Шанс что-нибудь изменить (джен)

Уже по пути к своему дому на площади Гриммо Гарри лихорадочно пытался воскресить в памяти день, когда Джинни получила работу в «Пророке». Получалось это не очень хорошо. В то время он, едва ставший главой мракоборческого отдела, дневал и ночевал на работе в попытке обнаружить и обезвредить очередную группу темных волшебников. И все же в тот день он выкроил время для вечернего праздничного ужина, устроенного супругой, хоть и опоздал на него на добрых три часа. В ополовине двенадцатого ночи измотанный после работы Поттер все же добрался до вечеринки, назначенной еще на девять вечера. Разумеется, все уже были в сборе. И никто из присутствующих, в числе которых были Рон, Гермиона, Луна и Дин, и словом не обмолвились о каких-либо нападениях.

Это успокоило Гарри. Значит у него был реальный шанс обезопасить своих близких.

С Косого переулка Поттер трансгрессировал прямо на крышу соседствующего со своим дома и осмотрелся. На площади было тихо. Если здесь и присутствовали скрытые враги, внешний облик улицы ничем их не выдавал. Однако по этому поводу Поттер не переживал: следящие заклятия мракоборческого отдела разыскивали любого в любом месте, если он только там был. Первым делом его волновало другое — местонахождение жены и подруги. Обследовав дистанционно с помощью заклинания здание, Поттер убедился, что там не было никого, даже Кричера, приставленного наблюдать за старшим сыном Поттера. Это могло означать одно — Джеймс Сириус вместе с Тедди Люпином отправились в гости к бабушке с дедушкой в Нору Уизли.

И точно, Гарри тут же вспомнил, что в это время у Молли и Артура гостила их другая внучка — Мари-Виктуар, дочь Билла и Флер. Тедди, уже тогда неравнодушный к маленькой на восьмую часть вейлочке, напросился в гости к семейству Уизли. Молли не возражала, так как воспринимала его не иначе, как собственного внука. По сути это было недалеко от правды, ведь воспитанием мальчика занимались и Гарри с Джинни. Джеймс, разумеется, увязался за Тедди. А Кричер, следуя приказам хозяина, покидал здание на площади Гриммо только следом за детьми.

Скорее всего Джинни с Луной направились именно в Нору, когда воспользовались летучим порохом на Косой аллее.

Еще одно воспоминание помогло Гарри составить план будущих действий: врачи из Святого Мунго запретили жене Поттера на последних месяцах второй беременности пользоваться трансгрессией. Причина была в каком-то диссонансе ее магии и магии ребенка. Более точно Гарри припомнить не мог. Тем не менее он запомнил, как Джинни не единожды возмущалась собственной ограниченностью в перемещениях. Значит, чтобы задержать ее возвращение домой, достаточно было только заблокировать их домашний камин. Что Гарри и поспешил сделать. Слава Мерлину, дом узнал магию своего хозяина и не воспротивился ей. Теперь, чтобы вернуться на площадь, миссис Поттер вынуждена будет воспользоваться услугами своего отца Артура, а точнее, его новым летающим автомобилем. Который, к слову, был ненамного моложе предыдущего, а значит, как минимум пара задержек в пути по причине поломок транспорта им гарантирована.

Остальные гости вряд ли прибудут раньше восьми. Гарри посмотрел на часы: без пяти семь. Пора было что-то предпринять. Но он не успеет позвать на подмогу Снейпа. А если и успеет, объяснение займет еще уйму времени. А действовать надо уже сейчас, поэтому придётся делать все в одиночку.

Нападающих по словам МакКлирик должно быть пятеро. Но на стороне мракоборца был эффект неожиданности.

Гарри снял и, осторожно свернув, положил мантию отца себе за пазуху. Лицо уже ставшим привычным движением перевязал платком. И только потом, собравшись с духом, задействовал поисковое заклятие. Пучки красных искр тут же расцвели яркими букетами в четырех точках площади, отображая месторасположение заговорщиков. Четыре вместо пяти. Кого-то не хватало.

В тот же миг все пришло в движение. Бросив в приближающегося к нему противника каменеющее заклятье, Поттер тут же стал отбиваться от трех других. С разных сторон на него неслись убивающие и ранящие чары. Блокируя все сразу, Гарри сменил дислокацию и тут же натолкнулся на уже знакомого рыжеволосого заговорщика. Лицо Коммона, как его имя запомнил Гарри, не меняло выражения даже в пылу схватки, а сам он оказался весьма способным дуэлянтом. Даже обладающий более чем десятилетним опытом мракоборца Поттер с трудом удерживал натиск. А ведь ему приходилось еще отбиваться от двух других противников.

К счастью для Гарри, те оказались не столь умелыми, как их компаньон. Одного из них Поттер оглушил почти сразу. Другой же, оценив потери в своих рядах, спрятался за здание, и в дальнейшем подтверждал свое присутствие лишь редкими заклятиями из-за угла.

Основным противником Поттера стал каменнолицый. Коммон занял свою позицию на площади как раз напротив дома номер 12 и более не менял ее, оставаясь на своем посту точно один из каменных столбов Стоунхенджа. Ни одно заклинание Гарри не могло сдвинуть его ни на йоту. Заклятия же самого нападающего также не приносили особого вреда Поттеру, умело отражающему любые чары. Это было сражение на выносливость, и оно требовало времени. Времени, которого у Поттера было крайне мало. Рискуя попасть под брошенное приятелем Коммона проклятие иссушения, Поттер уклонился вместо того, чтобы блокировать заклятие, отвернувшись таким образом от своего основного противника. Увидевший в этом шанс каменнолицый, тотчас бросил в Гарри заклятие смерти. Но Поттер, ожидавший подобного хода, отпрыгнул в сторону и в повороте бросил в ответ такое мощное заклятие Экспелярмиуса, что Коммон отлетел к противоположной стене и, крепко приложившись головой, тут же обмяк.

Гарри, уже было готовый последовать за следующим нарушителем, неожиданно остановился. Прямо посреди площади Гриммо неподвижно стояла Лиза МакКлирик. Лицо ее было абсолютно непроницаемо, лишь в глазах горел темный огонь негодования и гнева. Не говоря ни слова, она бросила в Поттера заклятие. Затем еще одно, и еще, и еще. Она в идеале владела невербальной магией. Да и заклятия были не совсем простыми. Гарри только и оставалось, что возводить защиту — на остальное просто не хватало времени. И тем не менее его блокирующие чары срабатывали не всегда. Пара заклинаний пронеслась мимо так, будто никакой защитой там и вовсе не пахло. Лишь обострившееся во время многочисленных сражений чутье помогло Гарри не попасть под удар. Вот только заслонявший его лицо платок снесло одним из заклинаний волшебницы.

— Ты! — в фиалковых глазах чистым безумием плескалось узнавание.

Следующим заклятием волшебница напрочь разбила защитные чары Поттера. Но и он не остался в долгу: воспользовавшись заминкой, бросил в рыжеволосую непонятно как всплывшую в памяти Сектумсемпра. Девушка взвыла, прижимая к груди израненную руку — заклятие зацепило лишь ее. Отправив Гарри очередное невербальное проклятие, темная волшебница трансгрессировала к лежащему у здания Коммону и исчезла вместе с ним. Другой оставшийся нападающий, по всей видимости, последовал ее примеру.

Гарри не удалось полностью увернуться от последнего заклинания МакКлирик — искра от него попала мужчине в бок и сейчас начинала разгораться там жгучей болью.

Поттер попытался осмотреться: невзирая на проходящий здесь всего секунду назад бой, площадь выглядела вполне обыденно — ни одно заклятие сильно не навредило ни зданиям, ни дороге. И не было ни одного человека вокруг, что еще вначале показалось Поттеру странным. Оставалось предположить лишь, что возможно неудавшиеся налетчики с помощью заклинаний отвернули маглов от этого места, ведь те непроизвольно могли помешать нападению. И вдруг взгляд Гарри выхватил из темноты знакомое лицо. Вначале площади, опираясь на здание и во все глаза глядя на согнувшегося от боли мага, стояла Луна Лавгуд.

Решать нужно было быстро, пока та не подошла ближе и не рассмотрела хорошенько его лицо. Поэтому Поттер трансгрессировал. И тут же провалился во тьму и боль.