Новый Гробовщик (джен)

Огромная костяная коса с внушающим лезвием замерла у Сергея в руках. Она была достаточно тяжёлой, примерно как весло, но выглядела очень надёжно и... защищающе? Двухметровая, даже больше, белая кость, изящный изгиб которой позволяет с наибольшим удобством браться за неё, скелет и длинное, широкое серповидное лезвие, выходящее из затылочной кости черепа.

— Ох, нифига себе! — пощупал он рёбра скелета, который был частью грозного оружия. Было немного неуютно прикасаться к человеческим костям, и Сергей делал это с особым трепетом, будто боялся, что они оживут и загрызут его.

Попаданец осторожно повёл инструментом из стороны в сторону. Да, для жнеца она была именно инструментом — самым надёжным в мире. Хочешь расслабиться — используй косу, хочешь узнать что-то — используй косу, хочешь починить что-то — используй... ну, понятно. О-о-о, наверняка много славных дел совершил легендарный жнец этим инструментом. Жаль, память его не досталась Сергею. Ну, некоторые моменты у Гробовщика слишком сильно въелись в саму суть. Например, английский язык.

Но что же случилось, почему Гробовщик покинул родное тело и его место занял обычный русский даже не студент, школьник? О, тут присутствует немного любопытства, чуть-чуть безумных экспериментов и огромное количество удачи. В общем, в какой-то момент Гробовщик решил повидаться со своим старым знакомым Винсентом Фантомхайвом. Но вот незадача — тот погиб! И директор кладбища не придумал ничего лучше, как вынуть душу из тела и отправить в свободное плавание. Ну а там он и заблудился, на том свете, и повстречал другую заблудшую душу — Сахаренко Сергея.

Там они немного побеседовали. Школьник знатно повеселил бывшего Гробовщика, и Сергею был дан торжественный пинок в направлении тела Гробовщика. И вот таким образом ОРШ оказался на месте легендарного жнеца. Ну, и как всякий порядочный мальчик, первым делом он схватился за оружие.

Ну а вдруг демоны? Или ангелы? Или Скотланд Ярд нагрянут нежданно-негаданно и всё, подъехали твои приключения, попаданец! Ну, так оправдывал себя Сергей, ясно понимая, что такие проблемы всё равно не появляются так быстро и ему просто не терпится подержать в руках Косу смерти. О, ну кто, будучи заядлым анимешником, не мечтал подержать в руках Косу смерти?

— А руки-то помнят! ЁКАРНЫЙ БАБАЙ!

Произнеся сакральную фразу, Сергей слишком сильно махнул косой, зацепился древком за ногу, его повело, и он упал. Падая, он зацепился за стеллаж с заспиртованными частями органов, и всё это великолепие рухнуло на него.

Отплёвываясь и отфыркиваясь, Сахаров матерился, одновременно пытаясь не дышать. Неожиданно он почувствовал что-то на своем лице.

— АААА!!! Треногая фигня!!!

— Ааа!! Фу-у-у! Яйца!

— А! Боже, как твоих родителей-то угораздило?! — он снимал с себя экспонаты коллекции Гробовщика, с каждым новым образцом пугаясь всё меньше и меньше. И даже начал комментировать, что он видел.

Наконец-то Сергей поднялся на ноги и почувствовал что-то инородное в районе лопаток, медленно стремящееся к его пятой точке.

Мгновенно позабыв о промокшей насквозь одежде, он прогнулся в спине, стараясь, чтобы склизкая дрянь не касалась кожи. Но от этого стало ещё противнее, и холодное касание в районе поясницы подействовало на него не хуже нехилой дозы виагры. В том смысле, что он начал очень быстро раздеваться, пытаясь добраться до раздражающего объекта.

— Грёбаный Гробовщик! Чтоб тебе на том свете икалось! Нафига ты так кутался! Да блин!

Сергей стоял на куче промокшего в каком-то спирте белья, раздетый буквально до трусов и внимательно рассматривал причину его беспокойства. Он чувствовал себя немного идиотом.

— Сергей, знакомься, это глаз. Глаз, знакомься, это Сергей.

Глаз был в основном зелёный, с голубо-серой окантовкой. Мышцы и нервы были видны прямо на нём. Новому жнецу стало интересно: это Гробовщик так круто вырезал глаз или был какой-то маньяк, после которого осталось?

Попаданец откинул глаз в сторону, потеряв к нему интерес, и тут же схватился за голову — ему же здесь ещё убирать весь этот срач. А глаз куда-нибудь закатится и тараканы заведутся, не дай Боже...

— Куда ты покатился, зрительное устройство биологического происхождения? — вопрошал пепельноволосый, стоя на карачках и приложив щёку к полу, пытался высмотреть глаз из предполагаемого места под постаментом для гроба.

Кстати, насчёт глаз. У Гробовщика было отвратительное зрение, это он сообщил Сергею, когда предупреждал о недостатках тела. И сейчас размывающиеся контуры объектов, находящихся всего в метре от него, заставляли его гораздо сильнее напрячься для уборки.

— Спи, моя радость, в земле, чтобы ты сгнил поскорей... — забрасывал Сахаренко землёй всякое.

Наконец, все экспонаты Гробовщика были без всякого зазрения совести закопаны в землю. Одежда была отправлена туда же, ибо что делать с насквозь вымокшей в спирту тканью, Сергей не имел вообще никаких представлений. Хорошо быть директором кладбища. Хотя вид голого мужика мог стать жирной точкой в жизни какой-нибудь тётеньки, решившей посетить почившую бабушку часа так в три ночи. Ну, новоявленный жнец просто выбежал в состоянии аффекта в прохладную английскую весеннюю ночь, но быстро вернулся, помылся и оделся. А уже после вернулся и доделал свои дела.

О помывке... Гробовщик особенно предупреждал, чтобы Сергей не использовал возможности жнецов, так как это очень быстро засветит жнеца в Лондоне. Ну, а дальше — кто раньше прибудет. Падшие, демоны, жнецы... Полный ассортимент, так сказать. Поэтому он все сделал руками, как настоящий человек!

«Вот странный ты, Гробовщик! О том, что не надо нечеловеческой природой светить, ты сказал, а имя своё — нет. Ну, кто же так делает?! Нет, а твоя насквозь выдуманная история? То есть, ты потерял тело, но меня сюда очень оперативно запихнул?! Очень верю!» — размышления Сахаренко перемежались с изощрёнными ругательствами на голову беловолосого безумца.

Наконец, отогревшись в тёплом гробу (ну не знал Сергей, куда бы прилечь), и выпив чёрного чая, новоявленный жнец был готов жить дальше.

Взяв Косу смерти, которая после его эпичного падения так и осталась на полу, Серёжа спрятал её обратно. В гроб, где она и лежала долгое время. Благо хотя бы это Гробовщик сказал. Также Сергей заел стресс уже почти закаменевшими печеньками.

Что делать в этом недружелюбном мире? Сахаренко не то чтобы боялся... Да кого он обманывает — он боялся. Боялся этого сумасшедшего дома, который по ошибке называется мангой Темный Дворецкий. Боялся демонов-садистов, безумных жнецов-трансвеститов, оборзевших от вседозволенности ангелов, серийных маньяков Англии, организованной преступности, всяких там графов, способных всё это навлечь на Сергея... Боялся невозможной логики прогресса, где в 1870-х годах в Англии есть бензопилы и беспроводные телефоны...

Боялся разнообразных книг судеб в библиотеке жнецов, людей с огромной силой и даже полиции, которую просто опасался.

Боялся высоты, пауков, огня... А, это уже общие фобии, не связанные с этим миром. Фух, можно выдохнуть. В общем, обычный школьник был сильно взволнован этой ситуацией. Тем более, что для него это было вообще неожиданно — вот он ложится спать, вот разговор с Гробовщиком, вообще показавшийся сном, и вот он стоит, держа в руках Косу смерти. Сергей вообще сомневался, что подобное можно выдержать без капитального ремонта подтекающей крыши.

Поднявшись из обитого чем-то мягким и тёплым гроба, Сах... теперь Гробовщик пошёл на кухню, вскипятил чайник и трясущимися руками засыпал заварки. Заварки он бухнул, не жалея, на целый чайник, и покрепче. Ещё в той жизни это помогало ему успокоить нервы. Пара-тройка чашек крепкого чая без сахара всегда возвращала Сергею силы действовать дальше, будь то домашняя работа, подготовка к контрольной или написание проды к своему фанфику.

Да, Сергей любил написать какой-нибудь фанфик. Точнее не так. Он обожал, когда идея из его головы под влиянием рук переходила на электронную страницу и расцветала более глубокими красками. Увлечение фанфиками началось совершенно невинно: с пятисотстраничного слеша с пометкой NC-21. Сложно сказать, насколько это повлияло на его дальнейшие вкусы, если после этого он читал только джен и гет не выше рейтинга R. Правда, со временем он начал наблюдать у себя тягу к шипперингу персонажей одного пола. К счастью, на этом влияние самого первого фанфика закончилось. Да и внутренний шиппер границы аниме и книг не переступал.

Долгое время юный читатель не регистрировался на сайте, но как-то раз он поспорил с другом. И, чтобы доказать свою правоту, он за ночь накатал три страницы, в которых привёл и детально разобрал пример. После этого писательская деятельность Сахаренко прекратилась на долгие две недели. За которые его муза извела его настолько, что в какой-то момент он не мог спать. Поэтому, чтобы укротить своего внутреннего зверя, он начал макси, честно предупредив читателей, что это лишь для него самого и главы будут выпускаться редко.

История неожиданно приобрела достаточную популярность, и Сергей писал уже для фидбэка. Каждый значок новостей заставлял его сердце биться чаще и даже жёсткая критика (которая была достаточно мягкой для того критика, как потом понял Сахаренко), не остужала его пыл.

«Эх, я так и не дописал фанф. Надеюсь, соавтор, узнав, что я умер, допишет за меня. Сюжет мы обсуждали, а там всего три главы осталось», — Гробовщик опустил печенье в чай и поболтал его там. Он не боялся, что оно раскрошится в чай — прочность затвердевшей печеньки могла посоперничать с эмалью зубов за звание самого крепкого материала органического происхождения.

Добив обжигающий язык напиток, жнец отправился на поиски очень важного предмета — очков. Конечно, видеть всё размытым, как в тяжёлых глюках, было прикольно, но только первые две минуты. Наконец, очки нашлись в выдвижном ящике стойки.

Носить их было непривычно — в прошлой жизни (Сергей уговорил себя говорить именно так) у Сахаренко было идеальное зрение, несмотря на еженочное бдение в обнимку с телефоном.

Ещё одной неприятностью оказалось то, что они очень сильно демаскировали. Мало черепушек и прочих атрибутов на цепочке, на которой висели очки, так ещё и типичный признак жнеца — зелёно-жёлтые глаза, больше не прикрывались волосами. В итоге Гробовщик отложил их до лучших времён, когда ему не надо будет маскироваться под человека.

Несмотря на поганое зрение, новое тело Сергею нравилось. Белая кожа аристократа, приятные черты лица, изящные линии тела. Ни одной родинки или прыщика — мечта, а не тело! И даже шрамы через лицо, шею и палец были не уродливыми, а притягивающими взгляд своим чётким контрастом с бледной кожей. Как причудливые татуировки. Сильное и ловкое, тело производило прекрасное впечатление, и попаданец клятвенно пообещал себе, что ни за что не запустит его так, как запустил предыдущее.

Не то чтобы Сергей был жирдяем или запущенным дрыщём, нет, на фоне некоторых сверстников он выглядел даже выгодно. Достаточно хорошая фигура, умение следить за собой, способность поддержать практически любой диалог и весьма хорошее чувство юмора (пусть и чёрного) позволяли ему дружить практически со всеми красотками школы и даже ненавязчиво ухаживать за избранницей, не получая отказа.

Но физически Сахаренко был не слишком развит. Пятёрку по физкультуре он получал за "старание", а не за действительно хорошие результаты, поэтому новое тело было его идеалом.

Единственное, что помимо зрения не устраивало нового Гробовщика — это ногти. Длинные, трехсантиметровые ногти, которые мешались просто во всем! Ни сжать кулак, ни взять нормально вещь, ни, ни, ни... Сплошные ограничения с этими ногтями! Сергей знал, например, что где-то в Африке какое-то племя считает, что чем больше пузо, тем красивее мужик. Интересно, существует ли где-нибудь племя, в котором красота определяется ногтями? Если да, то Сергей был бы первым красавчиком на деревне.

«Ладно», — подумал попаданец, — «ногти можно и спилить». Ага, три раза! Ни ножницы, ни напильник, ни пила, найденные на кладбище, не помогали. Наконец, Гробовщик кое-как отпилил часть ногтей всеразрубающей косой и зарёкся ещё когда-нибудь их стричь. Ногти, кстати, оказались чёрными от природы, зря Сергей грешил на лак при просмотре аниме.

Отрубленная часть ногтей отправилась туда, куда отправилось и всё остальное — в землю. Сергей посчитал этот акт достаточно символичным и дрожащим голосом произнёс:

— Он был владельцем этого тела. Он жил долгие века, совершил много ужасных и достойных поступков, много раз доказывал, что невозможное возможно. Вы спросите, каким он был. Он был... серым. Не спешите упрекать меня! — распалившись обращался к невидимым зрителям Сергей.

— Да, серый в последнее время стал нарицательным цветом, цветом повседневности и опостылевшей пошлости, цветом обыденности. Но подумайте! Из каких цветов появляется серый? Верно, из черного и белого, из двух антагонистов, из добра и зла! Серый цвет — это цвет жизни, цвет постоянной борьбы, сложности решений. Цвет самой нашей реальности, ведь ничто на свете не несёт абсолютного добра и абсолютного зла!

Порыв налетевшего ветра взлохматил пепельные волосы, но говоривший не обратил на это никакого внимания:

— Именно Гробовщик умел совмещать в себе истину и ложь, любовь и ненависть, негативное с позитивным! Он исполнял свой долг жнеца, но смог найти другой путь делать добро! Может, итог его действий не всегда был положительным, но когда дорога в ад не была вымощена добрыми намерениями?! Он стал легендой и всегда будет жить в наших сердцах! Но даже он не вечен. Гробовщик умер! Да здравствует Гробовщик!

Надев снятый на время речи цилиндр, Гробовщик повернулся и ушёл к своему, теперь своему Бюро Похоронных Дел. В его голове вертелась лишь одна мысль:

«Что это только что было?!»

Примечания:

Я на заморозку. Дело в том, что сейчас пишу совсем другое...

О да! Божественно! Горячее мясо с добавлением специй пропитано сочностью, лёгкий маринад добавляет пикантных ноток... Положи кусочек в рот и оргазмируй всеми вкусовыми рецепторами, наслаждаясь вкусом, распространяющимся у тебя во рту. И постарайся не чавкать, всё-таки в приличном ресторане находишься!

Люля-кебаб из баранины оказался выше всяких похвал. Но и на деньги, которые выложил Гробовщик за такое удовольствие, можно было спокойно питаться неделю в какой-то забегаловке. Впрочем, директор Бюро Похоронных Дел мог себе позволить и не такую роскошь. Прежний Гробовщик так не питался, Сергей даже подозревал, что жнец вообще ничего не ел, кроме окаменелых печенек и чая. Не то, чтобы сверхъестественным существам, осуществляющим контроль над жизнью и смертью людей, надо часто есть, но если вкус чувствуешь, то почему бы и нет?

Насчёт печенья — рецепт Сахаренко нашёл. Он хранился рядом с чаем, в том же шкафу и на той же полке. Ну и правильно: что вещами разбрасываться? Теперь Гробовщик периодически баловал себя мучными изделиями собственного приготовления.

Сергей пил только сладкие вина, так как не любил вообще ничего кислого. Не то чтобы в прежней жизни он вообще пил вина, но родители иногда отливали ему на дно бокала. И сладкое красное вино пришлось ему по вкусу. Выпив в итоге всю бутылку, принесённую ему официантом, Гробовщик расплатился и, оставив чаевые, решил прогуляться по Лондону.

Погода стояла теплая и безветренная, светило солнце. Сытость и благодушие Сергея демонстрировали улыбка, притаившаяся в уголках губ, и поблескивающие глаза, впрочем, скрытые челкой. Размытые предметы мельтешили перед глазами. Дамы с зонтиками, господа с тростями и котелками, изредка проезжающие экипажи, запряжённые лошадьми, серые камни бульвара... Сладковатый вкус пыльцы на губах, цоканье копыт, щёлканье хлыста и парфюм прошедшей мимо юной леди — все сливалось в калейдоскоп впечатлений.

Нельзя сказать, что Гробовщик два месяца не выходил из своего Бюро — просто он очень ответственно следил за поступлением трупов, считая, что нельзя оставлять тела без погребения. Но время шло, и он понял, что нестрашно, если тело полежит день-другой — мёртвым спешить некуда. В отличие от Сергея, жизнь которого с этими графами, ангелами, демонами и тому подобным, может очень быстро завершиться. Поэтому он решил получить от неё всё.

Под ногами мелькнуло грязно-рыжее пятно.

— Котик! Кис-кис! — жнец присел на корточки и протянул руку. Кошка зашипела, выгнула спину и ударила лапой по протянутой руке.

— А ты кот или кошка? — беззаботно спросил Сергей, и кошка, уже отведя лапку для нового удара, остановилась и посмотрела на него, как на идиота.

— Ну-ка? — Сахаренко обогнул представителя кошачьего племени и заглянул под хвост. Два мохнатых шарика не оставили сомнений в половой принадлежности животного.

— Пойдёшь со мной? Я буду тебя кормить. Кормить и гладить. Да-да, — болтал пепельноволосый с котом. Тот отвечал ему различного тона фырками и мявками. Наконец, кот сам подошёл поближе к двуногому.

Гробовщик довольно улыбнулся. В его воображении уже появилась сцена, в которой грозный демон Себастьян, пришедший к нему, оказывается нейтрализован милым кошаком. Какой он однако гений тактики и стратегии (сам себя не похвалишь — никто не сделает)!

Осторожно положив несопротивляющегося котейку на сгиб руки и поглаживая его второй, Гробовщик пошёл дальше к своему Бюро, разглядывая нового друга.

Мощное и вытянутое тело с хорошо развитой мускулатурой, достаточно короткие уши, короткая плотная шесть и выразительные глаза. Одним словом — красавец.

— Ты как, мыться любишь? — жнец задал этот вопрос просто для того, чтобы не молчать. Кот лениво, но возмущёно мяукнул. — Ути прелесть какая! Дай я тебя затискаю! — едва сдержал восторженный писк директор Бюро Похоронных Дел. Сергей всегда любил животных и кошек в том числе.

Когда Гробовщик проходил мимо многочисленных магазинов и лавок, его взгляд зацепился за что-то. Некоторое время он недоумевал, что именно привлекло его внимание, но затем осознал. Если остальные магазины пестрели яркими пятнами (большего Сергей просто не мог разглядеть) или на крайний случай привлекали запахами еды, то это тёмное пятно не привлекало ничем, кроме запаха табака.

Табак. Сигареты. Курение. В окружении Сахаренко всегда было огромное количество курящих. Родители курили, сколько он их помнит, друзья и одноклассники — класса с восьмого, некоторые начинали раньше. Благо, Сергея эта чаша миновала — ещё в детском саду мальчик из старшей группы показал ему видео о вреде курения. Испуганный ужасами рака и гниения заживо мальчик пытался убеждать знакомых ему и особенно родителей бросить курить, но вскоре смирился.

В итоге вырос парень, никак не связывающий себя с сигаретами. Конечно, любопытство заставляло его гуглить о том, что такое трубка, чем сигарета отличается от сигары, а сигары от папирос, о видах всех принадлежностей для отправления дыма в лёгкие, о том, как курить, как ухаживать за трубкой и тому подобные вопросы.

В общем, в некоторых областях курения Сергей мог считаться если не экспертом, то хорошо просвещённым человеком. Но никогда даже сигарету в рот не брал.

А теперь? Когда он в теле, которому смерть от курения не грозит в принципе? Когда он решил попробовать как можно больше? Может, стоит попробовать?

Гробовщик почесал кота за ухом, осторожно, чтобы не поцарапать своими ногтями, и сделал шаг к магазину. Рыжий разбойник чихнул, унюхав ароматы, доносящиеся из проёма, и отчаянно стал фыркать, пытаясь избавиться от неприятного запаха.

— Что, котяра, не нравится? И правильно не нравится. Вредно это всё.

Сергей пошёл от магазина подальше. Может, он вернётся сюда без кота. А может быть нет. Он ещё не решил. Идя к дому, Гробовщик стал целенаправленно вынюхивать и выслушивать нужные ему признаки. Неведомыми путями с курительной трубки его мысли перешли сначала на просто трубки, потом по ассоциациям добрались и до пистолета. Жнец в отставке искал запахи окислившегося железа и оружейной смазки, звуки выстрелов и сытые щелчки собираемого оружия.

Неплохо было бы прикупить человеческого оружия хотя бы для маскировки под человека, даром что Сергей действительно считает себя человеком. Револьвер, даже самый захудалый принесёт ему принципиальное ощущение безопасности. Да что там револьвер, даже нож для фруктов, носимый под одеждой, давал некоторую иллюзию защищённости. На Косу смерти, с учётом его смехотворных навыков обращения с ней, надежды нет. На теоретическое бессмертие себя и прочего сверхъестественного люда инстинкты самосохранения Сергея плевали с высокой колокольни. Пистолет — значит пистолет.

Наконец, его обострённый нюх уловил запах чего-то масляного, но явно не съедобного. Как он по запаху определил текстуру вещества, Гробовщик сам не понял. Пойдя на запах, он, услышав тихое тиканье, заранее расстроился.

«‎И с чего я взял, что смазывают только оружие? Часы тоже в смазке нуждаются. Впрочем, вот Себа в аниме красовался часиками, чем я хуже?»‎ — притормозил Сергей, но тут же вернулся в нормальный темп шага.

Здание, к которому он пришёл, было двухэтажным домом, с названием «‎Часовня * * *

»‎. Второе слово было немного затерто, и ужасное зрение директора Бюро Похоронных Дел не смогло преодолеть это препятствие.

Внезапно тараканы Сергея решили поучаствовать в его жизни. Он не помнил, с какого момента его жизни у него появилась тяга к актёрскому делу. Нет, Сахаренко не ходил по театрам, не читал статьи и не расспрашивал актёров. Просто в какой-то момент у него появилась некоторая артистичность в поведении. Его даже иногда стали называть Актёром. Он постоянно участвовал в постановках класса, и говорили что он хорошо играл.

Белые волосы сойдут за седину, тонкие пальцы и бледность заменят старческую болезненность, штопанная-перештопанная одежда (копаться в земле не самое чистое занятие) добавит убедительности. Сгорбившись и поудобнее ухватив кота, Гробовщик зашаркал ногами к двери, немного сморщив лицо.

Открытие двери ознаменовал тихий перезвон колокольчиков. За прилавком стояло светлое пятно. Сахаренко не остановило это препятствие, и он подошёл ближе. Пятно превратилось в молодого человека с повязкой на глазу. Тиканье стало громче, но часов нигде не было видно. Скорее всего, под прилавком.

Дребезжащим и сиплым от зажатых связок голосом Гробовщик негромко произнес:

— Доброго вам дня.

— И вам того же, — голубой глаз парня внимательно разглядывал жнеца, отчего тот почувствовал себя неуютно.

Облизнув якобы пересохшие губы и поправив кота, Сергей медленно оглянулся и тихо спросил:

— Здесь... Часы?

— Что, простите?

— Часы, говорю, здесь? — повысил голос фальшивый старик, отчего тот стал визгливым и неприятным.

— Да. Хотите что-нибудь купить? — вежливо улыбнулся продавец, даже не поморщившись. Гробовщику он уже нравился.

— Да, да... Мне бы часики, эти, м-м-м, луковица! Небольшая, чтобы в карман помещалась.

— Часы луковицы... Сейчас-сейчас. — Ушёл молодой человек куда-то в подсобку. Гробовщик ждал, невольно принюхиваясь. Он чувствовал какой-то резкий запах, но не мог понять, что это.

Вскоре продавец вернулся, неся небольшой поднос, заполненный самыми разнообразными луковицами. Простые и с гравировкой, со стеклом на крышке и без, серебряные и золотые, с деревянными элементами и без...

Сергей перепробовал почти все, то прикладывая к уху, то закрывая и открывая, то болтая на цепочке. Наконец, его выбор остановился на серебряных часах без всяких гравировок. Вот всё было любо в этих часах Гробовщику, но ему не нравилась крышечка. По его мнению, она слабо держалась на месте.

— Кхм. А можно вот такую же, только чтобы покрепче, чтобы при ударах не ломалась? — Сахаренко понял, что это за запах. В помещении пахло порохом.

— Можно, но на какие удары вы рассчитываете?

— Ну... — жнец замялся, не зная как вывернуть на нужную ему тему, и решил переть напролом. — Скажем так: хочу, чтобы если ударить по голове человека, они не ломались, вот!

— О как! А почему так агрессивно? — удивился продавец, сверкнув голубым глазом.

— Так разве с этими лиходеями по-другому можно!? Как нападут, я им тюк по голове, дай бог да отстанут. Часами, — уточнил Гробовщик.

— А им есть, зачем нападать?

— Есть или нет, не ваше дело. Ваше дело — часы мне дать и деньгу на этом получить, — подозрительно отозвался Сергей. У него была мысль, что человек за прилавком сейчас нападёт на него, чтобы отнять деньги.

Но вместо того, чтобы напасть, тот спросил:

— Так может, вам не часы для обороны покупать, а оружие?

Жнец понизил голос до шепелявого шёпота:

— Так кто же мне оружие-то даст, молодой человек? Я не служивый, не полицай, не...

— Я дам, — перебил его одноглазый, что-то вытаскивая из-под прилавка. — Точнее, продам. Только хватит ли у вас денег?

Глаза Сергея забегали по блестящим пистолетам. И маленькие, и большие, на некоторых надпись «Smith & Wesson»... Полный ящик револьверов стоял на прилавке. Ещё раз поправив притихшего кота, Сахаренко исподлобья зыркнул на парня:

— По чём?

— По много. — Он назвал цену.

Гробовщик пожевал губы, немного потоптался на месте, прикидывая, стоит ли торговаться и бросил:

— Дорого.

— Товар запрещённый. Сейчас полиция такие ограничения на оружие ввела, что честные подданные короны даже защититься от уличных грабителей не могут. Вот и приходится продавать по высоким ценам — дефицит.

Жнец мрачно молчал.

— Ну, не надо так не надо, — показательно вздохнул продавец и схватился за ручки ящика.

— Подожди, подожди! Вот куда ты спешишь? Молодёжь! Я ещё не сказал, что не куплю. Скажи, а если я сейчас от тебя выйду и прямо в Скотланд Ярд пойду, рассказать, что тут оружием торгуют? — не то чтобы Сергей действительно возлагал надежды на угрозы, но попробовать стоило.

— Боюсь-боюсь. Старик, неужели ты и вправду думаешь, что наша полиция что-то может противопоставить деньгам? — усмехнулся парень. — Да если ты так сделаешь, то я выйду через полчаса после ареста, а ты проведёшь за решеткой последние годы твоей жизни за лжесвидетельство и подлог. Не надо всё усложнять сильнее, чем оно есть. Итак, что насчёт покупки средства для самообороны?

По всему выходило, что Сахаренко проиграл в обмене угрозами. Как будто когда-либо такого не происходило. Ладно, дешевле получить ствол не получилось. Ничего, купить оружие он всё равно купит. Но тут его пронзило осознание ещё одной проблемы.

— Знаете, в старости у меня очень ухудшилось зрение. Вижу перед собой только пятна. У вас есть такое оружие, чтобы можно было направить его на пятно, выстрелить и чтобы попасть?

— Выстрелить и попасть. О, это же почти как выстрелить и забыть! Я знаю, что тебе нужно!

Он прошёл в подсобку и вернулся через несколько секунд, показав... обрез. Продемонстрировал он его с такой гордостью, как будто это было его личное изобретение:

— Лупара классическая с чоком, то есть с сужающимся стволом. Огромная мощность. Стреляет картечью. Мгновенное поражение значительной площади снопом картечи позволяет не только пренебрегать точностью прицеливания, но и уничтожить несколько целей одним выстрелом. Небольшая дальность, но с твоим зрением, старик, я думаю на многое рассчитывать не приходится. Ну и отдача, конечно, мощная.

Сергей восторженно разглядывал оружие. Фразы «сноп картечи» и «значительная площадь поражения» позволяли надеяться, что каким-либо демонам будет не так просто поймать все поражающие элементы. А длина ствола в пятьдесят сантиметров позволяла Гробовщику незаметно носить это под длинной одеждой.

— Сколько?

В итоге директор Бюро Похоронных Дел потратил почти все свои деньги, что взял с собой, и приобрел лупару с подобранными патронами, набор для чистки, инструкции по изготовлению патронов и чистке оружия.

И с котом под мышкой, лупарой на поясе и со спокойной душой Сергей направился к своему дому, планируя хорошо отдохнуть в своём спальном гробу.

Примечания:

Скажите, у вас есть какие-либо пожелания по пейрингам?

Примечания:

Глава вышла такой длинной, что я сам офигел.

Сергей задумчиво провёл по подбородку кончиком пера и прислушался к шумящему за окном дождю. Первые дни лета вышли весьма жаркими, и теперь природа возвращала испарившуюся влагу Лондону, отчего пришлось перетащить некоторые виды древесины для гробов внутрь, подальше от губительной сырости.

Вернувшись взглядом к письму, Сахаренко недовольно отметил несколько клякс, из-за которых всё написанное придётся переделывать. Впрочем, по его мнению, для того, кто взялся за перо пару недель назад, это был прекрасный результат. Гробовщик бы мог купить шариковую ручку и писать ею, он видел их в магазинах.

Проблема лишь в том, что даже если он сможет написать письмо, его почерк всё равно не будет совпадать с почерком прежних писем, что может принести ему проблемы.

Каких писем? Несколько недель назад, разбирая своё жилище, попаданец нашёл переписку Гробовщика с Фантомхайвом. На удивление, каждый месяц ему приходило приглашение участия в светском собрании в поместье семьи Фантомхайв. Что они там делали, догадаться было несложно — Аристократы Зла или информаторы цепного пса Королевы делились собранными сведениями.

Прекрасно-прекрасно, да только что-то таких писем не было уже почти два года. Что произошло, догадаться не очень сложно: сгорели Фантомхайвы и последний из них приобрёл демона.

Кстати, а как к нему теперь обращаться? «Граф» или как-то по-другому? Это же не настоящий Сиэль, а его младший брат-близнец. Настоящий у него в подвале, в гробу, рядом со специальным ящиком для создания лже-плёнки. Жизнь в нем едва теплится, поддерживаемая Сергеем.

Мысли Сахаренко незаметно перетекли на ребёнка в гробу.

Отдельная история, как он разбирался в исследованиях Гробовщика, как на едва ощутимых чувствах ориентировался в плёнке воспоминаний, как с матерным словом на губах отрывал воспоминания от других трупов и пытался нарисовать подходящие воспоминания, чтобы их присобачить Сиэлю...

Конечно, можно было вставить на место души Сиэля чужую, но тогда поведение изменится в соответствии с душой. Поэтому он размышлял, сколько душ потребуется на создание фальшивой, разбирался, как создать чистую душу, и пытался понять, какой была душа мальчика по его плёнке воспоминаний... Думал, как изымать черты характера из других душ и как собрать из этих черт ровную копию души Фантомхайва....

Целый месяц он этим занимался, а его пыл всё никак не проходил. Обычно даже самые интересные занятия быстро надоедали Сергею, но тут... Когда он поймал себя на мысли, что надо сходить и зарезать какого-то невинного ребенка, чтобы душа была наиболее близка к оригиналу, его сердце похолодело и он запретил себе об этом думать.

Но раз за разом он спускался в подвал, чтобы проверить, жив ли мальчик, и обновить его воспоминания. Один раз он давал телу движение и насильно кормил куклу, пытавшуюся добраться до огоньков душ где-то вверху, чтобы рост тела не прекращался.

Вот и сейчас в груди Гробовщика появилось странное чувство, сильно похожее на писательское вдохновение и нетерпение, когда он заходит на Фикбук и смотрит, появился ли новый отзыв или нет.

Перед взором предстали изящные черты лица Сиэля и некстати вспомнился шов на воспоминаниях. Сергея обуяло желание посмотреть, ровно ли шов наложен, и может быть его поправить. А ещё неплохо бы обновить лепестки белых роз, которые являются частью оформления гроба и так хорошо подходят бледной коже мальчика...

Гробовщик закусил губу и помотал головой, пытаясь избавиться от лишних мыслей. Надо сначала дописать письмо лже-Сиэлю о продолжении участия в Аристократах Зла. А уже потом он пойдёт и... Стальной наконечник пера воткнулся в руку.

— Ты никуда не пойдёшь, — твердо прошипел взбешённый непокорностью собственного разума Сергей.

— Плёнки хватит ещё на две недели, и Сиэль никуда не убежит. Его состояние стабильно. Сиди и дописывай письмо!

Как назло, в голове стало пусто. Надо было дописать письмо, а потом ещё и скопировать его на более хорошую бумагу, да ещё и подражая почерку Гробовщика. Долго, сложно, скучно и неинтересно. Вот лучше посмотреть, как там Фантомхайв...

Сергей посмотрел на капельку выступившей крови. Он был уверен — ранка уже зажила, так как боль уже прошла. Да, возможности жнецов очень велики. Кровь маняще поблёскивала в неровном свете керосиновой лампы. Газ к Бюро Похоронных Дел был не подключён, и он обходился свечами и керосином. А сейчас было уже поздно, тем более естественный свет убирался дождевыми тучами.

Жнец словил языком кровь и дочиста вылизал место. Если бы он чем-то вытирал, кровь бы только размазалась по коже. Во всяком случае, именно так Сахаренко объяснял своё странное поведение.

Изменения его характера и привычек происходили слишком быстро, чтобы списать их на изменение ситуации и образа жизни, и достаточно медленно, чтобы до поры до времени не замечать их. Но изменения были, и Сергей их всё же видел.

Сначала он списывал их на собственное артистичное желание подражать манере поведения Гробовщика, как он её понимал. «Не хочу выделяться. Вдруг Гробовщик с кем-то близко общался»,‎ — твердил себе попаданец. Затем, узнав больше о душах, он начал подозревать, что какая-то часть души у него осталась от Гробовщика, но усердно гнал от себя подобные мысли. Слишком уж неприятно было думать, что ты — не ты, а сплав двух душ.

— Робин! Иди сюда! — Гробовщик поднял на колени кота. Своей рыже-полосатой шёрсткой он напоминал лесных котов, поэтому был назван в честь знаменитого лесного разбойника.

А так ли ему нужно это участие в Аристократах Зла? Так ли нужно ему постоянно собирать информацию, рыскать и договариваться со всякими людьми, чтобы потом идти на поклон к младшему? Пусть лучше лже-Сиэль приходит в Бюро, если ему нужна информация, как он и делал! Точнее, ещё сделает.

С чистой совестью Сергей скомкал недописанное письмо и ловким броском, произведённым на память, отправил его в плетёную корзину к десяткам подобных. Корзина стояла у противоположной стены, поэтому он с гордостью сообщил своему коту:

— И Гробовщик приносит команде «Косари» три очка!

В помещении раздался совсем не мелодичный и даже визгливый звон. Директор Бюро Похоронных Дел вздрогнул. К нему посетитель, точнее несколько. Живые и мёртвые. Короче, привезли трупы.

Поговорив с санитаром, жнец получил на руки трупы, уверения, что их никто не ищет, и пару сплетен о том, что появится с утра в газетах. Почему ему вообще привозят трупы со всего Лондона? Всё просто — он хоронит таких неизвестных лиц, никому не нужных, в самых дешёвых гробах, таким образом сотрудничая с городом.

И даже уже предполагая, что он увидит, Гробовщик был несколько удивлен, обнаружив дыру внизу живота у достаточно молодой девушки.

— Джек-Потрошитель, — усмехнулся Сергей. Что ж, настало время встретиться с графом. Только надо сделать несколько вещей для прибывших с ним.

* * *

— Да, красная древесина. Да, к завтрашнему дню. Нет, другое, — объяснял Гробовщик свой заказ. Точнее, он говорил мастеру по дереву своего Бюро, какие гробы ему нужны. Тех, что он хотел, на складе просто не было, тем более все три гроба были элитными, из дорогих сортов древесины.

Наконец, объяснив необходимое, Сергей вышел из Бюро и пошёл по улицам города. Необходимо было сделать несколько вещей. Купить конфеты, и, скорее всего, они будут производства корпорации Фантомхайв. Потом ещё испечь свои печенья — для разнообразия закусок. Затем сделанные гробы надо будет разместить во входном помещении, чтобы входящие их видели. А ещё надо разобраться с прибывающими трупами, с отсутствием органов.

А ещё надо заняться своим поведением. Например, как Гробовщик затыкает людей? Резким рывком? Подносит палец к губам и шипит (если так, надо ещё подумать, к чьим губам)?

То, за что он отдаст информацию, Сергей уже придумал. Конечно, было бы интересно узнать, чем рассмешил Себастьян жнеца, но и оставаться в помещении с ним один на один не хотелось. Особенно если вспомнить, как демон добывал информацию из монашек в аниме.

Закупив всё необходимое, Гробовщик вернулся в Бюро. Был уже вечер, и он ожидал новые трупы. Их привезли. Опять молодые женщины с вырезанными органами. Снова матка.

— Грубо работаете, Мадам Рэд. Учитывая повтор матки, можно заметить некоторые ваши бзики. О, скажу-ка я об этом графу. Не хотелось бы, конечно, лишать младшего возможности прикинуться дамой на балу этого... Друида, что ли? Не помню. Хотя, может, это ему и не подскажет ничего...

Трупы похоронили в самых дешёвых гробах. Засыпав деревянную поверхность ещё влажной землёй, Сергей вернулся в прохладное помещение — лето выдалось жарким. Испёк печенье, ни на секунду не отходя от него — оно должно быть идеальным! Наконец, подготовив всё к завтрашнему дню, Гробовщик улёгся в свой спальный гроб (о, эти контуры, о, этот лак!) и, прибрав котейку на руки, заснул под его тарахтенье.

* * *

Этот день наступил.

Проснувшись рано утром, Сергей успел покорчить рожи перед зеркалом, сбегать в подвал и проверить Сиэля, чтобы не отвлекаться на мысли о нём, несколько раз посмотреть, всё ли на своих местах; выпить пять чашек чая для успокоения, самому съесть половину испечённого вчера печенья, прежде чем вспомнить, что оно не для него; решить, что ему нужно сходить на расслабляющий массаж; вспомнить, что скоро сюда прибудет демон, жнец, граф с пистолетом, дама с кинжалом и китаец с прекрасными навыками боя; запаниковать из-за этого, выпить ещё две чашки, прокрутить в голове несколько вариантов исхода событий, включая использование Косы и лупары, и, наконец, успокоиться.

Ауру — если это можно так назвать — демона натренированный копанием в Сиэле Гробовщик заметил издали. Воздух, нет, скорее, пространство вокруг жнеца напряглось и стало упруго-ледяным. О, это чувство холодной ночи! О, царство тьмы и хлада! Сила этого существа пульсировала и накатывала с величием волн, бегущих с моря. Очень интересное ощущение, и нельзя сказать, что неприятное. А вот Грелля Сергей не чувствовал. Скрывается? Ну, если его и Себастьян не почувствовал... Скорее всего.

Эпицентр силы медленно (двадцать километров в час) приближался. Гробовщик лег в гроб и замер. На губах появилась дикий оскал, выполняющий роль нервной улыбки. В груди появилось нетерпеливое давление, тело жаждало движения, одновременно немного ослабляясь. Эта смесь предвкушения и опасения сводила жнеца с ума.

Лёжа в гробу, он слушал своё дыхание и ощущал одновременно свой пульс и Себастьяна. Вот он в квартале от двери, вот он остановился и направился ко входу.

Наконец, скрипнула дверь, и в помещение ввалились несколько персон. Сергей, подглядывающий в щель между крышкой и стенкой гроба, мысленно кивнул. Все, кого он ожидал, пришли: Рэд с Греллем, Лау, Себастьян и, главный герой — граф Фантомхайв.

— Гробовщик! Ты здесь? — оглянулся тонкий мальчик в роскошной одежде. Перед его глазами предстали несколько гробов, полумрак, пыль и запустение — это Сергей знал точно.

— Я ждал вас, граф. К сожалению, мы не были представлены лично, хотя я не раз видел вас, когда посещал вашего отца.

Во время этого монолога Гробовщик вылез из гроба и взял вазу для праха, полную печенья в виде костей и черепушек.

— Какая трагедия. Соболезную. Печенек?! — буквально ткнув в лицо ребёнку ёмкость, он с удовольствием наблюдал, как тот отшатнулся назад, ближе к гробу из чёрного дерева. Сергей помнил, что он не любит жалости к себе, и решил не напирать на него с заботой, как ему хотелось сделать с самого начала.

Демон не пошевелился, но его тень немного дрогнула, а аура — Гробовщик решил называть это так — как будто ударила статическим электричеством.

Лже-Сиэль побледнел и тут же резко, исправляя свою оплошность, выпрямился:

— Я не есть сюда пришёл, а...

— О, не говори, не говори! Я сам догадаюсь! М-м-м... — Сергей приложил палец к губам и показательно задумался.

— Проститутки Лондона?

— Тебе что-то известно об этом?

— Коль скоро граф почтил меня визитом, помогу, чем смогу. Присядьте пока, я принесу чай. Да, прямо на гробы. И не забывайте пробовать печенья! — Гробовщик принёс заранее заваренный чай, разлитый соответственно его желанию. Графу и Лау достались чашки, всем остальным — колбы.

— Теперь к делу. Вам интересен ЖЭК Потрошитель? Простите, Джек. — Удостоверившись, что все попробовали его печенье, начал жнец. О, печенья эти были не простые — в них, помимо обычных ингредиентов, специальным образом были внедрены воспоминания о различных эмоциях, придающие вкус для тех, кто чувствует по-другому. Например, демонов.

— Все боятся этого убийцы, хотя, как по мне, обычный фигляр. Когда-то я встречался с чем-то подобным...

— «Встречался»‎? В смысле? — встряла недовольная мадам Рэд.

«Что, боишься оказаться не оригинальной? Правильно боишься!»‎ — ехидно подумал Гробовщик.

— Они уже встречались. Убийства проституток. Ещё печенья?

Все отказались, кроме демона, который под удивлённым взглядом мальчика молча протянул руку. Сергей недоумевал: сахар есть, оно хорошо ломается, не крошится, вкусно пахнет — и что им не нравится?

— На чём я остановился? Ах, да, убийства. Между теми и этими убийствами есть некоторое сходство.

— Сходство?

— Какое именно? — одновременно произнесли граф со слугой.

— Да, какое? Что бы это могло быть? Вам интересно? А вам? Я даже и не уверен уже, столько времени утекло...

— Понятно. Хорошо торгуешься, Гробовщик, — открыл рот Лау.

Сергей медленно повернулся к нему и остолбенел от красоты, открывшейся его глазам. Ох, этот шёлк, а вот эта ткань!? Как бы они подошли к обивке гроба из липы, а может, из махагона!? Надо будет зайти в китайский квартал, купить подобные материалы и поэкспериментировать.

— Сколько ты хочешь за информацию? — продолжил шанхайский дворянин, разрушая очарование момента.

— Да к чему мне деньги Королевы? — навис над ним жнец. — Мне нужно совсем другое. Я заскучал, поэтому хочу сыграть в игру! Точнее, погадать.

— Глупость, — фыркнул граф. Демон согласно дрогнул аурой. Ну, так это почувствовал Гробовщик.

— Да ладно, вам понравится! Ну, приступим. Правила просты — вы ложитесь в гробы, я рассказываю вам о выбранном вами гробе. Давайте-давайте!

Подгоняемые Гробовщиком, посетители стали ложиться в гробы. Как Сергей и рассчитал, они, не мудрствуя лукаво, ложились в тот же гроб, на котором сидели.

Сахаренко всё рассчитал. Первым, что логично, входит граф, поэтому проходит дальше всех в помещении. Там стоит только один гроб. Потом, что логично, мадам Рэд выберет красный гроб, Лау остался только один. Итого: гробы идеально подходят тем, кто на них сядет.

Первым крышку отодвинул Лау и отшатнулся, когда из гроба выскочил Робин. Это была предосторожность на случай того, если лже-Сиэль всё-таки сядет не на гроб впереди, а на другой. Так как мальчик — правша, скорее всего он выберет правый гроб, именно в нём и сидел Робин. У мальчика аллергия на кошек, это помнил Сергей из манги.

Робин был торжественно вручён в руки Себастьяна, и растёкся там, ласкаемый демоном, лужицей.

Задвинув крышки с помощью дворецких, Гробовщик потянулся к вазе, но, запустив туда руку, не обнаружил съестного. Сергей строго посмотрел на Себастьяна. Тот внимательно смотрел на гроб графа, делая вид, что его ничего боле не интересует, и поглаживал кота. Лишь аура чуть подрагивала, выдавая... веселье?! Жнец подивился такой эмоции. Грелль успешно изображал из себя испуганного мрачной атмосферой, шарахаясь от Гробовщика при любом движении в его сторону.

Итак, можно начинать.

— Всем кажется, что это именно их гроб? Что он близок к вам по духу?

— Скорее, — прервал его раздраженный голос ребёнка.

— Потерпите граф, ведь терпение — благодетель. Итак, кто хочет быть первым?

— Я, — прозвучало из светлого гроба.

— Лау Тао. Ваш гроб сделан из ореха, это элитная древесина, — Сахаренко любовно прошёлся рукой по приятным углам. — Он покрыт прозрачным лаком, чтобы не скрывать естественные цвет и текстуру дерева. Это весьма, весьма капризная древесина, могущая быть очень жёсткой и невероятно податливой после этапа изготовления, но постоянно норовящая треснуть по-своему в момент обработки. Орех считается символом мудрости, но при этом в Китае, на вашей родине, является символом флирта. Интересно.

Сергей хлопнул по крыше.

— Слышите, какой чистый звук? Плотность древесины очень близка к эталону — дубу. Можете вставать, выводы делайте сами, я не в праве освящать завесу будущего других даже перед самим собой.

— Я полежу, — отказался китаец.

Не став спорить, Гробовщик подошёл к красному гробу, рядом с которым стоял Грелль.

— Анджелина Даллес. Мадам Рэд. Ваш гроб сделан из свитении махагони. Это плодоносящее дерево, и из него обычно не делают гробов. Но древесина этого была получена из дерева, которое не могло плодоносить, так мне сказали. Соболезную. Снова прозрачный лак, но в одном месте, сбоку, покрашено — столяр допустил ошибку. Древесина имеет красный цвет, который после срубания может мерцать, светлеть и темнеть. После этого оно успокаивается, но через некоторое время сильно темнеет, как рассудок после душевной травмы. Можете вылезать.

— ...полежу, — сдавленный голос отразился от стенок гроба.

Сергей залпом допил чай и повернулся к последнему гробу, рядом с которым стоял мрачный демон.

— Граф Фантомхайв. Может ли ваш слуга определить на глаз, что за дерево использовалось для создания вашего гроба?

— Себастьян, — перенаправил вопрос мальчик.

— Граб, милорд, — незамедлительно отреагировал дворецкий.

— Как и ожидалось от дворецкого семьи Фантомхайв, Себастьян хорошо разбирается в древесине. Граб — опять же элитное дерево. От природы он светел, поэтому для придания ему чёрного цвета его красят, буквально пропитывают текстильными веществами, чтобы он соответствовал. Высокая плотность, приятная текстура — всё в грабе хорошо, но обычно его применяют не по прямому назначению, а когда хотят создать... Угадаете, граф?

— Подделку, — не дрогнувшим голосом ответил лже-Сиэль.

Гробовщик услышал, почувствовал, как он взволнован, как бьётся его сердце и как скрипят зубы, не позволяя проявлять эмоции. Лёгкая улыбка дёрнула уголки его губ, когда он на самых кончиках ногтей ощутил тепло души ребёнка. В общем, теперь Гробовщик понимал, почему с ним так носится демон.

— Да. Грабом менее богатые люди заменяют нечто гораздо более дорогое, гораздо более престижное. Гренадил. Огромная плотность, уникальная текстура, невероятные свойства — всё это гренадил. Король из королей чёрной древесины. Но вот проблема — с виду не отличается от вымоченного в краске граба. Именно поэтому ваш слуга не смог определить древесину. Вы лежите в гробу из чистого гренадила, поздравляю, граф! С этим гробом случилась очень забавная история...

Сергей ненадолго замолчал, ожидая, что его кто-то прервет. Но этого не случилось и он продолжил:

— Когда в Бюро Похоронных Дел поступил заказ на гроб из чёрного граба, его взялся создать новый, недавно пришедший мастер, и он, оступившись, пробил уже изготовленный гроб топором. В нелепой попытке скрыть этот факт, он изготовил гроб под те же мерки, из такого же чёрного дерева, бывшего на складе. И, знаете, этого факта бы никто и не узнал, если бы не разная плотность древесины.

Все предсказания до этого были предупреждениями графу. Непокорность и хитроумность Лау, безумие Рэд. А теперь настало время сказать важные слова, которые живут почти в каждом любителе фэндома, который узнал о настоящем Сиэле. Конечно, иносказательно.

— Так, вместо достаточно дорогой подделки под элитную древесину получился самый лучший гроб, который когда-либо я видел. И, знаете, я рад, что сейчас вижу именно этот гроб, а не какой-то другой. Поднимайтесь, граф.

Все вышли из своих гробов, выпили свежезаваренный чай, съели ещё несколько печенек (они были не такие свежие, как те), принесённые раздражённым из-за коварства сожравшего все остальные демона Гробовщиком. Наконец, собравшись с мыслями, бледный мальчик произнёс:

— Продолжим. Какую информацию ты можешь мне сообщить?

Сергей взмахнул рукавами:

— Всё, что мне известно! Итак, эти убийства были схожи тем, что убивались проститутки! Шучу-шучу, граф, не надо так реагировать, — вскинувшийся брат Сиэля медленно вернулся в прежнее положение.

— У всех трупов отсутствовали органы. Но если в прежние убийства вырезались самые разные органы, то сейчас — только матки. Уже четыре девушки с отсутствием маток. Подряд.

— Проще говоря, это не тривиальный маньяк, а имеющий какие-то мотивы? Да ещё и с образованием хирурга? — явил себя Себастьян, не выпуская из рук Робина, у которого даже не осталось сил мурлыкать от удовольствия. Остальные молчали, почтительно внимая гению Сергея — так ему хотелось думать.

— У всякого маньяка за очень редким исключением есть мотив. Но вот насчёт образования дворецкий мыслит правильно, — Гробовщик воспользовался случаем, чтобы дотронуться до мальчика.

— Он торопился, и разрез прошёл по шее, — подушечка пальца мягко проводит по шее, жнец тактильно залипает на душу, чьё присутствие ощущается через кожу. — И прошёл вниз, до самого паха, — рука совершает тот же путь, но останавливается у пупка, мягко оглаживая дорогие ткани, через которые ровным мерцанием доносится тепло.

Сахаренко неохотно выпустил графа из объятий, поняв, что он напрягся, до отвращения напомнив себе старого извращенца.

— Убийства совершены медиком. И, как я думаю, убийства были совершены двумя людьми, работающими в тандеме.

— Что натолкнуло тебя на эту мысль? — сосредоточено спросил Фантомхайв.

«Господи, схватить и не отпускать этого пусечку»‎, — билось в голове Сергея, но он контролировал себя.

— Два разных типа ран. Одни рваные, кровавые, как будто это делали пилой, но пилили с большой скоростью. А остальные — аккуратные, наносились небольшим, очень острым предметом. Скальпель или кинжал. Достаточно жестокие убийства, я бы даже сказал, что их пытали.

— И пока его или их никто не остановит, это будет продолжаться, — мрачно произнёс ребёнок и повернулся к выходу. — Прости, что побеспокоили, Гробовщик.

— Граф, куда же вы? Я ещё не закончил. Не знаю, сильно ли вам это поможет... Ищите женщину или мужчину, считающего себя женщиной. Скорее всего убийства совершены подобным человеком.

— Что заставило тебя так думать? — Сергея буквально просканировали синим глазом, а пространство на миг дёрнулось вокруг Сатклиффа.

«А, палится, гад!»‎ — подметил жнец, но Себа, кажется, ничего не заметил.

— Матка — очень интересный орган. Её не научились трансплантировать, она не пригодна для каких-либо известных мне ритуалов известных мне религий и верований. А, поверьте, я знаю многое. Тем более, в сочетании с такой жестокостью. Единственное, что я могу предположить — личный мотив у убийцы.

— Личный мотив, связанный с матками, может быть не только у женщин, — заметила Рэд.

Что же, для Сергея настала пора бросать бомбу:

— Я не сказал? Ох, простите меня! Все убитые были беременны.

— Но как вы это поняли? Ведь матки же были вырезаны?! — воскликнул Грелль. Гробовщик вздрогнул, так как не ожидал, что он вообще заговорит.

— Да будет тебе известно, дворецкий, — жнец метнулся к своему коллеге, внимательно его оглядывая. Сергей мог бы поклясться, что перед ним девушка, переодетая мальчиком, если бы точно не знал, что это парень. — Во время беременности в организме женщины происходит настоящая революция, ведь теперь требуется поддерживать две жизни. Я не говорю про молочные железы, но как минимум накопление необходимых ребёнку веществ!!! Когда я осматривал последний труп, я заметил в желудке женщины...

Жнец отвлекся на звук за дверью. Слова вылетели из его головы, и он замолчал.

— Гробовщик, — позвал его лже-Сиэль.

— Да, отвлекся. Мясо — совсем не тот продукт, который можно обнаружить в животе довольно небогатой путаны. Что-то заставило её купить себе существенный удар по финансам.

— Беременные хотят мяса, — неожиданно кивнул Лау. — У меня был опыт, — кратко сообщил он в ответ на удивлённые взгляды.

— Ну, в общем, всё, что знал, я сказал. Если кратко: ищите женщину или мужчину, считающего себя женщиной, с образованием хирурга и, возможно, бесплодием. Чем зависть к чужому счастью — не мотив для столь жестокой расправы?

— Спасибо, Гробовщик. Ещё раз извини за беспокойство, — мальчик взял в руку трость и направился к выходу. Его движение послужило сигналом и для остальных. Они поднялись с гробов и молча повернулись за Фантомхайвом. Себастьян с осторожностью поставил кота на пол и сделал плавный шаг, чтобы открыть дверь.

— Для вас — когда угодно. Приходите ещё! — отозвался Сергей, помахав рукой. Дверь с тихим скрипом закрылась.

Сахаренко со вздохом разлёгся на гробу, на который опёрся в середине разговора. Насколько сильно он нервничал, говоря и расписывая детали, которые он не видел, даже сам жнец не мог бы сказать. Ну да, половину аргументов он выдумал ещё до начала разговора, треть сымпровизировал на ходу, и лишь остальное было истинной.

Зато насчёт гробов он не соврал. Ни в чем, даже в истории для графа — такое действительно произошло. Более того, он сначала сам думал, что это граб, пока не стал сам перетаскивать гораздо более тяжёлую, чем полагается, древесину.

Ну, всё прошло хорошо, и даже ребячество с печеньем для Микаэлиса прокатило без последствий.

Сергей вспомнил вид графа. Кажется, он знает, о чём попросит его светлость в следующий раз. А сейчас надо написать письмо, чтобы отправить его лже-Сиэлю. Нет, не про Аристократов Зла, совсем другое. Письмо написалось так легко, быстро и чисто, что Гробовщик сам не поверил. Уже положив его в конверт, Сахаренко на секунду замер и отправил его в ящик стола. Не сейчас. Позже.

Ну, теперь осталось только следить за происходящим и надеяться, что его слова смогли спасти ещё одну девушку. А, кстати, как там Сиэль?

Примечания:

Кстати, про древесину я не соврал, надеюсь. Если среди читателей найдутся знатоки, не убивайте пожалуйста, я ведь действительно искал! ???

Кстати, есть предложения, что за письмо написал Гробовщик?

Кот смотрел на Сергея. Сергей смотрел на кота. Робин, облизнув свои усы, зевнул и опять облизал усы.

— Ну на, на! — протянул ему кусок мяса Гробовщик. Кот съел мясо и снова уставился на Сергея.

— Нет, — твердо сказал тот.

— Да, — взглядом ответил ему питомец. Облизал усы, зевнул и опять облизал усы.

— Ну на, на! — Сергей быстро отпилил от стейка кусок и протянул его Робину. Тот его опять слопал.

— Знаешь, Робин, на мой взгляд, ты стал слишком много есть. Вот станешь толстым, ленивым и слабым кошаком, не сможешь добывать себе пропитание и умрёшь, — наставительно вещал Гробовщик, подняв вилку к потолку. — А что ты на меня так смотришь, а? Или ты думаешь, что я всегда тебя кормить буду? Увы, при моей жизни, у тебя есть все шансы пережить меня, причём на много лет.

Сергей вздохнул и быстро доел обед. Вчера у него был граф с сопровождением, послезавтра бал у Друитта. Надо ещё решить, посещать ли этот бал, следить за новостями, чтобы посмотреть, идти ли на бал... Вот если труп завтра будет, то на бал он не пойдет: первое убийство после позавчерашнего произошло после бала, так как Потрошитель был занят. Готовил племяшку к роли коварной обольстительницы.

А пока надо подготовиться к балу, если он всё же будет. Написать письмо Алистеру, с просьбой о приглашении. Нет, лучше не надо: бал по сути открытый, а директор Бюро Похоронных Дел — достаточно уважаемое лицо.

Так, остаётся только поход в магазин. А то единственная одежда Гробовщика — его тёмные одеяния, несколько одинаково затасканных длинных цилиндров да серый шарф. Непонятно почему, но в такой одежде летом Сергею было совсем не жарко.

Короче, костюм какой-то, шляпу помоднее, аксессуар, наверное, какой-нибудь. И в свет, в свет! Только Сиэля проверит.

Сергей спустился в подвал и откинул крышку гроба. Ему открылся вид на низкого подростка с голубовато-чёрными волосами и тёмно-синими глазами. Конечно, они были закрыты, но Гробовщик знал, как они выглядят. Достаточно хрупкое телосложение вызывает желание защитить и сохранить.

Тонкие бескровные губы, немного подростково-угловатые, но уже по-взрослому изящные и мужественные линии, аккуратный нос, открытый лоб...

Ни одной морщинки, но лицо при этом не выглядит искусственным или кукольным. Умиротворённо-спокойное выражение лица, свойственное только хорошо спящим людям...

Впрочем, Гробовщик опять увлекся.

Усилием воли оторвавшись от созерцания Сиэля, Сергей осторожно взял Косу смерти и порезал себе колено. Вырвавшаяся на мгновение плёнка была осторожно поймана поморщившимся жнецом. Он напрягся и потянул её наверх. Всё тело прострелила резкая боль. Это была не какая-то постылая, привычная боль: каждое мгновение она меняла свой оттенок и ритм так, чтобы к этому нельзя было привыкнуть.

То где-то в желудке как будто возятся раскалённые иглы, то мышцы как будто сведёт от резкого холода, то все суставы вдруг резко вылетят из суставных сумок, то череп как будто уменьшится и надавит на глаза...

Задержав дыхание, Сергей небольшими рывками вытягивал из себя события вчерашнего дня. Всё связанное с младшим братом Сиэля. Наконец, достаточно длинная петля вчерашнего разговора свободно летала в воздухе. Вдохнув и выдохнув, жнец достал из шкафа пустую плёнку, где вместо воспоминаний были просто серые прямоугольники.

Наложив две ленты друг на друга, Сергей плотно зажал их между ладонями и начал дышать. Не просто дышать, а по специально отработанной методике, нагнетая давление в груди. Давление переходило в жар, он перетекал в ладони, они скользили по двум лентам, заставляя дублироваться воспоминаниям.

Когда тепло из ладоней ушло, Сахаренко довольно посмотрел на фальшивые воспоминания, почти идентичные его, но как будто со стороны, как будто там был ещё один человек — Сиэль. Идеально! Остался всего один шаг.

Проведя рукой по груди мальчика, Гробовщик с неудовольствием заметил, что лепестки белых роз немного завяли. Нехорошо. Дойдя до солнечного сплетения, жнец аккуратно подцепил кончик ленты воспоминаний Фантомхайва. О, этот приятный, ровный срез, он лично делал его не более недели назад.

И к этому срезу так легко подходит срез только что созданной плёнки фальшивых воспоминаний. Идеальный стык. Достаем иглу и нить и сшиваем две плёнки. Нить — волос Гробовщика, игла — его кость. К счастью, игла была создана ещё до появления в теле Сергея, а волосы росли очень быстро.

— Жаль, что сейчас ты не можешь понять и оценить эти воспоминания. Но когда я создам тебе душу, я уверен, ты будешь доволен. Спи спокойно, Сиэль, — жнец поднялся и вышел из подвала.

Сергей после всех дел с Сиэлем вернулся в свои покои, чтобы вновь пересмотреть свои одеяния. Не найдя ничего приличинствующего ситуации, вздохнул и направился в ближайшее ателье этого города. К счастью, он знал туда дорогу. Она занимала минут двадцать, если идти пешком от его Бюро.

В процессе ходьбы Гробовщик рассматривал людей, что так же прогуливались по городу. Это были родители с детьми, милые воркующие парочки и конечно просто те, кто спешил по делам или в тот же магазин. Сложно сказать, любил ли Сергей вот такое движение, где было много людей, или же нет, но он искренне полагал, что это не так плохо.

Можно было бы найти карету, которые едут сейчас по левой от него стороне, и доехать до нужной улицы, но смотреть на округу было довольно приятно, особенно если не обращать внимания на не слишком вежливых кучеров, которые все норовили кого-то задавить. Возможно, случайно, но от этого не легче.

На самом деле новому Гробовщику это напоминало дни, когда он просто ходил по улицам города, не зная проблем, и был просто Сергеем Сахаренко, а не сумасшедшим жнецом в ином мире. С такими мыслями он дошёл до места назначения, где ему предстояла сложная задача...

Зайдя в ателье, Сергей сразу окинул всё взглядом. Ателье представляло собой несколько соединённых друг с другом помещений, в которых располагались манекены и одежда. Что сказать — конец девятнадцатого века. Всё меньше цветов в моде мужчин, всё больше белого и чёрного. Клетчатые вещи уже почти вышли из моды, всё цветное — тоже. И ещё надо не забывать, что это не «‎просто поносить», а одежда на бал. То есть официальный стиль или же классический.

Казалось бы, что сложного в том, чтобы выбрать одежду? Для Сергея, как оказалось, это реально сложно. Вроде бы очень много вариантов, но всё не то.

В третьем зале Гробовщик увидел довольно приятную одежду.

Чёрный длинный пиджак, серая рубашка, приятно гармонирующая с его волосами, и чёрные штаны на подтяжках — неплохая вариация для его образа, правда, выбивающаяся из обычного ассортимента ателье. Запомнив, где они лежали, Сахаренко пошёл дальше.

Наконец, Сергей нашёл ещё и удобное чёрное пальто, которое прекрасно заменяло его обычную одежду.

Довольный собой, жнец пошёл к прилавку, где обсудил с продавцом свои пожелания, показал приглянувшиеся экземпляры одежды и позволил снять мерки. Заплатив за заказ и пообещав зайти завтрашним утром, Гробовщик отправился обратно в Бюро Похоронных Дел, чтобы немного отдохнуть, в тайне надеясь, что трупов не привезут.

* * *

Шум, гам, огромное количество различных цветов и запахов — вот какое впечатление сложилось у Сергея о бале. Да, убийства не произошли, и он пошёл на бал.

То, что Гробовщик не совершил ошибку, доказал тот факт, что мадам Рэд на бале тоже есть — иначе ярко-красное пятно с голосом Рэд истолковать нельзя. Оно налетело на жнеца откуда-то сбоку, поприветствовало, попрощалось и снова куда-то улетело. Куда оно улетело, уследить было решительно невозможно — даже такое обилие красного легко терялось в розовых, оранжевых, жёлтых, зелёных, пурпурных платьях дам и скрывалось за телами господ.

Мимо серой мышкой проскочил Грелль. Ну, как проскочил. Попытался, но рука Сергея вцепилась в его плечо и подтянула дворецкого к себе.

— Рад вас видеть на этом мероприятии, Грелль.

— Я-я-я тоже. Очень рад, — попытался он вывернуться, но Гробовщик ему не позволил.

— Хочу вам задать один вопрос, — продолжал Сергей неизменно вежливым тоном, который никак не соответствовал железной хватке на руке. — Вы любите Анджелину?

— Да, больше всего на свете! — не задумываясь, воскликнул жнец и покраснел. — Но я всего лишь слуга...

— Вы всего лишь слуга. Вы не должны любить её. Вы её не достойны... — заколачивал слова Сахаренко, как гвозди в крышку гроба.

Но Сатклифф его прервал:

— А вы её любите?

— Мои чувства не так важны. Важнее них ваша несдержанность и явная неспособность стать достойной парой для мадам Рэд. Ещё столкнёмся, — жнец отпустил руку Грелля и пошёл в противоположном от мадам Рэд направлении. Вскоре они скрылись из виду друг друга.

Целью Гробовщика в этом разговоре было получение удовольствия от лицезрения разнообразных эмоций на лице Грелля. Дело в том, что такого Грелля, неуклюжего и влюблённого дворецкого, он больше никогда не увидит. А пока прекрасный актёр играл свою роль, следовало увидеть всё разнообразие его актёрских навыков.

Смущение, возмущение, обида, печаль и испуг были уже увидены. Осталось совсем немного: интерес, страдание, слёзы отчаяния, гнев, радость. Конечно, небезынтересно было бы увидеть экстаз и страсть, но Сергей подозревал, что такие эмоции нельзя подделать, поэтому увидеть их можно будет и на лице красноволосого в процессе его взаимодействия с Себастьяном.

Добыча каждой эмоции пробуждала азарт, схожий с собиранием точной копии души Сиэля по его воспоминаниям. На самом деле, актёр из Сатклиффа был прекрасный: ни грамма лжи не чувствовал Гробовщик при взаимодействии с ним. У Сергея была даже очень интересная мысль.

Как он собирает понимание души Сиэля, чтобы её создать точно в таком виде, так можно и собрать душу Грелля, но не жнеца, а его образа. Подобрать тело, поселить душу, прикрепить воспоминания — и вот на свете живёт Грелль Сатклифф, дворецкий. На самом деле, чем не главный герой какой-то книги? Немного трусливый и неловкий дворецкий хранит в себе сильные чувства, которые в определённой ситуации могут выйти наружу. Например, ради защиты госпожи, одновременно своей возлюбленной.

Поймав себя на мысли, что к такому подходит метка «‎односторонняя любовь» или «‎сложные отношения», Гробовщик понял, что продумывает сюжет фанфика на Рэд и Грелля. Запретив себе даже думать о написании чего-нибудь в стол, он направился искать роковую пташку с сюрпризом.

К несчастью, ужасное зрение мешало жнецу отыскать в толпе графа. Да даже Себастьяна было не найти среди множества чёрно-белых смазанных клякс. Вообще Сергей воспринимал мир не далее трёх метров, во всяком случае, в этой безумной карусели.

Вот какая-то жеманная женщина резко повернула голову, мазнув по уху большими перьями на шляпе; вот стукнула трость какого-то господина, что послужило сигналом уйти влево, чтобы следующий взмах ею не пришелся на ногу. Тут идёт откровенный флирт, там вспыхнула ссора, вот вернулся с вином официант, погасив своим появлением отчаянный спор.

Но графа или хотя бы Алистера не видно. Вдруг зазвучал какой-то вальс, а в толпе мелькнуло маленькое розовое пятно. Элизабет или просто Лиззи! Гробовщик поспешил за ней. Как он помнил, от неё мальчик постоянно убегал на этом балу. Следовательно, его надо искать по направлению её движения, только дальше.

Продираясь через вальсирующих людей, Сергей резко понял, что так он не сможет быстро пройти через толпу. Зато вальсирующие пары все пропускали, поэтому жнец стал искать себе пару. О, красивая девушка, тьфу ты, она замужем. Вау, какая красота, а ну нафиг, у неё ухажёр.

Наконец, Гробовщик пристроился за парой, плывущей в нужном ему направлении, так как дамы себе он не нашёл. Так, постепенно меняя пары, Сергей дрейфовал в людском океане и проклинал резко возникшую тягу к высокопарным и пустым словам.

«‎Людской океан, блин. Нет, неисповедимы пути моих тараканов», — сетовал Сахаренко, ловко проскальзывая между двух чуть не столкнувшихся пар. Проделав этот манёвр, он нос к носу столкнулся с очаровательной девушкой, которая делала то же самое, что и он не так давно. Продиралась через толпу, причем в нужном ему направлении.

— Прекрасная леди, позвольте пригласить вас на танец.

— Я помолвлена, сэр, — строгий голос обрезал все возможные ухаживания.

— Я не претендую на вас, миледи, но мне необходимо быстро пройти вон в тот конец зала, а без пары, как вы уже поняли, это осуществить сложно, — Сергей быстро объяснил свою ситуацию, и девушка согласилась, ведь ей надо было туда же.

Когда они начали танцевать, Гробовщик возблагодарил случай и своё детское увлечение бальными танцами, из-за которого в школе его отдали в кружок танцев. Быстрый темп приходилось задавать ему, и, если бы он не имел некоего подобного опыта, эта затея могла бы обернуться печально.

Расставшись у стены, Сергей и его случайная знакомая имели наиприятнейшее отношение друг к другу. Она направилась к своим друзьям, он — выискивать графа. Но прелестной девочки с закрытым глазом нигде не было видно. Как будто Гробовщик мог со своим зрением что-то увидеть.

Зато он снова заметил Лиззи. И пошёл за ней, памятуя о её способности находить лже-Сиэля везде.

Некоторое время ничего не происходило, и Сахаренко уже начал беспокоиться, что знание канона его подвело, и ему придётся идти куда-то в подвалы, где Алистер устраивает свои отдельные вечеринки. Слава богу, когда он вышел примерно на середину бального зала, рядом с ним приземлился шкаф.

Лиззи остановилась в первых рядах. Гробовщик скользнул дальше, проходя мимо демона и Лау Тао. «‎Меня одного интересует, как человек мог запрыгнуть в центр зала с, мать его, шкафом!? Демон вообще не парится с маскировкой», — мелькнуло в голове жнеца. Впрочем, он был почти уверен, что Себастьян как-то гипнотизирует людей или иначе воздействует на них. И на их критическое мышление.

Быстро-быстро Сергей пробирался через плотное кольцо людей, заинтересованных представлением. Направление он выбрал по линии, проходящей через Лиззи и шкаф. И не прогадал! Ну, он не увидел низкой дамы и хозяина вечеринки, но хлопок закрывшейся двери услышал.

Дёрнув за ручку, Гробовщик тихо выругался: дверь была заперта. Дверь, судя по всему, дубовая, достаточно толстая, замочная скважина демонстрирует свою неприступность, сделана умелым мастером, на заказ. Работа тонкая. Если бы Сахаренко взял лупару, он бы попытался высадить замок, воспользовавшись шумом бала, но обрез был слишком виден в костюме.

Дверь открывалась на него, судя по петлям. Выбить, пробить, сломать дверь было бы не слишком сложно. У Гробовщика было много времени, чтобы изучить своё тело, и какие-либо деревянные двери не могли бы оставить его. Не после того, как в порыве злости он ударил какое-то дерево в парке, а оно возьми и тресни.

Но сломанная дверь... Инкогнито Сергея как жнеца было бы подвергнуто ненужному риску. К тому же, если не взять обрез, почему бы не взять кинжал? Точнее, стилет.

Когда дверь с искорёженным замком (изящно, но хрупко) наконец, открылась, в небольшой комнате уже никого не было. В воздухе пахло чем-то сладким и одновременно удушливым. Неприятный запах.

Постояв секунду, жнец бросился в сторону, откуда своим обострённым слухом слышал топанье.

Он настиг виконта с ношей уже на лестничной площадке. Чрезвычайно красивый мужчина со светло-русыми волосами и лавандовыми глазами нёс хрупкую девушку в розово-голубом платье.

— Виконт! Какая встреча! А кто эта прелесть на ваших руках?

— Гробовщик, — кивком поприветствовал его Алистер, ни на секунду не потеряв самообладания. — Леди плохо. Не могли бы вы мне помочь её переместить?

Сергей без слов взял «‎леди» за ноги, в то время как Чембер подхватил подмышки.

Так они понесли графа вниз по лестнице.

— Скажите, сэр... — задумчиво протянул жнец. — Я сразу не подумал, но почему мы несём этот прекрасный цветок вниз? В бальном помещении дежурят врачи.

— Поддержите её немного... — Друитт передал графа Сергею и начал рыться в карманах. Приятное ощущение окутало руки жнеца: душа чувствовалась даже при максимальной маскировке под человека. Чувствовался и контракт: холодная и не лишённая своей эстетики паутина лежала на верхнем слое души.

— Вы что-то ищете?

— Да... Это! Несите пташку, куда я скажу. — На Гробовщика смотрело дуло маленького хромированного револьвера.

Он не мог не отметить эстетику представшей перед ним картины: золотые волосы, белый костюм, самоуверенная улыбка... Может, какое-то светлое дерево? Или, наоборот, тёмное?

— А ведь все так хорошо начиналось... Лови! — Сергей подкинул графа к потолку в направлении виконта и сделал быстрый шаг вперёд. Пространство всколыхнулось от ауры демона, но он не появился. Гробовщик поймал мальчика и врезал ногой по руке растерявшегося Алистера. Револьвер вылетел. Нагнувшийся за ним мужчина был опрокинут пинком на спину.

Осторожно (и, что скрывать, с сожалением) положив начавшего пробуждаться от встряски лже-Сиэля к стене, Сахаренко поднял револьвер.

— Ну, что же вы, Алистер? Разве хорошо угрожать оружием своим гостям?

— Полно вам, мы всегда можем договориться, — обезоруживающе улыбнулся Чембер. — Вы хотите денег? А может, чего-то ещё?

— Да, у меня есть одно желание, которое касается именно вас, Алистер... — вложив максимальное количество намёка в слова, сказал Гробовщик, окидывая виконта взглядом, оценивая рост, сочетание цветов в одежде и прикидывая подходящий цвет гроба. В общем, снял все мерки, что смог придумать в тот момент. Результат превзошёл все ожидания: Алистер отшатнулся с перекошенным лицом. О, эта гамма эмоций пролилась превосходным бальзамом на душу Сергея! Омерзение, страх, ненависть, любопытство, брезгливость...

Он с трудом удержал хихиканье в себе, не пытаясь даже сдержать немного безумную улыбку.

— Вижу, вы догадались! Но что вы так боитесь, виконт? Это не так страшно, как может показаться! Вы просто ещё не пробовали! Такая гармония, такой позитив! Перед разумом открываются новые горизонты, душа воспаряет, вы познаёте себя ближе и глубже... Вам обязательно понравится!.. Миледи, как ваше самочувствие? — переключился жнец, заметив приоткрытый голубой глаз.

— Я в порядке. Этот человек напал на меня! Его нужно арестовать! — немного более тонким голосом воскликнул лже-Сиэль.

— Я немедленно сообщу полиции, — отозвался Сергей, не переставая целиться в виконта, который немного отошёл от него и был уже не таким чётким.

— Я уже сообщил, — донеслось из-за спины Гробовщика, пахнув ароматом ночи. Кавалерия явилась.

— Тогда давай уйдем отсюда. Меня утомили эти события.

— Неужели вам неинтересно, куда вас несли? Давайте чуть пройдём, тут немного, — решил довести дело до конца жнец.

— С чего вы так решили? Вы тут были? — спросил Себастьян, как-то воздействуя на него. Насколько понял Сергей, это чтобы он не узнал голос демона.

— Нет, ничего подобного. Просто увлекаюсь детективами. Взгляните на руки виконта — он не отличается физической силой. Миледи довольно лёгкая, не больше пятидесяти килограммов, но он всё равно попросил помочь её донести. Тем не менее, закрытая дверь и запах усыпляющего газа указывают на то, что схема отработана. Значит, он проделывал такое не раз, но делал всё сам, иначе были бы помощники. Следовательно, нести усыплённую не так далеко, — Гробовщик с удовольствием похвастался своими дедуктивными навыками. Он не понимал, почему был задан вопрос, но это не помешало ему потешить самолюбие.

В итоге они прошли вдаль по коридору, войдя в помещение, заполненное клетками, ёмкостями, операционными столами... И всё это под особняком Друитта! Обойдя всё это великолепие, граф спросил:

— Вы довольны? Пойдём отсюда. И полицейским сообщите...

— Уже сделал. Пора выбираться отсюда, — эхом отозвался дворецкий.

Оставив связанного виконта в клетке и положив на неё записку, объясняющую большую часть происходящего, граф, Гробовщик и демон покинули подвал. Настроение у Сергея было превосходным: в весёлом происшествии поучаствовал, кавайного графа увидел и даже подержал на руках (эти воспоминания будут греть его душу), самооценку поднял сразу двумя способами: дракой с Алистером и благодаря вопросу Себастьяна.

В общем и целом, день удался. А, кстати, надо бы достать воспоминания и копировать их Сиэлю. Жаль, что он не сможет оценить. А ещё Гробовщик давно не ел (до бала думал, что кормить будут на балу), не пил (то же самое) и вообще неплохо устал. Да ещё и завтра-послезавтра будут так себе деньки.

Превосходно.

Дворецкий с графом скрылись, а Сахаренко быстро оделся и пошёл в Бюро. «‎Точно! Во время бала же было совершено ещё одно убийство! Сейчас труп привезут...» — настроение стало ещё лучше. Труп — гроб, гроб — деньги, которые город заплатит ему. Да и ещё новая плёнка прибудет, и остатки души в теле могут задержаться. Будет материал для души Сиэля!

Примечания:

5 страниц.

Прошу. Комментарии, шутки и стёб приветствую. Критику не люблю, настроение ухудшается. Но и критиковать можно, за это не конфликтую.

Кстати, кто-нибудь знает, как зовут Гробовщика?

Ночь. Проливной дождь. Переулок в одном из бедных кварталов.

— Значит, Джек Потрошитель — вы оба, — хмыкнул граф, демонстрируя бумагу.

— Последовательность, в которой были убиты женщины, точь в точь соответствует порядковому списку пациентов. В следующий раз надо будет лучше прислушиваться к советам Гробовщика.

— Мой милый племянник, сын моей сестры, Сиэль. Если бы ты это не раскопал, мы бы могли и дальше играть в шахматы, ездить на охоту. Но теперь... Ты не понял? СЛЕДУЮЩЕГО РАЗА НЕ БУДЕТ!!! — закричала женщина в красном.

Грелль атаковал мальчика неизвестно откуда появившимся зубастым мечом, но его заблокировал Себастьян, зажав оружие между ладонями.

— Чт.. Что это!? — воскликнул называемый Сиэлем, смотря на жужжащее оружие.

— Для извлечения душ у жнецов есть специальный инструмент. Он называется «‎Косой жнеца»‎ или «‎Косой смерти»‎. Но такую Косу я вижу впервые, — ответил господину демон и добавил:

— Справиться с таким «‎косцом»‎ будет непросто.

— Традиционная Коса слишком старомодна. Эта выполнена по специальному заказу! Она поёт в унисон с последним вздохом души! Она рассекает всё! А если честно, я слегка потерял хватку и с удовольствием с тобой разомнусь, Себас-тян!

— Если это песня, то я не завидую твоему слуху. Себастьян, приказываю тебе взять Джека Потрошителя! — скривился ребёнок, стянув повязку.

— Да, милорд. — Демон быстро расстегнул пальто и накинул на мальчика. — Вы так замёрзнете. Когда мы вернёмся в поместье — подогрею вам молока с мёдом или бренди.

Насладившись столь ожидаемой вспышкой возмущения, неловкости, растерянности и благодарности, на миг раскрасившей душу контрактёра, демон бросился на жнеца.

— Позволь мне подарить тебе немного красного, лучшего цвета на свете!!! — восторженно вопил Сатклифф, размахивая Косой.

— Перестань нести чушь! — раздражённо цедил Себастьян, нанося удары по плоскости оружия, тем самым избегая вращающегося лезвия и пытаясь достать неожиданными контратаками Грелля.

— Ты не жнец, так как нарушил законы жнецов, и не дворецкий, так как... — демон с огромной силой нанес удар ногой в живот жнеца и выкрикнул вслед отлетевшему Греллю. — Отвратительно исполняешь свои обязательства!!!

— Пусть так, — Сатклифф поднялся с земли и встал в позу, которую считал пафосной. — Но я убойно хороший дворецкий!

И, улучив момент, прошёл демона и нанёс удар по графу. Четко выверенный толчок Себастьяна заставил мальчика отшатнуться и пропустить мимо себя ужасающий удар, расколовший каменные плиты на расстоянии в несколько метров.

— Поиграем в салочки, Себас-тян!!!

— Я уже говорил тебе не произносить таких отвратительных вещей!!! — уворачивался от широких взмахов демон.

— Не будь таким противным! Тебе понравится вкус моей пилы!!!

Будь тут посторонний человек, он бы заметил странную особенность — сражение сверхъестественных существ происходило на огромной скорости, были видны только смазанные тени, однако диалог произносился очень чётко и разборчиво. Но посторонних здесь не было — все были заняты своими делами. Дворецкие сражались, люди смотрели.

В какой-то момент олицетворение смерти самым краешком своего страшного оружия задело Себастьяна. Из раны вырвалась лента с картинками нынешнего образа демона. Призыв, контракт, повседневные обязанности...

— Что это? — охрипшим от невыносимой даже для него боли голосом спросил дворецкий.

— Нравится эта прекрасная боль? Это особый навык жнецов — «‎Кинолента»‎. Мы просматриваем воспоминания, чтобы решить, жить дальше человеку или нет! Слышал выражение «‎Вся жизнь перед глазами мелькнула»‎, Себас-тян?! Это жнец просматривает воспоминания! И если он считает, что человек не достоин жизни... Он разрезает связь между разумом и душой! Люблю тебя, Себас-тян!!! — послал воздушный поцелуй убийца.

— Ужасное занятие. А подобный интерес к чужим тайнам отвратителен.

— Кто бы говорил про ужасные занятия, демон! Как нам говорили в Академии Жнецов...

Не договорив, Грелль отправился в повторный полёт от особо сильного удара, казалось бы, взбесившегося Себастьяна. Бой перешёл на новый уровень: бог смерти и демон стали драться молча, лишь изредка Сатклифф издавал пошлые стоны при ударах Себастьяна.

Внизу под летающими с крыши на крышу противниками шла совсем другая схватка: психологическая и словесная.

— Почему? — опустив глаза, спросил мальчик.

— Почему... И какого ответа ты ждёшь? Мы с тобой теперь... Словно узник и сторожевой пёс, — со смешком ответила Анжелина. Нож выскользнул из ножен в рукаве, что не осталось незамеченным графом. Незаметно под плащом, накинутым слугой, он взялся за пистолет, закреплённый на спине.

— Но если бы ты был добычей... Ты бы не ушёл!!!

Женщина напала на племянника, размахивая ножом. Он уходил раз за разом без особых усилий: ежедневные тренировки с дворецким принесли обильные плоды.

— Мадам! Вы же доктор, почему вы убиваете людей? — мальчик пытался образумить тётку, всё крепче сжимая пистолет.

— Даже если бы я объяснила, ты бы не понял! Тебе никогда не понять!! Лучше бы ты не рождался!!! — кричала Рэд. Граф оступился, и удар ножа должен был оказаться последним. Мадам застыла. «‎Сестра?»‎ — мелькнуло в её голове.

— Милорд! — демон, только что бывший в очень незавидном положении, резко появился рядом с женщиной, занеся руку для удара.

— Себастьян, не надо!

Время как будто остановилось. Тяжело дышащий Себастьян, обернувшийся за ним Грелль, шокированная Анна, дождь...

— Хи-хи-хи. Какой у нас терпеливый Себас-тян! Даже с полуотрубленной рукой кинулся защищать крошку. — Сатклифф закинул пилу на плечо.

— А что вы скажете в своё оправдание, мадам Рэд? — обратился он к вздрогнувшей женщине. — Убейте мальчишку!

— Нет... Я не могу убить это дитя, — прошептала она.

— Что? И вы говорите это после стольких зарезанных путан? Или вы убьёте это отродье или вам не жить! Жнец я или кто?

Грелль скрипнул акульими зубами.

— Но ведь... Он мой!..

Пистолет легко вышел из кобуры, опытная рука направила оружие. Жнец с перекошенным лицом кинулся к мадам. Грохнул выстрел.

За некоторое время до этого

— Мари... Мэри... Мэтью?.. Мари Джейн? Мэри Джейн? Не, это из паука.. Или из черепашек? Нет, там Эйприл О'нил... Да блин! — Гробовщик стукнул себя по лбу.

— Вспоминай, тупой мозг. Вспоминай. Давай, голова из древесины для гроба, думай. Шапку куплю. Цилиндр. Новый. Думай...

Уже три часа Сергей заливался чаем, сидел в кресле за рабочим столом и пытался, пытался, пытался вспомнить имя последней жертвы Джека. Мари или Мэри он вспомнил, но дальше дело не шло. Хлебнув из чашки, Сергей рассеяно отметил, что надо заменить заварку в чайнике, так как чай уже напоминал горячую воду без всякого вкуса.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Пришла беда, откуда не ждали. Чай закончился. Робин, остаёшься за главного.

С трудом поднявшись с кресла, Сергей пошёл в ближайший магазин, в котором можно было закупиться чёрным чаем. Не, ну а что? На проститутку плевать, по факту-то, Мадам Рэд немного жаль, но и только, а вот без чая будет совсем плохо.

— Чёрный, — настаивал Сахаренко, стоя посреди маленького магазинчика, продающего чай.

— У нас нет чёрный! Белый, жёлтый, зелёный, красный, Улун, Пу-эр! — возражал продавец с ясно слышимым акцентом.

— Да как нет чёрного!!!

— Да так нет! Я сорок лет продаю чаи, но о чёрный даже не слышать!!! — потрясал воздетыми к небу руками сухонький пожилой китаец, будто призывая богов обрушить кары на усомнившегося в его стаже наглеца.

— Я всю жизнь пью только чёрный чай! Ладно, — жнец потёр переносицу, пытаясь успокоиться. — Чёрный «‎Эрл Грей»‎ у вас есть?

Продавец нагнулся и поставил на прилавок металлическую коробочку с надписью «Эрл Грей»‎.

— Это?

— Да. Это чёрный чай.

— Это красный чай, неуч. Сразу бы сказал, что красный, потомок курицы...

«Красный», — эхом отдалось в голове Гробовщика. Точно! Кровь! Больница! Список пациентов!

Расплатившись за чай и не обращая внимания на оскорбления, Сергей поспешил в Бюро. Войдя в него, он немедля отправился к так и не обработанному трупу проститутки.

Вынув воспоминания женщины, он начал быстро пересматривать последние дни, пытаясь найти её визит в больницу и надеясь, что она видела список пациентов мадам Рэд.

После получаса внимательного пересматривания жизни проститутки, нужный кадр отыскался.

— Мэри Джейн Келли! — с удовольствием прочитал Гробовщик.

Впрочем, удовольствие резко уменьшилось, когда он осознал, что понятия не имеет, где она живёт. То, что трущобы, понятно. Но Лондон конца девятнадцатого века — это и есть трущобы, за некоторым исключением. Короче, местонахождение человека определить реально сложно, даже зная его имя.

Ох, если бы можно было зайти в полицию или ещё куда-то, чтобы Мэри нашли без него... Но дождь уже начался, а по канону всё произошло во время дождя, значит, времени осталось совсем немного.

В этот момент пространство вокруг Сергея слегка всколыхнулось, и он почувствовал что-то, ассоциирующееся у него со смертью.

Что вызвало это чувство, жнец понял сразу: другой жнец, сильный и не сдерживающий себя.

«‎Грелль? Так близко? Но Бюро же не в трущобах...»

Уильям — как пулей прострелило Сахаренко. Как он мог забыть про этого бога смерти?! От волнения он рассыпал заварку мимо чайника, а аура тем временем стала уменьшать своё давление — источник удалялся.

Плюнув на здравый смысл, Сергей быстро засыпал заварку в чайник, залил кипятком, схватил лупару и несколько патронов для неё. Распихав патроны по карманам, а ствол — по чехлу в пальто и схватив чайник с двумя чашками, Гробовщик выбежал из Бюро и со всей скоростью побежал в направлении удаляющейся ауры.

С крыши на крышу, с трубы на трубу, прыгающему как кузнечик попаданцу удалось нагнать статного молодого мужчину с аккуратной стрижкой.

— Уильям Спирс! Какая встреча! — заявил Сахаренко, поравнявшись с тем. Было ли ему страшно? Очень, невероятно, просто опупительно страшно. Позже он объяснял себе свою храбрость временным помешательством. Нет, при том разговоре с Гробовщиком он упомянул, что жнецы его уважают. И тут же добавил, что если они узнают о Косе или об опытах...

— Гробовщик! Что вы тут делаете, сэр?! — с удивлением воскликнул жнец. К своему удовольствию, никаких враждебных ноток в его голосе Сергей не почувствовал.

— Да я тут понял, что какой-то из жнецов слетел с катушек, вот, иду убивать. Кстати, будешь чай? — взмахнул чайником Гробовщик.

— Прошу вас, одумайтесь! Нельзя убивать жнецов. Нас и так слишком мало осталось, работы много. Представляете, в моём подчинении осталось не более десяти жнецов на всю Англию! — отчаянно всплеснул руками Спирс. Под дождём и в процессе прыжка это выглядело так забавно, что Сергей не удержался и хихикнул.

Они влетели в ауру демона и Грелля. Судя по поёжившемуся Уильяму, ощутил это не только Гробовщик.

— Ладно-ладно. Оставлю твоего нерадивого подчинённого на тебя. Подожди-ка! А почему так мало жнецов в Англии?

— Трое за последние двадцать лет погибли в схватках с демонами и ангелами. Двое сами стали демонами, один — ангелом. Шесть жнецов перешли в другие страны, — монотонно перечислял мужчина потери Департамента Жнецов. — Один, — укоризненный взгляд на Сергея, — ушёл в отставку.

Они приземлились за широкой и длинной печной трубой, сели на крышу (одежда всё равно мокрая) и стали внимательно вслушиваться в происходящее в переулке.

— Кстати, не желаете вернуться?

— Нет, мне и тут хорошо. Чаю?

— Ушёл в отставку и на предложения вернуться отвечает отказом. Да, спасибо, — добил попаданца странный юмор жнеца.

Разлив на две чашки уже серьёзно передержанную заварку, Сахаренко прислушался к идущему поединку и, заслышав фразу про убойного дворецкого, заявил:

— Как бы мне ни было обидно за Департамент, но Грелль проиграл.

— Почему? На мой взгляд, у него неплохие шансы. Всё-таки он был отличником и одним из лучших бойцов в классе.

— Демон звучит пафоснее. Тем более что у вашего отличника очень плохая Коса. Модификация никуда не годится! — Сергей достал оттуда-то из-под одежды бумажный свёрток, развернул и молча протянул Уильяму.

— Я, конечно, понимаю, что вы жнец старой закалки и ничего кроме Косы в виде косы не признаёте, но модификация Сатклиффа очень интересная и эффективная. — Отхлебнул из чашки Уильям и агрессивно хрустнул печеньем. Более он никак не выдал свои эмоции.

— Эффектная, а не эффективная! Ну, жужжит она, и что? Ни голову одним ударом смахнуть, ни тело распилить за секунду. А сколько лишних усилий он тратит только на то, чтобы просто удержать её во время удара? Да это вращающееся лезвие никуда не годится! И это я ещё не упоминаю про то, как эта Коса работает! — Сергей не менее многозначительно отхлебнул из чашки, хрустнул печеньем и сменил тему. — Кстати, а почему мы тут сидим? Хочешь подождать, пока Грелль будет вымотан демоном?

— Вы удивительно догадливы, — с уважением и едва различимой ноткой сарказма ответил руководитель Департамента Жнецов.

— Я знаю. Только будь готов отражать удары демона, которыми он убьет Сатклиффа.

На Сергея нахлынуло знакомое чувство тараканов. Он представил себе полную эстетики картину: дождь, двое мужчин в чёрном сидят, прислонившись к широкой трубе, и пьют чай, прикрывая ладонями чашки от капель дождя. Самый главный шиппер-таракан дёрнулся в сторону Уильяма, но здравый смысл заорал благим матом, ударил по голове таракана и запер его в глубоких подвалах разума. Остальные испугались скорой расправы и скрылись из виду.

— С чего вы так уверены, что исчадие ада победит? Ещё чаю, пожалуйста.

И Сахаренко сделал очень мужественный поступок, граничащий с самопожертвованием для него. Он налил всё оставшееся Спирсу. Таким образом, Уильям выпил три чашки, а Сергей — неполных две, но даже не расстроился из-за этого, что его удивляло позже.

— Я удивительно догадлив, как ты верно подметил. А вообще, чем...

Гробовщик не договорил: в переулке начали происходить действия, которые он ожидал.

— Но ведь... Он мой...

— Уильям, сиди здесь, я ненадолго, — скороговоркой произнес жнец.

Достал уже заряженную лупару, вышел из-за трубы, подошёл к краю крыши и выстрелил на передвигающийся звук бензопилы — все эти действия заняли у него не более секунды.

Опять настоящее

Пистолет графа с неожиданным для него грохотом выплюнул кусочек свинца. Этот свинец с неожиданной для него силой ударил красноволосого жнеца и отшвырнул его, не позволив убить мадам. Сноп картечи, что накрыл Грелля в этот момент, и слившийся с выстрелом графа выстрел заметили только Себастьян и, естественно, Сатклифф, ощутивший всё на своей шкуре. Демон ещё успел посмотреть, кто сделал выстрел и заметить знакомую фигуру с длинным цилиндром.

— Себастьян, защищай Рэд, — запоздало сказал Фантомхайв.

— Да, милорд, — коротко поклонился демон.

Грелль лежал на земле и осторожно отплёвывал многочисленные несвойственные живому организму вещи. Железные шарики.

— Я разочарован, мадам! Ну как вы могли! Вами овладели столь неинтересные чувства... Вы мне больше не интересны!!! Как я разочарован. — Произнося эту тираду, Грелль поднялся с земли, вновь запустил бензопилу и направил её на женщину. — Вы такая же, как и все!

— Себастьян, не стой столбом. Прикончи его, — раздражением вспыхнула душа, что передалось через контакт, отразившись уколом удовольствия где-то в области живота демона.

— Слушаюсь, — мурлыкнул дворецкий.

Тем временем Анна сказала:

— Ты — не Сиэль, Микаэль.

— Я и не называл себя Сиэлем. Как и графом Фантомхайвом. Но кто-то же должен продолжать дело моего отца. А из несущих кровь Фантомхайвов остался только я. Давайте закончим эту дискуссию, я сам выбрал свой путь.

Мадам промолчала.

— Раз у меня совсем пропало настроение, я уж подумал вас пощадить, но... Если вы хотите умереть, я отправлю вас на НЕБЕСА!!!

Сатклифф заорал и начал снова беспощадно махать Косой.

— Посмотрел бы я на демона на небесах, — шептнул на крыше Гробовщик Спирсу.

Тот неодобрительно покачал головой:

— Всякий баланс должен быть соблюдён. Жнецам — Департамент, демонам — Преисподняя, ангелам — Небеса. Если демоны станут по Небесам разгуливать, что в мире людей-то произойдёт?!

— Шуток ты не понимаешь. Иногда. А иногда понимаешь. О, о! Слушай, что делается!

Они замолчали и прислушались.

— Ты думаешь, демон может победить бога? — смеялся Грелль.

— Не знаю. Мы ещё не сражались. Но если мой господин хочет, чтобы я вышел победителем, мне придется это сделать, — отвечал ему демон.

— Я не знаю, что это за мальчишка, но ты выполняешь все его требования. Я уже ревную!

Двойной стон был заглушён дождем.

— Уильям, он позорит нашу расу.

— Гробовщик, когда я его заберу, он будет выполнять работу всего Департамента Жнецов Великобритании. Ребята отдохнут.

Тем временем болтовня продолжалась.

— Пусть ты и демон, но тебя можно убить Косой! Страшно?

— Нисколько. Это тело, это душа — я весь до кончиков волос принадлежу хозяину. Подчиняться любым его приказам, пока не истечет действие контакта — это и есть искусство быть дворецким, — спокойным голосом возразил Себастьян.

Гробовщик чувствовал ехидные нотки в его ауре на этих словах и понимал, что тот делает сразу несколько вещей: дразнит противника и ездит по мозгам господину.

— Я обожаю мужчин, любящих искусство! Я раздавлю твоё холодное лицо каблуками! Ты будешь лизать мои ботинки! — вопил Сатклифф, вновь, судя по звукам, бросившись в атаку.

— Гробовщик, что с вами? — обеспокоился Уильям.

— Ну почему!.. — жнец сидел, уткнувшись в сгиб локтя красным лицом. — Почему говорит он, а стыдно мне?! Анна Мария, стыдоба-то какая! Обещай мне, — он повернулся к Спирсу, — обещай мне, что он будет делать работу за всех жнецов Великобритании не менее месяца!

— Демон, крадущий души, и жнец, их собирающий. Они не могут быть вместе! Это же как... Ромео и Джульетта!!! — донесся до их ушей восторженный писк.

— Гробовщик, — Уильям посмотрел на Сергея, — я обещаю два.

— Ты настоящий друг, хоть немного и зануда.

Красноволосый тем временем продолжал агитацию:

— Отрекись от своего имени и отдайся мне!

— Это имя скрепило контакт! Я поклялся луною... И с тех пор я стал Себастьяном. — Судя по шлепку, Греллю нехило досталось. — О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся — это путь к изменам. Глаза того, кто никого не любит, ты демон! Тот, кто жадною рукой, устами скверны светлы души губит!

— Себастьян процитировал Шекспира? Он его читал? — одними губами прошептала Рэд племяннику.

— Конечно, — фыркнул тот. — Он же настоящий дворецкий, а не твоя... Подделка.

— Я хочу выйти за тебя замуж, Себастьян!!! — восторженно взвизгнул Сатклифф.

— Прекрати, пожалуйста, мне противно.

Уильям порывался выйти и добить жнеца лично, но Сергей смог его удержать. «‎Разве тебе не интересно, кто победит?» — вопрошал Гробовщик, и Спирс покорно оставался на месте.

Тем временем Грелль, судя по звукам, довёл Себастьяна и разрубил ему грудь.

— Погоди, мне кажется, демон ещё скажет своё слово, — остановил Сергей бывшего коллегу своего тела, который уверился, что Себастьяна победили.

И правда — после некоторого количества восклицаний, флирта, ругательств и воплей звук бензопилы прекратился. А затем началось избиение.

— Может, ты уже выйдешь?

— Я подожду, пока его не изобьют до полусмерти.

И лишь когда звук бензопилы снова возник, Спирс вышел на сцену.

Лязг одной Косы о другую.

— Прошу простить, что я вмешиваюсь, — Сахаренко аж поежился от такого холодного тона, совершенно отличающегося от того, каким Спирс говорил с ним. — Позвольте представиться...

Далее Гробовщик не слушал. Собрав чашки и чайник, устроив всё на свои места, он быстрыми прыжками помчался к Бюро. Ну, прекрасно! Мадам Рэд спас, с Ульямом познакомился, установил его отношение к нему, в событии поучаствовал, Себастьяна и Грелля вместе увидел и услышал, чаю попил.

А теперь можно и поспать в гробу. Канонное событие закончилось, и всё снова вернётся в свою колею...

Примечания:

Опять на те же грабли. 7 страниц. Что-то заставило меня очень быстро сделать проду.

Комментарии, шутки и стёб приветствую. За критику не осуждаю.

Прошу, высказывайте мнение, делайте предположения..

Кстати, как зовут Гробовщика, кто знает?

Надеждам Сергея об отдыхе было не суждено сбыться — утром нему пришло письмо от графа Фантомхайва. Просьба о похоронах Мэри Джейн. Нормальный, даже хороший гроб, надгробная плита с её именем и полноценное место на кладбище — это всё мальчик желал видеть к завтрашнему вечеру, без всяких задержек.

Гробовщик без особых проблем подыскал женщине гроб и самолично(!) закопал его в землю на городском кладбище. Надгробие он поставил мраморное, где золотыми буквами было выбито: «Мэри Джейн Келли».

Ровняя лопатой свежую могилу, Сергей услышал тихие шаги сзади. А где демон? Ни ауры его, ни шагов — ничего.

— Гробовщик, — окликнули его со спины. — Вы закончили?

— Да, г... — он запнулся, наткнувшись на насмешку в алых глазах. — Себастьян, я провёл прекрасную церемонию. А где ваш господин?

«Почему он один? Почему со скрытой аурой? Где, тётю его, лже-Сиэль?» — промелькнуло в голове Гробовщика. Нельзя сказать, что он его сильно боялся — учитывая то, что чтобы убить Грелля, демон намеревался использовать Косу, Сахаренко был практически уверен, что его не убьют своими силами. Тем более что он без Косы.

— Он скоро будет здесь. Я пошёл вперёд, чтобы удостовериться, что всё в порядке.

— Вы пошли вперёд? — вскинул брови Гробовщик, что осталось незамеченным под челкой, и вонзил лопату, прежде лежавшую на плече, в землю. — И оставили господина без присмотра?

— Нет, конечно. Я всегда рядом с графом. Но к чему пустые вопросы? Кстати, вы кое-что потеряли вчера.

Демон протянул пригоршню, в которой ровной горкой лежали металлические шарики. Какие-то — помятые и сплющенные, какие-то — сохранившие свои формы. В голове жнеца заметались мысли. Почему он сказал «пустые вопросы»? Он знает, что Сергей знает, что он демон? Зачем он принёс использованную картечь? И его вообще не смущает, что это КАРТЕЧЬ?! Он понял, что Гробовщик — жнец? Или, как минимум, что-то подозревает. Но так как он идеальный, следовательно, он знает?

— Спасибо, но сыгравшему свою роль лучше лежать в земле. — Лопата сдвинулась, создавая ямку в земле, куда с ладони Себастьяна посыпалось железо. Без промедления, без уточнения, мгновенно и точно. Идеально.

Сергей внимательно смотрел на стальной дождь, оросивший искусственный водоем. Ни одна дождинка не прошла мимо. Ну, насколько было видно с его зрением.

Сахаренко поднял голову. Глаза демона алыми пятнами выделялись на бледном лице. Директор Бюро Похоронных Дел только сейчас заметил, что зрачки у дворецкого вытянуты, как у кошки при ярком свете.

«Красиво. Интересно, это всегда или зависит от настроения? А может, это часть его истинного обличия? И почему он всё-таки скрыл ауру? Ведь с ней он гораздо приятнее», — протекли мысли, гораздо более спокойные. Из-за подобного рода неожиданной ленности — иначе это не объяснить — Гробовщик не услышал приближения мальчика.

— Красиво, — раздался голос, чуть не заставивший жнеца вздрогнуть. К счастью, на разговор с графом он и рассчитывал, а не на тет-а-тет — с демоном.

— Да. Последняя жертва Джека Потрошителя. Бюро не нашло её родственников и вообще тех, кто хотел бы её похоронить. — Гробовщик резко переместился за спину мальчика и потыкал его щёку. — Поэтому добренький граф позаботился о загробной жизни неизвестной проститутки, хи-хи-хи.

— И вовсе я не «добренький»... — дёрнулся лжеСиэль. — Просто...

В этот момент произошло нечто странное, не оставшееся незамеченным жнецом. Да как такое вообще можно пропустить!? Мальчик как будто вытянулся, черты лица приобрели взрослую завершённость, а душа... Вспыхнула так сильно, что если бы не тёмная паутина контракта, сдержавшая большую часть силы, то сюда на призыв слетелась бы половина жителей Преисподней, не исключая Люцифера, если он есть в этой вселенной. Одновременно с этим раскрылась аура демона, отвечая хозяину и накрывая собой все кладбище и соседние районы города, скрывая под собой сверхновую души.

Двойная вспышка (от господина и слуги) пронизала Сергея с ног до головы таким удовольствием, что последующие слова графа он пропустил мимо ушей, приходя в себя.

— Я обрёк её на гибель, — закончил брат Сиэля. А Гробовщик никак не мог отдышаться для продолжения диалога.

— Сожалеете?.. Об... Этом? — хватая ртом сырой воздух кладбища, выдавил Сахаренко, следуя сценарию. Как тяжело было произнести эту реплику! Перед глазами всё не то чтобы поплыло, он просто не мог сконцентрироваться на том, что видит. Как будто мозг сосредоточился на сохранении эйфории в каждой клеточке тела и перестал обрабатывать сигналы органов чувств.

— Нисколько. Джека-Потрошителя больше нет. Королева будет спокойна. — Душа графа стучала в такт его словам, продлевая сладкую агонию жнеца.

«ЧЁРТ! Надо найти способ ограничить свою чувствительность ещё больше, желательно до уровня человека», — подумал Сергей, сжимая лопату. А пока снизим напряжение.

— Виктория? Не люблю её, — немного отошёл от мальчика жнец. Говорить сразу стало легче. — Она на всех смотрит свысока. А грязные дела складывает на графа.

— Это долг моей семьи, который перешёл с кольцом Фантомхайв, — холодно защитил старуху её цепной пёс.

— Это кольцо — ошейник на вашей шее, — большое усилие сделал над собой Гробовщик, чтобы в голосе не проскользнуло сожаление к ребёнку.

Кажется, граф всё же заметил и резко повернулся:

— Я сам его надел!

Буйство его души поутихло, и Сахаренко смог полноценно вдохнуть.

— Тогда я желаю, чтобы вас не подвесили за него. Иначе кто будет развеивать мою скуку?

Перехватив лопату двумя руками и надеясь, что осколки древка не упали на землю, Сергей пошёл прочь и, обернувшись, подметил:

— Если что, я всегда в лавке и готов помочь молодому графу и его, хе-хе, слуге.

Отряхнув руки от щепок, в которые превратилось древко лопаты за время эйфории, и кинув лопату в сарайчик при кладбище, жнец пошёл домой. Необходимо было разработать какой-то эффективный способ подавлять свою чувствительность. Конечно, это помогает ориентироваться в пространстве и хорошо работать с душами, но иногда слишком сбивает с толку.

* * *

— Ваша светлость, вы так добры, — усмехнулся демон, посмотрев на букет цветов на могиле.

— Дворецкий семьи Фантомхайв не способен понять своего господина с первого раза? Я не добрый, — лжеСиэль отвернулся от нагробия. — Ты провёл свой эксперимент? Ты обещал мне интересную информацию, если он получится.

— Да, милорд. Гробовщик — не человек, — торжественно заявил Себастьян.

Но, в отличие от ожиданий, вместо удивления последовала резкая реплика, наотмашь ударившая слугу:

— И это всё? Ты узнал это только сейчас? Обещал быть идеальным, но теперь показываешь неспособность сделать простейшие выводы из предоставленной информации. Я разочарован в тебе.

— Но, милорд, — демон идеально подстроил голос под ситуацию. Капелька раскаяния, чуточку растерянности, тонна почтительности.

— Что, Себастьян? Как я это понял? Лучше скажи, как ты сделал такой вывод. Наконец. — А в этом голосе совсем другие тона: презрение, ехидство, затаённое торжество и легчайший налёт любопытства.

— Я приоткрыл ему вид на вашу душу, милорд. По его реакции стало понятно, что он её увидел. — Почтительность и ещё раз почтительность. Демон допустил промах, поэтому надо ждать, пока граф не успокоится. И надеяться, что мальчик не сочтёт за труд подумать о каком-нибудь унижении для слуги. Потому что, если он захочет, он придумает.

— То есть, когда Гробовщику сделалось плохо?.. — Микаэль пошёл к повозке, ждущей их у ворот кладбища.

— Напротив. Хорошо, очень хорошо. Да, это была его реакция. — Себастьян последовал за ним.

— Ясно. А я уже подумал, что у старика сердце прихватило.

Они сели в экипаж.

— Старика? — удивился дворецкий.

Граф посмотрел в окно.

— Гробовщик дружил с моим отцом. Хоронил мою бабушку. По документам на собственность ему сейчас сорок шесть лет. Очевидно, что он не выглядит на такой возраст. Следовательно, либо поддельные документы, непонятно зачем, либо он — не человек. Я понятно объяснил?

— Да, милорд, — чувствуя недовольство господина, демон согнал все эмоции с лица, сделал голос максимально почтительным и надеялся, что этого хватит для того, чтобы гроза прошла мимо. Не хватило.

— Ещё кое-что, — мальчик посмотрел на слугу, всем своим видом изображающего предельное внимание. — Доведи дело до конца. Гробовщик — не человек. Но какой именно? Жнец, демон, ещё что-то? Узнай его силу, опасность, отношение ко мне, к королеве.

— Милорд! — воскликнул Себастьян.

— Сделай это до завтрашнего полудня, — оборвал все возражения граф, отворачиваясь от дворецкого, словно не желая его больше слушать.

— Слушаюсь, милорд. Разрешите приступить?

— Нет, конечно. Дворецкий не должен покидать своего господина, пока он тому может понадобиться.

Микаэль Фантомхайв сегодня был на редкость язвителен и пребывал в отвратительном настроении. «Обиделся», — понял демон. Мало того, что граф не слишком хорошо себя чувствовал после бессонной ночи, проведённой под проливным дождем, так ещё и Себастьян повёл себя неосторожно со своими подколками.

Впрочем, демон не сожалел. Конечно, ему предстоит ночь, наполненная попытками узнать от существа неизвестной силы его цели, но для Себастьяна, с его-то мощью... В общем, не слишком сложно, хотя и муторно. Но все неудобства стоили того момента, когда ведомая эмоциями душа господина вспыхивала и опадала. Как закаляется клинок — от самого горячего состояния до полного остывания. И с клинка под ударами молотка спадают примеси.

Сталь становится лучше, красивее, гибче, крепче. Он, демон, и есть тот кузнец, из-под рук которого медленно выходит шедевр. Один из сильнейших демонов вовремя (и, всё равно, ему пришлось сражаться с другими за призыв) увидел в неказистом куске руды лучший в мире клинок. Он подобрал эту руду и к моменту получения имени смог переплавить его в слиток достаточно чистого железа.

На этом теперь уже Себастьян не закончил. За два года своими словами и действиями, своим демонстрируемым отношением он выковал ещё не клинок, нет. Прут из стали. Но уже этот прут был лучше любого оружия, которое когда-либо видел адский кузнец.

Демон не соврал господину. Сегодня на кладбище он действительно снял иллюзии, скрывающие всю красоту души Микаэля. Но не это стало причиной такой реакции. Дело в другом — этот момент совпал с очередным ударом по заготовке. Смерть проститутки, нет, убийство проститутки, допущенное амбициями графа. Осознание своих амбиций и способности пойти на жертвы ради них. Удар высек искры, которые так ослепили Гробовщика.

Конечно, удар рассчитывался другим — смерть мадам Рэд, тёти и последнего родного человека мальчика. Но какая разница, как, если результат остался тем же? Тем более, тётю ребёнка можно приберечь для другого удара.

Сотни, тысячи подобных ударов требуются этой заготовке, сидящей на сиденье перед ним, чтобы стать мечом, подобного которому ещё не видел свет. И, как минимум, несколько лет — но что для мастера время, когда он занят любимым делом?

А когда время придёт, и душа достигнет своего пика, демон её... Нет, не съест. Это всё равно что кинуть шедевр кузнечного искусства в кладовку, один раз взглянув на него. О нет, меч должен висеть на поясе, показывая каждому встречному умение кузнеца. Зачем есть душу ради удовольствия на непродолжительное время, если можно бесконечно наслаждаться, потребляя небольшими порциями эмоции, исторгаемые душой?

А пока надо подумать, чем бы нагрузить графа, чтобы тот от усталости лёг спать пораньше. Ибо, насколько Себастьян знает своего господина, он специально не будет спать допоздна, чтобы у демона было как можно меньше времени выполнить его задание.

А так как поднимается он тоже рано, то дворецкий рискует получить в своё распоряжение всего лишь несколько часов. И из этих несколько часов как минимум один потребуется потратить на управление особняком. И ещё полчаса — на простейшие действия, требуемые для выполнения задания контрактёра — притворства человеком.

Поэтому необходимо составить расписание. Фехтование подойдёт лучше всего. А, точно — ещё плотный ужин, побольше природных снотворных. И полное послушание, лучше не напоминать Фантомхайву о его дворецком.

* * *

Насколько Сергей смог разобраться — из-за ужасного зрения прежний Гробовщик стал развивать совсем другие чувства. Даже не слух или обоняние — что-то похожее на ощущение душ.

И всё шло хорошо — в толпе ориентировался, людей находил по свету души, да и нелюдей тоже... Был один недостаток — когда пришло время маскироваться под человека, этому чувству пришёл конец.

Оставшиеся крохи сил позволяли почувствовать душу при прикосновении к человеку или к его одежде. Ну, хоть ощущения нелюдей осталось в полном объёме — из-за того, что их невозможно не почувствовать, если они не прячутся. Да их даже обычные люди чувствуют! Пусть и на уровне, называемом «интуиция», но чувствуют!

И тут в тело Гробовщика пришёл Сергей. Некоторое время не происходило никаких изменений, всё оставалось на одном уровне, но в какой-то момент чувствительность резко возросла. Было ли это из-за занятий с Сиэлем или ещё из-за чего-то, но сегодня на кладбище Сахаренко видел душу мальчика. Неясно, едва ощутимо — даже не чувствовал её, так сказать, приятность.

Пока она не вспыхнула. Как будто на некоторое время граф стал сверхъестественным существом. Причем аура этого существа не распространилась на километры вокруг, а собралась на одном пятачке, где и стоял жнец.

А тут ещё и Себастьян со своей резко выпущенной аурой. Причём пришёл он со скрытой. Он знал, что это произойдёт? Похоже на то. По крайней мере, никакого удивления Гробовщик не заметил. Как будто в этот момент он вообще мог что-то заметить! Да и состояние жнеца демон мог увидеть. Да не просто увидеть, а сопоставить вспышку графа и состояние Гробовщика. Впрочем, всегда можно закосить под чувствительного человека.

Зато он заметил одну деталь — когда душа графа снова вернула себе прежний, нормальный вид, это была уже другая душа. Точнее, не так — это была та же самая душа, только лучше. Как будто произошла эволюция, настолько резкая, что завершилась в какие-то две минуты.

В записях жнеца нет ничего подобного. Зато Сергей примерно понимал, что произошло. Он уже видел подобные вещи — на пленке воспоминаний. Однажды он в который раз смотрел жизнь Сиэля, записывая портрет его души. То есть, те моменты, которые, как говорится, делаются по велению души — они действительно показывают, какой была душа. Сахаренко записывал эти моменты и затем выяснял причину, эмоцию. Когда вся жизнь будет просмотрена, он увидит её облик и сможет воссоздать. По крайней мере, он надеется.

Так вот, в какой-то момент Сиэль совершил поступок, который вообще не соответствовал его уже нарисованной характеристике. Поэтому после этого поступка Сергей заново рисовал душу, откинув многое из того, что было до этого.

Впрочем, Гробовщик опять отвлёкся от задачи. Надо придумать, как ограничить его чувствительность.

По идее, можно было сделать что-то подобное контракту лжеСиэля. Его контракт ограничил вспышку несколькими метрами, Сахаренко был уверен, что сможет сделать что-нибудь подобное.

Но в случае опасности... Сможет ли он скинуть с себя подобную сеть, им же сплетённую? Вряд ли. Тем более, что он не рвётся проверять.

Можно было пойти с другой стороны. Если жнец так реагирует на то, что чувствует, почему бы не сосредоточиться на одном, игнорируя остальное? Например, навесить на шею чью-то душу в медальоне. Тем более, и медальон, и душа у него есть.

Сергей даже догадывается, чья это душа.

Но это ненадёжный способ, тем более что жнец не может предугадать, как скажется на душе соседство с его силой. Именно поэтому душа в украшении так и лежит в подвале в коробке, которая как-то ограничивает его сияние...

Точно! Переделать такую же защиту под него — и дело в шляпе! Проблема только в том, что защита сделана как клетка — из частичек душ, которые неким нагаром, копотью, остаются в телах. А тела привозят ему в Бюро. И проблема даже не в том, чтобы набрать материала, а в том, что эта коробка со всех сторон закрывает медальон.

А Гробовщика со всех сторон не окружить. Может, его одежда и закрывает значительную часть тела, но руки и лицо всё равно остаются открытыми. Короче, проблемы.

Казалось бы, в чём проблема скрыться ещё сильнее? В том, что даже если Сергей сможет упаковать душу в тело плотнее того, как она сейчас сидит, то он не сможет двигаться — тело перестанет быть подконтрольно душе.

Сергей устало вздохнул. Час размышлений ни к чему не привёл. Робин вот уже давно спит в соседней комнате. Как он понял, что кот спит? Да, он просто чувствует его душу. Пять метров. На кладбище было так же.

Ладно, канон закончился уже точно. Пора бы спать. Утро вечера мудренее, так вроде люди говорят?

Там с утра Гробовщик и разберётся со своими силами.

Поднявшись с кресла, жнец замер, когда его взгляд наткнулся на чайник. Его силы возросли с момента чаепития вместе с Уильямом. Может, под тремя аурами и произошёл такой скачок чувствительности?

Конечно, Спирс скрывал свою, но его навыки были не слишком хороши, чтобы обмануть Гробовщика.

Резонанс? Или... Сергей спустился в подвал. Схватив Косу смерти, без всяких задержек задрал штанину и резанул по ноге. Ну-ка, ну-ка. Снова жуткая и такая привычная боль. Так, вот он хватает чайник... и две чашки!!! Две!!!

Он хотел тогда пить чай с другим жнецом? Нет. Сахаренко вообще редко когда делился своим чаем. Тогда, когда к нему пришли, он отдал им чай, поскольку так было в манге, не более того. А потом он ещё и долил последнюю жидкость Спирсу. Да и ещё вылетел навстречу неизвестному фактору из Бюро Похоронных Дел. Конечно, это не настолько большой поступок, чтобы его сильно отмечать, но картина ясна.

Как будто его душа тоже изменилась.

А почему?.. Гробовщик лёг в спальный гроб. Потому что он теперь Гробовщик, и как бы это было ни неприятно, судя по всему, вчера произошло последнее обновление. В смысле, душа Сергея слилась с тем самым «нагаром» души Гробовщика.

Что делать с этим открытием? Спать, конечно же. Утро вечера мудренее.

Примечания:

Мда. О, кстати. Раз у нас уже сорок страниц, вот вам интересный факт:

★Эта, предыдущая и предпредыщая глава по плану должны были быть одной главой.

Делаем предположения, что скажет Гробовщик Себастьяну и как будет проходить их диалог. Принципиально не буду выкладывать, пока не появится комментарий. Хотя бы один.

Примечания:

И опять страниц больше, чем должно быть. Кстати, часть была готова ещё вчера в 20:00, но решил обождать. Вот такой я нехороший.

Глаза жнеца распахнулись. Некоторое время он лежал в темноте гроба, пока сознание разгонялось до нормального для работы состояния.

Окончательно проснувшись, Сергей стал искать причину своего пробуждения. Не заметить её сразу было сложно — ночную прохладу не так уж привычно чувствовать в закрытом гробу. Сахаренко искал конкретное местонахождение демона у себя в Бюро.

Несколько секунд он напряжённо вслушивался в происходящее, пока не услышал весьма привычный шорох. С таким открывались ящики его прилавка. То есть, демон буквально в двух шагах. Что он ищет? Зачем пришёл к Гробовщику? Жнецу есть, что скрывать — как минимум, Сиэля. А что, если демон уже видел мальчика? От этой мысли Сергей почувствовал трепет. Ладно, пора уже что-нибудь сделать.

— Как-то в полночь, в час угрюмый,

Утомившись от раздумий... — нараспев начал жнец, заряжая обрез, который лежал с ним рядом. Шорохи прекратились, а пространство тревожно всколыхнулось.

— Задремал я над страницей фолианта одного,

И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,

Будто глухо так затукал в двери дома моего.

Медленно отодвинув крышку, Гробовщик сел в гробу и стал смотреть на стену напротив.

— «Гость,— сказал я,— там стучится в двери дома моего,

Гость — и больше ничего». А вы даже не постучались, Себастьян, — он посмотрел на дворецкого.

— Любите ужасы? — поприветствовал его демон, задвигая ящик прилавка и успешно делая вид, что так и должно быть. Строгий чёрный костюм, плавные движения, отблеск алых глаз — красиво, чёрт возьми!

— Скорее конкретно Аллана, нежели жанр. Итак, чем обязан вашему вниманию?

— И, оправясь от испуга, гостя встретил я, как друга.

«Извините, сэр иль леди,— я приветствовал его», — демон пропустил целый абзац, но Сергея это вообще не волновало. Голос Себастьяна был необычайно глубоким, передающим все грани эмоций. Такой голос, такой идеальный голос.

От этих звуков бабочки порхали в животе, от невероятной совершенности, законченности этих слов. Прочтение стихотворения было именно таким, каким его представлял жнец — как будто буквы превратились в целый мир, в обстановку, и эта обстановка влилась в демона, чтобы потом Сахаренко оказался в ней, перенесённый удивительным голосом Себастьяна.

Холодная зима за окном, перед глазами — фолианты.

Зрение. Дорогая обстановка, пурпурные шторы, мраморный камин, паркет, массивный стол из тёмного дуба...

Слух. Воет ветер, трещит камин, шелестят страницы, шипит оплавляемый огоньком воск свечи...

Обоняние. Смола, пыль, бумага, чернила, дерево...

Едва слышный стук заставляет мужчину за столом подскочить. Осторожно подходя к двери, он опасается непонятно чего, но пытается побороть эту неожиданную робость. И окликает того, кто, как он считает, постучался в дверь его.

— «Задремал я здесь от скуки, и так тихи были звуки,

Так неслышны ваши стуки в двери дома моего,

Что я вас едва услышал», — закончил фразу демон, выходя из-за прилавка.

— Вы хотите, чтобы я встретил, вас как друга, или обвиняете в том, что я не услышал ваш стук? — спросил Сергей, поднявшись из гроба и стараясь не выдать охватившего его восторга. Вот фанаты на форумах писали: одежда, жесты, глаза, клыки — всё прекрасно та-а-ак... Но что внешний вид, по сравнению с этими воистину дьявольскими звуками!? Пыль и больше ничего.

— Первое, конечно, я не хотел бы вас оскорбить. Я присяду? — жнец кивнул и покинул помещение.

Сахаренко зашёл на кухню и быстро заварил чай, тем более заварка уже лежала в чайнике. А вдруг ночью приспичит чай выпить?

Захватив заодно и недавно испечённые печенья, он вернулся к собеседнику.

— Дверь открыл я: никого,

Тьма — и больше ничего. — Сергей разложил печенье двумя ровными кучками, делая это не просто так — в его руках сейчас пылали маленькие солнышки его сил, придавая выпечке вкус для особых рецепторов демонов.

— Угощайтесь.

Некоторое время они молчали. Гробовщик, заметив, что его выпечку не едят, оскорбился до глубины души таким пренебрежением.

— А почему не едите печенья? Кстати, я не поспешу, если всё же спрошу о цели вашего визита, или это следует сделать под конец разговора? — Гробовщик проглотил «свидания»‎, заменив его гораздо более нейтральным. Себастьяну и одного Грелля хватает, нечего его шокировать ещё больше.

— Не поспешите? О нет, вы напротив, нарушите всю уже составленную мной структуру нашего диалога, — дворецкий выпил из чашки, блеснув поверх своими красными очами. И откусил печенье.

Что там Сергей думал о внешнем виде? Пыль, да? Как бы не так! Когда конец изделия находился в зубах, рука красноглазого пошла вниз и печенье переломилось ровно посередине, оставляя свою половину в зубах Себастьяна. М-м-м, красота. Гробовщик даже решил всегда делать надрезы ровно по центру, чтобы оно ломалось именно так в зубах посетителей.

— Теперь я знаю вашу цель, Себастьян. Вряд ли вы стали бы составлять структуру диалога, если бы не рассчитывали поговорить со мной. — Жнец внимательно следил за исчезающим во рту демона лакомством. — Остаётся только узнать, о чём.

— Не буду ходить вокруг дольше положенного. К вам меня отправил господин с тем, чтобы узнать больше о нём, вас и королеве. — Дворецкий отставил чай и подошёл к Сергею. Тот тоже поднялся с гроба, чтобы не быть в неудобном положении. Гробы, кстати, были всё теми же, что увидели Рэд, Лау и граф. Подумать только, прошло меньше недели с начала этой вакханалии.

«Граф, я и королева? Надеюсь, он не намекает на тройничок»,‎ — хихикнул в мыслях Сахаренко. А потом его настиг размах этой мысли: ему по документам сорок шесть, графу двенадцать, королеве шестьдесят девять. То есть, в одной постели будут два педофила и два геронтофила одновременно. Можно даже задачу составлять: назовите минимальное количество участников, если в постели находилось... А, это снова тараканы-приколисты зашевелились.

Пока в голове происходило безумие, жнец медленно приблизился к Себастьяну, буквально на расстояние в полметра, даже меньше. Склонив голову на левое плечо, Сергей посмотрел в глаза демону:

— И как вы собираетесь выполнить это поручение? С полной отдачей или немного халтуря, как иногда хочется?

Пространство всколыхнулось, но пепельноволосый даже не мог понять, что за эмоции испытал Себастьян:

— Я дворецкий семьи Фантомхайв, я выполняю всё с полной отдачей, чтобы не подвести господина.

Ну, что, карты на стол? Потому что если этого не сделать, путного диалога не получится, а в искусстве понимания шести тайных смыслов и двух подтекстов в одном слове директор Бюро Похоронных Дел не смыслил вообще ничего.

— Да ну? Хочешь, докажу обратное? — резко перешёл на «ты» жнец.

— Хочу. Но если ты не сможешь доказать свою правоту, ты ответишь на все мои вопросы. Правдиво, — демон ответил тем же, выразительно сверкнув красными очами, уже не сомневаясь в своей победе. Самоуверенность и гордость проявились, как фотография, в полуулыбке, обнажившей ровные зубы.

«Это будет не так уж сложно. Во всяком случае, я на это надеюсь. Итак, с чего бы начать?..»

— Себастьян, не вызывает сомнений, что ты красив, невероятно красив, по стандартам людей. Твои глаза — два алых круга, два водоворота лавы, они затягивают любого, кто будет так неосторожен посмотреть в них. Позволишь? — Гробовщик протянул руку к дворецкому, отгоняя от себя ощущение, что он признается в любви, а не констатирует факты. Его глаза действительно неоднородны и как будто два маленьких потока, свернувшиеся в круг.

Лёгкий кивок Себастьяна — и рука уже лежит на щеке демона.

— Твоя кожа приятна на ощупь, гладкая, как шёлк, и теплая, как весеннее солнце.

«Да блин! Не комплименты ему говори, а приступай уже к доказательствам!» — мысленно дал себе подзатыльник Сергей. Тараканы вторили: «Пора!»

— Ты идеален, ты прекрасен, и всё было бы хорошо, если бы тут, — подушечка указательного пальца мягко нажала на место у уха, — прощупывался пульс.

Аура «дьявольски хорошего дворецкого» выдала его удивление, что сильно раззадорило Сахаренко. Ему захотелось ещё раз ощутить это превосходство над Себастьяном. Ох, сейчас демона просто растопчут похожими фактами.

Жнец невинно заметил:

— А у людей прощупывается. Ты не знал? — смешок. — Чудак. Продолжим.

Пальцы скользнули наверх, на виски:

— Здесь он тоже должен быть. — Пульс мгновенно появился. О, в ауре исчадия ада Сергей чувствовал себя победителем, так как сам демон ощущал себя проигравшим.

— Если ты не замечал, у людей глаза неоднородны. В белках проходят капилляры, такие красные нитки. — Он оттянул нижние веки Себастьяна. — Где они у тебя?

С каждым новым участком восторг Гробовщика усиливался. Многовековой демон не знал человеческого организма! Или, по крайней мере, не заморачивался с созданием облика.

Пальцы спустились вниз, на подбородок и остановились, прижавшись к двум симметричным участкам по диагонали от уголков губ.

— Здесь у людей проходят две вены. Правильно, они тоже чувствуются. Да что я тебе говорю, у меня пощупай!

— Поверю на слово, — немного оскорблённо ответил дворецкий, на что Сахаренко почувствовал умиление: «Хосподи, демона обидели! Ну что за пуся!»

Впрочем, пора заканчивать. Унизить демона, конечно, весело и интересно, но в каждом деле нельзя перебарщивать.

— И, Себастьян, где твоя щетина? Ты же взрослого человека играешь! А это только лицо. Похоже, ты не слишком заморачивался с созданием внешнего вида, демон. Так-то ты выполняешь приказ господина притворяться человеком?

И это только лицо. И только кровеносная система. А ведь ещё есть руки, ноги, грудь, живот... Интересно, сколько бы там Сахаренко нашёл ошибок? И как бы отреагировал дворецкий на предложение раздеться, чтобы Гробовщику было удобнее искать?

— Я всё делаю на благо семьи Фантомхайв. Если бы я принял более человеческий облик, моя способность защищать господина была бы значительно меньше нынешней, — холодно ответил Себастьян. В пространстве скользнуло раздражение, желание закончить разговор быстрее, легче, проще.

— Не смеши мои зубы! — жнец снова сел на гроб и отпил чай. Как будто он даст демону так легко отделаться. — Они щекочут мне дёсны. Ты не мог бы быстро перейти в свой истинный облик, и на этом слабости заканчиваются. А разве для защиты господина тебе требуется твой истинный облик? Или ты насколько слаб, что ради каждого чиха тебе необходимо входить на пик своих сил?

Наградой за дерзость было ещё большее раздражение демона, острой дрожью пробравшееся по телу жнеца. О, какое блаженство. Глаза Гробовщика стали слипаться — постоянные изменения в ауре демона его изматывали, но изматывали приятно, оставляя за собой сладкую негу.

— Короче, как бы то ни было, ты проиграл спор. Я выиграл. Ну, и где моя награда?

— А какую награду ты хочешь... — внезапно Себастьян оказался очень близко, так, что Сергей отшатнулся на гробу. В голове промелькнул отрывок из какой-то статьи: «Вторжение в интимную зону воспринимается болезненно при условии, что сам человек не желает подобного вторжения или не контролирует его». Так вот жнец вообще не контролировал это вторжение! Его колотило, внутренности скрутило в тугой узел, а кожу покалывало. Он не сомневался — если протянуть руки, они будут дрожать, как у последнего наркомана.

Запредельным усилием воли Гробовщик остался на месте, когда пальцы дворецкого отодвинули его волосы.

— Жнец? — красные глаза смотрели прямо в зелёные, а удовлетворённая улыбка изогнула губы демона, обнажая четыре верхних клыка. Сахаренко оценил их положение. Себастьян одной рукой опирается на гроб, другой отодвинул челку, а директор Бюро Похоронных Дел забрался на гроб почти с ногами, что никак не соответствовало его статусу. Немного компрометирующая поза, но жнец изо всех сил не обращал на это внимания. Жар в теле понемногу нарастал, а тяжёлые, закрытые одежды только усугубляли положение.

— Ты можешь не задавать вопросы? — Сергей делал вид, что ничего особенного не происходит, хотя давалось это ему с трудом. Сердце зашлось в бешеном ритме, а лицо сохранило свою бледность лишь из-за того, что жнец прикусил щеку, всё внимание отдав боли.

— Увы, я следую приказам господина. — С притворным, Гробовщик это по ауре чувствовал, сожалением сказал Себастьян. О, попаданец был уверен, что тот наслаждался моментом! Да и как тут быть не уверенным, когда аура просто переполнилась самодовольством и превосходством!?

— Тогда я превращу победу в услугу, естественно, соответствующую информации, что ты у меня узнаешь. Спрашивай уже, не томи.

— Тогда вопрос первый. Насколько ты силён? — такое ощущение, что Себастьян придвинулся ещё больше, хотя такая дистанция между собеседниками нарушала даже не строгий английский этикет, а вообще все нормы.

Говорить было несколько неудобно, Сергей даже не знал, почему. Возможно, ему не хотелось спугнуть дворецкого или наоборот, спровоцировать его ещё больше? Короче, он выпустил свою ауру. Не в полную силу, нет, он взял за эталон Грелля и уменьшил его в два раза. Тело заныло от неприятного чувства распирания — остальное чувствовало послабление и стремилось выйти на волю.

В остальном Сергей чувствовал себя превосходно: он ощущал души на квартал вокруг, примерно видел скрытую в них ленту воспоминаний, чувствовал свою Косу, но настоящий эпицентр силы был прямо перед ним. Чёрная клякса в форме человека с алыми прожилками и огромной мощью, скрытой, но скрытой слабо. Как огромного носорога закрыли в вольере для собак, надеясь, что у него будет хорошее настроение.

— Настолько слабый? — разочарование и презрение качнуло источник огня и тьмы, а у Гробовщика скрипнули зубы. Душа рванула развернуться на полную, поразить демона, накрыть собой весь город, размазать это существо, так отозвавшееся о нём, но жнец сдержался. Это бы испортило всю игру, тем более что он был совсем не уверен, что справится с Себастьяном, учитывая его нулевые навыки обращения с Косой.

— А зачем мне сила, когда я уже искупил свой грех? — он снова прикусил щёку, но с другой целью — сдержать ярость и иррациональную обиду. Вроде всё правильно, на такую реакцию он и рассчитывал, но тупая боль в груди говорит о том, что мнение дворецкого резко стало для него чем-то важным. Сергей снова скрыл ауру в себя, так как она пыталась освободить не просто свою часть, а высвободиться полностью. Правда это было не единственной причиной: то, что Себастьян видел его ауру, как будто делало его уязвимым. Неприятное, постыдное чувство.

— Понятно. А как ты относишься к королеве? — продолжил севший на свой гроб «дьявольски хороший дворецкий» допрос, отпивая почти остывший чай, словно ничего и не произошло.

Сергей повторил эти действия. Он нормально сел на гроб, подхватил отложенные чай с печеньем и, активно жестикулируя ими, поддержал разговор.

— У тебя плохо с памятью? Я не так давно говорил это твоему господину и я не врал. Враньё — вообще слишком утомительная штука, в ней слишком легко запутаться. Впрочем, Виктории я вредить не собираюсь, если близкие мне не пострадают от её действий.

— А к самому графу? — Поднятые брови и лёгкий интерес в голосе. Как будто они действительно беседуют за чашкой чая, а не ведут словесную дуэль, в которой один наносит укол за уколом, а второй постоянно отступает, так как не уверен, что знает правила, но при этом очень не хочет проиграть.

— Очень интересный мальчик. Я не испытываю к нему никаких негативных эмоций, он сын своего отца, моего близкого друга. Знаешь, я ведь Сиэля ещё при жизни его отца помню.

Скользкий момент. Себастьяну даже в голову не должно прийти, что Гробовщик знает, что граф — не Сиэль.

— Помню, как-то приехал к Винсенту, там дела с новым наркотиком были... Вхожу в бильярдный зал, в котором мы всегда собирались, а там Сиэль с кием ходит. Такой важный, деловой такой... Ему на тот момент четыре года было. До стола не дотягивается, а всё пытается повторять, что отец делает. Мда, забавный, серьёзный мальчик был. А сейчас у графа слишком мало развлечений в жизни. Всё дела да дела. Хоть заходил бы почаще, печенья кушал... — Сергей печально вздохнул. Этот случай он взял прямо из пленки воспоминаний Сиэля. То, что речь шла о наркотиках, он понял из подслушанных разговоров.

— Это все вопросы? — словно очнувшись от прошлого, жнец поднял глаза, до этого смотревшие на остатки чая.

— Да, спасибо, — Себастьян допил чай и поднялся с гроба.

— Будешь должен услугу в три вопроса о личном. Показать, где дверь стоит? — сорвалось с языка Сергея против его воли. Да, впрочем, какая разница? Не оскорбил же он демона таким комментарием?

— Не стоит. До встречи.

— До встречи, — эхом отозвался Сахаренко, снова направив взгляд в чашку, размышляя над очень важным вопросом: долить ли кипяток или допить холодным?

Хлопнула дверь. Жнец замер и, прокрутив в голове разговор, убедился, что ничего кроме запланированного не сказал. Но зато его немного унизили насмешкой над его силами. Впрочем, зато он погладил по щеке Себастьяна, чем превзошёл всех фанатов Темного Дворецкого, ведь ещё никто из них так не делал!

Влив в себя остатки напитка и скривившись от неприятной горечи холодного чая, Сахаренко пошёл искать в Бюро стихи По. «Ворон» не давал ему покоя.

* * *

В комнату ворвалось солнце, а знакомый голос произнёс:

— Пора вставать, милорд.

Мальчик приподнялся на локтях, поморщился от яркого света, но сел на кровати, принимая утреннюю газету:

— Что сегодня на завтрак?

— Омлет с беконом. К нему тосты с джемом и чай Ассам с молоком. — Как всегда идеальный дворецкий стоит у кровати с какими-то бумагами в руках.

Быстро пробежавшись по газетным заголовкам, Микаэль понял, что за ночь ничего особенного не произошло.

— Какие планы на сегодня? — отпив из чашки глоток идеально приготовленного чая, спросил граф.

— Занятия латынью и разбор некоторых документов, после обеда надо написать письмо её величеству. — Мальчику нет нужды спрашивать, всё ли это. Если бы демон хотел сказать ещё что-то, он бы сказал.

Откинув тяжёлое и, если говорить прямо, слишком жаркое для лета одеяло, Фантомхайв поднялся с кровати.

— Одень меня. И одеяло. Жарко.

— Да, милорд.

Одежда вскоре оказывается на графе. Как всегда.

Завтрак, латынь, документы. На занятиях по латыни мальчик делает ошибку, за которую получает линейкой. Он специально допустил такую грубую ошибку — этакий тихий, но приятный бунт. Очень бывает необходимо почувствовать, что ты управляешь собой. Хотя бы и в таком странном выборе: получить удар линейкой или нет.

Документы. Договор с торговой компанией, закупка новых вещей для поместья, в частности уникальные сервизы, которые Себастьян должен будет искать как минимум несколько дней... Граф с нетерпением ждёт полудня, чтобы, как он надеется, получить удовольствие от не справившегося с заданием дворецкого. Наконец, бьют часы.

— Себастьян, — тихо выдохнул Микаэль, не сомневаясь, что его поймут.

В кабинет входит, хотя, скорее, просачивается — настолько плавным было это движение — демон. На его устах играет лёгкая улыбка, которую дворецкий и не пытается скрыть.

И на что он надеялся? Себастьян всё равно справился с заданием, иначе бы не смеялся над ним сейчас.

Настроение резко ухудшилось.

Не далее как вчера граф приказал ему разузнать несколько фактов о Гробовщике, странном информаторе, визит к которому не оставил Микаэля равнодушным. Его слова, странная игра в предсказания по гробам поразили мальчика.

Конечно, после некоторого раздумья он принял за должное, что Гробовщик просто хорошо информирован, а мрачные слова насчёт Рэд, Лау и графа — просто догадки. Затем он додумался посмотреть документы по этому человеку и понял, что это совсем не человек.

Момент на кладбище, когда демон допустил промах, был звёздным часом графа — он первым понял то, чего не понял Себастьян. А ведь он стоял за его плечом и также читал бумаги!

«Бесполезный дворецкий», — сказал бы он, но это всё равно что заявить: «бесполезный инструмент».

Если демон оказался бесполезным, значит, это Фантомхайв отдал ему неверный приказ, не смог употребить его силу правильно.

Граф отложил бумаги в сторону:

— Говори.

— Гробовщик — жнец. К королеве относится не слишком доброжелательно, но вредить не будет.

Себастьян усмехнулся и ненадолго прервался. Этой паузой воспользовался мальчик:

— Поясни.

— Он души не чает в Сиэле Фантомхайве. Помнит его совсем ребёнком и хочет видеть как можно чаще. Ему не нравится, что Виктория заставляет...

— Это я уже слышал от самого Гробовщика. Это правда? — Микаэль сложил пальцы домиком и посмотрел на дворецкого.

— Жнецы не врут, особенно такие как он.

— Такие как он? — что Фантомхайва раздражало в его дворецком, так это то, что порой каждое слово из того следовало тянуть клещами.

— Искупившие свой грех. Жнецами становятся, совершив самоубийство. И лишь когда жнец унёс и сохранил столько жизней, что они перевесили его самоубийство, он может отойти от постоянных дел. Он сдаёт свою Косу и отправляется в мир смертных, где постепенно теряет свою силу. Через несколько десятилетий он умирает, как обычный человек.

— То есть, он не опасен? Говори быстрее, мне надо ещё делами заниматься.

— Как жнец, вздумай он причинить вред, не опасен. Слишком слаб. А вот как директор Бюро Похоронных Дел, имеющий многочисленные и разнообразные связи... — демон не договорил, предоставляя Микаэлю додумать самому.

— Понятно. Покинь кабинет.

— Да, милорд.

Мальчику резко захотелось убрать эту улыбку с лица Себастьяна. И, не думая о последствиях, он по-детски заявил:

— Идиот.

— Как вам будет угодно.

Улыбаясь, дворецкий покинул помещение, в котором, устало откинув голову, сидел граф. Даже оскорбление монстр умел обращать в победу. За это Микаэль ненавидел его. За это же и уважал.

— И да, Себастьян. Я дождусь наконец своего чая? — прошептал в воздух ребёнок, радуясь, что оставил за собой последнее слово. Это он — игрок, а дворецкий — лишь чрезвычайно ценная пешка. Так было, так есть и так будет.

До конца.

Примечания:

Ну как-то так.

По плану, они должны были сражаться, но вышло это. Как оказалось, я не совсем контролирую своих персонажей. Кто там сосватать с демоном хотел?

Примечания:

Ну, как-то так.

Гробовщик засыпал очередной гроб землёй и устало вздохнул. После визита демона к нему прошло уже три недели, за которые Лондон потрясло восстание рабочих спичечных фабрик.

Вместе с ними на бунты вышли трубочисты, проститутки, шахтёры, люди прочих профессий, связанных с неблагоприятными условиями труда. В воцарившемся хаосе проснулись от долгого затишья лондонские банды, перестрелки звучали каждый день, а люди побогаче пользовались суматохой, чтобы убрать очередного мешающего им человека...

Полиция, подавляя бунт, действовала жестко, подключилась армия, банды в своих разборках тоже не цветочки нюхали, поэтому неудивительно, что трупы потекли рекой.

Треть из умерших были похоронены Сергеем по контракту с городом. Их было настолько много, что порой в гроб укладывалось три человека, и хорошо, если гроб при этом не трескался. Ещё довольно много было похоронено в качестве услуг. К нему приходили родственники умерших, платили деньги за похороны, он хоронил.

Деньги он греб лопатой совместно с нескончаемой работой. Вот тут Сергей и возблагодарил свою сущность жнеца — он мог не спать вообще, постоянно мотаясь по всему Лондону, чтобы родственники умерших могли выбрать гроб и надгробие.

Стоило ли говорить, что материалов не хватало? Даже договор с торговой компанией не сильно помог — дерева и камня теперь хватало, но не хватало работников! Гробовщик нанял дополнительных людей, чтобы они делали, делали и ещё раз делали гробы! А сам закупал вазы для пепла и убеждал всех, что так, блин, круче, чем в гробу!

Он даже придумал новую услугу: пепел смешивался с цветным стеклом и превращался в красивый стеклянный шар. Сахаренко замаялся говорить одну и ту же речь: «Близкий вам человек всегда будет рядом с вами...» Благо распустившиеся по всей стране культы смерти приветствовали такое богохульство.

И ради этого пришлось заключить ещё один договор со стекольным заводом. Зато нагрузка на него немного снизилась, хотя недостаточно, чтобы жнец мог заняться собой.

А ведь у Гробовщика только появилась гениальная идея, как сделать его более боеспособным! Дело в том, что в какой-то момент он хоронил достаточно богатого господина и изъял его плёнку воспоминаний, чтобы сделать для Сиэля фальшивые. И заметил, что этот человек очень хорошо владел шпагой. Этот господин шестидесяти трёх лет отроду погиб на дуэли с тридцатилетним, защищая честь своей жены, и проиграл лишь потому, что у него за неделю до этого прихватило сердце и он ещё не оправился.

Возникла идея — изъять из плёнки воспоминаний кадры с использованием клинка и после некоторых процедур вшить с собственную. Идея появилась из попаданческих романов, когда главный герой, получая воспоминания предшественника, через несколько тренировок начинал очень ловко управляться с оружием.

Любопытство и желание научиться фехтовать дополнялось тем фактом, что вторая форма его Косы — одиннадцать деревянных именных дощечек сотоба напоминали классическую шпагу. Тонкая и длинная деревяшка смогла бы заменить шпагу в руках Гробовщика. Во всяком случае, была такая надежда.

Но воплощению идеи препятствовали несколько факторов — отсутствие времени, уверенности в результате и неимение подопытных для проведения экспериментов. И если с первым всё наладится (не вечно же эта вакханалия будет происходить!), второе он получит с экспериментами, то с третьим были серьёзные проблемы.

Сергей не мог просто взять с улицы какого-то бандита, которого не жалко, и проводить над ним опыты — преимущественно из-за того, что за жизнью каждого человека косвенно следят жнецы. И пойдут вопросы: а нафига такому заслуженному жнецу проводить опыты над людьми вместо того, чтобы свой век доживать? Подождите-ка, а как он вообще это делает без Косы?! Опа-опа, а он у нас нарушитель, берём на Косы его, пацаны!!!

Короче, либо как-то обходить Департамент, что обычно делают демоны с контрактами или ангелы с верой, либо сделать по-другому. И как сделать по-другому, Гробовщик уже придумал. У него есть прототип души. Ну, как прототип? Он из тех самых остатков, остающихся в теле, сваял нечто, что к душе относится примерно так же, как аккумулятор относится к ядерному реактору. Функции, в принципе те же, но различия...

Его «пустышка» не генерировала эмоции, воспоминания, очень быстро расходовала саму себя и вообще была не очень-то продуманной штукой. Но она была ступенькой, маленькой ступенькой к воссозданию души Сиэля!

Но по сути, вселить такую «пустышку» в тело человека, приделать обезличенные воспоминания о схватках на шпагах и поставить против нескольких живых трупов, таких, как те, что были в аниме. Даже на такую «пустышку» они пойдут охотно.

И тут тоже возникают вопросы. А если воспоминания станут влиять на личность? Что тогда? И как это понять за пять минут «жизни» пустышки? А если брать живых людей... Опять же, Департамент Жнецов.

Но это позже. А сейчас Сахаренко поставит вот это надгробие с именем очередного подданного королевы и пойдет к Сиэлю. Время кормления, а то ребёнок не вырастет.

* * *

Бледный мальчик с завязанными тёмно-синей лентой глазами хрипел и рвался из рук. Сидящий рядом с ним жнец одной рукой держал марионетку поперек груди, другой кормил, а его ноги переплетались с ногами ребёнка, не давая тому двигаться.

— Ложечку за дядю Гробовщика... — ласково подносил чайную ложку Сергей и, уловив момент, впихивал её в раскрытый рот. Осторожно прикрыв ребёнку челюсть — с его силой это было не слишком сложно — он нажимал на горло и, дождавшись глотательного движения, повторял процедуру.

Рядом с сидящими на гробу стояло ведро с питанием. За что Сергей был благодарен, так это за то, что с едой не надо было привередничать — организм куклы переваривал все, не оставляя почти никаких шлаков, требующих вывода из тела.

Единственный способ, которым ненужные вещи уходили из организма — вместе с потом. Но это большой проблемой не было — Сахаренко мыл мальчика пару раз в неделю.

— Ложечку за братика...

На этот раз сопротивления не было — кукла будто застыла, услышав то самое слово. Сергей заметил, что любая форма слова «брат» вызывала у Сиэля священный трепет. Возможно, это из-за того, что Гробовщик не мог остановиться в создании новых воспоминаний, связанных с младшим Фантомхайвом, и при каждом новом упоминании о его действиях бежал в подвал, где копировал воспоминания и пришивал их к Сиэлю, сопровождая это неизменным: «Посмотри на жизнь брата».

От постоянных надрезов себя любимого Косой и использования ленты воспоминаний, что сопровождалось сногсшибательной болью, всё тело Гробовщика ныло и скрипело, слабая мигрень стала его постоянным спутником, а порезы уже не успевали заживать и постоянно кровоточили. Но он не мог остановиться и постоянно листал газеты, надеясь найти упоминания о юном графе.

Боль со временем изменила свой вкус, и при каждом новом порезе руки дрожали уже не от страха боли, а от сладкого предвкушения того стремительного мига, когда происходит разрез плоти.

Конечно, после изъятия воспоминаний испытавший отвратительные ощущения Сергей каждый раз клялся себе перестать терзать свою плёнку из-за столь незначительных причин, как упоминание о том, что компания Фантомхайв заключила какой-то договор. И вновь находил отмазки. «А если я забуду об этом моменте?» — и с дрожащими руками и нервной улыбкой Сахаренко бежал в подвал резать себя, не обращая внимания на то, что новость для Сиэля, по сути, не несёт ничего особенного, потому что это компания, а не его семья.

После этого Гробовщик смотрел на записку на двери в подвал, написанную его собственной рукой: «Остановись, если ты решил снять воспоминания про компанию» и проклинал свою неспособность противостоять соблазну ощутить этот холод на месте пореза, который расплывается по всему телу, топя его в жаркой, долгой боли, так похожей на...

Сергей затруднялся сказать, что он чувствовал. Его нервы будто оголялись, он будто сам становился нервом, по которому пустили ток. Его сознание меркло, а во рту пересыхало, когда тело дёргалось от очередной волны медленно-сладкой боли.

Даже сейчас, когда Гробовщик сидит с Сиэлем в обнимку и кормит того с ложечки, сердце сбивается с ритма, челюсти неосознанно сжимаются, а в руках и ногах царит томление по напряжению, по тому моменту, когда все мышцы напрягаются до предела, тело выгибается навстречу острому ощущению, перерастающему в долгое эхо, звучащее в кончиках пальцев рук и ног.

В какой именно момент Сахаренко стал мазохистом? В какой именно момент боль стала вызывать желание ощутить её снова? Нет, он в принципе понимал, откуда возникло это увлечение болью — за неимением другого процесса, так же встряхивающего организм. Речь идёт о сексе.

Не прошло и нескольких дней после вселения в тело Гробовщика, как попаданец полез проверять свои половые функции. Причина была достаточно проста: за эти несколько дней он ни разу не испытал возбуждения. Вообще. Как будто организм вообще забил на такую функцию, не влияя на нужную часть тела даже после сна, когда разгоняется кровь, являющаяся подъёмным механизмом для этого самого органа.

Сахаренко не знал, как реагировать на такое изменение. Ведь раньше он, несмотря на то, что в любовном плане его ничего сильно не привлекало, мыслил вполне обычно — у него будут дети, жена, семья. И даже смирившись с тем, что процесс секса ему неинтересен, он надеялся, что найдёт свою вторую половинку, детей усыновят... А тут с осознанием его половой дисфункции пришло ещё и понимание его бессмертия.

Как ребёнок, сильно увлечённый фэнтези, Сергей, конечно, знал об известном проклятье бессмертных: наблюдать, как уходят все, кто были близки. Единственная надежда — влюбиться в кого-то бессмертного, была очень призрачна. Во-первых, попаданец не верил в любовь, считая её удобным симбиозом для жизни и выращивания детей.

А, во-вторых, он не верил, что его могут полюбить. Именно его, Сергея Сахаренко, а не Гробовщика, бессмертного и очень сильного жнеца с уникальным взглядом на мир и привлекательным образом. Этот теоретический «бессмертный» мог полюбить такого же, как он, но никак не Сахаренко с его человеческой психологией и характером короткоживущего.

Раздался резкий скрип металла — пища в ведре закончилась, пока Сергей предавался воспоминаниям и размышлениям. Он осторожно вытер рот мальчика и легонько хлопнул ладонью по лбу Сиэля, прекращая его активность. Подхватив обмякшего ребёнка, Сахаренко положил его обратно в гроб и закрыл крышку. Кормление закончено.

Потянувшись до хруста в спине, Гробовщик решительно вышел из подвала, до самого конца не выпуская из виду прислонённую к стене Косу, маняще отблёскивающую в тусклом свете масляной горелки.

А наверху его уже ждали.

— Здравствуйте, сэр, — первым поздоровался молодой мужчина с небесно-голубыми радужками. Одет он был небогато, но в том смысле, что без пафоса. Из общего чёрного цвета выделялся только серебряный медальон на груди, в центре которого находился маленький изумруд в виде креста.

— Здравствуйте-здравствуйте. Как мне к вам обращаться? — Сергей сразу понял, что перед ним необычный человек. Ну, как минимум, с причудами — через одежду проступали очертания сразу нескольких револьверов, также от него несло травами, а ручка трости была удобной для хвата. Отсутствие крупного набалдашника заставило заподозрить затаённый в дереве клинок.

— Меня зовут Абрахам Ван Хельсинг.

Сахаренко как будто ударили по голове — настолько он был ошеломлён словами мужчины. Ван Хельсинг? Но ведь роман «Дракула» выйдет только через... Ну, лет десять? И вообще, столкнуться с книжным персонажем — это чрезвычайно интересно! «Подумал тот, кто занимает место сильного полубога в книге с нарисованными диалогами», — фыркнул про себя жнец.

— Вы хотите гроб? Говорите, я запишу ваши пожелания, — Сергей демонстративно достал блокнот и карандаш. Тёзка? Ну, если сейчас он услышит какую-нибудь деталь, связанную с оккультными науками, то, как минимум, прототип.

— Да, мне нужен гроб для одного... — мужчина побарабанил пальцами по прилавку, — знакомого.

— Рост вашего знакомого? — Гробовщик быстро написал в заголовке: «Знак Хельсинга».

— Выше меня на голову.

— Вы высокий мужчина, запишу два метра и десять сантиметров. Дерево?

— Рябина.

Рябина обыкновенная, дерево, которому приписывают столько магических свойств, что оно чуть ли не самое лучшее средство от тьмы. Сергей, увлечённый фэнтези, знал множество подобных фактов. И это один, но жирный плюс в пользу Ван Хельсинга, как знатока оккультных наук.

— Тяжёлое и упругое дерево, хороший выбор, — прокомментировал Гробовщик. — Думаю, вашему знакомому понравится.

Мужчина недобро, хищно улыбнулся:

— Я надеюсь на это.

— Какие-то особые требования? Гравировка, надпись, рисунок...

— Да, у меня есть несколько пожеланий. Вы сможете выточить на крышке гроба вот это, — Ван Хельсинг достал из кармана листок, сложенный в несколько раз, положил на прилавок и пододвинул к Сергею, — а на днище — вот это?

Второй лист повторил судьбу первого.

Сахаренко внимательно посмотрел на рисунки красными чернилами.

На первом была изображена печать Соломона, но вместо классических точек между лепестками находились неизвестные символы. А вот на втором...

— Не двигайтесь или, клянусь Господом, я превращу вас в решето! — лупара, которую жнец из принципа не разряжал, смотрела прямо на Абрахама. Он остановился с всунутой в жилет рукой.

— Что у тебя там? Медленно. Медленно достань это... Медленно!

Постепенно из одежды мужчины появилось два револьвера, кинжал и деринджер (маленький однозарядный пистолет).

— Объясните, в чём причина? Я клянусь, я не делал ничего... — спокойно говорил голубоглазый, подчиняясь приказам Сергея.

— Объяснить причину, сатанист? Что же, я покажу тебе причину! Давай! — пнул Сахаренко Хельсинга в сторону подвала, отдавая сигнал Косе стать неприметной дощечкой. И внутренне недоумевал: как человек с такой чистой, в общем-то, душой, вступил на эту грязную дорожку. Впрочем, это даже хорошо — нашёлся человек, к которому придут не жнецы, а демоны, значит, и тело для опытов найдено.

— Я не сатанист! Я всё объясню!

— Ты говоришь это тому, кто всего два года назад вынес лишившегося души ребёнка из такого же рисунка! Смотри, что наделали такие же ублюдки, как ты!

Сергей резко сдвинул крышку гроба, открывая Сиэля.

— Я искренне вам сочувствую, но поймите, я не сатанист! Я наоборот хочу запечатать демона! Тот рисунок приманивает демонов, а первый — это печать Соломона, она их удерживает и очень медленно убивает. Века, тысячелетия, но убивает. Раз и навсегда, — зачастил оккультист, косясь на ребёнка.

Сергей прислушался к ощущениям, нащупывая душу и сосредотачиваясь на ней. На удивление, Абрахам не врал.

— Не знаю почему, но я вам верю. Простите за этот эпизод, я... — Гробовщик запнулся, немного смущённый таким промахом. Действительно, что ему мешало подумать: «А нафига вызывать демона в гроб?» Или ещё что-то подобное, не лишённое здравого смысла.

— Да ничего, я уже привык, что меня постоянно за сатаниста у вас в Лондоне принимают. Так плохо с этим вопросом? — немного натянуто улыбнулся голубоглазый, рассовывая откуда достал оружие.

— Да не то чтобы именно с сатанистами, но вот убийств в городе много, часть постоянно приписывают к ритуальным, а пресса, не разбирающаяся в этом, орёт на каждом углу о вновь появившихся сатанистах... Да взять того же Джека-Потрошителя, слышали, наверное?

Ван Хельсинг кивнул и достал небольшую трубку:

— Я закурю?

— Да, конечно. О чём это я? А, Джек. Так и его убийства тоже причислили к ритуальным, хотя ничего ритуального там не было.

— Разбираетесь? — по помещению поплыл сизый дым, складываясь в причудливые формы.

— Не слишком хорошо, да и то... Хотел попросить у демона вернуть ему душу, — Гробовщик кивнул на дверь в подвал.

— И?

— Передумал, конечно. Нечего. Ну ладно, извините за этот инцидент ещё раз и вернёмся к вашему заказу.

Сергей снова зашёл за прилавок и положил оружие в ящик. Подняв свой блокнот, он зачитал:

— Два метра десять сантиметров, рябина, на крышке Соломонова печать, на днище пентаграмма. Снаружи или внутри?

— В смысле?

— Гравировку делать внутрь гроба или наружу?

— Внутрь, мы собираемся сдерживать то, что внутри. Ещё — на каждый луч пентаграммы вот в эти пазухи, — мужчина показал пальцем с обломанным ногтем на рисунке пять точек, — надо вставить по аметисту.

— Аметисты ваши или мои?

— Мои, конечно, я просто не смогу объяснить, какую форму я хочу. Так, на этом всё. Сколько это будет стоить?

Сахаренко задумался. С учётом древесины и гравировки, а затем ещё и работы с камнями выходила приличная сумма. С одной стороны стояли эти деньги, а с другой...

— Нисколько, но с одним условием.

— Слушаю.

— Я хочу видеть, как эта тварь будет запечатана. Своими глазами от начала до конца.

Ван Хельсинг стал мрачнее, многозначительно пыхнул трубкой и на долгое время замолчал. Наконец, он достал изо рта мундштук и весомо обронил:

— Нет.

Гробовщик втянул воздух сквозь зубы. Этого он и опасался.

— Почему?

— Я не могу быть уверен, что вы не потеряете душу, — отстранённо ответил Абрахам.

— Я взрослый человек и, поверьте, защитить себя смогу. Или проблема в другом? Вы не уверены, что мне можно доверять? Но почему тогда доверили мне создание гроба — самой важной части? — напирал Сергей, надеясь получить разрешение.

— Нет, я не могу взять на душу такой грех. Даже не просите, — отмахнулся оккультист.

— Я не прошу вас взять на душу грех, я сам отвечаю за себя и готов нести ответственность за ошибки. Это моя жизнь и душа, в конце концов!

— Была ваша, станет его! Одумайтесь, это не ваша проблема! — повысил тот голос и гневно втянул дым.

— Это не моя проблема?! — напротив, Сахаренко понизил голос до свистящего шёпота. — Вы вообще думаете, что говорите? Мой маленький мальчик потерял свою душу, и вы говорите, что это не моя проблема? Мне не так много осталось, всё, что я хочу увидеть — как тварь будет запечатана!

Чтобы ложь казалась убедительной, Гробовщик в голове крутил: «Не так много осталось чая», «Тварь будет запечатана магическими методами».

Его гость сверкнул глазами, но промолчал.

— Господь с вами, сэр, — сказал он через некоторое время. — Когда будет готов гроб?

— А когда надо? — выдохнул Сергей, радуясь, что эта битва была выиграна.

— В принципе, можно не торопиться. Ловушка для демона будет готова ещё через несколько недель. Я зайду за изделием, когда придёт время.

— Через несколько недель, — жнец черкнул в блокнот. — А проверять запечатывательные свойства гроба вы будете?

— Да, сразу после изготовления. Так когда будет готов гроб? — вытряхнув из трубки остатки в какую-то коробочку, Ван Хельсинг убрал её и достал небольшую шкатулку, которую поставил на прилавок.

— Через... Четыре дня, — на всякий случай Сергей взял времени с запасом.

— Прекрасно. Тогда встретимся через четыре дня!

— До встречи!

Скрипнула и хлопнула дверь. Гробовщик посмотрел на листы на прилавке. Его терзали смутные сомнения — работает ли в этом мире оккультизм или этот Ван Хельсинг — сумасшедший, пребывающий в грёзах? Приоткрыв шкатулку, Сергей тотчас же закрыл её и убрал в ящик прилавка, закрыв его на ключ. Аметисты, крупные.

А теперь листки... Расправив ауру на «официальную» величину, в половину от Грелля, жнец простёр над листами свои длани. На приманивающую демонов не было никакой реакции, а печать Соломона обожгла его потоком горячего воздуха, во всяком случае, он именно так это ощутил.

— Ну, как минимум, что-то в этих рисунках есть... Может, и не сумасшедший. Вон, ритуалисты смогли же Себастьяна призвать...

В любом случае, поучаствовать в таком событии необходимо. Это же интересно!

Примечания:

Что-то быстро глава появилась. Сам не знаю, как так вышло.

Да здравствует авторский произвол! *Дикий хохот в голове*

Помещение провоняло трупами и формалином, в воздухе плавали пылинки, заметные в неярком свете, пробивающемся через щели в плотно закрытых ставнях.

— Ан гард!!! — скомандовал стоящий за прилавком Сергей, с удовольствием наблюдая, как марионетки выстраиваются у стен. Из приёмной специально для этого Гробовщик вытащил гробы, снял полки и очистил пространство для битвы. Также на этот день он закрыл Бюро и разогнал работников.

Справа от жнеца стоял бродяга со сломанной шеей, погибший в результате несчастного случая. Он держал в руке длинную и узкую полоску двевесины на манер меча и смотрел едва светящимися зелёным глазами на противников.

Напротив него стояли пять кукол, некоторые погибли от голода, кто-то утоплен. Они были вооружены тем же оружием, но, в отличие от противника, держали свои деревяшки как придётся. Ещё у них были завязаны глаза, так как они все равно не могли ими видеть. Дело в том, что глаза — зеркало души, и если у существа нет души или заменяющего её образования, то оно не может использовать глаза.

— Эт ву прэ? — участники вскоре последующей битвы остались недвижимы. Ожидаемо, ведь каждый из них находится под контролем Сергея, не прямым, конечно, но весьма плотным. Они не могут даже захрипеть без желания жнеца. В комнате воняло трупами, но не слишком сильно: у кукол процесс разложения не происходил, они становились почти идеальными, если бы не были такими тупыми. Половину действий приходилось контролировать!

— Аллё!

Куклы кинулись на марионетку с воспоминаниями множества боёв и «пустышкой» внутри. Бестолковые взмахи слепцов, в воспоминаниях которых находились только такие действия, столкнулись с экономными уколами и рассеканиями зрячего. Специально ради этого надевший очки Гробовщик следил за ходом боя и добавлял некоторой реалистичности.

При попадании «шпаги» зрячего по жизненным органам его противников, жнец их отключал, а при задевании рук и ног давал команду перестать использовать эту часть тела. К такому контролю Гробовщик шёл целый месяц, в течение которого занимался практически только манипулированием.

С телом, в котором заключена «пустышка», было всё гораздо легче — его можно было «запрограммировать» на смерть при ранении. При любом, даже самом лёгком ранении — Сергей не собирался допускать оплошностей в защите своей тушки, а утверждению о шрамах, украшающих мужчин, не доверял. Их и так на нём слишком много.

Зрячий разобрался со своими противниками за тридцать секунд и осел на пол после демонстративного щелчка Гробовщика:

— Альт!

Теперь не успевшую, к счастью, истощить себя «пустышку» надо изъять из тела. Пришитые воспоминания, чтобы вставить их в Сергея, тоже необходимо вынуть.

А сейчас он пойдёт и поспит. Потому что две недели без сна, может, и не нанесут особого вреда жнецу, но разум, привыкший делать паузы в усвоении информации, требует отдыха. Точнее, не требует, а просто впихивает другие эмоции на места нужных. Именно так объяснял Гробовщик свои постоянные перепады настроения. Ну не беременный же он, в самом деле?!

— Ахаха-ха!..

Сергей расхохотался. Почему-то это предположение его развеселило, а перед глазами мелькнула картинка предполагаемого зачатия. Затем пришёл рисунок Гробовщика со вздутым животом. Затем счастливый отец, стоящий у роддома, из окна которого вылетает свёрток и вопль жнеца: «У нас сын, хи-хи-хи!» Кроватка в виде гробика...

Схватившись за прилавок, жнец медленно сполз на пол. Изо рта вместо хохота вырывались лишь сдавленные хрипы, в глазах стояли слёзы.

«Как будто картинки тараканы носят», — подумал Сахаренко, и тотчас же прилетела картинка ринга, рядом с которым прошла, высоко подняв табличку, тараканиха на высоких каблуках и с такими буферами, что половина аниме-персонажей удавилась от зависти. На табличке был тот самый кадр, на котором свёрток вылетает из окна в руки счастливого отца.

Смех постепенно отступил, на его пост заступило раздражение. На затхлый запах в помещении, на нехватку времени, на дебильную фантазию, на то, что он сейчас находится на полу, значит придётся подниматься, хотя это требует усилий, на смех, который ему уже надоел, но продолжает вырываться из уст...

— Сука. Тварь. Мать. Блин. За. Ногу!

Раздражение клокотало внутри и требовало выхода, но длинные фразы ещё больше раздражали и опустошали запасы сил, поэтому слова, вылетавшие изо рта Гробовщика, были короткими, максимум в два слога. Положение осложнялось ещё тем, что Сергей не матерился в принципе, поэтому самые сильные и эмоциональные слова приходилось заменять.

Потом пришло отвратительное чувство обессиленности, когда Сахаренко всё ещё злился, но вымещать эту злобу уже не было сил. Он лежал, и ему было так отвратительно даже дышать, что он хотел прекратить, а замирание грудной клетки, как на зло, вызывало ещё большее раздражение, опять же бессильное.

Бессилие сменили слёзы отчаяния от этого бессилия. Впрочем, они лишь раз прокатились по щекам, после чего мгновенно высохли, а на лице Сергея появилась улыбка.

— Хи-хи-хи...

И снова Гробовщику всё казалось смешным — его раздражение, смех, этот грязный пол, неубранные тела, затхлый воздух...

Наконец, закончив этот эмоциональный беспорядок, жнец поднялся с пола и вздохнул. Такое происходило с ним раз-другой в сутки, но даже это прилично настораживает. Но надо бы поспать, после сна, наверное, это пройдёт.

Итак, тела... Сергей щёлкнул пальцами, и в его руках в зелёном свете появилась Коса смерти. Деревянные таблички с пола, естественно, исчезли. Заставив косу пропасть, Гробовщик быстро растаскал участников прошедшей битвы по дешёвым гробам, которые ему было лень закапывать, поэтому, чтобы не случилось никаких инцидентов с ходячими трупами, предварительно разъединил плёнки.

Сахаренко вздохнул. После обговоренного визита Хельсинга, в течение которого он походил вокруг гроба, поцокал языком и похвалил качество исполнения, оккультист к нему не заходил. А ведь прошло целых два месяца уже, а не несколько недель!

А после того, как проблемы со вставками воспоминаний были решены, скука накатила снова: последний труп был три дня назад, что, честно говоря, было ненормально для города, в котором постоянно кто-то умирает!

Как будто трупы привозят не ему... У Сергея появился конкурент? Но почему он о нём не слышал? Короче, странно это всё.

Мало того, ещё и Робин куда-то пропал! Ушёл на охоту за мышами и не вернулся! Нет, по мелькнувшей на периферии создания ауре Сахаренко, конечно, предполагал, куда делся кот, но ему от этого не легче! Последний живой собеседник покинул его, и жнецу ничего не оставалось, как заниматься своими делами. Например, спать.

* * *

— Уши обрублены, вспорот живот,

Парень на свете уже не живёт,

Парень-убийца в ловушку попал,

В тёмный и грязный, жуткий подвал!

Ладно, насчёт последней строки Сергей был не очень уверен, но всё остальное было в принципе понятно. Плёнку он смотрел не сразу, а лишь после того, как запишет свои догадки, чтобы сверить их с истиной. Но плёнка подтвердила догадки, что было, с одной стороны, очень лестно для Сергея, а, с другой стороны, лучше бы догадки не подтверждались.

А ещё надо снова покупать чай, но это после визита графа. То, что он будет, ясно показывали газеты — множество убийств богатых и не очень людей. Почерк один, исполнение одно — ну почему бы и не зайти к старому доброму информатору, может, он что-нибудь знает?

Кстати, насчёт знаний... Надо бы заглянуть в городской морг и лично проверить жертв, мало ли он что-нибудь упустил.

Или лучше не надо? А по сути, что ему это даст? Да и вообще, что должно дать расследование?

Операция по устранению людей прошла успешно, и заказчики стали подчищать хвосты — исполнитель на столе лежит, вскоре они зачистят всю цепочку и добраться до них будет совсем непросто. Значит... Следует всё сделать самому, как можно быстрее размотать всю цепочку до заказчика по воспоминаниям? И что делать с заказчиком? Сдать правосудию? А какие доказательства у него будут?

Гробовщик заварил чай. Нет, он лучше дождётся графа, которому с удовольствием сольет информацию за маленькую плату. О, надо бы сходить и подготовить необходимые вещи к визиту мальчика. И гроб! Гроб заменить! И печенье выпечь! И вообще, непонятно, когда это произойдет!

О, боги, сколько дел, а Сергей тут сидит, чай пьет. Хотя не, чай — оно всё-таки святое. Бросать чай ради каких-то других дел неправильно.

* * *

— Гро... — не договорив, ребёнок шарахнулся назад. Впрочем, Гробовщик не мог его в этом винить — лицезрение его танца с мёртвой леди было не совсем... Нет, изящности там было предостаточно, красоты тоже... Привычным? Пошлым? Обыденным? Сергей не мог подобрать слов, так как с его точки зрения танец был прекрасен в своей мрачной эстетике смерти, но в то же время у жнеца было смутное подозрение, что его вкусы с некоторого момента отличаются от вкусов нормальных людей.

По-видимому, граф относил себя к нормальным людям, поэтому его реакция на партнёршу, с которой вальсировал пепельноволосый жнец, была не слишком спокойной.

— Граф, ну что же вы? Человеку вашего положения не следует так ярко демонстрировать неприязнь к даме. — Сергей выпустил труп в белом платье, который рухнул в подготовленный гроб. Плёнка была разорвана мгновенно и незаметно, таким образом создавалось впечатление, что это Гробовщик поддерживал девушку, а не она ступала сама. Быстро положенная крышка скрыла из виду девушку, умершую от простейшей простуды, давшей осложнения.

— Впрочем, в моём присутствии можете не сдерживаться. Делайте всё, что хотите, ведь здесь — царство смерти, а лишь в смерти люди перестают врать. Но я вижу ваше нетерпение... — действительно, постоянно оглядывающийся и мнущийся на месте мальчик всем своим видом показывал своё неспокойствие. Сергей только заметил, что демона рядом с ним не было. Как, впрочем, и его ауры.

— Чего вы бы хотели?

— Для начала, чаю. — Заметно успокоившийся граф осторожно опустился на гроб и закинул ногу на ногу.

— Я, к сожалению, не умею заваривать чай, как ваш дворецкий, но мне и этого хватает, — подал посуду жнец.

— Терпимо, — отозвался брат Сиэля, отпивая из чашки.

Ещё бы это было не терпимо! Сергей готовил, опираясь на воспоминания какого-то бывшего дворецкого, как-то попавшего в трущобы. Вообще, все профессиональные навыки он собирал и планировал впихнуть их себе. Ибо только так можно стать имбой. Во всяком случае, ни одного другого пути Гробовщиком не было придумано.

Воспоминания о заварке чая были пересажены первыми — ради эксперимента, который не слишком сильно грозил личности и сознанию Сахаренко в случае неудачи. Некоторая сложность была в присоединении кадров — разрезать плёнку было нельзя, ибо в лучшем случае это обернётся амнезией, а в худшем приведет к смерти. Поэтому жнец пришил воспоминания двумя концами этакой горкой на кадры, а потом лишь разрезал основные события. Плёнка осталась целой, хотя не очень ровной — некоторая часть воспоминаний наложилась на фальшивые, поэтому Сергей одновременно помнил, как он закапывал труп и как учился заваривать чай.

— Тебе известно что-нибудь об убийствах, произошедших в последнее время? — после небольшой паузы спросил граф.

— Что-нибудь... Вы о тех, что были совершены револьверными пулями с эмблемой на них?

Дождавшись кивка, он продолжил:

— Да, знаю, знаю! Скажу по секрету, я уже даже нашёл убийцу! Да-да! Ну, не факт, что всех убил он, но часть точно. Предлагать посмотреть на труп не буду, вам не понравится, но факты сообщу.

— Буду рад, — голос мальчика из привычного для Гробовщика «я лорд, а вы отребье» неожиданно превратился в голос ребёнка, старающегося скрыть своё нетерпение, но усилия которого становятся очевидны, стоит только посмотреть в эти сверкающие глаза и заметить его неспокойствие.

«Ему интересно!!!» — завопил в голове Сергея голос. «Это собеседник!!!» — вторил ему другой.

— Труп принадлежит парню семнадцати лет. На руках я обнаружил пороховой нагар, плечо и руки явно принадлежат профессиональному стрелку из винтовки или мушкета. Но не это стало причиной моей уверенности в том, что он убийца. Я нашёл доказательство. — Гробовщик с гордостью передал графу листовку с наградами за голову, что в принципе, не так давно вывешивал Скотланд Ярд.

— Этой листовке три года! — недоумение отразилось на лице Фантомхайва.

— И Скотланд Ярд уже отозвал награду за голову этого убийцы. Но многие черты лица совпадают с этим, и я уверен, что перед нами именно этот человек.

— Но зачем полиции отзывать награду?

— Ох, граф, не мне вам говорить об эффективности полиции. Но здесь я расскажу вам ещё одну очень важную деталь — кожа на плече была срезана. Нет, конечно, убийство старались замаскировать под ритуальное, но тем не менее, срез кожи на плече отличается от других. И, хотите знать моё мнение? — Сергей допил свой чай и стал возбуждённо ходить по комнате. Глаза его были полуприкрыты, а остальные чувства направлены на лже-Сиэля, на его ровное дыхание, стук сердца и мерцание души. Да, Гробовщик с уверенностью мог сказать, что инцидент на кладбище сделал душу ребёнка ещё более красивой, чем раньше.

— Да, я уже как-то не прислушался к твоим словам, и это стоило мне многих неприятных моментов. Говори. — Тон мальчика вернулся на прежние позиции, вызывая некоторое разочарование жнеца. Ему гораздо более нравился ребёнок-ребёнок, чем ребёнок-граф-глава-рода.

— Мне кажется, здесь идёт речь не о каком-то баловстве, а о преступной организации высшего уровня. Во-первых, эта эмблема нигде и никогда не мелькала, в том смысле, что не была замешана в криминальной хронике. Во-вторых, убийства богатых людей, имевших очень хорошую охрану, бандой гопников не совершаются, извините за лексику. В-третьих, в большинстве банд никто не ликвидирует звенья цепи, ведущей от жертв к заказчику. В-четвёртых, участник этой организации, который недавно был ликвидирован своими же, был легко и быстро забыт полицией и обществом. Я вообще случайно на старую листовку наткнулся.

Это было, конечно же, неправдой. О листовке Гробовщик узнал из воспоминаний, а найти её было не так уж и сложно.

— Это всё? — Звякнула чашка о блюдце. Глаз графа внимательно смотрел на Сергея, вызывая желание достать фотоаппарат и сфотографировать мальчика. Но позже, раз уж в этот раз Гробовщик о награде забыл.

— Не совсем. Не знаю, нужно ли это вам, однако выстрел совершался из винтовки, но револьверными пулями, что сбивало с толку следствие. И ещё — убийца исполнителя имел рыжие волосы. Это, в принципе, всё.

Мальчик поднялся и взял трость, до этого прислонённую к гробу. Поблагодарив жнеца, он покинул Бюро Похоронных Дел. Сахаренко постоял на месте и вздохнул. Как будто у графа Фантомхайва найдётся время поговорить с ним на тему, не связанную с расследованием. И на что он надеялся?

* * *

Ребёнок, выйдя от Гробовщика, подошёл к экипажу, у которого его уже ждал дворецкий.

— Ну, как вам, милорд, этот спектакль? Пара вопросов, бровки домиком, растерянность в голосе и интерес к информации — и Гробовщик всё рассказывает, дополняя комментариями от существа, которое живёт уже приличное количество времени, даже не намекая на плату, — ухмыльнулся демон, когда его хозяин сел напротив.

— Ты знал, что так будет, — пробормотал Микаэль, задумчиво крутя в руках трость.

— Кто, как не дворецкий семьи Фантомхайв, способен сделать простейшие выводы из предоставленной информации? — коротко поклонился Себастьян и, не обращая внимания на недовольно скривившегося господина, продолжил. — Гробовщик дружил с Винсентом. Сиэль — копия своего отца. А жнецы, как вы могли видеть на примере Грелля, достаточно эмоциональны. Или сентиментальны.

— Себастьян, — прервал разошедшегося слугу Фантомхайв, пристукнув тростью об пол. На секунду воцарилось молчание, в котором слуга и хозяин соревновались в умении играть свои роли. Микаэль был господином, Себастьян — дворецким. И этот дворецкий проиграл несколько секунд назад, когда позволил себе замечания, не относящиеся к прямому вопросу графа. — Я спрашивал, с чего ты это взял?

— Нет, милорд. — Себастьян стоял на колене, склонив голову в позе беспредельного почтения.

— Тогда почему ты говоришь? Ты — мой слуга, и я разочарован, что мне приходится это говорить. Лучше ответь... — прервал Микаэль собиравшегося что-то сказать демона. — Гробовщик знает, что ты демон?

— Да, милорд.

— Ты предложил мне этот спор, потому что не хотел видеться с ним? Или он мог не захотеть дать информацию, увидев тебя?

— Второе, милорд.

— Ты слышал наш разговор? — мальчик рассматривал слугу, как букашку, которую брезговал давить.

— Да, милорд.

— Тогда почему ты ещё здесь? Я хочу видеть список подозреваемых по приезде в особняк.

— Да, милорд. — Демон выпрыгнул из экипажа на полном ходу, а граф повернулся к другому окну.

Если не контролировать каждое действие инструмента, он может наворотить много дел. Вон, с Гробовщиком ухитрился поссориться и раскрыть свою природу. Кстати, насчёт его раскрываемости каждым встречным жнецом Фантомхайв ещё с ним поговорит.

Примечания:

Вырезка из научно-популярного журнала: "Таким образом учёными было доказано, что без фидбэка автор погибает. Его творчество становится шаблонным, а сам он впадает в редкую форму комы, называемой «творческая». Чтобы не допустить такого ужаса, рекомендуется писать под главой хотя бы один комментарий. Тогда ваш автор расцветёт и будет радовать вас продой регулярно."

Должен предупредить, что вскоре пропаду на три недели. И писать не смогу — говорят, в лагере отбирают телефоны.

Примечания:

"Это будет маленький миди" — шептала Фантазия. "Буквально тридцать страниц" — вторило Вдохновение. "Чуть больше двадцати" — поправляла их Лень.

"М-м-м, какой милашка Сиэль! Это будет макси!" — заорал главный таракан и расстрелял всех вышеперечисленных.

— Не, они, конечно, молодцы... — Гробовщик отпил чай и отложил газету, — но толку всё равно мало.

Вот уже месяц он следил за успехами графа с дворецким на поприще раскрытия преступной организации высшего уровня. Как следил? С помощью прессы, для которой не существовало преград в виде тайн. Да и какие тайны у общеизвестных новостей?

Сергей разделил новости на две условные позиции.

1) Удары графа: раскрытие и взятие нескольких банд, накрытие наркоторговли, взятие под арест двух полицейских из-за их неблагонадежности, арест давно разыскиваемых преступников и их смерти при задержании. Конечно, всё это приписывалось Скотланд-Ярду, но как минимум часть из этих подвигов принадлежало брату Сиэля, так как Гробовщик не верил, что после нескольких месяцев затишья полицейские резко взялись за ум.

2) Удары группировки: несколько достаточно высокопоставленных чиновников отъехали в другой мир, в тюрьме случился неудачный побег и половину заключённых постреляли, в том числе тех, кто был недавно схвачен, среди арестованных полицейских были запечатлены случаи смерти...

Конечно, часть того, что жнец причислял к бою между двумя сторонами, было естественно и к ним не относилось. Но, как минимум, такое количество событий за один-единственный месяц выглядело очень подозрительно.

Но насколько велики ни были бы победы графа, как и сказал Гробовщик, толку было мало. Слуга с хозяином носились по всей стране, вылавливая и почти сразу же отпуская мелкую рыбёшку, в то время когда неизвестные методично осложняли подходы к себе, безжалостно обрубая живые концы, способные их раскрыть.

А крупной рыбы не было! Вообще, как будто вся Великобритания — лужа воды, где не ужиться сомам и акулам. Организации не было! Лишь смутные подозрения да новости с очередным убийством.

Граф (и заинтригованный Сергей заодно) топтался на месте, не понимая ни целей, ни средств этой махины, что могла играться с цепным псом королевы. Ещё меньше жнец понимал, почему они открылись. Зачем были эти показные убийства с эмблемами на пулях? Конечно, можно было предположить банальное устрашение и заявление о себе, но зачем тогда ограничиваться только этой акцией? Зачем тогда так старательно затирать следы, если они хотят славы?

Сергей цокнул зубами о фарфор и отставил чашку. Да, такие вопросы, и так мало ответов! Печалька. Впрочем, у него всегда есть возможность поразвлечься с Сиэлем и Косой. Сахаренко ухмыльнулся на шёпот тараканов: «Мне показалось, что это прозвучало как-то не так?» Да, тараканы не дремлют.

Хмм... Давненько Сергей не заходил в тот ресторан, в котором так вкусно готовили баранину. Да.

Быстро надев цилиндр, жнец отправился по улицам города в запомненное место. Вообще, надо заметить, что ему очень сложно что-то забыть, так как если он что-нибудь и запамятует, то с помощью Косы посмотрит воспоминания снова. А побочные эффекты при использовании Косы не дадут ему забыть что-либо. Потому что терпеть «послевкусие» от просмотра пленки — не самое лучшее удовольствие.

Заказав лосося, Сергей откинулся на спинку стула в ожидании. Он резко захотел поиграть в детектива, поэтому сосредоточился на загадке.

Итак, некая организация непонятно из-за чего решила привлечь к себе внимание, а потом передумала? Нет, тут не игрушки. Значит, привлечь, а потом бегать от внимания. Внимание... А зачем им внимание? Чьё внимание? Полиции — да, частных сыщиков — возможно, личного пса королевы — да! Семнадцать убитых — как такое пропустить лучшему исполнителю воли королевы?

Им нужно внимание Фантомхайва! При чём не на миг, а на долгое время! Отсюда они и устраивают ответные удары, не уходят на дно, не скрываются до конца! Они как любовница, которая вертит пятой точкой перед мужчиной, чувствуя, что тот начинает охладевать к ней!

Сергей выпил принесённое вино, сверкая глазами в предвкушении раскрытия загадки. Итак, им нужен Фантомхайв. Для чего? Что делает Фантомхайв, отличное от остальных подчинённых короны? Он граф — титул, достойный преклонения. Он личный решатель Её проблем. Он... Стоп.

Личный решатель Её проблем... А если его не станет? Будет сильно хуже? Да, но Великобритания от этого не рухнет. А что вообще делает граф, кроме расследований? Личный. Он — воля королевы. Он — меч королевы.

Жнец увлеченно терзал приборами рыбу, полностью уйдя в мысли.

Меч и щит! Он — защита, последний рубеж обороны короны! Сколько заговоров было раскрыто Фантомхайвами — не счесть! Они — заговорщики! Их цель — свергнуть королеву! Именно поэтому они гоняют графа по всей стране, не давая заметить ему суть. Сергей готов поспорить, что сейчас брат Сиэля думает, что совсем близко подобрался к организации. Загадка раскрыта!

Сахаренко вздохнул и, расплатившись за заказ, поднялся из-за стола. Загадка раскрыта — но что теперь делать? Бежать к графу и говорить свои догадки?

Ой, как будто демон и очень умный для своих лет ребёнок не догадаются о том же, о чём и он. Догадались, наверняка догадались. И что они делают? Они ловят рыбу на живца — себя самих! А это значит что? Это значит, что Сергей тут вообще не при делах и его не волнуют проблемы графа.

Придя к окончательному решению, жнец отправился обратно в Бюро. Пора бы уже начинать приделывать себе навыки владения шпагой, а то и так задерживается.

* * *

Микаэль Фантомхайв стоял перед особняком, так похожем на его собственный. Хотя слово «перед» было неточным. Он со своим слугой стоял на расстоянии где-то пятьсот метров от здания, на холме, откуда была хорошая видимость. И мальчик смотрел на особняк через специально принесённую демоном подзорную трубу.

— Почему вы не желаете сделать как всегда? — голос дворецкого раздался за спиной графа.

— Сказать тебе «фас» и наблюдать? Это срабатывает на обычных преступниках, но я уверен, что нас там уже ждут.

Глазок трубы скользил по окнам, закрытым тяжёлыми шторами, выискивая любой способ узнать, что там происходит.

— Себастьян, ты можешь услышать, что происходит внутри?

— Отсюда нет, милорд. Но если бы я подошёл ближе... — начал соловьём расписывать свои навыки и умения демон, но Микаэль его перебил.

— Ты видишь или слышишь, а может быть, чувствуешь хотя бы одного человека в этом здании?

— Нет, милорд.

— И я не вижу. Но не далее как полчаса назад мы видели заходящего туда человека. Нас ждут. И в особенности тебя.

— Дайте мне приказ, — проигнорировал предупреждение Себастьян, преклонив колено.

— Убей всех исполнителей и оставь руководителей организации, находящихся в этом здании! — произнес Фантомхайв после некоторого времени задумчивого молчания.

— Да, милорд, — поклонился демон и исчез с порывом ветра, оставив всё ещё сомневающегося мальчика стоять на холме.

Через несколько минут он перестал сомневаться в том, что дела у демона пошли не так, как он хотел бы.

— Себастьян! — хотел крикнуть граф, стягивая с себя повязку, но прежде чем его рука коснулась чёрного материала, затылок взорвался острой болью, и Микаэль со стоном осел в руки подошедшего сзади мужчины.

Очнулся он в большом зале, освещаемом естественным светом, льющимся из окон. Мальчик попытался пошевелиться, но веревки, врезавшиеся в тело, не дали ему этого сделать. Сбоку какой-то голос произнес:

— Не дергайся, это бесполезно. — И его похлопали по плечу, фамильярно, как будто сочувствуя.

Сохраняя спокойное выражение лица, несмотря на то, что внутренности Фантомхайва похолодели, он произнес немного дрогнувшим голосом:

— Кто вы?

— Тот, кого вы всё это время искали? А может тот, кто поймал вас и вашего слугу? Тот, благодаря которому Великобритания вступит в новую эру? Всё зависит от точки зрения...

— Меня и моего слугу? Не верю, — вычленил самое главное из его слов граф и решил проверить, правда ли это. По сути, он просил доказать ему слова, что, естественно, было совершено не обязательно для пленителя, поэтому мальчик рассчитывал на эго похитителей.

Источник звука сместился, теперь он раздавался от другого плеча.

— Ну, вы сидите передо мной, а ваш дворецкий скоро будет пойман.

Микаэль промолчал, хотя очень хотелось унизить, как-то выразить свою насмешку. Скоро будет пойман, надо же! Сколько раз он слышал что-то подобное, если не по содержанию, то по смыслу. И никогда слова преступников не исполнялись.

Фантомхайв хотел поторопить слугу, но потом решил, что тот всё равно придёт, а поторапливание может принять за проявление слабости, что графу было совсем не нужно. Как хорошо, что похититель был чрезвычайно болтлив.

— Зачем я вам? Ради вступления, как вы выразились, в новую эру? Вы собираетесь провести революцию?

— Мыслите верно, но узко. К чему революция, когда можно подменить нескольких людей, и страна сама повернёт на необходимые рельсы?

— Но зачем это вам? Деньги или власть, с которой столько муки, если вы, конечно, действительно хотите власти?

Микаэль хотел выяснить, к какой категории заговорщиков принадлежала эта группа. Идеалисты, считающие, что они сделают жизнь лучше? Мессии, полагающие, что это их предназначение? Бедняки, для которых это возможность возвыситься? Обиженные?

— Что в персике главное? — задал вопрос голос. В этом вопросе крылся ответ на вопрос графа. Персик — страна. Косточка, мякоть, вкус, кожура, ветка, на которой он вырос — всё это могло привести к категории заговорщиков.

— Конечно, косточка, — логично, что цепной пёс королевы выберет централизованную власть, которую, по его мнению, и символизирует косточка. Даже если не станет мякоти, из косточки прорастет могучее дерево.

— Нет. Главное в любом фрукте — вкус.

Фантомхайв тихо выдохнул. Такой ответ символизировал персик как то, что срывают с дерева, делают с ним всё, что хотят. Заговорщики — игроки. Им интересен процесс, свои возможности. Самая неприятная категория, так как возможностей у них обычно очень много. Да и Микаэль сам это понял, месяц безрезультатно гоняясь за призраками. Но вот погоня закончена — он в цитадели заговорщиков, и с ним демон.

В такт его мыслям раздались крики и звуки выстрелов. Однако человек позади него никак не выражал страх или то, что что-то идёт не по плану.

Дверь открылась, являя глазам мальчика дворецкого. Позади него мельком был заметен залитый кровью пол. Осторожно закрыв за собой дверь, дворецкий, всё же демон, сделал шаг на мозаику, выложенную в виде большого круга. Тут случилось то, чего при всём своём богатом опыте похищений Микаэль Фантомхайв никак не мог предположить.

Его ослепила яркая вспышка, а когда он проморгался, круг чёрно-белой мозаики светился зелёным, в его центре стоял Себастьян.

— Сюда! Быстро! — закричал голос позади, и граф услышал звук многочисленных ударов и топот ног. В его поле зрения вбежали люди, которые тащили различные вещи. Верёвки, мечи, мелки, приборы, дощечки. Добежав до круга, они стали отточенными движениями раскладывать эти вещи вокруг, одновременно хором читая что-то на латыни.

Фантомхайв разобрал что-то о демонах, защите и атаке, великом кресте и тому подобное. Круг, явно магический, в этом уже не было сомнений, наливался новыми красками, и в итоге его линии стали ярко переливаться одновременно всеми цветами радуги.

Поставленные метрономы зазвучали в странном ритме, их запускал один человек, судя по всему, главный. Свечи, расставленные по окружности, горели разными цветами и по-разному.

Затем тот же человек, что запускал метрономы, достал из кармана мел и быстро обвел все предметы одним большим кругом. Идеально ровным, во всяком случае, Микаэль не заметил погрешностей! Человек в чёрном поднялся с колен, отряхнул руки и произнёс:

— За черту не заходить, иначе будет плохо.

— Когда свечи догорят или метрономы отстучат, будет плохо! — воскликнул человек позади мальчика.

— Не беспокойтесь об этом. В круге находится идеальная зона эм... Кто-то назвал бы это энтропией. Ничто в нём не способно изменить своё состояние, так как энергия не изменяется. Там как таковой энергии-то нет, лишь энтропия. В итоге... — он достал револьвер из кармана и выстрелил в Себастьяна. Пуля зависла в воздухе ровно над белой чертой.

— Ни мы, ни демон не способны как-либо повлиять на это кольцо. Он не может вырваться, мы — его убить.

— То есть, он тут будет всегда?

— Нет, конечно. Когда-нибудь здание обрушится. Или сюда придет кто-то умеющий и образует энергию, которой сломает кольцо. Или демон умрет, и выброс сил растворит зону. Но самостоятельно он не сможет сделать что-нибудь подобное, так как его тело — часть этой зоны. Он не способен умереть в этом круге. В принципе, поставь в это место человека, он станет бессмертным. Но это будет как сон — ни мыслей, ни действий. Только то, что тварь — демон, позволяет ей не впасть в подобное состояние.

Пока шёл этот диалог, дворецкий метался в первом, радужном круге. Но метался со скоростью обычного человека, что-то говорил, но ни звука не доходило до ушей графа.

— Прекрасно. Часть «заключение» прошла успешно. Что с третьей? — довольный голос позади мальчика заставил его скривиться. Постепенно приходило понимание ситуации, и тело наливалось липким и цепким страхом.

— Сейчас же отправлюсь за реквизитом.

«Господин, это я. Не выдавайте, что слышите меня и будьте спокойны», — раздался голос демона в голове ребёнка.

«Ты позвал помощь? Ты можешь вырваться?» — про себя произнёс граф. Связь с дворецким его успокоила.

«Нет, милорд. Но вас не убьют и даже не причинят физического вреда, пока не сделают тоже самое со мной, если они хоть что-то мыслят в контрактах», — ответ слуги одновременно обнадежил и расстроил Микаэля.

«Лишь ждать?»

«Вам ждать».

«А ты?»

«Попробую позвать на помощь».

* * *

Воспоминания Сергей накладывал на область сна и не больше десяти часов за ночь. В итоге уже несколько воспоминаний было о том, что как только его голова коснулась подушки, он начал сражаться с безликими фигурами. Ограничения на время Сахаренко поставил из-за того, что боялся сойти с ума от постоянных тренировок. Другая проблема была в том, что пожилой фехтовальщик при жизни не фехтовал несколько часов, за исключением тренировок. Поэтому воспоминания приходилось сначала склеивать, а точнее сшивать, и лишь потом уже пришивать к себе.

Ещё было некоторое затруднение с постоянной болью, когда было невозможно сосредоточиться на сшивании киноплёнки, и Гробовщик не смог бы определить: из-за неприятных ощущений или, наоборот, из-за того волнующе-трепетного страдания, сладость которого мешала думать.

Из-за этих препон и общей сложности операции Сахаренко смог вместить в себя всего несколько суток тренировок, пока не услышал шаги наверху. Быстро закончив работу, он поднялся из подвала и увидел Хельсинга, которого так долго ждал.

— Абрахам! Сколько месяцев!

— Здравствуй, Гробовщик. Прости, что так долго, сделать ловушку оказалось далеко не так просто, как мне представлялось. Но зато теперь ты можешь не только увидеть, но и поучаствовать в заключении демона! Гроб ещё у тебя? — радостно улыбнулся оккультист.

— Да за кого ты меня принимаешь? Конечно. Сейчас-сейчас.

Сергей ушёл на склад, стараясь не выдать знакомому пронзившую его мигрень. Ага, из-за такой мелочи пропустить ТАКОЕ зрелище! Да счаз! К счастью, у него было решение проблемы! Тем более, что испытать его тоже не проблема.

Беловолосый вытащил из склада гроб и с помощью оккультиста водрузил его на крышу кареты. Нелепо пританцовывая, седовласый сел в карету и расположился как можно более удобно, натянув цилиндр на лицо и скрыв руки в рукавах.

— Я подремлю, меня не беспокоить, — глухим, наверное из-за цилиндра, сказал знакомый Ван Хельсинга.

— Конечно, — отозвался тот, замышляя то же самое, так как езда в даже самых удобных каретах весьма выматывала.

Примечания:

Ваши комментарии, догадки и пожелания?

Через три с лишним часа карета с гробом, привязанным к крыше, подкатила к особняку, где находился граф с демоном. Разбуженный криком кучера Ван Хельсинг разбудил неподвижного и, кажется, даже не дышащего знакомого и хотел уже было выйти из транспортного средства, но его опередил шрамолицый, буквально выпавший из неё на землю.

— Осторожно! Ты в порядке, Гробовщик?

— Да, всё в порядке. Кроме того, что эта дорога и наш дорогой кучер чуть не вытрясли из меня душу! — рыча, пробурчал тот, поднимаясь на ноги и засовывая руки в широкие рукава.

— Я и сам не люблю пользоваться подобными вещами, предпочитаю доброго коня, но ничего не поделаешь, — добродушно рассмеялся Абрахам.

В четыре руки они сняли гроб и понесли его на второй этаж. Беловолосый всё время молчал и лишь изредка его лицо растягивалось в совершенно счастливой улыбке. «Конечно», — подумал оккультист. — «Ведь скоро он сможет увидеть месть одному из тех, кто забрал душу его дитя!»

После этой мысли он чуть не запнулся. Ведь граф Фантомхайв, который должен был стать участником ритуала по переносу демона из круга в гроб, был практически точной копией ребёнка в подвале! И, естественно...

Чёрт, чёрт, чёрт! Из «кошелька», которым должен был стать богатый директор Бюро Похоронных Дел, после того, как проявил инициативу посмотреть на запечатывание твари, естественно, после повязания кровью и обеспечением необходимого компромата он стал просто свидетелем из-за невнимательности Абрахама! А ведь ещё придётся на ходу менять план и вместо графа в жертву приносить незадачливого гробовщика.

За этими размышлениями оккультист не заметил, как гроб занесли в нужное помещение. Мальчик оттуда, слава Богу, был убран, поэтому не пришлось мгновенно обезвреживать знакомого. Где он находился, Хельсинг знал — графа убрали в другое место, где ему дали поесть и попить. Что они, звери какие?

Помимо совести, был ещё один момент — контракт мог бы взбеситься при нарушении физического благополучия мальчика и выдать совершенно непредсказуемые последствия. Шанс был мал, но охотник на демонов предпочёл бы быть здоровым перестраховщиком, чем мёртвым, а то и бездушным легкомысленным человеком.

— Ставим вон туда, — мотнул головой Абрахам на пустующий круг рядом с кругом, в котором находился демон.

— Чтоб ты сдох, тварь! Ах, да, это же и произойдет, ахаха-аха-ха-ха-а... — истерично рассмеялся гробовщик, поставив гроб и тут же оказавшись перед чертой, отделяющей зону не-энергии от окружающего мира.

Хельсинг послал в его сторону сочувствующий взгляд, понимая, что этот человек лишился из-за демонов чего-то очень важного для себя и сейчас просто слетел с катушек. Похоже на него смотрели и рядовые члены организации, по воле долга оказавшиеся в зале.

— Когда его запечатываем? — отвлекся беловолосый от нереагирующего на него демона.

— Скоро, осталось подготовить несущественные мелочи. Дай-ка мелок, — указал Хельсинг на мел, валяющийся на полу. Во-первых, кто бросает реквизит, тот идиот.

Во-вторых... Когда гробовщик поднялся с пола, на его голову опустилась тяжёлая рукоять револьвера. Но того это не остановило — недоумённо обернувшись, он получил второй раз в лоб, после чего потерял сознание.

Притащенный Фантомхайв был посажен на стул, чтобы наблюдать за пленением демона, а беловолосый, предварительно получивший удар кинжалом в грудь, был уложен в тут же заколоченный серебряными гвоздями гроб.

— Граф, позвольте объяснить, — обратился к мальчику Абрахам, желая пояснить свою гениальную идею перед тем, кто реально может его понять, а не перед нанимателями, которым был важен лишь результат.

— Объясни, — важно кивнул мальчик, не теряя истинно аристократического хладнокровия. Восхитившись ребёнком, оккультист начал кратко объяснять замысел.

— Говоря просто, этот гроб — самобытная копия круга, в котором находится ваш слуга. Для его создания потребовалось огромное количество факторов, включая расположение звёзд, личность и даже настроение создающего этот предмет, но не в этом суть. Попавший в него демон не будет способен ни на что, так как понятие «движение» для него пропадёт. Но это произойдёт только когда ритуал будет завершён.

— Я так понимаю, у вас есть план, как переместить демона в гроб, и он связан с несчастным, которого при мне уложили в гробу? — с любопытством поинтересовался Фантомхайв, закидывая ногу на ногу, так как веревки не мешали это сделать.

— Абсолютно верно. Я собираюсь провести ритуал призыва демона в гроб. Для этого нужна душа, что будет платой за появление, и отчаяние жертвы, что является неотъемлемой частью ритуала.

— Именно поэтому грудь этого человека была пробита стилетом. И, подозреваю, без особого вреда для его здоровья, — кивнул пленник, о чём-то задумавшись. Его спокойствие и понимание восторгали Абрахама, и тот даже стал жалеть, что не способен спасти эту увязшую в грехе душу.

— Но что будет с телом человека в гробу? Оно останется рядом с демоном?

— Ответ на этот вопрос я дать не могу, так как сам его не знаю.

— А если у человека в гробу нет души или она принадлежит другому демону? — продолжил с искренним любопытством расспрашивать охотника на демонов контрактёр. Он мог просто тянуть время, но для Хельсинга это был момент славы, так приятный ему. К счастью, наниматель куда-то уехал, сказав перед этим, что приедет посмотреть на результат, поэтому ему никто не мешал поговорить с мальчиком вместо того, чтобы заниматься делом.

К тому же, сколько время ни тяни, но ничего не изменится — демон всё равно будет запечатан, а на помощь никто не придёт — даже тот факт, что граф нашёл это место, внушал уважение, так как это считалось практически невозможно. Вообще, финал этого планировался совсем в другом месте — специальной приманке — гораздо слабее спрятанном. К счастью, Хельсинг настоял на том, чтобы на всех базах были ловушки.

— Тогда призыв не пройдёт. Но в данном случае это не имеет значения — его душа была проверена мной только что, и, за исключением её удивительной слабости, я не нашёл отклонений. — Оккультист продемонстрировал специальные амулеты, реагирующие на души людей, и кратко описал их действия.

— А чем может объясняться слабость души?

— Такие слабые души встречаются у оккультистов, пошедших по пути чернокнижия, они истощают душу у плода, когда душа только начинается формироваться, и у душевнобольных, я имею в виду безумцев...

Хельсинг уже хотел расписать мальчику признаки таких душевнобольных, пояснить, почему аборт не считается убийством, какие области оккультизма запретны, а какие можно использовать, но с величайшей осторожностью, как различается естественная и искусственная магия, но его прервал слабый стон.

Решив, что сначала необходимо закончить заключение демона и лишь потом болтать с ребёнком, Абрахам Ван Хельсинг встал рядом с гробом и начал читать длинный речетатив на латыни, смысл которого и сам мало понимал, в частности из-за того, что в латынь были вплетены слова заклинания. Как и большинство слов заклинаний, они были созданы из формул, которым плевать, насколько удобно произносить такие звуки человеческому речевому аппарату. С большим трудом закончив напевно щёлкать гласные звуки, он произнёс стандартное окончание «аминь» и хлопнул в ладони.

Раздался треск, в комнате полыхнуло красным и появился запах серы. Из круга исчез демон, там оказался неподвижно лежащий директор Бюро Похоронных Дел, а доски гроба сверкнули фиолетовым.

— Получилось! — радостно воскликнул величайший охотник на демонов. Несмотря даже на то, что такое запечатывание он проводил уже четыре раза, каждый из них был огромным риском.

Хлопок — гроб разлетелся на щепки. Комнату залила тьма. Кровь. Вопли. Темнота. Боль.

— Себастьян, не убивай их!

Хельсинг оказался у стены и успел увидеть, как ребёнка развязывает демон, прежде чем отключился от жуткой боли из конечностей.

* * *

— Почему, милорд? — заинтересовано спросил дворецкий, оглядывая господина.

— Они должны ответить перед законом. Ты знаешь, что делать, — заметил Микаэль и пошёл из здания. Его цель — не убийство, тем более что королева такое не очень любит. Но если заговорщики смогут избежать правосудия, по закону — смерти руководящего состава и каторги для остальных, то ему вновь придётся вмешаться и убить их самому. В этом и заключается долг семьи Фантомхайв.

— Конечно, милорд. А что делать со жнецом? Нельзя его так оставлять, — сказал демон, отправляясь за ним.

— Почему мне достался такой тупой демон?! Сломай пол и разрушь эту... Вещь. Найди другую лазейку, с гробом же ты додумался до чего-то! — процедил раздражённый пленением и последующим снисходительным обращением мальчик, принимая из рук слуги трость. В некоторые моменты разыгрывающий непонимание дьявольски умный (ха-ха) дворецкий его выводил из себя.

Несмотря на выдерживаемое им спокойное выражение лица и мягкие интонации, Микаэль утратил внутреннее спокойствие ещё за час до прихода Гробовщика. А теперь его злость вырывалась наружу, причиняя ему существенные неудобства.

— Нет, милорд, — смиренно сказал демон, предусмотрительно отойдя от господина шага на три.

— Что «нет», Себастьян? Что за косноязычие на тебя напало!?

— Он говорит о ловушке, граф, хи-хи-хи. Её уничтожил я. — Прежде, чем Себастьян смог сверкнуть глазами и начать длинную завуалированную повесть о том, что он имел в виду и почему это так хорошо подходит для унижения хозяина, как он проворачивал почти постоянно, сзади донёсся голос, который Фантомхайв не ожидал услышать ещё очень долгое время.

Внутри похолодело, мышцы напряглись, но граф повернулся на негнущихся ногах и, взяв свой голос под контроль, произнёс:

— Гробовщик, ты уже освободился.

— Верно, граф, вы всё так же наблюдательны! Хотя, что можно называть свободой? Может, это простор действий или возможность вести своё функционирование, но обращая внимания на мнение окружающих, или...

Жнец в привычных чёрных одеждах без всяких намёков на незапланированные дыры в груди размахивал длинными рукавами и увлеченно рассуждал на философские темы. Насчёт остальных повреждений Микаэль не был уверен, во всяком случае, спорить с тем, что его информатора несколько раз прилично ударили по голове, он бы не стал.

Мальчик хотел бы расспросить демона или жнеца о некоторых деталях произошедшего, например, что имел ввиду Гробовщик. Но он почувствовал усталость только от философского монолога жнеца, вспомнил, что не спал нормально уже две недели, что необходимо будет сделать ещё огромное количество дел, из которых вылавливание остатков обезглавленной группировки ещё достаточно простое, а написание длинного отчёта королеве о месяце работы — отдых, и решил обождать с вопросами, а может и вообще забыть о них.

Гробовщик, видимо, тоже не пылал желанием пообщаться с ним, так как после минутного монолога, получив отказ в оказании посильной помощи «милому Фантомхайву, постоянно попадающему в пленники», ушёл в неизвестном направлении.

Очнулся от незапланированного сна граф уже в особняке своей семьи. Как выяснилось, он заснул в процессе его переноса. Слуга, вызванный им, в категоричной форме заявил, что даже тринадцатилетним надо спать, а не работать месяц напролёт.

Несколько благодарный (хотя это он не признает никогда) демону Микаэль с удовольствием послушался, заснув сразу после подтверждения того, что Себастьян не филонил и выполнил все приказы, отданные Фантомхайвом.

А сам дворецкий долгое время гадал, как столь ослабевший жнец смог в кратчайшие сроки выбраться из ловушки, которую не смог сломать Себастьян за несколько часов, и чья столь странная душа послужила платой за перенос демона в гроб. В итоге пришёл к выводу, что круг был направлен только на демонов, а Гробовщик ещё способен на кое-какие фокусы. Рана в груди для него не существенна, зарастить дыру в одежде — вообще ничего сложного, а душа досталась жнецу от какого-то не слишком удачливого чернокнижника, который ухитрился потерять все эмоции и основные характеристики души.

Несколько часов назад

Ага, из-за такой мелочи пропустить ТАКОЕ зрелище! Да счаз! У Сергея было решение этой задачи — специальный проект, над выполнением которого он мучился достаточно долго. И вот пришло время испытать его — Гробовщика версии 2.0!

О, этот проект — вершина его марионеточных экспериментов. Гробовщику повезло — к нему поступил труп, лицо которого было очень похоже на его лицо. Отсюда и появилась идея двойника.

Тело, являющееся практически точной копией тела Сергея, лицо — копия лица жнеца, волосы, точнее, парик из конских волос вперемешку с собственными — тоже как у Сахаренко; ногти и, как вишенка на торте — улучшенная, более совершенная «пустышка»!

С помощью сложной системы взаимодействия с марионеткой, Сергей мог почти вселяться в это тело, управлять им, как своим собственным. И, естественно, ощущая мигрень, он решил подменить себя ничего не чувствующей марионеткой. Сам он планировал, оставив марионетку «спать», последовать за экипажем на некотором расстоянии, так как не знал, на каком расстоянии сможет управлять этим телом. Для жнеца это казалось не слишком сложным процессом.

Но возникли проблемы: только Сергей развернул ауру, что требовалось для взятия куклы под контроль, как головная боль стала голосом демона, говорящего о помощи графу Фантомхайву.

Насколько понял Сахаренко, аура в тот момент сыграла роль этакой спутниковой тарелки или какой-то мембраны, уловителя сигнала от Себастьяна. Немного расстроившись, он решил отправить марионетку с Хельсингом, быстро выручить графа и вернуться к марионетке по сигналу Косы, которую тут же поместил в одежду двойника.

Марионетка вышла, погрузила гроб и села в карету. Сергей произнёс за неё слова (заставить связки работать осознано очень сложно, но он справился) и благополучно заставил её «заснуть», вернув всё внимание себе.

Прошло целых тридцать минут, прежде чем Гробовщик узнал от дворецкого, что один из пленителей мальчика носил серебряный медальон на груди с изумрудным крестиком.

Вздохнув и выдохнув, жнец догнал карету и пристроился за ней. Конечно, на выдохе мир многое узнал об умственных способностях некоторых индивидов, но какого-то другого ущерба не получил.

После некоторого раздумья Сергей назначил оружием разрушения гроба бомбу, которую собирался бросить в него за секунду до закрытия крышки. Всё это он собирался совершить руками марионетки, хотя бы из-за того, что марионетка хорошо видела — небывалая роскошь для Сахаренко.

Граната, а именно так она была названа тем самым одноглазым продавцом (ооо, Сергей не один раз навещал магазин с оружием), представляла собой чугунный шарик с зарядом внутри. Этот шарик был чуть больше теннисного, поэтому легко помещался в кармане. Или в рукаве.

Когда марионетка под управлением Сахаренко вышла из кареты, её пришлось резко ронять, чтобы забрать подкинутые оригиналом (можно же так сказать?) предметы и спрятать их в поистине бездонных рукавах. Как уже было сказано, кукла была точной копией Гробовщика. И одежда тоже, включая карманы с внутренней стороны широких рукавов. Чугунный шарик и спички легко поместились в них.

Далее произошло то, что чуть не сорвало концерт. Когда его ударили по голове, Сергей не очень-то это ощутил. Он вообще в таком теле мало что ощущал. В итоге он чуть не запорол роль, но на второй удар понял, что от него требуется, и притворился мёртвым.

Впрочем, его пульс никто и не проверял. Хотя, как Сергей понял из последующего разговора графа с Хельсингом, жизнь жертвы была чуть ли не ключевым моментом ритуала, так как душу мёртвых обычно уносят жнецы.

Вопиющая безалаберность со стороны проводящих ритуал, но жнец был им благодарен, так как симулировать пульс у марионетки не смог даже при всем желании.

Время, в которое необходимо было поджечь фитиль, Сергей отслеживал не по словам оккультиста, так как на латыни знал лишь несколько крылатых выражений, а по тому, как «пустышку» оплетают зелёные узоры заклинания. Его столь любимую, столь долго создаваемую, способную саму себя поддерживать «пустышку»!

На протяжении пяти минут Гробовщик сражался со своей жабой, призывающей его слезть с дерева, на котором он сидел, пока управлял куклой, и стоящего рядом с особняком, и лично навешать люлей всем находящимся в этом здании, разломать гроб и вернуть себе плод долгой работы. Но боязнь испортить спектакль победила, поэтому со слезами (исключительно от дыма) жнец поджёг фитиль, и когда прозвучало раскатистое «аминь», он уже скрыл следы. Лишь разбрасываемые искры где-то в ногах, куда он затолкал бомбу, говорили о совершённом.

Когда Сахаренко обрубил связь с марионеткой, он поблагодарил себя за выбор такого длинного шнура, который не подвёл его задумку. Далее всё прошло как по маслу: испорченный взрывом гроб никак не помешал демону совершить страшную месть. Как при этом взрыв не повредил самому Себастьяну, Гробовщика не волновало — если тот смог восстановить поместье Фантомхайв, то на одежду его должно хватить, не так ли?

После того, как дворецкий, следуя приказу господина, переломал конечности всем, находившимся в здании, Сахаренко вышел на сцену. В основном из-за того, что не хотел, чтобы брат Сиэля его как-либо освобождал, ведь тогда пришлось бы играть вторую часть спектакля. Для этого пришлось бы дежурить рядом с куклой день и ночь, а жнецу было лень. Марионетка так и осталась лежать в кругу... Только изуродованная до неузнаваемости — Косе на кольцо оказалось пофиг. Это, в общем, не так удивительно — смог же демон пробиться своим зовом через него.

Короткий разговор, по большей части являющийся монологом — и вот Гробовщик снова бежит в Лондон.

Резко пришло понимание, что для спешки нет причин, и если он захочет пройтись по дороге, любуясь цветами осени вокруг, то никакой начальник его за это не убьет.

— Куда я вообще спешу?

Звуки природы стали ему ответом. Всё верно. Ему не надо спешить, бежать в Бюро, ведь его никто и нигде не ждёт.

Одиночество. У большинства разумных всегда есть другой разумный, который их ждёт. А у Гробовщика — нет. Дар или проклятье? У графа есть демон — платой является душа, но, тем не менее, есть тот, кто всегда поддержит, выручит, спасёт. И даже сделает это так, что можно не почувствовать фальши — если ты не хочешь чувствовать её.

Да даже у Грелля есть тот, кто поможет — Т. Спирс, потому что начальник.

А кто ждёт Сергея? Пустой дом? Работа? Мёртвые люди, которые умирают из-за тысяч причин и глупость которых ранит Сахаренко в самое сердце? Он твердит, что никогда так не поступит, как они... И повторяет их ошибки.

«Сиэль?»

Сиэль действительно ждёт его. Так хочется думать жнецу, но он понимает — это самообман. Тело без души не может ждать, как бы сильны ни были воспоминания. Он сам себя загнал в ловушку — чтобы его ждал Сиэль, надо создать душу Сиэля. А после создания его души не будет ли ему казаться, что мальчик — просто запрограммированный им робот, искусственное творение, не способное думать и чувствовать самостоятельно?

Гробовщик с трудом поднялся с земли, на которую опустился в середине размышлений. Как бы то ни было, он сможет преодолеть собственные желания общения. В конце концов, у него есть граф, хоть как-то, но нуждающийся в информаторе. Лучшем, как тешил себя жнец.

И, в конце концов, работу на полпути не бросают. Он воскресит Сиэля, чего бы то ему ни стоило! А там будь что будет.

Примечания:

Люди! Я прямо говорю: я отзывозависимый! Это не лечится! Я не могу нормально писать, когда не вижу отзывов! У меня сейчас три фанфика в процессе, два из них не пишутся уже более двух недель, так как под главами нет комментариев.

Потерять куклу для Сергея было очень обидно, так как на неё были планы. Ну, не то, чтобы оформленные, рассчитанные до последней мелочи планы, скорее смутные образы, но были. В основном они касались ложной смерти, двойник на то и двойник, чтобы умирать заместо Гробовщика.

Почему тогда Гробовщик не разыграл свою гибель в круге? На то есть несколько причин: во-первых, он был не подготовлен. Не было дома, куда он с Сиэлем переберется, не было денег, чтобы это все устроить, не было подходящей работы. Подходящей для эксплуатации мертвых людей, конечно. Во-вторых, не было причины. За ним не шла охота, на него не обиделся весь Ад с Люцифером, если конечно этот Люцифер вообще в Аду есть, не гонялась полиция. Неуловимый Джо во плоти!

Но тоска от потери даже такого перспективного проекта затмевалась новым желанием Сергея. Его нежданно-негаданно потянуло к свету, силе, к пыли, покрывающей обложки тяжёлых книг. Короче, в библиотеку жнецов.

Желание, на взгляд Сахаренко, вполне логичное и обоснованное: он уже полгода живёт в этом мире, а о себе ничего не знает! Имя Гробовщика, его заслуги, возраст, связи — и это даже не всё, что хотелось бы узнать. А ещё больше о жнецах: у них точно есть способ телепортации, иначе бы Грелль не успевал убивать и притворяться дворецким. Надо бы больше узнать о демонах, ангелах, Рае и Аде...

И всё это, как надеялся Сергей, можно найти в библиотеке. Зря она, что ли Библиотека? Что там хранить, кроме знаний? Пленки воспоминаний — так они остаются в теле. Души? Департамент, может, что-то вроде Чистилища, откуда Сергею знать? А узнать хотелось.

Сахаренко отхлебнул из чашки. Чай, горячий, оставляющий во рту привкус молока. Молочный улун. Жнеца потянуло на экзотику — как же, чай со вкусом молока! Мда, вещица прикольная, но не для Гробовщика, привыкшего к крепкому черному чаю, полном кофеина. Ну, на один раз попробовать — не более, хотя наверняка есть люди, которым это придется по вкусу.

Итак, перемещение в Департамент. Если судить по словам Уильяма, то Департамент подобен Раю и Аду, только для жнецов. Как туда попасть? Согласно жнецам и их постоянно вспыхивающим в Лондоне аурам — с помощью телепортации. И, кажется, Сергей понял, почему Уильям, когда они направлялись к месту схватки Грелля и Себастьяна, не скрывал свою ауру.

Дело в том, что жнецы приходят к людям на определенных точках жизни, способных стать последними. Невидимыми! Единственный раз, когда Гробовщик видел, чтобы жнец скрывался — Грелль, который был полностью виден и вообще притворялся человеком. Короче, вывод у Сергея сложился такой: скрываться от людей и телепортироваться можно лишь с раскрытой аурой.

Ещё был вопрос: а как? Жнец подозревал, что это дело инстинкта и интуиции, а не разума, ведь вся раса так может. Поэтому была надежда, что как только он развернет свою силушку богатырскую, то поймет, что с ней делать.

И, последний вопрос: а что делать с маскировкой? Гробовщик, оригинальный, очень настаивал на том, чтобы Сергей не раскрывал себя как жнеца. Сахаренко на это практически забил, раскрыв себя как жнеца, но догадался скрыть свою силу. Хотя в этом ясно чувствовалось изрядное высокомерие: "Вот вы думаете, что я слабак, а я силен! Но я не скажу об этом, нет, я буду прятаться очень долго, а вы будете жить в своих заблуждениях.И лишь когда я разрешу, вы узнаете правду. Лишь когда я того захочу, не раньше и не позже!"

Злобного смеха только не хватает к таким размышлениям. Нет, Гробовщик пытался убедить себя, что без раскрытия не обошлось бы все равно, но в глубине разума он всё равно чувствовал свои истинные мотивы.

Так вот, хотя никаких чудищ на его раскрытую на малую часть ауру не налетело, жнец реально бздел открываться ещё сильнее. Не зря же Гробовщик говорил Сергею об этом? Или же Легендарный решил так прикольнуться? Зная Гробовщика... Хотя узнать Гробовщика невозможно, тогда, предполагая его характер, можно предложить, что он мог и прикольнуться.

Не много ли предположений? Как бы то ни было, Библиотека и знания манили Сергея, не давая возможности полноценно подумать. Зов к знаниям (вот бы на уроках такой зов был) сил очень силен, и жнец не стал ему противиться.

Выйдя на свежий морозный воздух, пропахший сырой землёй, Гробовщик скакнул на крышу дома и устроился за трубой, чтобы с улицы его нельзя было увидеть. Всё-таки невидимостью он не обладал, точнее, обладал, но не пользовался ей ещё ни разу. Гробовщик ждал вспышки ауры какого-то жнеца, который пришел за жизнью.

Вообще, это оказалось групым решением. Всмысле сидеть под открытым небом, вместо того, чтобы сидеть дома. И чего его поперло на улицу? Разве что для того, чтобы продемонстрировать свою пафосность: "Решил попасть в Департамент — надо выйти на улицу!"

Всю глубину своей недальновидности Сахаренко прочувствовал через полчаса, когда до сих пор не чувствовал никаких жнецов. Это не значило, что в Лондоне не было смертей. Но аура жнецов, в отличие от демона, была гораздо меньше в размерах, буквально тридцать метров в радиусе. Это Себастьян накрывал прохладой ночи и жаром костра несколько сотен метров от себя. Хотя, Гробовщик допускал, что это было особенностью лично демона, а не всей расы.

Повздыхав о своей тупости, Сергей было пошел обратно в Бюро, но тут самым краем его зацепила сила какого-то жнеца. Воспаривший духом Гробовщик тут же кинулся на ощущение, и за десяток секунд полностью вошёл в ауру, отдающую кровью, тленом и, почему-то, блинами. Жнец, смутный силуэт которого он достаточно четко видел на фоне яркой луны, стоял на крыше и листал какую-то книжечку, что-то чиркая. Или вычеркивая — имена умерших, например.

Следующие три часа жнецы мотались по всему городу. Один, кидая взгляд на страницы, постоянно куда-то срывался, а второй, стараясь не терять его из виду, следовал за ним, скрываясь за трубами, скатами крыш от самого жнеца и от людей, которые могли бы его заметить с земли или из окон.

К счастью, крыш было много, жнец не видел Гробовщика, поэтому никто не замечал этого преследования. Правда, Сергей нехило так бесился от этого вынужденого сталкерства, и его все чаще навещала мысль плюнуть на все и пойти в Бюро, благо далеко от него они не удалялись. Видимо, это был своеобразный участок жнеца. От упомянутого действия Сергея оберегало лишь упрямство и лень. Он был слишком упрямым, чтобы признать свое поражение, и слишком ленивым, чтобы сначала уходить от этого жнеца, затем искать нового и опять мотаться за ним несколько часов.

Прибывая к умирающим, жнец телепортироваться через стены, если это был дом, или просто подходил к людям, чиркал их инструментом и либо оставлял, несолоно хлебавши, либо освобождал душу, которая тут же залетала в Косу смерти.

Наконец, так и неопознанный жнец, а Гробовщик честно пытался узнать его личность через инструмент забирания душ, коим служила лопата, в очередной раз кинув взгляд на раскрытую книжечку, удовлетворенно кивнул и убрал лопату. Проделал тот же трюк, что постоянно делал Сергей — светящаяся зелёным уменьшенная копия лопаты влетела в карман шинигами.

Как только жнец убрал инструмент, один достаточно задолбавшийся от однообразия директор Бюро Похоронных Дел навострил уши и приоткрыл свою ауру. Был риск, что преследуемый его почувствует, но Сахаренко гордо пренебрег опасностью, предварительно удалившись от жнеца и лишь на самый минимум открыв ауру, тем самым оставив работника смерти на самом краю своей чувствительности.

Ощущение от телепортации было... Необычным. Жнец как будто провалился, продавился, просочился через пространство, через саму реальность, словно та стала маслом, а жнец — раскаленной монетой. Выпустивший свою ауру на восемьдесят процентов от Грелля Сергей подошёл к месту, откуда телепортировался его коллега и наконец почувствовал, куда и как идёт канал телепортации.

Это было даже не каналом, скорее встревоженным и нарушенным участком чего-то целого. Как будто на поверхность чая приземлилась капля молока, чтобы оставить белый след и через несколько секунд окончательно раствориться в огромной для неё чашке.

Нарушенный участок уже начал затягиваться, когда Сахаренко собрался с силами. Осторожно и быстро, как нырок в ледяную воду, жнец раздвинул этот же участок полями своей трепещущей от желания вырваться полностью ауры и тоже провалился через реальность.

Даже не провалился — сместился в другой мир.

Закрытые на всякий случай глаза раскрылись, когда на лицо подул теплый ветер. Белый мрамор под ногами, синее небо над головой, зелёные дали по бокам, рассекаемые голубой лентой бегущей реки, шум которой приятно ласкал слух... Гробовщик заподозрил, что промахнулся и попал не в Департамент, а в Рай, но прошедший мимо жнец, обдавший коллегу аурой смерти, быстро того успокоил.

Нацепив специально взятые с собой очки, Сергей полностью отдался созерцанию красивейших видов Департамента. В мире людей он эти самые очки не надевал уже несколько месяцев, да и виды Лондона, прямо скажем, были не слишком ласкающими взор. Зато теперь жнец мог полностью удовлетворить свой зрительный голод.

Он находился на широком мосту над не менее широкой рекой. По обеим сторонам мраморной полосы на цветущих зелёных берегах находились огромные здания. К приятному удивлению Гробовщика — подписанные.

"Академия" — этакий кирпич серого цвета, положенный на траву и окружённый явно фруктовыми деревьями. Академия, насколько догадался Сергей, жнецов, выпускающая новых посланников смерти в мир. Кирпич был украшен колоннами, барельефами и диковинными скульптурами по периметру, изображавших, скорее всего, жнецов. Несмотря на явно богатые и изысканные украшения, Сахаренко в который раз поблагодарил себя за предусмотрительность, ведь если бы не очки, произведение искусства так и осталось бы безвкусным кирпичом.

"Посольство Ада" — очень низкое, буквально в два этажа, сооружение черного и красного цвета. Хотя это было не совсем верным, ведь на фасаде здания вместо вставок из красного камня играло своими языками самое настоящее плямя. Переменчивое, оно взлетало желтыми искрами, чтобы опасть к месту создания багровым, почти черным.

Земля вокруг здания была буквально прорезанна пульсирующими кристаллами фиолетовых и зелёных цветов, а на гранях острых минералов танцевал свет, кидая разноцветные блики на стены здания. Воздух, окружавший все это великолепие, прижимался к земле, как и само сооружение. Он, закручиваясь плотным темным (не путать с грязным!) столбом, скрывал за собой от яркого света "Посольство Ада". Никаких барельефов или скульптур, но красивая лепка притягивала взгляд именно своей смертоносной хищностью, идеальностью опасности.

Гробовщик даже с моста чувствовал, какую подавляющую мощь разносит по всей округе это здание. Впрочем, особенно ярких негативных чувств оно не вызывало — даже манило, пусть и пугало. Как манит и пугает пропасть, в шаге от которой ты стоишь.

Совсем другое ощущение вызывало третье здание — "Посольство Рая". Высокая треугольная пирамида, вершина которой уходит далеко наверх, напоминала крыло птицы, раскрытое в взмахе. Небесно-хрустальный, мягко сверкающий свет освещал такой же маленький, как и вокруг посольства Ада, пятачок. Сахаренко логично предположил, что в Департаменте ангелам и демонам выдали небольшие участки земли, на которых уже представители этих рас построили, что хотели.

Если Академия напоминала внешним видом какой-то очень богатый храм, а посольство Ада — особняк семейки Аддамс, то Рай был наиболее близким к современным зданиям. Современным по меркам Сергея, урождённого в двадцать первом веке. Очень уж эта воздушная конструкция напоминала московские небоскребы из железа и стекла, если опустить тот факт, что посольство Рая ещё и висело в воздухе. В прямом смысле — к голубому хрусталю только походили ступеньки из маленьких и даже на вид пушистых облачков.

Вокруг высокого здания летали как золотистые облачка, так и белые, едва различнимые на ясном небе люди с крыльями за спиной. Вылетали из одних стеклянных окон и влетали в другие, видимо, чтобы не терять время для перемещения с одного этажа на другой. Становился понятен и смысл этакого офисного здания с огромным количеством окон.

Ничего наподобие плотного вихря тьмы, как у демонов, у посольства Рая не наблюдалось, если не считать таковым общее более светлое пространство вокруг здания, но Сахаренко допускал, что это было из-за огромного количества отбиков света на гранях и плоскостях сооружения.

Но, конечно, главное для Гробовщика здание было не Академией и ни одним из посольств. Оно находилось на одном берегу с Академией и называлось просто и со вкусом — Библиотека. Гигантское, даже по сравнению с пирамидой посольства Рая, сооружение, похожее на Академию. Огромный храм — храм знаний. Белые колонны, уходящие в небо, барельефы и скульптуры — все пропитано античностью и древностью. Сахаренко, кажется, даже чувствует запах книг и пыли, слышит шелест страниц, хлопки закрываемых книг и стук плотных обложек о полки.

Здание гармонично обложено небольшими деревьями, никак не реагирующих на тот момент, что в реальном мире сейчас уже поздняя осень. Опять-таки, в отличие от посольств, пространство вокруг здания не ограничено каким-то кругом. Оно сливалось, не смотря на белый цвет, с окружающим миром — скорее от него исходила сама сила жнецов, как и от всего Департамента.

Посмотрев на памятник знаниям, Сергей быстрым шагом направился к сокровищам, скрытым внутри — к самим книгам. Он ведь за этим сюда пришел, не так ли?

Примечания:

4 страницы.

Помните, я предупреждал о трехнедельном перерыве? Так вот, он в ближайшее время наступит. Собственно, я не уверен, успею ли написать ещё часть до вылета.

Примечания:

Ловите проду.

Рядом с широко расскрытыми дверьми не стояли жнецы в полных доспехах, на входящих не целились узкие окошки в стенах, не ощущалась никакая магия — не было ничего, что смогло бы задержать Гробовщика на пути к знаниям. Как и любого другого, возжелавшего войти в Библиотеку, что заставило Сергея недоумевать насчёт системы безопасности для святыни жнецов.

Беспрепятственно войдя внутрь, Сахаренко оглянулся. Огромный зал, охватывающий, видимо, весь периметр здания, расстояние до потолка в несколько десятков метров, такой же высоты полки, заставленные серыми корешками книг — всё великолепие Библиотеки, просматриваемое через стёклышки очков, поражало воображение. Жнец едва различал противоположную сторону через прямоугольный, как и само помещение, провал.

До провала, показывающего истинные размеры монструозного сооружения, было метров тридцать. А посмотрев вниз, Гробовщик не увидел дна. Лишь глубокий колодец этажей из белого мрамора. Зато был виден верх — всего в двух этажах от входа. И эти два этажа поднимались чуть ли не на сотню метров.

Нигде не было лестниц, лифтов — да даже входов или выходов, кроме основного, в который жнец зашёл, не было. Сергей не стал искать способы попасть наверх — он просто прыгнул в бездну и почувствовал, как сильный поток воздуха подхватил его тело и понес ввысь. Ещё когда жнец смотрел вниз, он почувствовал сильный ветер, как будто он находился в аэротрубе, в которых ему доводилось побывать.

Почему он стремился наверх? Ответ скрывался в книгах, а точнее, в этажах с книгами. Если все нижние этажи были из белого мрамора, то самый верхний показывал четыре цвета: чёрный, голубой, красный, серый. Сергей уже успел прочитать несколько корешков книг этажа, с которого вошёл, и увидел имена. А вот знания, к которым он стремился попасть, хранились в другой обстановке. И, если учесть, что лишь один этаж как-то выделялся среди других, можно было предположить, что выделяется он ещё и содержанием.

Прежде чем подбежать (подойти, конечно, ведь Сахаренко — уважаемый директор... ой, да конечно же подбежать) к стеллажам и осмотреть их наполнение Сергей, уже ухватившийся за чёрные перила, усмехнулся и оттолкнулся от опоры, полетев в бездну этажей Библиотеки.

— У-У-ХХ-У-У!

Плотный поток обтекал Сергея, вытянувшегося струной и никак не желающего сейчас увеличивать площадь сопротивления. Объёмные одежды хлопали, волосы растрепались, жнеца крутило и вертело от слишком резких движений. Цилиндр вообще улетел куда-то ввысь, но Гробовщика это не волновало: были лишь он и воздух.

Мнение о бесконечности этажей подтвердились, когда мимо Гробовщика стали мелькать пустые стеллажи вместо заполненных книгами. И даже так дна было не видно. Других жнецов, кстати, Сергей имел возможность лицезреть. Кто-то прогуливался с тележкой, меняя одни книги на другие, кто-то просто читал, некоторые, сверяясь с планшетами, записывали что-то в конец серых томиков.

Извернувшись и расставив конечности, Гробовщик поймал нужную точку и, сначала замедлившись, а затем и вовсе замерев в воздухе, полетел обратно к крыше. Объёмные одежды теперь помогали, так натянувшись между рук и ног, что Сергей напоминал сейчас белку-летягу. Движение вверх жнец прервал, когда промахнулся мимо цилиндра, сгруппировавшись снова. Повторив такое несколько раз, он смог поймать головной убор.

Закончив мотаться между этажами, Сергей полетел под самый потолок, чтобы, мягко присев, приземлиться на чёрный пол этажа. Он кинул взгляд на перила и пустоту, сулившую продолжение развлечений, но его ждали книги. Кое-как нацепив на взлохмаченные патлы свой фирменный цилиндр, жнец уверено направился к полкам.

В отличие от других этажей, на которых стеллажи были забиты книгами подчистую, настолько плотно, но не было даже мысли, что там ещё что-то уместится, здесь на полках царила пустота. Точнее, книги были, и их было много, они были поставлены так же плотно, как и на стеллажах внизу, но... Такая плотность была характерна только для первых шести полок, в самом низу.

Да, эти полки тянулись на сотни метров, охватывая всю стену, но это было ШЕСТЬ полок. Из нескольких десятков, а то и сотен полок, что поднимались к самому куполу.

Что ещё привлекало внимание, так это тот факт, что книги этого этажа имели разноцветные обложки. И буквы на них были разных цветов и шрифтов, резко отличаясь от серых книжечек с белыми буквами на корешках.

Такая же картина наблюдалась и у остальных трёх цветов, каждый из которых соответствовал своей стене.

Гробовщик в силу отсутствия возможности куда либо присесть сел прямо на пол и потянул ближайшую к себе книгу. «История жнецов: существование в условиях четырёх миров» — чёрная кожа с тиснением, золото, странная серо-матовая сталь, так похожая на сталь его Косы.

— Ну что же, пора просвещаться.

Любовь к чтению у Сергея появилась достаточно рано. Читать его научили, когда ему исполнилось три, и два года маленький человек не любил читать, пока однажды его отец, страстно любивший чтение, открыл ему возможность читать про себя, не проговаривая мучительно корявые буквы. От дефектов речи Сергей избавился в девять с помощью логопеда.

Книги надёжно захватили ребёнка и практически всё своё время он посвятил им. Пока его сверстники играли на улице, он сидел дома над сначала бумажными книгами, потом, после похода в школу, над электронной книгой, отданной всё тем же папой. Возможно, именно поэтому спустя много лет Сахаренко практически не имел друзей и близких приятелей. Пока он читал, остальные сбивались в кружки по интересам, узнавали друг друга и жили своей жизнью в реальном мире, а не жизнью героя на страницах приключенческих романов.

Затем, когда происходило знакомство с кем-то новым, срабатывала привычка одиночества, что мешало заводить новых друзей. Старые, ещё с детского сада или из начальной школы стали постепенно исчезать из жизни Сергея: кто завел новую компанию, в которую тот не смог влиться, кто переехал с родителями в другой город, кому оплатили обучение за границей...

А книжный червь не мог обрести новых, ведь навыки общения остались на детсадовском уровне «давай дружить», а теперь и сказать такое было стыдно. Да и терял Сахаренко чувство дружбы. Всё сложнее ему было поверить, что дружба бескорыстна, а любовь появляется с первого взгляда. Книгочей обрастал скорлупой цинизма.

В итоге всё устаканилось. Круг знакомств Сергея застыл на отметке «знаю человека, но номера телефона нет», лишь для некоторых людей «переписываюсь в мессенджерах». Со всеми он приятельствовал, из-за цинизма его юмор выгорел, и даже чёрным помогал хозяину смешно шутить. Тот, кто плохо испытывает эмоции, может хорошо их играть: такой принцип является обратным Станиславскому, но тоже работает. Проверено Сахаренко, лично.

Под маской постоянных улыбок, смешных и не очень шуток, артистизма и вечно хорошего настроения прятался настоящий Сергей, который просто не умел общаться с людьми. На серьёзные темы, о грусти и боли: Сахаренко чувствовал себя фальшивым, ненастоящим, не способным на изменение. Когда у кого-то из его приятелей случалось горе, он прекращал на время общение с этим человеком. Вроде бы и из-за желания дать пережившему горе побыть одному, а вроде и из-за неумения утешать.

Было ли от такой душевной пустоты Сергею неприятно? Несомненно. Он жалел, жалел и жалел, что не может быть таким же, как все, что не может прямо подойти и сказать: «Не грусти, друг, я с тобой». Такие слова казались ему ужасно фальшивыми, и он мялся, не способный говорить такое, не понимая, как на это отреагирует приятель.

Но Сергей любил читать, книги долгое время заменяли ему общение. Поэтому он, отмахнувшись от предложения знакомых пойти в кино, где ему снова приходилось бы быть кем-то не собой, доставал телефон с недавно начатой серией в семь книг и погружался в победы и поражения главного героя. Замкнутый круг, выбраться из которого для него было уже практически невозможно.

* * *

Через несколько часов Сергей получил возможность узнать очень много. Он смог узнать, как появились жнецы, кто такой Господь и Люцифер, чем ангелы, жнецы и демоны схожи, за что Гробовщика называют Легендарным, что такое Великая Война Богов, особенности анатомического строения каждой из рас, как появляются новые представители сверхъестественных существ, о связи верующих с богом, о сексуальных предпочтениях демонов и ангелов и многое другое. Почему «смог узнать», а не «узнал»? Потому что за несколько часов жнец обошёл весь этаж и выбрал книги с заинтересовавшими его заголовками.

Ориентироваться среди четырёх стен было тяжело. Единственный элемент порядка заключался в том, что на чёрной стороне стояли книги о жнецах, на голубой — об ангелах, красной — о демонах, серой — всё остальное. В условную категорию «всё остальное» входили книги о богах, о людях, о магии (на удивление мало), о вере, о Великой Войне Богов, о вампирах (название «Вампиры: мифы и реальность» отпугнуло Сергея, напомнив ему о маловразумительных книжонках родного мира)...

Поэтому Гробовщик подошёл к выбору книг основательно, читая все попадающиеся названия и оценивая, насколько это ему интересно. Несмотря на крайнюю привередливость, когда жнец наткнулся взглядом на выдвинутую «Историю», которую оставил в таком положении в качестве ориентира, на двух его ладонях расположились стопки выше его роста. И это даже учитывая то, что огромное количество художественной литературы, аля «Приключения лысого жнеца» или «Как переспать с демоном и выйти из положения с максимальной выгодой: пособие для ангелов», он не брал, хотя испытывал невероятный интерес, особенно к упомянутому «пособию».

Конечно, все эти книги Сахаренко не рассчитывал прочитать за один присест. Во-первых, у него не было времени: он, как-никак, директор Бюро Похоронных Дел, у которого есть некоторые обязанности перед городом, а, во-вторых, Сиэль. А если к нему в дом заберутся воры и убьют его? А если это будут не воры, а какие-либо старые недоброжелатели Гробовщика? А вдруг полиция? А вдруг граф? Нет, мальчиком рисковать нельзя, поэтому Сергей принял решение читать не более одной книги в день. Может две. Или три... Жёстко взяв себя в руки и выругавшись на себя за несдержанность, жнец принялся за «Историю».

* * *

«История жнецов: существование в условиях четырёх миров» поведала Сергею многое, в частности, то, что такое жнецы в целом и зачем они вообще нужны.

«Жнец есть слуга рода человеческого» — основной смысл существования жнецов. Полубоги, заведующие смертью и жизнью людей появились, чтобы охранять души от демонов и ангелов. Именно жнецы помогают людям в прогрессе, именно они прекращают слишком разрушительные конфликты, следят за целым сонмом различных природных явлений, привлекая всех, до кого дотянутся, для прекращения катаклизмов, способных разрушить планету.

Именно в их ведомстве находятся артефакты, способные разрушить мир, именно в Департаменте находится тюрьма богов, именно они убивают демонов, поглощающих души вне контрактов, и ангелов, вне веры возносящих людей на небеса.

Департамент находится очень близко к миру людей, что позволяет детям Жизни и Смерти контролировать своих господ. Жнецы неподконтрольны богам и являются частью мира человека, что позволяет им создавать себе подобных из людей.

Ответ на вопрос: «Как появились жнецы?», книга тоже дала. Первые жнецы были плодом двух богов: Жизни и Смерти. Союз между богами, тем более настолько разными, был не совсем, а точнее, совсем незаконен в глазах других богов, поэтому оба бога были уничтожены, так и не доносив детей. Поэтому дети оказались не богами, а полубогами и стали контролировать жизнь и смерть людей.

Куда больше споров шло насчёт того, откуда появились новые представители жнецов. Нет, наибольшей популярностью пользуется теория, что самоубийцы олицетворяют Жизнь, отказавшуюся от самой своей сути ради Смерти, поэтому способны стать жнецами. Эта же теория является основной для общества жнецов, но она не объясняет неспособность жнецов размножаться самостоятельно.

Кто-то утверждает (ангелы), что самоубийство — грех, и самоубийцы таким образом сами отказываются от потомства; кто-то (демоны), что из-за недоношенности самых первых, репродуктивная функция оказалась неразвитой и естественное размножение стало невозможным.

Жнецы, отчаянно и гордо наплевав на теории, предполагающие их неполноценность, выдвинули свою идею, которой и придерживался автор. Мол, размножение лишь отвлекает от выполнения своих обязанностей, которыми жнецы, в отличие от демонов и ангелов, не пренебрегают. А чтобы жнецы не сошли с ума, им дарован свой способ получения удовольствия. Да, тот самый бзик, который обнаруживается у всех полубогов без исключения.

После этого Сергей немного успокоился со своими подозрениями о своих не слишком радикальных, но достаточно заметных переменах в характере. Вполне возможно, что сам тот факт, что он жнец, чуть-чуть меняет его, подсовывая бзики и странных тараканов, подобных которым у Сахаренко ещё не было.

С удовлетворением закрыв книгу, жнец поставил её на место. Минус одна. Названия остальных он запомнил и расставил по местам. Ну, не совсем по местам, но точно к тем стенам, к которым они принадлежали. Всё-таки там царил беспорядок, не давая с точностью до метра определить, где стояла книга.

Придерживая, а точнее, держа цилиндр за длинный хвост, Гробовщик спрыгнул с перил и, пролетев секунд десять, мягко спланировал на белый мрамор.

Прочесал спутанные волосы и, нахлобучив цилиндр, уверенным шагом направился к выходу. Сиэль сам себя не проверит. Трупы сами себя не закопают. Хотя это спорное утверждение. Если, к примеру, это марионетка, да ещё и с воспоминаниями, скажем, могильщика, то почему бы и нет...

Примечания:

Писал прямо в самолёте. Вынужден с вами попрощаться на три недели. Не скучайте)

Примечания:

Я уже думал, что не вернусь до сентября, но я вернулся!

Проводить время в Библиотеке оказалось гораздо более интересным занятием, чем следить за реальным миром, впрочем, ничего неожиданного в этом факте нет. И дни Гробовщика стали проходить по вполне понятному и чёткому расписанию. Ночь проходит во сне, утром Сергей разбирается с делами, уходит к знаниям, вечером возвращается и снова разбирается с делами. Из-за своей тяги к книгам он даже пропустил фестиваль карри, о чём немного сожалел. Фестиваль, согласно газетам, прошёл спокойно, компания Фантом получила своё первое место.

Дела... Трупы и Сиэль. И если с первым проблем вообще не было — Бюро получило практически полную независимость от её директора, то пункт второй... Разочаровывал. Нет, Сергей ни в коем случае не разочаровался в идее воскресить ребёнка, и всё также ухаживал за ним. Воспоминания тоже вшивал, а вот с основой, с самым главным компонентом были проблемы.

Душа не желала создаваться. Некорректная формулировка, дело было не в душе, а в умениях Гробовщика, но у того было ощущение именно этого. Как только к продвинутой «пустышке» добавлялась какая-то эмоция... Хлоп — и нет эмоции. А о чём вы? Какая эмоция, не видишь, мы кушаем!

Тот факт, что эмоции не пропадали, жнец обнаружил только через десяток безуспешных попыток. Просто эмоций, а точнее, материала эмоций было категорически недостаточно. И был ещё какой-то компонент, который был необходим для сворачивания эмоций в плотные слои, какими они были в душах нормальных людей. И вот на этом компоненте Сергей застрял. Да так застрял, что даже и не знал, что дальше делать. В итоге решил пока пособирать материал различных эмоций, а потом решать, что с ним делать.

О, с Библиотекой всё было гораздо проще. Пришёл, почитал, отдохнул душой. Хорошо, однако. Узнал многое да мудрое. Сахаренко прочитал о себе и ещё несколько книг, ему интересных. Но о себе было очень приятно читать.

* * *

Давным-давно, когда богов ещё было много, когда существовали огромные пантеоны богов, когда каждый бог имел свою, чрезвычайно верующую паству и когда богам вообще было хорошо-хорошо, появилось два очень амбициозных завоевателя. Они взялись за руки и объединились против богов. Одного за одним убирали они других, усиливая себя, и в конце концов, когда не осталось более слабых богов, а остались лишь самые сильные, от которых даже эти два завоевателя могли получить люлей, два бога разделили полученную силу и завоёванные территории. То были Господь и Дьявол.

Да, Дьявол, на самом деле, по происхождению своему — бог. Как минимум, потому что является прародителем целой расы — демонов, его самой верной паствы. То же самое и у Господа, только у него ангелы. Люди же поделены между всеми богами, и очень часто за души идёт нешуточная борьба.

Время, когда эти два бога завоёвывали мир, было названо Великой Войной Богов, ведь далеко не только эти двое сражались против других. Нет, это был настоящий хаос, когда любая энергетическая сущность стремилась к званию бога. Господь и Дьявол просто одни из немногих, кто остался после тех событий.

Жнецы тогда уже существовали и активно работали на благо людей и во вред богам, что хотели получить души. Среди жнецов примерно тогда и появился некто Адриан Кривин. В это время уже было четыре мира. Рай и Ад, где раньше жили истреблённые Войной Боги; Департамент, где тогда находились те самые сильные боги, которые щедро отсыпали люлей всем, кто сунется к ним; и человеческий мир. Со временем почти все боги переселились в свои храмы в человеческом мире, так как жнецы эффективно вытеснили их из Департамента.

Вернёмся к Адриану Кривину и его подвигу. Библиотека была построена жнецами, Господом и Дьяволом для двух вещей: ведения учёта душ и хранения очень важного артефакта, что является слитой сутью этих двух. Таким образом, они скрепили договор, в котором обязались помогать друг другу в деле убиения Богов. Этакий гарант нерушимого мира между двумя самыми сильными богами.

На самом деле, был ещё один прародитель целой расы. Расы вампиров, бог Крови — Кайн. В Библии это, кстати, нашло своё отражение. Ну, легенда о двух братьях. Правда, ничего кроме упоминания этой легенды Сергей не нашел.

И этот Кайн возжелал огромной силы, власти и так далее, что полагается желать злодеям. И пошёл он прямо в Библиотеку, дабы овладеть сутью двух сильнейших.

Департамент захлебнулся в крови. Тысячи вампиров прорывались в Библиотеку, закидывая своими трупами полубогов, которых в те времена было не больше нескольких сотен. Ангелы и демоны не сильно помогали — с вампирами шёл сам Кайн. Для воплощения бога необходима прорва энергии, которую невозможно собрать за несколько дней. Несколько лет — вполне, а дней — нет.

Поэтому и запоздали Дьявол с Господом, когда после двухмесячной осады Библиотеки вампиры вошли в неё по трупам полубогов. Собирали энергию для личного вмешательства. Сокровище было убрано в какую-то комнату, в которую вёл узкий коридор. Как раз на одного бойца. И жнецы стояли в этом коридоре, как триста спартанцев в проходе — нельзя было пускать бога Крови к силе, иначе пострадают люди. Сама природа детей Жизни бунтовала против такого исхода.

Кайн прорвался через жнецов. Оставив всех своих созданий сражаться, он пробился в комнату. А за ним в комнату, до того, как завалило вход, успел вбежать лишь один жнец. Адриан Кривин, жнец с косой, ныне известный как Гробовщик.

Что происходило в комнате десять минут, пока два бога не ворвались в неё, наконец воплотившись, неизвестно. Известно лишь два факта: сила богов так и не досталась Кайну, а его череп был заключён в специальную шкатулку, и то, что после этого Адриан покрылся страшными шрамами, а его прежде чёрные волосы поседели.

Вот за это невероятное деяние — остановить бога и дотянуть до прихода помощи, Адриан получил прозвище Легендарный. От Господа и Дьявола он получил розовое перо и возможность переписывать судьбы. Лишь много позже он прославился уже как один из лучших жнецов, следователей, диспетчеров, а у некоторых народов даже получил звание бога.

* * *

Вот такие данные получил Сергей из книг «Великая Война Богов», «Легенды среди легенд» и «Сильнейшие среди богов». Многие факты вызывали искреннее изумление и недоверие. Ну, как минимум тот факт, что книга «Сильнейшие...» писалась под авторством и ангела, и демона одновременно, вызывает подозрения.

Или, например, сказано, что Господь и Дьявол просто не успели собрать энергию для помощи жнецам. А вот в «Истории...» было отмечено, что примерно после этого периода, когда огромное количество жнецов было перебито, боги выторговали себе некоторые привилегии. Совпадение? Не факт, не факт. И веру в несовпадение добавляет факт, что боги очень быстро дособрали энергию, когда Кайн пробился к их силе. А ведь жнецы в коридоре были готовы держаться неделями — Господь и Дьявол в один голос твердили, что необходимо ещё огромное количество времени.

Ещё примерно через веков восемь от того, как Кайн вошёл в Библиотеку, Господь и Дьявол сильно поругались — целую страну со всем населением Господь переманил на свою сторону. Именно с тех пор Господь с Дьяволом, а также ангелы и демоны терпеть друг друга не могут.

А жнецы терпят эту парочку с их созданиями по двум причинам. Первая — договор, помогающий стабильности в мире. Никаких войн, кроме мелких стычек, являющихся личными конфликтами. Боги помогают людям. То Господь метеорит или комету отклонит, то Дьявол вулкан потушит, то Будда землетрясение остановит.

Вторая — нет сил. Жнецов на начало девятнадцатого века всего лишь пятнадцать тысяч с лишним. Ангелов — семь с лишним миллионов. Демонов — пара миллионов высших, а мелочь никто не считает. А мелочи огромное количество. Возможно, будь жнецов хотя бы в двадцать раз больше, они бы рискнули. Триста тысяч первоклассных бойцов, способных сражаться против двух-трёх представителей других рас одновременно — сила, с которой стоит считаться. Но с пятнадцатью тысячами против миллионов? Без шансов.

Найдётся вопрос: а почему тогда жнецов нафиг не выкинули из договоров? И ответ найдётся: жнецы — единственные, кто способен забирать и очищать души. Этим раньше занимались Жизнь и Смерть, но так как они погибли, их роль выполняют их дети. Именно поэтому второе название Департамента — Чистилище. Догадка Сахаренко неожиданно попала в точку.

Конечно, демон может забрать душу и съесть её. Ангел — очистить до конца и сделать собрата. А что дальше? Демоны умрут с голоду, ангелы — аналогично. Кто будет их кормить верой?

Вследствие этого был подписан очередной нерушимый договор о сотрудничестве. Опять же с лазейками насчёт личной вражды и локальных стычек. Не более десяти на десять — иначе разбирательство будет уже с высшим органом власти расы. Господь у ангелов, Люцифер (и ещё несколько десятков имён) у демонов, Совет у жнецов.

* * *

Политика — это интересно, но Сергей как-то больше заинтересовался анатомией рас. Его заинтересовали не нудные описания, где какой сустав находится, а где какое сухожилие натянуто. Нет, самый яркий отклик Гробовщик почувствовал на картинки, украшающие страницы тяжёлых томов.

Да, как ребёнок, ленящийся читать, Сахаренко с удовольствием листал книги, рассматривая картинки. Но картинки были совсем не детские. Кишки, кровь, белеющие кости, разноцветные образования — это наполняло Сергея сладкой дрожью.

Особенно, если было видно лицо демона. Он сказал «демона»? О, Сергей оговорился. Конечно, ему было всё равно, на кого смотреть — на демона, ангела или жнеца. Но больше всего его задел один рисунок.

Бледное лицо, не слишком короткие чёрные волосы, изящные, неопределенного пола черты, полыхающие алым глаза, в уголках которых застыли слёзы. Выразительный изгиб бровей, лёгкая морщинка над переносицей, распахнутые уста, открывающие прекрасный вид на ротовую полость.

А в ней... Творилось такое, что перехватывало дыхание, а на лицо выползала мечтательная улыбка. Белоснежные ряды зубов были испачканы (изящно, ах!) кровью, стальной пинцет приподнял язык, а небольшие клещи вытаскивали самый правый нижний клык. Всего клыков было восемь — верный признак демона. Кровь из дёсен слегка запачкала (лишь украсила!) подбородок.

Общая картина была сногсшибательной — наверное, поэтому Гробовщик лежал, когда рассматривал картинку. Он не знал, что его так зацепило в этом рисунке, что заставляло его кататься по полу и чуть ли не визжать от восторга, от пламени, охватившего его всего.

Но, как взрослый и самостоятельный, спокойный и уверенный в себе ч... жнец, Сахаренко мужественно преодолел странное состояние, поднялся с пола, невозмутимо и аккуратно вырвал страничку с рисунком. Потом разберётся, что с ней не так. Может, какая-то магия? Если так, то необходимо обезопасить себя от подобного. Кхм, да.

Не только демоны подверглись тщательному изучению. Некоторым шоком для жнеца стала опорно-двигательная система ангелов. Крылья сподвижников Господа были не энергетическими образованиями, как у демонов, а вполне физическо-биологической структурой.

Убираться они, конечно, могли. В место пониже спины. Нет, серьёзно, кости крыльев при нахождении в теле плотно прилегали к тазу. А что же с перьями? А с перьями всё ещё более интересно — это кости. Точнее, структура как у обычных перьев, стержень, опахало, бородки, крючочки и так далее. Но это кости, из-за чего они более тяжёлые и гладкие. Летают ангелы всё больше из-за собственных сил, а не из-за физики, но крылья у них свои, поэтому им легче, чем демонам.

А нимб, нимб! Это не образование из сил ангела и не какой-то признак чистого духа. Это прибор! Почти такой же, как Коса, только для ангелов. И создаётся он из души. Для создания ангела необходимо две души — для ангела и для нимба. Нимб служит для улавливания и поглощения энергии веры и положительных эмоций. Поэтому без нимба ангел либо погибает, либо переходит на альтернативную энергию. То есть, падает.

Падшие питаются почти как демоны. Душами и их производными — эмоциями. Негативными, естественно. Но если для демона подобное — наслаждение, то для ангела — единственный способ выжить, болезненный до скрежета зубов. Ну, так было написано в книге под авторством ангела.

Нашёл Гробовщик и очень неоднозначную информацию, которая смогла его напрячь. Информацию об образе жизни жнецов. Питаются жнецы как люди — едой. И как люди спят, в отличие от демонов и ангелов.

А теперь вопрос! Почему тогда Сахаренко может не пить, не есть и не спать? Что за странные отличия? Это из-за смены душ? Какие-то силы самого Сергея? А, может, он в коме, и организм сделал ему увлекательную иллюзию, в котором всё, как он хочет?

Сергей был не из тех людей, которые строят тысячи теорий, не имея возможности выяснить правду. Точнее, так он тоже делал, но не в важных для него вещах. А так как эта проблема была как раз из тех, на которые найти ответы было невозможно с его нынешними данными, жнец сделал очень мужественный шаг — забил на информацию до поры до времени. Так как его способ решения проблемы состоял в избегании проблемы, можно сказать, что он её решил.

Пока Сахаренко сидел в Библиотеке, в Англии прошло Рождество. Его Гробовщик не отмечал. Это семейный праздник, а у него нет семьи. Так, с утра сказал вслух, что поздравляет всех с праздником, да и индейку съел. Поддержал традицию, так сказать.

А после Рождества в Департаменте началось какое-то шевеление. Жнецы заполонили храм знаний, постоянно меняя книги, переставляя, а иногда и вовсе унося куда-то навсегда. Для стороннего наблюдателя эта суета не имела смысла, но, к счастью, книги нашлись и про Библиотеку как таковую.

Обычная книга, которыми были заполнены полки, представляла собой серый томик с именем человека на корешке. Под этим именем жила душа в последний раз. В конце, на последней странице писалось состояние и судьба души. Ждёт рождения, ушла к ангелам, поглощена демонами и так далее.

Сейчас, в преддверии нового года жнецы тщательно проверяли информацию, желая избежать малейших неточностей — скоро ежегодная проверка. На всякий случай, чтобы жнецы совсем не выходили из-под контроля, каждый год их проверяют послы из Ада и Рая. Опять-таки, по договору между тремя расами.

Договор этот, кстати, Гробовщик не нашёл. И содержания его тоже. Лишь по отсылкам в книгах об устройстве общества сверхъестественных существ можно было найти отдельные пункты. Ещё Сергей не нашёл ту самую комнату, в которой хранилась сплетённая сила богов, за которой охотился Кайн. Впрочем, Сахаренко было даже не слишком интересно, поэтому он и трёх часов на это не потратил.

Как бы то ни было, суета жнецов навела его на мысль о следующем деле графа — цирке. О, он уже придумал, какой будет его награда за практически ненужные сведения. Только надо подготовиться!

* * *

Выйдя из фотоателье, где было потрачено последние два часа, Сергей направился к своему Бюро. Газовые фонари освещали улицы, припорошенные недавно выпавшим снегом. Картина выходила превосходной и живописной. Настолько, что жнец даже надел очки, дабы насладиться этим видом.

В столь поздний час никого не было видно, лишь слышны звуки голосов из более оживленных мест. Гробовщик шёл неторопливо, загребая ногами снег и с наслаждением вдыхая морозный воздух.

Раздался крик. Женский вопль, наполненный страхом и болью, пронзил воздух и достиг ушей Сахаренко. Тот поморщился.

— Вот обязательно так орать? Такое настроение испортила...

Отправившись на звук, который периодически повторялся, Сергей старался как можно громче топать, чтобы предупредить людей о своем появлении. На то было несколько причин.

Во-первых, он надеялся, что шаги спугнут грабителей (или насильников), так как драться жнецу было откровенно лень. Во-вторых, этими громкими шагами он надеялся заменить глупые геройские выкрики, ибо говорить что-либо ему было опять-таки лень.

Вывернул Гробовщик на очень колоритную компанию. Колоритную в том смысле, что она соответствовала всем канонам грабителей. Три мужика, оборванные, грязные, воняют дешёвым пойлом, орут во всё горло и сквернословят. Девица, впрочем, тоже не подкачала. Лёгкое, эфемерное создание, длинные ресницы, ровные брови, аккуратный, ненавязчивый макияж, испуганное выражение лица.

Сергей не стал окликать бандитов, так как они сами резко повернулись к нему лицами. Очень интересная информация — жнец, не уверенный в пределах своей силы, бьёт настолько сильно, насколько может. И даже то, что Гробовщик действовал в не слишком эффективном стиле «рука в лицо, нога в яйцо, ладошки по ушкам, локтем по макушке», не спасло кости мужиков. Слишком велика разница в силе. С некоторым удивлением Гробовщик наблюдал, насколько легко отлетают получившие удар. Для него они не то чтобы стояли на месте, нет, просто он был очень быстр. Грабители (или всё же насильники?) не успели даже толком напасть.

Когда окровавленные трупы (Сергей уверен, что увидел тень жнеца) упали на землю, девушка успокоилась и, справившись с волнением, подошла к Сахаренко быстрым взволнованным шагом.

— Да поможет вам Господь! Я думала, что помощь уже не придет! Как вас...

Торопливый шёпот девушки был прерван влажным хрустом ломающихся позвонков. Она упала на землю со свернутой шеей. А подошедший сзади, видимо, на крики человек отлетел с проломленной грудиной. Гробовщик медленно опустил руки, не осознавая произошедшего. Слишком быстро это произошло.

— Зачем! Чёрт! — простонал Сергей, падая на колени перед жертвой. — Перелом закрытый, в нём нет красоты! Омерзительно! Надо было оторвать ей ноги, чтобы она умерла от болевого шока или кровопотери! Или хотя бы сломать руку для открытого перелома! Нет! Надо было перерезать ей горло её же кинжалом!

Дикий хохот разнёсся по переулкам Лондона. Отсмеявшись, жнец встал с колен и пнул тело своей незадачливой убийцы. Разыграно было как по нотам. Якобы преступление и крик — приманка для путника. Три мужика — авангард и основная боевая сила. А если «герой» окажется слишком прытким и решит убежать, сзади его поджидает в засаде ещё один. Если бы не способность Гробовщика чувствовать души, у них могло бы получиться его удивить, а так... Без шансов.

А вот девушка имела шансы выжить, если бы с самого первого шага к Сергею не начала тянуть из сумки кинжал. А самое интересное в том, что завтра эти трупы окажутся у него в Бюро! Весело!

Вернув себе позитивный настрой, Сахаренко быстро зашагал к Бюро. Его немного печалила необходимость проанализировать неожиданную жестокость и своё психическое состояние. Да и сам срыв поднимал вопрос психологических проблем, что беспокоило жнеца. Но до этого ещё долго, а пока есть настроение, надо насладиться им.

Примечания:

Долго (минуту) думал над тем, не обозвать ли мне эту главу словом «проходная», но затем решил, что не буду. Всё же важная информация там тоже есть.

И вы наверное уже догадались, что я немного затормозил с чтением манги. Но в следующей главе уже канон!

Красота. Изящная деревянная рукоять, обмотанная лоскутом дорогой кожи с железным набалдашником. Хищное, десятидюймовое матово-серое жало, высовывающееся из тёмно-коричневого цилиндра. Приятный баланс и вес. Гробовщик покачивался на стуле, сильно откидываясь назад и возвращаясь, цепляясь носками за прилавок. Кинжал у уха, согнутая рука, дьявольская усмешка и прищур зелёных глаз, выдающий во владельце слабовидящего.

Стул в который раз идёт вниз, рука резко распрямляется, кисть жёстко останавливается, и инерция вырывает нож из расслабленных пальцев. Дыщ — врезался снаряд в красный круг на деревянной двери. А через незначительный миг дверь стала открываться демоном, аура которого уже пять минут ощущалась Сергеем.

— Тц, расчет оказался неверен. Но не беда.

Левая рука подхватила идентичный кинжал и повторила движение правой. Едва слышимый гул рассекаемого воздуха, и полоска стали оказывается зажата между указанным и средним пальцами дворецкого. Сергей разочарованно вздохнул. Жаль, но существует надежда, что когда-нибудь дворецкий не поймает снаряд.

— Гробовщик! — по своему обыкновению заявил графёнок с порога, не обращая внимания на демона, воткнувшего кинжал в мишень на двери. Предположительно, в место, куда бы он и воткнулся.

— Ничего не видел, ничего не знаю, ведать не ведаю, никого не поступало, кыш-кыш! — протараторил жнец, вставая со стула и делая отгоняющие взмахи рукой.

— Чего ты хочешь? — процедил Фантомхайв и бесцеремонно уселся на ближайший гроб, который в прошлый его визит здесь не стоял, и упёр трость об пол. Демон привычной тенью замер у него за спиной.

Сахаренко позволил лёгкой усмешке скользнуть по лицу — реакция мальчика на отказ от сотрудничества была вполне ожидаема. На самом деле, тут присутствовал и личный интерес жнеца. Когда-то он прочитал, что ложь вызывает у человека целый спектр различных эмоций: страх, радость, азарт, восторг, возбуждение, вину. О, возможность сказать чистую правду, но сделать так, чтобы граф не удовлетворился этим максимально полным ответом, вызывала лишь положительные из них! Собственно, он уже сказал всё, что мог сказать, не раскрывая свои знания о будущем.

— Граф, как всегда быстры и точны. Но я даже ещё не знаю, зачем вы пришли, как могу я назвать цену? Печенья?

Из-под прилавка он тут же достал тарелку со свежими угощениями. Жнец, можно сказать, предвидел (иронично звучит) приход цепного пса Её Величества.

— Благодарю. — Граф хрустнул мучной косточкой. Сергей уже думал, что его ждёт увлекательнейшее повествование от тринадцатилетнего аристократа с ручным демоном, но тот его удивил. — Читай.

Гробовщик с недоумением взял прямоугольный конверт с королевской печатью в руки. Личное письмо королевы? И мальчик так просто его отдал? Ну-ка, ну-ка...

«Мой милый мальчик...» — это можно пропустить, это не важно. Хотя Сергею немного неприятно, что к брату Сиэля так обращаются.

«Я испекла пудинг... приглашаю тебя в гости». — Интересно, а граф обязан принимать эти приглашения? Или не обязан? А если обязан, почему в оригинале не было ни одного посещения королевы? Или их просто не показали?

«Прими от меня в подарок эти билеты в цирк... бесследно пропадали дети... Правительство бросило все силы... Местонахождение детей поныне неизвестно..."

— Их внешний вид?

В руки были немедленно переданы небольшие папки с фотографиями. Сергей внимательно просмотрел каждую из них, но никого знакомого на них не усмотрел.

— Трупы детей? Хмм, что же...

Сергей двумя быстрыми шагами вышел из-за прилавка и навис над Фантомхайвом, склонив голову.

— Цена будет небольшой...

Лёгкое движение руки — пуговицы пальто графа разошлись, а Гробовщик сразу отпрянул, дабы его не обвинили в каких-либо непотребствах.

— Зачем ты это сделал? — голубой глаз окатил его недоумением.

— Хочу записать для потомков, как могущественный демон застёгивает одежду человеку.

Фотоаппарат, по мнению Сахаренко, гораздо более совершенный, чем должен быть в конце девятнадцатого века, был спокойно извлечён из ближайшего гроба. Сколько он промучился, когда работающие в соответствующем ателье объясняли, как пользоваться этим чудом! А среди накопленной плёнки воспоминаний фотографа не оказалось. Зато жнец поклялся, что как только к нему поступит фотограф, его умения будут перенесены к нему.

Граф остался на месте с ничего не значащим выражением на лице. Но на него, в принципе, было наплевать, а вот то, что демон также не сдвинулся с места...

— Чего стоим, кого ждём? — не утерпел Гробовщик, для вида возясь с фотоаппаратом. Себастьян, получивший почти незаметный кивок от мальчика, опустился на одно колено.

Оба незамедлительно оказались под прицелом объектива. Сергей не собирался допускать оплошностей. А вдруг демон слишком быстро застегнет пуговицы, и фотограф не успеет среагировать? Вряд ли, конечно, но с дворецкого стало бы попробовать насолить ему — просто так, чтобы жизнь мёдом не казалась.

Фотографии, несмотря на опасения, оказались превосходными. Правда, их ещё предстояло проявить, но жнец был уверен, что хотя бы одна, но окажется той самой. Себастьян даже остановился на второй сверху пуговице, чтобы Гробовщику было легче.

— Тьма прислуживает человеку, что может быть прекраснее!?

— Тьма, свободная от обязательств, яркая и насыщенная! Кипящая от человеческих страстей и эмоций! — в тон ему ответил демон.

— Вы хотите личную фотосессию? — Сергей чуть не подпрыгнул, восторженный неожиданной инициативой Себастьяна.

— Боюсь, что, как дворецкий семьи Фантомхайв, я слишком занят для посторонних дел. К тому же, моё нынешнее состояние вряд ли можно назвать «свободным». — Закончив одевание графа, Себастьян поднялся и благожелательно улыбнулся.

— Ну, как перестанете быть дворецким, загляните ко мне на чашечку чая и пару десятков превосходных фотографий. — На этих словах Фантомхайв вздрогнул, а жнец вспомнил, что когда демон будет свободен, мальчика уже не будет. Или будет, кто знает, как жизнь повернётся?

— Говори уже давай всё, что ты знаешь! — раздражённо прошипел ребёнок (а Сахаренко, как ни старался, с трудом воспринимал его по-другому), немного поправляя пальто, как будто оно стало ему резко неудобным. Милашка.

Фотоаппарат был убран обратно в гроб, крышка задвинута, а жнец уселся за прилавок и уронил голову на руки.

— Не знаю.

Не обращая внимания на удивлённые лица собеседников, хотя демон наверняка играл, Сергей продолжил, перебирая папки на его столе:

— Не знаю ни одного из этих детей. Не поступало за последние полгода таких. Ко мне вообще дети редко поступают, во всяком случае, без родителей.

— Иными словами, ты не можешь ничем помочь?

Гробовщик задумчиво склонил голову, царапая ногтем прилавок:

— Я знаю, что ничего не знаю. А это показатель, во всяком случае... Если бы были найдены их трупы, я бы знал.

— Значит, надо проверить сам цирк. Всё сходится. Идём!

— И, граф... — прежде, чем мальчик вышел, сказал Сахаренко. — Чтобы скрыть труп, надо либо быть по-настоящему богатым, либо обладать прекрасным подвалом. В нынешнее время убийства, особенно множественные сложно скрывать. Берегите свою душу и удачи.

Граф кивнул и вышел за дверь, которую прикрыл улыбающийся демон. Причём он явно был голоден — иначе с чего ему так наслаждаться негативными эмоциями мальчика? О, Себастьян проголодался, и, пускай у его расы существует огромное количество различных способов насытиться, ему необходимо спросить разрешения у господина. А ещё ситуация усугубляется тем, что демон, судя по его силе, тот ещё гурман и подобрать необходимую пищу будет ох, как непросто.

О, Гробовщик прямо видел этот диалог:

— Милорд, я голоден. Хочу спросить вашего разрешения пройтись по всему Лондону, заглянуть в каждый дом и найти душу, которая мне приглянется, чтобы её сож... употребить. Ах, да, мне всё равно, чья это будет душа: последнего беспризорника или Его Величества Эдуарда...

— Нет. Я не дам тебе такой возможности. — В голове мальчика промелькнуло понимание, что скорее всего душа, которая приглянется демону, будет принадлежать совсем не беспризорнику.

— Но почему?

— Не важно, у тебя всё?

— Нет, милорд, есть ещё и другой вариант. Хочу попросить у вас разрешение удовлетворить свои половые потребности, да не с кем-нибудь, а с человеком, у которого душа пылает от боли, доставленной мукой любви... Это также утолит мой голод.

— Нет.

— Могу ли я получить объяснение?

«Я просто хочу, чтобы ты помучился, но тебе этого не скажу».

— Нет.

— Тогда я буду выводить вас на отрицательные эмоции и жрать их через контракт, му-ха-хаха!..

Сергей помотал головой. Мда, придумается иногда такое, хоть стой, хоть падай. Хмм, насчёт падай... Гробовщик переместился ближе к двери, где под торчащими в закрытой двери ножами лежали несколько волосков мальчика. Скажем так, он кидал не вслепую, ориентировался далеко не только глазами, и даже не совсем в демона.

По верхнему краю души ребёнка, чтобы кинжал без гарды (а ведь, кстати, это и не кинжал тогда), где проходят волосы и прошёлся нож, срезая совсем немного волос. В то, что у него такое получится, Сергей даже не верил, но у него получилось. Опасения за мальчика были, но не слишком сильные — вряд ли демон позволил бы лезвию даже оцарапать контрактёра.

Зачем Сахаренко волосы графа? Кто-то может предложить, что для какого-нибудь жуткого ритуала или зелья, другой — для извращённого способа создания души, третий — для какого-то очередного бзика жнеца. И этот третий будет абсолютно прав.

Вздохнув, Гробовщик забрался на гроб с ногами и, склонив голову на правое плечо для удобства, стал осторожно расплетать косичку. С ней были ещё те мучения. Во-первых, хотя Сергей и учился когда-то давно у мамы заплетать косички, умение это за ненадобностью давно выветрилось; во-вторых, косичку, во всяком случае, её начало, он тоже не видел. Зеркало жнецу, конечно, помогало, но не слишком сильно. Впрочем, за практически год сплетаний и расплетаний он всё же освоился с данной наукой.

Почти год, подумать только! Гробовщик подсчитал, что где-то в конце марта его ждёт тот самый день, когда он явился в этот мир. Знаменательная дата, конечно. Точного числа он не заметил — в слишком большом шоке был, когда попал, а календарей, способных зафиксировать время попадания, в Бюро Похоронных Дел не было.

За размышлениями жнец не забывал о деле, и вскоре пальцы нащупали волосок, который не только находился посреди всех трёх частей волос, но и прямо-таки светился от влитой в него энергии. Чтобы не потерялся.

Волосы братьев были скручены в одну линию, и отправлены практически в самое начало косички, для надёжности.

Вообще, Сахаренко был бы не против собрать в своей косичке волосы Себастьяна, Грелля, Спирса, Рональда, Рэд, Финни, Снейка, Танаки, Мэйлин, Барда, Лиззи, Чарльза Грея... Ну, желательно как можно больше тех, кто участвовал в каноне. Большое количество этих всех он может встретить в будущем (по крайней мере, надежда была), а вот с мадам Рэд... Были затруднения. Как минимум, Гробовщик не знал, где она сейчас находится. Убивать её не стали, но тюрем в Англии много, а если учитывать, что со связями графа её могли и в Америку без проблем запихать... Мда.

Так... Теперь проявление плёнки. Сергей хотел бы отнести её в ателье и заплатить, но потом ему подумалось, что работники, наверное, будут видеть, что изображено. Это предположение заставляло его морщиться от неясного недовольства. Казалось бы, какая разница? На фотографиях всё равно не видно ничего, кроме дворецкого и господина. Ничего компрометирующего или странного. Но сам факт того, что на фото будет смотреть кто-то другой, сдавливал грудь если не стальными обручами, то резиновыми жгутами точно.

Как всё же хорошо, что существует ателье, в котором есть люди, которые не против за небольшую плату объяснить, как проявлять фотографию. И даже дать необходимые вещества, названия которых не очень друживший с химией жнец даже не пытался запомнить. И даже объяснить, как ими пользоваться.

У Сергея вдруг мелькнула мысль, которая чуть не заставила его споткнуться на пути в подвал. На лице появилась восторженная улыбка, а дыхание участилось, движения стали более резкими и рассредоточенными. Вот он сейчас проявит фотографии, проживёт сто с лишним лет и покажет эти фотографии какой-нибудь мангаке. А может даже расскажет интереснейший сюжет. Ооооо!!!! А вдруг их увидит Себастьян? Хорошо было бы посмотреть на его реакцию, да что «хорошо»! Превосходно!

Фантазия летела на крыльях вдохновения, не замечая, что её хозяин вообще-то делает очень важную вещь, и отвлекаться было бы нежелательно. Как сменяются прогнозы синоптиков, быстро и непредсказуемо сменялась мысль жнеца, и тот, не успевая привыкнуть к одной, следовал за другой.

А если демон посмотрит на то, что получается у мангаки, и возьмётся за мангу сам? Он будет изменять сюжет, реплики, созда... А может, он ещё и рисовать... Ооо! А если так и появилось творение "Темный Дворецкий" в его мире?

А если Сергей не перемещался между мирами, а просто скакнул в прошлое? Хотя нет, всё же беспроводные телефоны появились позже. Но у ангелов, если верить прочитанному, есть все шансы (а точнее артефакт, предназначенный для изменения памяти в случае глобальных сверхъестественных войн) задурить всё человечество. Это чтобы человечество не узнало об ещё трёх мирах.

А вдруг всё, что вообще знал о своём мире Сахаренко — ложь, и он, как обычный обыватель, не верил в существование иных миров... Так, лучше не углубляться в конспирологию, от неё голова болит и сомнения появляются.

Так, Сергею надо проявить фотографии, купить билеты в цирк (ну как такое пропустить?!), узнать, где находятся дети (барон Кельвин, ждите жнеца в гости), вшить пленку Сиэлю, покормить его, и... Всё, кажется? Прекрасно. Значит, первым на очереди — фотографии...

Примечания:

Ох, школа-школа, как же я от неё отвык. Собственно, этим и вызван перерыв. Прода будет выходить теперь реже, но, надеюсь, разок в недельку смогу вас радовать.

Примечания:

Я вернулся. Вы дождались)

В воздухе резко пахло блинами и горячим металлом. Этот запах буквально забивал нос, не давая почувствовать что-нибудь кроме этого. Гробовщик поморщился. Вместе с этим души окружающих его людей фонтанировали счастьем, интересом и весельем, но это не вызывало у жнеца приятных эмоций — смешанный "аромат" демона и жнеца был слишком необычен, чтобы его игнорировать. Впрочем, представление не было слишком испорченным — номера были прекрасные.

А ещё Сергей, зная всю подноготную труппы, очень внимательно рассматривал их души. В них переплетались положительные окраски и отрицательные, у кого-то одного больше, у кого-то другого. Никаких особых структур или ярких красок — души, грубо говоря, никакие. Обычные. Такие же, как у сотен сидящих вокруг зрителей. Разве что у девочки на шаре — Долл, кажется, была более светлая душа, похожая на детскую.

Заклинатель змей на арену не выходил, хотя нельзя сказать точно — Сергей сидел на трибунах далеко не с самого начала представления.

Это обусловлено "всего лишь" авралом в Департаменте. Когда Гробовщик сидел в полной темноте и молился на то, чтобы фотографии вышли хорошими, нежданно-негаданно, как заданное после контрольной по математике сочинение на дом, полыхнуло смертью и темнота голосом Уильяма Спирса попросила жнеца помочь Департаменту в одном деле.

Надо заметить, что право потребовать от своих бывших сотрудников участия в каком-либо событии у Департамента есть. До самого конца жнеца, то есть до полной потери им памяти о сверхъестественном. Такой эффект появляется, когда искупивший грех жнец ослабевает насколько, что полубог становится человеком. А все люди (за некоторым исключением) подвергаются воздействию специального артефакта ангелов, стирающего само знание о трёх других мирах.

Как бы то ни было, на вопросы Сергея начальник британского отдела "Несущих смерть" отговаривался секретностью и необходимостью общаться лишь в Департаменте. Гробовщик с некоторыми затруднениями смог выбить из того информацию о том, что "дело" касается демонов и ангелов и несколько дней отсрочки. Которые планировал потратить на Ноев Ковчег.

Что касается причины его опоздания на само представление... На Сергея было совершено покушение. Ну, назвать иначе прилетевшую в лучших традициях кинематографа (то есть в плечо) пулю жнец бы не смог. Снайпер промахнулся или же директора Бюро Похоронных Дел пытались запугать?

Сахаренко склонялся к первому варианту — за первым выстрелом последовали другие, и если бы он не убрался в ближайший переулок со всей доступной скоростью, пришлось бы плохо. Насчёт того, знал ли снайпер о нечеловеческой природе Сергей, ничего не известно. Но на всякий случай жнец на людях практически не двигал рукой на перевязи, хотя рана зажила уже через несколько минут от появления.

* * *

— Отец, я вернулся. — он раскрыл двери и замер на пороге. Тишина стала ему ответом. Джокер привык к такому — отец после трагедии мало разговоривал и практически не показывал своих чувств, кроме его развлечений. Но о них мужчина старался не думать.

Артист поднялся по лестнице на второй этаж и замер перед очередной дверью.

— Можно войти, отец?

Он не сомневался, что отец услышал его ещё в первый раз, но это было не проявлением изумительного слуха барона — просто прекрасная в своем совершенстве система слуховых труб, проложенная по всему зданию. Все они вели в то же место, куда и находящаяся перед ним дверь.

Выждав ровно две секунды, Джокер вошёл в комнату. Эти две секунды были настолько привычны всем воспитанникам барона, что они даже не задумывались о них. Если бы они выдали больше времени, то отец стал бы нервничать и раздражаться, а если меньше двух секунд, то испугался бы неожиданного гостя, ведь реакция с годами у Кельвина стала плохая.

В комнате царил бардак. Нет, на первый взгляд все было нормально — немного мебели, чистый пол, никакого мусора. Но если приглядеться... Личная комната отца была практически пуста, из мебели — полка с фотографиями и кресло. На той же полке толстый слой пыли, как будто тут не убирали много дней. Паутина в углах и затхлый воздух намекали на тоже самое.

Ещё в комнате были дети. Мальчик и девочка. С пустыми взглядами, практически мертвы — не помнящие себя, потерявшие разум вследствие использования специальных наркотиков и боли. На них мужчина вообще не смотрел. Всеми силами избегал взглядов на них, особенно на пустые лица.

— Простите за столь поздний визит, однако я пришел не просто так...

Раньше беспризорники-инвалиды обращались к отцу на "вы" из-за уважения, теперь — по привычке и нежеланию разочаровывать его. Ведь старик с трудом воспринимал перемены в своей жизни.

— Ну, ну что ты. Для родителя нет ничего приятнее, чем снова увидеть любимого сына. Рад видеть тебя, Джокер.

Голос отца был все тем же, что и много лет назад, когда тот предлагал новую жизнь беспризорнику без правой руки. Добрый, немного басистый голос, приятная улыбка. Это вселяло в Джокера надежду, что все вернётся на свои места — надо лишь...

— А как насчёт него? Ты же привел его с собой, да?

...избавить отца от навязчивой идеи о Сиэле Фантомхайве. Или выполнить всё, чтобы его мечты сбылись — может тогда он снова обретёт разум.

— Вообще-то нет, но... — Джокер торопился сказать все предложение, так как отец может и наказать.

— Я огорчён. — немного потерянное выражение лица отозвалось уколом в сердце мужчины. Его мышцы напряглись, а в груди появился ком. Он одновременно хотел кинуться к ногам, и понимал странность такого поступка, сделать всё возможное, чтобы загладить этот поступок, но понимание того, что он не сможет ничего сделать в этой ситуации, его остановило. Поэтому, справившись с собой, Джокер просто опустился на колено.

— Отец, простите, я взял бы его с собой, если бы не... — артист от волнения сбился и забыл, что хотел сказать:

— Есть подозрение, что за нами следит полиция.

— Продолжай. — толстые пальцы ударили по подлокотнику. Обычно это означало волнение барона, и дети старались всячески ему угодить. Сейчас же после этого момента девочка поднесла к рукам отца поднос, на котором стояли чашка с пирожным.

Джокер кратко, но подробно рассказал о странном мальчике и его друге, их привычке совать нос не в свое дело и своих подозрениях.

— Мальчик и мужчина? Дворецкий, да! Это он! — по середине его рассказа отца охватило сильное возбуждение. Он даже порывался встать, что было, конечно, практически невозможно для него. Его руки хватали воздух, а глаза бегали по всей комнате. Сам он пребывал в каком-то странном состоянии, полностью уйдя в мир фантазий.

Артист наблюдал за этим с тревогой. У отца бывали подобные приступы, но вся семья надеялась, что они ушли в прошлое.

— У нас вышло! Мы нашли его! Этот мальчик — Сиэль Фантомхайв! Джокер, приготовь самый лучший прием для нашего гостя!

— Подождите! — не на шутку перепугался за братьев и сестер мужчина:

— Если это правда он, мы должны скорее дать знать остальным!

Атмосфера резко изменилась. Она и раньше не была слишком радостной, скорее, пропитанной застаревшей надеждой, настолько отвратительной, насколько отвратителен гной, вытекающий из незаживающей раны. А теперь она стала окончательно гнетущей, холодной и пугающей.

— Мне показалось, или ты меня перебил?..

Речь про благодарность детей к родителям Джокер за три с лишним года слышал немало. Точнее примерно два-три раза в месяц. И каждый раз это было очень неприятным событием. Несмотря на давно заученные формулировки, каждое слово вызывало скрип зубов и жжение в глазах. О стали, сжимающую грудь, он уже и не думал.

— Я не хотел... — со страданием на лице практически заплакал артист.

— Мой милый Джокер, снова станет послушным, да? — надежда изменила грубый голос Кельвина, сделав его таким же, каким он был до вспышки ярости.

— Да, отец.

После этого произошла такая привычная процедура — фотография с отцом. К этому моменту Джокер уже успокоился и даже смог улыбнуться, пусть и фальшиво, но главное, чтобы не разочаровать отца.

* * *

— Слава богу, кризис миновал. Он нормально дышит и цвет лица намного здоровее. — облегчённо вздохнул Агни. Себастьян посмотрел на него с усмешкой. Эту странность он давно заметил у людей. Они обожают озвучивать вещи, которые и так всем видны. А вот эта вот странность с обращением к богу? "Слава богу" — это обращение христианства, а Агни не христианин. Хотя может быть, он имел ввиду бога Фантомхайва? Но его господин — безбожник, обратившийся к демонам. Впрочем, дворецкий Сомы это не знает. Людям, даже приближенным к богам, так свойственно ошибаться...

— Говорят, сон — лучшее лекарство. Не будем его беспокоить. — бросив взгляд на сияющую душу в трепещущем теле, дворецкий поморщился. Столь хорошая сталь не должна храниться в тряпье. Но это дело времени.

Слабость господина... Раздражала своей нелепостью. Демоны не болеют. Даже будучи на последнем издыхании, они сражаются со всей своей силы, пока суть не оторвётся от тела. Демон не может полноценно ослабеть — от ран, от болезней. Просто обычно демона не ставят в такие условия, при которых он может получить действительно значительные повреждения. Они не продуваются от лёгкого ветерка.

Может, как-нибудь усилить господина? Обратиться к жнецам для его обращения не получится — это требует самоубийства, а если господин решит умереть, его душа вообще не имеет смысла. Ангелы не согласятся вознести отрекшегося от Бога. Вампиры тоже не подходят — в первые годы их существования жажда изменяет их личность и, соответственно, душу. Да и найти бледных сейчас нелегко — после войны их почти истребили. Да и требуется не кто-нибудь, а высший, которых по пальцам пересчитать можно.

В принципе, обращения в демона могло бы хватить, но если граф станет демоном, его месть станет очень лёгкой, душа опять же испортится. Куда не кинь — повсюду клин. Придется лезвию пока побыть в тряпках, не в соответствующих ножнах. Но, коль ещё не закончена ковка, можно и подождать.

О, кстати! Пусть он уже насытился прекрасной леди, не помешает бы сладкое, а это значит что?...

Себастьян аккуратно подул на ложечку с ризотто и протянул её ко рту господина:

— Ложечку за... Себастьяна.

Ошарашенный вид Фантомхайва — зрелище, которое не надоедает демону. Но ещё больше не надоедают сладкие вихри энергии, впитанные контактом.

— Какого черта ты делаешь?! Приказываю: прекрати это безобразие!

— Принц Сома сказал, что за вами нужен уход. Вам не нравится? — энергия переполняла демона. Яркая, совершенно искренняя и счастливая улыбка появилась на лице.

— А ты как думаешь? Это отвратительно.

— Тогда приношу свои извинения.

Несколько минут граф обедал. Затем Себастьян сел на одно колено, чтобы одеть ребенка. Жизнерадостный оскал не желал сходить, поэтому демон постарался занять мышцы разговором.

— Около четырех звонил Танака. Просил передать, что Элизабет уже здесь.

— А раньше ты сказать этого не мог. — кисло пробормотал мальчик, впрочем, достаточно наигранно. Впрочем, на это демон не обратил внимания, так как с утра его контрактер был обычно очень общителен.

— Я не хотел беспокоить вас. Если бы вы плохо жевали, это могло бы сказаться на вашем пищеварении.

"А я не хочу, чтобы ты ещё и желудком заболел, так как это предвещает очень много муторных и скучных занятий лечением" — но это демон не скажет, ведь хорошее настроение господина — залог интересного времяпрепровождения. Да ещё и развлечение с бароном Кельвином предвидится.

— Тебя что-то заносит. Тц. Лучше скажи, ты нашел дом барона Кельвина? — вздохнул Фантомхайв, оценивая весь фронт забот. Это демон понял по движениям левого глаза, характерным для графа при игре в шахматы.

— Да, у меня было много времени. Он живёт в одном дне пути от Лондона, если ехать экипажем или поездом.

Не в привычках господина откладывать незавершённые дела. Перекинувшись двумя словами с Элизабет, мальчик экипажем поехал к особняку барона. Даже Сома, попытавшийся воспрепятствовать столь быстрой отлучке графа был обведен вокруг пальца за несколько секунд. Дворецкий усмехнулся. Его господин такой ребенок.

* * *

Ночь наполняла воздух сыростью и холодом, отчего укротительница отчаянно куталась в шарф, а Даггер сожалел, что никак не может помочь возлюбленной. Впрочем, он сам прятал кисти рук в карманы, чтобы пальцы сохраняли свою подвижность, так как без пальцев бросать острые предметы невозможно.

Небольшая группа людей подходила к особняку Фантомхайва. Воздушные гимнасты, лысый глотатель огня, Бист и метатель кинжалов. Долл и Снейка отправили по разным делам — если Долл жалели и опасались, что она не сможет убить, то Снейк был совсем новеньким, и ему не доверяли вообще. Он ещё даже отца не видел, о каком доверии может идти речь?

— Какое огромное здание. — присвистнул Даггер. Близнецы согласно кивнули, на кирпичной кладке, исполняющей роль лица Джамбо, ничего не отобразилось.

— Давайте разделимся. Мы, — метатель показал на Бист и Джамбо, — зайдём спереди...

— А мы сзади. — подхватила Венди, утягивая брата за собой.

Слуги Фантомхайвов не пропустили чужаков, пришедших убивать и пленять.

Джамбо был убит Финни, который впервые снял маску простака. Точнее, это была не маска, а образ жизни, помогающий мальчику избежать серьезных проблем с психикой. Он просто не задумывался над многим, происходящим вокруг него, полностью отдавая себя впечатлениям, отчего у окружающих могло сложиться впечатление, что Финни очень легкомысленен.

Мейлин застрелила Венди и Питера. Она разгулялась по полной, но этого следовало ожидать, так как образ, в котором её обычно можно было увидеть — действительно маска, которую снайпер иногда надевала для выполнения разного рода сомнительных заданий.

Бард... У него не было маски, но он тоже немного сменил поведение во время боя. Если в мирные моменты на кухне он пытался жарить яичницу на огнемёте и при этом говорил Себастьяну, что ему кажется слишком долгим готовить нормально, то во время боя он сказал, что времени очень много и его противники спешат. Солдат не может выйти из состояния постоянной готовности из-за непривычной жизни, его разум постоянно совершает огромное количество различных вычислений, и в мирное время это слишком быстро, поэтому кажется, что всё делается очень неспешно. А в бою он расслабляться, так как эта обстановка ему ближе, и время течет быстрее.

Из-за быстротечности боя никто и не заметил, как в самом начале пропала одна из винтовок, которыми себя окружила Мейлин.

* * *

А винтовка в то время испытывала на себя интереснейшие способы передвижения. Дело в том, что Гробовщик просто не мог проигнорировать смерть Долл, потому что... Появилась у него такая хотелка! Рационального зерна там было около нуля, никем важным для жнеца канатоходка не являлась, просто захотелось не дать демону убить девушку.

Но и посмотреть на сражение слуг со слугами (ведь артисты слуги своего "отца") тоже хотелось. Для того, чтобы Сергей успел уделить внимание и тому и другому, он потратил несколько часов в Библиотеке, анализируя весьма экстравагантный способ перемещения, которым, к тому же, пользовались только жнецы.

Экстравагантным скольжение между мирами было из-за своей неоднозначности. С одной стороны, скорость перемещения могла быть запредельной, время и пространство не имели значения. А с другой... Время и пространство не имели значения — разумный, привыкший, что время шагает в определенном ритме, сильно удивится, когда не сможет понять, сколько секунд он потратил на шаг.

Ангелы и демоны не пользовались этим — запутаешься и окажешься навеки в клетке времён, да и энергии у них не те. Жнецы написали целую книгу, посвященную только этому явлению, и пользовались этим только в чрезвычайных ситуациях. А Гробовщик...

— Три часа! Я наверняка опоздал, ведь если считать, что... — Сергей осекся, осознав, что пока он шёл три часа, прошло пять секунд. Если верить часам. Ладно, Долл наверняка уже приближается, дом барона ещё не полыхает, значит надо успеть почувствовать душу канатоходки.

Раскрытие ауры по сравнению с теми ощущениями, что пережил Сахаренко во время своего передвижения, практически не котировалось. Зато знакомая душа нашлась сразу, всего в трёх кварталах от него. Возможно, на Гробовщика повлияло перемещение, но он сильнее, чем обычно, отпустил свои силы.

Запрыгнув на крышу, он уже глазами увидел всадницу. Пришло время исполнить желаемое. Усмехнувшись, жнец поднял винтовку, повернулся на сто восемьдесят градусов от цели, поднял дуло на семьдесят пять градусов в небо и выстрелил, ожидая что жизнь коня погаснет.

— Не понял?! — когда ожидаемое не исполнилось, Сергей очень сильно удивился. Вот винтовка, вот конь. Винтовка выстрелила, но конь не упал. Холостой?

— Ааа, трехмерное пространство! Вот я тугодум. Да, действительно, чего это я.

Ружье было отброшено в сторону, а жнецу за неимением вариантов пришлось выбивать девушку из игры лично. К счастью, усыпление путем приостановки ленты воспоминаний, хорошо отработанное на Сиэле, отлично сработало и на живой, после чего та была сгружена в переулок. Впрочем, возможно, так даже лучше чем в первом варианте. Шансов пересечения с графом и его демоном у Долл теперь нет вообще.

— Диспетчер Адриан, договорное время истекло. — прозвучало в воздухе голосом Уильяма.

— Иду я, иду. — Гробовщик повернулся, быстро зашагал от бессознательной девушки и... на полном ходу впечатался в стену.

— Цука ты, трехмерность!!!

Примечания:

Ну, я готов оправдываться до последнего, но скажу лишь одно — учеба.

Ээ, как вам часть? Пожелания, предложения, критика (отчаянно не люблю, но признаю полезность)? (Не то, чтобы я надеялся на комментарии...)

Примечания:

Глава вышла даже раньше, чем я думал, а размер... А размер не важен.

— В каком качестве Совету потребовался бывший жнец?

— Великие поединки в честь юбилея крещения Руси. А несмотря на повышение количества работы, нам отказывают в расширении штата работников. Пришлось присоединять всех, кто есть, — посмотрев что-то в записной книжке, проговорил Уильям. Они с Гробовщиком направлялись в Академию.

— Великие поединки, значит.

Великие поединки. Попытка демонов отыграть у ангелов некоторые территории. Огромное количество различных сражений — от один на один без оружия до сто на сто абсолютно без правил и любым оружием. Победитель получает территорию, за которую идёт спор. Ныне это Российская Империя, которая выросла из Руси, а её, в свою очередь, крестили ровно девятьсот лет назад. Вещь не совсем во вкусе жнеца, но его это и не заденет. Работников нет, как Спирс сказал.

— Мне выдадут Список и Косу и отправят на патрулирование? Не самый неприятный вариант. — Всё логично. Зачем нужны откровенно уже ни на что не способные жнецы, кроме как на то, чтобы заткнуть собой дыры в графиках тех, кто будет пропадать на боях. Впрочем, действительно, не самый плохой вариант. По крайней мере, так Сергей сможет побыть в особняке Фантомхайва во время убийства, тогда когда если бы он действительно пошёл на бои или ещё что-то подобное, одно из его самых любимых событий манги было бы пропущено.

— Нет. Вы будете судить. Михаил и Рамиэль просили Совет о назначении вас третьим судьёй.

— Оооо... — жнецы были более лояльны к ангелам, чем к демонам, поэтому участвовали на стороне ангелов, а также не судили. Все неточности решались экспертом со стороны, обычно богом войны какого-нибудь пантеона. А тут такая честь. Михаил и Рамиэль Корвус. Архангел Михаил и сын самого Сатаны. О них Гробовщик читал. Не жизнеописание, конечно, но имена их участвовали в большинстве событий, которые можно было найти в «‎Истории ангело-демонических отношений».

— Где будут проходить бои? — для продолжения разговора спросил Сергей. У него возникло огромное количество различных вопросов, но чувство самосохранения не давало ему начать заваливать жнеца простейшими вопросами.

— В Раю. Ваша форма. — Уильям ненадолго исчез в помещении, скрытом за железной дверью, и вернулся с вешалкой. Костюм, висевший на нем, был точной копией находившегося на Спирсе, но как и было сказано — это форма.

Сахаренко приложил рукава и штанины к соответствующим частям тела и нашёл костюм подходящим. Вопрос о переодевании не возник — буквально через сотню шагов начинались комнаты, похожие на отельные номера. Т. Спирс пропустил Гробовщика вперёд и закрыл дверь. Через минуту уже переодетый жнец постучался в деревянную дверь с обратной стороны, и та отворилась.

— Пойдём? Чего? — недоумённо спросил Сергей у сосредоточено смотрящего на него жнеца. Тот поправил секатором очки.

— Никогда не думал, что смогу увидеть Легендарного. — Они пошли от комнаты.

— А в обычной одежде я не Легендарный?

— Вы не были похожи на жнеца, и соотносить вас с тем Анку, который всего за одну ночь прочно вошёл в бретонскую мифологию, было сложно.

— В бретонскую мифологию я вошёл именно в той одежде, что была на мне несколько минут назад, чтобы ты знал.

— Это всё равно другое, — покачал головой Спирс.

* * *

Посольство Рая впечатляло, и если раньше Гробовщик мог посмотреть на него снаружи, то теперь его взгляду были доступны хрустальные внутренности. Огромное количество света, прозрачные и матово-белые перегородки, гигантский столб, уходящий в потолок треугольного здания.

Изобилие света искажалось зеркалами и стёклами, отчего казалось, что всё вокруг — очень острые лезвия из стекла. От этого жнецы двигались чуть скованно, будто опасаясь порезаться. Лично Сергей всю дорогу до телепорта в Рай думал о сочетаемости такого интерьера и рек крови, а также представлял картины живописных баталий, где на этих гранях и углах подсыхала кровь, а бесформенные куски мяса с костями валялись по всему зданию.

Когда жнецы добрались до телепорта, Гробовщик уже не то чтобы был на иголках — его буквально колотило от слишком стеклянного пространства. Он и в прошлой жизни не любил стекло — оно казалось ему опасным и ненадежным. На окна Сахаренко никогда не опирался, на какие-либо зеркала тоже. Предметы из этого материала он убирал подальше от краев места, откуда они могли упасть, а также подальше от себя. На всякий случай.

Телепорт стал для Гробовщика спасением. Рай находился от Департамента гораздо дальше, чем мир людей, поэтому для перемещения в обитель ангелов требовалось что-то побольше простого выхода из мира, как это проделывали жнецы с Департаментом и миром людей. Чем-то большим служил телепорт, который был изобретён каким-то очень любвеобильным демоном, которому срочно потребовалось соблазнить ангела. Чем эта трагическая история закончилась, Сергей не знал, но телепорт появился для общего пользования всей сверхъестественной братии.

Отгоняя от себя различные способы связать слова «‎пользователь» и «‎дырка» (пусть и в пространстве), жнец шагнул на мраморную (ну хоть эта деталь не стеклянная!) плиту с золотыми узорами. И почувствовал, как его буквально стирают из пространства, как ластик стирает карандашный набросок, а затем его кусочки, как кусочки грязной резины, сметает куда-то вверх. Где снова собирают.

Продолживший свой шаг Сергей не изменился в лице. Шаг. Всё внимание направлено на осознанное шевеление конечностями. Второй. Процесс пошёл легче. Ещё один. Отпустило! Ощущения от перемещения были отвратительнейшими. Видимо, демон, который это изобрёл, очень сильно любил эту анге... А как назвать девушку-ангела? Ангелеса? Ангелина? Ангелла? Насколько помнил Сергей ангельскую физиологию, там достаточно чёткое разделение на мужчин и женщин, несмотря на их этакую «‎многофункциональность». На Небесах все могут со всеми, а рождать никто ни от кого не может, для создания нового ангела души нужны. И чего они Содом уничтожили? От зависти, не иначе...

От Рая были гораздо более позитивные эмоции, чем от внутреннего убранства его посольства. Мягкие и низкие облака, зелёная трава и лес неподалеку, голубое небо, тёплое, но не слепящее солнышко, которому Гробовщик, довольно зажмурившись, подставил лицо. В воздухе витало какое-то умиротворение, спокойная радость, само понимание того, что всё идёт как надо, как должно. Всё хорошо. Ты в безопасности.

Жнецов встречали. На зелёной траве выстроились ровным коридором ангелы с серьёзными выражениями лиц. Все они, как на подбор — светловолосые, голубоглазые (ну, это природный цвет глаз всех ангелов), двухметровые богатыри, но не сказать, что шкафы или груда мяса. Умные, внимательные, вон как глазами цепляют. Крылья, белые одежды, мягкие улыбки и плавные движения. Плавность эта идёт от координации, а координация — лучший помощник в бою, что Гробовщик знал из вшитых воспоминаний.

Как дошли до конца коридора, последний показал ладонью дальше в поле. Направление показал. Учитывая, что до горизонта обычно семь километров, топать жнецам пришлось бы очень долго. Сергей было усомнился в верности указаний ангела, но тот уверенно сказал:

— Идите вперёд.

Жнецы подчинились и... О чудо! Буквально через несколько шагов по луговой траве их как будто погрузили в воду, а пространство вокруг сильно побелело. Ещё шаг — и мир взорвался оглушительной какофонией. Жнецы вышли на одну из трибун огромного стадиона, на котором, кажется, говорили все и каждый.

Говорили ангелы с яркими нимбами над головами, спорили демоны, орали большие фигуры приглашённых богов, галдели некоторые мифические существа. Для жнецов были определены специальные места — так как их второй задачей помимо участия на стороне ангелов было создание равновесия между зрителями, то они сидели тонкой прослойкой между зрителями, так, чтобы демон не оказался рядом с ангелом, а фейри с гномом. Вот так и получалась разноцветная мозаика с местами стыков черного цвета.

Колдуны и некоторые маги сидели в фиолетовых одеждах и носили обручи на головах — знак того, что смертный достоин здесь присутствовать. Это были люди, которые связали свою жизнь с каким-то сверхъестественным существом, например колдуны, получающие магическую силу от демонов, или те, кто достиг достаточной силы, чтобы игнорировать воздействие стирающего артефакта ангелов. Их было не много — едва ли десяток наберётся.

— Здравствуйте, Адриан, — над правым ухом раздался мягкий голос.

— И вам не хворать, — заворожённый буйством энергий над стадионом сначала пробормотал Сергей и лишь потом смог обернуться. Уильям уже куда-то ушёл, оставив его один на один с незнакомым ангелом. Ну, как незнакомым?

Тёмные волосы, двумя косами уложенные по окружности головы, голубые глаза (будто у ангела может быть другой цвет глаз), мягкие и ровные черты лица. Стройный, но не назвать тощим или излишне женственным, скорее, жилистый. Разве что слишком молодой — совсем подросток. Но внешность обманчива. Красная тога, из под которой выглядывает броня цвета бронзы и сандали. Архангел Михаил, глава воинства Господнего.

— Рад вас видеть, Михаил, — вежливо улыбнулся Сергей. Когда он обдумывал своё поведение на этом мероприятии, он решил быть со всеми вежливым, но не перегибать, так как попаданец не знал, какие знакомства были у Гробовщика. Честно говоря, для Сахаренко было очень странно понимать, что те, кого он видит в первый раз, могли активно общаться с настоящим Гробовщиком, знают его манеру поведения, движения и... Короче, раскрыть попаданца у них знаний хватит.

— Учитывая то, что произошло в прошлую нашу встречу? — недоверчиво выпалил ангел, смешно округлив глаза.

«‎А что произошло в прошлую нашу встречу? Мы подрались? Ты меня почти убил? Гробовщик начал к тебе грязно домогаться в просьбой обнажить свои кишки? Ты съел все печеньки Гробовщика? Напился и буянил вместе с...»

— Как говорят в этой прекрасной стране: «‎Кто прошлое помянет...»

— Тому глаз вон, — хором закончили они, вместе решив не добавлять вторую половину.

«‎Я лишь надеюсь, что такого больше не произойдёт», — хотел сказать Сергей, но вовремя прикусил язык. Кто знает, говорил ли так Гробовщик и подходит ли фраза к случаю, который остался только в памяти архангела?

— Демоны скоро подойдут? — Михаил скользнул куда-то в сторону, и Гробовщик поспешил за ним, как за единственным хотя бы чуть-чуть знакомым. Тем более, что они, вроде, вместе судить будут.

— Не видел... А, вот и они, — жнец кивнул на выходящих прямо из воздуха демонов. Точка выхода была в другом месте, чем та, откуда вышли жнецы.

Если ангелы были в тогах и выглядели достаточно архаично, то демоны блистали ультра-современными одеяниями. Или лучше сказать ультра-непристойными? Короче, выглядели они... Эффектно. Если бы Сергей не был импотентом и помнил стандарты красоты, он бы рискнул сказать, что сексуально.

Уже после выхода первых молодых на вид мужчин и женщин стало ясно, что воинство ангелов за эти шестнадцать (иногда больше) дней немного поредеет. Они были классическими роковыми красавицами в вечерних платьях и красавцами в костюмах. А затем из воздуха начали выходить демоны, одетые в короткие шорты и юбки, топики, чокеры, серьги, пирсинг... Среди них затесались воплощения невинности, белокурые, лёгкие девушки с загадочными взглядами. Гробовщик не исключал, что это была попытка позлить ангелов.

Михаил достаточно долго молчал, смотря на это безобразие, но когда появился первый демон (юноша, по крайней мере, Сергей не заметил ничего, что указывало на обратное), одетый только в ночную рубашку и улыбающийся так невинно, что в такое не поверил бы ни один нормальный человек, не вытерпел:

— Да что они себе позволяют!?

— Лишь то, что позволяет себе каждый — быть собой. Привет, Адри, — слева прозвучал голос, заставивший Сахаренко вздрогнуть. Энергия в теле обладателя голоса была скрыта, как и у ангела, а шаги заглушены шумом толпы. Достало! Нафиг так подкрадываться?!

Полный праведного возмущения Сергей обернулся и невероятным усилием воли заставил себя вежливо улыбнуться:

— Рад вас видеть, Рамиэль.

— Да-а? А мне вот кажется, что не рад, — протянул паренёк, портрет которого находился в книге «‎Сильнейшие среди демонов» на первом месте.

Переливающиеся алые волосы в стиле «‎воронье гнездо», яркая улыбка, малиновые глаза с вытянутым зрачком и едва заметные клыки — дань уважения полному облику, не переходящая определённых границ. Чёрная рубашка с коротким рукавом, открывающая белые изящные руки с серебряными браслетами. Чёрные штаны, несильно обтягивающие ноги демона. Ботинки на невысоком каблуке.

Если Михаил был изяществом мирной силы, то Рамиэль являл собой понятие «‎хищная красота». Сила и энергия в движениях, чёткие линии лица. Грация клинка, что манит своей остротой. От Себастьяна жнец чувствовал что-то подобное, но выраженное слабее, большее похоже на огонь, более слабый, но также манящий и обжигающий.

И опять же очень молодой. У сверхъестественных существ сейчас мода такая, на молодость? А Господь и Сатана, они тоже подростками ходят? Гробовщику впору будет говорить «‎эх, молодежь» и махать рукой, если тенденция силы и возраста сохранится.

Михаил сделал шаг и протянул руку:

— Вижу тебя, Воля Дьявола.

— Вижу тебя, Воля Господня. — Они пожали руки. Секунда, вторая, третья... Рукопожатие крепчало, кисти белели, а лица краснели, вежливые улыбки растягивались всё шире, обнажая зубы. Через семнадцать секунд (Сахаренко считал) их ауры слабо вспыхнули, вызывая своим сочетанием дрожь.

Насладившись несколькими секундами эйфории, пусть и более слабой, чем от графа с его дворецким, Сергей нашёл в себе силы прервать затянувшийся ритуал приветствия.

— Предлагаю пройти на наши места, ведь поединки скоро начнутся.

Архангел и сын Дьявола резко расцепились.

— Пожалуй, согласен, — кивнул Михаил и пошел вперёд.

— Конечно, Андри, — буквально пропел демон, улыбнувшись ему. У Сергея резко пропало желание выяснять, какие отношения были у жнеца с этими господами, но явно достаточно дружественные. А «‎Анри» от Рамиэля сильно раздражало. Передёрнувшись, Сахаренко направился за Михаилом, стараясь не обращать внимания на задумчивого демона.

Примечания:

Примечание, замечания, претензии к фактическим ошибкам, желания добавить метки, послания матом по всем известным маршрутам?..

С места жюри, находящегося прямо перед ареной, в лучших традициях Голливуда заполненной песком, было видно, насколько же огромен стадион. Оно и понятно: — несколько миллионов зрителей — это не сотня тысяч, хотя и второе число впечатляет.

Место, с которого судьи смотрели на бой, находилось ближе всего к арене, но арена была слишком велика для того, чтобы видеть всё в мельчайших подробностях: всё-таки на ней должны одновременно сталкиваться десятки существ с разных сторон! Поэтому использовались какие-то заклинания, приближающие картинку, как на телефоне, при разведении пальцев на экране. Гробовщик с трудом удержался от вопросов, понимая, что это может его сильно подставить. Ряды со зрителями заклинание тоже приближало, поэтому Сергей увлечённо рассматривал разнообразных существ.

Сами места жюри были окружены абсолютно белым куполом, который не пропускал звуки изнутри и не впускал взгляды вовнутрь. Идеально для наблюдений и обсуждений, скрытых от глаз и ушей.

Три облака в качестве кресел и длинная столешница из светлого дерева, на ощупь напоминающая шёлк. Как такое возможно, Сергей не понимал, но ему нравилось, поэтому он уже десять минут поглаживал столешницу. Интересно, какими ещё свойствами обладает эта древесина и можно ли из неё сделать гроб? Специально для ангелов!

— Вижу, тебе понравилась яблоня, — не выдержал демон через три минуты наблюдения за увлёкшимся Легендарным, который буквально растёкся по столешнице.

— Яблоня? — но у древесины яблони были совершенно другие свойства! Цвет, текстура, упругость, влагостойкость. Неудивительно, что Гробовщик был несколько ошарашен открывшимся фактом.

— Райская яблоня! Кстати, яблочка? — уточнил Рамиэль и, запустив в нагрудный карман рубашки два пальца, достал маленькое, с крупный шиповник, яблоко. Но, несмотря на наличие в кармане яблока, тот всё равно не оттопыривался. Шуточки с пространством?

— Благодарю. — Жнец взял яблоко, которое после того, как демон его отпустил пальцы, выросло до вполне нормальных размеров. За спиной закашлялся ангел и через несколько секунд смог из себя выдавить сиплое:

— Яблоко из рук демона...

— Да брось, Михаил, наш друг знает, что есть его не следует, — улыбнулся сын Сатаны и, проникновенно заглянув в глаза Сергея, добавил:

— Так ведь?

Гробовщик, который уже собирался поднести запретный плод ко рту и сделать солидный «кусь», так как с самого утра не ел, а привычка что-то постоянно жевать давала о себе знать, осторожно положил фрукт на стол. Кто знает, какие эффекты может дать это действие? По Библии, если Сахаренко что-то из неё помнит (хотя и никогда не читал), Адам и Ева после этого потеряли своё место жительства. Но ведь жизнь — не Библия! Может, съевший яблоко от демона его подчинённым станет. Или помрёт в страшных корчах? Или ещё какая-либо пакость произойдёт. Нет, лучше он яблоко сюда поставит, подальше от греха.

Михаил, наконец, откашлялся, хотя в глазах у него стояли слёзы. Вместе с раскрасневшимся лицом это создавало весьма необычный вид, поэтому Гробовщик незаметно (как ему казалось) косился на ангела, делая вид, что рассматривает список участников, с помощью какой-то магии проявившийся на столе. Участников было много — по четыре тысячи с каждой стороны. По счастью, это не значит, что они будут сходиться друг с другом один на один каждый, нет. Кто-то был записан один на один, кто-то входил в состав сто на сто, кто-то собирался сражаться три на три, а кто-то вообще планировал стать сильнейшим в битве Сотни.

Различных конкурсов (если зачастую смертельные битвы можно так назвать) было множество. Кто победил — ангелы или демоны — определялось суммой побед в различных состязаниях. Олимпийская, в принципе, система на выбывание. А победит тот, кто наберёт больше всего «медалей».

А между тем трибуны оказались заполнены, и Великие поединки начались. Прозвучал гром, сверкнула молния, слепящим столбом ударившая в центр арены. Когда Сергей проморгался, на неповреждённом песке стояли Рамиэль с Михаилом. Глянув по сторонам, он обнаружил и того и другого, как ни в чем не бывало сидевших рядом.

— Иллюзия. Правда, очень качественная, — бросил Михаил, не отрываясь от арены.

Ярко улыбнувшись, ненастоящий демон повернулся вокруг своей оси и раскинул руки:

— Как говорят в мире людей: «Дамы и господа! Леди и джентльмены». — С трибун раздался смех. Шутку жнец не понял, но на всякий случай натянуто улыбнулся. Слово взял лже-Михаил:

— Мы, бессменные судьи Великих поединков, рады вам сообщить, что они скоро начнутся, а пока мы хотим представить вам....

— Приглашённого эксперта, который будет судить вас наравне с нами! — от иллюзии Рамиэля прямо исходили волны энтузиазма и счастья.

— А почему иллюзия Рамиэля такая жизнерадостная? — спросил Гробовщик, у которого от таких эмоций появилось желание накормить демона лимонами. Самым жестоким и кровавым способом — сделать дырку в животе и в желудке и просунуть туда лимон. Хотя нет, не в животе. В шее! И оттуда уже пропихивать кислый фрукт. Интересно, а вздутие от плода будет видно снаружи?

— Эту иллюзию я сделал, когда был... не в форме, — поморщился сын Сатаны, сбив Гробовщика с мысли.

— Из-за этого даже мой отец считает, что перед каждым подобным мероприятием я напиваюсь.

— А заменить? — Сахаренко не успел сдержать вопрос, хотя понимал, что чем больше он говорит, тем выше шансы его раскрытия.

— Лень.

Тем временем на арене шло священнодействие — представление Гробовщика народу.

— Ни для кого не секрет, что Адриан Кривин, для многих здесь присутствующих навсегда оставшийся Легендарным, много раз выражал желание, цитирую: «Занять лучшее место для обозрения представления, хи-хи!» Цитата закончена, — говорил неМихаил. Трибуны, на которых сидели далеко не самые глупые существа, уже сообразили, что эксперт будет связан со жнецами, но тот факт, что Легендарный уже перестал быть полноценным жнецом, не давал им предположить большего.

— Очень жаль, — слово взял лже-Рамиэль: — что он искупил свой грех до Великих поединков. Этот разумный много сделал для всех нас, не видел разницы между демонами и ангелами. Впрочем, я не буду перечислять все его заслуги. Итак, встречайте: Адриан Кривин! — последнюю часть иллюзии проговорили хором.

Гробовщик уже было начал подниматься, но сверкнула ещё одна вспышка и перед ним возникла его точная копия. Причем казалась она ему гораздо убедительнее, чем он сам: немногие оставшиеся воспоминания о разговоре с настоящим владельцем тела твердили о совпадении. Жестов, голоса, интонации:

— Всем привет! Я так рад, рад! Я не подведу вас! Спасибо!

— А сейчас мы объявляем о начале Великих поединков! — хором закончили копии судей и исчезли с ударом грома и очередной вспышкой.

Значит, участие в жюри — подарок от Михаила и Рамиэля? Угу, а Сахаренко — это как телеге пятое колесо. Ещё и близкое общение с теми, кто хорошо знал жнеца. Вообще шикарно. Уж лучше бы он поучаствовал в убийствах в поместье Фантомхайв. Слуг, опять же, посмотрел, Робина бы поискал...

Вспыхнул песок арены двумя цветами — голубым справа от Гробовщика и красным слева. На песке чёрным проявились в эмблеме в виде скрещенных кулаков две единицы с каждой стороны.

— Начинается! — восторженно прошептал Рамиэль и впился глазами в арену. Михаил тоже пристально следил за происходящим, но скорее настороженно, с затаённой болью.

Первые два бойца, участвующие в поединках без оружия, полностью оправдали своё звание «бойцов». Две горы мышц, быстрые движения, неожиданные броски и захваты. Напоминало борьбу, перемешанную с боксом и чем-то восточным, типа каратэ или тхэкхвондо... Ангелы дрались жёстко, но милосердно, не добивая упавшего и постоянно предлагая сопернику сдаться. Демоны, напротив, били по глазам, ушам, паху, кидали песок и с видимым удовольствием ломали кости противникам. Одновременно полыхали ауры, принося ни с чем (приличным) не сравнимое удовольствие жнецу.

Победители определялись просто — кто стоит на ногах, тот и выиграл, и вмешательства эксперта не требовалось. Бои проходили достаточно быстро и были увлекательным зрелищем, хотя комментатора, поясняющего что-либо неосведомлённому зрителю, не было. Вместо них, видимо, на трибунах более знающие поясняли менее знающим что да как. Звука с трибун не было — Михаил совершил какие-то действия с куполом, и тот перестал пропускать звуки.

Сергей с Михаилом внимательно за ними следили, а демон успел заскучать. Он разглядывал трибуны, вообще не обращая внимания на творящееся на арене.

— Почему ты не следишь? — поинтересовался Сергей, немного наклонив корпус вправо. Он только заметил, что судьи сидят не по канонам: демон справа, а ангел слева. Сразу же возникло желание попросить их поменяться, но Сахаренко смог задавить его на корню.

— Бои без оружия настолько скучные, что... — Рамиэль задумался, подбирая сравнение. Вдруг он ткнул пальцем в трибуны:

— Даже им интереснее трахаться, нежели смотреть. Я такое на выступлениях гладиаторов видел: чем скучнее бой, тем больше оргия. Вот на выступлениях Спартака такого никогда не было! А тут... — он разочарованно махнул рукой.

Магия послушно приблизила взгляд Гробовщика к трибунам. Действительно — в рядах была оргия. Несколько, как сказал бы Сергей, «гетных» пар демонов, тройка мужчин и несколько пар женщин совершали вполне характерные движения. Через три боя, за которыми жнец уже не следил (магическое приближение оказалось очень качественным, а степень оголённости не позволяла заинтересованному Сергею оторваться), количество участников увеличилось ещё вдвое. И туда втесалась одна аловолосая особа.

— А разве жнецы занимаются подобным? — немного удивился демон, тоже заметив этот феномен.

— Нет, но одно я знаю точно — если жнец не отделяет ангелов от демонов, то случится либо конфликт, либо... А, они уже присоединились, — приметил Гробовщик яркое колечко в мешанине тел.

— Нет, это не ангелы, это, скорее всего, Иуда, — бросил Рамиэль, не отрываясь от зрелища.

— Быть может, — неопределённо отозвался Сергей, который вообще не понимал, почему предавший Христа стал ангелом. Хотя, если учесть, что демон сказал «не ангелы», значит Иуда — не ангел. Просто стырил кольцо, в смысле, нимб? Во всяком случае, кажется, жнецу необходимо уйти от темы, в которой смыслил чуть меньше, чем ничего. Тем более, что белых колечек стало больше.

— А нам не надо их разогнать?

— Зачем? Михаилу надо, пусть и разгоняет. Меня лично всё устраивает.

«Ещё бы тебя не устраивало падение ангелов, глава внешней политики Ада!» — Сергей мужественно промолчал этот возглас. Как бы отреагировал демон — не ясно, а всё непонятное в перспективе опасно.

Бои шли, оргия пошла на спад — либо участники уже устали, либо наконец начались интересные бои. А может, их кто-то разогнал. Шёл уже третий час, а Гробовщик ещё не чувствовал усталости и однообразия.

— Ставлю на демона. — На стол с хлопком опустился нагрудный платок — единственное, что было у Сергея.

— Поддерживаю! — Рамиэль положил на стол серебряный браслет.

— Что, яблоки закончились? — позлорадствовал жнец, покосившись на аккуратную горку яблок, относящихся к «выигрышу» Гробовщика. Что с ними потом делать, он совершенно не представлял. Зато теперь демон поставил так же, как и жнец. Понял, видимо, что Сергея чутьё практически не подводит.

— Твоими стараниями. Михаил?

— Азарт — грех, — невозмутимо сказал архангел, сидящий со скрещенными руками и всем своим видом показывая неодобрение грешностью других судей.

— Тебе просто уже нечего ставить, — рассмеялся Сергей. Действительно, сидящий в одной рубашке с панталонами ангел не производил впечатление существа, устойчивого к азарту. Вся остальная одежда пошла на ставки. Не сказать, что ангел прямо постоянно проигрывал — просто у него оказалось не так много вещей. Аскет, что ещё сказать. Особенной комичности добавлял яркий нимб и подчёркнуто-независимая поза ангела.

— Есть. Просто я умею вовремя остановиться.

— Демон победил. Прекрасно! — забава приелась, поэтому всё выигранное вернулось к хозяевам. Ангел с облегчением оделся, а Рамиэль с некоторой грустью сложил яблоки обратно по карманам. Видимо, сам не знал, куда их деть.

Вскоре, всего лишь после восьми часов непрерывных боёв, в категории «один на один без оружия» обнаружился победитель. Им стала ангелеса, кого-то напоминающая Сергею.

— Умница доченька, — нежно улыбнулся архангел, и всё встало на свои места. У Михаила есть дочь? Хотя может это общее название. Говорят же священники направо и налево «сын мой»? Хм... А у Рамиэля есть дети? Интересно было бы на них посмотреть. Наверное, участвовать будут.

— Кстати, о детях и родителях! Анекдот! — безумно улыбнулся Гробовщик, предчувствуя веселье. Шутки у него в большинстве своём были самосмейками. Сам пошутил — сам посмеялся. Ощущая на себе взгляды других судей, Сергей начал:

— Идут два жирафа... Вы же знаете, кто такие жирафы? Так вот. Идут два жирафа, отец и сын. Перед ними появляется ущелье, через которое маленький не может перепрыгнуть. Тогда отец наклоняется и сын по ней, как по мосту переходит на ту сторону. Идут они дальше, и навстречу им маленькая яма, которая сыну показалась гигантской. Чтобы отплатить отцу, он наклоняется, протягивая шею над ямой. Отец со словами «спасибо, сын», шагает тому на шею и ломает нафиг!

Михаил поперхнулся водой, принесённой жюри в перерыве между соревнованиями. Выражение его лица стало непередаваемым, а Гробовщик заржал так, как будто делал это в последний раз в жизни. Демон присоединился к нему.

— Ахахахахаха! Хух, всё, я спокоен, ахахахах, нет, не спокоен, ахахаха!...

Сергей не мог остановиться — как только он начинал успокаиваться, ему на глаза попадалось лицо архангела, вызывающее новый приступ смеха.

— Так, всё, я успокоился, — жнец специально уткнулся в список участников, высветившийся на столешнице:

— Что у нас дальше?

— Один на один с оружием. Зрелище ожидается кровавое. — Рамиэль улыбнулся:

— А аллегория на Библию действительно хорошая.

«Аллегория на Библию? Это он штуку так воспринял? Хотя да, с таким юмором, это действительно должно иметь глубокий смысл, всё-таки Гробовщик не должен говорить какую-то фигню без всякого двойного дна. А я сказал, хорошо, что не восприняли это как прокол», — мелькнуло в голове Сергея, когда он мягко улыбнулся на похвалу.

* * *

— Милорд, позвольте мне отлучиться на четыре часа. — Идеальный поклон и лёгкая тень беспокойства в глазах. По идее, больше двух это не займет, но на всякий случай, надо взять больше времени.

— Зачем тебе? Завтра у нас гости, а тебе необходимо резко куда-то отлучиться? — голубой глаз прикрылся, пока его владелец отпивал из большой чашки. Новый, непривычный сервиз — Мейлин снова всё разбила. Это уже почти перестало раздражать. Почти, так как необходимость снова привыкать к размеру, весу и цвету посуды Михаэля практически бесила.

— Всё так, милорд.

— Что за событие? И замени эту траву. — Чашка с чаем отрывается от рта и летит в дворецкого. Тот без проблем её ловит, умудряясь не пролить ни капли.

— Грандиозное сражение, в котором мне необходимо победить. — Себастьян ставит чашку вне зоны доступа графа, надеясь, что остальной ужин придётся мальчику по вкусу, иначе ни на какие поединки он точно не попадёт.

— Что даст победа?

— Власть над Российской Империей для демонов.

— И? — тянет Михаэль, отделяя кусочек от пудинга маленькой серебряной ложкой.

— Извините, я не совсем понимаю...

— Что это даст лично тебе, учитывая, что сейчас самое важное для тебя — контракт со мной?

— Ничего.

— Ты обязан это делать?

— Нет, но от этого зависит моя репутация, — выложил демон свой главный козырь — хорошие отношения с контрактёром. И козырь сработал:

— Хорошо. Но если ты задержишься...

— Да, милорд, — поклонился демон, про себя записывая, что надо сделать что-нибудь приятное графу, в оплату. Кажется, ему очень понравилось произведение автора, который завтра будет в поместье. Возможно, стоит подарить этому человеку вдохновение или образ персонажа, для более продуктивного творчества?

Примечания:

Четыре страницы, хотя я был уверен, что 13699 символов потянет на все пять. В прошлом так и было, но эпоха больших глав ушла в небытие, а жаль. Что интересно, в прошлой главе также 4 страницы, но символов между тем всего 11738. Вот такие вот дела.

Ночь Гробовщика прошла за несомненно увлекательнейшим занятием — изучением ангелов. Нет, он не поймал одного из крылатых и не утащил к себе в Бюро, дабы там наслаждаться эстетикой внутреннего мира ангелов. Жнец просто ходил за Михаилом и очень тщательно (и не менее осторожно) доставал его. Так как, подготавливая мероприятие, ангелы не удосужились придумать, чем будут занимать гостей во время, в которое никто не сражается, зрители разбрелись по домам, дабы после ночи, проведённой в своих мирах, снова начаться стекаться на кровавое зрелище.

Да, бои с оружием гораздо более смертоносные, чем без него. Вообще, есть негласное правило — не убивать, но зачастую меч сложно остановить, а уж если практически любой удар оружия смертелен... И ангелы и демоны используют настоящее боевое оружие своих рас — для полноценного столкновения. В этих боях, кстати, участвовали и жнецы. Здесь они могли выступать с оружием, что давало им полный спектр сил. С голыми руками жнец много не навоюет.

Настроение у архангела было просто отвратным — нахмуренные брови, замирающий взгляд, стиснутые зубы, что демонстрировали вздувшиеся желваки. И вообще, Михаил напоминал Мейса Винду в юности, разве что посветлее. И его можно было понять — в конце концов, потери ангелов могут быть ужасающими. Согласно книгам, в 1237 году потери ангелов на подобном мероприятии (раз в пятьдесят лет) составили две тысячи единиц. А Сергей не мог не сопоставить эту дату с началом татаро-монгольского ига.

Зато Рамиэль, на ночь умотавший в Ад (по его словам, «навестить родню»), с утра сверкал улыбкой и самим собой мог бы заменить нимб — настолько положительные эмоции от него исходили. Видимо, сын Сатаны был совсем не против кровавой бойни, хотя это было понятно ещё вчера. Сергей предполагал, что демон из той породы, которые «за любой движ, кроме голодухи».

Насчёт нимбов. Как понял жнец, этот прибор представляет собой направленное движение положительных эмоций. Это движение создает некоторую область водоворота, цепляя себе подобные частицы и отправляя их в ангела, через его голову. Вполне возможно создать и негативный нимб, используя отрицательные эмоции. И, если Гробовщик понял ситуацию, это сильно поможет тем же падшим, которые вынуждены питаться всем чем угодно, причём не самого лучшего качества.

Но главное, что вынес Сахаренко из наблюдения за нимбом — если понять, как приводятся в движение эмоции, то можно наконец создать душу для Сиэля! Гип-гип, ура! Осталось только либо спионерить нимб, либо спионерить ангела. М-да, это будет явно не так-то просто.

Сидя на мягком облачке, Сергей рассматривал список участников. Он был меньше вчерашнего, но на это была причина — после поединков следовала Сотня. Как заметил Рамиэль: «Но в Сотне всё равно каждый за себя!» Логика, конечно, есть, но не слишком явная. Или наоборот, слишком. Короче, об этом Гробовщик старался не задумываться.

А вот о чём он задумывался, так это о том, под каким номером выступает Себастьян. Логика на этот раз была проста. Дворецкий — один из самых сильных демонов, что видел жнец. Следовательно, он должен выступать. В боях без оружия его не было, а вот узнать настоящее имя Себастьяна...

— Кого-то ищешь? — заглянул через плечо сын Дьявола, горячим дыханием сдувая прядь с плеча.

— Ага. — Под взглядом жнеца золотые строчки побежали вверх, открывая ещё не прочитанные имена.

— Кого? — не отставал Рамиэль. Гробовщик, оторвавшись от списка, принюхался — пахло мёдом. Сергей повернулся к демону, и у него появились некоторые подозрения.

— Родных навещал?

— И никак иначе. — Это утверждение Рамиэль произнёс максимально твёрдо и серьёзно, поэтому жнец ещё сильнее заинтересовался:

— А почему мёдом пахнет?

— Я ел мёд? — неуверенно произнёс демон, не понимая суть претензий Адриана.

— Адский мёд?! В Аду есть пчелы?

— А почему бы им не быть? — ответил Рамиэль, а Сергей мысленно добавил в список желаний «попробовать адский мёд».

— Так кого ты ищешь? — спросил демон, видя, что Адриан снова вернулся к рассмотрению списка и не реагирует на окружающий мир.

— Есть знакомый демон... Он связан контрактом... Сильный... А имени я не знаю.

— Ты знаешь демона, но не знаешь его имени? Любопытно, — протянул Рамиэль, насмешливо улыбаясь. В глазах притаилась тьма, весело танцующая в предвкушении крови. Правда, это Гробовщик понял уже позже.

— Мы встречались лишь в мире людей, когда я уже отошёл от дел жнеца, — отмахнулся Сергей, вновь утыкаясь в вереницу имён и титулов.

— Ну, тут помочь не могу. Но ладно, уже начинается, может, углядишь знакомца.

— Может и угляжу...

Начало было таким же, как и вчера: короткое представление судей и бои. Вспышки молний уже не так впечатляли успевшего прикрыть глаза Сергея. Фразы, кстати, отличались, как и движения, поэтому заподозрить какую-то программу в этих иллюзиях Гробовщик не смог.

Зато бои отличались. Во-первых, участники выходили на арену в самых разнообразных доспехах и защитах с самым разнообразным оружием. В основной массе это мечи самых различных толков, но встречались и копья, и булавы, и кастеты, и метательные ножи... Впрочем, всё это разнообразие использовалось в основном демонами. Ангелы выходили либо с мечом, как с традиционным оружием, либо с шестом, как с наиболее милосердным. Ещё отличились жнецы, которые выходили на арену со своими уникальными Косами, но тут они были вне всякой конкуренции. Если серп, керамбит или кусаригаму Сергей ещё мог предвидеть, то, к примеру, напальчники с когтями — нет.

Во-вторых, участники использовали крылья, чего не было сделано ни разу за первый день. Ну... Это было эпично. Раскрывание крыльев в самых неожиданных моментах, блокирование ими атаки, атака ими. Когда демон чёрным крылом сбил нимб с головы ангела, а вторым ударом снёс эту самую голову, жнец поверил, что это серьёзное оружие. Возможно, именно поэтому их не обнажали в первый день.

В-третьих, что следует из второго пункта, бои стали вестись не только в плоскости, а в трёхмерном пространстве. К счастью, купол, мешающий звукам и взглядам снаружи, никак не мешал обзору изнутри. Разве что приходилось задирать головы, но тоже не слишком высоко — сражающиеся не покидали условные границы арены, а приближающие картинку чары помогали разобрать в двух силуэтах стороны.

Правда, жнецы не летали, но тут поразили своим бесстрашием. Дождавшись атаки сверху, они атаковали живой снаряд с яростью, достойной лучшего применения. А ещё жнецы полностью игнорировали раны. Оторванная рука — отрастим, дыра в груди — зарастим, а голову у нас не оторвать! В итоге демонам оставалось только избивать детей Жизни и Смерти, пока те не сдадутся. Несколько подобных боёв остановили судьи, так как сдаваться «отродьям Тьмы» жнецы совсем не собирались.

Сергей следил за происходящим с комфортом: пил чай и ел печенье, восхваляя себя, настолько мудрого, что навестил Бюро ночью. Печенья у него было много — две большие коробки, так как и зрелищ было предостаточно. А чай... Воду ему дали ангелы, по просьбе Михаила, кипятил её, с помощью огня, Рамиэль, а заваривал сам Гробовщик.

— Хорошо устроился! — сказал демон, возвращая чайник, полный кипятка:

— Ну-ка... — и стырил печенье прямо из-под носа Сергея!

— Ты же не так чувствуешь вкус, как люди или жнецы? — эти печенья Гробовщик не «модифицировал», рассчитывая на употребление в одиночку.

— Не так. Но мне приносит удовольствие выражение твоего лица.

— Жрёшь и не краснеешь! — возмутился жнец, не зная, как спасти свою еду от посягательств демона.

— Чтобы заставить меня покраснеть, во рту у меня должно быть не печенье, — озорно улыбнулся Рамиэль, разводя руками.

Вдруг внимание Сергея привлекла рука слева, быстро мелькнувшая рядом с коробкой. Быстро повернувшийся жнец увидел архангела с убранной за спину рукой.

— И ты!.. — имя исторического деятеля Гробовщик называть не стал, но отчаяние и неверие в его голосе подразумевало.

Звонко рассмеявшись, ангел достал конечность из-за спины и помахал пустыми пальцами:

— Рамиэль прав, выражение твоего лица просто непередаваемо.

— Меня пригласили, чтобы посмеяться. Прекрасно, просто прекрасно... — бормотал Гробовщик, отпивая из чашки. Чай вернул жнецу веру в ангелов и демонов, поэтому всего после шести глотков его настроение снова было на высоте.

— Хотите анекдот? — с предвкушением в голосе спросил Сергей.

— Нет! — категорически отказался архангел. Рамиэль, кажется, был бы не против, но без полного согласия рассказывать что-то похожее на вчерашнее было стрёмно.

— Ну ладно... — внимание жнеца переключилось на арену.

На арене шёл бой (офигеть, как неожиданно!), и сражались двурукий мечник из рядов демонов и ангел с шестом. Ангела с шестом, это эфемерное создание в лёгких и полупрозрачных одеждах, Сергей уже видел, и в предыдущих четырёх боях тот победил. И вот что жнеца бесило — он до сих пор не мог определиться с полом нимбоносца. Вообще, ангелы все такие, но их всегда что-либо обнаруживает. Манера держаться, слова, движения, косметика, волосы, грудь, в конце концов... У данного представителя расы отсутствовали какие-либо признаки мужчины или женщины. Полный андрогин, и даже по имени, стоявшем рядом с номером участника, ничего понять было нельзя — Никита Угри. То ли Ники́та, и это мальчик, то ли Никита́, и это девочка. Ударения в списке почему-то не поставили.

Демон был под стать противнику. Но от него и ожидалось — два лёгких клинка и не менее лёгкие одежды, пусть и скрывающие основное, но практически не оставляя при этом простора для фантазии. Но тут хотя бы пол определялся, что немного успокаивало Сергея.

Началось всё динамично и плоско. Плоско в том смысле, что ни один из противников не раскрыл крылья. «Ангел,» — думал Гробовщик: «Из-за того, что его оружие не способно наносить существенный ущерб без вкладывания в удар массы бойца. К тому же, огромное количество приёмов с шестом можно применить лишь на земле». Райский представитель так поступал и в предыдущих боях, поэтому ничего удивительного он не показал.

Почему демон так и не раскрыл крылья, было не ясно. То ли решил сражаться в равных условиях с противником, что было совершено не типично для адских жителей, то ли подумал, что на твёрдой поверхности у него будет больше шансов, что было, в принципе, логично — его оружие было таким же лёгким, как и шест нимбоносца.

Ангел сражался очень короткими ударами, ни на миг не прекращая движения, заставляя серебристую палку извиваться в своих руках, постоянно возникая на пути мечей. Использовал шест как дополнительную ногу, вытворяя, в представлении Сергея, шаолинские штучки, типа «прыжок через противника и блок его мечей шестом». Хотя в боевых искусствах это бы называлось «полет аиста через реку, кишащую водяными драконами».

Демон старался использовать преимущество парных клинков, атаковать с нескольких направлений сразу, но у него не получалось. То ли не хватало скорости, то ли разница в мастерстве компенсировала другие преимущества, но противники были равны.

Ничто не может длиться вечно, кроме некоторых весьма спорных понятий и состояний, поэтому схватка всё-таки подошла к своей кульминации. Вместо очередного рывка в сторону, адский житель бросился под ноги замешкавшемуся ангелу и стремительно ударил вверх клинком, целясь, очевидно, в пах. Но и Никита не оплошал(-а), и шест как белая молния замерла перед глазом демона. Противники замерли без движения, остановленные магией арены.

До этого Сергей не видел, как действует магия арены, но знал, что она появляется, когда без судей невозможно определить победителя. Такое происходит достаточно редко, обычно при нанесении однозначно смертельных ударов одновременно, как сейчас.

— Победил шестьдесят третий/седьмой, — быстро проговорили Рамиэль и Михаил и зло посмотрели друг на друга. Половины аренды полыхнули одновременно алым и синим цветами и тут же потухли. Решающее слово остаётся за приглашённым экспертом.

Купол над судьями разошёлся, и взгляды многомиллионного стадиона собрались на Сергее. Резко выдохнув, он поднялся с облака и произнёс:

— Победил номер шестьдесят три! — и хотел садиться обратно, но архангел, заметив порыв жнеца, шикнул:

— Причины.

— Шестьдесят третий победил, так как... — медленно начал Сахаренко, судорожно соображая, что сказать дальше.

— Он показал себя большим воином, нежели седьмой. — Под седьмым номером выступал ангел.

— Вспомните манеру боя ангела. Глубокая защита, но подобная тактика может привести к победе лишь при атаке на выдохшегося нападающего. Но в итоге бой закончился в результате действий демона, следовательно, демон может измениться для победы, а ангел — лишь оставаться в одном состоянии, надеясь на то, что внешние обстоятельства изменят его положение в лучшую сторону. Бой — это не статика, а динамика. Поэтому я присуждаю победу шестьдесят третьему номеру.

Купол снова появился над судьями, убирая звуки разошедшегося не на шутку стадиона. Гробовщик сел на облачко и дрожащими руками налил себе чай. Кажется, он переволновался. И до попадания Сергей ненавидел выступать перед людьми (да и в целом считал себя интровертом), а уж через год практически постоянного нахождения в одиночестве... Сердце разогналось до скоростей, на которых каждый удар ощущается как опустившийся на грудную клетку кузнечный молот, на коже проступил холодный пот, а уши и щёки горели.

Вообще, Сахаренко планировал говорить достаточно долго, успел продумать несколько позиций монолога и придумал вопросно-ответную форму изложения, но как только произнёс первое слово, отказался от такой траты воздуха. К тому моменту, как он закончил первое предложение, в горле пересохло, а язык прилипал к нёбу. Завершил он уже едва ворочая языком, а остальной план выступления вылетел из головы.

С мелкими глотками чая к Сергею приходило спокойствие, и вскоре он задышал ровно и умиротворённо.

— Что это было, Адри? — тронул его плечо демон, немного обеспокоенно пытаясь поймать взгляд жнеца.

— Ногу свело, — нервно улыбнулся Сергей, переводя взгляд с влажной глади чая на арену.

— Будь осторожнее, — сказал Рамиэль, повторяя действие Гробовщика. Оба они понимали, что у жнецов ноги сводит лишь от ужасных нагрузок, которые получить сидя на парящем облаке невозможно. Но демон промолчал, видимо, решив не допытываться, за что Сергей был ему очень благодарен.

Поединки с оружием закончились очень неожиданно — просто вместо очередной пары на арену стала стекаться маленькая толпа. Ангелы, жнецы, демоны, два колдуна, выступавшие за демонов, один святой со стороны ангелов. Святые — очень интересный феномен, но, к сожалению, Гробовщик нашёл жалкие крупицы информации по этой теме. На это было две причины.

Во-первых, исследованиями практически всего занимались жнецы, поэтому изучение чисто ангельского феномена было серьёзно затруднено. Во-вторых, случай настолько редкий, что ценнейшие единицы просто ускользают от сверхъестественных существ.

Святой — это ангел в человеческой оболочке. Часто подобные люди очень несчастны по жизни — как и ангелы, они питаются светлыми эмоциями, но нимбов у них нет, поэтому они тянут свои собственные эмоции и чувства, направленные на них самих. Отсюда, кстати, их стремление помогать всем — чем больше положительных эмоций будет направлено на святого, тем лучше ему будет. Обнаружить их сложно, так как в списках жнецов они не отмечены. Короче, очень интересный феномен, но вообще не понятный и не изученный.

Что же касается того, почему святой вообще вышел на арену, у них была очень интересная особенность — своей силой они «глушили» демонов, делая их практически не боеспособными.

— Хо, ангелы хотят вывести демонов из боя в самом начале! Михаил, а почему я узнаю об этом только сейчас? — весело воскликнул Рамиэль, прожигая взглядом архангела. Тот очень уныло протянул:

— Хо... Демоны тоже хотят вывести ангелов в самом начале. Рамиэль, а почему я узнаю об этом только сейчас? — Михаил явно намекал на двух колдунов, действительно способных на нечто подобное.

Гробовщик понимал, зачем вводить такие ценные фигуры в Сотню, в которой будет лишь один победитель. Чтобы победа гарантированно не досталась сопернику. Но вопрос был в другом — что же будет в боях (ровно двух) сто на сто? Ведь единожды проигравший второй раз выступать не может. А значит, этот святой (небритый бомж в белой простыне) и колдуны (такие же бомжи, разве что одетые побогаче) больше на арене не появятся. Более того, у них есть риск вообще не выжить.

Сотня участников сражается друг с другом без всякой системы. Кстати, это практически единственный «конкурс», в котором действуют заклинания, которые должны вывести сильно повреждённого участника с арены. Но ведь это — не панацея! Некоторые умирали уже выведенные с поля боя, некоторые умирали мгновенно, ведь битва проводилась с оружием, и каждый удар мог стать последним.

Сергей выдохнул и одним глотком осушил чашку. До него только сейчас дошёл весь ужас ситуации. Каждый век многие сотни сверхъестественных существ убивают друг друга, просто так, без всякой выгоды. Это же даже не гладиаторы! У каждого из них есть свои жизни, мысли, цели... Разве можно выгодой назвать власть над крошечным кусочком территории? Смысл какой? Зачем всё это происходит?

Примечания:

Вот вы видите цельную главу, а я вижу кусок «до» и кусок «после». Стиль у них не очень отличается, но история и даже места, в которых их писали, отличаются как небеса и бездна.

Телефон «официально» мне ещё не вернули, но я уже могу им пользоваться. Осталось только контрольную в понедельник написать на 5, и все вернётся на круги своя.

Участники разошлись ровным кругом, будто решили устроить весёлый хоровод вокруг горящего чучела. Вот только настроение «танцоров» было совсем не радостное — резкие движения, горящие глаза, настороженные взгляды.

Что ангелы, величавыми статуями в белых тогах застывшие на месте, что демоны, вопреки обыкновению, закованные в угольно-чёрные доспехи, что жнецы, с очками, закреплёнными на головах с помощью специальных резинок, — все были напряжены и ждали схватки. Иногда то один, то другой демон резко оскаливался, демонстрируя удлинившиеся клыки отшатывающимся ангелам.

Три человека, стоявшие на песке, были самыми спокойными. Святой прикрыл глаза, немного пошевелил губами, видимо читая молитву, а когда открыл — на его лице застыло самое умиротворённое выражение в мире. Колдуны с интересом поглядывали по сторонам, явно зная, что им ничего не грозит. Ангелы обычно не убивают, а демоны, те ещё собственники — «своё» не трогают. Их развращённые души уже не чувствовали страха, для них было главное выполнить приказ своих хозяев и забыться в сладкой эйфории награды.

— Почему не начинают? — спросил Михаил, нервно барабаня пальцами по столу.

— Подожди немного, ангел мой. — Слова буквально мёдом текли из уст демона, такими сладкими они были. Гробовщик хлебнул чаю, пытаясь прогнать с языка приторный вкус, существовавший лишь в его воображении.

— Чемпион ещё не прибыл, — и Рамиэль указал на пустующее место между двумя демонами.

— Лучше бы он не возникал здесь, — скривился ангел, гневно щуря отсвечивающие льдом глаза.

Сергей уже понял, что пресловутый чемпион — личность, несомненно, интересная, но когда с трибун взвилась тень и приземлилась на песок арены, умудрившись не потревожить ни песчинки, он так поперхнулся чаем, что тот потёк через нос. С бесконечных рядов на арену длинным прыжком перенёсся... Себастьян Михалиэс.

Облачённый в свободные одежды, в шелковистую на вид ткань демон производил совершенно другое впечатление, чем закованный в чёрный фрак. Алое ханьфу и мягкая улыбка заставляла мозг Сахаренко проводить параллели с цветком мака. Цветущий, в общем, вид.

— Почему он так одет? — спросил Сергей у сына Люцифера, усладив взор таким необычным Себастьяном, и тут же прикусил язык. Может, это обычная одежда чемпиона?

— Чтобы кровь была не так заметна, конечно же. — Голос демона был похож на тёплое молоко с каплей мёда. Гробовщик кинул на него взгляд. Паренёк сидел с таким довольным видом, буквально пожирая фигуру в алом глазами, что Сергей даже заподозрил некую скрытую связь между этими двумя.

— Мне кажется, или Тенебрарум обзавёлся поводком? — неожиданно заговорил Михаил, судя по голосу, чем-то приятно удивлённый.

— Как меня бесит эта ваша ангельская манера называть контракт, удобнейшейшее изобретение демонов, помогающее обойти законы мироздания, каким-то поводком. Поверь, если демон захочет причинить вред человеку, никакой контракт его не остановит. Контрактора можно уговорить, убедить, соблазнить, сломать, очаровать... Если контракт — ошейник, то контрактор — замок на нём. И к этому замку очень легко подобрать ключик.

— Недооценка людей — бич всех демонов. Я верю, что каждый человек сможет не попасться на любые уловки демона, если Господу будет так угодно, — спокойно прикрыл глаза архангел.

— Ты веришь? Михаил, ну это уже просто смешно. Я знаю! И это знание гораздо сильнее твоей жиденькой веры, — фыркнул Рамиэль, скрещивая руки на груди.

— Всё твое знание — это лишь наблюдение за предыдущими результатами. Ты просто не видел победы человека над демоном, но это не значит, что такое не может произойти. Впрочем, спор достаточно пустой. Адриан, рассуди.

Сергей, в пол-уха слушающий неожиданную перепалку и до сих пор пытающийся осмыслить, что имя Себастьяна — Тенебрарум, обратил внимание на Михаила.

— Что рассуждать? Всё зависит от целей демона. Контракт же тоже не просто так заключают, а для души, так сказать. К тому же, далеко не все демоны — гении манипуляций и знатоки тонкостей человеческих душ. Спор пустой, так как не имеет однозначного ответа.

— Отложим этот разговор и посмотрим зрелище, — шутливо поднял руки демон, будто сдаваясь. Михаил фыркнул и напряжённо посмотрел на арену. Бой должен был начаться с минуты на минуту.

И бой начался. Сначала медленно, чуть быстрее человеческих скоростей из-за трёх людей, вскинувших руки в сходных позах. Ангелы, объятые чуть тёмной дымкой, были такими же слабыми, как демоны, которых охватило серебристое сияние. В полной своей силе остались лишь жнецы, устроившие кровавую бойню среди демонов. Ну и Себастьян не отставал, в первую минуту боя снеся голову соседнему демону. Смысл этого действия немного ускользал от Гробовщика, но тот не решился спрашивать. Ещё окажется, что у демонов убийство своего — жертва победе.

На медленных скоростях были выведены из состязания примерно половина участников (преимущественно демоны), но затем на защиту святого ангелов уже стало не хватать, а двух из четырёх жнецов выбили с поля боя. Святого уничтожил лично чемпион, а до колдунов добрались жнецы, выпилив и их. Причём «выпилив» в самом прямом смысле — у одного из оставшихся жнецов была одна пила, а у другого — бензопила. Видимо, от проблемного Грелля таким образом решили избавиться. С этого момента участники резко ускорились.

Нельзя сказать, что люди были совсем никакие в бою — колдуны весьма умело орудовали ножами, а святой направо и налево раздавал тумаки голыми руками, причём очень эффективно, так как отлетавшие как пушинки демоны вряд ли имели желание притворяться поверженными. Но, увы, достойной живучести или защиты у рода людского не оказалось.

— Кто победит, по вашему мнению? — спросил у знакомых Рамиэль, внимательно и кровожадно следящий за ходом сражения.

— Не знаю, кто победит, но что-то мне подсказывает, что я знаю твоё мнение. Ты думаешь, что Тенебрарум, — ответил Сергей, прослеживая взором живописно летящую через всю арену голову в чёрном шлеме, которую поймала фигура в алом и швырнула в ближайшего ангела, тем перебив тому крыло.

— Он не проигрывал с самого первого боя. У меня, думаю, есть основания считать его лучшим в этом деле.

— Даже лучшие оступаются, — заметил Михаил, когда Себастьяна сбил с ног упавший сверху ангел.

— Но любой неверный шаг можно отыграть назад, — с превосходством заметил Рамиэль, когда неудачливому ангелу оторвали крыло. К счастью, его сразу переместило за пределы арены. В голубых глазах архангела полыхнуло страданием, а рука непроизвольно сжалась. Михаил перевёл было взгляд поверх сражения, но тут же вернул его на место.

— Позволь... — демон неожиданно встал и переместил своё облачко между жнецом и архангелом.

— Позволяю, — сказал Сахаренко и сместился вправо, а демон подсел к Михаилу и что-то зашептал тому на ухо. Сергей же опять обратил внимание на арену, на которой происходило нечто.

Рубиловом, месиловом, мясорубкой, резней, мочиловом без всякого рода смысла это могло показаться лишь несведущему наблюдателю. Гробовщик каким-то непонятным ему самому образом видел и понимал, что происходит. Вот ангелы объединились со жнецами, чтобы добить демонов. Это было не очевидно — ангелы не соединялись со жнецами в одну стенку, нет. Одновременно происходило с десяток поединков, перемещающихся по всему пространству боя, и, сталкиваясь друг с другом, они часто распадались и собирались в новые. Одно оставалось неизменным — ангелы не противостояли ангелам и жнецам, жнецы не противостояли ангелам и жнецам, а демоны не противостояли друг другу. За исключением дворецкого Фантомхайвов, который дрался со всеми разом.

В какой-то момент против чемпиона объединились все, не исключая четырёх оставшихся демонов. Решили, видимо, устранить общую помеху, но явно не рассчитали свои силы, так как от на удивление слаженно работающего отряда разных рас через десять минут остались жалкие ошмётки.

Всего их осталось двое. Один из них имел красные волосы и держал в руках то, что Сергей без всяких сомнений называл бензопилой, хотя вряд ли создатель этого монстра хотел создать именно этот сельскохозяйственный инструмент. Второй был ангелом, похожим на тех, что встречали Сергея при выходе из телепорта. То есть высокий богатырь с умными глазами и каменным лицом.

Ангел выбыл буквально через минуту после того, как остался в команде с откровенно эгоистичным жнецом. Конечно, Сатклифф и не подумал как-то защитить напарника, сосредоточившись лишь на нападении и флирте. Его рот не закрывался — Гробовщик это видел и радовался тому, что не слышит, что говорит жнец, так как от испанского стыда ему бы стало плохо.

В какой-то момент Сахаренко отвлёкся на шум, доносящийся слева, и кинул туда взгляд, тут же переведя его обратно на сражение. Картинка что-то напевающего Рамиэля, расчёсывающего волосы архангелу красивым костяным гребнем, оказалась слишком нереальной для разума жнеца, поэтому он решил проигнорировать подобное.

Горный ручей флирта превратился в полноценный водопад, когда сердце ангела пробила рука Тенебрарума (поди ещё проговори такое «имечко»), и тот умер, оставшись на песке арены. Таких было где-то двадцать тел, на удивление мало для Сотни. Правда, ещё некоторое количество умерло за пределами песка, но тут не стоит винить целителей — они просто погибли не мгновенно, поэтому их успело перенести заклинание. Но в это «не мгновенно» входят и такие промежутки времени, за которые к раненому даже руку нельзя протянуть.

Грелль болтал, не затыкаясь, принимал различные неприличные в современном обществе позы, в общем, неудивительно, что скоро терпению демона пришёл конец. Сначала он оторвал жнецу руку. Стоит отметить, что это лишь произнести «оторвал руку» легко. Человек иногда с трудом отрывает лапу жаренной курице, а тут существо, сухожилия которого сложно повредить даже острой стали, а любые повреждения восстанавливаются в считанные секунды, следовательно, рывок должен быть настолько сильным, чтобы рука просто лопнула, как растягиваемая резинка. Правда, не стоит забывать, что этому прочному существу противостоит ещё более опасное существо, а Коса смерти разрезает всё, не отличая владельца от других.

Оторванная рука была оперативно подобрана, и Грелль, просто сопоставив места разрыва, прирастил руку. Прирастил! Руку! Гробовщик не то чтобы был в шоке, его это событие вогнало в ступор. Это что получается, так каждый жнец может? А у него шрамы (которые вообще напоминают татуировки или родимые пятна) не сходят? Были ли у него такие же возможности? Неизвестно — Сергей ещё не попадал в такие ситуации, в которых можно было такое проверить.

Болтовня Сатклиффа, только усилившаяся после восстановления плоти, если судить по движению рта, смогла в конец вывести Себастьяна из себя. Тот оборвал удар на половине и...

Трибуны всколыхнулись, когда тысячи зрителей резко встали на ноги, а гул создал вибрацию, ощущаемую даже под куполом судейского места. Гробовщик тоже подскочил с места, чтобы до рези в глазах всматриваться в происходящую сцену. Ничего не было понятно, и даже сладкий восторг жнеца, ощущаемый Сахаренко, не давал ясных объяснений.

— Он его целует... или жрёт? — спросил Сергей у других судей, так как окрашенный алым подбородок Грелля не давал необходимой информации для понимания ситуации.

— Вот это да! Он его поглощает! — с восхищением отозвался Рамиэль, тоже подскакивая с места и направляя взгляд на происходящую сцену.

Два сверхъестественных существа лежали на багровом от крови песке арены. Демон, очевидно, вжимал жнеца в пол, делая нечто, напоминающее поцелуй. Но судя по реплике сына Люцифера...

Поглощение — это полное уничтожение души. Так могут делать только демоны, и это ещё одна причина, почему их не любят жнецы. Уничтоженная душа никогда не восстановится. Никогда не будет человека с такой душой. И так питаются демоны. Если убийство на этом мероприятии — обычное дело, так как души снова вернутся в мир людей, а затем снова могут стать новыми ангелами или демонами, то поглощение... За Себастьяном точно будет массовая охота жнецов.

— Мы должны это остановить, — заметил Гробовщик, тревожно поглядывая на извивающегося под демоном извращенца. Конечно, как личность он ещё тот чудик, но такой участи точно не заслужил.

— А как мы вмешаемся? Объявление победителя не поможет, так как равенство сил не установлено. Всё идёт к победе Тенебрарума, а мы не имеем право вмешиваться, — не менее тревожно изрёк Михаил.

— А никак мы не вмешаемся. Туда даже не войти не участникам, а давление нашим авторитетом не поможет — сейчас демон испытывает такие ощущения... — Рамиэль мечтательно закатил глаза, а лёгкая улыбка появилась на его губах.

— Какой же ты всё-таки гад, — неприязненно процедил в его адрес архангел и отвернулся.

— Говоришь, не участники не могут войти?.. — Гробовщик достал розовое перо.

С этим предметом была история вообще отдельная. Во-первых, о нём Сергей не помнил. Лишь когда он прочитал в Библиотеке о том, что его Господь и Сатана наградили предметом, способным вмешиваться в практически любые заклинания, системы и законы, Гробовщик стал пытаться искать свою награду. К счастью, нашёл. В рукояти свой Косы. До этого момента он вообще не знал, что там есть потайной отдел. Во-вторых, перо в руках очень сильно впивалось в кожу и вызывало совершенно не те ощущения, с которыми можно было нормально и сосредоточенно писать. И чем дольше жнец держал его в руках, тем хуже становилось.

Но на два слова...

— Рамиэль, дай яблочко, — попросил Сергей, заштриховывая прямо на столе имя Грелля. Золотая строчка с именем жнеца скрылась под такими же золотыми чернилами пера, способного писать так, как хочет её владелец.

— Что ты задумал? — протянул демон требуемое. Взяв яблоко, Гробовщик разломал его сначала пополам, а затем снова пополам, и написал белым поверх золотого на место, где только что стояло имя аловолосого жнеца, «Адриан Кривин».

— Стать участником, — ухмыльнулся жнец и поставил точку. В плане было одно слабое место — Сергей не был уверен, что он и есть «Адриан Кривин» для заклинания ангелов, но всё прошло как по маслу.

Миг головокружения — и Сахаренко лежит на песке, пахнущем кровью, прижимаемый тяжёлым телом демона. Шум трибун на мгновение оглушил привыкшего к тишине жнеца, но он тут же собрался с мыслями и закрыл рот тыльной стороной ладони, в которой лежала долька яблока. Вовремя — треугольные острые зубы чуть не пробили кисть, но Сергей успел её убрать. Долька яблока оказалась во рту дворецкого, а жнец с трудом спихнул его с себя и откатился в сторону к лежащей там бензопиле.

Но рука зачерпнула лишь песок, а через секунду, в которую Сергей осмысливал свою ошибку, его отбросило и протащило по арене метров пять. На этот раз он как можно быстрее поднялся на ноги и, прищурив глаза, встал в боксерскую стойку. Ну, какую он по телевизору видел. Очки потерялись ещё при первом перекате, поэтому Гробовщик видел лишь ярко-красное пятно прямо перед собой. Бензопилы нигде не было, но оно и понятно: Коса смерти — часть жнеца, следовательно, она переместилась вместе с Греллем.

Пятно сплюнуло нечто красное. «Кровь или яблоко?» — подумалось жнецу, и поэтому он чуть не пропустил первую реплику Себастьяна.

— Как ты здесь очутился? — спросил его демон, но оказался проигнорирован. Его голос был гораздо более рычащим и угрожающим, чем раньше.

— Что скажет граф, когда узнает, что ты убил его лучшего информатора? — Сергей хотел отыграть себе чуть-чуть времени, потому как сразу в бой.

— Он не будет по тебе плакать.

Мир взорвался болью, и пространство вокруг снова потеряло верх и низ.

Жнец открыл глаза и увидел над собой демона. Тот поставил ногу Сахаренко на грудь и перенёс на неё вес, а затем замахнулся. Смазанное движение — и вытянутые на манер копья пальцы оказываются зажатыми между руками Гробовщика.

Для Сергея всё вокруг приобрело новые краски, тело потеряло вес, а дышать стало легче, несмотря на находящуюся на груди ногу. Пространство приобрело сотни и тысячи огоньков разных цветов и разных вкусов — Сахаренко отпустил ауру. Впервые полностью вывел её из тела, но при этом сознательно собрал её на площади арены, так как не хотел, чтобы кто-то ещё узнал о его дееспособности. А то, что это узнает демон... Чему быть, того не миновать.

В душе Сахаренко просто пел. Похожие ощущения возникают, когда ты очень долгое время носишь утяжелители и однажды их сбрасываешь. Этот упоительный миг свободы, это ощущение несравненной лёгкости, эта целостность с самим собой. Лишь сейчас стало понятно, сколько сил тратил жнец на скрытие своей мощи. Он же сам себя подавлял, боролся сам с собой... Да, это было глупо. И даже предупреждения настоящего Гробовщика не имеют смысла — кто способен повредить ему с такой силой?

Резкое скручивание тела — и дворецкий, не успевший освободить свою конечность из неожиданно приобретших немыслимую ранее силу пальцев, оказывается на песке, тогда когда Сергей поднимается на ноги, используя демона как опору.

Песчаный взрыв заставил жнеца прикрыть глаза. Когда стих порыв ветра, Гробовщик смог увидеть Себастьяна во всей красе. В красной одежде с чёрными крыльями за спиной и дьявольским оскалом, демонстрирующим частокол острых и окровавленных зубов. Несмотря на несколько отталкивающих вещей, таких как зубы или мелькающий раздвоенный язык, черты лица были симметричными и правильными. Такой дисбаланс красивых и неприятных вещей вызывал небольшой дискомфорт.

— Адриан Кривин, — полувопросительно протянул Себастьян. «Или Тенебрарум, надо бы уже привыкнуть к его новому имени», — заметил про себя Гробовщик, а вслух произнёс:

— Абсолютно верно. Но для тебя — просто Гробовщик.

— «А зачем мне сила, когда я уже искупил свой грех?» Такой лжи я давно не видел даже у людей, а у жнецов и подавно. — Голос дворецкого семьи Фантомхайв стал более шипящим и угрожающим, но это было скорее не настроение, а просто особенности речевого аппарата.

Нормально говорить с таким языком, на взгляд жнеца, невозможно, а магия здесь запрещена, кроме нескольких исключений для людей. Именно поэтому никто не кидался огненными шарами, не вызывал одним ударом по песку землетрясение, по арене не летали молнии или песчаные вихри. По магии демоны всегда были большими мастерами, да и ангелы не сильно отставали. Первопричина запрета на магию была Сергею неизвестна, но факт он знал.

— Моя сила — лишь моя, — пожал плечами Сахаренко и нанес удар. Себастьян находится на некоторой высоте, но она не стала препятствием для жнеца, чувствующего, что он готов свернуть горы. Прыжок на семь с лишним метров вышел как бы сам собой. Конечно, чемпион, пользуясь преимуществом в мобильности, спустился ниже, и, когда Сергей пролетал выше, схватил его за ногу и одним броском швырнул на бренную землю.

Жнец от удара об землю немного подскочил, и воспользовался этим, чтобы повернуться в воздухе и приземлиться на ноги. Удара, способного убить человека, он даже не сильно почувствовал, а те неприятные ощущения, что были, стремительно убывали.

У Гробовщика на губах заиграла улыбка. Бой! Скорость! Эмоции! Здорово! Адреналин или что-то похожее побежало по крови, делая мир ещё более восхитительным. Судя по тому, что чувствовалось от демона, ему жнец не казался воплощением опасности. Что ж, у него есть способ переубедить недоверчивого дворецкого.

Шаг вперёд... Сергей сваливается прямо на голову противника и, схватив крылья и зафиксировав их, совместно с демоном притворился камнем, падающим со скалы. Перед самым шлепком о землю отпустил Себастьяна и исчез в вихре измерений. Найдя такое, в котором его падение превратится в бег по песку, он цепляется за него и выбегает перед только распахнувшим антрацитово-чёрные крылья дворецким, уже замахиваясь правой рукой. Всё-таки скольжение между мирами — читерство.

Удар приходится в раскрытую ладонь, которая сжалась на кулаке, пытаясь раздробить кости. Возможно, Себастьян думал, что сможет ограничить подвижность Сергея, но тому такое положение только на руку. Через незначительное время жнец уже тащил через плещущиеся измерения демона. Тащил в самом прямом смысле — дворецкий, видимо, получил шок от невероятного количества направлений движений и отрубился. Рёв трибун был слишком хаотичен в искажённых пространствах и бил по ушам.

Перейдя в привычное трёхмерное изменение, Сергей бросил демона на песок. Тот очнулся ещё в полёте, и вместо жёсткого удара о землю получилось элегантное приземление на руки с фляком назад. Гробовщик улетел от удара демона, но растворился в воздухе и ударился спиной об Себастьяна, толкая его на землю.

А затем движение остановилось. К застывшему в странной позе на одной ноге Сергею пришло понимание того, что силы равны, точнее, арена посчитала их таковыми. В принципе, он бы мог освободиться, но смысла в этом не было никакого — решение должно быть вынесено. Громовой голос сотряс воздух:

— Победил Тенебрарум. — Сахаренко узнал голос Рамиэля Корвуса. Тем временем воздух над ареной вздрогнул от второго предложения:

— Победил Адриан.

И воцарилась тишина. Даже трибуны, сопровождавшие яростными воплями весь короткий бой, притихли, ожидая окончательный вердикт. Но его не звучало, так как третьего судьи не существовало — Гробовщик, записавшись в участники, сам отказался от этой роли. Когда недоуменный гул трибун стал совершенно невыносимым, а множественные вспышки душ буквально стали ненадолго вырубать жнеца, пространство всколыхнулось в третий раз, и голос архангела (очевидно, недовольно) произнёс:

— Победил демон, так как он уже был уставшим, а жнецы провели замену.

И едва успевший собрать ауру назад Сергей шлёпнулся на пол под куполом судейского места, откуда и переместился на арену.

Примечания:

Писал с небольшой температурой (не Ковид), поэтому где-то текст может быть не слишком связным.

«Весь мир — театр» — считают, что так сказал один из лучших писателей своего времени. Рамиэль знал настоящего автора этого высказывания — демона. Уильям Шекспир был, пожалуй, действительно одним из самых умных и способных людей. Но не в поэзии или литературе, а в демонологии.

Целый сонм демонов побывал в кругах, начертанных Шекспиром. Ни у кого из них человек не требовал чего-то, достойного души. Рассказать несколько историй, сказать какие-то красивые и точные сравнения, просто удивить рассказом, подсказать хитрый сюжетный ход и так далее. Такие мелкие просьбы оплачивались мелочью: какая-то эмоция, кровь, магическая энергия.

В итоге Шекспир не отдал практически ничего, но стал самым известным человеком своего времени и остался в памяти рода людского на долгие века. А эта фраза, сказанная демоном Уильяму, имела настолько глубокий смысл, что стала применяться не только для человеческого мира, но и для остальных.

Конечно, практически все разумные примеряли на себя маски и роли. Демоны, контактируя с окружающими (если их не требовалось эпатировать), ангелы, репутация «светлых» требовала тщательной поддержки, хотя Господь вовсе не проповедовал любовь и мир во всём мире, другие боги в контакте с паствой... Но больше всего жили по своей роли жнецы.

Обожающие кровь, боль и ненависть, приходящие в восторг от смешивания противоположных энергий, сочувствующие людям и единственные среди сверхъестественных существ, не принадлежащих к миру людей, кто способен без определённых правил и ограничений перемещаться между мирами, жнецы были безумцами все поголовно. Тёмное и светлое начала перемешивались в них, делая их совершенно непредсказуемыми. Из-за этого им приходилось носить маски профессионалов, полностью отдающихся своей работе.

Сейчас в среде жнецов появилась тенденция снятия этих масок. Стали появляться уже не скрывающиеся безумцы, продолжающие делать свою работу и делающие её хорошо. Это явление возникло ровно в то же время, как Легендарный искупил свой грех. Дело в том, что Адриан Кривин был первым, кто скинул традиционную маску. Сам же Рамиэль считал, что он её никогда и не надевал.

Этот жнец не скрывал своих пристрастий и наслаждался жизнью полностью, не обращая внимания на условности. По его учебникам анатомии различных существ и строению души учились сотни тысяч демонов. Он никогда не обращал внимание на статус собеседника, общаясь с ним, как придёт на ум. Адриан шесть раз развязывал войны по своей прихоти и уничтожил несколько народов. То есть, представлял собой некий идеал свободы, чего не могли даже Дьявол или Господь, несущие ответственность за слишком многое, чтобы выпустить это из поля зрения.

Из-за изначально противоречивой натуры Гробовщика, как он стал себя называть, Рамиэль не слишком удивлялся изменениям в поведении жнеца. Если он решил, что не помнит, что было во время предыдущей встречи с Михаилом (а про ту отвратительную драку до сих пор демоны разговаривают), значит, так и есть. Если он хочет пить чай с печеньем, смотря на драки между ангелами и демонами, значит, ничто его не остановит.

И вот, наконец, настал тот момент, ради которого Адриан вообще сюда пришёл. Он всегда был бунтарём, который делал самые неожиданные вещи в самый подходящий момент. И когда жнец достал Перо Судеб, демон уже знал, что он хочет провернуть. То, что считалось невозможным не только из-за правил, но и из-за сложнейшей системы заклинаний, чем и являлся на самом деле стадион — превратиться из члена жюри в участника.

Правда, просьба дать яблоко всё-таки смогла удивить сына Люцифера, но не настолько сильно, чтобы отвлечься от боя. Вообще, жнец без Косы Смерти и искупивший свой грех не смог бы стать хоть сколько-нибудь серьёзным противником чемпиону арены. Тут-то и пригодилось яблоко.

Райское яблоко — концентрат жизни и полезности. Но в руках демона оно меняет свои свойства на противоположные и становится сильнейшей отравой, действующей не на тело, а на силы разумного. Умение демонов менять одно на противоположное, кстати, отразилось в русском пожелании «ни пуха ни пера». Отправляющий это пожелание к чёрту знает, что вернётся оно противоположным по смыслу: богатой добычей. Свойства прошедшего через руки демона яблока отразились в классической легенде о запретном плоде. Адам и Ева из Рая были изгнаны совсем не потому, что нарушили запрет, а потому, что съеденное яблоко так ослабило их, что находиться не в родном, человеческом мире, стало невозможно.

Быть может, Тенебрарум и достаточно быстро выплюнул яблоко, но то успело сделать своё чёрное дело. Настолько, что демон, ни разу за весь бой не раскрывший крылья, был вынужден это сделать.

И, в общем, бой всё равно остался бы за демоном, если бы Адриан не стал использовать скольжение.

Многие исследователи считают, что это расовая способность жнецов, так как лишь они могут выполнять подобное перемещение, не боясь потерять чувство пространства. Но даже для них прохождение пространственно-временной прослойки между измерениями является очень пагубным. Несколько раз тело выдержит, а после начнётся стремительное разрушение межклеточных связей, что приведет к мучительной смерти.

Если раньше Рамиэль с Михаилом не могли вмешаться в бой, то неосторожно оставленное Перо Судеб дало им такой шанс. После первого же скольжения они поняли, что вмешаться необходимо — Адриан просто убьёт себя, так как победа над чемпионом потребует гораздо больше скольжений, чем может позволить себе Легендарный.

Перо Судеб требовало сразу нескольких энергий для написания, поэтому каждый из них взялся за Перо, чтобы написать требуемое. А требуемым выступало уравнение, в котором было два имени. Одно — Тенебрарум, а второе — Адриан, и знак равенства между ними. Почему подобным образом не поступил жнец? Хотел уйти из жизни, перед этим устроив бой с двадцать седьмым по силе демоном? Не догадался? Не был уверен, что это сработает, а сил было лишь на одно предложение? Использование Пера отнимает много сил, ведь даже у Рамиэля с Михаилом после написания двадцати символов заболели руки, даром что первые по силе представители своих рас.

— Победил Тенебрарум, — произнёс демон сразу после того, как остановилось движение. Это вмешательство буквально войдёт в историю, так как ни до Адриана, ни после такого не произойдёт. Как минимум из-за того, что Перо вернётся в хранилище в тот момент, когда сил Легендарного перестанет хватать для защиты от изменения памяти.

— Победил Адриан, — высказался архангел, чем заслужил недоумённый взгляд Рамиэля.

— У нас нет третьего судьи, меняй решение.

— Почему это я должен менять решение? Меняй ты, время-то идёт.

— Чтобы изменить решение, нужно озвучить причину. А я не знаю, как обосновать победу Легендарного при равенстве сил. Тем, что он наш... знакомый? — Рамиэль вовремя остановил готовое слететь с языка слово «друг». Такого понятия в обществе демонов не было, а самыми близкими были «любовник» и «союзник», но первое ставило во главе угла отношения, а второе — боевую мощь.

— Ты хотел сказать «друг», — проницательно заметил ангел. Рамиэль скривился и кивнул на замерших противников:

— Неважно. Время не ждёт.

— Победил демон, так как он уже был уставшим, а жнецы провели замену.

На оказавшегося на полу жнеца устремились два яростных взгляда.

— О чём ты думал? — как можно мягче спросил Михаил, хотя демон чувствовал, как его распирает от невысказанного опасения и беспокойства.

— Никогда не делай подобного! Ты мог погибнуть! — более категорично сказал Рамиэль, едва сдерживая себя, чтобы не накричать на безумца. Не сработает — этот этап давно пройден.

— Всё же обошло..кха! — Адриан успел прикрыть рот от неожиданного кашля. Судя по вытаращенным глазам, такой подлости от организма жнец не ожидал. А когда опустил руку, на подбородке была кровь. С совершенно растерянным выражением лица он достал платок из нагрудного кармана и вытер ладонь. Начал неловко подниматься с пола, но резко согнулся, прикладывая платок ко рту и заходясь в отвратительно хриплом кашле.

Повинуясь плавным и быстрым движениям рук архангела, их общий знакомый взмыл в воздух и перевернулся на бок. Вокруг него проявились визуальные эффекты от протекающей в пространстве энергии, а Михаил, получив полное понимание состояния жнеца, кратко сообщил демону:

— Рёбра, лёгкие.

Рамиэль с облегчением кивнул. Не слишком страшно, просто часть альвеол отделилась от других, вызвав кровотечение, и рёбра расслоились. Для того, что провернул жнец — пустяки. В принципе, сам по себе он такое восстановил минут за десять без всяких последствий, но, благодаря архангелу, организм управится за несколько секунд.

А вот если бы Адриан использовал скольжение ещё раз пять, то сам восстанавливался бы неделями. Но лучше об этом не думать. К счастью, всё обошлось. Но жнецу предстоит долгий разговор...

* * *

Микаэль помнил, как это было раньше. К приёму гостей готовилось всё поместье: два с лишним десятка прислуг передвигались по всему поместью, чистили серебро, стирали шторы, выбивали пыль, процеживали из старых пыльных бутылок в красивые сосуды вино и другой алкоголь, подбирали лучшие продукты для грандиозных обедов...

Теперь же в поместье было пусто. Танака, Бард, Мейлин, Финни — вся прислуга. Четыре человека никак не могли создать то ощущение готовящегося приёма, тем более что практически вся работа выполнялась одним-единственным дворецким. Который явно был не в настроении.

— Защитил свою репутацию? — спросил граф у демона, который с мрачным блеском алых глаз подал ему ужин. Себастьян вообще уже час как вернулся и всё это время ходил гораздо более грустным, чем обычно. Выражалось это в том, что дворецкий стал язвительным, чуть не накричал на Барда и налил графу чай другого сорта, нежели обычно, хотя время, когда Себастьян перебирал все виды чая, пытаясь найти самый приятный для Микаэля, давно прошло.

— Да, милорд, — ненадолго замер Себастьян, но тут же продолжил размещать еду на столе.

— Тогда что с твоим вниманием?

— Милорд... — чарующим голосом начал демон. В какой-то другой день граф послушал бы переливы интонаций в речах, но не сегодня. Вообще, очень интересная была привычка у дворецкого при упоминании какого-то обещания, им данного, раскладывать всё по полочкам. Мальчик подозревал, что это из-за знаменитого коварства демонов, которое требует даже простое оправдание построить так, будто обходишь какой-то опасный закон.

— Не желаю слушать оправдания. Давай прямо.

— Я узнал новую информацию о Гробовщике, — перешёл сразу к делу Себастьян.

— А больше ничего необычного или чего-то мне неизвестного? — насторожился Фантомхайв. Демон обожал одним сообщением отвлекать его от настоящей новости, из-за чего сделать необходимые выводы из информации было практически невозможно.

— Нет, более ничего, что стоило вашего или королевского внимания.

— Говори.

— Имя Гробовщика — Адриан Кривин, и это самый известный жнец. К тому же, он не искупил свой грех.

— Если я правильно понял, его силы гораздо больше, чем ты предполагал. Отношение ко мне не поменялось? — граф взял столовые приборы и занёс их над первым блюдом. Новость была не из тех, которые могли бы нарушить ближайшие планы, а на долгосрочные влияло слишком многое, поэтому ещё один фактор не был чем-то невообразимым.

— Нет, милорд.

— А справиться с ним сможешь?

— В поединке с ним я победил. — Демон на несколько секунд стал более довольным, но быстро вернулся в прежнее мрачное состояние.

— Так... А с этого момента подробнее. Расскажи мне всё, чего я не знаю о твоей отлучке. — Мальчик вонзил вилку в стейк и выжидательно посмотрел на дворецкого.

— Да, милорд...

* * *

Чай, плед, сонливость и газета. Что может быть лучше? Почти всё, особенно если тебя практически прогнали в мир людей. Ну, точнее, Гробовщик сам себя прогнал, отказавшись после потери статуса судьи наблюдать за мероприятием. Рамиэль и Михаил достаточно понимающе отнеслись к такому пожеланию, разве что ангел пожалел о быстром расставании и выразил опасения, что это была их последняя встреча. Сергей на этих словах неожиданно сильно расчувствовался и чуть не расплакался. Ему резко стало очень жалко расставаться с двумя сильнейшими представителями своих рас, да и чувства пришли в какое-то совершенно не свойственное им смятение. Поэтому он быстро умотал в мир людей, заперся в Бюро и запретил себе об этом думать.

Сколько Сахаренко провёл в тишине и покое, он не считал. Точно прошло несколько дней, пару раз жнец садился решать проблему души Сиэля и даже в чём-то преуспел. Он смог обнаружить уничтожения одних эмоций другими, но не более того. Как это использовать, Гробовщик ещё не придумал.

В общем, у Сергея была не депрессия, но очень меланхоличное состояние. Делать ничего не хотелось, даже вшивание новых знаний (всё те же навыки владения шпагой) проходило медленно и монотонно. Жнец подозревал о причинах такой подавленности — очень ударила по нему разница между ощущением всемогущества и резкой слабости после боя. Конечно, наложилось несколько факторов — от использования Пера (оказалось, оно берёт силы не из ниоткуда, а тянет из пользователя) до совершенно «неправильных» скольжений (не предназначено это для боя, возможность использования в бою — побочное явление), но послевкусие было горьким.

Когда Сергей в очередной раз поднёс чашку ко рту и отпил, его взгляд зацепился за большие печатные буквы. Чай попал не в то горло, Гробовщик закашлялся, пролил напиток и выматерился.

Заголовок на мокрой жёлтой бумаге гласил: «Восстал из мёртвых? Госпиталь «Карштайн» творит чудеса!»

Примечания:

Так, следующая прода будет нескоро, так как у меня соавторы других фанфиков возмущаются, что я их бросил.

Комментарии, предположения?

Одинокая тень мелькнула в лесу, проскользнула в приоткрытое окно и незримым призраком понеслась по коридорам особняка, тихо просачиваясь через запертые двери.

Наконец, цель визита была достигнута. Войдя в комнату, незнакомец сразу направился к большому шкафу на противоположной стороне помещения. Внезапно он застыл с поднятой ногой и переместил её обратно на пол.

— Негоже такой маленькой змейке ползать под ногами людей. Это может привести к трагедии, — прошептал Гробовщик серебрянному колечку толщиной не более карандаша, на которое чуть не наступил. Колечко шикнуло, развернулось и отползло к стене, а Сергей сделал ещё шаг и открыл дверцу заветного шкафа.

Спящие ровными рядами кошки умилили жнеца, но тот осторожно достал один пушистый клубок, душу которого он очень хорошо помнил, и закрыл дверь, чтобы встретиться взглядом с сереброволосым юношей. Его щёки и шею украшали перламутровые чешуйки, на плечах разлёгся белый змей, а тонкие брови были нахмурены.

— Кто ты? Что тут делаешь? Говорит Оскар.

— Я захаживающий за кошками. Приятно познакомиться, — сболтнул первое пришедшее в голову растерявшийся Сергей и протянул руку в жесте рукопожатия. Снейк руку не подал, лишь вопросительно наклонил голову.

— Зачем захаживать за кошками? Говорит Оскар, — спросил Снейк спокойно, но с некоторым подозрением.

— Потому что если не захаживать за кошками, необходимо будет захаживать за змеями.

— Понятно. Говорит Оскар. А зачем захаживать за змеями? Спрашивает Дени.

— Не знаю. Себастьян так сказал. — Жнец свалил весь бред на демона и аккуратно обогнул юношу. Почувствовав приближение демона, Сергей провалился в пространство между мирами, окутывая кошака своей силой. Выпал с изнанки Гробовщик уже у себя в Бюро. Робин так и не проснулся, но точно был жив — жнец это проверил сразу.

Осторожно положив пушистого разбойника на подушку, Сахаренко вышел из дома. Пора уже разобраться с надоедливыми тварями. Его уже четыре дня донимают снайперы — кто-то его заказал, но теперь стали стрелять на поражение. Голова, грудь. Сергей уже начал чувствовать, когда в него целятся, и приобрёл небольшую паранойю на открытые пространства.

Просто пройдясь по соседней улице, он чуть не словил кусочек металла. От него жнец ушёл скольжением, перемещаясь прямо к стрелку. Дуплет из лупары, произведённый вплотную к человеку, размазал надоедливого убийцу по стене.

— Как вы меня достали! Да ещё и душ у вас... Нет...

Гробовщика как подушкой по голове огрели. Действительно, у снайперов, что на него охотились, не было душ. Во-первых, они не ощущались, а во-вторых, за ними не пришли жнецы.

— Так, так... Значит, вы у нас какие-то сверхъестественные твари? Причём вполне убивающиеся даже не серебряными пулями?.. Я помню нескольких таких существ, но все они имеют яркие отличительные признаки.

Но об этом надо было думать позже — сейчас ему надо было на корабль. Точнее, не прямо сейчас, но как минимум начать собирать вещи уже надо было. Отплытие, в конце концов, уже завтра, а те усилия, что потребовались для получения билета, явно бы обесценились, если бы жнец не успел на судно. Тем более, что неизвестные охотники за его головой вряд ли попадут на корабль, а если и попадут, их там наверняка будет меньше, чем на суше.

* * *

Шум, гам, крики, как хорошо, что всё это перебивалось приятными ощущениями от человеческих душ. Весь причал буквально пылал воодушевлением, счастьем, предвкушением, интересом. Не было грусти или боли, опасения или ревности, зависти или гнева. Даже грузчики, которые должны были быть задолбавшимися рабочими, сияли весёлым снисхождением к тем, кто открыто восхищался «Кампанией».

Гробовщик быстро оказался на борту, участь быть задавленным толпой его миновала. По правде говоря, это была больше заслуга его бессонницы, так как он притащился на корабль, ещё когда тот не был погружён. Без багажа — ему он не нужен. Чувствовал он себя не очень хорошо — сильная усталость, но не физическая, а как от болезни. Как будто он резко заболел гриппом, но это было совершено невозможно — жнецы не болели. Из-за своего состояния Гробовщик не стал следить, кто поднимается на борт, а просто поплёлся спать в каюту.

Аура демона стала для него спасением — как только он почувствовал в пространстве вокруг себя переливы горячей энергии, буквально вдыхающие в него жизнь, давящее чувство ушло.

— Интересно, почему в присутствии своего природного врага мне так хорошо? Или демон просто уничтожил то, что на меня давило, поэтому своё обычное состояние я воспринимаю как райское наслаждение?

Поднявшись с узкой кровати, жнец направился поближе к Себастьяну. Хотя его аура накрывала весь корабль, чисто психологически так было легче.

К людям жнец вышел уже в своём привычном амплуа. Костюм, аккуратно уложенные волосы, тонкая змеиная улыбка, блестящие глаза. Хоть он и не был аристократом, его богатство было широко известно в обществе. К тому же, его знали многие. Кто-то обращался в его Бюро за упокоением близких, кто-то знал его по его делам с Винсентом Фантомхайвом...

Просочившись через толпу, Гробовщик натолкнулся на Снейка, но легко его обогнул, спрятавшись за туловищем какого-то толстого господина. Проделав необходимые манипуляции с толпой и незаметно подхватив бокал вина с подноса, Сергей остановился у стены, неподалеку от графа с Тенебрарумом или по-привычному Себастьяном.

Поговорить с ними? В принципе, можно: Фантомхайву он ничего не сделал, а репутацию или честь дворецкого поступок Сахаренко вряд ли повредил.

— Добрый день, граф.

— Здравствуй, Гробовщик. Что тебя сюда привело? — вежливо осведомился мальчик, одновременно поедая какие-то закуски и запивая их вином. «О времена, о нравы!» — подумалось жнецу, а вместе с лёгким осуждением пришло любопытство. Как выглядит пьяный граф? Как себя ведёт?

— Полагаю, то же самое, что и Королевского пса. Невероятные успехи Авроры в области медицины, — успешно скрыв мысли, без всяких вихляний и торгов прямо ответил Сергей. Настроения устраивать брачные пляски под каждым смыслом у него не было. Зато в общем у него было настроение поговорить с кем-нибудь, посмотреть его настроение, реакции на слова, возможно, подразнить...

Реакция графа приятно согрела жнеца. Видимо, привыкший к уклончивым ответам директора Бюро Похоронных Дел мальчик на мгновение застыл, непонимающе хлопнул ресницами, прожевал сыр и, сглотнув, спросил с некоторым неверием в голосе:

— Тебе что-то известно?

— К сожалению, не больше вашего. Но точно уверен в одном. Полноценное воскрешение — это не то, что могут простые люди.

— Полноценное? — заинтересовался графёнок, отходя в сторону. Жнец последовал за ним, как и дворецкий, кидавший на Сергея жгучие взгляды, на которые тот изо всех сил не обращал внимания.

— Воскрешение одновременно с призывом души в тело. Такое разве что демоны могут. При условии, что у них есть душа и она не съедена, — пояснил Гробовщик, залпом допивая свой бокал.

— А неполное? — задал очевидный вопрос мальчик.

— Воскрешение тела без души. Печальное зрелище, по правде говоря. Хотя может быть красивым, особенно, если трупов много. И на самом деле я бы предпочёл, чтобы Аврора воскрешала именно трупы, а не людей.

Вспомнился Сиэль, безумно бьющийся в руках жнеца, рвущийся к огонькам душ где-то наверху. Тело, пытающееся на абсолютно природных инстинктах восполнить недостающую свою часть. Отвратительное, неестественное зрелище, от которого на голове волосы дыбом встают. До слёз печальное и жалкое, а вместе с тем — торжественное и восхитительное. Природа восторжествовала над разумом, как же!

— Почему?

— А? — выпал из потока мыслей Гробовщик.

— Почему будет лучше, если Аврора станет воскрешать трупы? — терпеливо проговорил мальчик, супя тонкие брови. Рука у Сергея потянулась было разгладить эту морщинку, но он сдержался.

— Потому что это будет привычно. Будет ясно, как с этим бороться... Но если они действительно воскрешают...

Сахаренко хотел многозначительно замолчать, но в этот прекрасный план вмешался Себастьян:

— Это будет катастрофа.

Воспользовавшись тем, что внимание оказалось переведено на него, демон кивнул Сергею:

— Нам с графом надо спешить.

— Тогда прошу меня простить, — кинув сожалеющий взгляд на графа, Гробовщик мягкими шагами прошёл под гигантскую лестницу, ведущую на второй этаж. Жнец сам себя не узнавал: вежливый, недвусмысленный, последовательный, послушный! Как будто неплохо выпил: настолько несвойственное поведение.

Сергей так погрузился в самокопание, что чуть не пропустил официанта с пустыми бокалами на подносе. Подхватив буквально последний (интересно, кто лишился его по вине Гробовщика?), жнец последовал за усатым мужиком, который взял предпоследний.

Заплатив за то, чтобы ему в бокал налили воду, он вошёл в помещение. Такое ощущение, что эта вода из алмазов выжата и в космос с Гагариным летала. А может, её собирали эльфы с травинок в жаркое летнее утро на Нидевилире. А вдруг это с обмёрзших костей мамонта лёд растаявший. Или эта жидкость является гуманоидом под наркотой.

Сделав малюсенький глоточек, Сергей проанализировал свои ощущения. Осознав, что он не превратился в Бога, шрамы не исчезли с его лица, и даже мир вокруг него не стал Раем, жнец погрустнел. Вылить или оставить воду ему не позволила жадность. Да заплатив такие деньги, Сергей даже вчерашнюю заварку будет назвать «лучшим чаем в его жизни», не то что вкусную и чистую воду! Даже не так. ВКУСНЕЙШУЮ И ЧИСТЕЙШУЮ!

Зал, в котором проходило мероприятие, был огромен. Сразу понятно, что Общество Авроры совсем не скромничает и не собирается скрываться от всяких там цепных псов королевы. Зал с лестницой, которая ведёт в ответвления коридора, закрытые стёклами, золотые колоны, огромное количество дерева и золота — признаки богатства. Портреты на стенах, газовое освещение, куча народа, орган на лестнице... Орган на лестнице! Кто вообще ставит орган на лестницу?!

— Феникс! — прозвучало перед ним, и Сахаренко открылся вид на Себастьяна и Фантомхайва, стоящих в странных позах. Чувства, исходящие от них, были столь яркие, что жнец не выдержал и расхохотался.

— А, месье Гробовщик! — с некоторой даже угрозой воскликнул тот, кто несколько секунд назад дал лже-Сиэлю и его дворецкому значки.

— Вижу, вы снова забыли свой членский значок. И вы давно у нас не появлялись! Были дела?

«Месье» припомнил, что в его Бюро, когда он ещё сам занимался его делами, приходили заказы от госпиталя Карштайн. Некрупные, но стабильные. Никаких значков Сергей не помнил, и даже не предполагал, что они у него есть. В конце концов, Гробовщик разбирался в доме год назад, при вселении, а память его не настолько совершенна, чтобы помнить всё, что он выкинул из объёмных ящиков.

— О да... Я, можно сказать, спасал души, — завуалировал Сергей нечто расплывчатое, с удовольствием замечая блеск демонических глаз. Для Тенебрарума не стала секретом буквальность сказанного выражения — в конце концов, душу спасали от него. Мужчина же, напротив, воспринял выражение в переносном смысле, поэтому якобы понимающе кивнул и, сославшись на дела, отошёл.

— Феникс! — проорали над ухом жнеца, на что тот вздохнул. Видимо, это слово будет ему ночью являться, так оно вопьётся в мозг за это плавание.

— Виконт, стоило ли так шуметь? — мягко улыбнулся Сергей мужчине с лавандовыми глазами, который отшатнулся в сторону, резко подрастеряв своё хорошее настроение. Заметив спрятавшегося за спиной демона мальчика, Сахаренко шагнул вперёд, оттесняя виконта.

— М-м-мне пора... — заторопился Друитт, профессионально ввинчиваясь в толпу и скрываясь за людьми от пристального взгляда Сергея.

— Алистер, куда же вы! — рассмеялся Сергей, следуя за бледным Чембером. Интересно, а его можно называть златоволосиком? Получается, что Себастьян — черноволосик, а граф — синеволосик? Прикольно, надо будет посмотреть на их реакцию при случае.

Внезапно движение в зале остановилось. Как механизмы, люди одновременно замолчали и посмотрели на лестницу, на которой появился молодой человек. Глядя на него, Сергей вдруг задумался, что необходимо научиться различать цвета так же хорошо, как женщины, ибо сказать, какого цвета у него волосы, было решительно невозможно для жнеца. Темнее блондина, но светлее шатена — это всё, что мог о нём сказать Сахаренко.

Райан Стокер, главный доктор госпиталя Карштайн. Его фотография была в газете, поэтому Гробовщик смог его узнать. Ну и из манги он тоже кое-что помнил.

— Пламя в наших сердцах, да никто не погасит. МЫ — ФЕНИКС! — заорал он и сделал фирменную позу так быстро, что Сергей на миг забеспокоился о его позвонках.

Далее следовала краткая презентация на тему здоровья, похожая на речи физрука в школе Сергея. Та же жизнерадостность, то же воодушевление, активные телодвижения. Но всё переменилось, когда доктор заговорил о смерти:

— Смерть! Но даже от этой напасти теперь есть спасение! — голос Стокера загремел по всему залу, разжигая огонь в душах людей — это жнец чувствовал буквально. Ораторские навыки Райна заставляли вскипать разумы людей, внимательно ловящих каждое его слово.

— Дамы и господа. Позвольте мне представить вам результат наших исследований. Маргарет О'Коннор, которая умерла семнадцать лет назад. Ужасная трагедия...

— Тело настоящее? — острый слух Гробовщика уловил тихий вопрос графа, и ответ демона:

— Не могу сказать. Я не чувствую разложения, но чую тлен.

Сергей видел, что тело настоящее. Была заметна плёнка воспоминаний и даже некоторое подобие души... Искажённое, тёмное, с отростком, уходящим куда-то в пространство. Отвратительное, неестественное, безумное, ужасное, дикарское зрелище! Гробовщик захотел уничтожить эту тварь, как только увидел. Всё его тело пело от напряжения.

— А теперь, дамы и господа, я продемонстрирую настоящую силу медицины!

Доктор в белом костюме повернул какой-то рубильник, что незамедлительно вызвало судороги тела. Это продлилось несколько секунд, после чего провода были оперативно сняты с тела девушки. Никаких закрытых глаз или швов на теле — чистая бледная кожа, соответствующая званию покойника.

— Смотрите! Она восстала из мёртвых!

Девушка села в гробу и открыла глаза, непонимающе хлопая глазами. Гробовщик уже чувствовал в своей руке ещё не видимую, но уже осязаемую гладкую кость Косы. Уничтожить эту тварь, это ненавистное порождение неестественного.

— Мэгги! Мэгги, дорогая! Спасибо, доктор! — кинулись к ней родные, а Сергей подошёл ближе к Себастьяну и процедил сквозь зубы:

— Вы тоже это чувствуете? — получив в ответ такую же интонацию:

— Не думал, что у них осталась смелость так делать...

Тем временем оживлённая медленно вылезла из гроба и, нежно улыбнувшись жениху (для отца слишком молод, а для брата — непохож), вцепилась зубами в его шею. На этом моменте люди в зале отшатнулись и побежали на выход, следуя внезапно проснувшимся инстинктам.

В женщину, успевшую за три секунды осушить человека, прилетел комплект столового серебра, испепеляя её на месте.

— Мне кажется, или это... — Гробовщик помнил лишь одно существо, которому столь явно вредит серебро, и это не зомби:

— Вампир.

Закончил за него Тенебрарум, преображаясь в гораздо более близкую к демону форму.

— И тут их много, — с омерзением добавил Сергей, раскрывший ауру на полную. По всему кораблю он чувствовал подобных существ. И два огромных скопления в трюмах, скрывающих в себе тысячи голодных чёрных недодуш.

Примечания:

Ха-ха-ха! Я вернулся! Кстати, не знаете, что со страницами? Мне кажется, что их больше, чем должно получаться.

Извините, возможно, спутанная глава, так как я параллельно писал другой фанфик... Главное, чтобы они не смешались, да...

— Они бессмертные?! — крикнул Алексис Миддлфорд, краем глаза замечая, как только что зарубленный оборванец с нездоровыми красными глазами легко поднимается и впивается в шею неуспевшей убраться женщины.

— Во имя Господа, сдохни!!! — заорал молодой человек в рясе, с силой опуская серебрянное кадило на голову кровожадной твари. Нелюдь вспыхнул и за несколько секунд превратился в головёшку.

— За королеву! — закричала семья рыцарей, в едином порыве оттесняя чудовищ в коридор и закрывая тяжёлые дубовые двери, подпирая их собственными телами.

— Им надо либо рубить голову, либо... — начал Эдвард, но его перебил священник:

— Господь не оставил нас! Вы видели? Эти твари боятся крестного знамения! Слушайте меня, люди!

Он закричал на весь зал, полный выживших людей, окровавленных, растерянных, страдающих. У кого-то из них убили родных, кто-то едва избежал смерти, и уж точно никто не ожидал, что увеселительное плавание обернётся бойней. Неудивительно, что упоминание Господа внесло некоторое облегчение на лица верующих. Вера всегда была сильна в подданных Англии.

— Он всё ещё с нами, Он поддерживает нас! Впустите Его в своё сердце!

— Нам надо пробиться к шлюпкам, святой отец, — процедил глава семейства Миддлфорд после очередного болезненного толчка в спину. Мужчина понял его правильно и закричал:

— Нам необходимо пройти к шлюпкам по головам этих существ! Господь поможет нам в этом! Давайте, все вместе!

Он вздохнул побольше воздуха и начал молиться:

— Áve, María, grátia pléna...

Один за другим его слова стали подхватывать, и вот уже в зале вовсю звучал многоголосый хор. Молитву шептали, запинаясь говорили через слёзы, кричали, вкладывали всю душу и эмоции. Текст знал и стар и млад, и в какой-то момент в двери перестали толкаться, и раздался жуткий крик.

— Пошли! Не переставайте! Во имя Господа! За королеву! — маркиз был негласным лидером практически бесконтрольной ранее толпы, которая с помощью священника всего за несколько минут стала единым комом силы и облегчения. Каждый будто знал, что делать, словно ангелы-хранители шептали им на ухо советы.

Тяжёлые двери разошлись, открывая вид на скалящихся существ, которые пятились с каждым шагом читающей хором толпы. В них не осталось ничего человеческого, хотя Алексис ещё недавно видел, как они разговаривали и дрались как люди. Да он сам несколько минут назад сражался с подобной тварью на шпагах! Но сейчас в этих окровавленных бродягах с красными глазами маркиз не видел ничего человеческого.

— Не пускайте сомнения в сердце! Смотрите! — священник, гремя над толпой, размашисто перекрестил ближайшего вампира. То, что дело они имеют с вампирами, поняли уже все, кто хотя бы раз слышал о них легенды и сказки. Бледные. Мёртвые. Пьющие кровь. Невероятно сильные — таких лучше не подпускать к себе.

Перекрещенный завыл и вспыхнул голубым огнём, за секунду превращаясь в кучку обугленных костей. Восемьдесят с лишним человек медленно шли через коридоры, окружённые вампирами. Переодически звучали выстрелы, уносящие жизни — вампиры не были тупыми зомби, они знали, как пользоваться оружием.

К счастью, всех стрелков быстро убивали. Крестом или сталью, так или иначе — но убивали.

Люди из первого класса постепенно продвигались к шлюпкам, постоянно молясь и освещая всё вокруг крёстным знамением. Впереди всех шли рыцари королевы и скромный священник с голубыми глазами.

* * *

— Защищай людей, их пора ещё не пришла! — мощным ударом Косы Нокс снёс головы сразу трём тварям, имевшим неосторожность не отреагировать на его яростный крик.

— Сам знаю! — огрызнулся Грелль, отпинывая ногой летящий в него стул и распиливая поваленного чуть ранее вампира.

— И вообще, начальник я! Сука, ты сломал мне каблук! — ещё одна голова слетела с плеч.

Рональд качнулся в сторону, пропуская мимо железный прут, наступил на него правой ногой и, продемонстрировав прекрасную растяжку, обхватил левой ногой шею напавшего. Следующее движение сломало шею вампиру и позволило жнецу крутануться на стоящем вампире, снося Косой всех в зоне досягаемости.

Сатклифф изящно ушёл от удара, надев на руку вампира бензопилу. Позавидовав острым ногтям (ах, какой маникюр!) своего противника, жнец повернул Косу, сломав ему руку, и продолжил ей орудовать, прикрываясь болтающимся и воющим от боли вампиром от его сородичей.

Вообще, жнецы были знатоками боя со своей Косой. Сотни лет тренировок, тысячи боёв, десятки тысяч различных ситуаций, противников. По идее, они должны быть настоящими машинами смерти даже без оружия, опыт не пропьешь, но всё упиралось в то, что Коса Смерти — столь же необходимый прибор для жнеца, как и очки. Жнец без Косы практически ни на что не способен. Слишком большая разница между возможностями с Косой и возможностями без Косы. Зато задавить полубога смерти, не лишив его оружия, практически невозможно, что сейчас и демонстрировали два жнеца.

Несмотря на то, что они были лишь немного быстрее и сильнее нажравшихся крови вампиров, Грелль и Рональд устроили полноценную бойню среди тварей. Благодаря их усилиям держался второй класс, запертый в узком коридоре и не способный пройти к шлюпкам.

* * *

— Так вот, что тут происходит, — со скучающим лицом сказал Фантомхайв после того, как Гробовщик быстро рассказал свои догадки, сплетённые с сюжетом манги. Да, просто вампиры, неизвестно кем и зачем притащенные на корабль, что такого-то?

— В любом случае, нам нужно допросить главного виновника — Стокера. За ним! — скомандовал граф, заметив, что Райана нет в помещении.

— Куда он побежал?

— Туда! — хором сказали Сергей с Себастьяном и обменялись взглядами. Жнец нашёл человека по свету его души, демон, наверное, так же. И троица, в которой был всего один человек, быстрым шагом направилась в сторону, в которой болотным огоньком в кромешной тьме горела душа Райана.

Подобравший на ходу серебряный нож, Сергей уже не чувствовал себя так, будто готов в любой момент задействовать Косу, хотя хорошо ощущал растекшиеся по всему кораблю недодуши и постепенное угасание человеческих жизней. Ощущал он и жнецов — Грелля и какого-то незнакомого, возможно, Нокса. Ещё было присутствие нечто знакомого, но незримого...

Из коридора сбоку выскочил вампир, сходу попробовавший ударить стулом Сахаренко. Тот пригнулся и всадил нож в глаз напротив, подхватывая выроненный убитым стул и снося второго тяжёлой деревянной мебелью. Вампир улетел обратно в коридор, но больше не выскочил — лишь его голова, красиво крутясь в воздухе, полетела дальше по коридору.

В коридоре с ожесточённым лицом стояла Элизабет, невеста Фантомхайва, с двумя прекрасными шпагами в руках. Позолоченные, окровавленные, изящные... Сергея на секунду накрыло знакомое чувство сладкого безумия, но он быстро взял себя в руки. Теперь это получалось гораздо легче, чем много месяцев назад, когда каждое впечатление могло выбить жнеца из течения жизни.

Мечница сделала шаг вперёд, угрожающе приподняв клинки, но затем различила за Сахаренко графа со слугой. Неловко ойкнув, девочка попыталась спрятать оружие за спиной.

— Ой, Сиэль! А что вы тут делаете? Я тут... Отделилась от родителей, а тут эти сумасшедшие... А кто это с тобой?

Видимо, она волновалась, так как речь её была медленной и не слишком логичной. Не размеренной, обозначающей, что человек продумывает каждое слово, а хаотичной и сбивчивой.

— Элизабет! — явно неприятно удивился мальчик, на несколько секунд теряя состредоточенный вид:

— Тебе нельзя здесь наход...

Он запнулся, рассмотрев общий вид невесты. Для не слишком высокой девочки мечи были великоваты, поэтому за спиной их спрятать не получалось. К тому же, пропитавшееся красным прежде белое платье навевало вполне определённые мысли.

Сергей уже давно заметил, что последний прямой Фантомхайв был далеко не глуп. Если говорить прямо, то аномально умён для своих лет. Возможно, это последствие произошедших событий, может, мальчик носит в себе что-то необычное, типа наследия умершего бога разума или ещё какую мистическую хнерь, о которой жнец не прочитал, но факт остаётся фактом.

И сейчас граф сделал мгновенные выводы из имеющейся информации, резко сменив линию поведения:

— Мне будет гораздо спокойнее знать, что ты со своей семьёй.

— Но я хочу защищать тебя! — запальчиво воскликнула Лиззи, а Гробовщик отметил, что на лице мальчика не появилось ни грамма удивления. Видимо, он успел понять и это.

— Нет времени на споры, Лиззи. Спрошу в последний раз: ты уверена?

— Да. — Взгляд зелёных глаз столкнулся с серьёзным взглядом единственного голубого.

— Тогда пошли, — сделал первый шаг граф вперёд по коридору, посмотрев на Себастьяна и кивнув тому. Рисковать невестой он точно не собирался.

«Адриан, ты можешь перенести её к шлюпкам, к её семье?»

Зов демона не стал для Сергея особой неожиданностью. О таком умении Себастьяна он помнил, правда, не думал, что тот попросит жнеца, а не прикажет. Отвечать Гробовщик не стал, просто едва заметно кивнув.

Не сбавляя шага дворецкий немного сместился к девочке и посмотрел ей в глаза, после чего отдал бесчувственное тело Сахаренко, одним скольжением переместившемуся к шлюпкам, на которых уже вовсю грузился народ. Передав девочку на руки Миддлфордов и кое-как отбившись от вопросов главы семейства, почему его дочь находится на руках практически незнакомого им человека, Сергей решил не тратить силы и пешком побежал к демону, чья сила гораздо лучше ощущалась в пространстве, чем душа графа.

* * *

— Ты так тоже можешь? — спросил Микаэль, когда Гробовщик в мгновение ока исчез из виду.

— Нет, милорд, — поклонился дворецкий, одновременно разрывая нескольких тварей на части. Их количество увеличивалось, и Фантомхайв искренне не понимал, как Райан мог бежать через все эти толпы так, чтобы его не замечали. Вполне возможно, что Стокер их контролировал или не был для вампиров пищей.

Так или иначе, погоня за докторишкой замедлилась, но не сильно, так как Себастьян вырезал нападающих с удивительной скоростью. Мальчик почти не видел его силуэт, метавшийся из стороны в сторону и широкими взмахами вырубающий просеки в рядах вампиров.

Кровь, запах крови, крики, абсолютная беспомощность кажущихся опасными фигур... Даже обстановка похожа. Тёмные коридоры уже не освещаются потухшими свечами, ковры на полах пропитаны кровью, отчего мерзко хлюпают под ногами. Казалось бы, единственное, что поменялось, это то, что вместо каменного зала — узкий проход.

Но нет, он не стоит на коленях на железе, а твёрдо держится на ногах. Машина смерти, повергающая десятки противников в один миг, идеальный помощник с умом, словно арифмометр, опытнейший управляющий, повар, запоминающий рецепты с одного повторения, и прекрасный учитель в одном лице подчиняется ему. Фантомхайв даже не останавливается, размеренно шагая вперёд, тогда как его демон защищает свою пищу...

Чтобы отвлечься от таких мыслей, мальчик переключил своё внимание на неожиданный поворот с Элизабет. Его невеста всегда была неким комочком беспокойства и эмоций, доставляющим кучу неудобств. Она была... Бесполезной. Жужжит, пищит, пытается разговорить, в худшем случае — тянет гулять.

Сначала графа это невероятно раздражало, особенно сразу после катастрофы. Его налившаяся мраком душа не выдерживала столь радостную особу поблизости. Затем Микаэль смирился и даже стал радоваться вместе с ней. Немного, буквально по капле, вместе с бессмысленными поступками девочки к нему приходили лёгкость настроения и даже нежность.

Ну а сейчас... В глазах Фантомхайва Лиззи преобразилась. Да, она пыталась быть собой прежней, но после того, как стало понятно, что её глупость — всего лишь маска, эти попытки стали тщетными. Видимо, на неё тоже сильно повлияла трагедия Фантомхайвов, но, в отличие от последнего из рода, она не стала выказывать эти изменения. Конечно, ведь у неё есть те, кто может заметить эти изменения, а не просто демон, которому не наплевать лишь на уничтожение всего вокруг и душу контрактера. Мальчик вздохнул. От каких мыслей уходил, к тем и пришёл. Впрочем, уже неважно.

— Я закончил, милорд.

— Тогда переоденься. Ты весь в крови, от тебя нес... Неподобающий вид для дворецкого, — холодно произнёс Микаэль, стараясь не смотреть на демона, у которого даже изначально чёрный пиджак отсвечивал красным. Вот в такие моменты как льдом, введённым в вены изнутри, пробивало холодом понимание настоящей природы демона. К счастью, они происходят достаточно часто, чтобы обманываться обычным поведением Себастьяна.

Через минуту дворецкий уже переоделся, откуда-то достав совершенно новую форму, и где-то помыл руки с лицом. Учитывая тот факт, что материализовать вещи демону Микаэль запретил ещё в самом начале их отношений, мальчик не понимал, как это было сделано.

— Он скрывается за этой дверью, милорд.

— Так открой её. — И дворецкий одним резким движением выбил дверь, после чего они вошли в помещение.

В отличие от всех остальных увиденных графом мест на корабле, эта комната не была предназначена для того, чтобы сюда заглядывали пассажиры. Вместо роскоши — голый металл, вместо газовых фонарей — масляные светильники. Трубы, идущие со всех сторон, разноцветные рычаги и болты, кривой потолок, грязь на полу и затхлый жаркий воздух. Тесная комнатушка, явно добавленная в план судна лишь для технического обслуживания корабля.

— ...мной, госпожа! — пройдя по узкому коридору и повернув за угол, Фантомхайв увидел стоящего на карачках Райана, который что-то истерично говорил фигуре в белом. Упомянутая госпожа была высокой (хотя для графа практически все высокие) и роскошной. Хотя с позиции Микаэля был виден лишь профиль женщины, к тому же прикрытый белой фатой с мушками, огромное количество всяких украшений и элементов дизайна платья свидетельствовали о благосостоянии этой леди.

— Именем королевы, вы арестованы. — Фраза, конечно, не слишком подходила ни к ситуации, ни к титулу графа, но не сказать хоть что-то Микаэль не мог. Джентльмены молча не нападают, необходимо как минимум обозначить своё присутствие.

— А вот и они. Видишь, Стокер, совсем и не страшные, — глубокий и странно-знакомый голос раздался из-под фаты, звеня саркастичным весельем. Пока Микаэль хмурился, пытаясь вспомнить, когда он слышал эту интонацию, Себастьян шагнул вперёд к отпрянувшему докторишке.

— Не спешите... Неужели вы не хотите узнать о сложившейся ситуации подробнее? — спросила женщина, откидывая фату. Лицо Фантомхайва превратилось в ледяную маску, а изо рта стали выходить слова, звучащие всё громче и громче, пока наконец он не сорвался на крик:

— Больше всего на свете. Ты же поведаешь нам о том, что здесь вообще происходит, тётя?!

Взгляд Микаэля прикипел к лицу в обрамлении белых кружев — лицу Анджелины Даллес, прежде заключённой Пентонвиля, самой надёжной тюрьмы Англии.

Примечания:

Да, виноват. Во-первых, боевку не поставил, хотя планировал. Во-вторых, задержал. Но новая четверть и куча работы сильно подорвали мою работоспособность, увы(

Но в следующей главе... Нет, лучше не обещать, а то не выйдет. Она, кстати, будет опять же непонятно когда, график гуляет как уж на сковороде.

Ну, комментарии, критика, ещё что-то...

Ухватиться за протянутую в твою сторону вещь, долженствующую выполнять функцию оружия, потянуть на себя, и врезать на противоходе. Шагнуть в сторону, сбивая с ног вампира, когда тот только начал переносить вес тела на переднюю ногу, и размозжить голову чётким ударом каблука. Пнуть подбирающегося сзади в грудь, чтобы отлетевшее тело на миг расчистило пространство вокруг. Пока круг не сжался, из пространства на мгновение вынимается Коса, и молодецким широким ударом отрезаются ноги всех стоящих рядом. А ведь можно и не ноги! Лёгкий подскок — и Сергей в прямом смысле ходит по головам, срубая соседние.

Ходить по головам неудобно — эти подвижные шарики постоянно стремятся наклониться в разные стороны, заставляя ногу соскальзывать. Ещё и соседние шары стремятся тебя укусить. Сделав несколько шагов и срубив с десяток тыковок, Гробовщик зацепился взглядом за труп. Труп пухлой (о мёртвых либо хорошо, либо ничего) барышни средних лет был высушен каким-то упырём, и пустая оболочка валялась, никому теперь не нужная. Возможно, когда-то она была богата, окружена людьми, а теперь... Не нужна. Никому, кроме Гробовщика.

От пришедшей в голову мысли Сергей расхохотался и соскочил с головы вампира, попутно футбольным ударом врезая ему по челюсти. Что-то подсказало жнецу, что кусаться теперь этому противнику будет сложновато. Может, хруст зубов?

— Ахахаха! Когда разумный становится безумцем? — Коса разрубает ближайшего на две не очень равные половинки. Толчок за спину обратной стороной оружия, и очерчивание круга лезвием.

— Когда смеётся без причины? — не стоит думать, что после самой первой попытки Сахаренко не тренировался с косой. Учитывая, что само оружие будто помогало им управлять, кое-какие результаты были, поэтому подойти к Сергею было практически невозможно. А вампиры (особенно нажравшиеся крови) не были идиотами, и жизнь свою вполне ценили. Поэтому жнецу постоянно приходилось шагать за ними, уничтожая отступающих. Причём кровососы не обращались в откровенное бегство. То ли жажда крови была сильнее жажды продолжения существования, то ли они не хотели поворачиваться спиной к Сергею.

— Когда повторяет одно и тоже действие в надежде на изменение результата? — рывок вперёд — и волна, как капелька воды, катящаяся по листу, красиво скатилась с лезвия и полетела по узкому коридору, переламывая и разрубая недоживые препятствия на своём пути, попутно очищая вид на иссушенные трупы, усеивавшие пол.

— Или когда начинает ПОДНИМАТЬ МЁРТВЫХ?!

В начале своего пути Сергей разрезал плёнку воспоминаний Косой и сшивал собственными волосами. Где-то месяца три назад стал напрямую склеивать собственными силами, а сейчас, с полностью освобождённой силой...

Глазницы скелета засветились как яркие изумруды, от очередного взмаха две светящиеся точки расплылись в воздухе, как лёгкие ленты гимнастки. Некоторое время они удлинялись, пока в какой-то момент не сорвались и не разлетелись зеленоватым туманом вокруг Сергея.

— Уничтожьте вампиров! Ахахаха!

Вокруг и раньше было неспокойно (вампиры, с криками и оскорблениями набрасывающиеся на Сергея, вопли и хрипы умирающих и натужный рокот мотора, уже не справляющегося без обслуживания, не способствуют медитативному созерцанию), а теперь и вовсе творилось безумие. Для кровососей стало огромной неожиданностью, что мёртвые, оказывается, всё-таки кусаются, несмотря на распространённое высказывание. Та самая пухлая барышня (да что уж скрывать — жирная старуха) с удивительной для её комплекции и возраста ловкостью вскочила на ноги и, оторвав голову не следящему за окружающим миром вампиру, зловеще щёлкнула зубами и кинулась на второго. Подобное происходило повсюду: мертвецы цеплялись за ноги, прокусывали одежды, валили противников на пол, где и загрызали.

Две стаи тварей, желающих лишь убивать, сошлись в безумной схватке. Гробовщик считал, что это прекрасно.

— Стою я на камне, среди океана смертей, его волны похожи на сотни теней, что в едином порыве слились в одну, гигантскую тень, в которой тону! О, стишок вышел, хи-хи. Летящей походкой, я вышел отсюда, и скрылся из глаз, где-то там вдалеке. — Сергей наконец вышел из коридора и, не обращая внимания на творящийся вокруг хаос, проскользнул к Себастьяну.

* * *

Райан Стокер был оглушён ударом непонятно откуда появившейся трубы в руках женщины.

— Что бы такого вам рассказать... — задумалась женщина, даже не смотря на Себастьяна, силу которого уже видела, и, по идее, должна была бояться.

— Ладно. Начну с моего небольшого приключения в тюрьме. Хотя сначала хочу тебя поблагодарить, Микаэль, за то, что у меня были одиночная камера, личный душ, хорошая еда и лояльные охранники. Серьёзно, я смотрела на то, как в буквальном смысле выживают остальные, и ужасалась! — сделав нарочито испуганное лицо, Анджелина расхохоталась, чем несколько напрягла Фантомхайва. С сумасшедшими он сталкивался достаточно часто, но в большинстве своём они были, как ни странно это звучит, адекватными. А вот таких душевнобольных граф очень сильно не любил — из-за их непредсказуемости.

— Ладно. О чём это я? Ах, да. Меня, естественно, невзлюбили остальные заключённые. Оскорбления, плевки... Их возможности были ограничены, но они старались, правда! И вот, одним вечером, не могу сказать, каким он был, ужасным или хорошим, но я тебя убью! — резко выкрикнула дама и, достав откуда-то пистолет, выстрелила в мальчика. Пуля, схваченная Себастьяном и тут же отправленная обратно, цели, естественно, не достигла. Прошив тело женщины, она лязгнула о металл комнаты, а Анджелина повалилась на пол.

— Идиот! Как её теперь допрашивать?!

Впрочем, несмотря на резкую реакцию Микаэля, женщина спокойной поднялась с пола, демонстрируя видимое через порванное платье пулевое отверстие, которое стремительно зарастало.

— Не беспокойся, племянник. Впрочем, ты меня всегда не любил. Думал, наверное: «Вот умрёт эта сука, заживу!» Что, Микаэль, так? Раньше ты меня как-то терпел, потому что я была тебе нужна. А теперь — ненужный мусор, ведь у тебя есть твой обожаемый Себастьян! Что, не нужен больше никто? Я заметила, что ты снял портрет отца со стены. И отец тебе не нужен? И мать? Да тебе никто не нужен, кроме демона, послушного тебе! Он тебе и отец, и дворецкий, и мать, и тётя, и даже Элизабет! Кстати, насчет Лиззи. А может, вы с ним...

Бывшая мадам Ред не успела договорить — раздался резкий хлопок, потом ещё один, и ещё. С лицом, полным отвращения и ненависти, граф расстреливал женщину. Уши его были учтиво прикрыты дворецким от излишнего шума выстрелов в небольшом помещении.

Расстреляв всю обойму, Микаэль немного успокоился.

— Перезаряди, — отдал он оружие демону, подходя к тёте. Внутри кипело отвращение к этому существу, стремительно восстанавливающему повреждения. Вдавил каблук в плечо вампирессы и перенёс на ногу весь свой вес, вырвав из твари слабый стон.

— Так чем всё закончилось? Тебя ненавидели заключённые, и что дальше? Как здесь оказались вампиры? И почему ты сама — вампир? — надо узнать суть, а затем убить это существо, эту мерзость, эту гадину. Отдать Гробовщику на вскрытие, в анатомический музей, продать на органы, потравить наркотой, подвесить за крюки и оставить висеть бесконечно долго, чтобы посмотреть, как много выдержит вампир...

— Во славу Господина! Когда я лежала и умирала с заточкой в печени, он пришёл и даровал мне новую жизнь и новую цель! Ты думаешь, что происходит на корабле? Бойня! Больше крови для Бога Крови!!!

Женщина резко удлинила свою руку и, подцепив бесчувственное тело Райана, подтащила его к себе, тут же вгрызаясь изменёнными иглоподобными зубами в его плоть. Наблюдавший это с близкого расстояния, Фантомхайв отшатнулся, что стало для него спасением: когти твари мелькнули в сантиметрах от его лица.

А затем мадам Ред была отправлена могучим пинком Себастьяна в ближайшую стенку, прямо на трубы, которые повредила своим телом. Из них вырвался горячий пар, но навредить графу, закрытому демоном, не смог. А вот вампиресса ошпарилась, взвыла и, в попытке уйти от боли, напоролась на новый удар дворецкого, отправивший её обратно в обжигающий пар.

Контрактор смотрел на это с явно написанным одобрением на лице, и демон купался в ненависти, источаемой его душой. Ни с чем не сравнимое удовольствие. Ну, ещё всегда приятно попинать существо, говорящее такие слова. Связь с контрактором — позор для демона.

Внезапно по всему пространству вокруг демона прошла волна необычной силы, сосредоточившаяся на теле Райана. Он неожиданно зарычал и, разрывая собственные мышцы, прыгнул прямо на демона. Тот, подозревая нечто подобное, шагнул в сторону, одновременно отодвигая графа. Зомби пролетел мимо, и, даже не делая попыток развернуться, впечатал мадам обратно к стене, удерживая её там и одновременно пытаясь достать зубами до шеи.

— Какой мстительный мертвец, вам не кажется? Она загрызла его, и после смерти он пытается сделать нечто подобное с ней.

— Гробовщик! — подскочил граф, не ожидая услышать позади себя голос бессмертного жнеца.

— Так это твой зомби. Я уже думал, что на корабле чернокнижник, — с нотками облегчения кивнул дворецкий.

— Ну почему же мой? Я его не убивал. Его убили собственные амбиции. Печальное зрелище, право слово. Как считаете, граф?

— А мне зрелище, наоборот, нравится. Две твари грызутся меж собой, как бродячие коты. Прямо то, что они и заслуживают.

Демон оскорбился таким сравнением, но вида не показал, заметив ожидающий взгляд господина.

— На вкус и цвет, граф, на вкус и цвет... Вы ждёте, чтобы её допросить, или как?

— Допрос... — задумался юноша:

— Звучит неплохо. Вы сможете отозвать своё творение?

Сергей картинно прищёлкнул пальцами, разрывая собственную силу, заставляющую двигаться тело. Райан рухнул без движения, откинутый вампирессой. Впрочем, она не успела развить успех, прижатая демоном. Решив не смотреть на допрос, Сахаренко растянул губы в учтивой улыбке:

— Прошу меня простить, но надо помочь кое-кому.

И упал на спину, проваливаясь через пол.

* * *

— Смотри! Мертвые восстали! — расхохотался Грелль, наблюдая за нелепо ковыляющими мертвяками, которые кидались на вампиров. И, якобы поскользнувшись на крови, опёрся на руки и вбил ноги в живот кровососа. Тот отлетел на Косу Рональда, своим телом заставив жнеца закружится, чтобы погасить инерцию. Из-за поднятой газонокосилки небольшая область вокруг Нокса очистилась от противников, превратившихся в фарш.

— Причём они — наши союзники. — Похожий пинок закрутил Сатклиффа, и тот воспользовался этим по полной — бензопила давала гораздо больше возможностей, чем громоздкая газонокосилка.

— По-моему, они справляются и без нас, — заметил Грелль, убирая оружие и отходя от стены. Вампиры уже не обращали на них внимания, занятые борьбой с восставшими из мёртвых.

Людям, прежде забаррикадировавшимся, двери открыли мёртвые изнутри. Очень необычное зрелище, когда твой мёртвый друг, брат или другой родственник поднимается, бросает на тебя, молящегося за свою жизнь и надеющегося на спасение от вампиров, мрачный взгляд и хрипит:

— Я отпросился у Господа на некоторое время, чтобы защитить тебя...

Такая картина повторилась много раз, вселяя в людей надежду на чудо. А затем баррикады разобрали, и люди вышли, с удивлением наблюдая за кровавой бойней, в которой с большим трудом, но побеждали их знакомые и родные. Побеждали, буквально заваливая телами, а если и не могли с кем-то справиться, то через несколько секунд их движения становились гораздо чётче и смертоноснее.

Добрый, с его точки зрения, Гробовщик уделял хотя бы немного внимания каждой марионетке, чтобы позаботиться о людях. Чтобы они не боялись, чтобы им не навредили оставшиеся люди.

Сам же Сергей сейчас был палубой выше, искал заблудшую душу. Какая-то душа бродила по кораблю, и до сих пор была вполне себе жива. Причём эта душа ходила по самым вампиронаселённым местам, если можно так сказать. Из-за этого и Гробовщик махался с кровососами.

Сражаясь с этими тварями, Гробовщик продвигался к каким-то дверям. Несмотря на хаос вокруг, он всё же смог заметить какую-то тень по правую сторону, но, отпинывая от себя вампиров, не смог разглядеть, кто это.

— А вот и человек. — Действительно, свет души наблюдался в примерно том же направлении.

Жнец развернулся в направлении тени и начал ступать в прямом смысле по рукам и ногам, внутренностям и остальным «милым» вещям. Оборот, шаг и взмах. Ещё немного и Гробовщик увидит того чудика, что смог тут выжить. Удивительное рядом, как говорится. Живописный круг вокруг своей оси и одновременный толчок плечом мешающего размаху противника. Погружение в ритм боя напоминает погружение в холодную воду: первые мгновения ты паникуешь, тебе холодно и неприятно, но вскоре ощущение проходит, и тебе становится вполне комфортно.

Наконец, в луже крови отразился силуэт незнакомца. На секунду Сахаренко показалось, что там стоял никто иной как Михаил, но проморгавшись, жнец узрел лишь скромного священника. Ну и разве Михаил может здесь быть, если Гробовщик не почувствовал его ауры ни разу за всё время пребывания на судне?

С каждой минутой вампиров всё меньше, бой продолжался, а Гробовщик купался в крови. Но это закончилось, как только закончились противники. Те бы и рады избежать Косы, но жнец был бы не рад, если бы такое случилось. Танец завершился элегантным броском Косы, прибившей пытающегося сбежать кровососа к двери.

Теперь Сахаренко смог увидеть настоящего священника с крестом на груди и маленьким серебряным кадилом, закопчённым и окровавленным. Что сказать ещё о нём? Совсем обычный человек — чёрные волосы, голубые глаза, худая фигура. Но что-то не давало покоя, шестое чувство подсказывало, что здесь кроется тайна.

— Адриан! Какого чёрта ты здесь устроил? — Сергей ждал всего, но явно не того, что молодой человек набросится на него с претензиями. Стоит ли упомянуть тот факт, что его имя обычный человек знать не мог ни в коем случае?

— Ты недавно был ранен, и снова сражаешься насмерть, это раз! Во-вторых, почему ты не сказал о том, что не искупил свой грех? Это что, шутка?! Кто так поступает со своими дру...знакомыми? — в эту же секунду Гробовщик почувствовал ауру Михаила и округлил глаза, не веря своим ощущениям. Значит это и вправду был его знакомый Михаил. Тогда его внешний вид был понятен — ангелы, пребывая в мире людей самовольно (когда их не призывали), получали огромное количество различных ограничений. На полёт, на магию, на физические возможности...

Увы, но другом Сергей назвать архангела не мог. Был бы рад, но не считал себя достойным этого звания. Он занял место настоящего друга, обманул и внаглую пользуется доверием близкого, пусть не человека, но разумного.

Как-то гадко было на душе, противно и горько. Даже дышать стало как будто тяжелее. Отвратительно. Тяжёлый вздох вырвался сам собой:

— Я не знаю, что сказать, Михаил.

— Но зачем? Вся эта ложь, всё притворство? Срыв в мир людей, постоянная жизнь там? Зачем?!

Если бы сам Сергей знал, почему настоящий Гробовщик скрывался, было бы проще. А так... Откуда он знает? Причём искупление-то, по сути, было, просто Гробовщик после выкрал свою Косу, чтобы продолжать жить. Правилами владение оружием после искупления было строжайше запрещено — такие существа за месяц-другой сходили с ума по причине отсутствия цели существования. И, естественно, были настоящими стихийными бедствиями. Как Гробовщик при этом не сошёл с ума (относительно, конечно), Сахаренко решительно не понимал. О себе он даже не задумывался — душа из другого мира, ну логично, что будут странности.

— Я... Когда... — прерывисто начал Сергей, собираясь признаться в своей иномирности. Шаг совсем отчаянный, и Сахаренко никогда бы так не поступил, но он слишком устал. Слишком сильно устал. От вранья, от того, что лжёт тем, кто ему верит и, возможно, даже, в некоторой степени, любит.

Но собирающегося признаться жнеца прервало резкое возникновение силы вампиров. И особое, огромное количество силы в одной точке, рядом с Себастьяном. Там же, в этом чёрном шторме, яркой свечой горела душа Фантомхайва. Значит, Ред? Значит...

— Кайн?! — с ужасом и ненавистью воскликнул ангел в образе священника. И багровое облако силы вздрогнуло, реагируя на имя бога.

— Видимо, да, — призвал Косу мрачный Гробовщик, сумевший в момент отодвинуть свои чувства и немного обрадовавшийся, что их разговор прервался. Новый бой — это даже хорошо.

Примечания:

Вот странно. Вроде бы план есть, идеи есть, время есть. А пишется всё равно лишь на выходных ( Чудеса! К сожалению, не самые светлые.

Примечания:

Кидайте в ПБ ошибки, они тут точно есть.

— Себастьян, заставь её говорить, — готовясь к отвратительному зрелищу, произнёс Микаэль, когда Гробовщик исчез. Его ожидания оправдались по полной — широко и по-настоящему счастливо улыбнувшись, демон сломал вампирше, больше похожей на жертву взрыва, чем на его тётю, кисть. Затем аккуратно потянул, не прикладывая никаких видимых усилий. Мадам пронзительно закричала, но Фантомхайв лишь крепче стиснул зубы и приподнял подбородок — она заслужила.

С влажным хрустом рвущегося тетрадного листа кисть оторвалась от руки, которая судорожно задёргалась, разбрызгивая тёмную жижу. Затем процедура повторилась с другой рукой. Потом ноги. Закончив с четырьмя конечностями, демон вернулся к уже заросшей руке. Просто теперь он отрывал не кисть, а просто часть предплечья. Вопросов не задавал, даже закрыв рот вампирессы её же плотью. Просто запихнул кусок мяса пальцами вперёд, вызывая рвотный рефлекс. Бледная, со слезами и кровавыми слюнями, мадам Ред не вызывала ровно никакого сочувствия.

— Задавайте вопросы, милорд, — сказал дворецкий через четыре круга, наверное, решив, что сделанного достаточно.

Подарив демону взгляд «идиот, как она отвечать будет?», граф приступил:

— Как добраться до твоего господина?

Мадам замычала, тараща глаза и бешено вращая ими. Видимо, она и не прочь была бы сказать что-нибудь, но определённые обстоятельства ей мешали.

— Мне кажется, что я задал вопрос. Ну, раз ты не хочешь говорить... Себастьян, продолжай, — искусственно зевнул мальчик, якобы скучающе смотря куда-то в сторону. Крайне неприятное представление, на самом деле, особенно если помнить роль, которую сыграла Ред в его жизни.

Тошнотворный хруст, ещё один, отчаянный крик через кляп...

— А, может она не отвечает, потому что у неё закрыт рот? — задумчиво спросил в воздух Фантомхайв.

— Вполне возможно. — Демон, недооторвавший колено, в мнимой задумчивости приложил испачканные кровью пальцы к подбородку:

— Хотя... Мне кажется, что она справляется сама.

Мадам, перевернувшись на живот, обрезком трубы, упёртым в стену, проталкивала в себя кисть. Мальчик представил, как растопыренные пальцы, продавливая гортань, вылезают из шеи. Как наманикюренные ногти царапают пищевой проход, как фаланги смещаются под давлением стенок пищевода.

С гулкими звуками Ред проглотила мешающий говорить объект и скорчилась безмолвным воплощением боли — видимо, проглатывание такого крупного куска оказалось далеко не приятным действием. Демон скалился как-то особенно мерзко, периодически переводя взор на графа, отчего того передёргивало. Едва заметно, но всё же.

Закончив «обретать себя», тётя опёрлась на культяпки и одним рывком вернула себе вертикальное положение. Бросив на демона боязливый взгляд, она сказала:

— Добраться до господина?..

Поморщилась, сглатывая. На её лице начала разрастаться скользкая улыбка, а склеры глаз приобрели более тёмный оттенок.

— Очень легко — он сам придёт.

Её тело как будто подвесили на крюки и рванули вверх. Вампиресса подлетела на метр над полом и замерла переломанной куклой, затем потекла, как горячий воск со свечи. Капли «воска» чернели и снова исчезали внутри женщины, чтобы проступить пятнами на коже.

Себастьян, уже догадавшийся, что происходит, отпрянул от трансформирующегося существа и прикрыл собой контрактора. Прерывать рождение аватара нельзя — коллапс энергий разрушит половину мира, включая не разрушаемые вещи, такие как Косы Смерти и души. А душами демон дорожил.

Лицо Анджелины окончательно стекло и вновь проявилось. Правда, это было уже не её лицо — острые черты определённо мужского типа не были даже отдалённо на неё похожи. Абсолютно чёрные глаза смотрели куда-то вверх и в сторону, наблюдая за чем-то невидимым. В тот же момент пространство пришибло (для демона это ощущалось именно так) волной тьмы, даруя огромные силы вампирам и растворяя духовные внутренности мертвецов, буквально «гася» их.

Одежда аватара сменилось на чёрную тогу с элементами кожаной брони — ветхая древность в самом его воплощении.

— Вы хотели меня видеть? — мужчина развёл руки, как будто хотел обнять друзей после долгого расставания. — Вот он я!

— Милорд, нам лучше отсюда убраться, — на всякий случай сообщил Себастьян, вполне осознавая следующие слова господина и наскоро прикидывая будущие действия.

— Он настолько силён? — уловил граф беспокойные нотки в голосе дворецкого.

Из воздуха возник Гробовщик и чуть не снёс голову Кайна. Неизвестно откуда появившиеся кровавые ленты ухватили жнеца за руки и резким движением спеленали его, отшвыривая Косу в Себастьяна, тот увернулся и на максимальной скорости вынес мальчика из помещения.

Из-за спины жнеца вынырнул молодой человек и одним взмахом кадила окурил всю комнату. Белый дым растворил в себе ленты, освобождая Сергея, чем тот воспользовался, сближаясь с аватаром Бога Крови. Быстрый обмен ударами выявил, что жнец серьёзно уступает Кайну. Как в силе и скорости (хотя в этом почти на равных), так и в технике, в которой была просто пропасть между умениями. Сергей никогда не умел драться, поэтому огребал по полной в рукопашной схватке.

Разорвать дистанцию не получалось — Кайн следовал по пятам, и Сахаренко с трудом держался на ногах от сокрушающей мощи. Теперь он знал, что, когда чужая рука вырывает у тебя сразу два ребра — это не больно. Коса режет больнее. Но зато это сильно сказывается на твоей подвижности, поэтому у тебя нет сил уклоняться, и ты огребаешь и огребаешь, огребаешь и огребаешь...

Использовать скольжение жнец опасался — за этот день он делал подобное несколько раз, поэтому каждый следующий мог стать роковым. Шло избиение, пока между жнецом и Богом не вклинился Себастьян, давая Сергею отдых и возможность вернуть оружие.

Михаила, из-за его уязвимости, попеременно защищали то Себастьян, то Гробовщик, а с различными дальнобойными атаками или периодически возникающими приспешниками архангел справлялся сам. Хотя законами самих миров ангелы не могли являть свою истинную мощь, если пребывали в человеческий мир без приглашения (как и демоны), но молитвы и нескончаемый дым делали своё белое дело. Молитвы прекрасно накладывали бафф, выражающийся в кристально-чистом сознании и снижении боли. Во втором Сахаренко не нуждался, но всё же. Из дыма иногда появлялись фигуры ангелов, которые могли принять на себя два-три удара, отвесить оплеуху в ответ и раствориться в воздухе.

За первую минуту активных действий бой переместился на два этажа выше и стал проходить в гораздо более просторном зале. Здесь со всех сторон лезли вампиры, но большая свобода действий перечёркивала все минусы положения. Фантомхайв всё время находился позади демона, чтобы его не достали залётные вампиры.

— Пора кончать, — прошептал жнец, отбивая сразу три атаки — люстра, падающая сверху, четыре кровавых ленты со всех сторон света и чёрное копьё, несущееся к нему с явно нехорошими намерениями. Шаг в сторону — люстра упала, не задев его и одновременно придавив две ленты. Две оставшиеся сложным движением Гробовщик намотал на рёбра Косы и подставил эту конструкцию под удар копья. Выделившаяся от столкновения энергия ударила по бокам от Косы и распилила весь корабль на неравные половины, а Сергей улетел в стену.

Точнее, улетел бы, не скользни он в ускоренное течение времени. Проплывая над огромной расщелиной в полу, через которую было видно вспенившееся море, Сергей словил озарение. А почему нельзя совать в другое измерение лишь часть себя? Или часть противника?

В нормальном течении времени рядом с Богом Крови появились руки с зажатой Косой. Взмах! Кайн как раз швырнул через себя Себастьяна, устремляясь к Михаилу, как потерял ноги. Жнеца он не видел из-за пылевого облака, к тому же лишь сейчас заметил, что его там, где он был миг назад, не ощущается. От Косы Смерти ноги ниже колена превратились в пепел. А Сергея сразу после удара выкинуло в трёхмерное пространство, сильно приложив об поднявшийся пол.

Зашипев, жнец одним толчком оказался на ногах, игнорируя стреляющую боль во внутренних органах. В один скачок он добрался до горизонтальной поверхности, где уже находились Кайн, отрастивший конечности, и Себастьян с Фантомхайвом. Так как пространства было достаточно мало, демон не успевал атаковать Бога, полностью сосредоточившись на защите мальчика. Чем и пользовался его противник, успешно тесня демона к краю.

— Себастьян! — кричит Сергей, размахиваясь. Тот в момент распахнул крылья и, подхватив своего милорда, взмыл в воздух, на считанные сантиметры разминувшись с ядовито-зелёной полосой, порожденной оружием.

В Кайна она не попала, но и не это было целью. Второй раз за бой Сахаренко пошёл на сближение. Кейн принял его, можно сказать, с радостью — во всяком случае, улыбка мелькнула на лице Бога. Снисходительная такая, мерзенькая. Но Гробовщик не собирался повторять свой эпичный провал — ему требовалось лишь коснуться Кайна.

Не снижая скорости, жнец влетел в противника, не обращая внимания на прошедшие через его тело ленты в местах, где уже были шрамы. Похоже, эта атака уже попадала в него. Раскрытой ладонью схватив за лицо Бога, Сергей буквально впихнул аватара в другое пространство. Или, вернее сказать, «выпихнул из этого мира»?

Так они и замерли — Бог и жнец. Сдвоенный беззвучный крик пронизал всё место крушения судна, заставляя людей на шлюпках скорчится. Один удерживал второго в смертельной для любого зоне, где разные потоки времён и пространств буквально стёсывают тело, старя и ускоряя различные части тела в различных соотношениях. Сам Гробовщик был далеко не в лучшем состоянии — обычно он есть лишь в одном измерении, но, чтобы нанести вред аватару, пришлось сунуть свои руки в то самое место, прохождение которого и вызывает разрушение тела.

Смотря на стремительно разрастающиеся гематомы на кистях и ощущая боль по всему телу (а несколько скачков, пусть и с перерывами, не могли не принести своих плодов), Сергей мог лишь прошипеть сквозь зубы:

— Дворецкий, быстрее!

— Уже, — донёсся голос демона совместно с поспешными шагами.

— Адриан, Рамиэль скоро будет. Сам аватара добьёшь?

— Как-то не уверен, — с сарказмом сообщил жнец, ощущая, как треснула фаланга среднего пальца, тогда как стрёмный (в плане боя, с внешностью-то у него было всё в порядке) мужик весь покрылся кровью от многочисленных разрывов кожи.

— Не думай, что так легко победить... Я ведь всего лишь аватар, — кое-как проскрипела груда мяса с костями, а затем глаза вампира сверкнули, и Сергей отлетел, теряя сознание. Тело вампира мгновенно смели сходящиеся потоки измерений, разрывая его на части.

— Вот!.. — не сдержал крепкого слова архангел, чувствуя смещения центра силы Кайна к Адриану. Тело жнеца билось на полу в судорогах, а в прежде зелёных глазах расползалась тьма. Бог захотел себе новый сосуд.

* * *

Сергей обогнал группу одноклассников и быстрым шагом добрался до светофора. Его всегда удивляло, как он, со своим ростом сто шестьдесят четыре, умудрялся обгонять парней под два метра. Тройка впереди идущих загородила весь тротуар, поэтому обгонять пришлось на переходе.

Сегодня хороший день — интересный и приятный сон про попадание в Гробовщика (жаль, что его он помнит не полностью), хорошие оценки в школе, будет чем порадовать родителей, небольшое количество домашнего задания.

— Извините, — привлёк внимание усатого старичка с рюкзаком за спиной школьник. Они вместе ждали зелёного света, поэтому Сахаренко глядел по сторонам.

— У вас рюкзак расстёгнут.

— А, спасибо. Да, я иногда забываю, знаю за собой такой грешок, — улыбнулся дедушка, снимая рюкзак и застегивая молнию. — А там восемнадцать миллионов лежит!

— Было бы обидно, — усмехнулся Сергей и с лёгкой душой пошёл на зелёный, обгоняя неспешного старичка.

День стал ещё лучше — Сергей любил помогать людям. Немного, по мелочи, добрым словом, вежливой улыбкой на несмешную, но искреннюю шутку. Отказывать он не умел, а если был совсем против, очень вежливо отказывался. Очень! Так его воспитали — таким он и был.

Щёлкнуло в голове, когда школьник пересекал сквер неподалёку от дома. Дедушка на переходе был просто копией того китайца из чайного магазина во сне! Портфель был брошен в лужу, сам мальчик улёгся на землю прямо в костюме. Он никогда, никогда бы так не поступил, не раскройся перед ним содержание сна. Сравнение реального человека и сна прорвало некую плотину, и на улице себя осознал уже Гробовщик, в теле Сергея. Полностью. Он был уверен, что всё это было. И даже если его назовут безумцем, это будет правдой — он помнил целый год в другом мире. Целый год!

— Присаживайся. Нехуй пафоса нагонять, — сказал жнец, и шаги рядом с ухом прекратились, а в поле зрения появился тот самый мужчина. Точнее, Кайн.

Возможность выругаться. Настоящим, русским матом. Сколько Сергей так не делал? Нельзя сказать, что он был таким уж матершинником, но крепкое словечко вставлял в речь достаточно часто для махрового ботана. Раз в неделю точно. Сами русские слова... Ух, это нечто волнующее. Отвык Гробовщик от этого, ох, отвык.

— Здравствуй, Сергей. Как догадался?

— Не поверишь — по дедушке, — лениво отозвался Сергей, расстёгивая пальто. Тело тут же пробила дрожь. Минус пять с ветром — не та погода, при которой можно спокойно находится на улице в рубашке.

— Скажи, а в чём план? Ради «поговорить»?

— Ну, после разговора мы будем драться за твоё тело.

— Офигеть, так давай начинать! — преувеличенно восторженно воскликнул жнец, приподнимаясь на локтях.

— Сергей, может, хотя бы поговорим? — с укоризной посмотрел на него самый жестокий Бог. Сейчас он как никогда не соответствовал своему званию.

— Заинтересуй меня, — вызывающе вскинул бровь Сахаренко. Мужчина не останавливался ни на секунду.

— Тебя может волновать отношение знакомых к тебе. Если, конечно, они узнают о твоей маленькой тайне. Но на самом деле это не имеет никакого значения.

— Почему?!

— Как тебя зовут — Адриан или Сергей? — мерзко ухмыльнулся Кайн.

Гробовщик задумался, не давая себе возможности совершить поспешные действия. Простой вопрос. Казалось бы, простой ответ. Через двадцать секунд он медленно произнёс:

— Я не помню одноклассников, не помню маршрут до дома, не помню толком даже лиц родителей. Я уже не школьник, хотя себя таким считаю. Считал. Я — Гробовщик, ни больше ни меньше. Я уже не Сергей Сахаренко, но и назваться Адрианом Кривином не могу — это совершенно другой разумный.

— Да, поэтому твоим знакомым абсолютно наплевать на твою личность. Ты — их друг, ни больше ни меньше. Твои поступки совпадают с поступками прошлого владельца тела, и это не твоя роль — это твоя жизнь, — торжественно провозгласил Бог Крови.

— Вдохновляюще.

На самом деле, попадание изменило Сергея. Очень сильно. Слишком очевидно и столько же неважно. Сколько раз Гробовщик вспоминал за этот год прошлую жизнь? Раз пять? Ну вот. Как сон — неважно. Пусто. Странно. Наверное, надо бы за это ненавидеть саму ситуацию, но не получается. Просто нет смысла. Он не видел смысла.

— Теперь мы будем драться? — Сергей быстро переключился с мыслей на действие.

— Ну... Ты знаешь, откуда у тебя шрамы?

— Только не рассказывай мне, что я рос с отцом-алкоголиком, — закатил глаза Сахаренко...

* * *

— По крайней мере, если Адриан станет аватаром, то мгновенно умрёт, — вздохнул Михаил после того, как, объединившись с призванным через одного знакомого архангела Рамиэлем, нарисовал огромный круг, в которой поместил тело одержимого.

— Вдохновляюще, бла!

— Мне это тоже не нравится, — раздражённым голосом сообщил архангел, сверля глазами демона. — Но другого выхода всё равно нет. Это его битва и его крест, если можно так выразиться. Экзорцизм на жнецах всё равно не работает.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь вообще происходит? Про господина вампиров я понял, но не более, — встрял Фантомхайв.

— Кайн — Бог Крови, прародитель вампиров. По идее, был уничтожен сотни лет назад, но каким-то образом вернулся. Хочет поработить весь мир, если его идеи не поменялись. Точнее, все миры.

— Вы не представляете, как я рад вас видеть! — внезапно давление силы Бога исчезло, а Гробовщик открыл глаза. Нормальные, зелёно-золотые глаза жнеца. Немного крови проступило через шрамы, но да и только.

— Это Адриан, — подтвердил Михаил, быстро запустив диагностические заклинания. Оба сверхъестественных существа помогли ему подняться.

— Всё в порядке?

— В абсолютном. Мы даже толком не подрались. Он вспомнил прошлое, показал нашу драку в Библиотеке. Повспоминали, посмеялись. А как только я собрался с ним драться, он ушёл. Такое ощущение, что у него не было цели меня побеждать. Просто поговорить? — неуверенно закончил жнец. Действительно, поведение Бога было странным. Ну, главное, раскрывать его личность он не собирался. Так сказал, во всяком случае. А все странности объяснял скукой. И не Сергею было его обвинять — сам-то не сильно лучше.

— Существа такого уровня всегда действуют... Своеобразно. В любом случае, надо уведомить отца. — Рамиэль нахмурился, переглянувшись с Михаилом.

— Мы уведомим Совет. — за спиной обнаружились Грелль с Рональдом. Ну, светлые волосы, глаза, газонокосилка. Кто это может быть ещё? Оружие жнецы не убирали, явно не слишком приветственно относясь к двум демонам. Хотя в случае Сатклиффа это было понятно — с Себастьяном у него теперь личное. А Нокс и по аниме не дружил с Себой. Хотя можно ли вообще доверять источникам...

— Что мне сказать королеве?

— А зачем вообще что-то говорить королеве, граф? Это наши дела и людей они коснутся лишь в случае межмировой войны, но в этом случае вы совсем не поможете Англии. Разве что вбежите в Букингемский дворец с воплями о скорой смерти и необходимости как можно быстрее присягнуть новому Богу, — холодно заметил Сергей, совершенно не желая впутывать в такое мальчика.

— Себастьян. Домой, — стиснул зубы Фантомхайв. Дворецкий подхватил его на руки и сорвался с места, быстро исчезнув за линией горизонта.

— Ну, что, — проводив тёмную точку взглядом, насколько смог, выдохнул Гробовщик:

— В Рай или в Ад?

— Департамент. В Академию, — решил Рамиэль, и три фигуры растворились, не обращая внимания на жнецов.

Те огляделись. Разрушенный корабль. Куча трупов. Снующие по обломкам вампиры, некоторые из которых уже погасили жажду. Грелль растерянно достал потрёпанный блокнот и пролистал несколько страниц. Закрыл его и убрал Косу.

— ОТЧЁТ!!!! — вопль, полный отчаяния, разнёсся над местом трагедии.

— Не преувеличивайте, сэнпай, — похлопал его по плечу Нокс. И мстительно добавил:

— Ещё и Совет уведомлять!

— НЕТ!!!

Примечания:

Ну, немного ранний выход проды. Драки с Богом не вышло, но она будет, будет. Спокойно. Также не появилась история шрамов, но она тоже будет. Зато есть очень толстый намёк на разворот сюжета. Даже три. Предположения, идеи?

По результатам небольшого совещания, на которое Гробовщика не позвали (совещание было между Советом Шинигами, Господом и Дьяволом, поэтому это было естественно), было решено увеличить количество патрулей, мер безопасности и далее по списку. Было ослаблено действие артефакта, стирающего память о сверхъестественном. Жнецы теперь были обязаны ходить по двое, священники высоких рангов и колдуны были уведомлены о происходящем, всем демонам, сейчас находящимся в мире людей по контракту, были обещаны неплохие награды, если они найдут Бога Крови.

— Робин, я вернулся! — сообщил Сергей, переступая порог Бюро. Интересное дело — вот его нет многими днями, а работники отчего-то не спешат обыскивать его дом в поисках денег и сбегать с ними. Да и вообще, может, сменить дом? Эта старая лавка уже давно не соответствует его благосостоянию — практически без конкуренции, с контрактом с городом и такой смертностью директор Бюро Похоронных Дел стал неприлично богатым человеком. Ещё при попадании Сергей далеко не бедствовал, а уж сейчас...

Хотя нет. Есть в этом доме нечто... хорошее. Не связанное с чем-то потусторонним или мифическим. Просто такое тепло и близость, будто Сахаренко сам построил его. В нём нет мышей и крыс, отчего Робину приходится охотиться на улице, совершенно нет плесени, что, учитывая влажный климат Англии, удивительно, царит приятная глазам полутьма, какая бывает в комнате, если проснуться ночью при полной луне. Здесь хорошо и приятно, всегда есть чай и плед с креслом. Много комфортных гробов, каждый пахнет по-своему. Уютно.

Гробовщик, прикрыв за собой дверь, прошёл в подвал, попутно погладив мурлыку, усердно притворяющегося спящим. Подвал. Место, в котором Сергей проводит большую часть своего времени. Давненько он тут не был осмысленно. Сначала приглашение, затем недельный перерыв, за который он спускался в подвал автоматически и делал практически всё в основных комнатах.

— Апчха! — накопилось тут пыли, однако. Но это не беда — час уборки максимум, поэтому подождёт. Что важнее...

Сергей быстро спустился в подвал и осторожно откинул крышку гроба. Он — прекрасный, спящий, утончённый. Ждущий.

— Потерпи ещё чуть-чуть. Теперь, с обретением возможностей, казалось, будто Сиэль тоже знает о них и ждёт помощи, которая уже так долго запаздывает.

Оставив гроб открытым (для вдохновения, как пояснил себе Сахаренко), жнец сел на табурет за квадратный стол, где стояла небольшая шкатулка. Изъял Косу и, поставив её черепом на пол, засунул в него руку. Пошарив там некоторое время, он вынул несколько белых мягких шариков и пару чёрных, будто обгорелых, мячиков.

Это были честно стыренные души некоторых пассажиров и вампиров. Это было тем, что так долго жаждал Сергей. Возможность полного воскрешения мальчика.

Вампирские ущербышы были отложены, в ход пошли нормальные души. Они были помещены на подставки из лент воспоминаний, и Сергей, используя кончик оружия, стал раскладывать шарик на составляющие. Если со стороны кажется, что это просто и каждый жнец мог бы такое повторить, то это не так. Ещё предыдущий Гробовщик годами бился над задачами неразрушения души и сохранения её составляющих отдельно от целого. В записях не было заумных слов — Гробовщик именовал всё «штуками», «загогулинами», «центрами» да «краями».

Так вот, если провести от центра любви дугу к центру ненависти и нажать остриём Косы на центр этой дуги, то пройдёшь между пластами спокойствия и гнева и попадёшь в центр души. Отсюда исторгается энергия веры, богов питающая.

Сергей подхватил твёрдый шарик центра и оторвал его, позволяя лишним энергиям истечь в пространство. Их прочувствовал на себе жнец, когда за несколько секунд его эмоции сменились несколько раз: интерес, радость, удивление, горе, гнев, отвращение, презрение, стыд, вина. Вот и нашлась причина его перемены настроений — лишние эмоции, пропитавшие воздух. Экспериментировал с душами — будь готов к последствиям. Это ещё не самое худшее, что могло случиться.

Быстро поставив центр на место, Гробовщик откинул крышку шкатулки. Из неё вылетели разноцветные шарики — компоненты будущей души Сиэля в необходимых пропорциях и порядке погружения в душу. Далее оболочка, в которой, если приглядеться, были видны перегородки между эмоции (то самое, чего так долго не хватало Сергею), и эмоции были подвешены в воздух над двенадцатиконечной звездой. Осталось лишь совместить, и можно оживлять мальчика.

Когда Гробовщик ощутил трение о ногу, он задумался. Странно. Разве он не закрыл дверь в подвал, как обычно? Просто боялся, что кот, с его уникальной способностью видеть всякое, начнёт пугаться душ или ещё чего-нибудь подобного. В конце концов, живые мертвецы тоже есть хотят. Вдруг жнец бы забыл упокоить подопытного?

Значит, дверь открыта...

* * *

— Робин, я рад, что ты.. Сука! — из увлечённого учёного за пять слов Адриан превратился в смертоносный смерч, подхватил Косу и резко развернулся, приставляя лезвие к шее Рамиэля, неслышно открывшего дверь и уже секунд десять наблюдающего за жнецом.

— Эй! — мальчик смотрел, как ярость в глазах медленно смешивается со стыдом и растерянностью, а затем на лице Кривина нарисовалось сложное выражение, как будто тот всерьёз решал, не прибить ли Дьявольского сына. — Я тебе гостинец завёз. Потом вспомнил, что он тебе не очень-то и нужен, но решил навестить.

Демон помахал в воздухе длинным футляром, прежде чем его банально зарезали Косой. Конечно, у него были свои способы избежать подобное, но начинать бой на ровном месте с неизвестно каким результатом (не зря Адриана зовут Легендарным)... Не хотелось.

— Извини. Что это? — из загнанного зверя жнец мгновенно превратился в любопытного ребёнка и потянул руки к принесённому гостинцу. Видимо, понял, что его ругать не будут. Ни за запрещённые, между прочим, манипуляции с душами, ни за гигантскую даже по меркам Легендарного ложь про искупление...

Рука жнеца обхватила коробку, и тут же на ней защёлкнулся браслет обычных наручников, другой из которых обрамил руку Рамиэля.

— А?! Чего ты хочешь? — Кривин мгновенно понял и принял условия игры. По сути наручники для жнеца были не многим прочнее бумаги, но они были лишь символом. Символом подчинения, скованности. Достаточно простой психологический трюк — под давлением, даже если оно мнимое, гораздо легче рассказывать свои секреты и каяться. «Ты подчиняешься», — говорит демон, используя наручники. «Конечно», — признаёт жнец, не делая попыток вырваться.

— Чего я хочу? — Рамиэль медленно приблизился к Гробовщику, который, отходя в попытке сохранить хотя бы какую-то видимость личного пространства, упёрся в стол. Дальше отступать было некуда.

— Я хочу... — последнее слово было особенным, как услышал его Сергей. Длинная «w», перетекающая в «a», пружинистая «n», в которой жнец услышал просящие звуки, и чёткая, звучная «t». Ух, ты. Вот это слово, вот это произношение.

— Чтобы ты...

По спине Сергея длинной толпой промаршировали мурашки. Просто в английском «я хочу, чтобы ты» переводилось как «I want you to». А демон, словно нарочно, сделал такую длинную паузу между «you» и «to», что разогнавшаяся фантазия выдала очень неоднозначные выводы насчёт желаний главы внешней политики Ада по отношению к скромному жнецу.

— Никогда больше не лгал. Конечно, вся ложь, что была прежде и сохраняется до сих пор, останется при тебе. Но не более. — легко закончил демон и отодвинулся. Сахаренко почему-то почувствовал себя обманутым.

— Кого воскрешаешь? — двинулся Рамиэль к Сиэлю, не обращая внимания на выражение лица своего друга.

— Именно. Воскрешаю. Поэтому будь добр, не вмешивайся. — Голос Гробовщика мог из пустыни сделать вечную мерзлоту. Жнец сел обратно на стул и продолжил работу.

— Подвинь руку. Ближе. — Сергей недовольно посмотрел на стоящего демона. Из-за наручников было не слишком удобно соединять компоненты, а демон уже физически не мог находиться ближе. Или мог?

— Садись на колени. Нет, на мои колени. Давай-давай. Вот, так удобнее. — Он оказался на удивление лёгким и горячим. В прямом смысле — температура демона была гораздо выше, чем у жнеца. Сахаренко не сдержался и потрогал лоб сильнейшего демона, затем скользул на шею, с восторгом ощущая сильный пульс Рамиэля.

Так, достаём заветное пёрышко и выписываем необходимые пропорции.

— Ааа... — раздалось ошарашенное сзади. Рамиэль кому-то помахал правой рукой. Сергей, быстро дописав необходимое выражение, что было выведено ещё прошлым Гробовщиком, обернулся.

Сзади стоял Михаил с немного красным лицом, и Сергей прикинул, что архангел видит. Подвал, явно запретные исследования и действия. Но не это же заставило его покраснеть? Или это такое проявление гнева?

— Я решил занести оружие... Ну, хотя оно тебе не нужно, не бросать же дело на полпути? — ангел продемонстрировал футляр, похожий на тот, что принёс демон, заставляя жнеца покоситься на Рамиэля. Они что, круче предлога не нашли? Да ещё и так не вовремя! Зайди демон на час раньше — не застал бы дома, зайти позже — всё было бы сделано.

— Из одной души другую создаёшь? Это, вообще-то, под запретом. Хотя кому я это говорю, мда. — Ангел подошёл к гробу с Сиэлем.

— Так быстро?! Я думал, что Тенебрарум не терпит спешки, — с затаённой грустью произнёс Михаил, проводя по лицу мальчика рукой. На удивление, это не вызвало никаких отрицательных эмоций у жнеца, который подспудно ожидал, что в нём взбыкнет собственник.

— Это его брат-близнец, душу которого забрал демон, когда прорывался в этот мир. Вот, воскрешаю.

— И вмешиваешься в заведённый порядок вещей? Не стыдно? — с ухмылкой прошептал Рамиэль, приобнимая Сергея для принятия более удобного положения.

Жнец кинул взгляд на почти слившуюся душу и вспомнил бородатый анекдот:

— Раньше меня грызла совесть, но я выбил ей зубы. Теперь она меня нежно посасывает.

Рамиэль расхохотался, откидываясь назад и держась за жнеца. Тот сделал вид, что тело демона для него тяжёлое и начал медленно крениться вправо. Через полсекунды демон понял, что что-то не так, и, пискнув, прижался к Сергею. Но было уже поздно — жнец и демон в обнимку полетели на пол.

Рамиэль ожидал удара, но ничего подобного не произошло. Приоткрыв глаза (он снова явился в мир людей без приглашения, поэтому имел довольно-таки глупое человеческое тело), демон понял, что Адриан просто держится на висящей прямо в воздухе Косе Смерти. А разве жнецы так могут? Хотя, если подумать, то да. Просто обычно так не делают, но что мешает, в самом деле?

— Ладно. Ругать за нарушения правил меня будут? — осведомился Легендарный явно просто так, чтобы занять себя разговором. Подтянувшись на Косе, он поставил демона на пол и, слегка мигнув, выскользнул из наручников, направившись к мальчику в гробу.

— А что тебя ругать? Всё равно же по-своему сделаешь. Тут или убивать, или запирать, иначе никак.

— А почему, кстати, это запрещено? Демонам вообще благодать — взял плохонькую душу, сделал из неё конфетку и вуаля.

— Вот поэтому и запрещено. Николай Фламель тому пример. Да, он гений. Вот только так долго мухлевал с душами подобным образом, что под его домом скопилось столько лишней энергии, что жнецы не могли даже подойти к нему, чтобы завершить жизненный путь. В итоге папа сам всё сделал.

— Хм... Действительно, припоминаю такое, — якобы вспоминая, потёр подбородок жнец и наконец дошёл до Сиэля.

— Торжественную музыку мне!

— Мне даже интересно, что из этого выйдет, — прокомментировал Михаил, набрал в грудь воздуха побольше и запел. Ангельское пение ровной водой обернулось вокруг Сергея и вознесло на небеса. Именно такую метафору он бы использовал, если бы кто-то попросил его описать ощущения.

Под эту красивую музыку Сергей осторожно прикрепил душу к телу мальчика и, практически не дыша, подсоединил ленту воспоминаний к ней. Всё мигнуло красным цветом, и потекла плёнка. Медленно, по несколько миллиметров за минуту, но потекла.

— Адри... — позвал его Рамиэль, и жнец, оторвавшись от наблюдения за рождением новых воспоминаний, поднял голову, чтобы наткнуться на внимательный взгляд сапфировых глаз.

— О, пациент очнулся! — улыбнулся Сергей и провёл пальцами перед глазами ребёнка. Щёлкнул. Сиэль моргнул.

— Ты меня понимаешь?

— Да, — тихий шёпот донёсся от мальчика. Жнец с трудом удержался от резких движений. Он так долго этого ждал! Ждал, когда его маленький принц (да пофиг, что граф) проснется, ждал, когда заговорит. Разве это не настоящее счастье — достигнуть той цели, к которой ты шёл много месяцев?

— Что ты помнишь?

— Я помню, как меня убили. — На удивление и тревогу Сахаренко мальчик говорил об этом совершенно спокойно. Проверив душу, Сергей успокоился — просто эмоции ещё не расшевелились, они буквально только что созданные. Им, как и мышцам, надо немного подкачаться.

— Брата помнишь? Что он делал за то время, пока ты спал?

— Да, — немного скривился мальчик, смешно наморщив нос. Видимо, наложенные воспоминания были какими-то неудобными.

— Я помню всё, что Микаэль делал как граф Фантомхайв. Доктор, но почему я не умер? Я точно помню, как меня ударили ножом... — Сиэль быстро ощупал грудь чуть дрожащей рукой и, не найдя повреждений, обратил полный вопросов взгляд на жнеца.

— Очень редкий случай, вам несказанно повезло. Нож не нанёс вам ощутимых повреждений, буквально чудом пройдя мимо всех жизненно важных органов. Более того, он был достаточно острым, чтобы рана получилась узкая и заросла без шрамов. Что касается ваших воспоминаний... — Сергей выдал заготовленную отмашку и предупредил вопрос Сиэля:

— Я постоянно рассказывал вам о нём, надеясь, что это окажет положительное влияние на вас. Видимо, люди в коме действительно могут слышать и запоминать. Коллеги, это открытие! — обернулся жнец к «коллегам», которые тут же сделали радостные лица и попытались предстать под видом немного безумных, увлёкшихся врачей. Короче, стали похожими на Сахаренко.

Мальчик попытался встать, но Гробовщик предупредил его действие:

— Вам лучше поспать, милорд, — и отключил его сознание.

— Милорд? — когда он обернулся, его встретили синхронно поднятые брови.

— Ты на него смотрел, как верующие — на меня. Он для тебя важен?

— Ну, я не уверен, как его называть. Да, очень, — поочередно ответил Сергей, пряча только сейчас замеченую Косу.

— Надеюсь, ты не собираешься делать ничего... Противоестественного? — внезапно напрягшимся голосом произнёс архангел.

— А что конкретно ты подразумеваешь под противоестественным? А то самое противоестественное я с ним уже совершил, — против воли напрягся и жнец, не понимающий, в каких грехах его подозревают.

— Адриан. — Интонации Михаила стали строгими и несущими в себе некоторую угрозу. — Ты осознаёшь...

— Так, стоп-стоп. — Между ними встрял Рамиэль. — У нас недопонимание. Михаил, выражайся яснее, так как непредсказуемая логика нашего друга совершенно не подходит для высокохудожественного разговора. Адриан, ты собираешься возлежать с ним?

— (ʘ言ʘ╬)!!! С Сиэлем?!!? — осознание догнало жнеца.

— Михаил, когда он говорил о противоестественном, он имел в виду воскрешение!

— (~_~メ). Я понял свою ошибку. Прости меня пожалуйста, — покаялся нимбоносец.

— Бывает. Наверное, — ничуть не парясь (в конце концов, он бы и сам себя заподозрил), простил Гробовщик.

— А теперь мне надо кое-что сделать. Вот прям срочно необходимо. Гостинцы оставьте вот тут. Если хотите, можете пойти со мной.

Сергей бодро зашагал из подвала, прошёл помещение и, открыв один из ящиков стойки, достал старое письмо. Сдул с него пыль, достал ручку и новую бумагу.

— Значит так...

Примечания:

Так, сначала о плохом. Я повредил себе ведущую руку (запомните — когда падаешь с двух метров головой вниз, подставляй две руки, желательно согнутые, а не одну и прямую), не сломал, но слушается... Не слушается. Поэтому следующая прода... Ну, понятно.

Из-за этого и финал такой скомканный — не было сил расписывать что-либо левой рукой. Всё с телефона. Сорри.

Как вам глава? Какие предположения насчёт письма, написанного ещё в самом начале? Что будет с Сиэлем, ваши предположения?

Примечания:

Проду заказывали?

— Что это? — поинтересовался Михаил, смотря на то, как жнец очищает пожелтевшую бумагу от многочисленной пыли.

— О, это письмо, которое было написано мной месяцев восемь-девять назад. Написано было контрактеру... Да что я рассказываю, давай прочитаю.

Сергей разгладил рукой листочек и, откашлявшись, начал:

«Дорогой граф, доброго вам времени суток. Наша встреча прошла в несколько сумбурной обстановке: вы спешили, а я не имел права вас задерживать...»

— Это я перепишу, конечно же, — добавил Сергей.

— Бла, бла, вот! «...Желаю обсудить с вами некоторые тёмные моменты вашего прошлого. Мне стало известно, что вы находитесь в обстоятельствах, напоминающих отрезок — из одной точки вы движетесь по прямой в другую, на этом ваше движение останавливается навсегда, ведь цель достигнута...»

Сахаренко прервался на пояснения:

— Под целью имеется в виду цель контракта.

— Это ясно. А что за цель? — спросил Михаил, расположившийся за правым плечом, в отличие от Рамиэля, стоявшего за левым. Вот теперь в их расстановке всё было традиционно, и жнецу это чертовски (или ангельски) нравилось.

— Отомстить за свою семью.

— О... — многозначительно протянул демон, косясь на дверь в подвал. Видимо, сообразил, что цель может и потерять свою актуальность.

Жнец продолжил чтение:

«...Между тем, жизнь человека подразумевает большую свободу действий, нежели та, на которую вы себя обрекли и которая обеспечивается вашим надзирателем. Наверное, вы себя спрашивали о необходимости столь радикальных мер, но голос здравого смысла тут же заглушался зовом чести и достоинства семьи Фантомхайв. Сейчас же у вас есть возможность избежать последствий необдуманного поступка без всяких проблем. Но всё же прервусь: это не разговор для переписки. Если вас заинтересовало написанное мной, предлагаю вам встретиться в моём Бюро для дальнейшего обсуждения.

Искренне ваш,

Гробовщик».

Раздались хлопки.

— Браво! Я практически полностью уверен, что есть какой-то подвох. Ведь, если я правильно понял роль демона, он проверяет почту своего господина, — задумался архангел. Рамиэль, чуть больше знающий о ситуации ввиду большей заинтересованности, медленно произнёс:

— Два смысла. Это может быть о Фантомхайве, как о цепном псе Королевы, к которому приставлены королевские наблюдатели, и о Фантомхайве, как о заключившем контракт, рядом с которым всё время демон.

— Пять баллов факультету тьмы за знание английских реалий!

— Ну, это хлеб мой насущный. Кстати, свежайшие новости от демонов. Прикиньте, принц Эдуард призвал демона, чтобы тот сделал так, чтобы он мог пьянеть, не выпивая! И знаете, что сделал демон?

— Вдохнул жизнь в его отношения со второй половинкой, ведь любовь пьянит? — наивно предположил архангел.

— Нет, но твоя вера в лучшее меня умиляет, — ухмыльнулся демон и перевёл взгляд на Гробовщика.

— О, я даже пытаться не буду, не мне тягаться с изощрённостью демонов, — замахал руками Сергей, щуря глаза в маленькие щёлки.

— Ну-ну, — хмыкнул на это Рамиэль. — Наш изощрённый демон изменил его организм таким образом, чтобы любая пища, попадающая в живот, начинала бродить с выделением спирта.

О, Сергей, кажется, понял, откуда появилась эта болезнь. Всё от демонов идёт и от королей, пьянство любящих.

— Хм, а как он выживет?

— А никак. Умрёт от алкогольного угара. Правда, лет так через двадцать, если быстро поймет, в чём дело, и будет соблюдать осторожность.

— Ку-ку! Вот, что бывает, если поддаваться низменным порокам, — с максимально праведным выражением лица заявил Сахаренко, косясь на Михаила.

— От того, кто ведёт себя как вообще непросыхающий пьянчужка, это звучит особенно забавно, — заметил ангел, вскидывая бровь.

— Ладно, поможете мне с некоторой подготовкой, коль сами пришли? — в изощрённом уме Сергея возник грандиозный план по эксплуатации труда величайших представителей своих рас. Во всяком случае, ему так хотелось думать.

— Эм, я бы с удовольствием, но у меня через полчаса обсуждение... — начал сын Дьявола с извиняющейся улыбкой.

— А, тогда ты не нужен.

— Эй! Я же не навсегда ухожу! — возмутился демон. — Что делать-то надо?

— Ну, для начала...

* * *

Письма, письма, письма... Приглашения, сожаления, пожелания, предложения, посторонние высказывания... Через всё это так и сквозит истекание слюнями на богатство Фантомхайв. Деловая переписка составляет едва ли не процент от общего объёма приходящих бумаг. Ещё два процента — отчёты о компании «Фантом». Всё остальное — сор, который на него сыплется каждый раз, когда его имя мелькает в прессе. Собственно, о нём вспоминают, только когда его имя появляется перед глазами очередного дворянина. И этот дворянин тут же считает своим долгом чуть-чуть загрузить мальчика.

Последний Фантомхайв выжил после крушения судна? «Осведомиться о его впечатлениях» желает половина Лондона и три четверти оставшейся Англии. Последний Фантомхайв накрыл целый картель? «Как эта преступная ячейка мешала нормальной жизни», словами не могут выразить даже те, кто даже мельком не мог с картелем пересечься. Если Фантомхайв с кем-то сталкивается — от того отворачиваются родные, друзья, знакомые. От того на улице шарахнется даже последний бедняк, если этот бедняк, конечно, читает прессу.

Бояться образа, но не самого Микаэля. Ему они говорят «малыш, иди поиграй», к Фантомхайву обращаются на «вы». Перед приездом Фантомхайва встреча тщательно готовится, к отъезду же подростка подходят спустя рукава. В принципе, ситуация более-менее устраивала Микаэля, если бы не вот это вот всё. Мальчик окинул взглядом «это всё», заключающееся в семи стопках, разложенных по уровню важности заботливым (ха-ха) Себастьяном.

Дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошёл демон с чрезвычайно довольным видом. Впрочем, такой вид он имел последние дни, примерно с момента крушения корабля. На руке он нёс поднос. Графу даже не пришлось посмотреть на часы, чтобы понять, что время пятичасового чая ещё не подошло. И действительно — на подносе лежало письмо, украшенное в мрачных цветах, прекрасно гармонирующих с печатью Бюро Похоронных Дел.

Отдельной категорией шли «особенные» письма. Каждое из таких подавалось дворецким на специальном блюде. Письма от королевы, и вот это.

— Почему такая подача? — поинтересовался Микаэль, забирая письмо и бегло вглядываясь в строки. От письма пахло печеньем.

— Я подумал, что вам будет интересно узнать, о чём пишет ваш информатор, учитывая ваш последний разговор.

Мысленно отметив догадливость демона, мальчик сосредоточился на письме. Через минуту Фантомхайв отложил его в сторону, позволяя Себастьяну прочитать содержание.

— Твои мысли?..

— Очередная попытка отговорить вас от бремени семьи Фантомхайв...

— Меня не интересуют, — категорично закончил подросток, во взгляде которого мелькнуло веселье. — Освободи завтрашний день от занятий и запиши визит к Гробовщику.

Дворецкий непонимающе моргнул и согнулся в поклоне:

— Да, милорд. Что-то ещё?

— Нет, — перевёл взгляд обратно на письмо Микаэль. Когда дверь закрылась, он позволил себе улыбку. Королева тут вообще не при чём, и, демон, скорее всего, тоже это поняв, попробовал отговорить своего хозяина. Значит, Гробовщик считает, что способен избавить его от демона без последствий? Надо уточнить, сколько времени это займет, ибо если жнец может сделать это мгновенно — дело одно, граф может отомстить врагам Фантомхайвов и тут же избавиться от демона, если же нет — надо подобрать необходимый момент. И цену уточнить, конечно. Хотя вопрос цены Микаэля уже давно не волновал. Его тревожил лишь результат.

* * *

— Апчхуй! Кха! — донеслись из кухни неприличные междометия демонического происхождения.

— Ты в порядке там? — окликнул его Сергей, заваривая идеальнейший на свете чай. Ну, судя по его цене за унцию, он был именно таким. Как уверял его Михаил, это лучший чай в мире, который не может не покорить сердце маленького графа.

— В полном. Я просто забыл про дым. Адское пламя не дымит. — На пороге комнаты появился Рамиэль, левитируя перед собой противень, наполненный крохотными воздушными пирожными. Из-за несовершенства духовки несколько из них подогрели, поэтому тут же были схвачены ангелом и жнецом с последующим съеданием.

— Это превосходно! — Сахаренко прикрыл глаза, наслаждаясь прекрасной гармонией, которую не портила даже небольшая горчинка от сгоревшей части.

— Знаешь... — из сладостной неги жнеца вывел задумчивый голос демона: — Эти слова мне говорят обычно в другой обстановке и хвалят несколько другие таланты. Ты в курсе, что приличные разумные не краснеют от десерта?

— Но он вкусный! — Сергей непонимающе посмотрел на Дьявольского сына.

— Ладно... Надо как-нибудь дать ему эклеры... — пробормотал куда-то в сторону Рамиэль, странно улыбаясь. На него неодобрительно посмотрел, архангел, за что получил взгляд «ты не понимаешь». Эти переглядки прошли мимо жнеца, увлечённо колдующего над расстановкой гробов в помещении.

Так, светлые гробы к окнам, тёмные — вглубь. Пыль протереть, почистить до блеска, проветрить, приготовить вкусняшки к чаю и купить шахматы для игры к разговору.

— Рамиэль, труп готов?

— Ага, — подтвердил демон, показывая на мертвеца со сверкающими зеленью глазами. Улучшенный вариант марионетки, фактически, верх творений Сергея без использования чужих душ.

— Приближается! — заметил Михаил, заканчивая последние приготовления.

— По местам! — скомандовал Гробовщик, поправляя перед зеркалом цилиндр. Михаил и Рамиэль нырнули в подвал, а Сахаренко не спеша уселся за стойку, рассчитывая скорость приближающегося экипажа.

Наконец, скрипнула дверь.

— Здравствуй, Гробовщик.

— И вам не хворать, граф. — Мальчик вошёл в помещение, кинув Себастьяну «подожди снаружи». Осмотрел помещение и, правильно поняв предназначение гробов, поставленных по бокам, от двух, помещённых один на другой (столов и стульев в Бюро было всего две пары, и обе не подходили для разговора), остался на ногах, переведя взгляд на Сергея.

— Чаю?

— Зачем ты меня пригласил, жнец?

— Вы сами это знаете, поэтому присаживайтесь, разговор предстоит занятный. — Не спрашивая разрешения, Гробовщик вынес заготовленный и только что разлитый чай.

Усевшись на свободный гроб, жнец поставил перед собеседником чай, отпил из свой чашки и начал издалека:

— Что вы знаете про месть?

— Мысль не в том, что я знаю про месть, а в том, что она значит для меня, — проанализировал Фантомхайв и посмотрел на Сергея чрезвычайно серьёзным взглядом:

— От неё я не отступлюсь, а мой наблюдатель, — невесомый кивок в сторону двери, — лишь дополнение к расширенным возможностям.

Наступило молчание. Задумавшись на несколько секунд, Сахаренко со вздохом приподнял крышку гроба и достал оттуда шахматы и подвинул пирожные к мальчику.

— Сыграем, Микаэль?

— Откуда ты... Впрочем... За чёрных.

— Прекрасно.

Тут же Сергей прикрыл глаза, и мертвец в подвале очнулся.

— За чёрных.

Рамиэль кивнул и перевернул доску белыми к себе. Задумавшись на секунду, он двинул пешку вперёд. Труп посмотрел на сделанный ход и снова откинулся. Глаза погасли. И в этот момент Сергей открыл глаза, спрятанные за чёлкой, и сделал такой же ход.

Микаэль тоже походил. Этот ход через марионетку был передан на доску в подвале. На него через две секунды среагировал Рамиэль. Дуэт из ангела и демона сидел перед доской, чтобы игра шла идеальной. Они должны были рассчитать всё таким образом, чтобы Сергей победил ровно к окончанию разговора — для этого через мертвеца передавались оценки жнеца по длительности разговора.

— В письме ты писал о возможности избежать последствий, — сказал граф, передвигая фигурку коня, чтобы прикрыть слона.

— Да, было такое. Попробуйте пирожные, они чудо как хороши! — сказал Сергей, параллельно отдавая команду марионетке на действие. И через секунду сделал свой ход.

— Насколько это «избежать последствий» помешает достижению цели с помощью возможностей поводка?

— Ни на йоту. В момент, когда цель, если вы захотите её достигать, будет достигнута, а последствия ещё не наступят, и появится это «избежать».

— Хочу узнать подробности. — Со стуком королева сделала ход. Мальчик внимательно посмотрел на Гробовщика, тот с ухмылкой окинул его взглядом из-под чёлки.

— Вы уверены, что хотите этого? Ведь после этого ваша жизнь никогда не войдёт в привычную коллею.

В душе Сахаренко пел и плясал. Во-первых, туманные и загадочные фразы — хлеб насущный таких персонажей, как он, то есть трикстеров. И нечто подобное... Класс, круто, великолепно! Это как произнести «убийца находится в этой комнате», отыгрывая Холмса, «я знаю, что мы будем делать сегодня» за Финеса или «наша битва будет легендарной» за Тай Лунга. Это то, что вообще нельзя было не произнести, учитывая его положение! Во-вторых, сейчас он явит Микаэлю (почему он только сейчас додумался посмотреть в плёнке воспоминаний имя второго мальчика, жнец объяснить не мог даже себе) великое чудо — его брата, и сможет посмотреть на взрыв эмоций! О, да, чёрт возьми!

— Кто однажды не переборол в себе трусость, будет умирать от страха до конца своих дней. Я не желаю для себя такой судьбы, тем более, что смерть для меня будет быстрой. Расскажи.

Душа мальчика засияла ещё ярче. Классно... Гробовщика пробила сладкая дрожь, но он смог взять себя в руки. Лишь подрагивающие кончики пальцев выдавали его состояние.

— Тогда скажу сразу. Но обещайте выслушать меня до конца.

— Слово Фантомхайва, — ничуть не сомневаясь, сказал мальчик, обхватывая тонкими пальцами край гроба. И сделал очередной ход, ставящий шах Гробовщику.

— Отнять у демона душу, принадлежащую ему по контракту, невозможно.

Воцарилась напряжённая тишина, в которой можно было услышать лишь стучание деревянных фигурок, перемещающихся по доске.

— Достаточно помолчали? — саркастично осведомился Микаэль, пряча в уголках губ улыбку:

— Я же ни в жизнь не поверю, что ты решил пригласить меня лишь для того, чтобы лично растоптать надежды.

— Ну, истерика графа была бы интересна... А что касается вас... Можно отнять у демона ваше тело. — Забираем коня мальчика, одновременно закрываясь от его ладьи.

— И что это даст? Достойное захоронение? — фыркнул близнец Сиэля, беря паузу и обдумывая ход. Игра приближалась к своему завершению — фигур на доске осталось слишком мало.

— Это даст нам пат. — Шах королю был поставлен так, чтобы можно было избежать мата. Именно так походил Сергей, пренебрегая ходом демоно-ангельского дуэта, так как не успевал им объяснить развитие разговора.

— Но из пата можно поставить мат? — Осознав бедственное положение своих фигур, Микаэль лениво передвигал короля, поставив локоть на гробы и положив на ладонь голову.

— Именно, граф.

— И как планируется это сделать?

— Минутку, граф. Одну минутку. — Сахаренко перекинул ноги через гроб и, поднявшись уже с другой его стороны, направился в подвал.

Подойдя к уже как час далеко не спящему мальчику, Сергей улыбнулся:

— Я обещал вам сюрприз, не так ли? — и подал руку. Из-за особого состояния подростка мышцы остались в тонусе, поэтому поднялся Фантомхайв на удивление легко и быстро.

— Ваш брат, Микаэль, давно вас похоронил. Но я смог убедить его прийти сюда. Прошу. — Гробовщик помог Сиэлю подняться из подвала и пропустил его вперёд.

— Брат! — донеслось до жнеца, который остался в подвале, не желая мешать долгожданной встрече. Когда он поднялся, перед ним предстала картина застывшего Микаэля и тормошащего его Сиэля. Улыбнувшись, он проплыл через гостиную (она же прихожая и прочая, прочая) к доске.

— Таким образом, мат. — С громким стуком опустилась ладья, ставя точку в этой игре.

— Сиэль... — лжеграф судорожно ощупывал обнявшего его брата, будто не веря, что он стоит перед ним.

— Настоящий, он настоящий. Уж я-то врать не буду, — улыбнулся Сергей, наблюдая трогательную картину.

В подвале со смеху покатились сильнейшие существа своих миров, сопровождаемые внимательным взглядом мертвеца. Улучшенная душа кое-как записывала на некое подобие плёнки свои воспоминания, чтобы потом преподнести их хозяину.

Один из братьев плакал, другой утешал его, как мог, что-то горячо шепча на ухо. Кажется, Сергей расслышал «не брошу» и что-то похожее. Жнец не слушал — он внимал океану эмоций, распространившемуся по округе. Он чувствовал себя батарейкой, подключенной к атомной электростанции. Очень интересные ощущения. Хотелось прыгать, танцевать и петь, но Гробовщик мужественно терпел и скрывал свои эмоции за широким чеширским оскалом.

— Гробовщик, — обратился к нему граф. Чёрт, а как ему теперь их различать? По чёлкам? По глазам? Что-то как-то дискриминационно выходит. «Хэй, одноглазый»...

— М? Вы удовлетворены моим подарком, Фантомхайвы? Что касается демона, если у меня будет тело, я смогу провернуть тот же трюк, то есть полностью восстановить душу.

— Тогда до свидания. Мне надо многое тебе рассказать. — Может, Микаэль и пытался казаться ледяной скульптурой, обращаясь к старшему, но Сахаренко прекрасно понимал его чувства и буквально видел насквозь, поэтому снисходительно улыбнулся, радуясь за братьев.

— Не забудьте сообщить мне, когда будете близки к цели. Ох, точно! Улыбочку! — из гроба был вынут приготовленный фотоаппарат. Сверкнула вспышка.

— Ну вот. Братья Фантомхайвы через несколько минут после воссоединения, — торжественно провозгласил Гробовщик. Подал трость и открыл дверь.

— Приятного дня, господа.

— Спасибо, Гробовщик, и до встречи. Себастьян, экипаж готов?

— М... — ошарашенное лицо демона сфотографировал мгновенно высунувшийся из-за двери Сергей и, счастливо хихикая, прижал фотоаппарат к груди. Такая ценность!!!

— А вы, должно быть, тот самый Себастьян... — пренебрежительным взглядом окинул его Сиэль и сам взобрался в экипаж, полностью проигнорировав поданную руку.

Послав совсем не дружеский взгляд Сергею, демон забрался в экипаж, чтобы тут же из него выпрыгнуть из-за раздражённого голоса старшего близнеца и под насмешливым взглядом Сахаренко встать на подножку. Ох-хо-хо, дворецкого семьи Фантомхайв ждут большие перемены в жизни.

Удовлетворённо улыбнувшись, Гробовщик захлопнул дверь. Он отомстил за слова Себастьяна о его слабости. Злопамятный? Нет, просто память хорошая. Хочется танцевать! А единственный танец, который хорошо знает Сергей...

— When I dance, they call me Macarena

And the boys, they say que soy buena

They all want me...

Вышедшие из подвала ангел с демоном узрели странно двигающегося Адриана, поющего что-то очень пошловатое. Вслушавшись в текст, они присоединились к жнецу.

— Eeeeeh, Macarena — ay! — хором закончили сверхъестественные существа и расхохотались.

Примечания:

А вот и я, я жив, жива моя правая рука и она вам машет!

Танцуем макарену, кто знает текст, тот хохочет, кто не знает, тот смотрит его в Интернете.

Комментарии, предположения, предложения, критика (да бросьте, я там столько сюжетнях дыр напропускал, её не может не быть!), заказы (я все равно не выполню, но узнаю ваши желания)?

Пожелаем здоровья моему соавтору, она не очень хорошо себя чувствует.

— Бродячие псы! — громогласно заявил Сахаренко, врываясь в Академию. Из-за того, что ангелы не хотели находиться в Аду, а демоны — в Раю, общие собрания в основном проходили в Департаменте. Вампиров искали — стоило только человеку умереть, жнецы искали причину. Иногда это были вампиры, иногда — как обычно, несчастные случаи, другие люди...

— В смысле? — недоумение отразилось на лице Спирса, чтобы тут же исчезнуть — он опознал говорящего. Теперь надо было слушать внимательно — среди выливающегося бреда будет необходимая информация, которую и хотел сообщить Легендарный, но запутался в мыслях, скачущих, что твой кузнечик.

Надо заметить, что жнец сменил имидж — теперь на нём был мушкетёрский мундир, на поясе — две шпаги. Одна демоническая, в чёрном и алом, с бегающими по ножнам багровым язычкам пламени и гардой в виде печати Рамиэля. Вторая ангельская, белый с голубым, со скрещенными крыльями на месте гарды и крошечными нимбами, обвивающимися вокруг ножен. Что оружие делало у Легендарного, было несложно понять — по указу Совета из-за появления вампиров вооружались все представители сверхъестественных рас, включая жнецов, и ещё некоторые люди, которые были в курсе происходящего. Но вот почему сразу две...

— Ну, Дазай, Чуя, Шерлок Холмс... А нет, не то! Это вообще не то? Не то! — вскинул Гробовщик вверх руку с поднятым пальцем:

— Вампиры — собаки! В натуре? Да! По газетам — собаки, однозначно! А в реальности — нет! Как с любой оппозицией власти!

Жнеца будто дёргало из стороны в сторону. Он часто моргал, словно пытаясь сфокусировать взгляд, несмотря на надетые очки. Руки постоянно сжимались и разжимались. К тому же, Адриан постоянно выгибался и разминал шею, хотя таких проблем у жнецов быть не может: слабости плоти — исключительно человеческая прерогатива.

На короткое время взяв себя в руки, Сергей остановился и выпалил:

— Ищите бродячих собак! Их убийства вампиров! — и, дёргано развернувшись, исчез.

Спирс с каменным лицом повернулся к коллеге, начальнику французского отдела.

— Ты что-нибудь понял?

— Искать бродячих собак, — пожал тот плечами, тремя движениями активируя усилитель звука.

— Предлагаю отправить сотрудников на проверку смертей от бродячих собак. Есть шанс, что часть из них совершаются вампирами.

Огромный стол в виде кольца зашумел. Почему Легендарный не заметил ещё три сотни существ, останется для жнеца загадкой, но, с ноги распахнув двери большого совещательного зала, жнец добежал до Спирса, дал информацию и снова исчез.

— Глупость какая-то. Если люди умирали от бродячих собак, то как они могли умереть от вампиров?

— Очень легко. Ослабленный укусом становится лёгкой добычей для бродячих собак... — в зале снова разгорелось обсуждение, и на некоторое время о Легендарном забыли. До следующего его появления.

* * *

Жнец вывалился в Бюро прямо под потолком и рухнул в гроб. Через секунду тот разлетелся, а Сахаренко впечатался в стойку. Одним неровным движением он поднялся, одновременно отломив кусок от стойки. Всё тело противно ломило, всё вокруг бесило. Деревяшка раскрошилась в руках, а Сергей в раздражении пнул стойку, отчего та разлетелась сотнями мелких осколков.

Внутри клокотало бешенство, Гробовщик ощущал несовершенство мира. Мысли разъярёнными осами носились в черепной коробке, из-за чего в ушах стоял ровный гул.

— Месячные, что ли? — мысль, пусть и не тянущая на звание «здравая», тут же была погребена шквалом ярости. Руки легли на эфесы шпаг. Шаг вперёд.

Сергей возник посреди какого-то леса, и круто развернулся, одновременно обнажая клинки. От резкого движения закачались многолетние деревья, тонко срубленные одним ударом. Но на одном движении жнец не остановился. Он летал по лесу, вырубая его, ударами разламывая встречные валуны, срубая ветки таким образом, чтобы ствол остался цел. Красота тонких соломок из многовековых дубов более-менее успокоила Гробовщика.

Выдохнув, он сел на, пожалуй, единственный пень в округе, который не был выкорчеван могучим жнецовым пинком. Поворошив оставшуюся древесную пыль на земле, Сергей сонно моргнул:

— Ну и что это сейчас было?

На место ярости и ненормальной активности пришли покой и желание поспать. Качнувшись, он лёг на мягкую лесную подстилку, смешанную со свеженарубленным деревом, приятно пахнущей смолой, и закрыл глаза, подложив под голову ладонь.

* * *

Высокая, но узкая светлая комната, в центре которой стоит пустой постамент, описанный различными рунами.

Сергей влетел в неё за багровым силуэтом прямо перед смыканием деревянных челюстей, по какому-то недоразумению считающимися дверьми.

Или не Сергей? Присмотревшись, можно было заметить множество различий: чёрные волосы, отсутствие шрамов, более мягкие черты и немного наивное выражение лица.

— Именем Верховного Совета! Сдохни, тварь! — выкрикнул жнец и с размаху попытался снести голову Кровавому Богу.

— Не мешайся, червь, — отмахнулся от него Кайн. Он взмаха руки жнеца чуть не порвало пополам.

— Ну, где оно... — Кайн рассматривал постамент, обшаривая его руками. Через секунду он бросил это занятие и попытался снести мраморный столбец, покрытый золотыми и алыми буквами. Даже для невероятной скорости восприятия жнеца атака оказалась почти молниеносной — нога мелькнула в воздухе и бессильно остановилась.

— Бум-бум-бум... — обрушился шквал ударов на тоненький постамент. Но тщетно — тот оставался недвижим, словно сама концепция его нахождения на этом месте была вплетена в основу мира. В принципе, так и было. Два Бога хорошо постарались, защищая свою силу. Но что может сделать один Бог, может разрушить другой.

Бог Крови замер, а затем с огромной скоростью начал плести какие-то заклинания.

— Перестань! — в него влетел уже восстановившийся жнец, и они вместе повалились на пол.

— Отстань! — от удара Кайна голова жнеца взорвалась, а тело было отброшено в стену.

Бог встал и продолжил работу над изъятием постамента из основы мира, ведь в постаменте было скрыто главное сокровище трёх миров, в этом не оставалось никаких сомнений. Иначе зачем так заморачиваться ради куска камня?

Но его снова снёс живой снаряд из жнеца. В этот раз жнец успел выставить перед ударом руки, и их разорвало, а следующий удар буквально испепелил Адриана на месте...

Эту битву прервал громкий хруст попкорна.

— И что, так прямо всё и было? — поинтересовался Сергей, сидя в типичном пустом кинозале и смотря на это сражение на большом экране.

— Ну, сценаристы немного преувеличили степень повреждений, наносимых Адриану, но, в принципе, верно. С их точки зрения, — отозвался Кайн. Длинные чёрные волосы, собранные в хвост, красные глаза, немного хищные, волчьи черты лица, смешанные с аристократической манерой держаться, властная осанка и роковая улыбка.

— А как было на самом деле?

— А разница? Смотри.

На экране картинка мигнула. Теперь киношный Бог Крови держал жнеца за шею и вжимал в стену.

— Как открыть хранилище?!

— Не скажу, — прохрипел Адриан, дёргая ногами и пытаясь одновременно пнуть Кайна.

— А он действительно не хотел говорить, или не знал? — хапнув очередную горсть карамельной кукурузы, протянул Сахаренко.

— До сих пор для меня это загадка, которую я уже не в силах разгадать. — Жнец дёрнулся в сторону от пальцев Бога, потянувшихся к его шее, и угрожающе посмотрел на того. Кайн улыбнулся:

— Ты так мило реагируешь!

Сергей поднялся и пересел чуть подальше от Бога. Мало ему было того, что он во сне общается со своим, по идее, злейшим врагом, так ещё до него домогаются, не говоря уже о том, что это происходит на последнем ряду. Подумав, он перелез на ряд ниже.

— Вы закончили? — с неудовольствием произнёс киношный Кайн в экран, когда Бог Крови появился рядом с Сергеем и спокойно уселся в соседнее кресло. Что интересно, Адриан спокойно висел в руке Бога, не испытывая никаких проблем, и с укоризной наблюдал за этим.

— И не стыдно тебе перед актёрами? Давай смотреть дальше.

— Хорошо. Продолжайте, — махнул рукой Сахаренко. Он не испытывал никаких проблем со странностями вокруг. Ни меняющийся вкус попкорна (сейчас он был солёным), ни изменение цветов зала и форм сидений, ни актёры, способные общаться со зрителями, не вызывали в нем ровным счётом никакого удивления. Всё было до странности логично и понятно.

— Не скажу, — прохрипел Адриан, дёргая ногами и пытаясь одновременно пнуть Кайна. Бог мерзко улыбнулся, и жнец страшно закричал, начиная разлагаться на глазах и тут же зарастая новой плотью.

— Это из-за тебя, — констатировал Сергей, почесав бровь и с недоуменим посмотрев на ногти. Ему кажется, или они удлинились?

— Шрамы? Естественно.

— Нет, психоз. Сейчас я абсолютно спокоен, как бы ни пытался разжечь в себе злость или что-то подобное. Обычно не так. Различие между обычным и настоящим составляет твоё нахождение рядом.

— Молодец, держи пирожок, — вонзив руку в грудь, Кайн отворил дверцу духовки и вынул листовидный пирожок, который тут же был отдан Сергею.

— От сердца оторвал? — ехидно отреагировал тот, замечая, что вкусняшка ещё горячая.

— Можно и так сказать.

— Слушай, а у тебя газ или дрова? — жнец встал и, закрывая обзор, заглянул к Богу во внутренние органы. Естественно, там была только чёрная поверхность кухонного оборудования.

— А тебе зачем?

— Да вот, думаю, не нужны ли дрова! — Сахаренко резко отодвинулся в сторону, и мимо него пролетела ранее находящаяся за его спиной дощечка, одна из составляющих его Косы. Она воткнулась точно в Бога, заставив его резко согнуться.

— За что?!

— Ты враг всех миров, и я бы закатил сейчас длинную речь, но я протагонист.

— Я думал, что мнение других тебе не важно.

— Но не близких мне... знакомых. Кыш из моего сознания.

Мир померк.

* * *

— Гробовщик! — в Бюро ворвались два мальчика и с удивлением заозирались, обнаружив новенькую мебель. Решив, что коль стойка уже не способна выполнять свои обязанности, Гробовщик сменил её на длинный стол, украшенный орнаментом из костей. Черепами заканчивались его углы, а ножки были скелетами маленьких обязьян, удерживающих конструкцию на весу. На самом деле, конечно, стол держался не на костях, а на металле, вплавленном по полым костям.

Справедливости ради стоит отметить, что Сергей от вида братьев чуть не выпал в осадок: оба с повязками на правом глазу и с чёлкой на одну сторону. Но быстро разобрался, кто где, несмотря на каблуки Микаэля и простые ботинки Сиэля. И это уже не говоря про возможность чувствовать души, одну из которых он создавал лично.

— Добрый вечер... Граф, — сконцентрировав взгляд чуть выше голов братьев, Гробовщик мягко улыбнулся. Ишь, подловить его хотели. Да, дети так быстро растут — вроде бы Микаэль только приходил к нему мрачный и с требованием информации, а уже позволяет себе первые шуточки над дяденькой-жнецом.

Мысленно проронив скупую мужскую слезу, Гробовщик возгласил, трагически привывая:

— Зачем вам понадобился старый информатор вашего отца, граф?

Подростки переглянулись, а затем грянули хором:

— Есть ли невыполнимое задание для демона?

— Конечно. Достать звезду с неба, дойти до горизонта, создать что-то из ничего, вернуться в прошлое, сотворить душу... А вы с какой целью интересуетесь?

— Менее расплывчатое и не включающее абстрактные понятия, а также то, что существует только из-за человеческих договоренностей. — Для такой длинный фразы слово взял Микаэль. Это было логично, ведь ранее Гробовщик общался лишь с ним, и Сиэля бы быстро разоблачил. Чтобы не проколоться на манере поведения, основную роль играл тот, с кем информатор общался.

Мысленно Сергей похвалил близнецов и наклонил голову к плечу, коснувшись пальцем уголка губ, улыбаясь:

— Конкретное задание с абсолютно реальным выполнением... Если я соглашусь участвовать в вашей игре, что мне будет?

Подростки снова переглянулись. Судя по всему, устроенное представление и планировалось как плата. Сахаренко кольнула совесть: как же, дети старались, фразы учили, надеялись на что-то, а он взял и всё разрушил. Они и так подарили ему улыбку и радость встречи, а он ещё какую-то плату просит... Справившись с этим атавизмом современного человека, жнец пристально посмотрел на Сиэля из-под чёлки.

— Гробовщик, ты же любишь смех? — словно почувствовав его взгляд, спросил истинный граф Фантомхайв, не обращая внимания на ошарашенное лицо брата, явно не ожидавшего перехваченной первой скрипки.

— Да, граф, очень люблю. Ведь смех — это единственное спасение от скуки, которой наполнены короткие жизни людей!

«Интересно, что он предложит? Анекдот? Билет в цирк? Сделает странный поступок?» — размышлял жнец, накручивая на палец длинный локон. С мягкими и скользящими меж пальцев волосами было приятно играть, поэтому Сергей постоянно неосознанно касался их, благо длина позволяет делать это в практически любой точке выше пояса.

— Тогда приглашаю вас в поместье Фантомхайв на ужин, послезавтра, в семь часов вечера. Посмотрите на слуг, забавнее их вы не найдёте, обещаю.

— Спасибо, граф, уважили так уважили информатора... Так что вы там хотели? — протянув руку, Сергей взял тонкий конверт, который был извлечён из маленького кармашка в жилетке подростка. Естественно, уже давно подготовленный, с печатью, весь из себя такой красивый... Гробовщик с грустью взял его. Неужели он стал слишком предсказуемым? Видимо, да, коль перед приходом к нему можно что-нибудь приготовить... Хотя всё не так плохо, всё-таки любовь к смеху — известная его черта!

— Задание.

— То, что возможно, например, для вас и невозможно для демона. — Сергей достал из-за пазухи длинную цепочку с погребальными медальонами.

В одном из них — душа Винсента Фантомхайва, в другом — прядь волос бабушки Сиэля, в третьем — тоже прядь волос человека с сильной энергетикой (единственное, что понял Сергей), остальные четыре тоже содержат волосы никак не связанных друг с другом людей. Чёрт, эти медальоны явно были чем-то дороги прошлому владельцу, но главная ценность для Сахаренко была одна — душа отца Сиэля. Но он не выкидывал остальные — вдруг откроется часть прошлого?

— Забрать у меня эти медальоны. —Медальоны закачались на цепочке, посверкивая чуть тусклыми гранями...

Примечания:

Как у кого дела? У меня, как видно, более-менее.

Комментарии, отзывы, предположения... Всё как обычно, никого не ущемляю (кроме мата в критике), всех читаю.

Желание контрактера его увидеть Себастьян ощутил, когда распекал Барда. И дело было даже не в пламенных навыках кулинарии несчастного солдата, а в том, что тот решил с головой уйти в экспериментальную кухню. На свои интересы он тратил неплохие деньги, притом не свои. И, хотя получавшиеся творения были бы для человека точно съедобными, за их вкусовые качества демон бы не поручился.

В итоге, расписав повару его перспективы при дальнейшем израсходовании денег и ингредиентов, демон направился в кабинет Сиэля. Его контрактер за годы постоянного притворства своим братом так сроднился с этим кабинетом, что теперь в нем стояли два стола — графа Фантомхайва и его советника, роль которого и взял Микаэль.

О, как этот мальчишка бесил его! Себастьян даже в какой-то момент подумал, что хорошо, что он поглотил его душу сразу и оставил младшего. Его нынешний милорд хотя бы поддавался дрессировке, пусть иногда и капризничал, пытаясь сохранить видимость личной свободы, хотя с самого момента подписания контракта её у него и быть не могло.

Настоящий Сиэль оказался тем ещё человеком. Мстительный, гордый — этот букет соответствовал и его брату, но, в отличие от контрактера, Сиэлю демон был не нужен. Его дворецким стал Танака, из немощного старика мгновенно превратившись в атланта, готового на все ради господина. Даже еду для Сиэля готовили отдельно, из-за его высказывания: «Не желаю зависеть от своего убийцы».

А что самое поганое... Душа контрактера застыла в развитии. Был мотив мести, но с появлением брата он перестал быть главным в жизни мальчика. Это место занял его брат. Второй живой Фантомхайв был как трещина в клинке, длинная и опасная. Себастьян с сожалением признал, что момент для устранения её он пропустил. Осталось только побыстрее найти убийц Фантомхайвов и махать ими перед носом Микаэля как морковкой перед ослом. И надеяться, что близость цели снова сделает Фантомхайва таким же твердым, а страх после совершения цели и попытки избежать сделки, чтобы больше времени провести с братом — опасным. Вот тогда-то Тенебрарум и заберет назначеную плату.

Когда Микаэль уже осознал, что ему надо увидеть своего верного слугу, Себастьян уже поднимался на второй этаж, где располагался кабинет Фантомхайвов. По отголоскам эмоций было стало понятно, что милорд придумал задание. Позавчера Сиэль был особенно нагл, и демон позволил себе с ехидной улыбкой напомнить человечишке, что не существовало бы того, что бы он не мог сделать, кроме того, что просто концептуально невозможно. Тот же сразу пошел жаловаться брату, а через три часа оба сели в экипаж, и укатили в Лондон, взяв вместо него Танаку.

— Себастьян. — тихо прошептал господин, ничуть не сомневаясь, что его услышат.

— Вы желали меня видеть? — наклонил голову дворецкий, предупредающе сверкнув глазами на старшего, который уже несколько раз оскорблял Себастьяна только при появлении его рядом. Но, естественно, взгляд не подействовал.

— Вот когда был Себастьян-пес, он радовался, когда его звал хозяин. А новый, на мой взгляд, не слишком рад.

«Новый» промолчал, не купившись на простейшую провокацию, но отметив её в голове. Кажется, пришло время вернуть Барду огнемет. И полы в спальне графа пора помыть. Займётся этим, пожалуй, Мейлин. Да, лучше неё никто не справиться.

— Некоторое время назад ты сказал моему брату, что для тебя нет ничего невозможного, кроме невозможного в принципе. И я задумался: «На какие вещи в действительности способен мой слуга?» Потратив день на нахождение самого невозможного задания, которое только возможно, я нашел его. — надо ещё пару ласковых сказать гостеприимному жнецу, не отказавшегося помочь мальчикам. Почему именно Гробовщик? Потому что запах печенья и сладковатого формалина, которые царят в логове Легендарного, не почувствовать невозможно. А контрактер, чуть улыбнувшись, отпил из чашки и наклонил голову:

— Найди и принеси забытую память на груди Гробовщика. Так как это испытание, я освобождаю тебя от всех ограничений, кроме обязанности меня защищать на сутки от начала следующего часа.

Демон ощутил стрелку часов, стоящую на сорока двух минутах, прежде, чем вытащил часы, но все равно демонстративно открыл луковицу.

— Очень щедро с вашей стороны, милорд.

Сутки?! На то, чтобы взять у сумасшедшего жнеца безделушку? Демону казалось, что его способности преуменьшают, и довольно сильно. Да за сутки с магией можно эту «забытую память» украсть, взять с трупа, получить в дар, подобрать случайно оброненную... И каждое деятение совершить десятком разных способов!

— Но сначала... Принеси десерт.

— Милорд, диета...

— Это неважно. Мы хотим десерт.

— Как ваш дворецкий, я обязан заботиться о вашем здоровье. — демон должен был хотя бы так отомстить за новую работу. Пусть в ней не предвидится абсолютно ничего сложного, к тому же, будут целые сутки на то, чтобы делать что хочешь, но ему явно хотели насолить и так просто он этого не оставит.

— Как твой господин, я приказываю тебе принёсти нам десерт. — сверкнул контракт. Может, принести ему мозги обязьяны? В Индии это считается деликатесом. Заодно и обретёт духовную связь с капризным индийским принцем. Жаль, что мозгов обязьяны в поместье никогда не водилось.

— Да, милорд. — да. Теперь решено безвозвратно. Он принесет им кузнечиков в шоколаде. И пусть только попробуют сказать, что это не вкусно!

* * *

— Сергей то, Сергей се... — закатил глаза Сахаренко, вылезая из гроба и тут же широко зевнул.

— Может, имя сменить, чтобы не так доставал? Или всё-таки спросить, что ему от меня требуется? День хороший. А трупы... — жнец пошел на задний двор, но там никого не было. — Трупов нет.

Извечный вопрос: что делать? Правда, тут он продиктован скукой. Кот? Гробовщик взглянул в угол, в котором ещё сутки назад шебуршали мыши. Периодически он приносит их к себе и выпускает, чтобы Робин жил в свое удовольствие. Приоткрыл свои силы и не обнаружил ни одной мышиной души. Кот накормлен.

Библиотека? Не то настроение. В последнее время вообще не хотелось читать — совершенно нетипично для него, но все же.

Может, появиться перед глазами своих работников, с которыми он, если повезёт, раз в месяц видится? Не, они скучные.

Заварив чай, Сергей закатил левый рукав, взял маленький пирочиный ножик и использовал его по назначению. Кровь потекла тоненьким ручейком, рана тут же закрылась, а жнец завороженно наблюдал за узорами, возникающими на его руке. Поворочивая конечность, Сахаренко управлял медленным током высыхающей на глазах крови. Когда она дотекла до локтя, он направил её к ладони, создав на запястье широкий браслет. Жидкость дотекла до ладони и раздвоилась, наполняя линию жизни и судьбы и стекая до пальцев. В выемках между пальцами и ногтями последние капли остановились.

Сергей ногтем указательного пальца повторил путь телесной жидкости и восхищённо вздохнул: он был похож на Анкх. Символ жизни — удивительное значение для самоубийцы, не так ли?

Налив чай, он осторожно взял чашку правой рукой, оставив левую сохнуть. Когда кровь ссохлась до бурой корочки, жнец осторожно вернул рукав на место. До ужина в поместье Фантомхайв было ещё семь часов. И все это время Гробовщик планировал...

Швырять ножи в незваных демонов! Ножик сорвался с руки, чтобы тут же быть схваченым другой, правда, демонической.

— Двери ныне не в моде? — не оборачиваясь к Себастьяну, спросил Сергей.

— Не в моде ныне вежливость, а двери — лишь следствие данного факта.

Демон прыжком перемахнул через жнеца и приземлился на тут же возникшее кресло. Ну как же не выпендриться перед жнецом, у которого из магии — пара фокусов с душами? Впрочем, рядом с господином он бы себе такого не позволил.

— Какое красивое утверждение. Цитата? — подстебнул Себастьяна Сергей, отставляя чашку и придвигая к себе горшочек с печеньем.

— Константа. — в своем почти троне Тенебрарум сидел, аки король и пытался казаться более внушительным. Надо добавить, что на нём были какие-то свободные одежды, подозрительно напоминающие «одежды чемпиона». Но в такой одежде демон, на взгляд Сергея, напоминал больше индюка, чем власть имеющего.

— Не подозревал, что ты знаешь такие умные слова.

Себастьян промолчал. А Сахаренко не гордый — и он помолчит. В конце концов, это не он пришел, а к нему. Они молчали целых три минуты, прежде чем Тенебрарум не выдержал и кивнул на руку:

— Готовил стейк с кровью?

— Нет, мыл кота. Я взял его... Вот так. — Сергей продемонстрировал встряхивающее движение. — И сунул под струю воды. — резкое движение. Если бы он действительно так мыл кота, то был бы самым худшим хозяином в мире. Но сейчас жнецу просто хотелось позлить демона. Если тот начнет его бить, будет весело. Надо ещё будет попробовать раздеть демона во время драки...

Сергей постучал ногтями по столешнице, отстранённо разглядывая злое лицо Себастьяна. Да, они точно стали длиннее. Интересно, почему? Неужели из-за влияния Кайна? Хотя если настроение Гробовщика зависит от этого Бога, то почему бы не зависит и его тело? Хотя да, знак это хреновый.

Момент, когда демон потянул руки к блестящей на груди цепочке, жнец позорно пропустил. Зато мгновенно отпустил свои силы, когда пальцы уже прикоснулись к заветным медальонам. Эффект оказался невероятен — волна расходящейся ауры буквально швырнула демона к стене. Правда, тот быстро оклемался и Сергей осознал, что пол в Бюро стал лавой, которая медленно поглощает его, одновременно поджаривая до хрустящей корочки.

* * *

Фыркнув, Гробовщик оторвал взгляд от пола, что развеяло иллюзию, и поднял сверкающие глаза на демона. С Легендарным Тенебрарум решил не мелочится, поэтому наслал сильнейшее воздействия на мозг противника, которое смог создать за ограниченное время. Но сила, которая могла бы погрузить в видения несколько тысяч человек одновременно, стекла со жнеца, как с гуся вода.

Ответный взмах материализовавшейся косы ушел в никуда, точнее, в резко удлиннившуюся тень от стойки, прикрывшую демона. Косу заблокировать нельзя, но можно отклонить или лишить кинетической энергии. В конце концов, перенаправить вектор — именно это сделал Себастьян.

Тонкая струя огня пришлась на пустоту — жнец исчез, а на дворецкого с верхней полки рухнул пыльный череп, активно клацая зубами. Череп развеялся в пыль, а пинок, направленный в спину, пролетел мимо, заставляя Адриана провалиться вперёд, на подготовленный кулак Себастьяна. Но рука не достигла цели — снизу вынырнула деревянная дощечка и хлопнула демона по руке, убирая её с пути следования тонкой цепочки.

— Ладно, пошутили и хватит. — стена из деревянных похоронных дощечек, плотно прилегающих друг к другу, быстро вытолкала демона за дверь. На его атаки деревяшкам было наплевать, а попытки избежать выталкивания прерывались динамичной системой взаимодействия этой конструкции. В какие только узоры она не складывалась! И решетка и какие-то шестиугольники, просто отдельные дощечки, принимающие на себя полноценный удар и неизменно встающие на пути демона.

Такая крутящаяся сфера из сатобу вынесла дворецкого из Бюро, а когда он снова ворвался туда, там уже никого не было. Теперь оставалось только дожидаться жнеца в поместье, так как никаких следов для нахождения Адриана Тенебрарум не заметил.

* * *

В гости к Фантомхайвам Сергей собрался основательно. Так как ему нельзя было появляться в Бюро (а вдруг Себа его караулит?), жнец пошел как на парад. «Эксбиционистов» — подумал бы Сергей ещё год назад, но сейчас его балахон, крепящийся к телу различными ремешками, казался вполне удобным приспособлением.

Сапоги на невысоком каблуке дополняли образ очень занятого могильщика, в котором Сахаренко пребывал практически все свое время, несмотря на то, что в земле он копался в последний раз года пол назад.

— Ну разве не красавец?! — довольно произнес жнец, осматривая себя в лезвии Косы. Удивительно, но он даже причесался! Правда, пятерней, но ему этого и не требовалось — волосы Сергея всегда пребывали в идеальном состоянии. Чего не скажешь о руках — кровавый узор так и остался на коже, несмотря на опасения Сахаренко, что эта красота скоро пропадет. Специально ради обозрения поместья Фантомхайв Сергей надел очки и даже заправил цепочку под длинные волосы.

— Тук-тук, откройте, это я, ваша смерть... — процитировал какую-то песню Сергей, впечатывая костяшки в деревянную дверь. Да, рядом находилось входное кольцо, но с ним нет ощущений прикосновения к классному и хорошо обработанному дереву.

Но долго наслаждаться творением неизвестного мастера по дереву ему не дали. Дверь отворилась, и перед взором Сергея появился Танака. Ну а как ещё могут звать открывшего ему высокого старика, явно сохранившего свой внутренний стержень?

— Долгих лет вашим усам. Меня зовут Гробовщик, и я по приглашению. — протянутая с яркой улыбкой карточка была проигнорирована, а дворецкий сделал взмах рукой:

— Вас уже ждут, сэр.

Незамедлительно жнец сделал шаг вперёд, и ему открылся великолепный вид. Большая хрустальная люстра, сверкающая разноцветными искрами, начищенные перила, блестящий пол, роскошный ковер и несколько произведений искусства: картины и скульптуры. Как должно быть красиво, когда здесь проходит бал!

В принципе, в особняке Фантомхайвов Сергей уже был, когда ты... честно возвращал Робина. Но тогда он влетел с другой стороны и ничего кроме коридоров не видел. Но этот зал ему определенно нравился!

Через несколько шагов его обогнал дворецкий, и пошел вперёди, показывая дорогу. Через несколько длинных коридоров, один лестничный пролёт и две комнаты двое вошли, видимо, в обеденный зал. Ну, в это время, наверное ужинальный? Ужинный? Ужожный? Ужный?

— Добрый вечер, Адриан. — поприветствовал его Сиэль, сидящий во главе стола. Рядом с ним сидел Микаэль. Оба нарядные, в аккуратных костюмах, с какими-то значками и ленточками, наверняка что-нибудь значащими.

— Если бы я был склонен философствовать, я бы спросил, что вы имеете ввиду, но, так как я не склонен, то пожелаю, чтобы любой вечер в вашем поместье был добрым.

Так как Гробовщик не был совсем болваном в этикете, сел на противоположном конце стола, благо акустика позволяла говорить спокойно и не беспокоясь, что собеседник не услышит.

— Вина?

— Да, спасибо. Мне кажется, или у вас новый повар? — подметил Сергей некоторую необычность блюд на столе. Особенно для английского ужина.

— Нет, просто наш повар, Бард, израсходовал все ингредиенты, поэтому пришлось готовить из того, что было. Вон там стоят результаты его экспериментов. — вилка показала на край света, где на простых тарелках лежало... Нечто.

Сергей чуть не подавился от хохота. Судя по виду блюд, Бард оказался заядлым химерологом и пытался создать Ктулху. Некое макаронное существо, буро-зелено-красного цвета, местами свисающее с тарелки, как бы говоря «жизнь не удалась». Пока жнец трясся, пытаясь сдержать смех, ему принесли вино.

Мейлин, хрупкая на вид девушка с осторожными движениями подошла к жнецу с таким видом, будто вокруг него было минное поле, а сам он представлял новейший вид ядерной боеголовки с напрочь отсутствующими предохранителями. Трясущимися руками разлив вино, прислуга удалилась, два раза споткнувшись об собственные ноги. Очень странное поведение для снайпера, которого взяли в поместье Фантомхайв.

Задумавшись было над этим, Сахаренко ощутил легкие касания в области диафрагмы. Подумав, что это какое-то насекомое, Сергей на рефлексах врезал себе по животу. Охнув, он расстегнул одежду и вытащил чью-то руку. Впрочем, чья рука стало быстро понятно — сложная конструкция из геометрических фигур на тыльной стороне и черные ногти ясно указывали на демона.

Для Фантомхайвов, которые видели, как Гробовщик резко ударил себя в живот, а затем согнулся и запустил руку куда-то за пазуху, вытащенная на божий свет кисть стала полной неожиданностью. Кисть демона сжалась и помахала Сергею мизинцем.

— Что это?!

— Не узнаете? — Сергей довернул руку таким образом, чтобы рисунок стал виден хозяевам особняка.

— Узнаю. — кивнул Микаэль и улыбнулся. Тонко, самым краешком губы, но улыбнулся!

В момент, когда взгляд жнеца застыл на лице подростка, его одежда странно хлопнула и рядом оказался Себастьян с зажатой в руке серебряной цепочкой, которая тянулась из-под балахона Сергея.

— Настроение сразу изменилось, не так ли? — улыбнулся Сергей, разглядывая ошарашенное лицо подростка, от которого так и не отвел взгляд. И, переведя его на демона, доверительно шепнул:

— Тяни.

— Милорд, я выполнил задание. — сказал Тенебрарум и с силой попытался выдернуть медальоны. Но вместо этого вытащил ещё больше цепочки.

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнул.

И, пока демон стоял в ступоре, Гробовщик стал сам вытягивать цепочку. Метр, другой, третий... Вот уже на полу свилась кольцами огромная змея, когда жнец вынул конец. Естественно, пустой. Кинув его в руки Себастьяна, Сергей спросил о статусе демона в поместье, ведь если он правильно понимал, сейчас Себастьян дворецким не был.

— О, это... Бездомный. — ухмыльнулся Сиэль. — Не далее, как сегодня в двенадцать, он постучал в двери нашего дома и попросил приютить его на сутки, а мы, как честные и сострадательные люди, не могли не внять его пустяковой просьбе.

«А глазки-то не выпадут?» — забеспокоился Сергей из-за выпученных и покрасневших (явно не от обиды) смотрелок демона и решил подыграть:

— О, так почему же он не за столом? Или он не решился беспокоить лорда заботой о своем питании?

— Я думаю, что он стесняется бедственного положения, в котором оказался по воле рока. — лукаво стрельнул глазами уже Микаэль, явно не желая упустить случай.

— Бедняжка! Как его истрепала жизнь, если он не способен на такую пустяковую просьбу! — ахнул Сиэль и махнул рукой Танаке:

— Принеси посуду ещё на одну персону.

— Мой лорд, вам не кажется, что присутствие этого оборванца за столом...

Надо заметить, что для Англии, где не были привычны такие свободные одежды, наряд демона действительно выглядел так, словно его сделали из того обрезка ткани, что был у человека, не особо заморачиваясь с кроем. То есть, по-оборвански.

— Не стоит беспокоиться, милорды. — проскипел зубами Себастьян, глубоко поклонившись, видимо, осознав, что надо срочно уходить.

— Я не стою такого внимания.

И исчез. Тут же Сергей не сдержался и захихикал.

Когда он отсмеялся, Сиэль обеспокоился:

— А все же, где настоящие медальоны?

— Там, куда он не залезет без моего явно выраженного согласия. В самой важной моей части.

— В вашей части?

— Коса Смерти — важнейшая часть каждого жнеца.

Далее ужин прошел в относительном спокойствии. «Относительном» из-за того, что иногда в поместье что-то ломалось, бухалось, взрывалось, стукалось.

— Сегодня они чаще... — вздохнул Михаэль, дожевывая основные блюда.

— Слуги чаще портят поместье. — пояснил он на вопросительный взгляд Гробовщика. — Честно говоря, я удивляюсь, почему такой богатый род, как Фантомхайвы, не могут позволить себе нормальную прислугу. Но в этом кроется и своеобразный юмор. — тут мальчик дрогнул губами.

— Наши слуги: цирковая артистка, постоянно подбирающая различных животных с улицы девушка с дальнозоркостью, постоянно из-за этого путающая средства и дозировки при уборке помещений, повар, не любящий ждать и от этого готовящий половину блюд с помощью современнейшего огнемета из Соединённых Штатов, очень стеснительный дворецкий, обожающий змей, и мальчик-садовник с очень плохим вкусом и прекрасным умением воплощать свои задумки в реальность... Мне кажется, это надолго. — прекратив перечислять, Микаэль обратил внимание на согнувшегося в приступе гомерического хохота Гробовщика и повернулся к брату, сообщив свои предположения.

— Десерт! — воскликнул граф Фантомхайв, не дожидаясь окончания приступа веселья.

— Повар, не любящий ждать... Ахаха.. — простонал Сергей, утирая слезы.

— Кыш! — хлопнул он по рукам демона в воздухе, потянувшимся к нему и переключил внимание на стол, утирая слезы:

— О, жаренные кузнечики в шоколаде! Одобряю!

Ужин у Фантомхайвов прошел очень весело, и Гробовщику даже предположили остаться на ночь, чтобы увидеть слуг в действии, но угроза нападения демона, рискующая обернуться разрушением окружающей среды, заставила Сергея отклонить это предложение.

Вопреки ожиданиям, второй раз демон не напал, поэтому жнец спокойно добрался до спального гроба и лег спать с яркой улыбкой на губах. Этот день остался в его воспоминаниях, как один из самых приятных в жизни.

А о крови на руке жнец давно забыл, тем более, что она впиталась в кожу, не оставив и следа...

Примечания:

Решил разгрузиться, практически никакого важного контента для сюжета... Что-то затор у музы, пишется со скрипом. Вроде время есть, а настроение...

Совсем забыл: тем, кто хотел в итоге посмотреть на Сергей/Рамиэль/Михаил, сюда:

https://ficbook.net/readfic/11524648

Ощущал Сергей себя совершенно разбитым. Тело с трудом двигалось, во рту было сухо, глаза слиплись.

С трудом поднявшись с кровати, он все же открыл глаза и сразу же узнал обстановку. Его комната. Окинув взглядом свои награды (конный спорт и школьные олимпиады), которые родители навесили над его кроватью во всю стену, Сахаренко вздохнул, встал на кровать и снял диплом за первое место в любительской категории. Не выездка и не конкур, просто так... Любительское. Но это было первое место из тридцати и там было много взрослых людей, поэтому этой наградой Сергей гордился.

Взвесил в руке и задумался: ведь в каждом человеке есть тяга к свободе, преодолении границ и рамок. И раз уж этот мир нереален, можно делать все, что угодно... С размахом кинул рамку на стол, сметая пеналы с фломастерами и карандашами. Снял следующую и поступил так же. И ещё раз.

Если сначала броски были неуверенные, вялые, боязливые и наполненные надеждой собрать награды и повесить их на стену, то седьмая рамка аж просвистела и сбила картину на противоположной стене. Дальше пошло веселее. По комнате полетело все, что можно было поднять: стулья, ящики, одежда из шкафов, компьютер и два планшета, три телефона, гири для саморазвития... Перевернув стол и попрыгав на получившейся куча-мале, Сахаренко с сомнением окинул взглядом огромный шкаф, занимающий полторы стены, но манул на него рукой и вышел из комнаты. Но вернулся, хватился за вешалку и перекинул её через себя. Она всегда напоминала ему манекен.

— О да, мечты сбываются!

Дверь закрылась окончательно, отрезая хаос от остальной квартиры. Когда Сергей осмотрел все комнаты, то смог с уверенностью утверждать, что вокруг — иллюзия, или мир снов, так как родителей не было. А насколько Сахаренко их помнил, они бы никогда не оставили его одного на долгое время. А чтобы их не было дома в восемь утра, учитывая, что всем до работы/школы идти минут пять...

— Встань передо мной, как лист перед травой!

И, кто бы сомневался, появился Кайн. Вздохнув, Сергей зарылся в холодильник, чтобы через минуту вытащить оттуда сосиски без оболочки.

— Ну, чего хочешь? Чай, кофе? Свою кровь не предлагаю, учти.

— Твоя кровь и так моя, поэтому ничего.

Сахаренко открыл кухонный шкафчик и достал ближайший бокал, так как до чего-то другого тянуться было лень, из длинного ящика в барной стойке (так выглядел их стол) вытянул коньяк. Со стуком на столешницу опустилась бутылка. Сочный хлопок ознаменовал открытие сосуда, и янтарная струя расплескалась по стенкам.

— Ну и почему ты так считаешь? Про кровь? — лениво спросил Сергей, отправляясь в прихожую, чтобы забрать оттуда охотничьи спички.

— А ты не заметил модную татуировку на твоей руке? — вопросом на вопрос ответил Бог, наливая себе вина. Ну, что-то красное.

— А, это. — резким движением руки Сахаренко чиркнул спичкой. — Я-то думал, что оно не в моде со времен Египта. — и яркий огонёк соприкасается с поверхностью жидкости. В бокале разгорается настоящий огненный ад. Стекло может лопнуть? Нет, конечно, так как этот мир как минимум частично, фантазия Сергея, а он не хочет подобного исхода.

— Если кратко, то ты теперь не можешь причинить мне вреда. Твоя кровь не даст тебе...

— Сосиски будешь? — перебил его подросток, ровными рядами укладывая их над огнем, но стараясь не перекрывать доступ к воздуху. Из-за его серьезного вида можно было подумать, что это самое важное действо в его жизни, но хмурость скрывала другое. Принесённая одной хвастливой летучей мышью новость была весьма, весьма... Грустной. Но если честно, новость была полной жопой.

— ...Нет. — запнувшись, ответил Кайн.

— Зря. — уверенно заявил Сергей и присмотрелся к упаковке: — Это баварские с сыром, ты не знаешь, что потерял!

— Твоя кровь не даст...

— Вот скажи, зачем люди курят? — движение рукой и конец спички подносится к кончику сигареты. Сергей вдохнул и закашлялся. — Нет, ну это же гадость полная! Ну, допустим, за компанию, потом из-за того, чтобы «вах, какой я взрослый с сигаретой», затем бросают ненадолго. И потом снова дрянь в рот тянут, аргументируя это тем, что «один раз вышло бросить, дальше даже легче будет». Итог — за компанию.

Сигарета была неспешно затушена об стоящую рядом пепельницу, которую Сахаренко в детстве называл «курильницей».

— Твоя кровь...

— Но самый первый-то! — Кайн снова запнулся под прицелом лёгкого прищура подростка. Ну, гонца с плохими новостями казнят, и Сергей как минимум задолбает его невозможностью закончить предложение.

— Как первый курильщик додумался до этого?! Он что, сидел и такой: «А не скурить ли мне травы? Хотя нет, я лучше разведу маленький костер из травок и подышу его дымом»?

— Не даст...

— Вот алкоголь, это да, это другая тема. — сложив пожаренные сосиски на тарелке, Сергей накинул силиконовую крышечку на бокал, погасив пламя, и пригубил ещё теплый коньяк.

— Он хотя бы вкусный.

Надо заметить, что родители Сахаренко обожали алкоголь со вкусом. Бутылка водки у них стояла в холодильнике уже два года, но при этом была осушена едва ли на четверть, причем половина из этой четверти — дело рук Сергея, во время типичных подростковых экспериментов а-ля «горение алкоголя». Поэтому алкоголь ради алкоголя в семье Сахаренко был не в чести.

А вот вина, виски, текилы, коньяки, ликеры, портвейн... Их было много. Их было так много, что ящика три в доме занимал только алгоголь. И ящики никогда не опустошались, так как все выпитое тут же докупалось.

— Ну, ты понял. — решил не мучаться вампир, вызывая у Сергея грустный вздох. Он хотел довести Кайна, но не вышло.

Закусив сосиской, подросток закинул ногу на ногу:

— Слушай... А нафига ты ко мне ходишь? Вот тебя ищут, детей твоих убивают тремя мирами... А ты ко мне в сны шастаешь.

Было опасение, что Кайн не даст ему договорить в отместку, но тот спокойно выслушал и отставил бокал в сторону:

— Хочу подружиться.

Сахаренко посмотрел на него, как на идиота, и тут же отвёл глаза, напоровшись на максимально честный взгляд. Категория разумных, которые бесили его до невозможности — восторженные наивные идиоты.

— А если серьезно?

— Хочу освободить тебя. Ты прекрасен, как птица с золотыми крыльями, яркий, как звезда, и теплый, как солнце, вышедшее растопить лёд. Но ты закован в ледяные цепи, окружён черными дырами, перегорожен тонированным стеклом. Я хочу разорвать все ограничения вокруг тебя, развернуть постылую обёртку, показать всему миру настоящего Сергея Сахаренко, Легендарного жнеца!

Бог с таким воодушевлением говорил о свободе и с такой уверенностью утверждал о несвободе Сергея, что тот смешался и отшутился на автомате:

— Куда уж свободнее? Свободнее только без трусов, а их разрывать тебе я не дам.

Дело в том, что как Сергей проснулся, в том и оставался, а в бытность свою обычным человеком он спал практически голый. Кстати, стоило только об этом подумать, как на нем возникла одежда... Гробовщика, даже вместе с обувью.

— Сергей. — серьезно начал Кайн, создавая в руке ещё один бокал. — Ты загнал себя в такие жёсткие рамки, что даже представить сложно. Следовать роли Гробовщика, мутной и непонятной, придуманной какой-то женщиной, никогда с тобой не знакомой — это твоя жизнь? Ты самое свободное существо в мире, но при этом подчиняешься себе в стремлении быть «хорошим». Твоя хорошесть — это следовать за теми, с кем ты встретился первым? Общение с сыном Сатаны и Господа, на которых крови гораздо больше, чем на мне — это твоя доброта? Постоянный страх раскрытия, зависимость от чужого мнения и жажда тепла без возможности его получить — это твой выбор?

Алые глаза Бога просвечивали Сергея насквозь, заставляя упрямо стискивать зубы в попытке скрыть эмоции. Да, он думал об этом. Много, не постоянно, но достаточно для того, чтобы упоминание этих переживаний взволновало в его душе бурю. Как хотелось бросить свою работу, какой бы прибыльной и простой она не была! Да, резать трупы было интересно, расследовать дела — увлекательно... Но. Фантомхайвы заходили к нему только тогда, когда им это было нужно, а те двое, кого Гробовщик реально считал своими лучшими друзьями... Они не заходили, занятые своими делами, а идти к ним Сахаренко не хотел, боялся оказаться навязчивым.

— Ты ведь далеко не такой интроверт, каким хочешь казаться. Даже самому себе. Иначе почему ты терпишь меня в своих снах? Почему с такой радостью общаешься со своим злейшим врагом? Хотя могу тебя уверить — я не враг тебе. Я хочу дать тебе то, что ты не можешь взять сам, но отчаянно мечтаешь. Свободу. Тебе остаётся лишь взять её. — бокал с ярко-красной жидкостью оказался протянут Гробовщику.

Ох... Кайн умел уговаривать. Не слова — но смысл, интонация, жест. Сердце ухнуло куда-то в желудок и билось там. Желание взять бокал, принять бесценный дар, предлагаемый вампиром, было. Настолько, что...

— Нет.

«Я не могу предать, так как боюсь лишиться последнего тепла от окружающих, а тебе я не верю» — смысл, вложенный в одно короткое слово. И просьба уходить, так как если бы обсуждение продолжилось, в своем отрицательном ответе Сергей был не уверен.

Вполне возможно, что Кайн уловил эту просьбу, и поэтому мягко улыбнулся:

— Я приду, когда ты будешь готов.

И исчез. А жнец завороженно продолжил смотреть на плавающий в воздухе бокал. Затем решительно поймал его и поставил на стол. Разговор оставил в нем пустыню, жаждущую воды, источником которой был сам Кайн, если он не соврал. Зато была одна хорошая новость:

— Ну что ж. У меня определенно есть повод навестить Михаила.

* * *

Разнообразие форм и размеров магических конструкций, сосредоточенных на руке, было таким, что один взгляд на нее грозил звёздочками в глазах ближайший час.

Сосредоточенный архангел, при поддержке не менее сосредоточенного демона, смотрел куда-то в область запястья и озадаченно хмурился.

— Ну что доктор, я умираю? — тихо прошептал жнец голосом лебедя, который уже почти склеил ласты, удобно устроившись на мягком диване.

— Здоровее всех живых, Адриан. Ничего, кроме озвученных ограничений, на тебе нет. — оторвался от рассматривания его руки Рамиэль.

Надо заметить, что после того, как Кайн навестил его второй раз, Сергей рассказал об этом Михаилу. И Рамиэлю тоже. После некоторого обсуждения последовали ясные инструкции: ждать, по возможности, узнать, чего хочет. Дождался, узнал — можно и поговорить.

— О, так это прекрасно! Тогда я могу идти? — уточнил жнец с яркой, но такой фальшивой улыбкой и подорвался куда-то идти. На самом деле, никуда ему идти не хотелось, хотелось обсудить что-нибудь интересное, просто поговорить о чём-то или даже помолчать. Ощутить ещё немного внимания со стороны друзей. В груди свила свое терновое гнездо тоска по общению, хотя нельзя утверждать, что он ни с кем не говорил последнее время. Вчера так вообще ужинал с Фантомхайвами... А на следующую ночь дикое желание общения, при этом рядом оказался только один разумный.

Опа! Сергею показалось, что он нащупал свою проблему. Почему у него бывают необоснованные эмоции? Точнее, из-за кого, с тому же так сильно влияющие на решение жнеца в отношении предложения Кайна?

— Михаил, а Бог Крови может влиять на мои эмоции?

— Если бы ты был членом его семьи — то да. Но ты не вампир. А что-то случилось? — на него обеспокоено посмотрели, вызывая в груди тепло и душащую вину за притворство. Запихав эмоции куда-то очень глубоко, Гробовщик улыбнулся:

— Не совсем... Просто когда Кайн рядом, я ощущаю желание поговорить с ним, и он кажется самым понимающим существом в мире.

Собираясь общими словами описать замеченную проблему, Сахаренко совершенно неожиданно рассказал о том, что его в действительности тревожило. Ведь Бог Крови, который единственный знает о Сергее, действительно единственный, кто может его понять лучше остальных.

— Так... — протянул демон каким-то очень напряжённым голосом. — Думаю, ничего особенного не происходит, Кайн всегда хорошо умел влезать в доверие. Просто постарайся держаться от него подальше, хорошо? Хотя кому я это говорю, меня больше всего удивляет, что это происходит с тобой, тем, кому он оставил эти незаживающие отметины. — палец прошёлся по шраму на лице, отчего Сергей вздрогнул. Кажется, что-то сейчас будет...

Несмотря на опасения Сахаренко, его просто отпустили. Так как тоска прошла, как только он додумался до её причины, иррационального желания находиться только рядом с друзьями не было, поэтому жнец спокойно вернулся в Бюро. Его наверняка ждал интересный труп! В крайнем случае, поболтает с дворовой ребятней, не зря же он их так долго прикармливал, периодически разговаривая.

* * *

— Что думаешь? — развеяв сканирующие заклинания, спросил Михаил.

— Думаю... — протянул Рамиэль, косясь на закрывшуюся за Адрианом дверь. Или не за Адрианом? —...что надо посмотреть в Око Гора, что происходило с душой Кривина за последнюю сотню лет.

* * *

— Себастьян, чаю!

— Гав, мой лорррд! — прогавкал пёс в сюртуке и смешно ускакал за дверь, открыв её злым взглядом. Вскоре он вернулся, почти не звеня приборами на подносе, стоящем на спине.

— Ваш. Чай. Мой. Лорррд.

Из-за облика пса длинные слова произносились с трудом, а «эр» растягивалась. Поэтому с плавного, мяукающего «милорд», дворецкий перешёл на отрывистое «мой лорд».

— Оставь на столе, Себастьян, я занят. — ехидно улыбаясь, Сиэль демонстративно подтянул к себе бумаги, которые лежали на столе уже час минимум.

Пёс даже не смог зло посмотреть на подростка, потому что из-за подноса смотрел только в пол. Демон с трудом и опасно качающейся посудой поставил поднос на пол, перехватил зубами и аккуратно поставил на стол.

— Надо сказать, что из тебя получился отличный пёс! — восторженно произнес Микаэль, наблюдавший за этим с другой стороны комнаты. — Принеси чаю и мне.

Огромный, не меньше метра в холке, корги кинул злобный взгляд на хозяина и пролаял:

— Гав. Мой. Лорррд!

Затем развернулся и засеменил на кухню, отводя глаза всем слугам, недоумевающим, куда пропал «дьявольски прекрасный» дворецкий.

А где-то в коридоре рядом с кухней застыл, уставившись на тень в конце коридора, которая образовалась из-за разбитого Мейлин светильника.

— Заметил-таки. — хмыкнула тень и растеклась, собираясь в фигуру могучего Бога. И даже эта иллюзия подавляла своей силой.

— Тенебрарум Гехен, я хочу сделать тебе предложение.

Как разумный демон, дворецкий Фантомхайв не стал сразу отвечать, а решил сначала выслушать.

— Слушаю.

— Ты уже знаешь, что душа твоего контрактера... Размякла. К тому же, люди, повинные в смерти его родителей, мертвыуже как год, поэтому его душу получить теперь нельзя. Но я предлагаю тебе избавления от этих проблем. Воскрешу убийц семьи Фантомхайв, верну в жизнь мальчика закаляющий огонь ненависти и мести.

Змей-искуситель. Такое впечатление сложилось от первых секунд общения с Кайном у демона. Но надо заметить, что говорит он правильные вещи, одновременно подсказывая, что с его можно обойти ограничение на ложь. Вопрос лишь в цене.

— А цена?

— Надо помочь в завоевании мира...

Примечания:

Ну... Что-то вышло.

Естественно, демон согласился. Во-первых, таким существам не отказывают с ходу, а как минимум сначала обдумывают, а во-вторых всегда есть возможность перескочить на противоположную сторону. Поэтому, за несколько встреч, происходящих каждый раз, когда он оставался наедине с собой и состоящих исключительно из торгов, они пришли к обоюдному согласию.

А теперь Тенебрарум чутка сожалел. Потому что лежал на голой кладбищенской земле в сложнейшей конструкции, окружённый редчайшими ингредиентами и реагентами, и вдыхал запах сильнейшей магии, струящейся через него. На вопрос, кстати, о месте Кайн сверкнул глазами и сообщил, что везде нужен антураж, атмосфера, реквизит и некий Сергей бы его понял. Над демоном увлеченно колдовал какой-то мальчик, оказавшийся медиумом и прекрасным сосудом для переселения частички силы Бога. Стал аватаром, причем абсолютно добровольно— недавно потерявшие родителей маменькины сыночки такие доверчивые...

— Знаешь, когда я в последний раз проводил этот ритуал, то был очень сильно ограничен во времени... — Кайн разглагольствовал, а Тенебрарум с тоской просчитывал, успеет ли он вернуться до того, как Фантомхайвы заметят, что его нет.

— Реагентах... И добровольного согласия объекта у меня не было. Поэтому он получил страшнейшие травмы, уродливейшие шрамы, только недавно начавшие заживать ввиду того, что я из тела ушел. Но не будем о плохом, тебе грозят лишь несколько белых полосок на спине, практически незаметных.

И сразу после этих слов демона пронзило страшной болью, будто его тело расширялось и теперь не могло вместить само себя. На этом фоне несколько движений скальпелем в руке ребенка по спине Тенебрарум почти не заметил.

— Ну, полежи пока. — боль ещё не прошла, но ритуал явно был завершён, так как аватар отошёл от него перешёл к его голове так, чтобы его было видно.

— Сейчас я пойду и превращу родителей твоего контрактера в вампиров, ненадолго оживлю их. Затем я прикажу вот этим вот хлопчикам, — из-за надгробий появились вампиры, которых демон заметил ещё с того момента, как пришел на кладбище. — облить из бензином и поджечь. А дальше ты сам.

Тенебрарум понимающе моргнул. Вот они — «живые» убийцы родителей Микаэля. Дальше все просто — напомнить, подковать до совершенства и забрать. А там уже явиться Адриан, в тело которого после проигрыша демона на дуэли за тело мальчика (откуда Бог знал планы жнеца, дворецкий не спрашивал) попадет Кайн. Дальнейшие планы были для демона секретом, но тот не сомневался в их эффективности. Самое главное — убедительно сыграть свою роль, а там он уже будет и страной править, ежегодно получая самые лучшие души. Ну, привилегий там ещё много, все же торговаться Тенебрарум умел...

* * *

Око Гора, он же Глаз Гора — артефакт, пожалуй, не уступающий Перу Судьбы, единолично принадлежащем Легендарному. Сей объект следит за всеми жнецами в мире и является этаким детектором происходящего с ними. Как только жнец умирает — Око подаёт знак. Рождается — аналогично. Ну и следит, следит, следит и записывает. Все, всех, всегда, всюду.

Конечно, такая офигенная штука храниться у Совета Шинигами под строгим контролем и абы кому из-за абы кого её не отдают. В принципе никому не отдают, даже Господу и Дьяволу вместе взятым. Поэтому, когда Рамиэль сказал, что надо посмотреть в Око Гора, он имел ввиду, что надо сначала подготовиться, затем проникнуть, после взломать защиты и только потом посмотреть. Подготовились. Проникли. Взломали. Смотрят.

— Мне кажется, или душа Адриана немного не подходит телу? Что-то она сильновата. — задумчиво спросил Рамиэль, наклоняясь над большим экраном в виде круга.

— Ну, Легендарный всё-таки. Столько заварушек прошёл, что не отразится это на нем просто не могло. Меня больше интересует, что это за темные нитки вокруг, появившиеся лет шестьдесят назад.

За начало просмотра напарники взяли тысяча семьсот восемьдесят восьмой год и стали смотреть, перематывая события в сторону настоящего. И происходящее с душой выглядело странно, больше напоминая развитие какой-то плесени или иного общества организмов. Сначала душа немного разбухла, как кокон, выпускающий бабочку, затем вокруг появились какие-то нездоровые жгутики, цепляющиеся за чужие души...

— Он что, тренируется? — с сомнением спросил Рамиэль, наблюдая за вторым октября тысяча восемьсот пятьдесят шестого года. Адриан сидел в каком-то парке, нагло пренебрегая своими жнецовскими обязанностями и выпускал эти нити куда-то через измерения, пока они не вытягивались до предела. Втягивал и снова растягивал.

— Да уж, вряд ли он просто так это делает. Кстати, это означает, что об изменении своей души он в курсе, правда, не понимаю, зачем это ему.

— Думаю, мы узнаем... Ого!

А теперь нити полностью исчезли за измерениями и остались там на года: с тысяча восемьсот шестьдесят седьмого по восемьдесят седьмой. В начале восемьдесят седьмого... Душа исторглась из тела через шрамы, полетев за нитями, и по нитям же в тело впечаталась другая душа.

— Пресвятой Всеотец! — ахнул Михаил, ошарашенно отшатываясь от артефакта.

— Геенна Огненная! — а вот в голосе Рамиэля царило полное спокойствие и ирония по отношению к архангелу.

Они переглянулись и сказали хором, но с разными интонациями:

— Вселенец!

Михаил стоял бледный и едва живой. Пальцы его дрожали и едва постукивали по артефакту, пока застывший ангел разбирался со своими чувствами и эмоциями. Демон пощелкал перед его глазами с лёгкой усмешкой.

— Чего грустим?

— У тебя когда-нибудь такое было? Чтобы... Вот так? Не друг, но тот, кто как бы он, но не он?

— Он, не он... Он ушел добровольно — ты сам видел, для чего он изменил свою душу. А новый он — разве ты не можешь назвать его другом? Разве хоть на секунду твой мозг намекнул тебе, что Адриан уже не тот? Что он лжет, что его улыбки, шутки и наслаждение обществом — сплошная ложь? — сын Сатаны закатил глаза на слове «друг» и подивился, как Михаил не понимает очевидного. Был один, пришел другой. Но если зовётся как тот же, мыслит так же, даже реакции такие же — то смысл их различать?

— Если тебе проще, думай, что Адриан просто потерял память. Разве ты не видишь, что телу душа подходит даже больше? — демон показал на экран, на котором жнец как раз взмахнул Косой и с фразой «а руки-то помнят» полетел на пол под грохот падающих банок с экспонатами. Но душа действительно, устроилась в теле даже в большим комфортом, нежели прежняя.

— Я понимаю. Но принять пока выше моих сил. — покачал головой Михаил с печальным выражением лица. Но Рамиэль в нем не сомневался — архангел всегда отличался особой отходчивостью, пусть и повышенной яркостью впечатлений.

— Пора валить. — заметил демон начинающие размораживаться охранные системы.

— Момент. — отмерший ангел быстро смежал заклинания и направлял их на Око, выискивая что-то неизвестное. На мгновение замер, шевельнул губами. Через секунду решительным движением закрыл все конструкции, открывающие доступ к артефакту: — Идём.

* * *

Две Воли ушли от правосудия лёгко и просто, все же не в первый раз шарились в местах, где им быть не положено. Для Рамиэля это было захватывающим приключением, для Михаила — очередной проблемой, в которую он влезал из-за демона с шилом в одном месте.

Забравшись куда-то к Михаилу в светлые апартаменты (демон был уверен, что все встречные ангелы провожали пару с отнюдь не ангельским блеском в глазах, и это ему нравилось), они склонились над большой книгой, вытащенной архангелом откуда-то из стены.

— Рассказывай, что ты там искал. Точнее, нашел.

— Имя. — кратко сказал ангел и уверенно перелистнул на букву «С». — Сергей Сахаренко. Вот. Слушай.

Михаил откашлялся и начал:

«В переводе с латинского языка означает «высокий», «знатный». Мало встретишь людей столь же общительных и открытых миру, как Сергей...»

— Да уж, открытее некуда. Прямо летает между этими открытиями. Молчу. — под выжидающим взглядом Михаила Рамиэль сделал вид, что закончил с сарказмом.

Хмыкнув и явно не поверив старому другу, ангел вернулся к чтению:

«Он обладает глубиной чувств и порой непредсказуемо себя ведет. Из Сергея может выйти неплохой креативщик — он легко выдвигает новые идеи, в состоянии самостоятельно реализовать каждую из них. Все, кого он привлечет к процессу воплощения, пройдут с его стороны тщательный отбор. Сергею не свойственно скрывать или пытаться иначе преподнести все грани своего характера, поэтому и хорошее, и плохое в нем всегда на виду.»

— Я бы сказал, что он наоборот, охренительно скрытный. — хмыкнул демон.

— А я бы сказал об этом всего через несколько секунд, если бы ты меня не перебил. — мелодичный отклик прятал в себе улыбку:

«Однако чувства Сергей пытается держать в себе. Ему приятнее и легче действовать, чем проявлять какие-либо эмоции. Способность к участию и тактичность появляется у этого мужчины лишь в солидном возрасте. Сергей считает себя хитрым человеком, но он часто недооценивает оппонента и попадает впросак...»

— Ладно, дальше не интересно. — Рамиэль быстро пробежал глазами по тексту и и отметив «обидеть Сергея несложно, даже мелочь может испортить ему настроение. С проблемами он чаще старается справиться в одиночку, не полагаясь ни на кого. Своих друзей Сергей очень ценит и всегда готов оказать им помощь», а так же «жить с Сергеем очень непросто. Его поступки бывают непредсказуемы. Сам же он легко оценивает человека одним взглядом и имеет сильно развитую интуицию», закрыл книгу.

— А что по имени рода? — покорно принял закрытие книги Михаил, успевший, как и друг, прочитать все про себя.

— А что с ним? Сахаренко — производное от русского «сахар». Сладкая жизнь или белая смерть, но второе значение оно имеет только у медиков.

— Белая смерть? А ему подходит. — покивал архангел. Осторожно положил книгу обратно в стену:

— Ну что, когда будем шокировать?

— А ты думаешь, что он не будет отбиваться от нас всеми силами и поверит, что мы не желаем казнить его за ложь?

Оба задумались. Действительно, такое было бы вполне в характере Легендарного, да и Сергея тоже. А это могло обернуться неприятностями, если даже не физическими, то как минимум психологическими. Всё-таки новое знакомство начинать с драки не слишком хорошо.

— Жалко, что Рождество уже прошло. — вздохнул демон, и Рамиэль обеспокоено спросил:

— А что так?

— Какая была бы возможность! Смотри: под предлогом праздника врываемся к Сергею с алкоголем, медовухой, там, или ликёром, вместе напиваемся и в самый неожиданный момент называем его по имени! Желательно, в тот момент, когда его подвижность будет ограничена...

— Но сейчас не Рождество.

— Увы. — согласился Рамиэль, пожимая плечами.

— И других праздников скоро не предвидится.

— Увы.

Помолчали немного.

— Знаешь, что меня тревожит? — неожиданно спросил Михаил.

— Сама ситуация?

— Нет. — ангел замолк, облекая мысли в слова: — Понимаешь... Сергей... Он жнец.

— И?

— Если он переместился в жнеца, значит тушка жнеца приняла его душу. Значит, он может быть жнецом. А значит...

— Он совершал самоубийство. — закончил демон. Алые и голубые глаза встретились, и на их глубине заплясали искры тревоги. Когда рождается жнец, его память стирается, но вот что происходит со вселенцами, никто и никогда не узнавал.

— Он не выглядит таким уж недовольным жизнью.

— А разве желание закончить жизнь всегда появляется на поверхности? Поспешим. Чем быстрее мы закончим с этими недоразумениями, тем лучше.

* * *

Сергей на самом деле не собирался проводить весь день в Бюро и раскладывать пасьянс, за неимением трупов, и одновременно разговаривать с самим собой. Но так получилось. Выходить на серый Лондонский дождь не хотелось совершенно, чай был под рукой в достаточном количестве, вампиры не высовывали свои клыки из дыр, где их не могли найти ангелы, жнецы и демоны сообща, в общем, дел не было.

На самом деле, Сергей подозревал, что с его точки зрения совместные действия трёх миров логичны и неудивительны, но с точки зрения истории событие просто-таки беспрецедентное. Действительно,в последний раз миры объединяли усилия как раз во время первой борьбы с Кайном. Кстати, Сахаренко проверил в Библиотеке, но названия эта война не имела, ведь была по сути частью Великой Войны Богов.

— Жить — значит наблюдать за тем, о чем позже напишут в учебниках. — заключил жнец и, кинув последний взгляд на разложенные карты, сделал ещё один вывод: — Пасьянс не раскладывается. Входите уже!

Дверь распахнулась и в помещение ввалился мужчина, отряхивающийся от дождя. Его странно знакомую душу Гробовщик чувствовал уже минуты полторы, не меньше.

Отряхнувшись, он обвел интерьер мутными глазами и пьяно бухнул:

— Гробы... Здесь?

— Да, Абрахам, здесь гробы. Но ты же не за этим. — да, мужчина оказался знакомым Сергею оккультистом, который сейчас должен был сидеть в тюрьме.

Взгляд застыл на Сахаренко, а в следующую секунду Хельсинг с воплем отшатнулся от жнеца. Сергей расхохотался, так неожиданно было услышать визгливый вопль из уст здорового мужика. За ним расхохотался и Абрахам, заставляя жнеца настороженно умолкнуть: когда смеётся он — это нормально, а вот когда начинает ржать тот, над кем он смеётся — это уже стрёмно.

— Да, Сергей, я пришел, чтобы скрасить твое одиночество. — улыбнулся мужчина, и встряхнулся. Убрал мутный взгляд, запах перегара и неловкость в движениях.

— Кайн. — обречено констатировал жнец и махнул рукой, мол, присаживайся. — Ты решил меня доставать даже в реальности? Думаешь, во сне не получилось, пришло время сделать это в реальности? Обычно, знаешь ли, наоборот.

Несмотря на старания жнеца, едкая речь вместе с максимально сакрастичной интонацией не оказали на Бога ровно никакого влияния.

— Не притворяйся, я же чувствую, что ты рад меня видеть. За время этого разговора уровень гормонов счастья у тебя в крови взлетел на Олимп. Лучше, расскажи, что ты думаешь насчёт моего предложения? — он улыбнулся и положил ногу на ногу.

Сглотнув слюну и представив, что это яд, Сергей приготовил свои скудные аргументы против и поинтересовался:

— А что ты сделал с беднягой Абрахамом?

— Таким уж и беднягой. Он пытался тебя убить!

Что правда, то правда, и никаких чувств связанных с захватом тела охотников на демонов Сергей не испытывал. Зато испытывал явную нужду в затягивании времени и выяснении способа, которым Богу досталось тело мужчины, так как он явно чувствовал две яркие и знакомые ауры, приближающиеся к дому.

Кайн, как оказалось, тоже это заметил и улыбнувшись, исчез. А руку Сергея пронзила боль в предплечьи. Сдернув рукав, но увидел проступившую кровь в виде надписи:

«Ха, ждёшь подмогу? И не подозреваешь, что они идут, чтобы раскрывать твои секреты. Чао, Гробовщик!»

Сергей застыл, глядя на стекающую по руке кровь и очнулся только тогда, когда ауры были буквально на пороге. Раздался стук в дверь. Чертыхнувшись, жнец поправил рукав и шагнул к ней, кляня вполне определенного Бога в этой ситуации. Из «его секретов» в голову приходил только один — тайна личности...

Примечания:

Мнится мне, что критика скоро будет, да и ещё то, что пишу я хуже, неинтереснее. Читателей все меньше, отзывов аналогично. Короче, возьму перерыв, может, что-нибудь посмотрю, подумаю, подправлю в плане...

— Денька доброго. — улыбнулся жнец, открывая дверь. Пытливый взгляд Рамиэля тут же скользнул вверх по рукаву на залитую чем-то красным ладонь, которую Сергей постарался скрыть косяком двери.

— И тебе. Что с рукой?

— Если бы вы зашли лишь на минуту позже, то могли бы получить невероятную! Единственную! Беспрецедентную! Возможность увидеть Бога Крови в виде охотника на вампиров. — на каждое восклицание Гробовщик вставал в разные позы, демонстрирующие всю офигительность этой возможности. Потом запнулся, словно что-то вспомнив и быстро спросил, стараясь не показывать своего замешательства: — Эмм... Чай, кофе?

— У тебя есть кофе? — довольно-таки натурально удивился Михаил. Все в помещении сейчас чуть-чуть играли в себя обычных. Демон не знал, что напрягало Сергея, но тот факт, что он начал тревожиться рядом с ними, заставляло беспокоиться уже Рамиэля.

— Нет конечно, но принято же. Вот, пытаюсь соответствовать. Тогда чай?

— Да, конечно. А зачем тебе соответствовать чему-то принятому? Адриан, что-то ты сегодня сам не свой. — логично спросил аловолосый, медленно проходя к стойке и частью спины, повёрнутой ко жнецу ощущая напряжение. Слова были на грани, поэтому демон поспешил сменить тему:

— О, новая стойка? Весёленький дизайн в пиратской тематике. Почему сменил?

— Фунтов двадцать. — не расслышав быстро ответил Сергей, проходя дальше к чайнику.

Слушая легкое постукивание фарфора, Рамиэль представил, как должны дрожать руки для такого звука, и решил не переспрашивать, лишь переглянулся с Михаилом и махнул рукой, пропуская архангела вперёд. Всё-таки его умения в области успокоить кого угодно были гораздо выше демонических. Рамиэль мог бы помочь кому-то забыться, утопить в наслаждении, крышесносном приключении, но его возможности как демона на этом заканчивались.

— А вы ко мне с какими новостями? — опередил Сергей набравшего воздух Михаила.

— Для сущей мелочи, но не могли удержаться от желания повидать тебя лично. Ты уже слышал про новое распоряжение Совета?

— Прошу. — чай был поставлен на стол и придвинут к гостям быстрым движением, не позволяющим толком рассмотреть руки, но в голос Сергея пришло облегчение: — Что они снова выдумали?

— Собираются поставить всем связанным с нечеловеческими мирами некий ультиматум. «Либо вы против вампиров и вместе с нами, либо вам с этих пор будет нелегко», — что-то такое, я не вслушивался. — Рамиэль закатил глаза, показывая свое отношение к этому ультиматуму. Он сделал это так выразительно, что жнец не смог сдержать улыбки.

— А ко мне это относится... Никак? — уточнил Сергей, уже заметно расслабившись в компании друзей.

— Абсолютно никак. Просто зашли рассказать.

* * *

С самого начала Сергей знал, зачем на самом деле зашли сильнейшие представители своих рас к нему в Бюро. Всё-таки, послание Кайна не оставляло ровным счетом никаких сомнений. Да и единственный секрет, который хранил Сахаренко — это тайна его личности.

Сначала он боялся. Тревожился, беспокоился. Продумывал, что им сказать. На языке осело ощущение горечи, а в груди поселилась вина. А затем отпустило. Не примут? Так это же очередное приключение! Он сразится с ними и тут же сбежит скольжением. Другая сторона его с удовольствием примет, не даром же его так упрямо осаждает Бог Крови. Сколько раз уже он приходил к нему, сложно сосчитать. Может, так было бы гораздо проще?

И тут же в жнеце проснулся моралист: «Как же так?! Он же зло! Он желает как минимум поработить человечество!!!»

От воплей моралиста пробудился циник и эгоцентрист: «Человечество, пфф... Может, человечеству даже лучше станет! Через век с небольшим оно так засрет планету, что просто держись. А ведь можно предупредить катастрофу с помощью Кайна! Неужели он не найдет способа контролировать это разрушение?»

Над последним Сергей уже задумался. Ведь действительно, контроль численности и деятельности людей мог бы значительно продлить срок годности матушки Земли. Просто утопия: чудесные леса, горы, водоемы, никакого пластика, вымершие или вымирающие виды радуют глаз своим изобилием... И, честно говоря, моралист в Сахаренко всегда был слабее эгоиста, поэтому и доводы второго казались гораздо более убедительными.

«Что за детский сад? Выбрал сторону — не бегай туда-сюда, в конце концов, у ангелов и демонов тоже есть свои способы влияния на людей!» — сердито подумал Сергей и тут же успокоился. Действительно, Кайн тебе не друг, в отличие от Рамиэля и Михаила. Так чего ради заранее отметать их помощь? Разве были поводы усомниться в их отношении к тебе? А отвергнут, возненавидят — что же, так тому и быть.

— Кстати, а где Робин? — спросил Рамиэль после некоторого молчания, в течение которого в голове жнеца произошел настоящий диспут насчёт его будущего.

— Не знаю. Ходит вокруг здания, периодически ночует, но вот чтобы тут обитал... Ну, надо было думать, прежде чем подбирать с улицы взрослого котяру.

— Ммм... — покивал архангел, неопределенным звуком показывая, что услышал.

Молчание затягивалось, напряжения росло, а в жнеце бесилось желание по-скорее это закончить. Вот уж никогда не думал попасть в такую драму. Просто какой-то сюр. Все здесь взрослые и даже древние нелюди, так почему они не могут разумно поговорить? Такое ощущение, что как только между ними образовалась тайна, их общие интересы и... Ну, в общем всё то, что делает их компанию для Сергея приятной, исчезли. Значит, тайну над устранить.

— Итак. — решительно начал Гробовщик и, не дав себе остановиться, продолжил: — Зачем вы пришли? Всё-таки, если бы вам ничего не было нужно и вы действительно заскочили поговорить и обменяться впечатлениями, мы бы уже спокойно болтали. А сейчас я чувствую только напряжение в воздухе, и это явно не та атмосфера.

Сергей говорил быстро, опасаясь того, что Рамиэль или Михаил вставит свое слово, и в помещении снова воцарится тишина. Или, что ещё хуже, кто-то из них начнет отрицать очевидное и это станет совсем невыносимым.

— В Оке Гора мы увидели замещение душ. — мгновенно сказал Михаил, не обращая внимания на остолбеневшего от такой прямоты Рамиэля. Демон попытался как-то намекнуть ангелу, что не надо так резко, но тот явно не заметил его потуг.

— Ммм. — Сергей сместился чуть в сторону, к гробу, где лежала лупара. То ли из-за паранойи, то ли из-за лени, но оружие лежало все так же заряженным. — И пришли меня убивать за ложь?

Сергей поморщился. Он колебался между «наказывать» и «убивать». Но от первого жнец ощущал стыд и брезгливость, а от второго — ещё больший стыд за попытку манипуляции, но брезгливости не было, поэтому Сахаренко выбрал этот глагол.

— Нет. Убивать мы тебя не будем. — отрезал ангел, а у Сергея тоскливо засосало под ложечкой, слишком уж формулировка намекала на продолжение, что будет хуже смерти. Но Михаил продолжил совсем не так, как ожидал жнец: — Я имею ввиду... Тебе и так сильно досталось.

Гробовщик наклонил беловолосую голову, вслушиваясь в интонацию архангела и пытаясь уловить там нотки сарказма или иронии, чего-то указывающего на запрятанную ложь. Гладкая кость практически проявившейся Косы приятно холодила спрятанную за спину руку. Но, к своему изумлению, неправды не ощущалось. Ни в голосе, ни в ауре, ни на выражении демона, похоже, солидарного с другом.

— Можно? — Михаил продемонстрировал открытые ладони непонимающе моргающему Сергею и сделал скользящий шаг вперёд. Руки плавно обогнули тело и сомкнулись на спине жнеца, а голова устроилась на плече Гробовщика. — Мне жаль, что ты боялся не соответствовать.

Сахаренко закаменел. Что за объятия? Чтобы ему было сложнее убежать? Чушь, скольжение утащит за собой все, с чем контактирует жнец, а в нескольких изменениях даже архангел не сможет дать достойный отпор. И в груди что-то тоскливо ныло «доверься». Разжалась практически сведенная судорогой кисть на древке, тут же растворившемся в воздухе, рука неуверенно двинулась к спине ангела и легла на неё.

Объятия всегда были для Сергея чем-то таким, что вообще не его. Он чувствовал себя недостойным для этого. В принципе, с кем бы не обнимался — родители, друзья, знакомые. Лишь иногда он чувствовал себя уютно в чужих руках — когда был уверен, что заслужил их. Победил в чём-то и... В принципе, всё.

И сейчас, в руках Михаила, по-детски отчаянно жмущегося к нему, Сергею казалось, что это не правильно. Слишком хорошее отношение к тому, кто вообще-то занял тело их друга и манипулировал ими на этой почве. Очередное мысленное напоминание о смысле сотворенного — и тело жнеца содрогается в попытке заплакать, но тут же подавляется. Мужчины не плачут — будучи в детстве плаксой, эту установку Сахаренко принял за истину в последней инстанции.

Вдохнув и выдохнув, жнец сдавленно прошептал на ухо ангелу: — Спа... Спасибо.

Они расцепились. Сергей неловко посмотрел на подошедшего Рамиэля. Вроде, по законам жанра, он тоже должен обняться, но самому предлагать такое настолько недовольно выглядящему демону...

— Сергей. — начал тот не предвещающим ничего хорошего голосом, заставляя жнеца переступить, смещаясь чуть назад. Рамиэль приблизился и молниеносно отвесил жнецу не больный, но весьма обидный щелбан.

— Дурашка, чего ты боялся?! — и обнял.

— П-просто... — губы у Сергея задрожали, а в горле встал ком. Он многого боялся, но больше всего — непринятия. Всё-таки Кайн был прав — жнец был интровертом только для незнакомцев, с друзьями он был готов общаться в любое время. — Спасибо вам.

* * *

— Мой. Лорррд! — обратился корги к Микаэлю после еды. Тот собирался поехать за покупками в Лондон: трость была уже коротка (а говорят, что он не растет, ха!), ленты на шляпу находились на грани выхода из моды, ещё предстояло прроверить производство Фантом...

— Да, Себастьян?

— Час назад сгорррел дом Квинси. — пролаял демон, отчего Микаэль побледнел. Если бы это было что-то неважное, он бы узнал об этом из утренней газеты, но если это решил сообщить дворецкий...

— Почему ты мне это рассказал?

— Подчерррк тот же, что и с поместьем Фантомхайв. — предложение, судя по нечеткой речи дворецкого, далось ему нелегко, но смысла это не меняло. Конечно, когда демон уничтожил всех культистов, можно было подумать, что погибло все гнездо этих тварей, но пример барона Кельвина показал, что далеко не все причастные к смерти его семьи погибли. И совершенно точно не погибли заказчики.

— Сиэль! — окликнул подросток брата, который находился провожал его, поэтому находился совсем недалеко.

— Я все слышал. — с каменным лицом отозвался граф Фантомхайв, и лишь бледность выдавала его невесёлые мысли. Неужели всё? Три года и несколько месяцев отсрочки дала продажа души его брату, три года и два месяца из них он находился в одиночестве, полагаясь только на бездушного демона. И лишь он обрёл брата, конец?

Схожие мысли мелькнули и у Микаэля. Он посмотрел на брата и улыбнулся:

— Я уезжаю, граф. Благословите меня на долгий путь.

Как глава семьи, Сиэль демонстративно мог благословлять членов семьи на различные действия, в том числе на долгую и предположительно опасную поездку, но в этом случае под «поездкой» подразумевалась смерть.

— Благословляю. Только возвращайся домой, брат.

— Непременно.

Сомнений в том, что месть закончится в этот же день, не было никаких — демон при сильном желании мог бы найти всех соучастников преступления за то время, которое требуется ему для перемещения до преступника. А желание найти виновников у него было, братья абсолютно точно это знали. Все же, Себастьян пытался завладеть душой с самого начала, лишь после многочисленных ссор с хозяином прекратив извращённые попытки.

— Пёс, возвращайся в человеческий вид. — выходя из поместья, весело воскликнул подросток. На его лице появилась широкая улыбка, а тело охватило некое подобие куража. — Давай вместо кучера и гони поскорей. Не хочу на ужин с семьёй опоздать! — и звонко-горько рассмеялся.

— Да, милорд. — с удовольствием подмечая необходимые ему изменения в душе контрактера, ответил демон.

— Танака. — не отводя глаз от быстро исчезающего экипажа, проговорил старший близнец.

— Да, милорд.

— Срочно. — кратко пояснил Сиэль, отдавая небольшой конверт дворецкому. Тот поклонился, и быстрым шагом направился куда-то в глубину поместья.

* * *

— Но в Библиотеке было написано, что...

— Ты сам, в общем, кое-что написал из того, что стоит в Библиотеке. И что? Думаешь, особо умные мысли добавлял? Неа. — Рамиэль задумался, закручивая уже в восьмой чашке водоворот из чая. — Одно из твоих творений называлось «Эмудно, Юлхаро, Якмуло», содержало три раздела и восемнадцать глав. И ты, с присущей тебе серьёзностью, размышлял над тем, как количество символов в алфавите языка влияет на развитость ума его пользователей, и как на это же влияет порядок цифр в этом количестве. Поэтому о Войне Богов, точнее, о наших родителях там написано неправдоподобно.

— Хм, так вот почему я выбрал Англию! — распахнул глаза Сергей, словно поймал невероятное озарение.

— Не поделишься? — хмыкнул ангел, распивая тот самый чай, который покупал ещё в прошлый раз, ради визита Микаэля.

— В английском языке двадцать семь букв, если поменять местами цифры, будет семьдесят два, а это число букв самого большого в мире алфавита! Сам не помню, откуда это знаю. — повинился под конец Сахаренко, садясь обратно на стул, с которого привстал во время своего озарения.

Друзья, а Сергей надеялся, что хотя бы через некоторое время он сможет без проблем их так звать, не ушли из Бюро, оставшись налаживать отношения с новым знакомым. Его расспрашивали обо всем, о его прошлой жизни, о его оговорках, о мотивах поступков, он расспрашивал обо всем, что не мог спросить раньше.

— Так говоришь, у тебя была история про этот мир? — заинтересовался его оговоркой демон.

— Честно говоря, я не совсем уверен, что конкретно про этот. В конце концов, там уже все прошло, да и ангелам, жнецам и демонам там было уделено мало внимания.

— А чему было уделено много внимания? — вопросы ангела чередовались с демоном, из-за чего Сергею приходилось крутить головой, стараясь уделить одинаковое внимание собеседникам.

— Расследованиям. Интригам. Отношениям Тенебрарума и Микаэля. Ангел появлялся... Я уже не помню, но их было мало. О Рае, Аде и Департаменте было сказано немного. Из них показан только Департамент и Ад, но второй — одной картинкой-воспоминанием демона. Я говорил, что такое ранобэ, манга и аниме?

— Нет.

— О... — в протяжном звуке чувствовалось какое-то витание чувств. Это было и сожаление, что они не могли узнать о таком прекрасном искусстве, прочитать многие и знаменитые истории, и осознавание, что придётся объяснять многое, для чего ещё даже слов не придумано, в том числе и о фанфиках, и предвкушение с тихим восторгом...

Пока Сергей собирался с мыслями, чтобы вывалить на собеседников целый пласт знаний, на улице раздалось цоконье копыт, и буквально через несколько секунд в помещение ввалилась изящная девушка с закрытым челкой левым глазом, размахивая маленьким конвертом.

— Мистер Адриан!

— Да, юная леди? — из с предвкушением улыбающегося психопата Сергей мгновенно преобразился в джентльмена в слегка потрёпанной одежде.

— Вам сказали передать! — Долл быстро отдала конверт и отскочила.

Взяв его, Сахаренко быстро сломал сургуч и достал листочек. На нем было всего два слова с подписью: «Время пришло. Граф Фантомхайв»

— Благодарю, юная леди. Вы можете быть свободны, я навещу графа в скором времени.

Когда дверь закрылась, Сергей расплылся в улыбке:

— Ух, почувствовал себя настоящим джентльменом! «Юная леди», надо же! — и передал листочек друзьям, спешно собираясь. — Боюсь, разговоры придется ненадолго отложить. Мне нужно вызвать на дуэль за тело одного демона. Вы со мной?

— А как иначе? — ни не секунды не промедлив, хором сказали ангел с демоном.

Примечания:

Я написал! Нет, конечно, я всё-таки чёрствый сухарь (циник, аромантик и так далее), так как написать что-нибудь свыше этих переживаний не смог.

В процессе болел (тест сделал, не Ковид) и могу сказать, что это ужасно. Не болейте, мои хорошие)

Дым впитался в одежду, забрался под кожу, прокоптив душу, мягко окутал руки, покрытые натертостями, забился в лёгкие и глаза, вызывая мучения. Микаэль все сделал руками: наломал дрова из мебели и деталей интерьера, натащил костер под ноги связанных людей в богатой одежде, которые полчаса назад сказали «да» на единственный вопрос, поджёг...

— Время, милорд. — сообщил Себастьян, когда от тел остались лишь головешки. В голосе демона слышалась едкая насмешка, но он был уверен, что на лице находится беспристрастное выражение идеального дворецкого.

Вот и всё. Какие банальные слова! И так много значат. Почти как признание в любви. Интересно, почему в этот момент больше всего мыслей о любви, радости, веселье? Потому что он осознает, что потеряет через секунду? Потому что у него это и не было на протяжении огромного периода его жизни? И только он почувствовал вкус жизни, интерес к общению и получению удовольствия... Впрочем, за это он и платил, обменяв месть на жизнь. И очень хорошо обменял — три лишних года жизни и возможность самому её совершить. Многие не получают даже этого.

— Час в радость, Микаэль. Как месть? — раздался голос ещё одного существа, которого заинтересовал мальчик в свое время. Его последний шанс. Пятьдесят на пятьдесят, если помнить слова демона о том, что Адриан для него не помеха и уверенность самого жнеца.

— Издеваешься, Гробовщик? Сейчас я думаю, что лучше было бы... — он замолчал, не в силах говорить дальше.

— Вы думаете, что лучше было бы не мстить, но после всего времени, что вы направили на эту цель, вы не можете обесценить свои старания одним «лучше было бы умереть там, не истязая себя»? Я, конечно, не эксперт, но разве все было зря? Сотни произведения искусства направлены на бессмысленность мести, это так. Но помимо мести, вы вернули брата и были в его жизни ещё немного. Разве это не стоило того?

— А зачем вообще было жить? У меня была практически недостижимая цель, прекрасный журавль высоко в небе, но когда я её достиг, оказалось, что это просто кучка мусора, брошенная с горы порывом ветра. Надо было просто подождать, чтобы она спустилась на землю.

— Да вы философ, Фантомхайв. Такие мысли приходят в голову многим и способны привести в отчаяние. Смысл жизни — такая скверная штука, что какой ответ не найди, он будет недостаточен. Ответы есть. В религии. В разуме. В жизни. И знаете, как их лучше всего искать?

— Жить. — вместо замешкавшегося мальчика ответ дал Себастьян, подходя ближе, с лёгкой улыбкой на лице и восторгом в голосе.

— Вам так хочется жить, милорд! Эта жажда... Так прекрасно! И, на этом моменте, пока вы не смирились, я беру свою плату.

Микаэль обернулся к демону и жнецу, словно впервые оценивая их вид. Все вокруг казалось таким ярким и насыщенным! От слез, омывших глаза?..

Демон выглядел на пике. На пике своего желания кого-то убить. Такое ощущение от него было, когда «графа Фантомхайва» похищали, но по отношению к себе Микаэль никогда такого не наблюдал. Это было... Страшно.

Гробовщик, вопреки своему обыкновению выглядеть как сгорбленный безумец неопределенного возраста, был величествен. Все тот же балахон затмевался двумя шпагами по бокам жнеца и сверкающими глазами, больше не скрытыми челкой. Смотря на разукрашенные ножны, Микаэль сразу понял: Рай и Ад. Вот так, наверное, и выглядит срединная сила между этими двумя мирами.

Когда Себастьян протянул руку, Микаэль вдруг подумал, что так и не узнал настоящего имени демона. Или его и не было?

— Себастьян, знаешь, что я подумал?

— Что? — с раздражением рыкнул демон, пугая Микаэля до мурашек. Он готовился, но одно дело — думать, и совсем другое — чувствовать.

— Мы так и не смахнулись нормально. — вдохновенно сказал Гробовщик и с размаху отвесил отменную подщечину Себастьяну, от которой того развернуло на ногах: — Я вызываю тебя на дуэль за тело контрактера, адский засранец,

— Я бы и так не отказался... — усмехнулся демон и неуловимо быстро стряхнулся, вбивая кулак в живот Гробовщика: — Вызов принят!

— Кха...тлично. Позвольте ваши руки.

Крепко взяв Микаэля на руку, жнец подал её и демону, и как только получил, в глазах у мальчика потемнело.

* * *

Сергей быстро скосил глаза на Микаэля, точнее, на белый пузырь, куда Рамиэль с Михаилом усадили мальчика. Тот стоял, никак не изменяясь, поэтому жнец перевел взгляд на противника. Тенебрарум стоял в одежде чемпиона, его клыки удлинились, а глаза были не просто красными — в них полыхал настоящий ад. В руках он держал самый меч, больше напоминающий застывший кусок фиолетовой лавы. И не просто держал, а будто упражнялся.

Сахаренко был уверен, что демонам не надо разминаться, даже если они не работали с мечом годы. Но как ещё описать то, что он видел? Себастьян шнырял по небольшому пятачку странной тенью, и это не было попыткой приукрасить действительность: тело демона действительно то становилось плоским, то взрывалось сотнями игл во всех сторонах, то тонким, как спичка, столбиком скользило по полю, ухватившись за рукоять, то распадалось на несколько частей, чтобы собраться чуть в стороне... «Да он же работает на зрителя!» — внезапно догадался Сергей, когда осознал медленность движений демона. А зритель только один — Микаэль.

Может, и Сергею побороться за внимание своего знакомого? Жнец задумался и осторожно крутанул рукой, выдергивая из воздуха гладкую тяжесть оружия. Когда-то давно, когда он впервые взял её в руки, Коса показалась ему не слишком удобным веслом. Но сейчас...

Взяться двумя руками за древко, свести руки, посылая тяжёлую боевую часть в полет, и перехватить по истечению оборота. Контроль — это всё, но не стоит думать о Косе хуже, чем есть, она не бросит. Ладони раскрываются веером, отпуская раскрученное оружие — с тяжёлым гулом, словно лопасть вертолета, оно делает оборот в сантиметре от рук жнеца. Никакой магии — лишь физика и знание Косы.

Нога подрывается вперёд и встаёт на как раз вновь идущую вверх боевую часть, вторая отталкивается от земли, чуть пинает лезвие, чтобы то не порезало брюки, и останавливается рядом с первой — и вот Сергей стоит на горизонтально висящем в воздухе древке. Да, этот момент продлиться очень недолго, но его хватит, чтобы понять свои дальнейшие действия.

Наклонить тело влево, положить руку на череп и толкнуть ногами Косу, заставляя пятку воткнуться в песок арены, самому же продолжить так и не закончившееся от самого первого толчка движение вверх. Опа — и Сахаренко стоит на одной руке на Косе, вонзённой в песок. Все упражнения заняло пять секунд.

Ладно, может показать что-то опасное? Сергей позволил телу упасть на песок. Ноги твердо ударились об него, и жнец использовал это, чтобы вытащить Косу и вновь её закрутить. В руках, на руках, на голове, вокруг шеи и живота — оружие вилось вокруг него во всех плоскостях, белой нитью обнимало фигуру, на давая к ней подступиться невидимому противнику. В ущерб скорости Сергей делал все это красиво, заранее продумывая следующие движения...

Он так увлёкся, что чуть не пропустил удар грома, возвещающий о конце ожидания. Вообще-то это было время на обсуждение, но Сергею с Тенебрарумом было нечего обсуждать: дуэль до полного превосходства, тело контрактера отходит победителю, оружие личное в размере одной единицы. Заклинания, иллюзии и остальные средства воздействия на противника опосредованно — запрещены. Только физика и усиления самого себя.

Сергей замер, смотря на быстро приближающегося демона, ничего не делая, и только тот подошёл на расстояние удара, рубанул Косой горизонтально и прыгнул следом, разворачиваясь с воздухе. Себастьян пригнулся для ухода от удара, поэтому жнец пролетел над ним, одновременно перехватывая древко противоположным способом.

Если в начале боя (ещё движение назад) Сергей осторожничал, старался не выпускать ситуацию из своих рук, то сейчас ему хотелось петь. Удар от развернувшегося демона был с огромной силой отбит лезвием. Древко повернулось на ладони, одна рука ухватилась за ребра скелета, и Сахаренко очертил пяткой Косы широкий полукруг, не давая приблизиться Тенебраруму.

Бой шел ни шатко ни валко: они сходились и расходились, чередовались атаки и защиты, но определенных результатов не было. Сергей четко видел все движения демона, но пробиться через его защиту ему мешал меч, каждый раз оказывающийся на пути Косы, с другой стороны, Себастьян тоже добился ни шиша, так как жнец крутил оружием во всех плоскостях максимально быстро, оперируя знанием и пониманием инертных свойств Косы, и не позволяя мечу настырного противника подобраться к нему близко. Именно мечу, так как демон, явно осознавая опасность всеразрезающей Косы, всячески избегал с ней прямого контакта, пихая вместо себя оружие и даже не пытаясь подойти к Сергею вплотную, пока Коса Смерти находится где-то там же.

— А если так? — азартно улыбнулся Сергей, и Коса распалась на дощечки, оставив в руках жнеца одну, тут же использованную для укола. Демон от него ушел, раздвинув тело, но Сахаренко её отпустил, шагнул ближе и снова призвал её в руки, использовав в качестве бейсбольной биты. Мячом, естественно, оказалась голова Себастьяна. С глухим стуком тот оказался на песке, а жнец оскалился, срываясь с места.

Вновь собранная Коса беспрепятственно вонзилась в песок, а Сергею пришлось срочно избегать атаки сверху — окрыленный демон был чудо как проворен. Правда, жнецу он напомнил чуточку другое существо, о чем он не постеснялся сообщить:

— О, ночная бабочка покинула кокон? А, огонь — я, понял, не отсвечиваю.

Тенебрарум на землю больше не спускался, атакуя сверху, но проблемой это не было... До некоторого времени. В какой-то момент Сергей понял, что удары становятся всё сильнее, частота их нанесения изменилась, а лезвие подходит всё ближе к телу жнеца. Да и в ауре демона творилось что-то неладное: в ровный прежде костер будто накидали смолистых шишек, и взрывы разметали дрова. Конечно, были краткие вспышки, делающие костер жарче, но общая ситуация медленно ухудшалась. Зато в эти вспышки Себастьян становился ещё активнее, и становилось хуже уже жнецу.

Осознав ситуацию, Сергей разделил Косу на все части и бросил их в демона. Несколько пролетели мимо, но некоторые тот принял на меч, как и рассчитывал Сахаренко. Вместо того, чтобы упасть, они обхватили чужое оружие и вырвали его их рук противника.

— Время бокса! — и прыгнул в воздух, на демона, воплощая Косу. И нещадно рубанул по беззащитному Тенебраруму, надеясь, что этого хватит. Но лезвие просто пролетело сквозь противника, и удар, который был должен отрубить Себастьяну голову, прошел без всяких последствий.

Это заставило Сергея не просто задуматься, а серьезно напрячься и не просто из-за того, что его сильнейший аргумент оказался бесполезен, а из-за того, по какой причине Коса не навредила демону. Жнец был уверен, что тот на миг превратился в сверхплотный туман, а эта способность — расовая фишка вампиров. У демонов — тьма и огонь, но никак не вода. Себастьян продался Кайну?

В тот же момент две сатобу, прежде болтающиеся метрах в пятидесяти над местом схватки, пляшмя рухнули вниз, вбивая демона в песок. Затем, больше не размениваясь на мелочи, Сергей проскользил к прижатой к арене тушке противника, а с неба, где осталась Коса, упали остальные деревяшки, вонзаясь в песок или конечности Себастьяна таким образом, чтобы тот не мог даже пошевелиться.

— Не нравится мне один момент. — доверительно шепнул Сергей, вставая на колени рядом с головой чемпиона. Из-за особенностей Косы способности демона оказались сильно ослаблены, поэтому тот даже перевоплотиться до конца не мог, запертый в получеловеческом теле.

— Ладно, не отвечай. — махнул рукой Сахаренко, увидев, то одна из дощечек плотно засела у Себастьяна в груди, и вынув одну из тех, что не влияли на положение тела демона, просунул её конец между зубов, используя как рычаг, чтобы раскрыть их. Клыки — отличительный признак вампира. Конечно, их можно убирать в десна, но внимательный осмотр вторых поможет определить истину. Впрочем, клыки и десна демона оказались вполне нормальными.

— Ладно, ошибся, извини. — пожал плечами жнец, поднимаясь на ноги и ощущая какое-то садистское предвкушение. — Сыграем в гольф?

Крутанул в руке «клюшку» и, приставив её к голове демона, отвёл горизонтально.

— Стисни зубы!

* * *

Микаэля усадили на мягкое облачко, которое парило чуть выше остальных, и предложили наблюдать за представлением. Ангел и демон, друзья Гробовщика (они сами сказали) общались совсем не так, как они должны общаться по представлениям церкви, поэтому мальчик был, мягко говоря, удивлен. На его прямой вопрос (он без пяти минут мертв, чего ему плести интриги?) аловолосый дьявол внешности чуть старшей, чем Снейк, усмехнулся:

— Ну ты же богохульник, тебе видеть истину можно, не то, что официальная церковь.

За что тут же получил мягкий упрек от ангела:

— Официальная церковь является немного старомодной, но исправно исполняет свои функции, спасая сотни заблудших душ каждый день.

Общались они, как лучшие друзья, имеющие несколько разные взгляды на жизнь, но несомненно относились друг к другу с уважением. Как и к Гробовщику, о чем говорили их слова наподобие: — Смотри внимательней, не каждый день удается посмотреть, как одного из сильнейших демонов разносит в пух и прах сильнейший жнец.

На скептический хмык (на скромный взгляд Микаэля, они были максимум равны, но жнец не был настолько сильнее демона) мальчика демон сообщил, что Адриан просто ещё не начал играть всерьёз, и как только начнет, это будет видно даже не эксперту. Фантомхайв, пусть и бывший каким-никаким, а все же фехтовальщиком, даже не оскорбился — бой шел на скорости, при которой было видно максимум смазанные фигуры да искры от столкновения оружия.

Зато, как и было заявлено, когда жнец начал работать серьезно, Микаэль сразу это понял. И, как читавший правила, мальчик понял и то, что бой должен быть закончен из-за победы Гробовщика. Но...

— Не могу поверить! — с болью воскликнул демон и ударил кулаком по столу: — Моя раса лучше ваших! Он ещё победит! Бой ещё не закончен!

— Ваши воины на диво упрямы, Рамиэль, поэтому мне кажется, что у него ещё есть все силы. — согласился архангел Михаил (иконы мальчик видел, поэтому опознать его оказалось несложно). И рычаг, видимо, прекращающий бой, оказался нетронутым.

— Стисни зубы! — донеслось до них веселое восклицание жнеца, и за ним последовали методичное глухое стучание с болезненными воплями.

Через минуту таких избиений демон вздохнул:

— Похоже, он всё-таки проиграл. Жаль.

— Он достойно держался. — покивал архангел, положив руку на рычаг, и посмотрел на коллегу. — Заканчиваем?

— Ага.

С хлопком ручка из белого камня опустилась, и очередной удар не достиг цели. Через секунду раздался громоподобный голос Михаила:

— Победил жнец.

Деревянные дощечки исчезли, Себастьян поднялся. Было видно, что это (в кои-то веки!) далось ему нелегко. Он был буквально с ног до головы покрыт кровью, его волосы слиплись от нее, кое-где на лице была содрана кожа, обнажилось мясо, один глаз вытек.

* * *

— Прекрасно выглядишь. — улыбнулся Сергей проигравшему, ехидно скалясь: — Не забывай, фотосессия после окончания контракта.

— Пожмите друг другу руки. — напомнил Михаил, когда жнец собрался уже уйти с окровавленного на несколько метров вокруг песка. Пришлось разворачиваться.

— Поздравляю, тело твоё. — мерзко улыбнулся Себастьян, и протянул жнецу почерневшую руку. Тот с неприязнью взялся, и вздрогнул: его как будто током прошибло. Неприятное ощущение. Списав все на впечатлительность или какие-то заморочки дуэлей, Сергей пошел к куполу, чтобы в последний раз посмотреть на душу мальчика.

— Боишься? — сказал находящийся рядом демон, наверное, желая проверить, нужный ли настрой у его бывшего контрактера, но Сахаренко, внимательно осмотрев душу Микаэля, посмотрел ему в глаза:

— Спокойной ночи. — и остановился цепь воспоминаний, из-за чего мальчик рухнул как подкошенный прямо в руки наклонившегося ангела.

— Кушать подано. — уже к Тенебраруму. Тот кинул недовольный взгляд, и сетка контракта схлопнулась, выкидывая душу из тела.

— На фотографирование не прийду. Дела. — улыбнулся он, укладывая пульсирующий комок света за запазуху. И быстрым шагом направился к порталу.

— Спасибо. — когда демон ушел, Сергей принял лёгкое тело Фантомхайва из рук Михаила и уже собирался уходить, как Рамиэль его окликнул:

— Помощь не нужна?

— Нет, благодарю. — покачал головой жнец и всё-же провалился через миры в Бюро. Надо было собирать материал.

Как и собирался, Сахаренко просидел в Бюро несколько дней. Микаэль был положен в тот же гроб, в который лег практически год назад и сдан на руки брату, во избежание всяких соблазнов. Например, чтобы Гробовщик не ходил вокруг тела в три часа ночи и не размышлял о том, что жизнь — она как пружина, спираль, а будущее — это прошлое.

Вообще, все было на удивление тихо. Сергей даже смог познакомиться с несколькими новыми работниками Бюро, которых нанял его заместитель. Хотя всей работой в компании занимался именно он, Сахаренко с ним был едва знаком. Знал лишь несколько фактов наподобие того, что он был примерным семьянином, крепко держался за место и был на диво преданным. Где его откопал (вряд ли в прямом смысле — жнец проверял, тот был жив) прошлый владелец тела, Сергей опять же не знал. С новыми работниками он «познакомился», хотя не планировал с ними общаться, и быстро покинул основное здание. Его домик, где он принимал «особых» гостей, был ему милее.

О, да, через много времени от попадания Сергей наконец узнал, как было устроено Бюро и почему оно могло принимать участие в стольких церемониях, хотя само Бюро было небольшим домиком с гробами внутри. Это было именно жилище директора, его личный дом, который он обставил в соответствии со вкусами. Именно туда приходили богатые и самые-самые клиенты. В том числе и мертвые. Именно поэтому на улочке, на которую выходила лицевая сторона дома, никогда нельзя было увидеть бомжей или попрошаек. Через этот вход заходили графы, бароны, виконты... В общем, состоятельные клиенты. А все остальные, основная масса заказов — в основное здание, где находился склад гробов (причем далеко не эксклюзивных, как у Сергея в доме) и мастерская по изготовлению всех ритуальных принадлежностей.

Сергею казалось, что он простудился. По крайней мере, если первые два чиха во время доставания нужной (точнее, ненужной, но обладающей необходимым элементом) души из ящика можно было свалить на пыль, а третий — на последствия, насморк — на чихание, то вот резко подскочившую температуру, открывшуюся светобоязнь и тупую боль в затылке при смене положения тела объяснить иначе Гробовщик не смог.

— Как же мне нехорошо... — выключив свет и закрывшись в гробу, прошептал жнец и заснул.

А проснулся абсолютно здоровым. И ладно бы просто пропали симптомы — Сергей ощущал себя словно под энергетиком с огромным количеством адреналина и сератонина, подаваемого прямо в кровь. Так хорошо он себя не чувствовал, пожалуй, никогда. Нет, когда воскресил Сиэля, и после отсутствия негативной реакции от Рамиэля с Михаилом, что-то подобное было. Но сейчас было *хорошо*.

Выскочив из гроба, жнец не смог найти места себе. К работе по созиданию души он даже подходить не собирался — шанс ошибки в таком возбужденном состоянии был очень высок. Куда-то идти, например поесть? Скучно, не то настроение. Говорить — тем более. Чем дольше ты с кем-то разговариваешь, тем больше неожиданностей тебе преподнесет диалог. Неожиданности портят настроение. Значит, ну его. Остаются книги — вот уж в чем разочароваться сложно, так это в том, где ни на что не рассчитываешь. Аннотаций в Библиотеке не предлагают, а названия порой насколько пафосные, что серьезно их воспринимать решительно невозможно.

Жнец продавил собой мир и оказался на привычном мосту. Интересно, жнецов (всех без исключения) выкидывает в основном на этом мосту, потому что это какое-то сосредоточение мировых потоков? Или просто какие-то законы, единые для всех? Неважно.

Почти вприпрыжку Сергей помчался к входу в здание.

* * *

К хорошему быстро привыкаешь. Вот вроде бы совсем недавно условия были немногим лучше, а все же Кайна дико коробило в теле жнеца.

Во-первых, тело сопротивлялось, причем типично человеческим методом: делало его непригодным для существования как вторженцев, так и самого хозяина. Ведь Бог в оболочке жнеца чувствовал себя так же, как и Сергей, и назвать это приятным мог бы только сам Сахаренко в какой-нибудь приступ мазохизма. Из-за этого и тревоги Гробовщика по поводу своего самочувствия пришлось забиться в такие углы левой руки, что управлять телом было совершено невозможно, предварительно накачав сколько химических соединений в кровь, что нормальный жнец (даже не человек!) не мог мыслить нормально.

Во-вторых... Душа меланхоличного суицидника не просто смогла сплестись с телом! Она была для него родной, чего, конечно же, быть не могло просто по принципам мироздания. Это серьезно затрудняло пребывание в теле жнеца.

Ну и в-третьих... Влиять на сознание Сергея было чрезвычайно сложно. Проникнуть в воспоминания — легко. Присниться — раз плюнуть. Подсмотреть мысли? Все равно, что харкать против бури. Изменить решение? Уже не буря, на настоящее цунами похоже больше. Как будто что-то непреодолимое защищало жнеца от воздействия. Причем это не было рассовым явлением — для любого другого жнеца способности и умения Бога стали бы подавляющим сюрпризом. А тут как будто... Мысли Сергея шли параллельно его попыткам на него повлиять.

Но особенности этого существа сослужили Кайну хорошую службу. Библиотеку Сахаренко как будто не заметил. Не уловил эту подавляющую ауру барьеров и щитов. Рой интетификационных и обнаруживающих заклинаний не прошел и на миллиметр в тело жнеца, не показав скрывшегося в нем Бога. Кайн был уверен, что попытавшись он это сделать в каком-то другом организме, его бы обнаружили ещё до того, как он перешагнул порог.

Конечно, интерес к Сергею не ограничивался лишь особенностями его организма. В конце концов, это было любопытно — заставить подчиниться, ну, или как было сказано самому жнецу, подружиться с человеком (в смысле морали), психом (его мышление и реакции на различные вещи противоречили друг другу просто под настроение) и врагом (в смысле восприятия Сергеем Кайна). Такого случая у него ещё не было. И это веселило! Но, в общем, пора уходить.

Маленькое чёрное пятно скользнуло по темным одеждам жнеца и, сменив свой цвет на белый, упало на белый пол, скрывшись из виду кого бы то ни было. Промежуток между сканированием составлял шесть секунд, и за это время было необходимо проникнуть в святую святых — хранилище Договора.

* * *

— А в деревне гробовая тишина... — цепляя кончиками ногтей корешки древних книг, Гробовщик шел вдоль стены, напевая песни, все ещё сохранившиеся в памяти, и вдруг остановился.

— А это что? — он осторожно вытащил небольшую книжечку. Ну, как книжечку? Скорее, стопку кое-как перевязанных кожаных листочков. Её он раньше не замечал, но, в принципе, ничего невозможного в этом не было — она была практически незаметна.

Задумчиво пролистав несколько листов, Сергей понял, что этого языка он не понимает. И вот это пугало. Раньше с прочтением книг не возникло проблем: абсолютно все были ему понятны, хотя порой (да практически всегда) они были написаны на различных древних языках. Ровно до того момента, как Сергей их открывал или хотя бы сосредотачивался на содержании. Это было свойственно Библиотеке. И то, что этот тест был исключением, Сахаренко настораживало. Положив книжку в карман, жнец продолжил движение, осматривая корешки, но поморщился и быстрым шагом направился к выходу. Загадка требовала ответа.

* * *

— Никогда не видел такого языка. Вообще, похоже на библейский иврит, но... Это как сравнивать латынь с английским. — сказал Рамиэль, осмотрев книжечку, и покачал головой. — Обычно что-то подобное я бы спросил у Адриана... Где ты вообще её взял?

— В Библиотеке. — пожал плечами Сергей, ощутив укол некоторой вины за свою бесполезность. Знания ему не достались. Демон резко хлопнул этим уникальным образцом и со сложным выражением лица посмотрел на жнеца.

— У меня есть нехорошие подозрения.

— Какие?

— Что ты Бог. — тишина. Рамиэль почесал бровь и вздохнул:

— В неё можно лишь вносить, вынести оттуда что-либо могут только два создателя Библиотеки. Мой отец и Господь. Я не знаю, что с тобой происходит. Или произошло. Это пугает. Ты выходишь за рамки настолько, что даже твое нахождение здесь и сейчас выходит за рамки считавшегося возможным ранее.

Сергей немного помолчал, обдумывая слова друга, и осторожно предположил: — Однако... я абсолютно точно не Бог?

— Не Бог.

— Следовательно, нет вопроса, нет проблемы? — попытался развить успех жнец, но вновь упала тишина. Постояв несколько секунд, что-то обмозговывая, Рамиэль махнул рукой: — Ай, пофиг. Подумаешь, ещё одна странность. Что же касается этого, — он щёлкнул по стопке листков и ухмыльнулся, — я точно знаю, у кого спрашивать. Ты же не против познакомиться с моими родителями?

— Эм... — теперь Сергей понимал, почему сериальные герои приходили в панику при этих словах. А если им запретят общаться, если он что-то сделает не так? А что вообще надо сделать, чтобы встреча прошла «так»? Это, между прочим, Дьявол. Воплощение хитрости, интриг, черт знает чего ещё... — Конечно. И ты в курсе, что в мире людей эта фраза... — Гробовщик посмотрел на хитрющие глаза демона и закатил собственные: — Ну да, с кем я говорю? Есть ли возможность обойтись без участия твоих близких?

— Адриан тоже избегал Богов, хотя общались они вроде бы хорошо... — задумчиво проговорил Рамиэль, вертя книжку в руках, а затем стал судорожно листать страницы. — Вот оно!

Сергей внимательно рассмотрел символ, который вызвал у демона такой взрыв эмоций. Три вытянутых и сплющенных круга, соединённые в подобие треугольника.

— И что это?

— Символ.

— Чего?

— Да много чего. — вздохнул аловолосый дьявол, и подкинул стопку листов в воздух. В момент отрыва от пальцев та мгновенно воспламенилась и сгорела начисто за какую-то секунду.

Жнец отшатнулся от этого файершоу.

— Зачем?!

— Это сработала защита от чужака. Но могу сказать две вещи точно: ты для книги не чужак, и защита была настроена на душу.

Гробовщик вцепился в мраморные подоконники, впившись глазами в воздух, где сгорела книга-загадка. В Академии вообще все было мраморным, кроме кабинетов жнецов, которые те могли обставлять так, как хотели.

— То есть эта книга была написана именно для меня, Сергея Сахаренко?

— Причем на неизвестном тебе языке. — подтвердил Рамиэль, обеспокоено заглядывая в его глаза. — Ты в порядке?

— Это не просто неожиданно, это я не знаю, как описать. — путаясь в словах, описал ситуацию Гробовщик.

— Есть идеи?

— Только одна: тот, из-за кого я появился здесь, решил сделать предупреждение. Но что оно значит?

— Тот символ означал единение духа и тела и бесконечность бытия, и был единственной картинкой на всю книгу. — пожал плечами демон. — Возможно, некто хотел сказать тебе, что твоя плоть и дух отныне неразрывны или ещё что-нибудь подобное. Кстати, это признак Бога.

— Не-не-не, ничего подобного. Я абсолютно точно не бессмертный дух невиданной силы.

— Очень даже виданной, кстати. Но как знаешь. Мое дело — предуп...

Дикий визг прервал демона. Сергей зажал уши и сполз из кресла на пол, ощущая как трещит голова. Свет вокруг мигнул, став красным, и звук прекратился.

— Что это было?!

— Угроза! — прокричал кому-то пролетевший мимо жнец, невольно ответив и Гробовщику, и тот вспомнил. Это действительно была угроза — роду человеческому. Какое-то ужасное происшествие, грозящее унести сотни тысяч жизней. Но страшнее всего были не сами смерти людей, а то, что случилось бы, если жнецы не успевали собирать души.

Если души бы не забирали жнецы, их бы забирали другие. Боги, демоны, ангелы, монстры, бродячие маги, оккультисты и колдуны — всем нужны души, это аксиома. Но что если душа останется нетронутой никем из перечисленных существ? Ответ прост — появится призрак. Одинокий он не страшен, но если их соберётся хотя бы сотня, то это станет извращённым подобием Бога, причем сразу там — в мире людей. И эта сущность будет делать то, что захочет, а желания таких редко расходятся с поглощением всего живого.

Итак, дано: в мире людей сейчас происходит какой-то непонятный шухер, грозящий убить столько народу, что жнецы просто не успеют растащить души до того, как появиться угроза призраков (которая до этого существовала всего один раз за всю историю), есть Бог Крови, который желает судя по всему захватить весь мир (какое же клише!). Вопрос в том, кто же виноват?

— Неважно. — мгновенно отвлекся от собственных неподходящих мыслей Сергей и схватился за руку Рамиэля, пробивая пространство. Пора узнать, что там происходит такого.

* * *

— Танака, я требую объяснений. — выделив глагол голосом, произнес Сиэль в спину удаляющегося дворецкого.

— Я больше не позволю вам пострадать, юный господин. — дверь хлопнула, отрезая подростка от остального поместья, в котором происходило... Что-то.

Судя по непрекращающейся стрельбе, грохотам от взрывов и ужасающих ударов, это «что-то» явно было масштабными боевыми действиями. Впервые граф порадовался, что после ухода Себастьяна остальные слуги остались в поместье, которые и взяли на себя миссию защиты здания. Но кто мог на них нападать, тем более с таким успехом? Ещё не было слышно криков раненых, что совершенно нехарактерно для наёмников и бандитов. Нехарактерно для вообще людей.

Испуганный и осененный внезапной мыслью, Фантомхайв прислонился к окну, пытаясь высмотреть обстановку внизу, и тут же с ругательством отпрыгнул. Нечто, уж точно не человек, зависло на стене всего этажом ниже его. И смотрело прямо на него.

— Танака! — крикнул Сиэль и задумался. Видимо, вампиры. Серебро, огонь, повреждения головы. Сняв со стены просто украшенную шпагу, граф сделал несколько взмахов, привыкая к балансу, и позволил себе довольную усмешку. В доме Фантомхайвов декоративного оружия не держали из принципа.

Пока дворецкий до него добирался (не услышал?) Фантомхайв успел заколоть двух нападающих и сбросить обоих с высоты трёх этажей. Конечно, в ряде вопросов демон был бы удобнее, но жертвовать душой, да ещё обменивать бесконечную преданность потомственного дворецкого на ехидное самодовольное воплощение порока и греха является не самой благоразумной и логичной вещью на свете.

С другой стороны, не только демонов можно купить и поставить себе на службу — мадам Ред тому пример. Да и Гробовщик за свои услуги берет не так уж и много, хотя это явно из-за отца. С ним Гробовщик вел какие-то свои дела, и Сиэль определенно видел, что они были союзниками, а не просто партнёрами. Мог ли отец подстраховаться и оставить этакий пригляд за своей семьёй и после смерти? Знал ли Винсент Фантомхайв о нечеловеческом происхождении знакомого?

— Господин, прошу вас последовать за мной. — рядом раздался заботливый голос, прерывая размышления графа. Тот машинально кивнул и обернулся к верному слуге, чтобы на секунду оцепенеть и с размаху опустить рукоять на голову мертвеца. Ничем иным пробитый в нескольких местах, с кровавой пеной на губах старик быть не мог. На жалость времени не было. Но даже небольшая задержка сыграла на руку вампиру. Хватившись за лезвие голой рукой он вырвал оружие у графа и откинул его куда-то в сторону.

Чуть растерявшийся Сиэль собрался и скользнул под тело Танаки, намертво схватив его руки, планируя перекинуть дворецкого через себя, и желательно на стул.

— Я сам учил тебя этим уловкам, мальчишка! — рыкнул тот и с поистине нечеловеческой силой распрямился, выкидывая бывшего господина из-под себя. С тревожащим хрустом тот врезался в стену и сполз на пол, не в силах пошевелиться от ужасающей боли.

— Ты нужен господину. — блеснув оставшимся глазом, сообщил Танака и за шкирку потащил лёгкое тело за собой. В поместье было тихо: защитники лежали без сознания, а здание быстро заполняли вампиры самых различных мастей.

Походя раздавив какую-то надоедливую змею, мертвый дворецкий пинком распахнул массивные двери и с размаху бросил Сиэля на кучу из тел. Мейлин, Финниган, Бард, Снейк, Долл...

Примечания:

Как несложно догадаться, глава далась мне тяжело. Главным образом из-за того, что я перешагнул 200 страниц, чего я ещё ни разу не делал. Прошу меня простить, я постараюсь следующую сделать быстрее.

Кхм, конечно неловко о таком спрашивать, но выход ответчика кто-нибудь заметил?

Тысячи бледных людей в каких-то обносках разбегались по всему Лондону. Они вылезали из моргов, выкапывались из могил, выходили из трущоб, выбегали из леса… И кидались на каждого встречного. Паника поднялась практически мгновенно, вспыхнув, как спичка, лишая людей разума и загоняя их прямо в клыки тварей.

Подтянутый констебль чуть старше двадцати вытянул старенький револьвер, но не успел даже его поднять, как рухнул на землю, заливая окружающих брызжющей кровью. Криков практически не было: вытаращенные глаза, багровые лица, тяжёлое дыхание и безмолвная жажда жизни, переходящая в дикий страх и отчаянное желание себя спасти, убежать как можно дальше отсюда. И люди бежали.

— Не хочу! Не хочу-у!!! — вопил толстяк, впившись пальцами, похожими на сардельки, в резную дверцу исповедальни. Масса тела его была столь велика, что при активных движениях оно все колыхалось, как огромный пудинг, со лба уже ручьями стекал пот, заливая глаза, а единственная преграда между богобоязненным богачом и ужасающим демоном угрожающе трещала.

Мертвый с адским пламенем в глазах зло оскалился и бросился на деревянную коробку, выламывая тонкую стенку.

— ААА!!! — фальцетом заорал горожанин весьма неплохого достатка. Крик и осознание безысходности заставило его дёрнуться всем телом и повалить тварь на пол, прижав своим телом к холодному камню церкви.

Толстяк отчаянно взвыл и стал бороться за свою жизнь с отвагой льва, пытаясь вмять противника в пол. Почувствовав, как холодные пальцы порвали одежду и вошли в плоть, он судорожно подпрыгнул, окончательно придавливая демона своим телом.

— Господи! Помоги-ы-х-ых-ы! — разрыдался тот, ощущая шевеление под ним и смотря на ещё одного бегущего на него демона. Но Господь не успел. Захрустела разрываемая плоть и толстяк в последний раз закричал, чувствуя смыкающиеся на шее смрадные челюсти твари.

За этим воплем никто не услышал судорожный шепот подростка, спрятавшегося за алтарем:

— Отец наш, сущий на небесах, да святится имя Твое…

Вера — все, что у него было, беспризорника, из жалости принятого послушником. В худых руках, с трудом удерживающих псалтирь, не было никакой силы, а ноги не были достаточно быстры, чтобы унести владельца даже от соседней детворы, не то, чтобы от этих богопротивных существ.

Из-за закрытых глаз мальчик не заметил, как резко наклонилась голова деревянного Христа на кресте. Запястья выгнулись, вырывая посеребренные гвозди из перекладины, ноги согнулись и выпрямились, отправляя не по деревянному гибкое тело в полет. Тот окончился на спине упыря, ноги раздробили позвоночник напрочь, а в следующую секунду нога статуи отвесила голове соседней твари хорошего пинка, отчего её череп лопнул.

— Не бойся, сын мой. — поправив деревянные обноски, трепещущие, как настоящая ткань, сказала статуя Иисуса и уверенным шагом вышла из церкви, с ходу размашистым движением руки сбивая очередного вампира с ног и следующим движением давя его голову.

Подобное происходило повсюду. Оживали статуи, иконы, старенькие служители вступали в бой с невероятной для их лет сноровкой и силой, из некоторых крестов вытягивались тонкие лучи света, сжигающие красноглазых тварей напрочь. Армия Господа спустилась в мир, чтобы помочь верной своей пастве.

* * *

— Вашу ручку, прелестная леди. — теплый голос расплылся по помещению, как лёгкий ароматный дым, поднимающийся с курильницы. Впрочем, дым тоже был, как и китайские символы по стенам, загадочные разноцветные шелка с узорами, таинственный полумрак и прочее, что в сознании обывателей соотносится с колдовством и магией.

Улыбнувшись несмело протянутой руке леди (не то, чтобы «прелестной», но за те драгоценности, что она с собой носила, можно было бы и побыть джентльменом), «светлый маг и астральный мистик» Гарри Дрезден Копперфильд осторожно взялся за неё и перевернул к себе костяшками, вызвав удивленный вздох.

— Понимаю. — мурлыкнул он, чувствуя, что все идёт по плану. — Многие мои коллеги предпочитают читать будущее по ладони, рассматривая, как рука сгибалась, но я предпочитаю смотреть на то, как она разгибается. Первый способ легче, зато мой — точнее.

— Да, конечно. — сказала женщина, но тут же была прервана важно поднятым пальцем мага. Тот мягко провел большим пальцем по костяшкам, будто стирая с них пыль, и они засеребрились какими-то блёстками, формирующимися в линии. — Вот оно, то, за чем вы пришли. Опустите руку в омут будущего.

За этим претензионным названием скрывалась деревянная плошка, разукрашенная за несколько шиллингов каким-то уличным художником. Там была налита обыкновенная вода, но благодаря искусному освещению и расположению цветных стекол, она сверкала, как огонь.

Кокетливо ойкнув от холодной воды (ещё бы, Гарри буквально только что выкинул из нее лёд), дама погрузила ладонь на дно миски, и гладь воды напряглась, чтобы исторгнуть малопонятные образы из-за серебряной сеточки. «Светлый маг» внимательно всмотрелся в водную гладь и осторожно прикрыл глаза, чтобы не показать вспыхнувшие серым цветом радужки. Его сознание расширилось, показывая мир вокруг, и все внимание он сосредоточил на человеке, сидящем рядом. Замужняя, два ребенка, любовник, неплохая работа, скоро подлетит в должности из-за того, что многие на её работе умрут из-за вампиров…

Вампиры?! Веки ясновидца резко распахнулись, а окно взорвалось брызгами стекла, впуская полуголого оборванца, причем, судя по запаху гнилостных энергий, абсолютно мертвого. Не мешкая, тот бросился на ближайшего человека, то есть на самого Гарольда, и повалил на пол.

— Forzare!

Тварь сорвало с чародея ураганным порывом ветра и приложило об потолочную балку, отчёго тот рухнул на красиво развешенные тряпки. Пока запутавшийся в шелках вампир пытался добраться до Дрездена, тот подполз к рабочему столу и вытащил из ящика револьвер.

— Отправляйся в ад. — с искренней ненавистью произнес ясновидящий, нажимая на крючок. Раздался сухой треск, и барахтающийся в тряпье мертвец осел с выбитыми мозгами. Оглянувшись по сторонам, Гарри чертыхнулся: его ужин, завтрак, обед и, если быть экономным, ужин следующего дня убежал вместе с барышней. Решив, что все равно все накрылось (судя по ощущениям, вокруг было очень много вампиров и вряд ли кто-то сунется в лавку ясновидящего в такой ситуации), чародей начал спешно собираться. Сидеть в помещении было откровенно опасно: на звук выстрела могли прибежать ещё твари, а сам чародей совершенно не всесилен.

Подхватив черный зонтик, накинув дорожный плащ на плечи и заткнув за пояс, полный патронов, револьвер, Гарри смело вышел на улицу, вливаясь в бегущую толпу. Периодически он отмечал вампиров, хватающих людей рядом с ним, но его они не заботили. Необходимо было добраться до Собора Святого Патрика, там защищаться будет гораздо проще.

Но не все маги в городе были равнодушны: гремели выстрелы, ревел огонь, под тонкий стеклянный треск навеки застывали вампиры, превращенные в ледяные статуи. Горели руны, искрились жезлы, пальцы, посохи и зонтики, отправляя в полет проявления энергий, неподвластные смертным. Раскалялись амулеты, браслеты, кольца и обереги, выпуская заложенный заряд. Сжигались, взрывались, отрывались и срезались в основном головы. Пусть про вампиров магический мир не слышал очень и очень давно, методы борьбы с мертвецами многие века был один.

Чародеи, долгие годы остававшиеся под полой, в открытую вышли на улицу защищать себя и людей, не способных оборониться самостоятельно.

* * *

Спящая на огромной кровати девушка приоткрыла карамельные глаза, сладко потянулась и села на своеобразном покрывале из мертвых и живых мужчин, мальчиков и стариков. Все они отдали ей душу, и лишь ей решать, как её забрать. Мертвые тела исчезли, живые скатились и рухнули на пол, отчего проснулись.

— Принеси мне кнут номер сорок пять. — светловолосый мальчик сорвался с места, и вернулся через несколько секунд, неся на руках чересчур опасный для него кнут. Шутка ли — пятнадцать метров гибких сегментов, края которых заточены до бритвенной остроты? Не шутка — подтверждали тонкие ручейки крови, стекающие с рассеченных рук и живота ребенка. Несмотря на это, он не издал ни звука, лишь жалобно заломив брови. Женщина довольно облизнулась. Видимо, не зря она избегала его предыдущую ночь. С ним можно ещё долго играться…

Из сладострастных мыслей её вывело чувство нарастающего отчаяния в городе. Тысячи до смерти испуганных людей, паника, отчаяние, разруха, боль…

— Как же это прекрасно! — рыкнула демоница, и, подхватив кнут, выбросилась из окна, прикрывшись крыльями.

— Хочешь спасти жену? — спросила у какого-то полумертвого горожанина женщина и практически сразу получила его душу. Что сказать? Примерный семьянин. О, таких вокруг предостаточно, и если быть расторопным, можно снять большой куш.

Демоны, призванные и изначально находящиеся в Лондоне и его окрестностях, слетались за запахи бойни, чтобы собрать свои сливки от этой ситуации. Не из-за чувства справедливости, но исключительно «человеколюбия» они привносили свой вклад в общую ситуацию.

* * *

Махнуть рукой, двинуть Косой, пнуть ногой, мотнуть плечом… И все это на скорости в несколько десятков метров в секунду. Уничтожать бегущих тварей с максимальной скоростью и не пропускать ни одного поганца. К некоторому неудовольствию Сергея, плохое зрение не давало ему различить детали. Он любил смерть, но любил её чистой, так как был чересчур брезглив для перегнивших трупов. Но сейчас ему противостояли не зомби, а вполне симпатичные вампиры. Особенно наглотавшиеся крови, они иногда отличались даже румянцем и осмысленным поведением.

Одни жнецы собирают свободные души, другие пытаются не допустить новых жертв. Разлетевшиеся по всему городу диспетчеры получили приоритет: защищать тех людей, кто способен за себя постоять. Каким бы жёстким или даже жестоким приказ не был, позволять вампирам обращать магов и их коллег никто не собирался. Это только неуспевший хлебнуть крови вампир похож на животное, уже после первой жертвы он умнеет, а через десяток вспоминает себя полностью. Кому же нужен сверхбыстрый мертвец с памятью и возможностями мага, но желающий только крови? Да даже револьвер в руках такого существа может натворить дел.

Раскрутившийся Сергей волчком врубился в толпу бегущих и прыгающих, снующих повсюду вампиров, разваливая их на куски. Шаг за шагом, постоянное вращение не заставляет кружиться голову, ориентация в пространстве проста и понятна. Как он вообще умудрился в первый свой день в этом теле упасть? С Косой в руках! Нелепая случайность.

Краем глаза Сахаренко отметил Рамиэля, занимавшегося примерно тем же, что и он, но добившегося гораздо большего. Ещё бы — небольшой огненный смерч размером чуть выше средней линии домов затягивал всех несогласных и испепелял за считанные секунды. Причем сам демон тоже не бездействовал — огромная чернильная клякса носилась по всей улице, убивая тех, кто смог избежать огня. Где-то в городе ощущались и другие демоны, а также ангелы и маги (странный запах, похожий на кардамон). И вампиры, конечно.

Масса неодуш бурлила. Кого-то убивали, и тот обращался, иногда в каком-то месте резко погибало много вампиров и там образовывалось светлое пятно, впрочем, такие тут же затягивались тьмой. Но в этом кое-что не давало Гробовщику покоя.

— Почему Лондон?!

— О чем ты? — спросил Рамиэль, бросив убийства на своей улице и присоединившись ко жнецу, рядом с которым поток противников изрядно усилился.

— Почему вампиры именно здесь и сейчас? Почему не Россия, не Филиппины, не Финляндия и не Перу? Почему они здесь, где находятся светочи мировой магии, живут сильнейшие демоны, стоят церкви, в которые ходят самые верующие люди?

— Отвлечение. — не задумываясь, пожал плечами демон. Как у него получилось сделать это на лету, да и вообще как клякса ухитрилась пожать плечами, для Сергея осталось загадкой. Правда, судя по тому, что сразу же после этого Рамиль влетел в толпу, сшибая противников просто собой, в некий ступор тот все же впал.

— Скорее! В Библиотеку! — выпрыгнув из той кучы-малы, что образовалась в результате его падения, и взмахом руки спалив всем в ней участвующих головы, сын Дьявола схватился за Гробовщика. Тот уже хотел как-то съязвить на такую необычную активность со стороны демона, но заметив чрезмерную серьезность друга, прикусил язык. Даже не обратив внимания на летящего на них вампира, жнец сместился обратно к Департамент.

Увиденное его поразило. Библиотека выглядела, как храм Афины. Обломки колонн, дыры в стенах, трещины по фасаду, и отсутствие крыши — и это только то, что сразу бросалось в глаза. Менее очевидными были сотни и тысячи маленьких черных точек над зданием. Они мельтешили, взлетали и падали, спускались кругами и едва слышно шелестели. Поймав одну из приблизившихся точек, Сергей по-новому взглянул на воздух над Библиотекой. Книги.

— Опоздали! — охнул демон и бросился внутрь прямо через пролом в стене. Гробовщик влетел за ним и чуть не запнулся об тело какого-то жнеца. Он пытался остановить Кайна? Обстановка внутри была даже хуже, чем снаружи: провалы в полу, переключившиеся стены и полки, груды книг на каждой горизонтальной поверхности.

От мыслей о том, как будет муторно и сложно все вот это восстанавливать, Сергея чуть не скрючило, но Рамиэль, рыбкой бросившийся вниз, отвлёк того от излишнего перфекционизма, и жнец прыгнул за ним, не сомневаясь в наличии у демона какой-то цели, к которой он стремился.

И она действительно была: не пролетев и трёх минут, Рамиэль резко свернул в сторону, вбиваясь в стену, но стена спокойно его пропустила, как и Сергея, последовавшего за ним. Коридор оказался узким и темным, немного напомнив этим типичные коридоры из фильмов ужасов, что заставило жнеца нервно хихикнуть. Звук разнёсся вокруг, создавая ещё более гнетущее настроение. Увы, Рамиэль его не оценил, пролетев по коридору со скоростью, не сильно уступающей световой. Во всяком случае, догонять жнецу пришлось скольжением.

— Нет! Нет! Нет! — бился как рыба об лёд в закрытую дверь Рамиэль под удивленно-опасливом взглядом Сахаренко. В таком состоянии он друга ещё не видел, да и представить не мог, чтобы вечно весёлый и заводной парень, похожий на бенгальский озорной огонек, находился в состоянии такого отчаяния.

К мечу демона присоединилась Коса Смерти, высекая искры из препятствия. Искры! Всепробивающее оружие! Дверь даже не шелохнулась, хотя выглядела не особо прочной. Просто какие-то кусочки дерева, спаянные между собой железом. Единственное, что как-то настораживало Сергея помимо неожиданной прочности преграды — невозможность использования скольжения для проникновения внутрь. Как будто за дверью существовало лишь трехмерное пространство, без всяких других изменений.

Но дверь открылась сама, резко и плавно отойдя на невидимых в стене петлях. Демон ворвался в комнату, чтобы обнаружить совершенно раздробленный постамент и абсолютное запустение. Ни души. Зато помещение было целиком повторяющим то, что показывал Кайн, что вызвало в Гробовщике странное удовольствие: ему не соврали. Значит, он был… ценным?

Рамиэль выглядел потеряно, как будто не знал, что делать дальше, просто стоял и рассматривал стены.

— Почему… Не почувствовал… Отец… Не сказал… Что делать? — словно в бреду прерывисто бормотал тот, бегая взглядом по каменной крошке на полу, под конец сорвавшись на крик, если можно кричать шепотом. Сергей понимал, что должен что-то сделать, хотя и не знал, в чем заключается проблема, но прежде, чем он успел что-либо сказать, его руку пронзила боль.

— Ах-ха… — выдохнул жнец, закатывая рукав и перемещая взгляд на предплечье. На нем бурыми пятнами выступали слова:

«Сердце я забрал, ребята, но оставлять вас просто так не хочу. Ищите меня там, где начало истории»

— По крайней мере, я знаю, куда идти. — хмыкнув, заключил Сахаренко, возвращая рукав на место. — Но перед этим мне надо сделать несколько приготовлений. Ты со мной?

Рамиэль вскинул бровь, в упор глядя на друга, проделав это так выразительно, что Гробовщик даже немного смутился.

— Ну да, вопрос риторический.

Они схватились за руки и, словно дрогнув в реальности, исчезли из Департамента.

Примечания:

Хехе! Да скоро финал! Я хз, почему редактор постоянно выдает мне 5 страниц, но это мне даже нравится, ведь на заре этого фанфика я хотел писать главы как раз по 5 страниц. Не знаю, зачем вам это знать, но вдруг?

— Когда я услышал про несколько приготовлений, я не думал, что ты будешь прихорашиваться, и только тот факт, что я всё-таки заметил твои манипуляции, мешает мне тебя прибить.

— Грозен на словах, славный воин. — певуче протянул Сергей, перезаплетая косичку и убирая из неё чужие волосы, так, на всякий случай. Медальоны он решил оставить тут же, в Бюро. К тому же, каждое действие, совершаемое жнецом, давало дополнительное время мертвым слугам, отправленным к нужному адресу.

— Как думаешь, мертвецы смогут добраться до поместья Фантомхайв за нужное время?

— Если ты ещё будешь краситься, то несомненно.

— Как думаешь, мне стоит обновить маникюр? Лаком для гробов. — Сергей вскинул руку тыльной стороной ладони к себе и присмотрелся к ногтям.

— Это твой естественный цвет.

— Ну, а вдруг седина?

— На ногтях?!

— Есть многое на свете, друг Рамиэль, что и не снилось нашим мудрецам.

— Ты ещё предложи кота на голову посадить. Робин был бы не против.

Кот, трущийся об ноги Сергея, поднял голову вверх и, наморщив нос, злобно зашипел на демона.

— Против. — констатировал жнец, вытаскивая воротник рубашки чуть выше. Развел руками, убедившись, что рукава свисают как положено. Чуть улыбнулся, оскалился, опустил уголки глаз и полуприкрыл глаза. Поочередно выгнул брови. Изобразил нервный тик с обеих сторон.

— Где Михаил? Робин, ты же не будешь скучать?

— Уже разместил неподалеку от места действий армию. Он же Главнокомандующий.

— Кстати, а у тебя разве нет армии? — отведя прядь волос, жнец подёргал ухом. Достал Перо Судьбы и начал выводить на коже символы. Они тут же почернели и осыпались. — Ты же вроде бы Князь?

— Нет, я сам по себе — армия, а если что-то очень серьезное — у меня есть отец. Завещание?

— Нет, пытался нейтрализовать заклятие Кайна. Но вы же справитесь без меня? — Сергей улыбнулся. Ярко, весело, поддерживающе — именно так, как улыбался очень многим, когда требовалось показать свое бесстрашие и продемонстрировать поддержку. Картинно, отработано, искусственно.

— Не улыбайся мне так. — резко отвернулся демон и зашагал к выходу. — Идём, Михаил сказал, что видит мертвецов.

— Прости. — улыбка мгновенно увяла, а глаза перестали весело щуриться, превратив лицо в какую-то скорбную маску. В три шага догнав Рамиэля, Сергей схватил того за руку и шагнул вперёд, пробиваясь через слои пространства. Следующий час жнец поэтапно ходил по измерениям, перебираясь ближе к поместью. К счастью, заметить потраченное время мог только сам Гробовщик, для остального мира прошла едва ли доля секунды.

— Стоять! — рявкнул Михаил уже направившим оружие ангелам с такой силой, что не ожидавший подобного Гробовщик чуть не подпрыгнул. Появились они в сотнях трёх от особняка, от которого ничего такого не ощущалось. То есть, никаких божественных колебаний или чего-то подобного. Просто обычное здания, внутри которого чувствовались испорченные души вампиров.

— Адриан, Рамиэль, штурм начнется...

— Штурм? О каком штурме идёт речь? — раздался весёлый голос позади. С шипением в руках ангела и демона появилось оружие, тут же атаковавшее Кайна. Гробовщик смог только развернуться, чтобы увидеть, как Бог спокойно держал клинки за лезвия, голыми руками.

Кругом все замерли, но не от шока: как чувствовал Сергей на себе, кровь то останавливалась, то текла в противоположном направлении, но ускорялась... Как-то действовать в таких условиях было решительно невозможно. Сергей чувствовал, что был бы способен двигаться, если бы не проклятие на его руке, всё-таки существам его силы кровь по сути не нужна. Как и Михаилу с Рамиэлем.

Дуэт резко нажал на мечи, раздвигая Кайну руки подальше от тела, а затем сдвоенным пинком в грудь отправил его в полет. Но тот всего лишь проскользил по земле, прочертив пятками две жирные полосы на почве, и остановился, встряхнув руками, с которых упала пара капель крови. Когда он выпустил мечи из рук, пара успела их развернуть, чтобы скользящим движением порезать Богу ладони.

На этом, конечно, бой не закончился. Рамиэль, подскочив, попытался резким движением снести Кайну голову, но тот заблокировал лезвие и в свою очередь пнул демона. Скрещенные крылья приняли на себя удар, их хозяин шагнул в сторону, пропуская архангела, невысоко подпрыгнувшего и уколом меча доставшего ногу Кайна (с которой разминулся буквально на несколько дюймов), заставляя того растянуть шаг, чем сразу же воспользовался Рамиэль, сделав подножку и сопроводив её горизонтальным ударом, лицом на который налетел Кайн.

— Я так не игр... Тфп! — воскликнул Бог, когда Рамиэль поставил на его затылок ногу и впечатал в землю. Кайн хлопнул рукой по земле, и мир замер. Вообще. Выбравшись из-под каблука демона, Бог подскочил, отряхнулся и щелчком пальцев перенес всех трёх в прихожую поместья. Сделав это скольжением.

— Удивлен, Сахаренко? — усмехнулся Кайн, а затем склонил голову и пробормотал: — Мда, с Поттером это звучит лучше.

Жнец глазами отслеживал беспокойную ходьбу Бога. Как он понимал, сейчас они находились в этаком пузыре из неизвестного измерения, суть которого заключается в том, что двигается только Кайн, они — практически не могут. Хотя... Сергей дёрнул ухом, скрытым под волосами. А он-то подвижности не потерял!

— Фигня у тебя фамилия, Серёжа. — поднял на него взгляд Кайн и придвинулся вплотную, приподнимая голову жнеца за подбородок: — Торжественно нарекаю тебя...

— Иди нах. — огрызнулся Сергей, как оказалось зря.

— Идинахом! Удивлен, Идинах? Вот, звучит гораздо лучше! Кхм, о чём речь? А! Ты думал, почему тебе так легко удается перемещение? Почему тебе не требуется вода, еда и сон? И почему я тоже так могу и даже лучше?!

Молчание, за время которого улыбка Кайна погасла:

— Эй, у нас же диалог злодея с героем! Участие обязательно!

— Прости. Думал, конечно. — с каменным лицом и заунывным голосом ответил Сергей, но заметив лицо Бога, тут же исправился.

— Эти вопросы не давали мне жить! Они мучили меня и днём и ночью, не давая ни секунды на отдых! Так скажи мне ответ, злодей, или я... Эм...

— Не стоит угрожать, герой, ведь я собирался дать ответ прямо сейчас, под ржач, ой, плач твоих спутников! — подхватил Кайн, заметив заминку актёра. Рамиэль точно мелко трясся и не похоже, что от плача, судя по ощущаемым эмоциям.

— Ладно, а теперь серьезно. — Бог скинул маску шута. Его тело поплыло, став на секунду чем-то вроде бесформенного куска пластилина: — Сергей, я — это ты! — сказал Гробовщик, блеснув зелёными глазами, и жнец начал терять сознание. — Пока ты будешь с стране снов, я поговорю с твоими друзьями...

* * *

Крики, запах крови и буйство магии осталось за спиной в коридоре, от которого Адриана тут же отсекла дверь, даруя звенящую тишину. В комнате, несмотря на то, что жнец точно знал, за кем он сюда проник, никого не было, но Кривин не расслаблялся. Хочет Бог подождать — пусть ждёт, ему это только на руку.

— Прекрасно, ты-то мне и нужен.

Мелькнул едва уловимый силуэт перед глазами, и жнеца снесло на пол, а тело отказало повиноваться, будто прилипнув к холодному камню, не смотря на все попытки напрячь мышцы. Точнее, прилипла его кровь, а любое действие нарушало её поток, вызывая ужасную боль.

— Не сопротивляйся, Адриан. — в белых руках Бога мелькнул маленький нож, выглядевший невероятно острым. Этот нож мгновенно раскроил одежду жнеца, даже не задев кожи. А Кайн, мрачно ухмыляясь и скалясь белоснежными зубами, беспечно пояснял:

— Видишь ли, когда я планировал обрести мощь двух Богов разом, я не предугадал ваше упрямство. И в итоге то, что должно было закончиться за два дня, растянулось на два месяца. И сейчас Боги буквально стучатся в этот мир. Полностью, со всей своей мощью, готовые защищать свой контракт от меня, какого-то Бога без роду и племени, жалкого порождения страха человека перед ночью.

Во время этого монолога Бог сделал несколько очень длинных разрезов на теле Адриана. Ему было практически плевать — боль вообще не та вещь, которой можно напугать жнеца. Но вот места, через которые протянулись разрезы, напрягали: они абсолютно все шли через акупунктурные точки. Конечно, не через всё точки, зато самые крупные.

— Прийдя сюда, Дьявол и Господь буквально сотрут меня, несмотря на находящийся рядом источник крови. С Дьяволом я бы ещё мог пободаться, всё-таки мы схожей природы, но вместе они не дадут мне и шанса. Поэтому я решил переместиться в тебя, и попытаться снова через несколько десятилетий.

Адриан дёрнулся, из ран брызнула кровь, заляпав Кайна, а самого его настигла агония, даже рядом не стоящая с понятием боли. Раны сложились в определеный рисунок, и, как прилежный выпускник Академии, Кривин этот рисунок знал. Шумерская звезда удержания, запирает практически любое существо прямо в себе. Уничтожить можно только снаружи.

— Тише, тише, не волнуйся. Чувствуешь? Это прекрасно. — тонкие полоски кожи отслоились от Кайна и ввинтились в раны жнеца. А затем такие же полоски сыграли роль нитей для толстых швов, появившихся по всему телу. — Ты прекрасен, мой сосуд. Сам впустишь или как?..

* * *

Сергей осознал себя в темноте. Тело все ещё била дрожь от унижения, испытанного Адрианом, в роли которого он себя испытал.

— В итоге жнец смог мне подгадить, полностью лишив меня возможностей для набирания сил. — раздался голос Кайна, беззвучно вышедшего из-за спины жнеца. — Но я справился! Угадай, как?

— Убивал? — классика жанра, по сути. Злодей всегда убивает, в фэнтези это лучший способ получить силы.

— Практически. Так называемое «искупление» появилось как раз после победы над Кайном. А Адриан набирал и набирал силы.

В голосе послышался смешок, но Сахаренко был слишком занят своими мыслями, чтобы обратить на него внимание.

— А когда Боги ворвались в комнату, вопросов не возникло? Ну, жнец голый, отсутствие Кайна...

— Полностью окровавленный жнец в обрывках одежды валялся где-то на полу, а Бог Крови, стирая немного крови с одежды, только подходил к постаменту. Все очень просто.

— Скольжение?

— Расовый навык вампиров, использовать который жнецы могут лишь потому, что ночь и смерть — достаточно близкие понятия с точки зрения веры. — пожал плечами Бог, и подошёл, внимательно вглядываясь в Сергея: — Но я не вижу в твоих глазах удивления! Ты знал?!

— У меня были некоторые догадки... Ты слишком напирал на причину того, почему мы встретились в самом начале. Да и имя мне не сообщил, пакость такая... Только один вопрос! — Сергей хотел поднять палец, но вовремя вспомнил, что мочь двигаться он не должен.

— Почему я вообще понадобился?

— Глаз Гора слишком внимательно следил за жнецами. Но я тебя недооценил, думал, что влиять на сокрушеного горем суицидника будет гораздо проще, поэтому и допустил столько промашек. В общем, незначительных. Но я не хочу об этом говорить. Давай поговорим о нас.

— Погоди-погоди. Стоп! Так... — Сергей попытался собраться с мыслями, так как одна новость была слишком шокирующей и неожиданной. Постояв несколько секунд с закрытыми глазами, терпя неудобство в затылке, он открыл их: — Су... Суицидник? Но в смысле? Я... Я... не по... Я не понимаю, это чушь!

Кайн замер и немного отстранился от жнеца. Поглядел на него с разных ракурсов, покрутил головой, всматриваясь в Сахаренко, и тихо прошептал с невыразимым восторгом: — Так ты что... Не помнишь? Да, не помнишь... Это невероятно! Ты настолько принял сущность жнеца, что забыл свою смерть!

Его голос крепчал, становился все громче, пока оглушающе не загремел:

— Так вспомни же!

* * *

Хочу умереть. Наверное, такая мысль приходила в голову каждому, вне зависимости от его происхождения, богатства, красоты... Для кого-то это была несерьёзная, мимолётная идея, тут же погребенная навсегда под лавиной здравого смысла и природного желания жить. Может, это была даже шутка или реакция на неудачный день.

У кого-то это гораздо серьезнее. За одной неудачей последовала вторая, за ней — третья, и вот человек уже постоянно думает, что неплохо бы умереть. Мгновенный и самый эффективный в мире способ избавиться от проблем и мыслей, причиняющих боль, убрать всё, что тебе не нравится. Просто. Перестать. Быть.

Сергей относил себя ко второму типу. У него были хорошие родители, хорошие отношения со сверстниками, хорошее здоровье, хорошая успеваемость... Суть ясна. Что же у него было настолько плохо, что он думал о том, чтобы самоустраниться?

Тяжёлый кашель, будящий Сергея посреди ночи через несколько стен с прекрасной звукоизоляцией. Тот кашель, который издают смертельно больные люди, беспощадный и душащий, вызывающий невольную дрожь по телу. Поездка на Рождество в Стамбул обернулась для семьи Сахаренко тяжелейшими переживаниями: мама заболела. Очень тяжело, как не бывало никогда. Ввиду слабого иммунитета, ей постоянно нездоровилось, но так тяжело — никогда.

— Серёж. — тихо звала она сына, и тот робко подходил к ней. Взгляд совершенно против воли скользил по опухшим от бессонницы глазам, практически черным мешкам под ними и неестественной бледноте метеринского лица. Больше ничего увидеть было невозможно — постоянный озноб заставлял кутаться в одеяло или плед, в зависимости от помещения, в котором она находилась.

После этого мама начинала говорить. Очень тихим голосом она произносила слова, заставляющие сердце Сергея сжиматься. О том, что она скоро умрет, о том, как важно ему поступить в университет, и что когда она умрет, отцу будет легче прокормить их двух и ещё откладывать на обучение. Вечно циничный Сергей просил её отказаться от этих слов, сплюнуть через плечо, не каркать, быть оптимистичной... Плакал. Горько, с надрывом, смывая тяжёлый ком, застывший в горле, но разве слезами горю поможешь?!

Слезы очищали его, забирая эмоции и оставляя вечную апатию. Мозг, лишившийся эмоций, едко подсчитывал зарплату отца и комментировал, что за четыре месяца на несколько семестров университета им не накопить. Впрочем, Сергей тут же вспоминал, что это именно мать была против армии, и, когда её не станет, то скорее всего, он пойдет именно туда. Вспоминал, и плакал.

Врачи? Скорая помощь? Были, приезжали, даже хотели положить в госпиталь, но с учётом пандемии мало того, что не было мест, возможность заразиться была гораздо больше именно в медицинских учреждениях. Видимо, памятуя об этом, мать категорически отказалась от чего-то подобного. Истерика случилась.

Смерть окончательно заполнила квартиру. Пафосные слова, но в полном объеме объясняющие ту подавленность, которую испытывали жильцы. Руки Сергея в какой-то момент стали постоянно дрожать, шаги стали тихими, а аппетит испортился напрочь. К комнате родителей подросток даже подходить лишний раз не решался. Переживания слиплись в один ком, застрявший где-то в груди на уровне примерно солнечного сплетения. Он давил изнутри, опуская плечи, вытесняя воздух, горбя спину.

Больше времени Сергей стал проводить в своей комнате, отгородившись от проблем дверью и зарывшись в книги. И от этого чувствовал себя ещё большим дерьмом. Буквально ушел от проблем. Подло и мерзко, не находя сил сидеть рядом с печальным видом и слушать мамины решения насчёт его будущего. Хотелось воскликнуть: «Хватит! Перестань думать о мне! Не хорони себя, подумай о себе! Я не достоин этого внимания! Я не тот, кого вы хотели вырастить! Я лжец, циник и эгоцентрист! Я не ценю вашего внимания, мне не нужен университет, компьютер, который вы мне подарили, я не использую. Пожалуйста, поживите для себя, а не для неблагодарного ублюдка!»

Да, Сергей ненавидел себя за своё отношение к родителям. Ненавидел за неумение так просто подойти к ним, обнять и сказать о любви. Он ощущал себя слишком лживо на таком признании. Лицемерно. Что такое — любить? Как это доказывать? Он мог любому сказал, что любил их, не самим родителям. При этом он точно знал, что не может представить себе свою жизнь без них. Поэтому он представлял свою смерть.

Нельзя сказать, что Сергей ценил человеческую жизнь. Будучи приверженцем материалистического взгляда на мир, он не сильно волновался из-за прекращения функциональности какого-то очень сложного биологического робота. Особенно, если этот человек был ему неизвестен. Порой доходило до того, что подросток вообще игнорировал какие-то события, хотя тактом был не обделен. К своей жизни Сергей относился ещё проще. Ему было интересно. Почему он чувствовует боль? Почему после пятидесяти отжиманий он не может сделать ещё одно, ведь мышцы вроде целы и не разорваны? Почему он думает? Зачем задумывается о смысле жизни?

В итоге уже в девять лет единственный сын семьи Сахаренко дошел до решения, что если все будет очень плохо, он умрёт. Случилось это после какой-то ссоры с родителями, и быстро забылось, но ещё несколько раз школьник приходил к такой мысли, пока та не закрепилась в его голове.

До своего семнадцатилетия Сахаренко несколько раз делал достаточно глубокие надрезы на внутренней стороне предплечья, пару раз чуть не прыгнул с крыши и присмотрелся к ядам. Конечно, делал он это на всякий случай, когда потребуется умереть, и сделать это надо будет быстро и безболезненно. И ещё, желательно, действительно умереть, так как если Сергей выживет после попытки суицида, то смотреть в глаза родителям не сможет. Выводы были простыми.

Вены — слишком сложно, инстинкт самосохранения может вытянуть на последней секунде, да и откачать его могут. Не подходит.

Упасть на нож — неплохо, но шансы выжить слишком большие. К тому же, очень болезненно в таком случае умирать. Нет.

Повешение — муторно готовиться, если сразу не сломать позвоночник, Сергей будет очень пытаться выжить, так как долгая смерть слишком тревожит инстинкты. К тому же, если так умереть, сфинктеры расслаблятся, и он будет не в самом презентабельном виде.

Прыжок с крыши — практически блеск, но сделать тот самый шаг очень сложно, если ты не на эмоциях. К тому же, тогда сразу начинаешь задумываться, как будет выглядеть твое тело. Не эстетично. С поездом тоже самое. Оба не подходят.

Застрелиться — если было оружие, ах. А сходить, например, в тир и там попробовать это сделать быстро Сергей боялся. Ну и опять же, никакой эстетики. Не выход.

Яд — больно, возможно, страшно, к тому же, пойди найди действительно действенный яд, кроме крысиного и им подобных, которые в литературе вызывали чудовищную боль.

Уже было отчаявшемуся Сергею помогла одноклассница, которая пила какие-то таблетки перед уроком. За небрежным разговором она сказала, что это успокоительное, чтобы не нервничать на контрольной. Так подросток пришел к снотворному. Действительно, что может быть лучше: заснуть и не проснуться?

Купленный в аптеке через восемнадцатилетнего друга пузырек порадовал целым рядом побочных эффектов, главными из которых были кома и остановка сердца. Горькое совпадение, но этот пузырек был куплен незадолго до полета в Стамбул. Сергей решил сбежать. От всего, что давило на него, от болезни матери и её ожиданий, которые он, увы, не оправдал.

— Спокойной, дамы и джентльмены! — как ни в чем не бывало, пожелал спокойной ночи родителям Сергей, следуя старому ритуалу, и закрыл дверь. На его лице не было эмоций. Все было уже обдумано и решено. Конец зимы, батареи жарят как в аду — неудивительно, что он взял на ночь в комнату стакан воды. Снотворное у него всегда рядом, в прикроватной тумбочке.

В рецепте написано пятнадцать капель средства выпить с небольшим количеством воды. На всякий случай Сергей вылил практически весь стакан за окно, оставив буквально на небольшой глоток.

— Пятнадцать капель, да? — тихо шепнул подросток, опрокидывая пузырек и следя за споро вытекающим лекарствов. Затем ещё один. И третий, чтобы наверняка.

Посмотрел немного на прозрачную смесь в стакане. Похоже на водку — практически такая же пленка видится. Отставив стакан, Сергей схватил телефон и стёр все упоминания о нем, его аккаунтах, файлах с неподобающим контентом. И написал соавтору свой ник с паролем на Фикбуке, наказав закончить свои дела.

Затем набрал на телефоне прощальную записку, заскринил её и выставил на обои. Не найдут — ну и ладно, все равно там банальные «в моей смерти прошу никого не винить», да несколько добрых слов родителям, с упоминанием а-ля «ухожу в лучший мир, живите в свое удовольствие». В момент написания на глаза попросились даже слезы, но Сергей мужественно преодолел порыв, дописал, положил на стол экраном вверх. Всё, приготовления закончены. Один крупный глоток, отозвавшийся мятным послевкусием, и щелчок выключателя.

Сергей лег спать.

Примечания:

Суицид — не выход, и автор категорически против подобных акций!

Ну, как обещал. Кровь и суицид. Надо ли добавить какие-то метки?

Примечания:

Хм, да. Это ещё не совсем конец.

— И, пока наш общий друг определяется со своими воспоминаниями, предлагаю поболтать. — сцепив пальцы в замок, и заложив их за спину, Кайн расхаживал вокруг композиции из трёх фигур.

— Так как вы не те, с кем я хотел бы общаться, хотя мне и приходилось делать это добрые две тысячи лет, то ограничусь монологом. Наверное, сперва стоит ответить на вопрос о дружбе. Нет, я с вами не дружил. Вы вообще какие-то слишком доверчивые для ваших сил... Ладно Рамиэль, он легкомысленней огня, но ты, Михаил, глава воинства Господнего, как мне доверился?! Тупой кусок справедливости! Знаешь, сколько раз я с трудом уходил от внимания Господа из-за того, что его сыночек решил с кем-то поговорить, вместо того, чтобы тренировать ангелов?!

От злости даже движения стали скользящими, накатывающими как волна на берег и угрожающими. Кружащий вокруг фигур Бог понизил голос до полуслышного свистящего шепота:

— Но это уже не так важно. Для вас. Вы же хотите узнать другое — зачем мне все это. Зачем я потратил всю свою жизнь на одну единственную попытку захватить мир. Вообще, ответ на этот вопрос должен был получить Сергей, и я даже приготовил крышесносную речь, которая абсолютно точно склонила его к сотрудничеству со мной, но вы её не услышите.

Кайн резко развернулся и вышел так, чтобы его было хорошо видно, и начал говорить:

— Всё просто: люди обожают, когда им говорят, что делать. А когда над ними власти нет, убивают друг друга, гробят планету и вырезают сотни тысяч животных редких видов ради вкуса, совершенно не видя границ. Вампиры же дальновиднее, рациональнее, справедливее и правильнее. Они должны править на планете, а не кормовая база для наших рас. Ангелам — эмоции и вера, демонам — души, вампирам — кровь. Вы не желаете присоединиться? Это лишь из-за того, что все свое существование даже не представляли другого порядка.

Рамиэль с болью следил за столь привычными жестами Бога. Даже ладонь была открыта по-особому, с прямой фалангой безымянного пальца. И голова чуть отклонена, да и интонации оставались теми же. Казалось, если закрыть глаза, то можно услышать Адриана с его пространственными размышлениями о социуме. Но жнец и был Кайном, а всё, что было или могло быть оказалось умелой игрой и отвратительной (странно для демона о таком думать) ложью. Но вскоре это закончится. Осталось лишь дождаться пробуждения Сергея...

— А ты быстро, Сергей! — резко сменил тему Кайн, приблизившись к открывшему глаза жнецу. — Как тебе правда?

— Достаточно... Интересная. Но почему именно я?

Тон Сергея был странный. Какой-то механический и сдавленный шепот. Рамиэль, насколько ему позволил Кайн, повернулся к жнецу, то же сделал и Михаил. Лицо Адриана было пустым, страшным и абсолютно безжизненным. Но за какую-то секунду ожило и явило улыбку, настолько фальшивую, что от взгляда на нее у демона свело скулы. Что же он увидел? И может ли это повлиять на исполнение запланированного?

— Ты первый подвернулся под руку. К тому же, прекрасно подходил к телу Адриана. Ну, раз на все вопросы ответили, перейдем к главному блюду.

Снова смещение в пространстве. Почувствовав, куда их перетягивает, Сергей тут же отдал приказ мертвецам, замершим в различных помещениях поместья сразу после того, как Рамиэль и Михаил схватились с Кайном, медленно и незаметно стекаться туда же. Ну, и конечно, отдал знак демонам, скрывавшимся прямо под носом Кайна. Как у них это выходило, сам Сергей не понимал абсолютно, ведь ровно так же не чувствовал, не слышал и не догадывался о нахождении целой армии прямо под поместьем.

В комнате было темно, пахло гарью и порохом, веяло страхом и ненавистью. Интересно, это у Сергея сейчас так обострились чувства, или он просто раньше отсеивал эмоции людей? Всё-таки и раньше он мог понимать, что творится в душе людей, но как-то не обращал внимания. Впрочем, на Сиэля он всегда обращал самое пристальное внимание.

В комнате был не только подросток, но и вообще все обитатели поместья Фантомхайв. Что примечательно, они не были как-то связаны или заперты, нет, они могли свободно перемещаться по комнате, но, судя по позам, в которых они развалились на стульях, диванах и столе, этим правом они не очень-то и пользовались. В прочем, Сергей в их положении, наверное, тоже не слишком бы шевелился, так как по периметру помещения находились вампиры.

— Видите ли... Я — Бог. — растягивая слова начал Кайн с очевидных фактов, окончательно обездвиживая всех, находящихся в помещении (это было видно по застывшей на весу руке Барда), кроме вампиров, Сергея и Рамиэля. Но их подвижность должна была быть секретом для Бога и являлась последствием золотых букв, спрятанных на теле под кожей.

— Причем самый сильный из существующих на данный момент. Конечно, не все здесь понимают, что это значит. Я думаю, что даже те, кто по происхождению своему сталкивались с чем-то подобным, не до конца осознают мои возможности.

Кайн с усмешкой посмотрел на Михаила с Рамиэлем и перевел взгляд на жнеца, как бы адресуя слова лично ему: — В моей власти остановить сердца всех людей на планете. Мгновенная мысль — и в агонии валяется миллиард разумных животных. Щелчок, — он картинно проделал озвученное действие, и эхо разошлось по притихшей комнате, — и все, в ком течет кровь, станут вампирами.

Кайн будто очнулся от сна и нелепо замахал руками: — О, нет, нет, конечно, это будет невыгодно. Прокормить такую ораву будет попросту невозможно даже для меня! Но вот отдельных, особо понравившихся особей...

Сергей впился глазами в Бога, наблюдая за тем, как он медленно передвигается к Сиэлю, замершему на диване.

— Граф, вы бы не хотели стать лучше? Не совершать ошибок? Иметь успех у женщин? Стать бессмертным, не лишаясь всех удовольствий жизни, как это бывает с низшими вампирами? Все тоже самое, только вы чуточку бледнее. Зато гибче, ловче, крепче, умнее, быстрее, живучее! Никаких проклятий и проблем, наподобие жажды, никакого страха перед солнцем, вечная и полная смысла жизнь... Ну как вам?

Кайн все так вкусно расписывал, так играл с интонациями и ритмом монолога, что Сахаренко на месте графа скорее всего захотел бы осуществить предложенный вариант. Поэтому прозвучавший ответ для него не стал неожиданностью:

— Звучит, несомненно, привлекательно. Но бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Что надо заплатить за подобную услугу?

— Ровным счетом ничего. Даже на службу не надо поступать. Абсолютная свобода действий. Бесплатная и даже с бонусами. Вы хотите принять мой дар, Сиэль Фантомхайв?

— Нет. — отрезал граф, вызывая изумление у Сергея, уже мысленно рассчитывающего, как можно провернуть превращение в человека из вампира. Нет, конечно, без Микаэля его страший брат ни на что не согласится, да и стоящий среди вампиров Танака ясно показывает, что у Фантомхайва с Кайном теперь личные счёты, но мало ли что?

— Жаль. — погладив подростка по голове, Кайн отошёл чуть дальше, к слугам. Сиэль провожал его напряженным взглядом: — А знаете, кто бы точно согласился на такое? Да даже не на такое. Кто был бы согласен прятаться от солнца, пить кровь и несколько десятков лет служить тому, кто его обратил?

По мере разговора Бог отходил все дальше и дальше, приблизившись к Финни и Снейку, сидящих на стульях рядом с бильярдном столом. Казалось бы, что цель Кайна была предсказуема, но тот резко развернулся, от чего хлопнул по бокам полы его плаща, и показал на Сергея через добрую половину комнаты.

— Сергей, он же Адриан, он же Гробовщик. Как-то раз он уже принял мое подобное предложение, когда не хотел умирать. Причем, он умер по собственному желанию, якобы не желая обременять больную мать... Но сразу после самоубийства вцепился за возможность жить. И месяцами даже не вспоминал о родителях, жил в свое удовольствие. Собственно, возникает вопрос: а не умер ли он лишь для того, чтобы избавиться от родителей?

Конечно, и изначально было тихо: трудно шуметь, когда даже разговаривать ты способен лишь по приказу. Но теперь Сергея будто оглушило. Ни звука, лишь какое-то давление в груди, мешающее самостоятельно дышать и острая боль, затопившая горло и легкие, впившаяся в сердце. Даже вдохнуть не получалось, а пошевелиться Сергей боялся. Кайн умел говорить так, чтобы заставить человека возненавидеть самого себя.

— Серьезно?! — набросившийся сзади на Кайна мертвец оказался сметен неуловимым движением, тогда как Бог практически не пошевелился, смотря на жнеца: — Сергей, ну вот к чему это?

Сам Сахаренко уже который раз попытался достать Косу, чтобы убить Кайна, но у ничего предсказуемо не вышло. Точнее, сама Коса отзывалась и холодной костью ластилась к пальцам жнеца, но пошевелиться в сторону нападения на Бога Сергей не мог. Радовало лишь то, что Перо Судьбы, несмотря на свое бессилие с левой рукой жнеца, не отказалось вывести на его теле надпись о том, что Бог не может его атаковать.

Зазвенели запрыгавшие по полу осколки стекла, зарычали врывающиеся в окна мертвецы, на каждом из которых Сергей вывел целый ряд условий по отношению к Кайну. Он их не замечает, не чувствует, не может прямо навредить им или тем, кто находится рядом с ними... Семь лучших из лучших мертвецов, с которыми Гробовщик возился пожалуй, слишком много. Но оно того стоило: мгновенно раскидав далеко не рядовых вампиров, они схватили всех присутствующих людей и выпрыгнули обратно, получив приказ о транспортировке их в определеное место. Поближе к сородичам Рамиэля, уже несколько часов готовящих какой-то ритуал по его приказу и расположившихся где-то в миле отсюда. Точнее, понятно какой — по удержанию Бога на определенном пятачке.

* * *

— ...Завещание? — Рамиэль картинно поднял идеальные брови, но в его голосе жнец все равно уловил некоторые нотки беспокойства.

— Нет, пытался нейтрализовать заклятие Кайна. Хотя идею ты подарил мне замечательную!

Сергей положил Перо и зарылся в ящики стойки, через несколько секунд вынув чуть мятый листочек и обычное перо с чернильницей. Было далеко не похоже, что этими чернилах можно писать. С сомнением потыкав в черную массу, Сахаренко попросил помощи и после какого-то разжижающего заклинания приступил к написанию.

— Как там идёт подготовка к ритуалу? И зачем он вообще нужен? — прервавшись на обдумывание того, что бы дописать к уже имеющимся пунктам, немного отвлекся жнец. С тех пор, как они обнаружили послание в Библиотеке были собраны значительные силы со всех миров, что собрались вокруг поместья Фантомхайв. Конечно, на виду были только ангелы и несколько жнецов, остальные же спрятались кто куда. Ещё Рамиэль с Михаилом создали какой-то план, включающий какой-то ритуал.

— Дело в том, что Кайн сейчас — Бог. В прошлый раз с ним справился мой отец и Господь, но сейчас от них будет мало пользы. Главным образом из-за того, что их силы у Кайна. Даже если они пройдут в этот мир прямой сейчас, за уровень того же Тенебрарума с парочкой фокусов они не выйдут.

Сергей демона не торопил, ведь чем дольше они тут находятся, тем больше времени у остальных на подготовку. В том, что Кайн способен отслеживать местонахождение жнеца, тот был не уверен, но бережёного Бог... Эм, да. Но Рамиэль, пока Гробовщик сомневался в известной поговорке, продолжал:

— С Богами существует только одна стратегия, которая может привести к победе. Она состоит из двух частей. Первая — зафиксировать Бога, чтобы он не мог сбежать. И вторая — херачить по нему всем, что есть в твоём распоряжении, надеясь, что тот сдохнет.

— Оу... — впечатлился Сергей не столько матом со стороны демона, сколько яростью вперемешку со страхом, которыми повеяло от него. Он боится того, что случится, если они не смогут убить Бога?

— Значит, надо, образно говоря, запереть врага в шахте и бахнуть туда ядерной бомбой, да помощнее?

В Обязательном Списке Попаданца где-то между пунктами «перепеть Высоцкого или Цоя, на крайний случай Любэ» и «жениться на эльфийской принцессе, но перед этим обязательно переспать с оной» находится пункт «при рассказе о родном мире обязательно похвастаться, что вы такие воинственные, что глобальных войн не было уже очень давно, так как вы изобрели оружие, способное уничтожить планету». Так как первый пункт был затруднителен ввиду полного неумения Сергея играть на гитаре (как и прочих инструментах) и общего англоязычного окружения, а второй — из-за отсутствия в этом мире эльфов, то Гробовщик не преминул рассказать о этом чудном оружии своим друзьям и хотя бы таким образом втиснуться в категорию доблестных попаданцев.

— Ядерное оружие. — прошептал демон таким тоном, будто словил несколько озарений разом, столько благоговения, надежды и странной решимости в нем было. Сразу после этого он замолчал. В том, что применить его ангелы и демоны могут, Сахаренко практически не сомневался: друзья, сразу после рассказа, сняли у него все воспоминания, связанные с этим видом оружия и сказали, что смогут его повторить.

— Ритуал по удержанию надо изменить, затраты будут больше, надо бы несколько жертвоприношений сделать... Погоди, ты реально пишешь завещание?!

— Уже дописал. Мало ли что пойдет не так? Ну, а если и нет... Вы же справитесь без меня? — Сергей улыбнулся. Ярко, весело, поддерживающе — именно так, как улыбался очень многим, когда требовалось показать свое бесстрашие и продемонстрировать поддержку. Картинно, отработано, искусственно. Слишком уж скреблись кошки на душе, слишком уж была похожа ситуация на конец фильма, в котором герой умирает. Ведь Кайн — главный злодей, желающий захватить мир... Баналия...

— Не улыбайся мне так. — резко отвернулся демон и зашагал к выходу.

* * *

Кайн усмехнулся, приподнимая руку и демонстративно шевеля пальцами:

— Неужели ты думаешь, что твои любимчики смогут убежать достаточно далеко, чтобы я не смог вернуть людей сюда? Область, в которой я могу воздействовать на людей, превышает размеры планеты...

Ухмылка внезапно сменилась недоумением, а из него перерасло в раздражение. Бросив шевеление пальцами, Бог раскинул руки в разные стороны и резко хлопнул, вызывая практически ощутимое колебание мира вокруг. Но ничего не произошло. Пока Кайн не понял, что произошло, надо действовать.

— Рамиэль, хватай Михаила и транспортируй его отсюда! И не забудь про сигнал. — повернувшись к демону, протараторил Сергей и вернул взгляд на Кайна, тут же делая быстрый и длинный шаг в сторону, заслоняя друзей, на которых нацелилось кровавое нечто, вырвавшееся из руки Бога. Впрочем, это нечто не причинило ему ровным счетом никакого вреда, замерев на миллиметре от кожи.

— Что за... — попытался Кровавый Бог сдвинуть свое оружие в сторону, но не преуспел в этом. Сергей, несмотря на слабость, пробившую все тело, видимо, от косвенного нападения на Кайна, злорадно оскалился, с ненавистью глядя в красные глаза того, кто причинил ему столько боли за последние минуты.

— Удивлен, Кайн? Тьфу, не звучит. — с трудом сохраняя громкость выше шепота, вернул насмешку Гробовщик. В глазах потемнело, а мышцы растянулись до предела, заставляя их ещё больше напрягать, просто чтобы устоять на ногах. Сергей и в обычном состоянии не слишком-то видел, что происходит, а сейчас так вообще практически не осознавал картинки. Слишком плохо ему было, его тошнило, крутило, сломало и медленно пропадал слух. Ещё его душил кашель, с которым он пока что справлялся.

Руки медленно стали закатывать рукава. Хотелось бы, чтобы ради атмосферы, но увы — на подобные мысли не было сил. Просто быстрее не получалось.

— Суицидник! — за этим воплем последовала волна слов, скорее всего мата, но Гробовщик не расслышал. Возможно, со стороны десятки золотых строк на руках (а также груди, ногах, области таза) производили подобное впечатление, но жнец слишком сосредоточился на борьбе с кашлем.

— Они же тянут из тебя силы! Ты просто загнешься, даже если сможешь победить!

Зато они помогали получить эту самую победу. При условии, что Кайн находится на расстоянии в миллиметр от Гробовщика, Бог не может двигаться, использовать свои божественные возможности, скольжение, взаимодействовать со своими подданными. Вообще ничего не может.

— Кх. Кха. — все же пробился кашель через натянутую, как барабан, грудь и принес вкус металла. По подбородку потекло что-то теплое, капая на пол. Осязание — последнее, что у него осталось. Сил не было даже на то, что встать на колени и приходилось стоять на подгибающихся ногах в отчаянной надежде, что его хватит до конца ритуала. — Кха. Кха.

Вспышки боли в груди давали понять, что кашель ломает что-то внутри, раздирает лёгкие. Дышать было нечем, но Сергей продолжал кашлять, ведь даже при задержании дыхание что-то маленькое рвало лёгкие и царапало горло изнутри. После очередного сдавленного «кха» во рту оказался какой-то мокрый кусок с отвратительным вкусом, мгновенно выплюнутый жнецом. Кайн что-то, наверное, говорил, но Сергей его просто не слышал, просто инстинктивно понимая, что Бог не будет молчать.

* * *

«Сергей, время» — тишина. И никаких признаков самого жнеца в разуме.

«Сергей, можешь его отпускать. За оставшееся время он не сумеет сбежать»

— Рами, что происходит? — беспокойство в голосе ангела только добавилось к беспокойству демона.

— Он не отвечает. Я не уверен, что он меня вообще слышал. Хотя нет, погоди...

«Ухо..жу» — уловил сын Дьявола едва слышный клокочущий шепот.

— Он меня услышал и ответил, что сейчас уйдет.

— Лучше бы это произошло поскорее. — поджал в беспокойстве губы архангел.

Из-за наложенной защиты, призванной не дать Богу атаковать или вырваться из ловушки, энергии вообще не достигали места проведения ритуала, поэтому состояние жнеца на данный момент для всех было загадкой.

Наконец, с каким-то хрустом в десяти шагах от них (а народа было очень много) появился Легендарный. Выглядел он отвратительно: кровоточащие глаза, полностью окрасившиеся в красное подбородок, шарф и воротник, заляпанные кровью из ушей спутанные волосы, почерневшие, будто обугленные, пальцы и сияющие отвратительно ярким золотым светом буквы на изьязвленной плоти. Но самое жуткое заключалось в том, что из зоны поражения он так и не вышел.

— Сергей, быстрее, к нам! — закричал Рамиэль, врезаясь в белую пленку защиты. Жнец повел головой, видимо, не очень хорошо слыша и улыбнулся, демонстрируя окровавленные зубы:

— Я немного глухой, но вы же меня подлатаете?

— Да, если ты подойдёшь к нам!

Сахаренко остался на месте, никак не реагируя.

«Сергей, ты ещё в печати, сделай двадцать шагов вперёд!» — по мыслеречи невозможно кричать, но Рамиэлю это с лёгкостью удалось. Это принесло нужные плоды: пошатнувшись, Гробовщик шагнул вперёд. И ещё раз.

На приближение Сергея все смотрели в гробовом молчании. До активации ядерного оружия и заклинаний, выжигающих любую энергию оставалась ровно минута, а Гробовщику три последних шага. Шаг, другой. Если он просто вытянет руку, его достанут, вытянут за кончики пальцев...

Вспышка и защитное поле белеет, удерживая давящее тело изнутри. Кайн выглядит на порядки лучше жнеца, но вообще не двигается, одной рукой уперевшись в экран, а другой схватив Сергея за горло. Похоже, что он и появился в этой позе, так как строчки на коже жнеца просто бы не дали ему пошевелиться.

— Отключи защиту, дьявольский сын, иначе Сергей умрёт!

Рамиэль молчал, широко раскрытыми глазами смотря на Бога. Отключить защиту невозможно, она самостоятельная и была разработана за полчаса до применения лучшими магами, вырванных прямо из битв, в которых они участвовали, буквально на коленке. В ней не было такой функции, единственный, кого она могла пропустить в принципе, это Сергей — его имя вписано в ритуал. Более того, если отключить защиту, то ядерный взрыв уничтожит все человечество под корень, а заклинания просто сотрут энергетику всех сверхъестественных существ. Это будет конец света.

Наконец, он прикрыл глаза и ответил:

— Думаю, что Сергей бы меня понял. Я не могу допустить подобного.

— Контракт, адский ублюдок, контракт! Я клянусь душой, что буду подчиняется любому твоему приказу, а когда их не будет — не буду делать вообще ничего!

Кайн был напуган? Да, он ужасно боялся, предлагал рабство, чтобы выжить, но... Горько рассмеявшись, демон приложил руку к защите, естественно, уперевшись в непроницаемую пленку. Пока Сергей шел, Кайн явно попробовал разрушить барьер, но вот он стоит здесь и просит рабства. Если не вышло у Бога, то как это может выйти у него?

— Контракта быть не может... Сергей, прости меня, я не рассчитал всего...

— Закха-ка! Завеща-кхаха! Ние. — закашлялся жнец, каким-то образом осознав происходящее. Может, из-за того, что Рамиэль продублировал свои слова по мыслеречи?

Отняв руку от белой преграды, Рамиэль, не отрываясь от застывшеего Сергея и кричащего Кайна, сделал шаг назад, рухнув на землю и смотрел на них до тех пор, пока защита не превратилась в гигантский белый цилиндр, столь яркий, что глазам стало больно и по ним потекли слезы. Или это не из-за света?

Михаил сел рядом и молча приобнял друга, развернул его к себе и обнял полностью. Слезы полились активнее, а тело впервые за долгие века сотряслось от рыдания и боли потери близкого.

* * *

Через три дня в Бюро Похороных Дел собралась небольшая группа наиболее близких знакомых Гробовщика. Ровно три персоны, точнее говоря. Сиэль Фантомхайв да Рамиэль с Михаилом. Демон быстро открыл ящик стола и достал несколько листов, обвязанных бечёвкой.

— Да, это всё завещания. — прочитал он крупную надпись на первом листе. Второй лист порадовал первым пожеланием:

— Приготовьте чай, печенья в комнате слева, сундук у окна. И не забудьте сесть на гробы. Мой автопортрет. — Рамиэль передал листочек с озвученными словами и небольшой рожицей в длинном цилиндре и небольшой дугой с двумя точками рядом Михаилу. От архангела листочек попал в руки Сиэля, в конце вернувшись к демону. Чай заварили, печенье раздали.

— Не грустите! Всем счастья! А теперь к завещанию. Михаил, сделай лицо попроще. — стоящий с очень тяжёлым лицом архангел вздрогнул и с гневом посмотрел на Рамиэля, невозмутимо продолжающего читать: — Не уверен, что угадал с твоим выражением, но если угадал, это должно было быть эффектно.

И тут демон немного безумно расхохотался, заставляя напрячься уже всех, находящихся в помещении.

— Что? Тут написано расхохотаться! Я просто хочу выполнить последнюю волю Сергея.

Уловив в собственном голосе плаксивые нотки, Рамиэль прервался, сделал глубокий вдох и продолжил:

— Бюро я отдаю семье Фантомхайв, что они будут с ним делать, я не знаю, но пусть будет. Эта бумага заверена нотариусом и является официальным документом.

Лист с печатью был отложен в сторону, а из стопки достан новый.

— Душу Микаэля Фантомхайва я отдаю Сиэлю Фантомхайву и напоминаю, что воскрешение Рамиэль и Михаил видели. Кота Робина я вручаю Рамиэлю с надеждой, что к нему тот будет более дружелюбно настроен. Все свои листы, записи, документы, исследовательские дневники и тому подобные вещи я передаю в Библиотеку. Душу Винсента Фантомхайва, заключённую в шкатулке во втором ящике письменного стола, я отдаю Михаилу с уверенностью, что тот распорядится ей наилучшим образом.

Ещё один лист отправился в сторону, и в руках демона остался последний. В некоторым волнением Рамиэль узнал тот самый, на котором Сергей писал несколько дней назад, когда они готовились к столкновению с Кайном. Пробежав глазами лист, сын Дьявола положил его на стол:

— Думаю, что вам будет лучше прочитать его самим.

«Так как официальная часть закончена, время для обращения к всем присутствующим. Во-первых, не вините никого, кроме Кайна, в моей смерти. Во-вторых, не жалейте меня. С самого начала, с самого первого дня, как я попал в этот мир, меня упорно точила небольшая идея. За счёт чего? Попадание — лотерея с одним на миллион шансом победы, в которой я выиграл. По сути, жил в долг все это время и должен заметить, что о жизни этой не жалею. Это сказочный был аттракцион: посмотреть на жизнь Англии конца XIX века (как хорошо, что я живу не в трущобах!), наблюдать за жизнью любимых персонажей, которые, несмотря на то, что мы с ними практически не общались, открывались мне гораздо ярче, чем того можно было ожидать, есть еду этого времени и пить чай, придумывать разнообразные планы для встречи с Микаэлем, собирать головоломку под названием «Сиэль», оттачивать навыки владения Косой...

Не жалейте меня, ведь, как говорил очень мудрый человек: «Для высокоорганизованного разума смерть — очередное приключение».

Удачи вам, живите счастливо и без меня. Я рад, что смог быть другом таким замечательным разумным, как вы, и рад, что вообще с вами познакомился. Если бы я мог дольше быть с вами, я бы не преминул воспользоваться этим.

P. S. Хоронить не надо.

С любовью. Ваш Гробовщик».

Примечания:

Кхм, полагаю, что не все будут довольны такой концовкой, но я всё же выложу эту часть.

— Почему они грустят? — жалобно протянул Гробовщик, сидя на простом деревянном табурете перед большим экраном, показывающем происходящее в Бюро. Правда, в стиле аниме, но эмоции по выражению лица Сергей был понять способен. — Я же так старался привнести в это нотку юмора... Печенье испёк... Многослойное завещание написал... Подарки приготовил... Гробы расставил...

Почувствовав, как защипало в носу, Сергей зажмурился и глубоко вдохнул, направив взгляд на потолок.

— Живые всегда грустят, когда близкие покидают их. — ответил ему нежный женский голос сзади, но Сергей даже не шелохнулся.

— А я... — он задрожал и шмыгнул носом: — Живой?

— Ты плачешь... Наверное живой. — в последнем предложении было сколько равнодушия, что жнеца передёрнуло.

— А ты? Живая?

— Я — Смерть. Не знаю.

— А я — Смерть? — задумался Сергей, отвернувшись от экрана к собеседнице. Ведь он мог называть себя Смертью, не так ли? Но когда он увидел облик той, с кем говорил, то горько усмехнулся, тут же сменив вопрос:

— То есть после это все уже было предрешено?

Девушка, та самая девушка, с которой он танцевал на балу у Друитта, печально покачала головой:

— Нет, конечно же. Я наблюдала за тобой.

— Все время?

— Ты думаешь, что люди умирают не все время?

— Потому что работает весь Департамент...

— Нет, то, что делаете вы — олицетворяет смерть. Но вот тот факт, что вы вообще приходите забрать душу, обусловлен мной.

Этот разговор напоминал какую-то компьютерную игру, в которой ты задаешь неигровым персонажам вопросы, а те обязаны на них отвечать. Слишком неживой, нечеловеческой казалась эта девушка с её однообразной интонацией и каменным выражением лица.

— Кто я?

— Самым важным для тебя будет ответ — эксперимент.

— Он удался?

— Более чем. Никто ещё никогда не превращал человека в Смерть, пусть и такую несовершенную.

Значит, Сергей — несовершенная Смерть. Жертва эксперимента, слов цензурных нет. Игнорируя пробившую тело дрожь, Гробовщик оскалился:

— А ты чего такая грустная? Разве Смерть не должна быть веселой?!

— Я не грустная, просто спать хочу.

Натянутая улыбка сползла. Сергей тоже хотел спать, когда ложился с огромным количеством снотворного в животе.

— Так ты моя Смерть?

— Я — Смерть. — она пожала плечами так, что Гробовщику сразу стало ясна бесполезность каких-либо подобных вопросов.

— Мой путь закончен?

— Нет. Закончить путь нельзя — можно закончить лишь жизнь. Но в этот мир ты уже не пройдешь. Ты стёрт с концепции Темного Дворецкого, как ты это называешь.

— И что дальше?

— Дальше — только вечность.

Она махнула рукой, отходя в сторону, а за её спиной возник огромный коридор с белыми дверьми. Точнее, проемами — жнец был уверен, что дверь здесь — всего лишь проход в другое место. Отсутствие ручек подтверждало мысль Гробовщика.

— Здесь ты найдешь любой известный тебе мир. Иди.

— Погоди-погоди. Меня не пустят на эксперименты, не вручат какую-нибудь миссию, не заставят ничего делать... — Сахаренко помахал в воздухе рукой, оглядываясь на экран, который видимо, ускорил течение времени. Иначе как объяснить, что он мог видеть ангела-хранителя семьи Фантомхайв, родившегося из Винсента Фантомхайва?

— А зачем? Если ты думаешь, что мы настолько слабы, что не можем справиться со своими проблемами, то ты ещё больше навредишь в попытке помочь.

И Смерть исчезла, оставив Сергея одного посреди коридора, полного дверей в разнообразные миры.

Он находился там несколько часов, наблюдая за экраном, показывающем происходящее в мире Темного Дворецкого. С каждым годом, проходящим без него, ему становилось легче. На Элизабет, кстати, женился все же Сиэль, а Микаэль нашел себе чудесную девушку из не самого богатого, но зато весьма достойного рода. Михаил и Рамиэль последовали воле умершего, не проведя церемонию захоронения. Зато собирались каждый год на поминки.

После смерти братьев Фантомхайвов в солидном возрасте, он отвернулся от экрана и пошел обратно в коридор. Наконец, он остановился около одной из них и едва слышно прошептал:

— Смерть — приключение, мистер Дамблдор? Ну так вперёд, навстречу этой коварной обольстительнице.

Сергей шагнул вперёд.

Примечания:

Хочу поблагодарить всех тех, кто читал фанфик, кидал в ПБ мои ошибки, ставил лайки и оставлял ждунов.

Этих людей я хочу поблагодарить за комментарии, оказавшие значительную помощь в написании фанфика: АСтольф, Diadan, Даи Игараши, Bahit, Fallen_Draugr, Такакура Ро, Хатьтефер Ферлифст, Fantom982, АлекЯ1, Левый тапок Люцифера, Лора Марс, Девушка со змеями, Таулинсе, Leiko-tyan, Эзра Бриджер, Астория_сан 11037, RENZo666, Асэми Мороу, Холодный_Ангел, Недоделанная Тигра, Волк Душеходец, ToffeeL, Ole_, Страанныыйй КОТ, Ninetails, VVJKL, litme0, Эннеада06, Dead spiritus, ALASTOR NEUTRA, Little white rat, Unfinafed.

Совершенно особое место в фанфике и моем сердце занимает мой соавтор Лисия Асамо, которая своей поддержкой и ежедневным вниманием к тексту и деталям совершила чудо, заставив меня дописать эту работу. Тепла тебе и счастья)

Также отдельно хочу поблагодарить нашу бету Hellish.V, работающую над этим фанфиком с июля. Читая её исправления, я со стыдом чувствовую себя безграмотным. Здоровья ей и счастья)

Оглядываясь назад, я с удивлением могу сказать, что работа удалась. Да, не блеск, до моих кумиров не просто как раком до Китая, а ещё дальше и дольше... Но я доволен. Я не ставил перед собой каких-то иных целей, кроме написать про попаданца в Гроби, и развлечься в процессе. Это мне удалось. А ещё я полюбил Сергея (та ещё химера из выдумки и реальности). Поэтому решил, что он должен жить, пусть даже не в этом мире и не вместе с этими разумными...