Мемуары Тёмного Властелина (джен)

Наставник однажды объявил, что, раз мне сравнялось целых семь лет, то хватит сидеть у него на шее и пора начать вносить посильный вклад в общую казну. Маленький маг уже маг, а значит, годится хотя бы на то, чтобы подготовить всё для ритуала поднятия или придержать ментальной магией животное, пока над ним колдует старший напарник.

Тогда же у меня завелись собственные деньги, малая доля с заказов. Совсем-совсем свои, и только я мог решать, потратить всё разом на сладости или подкопить и приобрести что-нибудь весомое. Наставник честно предупредил, что с каждым годом будет заботиться обо мне всё меньше, и в моих же интересах учиться самостоятельной жизни, пока он ещё готов прикрыть меня полой плаща, ежели что.

— А когда ты меня прогонишь совсем? — спросил я в ответ.

— За кого ты меня принимаешь? — вполне натурально возмутился наставник. — Да ты сам от меня сбежишь, устав быть вечно на подхвате почти за бесплатно.

В общем-то, это нормальная практика наставничества у тёмных — передача знаний в обмен на тяжкий труд подопечного по мелким бытовым вопросам и не только. Как там у светлых, не знаю, но как-то не верится, что их порядки сильно отличаются от наших. В любом случае, наши отношения до этой стадии дойти не успели…

Я никогда не любил Лихомору, и порой отчётливо кажется, что взаимно. В этом городе со мной вечно происходило что-то нехорошее, буквально в каждый визит. То собака покусает, то ухитрюсь неведомым образом простудиться посреди лета, то ещё что. Но расположение почти в центре Тёмных земель, на берегу крупной судоходной реки, делает Лихомору местом, где магу очень легко найти заработок. Так что наведывался наставник туда регулярно, независимо от моего желания.

В тот раз, как и всегда, в первую очередь, после того, как устроили лошадей на постоялом дворе, мы отправились в книжную лавку. Наставник постоянно покупал книги, учил по ним меня, делал выписки в свои дневники, а потом продавал в другом месте, набрав взамен новую партию. Так, в общем-то, поступают многие странствующие маги, которые не могут себе позволить осесть в одном месте и собрать полноценную библиотеку. Наставнику и вовсе не было резона копить книги — благодаря Знанию и талантам в ментальной магии он мог без труда восстановить в памяти любой прочитанный когда-либо труд, так что в основном всё бралось для меня.

Помимо прочего, мы набрали и принадлежностей для письма. Я замахнулся было на дневниковые тетради с красивыми белыми листами, но был осажен: «Подобные вещи хороши для нормальных записей, зачем тратить сложную в производстве вещь на детские каракули? Даже ученики скитов пользуются тетрадками из переделанных осиных гнёзд, покуда не получат звание подмастерья, а тебе-то куда, чудовище?» Аргумент я признал весомым, взамен же вытребовал себе набор фломастеров, пришедших на смену красящим палочкам, чтобы зарисовывать в цвете проекции заклинаний. «У тебя свои деньги есть, чего у меня-то просишь?» — мирно проворчал тогда наставник, однако покупку оплатил. И отправил меня до постоялого двора, благо при помощи магии донести стопку книг совсем несложно даже ребёнку. Хорошо быть магом.

Пока наставник пропадал в городе, ища работу, я вплотную занялся Утырком. Садиться и ложиться по команде он уже умел, а вот копыто для пожатия давать ещё отказывался. С этим трюком вообще поначалу возникла проблема, потому что ещё в глубоком детстве мой конь был научен подавать копыта для чистки и ковки, и мне пришлось повозиться, чтобы в его лошадином мозгу не перепутались две разных ситуации.

— Пусть он даёт лапу, а не копыто, тогда точно не запутается.

Я вздрогнул от неожиданно раздавшегося над головой голоса, шарахнулся и стукнулся плечом о стенку денника под ехидное ржание Утырка.

— А?

— Другое условное слово возьми, — терпеливо повторил наставник. — Чтобы он знал разницу. Когда «дай копыто» — надо заводить ногу назад, для чистки, когда «дай лапу» — надо протягивать вперёд, к твоим загребущим рукам. А вообще, не понимаю, зачем это тебе.

— Мне нравятся собаки, — пояснил я, потирая пострадавшее место. — Но я помню, что ты сказал по поводу питомцев. Никакого нового зверья, пока Утырок ещё дышит. Так что буду дрессировать коня вместо собаки.

— Ты его ещё гавкать научи, — покачал головой наставник, но нравоучений устраивать не стал. — Собирайся, Звездец, этим вечером спать мы ляжем поздно. Кто-то на кладбище шалит уже с неделю, а городские маги сплошь малефики, понять ничего не могут. Будем посмотреть.

У всякой монеты две стороны. Тёмные издавна хоронят своих умерших в земле. Это и удобрение неплохое, и некромантам есть, с чем работать. Каждый насаженный на пики противника зомби — это один неубитый человек. Никто не видит ничего плохого в том, чтобы пустая оболочка, которую давно покинула душа, послужила родине ещё разок. А погибший родственник, может, уже давно в другом месте родился вновь. Но, с другой стороны, всегда находятся те, кто захочет, скажем так, пошалить. Поднять зомби и направить их к ближайшему поселению, например. Да нежить порой и сама из-под земли лезет, если тот, кто собирал не-мёртвую армию, плохо затёр следы своей работы. И тогда приходится вызывать другого некроманта, чтобы разобрался и всех упокоил.

А светлые взяли и поставили монету на ребро. Они своих мертвецов сжигают. Нет тела — нет зомби.

К кладбищу мы выдвинулись рабочим порядком в ранних сумерках. Наставник впереди, с друидским посохом на изготовку, я следом, с мешком приспособлений для ритуала.

Ночь — время тёмных. Солнце окончательно уступает место своим младшим сестричкам — луне и прочим звёздам. Тень начинает шествие по чужим снам. Линнир выходит собирать страшную жатву. Вампиры чувствуют себя свободнее, когда за ними не следит палящее светило. И хоть некромантские ритуалы отлично работают в любое время суток, вечером и ночью результат диагностических чар получается более точным и полным, а сил тратится чуть меньше. Ни один маг не станет пренебрегать возможностью получить преимущество, особенно в серьёзном деле, не зная, с кем или чем предстоит столкнуться.

Кладбище выглядело вполне обычно на первый взгляд. Склепы по центру, ограда с отводящими знаками, ровные аккуратные дорожки, площадки для начертания рунных кругов и звёзд. Но защита на ограде местами была нарушена — это я отметил сразу, привычно окинув местность магическим зрением; да и над ритуальными площадками что-то такое полузатёртое витало. Мы с наставником чувствовали эманации Смерти, будучи некромантами, а вот городские маги, сведущие в проклятиях в основном, действительно не смогли бы найти следов при всём желании. А вот чтобы обнаружить разорённые могилы, даже магом быть не надо...

Не дожидаясь прямого указания, я расчистил небольшую площадку и расставил свечи. К большему меня всё равно пока рано было допускать, магия Смерти не для детей. Заглянуть за грань — это не сглазить недруга, не добавить силы животному, не оживить стул силой мысли… Даже демонологов начинают учить раньше, чем некромантов, лет с десяти-двенадцати.

Наставник придирчиво осмотрел подготовленное место, кивнул удовлетворённо и концом посоха начертил в кругу из свечей ритуальную звезду.

— Встань где-нибудь в квадрате и не мешай, — велел он, шагнув внутрь начертанного рисунка.

Я тут же отошёл, выхватывая небольшой остро заточенный кол — самое то для черчения рун и звёзд на почве. Квадрат — это «тало», «дом», «крепость» и «щит». Простейшая, но от того не менее действенная охранная руна.

До слуха донеслись первые слова ритуала, а я ещё не закончил с квадратом. С непривычки взял слишком крупную руну и теперь спешил замкнуть линию, не нарушив при этом равенство сторон и углов. Увы, не успел.

Краем глаза уловив движение, я шарахнулся в сторону, только этого оказалось недостаточно. Противник оказался куда быстрее, тяжёлое тело налетело, сбило с ног, прижало к земле, грубо заламывая руки. Я не стал тратить силы на рычание или тому подобную глупость, сходу двинул коленом, куда достал, попытался извернуться и укусить. Зубы у меня хоть и человеческие, без выраженных клыков и всего такого, но челюсти сильные, как и положено хищнику. В ответ неизвестный, который тоже сохранял молчание — да он даже и не дышал! — продолжая одной рукой удерживать мои руки, другой больно ухватил за волосы, оттянул голову и впился зубами в надплечье, чуть не прорвав артерию. Я потом перед зеркалом шрам рассматривал — едва-едва не попал, повезло, что ребёнок габаритами сильно отличается от взрослого, и нападавший не сумел прицелиться точно. А в момент укуса мне резко стало не до размышлений и прочего. По телу пробежала горячая волна боли, в глазах потемнело, ауру словно жгутами стянуло, и это премерзкое ощущение распространялось вглубь, к душе. Скорее рефлекторно, чем осознанно, я напряг аниму, выбрасывая энергию в прилежащие слои, но не сказать, чтобы это как-то помогло…

Описание получилось довольно долгим, на деле же прошли считанные мгновения. Вспыхнул яркий свет, нападавший с шипением отскочил и попал под заклинание упокоения.

Зажмурившись от световой вспышки, я нащупал раны, сжал края, старательно проговаривая заклинание для остановки крови. Меня трясло и знобило, и с ужасом вспоминалась роковая точка равновесия между драконьим и демонским наследием — ощущения были весьма похожи!

По звуку шагов уловив приближение наставника, я поднял голову и посмотрел на него. Спрашивать о чём-либо боялся, но взглядом постарался передать всю глубину своего страха и растерянности.

— И что мне теперь с тобой делать? — спросил наставник, рассматривая меня как какое-нибудь диковинное животное. — Мало было того, что ты полудракон-полудемон, так теперь ещё и наполовину вампир!

На этой интригующей ноте я, пожалуй, завершу текущую запись. Мне надо немного собраться с мыслями, чтобы продолжить повествование.