Эсмеральда (гет)

Проводив Жеана, Клод погрузился в размышления. Закончив небольшую уборку в келье и собрав книги для завтрашнего урока с братом, он ещё долго сидел и смотрел в одну точку. Мысль, что он в порыве гнева, возможно, убил человека, не давала ему покоя. А теперь до него ещё и дошло, что в случившемся, скорее всего, обвинят Эсмеральду — поначалу он даже не думал об этом. Собирался спасти девушку от насилия — и в итоге её подставил!

Под утро архидьякону удалось заснуть, но его мучили кошмары. В них то капитан обнимал цыганку, а она не сопротивлялась, то отряд солдат вместе с Шармолю являлся к нему в келью, чтобы арестовать, то сам дьявол уносил его душу, душу прелюбодея и убийцы, в ад.

Клод проснулся невыспавшимся и почти больным. Он решил снова заняться алхимией, чтобы отвлечься, но дело не шло. После недавнего разочарования его пыл угас, и требовалось время, чтобы забыть о неудаче и начать заново.

Тогда он решил проведать Квазимодо и поднялся на колокольню. Горбун, как всегда, обрадовался этому визиту, но вид у него был грустный. Даже утренний звон колоколов получился у него не таким мелодичным, как будто его всё ещё подменяли монахи.

Квазимодо сам себе не мог объяснить, почему он грустит, но со вчерашнего вечера его не оставляло ощущение, что с Эсмеральдой случилось что-то плохое. Он ждал утренней службы, так как именно к этому времени она обычно появлялась на площади. Когда же девушка не пришла, звонарь совсем упал духом. Он немного утешился, увидев Гренгуара, который обычно приходил вместе с ней — быть может, и цыганка скоро появится? Но поэт никого не ждал и сразу начал рассказывать стихи, значит, он сегодня выступает один. Квазимодо очень хотелось выйти и поговорить с ним, но для этого нужно было разрешение от Фролло…

— Ты чем-то расстроен. Что случилось? — спросил архидьякон. Похоже, он сегодня в добром настроении… Тогда это шанс!

— Ничего не случилось, хозяин. Просто мне здесь одиноко. Я очень давно не гулял.

Воцарилось молчание. Квазимодо уже смирился с тем, что его никуда не отпустят, как вдруг Фролло произнёс:

— Хорошо, я разрешаю тебе выйти из собора. Только не уходи слишком далеко, в прошлый раз это плохо кончилось.

— Я всё сделаю, как вы сказали! — пообещал звонарь, скрывая радостную улыбку. Как ни снисходителен сегодня хозяин, испытывать его на прочность определённо не стоит.

* * *

Сделав небольшой подарок воспитаннику, — пусть хоть у кого-то утро будет добрым! — Клод вернулся в келью. Лежащие на краю стола учебники напомнили ему, что надо навестить брата. Поэтому архидьякон сначала пошёл на рынок и купил разнообразной снеди. Получилась довольно увесистая корзинка: жирная пулярка, кольцо кровяной колбасы, мягкий сыр, коврига свежайшего хлеба, овощи, фрукты и даже сладости. Жеан с детства был лакомкой, и Клод рассудил, что метод кнута и пряника на нём должен сработать. Затем он вернулся в собор за учебниками и только после этого отправился к брату.

Жеана он, к своему удовольствию, нашёл сидящим над книгой, пусть и с очень несчастным видом. Целое утро он зубрил историю Пелопонесской войны, и ему казалось, что его голова от обилия дат и имён вот-вот лопнет. Только воспоминания о работе в кабаке, где ему приходилось драить заплёванный посетителями пол и разнимать пьяные драки, заставляли смириться с таким издевательством. При виде архидьякона он поднял раскалывающуюся голову и простонал:

— Здравствуй, братец Клод!

— Здравствуй, Жеан. Рад видеть, что ты всё-таки открыл Фукидида. Что ты успел выучить?

— Его очень тяжело читать, — пожаловался юный тунеядец. — Я занимался всё утро, но едва осилил треть!

— Хорошо, тогда ограничимся началом войны. Что ты можешь сказать о её причинах?

Клод задавал разные вопросы, а Жеан отвечал. К немалому удивлению священника, большинство ответов были правильными, хотя иногда ему приходилось подсказывать или задавать наводящие вопросы. Но он почувствовал облегчение, убедившись, что семейный ум Жеан ещё не пропил.

— Держи, ты это заслужил, — сказал Клод, доставая из корзинки еду. — Сейчас перекусим и отдохнём, а затем продолжим урок.

Жеан, оживившийся при виде завтрака, сразу приуныл:

— Знаешь, я вспомнил, что у меня дела…

— Нет, братец, если начал, то доводи дело до конца!

Впрочем, хандру Жеана быстро рассеяли принесённые Клодом яства. На выклянченные деньги, которые приходилось растягивать надолго, или на заработанные в кабаке гроши он никогда не мог себе позволить так хорошо питаться. Эх, ещё бы вина… Но для такого подарка от Клода придётся хорошенько потрудиться.

Когда братья насытились, Клод снова взял Фукидида и начал читать с вторжения в Аттику, задавая время от времени вопросы, чтобы убедиться, что Жеан его слушает, и закрепить материал. Время от времени брат сам у него что-нибудь спрашивал, причём вопросы у него были довольно толковые, обнаруживающие, что он и впрямь вникает в смысл урока. Жеан со своей стороны отметил, что Клод объясняет понятнее, чем профессора из колледжа, подробно отвечает на вопросы, и материал в его изложении действительно легко запомнить. Пожалуй, так действительно можно учиться, тем более что за это ещё и так вкусно кормят!

Урок продолжался больше трёх часов. После нескольких вопросов на закрепление пройденного Клод снова дал брату задание. Он достал из отдельного мешка целую стопку книг, при виде которой Жеан снова впал в уныние, и пригрозил, что заставит брата соблюдать пост, если хоть одна из них пострадает.

— А когда же я буду отдыхать, братец?

— Так и быть, воскресенье сделаем выходным днём. Впрочем, это не значит, что ты можешь сразу бежать в кабак! Я зайду за тобой, и мы отправимся на прогулку. В Париже есть несколько мест, которые тебе будет весьма полезно увидеть.

Жеан совсем было упал духом, но его взгляд быстро наткнулся на сладкую булочку. Жуя её, бывший школяр пришёл к выводу, что уроки с Клодом не так уж плохи. К тому же у архидьякона собора Богоматери много других обязанностей, и, может быть, со временем педагогический пыл брата немного угаснет…

Пока Жеан доедал принесённые Клодом вкусности, к нему заглянул Робен Пуспен. Он очень удивился, увидев в бедной комнатушке друга такой богатый стол, а потом изумился ещё больше, заметив книги.

— Дружище, когда это ты приобщился к наукам?

— Брат узнал о моём отчислении и теперь намерен учить меня сам, — со вздохом пояснил Жеан. — А за это он обязался меня кормить. Видишь, какие блюда? Так что мне пришлось согласиться. Это определённо выгоднее, чем… другой заработок.

— Может, это не так уж плохо, — подтвердил Робен. — Чёрт возьми, я бы тоже зубрил целыми днями, если бы меня так кормили! Но сейчас можно и отдохнуть.

С этими словами он достал флягу с вином. Жеан расплылся в искренней улыбке:

— Спасибо, что не забываешь, дружище!

Они ещё долго болтали, попивая вино и закусывая Клодовыми разносолами. Жеан рассказывал анекдоты, которых знал великое множество, а Робен делился забавными историями про школяров и преподавателей из колледжа, после которых Жеан ещё раз порадовался, что теперь его учит брат.

После ухода Робена Жеан принялся за заданную Клодом книгу, зная, что если не выучит, то новых лакомств ему не видать. Но всё же он надеялся, что это ненадолго…