Формула от смерти (джен)

В этот раз Вальнар указывает мне на место справа от себя. Он усаживается на стул и, наполовину расстегнув замок толстовки, смотрит на меня, ожидая пока я сяду. Мне хочется сделать что-то неожиданное, как в прошлый раз, но я знаю, что это безрассудство, хотя нет, скорее тупо. К тому же, нет никакого желания снова напороться на кол в яме. Лучше уж наконец-то выслушать Колдуна и разобраться во всем.

Я сажусь на указанное мне место. В этот момент в комнату плавно входит Гева с двумя подносами в руках. Длинная юбка тихо шуршит по полу. Она ни разу не смотрит на меня, только молча ставит один из серебряных подносов передо мной, другой перед Колдуном и встаёт рядом, устремив на Вальнара демонстративно послушный взгляд преданной слуги.

Чувствую себя не в своей тарелке. Не знаю, как мне вести себя, что мне делать, что говорить. Во-первых, я до сих пор не знаю кто такая Гева. Не похоже, чтобы она была Колдуньей, но и слугой ее тоже не назовёшь. Может она жена Вальнара? Тогда это частично объяснило бы ее странное поведение. Но в то же время, у них нет такой близости, как у супругов — она только выполняет всю работу по дому, а Колдун ей приказывает. И видно, что ей это не нравится. Тогда все-таки слуга?

Во-вторых, если я в другом Мире, то и правила, наверное, здесь другие. Как мне себя вести, если я не знаю какое поведение правильное? Вроде Вальнар практически никак не отличается от людей в моем Мире, но в то же время остальные ведут себя по-другому: и Инара, и Гева. Может и от меня требуется какое-то особенное поведение?

И, в-третьих, я все еще совершенно не понимаю, зачем я в этом Мире. Что означает, что я наследник. Как это выражается? Чем я отличаюсь от других? И смогу ли я отказаться от этой роли и вернуться домой?

Вальнар, будто чувствуя мою скованность, показывает Геве рукой, чтобы та вышла. И она повинуется, выходит, закрыв за собою дверь.

— Руслан, я уже говорил, что ты станешь Колдуном. И это не я выбрал тебя на эту роль, — Вальнар больше не делает вид, как будто ему плевать на меня, как он делал это раньше. Голос у него серьёзный, руки сцеплены, а взгляд устремлен на меня. — Я, конечно, понимаю, что всё это похоже на бред, и ты мне не веришь. Но у тебя просто нет другого выбора. Мне не получится тебя отправить обратно в твой Мир, так как ты скоро сам не захочешь туда возвращаться…

В смысле не захочу?!

По спине, уже который раз за день, пробегают мурашки.

Как это «не захочу туда возвращаться»? Он, что, сотрёт мне память?

Перед глазами встаёт картинка, как Яна целуется с Колей. Затем, как я дерусь с Колей. Как я смотрю на фотографию мамы, гадая, где же находится мой отец, и знает ли он о моем существовании.

А может, все-таки будет лучше, если он это сделает?

— Руслан, я не собираюсь стирать тебе память. Я бы мог это уже давно сделать, если бы захотел. Но это ни к чему, — он расцепляет руки и раскладывает перед собой содержимое подноса. — Руслан, — отрываю взгляд от стола и смотрю ему в глаза, — ты ведь сам уже понимаешь, что у тебя нет причин возвращаться обратно.

После его слов внутри что-то обрывается, а его спокойный, даже чуть ласковый тон, только прибавляет убедительности его речи, не давая мне засомневаться.

— У тебя нет родителей. Яна любит другого, а Коля не считает тебя своим другом и никогда не считал, — каждое слово отдаются глухой болью внутри, и он это видит, но продолжает говорить, будто хочет, чтобы я еще раз убедился в том, что уже и так прекрасно знаю: — Так зачем тебе возвращаться? Ты им никогда не был родным, они с тобой дружили из жалости, хотя ты им открывал всё своё сердце. Ты уверен, что они будут рады твоему возвращению?

Я знаю, что Вальнар совершенно прав — рад мне дома никто не будет. Я думал, что мы с Колей друзья, но он разрушил нашу дружбу, как карточный домик. Он показал всю ненависть, которую ко мне питает, сказал всё, что он чувствовал и думал, находясь рядом со мной. Может быть, мы с ним и помирились бы, но не было бы это очередной жалостью ко мне?

А Яна… Может, насчёт неё Вальнар не прав. Может, она будет рада моему возвращению… Но только нужно ли оно мне? Нужно ли мне снова смотреть, как она гуляет с Колей, целуется с ним, смотрит на него влюблёнными глазами? И нужно ли это ей, ведь когда-нибудь она поймёт, что я в неё влюблён… Она будет смущаться в моём присутствии, чувствовать себя скованной, перестанет со мною общаться как с другом, и будет смотреть на меня с жалостью и сочувствием…

Неужели Вальнар прав, и меня ничего не держит в том мире?

— Вот и прекрасно, -Вальнар явно снова бесцеремонно почитал мои мысли, — раз мы всё решили, — он придвигает себе тарелку и берёт ложку, — значит можно приниматься за ужин, а то он уже остыл…

Мой желудок сразу же реагирует на слова Колдуна. И, хотя аппетита нет, голод дает о себе знать. Мне ничего другого не остаётся, как начать есть то, что лежит передо мною.