Раз Адама, два Адама (гет)

Он потерял семь пилотов. Он их не знал совсем, даже имен. И знакомился вот так — листая дела и добавляя в каждое рапорт о смерти. Харви Стовал — здоровяк с квадратной челюстью — подорвался на мине. Джо Кобб — с веселой улыбкой — получил пулю в лоб, прямо перед приземлением. Вайпер остался цел. Бен Гейтли — с сигарой на фотографии в личном деле — тоже не дотянул до дома. Он сильно обгорел, и доктор Коттл несколько часов пытался его спасти. В лазарете умер и Кит Дэвенпорт — его Ли немного помнил. Чуть младше него, сидел и читал журнал, когда все бесились от безделья. Лиз Бердвел — говорят, хорошо играла в карты — подбили сайлоны. Дэнни Бердвел— ее муж — пострадал от обломков. А Фрэнк Макайленни* — самый старик, ему исполнилось бы тридцать — израсходовал весь боекомплект и решился на таран. К тому моменту его вайпер уже горел, и терять ему было нечего.

Никогда не забывать.

Ли протер ладонями лицо. Завтра утром почетное построение в правом ангаре и похороны. Если, конечно, отправку тел в космос можно назвать похоронами.

Со звезд пришли — к звездам будут отправлены.

Ли еще раз прокрутил в голове лица погибших. Среди них мог быть и он. Там, у Рагнара, его накрыло, и что произошло, он не понимал. Это точно не был страх — испугался он только тогда, когда Кара пошла на таран, а до этого он словно не ощущал себя полностью живым, а бой реальным. И на панику его состояние не походило. Он не хотел умирать совершенно точно, он собирался вернуться живым, но что-то там восхитило его, что-то там осталось, и сейчас он был готов работать без сна и отдыха, только чтобы избавиться от невыносимой тоски.

Он просмотрел видео с уцелевших вайперов. Уточнил детали у пилотов и палубных, побеседовав со всеми. Составил рапорт на каждого пилота. Приготовил для траурного прощания флаги Каприки, Пайкона, Таурона, Виргона — родных планет погибших. Набросал короткий сценарий похорон и траурного митинга, разослал всем план построения. Назначил дежурного, который будет отвечать за открытие шлюза. Поставил в известность коммандера.

Также он несколько часов просидел над расписанием дежурных патрулей — старое никуда не годилось, больше половина состава погибла. Внес в судовой журнал подробный отчет обо всех сражениях, в которых за последние сутки принимала участие авиагруппа, и перечислил всех погибших. Проверил палубу и после долгих переговоров с шефом внес коррективы в расписание, добавив ремонт и профилактику истребителей.

А потом обратился к президенту за помощью, попросил просмотреть списки пассажиров с гражданских кораблей — нет ли среди них кого-нибудь пригодного к полетам. Может, кто-то учился в академии, летал в торговом или гражданском флоте. Может, даже есть летные инструкторы.

Но один инструктор на «Галактике» был — Кара. И один недоучившийся пилот — Зак. Который вряд ли станет с ней сотрудничать. И с этим тоже надо было что-то делать.

— Вот ты где, — в комнату предполетной подготовки заглянул Зак, будто чувствуя, что его вспоминают. — А мы ждали тебя с отцом, ждали, но так и не дождались.

— Ты не занят? — спросил Ли.

Зак скорчил забавную рожицу — этим даром он обладал с детства, мог необидно и смешно передразнить что угодно и кого угодно — и покивал с очень серьезным видом:

— Конечно, занят. У меня же столько дел, столько дел. Не мешаться под ногами на мостике, сидеть в каюте коммандера и читать корешки книжек. Ты, кажется, обещал спарринг. И вообще зайти.

Ли сгреб все дела в стопку. В голову пришла одна мысль. Он поднялся с кресла и направился к выходу.

— Пойдем на склад.

— Зачем? — у Зака смешно округлились глаза. Но он послушно зашагал рядом.

Ли пожал плечами, как ни в чем не бывало.

— Найдем тебе летный костюм.

Всю веселость Зака как рукой сняло. Он остановился и посмотрел на Ли.

— Ты… ты…

Ли затормозил тоже.

— Кажется, тебе оставался последний экзамен.

— Но ты же всегда считал, что я не гожусь в пилоты.

Это, мягко говоря, было не совсем верно. Он видел, что Заку полеты малоинтересны. А сам флот со своим уставом и древней иерархичной структурой, с требованием беспрекословно подчиняться вышестоящему, даже если тот был самодуром, мало привлекал даже его. Поэтому понять и одобрить, зачем Заку нужно перемалывать себя, чтобы угодить отцу, Ли не мог.

— Вот сейчас и проверим.

Он мог ошибаться, в конце концов.

— В настоящем вайпере? Сразу?

Зак не скрывал удивления. Пришлось объясняться:

— У меня нет тренажера, так что да, Зак, в настоящем вайпере. Сейчас флот патрулирует раптор, он подстрахует.

— Но прошло уже два года, Ли. Я все забыл.

— Неужели? — Ли почувствовал, как его левая бровь слегка приподнимается. — А мне казалось, что в академии вбивают все намертво. И ты спас людей, потому что вспомнил задачки с ненавистного курса Сэвиджа.

Зак нашел другой аргумент:

— А ничего, что сейчас почти ночь?

— В космосе, Зак, всегда ночь. Еще два часа до отбоя. Облетим «Галактику» и вернемся.

— Но…

— Я помогу, не бойся.

Ли не сводил взгляд с Зака, пока тот не кивнул.

* * *

Это была плохая идея. Взвалить на себя обучение новичка, не отдохнув как следует, забыв поесть. Нет, в каком-то смысле это сработало: вся тоска и неприятное оцепенение после боя на Рагнаре отошли в сторону. Потому что пришлось ломать голову, как обеспечить безопасность брата без возможности физически вмешаться в управление. Метод «бросить утопающего в центр океана и надеяться, что он, слушая советы, не только научиться плавать, но и поплывет брассом с олимпийским результатом», оказался не самым разумным из возможных.

У Зака получилось успешно стартовать, но во многом в этом была заслуга полуавтоматической системы запуска и палубных рабочих. А дальше начались проблемы.

— Зак, держи расстояние. Не подходи близко к «Галактике». Ко мне тоже. Фрак.

Пришлось срочно набирать высоту, потому что Зак взял чересчур большой угол рыскания и чуть не вписал свой вайпер в левый бок Ли.

— Не дергай джойстик. Выравнивай вайпер. Да не так, смотри на приборную панель, не ищи меня глазами. Смотри на показания гироскопа.

Вайпер Зака летел рывками, как пущенный по воде камень, подпрыгивающий при каждом ударе. Если они продолжат в таком духе — Зак ошибается, Ли постфактум делает замечания, — добром всё это не кончится. С правой стороны к крейсеру подходят небольшие гражданские корабли — состыковаться, заправиться водой и отдать свою техническую воду на очистку, — и с таким управлением Ли и Зак могут устроить парочку аварий.

— Стоп.

Зак послушно вырубил газ и даже убрал руку с джойстика. Как хорошо, что они в космосе, где можно отключить двигатели и дрейфовать так долго, как позволит запас кислорода.

— Я буду говорить тебе в порядке очередности, что у тебя должно быть на приборах, а ты, никуда не спеша, будешь аккуратно делать всё, что нужно. Понял?

— Ага.

— Угол рыскания на девять часов, опусти нос...

Ли передавал и передавал данные, несколько раз напоминая, где искать тот или иной датчик, где смотреть показания гироскопа. Минут через десять наконец-то вайпер Зака развернулся перпендикулярно к «Галактике», нацелившись на пустой квадрат космоса.

Ли почувствовал, как с него льется пот. А ведь ничего сложного они еще и не начинали делать.

— Теперь очень плавно подавай питание на двигатели. И держи педаль ногой, не отпускай.

Наверное, Зак старался. Наверное, стоило бы для начала посадить его в раптор и сесть рядом, чтобы при случае перехватить управление.

Разумеется, вайпер Зака газанул и в мгновение ока пропал из видимости. Но не из зоны радиосвязи.

— А теперь сними ногу с педали и жди меня.

Ли не спеша полетел к нему, поглядывая вперед и на навигационную панель. Кто знает, не дернул ли Зак джойстик и не поднял ли вайпер.

Ладно, ни у кого сначала ничего не получается. Когда он сам впервые сел в кабину, то совершил все возможные ошибки: и чересчур задрал нос, и уронил скорость — чуть не свалился в штопор. Слишком резко тормозил при приземлении. Выбирал неверные углы атаки. Неверно рассчитывал скорость при заходе на цель — надеялся на глазомер, а не на приборы. До двадцатого вылета он думал, что никогда не сможет летать, как ас, никогда не повторит ни одну фигуру высшего пилотажа.

— У меня не получается, так? — спросил Зак, когда Ли его догнал.

— Ты первый раз в вайпере. Было бы странно, если бы у тебя все получилось сразу.

— Но ты явно ждал большего?

— Ждал, — признался Ли. — Но не от тебя. От себя.

— Не понял.

Ли провел перчаткой по шлему, будто это могло помочь вытереть пот со лба.

— Никогда не думал, что так сложно кого-то учить летать.

Зак рассмеялся.

— А у тебя есть план, как научить меня приземляться? А то, честно говоря, я чуть-чуть дрейфлю.

— У тебя все получится, — Ли не сомневался и постарался передать в голосе всю свою уверенность.

Приземление — не самая легкая часть полета. Проблемы с ним бывают и у опытных пилотов. Но излишнее беспокойство никому еще не помогало.

— Заклинаниями тут не обойдешься.

— Поэтому давай немного полетаем. Крен влево. Фрак. Джойстик плавно наклоняй влево от вертикали. Скорость по минимуму.

Вайпер Зака медленно повернул влево, уходя от него по широкой дуге. Когда он отлетел на километр, Ли скомандовал:

— Теперь все то же самое, но вправо.

Вайпер медленно развернулся в другую сторону.

— У-ху! — крикнул Зак. — У меня получается!

Ли рассмеялся. И ближайшие полчаса гонял Зака вверх-вниз, вправо-влево. Заставил делать резкие перевороты и прыжки. Спускаться и подниматься на нисходящих и восходящих спиралях — и все шло замечательно. У них получалось. И тогда Ли перешел на обычные скорости.

И тут же всё вернулось: страх Зака и нелепые ошибки. Отработанный вираж на маленькой скорости, как Ли ни бился, Зак не мог повторить на средней. То ли боялся, то ли не успевал реагировать. Кроме того, Зак упал духом и с каждой новой попыткой ошибки становились фатальней. И Ли вернулся к маленьким скоростям. Они полетали минут десять наперегонки, пока Зак не успокоился, и только тогда Ли решил, что можно возвращаться домой.

Ему пришлось контролировать оба вайпера и вести себя и Зака до «Галактики», одновременно сажать обоих — он не мог ни выпустить его из виду, ни перестать давать ему самые подробные команды и успокаивать. Сели они довольно аккуратно, на твердую «шесть», по меркам отца, но когда к Ли подошли помочь снять шлем, у него не осталось сил даже отодвинуть фонарь — можно было выжимать и выносить. На автопилоте он спустился вниз, где его ухватил счастливый Зак, закинул руку на плечо и куда-то потащил.

Честно говоря, Ли плевать хотел, куда и зачем. Как и на то, что случилось у Рагнара.

* * *

В итоге они приземлились в кубрике, предоставленном старшим офицерам, а значит, теперь этот кубрик стал и спальней, и гостиной Ли. Впрочем, как и других десяти офицеров. Кара, Бумер — спали тут же. И все те, кто погиб у Каприки.

Бумер пропала в ангаре у шефа, Кара и большая часть пилотов пили в кают-компании — праздновали победу. Ну, если то, что они успешно сбежали от сайлонов, можно считать победой. Кубрик стоял пустой, и Ли с удовольствием стянул с себя летный костюм, в котором провел сутки. Душ вернул силы, а потом Зак припер водоросли с мясом, шоколад и виски — и стало совсем хорошо.

Только когда Зак налил им по второму стакану, Ли решился спросить:

— Мама осталась дома?

Вдруг и она спаслась. Вдруг им повезло и тут?

— Она собиралась посетить благотворительный спектакль в Орфей-парке.

Орфей-парк находился в сердце Каприки-сити — в эпицентре взрыва. Он никак не мог уцелеть.

Они выпили молча, не сговариваясь.

— А как ты сам здесь оказался?

Зак рассказал подробно. И как не хотел ехать, и как заставили остаться.

— Говоришь, тебя задержала леди-экскурсовод? — Ли выцепил главное. — Под таким нелепым предлогом?

Зак пожал плечами.

— Она явно собиралась познакомиться поближе. Ну чего ты улыбаешься? Я же совсем не о том! Думаю, научник ляпнул мою фамилию, а ей нужно было подобраться к отцу.

Ли улыбнулся еще шире.

— Конечно, просто так понравиться ты не можешь. Обязательно у привлекательной — она же была привлекательная, да? — леди должны быть коварные планы. Ответь только, зачем ей подбираться к отцу? Ладно бы он там становился ее начальником. Но его же списывали, он бы передал дела — и всё, домой, читать книжки на берегу да промачивать горло чем-нибудь крепким.

— Вот увидишь ее, сам поймешь, о чем я тебе говорю.

Ли разломил шоколадный батончик прямо в обертке и половину протянул Заку.

— Вряд ли увижу. Отец переведет всех посторонних на гражданские корабли. Благо есть куда. А сюда отберут людей, годных к службе.

— Значит, и меня…

— У тебя почти законченная академия, между прочим. Кто больше годен к военной службе, ты или гражданский, которого нужно будет всему учить с нуля?

— Ли, скажи честно, вот мы одни, ты и я. Из меня получится истребитель?

Ли отвел глаза, глядя, как янтарная жидкость плещется о стенки, когда он покачивает стакан.

— Почему нет?

— Посмотри на меня и повтори.

Ли поднял взгляд.

— Не получится? Ведь так?

— Я не инструктор, а ты в первый раз сел в настоящий вайпер. Кроме того, два года простоя… Нужно хотя бы сорок часов налетать, чтобы начать чувствовать истребитель.

— Ты не понимаешь. Я не хочу… не хочу, чтобы ты страховал меня. Чтобы ты постоянно оглядывался, все ли у меня в порядке, не ошибся ли я. Мне не надо прикрывать зад. Потому что однажды, однажды ты отвлечешься на меня и сам допустишь ошибку.

Ли глотнул немного выпивки. А собственно, почему не сказать как есть?

— У тебя реакция и внимание падают, как только возрастает сложность. Ты боишься ошибиться, но это пройдет со временем.

— Ошибки?

— Страх. Ошибки останутся. У каждого есть ошибки. Зачастую выбирают не самое оптимальное решение, когда сидят в кабине. Но урок именно в том, что если ты ошибся и это понял, нужно не опускать руки. А продолжать лететь. Ошибаясь, но продолжая, понимаешь? А уже потом — отсмотреть видео со своей бортовой камеры и все проработать. Сделать выводы. В следующий раз не повторить прошлых промахов, но наделать новых. И анализировать уже их. Понимаешь? Так все и растут.

Или умирают.

— А почему ты не думаешь, что я просто рассеянный тормоз?

— Потому что ты дошел до выпускного экзамена. Если бы ты совсем был профнепригоден, тебя бы списали раньше или перевели бы в связисты, в штурманы или еще куда-нибудь. Тесты на автомате довольно точно замеряют твои физические показатели. А до выпуска всех курсантов постоянно гоняют через эти тесты.

Зак развернул фольгу и запихнул в рот сразу всю свою порцию.

— А ведь я же чуть не вылетел из-за этих тестов, — тщательно прожевывая и запивая шоколад виски, начал рассказывать он. — На самом первом курсе. У меня как раз были чуть ниже нужной отметки и внимание, и скорость реакции, и запоминание кучи показателей. Но мне разрешили пересдать. Я сидел и тренировался, день и ночь, и знаешь, я выяснил, что эти тренажеры имеют около десяти программ — и каждую последовательность можно вызубрить, довести до автоматизма. Куда и в каком порядке жать. Отключить мозги и положиться на рефлексы. Как на игровых автоматах: достаточно быстро проходишь уровни, если для тебя уже нет ничего неожиданного.

Ли как раз отхлебнул из стакана и на это признание возмущенно вдохнул, захлебываясь. Зак перегнулся через стол и не без удовольствия похлопал ему по спине со всей силы. Откашлявшись, Ли откинулся на спинку стула.

— Интересные факты вскрываются. Отец все-таки вмешивался ради этого второго шанса. А ты выучил десять часовых комбинаций, чтобы тебя не списали.

— Ты говоришь так, будто это что-то плохое. Да никто не учился честно. Все искали способ спрямить путь.

Ли покачал головой.

— О! Конечно, ты учился как надо. Всегда правильный Ли. Но когда до тебя дойдет, что ты исключение? Такие как ты даже не на каждом курсе встречаются.

Ли наклонился к брату, почти касаясь своим лбом его лба.

— Да как ты не понимаешь, что в настоящем полете сказывается миллион факторов. В бою одно, в атмосфере, на Каприке — другое. Информация поступает каждую секунду. И каждую секунду меняется обстановка. И помимо окружающей обстановки ты сам сидишь в очень скоростном транспортном средстве. Очень опасном. У тебя могут взорваться топливные баки, если туда что-нибудь попадет. А на такой скорости опасен даже небольшой камень. Рикошет от своих же патронов. Если ты отвлечешься на мгновение, если не обратишь внимания всего лишь на один датчик, забудешь, что критично, а что нет, что можно выключать, а что ни в коем случае и почему, — тебя размажет по стенкам, и никто тебя даже отскребать не станет, смоют напором воды из пожарных шлангов, соберут остатки и похоронят в закрытом гробу.

— Это на Каприке. Тут хоронить некуда. Просто смоют.

Сколько пилотов разбивается каждый год с последней строчкой в личном деле: «Не справился с управлением».

— Я сам тебя протестирую. Я подумаю как, но проверю реакцию и внимание. И только если тесты меня удовлетворят — только тогда разрешу тебе второй вылет. И комбинацию выучить не выйдет, так и знай.

Когда Зак еле уловимо кивнул, признавая его правоту, Ли сменил тему, решив не давить дальше.

— Где ты ночуешь?

— С палубными. Там тихая компания. Они физически упахиваются и ночью даже не дышат. Не то что вы, пилоты…

— У меня на «Атлантии» была своя каюта, — вздохнул Ли.

— Зато теперь тебе не надо наводить порядок и выкидывать всякий хлам, который скопился за два года.

Ли устало протер лоб.

— Мне нечего было выкидывать, Зак. Там осталась лишняя парадная форма да гражданский костюм.

Почти все влезло в его вещевой мешок — он собирался на обратном пути бросить часть вещей дома, на Каприке. Так что он ничего не лишился, все осталось при нем.

— У меня кровью сердце обливается, — Зак умилительно скривился и прижал руку к сердцу. — Как же ты будешь тут уживаться с буйной толпой. Они все, все тут хранят по шкафчикам всякий хлам.

— Мне пока никто не мешает. А если начнут мешать, то, в конце концов, кто тут старший по званию?

Зак начал смеяться, булькая и стуча Ли по коленке.

— Я знал, знал, что когда-нибудь ты прочувствуешь, что командовать — не только ответственно, но и приятно.

— Кажется, тебе уже хватит. Давай провожу тебя к кубрику шефа.

— Келли. Она поделилась койкой.

Ли усмехнулся, поднимаясь и помогая подняться брату.

— Сержант Келли Хендерсон? Очень смышленая и милая.

— Ты опять? — Зак похлопал его по щеке. — Опять?

— Ну, со мной ничего такого не происходит, Зак, — Ли мягко убрал руку брата. — Никакие коварные леди не пытаются соблазнить меня, чтобы подобраться к отцу. Никакие смышленые сержанты не делятся своими койками.

— Поэтому ты браконьерствуешь? — Зак прищурился и криво усмехнулся. — Что? Не надо так смотреть, Ли. Раз у нас тут конец света, может, устроим сеанс исповеди? Не хочешь вскрыть карты и сказать, что тогда на тебя нашло? Молния ударила? Любовь с первого взгляда? Настигла стрела Купидона?

Зак, безусловно, имел право упрекать и спрашивать, но что ему отвечать, Ли не знал. Да и не мог он ничего ответить.

— Зак…

— Да, ты козел и очень виноват. Давай проедем сожаления и сразу перейдем к главному.

— Я не знаю, — Ли пожал плечами. — Может, молния. А может, я хотел увидеть ее твоими глазами. А когда все же увидел… не знаю. Ну она же никого не оставляет равнодушным, так? Или любишь, или ненавидишь с первого взгляда — середины нет.

Зак поймал его взгляд.

— Значит, у вас все серьезно?

— Что? Нет, — Ли даже помотал головой, показывая, что он никогда, ну кроме того злополучного ужина, ничего такого. — У нас рабочие отношения. То, что было в прошлом, то в прошлом. Она ясно дала понять, а я тоже…

— Иногда ты поразительный болван, Ли. И ни фрака не видишь. Причем не видишь в первую очередь себя. А потом это копится, копится и однажды раз — рвет все предохранители. И кто-то вроде меня находит на столе изумительную сервировку. Был бы скульптором…

Каждое слово отдавалось в висках, и чем дальше Зак говорил, тем Ли становилось муторней. Но на сервировке он не выдержал. Кулак вылетел раньше, чем он сообразил, что делает.

— Ну вот, — вытирая кровь из носа, произнес Зак, — уже лучше, уже что-то настоящее — да? — проскакивает из этой твоей слепой зоны. Твоя проблема, братец, что ты всё держишь под контролем. День и ночь. А потом откалываешь коленца. Раз в два года. Тогда была Кара. Сейчас был Рагнар. А что будет еще через два года?

* * *

Когда Ли вернулся, то обнаружил, во-первых, распахнутый настежь люк, а во-вторых, Кару внутри. Он стояла боком у своего шкафчика и что-то в него складывала. Босиком, в майке и шортах для бега — но эти мелочи он заметил далеко не сразу. Все его внимание приковала фотография, прикрепленная к внутренней стороне дверцы шкафа. Две-три секунды он рассматривал ее, стоя на пороге, пока Кара не почувствовала, что не одна, и тут же не захлопнула дверцу.

На этой фотографии он и Зак улыбались в объектив — Кара сняла их у себя дома, на том злополучном ужине.

Она повернулась к нему, с высоко поднятой головой и едкой усмешкой.

— Отстойный из тебя КАГ, Аполло, — сообщила она. Ли даже не успел войти и прикрыть за собой люк.

Она приподняла бутылку, рассматривая этикетку.

— Потому что пил без лучшего пилота?

— Пилотов, — поправила его Кара, отодвигая шоколадку и стаканы в сторону. — Ты должен был отметить победу вместе со своей авиагруппой. Заодно и проставиться за назначение.

— В следующий раз так и сделаю.

— В следующий раз? А разве не ты обещал, что тот наш раз — последний? Что война окончена?

— Война — да. Но нам надо искать ресурсы: добывать воду, топливо, еду. Возможно, тот бой еще покажется легким.

Кара прислонилась к столу.

— А ты умеешь не грузиться, — она поцокала языком и кивнула в сторону ополовиненной бутылки виски. — Не возражаешь?

— Угощайся.

Кара отпила прямо из горла и протянула бутылку ему:

— Составишь компанию?

Ли покачал головой.

— Думаю, что мне достаточно.

Он присел на свою кровать и с огромным удовольствием избавился от тяжелых ботинок. Потом встал, стянул с себя брюки и аккуратно повесил в свой шкаф.

— Признайся, ты просто трусишь.

— Готов признаться в чем угодно, если расскажешь, в чем именно.

Он опустился на кровать, стараясь не закрыть глаза.

— Ну, — Кара обвела взглядом кубрик. — Шерон сегодня явно не вернется. Нового пополнения никто не пришлет. Мы остаемся одни.

— И?

— Ты боишься, что я тебя напою и снова тобой воспользуюсь…

Ли хмыкнул.

— А ты собираешься мной воспользоваться?

— Ну, если только ты не устал.

Ему хотелось сказать, что устал, и пожелать ей хороших снов, но Кара наклонилась к нему, взялась за жетон и потянула на себя. Невольно пришлось подняться.

— Что, опять на столе? — вопрос вырвался совершенно бездумно.

— А с тобой иначе не получается. Видимо, это комплекс хорошего мальчика. Уверена, что в койке ты все будешь делать по инструкции. Там в уставе флота нет нужной статьи?

Он рассмеялся.

— Не говори, что не учила устав. Быть такого не может.

Кара сделала еще один глоток. И очень мило улыбнулась. Но в словах подпустила яду.

— В общем, я думаю, что таким парням, как ты, просто жизненно необходимо нарушать табу, чтобы расслабиться. У всех разные табу. У тебя вот табу — беспорядок. Любому делу отведено определенное место. Инструктаж и разбор полетов — в комнате предполетной подготовки. Сам полет — в вайпере. Одежда на вешалке. Еда — за столом. А когда порядок нарушен, в твоей голове происходит замыкание — и бум, ты становишься похож на человека.

Он приблизился к ней вплотную, так что мог ощущать ее дыхание своей кожей. Она облизнула губы и растянула их в весьма непристойной усмешке.

— А какое же табу у Кары Трейс? — спросил он, вглядываясь в ее глаза, в которых за озорным блеском было что-то еще, что она усиленно скрывала от всех. — Чего ты боишься?

— Я уже говорила…

— Да, я помню. Ты боишься, что тебя забудут. Но мне кажется, что ты не сказала всей правды. А может, и сама не готова ее признать.

— И в чем же вся правда, по-твоему?

— Ты боишься настоящих отношений. И поэтому наносишь упреждающий удар. Каждому, кого боишься потерять. Но когда начинаешь терять не по своей воле — все меняется, не так ли?

— Да пошел ты…

Она отпустила его жетон и толкнула в грудь, но Ли не сдвинулся с места.

— Мы только открыли карты, Кара. И что, какой расклад? Кто кого?

Кара села на столешницу глубже, чтобы и сохранить небольшую дистанцию, и иметь возможность смотреть на него сверху вниз. Отхлебнула еще из бутылки.

— Это Зак тебя так?

— Как так?

— Ну, жил-был сверхчувствительный локатор, который не хотел ловить, что должен. А Зак подкрутил настройки и…

— Ты просто недооцениваешь себя и силу своего воздействия, Кара Трейс.

Ему мало что сказал ее безумный таран у Рагнара — кроме того, что он и так знал: Кара азартна, любит риск и мало ценит свою жизнь. Но вот фотография говорила все гораздо ясней.

Прислониться губами к ее виску, к бьющейся жилке, не давая возможности сказать очередную колкость, взять ее за плечи и просто прижать к себе оказалось слишком просто. Он застал ее врасплох, и она на мгновение напряглась, но почти сразу обмякла. Выпустила бутылку, отодвинув ее от себя к стаканам. И обе руки положила ему на плечи, запрокидывая лицо.

Их первый поцелуй, там, в Дельфах, Ли, пожалуй, и не помнил. Может быть, они даже обошлись без него. Волосы Кары пахли табаком и топливом, губы, обветренные и шершавые, отдавали виски, кожа чуть кислила от пота — и она была права насчет табу, его хорошо повело, и он немного забыл, что тупо хотел спать, что вымотался, что вообще не собирался играть по ее правилам. Потому что от ее поцелуя, от прикрытых глаз и теней на щеках от ресниц, от ее вкуса каждое гребаное мгновение дышалось легче и легче. Будто раньше что-то стягивало грудную клетку, не давая раскрыться легким, а теперь мешать перестало. И каждая клеточка его тела радовалась этой свободе, каждая клеточка тела становилась невесомой, и его окончательно отпускало после Зака, после битвы, после атаки сайлонов на колонии, после двух муторных лет распада семьи.

Кара, не убирая рук с его плеч и не разрывая поцелуя, отклонилась назад и заставила его лечь сверху. Ли выставил локоть, чтобы совсем не придавить ее к жесткой столешнице, но она обхватила его бедра ногами, сжимая пятками ягодицы, и как-то все мысли кончились, вместе с опасениями.

Кара приподнялась, качнув бедрами, и они одновременно потянулись — он к ее шортам, она к его трусам.

— Мы никуда не спешим, — пробормотал Ли куда-то в левую ключицу.

— Никуда, — подтвердила Кара, тем временем лихорадочно раздевая его и ерзая, чтобы ему было удобнее раздеть ее. — Два года не спешим.

Долгая прелюдия, что верно, то верно. И ждать больше Кара явно не собиралась.

Ему нравились ее накачанные плечи и руки, твердый живот, который под губами начал дрожать, а кожа покрываться мурашками. Нравилось, как Кара, выругавшись, перехватила его, притягивая снова наверх, пуская в себя.

Время сжалось до бесконечной минуты, мучительно сладкой, и все, что видел Ли, — чуть расширенные зрачки Кары, ее зеленую радужку — не просто зеленую, а цвета хаки, высветленного солнцем. Она сама была как солнце — горячая и ослепительная до рези в глазах, но закрыть их — значит дезертировать, и он, конечно, не мог этого сделать.

Когда она выгнулась, дернувшись, он успел только подставить свою ладонь под ее затылок, чтобы смягчить удар о металл, и растекся по ней сам, ощущая слабость в коленях и покалывание по всему телу.

Неудержимая и скоростная, Кара затихла, и озорные огоньки в ее глазах пропали, в них осталось только то, что поэтически можно назвать светом — но где Кара и где поэзия? Губы сами собой разошлись в улыбке, и Кара лениво улыбнулась в ответ.

Ладонь ощутимо заныла, и Ли, как бы он ни желал уткнуться ей лицом в шею, закрыть глаза и до утра не двигаться, произнес:

— Думаю, в этот раз спать на столе не стоит.

— Устав? — спросила она, фыркнув. — Готова лечь спать по уставу.

Да уж, если следовать уставу, то их отношения ему явно противоречили. И дело было даже не в столе. Ли тоже фыркнул, и они оба засмеялись, весело и неудержимо, будто и правда надышались кислородом.

* * *

Ли проснулся без будильника ровно в семь выспавшимся и полным сил. Кара открыла глаза, стоило ему только повернуть голову.

Она сладко потянулась, и улыбка расцвела на ее лице. Если бы он уже не был окончательно приговорен, то после такой улыбки шансов у него бы не осталось.

Он пригладил ее короткие — но длинней, чем у него — волосы рукой и легко поцеловал вместо «доброго утра». Оба лежали на боку — он на правом, спиной к краю, она на левом, у стенки, — лицом друг к другу. Ее голова на его руке — и, в общем и целом, так просыпаться он был бы не против всю оставшуюся жизнь.

— Никогда не думала, что на узкой койке кубрика можно поместиться вдвоем, — пробормотала Кара куда-то в район его подбородка.

— Аналогично. Но я раньше и про стол так думал.

Она возмущенно пихнула локтем его в бок.

— Что по плану дальше, капитан?

— Пять минут лежим, лейтенант, — Ли дотянулся до ее лба, касаясь его губами. — Потом встаем на пробежку. Потом в душ. Надеваем форму, серый китель, завтракаем и идем в правый ангар.

— Почти как раньше, — вздохнула Кара. — Только я бегала одна. Ну что, подъем?

Ли в последний раз провел рукой по ее волосам и кивнул.

Хлебнув воды, оба натянули шорты, майки и носки, обули спортивные ботинки и выбежали из кубрика. Людей в коридорах было мало, и километр до мостика и столько же обратно они пробежали достаточно бодро и быстро.

В правом ангаре они были чуть ли не первыми, если не считать дежурных. Тела погибших уже лежали на полу, накрытые флагами. Это немного отрезвило, и к почетному построению Ли был более чем готов.

Из-за того, что они находились далеко в космосе, похоронить по-настоящему не получалось. Ни дать залп из винтовок в воздух холостыми, ни предать тела земле.

У них остался оракул, и она произнесла положенную речь. Ли при помощи почетного караула свернул флаг колоний в траурный треугольник и передал коммандеру. Тот положил его в ноги Ларри.

Ли вернулся в строй — рядом с Карой, отец отошел к оракулу, и по команде «Смирно!» вместо выстрелов они все услышали лязг — перегородка опустилась и отрезала живых от мертвых. А потом там, где оставались мертвые, открыли шлюз. И всё.

Оракул закончила речь традиционным: «И это наше слово», и экипаж довольно вяло повторил эту мантру вслед за ней. Трудно оставаться верующим, когда боги отвернулись от них, когда они потеряли все и стали межзвездными беглецами. А если ты никогда особо и не верил, то привычный ритуал вызывал хандру — зачем и кому это нужно, продолжать делать вид, что веришь?

Отец вышел вперед и вместо траурной речи сказал:

— В манускриптах говорится, что с Кобола ушло тринадцать племен, так?

— Да, — ответила оракул.

— Двенадцать полетели в звездную систему Киран. И заселили двенадцать планет. Так?

— Да, — оракул прижала к груди свиток, не понимая, куда он клонит.

Кара удивленно посмотрела на Ли, почти не поворачивая головы, просто косясь левым глазом, и он еле заметно покачал головой. Предугадать отца порой не мог никто.

— Тринадцатый корабль направился в другую часть Вселенной, на Землю, — продолжил отец. — Долгое время считалось, что связь утрачена, но я открою вам один секрет. Его знал только главнокомандующий флотом. Флоту было известно, где находится тринадцатая колония. Я знаю местоположение Земли. И я приведу вас туда, рано или поздно. И это наше слово.

Траурного построения как и не бывало. Все забыли и о команде «Смирно!», и о том, что они на заупокойной службе и только что отправили в космос погибших сослуживцев. Радостные восклицания и удивление на лицах, хлопки — всех в ангаре окатило эйфорией. Боги с ними, боги не отвернулись от них. Они полетят на Землю.

— И это наше слово, — повторил отец.

— И это наше слово! — торжественно и дружно откликнулся экипаж.

— Вольно!

Все кинулись обниматься и поздравлять друг друга, особо не разбирая, кто подвернулся под руку. Ли повезло больше всех, потому что ему под руку подвернулась счастливая и смеющаяся Кара.

Так странно, что о Земле никто раньше не упоминал. Ну ладно, сорок последних лет были омрачены сайлонами, и паранойя у военных зашкаливала, но сто лет назад? Двести? Колониям Кобола две тысячи лет — и за это время ни разу не упомянули о тринадцатом племени? Неужели такой секрет можно скрывать так долго? За сорок лет военные никак не могли отредактировать все источники.

Ли покосился на президента Розлин. Она стояла в первом ряду и аплодировала коммандеру. На ее лице застыло странное выражение: искреннее удивление и скепсис. Она тоже ничего не знала и о Земле слышала впервые.

Но отец не мог взять и соврать своей семье, экипажу, а значит, Ли чего-то не учитывает. Может, Земля вышла на связь недавно?

— Ты веришь? — спросила его Кара.

— Да, — честно ответил он.

Она поцеловала его, и никто не обратил на них внимания.

* * *

Ли отпустил своих людей на полдня, а после обеда провел краткий разбор полетов — вряд ли в новых условиях он требовался вообще, но, пока они оставались ударной группой «Галактики», нужно было продолжать вести себя и действовать так, будто завтра у них будет новый бой с сайлонами.

— Капитан, — обратился к нему отец, когда он принес на мостик рапорт для судового журнала, — у вас есть планы на вечер?

Ли буквально остолбенел. Отец спрашивал так, будто ничего не случилось, будто они встретились на Каприке во время обеденного перерыва и у Ли на самом деле могли быть какие-то планы на вечер.

Но он мысленно все равно прокрутил свой распорядок. Его время в спортзале по утрам, в одиннадцать. Тир вечером, но лишь дважды в неделю, по вторникам и субботам. Брифинг с пилотами проведен, тренировочные полеты расписаны, с расписанием все ознакомлены. Новичков пока нет, президент со своей администрацией не скоро перепишет всех выживших и найдет ему подходящих кандидатов. Нужно все-таки придумать тесты и опробовать их на Заке. А еще сходить в ангар и проверить, как там дела с его седьмым вайпером — удалось ли демонтировать новую автоматику и поставить старую с того самого вайпера, на котором он так неудачно дал задеть себя у Рагнара и за который шеф спросил с него прямо в ангаре: «Вы должны мне крыло, капитан». Еще он мог всегда пойти в кают-компанию и сыграть партию в карты. Не такой уж и богатый выбор, и ничто не тянуло на сверхважное занятие.

— Хочу, чтобы ты поужинал у меня, — отец похлопал по плечу. — Пошли.

И почти под руку увел его с мостика.

Ужин у отца получился почти семейным. Потому что там был Зак. И неожиданно президент Лора Розлин. Впрочем, на компанию Ли не жаловался. Он помог отцу накрыть на стол, пока Зак развлекал Розлин какой-то студенческой байкой.

— Я тоже преподавала. В университете, — призналась она, когда все сели за стол. — Задолго до того, как начала работать в администрации президента.

Ли покосился на отца. Когда он был на борту номер один и отец отдал приказ взять командование на себя и прыгнуть к Рагнару, Ли отказался. И получил: «У нас тут война, а ты слушаешь указания школьной учительницы?» Эту фразу, брошенную в запале, слышали все: экипаж борта номер один, помощник президента, сама Лора Розлин.

В этом и заключался конфликт между военными и гражданскими: обе стороны недолюбливали друг друга. Отец считал министра образования школьной учительницей, а президента Адара — тем еще придурком. Конечно, гражданские не отставали и относились к военным уничижительно, особенно выделяя заносчивых командиров флота.

Лора Розлин улыбнулась ему. Она не держала зла на отца. И даже вполне смогла найти с ним общий язык. Как настоящий политик.

Мысль горчила, и Ли запил ее вином.

— Слышал, ты брал Зака на пробный вылет, — произнес отец.

— У меня сорок вайперов и нет даже двадцати пилотов, — пожал плечами Ли.

— Вы думаете, нам понадобятся еще пилоты-истребители, капитан? — спросила президент. — Мои люди составляют списки выживших, смотрят навыки и профессию, помимо прочего, но насколько важно в первую очередь пополнить флот, а не, скажем, продовольственные корабли?

— Если на корабле есть сайлоны, то есть риск, что они могут связаться со своим флотом. Пока мы не вычислим их, у нас будет состояние боевой готовности номер три, госпожа президент, — ответил отец.

— На корабле есть сайлоны? — нахмурился Ли и посмотрел на отца.

Но ему ответил Зак.

— Ходят слухи, что новые модели выглядят как люди. Вроде бы одного такого убили на Рагнаре, а второго там просто бросили.

— Кто это говорит? — довольно жестко спросил отец, глядя на бедного Зака так, что на его месте Ли бы уже поперхнулся. Но Зак лишь пожал плечами и продолжил спокойно пережевывать пищу.

Отец продолжал давить взглядом, и Ли хотел вмешаться, однако Зак дожевал и как ни в чем не бывало произнес:

— В ангаре болтали пилоты и штурманы рапторов, да и весь персонал на палубе обсуждал эту новость.

— Это правда? — спросил Ли. — Мы оставили человека на Рагнаре?

— Предположительно сайлона, — поправил его отец. — С запасом еды и воды.

— Но мы обрекли его…

— Не мы, то есть, не ты. А я, Сол Тай и госпожа президент. Кроме нас об этом знал Гай Балтар. Благодаря ему мы вычислили второго агента и нашли чужеродный прибор у нас на капитанском мостике.

— И вы решили скрыть от всех такой важный факт?

— Мы не хотели начинать охоту на ведьм. Нам только паники сейчас не хватает.

Логично. Вероятно, на их месте он бы поступил так же.

— Но как так получилось, что эту новость уже обсуждают рядовые? — спросила президент. — Кто-то из нас был неосторожен, коммандер?

Сол Тай пил, и кто его знает, мог ли он спьяну кому-то проболтаться. Гай Балтар — темная лошадка. Он не вызывал симпатии, но во многом из-за того, что Хило пожертвовал собой ради него, отдал ему свое место в рапторе, оставшись на Каприке. Отец и президент скорее проглотили бы собственные языки, но не сказали бы никому больше, чем следовало. Особенно отец.

Отец не сводил подозрительного взгляда с президента, явно считая, что она могла рассказать своему помощнику, а тот вздумал поделиться с кем-то, например с Дуаллой, не заботясь о лишних ушах и свидетелях. Президент тоже смотрела на отца пристально, что-то просчитывая в уме.

— Да ладно вам! — не выдержал Зак. — Циммерману сказал знакомый морпех. Который конвоировал того несчастного из изолятора на станцию. Может быть, вы ничего им и не объясняли, но хватило приказа и криков того подозреваемого.

— Конвой состоял из трех человек, со всеми придется провести беседу, — отец перевел взгляд на Зака. — Нужно остановить слухи.

— Вряд ли это возможно, коммандер, — вздохнула Лора Розлин, — но в ваших силах не дать им выйти за пределы крейсера.

Отец кивнул ей и сразу повернулся к Ли.

— Никаких увольнительных, — отдал приказ он. — Даже если у кого-то из «Галактики» найдется родственник или знакомый на другом корабле, полеты запретить. Капитану Аарону Келли я отдельно дам приказ по палубе не выпускать никого без моего разрешения. Все планы учебных полетов, Ли, ты будешь согласовывать со мной. Утром зайдешь. Хотя… лучше пока вообще не летать.

— Но мне надо чем-то занять состав, — возразил Ли. — Если ты не хочешь, чтобы и пилоты, и механики потеряли навыки, нужно продолжать тренировки, будто ничего не произошло. Даже если мы больше не встретимся с сайлонами, если на наших кораблях не найдем их агентов, нам понадобится и патрулирование флота, и полеты между кораблями, и разведка. Через два года подойдет к концу запас воды, потребуется искать ресурсы. Искать месторождения руды и тилиума. Я согласен, что нужно будет изменить тренировки, сделать уклон не на боевую тактику, а на разведку, но нам понадобятся дееспособные люди, — Ли повертел вилку. Интересно, почему потребовалось произносить очевидное. Они сами должны всё понимать. Если только они не знают чего-то еще. — Конечно, — осенило его, — если ты планируешь попасть на Землю в течение этого года или даже раньше, то авиагруппа — это ненужная роскошь.

Президент и отец довольно подозрительно переглянулись. Да, какая-то тайна оставалась, и посвящать в нее Ли и Зака никто не собирался. Что ж, гражданскими командует президент, военными — отец, им видней.

Ли вернулся к своей тарелке. Вероятно, придется удвоить тренировки в спортзале и тире. Можно еще устроить покерный турнир. Лучше организовать досуг, чем потом наказывать тех, кто пойдет вразнос из-за безделья. Например, Кару.

— Думаю, тебе стоит вместо предполетных брифингов подежурить на мостике с Солом Таем. Последить за стыковкой и расстыковкой кораблей.

— Стыковкой и расстыковкой, коммандер? — удивилась президент.

— На маленьких судах нет достаточного резерва воды, — объяснил Ли. — И очистительных сооружений тоже. Кроме того, так происходит дозаправка тилиумом. Вайперы и рапторы нуждаются в топливе. Двигатели «Галактики» нуждаются в топливе. Поэтому танкер подходит к нам, стыкуется, и мы его разгружаем.

— Еще одна хорошая причина, чтобы сократить вылеты авиагруппы, — заметил отец. — Экономия тилиума.

Ли пришлось прожевать этот довод и проглотить без возражений. Что ж, ужин получился очень насыщенным.

* * *

Собственно, Ли не с чего было расстраиваться или злиться. Он не собирался оставаться пилотом всю свою жизнь, и если бы не начавшаяся война, то в итоге уволился бы в запас. И жил бы как мирный человек. Правда, он весьма приблизительно представлял себе дальнейшие шаги, и когда спрашивали, отшучивался, что откроет свой бар. Но мысленно думал о юриспруденции и своем деде — знаменитом, даже скандальном адвокате, благодаря которому многие преступники незаслуженно ушли от наказания. В детстве Ли не понимал всего этого, ему просто нравилось сидеть в кабинете деда, листать своды законов, читать различные прецеденты. А потом он долго не мог принять то, что дед тратил свои силы и ум на тех, кого бы стоило изолировать от общества.

Разочарование, что дед защищал плохих людей, перекрыло злость и обиду на отца за то, что тот выбрал службу, а не их, не семью. И когда пришла пора выбирать, куда идти учиться, Ли выбрал флот, а не право. И увидел, что на флоте те же самые люди, что и в залах суда. Неважно, плохие они или хорошие, — важно, что они везде вели себя иррационально. Поступали нелогично и совершали глупые и вредные, в первую очередь для себя, а потом для остальных, поступки. С каждым рангом у офицеров прибавлялось все больше власти. И не всегда этой властью разумно пользовались даже очень хорошие командиры. Нет, Ли не особенно жалел, что попал во флот, но усталость накапливалась, и он все чаще стал задумываться об уходе. А потом случилось нападение сайлонов — и все перевернулось. Теперь уйти со службы было немыслимо.

Ли дошел до кубрика, желая увидеть Кару, вот просто заглянуть ей в глаза, дать высказать пару хлестких замечаний, посоветоваться насчет турнира и тестов. Посмеяться над новостью, что сайлоны среди них. В общем, просто побыть вместе. Но в кубрике он застал только Бумер и ее протеже — спасенного мальчишку с Каприки.

— Долго же вы добирались сюда с борта номер один, — улыбнулся им Ли.

После того как сайлоны атаковали президентский лайнер и ему удалось применить тот трюк с генераторами, приятно было очнуться и почувствовать себя живым. А еще приятнее — найти сигнальную капсулу от Бумер. Правда, встреча вышла не такая уж счастливая, как он ожидал: Бумер вернулась с беженцами и без своего штурмана, без Хило. Она много чего рассказала — и о гибели эскадрильи, и о том, что происходило дома, на Каприке. Но даже если бы она просто молчала, он все равно был бы рад ее видеть, рад встретить еще одного военного пилота — живого пилота.

— Примешь в свою авиагруппу молодого бойца, капитан? — спросила Бумер, подталкивая пацана вперед.

Конечно, ему было не место среди пилотов, тем более в кубрике старших офицеров. Но мальчишка за эти два дня привязался к Бумер, а она к нему, поэтому разлучать их казалось неправильным. К тому же кубрик пустовал.

— У меня как раз есть вакантное место, да и койка тоже, — кивнул Ли. — Но зачисление — дело серьезное, молодой человек. С этой минуты вы должны будете выполнять команды старшего по званию, иначе вас могут отправить на гауптвахту. У вас будут обязанности. Бумер расскажет какие. Зато и прав у вас будет немало.

— Согласен, Бокси? — спросила Бумер, еле сдерживая смех.

— Так точно, сэр! — козырнул Бокси.

— Вольно. А где все? — спросил Ли.

Он подошел к шкафчику, раздумывая, снимать китель или нет.

— В кают-компании, — охотно отозвался Бокси. — Играют в покер. На деньги.

— А разве кубрики еще в ходу? — удивился Ли. — Я думал, что они стали ненужными бумажками.

Хотя, если они сохранили устав флота и законы Колоний, почему бы не оставить и деньги. Как-то корабли должны рассчитываться между собой и военными. Конечно, услуги и товары изменят свою цену, конечно, на деньги уже не купить то, что желал раньше. У него за четыре года службы скопилась неплохая сумма. И тратить сейчас ее было не на что. Еда была, одежда тоже — а без всего остального он мог обойтись и потому мог позволить себе рискнуть деньгами за карточным столом.

Тем более Бумер и Бокси нужно дать хоть немного времени и личного пространства на обустройство.

В кают-компании за одним столом уже сидели шестеро и играли. Он подошел ближе, решив понаблюдать, но Кара и Флэттоп отодвинулись, позволяя ему втиснуть между ними стул.

— Ты вовремя, — Кара смотрела только на свои карты. — На кону ящик с сигарами. Поставил Гаета. Представляешь, наш старший вахтенный с мостика, оказывается, курит. Два года шифровался.

Ли поднял глаза и обнаружил напротив Феликса Гаета в расстегнутом мундире и с дымящей сигарой.

— Раньше я расслаблялся во время отпуска и увольнительных, — пожал плечами Гаета. — А теперь с «Галактики» никуда не деться.

Недалеко от него сидела Дуалла, тоже с картами и с бутылкой пива. Вот ее, весьма строгую и аскетичную девушку с очень религиозного Сагиттарона, увидеть в такой обстановке Ли не ожидал гораздо больше. Хотя на мостике, наверное, за эти дни и Гаета, и Дуалла пережили столько всего, что никто из сидящих за столом и представить не мог. До экипажа новости доводились дозированно, никто не знал больше того, что требовалось для выполнения задания. А люди на мостике находились в эпицентре бури. Неудивительно, что им потребовалось развеяться.

Устроить турнир — отличная идея. Можно даже не только покерный. Турнир по стрельбе — кто больше очков заработает, тот получает приз. Турнир в спортзале. Интересно, можно ли раздобыть что-нибудь эдакое, за что пилоты и другие члены экипажа захотели бы побороться. Амброзию? Или сигары? Или леонисское вино? Надо будет найти что-то действительно ценное. И беспристрастного арбитра. Турниры заставят всех свободные часы проводить с большей пользой, и ему не придется ломать голову, чем бы их еще занять.

К ним присоединилась Бумер с блокнотом — у нее за прошедшие дни было больше всего вылетов, и требовалось отчитаться о каждом. Рядом с ней устроился и Бокси, которому тут же пододвинули тарелку с оставшимся печеньем.

Ли снял карты с раздачи. Поймал многозначительный взгляд Кары и почувствовал, что он дома.