У Шэнь Юаня новый план (джен)

* Ци Цинци *

[События происходят до нападения демонов и Водной тюрьмы.]

Ци Цинци не знала, что и думать, после памятного ежемесячного собрания все сто раз проверенные планы смыло в трубу.

Лю Цингэ перестал собачиться с Шэнь Цинцю, как отрезало. Только ходил идиотски улыбаясь. Может, для кого-то его лицо всё ещё было суровым, но эту крохотную улыбку в уголках рта она узнает где угодно.

Лю Минъянь явно ничего не знала, она получала огромные письма из дома, ежедневно строчила ответы, пыталась сходить к брату, но тот отказался разговаривать. Лю Цингэ отказался разговаривать с любимой сестрой!!!

Что-то происходило, но совершенно не ясно, что.

Ци Цинци пыталась поговорить с Вэй Цинвэем, но хитрый оружейник молчал, не ведясь на её подначки, и в конце многозначительно бросил, что что-то происходит.

Это и так было ясно. Вопрос, что!

Всё началось с выступления Шэнь Цинцю на ежемесячном собрании глав пиков, и теперь его как будто подменили, всё чаще его видели тренирующимся, и не в его обычных халатах, а в неприлично узких штанах и совершенно неподобающей рубахе.

Да, глава пика Сяньшу тайком на рассвете пробралась на Цинцзин, и это было возмутительно непристойно, но пугающе красиво.

Шэнь Цинцю глубоко в бамбуковом лесу сидел на высоком камне, держа в руках флейту, а мелодия каплями ци стучала по бамбуку.

Ци Цинци уже была готова уйти, наблюдать так за мужчиной уже был верх неприличия, ещё эта его облегающая одежда…

Но мелодия закончилась, тишина пронзительно зазвенела, а Шэнь Цинцю повёл рукой, и все капли снова поднялись в воздух.

Ци Цинци замерла, потрясённо затаив дыхание.

Музыка, заключённая в ци — это уже за пределами человеческих возможностей, а если Шэнь Цинцю сможет этим управлять, то это же почти готовый новый способ совершенствования!

Словно отвечая на невысказанный вопрос, Шэнь Цинцю двинул рукой, и капли ци разлетелись в воздухе. Зазвучали первые ноты.

«Это же танец «Приветствие дня», — мысленно воскликнула Ци Цинци.

Но танец, исполняемый нежной невинной девушкой, теперь танцевал мужчина. Больше не было плавности, резкие, опасные движения завораживали. Шэнь Цинцю всё ещё перетекал из одной позы в другую. Но это была не плавность воды, но кобры. Вот она текуче скользит, а вот уже мгновенный бросок, наполненный ядом!

От такого Шэнь Цинцю дух захватывало!

Всё, за что Ци Цинци годами высмеивала Шэнь Цинцю, исчезло. Стремительный, смертельный и грозный — вот как бы сейчас Ци Цинци назвала главу пика Цинцзин. А ведь это только ци, у мужчины не было ни меча, ни даже веера.

Ци Цинци не стала смотреть дальше. Она медленно истаяла, используя секретную печать своего клана, уйти, как пришла, она не решилась.

«Придётся задействовать учениц», — поняла глава пика Сяньшу, с таким Шэнь Цинцю напрямую лучше не конфликтовать.

Девицы подошли к делу творчески — под предлогом занятий гуцинем присоединились к внешним ученикам Цинцзин. Но кто что сделал с избалованными и ленивыми дворянами — они всерьёз занимались четырьмя искусствами и молчали о своём мастере!

Все те, кто постоянно злословил и высмеивал Шэнь Цинцю, теперь и рот боялись раскрыть. Уважение, почтительность и усердие, вот что демонстрировали внешние ученики.

Ученицы Сяньшу не отставали, но это так и не помогло, ни женские чары, ни посулы, ни даже взятки. Спасли только родственные связи — одна из учениц была двоюродной сестрой ученику пика. И тот под большим секретом рассказал, что Шэнь Цинцю объявил соревнование. На кону десять мест. Лучшие перейдут во внутренние ученики, десять худших покинут орден.

Неслыханно.

Вот ведь Шэнь Цинцю стратег. Стоило ему захотеть — мигом взял дворянчиков за горло.

Ци Цинци могла признавать достижения других.

Вылететь из ордена — это редкий позор, после такого самая богатая, знатная и именитая семья вряд ли оправится.

Ну что же, теперь понятно, почему их планы откладываются. Ни дворяне, ни их семьи сейчас не решатся выступить против Шэнь Цинцю. Придётся подождать.

* Му Цинфан *

[События происходят до Водной тюрьмы.]

Му Цинфан не любил Шэнь Цинцю и не считал нужным его уважать. Поверхностный, чванливый, избалованный, капризный, мстительный, себялюбивый. Примерно так воспринимал Му Цинфан Шэнь Цинцю.

Он старался его избегать и успешно с этим справлялся годами.

Услышав о нападении, Му Цинфан в числе первых вскочил на меч и понёсся к пику Цюндин, он ждал кровавой вакханалии, ведь люди намного слабее демонов, а едва обученные ученики, со свойственным молодым гонором, но почти без боевого опыта…

Он ждал как минимум треть погибших.

И он застал и лежащие без чувств и без капли жизни тела, и кровавый дождь.

Страшное искажённое яростью красивое лицо, Шэнь Цинцю управлял стихией и крушил демонов, а учеников защищали его знания и его сила.

Все ученики, и живые, и мёртвые, были накрыты защитными массивами!

Му Цинфан никогда не видел такого сострадания, столь развитые навыки больше подходили лекарю, прошедшему тысячи битв, чем книжному учёному.

Но отложим расспросы на потом.

Жертв слишком много, Му Цинфан в который раз пожалел о своей импульсивности, надо было задействовать всех лекарей.

И тут как святые с небес посыпались младшие ученики Цяньцао, возглавляемые учениками Цинцзин. Му Цинфан облегчённо выдохнул. Уже лучше! Но их всё ещё было мало. Они не успевали, не хватало рук. И пусть количество лечебных печатей в цянькуне Шэнь Цинцю казалось бесконечным, больным нужны условия, их надо увезти отсюда, от поля боя, от демонической ци, всё ещё разлитой в воздухе и на земле.

Никогда Му Цинфан не думал, что будет счастлив увидеть учеников с Байчжань, но всё когда-то бывает в первый раз, на своих мечах, рассекая воздух со свистом, они несли самых неопытных учеников, а вместе с ними лекарства и даже перевязочные материалы, и снова во главе был ученик Цинцзин, всем известный бунтарь Ло Бинхэ.

Всем вместе работать стало намного проще.

Шэнь Цинцю командовал младшими лекарями так, как будто всю жизнь провёл, организовывая спасение раненых. А Му Цинфан наконец-то смог уделить всё своё внимание тяжело пострадавшим.

Наконец больных увезли, умыли, переодели и распределили по палатам.

На этом можно было бы успокоиться и забыть, мало ли, где и когда Шэнь Цинцю набрался подобного опыта.

Но Шэнь Цинцю растоптал его гордость лекаря, когда пришёл с боем.

Всем известно, что серьёзные поражения демонической ци не лечатся. Ну что за непрошенная настырность, он же не лезет с советами по каллиграфии!

Но самым опасным оружием Шэнь Цинцю был не меч, а его острые, не знающие пощады слова:

— Редкая леность ума, использование готовых форм, нежелание пробовать новое и искать решение! — Шэнь Цинцю не выбирал выражения и не обращал внимания, что ученики толпились рядом.

— Но позвольте! Демоническая ци вовлекается в течение русла ци и разрушает его, — Му Цинфан не зря носил звание главы пика, это то, что они видели слишком часто. Ученики стояли рядом и одобрительно кивали.

Шэнь Цинцю было плевать на всеобщее неодобрение и порицание. Он презрительно, как и всегда, потребовал бумагу и кисть, несколькими движениями нарисовал внутреннюю структуру человека, точнее, чем в их анатомических атласах, и предложил подумать.

Му Цинфан вместе с лучшими учениками думали всю ночь, пока до них не дошло, что Шэнь Цинцю своей силой заблокировал течение ци в повреждённых органах и конечностях, но не убил поток полностью, а перенаправил его в здоровые части.

Ци больного больше не разносит яд демонических эманаций по телу, и теперь достаточно усиливающих ци печатей-концентраторов и очищения больных от исторгаемой ими демонической ци.

Му Цинфан заснул прямо у себя в кабинете, чувствуя глубокое удовлетворение, возможно, они найдут лечение.

Надо ли говорить, что на рассвете Шэнь Цинцю уже был на пике Цяньцао. Он, не спрашивая разрешения, выгнал всех из самого большого павильона и прямо на полу расчертил огромную, во весь пол, печать концентрации ци.

Чтобы удержать столько ци, надо было очень много духовных камней обычного размера, и Шэнь Цинцю их не пожалел. Его мешочек цянькунь казался бездонным, но духовные камни были рассыпаны щедрой рукой по всему периметру павильона.

Му Цинфан дождался, пока Шэнь Цинцю закончит, и, низко кланяясь, предложил выпить чаю, заверив, что с переселением больных отлично справятся ученики.

И Шэнь Цинцю не отказал. Му Цинфан был совершенно очарован и по-хорошему шокирован. Как столь образованного и глубоко разбирающегося в лечении людей он мог считать поверхностным и эгоистичным?!

А его идеи полного восстановления даже разрушенных вен были гениальны в своей простоте. Скольких перспективных учеников они потеряли из-за этого, даже на его пике.

Да Шэнь Цинцю молиться будут ещё при жизни, если всё получится.