Грязнокровки (джен)

Ночной Хогвартс был тихим местом. Ни один ученик не смел покинуть территорию гостиной. По крайней мере, тот, кто не был хозяином чудо-значка с буквой «С» на фоне герба факультета.

Два таких счастливчика сейчас под ручку шли по подземельям, на некоторых поворотах останавливаясь на несколько секунд.

— Элизабет, куда ты меня тащишь? — после одной из таких остановок озадачился вопросом молодой человек, в данной паре исполнявший роль взятого на буксир крейсера. — Разве мы не собирались устроить пикник на Астрономической Башне?

— Планы не поменялись, Томми, — Элизабет, кажется, немного смутилась, — просто я подумала, что таскать еду со стола на ужине — довольно открыто и может выдать наше свидание. А я хочу, чтобы это пока побыло тайной, тем более ты же любишь тайные закоулки Хогвартса.

Том сдался, шагая за ней. Похоже, что все планы летят к чертям, покормить Салазара он не успеет даже под утро, но Элизабет хотя бы не обидится. С этими девушками всегда целая куча проблем. Как хорошо быть старостой и как хорошо, что Элизабет староста. Не будет проблем с Принглом, если старый вездесущий завхоз выползет из своей норы.

— Лиззи, может, лучше на все-таки на Башню? Здесь в подземелье совершенно не романтично, не находишь?

— Не ворчи, Том, просто подожди немножко, тем более мы пришли, — Элизабет остановилась.

— Нет, ну картина, конечно, интересная, но все же звездное небо, как мне кажется, красивей, — разглядывая гигантский натюрморт, где яблоко было с три его головы, Том пытался отдать картине должное.

— Том, ты что, не понимаешь? — Элизабет пошебуршила пальцами по зеленому боку груши. Та засмеялась, заизвивалась и стала ручкой: — Добро пожаловать на кухню Хогвартса.

Кухня. Это место походило на ад — настолько тут было суетливо. Всюду мелькали маленькие ушастые существа с ножами и скалками, но пахло не грешниками, жарящимися на сковородках, а котлетами, отбивными и супами.

— Кто это, — Том удивленно глядел на маленьких ушастых существ, — гоблины?

— Нет, что ты, — Элизабет махнула рукой, — это домовики. Эй, вы, — обратилась она к маленьким поварятам, — еды мне и поживей, — и отвесила подзатыльник ближайшему ушастому.

— Слушаемся, мисс, — пострадавший даже не пискнул словечка против, в то время как сам Том в ступоре наблюдал, как маггла чистейших кровей, переходящая на английский непечатный слог, как только ее ушей касается слово «грязнокровка», подталкивает и отвешивает подзатыльники маленьким магическим существам.

— Ты за что их бьешь вообще? — прошипел он, а Элизабет подняла на него светлые и удивленные глаза.

— Это ж домовики, безмозглые духи помещений, они не понимают иначе. И вообще, они от наших мест силы магией пользуются, так что — ничего, я же несильно.

— Несильно… — Том глядел на почти уже бывшую девушку и размышлял, как можно, не сменяя привычного имиджа воспитанного молодого человека, объяснить этой идиотке, как его трясет от происходящего. Насколько сильно пахнет от подобных выкрутасов приютскими надсмотрщиками и горячо обожаемой лично им миссис Коул. Уж кому, как не ему, знать, что такое трудовые повинности и регулярные зуботычины от «воспитателей».

Подумал, но понял, что говорить с Элизабет бессмысленно. Миртл была из богатой семьи, пусть и магловской. Перед глазами встала пощечина, влепленная горничной, которая опрокинула на Лиззи поднос с кофе. Том самолично наблюдал эту сцену прошлым летом, но тогда она его не взволновала. Возможно, сыграла роль влюбленность и «наличие чувства вины». Даже сам Том замечал за собой, что имеет склонность равнодушно относиться к применению насилия — «если есть за что». А разве миссис Коул двигали иные мотивы? Нет, и сам Том считал ее отвратительным воспитателем. Так почему же до сегодняшнего дня — до того, как он увидел оплеуху маленькому домовику и ухо, столь часто получавшее аналогичный тумак, не запылало, — почему он над этим не думал? Был влюбленным идиотом, которому очень не хотелось возвращаться в приют? Вот уж действительно, от любви все зло.

Желание идти на свидание как-то рассеялось. Впервые за полгода этих тайных встреч Тому не хотелось глядеть на Миртл. Впервые за все время обучения милая умная Элизабет вызывала не восхищение, а отвращение.

— Я сегодня устал, Лиззи, — Том вытащил руку из ее пальцев, — пожалуй, я пойду посплю.

— Ну а как же пикник на башне? — в голосе Элизабет зазвучали слезы. Вот только сейчас они Тома не взволновали.

— Как-нибудь в другой раз, — отозвался Том, добавив про себя: «И не со мной».

Развернулся, шагнул к двери, но обернулся:

— А кто показал тебе дорогу сюда?

— Хагрид, из Гриффиндора, помнишь?

— Да, конечно, — и Том спешно выскочил из кухни. У него было подозрение, что Элизабет не удержится от еще одной демонстрации презрения к маленьким волшебным созданиям, и он не хотел это видеть. Так же не хотел и чувствовать себя виноватым, и давить в себе желание схватить девицу за шиворот мантии, чтобы потрясти и вправить мозги на место.

Хотя, немного подумав, Том решил, что крем для лица с зельем прыщавости будет не очень достойным наказанием для подобной низости, но сейчас его душу он успокоит. Тем более — скоро день Святого Валентина.