Маски. Страхи. Пепперони (гет)

Пеппер проснулась раньше, чем Тони. Очень рано, около семи часов утра.

Идею встать и чем-то заняться она отмела сразу же — Старк до сих пор обнимал её во сне. А спал он теперь чутко, вздрагивая от каждого постороннего шума, так что высвободиться из объятий и не разбудить его было бы проблематично.

Девушка осталась в постели. Она долго пыталась погрузиться в приятное состояние утреннего сна, но он не шёл к ней. Поэтому Пеппер в конце концов открыла глаза и стала разглядывать спящего Тони.

«Как же он изменился», — мелькнула у неё мысль. «От его лица ничего не осталось».

Да, это было так. Сколько бы она ни старалась найти в нынешних «чертах» черты лица прежнего Старка, это было бесполезно. Там их не было. Но Пеппер не чувствовала отвращения или страха. Что меняло то, что Тони больше не выглядел так, как прежде? Разве у него изменился взгляд? Голос? Разве то, что он позволил себе минуту слабости, сделало его беспомощным и сломавшимся? Вовсе нет. Это до сих пор Тони. Её Тони.

Старк во сне удивлённо приподнял брови. Пеппер не взялась бы описывать то, как это на самом деле выглядело, но она узнала его в этом мимолётном движении. Конечно, тут же одёрнула она саму себя, его невозможно было не узнать. Только что она уверила саму себя, что после изменения внешности на самом деле не изменилось практически ничего, и тут же пытается найти доказательства чего-то ещё. Чего? Что, в самом деле, можно ещё доказывать?

Это её Тони услышал ночью шум и бросился её спасать.

Это её Тони доверял ей целиком и полностью, не боясь подвоха или предательства.

Старк пошевелился, что-то пробормотал во сне и приоткрыл глаза.

— Доброе утро, — сонно улыбаясь, сказал он. В его взгляде читался вопрос, будто бы он спрашивал разрешения на улыбку.

— Доброе, — эхом откликнулась Пеппер, слабо улыбаясь в ответ. Тони на секунду закусил губу, оценивая её ответ. Вот и хорошо, он ещё на шаг ближе к прежнему уровню уверенности в себе.

Поттс не желала надоедать ему лишними разговорами по душам, и поэтому старалась найти какие-то отвлечённые темы, которые можно было свободно обсуждать за завтраком. Только вот таковых нашлось совсем немного. Наконец, Пеппер в отчаянии ухватилась за последнюю свою «тростинку», глядя на Дубину, увозящего куда-то хлам, оставшийся от робота:

— Не хочешь спуститься в мастерскую? — предложила она. Тони отрицательно покачал головой и опустил взгляд, сделав вид, что ему безумно интересен рисунок на собственных пижамных штанах.

Рисунка, кстати, не было, так что попытка отмазаться от разговора была слишком явной.

— Тогда, может, книгу почитаем? — используя один из немногих оставшихся вариантов, спросила Пеппер. Тони на автомате кивнул, осознав, что именно она говорит, только спустя несколько секунд. Отказываться, впрочем, было уже поздно.

Пока умная техника под началом Джарвиса занималась посудой, Пеппер с Тони переместились в большую гостиную. Там Поттс взяла первую попавшуюся ей под руку книжку, уютно устроилась на диване рядом со Старком и начала читать вслух. Просто так, без начала и без конца. Она читала, пока у неё не начинали путаться перед глазами буквы, потом книгу забирал Тони и продолжал читать с того же места. Даже если и не с того же, не было никакой разницы. Пеппер казалось, что один звук его голоса успокаивал её, заставлял думать, что ещё не всё потеряно, и что всё можно исправить. Так оно и было, в общем…

— Ой! — она внезапно для самой себя открыла глаза и поняла, что умудрилась заснуть, используя вместо подушки колени Старка. Это произошло как-то незаметно, будто утренний сон передумал ускользать и спустился к ней, погрузив в приятные тёплые воспоминания, которые она приняла за реальность.

Старк, который провёл пару часов абсолютно без движения, отложив даже книгу, сдавленно закряхтел, и Пеппер подскочила.

— Извини… — она села, виновато глядя на Тони.

— Ничего, — он облегчённо вздохнул, потягиваясь в своё удовольствие и чувствуя, как уставшие мышцы наконец-то расслабляются и принимают нормальное положение. — Да уж… лучше было фильм посмотреть в спальне, — Тони засмеялся. — В следующий раз так и поступим, там места больше.

— Можно и сейчас, если хочешь, — отважилась предложить Пеппер. Тони хмыкнул:

— Ну, если ты снова не заснёшь…

— Постараюсь, — едва заметно улыбнувшись, пообещала она.

Они устроились в спальне. В этот раз Поттс ответственно подошла к выбору того, что должно было заинтересовать их обоих. Поиск был долгим, она отказывалась от кучи вариантов, потому что везде ей чудились какие-то странные или двусмысленные намёки. Наконец, Пеппер нашла в своём списке фильм, который ещё не успела посмотреть, и решила рискнуть.

Сначала всё шло хорошо. Они смеялись, глядя на то, что происходило с главными героями, хрустели чем-то, прихваченным со стола, пытались угадать, чем кончится фильм. Но концовка в известной мере подгадила впечатление от самого фильма — речь шла о хирургических экспериментах, позволяющих превращать абсолютно разных людей друг в друга. До самого конца Пеппер сидела, как на иголках, ежеминутно поглядывая на Старка, который вдруг прекратил хрустеть чипсами и печеньем.

— Мне понравился этот парень, сыщик, — наконец, нарушил он неловкую тишину. — Правда, он хорош. Стоит почитать о нём. Можно будет попросить Джарвиса скачать ещё что-нибудь с ним же. Что думаешь? — не глядя назад, Тони протянул ей печенье. Пеппер помедлила, потом взяла лакомство в руки. И почувствовала, что Тони снова робко улыбается.

В конце концов, она не знала, что там, в этом фильме. Не стоит так себя винить.

Она понимала, что он старается быть сильным, старается казаться ей прежним, скрывать свои переживания. Он всеми силами пытался вернуться в своё прежнее состояние. Пеппер знала — это только ради того, чтобы она не тратила на него своё время. Тони хочет казаться сильнее, чем есть на самом деле.

Эти мысли поглотили её. Она понимала, что может произойти, если поверить ему и прекратить помогать. Поэтому практически всю следующую неделю она, не глядя, сбрасывала звонки, от которых разрывался телефон, и старалась не отходить от Тони. Он говорил ей, что чувствует себя отлично — и мог втихаря выпить несколько таблеток обезболивающего, снотворного или успокоительного. Он говорил ей, что темнота его больше не пугает, но она чувствовала, как он содрогается всем телом, когда Джарвис ночью выключал свет.

Всё же, ему становилось легче. Дрожь, например, слегка ослабевала и больше не была такой продолжительной. Пусть он даже и брал себя в руки — то, что Тони мог делать это, уже радовало. Количество проглоченных таблеток не увеличивалось, и некоторые лекарства он даже перестал принимать.

Пеппер хотела бы оставаться рядом с ним постоянно, до тех пор, пока Тони окончательно не восстановит свои силы и своё душевное равновесие. Но увы, это было невыполнимо. Уже спустя неделю игнорировать звонки стало невозможно, и Пеппер пришлось быстро собраться и уехать на работу, чтобы как можно скорее разгрести накопившиеся проблемы и снова вернуться домой, к Тони.

Тогда, в этот день, она поцеловала его на прощание, схватила свои бумаги и умчалась, быстрее ветра, цокая каблучками. Старк провожал её взглядом, долго смотрел вслед машине, едва заметно усмехался, слушая свои собственные мысли.

Неужели, она была так наивна, что думала, будто он не заметит её очевидных уловок? Тони видел, как Пеппер ежедневно проскакивает по несколько раз мимо его минибара, замечал, как она останавливается возле него на пару секунд и оглядывает полки. Запасы алкоголя не прибывали и не убывали, и ей не в чем было его упрекнуть.

Но этим её «слежка» не ограничивалась. Пеппер постоянно оказывалась в одном с ним помещении, когда он переодевался или мылся. Она всегда делала вид, будто заходит к нему случайно, но он замечал, как она оглядывает его тело. И понимал, что она не хочет видеть.

Следы от уколов.

Пеппер боялась, что он станет искать утешения в выпивке и наркотиках. Он не мог винить её в этом, припоминая, как вёл себя раньше. Только сейчас Тони не видел в этом смысла, наркотики, алкоголь и прочие «прелести» жизни нисколько не уменьшили бы его боль или страх.

Сейчас Старк слонялся по дому, словно пытаясь найти себе место. Он попытался зайти в мастерскую, но стоило ему увидеть несколько заготовок для масок и недоделанные шлемы, воспоминания, связанные с подобными вещами, немедленно вернулись.

Тони выскочил из подвала, как ошпаренный, потом прислонился спиной к стене и сполз по ней вниз, глядя куда-то перед собой отсутствующим взглядом. Перед его внутренним взором возникали не образы, не картинки — фильм, снятый глазами и записанный на их сетчатку.

* * *

Он тогда попал в помещение через окно на первом этаже. Сенсоры показали, что поблизости в здании никого нет, а раз так — значит, заложники не пострадают, если он неожиданно там появится.

И заложники действительно не пострадали. Проблема в другом — их вообще там не было. Правда, тогда он об этом ещё не догадался, и решил подняться наверх. Оттуда доносились жалобные звуки — кажется, плакал какой-то ребёнок.

«В конце концов, — подумал тогда Старк. — Они могли уйти через тайный ход для персонала. Полиция до этого могла не додуматься, а теперь — ищи их, давай!».

— Эй, кто здесь? — он старался говорить ласково, хоть и мало умел общаться с детьми. Наделся, что ласковое обращение прокатит, а его костюм, который знают все без исключения, внушит ребёнку доверие.

Только и ребёнка там не было. Был магнитофон, который крутил одну запись.

И был сильный удар, нанесённый точно в то место, которое блокировало костюм и не позволяло двигаться. Тони тогда рухнул на пол, кто-то толкнул его ногой, и он перевернулся на спину. И тогда нанесли второй удар — прямо в центр маски. Неожиданно для него металл прогнулся, как мягкий пластик, и его нос практически сровняли со щеками. Во всяком случае, именно такой эпитет подобрал для описания своих чувств Тони.

С трудом, едва передвигаясь в тяжёлом отключенном костюме, он отполз в сторону и каким-то чудом сумел снять маску. Тогда он понял, что в тёмном помещении захлопнулась дверь, и что он здесь далеко не один на один со своим новым знакомым. Кто-то прижал его к полу, другой человек (человек ли?) бил точно в те места, которые позволяли блокировать попытки Джарвиса перезапустить броню. От груды железа, в которую был закован Старк, теперь не было прока: она осыпалась на пол.

Тони, одуревшего от боли, схватили тогда за руки, окончательно освобождая от брони, и снова швырнули на пол.

Краем сознания он успел отметить, что где-то завыла полицейская сирена. Интересно, их вызвал Джарвис или они запоздало отреагировали на сообщение о захвате торгового центра террористами?..

Удары по лицу. Ожоги. Порезы.

Старк услышал рык и только спустя несколько секунд понял, что рычит он сам.

Почему так? Почему они просто не убили его?

Звуки выстрелов. Обрывки фраз.

— …выколоть?

— Нет, пусть увидит…

Боль в последний раз вспыхнула в районе губ и щеки, и наступила темнота.

Больница…

Тони резко открыл глаза. Он даже не заметил, как зажмурился, и не мог вспомнить, на каком моменте «фильма» это произошло.

С трудом поднявшись, он поплёлся куда-то, едва переставляя ноги, руководствуясь только одним желанием — сесть где-нибудь, где будет светло. Добравшись до столовой, он плюхнулся на стул и схватился за голову. Нужно было вышвырнуть, вырезать из памяти эти фрагменты. Он не хотел этого помнить.

Чтобы сделать это, ему нужно занятие. Занятие, только и всего. Это всегда помогало. Это просто.

Но чем ему заняться? Он не может прикоснуться к своим изобретениям, а другого занятия у него нет. И никогда, если задуматься, и не было.

— Джарвис, я запутался, — судорожно вздохнув, сказал Тони куда-то в пустоту. Он знал — дворецкий его слышит. — Я не знаю, что мне делать… — опершись на стол локтями, Старк вцепился себе в волосы. — Я потерял самого себя и не могу найти. Кем мне быть? Что мне теперь делать? Чего молчишь, смартфон с глазками, отвечай! Я с тобой разговариваю!

— Сэр, если я скажу то, что думаю, вы сразу же отключите меня, — здесь был бы уместен вздох, но электронный дворецкий не мог дышать. — До того, как я успею аргументировать своё мнение.

— А ты попробуй.

— Не думаю, что вы прислушаетесь ко мне.

— Я постараюсь. Обещаю не отключать тебя, если не веришь, — а здесь была бы уместна улыбка, но в душе у Тони сейчас зияла чёрная дыра, и он при всём желании не смог бы улыбнуться тому, кто это увидит только условно — через камеры.

Для Пеппер он мог бы перебороть себя. Возможно. Впрочем, для Пеппер он мог бы сделать всё, и может быть, чуть больше. Но для Джарвиса — зачем? Тони чувствовал, что теряет большую часть себя, но не понимал, с чем это связано. С его известностью? С тем, что он не общается больше с друзьями? С потерей своей прежней внешности?

— Ну? Чего молчишь? — глядя куда-то наверх, где были камеры Джарвиса, спросил Тони.

— Вы должны быть Железным человеком, сэр, — тихо ответил дворецкий. — Вы должны…

— Без звука, — коротко приказал Старк.

Джарвис не посмел его ослушаться.