Гарри Поттер и глина Эдема (джен)

Все было, как во сне: Гарри утратил ощущение реальности происходящего с того момента, как они миновали огромного голема, и за первым же изгибом туннеля перед ними распахнулась пещера. Нет, не пещера — пространство. Сложно назвать пещерой исполинский каменный пузырь с идеально ровной поверхностью, излучавшей слабый багровый свет, пульсирующий в причудливом меняющемся ритме, почти неотличимом от хаоса.

Казалось, шар из горячей плазмы вспыхнул здесь в незапамятные времена и выжег дотла породу, оставив зеркально-гладкие оплавленные стены, покрытые коркой спекшихся силикатов, светящихся от остаточной радиоактивности. И если правы все эти мифы о пришествии на Землю существ из иного мира, что-нибудь подобное вполне могло оказаться правдой.

Они, помедлив у входа, осторожно шагнули внутрь пещеры и двинулись к ее центру, где в багровом полумраке высились какие-то строения — если можно было назвать строениями причудливо изогнутые ажурные конструкции, полированная поверхность которых испускала все то же красноватое свечение. Это был город. Фантастически древнее и ныне покинутое подземное поселение тех, кого назвали падшими ангелами. Издали его можно было принять за нагромождение гигантских кораллов — по-своему прекрасных своей безумной, темной красотой, которая восхищала настолько же, насколько пугала.

— Они здесь жили? — невольно перейдя на шепот, спросил Гарри, сам не зная, к кому обращается.

— Вероятно, — рассеянно отозвалась Эльза Фриз. — Для нас сейчас более важно, что здесь они производили глину Эдема. Первым из двух способов, о которых до нас дошли сведения.

— Что это за способы? — заинтересовалась Гермиона.

— Первый и главный способ — прямое изготовление. Должно быть, на основе обычной силикатной глины, судя по тому, сколько ее на этом острове. Возможно, сгодилось бы и что-то еще, но этого я не знаю. Помните «Фауста»? — Она, сделав паузу, тихо заговорила: — «С тех пор, как духи с низменных лугов переселились в горные пещеры, они в них трудятся средь атмосферы насыщенных металлами паров, готовят смеси, превращают в газ сорта руды, с единственною целью найти состав, невиданный доселе…» — Она горько усмехнулась. — Сколько людей читали и еще будут читать эти строки, не имея понятия о том, что им пытается сообщить Гёте, ведь правда? «Состав, невиданный доселе…» Глина Эдема.

Они подошли к самому краю огромного идеально круглого углубления в почти плоской поверхности пола. В отличие от чистой блестящей поверхности, характерной для всего, что они наблюдали в пещере Матерей, стенки углубления были вымазаны какой-то вязкой комковатой массой. Квиррелл направил на нее свет Люмоса, и Гарри увидел тонкие наслоения темной красно-коричневой глины, неравномерно распределенные по всей поверхности.

— Это она? — спросил он. — Это и есть глина Эдема?

— Похоже на то, — нахмурившись, произнес Квиррелл и, склонившись над краем, взял в пальцы один из глинистых комков, до которого смог дотянуться.

— Почему ее так мало? — спросила Гермиона, не скрывая жестокого разочарования.

По ее лицу можно было подумать, что ее только что предали, и Гарри догадывался о причинах. Она проделала воистину титанический труд, взломав основную часть кода фон Гёте. Она за короткий срок смогла превзойти иллюминатов и Аненербе вместе взятых, раньше всех докопавшись до истины. Неужели все впустую?

И в то же время какая-то часть его радовалась такому исходу. Нет глины — не будет смертоносной и непобедимой армии големов, повинующихся чьей-то злой воле. Не будет и кровавой схватки между иллюминатами и Аненербе за контроль над Источником. Зло останется в мире, но уже не сможет получить такое оружие…

Он почти сразу мысленно прикусил язык. Да о чем речь? Они здесь могут найти машины, которые производили таинственное вещество, или методику его изготовления. Они могут обнаружить в этом подземном городе что-нибудь куда более могущественное. Кто знает, на что были способны эти падшие ангелы, которые даже сейчас, спустя пятнадцать тысяч лет, вызывают благоговение и ужас?

— Закончилась, очевидно, — пожал плечами профессор. — Ее перестали производить много тысяч лет назад. Пресловутый культ Матерей… Должно быть, они вычерпывали ее отсюда, пока не израсходовали почти все, что оставалось. После чего покинули это место, завалив вход в туннель. А Тихо Браге его вновь обнаружил и смог использовать остатки для изготовления пражского голема в помощь своему другу, бен Бецалелю.

— Но куда же культисты девали глину? — спросил Гарри.

— И снова ответ на поверхности, — спокойно ответил Квиррелл. — Они делали големов. Судя по размерам этого котлована, целую армию големов, которая наверняка существует поныне.

— Существует? Но… где?

Его память внезапно высветила образы давнего сна: ряды глиняных воинов у стен Храма Творения и таинственный чародей, отправляющий их убивать. Он похолодел, вспомнив финал. До сих пор его сны оказывались вещими, сбываясь в той или иной форме. Значит ли это, что именно такое будущее его ждет? Неужели он и впрямь поднимет руку на тех, кто ему дорог?

— А вот это действительно хороший вопрос, — усмехнулся Квиррелл, не обратив внимания на изменившийся взгляд Гарри. — Надеюсь, мы сможем установить местоположение армии. Я бы начал исследование этого города вон с того строения. Оно определенно не принадлежало атлантам.

Вдалеке высились развалины сооружения, имевшего вполне привычную для человеческого взгляда архитектуру. Самый обыкновенный дом, скорей даже склад, некогда возведенный из камней, имел теперь весьма плачевный вид. В отличие от фантастических зданий атлантов, над которыми, казалось, время совершенно не властно, этот склад обветшал до предела: крыша обвалилась, покосившиеся стены покрывали многочисленные трещины, целые их фрагменты — отсутствовали. Издали сложно было определить, какой эпохе принадлежало строение, и они по совету профессора направились к нему, чтобы изучить руины на месте.

— Вы так и не рассказали о втором способе, просвещенная Фриз, — напомнила Гермиона. — Как еще можно получить глину Эдема?

— Я не уверена, что второй способ действительно существует. Но кто-то в Аненербе верит в это. Они называют это «возвращением в первичное состояние». Человек, который… некогда был големом, — Эльза Фриз запнулась и быстро скользнула взглядом по Гарри и Гермионе, — может быть возвращен в исходную форму при помощи некоего магического ритуала, так говорится в ряде источников. Идет ли речь о трансформации в голема или просто в груду глины, мне неизвестно.

Квиррелл, прищурившись, бросил на нее пристальный взор, но от каких-либо комментариев воздержался, и они в молчании преодолели последние несколько футов до развалин строения. Строение оказалось чем-то средним между библиотекой и лабораторией. Столы, обращенные обрушившимся потолком в груды изъеденных временем досок, остатки стеллажей, осколки лабораторной посуды… И рукописи. Свитки, стопки пергамента, фрагменты страниц, в беспорядке разбросанные внутри и снаружи здания — сотни документов, как безнадежно испорченных, так и находившихся в более или менее удовлетворительном состоянии.

— У нас уйдет не меньше года, чтобы все это проработать! — с загоревшимися глазами воскликнула Эльза Фриз, осторожно поднимая один из пергаментных свитков.

Гермиона реагировала не менее бурно, разглядывая один документ за другим, несмотря даже на то, что едва ли могла понять хоть слово в большинстве этих рукописей.

— Похоже, что это наследие Тихо Браге, — сказал Квиррелл, изучив несколько документов. — Упоминаются события после падения Римской империи, встречаются и много более поздние даты… Нам понадобятся опытные лингвисты. Классическая латынь, древнегреческий, даже староарамейский… Хотя вот это определенно немецкий, один из старых диалектов.

Пока просвещенные копались в рукописях в компании любопытной Гермионы, Гарри, сочтя, что пользы от него в этом занятии не будет ни малейшей, занялся осмотром материального наследия атлантов. Ведь если они производили глину Эдема, должны сохраниться какие-то приспособления для этого процесса. Возможно, освоив производственный процесс пришельцев, иллюминатам не придется тратить время на поиски неизвестно где спрятанной армии големов.

Он подошел к подножию циклопического сооружения, вершина которого терялась где-то в недосягаемой выси. Что это? Жилище? Но в нем нет ни входа, ни окон. С другой стороны, зачем они существам, которые были самим воплощением магии? Гарри провел рукой по холодной гладкой поверхности, ощутив под пальцами едва заметную вибрацию: словно бы где-то очень глубоко внутри работал механизм неизвестного предназначения. Волна смутного узнавания пронеслась по закоулкам его памяти, отчего кожа покрылась мурашками, а дыхание сбилось.

Он поспешно отошел от здания и обернулся в сторону друзей. Гермиона тщетно пыталась использовать заклинание Репаро на бренных останках какой-то рукописи, что почти не приводило к видимым изменениям: слишком уж много времени прошло. Эльза Фриз, наморщив лоб, разбирала античные каракули на одном из свитков. Никто из них не обратил внимания на то, как изменился в лице Гарри, коснувшись поверхности сооружения пришельцев.

— Глядите-ка, что здесь есть! — вновь подал голос Квиррелл. — Похоже на рабочий журнал Тихо Браге, который здесь разбирался в записях, оставленных культистами. От последних к нашему времени мало что осталось, зато наш доблестный астроном сообщает аж о трех святилищах культа Матерей. В одном из них мы сейчас находимся, другой, судя по всему, — уже известный вам Храм Творения или что-то рядом с ним. Но есть и еще один…

— И где же он? — заинтересовалась Эльза Фриз.

Квиррелл смерил ее пристальным взглядом, затем усмехнулся и вновь опустил взгляд на рукопись.

— Точное местоположение не указывается, — с явной неохотой произнес он. — Говорится только о «том самом месте, к востоку от Железных гор». И нет, я не знаю, что это значит, а старина Тихо не уточняет. Возможно, в других документах мы найдем подсказку.

— Вы думаете, что в этом месте и спрятана армия големов? — спросила Гермиона.

— Понятия не имею, — пожал плечами профессор. — Но если следовать логике вещей… В этой пещере они производили глину Эдема. В Храме Творения они наделяли големов личностью. Следовательно, должно быть место, где големы создавались из глины.

— Зачем столько мороки? — удивился Гарри, вернувшись к группе. — Затраты на транспортировку…

Эльза Фриз рассмеялась и покачала головой.

— Не забывайте, о ком идет речь, Гарри, — сказала она. — Эти существа прибыли из иного мира. Расстояния для них — ничто. И вообще, у них были… особые отношения с пространством. Судя по дошедшим до нас мифам, они куда больше значения придавали симметрии и взаимному расположению вещей, нежели дистанции. Прямые линии, концентрические окружности… Посмотрите на этот подземный город хотя бы!

Гарри окинул взглядом доступную наблюдению часть пещеры. Просвещенная была права: то, что при взгляде со стороны не обнаруживало признаков какой-то особой упорядоченности, здесь, ближе к центру древнего поселения, демонстрировало ту самую симметрию, о которой шла речь. Здания атлантов выстраивались в гигантский сегментированный пятиугольник — самый большой пентакль, когда-либо виденный Гарри.

Части картины сложились в единое целое. Вся эта магия символов, руны, пентаграммы, загадочные геометрические фигуры в древних гримуарах, Черное Солнце, наконец, — все это ведет происхождение отсюда. От существ, научившихся черпать силу из формы, пространственных отношений, симметрии, — от тех, кто вплотную подошел к платоновскому миру идей. От ангелов.

— И кстати, говоря о транспортировке… — послышался в мертвой тишине пещеры голос Квиррелла, который успел отойти на приличное расстояние к центру поселения, — насколько я понимаю, перед нами система порталов. Какие-то из них могут работать до сих пор. Вы же не думаете, что жалкие древнеримские сектанты проделывали весь этот путь на своих двоих?

Он стоял перед круглым возвышением, материал которого напоминал обсидиан: такая же черная поверхность, сверкающая стеклянным блеском в свете Люмоса. Один взгляд на это сооружение давал понять, что послужило источником вдохновения для магов Аненербе, проектировавших собственную систему порталов.

— Куда он ведет? — спросил Гарри, подойдя ближе.

— Этот — уже никуда, — отозвался Квиррелл. — Во всяком случае, на карте Тихо Браге он помечен как нерабочий. Собственно, тут сообщается о всего лишь двух все еще активных порталах, ведущих в два других Источника.

— Как их найти? — спросила Эльза Фриз, которая уже успела подкрасться к профессору сзади и теперь заглядывала ему через плечо в лист пергамента, который он держал в руках. Квиррелл раздраженно поморщился и отодвинулся в сторону.

— Вон тот, вдалеке, связывает пещеру Матерей с Храмом Творения, — ответил он. — А с противоположной стороны этого здания мы найдем путь, ведущий в третий Источник, который подписан просто — «Фиглинум», это «гончарная мастерская» на латыни.

— О, я знаю латынь, — промурлыкала просвещенная и быстрым шагом пошла в указанном направлении.

— Я знаю, что вы знаете, — еле слышно ответил профессор и двинулся следом.

Гарри бросил на Квиррелла встревоженный взгляд и обернулся на Гермиону. Она, заставшая всю эту сцену, выглядела не менее обеспокоенной.

— Что это с ними? — шепнул Гарри подруге, когда они пошли вслед за просвещенными.

— У них всегда были трения, — пожала та плечами. — Ты же помнишь, она без колебаний пустила пулю профессору в спину, когда он бежал из Айзентурма.

— Нет, сейчас что-то другое, — покачал головой Гарри. — Квиррелл с момента нашего появления тут косо на нее поглядывает.

В молчании они обогнули сооружение пришельцев и в полутьме едва не врезались в спину Эльзы Фриз, которая стояла без движения, глядя на то, что некогда было порталом в Фиглинум. Базальтовая глыба не менее шести футов в обхвате, весившая, наверное, под сотню тонн, когда-то сорвалась с потолка и рухнула прямо в центр обсидиановой площадки. Какими бы надежными ни были технологии пришельцев, они не помогли порталу выдержать удар такой махины. Площадка была разбита вдребезги и вдавлена в пол, по которому во всех направлениях змеились трещины.

Должно быть, сотрясение именно от этого удара вызвало разрушение библиотеки неподалеку: право, удивительно, что устояло все прочее. Гарри, не удержавшись, подошел ближе и взглянул в лицо Эльзы Фриз. Ее обычную беззаботность как рукой сняло: просвещенная, казалось, пережила конец света, и теперь не имеет представления о том, что делать дальше.

— О, черт… — выдавила она из себя наконец.

— Сюрприз! — ехидно улыбнулся ей стоящий рядом Квиррелл и, поправив тюрбан, двинулся прочь. — Что ж, будем надеяться, что последний портал все еще работает. Не хотелось бы проделывать весь этот путь обратно, притом на сей раз в гору.

— Сможем ли мы его активировать? — спросил Гарри, догнав профессора.

— На этот раз ни загадок, ни ребусов, ни крови избранных, — ответил Квиррелл, помахав перед носом Гарри обрывком пергамента. — Просто ключевая фраза на латыни. Похоже, что сектанты были не столь просты, если смогли перенастроить порталы пришельцев под себя. Не думаю, что эти наши падшие ангелы общались на языке Древнего Рима.

— А вы не думаете, профессор, — вмешалась Гермиона, — что они вообще не были какими-то там культистами? Почему большинство известных нам вербальных заклинаний основаны именно на латыни? Что, если они…

Обсидиановая площадка, к которой они подобрались на этот раз, вспыхнула мягким багровым светом, заставив Гермиону умолкнуть. Свет лучился изо всей ее поверхности, отчего ощущение рельефности пропадало, и все возвышение казалось состоящим из чистого света.

— Ну что ж, вот и первая удача, — бесстрастно объявил Квиррелл и, не меняя интонации, продекламировал: — Модо апэрта!

Воздух над площадкой задрожал. Послышалось громкое шипение, словно сжатый воздух выходил из неплотно закрученного баллона, после чего кто-то огромный и невидимый выдохнул им в лицо ветром с запахом пожухшей листвы и хвои. Зеркальная сфера выросла над поверхностью площадки, охватила ее целиком, а потом ее поверхность растворилась, открыв взорам нагромождение потрескавшихся мраморных плит, холодно мерцавших в свете луны.

— И что, вы собираетесь вот так просто уйти? — услышали они за спиной голос Эльзы Фриз. — Мы не осмотрели даже десятой части этого места!

— Я никого не принуждаю, — саркастически скривил губы Квиррелл, — можете провести здесь хоть весь следующий год. Однако я по-прежнему отвечаю за безопасность моих учеников и намерен отвести их в Айзентурм. Перед нами — кратчайший и наиболее безопасный путь. А сюда мы еще не раз вернемся.

— Профессор, — с виноватой интонацией обратилась к нему Гермиона. — Может быть, нам стоит хотя бы захватить с собой рукописи?

Весь следующий час они ползали — наиболее подходящее слово для этого занятия — по руинам библиотеки, перебирая и складывая в стопки документы. Самые древние рукописи подчас рассыпались у них в руках, от большинства других остались только истлевшие фрагменты с совершенно нечитаемым текстом. Но даже того, что им удалось собрать, оказалось слишком много, чтобы унести это с собой, поэтому по окончанию отбора им пришлось устроить второй раунд, выбирая самое важное из найденного.

Наконец, набив карманы античной мудростью и утирая пот с мокрых лбов, они пошли в направлении последнего портала, который все еще сохранял работоспособность. Все повторилось: мерцающий свет при их приближении, дрожащий воздух и растущая зеркальная сфера в ответ на ключевую фразу. Разве что лунный свет на мраморных плитах заметно померк.

Взойдя на площадку и вынырнув с другой стороны, они поняли, что стало тому причиной: луна, светившая сквозь разрушенный потолок Храма Творения, теперь была почти полностью укрыта слоем тяжелых облаков. Люмос Квиррелла оказался очень кстати, и теперь в его холодном голубовато-белом свете Гарри с чувством легкой жути смотрел на место, где некогда появился на свет вместе с Гермионой.

Здесь ничего не изменилось: только опавшие листья совсем истлели, превратившись в однородную влажную массу, мягко пружинящую под ногами. Безжизненный голем все так же лежал на каменном алтаре, обратив к небесам глиняную маску лица. Портал у них за спиной с тихим шипением сжался в светящуюся точку и пропал. Эльза Фриз подошла к алтарю и осторожно коснулась истукана кончиками пальцев, словно опасаясь внезапного удара глиняной ладони.

— Здесь вы тоже планируете задержаться, просвещенная? — поднял бровь Квиррелл.

— Я никогда не была в этом месте, профессор, — с холодной улыбкой ответила Эльза Фриз. — Неужели у меня нет даже пяти минут?

— И чего же вы, собственно, ждете?

Происходило что-то неладное. Гарри замер, потом обернулся на просвещенных. Квиринус Квиррелл буравил Эльзу Фриз взглядом, полным презрения и ненависти. Она, поначалу опешив, встретилась с ним глазами, и ее непроницаемое лицо не дрогнуло.

— С чего вы взяли, что я чего-то жду, просвещенный Квиррелл? — спросила она, склонив голову набок. Ее улыбка, и без того способная заставить поежиться от холода, теперь имела температуру абсолютного нуля.

— В самом деле, с чего? — почти прошипел профессор, поднимая на уровень глаз небольшой предмет, блеснувший металлом. — Быть может, с того, что вы, едва появившись в Храме, оставили здесь якорь для открытия портала? Так кто сюда должен был прийти, «просвещенная»? — он чуть ли не выплюнул последнее слово. — Ваши дружки из Аненербе?

Его пальцы вспыхнули, и якорь пролился на землю жидким металлом.

— Не думала, что вы столь поспешны в суждениях, профессор, — задушевным голосом произнесла Эльза Фриз.

— Вы о многом не думали, — без тени улыбки ответил Квиррелл. — Не думали, на каких подонков работаете. Не думали о ни в чем не повинных людях, которых убиваете своим ритуалом…

— Профессор, нет! — перебила его Гермиона. — Просвещенная Фриз не владеет магией, она не могла…

— Это она вам сказала, не так ли, мисс Грейнджер? — ухмыльнулся Квиррелл, не спуская взгляда с просвещенной. — Как все просто оказалось! А я еще думал: с чего она при каждом удобном случае напоминает всем, что она магл? У меня почти сразу возникли подозрения на ее счет, но только когда мы добрались до Источника, картинка сложилась. Оставалось лишь поймать за руку.

Улыбка постепенно сползла с лица Эльзы Фриз, которое теперь выражало странное сочетание отстраненности и заинтересованности, словно бы она энтомолог, изучающий новый любопытный подвид навозных жуков.

— Но ведь Гипертьюринг… — начал было Гарри, но сразу же осекся. Он уже знал ответ.

— Все правильно, мистер Поттер, — кивнул профессор. — Гипертьюринг проделал блестящую работу. Вот только в список для анализа, которым его снабдили, Эльза Фриз не входила, потому что она якобы магл. А чтобы окончательно отвести от себя подозрения, промыла Империусом мозги Курту Айхорну, чтобы тот перед всем классом разыграл этот фарс с покушением на ее жизнь. И ведь сработало!

— Согласитесь, недурно было спланировано, коллега, — тихо ответила ему Эльза Фриз, и надменная улыбка вновь вернулась на ее лицо. — Годами водить за нос главных конспираторов планеты, как малых детей. Включая вас, профессор, — ласково улыбнулась она.

— Почему Карл? — хмуро спросил Гарри. — Вы же сами спровоцировали расследование…

— Ну да, спровоцировала, — пожала плечами Эльза Фриз. — В результате чего мой самый опасный противник в Башне отправился восвояси, и я смогла беспрепятственно завершить свою миссию, а заодно использовать эксклюзивный доступ к Гипертьюрингу, любезно предоставленный мне Вейсгауптом, чтобы отключить слежение за имплантами и не дать иллюминатам вас обнаружить. Кроме того, Карл был импульсивен, непредсказуем и создавал для вас, мой милый Гарри, реальную угрозу, так что своей выходкой с Круциатусом он подписал себе вполне справедливый приговор. Плюс его еврейские корни…

— Все еще носитесь со своей бредовой идеей расового превосходства? — презрительно скривился профессор. — Вы же представитель науки, черт возьми!

— Родословная имеет значение, профессор, — спокойно ответила Эльза Фриз. — Вы сами могли это видеть, когда Гарри Поттер из рода Горшечников, отмеченный печатью Матерей как имеющий власть над глиной, одним словом остановил голема, с которым вы со всей своей магией не смогли совладать, ведь правда? С этим мальчиком у нас связаны большие планы, и я не могла позволить…

Гарри вскипел. Эта женщина, которую он считал другом, — архитектор стеклянного коридора, стены которого сжимались вокруг него с момента его появления в Айзентурме. Нацист. Убийца невинных. И еще она…

— Это вы пытались убить Гермиону, — процедил он сквозь зубы, с трудом удержавшись от крика ярости. — Вы пытались убить ее, и в итоге чуть не убили нас обоих. Что она вам сделала?

Эльза Фриз сокрушенно кивнула.

— Меа кульпа. Моя вина. Признаю, тут я дважды сплоховала, едва не перечеркнув все свои прошлые достижения. Услышав в «Эрлёйхтетенгартене», как мисс Грейнджер отговаривает вас от поездки в моей компании, что было ключевым моментом моего плана, я решила устранить препятствие. Мне было жаль девочку, но это война, Гарри. Мирное население всегда страдает во время войны. Так что я установила заклятие на ее дверь… Откуда же мне было знать, что я едва не отправила на тот свет гусыню, несущую золотые яйца? За три дня ваша подруга сделала для поиска Источника больше, чем весь штат Аненербе за годы деятельности. — Она развела руками и вздохнула. — Простите меня. Моя ловушка не предназначалась для вас. Я не учла вашей склонности к самопожертвованию, Гарри, и в итоге вы чуть не погибли, чертовски перепугав меня. Рейхсфюрер за такой прокол меня саму приговорил бы к смерти.

Несмотря на показное раскаяние на ее лице, она оставалась спокойной и вела себя до странности непринужденно. Ее взгляд не отражал ни тени страха: она словно бы не понимала, что находится в считаных секундах от смерти, или же просто не верила в это. Ее уверенности можно было бы позавидовать, если бы она не шла в комплекте с бесчеловечностью.

— Выговорились? Время вышло, Эльза Фриз, — ледяным тоном произнес Квиринус Квиррелл. — Отправитесь в Айзентурм пешком, или предпочитаете, чтобы я перенес туда ваши останки?

— Предпочитаю остаться здесь, профессор, — с улыбкой ответила она. — Вы были столь любезны, что выслушали меня до последнего слова, так что наш штурмовой отряд… можно сказать, он уже прибыл. Нет, не смотрите так удивленно. Неужели великий Квиринус Квиррелл не заметил второго якоря? — с расстановкой спросила она и радостно засмеялась, рассмотрев оттенок смятения в его взгляде.

Квиррелл рывком обернулся, во мгновение ока выставив щит Протего, но совокупный удар заклинаний отряда элитных магов Аненербе, появившихся у него за спиной, сбил его с ног и ударил о мраморную глыбу, некогда бывшую частью храмовой стены. Квиррелл со стоном рухнул в лиственный перегной, оставив на выщербленном мраморе кровавую полосу, и застыл без движения. Тюрбан свалился с его головы, упав под ноги просвещенной Фриз. Просвещенная подошла ближе к профессору и подняла над ним ладонь.

— Авада… — начала она читать смертоносное заклятие.

— Нет! — в один голос крикнули Гарри с Гермионой, рванувшись к распростертому на земле профессору.

Гермиона выхватила палочку, но ее помощь оказалась излишней. Профессор открыл пронзительно блеснувшие глаза, и Эльза Фриз, вскрикнув от неожиданности, взвилась в воздух, упав прямо в группу магов, которые продолжали прибывать через портал. Добрый десяток ветвящихся молний понеслись к лежащему Квирреллу, но того на прежнем месте уже не было. Материализовавшись возле выхода из храма, он шепнул:

— Конфринго!

Слепящий луч синего цвета, вырвавшись из его пальцев, врезался в толпу магов Аненербе. Оглушительный взрыв сотряс камни Храма, с ветхих стен посыпались куски изъеденного временем мрамора. Самые резвые из магов, включая Эльзу Фриз, успели выставить щит, но остальные окровавленными тряпичными куклами разлетелись по темному залу, врезаясь в стены и остатки колонн. Эта атака почти лишила его сил, и Квиррелл, задыхаясь, оперся о стену.

Оставшиеся маги успели отойти от шока и, не сговариваясь, выстроились цепью, чтобы не представлять собой легкую мишень для атак профессора. Гарри оттащил Гермиону в сторону, уводя ее из-под линии огня. Еще один совместный залп магов, и выставленный Квирреллом щит почти рассеялся, а профессор захрипел от запредельного напряжения и сплюнул кровью.

— Что, коллега, нет больше сил прыгать через нуль-пространство? — со смешком спросила Эльза Фриз, делая шаг вперед.

— Осторожней, группенфюрер! — подал голос один из магов Аненербе. — Он слишком опасен.

— Уже не слишком, — усмехнулась Фриз, поднимая руки.

— На один прыжок меня еще хватит, — оскалился ей в ответ Квиррелл и, обернувшись к Гарри и Гермионе, добавил: — Держитесь. Я скоро.

Сгусток зеленого пламени Авады ударил в то место, где он только что стоял. Эльза Фриз стремительно развернулась, но профессор не материализовался у нее за спиной, как она того ожидала. Его вообще больше не было в Храме — он не собирался продолжать безнадежное сражение. «Помните: как правило, выжить — важнее, чем уничтожить противника», — вспомнил Гарри слова профессора. Квиррелл оставался верен себе не только на занятиях в Башне.

— Вы трое, догнать и добить, — начала отдавать распоряжения Фриз, которая, похоже, пользовалась тут непререкаемым авторитетом. — Вы сопроводите наших юных гостей в портал, и не вздумайте применять силу.

Двое магов направились к застывшим от ужаса друзьям, пока остальные суетились вокруг Эльзы Фриз, деловито отдававшей приказы и по всем признакам собирающейся обосноваться в Храме надолго.

— Теперь помогите мне перенести в портал этого голема, — сказала Фриз, указав на лежащее на алтаре тело.

Со стороны выхода, где только что скрылись трое магов, послышался истошный вопль, который резко оборвался.

— Остибус ин Темпло! — последовал за этим утробный рев, сменившийся тяжелыми шагами глиняных ног по мраморным ступеням Храма.

Из темного проема выкатился один из отправленных Эльзой Фриз магов. Его правая рука была вывернута под кошмарным углом, лицо заливала кровь.

— Там… голем… — прохрипел он за миг до того, как темная фигура появилась в проеме. Маг взвизгнул, когда голем с силой опустил ногу на его грудную клетку, ломая ребра, как спички. Последняя конвульсия, и страшно изуродованное тело осталось лежать среди обломков мрамора, черных от крови в голубоватом свете Люмоса.

— Любой ценой задержите стража! — побледнев, приказала Эльза Фриз и вытянула руки в направлении алтаря. Лежащий на нем безжизненный голем плавно поднялся в воздух и полетел к порталу. Даже издали Гарри разглядел капли пота, проступившие на лице бывшей просвещенной.

Страж Храма с разгона врезался в силовой щит, выставленный магами, заставив их отшатнуться. Щит выдержал, но по выражению лиц чародеев было ясно, что долго это не продлится. Голем взревел и нанес тяжелый удар кулаком в полупрозрачную пелену, отгородившую его от магов. Пелена дрогнула и померкла.

— Гарри! Гермиона! Немедленно ко мне! — не терпящим возражений тоном бросила Эльза Фриз, закончив транспортировку неактивного голема. — Идите добровольно, или я…

— Или что? — насмешливо спросил Квиррелл, появившись в проходе.

Он все еще казался обессиленным, кровь стекала по его рассеченному лбу, но по выражению лица профессора Гарри понял, что соотношение сил изменилось. И не только благодаря голему. Следом за ним вошел Альбус Дамблдор и встал рядом. За ним, один за другим, стали заходить преподаватели Айзентурма.

Мастер артефакторики Генрих Крюгер вошел и недобро усмехнулся, взглянув исподлобья на пятящихся под натиском голема противников. У него из-за спины выплыл металлический шар, ощетинившийся иглами. Зельда Штейн вошла своей обычной походкой модели. Багровые молнии, змеившиеся в ее ладонях, с этим образом гармонировали плохо. Цао Шу появилась рядом с Гарри, как обычно, заставив его и Гермиону подскочить от неожиданности, и, не сказав ни слова, прикрыла ребят топологическим барьером. Даже древняя, как сама смерть, Августа Кох, помедлив у порога, ступила на изломанный пол Храма.

Страж Храма, сделав широкий замах, вновь обрушил тяжелейший удар на выставленный магами Аненербе щит, и на сей раз он не выдержал, с прощальной вспышкой растаяв в воздухе. В то же мгновение металлический шар над головой Крюгера выплюнул с десяток игл, накрывших вражеских чародеев стальным дождем. Пятеро из них со стонами повалились на пол, обливаясь кровью. Дамблдор взмахнул палочкой, отправив в бессознательное состояние еще нескольких. Молнии, выпущенные Зельдой Штейн и Квиринусом Квирреллом, скрестились на остатках отряда Аненербе, и немногие из выживших к этому моменту с криками боли покатились по полу.

Эльза Фриз, сжав зубы, выдернула иглу из предплечья и, обернувшись к застывшим от шока друзьям, проговорила:

— В другой раз, Гарри.

Она шагнула в портал, который захлопнулся за мгновение до того, как осатаневший голем достиг его.

— Остибус эт мортуус, — пророкотал Страж Храма и, развернувшись, зашагал к выходу.

Квиррелл, прихрамывая, подошел туда, где в груде искалеченных тел лежал его истерзанный тюрбан. На заляпанном кровью фрагменте фиолетовой ткани еще можно было разобрать буквы: «…и доброму другу Квири…». Профессор поднял остатки своего головного убора и, чертыхнувшись, пробормотал: «Репаро!» Критически оглядев результаты экспресс-починки, и, судя по выражению лица, не слишком удовлетворившись плачевным видом изделия, он кое-как водрузил его себе на голову. Затем, обернувшись к Гарри, которого до сих пор трясло мелкой дрожью, криво ухмыльнулся и проговорил:

— Вот такие в Айзентурме зимние каникулы, мои дорогие ученики. Привыкайте.

Альбус Дамблдор, оглянувшись на Квиррелла, подошел к ним и, наткнувшись на их откровенно враждебные взгляды, тяжело вздохнул и опустил голову. Потом, помолчав, взглянул Гарри в глаза и сказал:

— Да, я заслужил ваше отношение, и теперь вряд ли смогу искупить свою вину. Но прежде чем вы вернетесь в Айзентурм, я должен кое в чем признаться...

Он замолчал, не решаясь продолжить.

— Продолжайте уж, директор, — произнес Квиррелл. — Они за эти дни через такое прошли, что вряд ли вы их впечатлите.

— Тот шрам, который был у тебя на лбу, Гарри… — вновь заговорил Дамблдор, — его оставил не Волдеморт. Это сделал я.