Миссия: «Второй шанс» (джен)

Светофор мигал красным целую вечность. Тревор нетерпеливо топтался на месте. Майкл дёрнул за куртку, указал рукой на цветочный павильон, расположенный через дорогу.

— Вот здесь.

Тревор поспешно кивнул, а едва зажёгся зелёный, рванул с места, как подстреленный олень. Не верилось, что счастье так близко — всего-то на той стороне улицы. Майкл крикнул вдогонку, что подождёт снаружи.

Оказавшись у входа в павильон, украшенный разноцветными гирляндами, Тревор вцепился в ручку. И замер. Что если Майк ошибся? Если это вовсе и не она? А если она не помнит и не узнает? Он так долго ждал этого момента, что теперь растерял все слова — все, что когда-то не успел сказать, но сотни раз прокручивал в голове.

Тревор сделал глубокий вдох и закрыл глаза, а после решительно дёрнул дверь на себя. Свежий ветер, ворвавшийся в павильон, всколыхнул ароматы цветочных волн. Среди стеклянных витрин и многоцветья пёстрых лепестков Тревор заметил знакомую фигуру.

Патриция была прекрасна, словно ангел, спустившийся с небес по его грешную душу. В длинном тёмно-синем платье с серебристыми блёстками она тихонько напевала, укладывая причудливый букет фиолетовых и жёлтых цветов.

Тревор шагнул ближе и позвал внезапно охрипшим голосом:

— Миссис М?

Она обернулась, и цветы выпали из вмиг ослабших ладоней. В насыщенно карих глазах отразился тёплый солнечный луч.

— Тревор?

Тревор моментально преодолел расстояние в пару шагов и упал на колени, уткнувшись лбом в шёлковую ткань. Все мысли вылетели из головы, а горло внезапно перехватило. Неужели она настоящая? Или всё это затянувшийся сон?

— Вы…

Патриция прижала ладонь к его губам, когда он вскинул голову, ласково коснулась щеки.

— Ни к чему нам эти условности. Я давно уже не… не его жена.

Тревор послушно кивнул, поймав полный нежности взгляд. Поцеловал мягкую ладонь.

— Я всё помню, милый, абсолютно всё: от первого дня до последнего.

— Я так долго тебя искал…

— Знаю, знаю. Я тоже. Ходила на вечернюю службу и ставила свечи, чтобы Господь спас твою душу.

Тревор неловко улыбнулся, поднявшись на ноги, прижал её к себе.

— Свечи, точно.

* * *

Новогоднюю ночь они встретили вместе. Гуляли по набережной, пили сладкий имбирный чай из термоса, любовались огнями парка аттракционов.

— Ты помнишь? — спросил Тревор, легко сжав её руку, и указал подбородком на мерцающее вдалеке колесо обозрения.

Патриция мягко улыбнулась и прижалась к нему, провела ладонью по груди и плечам, и, поднявшись на цыпочки, потянула к себе. Тревор повиновался и закрыл глаза. До сих пор не верилось, что это взаправду, что она не исчезнет, не растает, будто призрак из прошлого. Женщина, что пленила его сердце и спасла растерзанную, погрязшую во мраке душу.

Патриция коснулась его губ невесомо-нежно, а Тревор обнял её крепче, чтобы никогда, никогда больше не отпускать. Грохнули салюты, распускаясь жёлто-алыми бутонами в небе, и они, рассмеявшись, отпрянули друг от друга.

— Это самая прекрасная ночь в моей жизни, — тихонько призналась Патриция, вложив свою ладонь в его.

— Да, в моей тоже, — согласился Тревор, погладив её по спине. — С Новым Годом!

— С Новым Годом! И с новой жизнью!

— Да, с новой жизнью, — теперь уж он её поцеловал, совершенно не заботясь о том, что думают окружающие. О разнице в двенадцать лет, стоящей между ними, о прошлом и завтрашнем дне. Здесь и сейчас у них есть сегодняшняя ночь — всё остальное — условности и вероятности.

После полуночи они отправились в то же самое кафе, в которое ходили на первом свидании. Казалось, что это было так давно, будто целая жизнь прошла. А, впрочем, так оно и было.

Патриция бросила взгляд в окно, аккуратно пригладила волосы и воротник лилового джемпера. Тронула крупные жемчужные серёжки.

— Я думала, что сошла с ума. Это ведь просто невероятно. Немыслимо! — призналась она, качая головой. — Мартин разбился на машине за несколько месяцев до… До того момента, как я однажды проснулась здесь.

Тревор поморщился, но решил промолчать. Туда ему и дорога — этому лживому козлу.

— Дом оказался таким огромным и пустым. А вокруг — незнакомцы. Ни подруг, ни друзей — никого, кому можно поведать свой секрет, — печально вздохнула Патриция.

Тревор кивнул, сжав её ладони.

— Да, я понимаю.

На губах Патриции мелькнула краткая улыбка.

— Я даже решила обратиться к психотерапевту. Доктор Де Санта, Майкл, он ведь думал, что я в депрессии из-за смерти мужа. И я не стала рассказывать всю правду. Мне ведь действительно было плохо, только… не из-за Мартина.

Тревор опустил глаза, изучая покрытый праздничной, красно-белой, скатертью круглый столик.

Патриция говорила негромко, и он буквально ловил каждое слово, наслаждаясь глубоким, таким родным голосом. Раньше они болтали по телефону. Часто. И это всё, что они могли себе позволить.

— Майк тебе помог? — взволнованно выдохнул Тревор.

Патриция, легонько коснувшись его щеки, улыбнулась и ответила спокойно-размеренно:

— В какой-то степени. Мне и правда стало легче, но он не мог дать мне ответы. Я смирилась с тем, что мы никогда больше не увидимся. Ты остался в другой жизни, но я молилась каждый день о спасении твоей души, — она спохватилась и прижала ладонь к груди, голос её упал. — А что же?.. Если ты здесь, то значит…

Тревор криво ухмыльнулся и отвёл глаза.

— Я умер. Не то, чтобы было, о чём жалеть, но последние месяцы были, ох, паршивыми, — растрепав волосы, признался он.

Патриция тихо вздохнула и поджала чуть подкрашенные губы.

— Мне так жаль, — с чувством произнесла она.

— Не стоит, правда, — качнул головой Тревор. — Зола и пепел — выжженная пустыня — всё, что осталось там. Не хочу вспоминать.

Патриция помолчала, устремив взгляд в окно.

— Может, это и верно. Я тоже не хочу вспоминать о прошлом. Здесь я чувствую себя свободной, — окинула его задумчивым взглядом. — Ты изменился, — одарила очаровательной улыбкой, и на щеках её образовались ямочки.

Тревор бросил робкий взгляд исподлобья, смутившись.

— Стал таким, каким всегда был внутри, — коснувшись рукой его груди, уверенно закончила Патриция.

Тревор скованно кивнул и ответил шёпотом:

— Только ты меня таким и видела.

— Сложно стать лучше, если в тебя никто не верит.

Тревор не спорил. Сложно стать лучше, если на тебя всем плевать с самого детства. А её веры хватило на двоих.

Патриция будто услышала его мысли и продолжила:

— Я очень долго пыталась разобраться, понять, что произошло. Как оказалась в этой жизни, и как такое вообще возможно. Я говорила со священником, отцом Мигелем. Добрейшей души человек…

— Он разве тебе поверил? — удивлённо перебил Тревор.

Патриция вздохнула и приподняла уголки губ.

— Он сказал, что пути Господни неисповедимы, и чудеса всё ещё случаются.

Тревор усмехнулся.

— Ну да, точно, ответил цитатами из Библии.

Патриция строго покачала головой.

— Он не принял меня за сумасшедшую, поддержал. Разве этого мало? В конце концов мы очутились на своих местах, здесь, вместе. И это ли не чудо?

Тревор взял её за руки.

— Это больше, чем я мог мечтать.

Патриция нашла ответы для себя, а он, может, никогда и не найдёт, теперь это не так уж и важно. Пусть прошлое останется в прошлом.

Расставаться вовсе не хотелось, но пришлось. Тревор звал Патрицию с собой, хотел познакомить с родителями, но она сказала, что всему своё время. Подарила поцелуй на прощанье, сладкий, словно медовый леденец, и пообещала, что будет ждать встречи.

* * *

Волшебство новогодней ночи быстро сошло на нет. Настало время платить по счетам. Но сперва стоило завершить дела. Тревор думал об этом совершенно отстранённо. Жизнь снова разделилась на «до» и «после».

Для начала привёл в приличный вид своё жилище. Сам, без всяких там подначек и помощи. Просто, потому что почувствовал — так надо. Прибрался, поменял батарейку в давно остановившихся кухонных часах, вымыл полы и выбросил всякий хлам. И даже пыль протёр, чего отродясь раньше не делал. А ещё купил и повесил вешалку в прихожей вместо тех двух гвоздей, что торчали из стены.

Этот затянувшийся сказочный сон подходил к концу. Время, которое он безбожно тратил прежде, не заботясь о завтрашнем дне, ускользало стремительно. Истончалась тонкая струйка песочных часов. Но Тревор совершенно не беспокоился — чуял, что успеет в срок.

Купил подарки Рону и Мод и отправился к ним.

Тревор открыл дверь своими ключами: хотел сделать сюрприз маме. Даже, если её дома не окажется, ничего. Время ещё есть. Вспомнился день рождения — этот, последний, который они отмечали втроём. Свечи на праздничном торте. А желание всё же сбылось!

Скинув в прихожей ботинки и куртку, Тревор миновал узкий коридор и шагнул на кухню. Прислонившись к косяку, наблюдал.

Негромко играло радио, а Мод в ярком цветастом фартуке суетилась у плиты. В воздухе витал аромат корицы и яблок.

Она обернулась, и Тревор заулыбался.

— Я дома.

Мод вытерла руки полотенцем и приблизилась, пригладила ему волосы и чмокнула в щёку.

— Здравствуй, сынок. Я тебя и не ждала так рано, думала, ты вечером приедешь. Голодный?

Тревор покачал головой, окинул взглядом разложенные на столе ингредиенты для праздничного печенья. Спелые красные яблоки, разноцветные цукаты и палочки корицы.

— Я хочу помочь.

Мод улыбнулась.

— Вот как? Ну давай. Помнишь, где формы лежат?

Тревор торопливо кивнул, конечно, он помнил. Когда он учился в четвёртом классе, они с Мод пекли такое печенье на один из школьных праздников. Да только из-за морозов школу отменили, зато всё печенье досталось им.

Коробка лежала в верхнем шкафчике. Теперь-то, уж конечно, он мог без труда её достать. А когда был ребёнком, приходилось стул подставлять.

Тревор высыпал формы на стол: звёзды, пряничный человечек, колокол и рождественская ёлка.

— Руки помой и садись, — велела Мод. — А я пока тесто раскатаю.

Вдвоём они управились быстро, и вскоре пили чай с ещё тёплым, пахнущим корицей, яблоком и цитрусом, печеньем. Тревор повертел в руках «звёздочку» и отхлебнул из кружки. Будто бы ему снова десять, а за окном метель, замело дороги, и школа закрыта. Повсюду коробки и сумки, пустой и гулкий дом. А за широким кухонным столом они с мамой сидят напротив друг друга. Уютно бормочет телевизор. Через день-два они уезжают в другую страну, в новую жизнь.

* * *

На следующий вечер Тревор вызывался помочь Рону с тачкой. Опять там что-то сломалось. Глядя, как Рон ковыряется под капотом, думал, что «Рыцарю» давно уже пора на свалку. Вот только на новую машину у Рона денег нет.

— По-моему, это бесполезно, — прокричал Тревор, когда Рон забрался в кабину и в очередной раз попытался завести болезненно кашляющий мотор.

Рон вздохнул и рассеянно поправил очки, сползшие на кончик носа.

— Мы через столько прошли вместе: огонь, воду и медные трубы, — заявил он, хлопнув выцветшей голубой дверцей. — Развод, раздел имущества и… Нет, хорошие времена тоже.

Тревор состроил печальную гримасу.

— А медные трубы?

— О, да! Я был почти знаменит, — с улыбкой ответил Рон.

— Ого!

— Ты, наверное, не слышал, тебе тогда было лет десять? Я вёл передачу по радио, — пояснил Рон, прислонившись к капоту. — Мне даже писали письма.

— Что за передача? — с любопытством спросил Тревор, повертев в руках гаечный ключ.

— «Мистические истории с Рональдом Джековски»⁽¹⁾, — приосанившись, сообщил Рон. — Жаль, что финансирование прекратили. Это была хорошая работа, интересная.

Тревор нервно сглотнул. Сейчас или никогда.

— А ты в это во всё веришь?

Рон к вопросу отнёсся серьёзно, снял очки и протёр их большим клетчатым платком.

— Всё возможно. Если что-то не доказано наукой, не значит, что этого не существует.

Тревор поспешно кивнул.

— То есть люди тебе звонили и рассказывали всякое… разные истории?

— Ну, конечно. Многие наверняка выдумывали и хотели привлечь внимание, а другие… Что ж, может, это случилось на самом деле, и им просто не с кем было поделиться, — предположил Рон, любовно проведя ладонью по отполированному до блеска капоту.

Прошлый Тревор фыркнул бы и поднял Рона на смех. Нынешний подавил нервную ухмылку и отвернулся, шагнул к верстаку и принялся перебирать инструменты.

— Если бы кто-то тебе позвонил и рассказал, что у него было две жизни. В одной он был порядочным мудаком и умер, потому что… Потому что… наверное, это заслужил. И попал в другую жизнь — лучше, вот только о прошлой он тоже помнил. Встретил людей из прошлого, но они стали кем-то другим, и его не узнавали. Что бы ты сказал этому человеку? — не оборачиваясь, протараторил Тревор.

Рон долго вздыхал: слышно было как он топчется из угла в угол. Тревор сделал вид, что чрезвычайно заинтересован разложенными на верстаке инструментами. Руки подрагивали, и он нечаянно уронил пару мелких ключей. Выругался и полез собирать.

— Похоже на «Колесо Сансары»… но нет, не то, — задумчиво приложив палец к губам, выдал Рон.

Тревор поднялся на ноги, отыскав последний ключ.

— И что тогда? — нарочито небрежно вытолкнул он. Про «Колесо Сансары» он где-то когда-то слышал, вот только ничего не сходилось. Накосячил в прошлом — получай следующую жизнь собаки или дерева. Что-то там такое.

Рон качнул головой.

— Кажется… У меня есть книга. Точно! Про параллельные миры. Понимаешь, их сотни, тысячи или куда больше… — взволнованно взмахнул руками Рон. — И в каждом есть двойники. Миллионы вероятностей одной и той же судьбы. Они никогда не пересекаются, только если не случится какой-то сбой.

— Сбой? — недоуменно переспросил Тревор.

— Да, тупик, в котором они оба окажутся, — терпеливо пояснил Рон.

Тревор вздрогнул, прислонившись к холодной стене. Обрывки воспоминаний закрутились, будто вихрь колких снежинок ударил в лицо.

Палата в тюремном госпитале, провонявшая потом и кровью.

«Мне очень жаль, но её больше нет. Мартин слетел с катушек…»

Разгромленная комната, осколки и разлитый виски. Ветер, гонящий по грязному полу обрывки судебных писем.

«Всё время было плохо, хотелось выйти в окно».

— С тобой всё в порядке? — спросил Рон, с беспокойством заглянув ему в лицо.

Тревор отмахнулся.

— Да, да, я тут подумал, надо поменять свечи.

Провозились ещё с полчаса. Тревор преувеличенно бодро взялся за дело, однако в голове всё крутилась история Рона.

— А как же тот, второй двойник? — спросил он, когда всё было закончено, и Рон вновь уселся за руль.

— Двойник? Ах да, так ведь по сути это всё один и тот же человек, просто разные его отражения. Я дам тебе книгу, сам прочитаешь.

— Ага, отражения, — повторил Тревор. Мозги можно сломать, ну его к черту! Впрочем, книжку решил прочитать, может, там и правда что-то толковое?

Рон вставил ключ в замок зажигания, и оба затаили дыхание. Взревел мотор, и Тревор, ухмыльнувшись, хлопнул в ладоши. А Рон показал ему из-за стекла большой палец.

* * *

Выходные пролетели быстро, даже слишком. А в понедельник утром пришло сообщение на почту. Тревор ещё глаза разлепить не успел и сразу даже не сообразил, что к чему. От Флойда. Внезапно. После той знаменательной ночи они особо-то и не общались. Точнее Тревор пытался завязать дружескую беседу, но Флойд всеми силами его избегал. Не то, чтобы это прямо расстраивало. Тревор вскоре позабыл о нём, к тому же, Флойд уволился, и его дальнейшей судьбе Тревор ничего не знал.

Сообщение гласило:

«Привет, Тревор. Никогда бы не подумал, но твой ужасный поступок действительно изменил мою жизнь в лучшую сторону. И уж тем более никогда бы не подумал, что я действительно захочу тебя поблагодарить. Кажется, что все эти годы я занимался не своим делом, был не с той женщиной и не на своём месте. Я решил вернуться туда, откуда начал, и не жалею. Похоже, Лос-Сантос — это простой не мой город. У меня есть работа в Денвере, на заводе пластмасс. Я — инженер-технолог. И диплом, который я получил, наконец-то мне пригодился.

Я хожу к психологу и по её совету пытаюсь разобраться со своими проблемами и тревогами. Наверное, поэтому я и решил написать это письмо.

Знаешь, оказывается, вернуться к истокам вовсе не так и плохо. Здесь остались мои родители и школьные друзья. И моя первая любовь. Джессика Паркер. Оказалось, что она работает медсестрой на нашем заводе. Она давно развелась. У неё есть дочка пяти лет.

В школе я никак не мог решиться пригласить Джессику на свидание. А теперь… Мы встречаемся уже два месяца, и у нас всё хорошо. Моя жизнь стала совершенной иной, такой, какой, наверное, я всегда и хотел. И, похоже, что мне вовсе не нужно было переезжать для этого.

Вот так. Просто хотел сказать «спасибо». Желаю, чтобы ты тоже нашёл своё место в жизни.

Флойд».

Тревор протёр глаза и крякнул. Ну и дела. Выходит, что Флойду он и правда помог? Тем лучше, по крайней мере теперь совесть чиста.

Собирался Тревор сегодня медленно, потому что идти-то никуда не хотелось. Однако он ведь дал слово и должен был его сдержать.

«Тупой Брэд», — ворчал Тревор, напяливая ботинки. «Чёртов Майк», — процедил он, провернув ключ в замке. «Долбаный суд!» — крикнул он, хлопнув дверью подъезда.

Разумеется, ни родителям, ни тем более Патриции Тревор ничего не рассказал.

* * *

На пляже было безлюдно и пусто. Десятый час утра, едва рассвело. Над океаном поднимался бледно-розовый солнечный диск, окрашивая волны в алый и жёлтый. Колючий январский ветер бесстыдно целовал шею ледяными губами и забирался под куртку жадными пальцами. Ворошил альбомные листы, норовя вырвать из рук.

Тревор торчал на лавке, напряжённо прикусив губу, черкал в альбоме. Пытался изобразить то, что перед глазами. Выходило неумело, но, кажется, неплохо. Лишь бы краски запомнить.

Ветер принёс гулкий звук шагов, и Тревор поспешно захлопнул альбом.

— Ты опоздал, — бросил он через плечо.

Майкл, недовольно поджав губы, уселся на другой край лавки.

— У тебя часы спешат.

Тревор не ответил, трепал край альбома, глядя под ноги. Майкл терпеливо молчал.

Тревор состроил кислую мину и прикрыл глаза.

— Я пришёл сдаваться. Не хочу, чтобы меня вели в наручниках. Ма-а-айк, ты со мной поедешь?

Майкл вздохнул и сжал его плечо.

— Всё хорошо. Я написал, что госпитализация не требуется.

Тревор поперхнулся холодным воздухом и уставился на Майкла во все глаза.

— Можешь ничего не говорить, лучшей благодарностью будет, если ты меня не подведёшь. А иначе у нас обоих будут большие неприятности, — заявил Майкл, поднявшись. — Лишиться работы я хочу меньше всего. Остальное я и так уже потерял.

Тревор покивал и потянул его за рукав. Майкл удивлённо обернулся.

— Я, э-э… Много чего наговорил, но на самом деле так не думаю. Просто иногда столько всякого в голове и… — Тревор рассержено рыкнул и отвернулся.

— Знаю, знаю, всё в порядке, — мягко ответил Майкл.

— И почему же ты передумал?

Майкл вытащил из кармана пальто сигареты. Прикурил, закрывшись полой пальто от ветра.

— Потому что решил, что ты можешь с этим справиться. У каждого должен быть второй шанс, не так ли?

Тревор обрадованно кивнул и усмехнулся, однако тут же стало грустно. К Майку он успел привыкнуть, к этому новому Майклу, который казался тем другом, которым не смог стать в прошлой жизни.

— Мы больше не увидимся? — понимая, как это звучит жалко и глупо, Тревор сплюнул сквозь зубы и отвернулся.

— А ты бы этого хотел?

Вопрос повис в воздухе, а Тревор не мог подобрать слов. Точнее мог, но постеснялся. Нельзя ведь сказать, как детстве: «давай дружить». Боже, какая глупость!

— Ты мне должен партию в дартс. Хочешь отыграться, неудачник?

Майкл улыбнулся, хотя и как-то грустно.

— Разумеется.

---

1) Была такая передача по ТВ3 «Мистические истории»

Вернуться к тексту