Путешествие длиною в... (джен)

Эльфы наконец отмерли после волшебного танца прекрасной иллюзорной девы, и все как один уставились на стол, за которым сидели принцы и волшебники.

— Чувствую себя как Поттер в Большом зале, когда объявили, что он станет четвертым участником Турнира Трех Волшебников, — сказал Северус, пряча лицо за кубком.

— Улыбайтесь, — сказал Руди, — сойдем за добрых волшебников.

— Кстати, господа принцы, все хотел спросить: Гэндальф — он же волшебник? — задал вопрос Ремус.

— Не совсем. Волшебниками истари называют люди и дунедайн, — ответил Леголас.

— А тогда кто такие истари? — уточнил Люпин.

— Если вы в состоянии выслушать достаточно долгий ответ, то я расскажу, — сказал Леголас и подпер голову правой рукой, поставленной на стол.

— Мы слушаем, — ответил Рудольфус, немного растягивая слова, чтобы скрыть зевок.

— Ну, вы сами хотели. Вы все уже наверное в курсе, наш мир, Эа (Вселенная) был сотворен Му́зыкой А́йнур — всеобщим хором Айнур, высших духов, первых творений Эру Илуватара, под его же руководством. После Музыки Айнур некоторые Айнур пришли в Арду, чтобы подготовить её для Детей Эру. Меньшие из Айнур, Майар, стали помощниками более могучих — Валар. Так вот, истари — это майар, посланные Валар в Средиземье для помощи эльфам и дунэдайн в борьбе с Тёмным Властелином Сауроном. Когда они прибыли в Средиземье, истари сразу выглядели как старцы. Считалось, что если духи предстанут перед нами и дунедайн исполненными величия и силы, то начнут этим пользоваться и склонять нас к тем действиям, которых мы сами бы не хотели. Истари должны были явиться в скромных обличиях и действовать советом и убеждением, любовью и пониманием направлять нас к добру, способствовать объединению народов Средиземья в борьбе против Саурона.

— Реально, Гэндальф — местный Дамблдор! Это же прямо его тезисы: победить зло любовью и добром, — ухмыльнулся Северус.

— То есть этот чудак в шляпе с бородой — он дух? — уточнил удивленный Басти, потому что заподозрить того, с кем они путешествовали, в его божественном происхождении было сложно.

— Не все и не всегда удаётся так, как задумывается, — проговорил Таурмирион, чья голова также поддерживалась его рукой. — Они раньше были бесплотными духами, до того как попали сюда, а тут получили бренное тело, которое кушает, спит, устает и все остальное, как у всех. Да еще, в добавок к всему, истари оказались подвержены чувствам: страхам, сомнениям и честолюбивым стремлениям, в тех формах, что более свойственны людям и дунедайн. Поэтому вышел некий гибрид волшебного духа и обычного человека, который, тем не менее, не может умереть от старости, дух майар ему не дает. Так мы и получили тех, кого получили.

— То есть таких, как Гэндальф, много? — спросил Рудольфус.

— Нет, такой один, — усмехнулся Леголас, — а вообще Истари пятеро: Курумо, сильнейший из Истари, майа Аулэ, люди называют его Саруман; Олорин, майа Манвэ и Варды, известный вам как Гэндальф, владелец одного из эльфийских колец — Нарьи, которое было передано ему Кирданом Корабелом; Айвендил, майа Йаванны, друг птиц и зверей, он тут живет у нас, в лесу. Люди зовут его Радагаст.

— Радагаст? Этот чудик, у которого в шапке живет птица, и который ездит на кроликах? — изумился Сириус.

— Да-да. Вижу, вы с ним познакомились по дороге, — засмеялся Леголас.

— Было дело — но он же просто ненормальный!

— Кто их там разберет, этих Истари, что для них нормально, а что — нет, — подал голос зевающий Таурмирион. — Еще двое Истари: Алатар и Палландо, оба майа Оромэ, ушли на восток с Куруниром — и не вернулись. За минусом двух последних, которых в этой эпохе никто не встречал, получается всего трое.

— Понятно. А чудеса свои они творят при помощи посохов, как я предполагаю? — спросил Долохов.

— По-моему, да, — ответил Леголас, — я ни разу не видел, как они колдуют, но, поскольку Гэндальф все время везде ходит с посохом, то думаю, что вы правы.

— По-моему, нужно отправляться спать, принц, вы ничего не забыли рассказать брату? — сказал Мальсибер.

— Эмм, да. Лайкве, знаешь, мне нужно будет уехать на несколько дней.

— Уехать? — вскинулся Леголас. — Куда ты собрался?

— Я не один, мы все вместе собираемся в одно место съездить, но вернемся ко времени прихода гномов. Ничего особо опасного не должно быть, да и я же буду, вот, с друзьями, так сказать, в плотном кругу защиты магов.

— Чем больше ты говоришь о безопасности, тем меньше у меня к тебе доверия. Четко назови место, куда вы все собрались! — прикрыл один глаз Леголас, чтобы сфокусироваться на младшем брате.

— Мысъездимвэребор, — быстро произнес Таурмирион.

— Мне сейчас показалось, или в этом бубубу прозвучало Эребор? — очень спокойно уточнил Леголас.

— Не показалось, — ответил Таурмирион, — мы хотим попробовать договориться со Смаугом.

— Это, конечно, меняет дело. Я-то думал, вы сразу на дракона накинетесь, а вы поговорить собираетесь. Скажу вам — так себе идея, на мой взгляд. А главное — вы не сможете поехать. С обеда этого дня все границы Королевства перекрыты как на въезд, так и на выезд, охрана на всех постах удвоена. Форты приведены в боевую готовность. Выйти за пределы королевства можно только с личного разрешения таура, которое, боюсь, под такое путешествие вам не получить никогда.

— Что произошло, о чем мы не знаем? — наклонив голову к старшему принцу, спросил Северус.

— А вам мало того, что вы знаете? Орки, непонятный некромант в Дол Гулдуре. Один Моргульский клинок говорит о многом. Лучше заранее предпринять меры, чем решать проблемы, когда они уже в твоем доме. Я утром доложу королю о ваших планах, полагаю, он нанесет вам визит сам, насколько я его знаю, вряд ли он станет соблюдать этикет в решении такого вопроса. После завтрака вы будете в мастерских Мири?

— Можно и там, — сказал Долохов, — поработаем в ожидании явления его величества.

* * *

На следующее утро, как ни странно, плохо никому не было, хотя выпито было изрядно.

— Наверное, это какая-то особая эльфийская магия, — предположил Сириус.

— Скорее, это особые свойства местного эльфийского вина, — парировал Северус. — Но так даже лучше: антипохмельного меньше понадобится.

После завтрака все направились в мастерские принца, где их ждал взволнованный Таурминион, видимо, серьезные разговоры с отцом были делом непростым. На вопрос о магии или вине он ответил, что у них на столе вчера было Дорвинионское вино из личных запасов таура: его делают темные эльфы авари в расположенном не так далеко Дорвинионе. Поскольку этот край сейчас практически полностью отрезан от остального мира истерлингами, они могут торговать только с Эсгаротом и гномами в Железных холмах. Раньше это вино стояло на столах всех правителей Средиземья, а сейчас — большая редкость.

В ожидании визита владыки все снова занялись делами. Теперь обсуждали план действий у Одинокой горы и повторно изучали планы Эребора.

— Хотя схема и очень странная, но по ней можно понять, что, кроме главного входа, однозначно существовали и другие. При определенной доле везения и большом усердии мы обязательно обнаружим способ, как нам попасть внутрь, — высказался Мальсибер.

— Хорошо, Рей, вот мы зашли внутрь горы. Наши дальнейшие действия? — спросил Долохов. — Дракон определенно пребывает в некой спячке, иначе бы он регулярно вылетал за питанием, и его бы заметили жители близлежащего озерного города.

— Если мы продолжаем считать Смауга разумным, кстати — а откуда вы знаете, как его зовут? Он что, представился гномам перед тем, как напасть на них? — уточнил Рей.

— Я не знаю, — пожал плечами Таурмирион, — может, ему имя дал Моргот, его создатель? И естественно, за столько тысяч лет все как-то узнали, как его зовут.

— А что вообще известно об этом Смауге?

— Смауг — крылатый дракон золотисто-красного цвета. В хрониках он описывается как «особенно жадный и сильный». Как и все драконы он летает, ну это естественно, еще он может выдыхать пламя, у него очень сильный хвост. Он может ментально влиять на других существ, сам погружаться во что-то вроде анабиоза. В состоянии активности обладает очень хорошим аппетитом.

— Будет любопытно с ним пообщаться, — сказал Северус. — Только без защиты разума рядом с ним делать нечего.

В этот момент распахнулись двери. Все поднялись, так как ожидали визита короля, но пришел Леголас и выразительно посмотрел на брата.

— О нет! Hacca! — закрыл руками лицо младший принц.

— Что-то плохое произошло? — спросил Сириус.

— Ада не придет сюда, нас вызывают к подножию трона.

— А есть разница? — уточнил Августус.

— Еще какая. Если бы ада пришел сюда, мы бы беседовали с недовольным отцом. А сейчас нас вызывает разгневанный король. Это хуже. Гораздо хуже.

* * *

Когда маги вышли из своих покоев, Таурмирион махнул головой на что-то вроде гигантской беседки далеко впереди и вверху, к которой вели те самые страшные узкие мостики.

— Нам туда, рекомендую не смотреть вниз, а исключительно на голову впереди идущего, — подсказал Леголас.

Идти можно было только строго по одному, поэтому возглавлял их группу старший принц, который специально шел, не торопясь, а замыкал Таурмирион, который постоянно вздыхал.

— Что же вы так сокрушаетесь, принц? — поинтересовался Рудольфус. — Не съест же король нас всех.

— Съесть не съест, а в темницы отправить запросто. Причем лет на десять как минимум. При его возрасте он эти годы даже не заметит, как они пройдут, — снова вздохнул Таурмирион. — Одна надежда, что на нас он обычно долго не злится. И потом, мы же давно не виделись, — не станет же он и правда… Хотя тут угадать сложно.

— О! Я в первый день и вчера толком и не рассмотрел вашего батюшку, — прошептал Басти, который оказался за спиной Таурмириона, когда они наконец добрались до площадки, над которой возвышался королевский трон. — А вот с такого ракурса он смотрится просто ух! Какие ноги! А разворот плеч! Шикарный профиль! А эти волосы! А взгляд? Да Люциус бы, как увидел его, пошел бы сразу и удавился от собственной несостоятельности.

— Тише! — шикнул на брата Рудольфус.

Трон в виде переплетенных рогов гигантского загадочного зверя возвышался над посетителями как минимум на два роста короля. По тому, как Трандуил постукивал пальцами в богатых перстнях по подлокотникам и дергал мыском элегантного сапога ноги, которая была закинута на другую, было видно, что владыка сердится. А уж взгляд, которым он сверлил младшего сына, был похож на Аваду Кедавру, только что синего цвета. И видимо, слова Рабастана король расслышал, так как на несколько секунд сместил фокус глаз на говорившего, и как будто даже немного удивился, но потом, вспомнив, зачем тут все собрались, снова уставился на свое беспокойное чадо.

Пауза затягивалась. Было заметно, что король не собирается помогать сыну с началом разговора, а Таурмирион все никак не мог решиться что-то сказать. Но внутри короля, видимо, настолько бурлили эмоции, что ему надоело ждать, пока виновный откроет рот, — и он произнес голосом холодным, как лёд, но полным внутреннего огня:

— Капитан гвардии нашего королевства доложил мне утром, что, несмотря на мой приказ о закрытии границ королевства, мой сын, забывший за время своего отсутствия свои служебные обязанности, собирался отбыть на новые приключения.

С каждым словом голова Таурмириона опускалась все ниже и ниже. Наверное, если бы король продолжил эту часть речи дольше, то он бы согнулся в поклоне. Но тут тон речи короля резко сменился, и он рявкнул:

— Это так?

Все вздрогнули от неожиданности, а Таурмирион, понимая, что тут ответ обязателен, выдавил из себя:

— Да, владыка.

Король встал и начал медленно спускаться вниз, ступенька за ступенькой, покуда не сошел на один уровень с сыновьями и магами, и снова долго смотрел на младшего сына, а затем произнес:

— Для вас, как я вижу, приказ короля ничто?

— Нет, владыка. Но мы не знали об этом приказе, когда планировали этот поход.

— Ах вы планировали его! И давно? Отвечать!

— Почти сразу, как прибыли. Есть ограничения по времени, поэтому это мероприятие нельзя отложить, как бы мне не хотелось.

— Гномы?

— Гномы. Мы хотим завершить это дело до того, как они попадут в наш дворец, чтобы поставить их перед фактом и вынудить принять те условия, которые согласуем с драконом.

— Вы собираетесь вести с ним переговоры? — удивился Трандуил. — А как же героическая схватка?

— А капитан гвардии не доложил вам о цели похода, — зыркнул глазами в сторону Леголаса младший брат.

— Скажем так, первая часть его доклада была столь неожиданна, что до второй дойти не успели. Значит, переговоры…

— Да владыка, моей личной целью являются наши камни. Уверен, что если гномы сами захватят гору, то Торин не отдаст нам их никогда.

— Да, так бы и случилось.

Тут Трандуил повернулся к сыну спиной и сказал:

— Как ты мог, сын! Ты хотел снова уехать тайно, оставив мне письмо, как в прошлый раз?

— Нет, я бы так больше не поступил, — сказал Таурмирион, переминаясь с ноги на ногу от желания шагнуть к отцу, чтобы обнять его и успокоить, но сейчас этого делать было нельзя.

Таур медленно оглядел всех волшебников:

— Я даю вам десять дней максимум. На одиннадцатый я буду там сам. Вы уверены, что вернетесь все живые и здоровые?

— Владыка, — сказал Северус, как уже имевший опыт разговора с королем, — я могу вам гарантировать, что никаким опасностям его высочество подвергаться не будет. Мы сами не собираемся рисковать своими жизнями и ему не дадим.

— Я рассчитываю на ваше благоразумие, Северус! Капитан, выделите принцу три пятерки гвардейцев, пятерку разведчиков, и пусть Аурлор тоже идет.

— Владыка, а… — хотел что-то сказать Леголас.

— Нет. Я не могу обоих своих сыновей отправить в пасть дракону. Но обещаю, что следующая миссия будет твоя, а Таурмирион будет проверять вместо тебя патрули. Я сам проложу вам завтра тропу, минуя Эсгарот. Нечего смущать нашими планами озерных жителей.

Примечания:

Алатар и Палландо — так называемые синие маги. Они не упоминаются в фильме, как объяснил Пиджей, потому как о них не говорится в самом тексте LoTR и Хоббита, а на дневники, неоконченные произведения и другое, принадлежащее авторству Толкина прав кинокомпания не покупала.

Hacca — Ругательство на языке квенья. В простонародье задница. Соответственно, есть целый спектр ругательств вроде Haccandil ("любитель задниц") или всякое такое связанное с филейной частью организма эльфа.