Кто, если не я? (гет)

Все немного утряслось, успокоилось. Ажиотаж, вызванный приездом Миранды Гуссокл, спал, оставив после себя атмосферу, пропитанную волшебством и ожиданием чуда.

На следующий день Гермиона целенаправленно идет в кабинет директора поговорить с Минервой МакГонагалл. Зайдя, она чувствует неловкость; внутренний страх заведомо сковывает ее, а в добавление к нему подступает и чувство вины: она ведь все это время игнорировала свою бывшую наставницу.

— Вы большая молодец, мисс Грейнджер, — улыбается ей профессор, завидев ту на пороге.

— И большая лгунья, — тут же вставляет Гермиона и старается привести учащенное сердцебиение в порядок. Да, лучше так, думает она, лучше сразу, не петляя и не обманывая себя вывалить все то, что наболело.

МакГонагалл, прищурившись, смотрит на бывшую воспитанницу и приглашает ее сесть, наколдовав две чашечки ароматного чая.

— Кажется, я кое-что переняла у Дамблдора, — хмыкает директор. — Беседа и правда лучше проходит за чашкой чая.

Гермиона не находит, что ответить, она слишком взволнована, чтобы поддерживать отстраненные темы, в голове у нее пульсирует мысль о цели ее прихода, и потому она молча берет предложенное угощение.

— Мисс Грейнджер, — осторожно начинает директор, видя замешательство бывшей подопечной. — Если вы думаете, что я на вас сержусь и тем более обижена, смею вас заверить, что это не так.

Гермиона удивленно смотрит на МакГонагалл.

— Вы сделали то, что должны были. Школа находилась под угрозой закрытия, и вы действовали исходя из благородных побуждений. Я это знаю, — профессор отпивает из чашечки горячий напиток. — Конечно, будь я на вашем месте, возможно, поступила бы иначе, но… все люди разные. На Снейпа я тоже не держу зла. Он враньем спасал чужие жизни, так что это у него вошло в привычку. Я это понимаю, Министр тоже, но, сами знаете, нужно держаться правил.

— Значит, вы… не сердитесь? — ошеломленно повторяет Гермиона, и мысли ее становятся еще хаотичнее. Она приготовилась услышать упреки и порицания, но никак не понимание. — Я предала доверие Министра, предала дом Гриффиндора своим поступком, отступившись от всего, чему вы нас учили, — в голосе Гермионы горечь и нотки угрызения совести. Она говорит эти слова скорее для себя, чем для профессора, потому как самой ей нелегко и она все еще чувствует вину.

МакГонагалл улыбается с каким-то всепониманием в глазах, какое читалось порой во взгляде у Дамблдора, и Гермионе становится тепло на душе. Она всецело хочет довериться этому человеку и не знает, как обуздать радость от осознания того, что так легко получила прощение. Ей хочется расплакаться и кинуться на шею профессору. Должно быть, она давно уже, слишком давно была закрыта от проявления чувств, сознавая, что время для этого вышло и возможности тоже. Родители ее до сих пор живут в Австралии, у них родилась новая дочь, а друзья теперь сами по себе, и Гермиона вступила в новую фазу самостоятельности и надуманного одиночества. Так может, робко мелькает мысль в ее голове, все это не так? Возможно, я еще кому-то нужна, кто-то меня ценит, кто-то пожалеет и поймет.

— Жизнь — сложная штука, моя милая. Вы это прекрасно знаете и без меня.

Гермиона кивает, сглотнув подступивший к горлу ком.

— А вы… вы случайно не знаете, где сейчас профессор Снейп? — спрашивает она.

Грейнджер мельком глядит на директора и тут же прячет свой взгляд. Она не хочет, чтобы МакГонагалл поняла, что она волнуется, но рваное дыхание и румянец на щеках невозможно не заметить.

Но все же Минерва МакГонагалл делает вид, что не замечает, или и вправду не видит, насколько важна для Гермионы эта тема.

— Северус Снейп ушел из преподавания. По крайней мере, о нем ничего не слышно, — чуть помедлив, отвечает директор. — В Хогвартс он не вернулся, да и Министр бы не дал, несмотря на то, что случившееся не поддалось огласке.

— Это очень благородно с его стороны, — искренне произносит Гермиона, вспомнив свой последний визит к главе Министерства.

— Да, порой ему приходится принимать непростые решения. Это всегда сложно — угодить всем, получить одобрение в глазах общественности. Всегда найдутся те, кто будет недоволен.

Гермиона медленно кивает.

— Всегда найдутся те, кто будет недоволен… — тихо повторяет она. — Профессор, могу ли я отлучиться до вечера? — она резко вскидывает голову и умоляюще смотрит на директора.

— Конечно, мисс Грейнджер, — чуть удивленно произносит МакГонагалл и с большим усилием отказывается от расспросов.

Гермиона, погруженная в свои мысли, на автомате кивает собеседнице и кидается к выходу, но задерживается на секунду, чтобы горячо поблагодарить директора «за все».

Она не знает, с чего начать. Не знает, где искать и к кому обратиться за помощью. Неужели опять к Рите Скитер? Ей ужасно не хочется, чтобы репортерша совала нос не в свои дела, чтобы рассмеялась во всеуслышание и потешила свое самолюбие.

Но Гермиону внезапно осеняет, и сердце ее ликует. Она отправляется к бывшей хозяйке замка. Дверь в комнату той приоткрыта, и Гермиона, постучав, распахивает ее. На большой кровати с балдахином спит огромный белый кот.

— Мисс Гуссокл? — зовет Гермиона. — Миранда, вы здесь?

Но ей не отвечают, и Гермиона вмиг чувствует себя неловко — одна в чужой спальне, без приглашения, будто шпионка или воришка.

— Паффи, где же твоя хозяйка? — спрашивает она и разворачивается к боггарту, но тотчас раскрывает глаза от удивления: рядом с кроватью стоит Северус Снейп собственной персоной. — Профессор! — взволнованно произносит Гермиона. — Простите, я не хотела, я… Я дура, — через несколько секунд поникшим и раздосадованным голосом говорит она. — Паффи, это ведь ты.

Но боггарт не меняется, он лишь молча смотрит на нее, и в его взгляде читается укор.

— Это тот, кого вы боитесь или всем сердцем желаете, деточка? — слышится голос сбоку от Гермионы.

Та вздрагивает от неожиданности. В дверях стоит та, которую она искала.

— Простите, я думала, вы у себя… — быстро извиняется Гермиона.

Боггарт, завидев хозяйку, тут же превращается обратно в кота и начинает тереться о ноги Миранды.

— Даже и не думайте проигнорировать мой вопрос, дорогуша, — напоминает Гуссокл и вальяжно садится в старое кресло, наблюдая за зардевшейся Гермионой.

— Я не думала, нет, — поспешно заверяет ее Гермиона и выдыхает, расслабив плечи. — Я и боюсь, и жажду видеть этого человека, — горько усмехается она. — У Паффи не было выбора.

— Это ведь тот самый Снейп? — догадывается волшебница.

Вместо ответа Гермиона просто кивает, а затем спрашивает:

— Вы мне можете помочь найти его?

— Говорит лучшая сыщица всех времен, — поддевает ее Гуссокл.

— Лучшая сыщица всех времен обращается к лучшей прятальщице всех времен, — в тон ей отвечает Грейнджер.

Миранда расплывается в самодовольной улыбке.

— К сожалению, нельзя найти человека, если на него не наложены следящие чары. Мы, простые смертные, не имеем такой власти, — отвечает волшебница и внезапно подмигивает собеседнице.

— Следящие чары… Министерство, — быстро соображает та и снова воодушевляется.

В Министерстве на палочки государственных служащих стали накладывать следящие чары при власти Бруствера, прямо как на несовершеннолетних волшебников. Ей крупно повезет, если Снейп еще не успел их снять.

— Как раз сейчас я отправляюсь в Лондон. Кажется, Министр хочет предложить мне работу.

— Работу?.. — выпрыгнув из собственных мыслей, повторяет Гермиона.

— Да, работу, — важно кивает Миранда.

— Это же здорово! — бодро дает оценку Грейнджер. — Если, конечно, вы хотите работать на Министерство…

— Смотря, что мне предложат, — загадочно отвечает Миранда. — Ну что, вы готовы к небольшому путешествию?

* * *

Как ей в голову не пришло, что можно обратиться за помощью к человеку, который не меньше ее выстрадал и натерпелся, который лучше других на себе прочувствовал, что такое ложь и предательство, и которому она всем сердцем доверяет?

— Гермиона, но ведь ты можешь сказать, зачем тебе понадобился Снейп? — спрашивает ее Гарри в курилке. В этом помещении сейчас никого нет, а лучшего места от посторонних ушей и шумных отделов не найти. Да и к тому же оно находится далеко от кабинета Министра, с которым она пока не хочет встречаться.

— У нас остался один нерешенный вопрос, Гарри. Прошу, помоги мне. Я потом тебе все объясню.

— Гермиона, это классно, что ты нашла Миранду Гуссокл. Все Министерство уже жужжит об этом, — внезапно говорит Мальчик-Который-Выжил. — Министр строит на нее планы.

— Да, я слышала, что он хочет предложить ей работу, — кивает Гермиона.

— И не просто работу, а должность директора Йермской школы!

— Должность директора?! — ошеломленно переспрашивает Грейнджер.

— Ну да, она отличная кандидатура, разве нет? — улыбается зеленоглазый.

— Конечно, ты прав, — быстро соглашается Гермиона. — И МакГонагалл разгрузят… Гарри, так ты мне поможешь? И, кстати, Гарри, а что ты так светишься?

— На самом деле, я просто нервничаю, — отвечает Поттер и резким движением вынимает из внутреннего кармана мантии небольшую коробочку, открывая ее. — Как думаешь, ей понравится?

— О, Гарри… — всплескивает руками Гермиона и кидается другу на шею. — Поздравляю!

— Спасибо, Герм, но пока еще рано.

— Брось, ты что, действительно думаешь, что Джинни тебе откажет?

— Нет, конечно, нет, — по-мальчишески взъерошивает волосы тот, а затем самодовольно добавляет: — Разве можно отказать Избранному?

— Гарри Поттер! — смешливо говорит Гермиона и по-дружески отвешивает ему подзатыльник.

Оба смеются. Как давно ей не хватало этого: этой улыбки, смеха. На мгновение Гермиона как будто возвращается в школьные годы, в детские годы беззаботности. Как будто все снова в порядке.

* * *

Заклинание приводит ее в Косой переулок, в лавку Олливандера. И не успевает она перешагнуть порог, как внутри у нее зарождается чувство тревоги.

— О, мисс Грейнджер, — волшебник, услышав колокольчик, оповестивший о посетителе, спешит спуститься с лестницы, в руках у него друг на дружке громоздятся узкие длинные коробочки. — Рад вас видеть.

— Мистер Олливандер, — быстро улыбается ему Гермиона. — Я здесь по очень деликатному вопросу… М-м-м. А Северус Снейп здесь?

— О-о, — протягивает старый волшебник, — за ним погоня? Не зря он давеча поменял волшебную палочку. Стало быть, она со следящими чарами. Я пока не успел ее разобрать.

— Поменял палочку? — сердце глухо стукнуло в груди. — Давно?

— На днях… — отзывается мастер. — Что-то случилось? А как себя чувствует ваша палочка?

— Превосходно, спасибо, — благодарит его Гермиона. — Спасибо за помощь, до свидания!

Грейнджер спешит выйти на свежий воздух, чтобы поскорее остаться наедине с разочарованием, которое ее разъедает изнутри. Слезы тут как тут — выступают и крупными каплями стекают по щекам, но расплакаться ей мешает вывеска аптеки, на которую она случайно натыкается взглядом. Возможно, Снейп заглянул не только к Олливандеру, осеняет ее.

Гермиона, вновь почувствовав прилив сил от едва забрезжившей на горизонте надежды, с головой окунается в поиски, переходя от лавки к лавке, от магазина к магазину. Кто-то отвечает ей, что не видел его, а кто-то, вроде молодого аптекаря, точно помнит, что Снейп заглядывал к ним и приобрел немного стандартных ингредиентов, ничего необычного. Куда направился потом, чем хотел заняться — этого, конечно, он не знает. Он пытается даже заигрывать с Гермионой, но та не поддается и даже не понимает сначала, что молодой аптекарь хочет с ней познакомиться поближе. Узнал ли он ее, или просто она ему приглянулась? Гермиона не знает и тут же бросает эти мысли, не обдумав их до конца. Да и не нужно ей это, ведь надежда, словно маяк, просветивший всю ночь, угасла в лучах восходящего солнца действительности. Что теперь ей делать? Стоит ли искать дальше? А может быть, ей уже прекратить этот бешеный бег и смириться с тем, что больше она его не увидит? Возможно, и к лучшему, что их судьбы разошлись, даже не соединившись?

«Но вдруг он был еще в Хогсмиде?» — пульсирует новая мысль. Нет, я все та же, думает Гермиона, я упряма и иду до конца. Это как раз то, что ценили во мне преподаватели, как раз то, что порой раздражало моих друзей и что ненавидели во мне завистники.

Гермиона проходит мимо магазинчика «Ужастики Умников Уизли», и к горлу подступает ком. Нет, она не хочет видеть Джорджа, не знает, о чем с ним разговаривать, не желает выглядеть нелепо. Да и Снейп вряд ли удостоил вниманием подобный магазин. Она ускоряет шаг и ловит себя на мысли, что снова бежит от действительности. Что все еще не готова смотреть в лицо отголоскам войны, ее следам, видеть ее последствия. Но разве это не она с рьяным желанием бросилась учить потерявших магические способности детей? Ответа на этот вопрос у нее нет. Неужели она трусит?

Хогсмид встречает ее шумными улицами. Деревня полностью восстановилась от оккупации пожирателей смерти, здесь царит мир и свежий воздух. Кроме того, здесь людно.

Вот этот магазин, его здесь не было, отмечает она, завидев фиолетовую крышу. И этого… И даже построили кафе-мороженое. Гермиона видит среди посетителей хогвартцев, перед ее глазами мельтешат галстуки разных расцветок. Гриффиндор, Райвенкло, Хаффлпафф, Слизерин. Она боится быть узнанной и прячется в «Кабаньей голове». Аберфорт долго смотрит на нее пронизывающим взглядом и кивает, он узнал ее. Гермиона, переведя дыхание, тоже быстро кивает и нерешительно подходит.

— Простите, мистер Дамблдор, — обращается она к нему. — Я ищу одного человека…

А ведь у Аберфорта такие же голубые глаза, какие были у их директора, только вот не такой проницательный взгляд. Он, скорее, осторожный и слегка водянистый, какой бывает только у старых людей. Он молча ждет продолжения, и Гермиона быстро продолжает, понизив голос:

— Северус Снейп?

Аберфорт ничем не выдает удивления, а может, он и не удивлен, он так же молча протирает белой тряпкой стакан и аккуратно ставит его на стойку.

— Не видел, — коротко бросает хозяин заведения и поворачивается к Грейнджер спиной.

Здесь больше некого спрашивать, негде искать, тут же осознает Гермиона. Нужно бежать, бежать отсюда скорее, пока ее не увидели преподаватели и студенты, для которых она все еще герой магической войны, которую молча боготворят и к которой боятся подойти, отдавая ей дань уважения полными гордости за нее взглядами.

Наверное, все же так будет лучше, было бы глупо, тут же думает она, пуститься в бесцельные поиски по всему волшебному миру. А быть может, Снейп устал от магии и поселился в каком-нибудь магловском городе, чтобы забыть все, что было, и начать наконец-то жить заново. Было бы несправедливо лишить его этой радости, напомнив о минувшем своим визитом. Да и, возможно, никому уже это не нужно.

А она… Что она? Время лечит, и вскоре зарубцует ее раны, превратит в гладкие, блестящие на солнце шрамы. Она будет изредка вспоминать эти недоотношения, и они вызовут у нее лишь грустную улыбку. Разве впереди мало радостей? Скоро назначат нового директора, дети излечатся, Миранда Гуссокл уговорит жителей деревни отдать своих чад к ним на воспитание.

Гермиона вдыхает воздух и чувствует в нем нотки весны. Все будет хорошо, уверяет она себя.

* * *

И все же останавливается перед тем раскидистым дубом на пригорке, сказочным и величественным. Отсюда она впервые увидела деревню, здесь ее ждали надежды и разочарования, здесь она впервые поняла, что в ней зародилось чувство.

Солнце сегодня яркое, по-весеннему теплое, с утра была капель. Сейчас ветви дуба, освобожденные от оков льда, дышат каждым миллиметром коры, и Гермиона слышит это дыхание, ровное, умиротворяющее, звучащее в унисон с ее дыханием. Это дерево — свидетель всех ее переживаний. Оно впитало в себя ее чувства, она это знала, и потому ей так хочется остаться здесь подольше, будто поделиться еще одним своим открытием в себе — она будет жить дальше.

Гермиона не помнила, когда поняла, что рыжие всполохи на горизонте не принадлежат солнечным лучам. Она слышит грохот и взрывы, и сердце болезненно отзывается на эти страшные для нее звуки — звуки войны. Она с ужасом обнаруживает источник пожара — серую полуразрушенную башенку, которую однажды показал ей Драко. Мерлин, чему там гореть? Сорваться и бежать ее заставили детский крик и мольба о помощи. Из деревни уже кто-то бежит, но будет поздно, слишком поздно, она находится ближе к этой башне.

Гермиона поскальзывается на талом снеге, спускаясь с горы, сдирает в кровь колено, но это не мешает ей продолжить бег, сквозь грохот и треск, через пожухлую прошлогоднюю траву, будто стеклянную и звенящую. Внутри нее все сжимается от напряжения и переживаний.

* * *

Эббигейл видит Гермиону сразу.

— Все хорошо! — бездумно кричит Гермиона. Это первые слова, которые сорвались у нее с губ. Она и сама не знает, будет ли все хорошо, но сказать это было необходимо, чтобы успокоить испуганного ребенка, стоящего в окне башенки. Сзади нее угрожающе полыхает пламя. — Я спущу тебя, не двигайся!

Дрожащими руками Грейнджер вынимает из кармана палочку, сосредотачивает свой взгляд на девочке.

— Мобиликорпус! — выкрикивает она, и легкое сияние окутывает девочку, отнимает у лап огня, уже замахнувшихся на ребенка.

Эббигейл плачет и что-то бормочет. Она заикается от рыданий, и слов ее не разобрать. Гермиона прижимает ее к себе, оттаскивая подальше от пожара.

— Нет! — кричит Эббигейл.

— Тише, тише!

Сбоку к ним подбегает Малфой. Он ошарашенными глазами смотрит на происходящее, на Гермиону и Эббигейл.

— Где она, где?! — кричит он.

— Драко! Перестань, зови людей, нужно тушить огонь! — в ответ, перекрикивая треск, восклицает Грейнджер.

— Там! — Эббигейл указывает на башню.

— Черт! — ругается Малфой и бежит ко входу в башню.

Слышится очередной взрыв.

— Ты куда?!

— Там Черрити! — кричит он Гермионе.

— О, боже… — сердце Гермионы уходит в пятки. — Стой тут, поняла? — на миг наклоняется она к Эббигейл и тут же присоединяется к Драко. — Я пойду, — твердо говорит она.

— Грейнджер, — с какой-то злобой выплевывает Малфой, но Гермиона вмиг понимает: он сердится не на нее, а на свою беспомощность.

Нет времени объяснять, нет времени ждать подмогу, сейчас судьба ребенка зависит от нее.

— Агуаменти! Агуаменти Максима! — командует Грейнджер, извергая из волшебной палочки потоки воды, но пламя не гаснет, оно накидывается на водную стихию, душит ее с каким-то шипением и шкворчанием. Ничего! Она вызвала заклинание тушения огня — ничего! Эванеско, Финита Инкантатем — ни одно не помогает. Она что, тоже лишилась магии? Гермиона в отчаянии ныряет в очаг, глаза слезятся, она пытается разглядеть, увидеть сквозь дым и искры Черрити Чейз. — Черри! — кричит она. — Черри!

— Профессор Грейнджер! — наконец слышит она тихий ослабленный стон. — Я здесь!

Гермиона ориентируется по голосу. Сверху раздается жуткий грохот. Гермиона инстинктивно выставляет щит, но горящая балка падает мимо, прямо сзади нее, перекрывая выход. Пламя с каким-то истеричным всхлипом летит вверх и, словно красно-желтая корона, начинает танцевать у проема. Стены дрожат, гремят, потолок, кажется, сейчас весь обвалится на пол. И тут она видит ее — сгорбленную, съежившуюся — девочка сидит в нише, пол между ними отсутствует. Огонь, словно взбесившийся, испепеляет все на своем пути, слизывает доски и камни и подбирается к Черрити.

«Адский огонь, — с содроганием проносится в воспаленном мозгу Гермионы. — Кто и зачем его вызвал?»

— Акцио! — кричит Гермиона, и магия, спотыкаясь об опасную стихию, подхватывает ребенка и несет почти сквозь языки пламени в объятия Гермионы.

— Все хорошо, — снова говорит Гермиона, не замечая, как дрожит, и обхватывает девочку. Она внимательно осматривает башню и создает вокруг их голов воздушный купол, но он тут же с треском лопается — этому огню наплевать на все законы магии.

— Гермиона! — кричит снаружи Драко. — Окно!

Окно! Гермиона задирает голову. Оконный проем, в котором стояла Эббигейл, — он высоко, как она смогла туда забраться? Но сейчас не до этого, сейчас нужно как-то перенести себя и Черри наверх. Стена в этот момент трескается и обрушивается в новых местах. Здоровенный камень падает прямо у их ног, ломая хрупкий фундамент. Гермиона проваливается в пол, на секунду ногу пронзает резкая боль.

— Мисс Грейнджер! Мисс… — обеспокоенно и плача, обращается к ней Черрити и тормошит ее за плечи.

Драгоценные секунды уходят на то, чтобы придти в себя, Гермиона знает, что будет жалеть, ведь этого времени ей может не хватить. И тут до нее доходит — Эббигейл волшебством подняла Черрити, а сама забраться не смогла. Сейчас у нее просто нет выхода. Она направляет палочку на девочку и произносит заклинание. Удушающий газ проходит в легкие, мешает вдохнуть. Она чувствует, как пламя лижет ей плечо, и из последних сил вперемешку с криком поднимает Эббигейл к окну.

— Драко! — кричит она, и ее крик превращается в истеричный вопль. — Лови!

«Не теряй сознание, не теряй!» — командует она себе, опуская ребенка в оконный проем.

— Прыгай, — шепчет она девочке, но та оборачивается на нее со слезами на глазах и кричит ее имя, кричит снова и снова. Гермиона машет ей рукой — прыгай!

Ее душит и ослепляет кирпичная пыль, горящие щепки и тяжелый дым. «Я ведь прошла войну, неужели я так глупо умру?» — сетует Гермиона. Прямо перед ней обрушивается уцелевшая часть крыши. С грохотом ломаются стропила. Она успевает заметить, что верхняя часть башни повисает над ней. Еще мгновение, и…

«Я не могу сдаться, не могу», — твердит себе она и снова наколдовывает воздушный купол. На этот раз он лопается не сразу. Еще! И еще. Пока не подтянулась на руках и не выбралась на остатки обгоревшего пола. Она ползет, делая упор на руки. «Все это бессмысленно, бессмысленно…» Но Гермиона упрямо продолжает ползти, валится на груду щебня и чувствует в ноге и плече раздирающую боль. Она ползет, вязнет, выбирается и снова барахтается, работая руками, словно утопающая. Сквозь слезы и бурую завесу она видит, что кто-то спешит к ней на помощь.

— Драко, — хрипит она. — Это адский огонь, это адский…

Слова гаснут у нее в горле, очередной воздушный купол лопается. Последнее, что она видит — это взмахи волшебной палочки и раздвигающееся в стороны по ее мановению пламя.

* * *

Гермиона открывает глаза и видит перед собой незнакомого человека. Она хочет что-то сказать, но слова не идут, она чувствует дикую слабость и только хмурится. Но незнакомец избавляет ее от ненужных вопросов.

— Я дежурный целитель, — объясняет он. — Мисс Грейнджер, примите вот это. Скоро боль отпустит вас.

Гермиона послушно делает пару глотков вязкой горькой жидкости и морщится. Костерост. Еще ложка чего-то… Снова горькое. Но это второе зелье она не узнает. Слабость вновь накрывает ее, и она забывается сном.

Когда она просыпается в следующий раз, возле ее кровати с обеспокоенным выражением лица сидит МакГонагалл.

— Гермиона! — восклицает она, нервно и обрадованно одновременно. — Как вы себя чувствуете? Мерлин мой, как вы нас всех напугали!

— Черрити, — хрипит Гермиона, пытаясь сосредоточить свой взгляд на директоре.

— С ней все в порядке, — заверяет ее МакГонагалл. — Благодаря вам, конечно же.

— И Драко… — кивает Грейнджер. — Он меня спас, я должна сказать ему спасибо.

— Малфой? — с какой-то рассеянностью переспрашивает профессор. — Нет же. Вас спас Снейп, моя дорогая.

— Кто? — широко открывает глаза Гермиона и пытается привстать с подушки.

— Лежите, — тут же говорит МакГонаггал. — Вам сейчас нужен отдых. Потом всех поблагодарите.

— Он здесь? — продолжает расспрос Гермиона.

— Да, пока да, — кивает директор. — Я пойду прикажу, чтобы вам принесли поесть. Дайте мне слово, что не будете двигаться.

Гермиона поспешно кивает, усыпляя бдительность МакГонагалл. Профессор торопливо удаляется из комнаты, и Гермиона обводит глазами помещение: она в своей спальне. У нее столько вопросов! Она сейчас умрет, если не услышит на все эти вопросы ответы. Кого бы ей позвать для расспросов? Сердце гулко стучит в груди. Ей нужен Драко, безусловно он, ей нужны девочки, чтобы подробно расспросить их обо всем, и ей нужен… ей нужен он. Откуда он взялся? Она весь день искала его. Неужели он понял это, почувствовал и все-таки вернулся?

Гермиона откидывает уголок одеяла, но чувствует слабость. Плечо неприятно отзывается болью, какая бывает при ожогах, а вид забинтованной ноги лишает ее последних сил. Так и придется здесь лежать, с негодованием думает Грейнджер и почти смиряется с этим. Она укутывается обратно в одеяло — кажется, у нее жар. Но теперь-то она быстро пойдет на поправку, так быстро, как только возможно. Ведь она должна получить ответы — врожденное любопытство поможет ей обрести силы, кроме того, внутри нее снова замаячила необъяснимая и всепоглощающая надежда.