Безмолвная исповедь (гет)

Невозможность ничего сказать забавной мне не казалась изначально, и чем больше времени я проводила в этом вынужденном молчании, не расставаясь с блокнотом — единственным моим способом хоть как-то передать другим мысли и связываться с миром, тем более изнуряюще вся ситуация на меня влияла. Но сейчас положение вещей от привычно-нерадостного отличалось разительно. Владыка Аро, один из главных вампиров клана, к которому меня пока не спешили отнести, не только пожелал встретиться со мной лично, но, более того, сам ко мне пришел. Почти отпустил охрану, исключая только отчего-то даже не Ренату, а Джейн, и уже добрых минут пять держал меня за руку, отрешенно улыбаясь.

— Я понимаю, Ребекка, ход твоих мыслей, — наконец кивнул он. — Но не могу сказать, что одобряю его. Воспоминания, которые пока не вернулись к тебе, действительно далеко не всегда будут приятны. Но невозможно бежать от себя вечность, не так ли? Ты ведь уже пыталась сбежать, и не раз, но попытки всегда кончались не слишком хорошо.

"Но разве обязательно надо помнить все, чтобы разговаривать? Деметрий мне даже говорил, еще до того, как обратил, что..."

— Я знаю, — Владыка, так и не отпускавший меня, коротко кивнул, не дожидаясь и конца фразы-мысли. — Воспоминания действительно блекнут, хотя и не могу сказать, что уходят совсем. Скорее даже, ты переоцениваешь их. Многие из нашей семьи, например, в самом начале даже пытались вернуться к родным, обычно это кончалось плохо. Ведь родные чаще всего оставались людьми.

"Они их убивали?"

— Чаще всего. Некоторым хватало сообразительности остановиться до встречи. Например, твой куратор понял, чем кончится его визит к семье, когда по пути убил пару смертных. Но в твоем случае, Бэкка, ситуация несколько особенная. Поверь, мне не хочется напоминать тебе о плохих событиях прошлого, — голос его вдруг стал как-то ниже и глуше. — Но я не вижу иного выхода. Дело не в том, что ты не помнишь, дело в том, что это есть следствие твоего таланта. Удивительного таланта, и в неумелых руках даже опасного. — Тонкие губы тронула странная, отрешенная улыбка. — И именно о нем я хочу поговорить.

"Моего таланта?"

— Твой дар в определенной мере схож с моим, и в то же время отличается. Я вижу все воспоминания, все мысли, которые когда-либо до моего прикосновения имел кто-то другой. Все, от рождения. Ты же, Ребекка, сможешь на эти воспоминания повлиять. На какие угодно, до нынешнего мига. Заставить забыть, или, наоборот, вспомнить. Изменить что-то, совсем немного, и это может оказать сильное влияние на того, к кому ты применишь дар. — Это заявление меня порядком удивило, ибо я до сего мига совершенно никаких особенных сил в себе не замечала. Разве что проницательность проснулась большая, чем раньше. — Но во время твоего обращения вышел казус. Ты была в весьма хаотичном состоянии духа, и пробуждавшийся дар в определенной мере заблокировал твои же воспоминания. Без разбору все. А заодно, почему-то, голос.

"Но как мой голос связан с даром?!"

— Любое умение должно иметь средство своего выражения, — терпеливо пояснил Владыка. — Джейн может вызвать иллюзию нестерпимой боли, но для этого ей нужно смотреть на того, к кому она применяет дар. Мне нужно коснуться, чтобы увидеть. Тебе, полагаю, достаточно будет визуального контакта, чтобы увидеть воспоминания. Но чтобы влияние на них было закреплено, нужно воздействие голоса. И именно голоса ты лишена. Без него влияние, если и будет оказано, продлится недолго. Однако и эту паузу можно использовать с умом, и научиться управлять твоей маленькой способностью. Она тоже была закрыта, но, как я вижу, не так сильно, и будет уместно, если ты окажешься готова к ее окончательному пробуждению. Я хочу провести маленький опыт, если ты не возражаешь. Посмотри мне в глаза, и постарайся при этом ни о чем не думать, мысленно, скажем так, чтобы тебе было понятнее, погрузиться в то, что у меня в голове. Не старайся ничего разобрать, только увидеть... — я кивнула, выполняя этот полусовет-полуприказ, и вгляделась в широкие, бордовые, словно свежая кровь, ободки немного суженных к кончикам глаз, стараясь не обращать внимания на собранные позади длинные волосы, длиннее моих раза в два, на настороженную Джейн неподалеку. И в какое-то мгновение перестала их видеть, за нахлынувшими смазанными, словно яркие цветовые пятна на какой-то безумной дискотеке, хаотично сменявшимися образами. От неожиданности и рези в висках я подскочила, зажмуриваясь, и поток видений тут же иссяк.

— Ребекка? — встрепенулась Джейн.

— Полагаю, у нее получилось, — мрачно улыбнулся отпустивший еще до опыта мою руку Владыка. — Верно? — я кивнула, открывая глаза. Обычная комната, никаких странных звуков в ушах, никаких словно чужих мыслей... Целый рой которых были минуту назад. Придя в себя, я все-таки подобрала со стола блокнот.

"Были хаотичные звуки, запахи, мысли и видения"

— За столько-то лет, естественно, — рассмеялся неожиданно синьор Аро, в каждую нашу редкую встречу меня чем-то да удивлявший. — Бэкка, я лишь хотел, чтобы ты почувствовала это, — посерьезнел он. — Такое могло бы случиться с тобой в ближайшие дни в любой момент.

"Это было бы жутко"

— Именно поэтому я и решил сыграть в некотором роде на опережение... Однако тебе еще предстоит научиться правильно обращаться с этим навыком. Прежде всего, в твоем случае ты должна будешь точно знать, какое именно воспоминание, о чем оно, ты ищешь. Увидеть все ярко и четко не выйдет. Все, что кто-то подумает и запомнит после, придется смотреть заново. И есть ряд опасностей, которые следует учитывать. Иногда, когда ты будешь уже часто и долго обращаться к дару, будет очень сложно понять, Бэкка, где кончается твое и начинается чужое. Ты никогда, ничего не забудешь из увиденного при таких сеансах. Ты сможешь кого угодно что угодно заставить забыть, но ты не забудешь ничего и никогда. Иногда чужие тайны бывают болезненнее собственных... Иногда ты не захочешь знать того, что тебе придется увидеть. А однажды, и я не пугаю, но это неизбежно, тебя начнут ненавидеть. Я понимаю их, всегда неприятно знать, что есть некто, способный увидеть самую страшную тайну, или, в твоем случае, изменить что-то в голове. Ты должна будешь помнить, какая это будет ответственность — после того, как ты окажешь воздействие, кроме тебя уже никто не в силах будет его отменить. Я даже не уверен, что я увижу стертое, если не видел этого прежде. — Слушать и молчать, пытаясь усвоить эти сведения, было единственным, что я могла сделать, когда рука снова сжала мою, и синьор прочел мои размышления об ограничениях. — Конечно и ограничения тоже есть, Ребекка, несомненно. — Согласился он. — Одновременно ты можешь работать только с одним человеком, вампиром или кем-то еще. И я не знаю, можешь ли ты оказать влияние на кого-то, кто уже будет во власти твоего дара. Опять же, нужно будет четко знать, что ты хочешь увидеть и что ты хочешь с этим сделать. Сделать с этим что-то придется, просто так ты не сможешь ничего увидеть...

"Звучит жутко"

— Я постараюсь помочь тебе научиться жить с такой способностью, иногда она оборачивается очень тяжелым грузом. В твоем случае лучше учить мне. У меня богатый опыт в подобной области и довольно схожий дар.

"Вы тоже ничего ни о ком не забываете, Владыка Аро?"

— Ничего, ни о ком, никогда. Все, что я когда-либо видел. К слову, тебе и поэтому тоже стоит поспешить с твоей памятью и пока постараться не слишком применять свой дар. Голова, в которой нет воспоминаний, может постараться восполнить пробелы чужими. В том, чтобы потеряться в мыслях своих и чьих-то еще, приятного мало.

"То есть когда воспоминания ко мне вернутся, они будут яркими? И я больше их не забуду?"

— Именно так, Ребекка. Но я не советую убегать от себя. Себя невозможно обмануть, более того, твоя память никуда не делась, она только спит. И лучше верни ее постепенно, мой маленький тебе совет. Ты кажешься мне очень интересной девочкой, и очень неплохой. И мне бы не хотелось, чтобы все это свалилось на тебя внезапно и сразу.

"В том, что я забыла... Хоть что-то хорошее есть?"

— Смотря что подразумевать под хорошим и плохим. И смотря как и что оценивать... К слову, в погоне за прошлым забывать не стоит и про настоящее, — отчего-то на этих словах мелькнула мысль о Джейн, синьоре Сульпиции и Деметрии, два дня как уехавшем на задание. И, в такт ли моим мыслям, или нет, на тонких губах, прежде чем моя рука снова выскользнула из хватки, мелькнула слабая улыбка.

* * *

Бесконечная вереница чужих мыслей, образов, когда-то ощущавшихся запахов, звуки, смешивающиеся с далекой сейчас реальностью замка. Пальцы нервно цепляют края рукавов длинной джинсовой куртки, и понемногу картина проясняется, перестает метаться и изменяться, словно просачивающийся в щели старого домика на болотах туман, и уже можно разобрать силуэты, голоса, обстановку. Я знаю, что хочу увидеть, знаю, к чему прокладывает путь мой дар. Знаю и смотрю, не моргая, в бордовые глаза. В третий раз за сегодня, и я не знаю, в какой в целом, стараюсь их не считать. Рано или поздно получится, ведь так говорит Владыка? Может быть, сейчас... Со стороны, верно, это выглядит по меньшей мере странно, но знали бы они, насколько жутко погружаться в чужое сознание, и подсознание, видеть и чувствовать все эти обрывки чужих судеб и жизней. Я слишком многого не помню о себе, я слишком много вижу в других, и это сводит с ума. И до дрожи хочется, чтобы эти обрывки чужих жизней принадлежали не им, а мне... Чтобы это была моя, моя собственная жизнь.

Небольшой дом, среди таких же, ухоженный, чистый. Средний класс, по английским меркам, пожалуй. Два этажа, усыпанная гравием дорожка, и я узнаю в этом строении дом на улице Роше, дом, в котором началась моя безумная история знакомства с вампирами, обращения и немоты. Калитка не заперта, и я, вернее не я, нет, шагаю прямо к дверям, мысленно усмехаясь такой халатности хозяев и гадая, чем занимается "ищейка". И насколько он преуспел...

Долгий, мучительно долгий разговор с недоверчивым парнем, лет тридцати, в строгом костюме, и приходится пускать в ход все свое обаяние, сверкать зубами. И мысленно проклинать этого не в меру подозрительного типа, всячески выражающего нежелание с нами общаться и тем более сотрудничать. Он требует уставные документы, лицензии, образцы контрактов, контакты руководства "корпорации". А ведь даже не я... Черт, это вообще не я, но как же непросто об этом помнить! А ведь даже не Алек это придумал, он вообще о ней кроме названия ничего не знает. Ну ищейка, держись! А парень не промах, в четвертый раз задает вопрос о том, как мы нашли их. Если бы не вампирская память, мог бы подловить на несовпадении ответов!

А девушка не такая, как на снимке, довольно миловидная, немного пухленькая, с каштановыми чуть вьющимися волосами, в самой обычной одежде, разве что на руке напульсник. И такая же недоверчивая, как и этот угрюмый парень. И, черт, как соблазнительно пахнет кровь, как же хочется укусить, как будоражит аромат дотоле усыпленную жажду... И одновременно не хочется, нет. Она мне даже симпатична. Как там ее, Лиз Линдс? Забавное имя... И голос даже в разговоре... Но на концерт лучше не идти, не стоит, пусть этот сходит один, я лучше "уставными документами" займусь.

Господи, да сколько можно?! Это не я, не я, не я! Это Алек, это мысли Алека, память Алека, это то, что происходило с Алеком! Я — это девушка с напульсником на руке. И все же сейчас я ощущала запах рыбы с кухни, корицы, словно наяву находясь в гостиной дома на Роше, присутствие в доме других смертных, видела темные тона гостиной, строгой, довольно дорого обставленной, видела самые маленькие морщинки девушки, веснушки на ее лице, седой волосок, спрятавшийся среди темных. Четко, ярко, в самых маленьких деталях. Словно проживая чужую жизнь, точнее говоря, эпизод чужой жизни. Это завораживает, опьяняет, кажется непривычным и безумно интересным, и это сводит с ума, постоянно заставляет напоминать себе, что все это принадлежит чужой голове, в которую я вторглась. И что это все я теперь никогда не забуду.

Это очень интересно, очень странно, почти пугающе, и поднимается в голове другой соблазн — пока длится этот контакт, я могу что угодно изменить, изъять из этого воспоминания что-то, заставить вообще забыть эту сцену. Интересно, а что будет, если заставить его забыть первую встречу со мной? И могу ли я, например, изъять из чьей-то памяти не ситуацию, а человека? Сколько всего еще только предстоит узнать, сколькому же еще только предстоит научиться... Впрочем, ладно, это же пробная попытка, и я хотела сделать нечто куда меньшее по масштабам...

Закрываю глаза, считаю до десяти, и вновь открываю, встречаясь взглядом с тепло улыбнувшимся Алеком. Получилось? Или нет?

— Что-то изменилось? — прищурилась Джейн, делая шаг к брату. — Алек?!

— Алек, ты уже описывал нам, без Бэкки, что помнишь об этом, — улыбнулась синьора Сульпиция. — А теперь опиши ваш первый визит на Роше снова.

— Довольно ухоженный район, небогатый, искать его пришлось не слишком долго. Для среднего класса, пожалуй, — Алек описывал улицу, соседние дома, наш дом, и пока все совпадало с тем, что я увидела. Кроме одного. Он просто толкнул калитку и та открылась. А в новой версии, сейчас излагаемой им, позвонил...

— Стоп! — подняла руку Джейн, когда мужчина дошел до этого момента. — Бэкка, оно?

Я кивнула.

— Отлично! Значит, работает! Ты изменила воспоминание Алека... — вот так просто? Нужно было только самой хорошенько представить, как он звонит в звонок, ему не открывают, и он толкает калитку? Вот так легко я могу изменить память кого бы то ни было? И... при участии голоса, по мнению Владыки, навсегда? Это ощущение опьяняет темную половину меня, пробудившуюся обращением, но где-то внутри другая часть, видимо, настоящая я, тихо вздыхает от тоски. Это ведь не только власть, не только дар. Это ответственность, это груз чужих жизней, это то, за что меня однажды начнут ненавидеть. Владыка лично занимается со мной уже почти две недели, и я узнала от него много интересного об устройстве людских и вампирских характеров, о том, что может твориться в чьей-то голове и как в этом иногда трудно копаться. Именно он советовал мне и учил меня оставаться собой, погрузившись внутрь жизни другого, и я только сейчас по достоинству оценила, как невероятно трудно мне было знать, помнить, что я смотрела чужими глазами. — Бэкка, твой дар работает! — Джейн радовалась как-то искренне, почти как девочка, только что в ладоши не захлопала, и я в ответ лишь грустно улыбнулась. Это могло казаться легким и приятным, это, будучи в диковинку, забавляло меня, но даже новая я осознавала, что с этим мне придется жить. Что, смотря в чьи-то глаза, я буду видеть обрывки его жизни, безумно переплетенные, или же четко, подробно, заранее зная, что ищу. Что что бы я ни узнала в таких сеансах, какую бы грязь или сколь бы трагичные вещи я не увидела, я никогда не забуду ничего. Ни единой мысли, ни единого запаха...

"Через тысячу лет тебе начнет казаться, что ты знаешь все, что только может скрываться в головах других, самые странные сочетания характеров, самые мрачные и низменные мысли и соблазны, как смертных, так и вампиров. Тебе покажется, что тебя уже ничто не в силах удивить, что ты стала достаточно цинична, чтобы тебя тронуло хотя бы что-нибудь. Еще через пару-тройку столетий, Бэкка, ты поймешь, что это не так. Никто, ни я, ни ты, ни иные обладатели сходного дара, не могут знать все, и даже не потому, что люди меняются с веками. А они меняются, поверь... Ты будешь знать самые грязные кусочки и уголки душ, самые отвратительные тайны, самые приятные и трогательные воспоминания. Будет очень непросто не сойти с ума, иногда. Возможно, ты начнешь казаться другим странной, безумной, и это неизбежно, и ты их поймешь. Но, даже зная почти все о других, ты всегда будешь иметь того, кто будет удивлять тебя невероятно, день ото дня, и это самое трудное. Ты никогда не сможешь по-настоящему сказать, что знаешь себя. Ты будешь проживать кусочки тысяч, миллионов жизней, но среди них будешь рисковать потерять свою собственную... Поначалу тебе будет интересно, забавно, но очень скоро превратится в неизбежную рутину, серую, скучную... Я научу тебя абстрагироваться от образов, если они не нужны, но это займет некоторое время..."

Этот разговор, серьезный, заставлявший меня задуматься о том, какая вечность ждала впереди, состоялся пару часов назад. Владыка Аро уделял мне немного времени почти каждый день, и за эти часы, проведенные в том, что я слушала его рассказы, чаще всего носившие характер завуалированных уроков, у меня возникало все более стойкое ощущение, что его непредсказуемость и странное, неоднозначное поведение были не более, чем своего рода защитным механизмом, выработанным под грузом дара. А этим полуднем он, фактически, сам дал мне это понять. Более того, ни с кем иным мне не было так несложно общаться, никто иной ведь не видел, что стояло за кивками и строками на бумаге. Строки эти, как согласился со мной Господин, и день ото дня я питала к нему все большее уважение, не могли сполна отразить ничего, даже если бы я написала трактат. Мысль быстрее сказанного слова, и даже оно многократно быстрее, чем написанное слово.

— То есть я не звонил? — растерянно побормотал Алек, оглядев всех нас и заставив меня оторваться от воспоминаний.

— Не звонил и даже не стучал, — кивнула Джейн. — Как ты утром рассказывал.

— Но я ведь в деталях помню, — покачал головой парень, — я позвонил... И я даже помню, как этот звонок выглядел...

"Ты никуда не звонил. Да и звонок там был другой"

— Серьезно? — нахмурился "анестетик". — Бэкка, но я даже ничего не ощутил, только странно было смотреть тебе в глаза, и оторвать взгляд не удавалось. Как заворожило.

"А ты должен был что-то ощутить?"

— Ну... Ты, все-таки, копалась у меня в голове...

"Я не единственная, кто это может"

— Да, и когда на нас действует дар синьора, мы тоже не слишком-то это ощущаем, — кивнула Джейн. — Продлилось это, к слову, минутку, может, две. — Мне показалось, что прошло с добрых полчаса, пока я изучала эти воспоминания. То есть часы чужой жизни я буду проживать в деталях за минуты?

— Жутковатая способность, однако, — поморщился единственный в комнате представитель сильного пола. — Бэкс, ты опасная штучка. Ну что, засекаем, сколько продлится ее влияние? — подмигнул он. Жутковатая способность. Верное определение, даже на мой собственный взгляд. Разве что вкладывали мы в понятие жутковатости немного разные смыслы.

— Кстати, думаю, сегодня попробуем выйти с Ребеккой из замка, ночью. Может, и город ей о чем-то напомнит, — задумчиво изрекла блондинка.

— Дем сам хотел... — влез Алек.

— Деметрий уехал в Англию, хочет найти этого... Милла, покопаться кое в чем. — Пожала плечами девушка. — Пока он вернется, Ребекка уже и днем выходить научится. Как думаешь, Бэкс? Сделаем пробную вылазку?