Один, два, три (гет)

В третий раз Феликс целует Бриджитт будучи трезвым. Она целиком и полностью не против, и в их дуэте он — не единственный собственник.

Феликс Агрест не из тех, у кого получается «замечательно ладить с людьми». Он в курсе, как заводить и поддерживать деловые отношения, но случайные знакомства и личные связи вне его компетенции, и довольно долгое время его это устраивало. Ему не особо нужно было знать, как обращаться к человеку в неформальной обстановке или как разрядить атмосферу. Феликса интересовали лишь рабочие отношения — и он узнал о них всё, что мог.

Но это было до того, как появились всякие «одиночество», «Бриджитт» и «дружба, плавно перетекающая в нежные чувства». (На самом деле, Феликс ненавидит словосочетание «нежные чувства», но он, разумеется, не будет называть это Любовью-С-Большой-Буквы. Поэтому он произносит слово «влюблённость» и ему подобные лишь в своей голове и надеется, что ему повезёт не говорить этого вслух. Всего на мгновение — как ему казалось — он сделал вид, что ничем подобным не страдает, но ему пришлось как-то объяснять себе свой пьяный бред, так что он просто смирился и признал свою «влюблённость».) Внезапно Феликс начинает проклинать своё «тепличное» детство, когда все эти неловкие вещи были чем-то само собой разумеющимся, и соответственно, справиться с этим было проще. Он перепрыгнул этот период — и теперь застрял здесь, со своими смущающими чувствами.

Какая-то его часть хочет свалить всю вину на Бриджитт и ни о чём не задумываться, ведь, по мнению Феликса, во всём этом виновата именно она. Если бы она не пыталась стать частью его жизни — всё было бы просто прекрасно. Ну да, первый шаг сделал именно он, но Бриджитт до сих пор ничего не говорит по этому поводу — и это конкретно запутывает.

Феликс прекрасно помнит ту ночь. Он помнит холодный ночной воздух, её раскрасневшиеся щёки, её мягкие губы и — самое главное — как она колебалась, после чего всё-таки отшила его. Он помнит всё так, будто это было вчера, но не может утверждать, что Бриджитт помнит всё так же ясно, и он понятия не имеет, как ему об этом спросить — все те приобретённые знания об отношениях не помогают. Интересно, как надо говорить «Я пытался с тобой переспать, и ты меня отшила, потому что я был пьян, но теперь я трезв как стёклышко, и мне всё ещё хочется обменяться с тобой слюной, так что давай не будем ломаться и сделаем это!», чтобы при этом не попытаться выпрыгнуть в ближайшее окно?

Вот у Феликса, например, нет ни единой идеи. Бриджитт же гораздо общительнее его, она должна знать, как проворачиваются подобные штуки. И достаточно говорлива, чтобы ему казалось, будто она может в лёгкую развести на задушевную беседу, но с ним она не откровенничает — и это сводит с ума.

Они по-прежнему вместе проводят время, и часть его рада, что у них есть хоть это. Феликс нуждается в друге сильнее, чем в романтическом партнёре, и Бриджитт действительно хороший друг. Она заботится о нём, поддерживает, предоставляет свою компанию, когда ему это нужно (читай, часто). Хотя уже проскальзывают вопросы о некой романтике между ними, но Бриджитт умело прикидывается ромашкой — и Феликс следует её примеру.

Однако, другая его часть недовольна притворствами, и чем больше ему это не нравится, тем сильнее он хочет заявить о своих правах на Бриджитт. Он и так старается отпустить Нуаровское прошлое, которое и без того ему не особо нравится, и пытается убедить себя, что считать людей своей собственностью — это по-детски. Но Феликс ничего не может с этим поделать — он хочет Бриджитт. А ещё сильнее он хочет скрыть её от чужих жаждущих взглядов. Он понял, насколько она привлекательна, и похоже, слишком поздно — по ходу, её чувства успели остыть — но можно подумать, его это остановит! К сожалению для неё (наверное, даже для него) незаинтересованность Бриджитт не равнялась её неприязни, а некоторые люди в упор не видели разницу между добротой и флиртом. Пока эти люди ничего определённого в её адрес не высказывали — Бриджитт технически считалась свободной, и этот факт некоторые личности предпочитали не замечать.

И вот, маясь в очередном углу очередной вечеринки, он думает о том, что лучше бы он сказал Бриджитт «нет». Он был в этом мастером. А потом размяк. И это тревожило.

Зато, решив потащить его за собой, она будет с ним всю ночь. Чему радуется несносный кот внутри Феликса, потому что таким образом она сама заявляет свои права на него. Но также именно это и ставит его на первое место списка, так называемых — как не-особо-ласково называет их Феликс — «Ухажеров Бриджитт».

Самые умные из них сдают позиции после первого уничтожающего взгляда от Феликса, другие, как он думает, догадываются о его влюблённости и лишь многозначительно смотрят на него и Бриджитт, но предпочитают зря не вмешиваться. Хотя есть и такие, которым взгляд Феликса нипочём — они продолжают возвращаться из-за её солнечной улыбки. С этими людьми Феликс категорически отказывается разговаривать, но с теми, кто уж точно не заинтересован в Бриджитт, его кое-как можно уломать на беседу. Она же, кажется, не видит разницы между теми, с кем он общается и кого он знать не желает, и от такого безрассудства Феликсу хочется то ли ударить её, то ли закрыть собой от всех бед этого мира. И Феликс узнаёт о Бриджитт кое-что новое — она, вся такая беззаботная и счастливая, вполне может о себе позаботиться. Её твёрдые отказы этим надоедливым идиотам только греют душу Феликсу. Более умным ухажёрам она не отказывает, или, по крайней мере, не замечает никакого скрытого флирта. От этого Феликсу хочется хряпнуть стопку-другую, но он не может допустить повтора той ночи.

Итак, когда Феликс прожигает негодующим взглядом парня с тёмными волосами и светлыми щенячьими глазами, Бриджитт толкает его локтем в бок. Он знает, что значит «дружелюбно себя вести», но на деле Феликс в этом не силён, так что он просто пытается отвлечься на что-то другое, и натыкается на чьи-то светлые глаза и понимающую улыбку. Феликс чувствует нарастающую тревогу.

 — Это ты у нас Феликс? — девушка наклоняет голову, и её взгляд выглядит любопытным. Даже, скорее плотоядным.

 — Да, — он отвечает кратко, но её улыбка становится только шире.

 — И ты по уши влюблён в Бридж, так?

Феликс, моргнув, вопросительно глядит на девушку. Бриджитт поглощена разговором с Щенячьими Глазками, и Феликс не может не поморщиться от того, как этот парень заправляет ей прядь за ухо. Когда он смотрит на любопытную мадам с отвращением — уже по выражению её лица можно сказать, что он в ловушке. И поэтому даже не пытается уйти от разговора.

 — Я не собираюсь говорить об этом в присутствии Бриджитт.

 — Намёк понят, проблем нет. Можем выйти. — Она уже собирается выйти из комнаты, но вдруг хватает его за руку и тянет за собой. Феликс чуть не крякает от удивления, а даже если бы и крякнул — сказал бы, что он не виноват. Он бы и врагу не пожелал такого «ручного» передвижения.

 — Бридж, я украду твоего паренька ненадолго, он же тебе сейчас не нужен?

Бриджитт окончательно отвлекается от диалога с Щенячьими Глазками и удивлённо смотрит на девушку с Феликсом. Наверное, она успела забыть, что Феликс вообще способен встать с кресла.

 — Мелоди… — осторожно начинает она, но девчонка… Мелоди перебивает.

 — Феликс сказал, что хочет поговорить в другом месте и тебя, вроде бы, устраивает компания Стерлинга?

Бриджитт не отвечает, видимо, она слишком удивлена, что Феликс согласился с кем-то поговорить. Мелоди, не дожидаясь ответа, тянет Феликса за собой, и он не сопротивляется, хоть и морщится. Он знает, что эта девушка — подруга Бриджитт, и это значит, что она не только до жути любопытная, но и довольно-таки проницательная. Инстинкты вопят об опасности, но Феликс не будет убегать, даже если эта мадемуазель собирается сожрать его живьём. Он не доставит ей такого удовольствия.

 — Итак, ты влюблён в Бриджитт, так? — начинает она, едва они заходят в комнату.

Она толкает Феликса на диван, и он тратит пару секунд, чтобы привести себя в порядок.

 — Нет, не думаю.

Девушка выгибает бровь, не впечатлённая ответом. Феликс вздыхает.

 — Я заинтересован, но не влюблён. Мы общаемся всего несколько недель.

 — Ну-у, э-э, я слышала, что вы знакомы несколько лет.

 — До недавнего времени мы не особо… дружили.

Мелоди закатывает глаза и наклоняется вперёд. Феликс откидывается назад.

 — Хорошо. Ты заинтересован в Бриджитт, так?

Ему не понравился её тон.

 — Именно это я и сказал.

 — Ну вот, а она влюблена в тебя с самой первой вашей встречи. Так какого чёрта вы просто сидите рядом? Я бы на вашем месте уже давно нашла укромный уголок и занялась более приятными делами.

Феликс, приподнимая бровь, думает «Это каким надо быть другом, чтобы так просто выпытывать у других людей признания в любви?». Конечно, он уже и так всё понял, и с недавних пор испытывал интерес Бриджитт к себе. (В конечном итоге, эти испытания только всё испортили и вогнали его в эту непонятную ситуацию с чувствами, но хотя бы, ему стало понятно, что она всё ещё заинтересована.) Какими бы ни были нормы приличия, Мелоди на них определённо плевать, так что Феликс поджимает губы и отвечает:

 — Всё сложно.

 — Не-а, всё просто. Дело в том, что вы — полные профаны в отношениях.

 — …Именно это всё усложняет.

Мелоди похлопывает Феликса по голове, и ему это не нравится. Она ему не нравится.

 — Ни о чём не думай, просто пойди и поцелуй её. По тебе видно, что ты этого хочешь — своим видом ты отпугиваешь всех парней, которые пытаются к ней подойти.

 — Во-первых, не всех. Только тех, кто в ней заинтересован.

 — Бриджитт — милая девочка, в ней все заинтересованы.

Она права. Феликс продолжает.

 — А во-вторых, я уже её целовал, и это было просто ужасно.

 — Что? Ты уже успел её поцеловать? Тогда почему вы оба такие… Вот такие? И почему она мне не сказала? — Мелоди хлопает его ещё раз, и Феликсу очень-очень не нравится эта девушка.

 — Ну, мы были немного навеселе, — Феликс хочет продолжить, но судя по тому, как эта энергичная мадемуазель размахивает руками, ей не нужно знать всю историю. Он ей ничего не должен. — И я не понимаю, какое тебе до этого дело.

 — Большое. Мне не нравится, что Бриджитт в последнее время очень много грустит. Хотя, это не удивительно. Она, наверное думает, что ты воспринимаешь это как ошибку, сделанную по-пьяни.

 — Технически, так оно и есть.

 — Да без разницы! Просто иди и сделай то же самое, только в трезвом уме.

 — Твой план звучит кошмарно.

 — Держу пари, возле Бриджитт уже толпа собралась благодаря тому, что я вытащила тебя из комнаты.

Феликс хочет сказать, что это очень странный вывод, но понимает, что она права, и ему это не нравится. Он молчит.

 — Ты же хочешь вернуться, да? — она толкает его в бок с такой же плотоядной улыбкой.

Феликс не сдаётся.

 — Я ещё с самого начала хотел вернуться.

 — Знаешь, не один ты можешь ревновать.

 — Не понимаю, о чём… — он не договаривает. Она залезла к нему на колени, положила одну руку на голову, а другой потянула за воротник. Феликс даже не пикает, но если бы сделал это — это тоже была бы не его вина. Эта девчонка просто запрыгнула на него и влезла в его личное пространство! Она оставляет липкий след от блеска для губ на углу его рта, и он, наконец-то, вспоминает, как двигаться. Феликс грубо её отстраняет, в его глазах горит ледяное пламя. Он морщится и вытирает рот.

— Что, по твоему мнению, ты сейчас делаешь?

— Помогаю! — говорит Мелоди, игнорируя убийственный взгляд Феликса. — Знаешь, если твои волосы немного растрепать…

Феликс дёргается от её руки.

 — Не трогай меня.

 — Ладно-ладно. — Мелоди отвечает так, будто его реакция должна быть совсем не такой. Феликс зол. — Давай, топай.

Так он и сделал — напряжённо пошёл к своему креслу. Он был не особо счастлив узнать, что его место занято, а к Бриджитт пристают два новых ухажёра. Из этой компании к ней не клеится только один парень, но в целом — предположение Мелоди сбылось, и Феликса это бесит. Он хочет молча развернуться и уйти, но подходит к Бриджитт и ждёт, пока она обратит на него своё внимание. Сейчас беседу перехватила какая-то девушка — она рассказывала историю — но Бриджитт всё-таки поворачивается к Феликсу, и от его вида у неё широко распахиваются глаза. Феликс неосознанно поправляет рубашку и чертыхается под нос.

 — Я ухожу.

 — Погоди, я соберу свои…

 — Не стоит, — перебивает он. Она вздрагивает от такого тона, но он хмурится ещё сильнее. Он расстроен не из-за неё, она не обязана его утешать. Он разворачивается и уходит, не оглядываясь на группу, которая уже пытается втянуть Бриджитт в горячие обсуждения.

Только на улице он останавливается, смотрит на своё отражение в окне и приводит себя в порядок — кривит губы и тыльной стороной ладони вытирает след от блеска, что оставила Мелоди. Бриджитт нужно либо завести друзей получше, либо хотя бы держать их подальше от него.

Он собирается уходить, но слышит шум неподалёку, и видит, как Бриджитт выбегает из двери. Он поднимает бровь.

 — Не подумай, я не иду за тобой, — заявляет она, отряхивается и выпрямляется.

Она говорит это тоном, не терпящим возражений, и теперь он не может не спросить «Зачем ты идёшь за мной?» — не столько из интереса, сколько в шутку, хоть его лицо и бесстрастно. Весь его гнев куда-то испаряется, оставляя место странному чувству в груди.

Она тупо пялится на него, а потом краснеет.

Как интересно. У него появляется идея.

 — Ты подходила к Мелоди?

 — Я пыталась её найти, но… — она обрывает себя и смотрит куда-то в сторону.

Он думает «Возможно, методы этой девчонки были не такие уж и бесполезные».

 — Но? — подсказывает он.

 — Нет, ничего, — бормочет она.

Он подходит ближе.

 — Ты не договариваешь.

 — Это не моя вина.

Шаг.

 — Зачем ты пошла за мной? — он подходит вплотную и смотрит на неё сверху вниз.

Она смотрит на него с дерзким блеском в глазах, всё ещё красная от смущения.

 — Чем ты был занят с Мелоди? — прозвучало безразлично, но они оба понимают, что она обвиняет его.

 — Она начала ко мне приставать.

Бриджитт в ступоре.

 — Она… приставала к тебе?

 — Она набросилась на меня, а я не смог ей сопротивляться.

Бриджитт скрещивает руки, ни капли не убеждённая.

 — Мелоди не сделала бы этого, она не такая.

Феликс пожимает плечами.

 — У неё был для этого веский повод.

 — Ты дал ей повод?

 — Как видишь.

Её взгляд помутился так, что Феликс не смог прочитать выражения в нём.

 — И что же это за повод такой?

 — Ты.

Она в ступоре уже во второй раз за две минуты.

 — Я?

 — И Щенячьи Глазки.

 — Кто?

Он сказал это вслух?

 — Запоминать его имя — слишком большая честь.

 — Щенячьи Глазки?

 — Они такие выпученные.

 — Ла-адно, но я всё ещё не поняла, почему Мелоди к тебе приставала.

 — Она сказала, что я не один такой.

 — Какой?

 — Ревнивый. — Феликс позволяет этим словам повиснуть в воздухе между ними. Он ненавидит тот факт, что Мелоди помогла ему, и никогда не скажет ей, какой полезной она оказалась.

 — Ты… ревнуешь?

 — А ты? — сказать это было непосильным трудом, но оно того стоит — он не хочет оправдываться первым.

Она долго смотрит на него, медленно кивает и поворачивается в другую сторону.

 — А я… Я испугалась, что ты и Мелоди…

 — Мне казалось, ты лучше меня знаешь.

 — Я тоже так думала, и именно это меня смутило!

 — Мы ни чем таким не занимались. Мы… — Он делает паузу и продолжает, — просто говорили о тебе. А потом она начала приставать.

 — Говорили обо мне?

 — И о Щенячьих Глазках.

До неё доходит.

 — Так ты ревновал!

 — Ты очень желанная, Бриджитт. — Феликс не хотел, чтобы это прозвучало настолько… Горько. Но Бриджитт всё равно улыбнулась.

 — Ты ревновал! — восклицает она, и Феликс смотрит на неё, не разделяя веселья.

 — Не в первый раз.

 — Что, правда? — Бриджитт воспринимает это слишком радостно, и Феликс жалеет о том, что разговор ушёл в эту степь, хоть и понимает, что назад пути нет.

 — Единственное, чего я хочу — чтобы они все от тебя отстали, но у меня нет права отгонять их.

 — А ты хочешь этого? — она внезапно смущённо щурится, и Феликс думает, что она на самом деле очень застенчивая.

 — Конечно.

 — Прекрасно, теперь у тебя есть это право. Да и вообще, любое право, которое ты только пожелаешь. — На втором предложении на её лице проскальзывает ужас от сказанного. Феликсу даже жаль её, но он не может не подшутить над ней.

 — Да?

Она не поднимает голову, её лицо полыхает краской, и она бормочет:

 — Вообще-то, да.

Феликс сам краснеет в ответ.

Может, Феликс хочет скрыть свой румянец, а может, он просто слишком давно этого хотел — но он подхватывает Бриджитт за подбородок и нежно поднимает её голову, встречаясь с ней взглядом. Он наклоняется и соединяет их губы. Она успевает закрыть глаза ещё до начала самого действия, и стоит ему начать — как она сразу же отвечает. Сначала поцелуй довольно нежен, но потом она зарывается пальцами в его волосы и прижимается к нему плотнее, приглашая его для дальнейших действий. Феликс не отказывает ей и принимает приглашение, растворяясь в мягкости её губ. Его руки опускаются по её бокам и останавливаются на бёдрах, а поцелуй из невинного переходит в страстный. Она тянет его за волосы, прижимает ближе к себе, и он поддаётся во второй раз. И в награду получает влажное тепло её рта и удивительный напор, от которого он задыхается и отстраняется. Она плотоядно смотрит на него, и он понимает, что совсем не против продолжения, но голод в её глазах быстро уступает место неопределённости. Он не хочет повторения прошлой ночи, поэтому хватает её за плечи и смотрит ей в лицо.

 — Бриджитт, — тихо говорит он. — Ты жалеешь об этом?

 — Нет, — говорит она, будто выдаёт грязный секрет. Феликс её не понимает.

 — Посмотри на меня, — понизив голос, мягко говорит он. Она подчиняется, в её взгляде мелькает сомнение. Он не знает, что её беспокоит, но всё-таки пытается успокоить. — Я не пил с прошлой вечеринки. — Он смотрит ей в глаза, медленно наклоняется и дарит короткий поцелуй. — Я не жалел об этом тогда, и не жалею сейчас. Что не так?

 — …Ты хочешь этого?

 — Да. — Ему казалось, они уже решили этот вопрос.

 — Оу.

Это короткое слово избавляет Феликса от раздражения и заменяет его идиотской нежностью. Он снова наклоняется и целует её, потому что наконец-то ему это позволено. Бриджитт улыбается, и ему приходится отстраниться, потому что она улыбается больше, чем целуется.

В её глазах снова появляется голодное желание, и ему становится интересно, после стольких лет ожидания она чувствует больше удовольствия, или разочарования?

 — Бриджитт, я иду к себе в комнату.

Бриджитт моргает, в её глазах снова светятся привычные огоньки счастья, и она кивает. На её лице проскальзывает печаль, но она берёт его за руку и с лёгкостью предлагает:

 — Я провожу тебя.

Обратный путь был таким же, как и всегда, но на этот раз он держит её тонкую руку в своей и чувствует тепло её тела. Остановившись у своей двери, он понимает, что в этот раз совсем не обратил внимания на её парфюм. Сейчас это кажется донельзя важным, так что у него не остаётся иного выбора. Он наклоняется и снова целует, кладя ладонь на щеку, наклоняет её голову. Нежный парфюм такой же, какой был и в библиотеке. Он отстраняется, смотрит на её расширенные зрачки, влажные губы, и не может не задать вопрос.

 — Хочешь остаться?