Преданная душа (гет)

Оказывается, иногда быть в опале удобно. Велина и не подозревала до этого момента, какое благо, когда на тебя не обращают внимания даже слуги — разве что кухарки глядят сочувственно, когда приходишь перекусить. На кухне её всегда любили: худенькая, маленькая, а ест так, что только уши вверх-вниз мотаются.

В остальном же никто не мешал изысканиям, и это было хорошо. Очень-очень хорошо. Потому что стоило немного проследить за её метаниями по дворцу — и все стало бы ясно. Один осмотр комнаты, где когда-то была лаборатория опального принца, чего стоил. Или поиски в архиве. Там вообще пришлось замаскировать свой интерес ворохом других бумаг, и по вечерам у Велины немилосердно болели глаза и голова.

Но главное она выяснила: да, в лаборатории Вариса действительно не осталось никаких записей. Там вообще ничего не осталось, будто кто-то старательно убрал все, что могло пролить свет на случившееся! Это отмечали в архивных документах не раз и не два. И еще один момент, из-за которого и пришлось долго искать нужную комнату: она оказалась слишком маленькой. Дурой Велина не была и понимала, что даже в древности лаборатории такого плана должны выглядеть... характерно. Комната требованиям не отвечала, в бумагах указывался список находившегося внутри, и он тоже не соответствовал даже необходимому минимуму.

Значит, лаборатория была больше. Значит, была еще потайная комната. Неудивительно, с такими-то исследованиями! Только и маги, расследовавшие инцидент, тоже не дураки. Они наверняка считались лучшими в своем деле, и Велина могла до умопомрачения простукивать стены комнаты, но не найти ничего большего, чем уже нашли до нее. Но лаборатория была, где-то здесь, во дворце. И Велина часто приходила в галерею, будто там могли дать ответ на вопрос, где же искать нужное.

Иногда ей казалось, что все, все эти портреты — живые. Что, пусть и неодушевленные, они понимают её метания и желание разгадать тайну. Что они встречают её уже не с насмешкой, а с сочувствием. Хотя все это было лишь игрой воображения и уставшего от долгого чтения зрения. Иногда хотелось все бросить, но тогда взвивалась фамильная гордость: дочь рода Йорет не может отступить! Хотя лично сама Велина знала тех родственниц, которые забыли о родовой гордости. Тьфу, покорные куклы!

Её же пока не сломило ничто: ни читавшееся с самого детства разочарование родителей, считавших дочь вроде как ни к чему особо и не годной; ни непонимание её желания уйти в маги; ни даже насмешки сокурсников, больно жалящие с первого же дня учебы — как же, принцесса, а такая... никакая. Да еще и с плохим зрением. Нет, конечно, в открытую никто не потешался, королевская же кровь. Но насмешек хватало всегда.

Велина устало потерла лоб, привычно обводя пальцами контур руны, дававшей ей возможность видеть все четко и ясно, а не как в тумане. Та отозвалась на прикосновение, вспыхнув неярким голубоватым светом. Точно, зарядить давно пора было...

— Интересно, — Велина подняла голову. — А у тебя было так же?

Она сама не заметила, когда перешла на «ты» с портретом опального принца.

— Тебя тоже не понимали, наверное? И твои исследования... Я ведь просто еще одна принцесса, толку — разве что замуж выдать. А ты был наследником. И вот так вот... Этот ритуал — он мне всю жизнь чуть не испортил! А у теб... А?

Последнее она выдохнула, уже вскакивая на ноги: над ухом раздался характерный звук. Очень характерный звук раскрывшегося портала.

Полотно в раме казалось накрытым зыбким маревом, сквозь которое можно пройти. Так и было, только вот куда ведет этот портал? И как потом из него выйти? Велина отчаянно трусила сейчас, когда так близка оказалась разгадка огромной и мрачной тайны исчезновения принца. Но рассудок подсказывал: ключ к открытию портала кроется в произнесенных только что словах. Так что она быстро достала блокнот для записей, который всегда таскала с собой, наскоро записала в нем все сказанное, убрала и только после этого, глубоко вдохнув, полезла в портал.

На миг стало темно, потом она споткнулась обо что-то, вернее, зацепилась каблуком, прокатилась кубарем по чрезвычайно жестким плитам пола, ослепла от яркой вспышки. Когда сумела проморгаться, кое-как собрать руки-ноги-уши в кучу и привстать, стало понятно, что она нашла то, что безуспешно искали поколения магов гораздо более сильных и могущественных. Лабораторию принца Вариса.

— И... к-к-кажется... т-тебя самого... — заикаясь от ужаса и восторга одновременно, прошептала Велина, рассматривая лежащее на прямоугольной каменной плите — рабочем столе аннор — тело, укрытое словно бы тонким мыльным пузырем.

Переливы радужных отблесков на защитной полусфере не помешали девушке осмотреть принца на предмет сходства с портретом. Да, лицо было то же, разве что на портрете он был явно чуть моложе: слегка лопоухие уши успели чуток вытянуться и заостриться еще больше. Те же длинные светлые волосы, словно бы в контраст с ними — темные ресницы и брови. Жаль, что глаза были закрыты: ей часто хотелось узнать, вправду ли они такие темные, как на портрете, или нет? Одет принц был в ритуальную длинную рубаху из небеленого полотна. В такие своих пациентов обряжали аннор перед проведением лекарских обрядов. На спокойно лежащих ладонями вверх руках — ни следа от веревок или магических пут. Значит, легенда не лжет, и он сам заключил свою душу в портрет? Но... как? Ведь для того, чтобы проводить ритуалы, нужно быть лекарем душ, а не его пациентом. Значит, был кто-то еще?

Пока все оставалось непонятным, и Велина отвлеклась от созерцания тела, обратив внимание на обстановку в лаборатории. А точнее — на кошмарный бардак в одной её части и педантичный порядок в другой. А еще на следы огня на полу, под беспорядочно сваленными грудой свитками и листами. Честно сказать, Велина очень боялась, что дотронется до этих документальных свидетельств работы мага, и истлевшие за тысячелетие свитки обратятся в прах. Для эксперимента она выбрала залетевший под один из стеллажей листок, испещренный какими-то пометками и значками.

Пергамент на ощупь показался будто чуть маслянистым, но не оставлял никаких следов на руках, совсем как бумаги из архивов, защищенные от времени соответствующими заклятьями. Значит, принц Варис или кто-то другой, спрятавший его тело и бумаги, позаботился об их сохранности... Что-то в этом тезисе казалось ей нелогичным и странным. Велина попробовала проговорить вслух, это всегда помогало ей:

— Кто-то спрятал... — собственный голос показался хриплым и гулким.

Опять этот неведомый «кто-то». Кто помог провести ритуал, кто спрятал бумаги... А спрятал ли?

Велина метнулась к груде, пытаясь понять, как именно легло кольцо гари. Минут десять спустя она убедилась: этот «кто-то» не прятал, а пытался уничтожить бумаги. И ему это не удалось. Основой для таких выводов во многом послужило то, что она не смогла опалить зажженным в ладони пламенем чистый краешек случайно взятого листа. Он даже не почернел, огонь будто обтекал его.

— Значит, кто-то... — Велина обернулась, внимательно поглядела на недвижимого принца.

Найденное нравилось ей все меньше и меньше. Заигравшийся маг — это одно. Но вот следы какой-то интриги столькилетней давности... Но как свести воедино отсутствие видимых следов насилия на принце и её выводы? Взгляд упал на груду документов, решение мгновенно созрело в голове: разобрать и прочесть. Мало ли что может таиться в лабораторных свитках-журналах?

От мыслей об объеме работы заболела голова, но когда её останавливали такие трудности? И Велина решительно опустилась на колени рядом с грудой. Сначала нужно было хоть немного рассортировать бумаги. Свитки пришлось складывать в пирамиду, они так и норовили раскатиться. Разрозненные листы — отдельно, сшитые — отдельно. Скомканные, а такие тоже встречались, — в четвертую кучку.

Сколько она ползала так, сама не поняла. Просто в какой-то момент слишком уж заныли замерзшие, помятые колени, заломило спину, а в висках поселилась тупая ноющая боль. Груда уменьшилась почти вполовину, и Велина с ужасом поглядела на дело рук своих. Потом нашарила среди амулетов резной кругляш и уставилась на него: горел темно-фиолетовый сегмент внутреннего круга и желтый — внешнего. Значит, времени уже за полночь. Сколько же она тут провозилась?

Продолжать сегодня смысла не было, и она с трудом поднялась на ноги. Стоило хоть немного поспать, прежде чем возвращаться к работе.