Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь... Черт! или Сумерки. Сага. Новое приключение (гет)

— Хотела спросить… — протянула Белла, напряженно смотря на этого белобрысого мудака и держа между ними дистанцию. — Откуда у тебя мобильник моего отца?

Ведь и правда, звонил-то Джеймс с телефона Чарли, почему она и купилась на эту уловку. Думала, отец все же вышел из дома, покинув защитный барьер, но выходит, это не так… Так откуда?..

— Оу, это интересная история, Изабелла, — сказал Джеймс и хищно ухмыльнулся. — Ты так быстро ушла… Пришлось тебя искать, но ты, моя вкусная девочка, хорошо спряталась. Я даже поражен. Думал, наша игра будет не такой уж и долгой… Но мне пришлось за тобой побегать. Твой запах, хотя и такой аппетитный, но столь мимолетный. Так стремительно растворялся в воздухе… К тому же ты его хорошо маскируешь, как я заметил. Водишься со странными созданиями, чьи запахи все заглушают. Ха… А с виду такая безобидная, но сейчас… Я смотрю в твои глаза и вижу, что это не так. В твоих глазах горит огонь, ум, и страсть… А еще я вижу, что ты боец. Хищница. Мы даже похожи…

— Мы не похожи, — скривившись, прошипела Белла, чувствуя дежавю. Том Риддл, помнится, ее подобными же речами в свое время пичкал. Видать, это свойство всех психопатов. Толкать длинные речи и делать театральные жесты. Но ничего. Сейчас ей это только на руку. Даст время подумать, как свалить из этого зала. Может, даже живой…

— Похожи, — возразил Джеймс, завершая очередной круг по залу, и начал еще один. — Ты, безусловно, хитра, умна, и определенно не совсем человек… Хотя бы потому, что не боишься. Обычно сердца моих жертв бьются так, что чечетку танцевать можно, а твое… Бьется ровно. Лишь когда ты думала, что твой папочка здесь, оно немного сбилось с ритма. Кстати, так и быть, отвечу на твой вопрос. Телефон я позаимствовал на его работе. Вероятно, папочка стареет и бросает свои вещи где не попадя. Хотел и дома его навестить, но… — тут он затянул драматичную паузу, а потом резко подался вперед, встав прямо напротив Беллы, непозволительно близко наклонившись над ее лицом, и с яростью, и в то же время любопытством, прошипел: — Но я не смог войти. Как это возможно?..

Судя по всему, именно последнее тревожило его сильнее всего. А вот Беллу наоборот. Это только порадовало.

«Значит, не зря столько вбухала сил и времени в эти дурацкие руны!» — ликующе подумала Белла, упрямо не отводя взгляд от черных глаз вампира, нависшего над ней.

А еще она старалась не чихнуть.

Ее «аллергия» на вампиров, судя по всему на всех, а не конкретно на Калленов, вновь дала о себе знать. Нос чесался, что аж сил нет, и Белла с трудом сдерживала желание чихнуть прямо в лицо Джеймсу. И отнюдь не потому, что была очень вежливой девушкой. Просто это было бы как-то странно чихать в лицо своему потенциальному убийце.

Который наклонился еще ближе, отчего их носы почти соприкоснулись, и посмотрев на нее вдруг странно затуманившимся взглядом, с придыханием сказал:

— Знаешь… Сначала я хотел тебя иссушить до последней капли. Но теперь… Я думаю, что лучше сделаю тебя своей новой спутницей… Виктория уже давно стала скучной и слишком уж прилипчивой. С ней стало неинтересно…

«Бл*ть! Что ж ко мне тянет этих клыкастых?!» — ошарашенно подумала Белла, отнюдь не польщенная такой «честью». О чем и решила сообщить этому белобрысому, довольно громко, но поразительно культурно воскликнув:

— Спасибо, но не надо!

А потом резко выкинула руку вперед и выпустила беззвучное отталкивающие заклятие прямо в ищейку, мгновенно отправив его в полет. Грохот врезавшегося каменного тела в скамейки несчастных трибун был воистину оглушающим. У нее в ушах аж зазвенело, а вновь накатившее головокружение и тошнота вообще не улучшили ее мироощущение, но некогда было приходить в себя, нужно было собрать остатки сил для последнего рывка.

Белла на миг зажмурилась, а потом широко распахнула глаза и, вновь махнув в сторону проломленных трибун, рявкнула:

— Конфринго*!..

И тут же остатки трибун, как и часть стены, эпично разнесло, и все загорелось похлеще, чем костры в ночь Гая Фокса**.

К счастью, она стояла достаточно далеко, и ее не отшвырнуло взрывом. Правда, это не касалось осколков взорванных окон и деревянных лавок, которые полетели во все стороны, и Белле пришлось быстро нырнуть на пол, пока ее не задело.

Но разлеживаться времени не было.

Спортзал стал стремительно наполняться дымом, а огонь распространяться повсюду.

«Н-да. Перестаралась чутка», — вяло думала Белла, вслепую ползя туда, где должен был быть выход из этой мечты любого старшеклассника. В конце концов, кто из подростков не мечтает взорвать школу?

Но тут, когда дым немного рассеялся, и Белла увидела наполовину открытые двери спортзала, ее лодыжку стиснули тиски.

Холодные и каменные.

«Ну, конечно, этот гребаный мудак не мог так просто сдохнуть!» — зло подумала Белла, оглянувшись и увидя Джеймса, или что от него осталось, который с перекошенной гримасой ненависти на лице полз следом и сейчас сжимал ее ногу единственной оставшейся рукой.

Сам он был теперь почти раздет, так одежда сгорела в огне, левой руки, как и части бока тоже слева, у него больше не было. Волосы все еще тлели странным фиолетовым дымом, как и края его ран, отчего в воздухе, помимо едкого дыма пожара, повис так же сладковато-приторный аромат. Его лицо было как треснувшая фарфоровая маска. Особенно слева.

В общем, красавец.

— Посмотри, что ты сделала! — истошно завопил он. — Я был готов дать тебе вечную жизнь, а ты уничтожила меня!

После чего его хватка стала сильнее, и Белла услышала хруст своей лодыжки, а потом пришла адская боль.

Невольно она громко вскрикнула. Ведь у нее может и высокий болевой порог, но всему есть пределы. Особенно у ее истощенного организма. Но даже эта боль была не сравнима с той, что пришла, когда упырь из ада резко дернул ее на себя, отчего девушка, проехавшись на спине по полу, оказалась почти под ним, и впился зубами ей в руку, которой Белла пыталась наколдовать «Ступефай», чтобы отлепить его от себя.

Это была агония.

Как несколько Круциатусов сразу. Кровь будто вскипела в ее жилах, было ощущение, что кости затрещали, а мозги стали плавиться. Белла пылала в этом аду, порожденным ядом вампира.

Но она не хотела становиться клыкастой, мертвой, вечно голодной тварью!

Белла хотела вернуться домой, к Чарли. Хотела позвонить Рене и услышать ее беззаботное щебетание. Хотела создать что-то новое, хотела пиццы, жаждала сделать глоток свежего воздуха, ощутить тепло солнца… Хотела обнять другое, но такое же яркое солнышко. Увидеть его яркую улыбку и, может, даже сорвать с полных губ невинный поцелуй, из-за которого наверняка Джейк покраснеет… Но самое главное, Белла хотела осуществить свою самую сокровенную мечту, которая жила в ее сердце еще со времен детства, как Гарриет… Родить дитя. Свое, родное и любимое.

Черт! Белла хотела жить!..

— …отцепите его от нее!.. — вдруг, будто издалека, услышала она сквозь красный туман боли.

И ощутив, как остатки тушки Джеймса с нее стянули, она с трудом открыла глаза, которые Белла даже не заметила, как закрыла, и увидела смутное очертание… Карлайла Каллена, нависшего над ней.

— Белла! Белла?.. Ты меня слышишь? — тут же спросил он, вероятно, заметив, что она старается сфокусировать на нем взгляд.

Но Белла смогла лишь едва слышно простонать:

— Не хочу… Стать… Не…

К сожалению, на большее ее не хватило, но судя по сочувственному взгляду доктора Бэтмена, он все и так понял.

— Я попробую высосать яд из раны, — тихо и успокаиваще сказал Карлайл, пока за его спиной остальные члены его ковена разрывали остатки ищейки, отчего, помимо треска пламени, еще был слышен и хруст разрываемой вампирской плоти.

Но тут в поле ее зрения нарисовался Эдвард, за спиной которого бушевало пожарище, и твердо сказал:

— Нет, я это сделаю.

Белле эта идея не понравилась, но возразить она ничего не смогла. Ибо ее накрыла тьма, и все исчезло.

* — вырывающее и воспламеняющее заклятие.

** — День Гая Фокса — один из крупнейших праздников в Великобритании. Правильнее называть его Ночь Гая Фокса или Ночь Костров, потому что празднуется он ночью с 4 на 5 ноября, в пятую ночь после Хэллоуина.