Новый Гробовщик (джен)

«Весь мир — театр» — считают, что так сказал один из лучших писателей своего времени. Рамиэль знал настоящего автора этого высказывания — демона. Уильям Шекспир был, пожалуй, действительно одним из самых умных и способных людей. Но не в поэзии или литературе, а в демонологии.

Целый сонм демонов побывал в кругах, начертанных Шекспиром. Ни у кого из них человек не требовал чего-то, достойного души. Рассказать несколько историй, сказать какие-то красивые и точные сравнения, просто удивить рассказом, подсказать хитрый сюжетный ход и так далее. Такие мелкие просьбы оплачивались мелочью: какая-то эмоция, кровь, магическая энергия.

В итоге Шекспир не отдал практически ничего, но стал самым известным человеком своего времени и остался в памяти рода людского на долгие века. А эта фраза, сказанная демоном Уильяму, имела настолько глубокий смысл, что стала применяться не только для человеческого мира, но и для остальных.

Конечно, практически все разумные примеряли на себя маски и роли. Демоны, контактируя с окружающими (если их не требовалось эпатировать), ангелы, репутация «светлых» требовала тщательной поддержки, хотя Господь вовсе не проповедовал любовь и мир во всём мире, другие боги в контакте с паствой... Но больше всего жили по своей роли жнецы.

Обожающие кровь, боль и ненависть, приходящие в восторг от смешивания противоположных энергий, сочувствующие людям и единственные среди сверхъестественных существ, не принадлежащих к миру людей, кто способен без определённых правил и ограничений перемещаться между мирами, жнецы были безумцами все поголовно. Тёмное и светлое начала перемешивались в них, делая их совершенно непредсказуемыми. Из-за этого им приходилось носить маски профессионалов, полностью отдающихся своей работе.

Сейчас в среде жнецов появилась тенденция снятия этих масок. Стали появляться уже не скрывающиеся безумцы, продолжающие делать свою работу и делающие её хорошо. Это явление возникло ровно в то же время, как Легендарный искупил свой грех. Дело в том, что Адриан Кривин был первым, кто скинул традиционную маску. Сам же Рамиэль считал, что он её никогда и не надевал.

Этот жнец не скрывал своих пристрастий и наслаждался жизнью полностью, не обращая внимания на условности. По его учебникам анатомии различных существ и строению души учились сотни тысяч демонов. Он никогда не обращал внимание на статус собеседника, общаясь с ним, как придёт на ум. Адриан шесть раз развязывал войны по своей прихоти и уничтожил несколько народов. То есть, представлял собой некий идеал свободы, чего не могли даже Дьявол или Господь, несущие ответственность за слишком многое, чтобы выпустить это из поля зрения.

Из-за изначально противоречивой натуры Гробовщика, как он стал себя называть, Рамиэль не слишком удивлялся изменениям в поведении жнеца. Если он решил, что не помнит, что было во время предыдущей встречи с Михаилом (а про ту отвратительную драку до сих пор демоны разговаривают), значит, так и есть. Если он хочет пить чай с печеньем, смотря на драки между ангелами и демонами, значит, ничто его не остановит.

И вот, наконец, настал тот момент, ради которого Адриан вообще сюда пришёл. Он всегда был бунтарём, который делал самые неожиданные вещи в самый подходящий момент. И когда жнец достал Перо Судеб, демон уже знал, что он хочет провернуть. То, что считалось невозможным не только из-за правил, но и из-за сложнейшей системы заклинаний, чем и являлся на самом деле стадион — превратиться из члена жюри в участника.

Правда, просьба дать яблоко всё-таки смогла удивить сына Люцифера, но не настолько сильно, чтобы отвлечься от боя. Вообще, жнец без Косы Смерти и искупивший свой грех не смог бы стать хоть сколько-нибудь серьёзным противником чемпиону арены. Тут-то и пригодилось яблоко.

Райское яблоко — концентрат жизни и полезности. Но в руках демона оно меняет свои свойства на противоположные и становится сильнейшей отравой, действующей не на тело, а на силы разумного. Умение демонов менять одно на противоположное, кстати, отразилось в русском пожелании «ни пуха ни пера». Отправляющий это пожелание к чёрту знает, что вернётся оно противоположным по смыслу: богатой добычей. Свойства прошедшего через руки демона яблока отразились в классической легенде о запретном плоде. Адам и Ева из Рая были изгнаны совсем не потому, что нарушили запрет, а потому, что съеденное яблоко так ослабило их, что находиться не в родном, человеческом мире, стало невозможно.

Быть может, Тенебрарум и достаточно быстро выплюнул яблоко, но то успело сделать своё чёрное дело. Настолько, что демон, ни разу за весь бой не раскрывший крылья, был вынужден это сделать.

И, в общем, бой всё равно остался бы за демоном, если бы Адриан не стал использовать скольжение.

Многие исследователи считают, что это расовая способность жнецов, так как лишь они могут выполнять подобное перемещение, не боясь потерять чувство пространства. Но даже для них прохождение пространственно-временной прослойки между измерениями является очень пагубным. Несколько раз тело выдержит, а после начнётся стремительное разрушение межклеточных связей, что приведет к мучительной смерти.

Если раньше Рамиэль с Михаилом не могли вмешаться в бой, то неосторожно оставленное Перо Судеб дало им такой шанс. После первого же скольжения они поняли, что вмешаться необходимо — Адриан просто убьёт себя, так как победа над чемпионом потребует гораздо больше скольжений, чем может позволить себе Легендарный.

Перо Судеб требовало сразу нескольких энергий для написания, поэтому каждый из них взялся за Перо, чтобы написать требуемое. А требуемым выступало уравнение, в котором было два имени. Одно — Тенебрарум, а второе — Адриан, и знак равенства между ними. Почему подобным образом не поступил жнец? Хотел уйти из жизни, перед этим устроив бой с двадцать седьмым по силе демоном? Не догадался? Не был уверен, что это сработает, а сил было лишь на одно предложение? Использование Пера отнимает много сил, ведь даже у Рамиэля с Михаилом после написания двадцати символов заболели руки, даром что первые по силе представители своих рас.

— Победил Тенебрарум, — произнёс демон сразу после того, как остановилось движение. Это вмешательство буквально войдёт в историю, так как ни до Адриана, ни после такого не произойдёт. Как минимум из-за того, что Перо вернётся в хранилище в тот момент, когда сил Легендарного перестанет хватать для защиты от изменения памяти.

— Победил Адриан, — высказался архангел, чем заслужил недоумённый взгляд Рамиэля.

— У нас нет третьего судьи, меняй решение.

— Почему это я должен менять решение? Меняй ты, время-то идёт.

— Чтобы изменить решение, нужно озвучить причину. А я не знаю, как обосновать победу Легендарного при равенстве сил. Тем, что он наш... знакомый? — Рамиэль вовремя остановил готовое слететь с языка слово «друг». Такого понятия в обществе демонов не было, а самыми близкими были «любовник» и «союзник», но первое ставило во главе угла отношения, а второе — боевую мощь.

— Ты хотел сказать «друг», — проницательно заметил ангел. Рамиэль скривился и кивнул на замерших противников:

— Неважно. Время не ждёт.

— Победил демон, так как он уже был уставшим, а жнецы провели замену.

На оказавшегося на полу жнеца устремились два яростных взгляда.

— О чём ты думал? — как можно мягче спросил Михаил, хотя демон чувствовал, как его распирает от невысказанного опасения и беспокойства.

— Никогда не делай подобного! Ты мог погибнуть! — более категорично сказал Рамиэль, едва сдерживая себя, чтобы не накричать на безумца. Не сработает — этот этап давно пройден.

— Всё же обошло..кха! — Адриан успел прикрыть рот от неожиданного кашля. Судя по вытаращенным глазам, такой подлости от организма жнец не ожидал. А когда опустил руку, на подбородке была кровь. С совершенно растерянным выражением лица он достал платок из нагрудного кармана и вытер ладонь. Начал неловко подниматься с пола, но резко согнулся, прикладывая платок ко рту и заходясь в отвратительно хриплом кашле.

Повинуясь плавным и быстрым движениям рук архангела, их общий знакомый взмыл в воздух и перевернулся на бок. Вокруг него проявились визуальные эффекты от протекающей в пространстве энергии, а Михаил, получив полное понимание состояния жнеца, кратко сообщил демону:

— Рёбра, лёгкие.

Рамиэль с облегчением кивнул. Не слишком страшно, просто часть альвеол отделилась от других, вызвав кровотечение, и рёбра расслоились. Для того, что провернул жнец — пустяки. В принципе, сам по себе он такое восстановил минут за десять без всяких последствий, но, благодаря архангелу, организм управится за несколько секунд.

А вот если бы Адриан использовал скольжение ещё раз пять, то сам восстанавливался бы неделями. Но лучше об этом не думать. К счастью, всё обошлось. Но жнецу предстоит долгий разговор...

* * *

Микаэль помнил, как это было раньше. К приёму гостей готовилось всё поместье: два с лишним десятка прислуг передвигались по всему поместью, чистили серебро, стирали шторы, выбивали пыль, процеживали из старых пыльных бутылок в красивые сосуды вино и другой алкоголь, подбирали лучшие продукты для грандиозных обедов...

Теперь же в поместье было пусто. Танака, Бард, Мейлин, Финни — вся прислуга. Четыре человека никак не могли создать то ощущение готовящегося приёма, тем более что практически вся работа выполнялась одним-единственным дворецким. Который явно был не в настроении.

— Защитил свою репутацию? — спросил граф у демона, который с мрачным блеском алых глаз подал ему ужин. Себастьян вообще уже час как вернулся и всё это время ходил гораздо более грустным, чем обычно. Выражалось это в том, что дворецкий стал язвительным, чуть не накричал на Барда и налил графу чай другого сорта, нежели обычно, хотя время, когда Себастьян перебирал все виды чая, пытаясь найти самый приятный для Микаэля, давно прошло.

— Да, милорд, — ненадолго замер Себастьян, но тут же продолжил размещать еду на столе.

— Тогда что с твоим вниманием?

— Милорд... — чарующим голосом начал демон. В какой-то другой день граф послушал бы переливы интонаций в речах, но не сегодня. Вообще, очень интересная была привычка у дворецкого при упоминании какого-то обещания, им данного, раскладывать всё по полочкам. Мальчик подозревал, что это из-за знаменитого коварства демонов, которое требует даже простое оправдание построить так, будто обходишь какой-то опасный закон.

— Не желаю слушать оправдания. Давай прямо.

— Я узнал новую информацию о Гробовщике, — перешёл сразу к делу Себастьян.

— А больше ничего необычного или чего-то мне неизвестного? — насторожился Фантомхайв. Демон обожал одним сообщением отвлекать его от настоящей новости, из-за чего сделать необходимые выводы из информации было практически невозможно.

— Нет, более ничего, что стоило вашего или королевского внимания.

— Говори.

— Имя Гробовщика — Адриан Кривин, и это самый известный жнец. К тому же, он не искупил свой грех.

— Если я правильно понял, его силы гораздо больше, чем ты предполагал. Отношение ко мне не поменялось? — граф взял столовые приборы и занёс их над первым блюдом. Новость была не из тех, которые могли бы нарушить ближайшие планы, а на долгосрочные влияло слишком многое, поэтому ещё один фактор не был чем-то невообразимым.

— Нет, милорд.

— А справиться с ним сможешь?

— В поединке с ним я победил. — Демон на несколько секунд стал более довольным, но быстро вернулся в прежнее мрачное состояние.

— Так... А с этого момента подробнее. Расскажи мне всё, чего я не знаю о твоей отлучке. — Мальчик вонзил вилку в стейк и выжидательно посмотрел на дворецкого.

— Да, милорд...

* * *

Чай, плед, сонливость и газета. Что может быть лучше? Почти всё, особенно если тебя практически прогнали в мир людей. Ну, точнее, Гробовщик сам себя прогнал, отказавшись после потери статуса судьи наблюдать за мероприятием. Рамиэль и Михаил достаточно понимающе отнеслись к такому пожеланию, разве что ангел пожалел о быстром расставании и выразил опасения, что это была их последняя встреча. Сергей на этих словах неожиданно сильно расчувствовался и чуть не расплакался. Ему резко стало очень жалко расставаться с двумя сильнейшими представителями своих рас, да и чувства пришли в какое-то совершенно не свойственное им смятение. Поэтому он быстро умотал в мир людей, заперся в Бюро и запретил себе об этом думать.

Сколько Сахаренко провёл в тишине и покое, он не считал. Точно прошло несколько дней, пару раз жнец садился решать проблему души Сиэля и даже в чём-то преуспел. Он смог обнаружить уничтожения одних эмоций другими, но не более того. Как это использовать, Гробовщик ещё не придумал.

В общем, у Сергея была не депрессия, но очень меланхоличное состояние. Делать ничего не хотелось, даже вшивание новых знаний (всё те же навыки владения шпагой) проходило медленно и монотонно. Жнец подозревал о причинах такой подавленности — очень ударила по нему разница между ощущением всемогущества и резкой слабости после боя. Конечно, наложилось несколько факторов — от использования Пера (оказалось, оно берёт силы не из ниоткуда, а тянет из пользователя) до совершенно «неправильных» скольжений (не предназначено это для боя, возможность использования в бою — побочное явление), но послевкусие было горьким.

Когда Сергей в очередной раз поднёс чашку ко рту и отпил, его взгляд зацепился за большие печатные буквы. Чай попал не в то горло, Гробовщик закашлялся, пролил напиток и выматерился.

Заголовок на мокрой жёлтой бумаге гласил: «Восстал из мёртвых? Госпиталь «Карштайн» творит чудеса!»

Примечания:

Так, следующая прода будет нескоро, так как у меня соавторы других фанфиков возмущаются, что я их бросил.

Комментарии, предположения?