Спастись от Гермионы Грейнджер (джен)

— Этот чёрт совсем какой-то криворукий. Не волшебник, а ходячее недоразумение, — вынесла вердикт Васемона, когда я закончил свой рассказ, поведав, как Снейп выпустил в меня Обливиэйт.

Мне полегчало довольно быстро. И хотя ещё немного побаливало в груди, но дышал и двигался я уже свободно. Так что урок трансфигурации мы благополучно досидели и теперь после обеда могли, наконец, спокойно поговорить, пользуясь двухчасовым перерывом до начала занятий по чарам.

Джинни до сих пор не появилась. Как убежала с завтрака в расстроенных чувствах, так и исчезла. Это, конечно, немного волновало, но искать её мы не стали, потому что уже поняли: если ей надо побыть одной (а именно это наверняка сейчас и было нужно), то лучше её не тревожить. Сама вернётся, когда успокоится. Да уж, досталось сегодня рыжей: вначале эта статья, потом объявление Дамблдора. Ну а кричалка от Молли и вовсе стала вишенкой на торте. Она-то и добила девчонку, это ясно: от такого у кого угодно нервы сдадут. Ну, да Джинни сильная. Справится. Успокоится и придёт. «Чего это я о ней столько думаю? — я поймал себя на том, что всё же беспокоюсь об Уизли, хотя разумом и понимаю, что всё с ней будет хорошо. — А что там Васька про Снейпа говорит? Что он хреновый маг? Ни фига себе хреновый! Вон как меня припечатал!»

— Почему ты говоришь, что Снейп криворукий?

— Ну а как же! — взвилась Васемона. — У него заклинания не получаются. Ведь на тебя же его Обливиэйт не подействовал!

— Ну, это… мало ли из-за чего может быть? Вдруг он поспешил, вот и сделал что-то не так, — я пожал плечами, хотя и сам недоумевал: как так вышло, что опытнейший волшебник (каким его все считают) не справился с не самым сложным для себя заклинанием?

— Тогда, похоже, он всегда торопится, — выдохнул друган.

— Что ты имеешь в виду?

— Понимаешь, такое уже не в первый раз, — Васемона взглянула и, заметив мой интерес, начала рассказывать. — Помнишь четверг? Ну, когда мы его проучили?

Я кивнул. Конечно же, тот вечер я помнил во всех подробностях.

— Так вот, когда я только вошёл в кабинет, он сразу швырнул в меня Империо. Прямо с ходу! Я даже мяукнуть не успел!

«Вот это да! Ну Снейп и подлюка! — я возмутился было такой вероломностью, но вдруг понял весь смысл сказанного, и стало не по себе… Ведь если бы Снейп попал в Ваську Империусом, то случилось бы самое страшное: под контролем друг не смог бы вызвать помощь и тогда…

— Вот, блин! — я вытер выступивший пот со лба. — Хорошо, что он промазал.

Васька пристально посмотрел на меня и продолжил:

— Ты не понял. Он не промазал.

— Что? — от таких слов я просто замер с открытым ртом.

— Да, попал мне прямо в живот. И я тоже остолбенел, как каменный сделался: ни рукой, ни ногой пошевелить не мог. И так больно стало! Но отпустило через несколько секунд, и я кулон нажал. А дальше ты знаешь. Потому я думаю, что он маг херовый: и со мной облажался, и с тобой.

— Что же ты раньше молчал? Почему не рассказал сразу?

Я начал соображать: «Значит, Снейп прокололся на нас обоих. Почему?» В то, что он слабый маг и не умеет насылать серьёзные заклятия, я не верил. «Вот только тогда получается, что дело не в Снейпе. А в чём?» От мыслей внезапно разболелась голова, а вслед за ней вернулась и боль в груди. И теперь мне снова не хватало воздуха: сделать полный вдох не получалось.

— Я сперва в суматохе про всё забыл, а потом подумал, что это и не важно. Обошлось ведь.

«Обошлось? Ишь, подумал он!» Новые мысли вызвали новый приступ боли.

— Ты балда, — теперь я уже с трудом выдавливал из себя слова. — А что с тобой в ту ночь было, помнишь?

— Смутно, — честно признался Васька. — Вроде кошмары какие-то снились… Эй, а ты чего такой бледный? Опять началось?

— Пока ничего, нормально… Вот что, я на чары не пойду. Лучше отлежусь немного.

— Тогда я тоже не пойду.

— Нет, ты иди, — мне отчего-то не захотелось, чтобы сейчас кто-то был рядом и видел мою слабость. Даже он.

— Иди, — я махнул рукой. — Вдруг Джинни объявится. Погляди, как она… Поддержи, если что.

По-моему, Васька уловил моё настроение, потому что не стал возражать, а лишь внимательно посмотрел на меня и кивнул:

— Ладно. Только вначале провожу тебя. Сам идти сможешь?

Я усмехнулся. Конечно, смогу.

* * *

Я очнулся в нашей спальне… Который сейчас час? За окном едва начинало темнеть. Вот же, блин: получается, что я проспал весь остаток дня. Ну и пусть! Интересно, что же я пропустил? В последние дни регулярно, чуть ли не каждый час случалось что-нибудь важное, связанное с нашим делом: или появлялась новая информация, или происходило какое-нибудь событие. И нужно было думать и реагировать. Нельзя сказать, что жизнь в таком темпе не напрягала, но это было лучше, чем просто сидеть, ничего не зная и не делая. Вот наверняка и сейчас, пока я валялся в кровати, отходя от последствий атаки недоделанного чародея, тоже что-нибудь стряслось, и я должен быть в курсе.

Я прислушался к своим ощущениям. Но никакой боли или тяжести в груди не чувствовалось. Да и думалось легко: голова не болела. А значит, нужно вставать. Я отбросил одеяло и поднялся.

Открылась дверь, и на пороге появилась взлохмаченная, но спокойная Васемона. Хотя, впрочем, она всегда лохматая.

— Что нового? — поинтересовался я. Почему-то сейчас не возникло сомнений, что она меня опять чем-то «порадует».

— Есть кое-что. Поговорил с Малфоем.

— О чём?

— О том, что он вчера не успел рассказать. О картинах.

Ну конечно! Ведь расставшись с нами в субботу, Драко направился опрашивать портреты на втором этаже, чтобы узнать у них о незнакомце, проникшем в кабинет ЗОТИ. И наверняка что-нибудь выяснил. Ну а потом, из-за всей этой суматохи вокруг раненого Гойла, просто забыл нам рассказать.

— Говори.

— В общем, так, — Васька уселась на диван и принялась докладывать. — Портреты ничего не сообщили. Они вообще молчали. Драко думает, что на них наложили заклятие немоты.

— У-у, это хреново, — разочарованно протянул я.

— Не спеши расстраиваться. Он разыскал Кровавого Барона.

А вот это было здорово! Молодец, Драко. Правильно догадался, у кого спросить. Уж привидениям-то наверняка лучше других известно обо всём, что твориться в замке.

— И что он узнал?

— А узнал он то, что в комнату Снейпа никто не проникал…

— Как?! — что она говорит?! Ведь мы вместе видели следы на Карте Мародёров!

Васька невозмутимо продолжила:

— … Не проникал никто, кроме самого Снейпа.

— Как так?! Это точно?

Васька пожала плечами:

— Так сказал Барон. По его словам, Снейп был там дважды: в пятницу и в субботу как раз перед нашим появлением.

От такого известия я просто охренел. Нет, невозможно! Наверняка призрак что-то напутал.

— Этого не может быть. В Карте было сказано: «Неизвестное лицо», мы вместе это видели. Карта не могла не узнать Снейпа!

— И барон тоже. Если только там на самом деле был Снейп, а не кто-то, замаскированный под него.

Она развалилась на диване, закинув руки на спинку, и сейчас говорила совершенно спокойно, без тени эмоций в голосе или на лице. Говорила так, как будто бы выдавала мне условие задачи: мол, ответ найдёшь сам.

— Неизвестный под обороткой? — сообразил я.

— Может быть. Что думаешь?

Оооо! Я много о чём подумал! А главное…

— Я думаю, что Драко — болван! Кретин! Отморозок! — я сорвался. Эмоции просто захлёстывали. — Как он додумался тренировать там слизеринцев, зная, что по комнате шляется неизвестно кто?!! Он совсем не соображал, как рискует?!

— А! — Васемона махнула рукой. — Я ему то же самое высказал. Думаю, он всё понял. Забудь. По-любому уже ничего не изменить. Просто примем к сведенью, что Снейп может не всегда оказаться Снейпом.

Вот так поворот! Это оказалась по-настоящему шокирующая новость. Ну что ж, значит, теперь при каждой встрече буду проверять профессора на подлинность по Карте Мародёров. Она-то уж сразу покажет подмену. А что ещё остаётся?

— Кстати, Джинни вернулась, — вроде бы невзначай обронила Васемона.

От этих слов меня как будто переключило: вмиг забылись и Снейп, и Драко, и новые проблемы. Все они сразу стали какими-то неважными… Не главными, что ли? С чего бы это?

— И как она? — я постарался выглядеть невозмутимым, хотя где-то внутри и ощущал странное, непривычное волнение. Какое-то особенное, не так, как с Васькой. Ну, то есть не так, как тогда, когда я готовился вышибить двери в гостиную змей, а потом метался по слизеринским спальням в поисках попавшего в беду друга. Тогда я боялся. Всерьёз. А сейчас? Сейчас я волновался по-другому. Как перед долгожданной встречей с человеком, которого хотелось видеть постоянно, каждую минуту. Просто смотреть на него и всё. Просто, чтоб был рядом, а он вот взял да куда-то исчез…

— Кажется, нормально. Успокоилась, — Васька чуть заметно улыбнулась. — Пойдём, сам увидишь.

Она поднялась и протянула мне руку.

* * *

Джинни действительно выглядела отдохнувшей и вела себя как ни в чём не бывало. Было приятно убедиться, что утренние дрязги вовсе не доконали её, как это могло казаться на первый взгляд. Но мне, впрочем, этого и тогда не показалось.

Конечно же, по её собственным словам, после упрёков матери было до горечи обидно, но только потому, что темпераментная речь Молли стала достоянием гласности для всех учеников и преподавателей Хогвартса. И теперь школьные сплетники начнут полоскать её имя почище, чем неизвестная Мэри Пью в дерьмовом журнальчике. Поэтому первым порывом Уизли было немедленно забрать свои вещи из нашей комнаты и вернуться в девчачью спальню. Чтобы, как она тогда думала, «не бросать тень на Поттера и Гермиону» и не позволить хогвартским пустобрёхам трепать ещё и наши имена. Но очень скоро, остыв и вернув себе способность хладнокровно мыслить, поняла, что такой поступок ничего не изменит, и мнение обо всех нас надолго останется таким, какое уже есть; а значит, и менять ничего не стоит. И вообще, (и в этом мы с Васькой её дружно поддержали) плевать она хотела на все россказни и слухи, которые попробуют распустить о ней злые языки. Хотя, если говорить откровенно, то и по-настоящему злых языков в Хогвартсе не было. Была так себе, озабоченная шелупонь, которая своими шушуканьями по углам никому не могла реально навредить.

Так что, посидев часок на берегу Чёрного озера и более или менее приведя мозги в порядок, Джинни отправилась назад, а по дороге завернула в теплицы, где и окончательно успокоилась, почти до вечера помогая мадам Стебль пересаживать прыгучие луковицы. А попутно ещё и разговорила Помону, выяснив кое-что важное для нас.

И вот, из рассказов пуффендуйского декана о детстве теперешнего министра, к обсуждению личности которого мисс Уизли аккуратно подвела разговор, ей удалось узнать, что во времена пребывания в Хогвартсе особыми талантами гражданин Фарш не отличался. Скорее напротив: учёбу тянул еле-еле, а никаких способностей и даже желания более или менее сносно овладеть магическими навыками не демонстрировал. Его слабые результаты, как и отношение к учёбе, выглядели весьма объяснимыми: как сказала Помона, у этого её студента был «очень низкий врождённый магический потолок». Иными словами, родился он очень слабым магом. Не сквибом, конечно, но всё же… Зато у него здорово получалось компенсировать свою несостоятельность в волшебных делах «чисто маггловскими способами»: он легко заводил нужные знакомства, мог запросто втереться в доверие к любому сокурснику, используя своё обаяние, простую манеру общения и умение находить точки соприкосновения по разным вопросам. А ещё был он очень настойчивым и почти всегда добивался своих целей. При этом, говоря словами Стебль, «не ограничивал себя в выборе средств и способов». И вообще, как охарактеризовала его пожилая профессор: «…являлся самоуверенным, беспринципным и «скользким» студентом. И просто диву даёшься, как он сумел залезть в кресло министра».

Вот такие «скупые вести» принесла нам Джинни. Для нас же эта информация была как манна с Небес! Теперь стало ясно, что из себя представляет нынешний лидер магического общества. Если сказать одним словом, то просто проныра. Не могу говорить за Васемону, но я был в полном восторге! И готов был за это знание схватить рыжую в охапку и расцеловать везде! Где она только захочет! Ну, или просто расцеловать. И точно бы это сделал, если б не боялся получить ответ с серьёзными последствиями для здоровья. Потому что нет, не захочет…

А сведения она добыла действительно ценные! Только рассказала нам обо всём позже, когда мы остались наедине… То есть втроём, это понятно. А пока что Васька вела меня в спальню к семикурсницам, где сегодня собрались почти все старшие гриффиндорцы…

* * *

Спальня девчонок сейчас напоминала факультетскую гостиную, где после учебного дня отдыхали студенты. Вот только находились здесь исключительно «наши»: Джинни, сёстры Патил, Лаванда, Невилл с Ханной Эббот, Полумна Лавгуд, а ещё Дин и Симус. И вид у них был такой… Ну совсем не как на отдыхе. Все сидели с угрюмыми лицами и, видимо, что-то обдумывали. Даже несуразная и вечно улыбающаяся Полумна Лавгуд сейчас выглядела до крайности серьёзной. Я удивился: «Что с ними? Что случилось?»

— Эй! Вы чего такие? Кто-то умер? — обведя взглядом всех присутствующих, поинтересовалась Васемона.

На неё никто не обратил внимание. Только Джинни коротко глянула на нас и кивнула в сторону свободного диванчика: мол, садитесь и не отсвечивайте.

— Это унизительно, — наконец нарушила тишину Лаванда. — Нас будут выбирать как товар на рынке.

— На рынке труда. Так это у магглов называется, — блеснул познаниями Финниган.

Ах, вот они о чём. Выходит, не одному мне показалось обидным сегодняшнее заявление Дамблдора о том, что все мы в субботу должны вылезать из кожи вон перед министерскими гостями, показывая себя с лучшей стороны, чтобы получить работу. Во всяком случае, именно такой подтекст слышался в его словах.

Я даже про себя усмехнулся: насколько всё ж таки этот мир отличается от нашего! Ведь магглов (ну, то есть простых людей) к такому давно приучили: пускать пыль в глаза окружающим, выпячивая свои «замечательные» способности в надежде получить за это возможность пахать на хозяина, как ломовая лошадь за кормёжку и несколько часов отдыха в неделю, чтобы оттянуться в клубе или пустить слезу перед телевизором под сопливую мелодраму или адреналиновое ток-шоу. И люди к этому привыкли и считают вполне нормальным.

Мои мысли тут же нашли подтверждение в словах Ханны Эббот:

— А знаете, многие на моём факультете даже обрадовались, когда поняли задумку Дамблдора. Типа, здорово же: не нужно будет ломать голову, тратить годы и потеть, пока самостоятельно устраиваешься в жизни. Достаточно показать себя как надо, и добрые дяди примут тебя под крылышко и всем обеспечат. Фу!

Не уверен, показалось мне это или нет, но все присутствующие поморщились, услыхав слова пуффендуйки. А Симус тут же отреагировал:

— Вот кому это нравится, те пускай и облизывают буржуев. А я не хочу! Мой отец -полицейский, а я — подрывник с боевым опытом; и буду находить и обезвреживать бандитов! В аврорском мундире или без него! И никто меня не заставит быть на побегушках у чиновников или вкалывать на фабрике какого-нибудь Малфоя!

— А мы ничего не преувеличиваем? — неуверенно произнесла Парвати Патил. — Ведь это будет обычный приём в честь гостей. Нас ведь никто не заставит заниматься тем, чем мы не захотим, верно? Ведь никто же на самом деле не посмеет принуждать людей к какому-то занятию против их воли, как если бы люди были как рабочий скот.

Её сестра обернулась, лишь непонятно усмехнувшись:

— Поверь, так и будет. Только чуть позже, через несколько лет. И никто не станет принуждать. Это уже пытался сделать Волдеморт, и где он теперь? Нет, заставлять — это слишком грубо. Просто тебе промоют мозги так, что сама захочешь подчиняться.

— Да-да, — поймав растерянный взгляд сестры, продолжила Падма. — С магглами такое уже произошло. Они давно потеряли способность сами устраивать жизнь без надежды на своё Министерство: без подачек, субсидий, льгот. Они стали слабыми, потому что разучились полагаться только на себя. Вместо этого предпочитают выполнять чужие команды, занимаясь даже нелюбимым делом. А теперь и из нас хотят сделать таких же…

Я подивился: ну ни фига себе, какие у них тут разговоры! А потом тоже решился вставить слово:

— Вот как-то так и будет… Как сказала Падма. Вас приучат быть винтиками в механизме, которые всегда можно заменить. И в субботу начнут приглядываться и прикидывать, кого как использовать. А что касается девчонок…

Я замолчал, не зная, как продолжить. На ум приходило много слов, но все были неприличные. Лаванда посмотрела на меня исподлобья. Парвати опустила голову, а Падма, наоборот, смерила взглядом, как бы оценивая и ожидая, что я скажу дальше.

Лавгуд шагнула ко мне и положила руку на плечо.

— Здесь нет дураков, Гарри, — негромко произнесла она. — О том, что ты имеешь в виду, давно все догадались. Лучше скажи, что нам делать?

— А вот хрен у них что получится! — внезапно взорвался Финниган.

— И как ты этому помешаешь? Взорвёшь всех в Большом зале? — спокойно поинтересовался Дин Томас.

— Я? Я… Не знаю я пока! — Финик задёргался на месте, но почти сразу успокоился и замолчал, уставившись злым взглядом куда-то в пол.

Дин Томас повернулся ко мне:

— Что думаешь обо всём этом, Поттер? Может, мы зря себя накручиваем? Скажи что-нибудь. Но учти: здесь никто не станет плясать под чужую дудку. Ни под министерскую, ни под твою.

Я колебался. Нужно было что-то отвечать. Внезапно снова заболело в груди. «Всё, началось, — понял я. — теперь до утра не отпустит». Если я правильно во всём разобрался (а в этом я почти уверен), то моё болезненное состояние — это последствие неудачного снейповского заклятия. Так было и с Васькой. А значит, я, как и он тогда, промучаюсь до утра, а с рассветом всё пройдёт.

— Гарри, — Полумна потрясла меня за плечо. — Может быть, пора рассказать всем..?

Я был не против. Только взглянул на сидящую рядом Васемону. Она прикрыла глаза, соглашаясь. Я посмотрел на Джинни. Та только пожала плечами: типа, ты главный, сам и решай.

Ну, сам, так сам.

— Хорошо. Нев, Полумна, расскажите людям... Невилл, ты знаешь, где находятся воспоминания; там есть ещё одно, новое. Пусть посмотрят все. А я ухожу. До утра от меня пользы не будет.

Сказав это, я поднялся и прошагал к выходу. Васемона и Джинни двинулись следом.

* * *

— Тебе совсем дерьмово? — сочувственно посмотрел на меня друган, когда Джинни закончила рассказ о том, как провела свой сегодняшний день.

— Теперь уже, похоже, да. Готовьтесь, девушки. Нас ждёт весёлая ночка! — я даже попробовал улыбнуться.

Это, видимо, плохо получилось, потому что Уизли сразу напряглась и встревоженно завертела головой, глядя то на меня, то на Ваську:

— Что с ним?

— Приготовься мочить полотенца, Джинни. А ты, — я кивнул другу, — не позволяй ей проверять меня на беременность.

Васемона вытаращила глаза:

— Чего-о?!

— Она расскажет, — теперь мне удалось улыбнуться.