Цветик-семицветик (джен)

Что и говорить, обострённое чутьё и тут не подвело писателя: в изящном хрустальном бокале под бумажным колпаком как раз и прятался тот самый дружеский «суперсекрет». Его ещё только предстояло разгадать, и не сказать, что это вызвало б какие-то трудности. Когда-то, прямо со студенческой скамьи Касл больше года мыкался в поисках работы. Без особой выгоды для себя и, естественно, без явного удовольствия много чего перепробовал, пока по наущению друга не попал в один из баров округа Трибека. Приняли его прохладно, звёзд с неба не сулили и тут же всучили тряпку и швабру, но Рик оптимистично верил, что так будет не всегда. Своим природным обаянием, лёгким, ненавязчивым юмором, исполнительностью, аккуратностью и целеустремлённостью во всём Касл быстро завоевал доверие хозяев, что в итоге позволило занять желанное место за стойкой. Там Рик по крупице, вернее — по капельке — и набирался опыта. Фантазии у него и тогда было в избытке; экономные траты алкоголя тоже дали свои плоды и, составляя варианты хмельной радуги на свой цвет и вкус, Касл весьма и весьма набил себе руку. Названия коктейлям придумывал заковыристые, подчас с ироничным подтекстом и тут же, предварительно сняв пробу, подсовывал новинки захмелевшим завсегдатаям. Получалось классно; профессиональная гордость росла с каждым удачным шотом, а оплошности если и случались, то их последствия непременно исправлялись. Вот почему симметричный ответ Грегу не заставил бы себя долго ждать. Не зная, как там сложилось у Эрдсли, но Касл считал себя весьма разборчивым в сортах алкоголя, в разбивке их по ароматам, оттенкам цвета и консистенции. Правда, и отгадывать всё-таки лучше было бы при свете. И Касл вопросительно глянул на Эрдсли.

Тот понял приятеля без слов; не поворачиваясь, сделал характерный жест рукой. Тут же раздался негромкий щелчок, над мужчинами заметно стало светлее, а в остальной части зала воцарился жутковатый полумрак. Стрельнув глазами из стороны в сторону, Касл хитровато осклабился. Ну и что, что вспомнились нелепые детские страхи, ведь такому азартному деятелю, как он, было как-то побоку всё остальное.

Пока Грег сосредоточенно обдирал мандарин, Рик осторожно взял бокал за ажурную ножку и поднёс к лицу. Лёгким, уважительным к чужому труду покачиванием взвихрил алкогольные пары. Вдумчиво принюхался, но выводы делать не спешил. Хоть и приукрасил он своё восхищение, но только лёгкая рука и мастерство бармена смогли выложить идеально ровные, чётко очерченные слои.

«О, да ты тоже, почти что ас, дружище!» — восхитился про себя Касл: его и без того отменное настроение взлетело на самый пик. Уже представляя, как удивит друга своими барменскими познаниями, Рик пронёс коктейль перед собой по изящной, восходящей дуге. Пристально, неотрывно глядя на него, задержал бокал почти над головой, чтоб сквозь него пробивался свет, и на губах писателя тот час расцвела снисходительная улыбка. Так интересно наблюдать, как переливаются цвета, каждого слоя по отдельности и коктейля в целом. Теперь уже можно и нужно строить, строить догадки о содержимом, а если самопроверка удастся, то и воздать хвальбу себе любимому. И, кстати, собственное негласное утверждение «отличаю всё и вся!» не выглядит совсем уж голословным, потому что острый нюх Ричарда Касла некому оспорить.

Покрасовавшись недолго на свету, бокал вернулся ко рту Касла, но вместо осторожного глотка пытливый нос Рика залез чуть ли целиком в самый лёгкий — верхний — слой. Издавая едва уловимый аромат хвои, прозрачный и нежно-голубой, напиток выглядел, как лоскут весеннего неба над крышами Нью-Йорка.

— М-м? — вопросительно хмыкнул Касл, забавно покачивая головой: его прямо-таки распирало от собственной прозорливости. Изобразив своими выразительными губами забавный бантик, Рик осторожно выдохнул через рот и тут же через нос втянул воздух обратно:

— А классный шот ты сваял, дружище! — признательно склонил голову Рик. — Ты не против, если я его выкушаю разом? Бу-ух! И настоящая алкобомба в моей крови! Взрыв!.. Смерч!.. Упс!.. Дрожь земли!.. Крен на сторону… и всё такое… Ну, а потом… можно и на матрасе, под звёздным небом… конечности раскинуть! Наверное, на сегодня это и будет полный край! Классно, да?

Лицо Касла тут же приняло простоватое, мечтательное выражение, веки сошлись в задумчивые щёлочки. Всем телом Рик подался немного назад, его кисть в характерном развороте пошла вверх, тонким краем бокала впритык к губам, да так и застыла на полпути. Вместе с Каслом, оторопело вылупившимся на друга: с Грегори явно творилось что-то не то! Лицо Эрдсли внезапно посерело; ото лба к вискам, от глаз и рта к скулам его прочертили неровные морщины, а в глазах полыхнул сердитый огонь. Ни слова не говоря, Эрдсли громко стукнул ладонями по столу, нечаянно задев салфетку на своём бокале, и из него на скатерть брызнуло красное вино:

— Ты что, с ума сошёл? Залпом ему! Конечности без сил раскинуть! — Эрдсли зло скрипнул зубами. — А ты знаешь, сколько я корпел над этим составом, знаешь? Перепробовал десятки композиций — и всё не то! Изозлился весь, погряз в думах, расчесав затылок чуть не до крови, и всё время мне хотелось чего-нибудь необычного, удивительного, памятного… а ты… залпом — раз и всё! Как алкаш! Как человек, наплевавший на меня и на нашу дружбу! Нашу с тобой дружбу, Касл!

Выделив интонацией крайнюю фразу, Грегори запнулся, словно не знал, чего ещё такого высказать. Его грудь под футболкой тяжело и прерывисто вздымалась, на висках и лбу заблестели крупные капли пота, и Грег недовольно смахивал их тыльной стороной ладони. На Касла смотрел неодобрительно, почти враждебно, и Рик поспешил скорчить жалкую, виноватую физиономию.

— Воу-воу-воу, полегче на обгонах, дружище! — оправдывался Касл, явно не ожидая такой реакции на свои слова. Хотя бы потому, что просто прикалывался по своему обыкновению. — А никто и не собирался тобой пренебрегать! На самом деле, всё не так, как кажется! Это же просто прикол! Шутка! Шутка, Грег!

— Шутка? — подозрительно сощурил глаза Эрдсли, жадно отхлебнув вина. — А ты знаешь, что этот коктейль мы приготовили вдвоём, и что Тереза весьма ревностна к тому, что выходит из-под наших рук, знаешь? Уверен, что нет, но мы уже так сроднились за эти годы, что и мыслим-то ну практически одинаково…

«Ага, почти, как мы с Беккетт… Жаль только, что она…» — в мозгу Касла тот час выстроилась невольная параллель, но, отгоняя неуместные мысли, Рик резко мотнул головой. Как можно непринуждённее, он улыбнулся суровому без притворства другу. Выражая заинтересованность всем своим видом, Касл даже коктейль отставил, а руки сложил на животе.

-…ну, так я продолжу, — Эрдсли устало потянулся за салфеткой для лица, — суть в том, что ждал-то я совсем другого, и поэтому расценил слова твои, как пренебрежительные, или даже пуще того — как оскорбительные. А ведь ты, Касл, просто должен был понять меня! Как автор автора! Дегустируя слой за слоем, прочувствовать вкус коктейля до мельчайшей нотки. Рассказать о своих ощущениях и догадках, варианты шотов по вкусу предложить, или возможно даже, перчатку ответную кинуть! Ведь это важно для меня! Для человека, всё ещё считающего себя быть кому-то нужным! И будучи долго в отрыве от друзей, я знаю, что это заслужил! Потому что просто устал от отсутствия перемен! Потому что больше не хотел разочаровываться, Касл! В тебе! В нас! В этом безумном и неприглядном мире! Теперь-то тебе ясно?

Грег наконец-то унялся. Его воспалённый взгляд скользнул куда-то в сторону, отельер встал на ноги и с бокалом в руке побрёл к стойке. Пошептался о чём-то с женой, с тем же бокалом и слегка початой бутылкой вернулся обратно. Грузно плюхнулся на жалобно скрипнувший стул, тонко звякнув стеклом, утолил внезапную жажду парой больших глотков.

— Что? — недружелюбно спросил Грег, видя, как подрасправилось лицо Касла. — Неужели тебе знаком этот вкус?

— Ну-у... — неопределённо протянул Рик. Он не придал особого значения странному заскоку Грега, а потому лишь бережно опустил в напиток кончик языка. Несильно причмокнул и от непередаваемого удовольствия даже оттопырил большой палец:

— Хех! Истинно один-ноль в мою пользу! И зря ты рассчитывал на то, что мне не ведомы вкусы миндаля, лимонной корки, лакрицы, можжевельника, кориандра, кассия, ягод кубебы и райских зёрен, входящих в рецепт джина Bombay Sapphire. Это было искреннее заблуждение, Грег! Это так же легко, как и спутником в Юпитер запустить! Что ж ты, дружище, сплоховал-то?

— У тебя ещё шесть попыток есть, а я… это… извини… переклинило… это всё та катастрофа… — неадекватно импульсивный минуту назад, Эрдсли теперь испытывал натуральный, жгучий стыд. Одно лишь успокаивало Грега: всегда добрый, тактичный и всепрощающий Касл обязательно поймёт его и не осудит.

Грегори вновь припал к бокалу. Пил жадно, частыми обильными глотками, словно изнурённый бегом пёс. Отставив полупустой бокал, пожевал плотно стиснутыми губами, осушая их от вина. Теперь мужчины пристально глядели глаза в глаза, пока Эрдсли назидательно не качнул своим суховатым пальцем:

— А, между прочим, никто и не настаивает на заблуждении! Ведь это всего лишь пробный шар!

Рик задорно сощурил глаза: к чему пустые обиды! А потому спокойно дососал джин.

— Я и второй успешно отобью! — Рик с нескрываемым удовольствием предавался занимательной дегустации. Вдумчиво, языком по нёбу, растёр пробу и, определившись, довольно хмыкнул: точно, бренди. Прозрачный, с лёгким оттенком спелой, желтобокой груши и характерным, долгим фруктово-цветочным послевкусием. Пусть и не тридцатилетней выдержки, как у классиков виноделия — семейства Лемортон, но всё же однозначно годный, как аперитив или диджестив. Пожалуй, и отношение к нему возникает особое, чтобы с минимальным риском для ушей ненавязчиво выманить Беккетт на угощение. Это такой в чём-то поэтичный, творческий напиток; его не просто пьёшь, а словно как бы вдыхаешь. Как можно легче и чаще. Потому что нравится.

— Опс, угадал! Это грушевый кальвадос! — слегка пренебрежительным тоном заявил Касл. — А вот и двоечка нарисовалась!

Эрдсли утвердительно кивнул. Свободно держа руки под мышками, внимательно следил за великовозрастным дитём, дорвавшимся, наконец, до вкусного: такие шумные вздохи, причмокивания и довольное сопение сопровождали трапезу. Тем более, вкушая «троечку», Рик испытал невольный трепет. Вряд ли забудешь эту особую, сладковатую горчинку, этот непревзойдённый вкус маслянистого, густого и сочно-зелёного, как хлорофилл, напитка. Капля за каплей, глоток за глотком, ликёр понемногу исчезал в сластолюбивом касловском рту.

— Душистая штука! — Рик не удержался от задорного подмигивания, пока его приятель с кривоватой улыбкой нервно теребил верхнюю пуговицу рубашки. — И ты всё ещё думаешь, что провёл меня?

Грег лишь неопределенно пожал плечами.

— Тебя? Не всё сразу, Касл! Ты ещё ничего не сказал про этот!

— Так-таки уж и не сказал! — Рик опять бравировал своей разборчивостью. — Да будь я монахом-франсисканцем, то я бы свой Castle’s Green Chartreuse придумал бы! И не из ста тридцати, а из ста тридцати одного компонента! Или даже из ста тридцати двух! Это как финальная вишенка на верхушку торта! Не зря мне кажется, что монахи в своё время с такой крепостью где-то сплоховали!

— Пятьдесят пять оборотов? Сплоховали или нет, но им простительно! — с кривой ухмылкой Грег непреклонно куснул суховатую губу. — Тогда, ты вот лучше шоколадку попробуй! Она не простая, а с секретом!

— И точно! С золотым! — Касл прицелился глазом на лампочку сквозь бокал: четвёртый ликёр был ещё плотнее предыдущего, но если как следует приглядеться, то в насыщенно-коричневой толще то там, то сям серебрились микроскопические искорки.

— Это что: гастрономический клондайк имени Грегори Эрдсли? — негромко хохотнул Касл, на что польщенный Грегори ответил учтивым поклоном. В некотором роде этот ликёр был приготовлен им собственноручно, и теперь Эрдсли с нескрываемым превосходством наблюдал, как мучается сомнениями Касл. Сняв пробу, тот облёк себя в маску бесстрастности, но Эрдсли видел друга насквозь.

— Ну, так как тебе, Рикки? — с лёгкой издёвкой спросил Грег, расслабляясь вином. — Узнал что-нибудь?

— Один проигрыш — это ещё не поражение! — ничуть не смутился Касл. — Я ещё на перепутье, потому что нет на языке характерного привкуса корицы, как в шнапсе Goldschlager. Но… не сеял же ты золотистую фольгу сквозь сито?

— Сеял, — уверенно кивнул Грег, — и ещё как сеял! Позаимствовал в Фот Ноксе пару унций того самого, раскатал, нарубил, смешал! Тебе что, продемонстрировать?

— Верю, — дружелюбно улыбнулся Рик, старательно вылизывая уголки своих пухлых губ. — Будем считать, что раунд твой, но в качестве основы предположительно использован ямайский кофейно-шоколадный ликёр Tia Maria. Хоть в этом-то я прав?

— Фантазируй дальше, — Грег набрал в ладонь виноградин, и неспешно, по одной, отправил себе в рот. — Если интерес ещё не пропал.

— Не пропал! — деловито кинул Касл, пробуя пятый слой: прозрачный, нежно-розовый, он был под стать ярким, румяным девичьим щёкам. Правда, вкус напитка как раз дегустатору и не понравился. С кислой миной Рик даже сравнил его с давленой болтушкой из подгнивших персиков, а вот шестой, кремово-белый встретил мальчишеским оживлением.

— Обожаю контрасты! — чистосердечно восхитился Касл. — Чем чернее кофе, тем белее кажется сочетаемый с ним крем, но что-то во вкусе я совсем не уверен! Вряд ли это Irish Cream! Цвет напитка — сочно-бежевый, но сливок маловато, а сладкого — в избытке. Консистенция такая, что лениво размазывается по языку. Наверное, это Cacao White Marie Brizard какой-нибудь.

— Если тебе не принципиально, то эта бутылка была без этикетки. Тереза раздобыла её в каком-то винном погребе. Содержимое понравилось нам обоим, но мы оставили немного, для тебя. Как и то, что в самом низу, — Грег повернулся к жене: закончив печатать, Тереза со стаканом в руке пристроилась к стойке с внешней стороны, изредка поглядывая на мужчин. Когда они, прервав своё увлекательное занятие, на пару повернулись к ней, Тереза пренебрежительно отвернулась и тут же вернулась за стойку, став к мужчинам боком.

— Что-то совсем она у меня без настроения, — Грег снова потянулся к фруктам, — но если мы смогли хоть немного развеять тебя, то…

— Спасибо! — в знак признательности Касла приложил руку к сердцу. — Я и понятия не имею, как тебя… э-э-э, вас, отблагодарить. Есть в тебе, оказывается, задатки сыщика. И моя особая благодарность за старинные вещи: я такие просто обожаю. В них всегда заключён некий особый дух той давней эпохи. Когда виноделы творят, они редко когда стараются для себя. Многим чуждо тщеславие, и они радуют своих почитателей из соображений доброты, просто так. Профессионалы добродетели, одним словом.

— Эк, вывернул! Никогда не верил ни в какие предсказания! — Грег доел виноград, от которого отказался Касл, и протёр губы салфеткой. — Потому что мы сами, своими собственными руками, мыслями, намерениями и создаём своё будущее. Мы вкладываем в ожидания свой собственный труд, и если конвейер жизни не подводит, настаёт время богатой жатвы. Кстати, об итогах...

— Уже пробую! — Касл с готовностью приподнял свободную руку. Он поднёс бокал к губам, и тут в ближней к стойке половине зала зажёгся свет. Лампы горели ярко, ровно, словно семейство Эрдсли решило напоследок устроить другу праздничную иллюминацию.

«Да, кстати: а почему в регистрационных документах значится не Эдрсли?» — мелькнула в голове Касла шальная мысль, но с легким сердцем Рик не стал акцентироваться на ней, решив выспросить при более удобном случае. Он подсунул бокал под свой всеведающий нос, а затем опять подставил напиток под свет. Изначально густо смоляной, ликёр сразу же раскрылся в цвете, заиграл багровой глубиной рубина, такой же благородной и загадочной, как и сам камень.

— Красивый цвет… И букет непростой, оригинальный. Хорошо, что нет навязчивой горечи. У меня с неё всегда изжога... — увлечённый дегустацией, Рик усиленно хмурил лоб. Нотки вкуса были далеко не однозначны, и Касл елозил языком и по губам и по нёбу, где тончайшей плёнкой размазался неведомый ему пока ликёр, пока не выдохнул шумно, допив до конца:

— Есть… Сложновато было подобрать определение, но я рискну. Чёрной смородиной тут и не пахнет, тёмного винограда и сливы тоже нет, но какая гамма всего в двух чайных ложках! М-м-м! Чудна, ой, чудна гранатовая терпкость с капелькой ежевики, м-м-м! А вот горчинка, к сожалению, всё-таки грубовата: нет в ней той утончённости миндаля! Пожалуй, в основу взят Grenadine, а что ещё… Надеюсь на маленькую подсказку! Фух!

В голове зашумело странным шумом, закладывающим слух, но послевкусие ничуть не огорчало. Отставив пустой бокал, Рик на секунду прикрыл глаза, от удовольствия покачивая головой, пока где-то, как в тумане, не услышал ласковый женский голос:

— Всё ли он допил, дорогой?

— Да, — также мягко ответил Грег. — Надеюсь, что эффект не заставит себя долго ждать.

— Не для того старались дорогой. Вам понравилось наше угощение, мистер Касл? — к нему опять обратились всё тем же сухим тоном. — Не хотите ли ещё чего-нибудь?

— Нет…— Касл собирался ответить браво, но из-за подразбухшего языка вышло тягуче, как слизь. И глаза совсем не открывались: к векам будто прилипли свинцовые пластинки. — А что… будет… дальше? Сладкий… сон под… звёздами или… фургон почтовой службы… прямо до Нью-Йорка?

Последовала пауза, во время которой Касл умудрился буквально руками разодрать глаза. И сразу заметил хозяйку: даже кошки не двигаются так тихо, как подкралась она. Тереза стояла за спиной Грега, опустив руки ему на плечи, и холодно, злобно смотрела на Касла в упор. Не совсем понимая, что опять не так, Касл сморщил дурашливую мордашку, хоть и у него самого, даже несмотря на хмель, и юркали по спине, неприятные, колючие мурашки.

— Что.… ребята? Что-то... не так? Вы что... решили меня… ещё чем-то удивить? Ой!