Мы - Воин Дракона (джен)

Исчезать из мира живых было совершенно не больно, и Угвэй знал это. В тот момент, когда он попрощался с Шифу на вершине утеса у подножия персикового дерева, старый черепах достиг полной гармонии с природой и знал, что его время пришло. В отличие от многих смертных, Угвэй не пугался ни смерти, ни окончания жизни. Напротив, конец своего земного пути старец встречал с улыбкой, поприветствовав смерть как доброго и очень ожидаемого друга, чей визит ожидался с большим нетерпением. И, закрывая глаза в светлом сиянии золотистой ци, покрытый лепестками персикового дерева, черепаха бросил последний взгляд на растерянного Шифу — и улыбнулся еще раз, думая про себя:

— Однажды ты все поймешь, мой старинный друг. Однажды…

* * *

Время в мире духов текло иначе, чем в реальности смертных, но старый черепах и при жизни не очень-то обращал внимание на течение лет вокруг себя. Годом меньше, годом больше, столетие ли или парочка — все они проходили быстро, оставляя после себя лишь легкие морщины на коже, да трещины на панцире. Угвэй не любил эти условности с возрастом настолько, что если бы кто-то спросил у него при жизни, сколько ему лет, старец бы лишь пожал плечами и ответил: «Сколько бы лет мне ни было, все они принадлежат мне, а не другим».

А на самом деле мудрый воин кунг-фу этого просто не знал. Может, он уже видел правление императора Цин Шаня? А может, застал краткое, словно горение спички, царствование Лань Бао? Или же он видел своими глазами, как взлетел и пал император Цао Цзе? И сколько бы себе ни задавал этот вопрос Угвэй, ответа на него в его мудрой голове не было. И поэтому черепаха встретил мир духов с большой радостью — вот уж где не нужно было размышлять о прожитых годах, течении жизни и не было нужды думать о будущем. Здесь не существовало ни прошлого, ни будущего — лишь безбрежное, вечное настоящее, не имеющее ни начала, ни конца. Идеальное место для медитаций, развития, размышлений, познаний своей внутренней сущности и конечно тренировки навыков.

Впрочем, нельзя было сказать, что Угвэй тратил все свое «время» лишь на саморазвитие и тренировки в мире духов. Все же, черепаха сохранил некоторые привычки из мира живых, и одна из них — неутолимое любопытство и желание быть в курсе последних событий. Как дух, он мог свободно и неограниченно следить за миром живых, узнавая, что происходит со смертными в его отсутствие.

Несколько лет Угвэй наблюдал за Нефритовым Дворцом, смотря на то, как его ученик Шифу управляет пристанищем заботы и справедливости Долины Мира. Не все из того, что видел старец, его устраивало, но ни одно происшествие в стенах Нефритового Дворца никогда не огорчало черепаху. Угвэй верил, что каждое живое существо имеет свой путь жизни и развития, и даже если он расходился с его взглядами — он был столь же правилен, как и его собственный.

Немало Угвэй следил и за тем, как общались и кем становились По и Тигрица. Черепаха видел, как развивается их Воин Дракона, какие новые силы приобретает их общее детище. И всякий раз обычно не склонный к самолюбованию или самопохвале Угвэй все равно нет-нет, но испытывал чувство гордости за то, что он сумел разглядеть в них двоих настоящего Воина Дракона, истинного борца со злом, появление которого было предсказано во всех пророчествах.

Порой Угвэй даже восхищался тем, что делали Тигрица и По. Прекрасно знавший сложность тех или иных элементов, старый воин в панцире прекрасно понимал, что при своих знаниях и мудрости Шифу не был способен правильно обучить такого Воина Дракона — и это была целиком заботы общей сущности Тигрицы и По. А когда они сумели создать серого дракона, сражаясь с лордом Шенем — даже Угвэй, повидавший за многовековую жизнь разное, пришел в настоящий, детский восторг.

* * *

Одним из преимуществ мира духов было то, что его обитатели были освобождены от многих телесных ограничений, столь мешавших смертным там, в мире живых. Духам не требовалась ни еда, ни сон, ни питье, ни отдых. У них не было ни императора, который стоял над ними, ни слуг, которые исполняли их приказы. Каждый был предоставлен сам себе и каждый проводил свое бесконечное послеземное время так, как считал нужным.

Казалось бы, мир духов должен был стать полем, где не было места ни злобе, ни страху, ни отчаянию, ни бедам. Но даже там зло нашло дорогу, подняв свою уродливую черную голову. Довольно быстро (по меркам мира духов, конечно), Угвэй столкнулся со своим старым товарищем, который когда-то бок о бок сражался с ним против вражеских армий — генералом Каем. Многое вместе пережили двое, считавшие друг друга братьями, но Угвэй помнил, как был вынужден, спасая невинных жителей провинции, выступить против своего верного друга и отправить Кая в мир духов, заперев его там до скончания веков. И оказалось, что время в посмертном мире Кай проводил далеко не праздно.

Так как ци павших воинов кунг-фу не исчезало бесследно, а попадало вместе с ними в мир духов, жадный до чужой энергии бык начинал охоту за любым более-менее могучим воином, чей земной путь прекращался добровольно или принудительно. Каждая новая порция ци, которую вбирал в себя Кай, пьянила бывшего генерала, и иссушающая жажда власти и могущества заставляла его искать себе новую жертву, украшая пояс очередным нефритовым медальоном с застывшим в камне искаженным профилем жертвы.

* * *

Неудивительно, что когда жертвами Кая стали Тай Лунг и другие мастера, жившие в мире духов, бык нацелился и на своего старого товарища по оружию Угвэя.

Медитируя в безбрежном золотом пространстве, Угвэй встал, услышав приближающиеся шаги, и, не открывая глаз, произнес с мягкой, доброй улыбкой, даже не поворачиваясь:

— Мой старый друг, Кай. Мы не видели с тобой пять сотен лет, не так ли? Твои звонкие гулкие шаги я узнаю из тысяч даже на том свете.

Раздалось гневное фырчание, и Кай, звеневший нефритовыми подвесками при каждом своем шаге, произнес на выдохе:

— Ты! Старый костяной болван! Ты! Ты смеешь еще тепло приветствовать меня после того, как подло предал и обманул, заперев в этом чертовом безбрежье до скончания дней?

— У меня не было иного выхода, Кай. Ты начал красть то, что тебе не принадлежало.

— А это не тебе решать, Угвэй, что принадлежит мне, а что нет! Если я пожелал обладать чьей-то ци — я буду ее владельцем.

— Да? — Угвэй мягко улыбнулся. — Предположим. Но что ты сделаешь, когда захватишь ци всех воинов в мире духов? Успокоишься? Ах да, это же не в твоем стиле — успокаиваться. А знаешь, мой старый друг, я могу рассказать тебе, где лежит самая вкусная ци. Такой, что тебе хватит ее до скончания веков.

Голубые глаза Кая зажглись алчным огнем:

— Где? Где?

Мудрец в панцире снова лишь улыбнулся, глядя на быка:

— Ты сейчас чем-то похож на пристрастившегося к маотаю. Тебе каждый раз хочется новый и новый глоток, но он не утоляет твою жажду, а лишь разжигает огонь желания и отдаляет дно твоей души, делая ее все более и более незаполненной.

Черепаха поднялся на лапы и показал в сторону Кая кончиком своего посоха:

— Для меня не секрет, Кай, что тебе не хватает моей ци, чтобы прорвать границу мира духов и попасть в мир смертных. И я знаю, что ты пришел отобрать мою ци и добавить меня в свою милую коллекцию этих забавных нефритовых безделушек, — Угвэй указал на зеленые медальоны на поясе быка. — Ну что же, если тебе это так нужно — забирай. Я еще никогда за свою жизнь не был обращен в нефрит, и мне даже будет интересно узнать, каково это — стать камнем.

Сказанное заставило Кая неуверенно отступить назад:

— Ты… вот так просто отдаешь мне ци, Угвэй? Без боя, без сражения? Не так, как пятьсот лет назад, когда мы бились в долине панд?

Угвэй медленно кивнул:

— Ты все услышал совершенно верно, Кай. Более того — я не только добровольно отдам тебе свою ци, но и расскажу, чья ци в мире смертных будет самой вкусной и притягательной для тебя.

Бык неуверенно чесал голову:

— Это какая-то ловушка. Я знаю тебя, Угвэй, ты никогда ничего не говоришь прямо и общаешься загадками! Уверен, ты и в этот раз задумал какую-то пакость! Рассказывай, в чем подвох!

Черепаха оперся на посох и очень по-доброму улыбнулся, не ответив на вопрос быка напрямую:

— В подлунном мире есть Нефритовый Дворец, в котором живет Воин Дракона, черно-белая панда по имени По. Я сам выбрал его и вручил ему титул до того, как исчез из мира смертных. По — это необычная панда и необычный Воин Дракона. Когда лорд Шень устроил резню в долине, где жили панды, вся ци, которой они владели, покинула их тела после смерти и искала любую панду в округе, где она могла бы оказаться. И вышло так, что лишь две панды выжили после той бойни — сам По и его отец Ли Шань. Но последний не умел обращаться со своей ци, и вся энергия павших панд оказалась в теле маленького панденка — единственного тела, которое сумела найти общая ци всех павших сородичей. И вся эта ци теперь хранится внутри его черно-белого пухлого тела. И уверен, что ее тебе хватит надолго. Ты же тогда хотел украсть всю ци панд, Кай? И у тебя будет такая возможность. А теперь… пришло время забирать мою ци, старый друг.

Кай рассвирипел и метнул нефритовые кинжалы на цепях в сторону Угвэя:

— Довольно болтовни, старый костяной дурак! Я заберу и твою силу, и силу всех воинов кунг-фу в смертном мире! Стань нефритом!

Угвэй даже не пытался увернуться от атаки Кая. Напротив, он широко расставил лапы, позволяя цепям обвить себя, и вскоре его панцирь начал зеленеть, превращаясь в отборный нефрит. Чувствуя изменения, Угвэй заметил, пока окаменение не лишило его возможности говорить:

— А это даже немного щекотно, Кай.

Но вскоре старый мастер превратился в нефрит полностью и сжался в комок. Мощная золотая ци хлынула потоком в тело Кая, а умиротворенный облик Угвэя в нефрите превратился в зеленую каплю, которую бык повесил себе в виде медальона на шею, не присоединив к остальным плененным ци на поясе.

Почувствовав новые силы, Кай глубоко вдохнул, чувствуя возросшую мощь:

— О да, пятьсот лет потрачены не зря!

Сильно размахнувшись нефритовыми клинками, Кай словно прорвал ткань мира духов, явив перед собой крутящийся портал, прыскающий искрами и всполохами золотистого света. Закрепив на поясе кинжалы и звякнув медальонами, бык вступил внутрь портала и исчез из мира духов, оставив после себя лишь горстку блестящей пыли.

* * *

Тигрица, По и Журавль находились в библиотеке Нефритового Дворца, где уже были зажжены свечи и разложен открытый пустой свиток с тушью и кистью рядом. Панда и полосатая задумали сделать то, что им раньше никогда не доводилось делать — написать свой первый свиток для хранилища. Так как им самостоятельно удалось выяснить очень много аспектов, касающихся Воина Дракона, которые раньше не были никак не зафиксированы на бумаге, мастер Шифу посоветовал им записать все идеи и сохранить их на будущее для потомков. Наставник Нефритового Дворца чрезвычайно заботился конспектированием и документированием любых завоеваний и достижений кунг-фу, и он был прямо заинтересован в том, чтобы будущие поколения воинов и мастеров могли учиться на опыте лучших воинов прошлого.

Но легко было сказать «напишите свиток»! Одно дело было представлять и понимать все в голове на уровне интуиции и мышечной памяти, но другое — выразить это на бумаге в понятном для остальных виде, но в то же время красиво и «умно». В помощь себе По и Тигрица позвали мастера Журавля, признанного специалиста в каллиграфии и умении красиво излагать мысли при помощи иероглифов.

Пернатый застыл с пока еще сухой кистью в когтистой лапе, глядя на парочку из-под соломенной шляпы:

— Я могу написать что угодно и как угодно, но я не могу писать, если мне ничего не говорят! По, Тигрица, определитесь уже, я не могу стоять всю ночь с кистью в лапе и смотреть на то, как вы молчите с очень умными мордами!

По махнул лапами:

— Не мастер я в этих красивых словесах — а то ляпну что-нибудь. Вон, лучше Тигрицу спрашивай, она вся такая умная, сосредоточенная и потрясная!

Полосатая недовольно фыркнула:

— Хватит перекладывать на меня всю ответственность, По! Ты такой же Воин Дракона, как и я, и нам двоим нужно думать, что описывать.

Журавль картинно зевнул, снял с себя шляпу и сунул голову под крыло, положив кисточку на свиток и поджав одну лапу:

— Ну когда вы придумаете что-нибудь — позовите, а я пока лучше посплю.

Пернатый славился не только как мастер каллиграфии, но тот, кто быстрее всех умел засыпать в любое время и в любом месте. Не прошло и десятка секунд, как до Тигрица и По донесся тонкий свист из-под крыла — и действительно Журавль умудрился провалиться в сон буквально не сходя с места! Полосатая перешла на мыслесвязь, чтобы не будить Журавля:

— Давай мы хотя бы это как-то озаглавим и набросаем план, брат.

— Ну давай. Как насчет «Потрясный Воин Дракона. Хроники улетности и крутотени»?

— Ты вот сейчас это серьезно?! Ты можешь себе представить, чтобы в Нефритовом Дворце, в библиотеке среди тысяч свитков, хранящих в себе мудрость величайших воинов кунг-фу всех времен, хранился свиток с заголовком «Хроники улетности и крутотени»?! Да нас мастер Шифу в бараний рог скрутит, если мы ему такое покажем!

— Не, ну Тигрица, ты знаешь, я не мастер в этой всей философии, умноте и красивости. Я ж обычная панда, самым умным словом которой за всю жизнь было «соблаговолите». И то, я даже не знаю, как оно у меня вырвалось и что оно значит!

— Понимаю. Но мы не будем называть свиток «Потрясный Воин Дракона», По. Пусть он будет называться «Воин Дракона. Аспекты создания серого дракона и его способности».

По закивал:

— Ну вот, я же говорил Журавлю, что ты лучше умеешь создавать заумные заголовки для скучных свитков, сестрица!

Улыбка тронула губы Тигрицы:

— Спасибо, брат. Давай теперь набросаем план, что мы будем писать…

* * *

После всего-то пары часов споров и нескольких черновиков, на которых кривой почерк По соседствовал с более строгими и стройными линиями иероглифов от Тигрицы, парочка наконец-то разбудила спящего Журавля, который продолжал безмятежно спать, не обращая внимания на суету вокруг себя:

— Дружище, мы готовы, давай начнем!

Широко зевнув, Журавль вытащил голову из-под крыла, вернул шляпу на голову и схватил кисть, коснувшись ее кончиком туши:

— Диктуйте.

Следующий час Тигрица и По держали в лапах ворох исписанных листов, покрытых результатами обсуждений плана будущего свитка и диктовали Журавлю все пункты, что они успели набросать, а пернатый на ходу корректировал формулировки и подсказывал, как лучше выразить ту или иную мысль, после чего заносил ее в финальный свиток.

Работа шла не очень быстро — мастер Журавль, как специалист в каллиграфии, никуда не торопился. Каждую линию иероглифов он выводил тщательно, не спеша. Опытные лапы держали кисть крепко, и каждое движение кончика было математически точным, оставляя после себя идеальную, законченную линию, приятную глазу. Впрочем, вряд ли медлительность Журавля огорчала По и Тигрицу — в каллиграфии была притягательная красота, приятная для созерцания. Всякий раз, когда пернатый выводил новый символ или новую строку, занося в свиток последнюю сказанную мысль, парочка умолкала и нескрываемым удовольствием смотрела, как только что произнесенные ими слова, на лету исправленные Журавлем, превращались в очередную выверенную линию на бумаге.

Работу они закончили лишь в середине ночи. Журавль посыпал песком уже написанное, чтобы чернила быстрее высохли, после чего аккуратно свернул свиток, положив его на стол и загася свечи:

— Это было интересно, друзья, но пора спать. Мне откровенно лень идти к себе в комнату, и я посплю здесь. Когда утром пойдете на тренировку — разбудите меня, хорошо?

* * *

Зеленое свечение вокруг Кая рассеялось, и он, шумно фыркнув, поднялся на ноги, оглядевшись вокруг себя. С удовлетворением бык понял, что его затея удалась — он находился посреди пустого рисового поля, и его шкуру обдувал легкий летний ветерок. В нос ударили запахи, от которых он успел отвыкнуть за то время, что провел в мире духов — аромат мягкий земли, травы, листьев, риса. Подняв голову, Кай впервые за столетия увидел небо — такое же синее и яркое, как и тогда, когда он еще был генералом. Приятное чувство ностальгии по давно забытому накрыло быка, и он медленно встал на колени, коснувшись ороговевшими пальцами мягкой земли под копытами и чувствуя, как они мягко проваливаются вглубь. Закрыв глаза и вдохнув полной грудью, Кай тихо рассмеялся:

— Как же прекрасен мир смертных! К черту этот дурацкий мир духов с его облаками и золотыми полями, мне нравится здесь! Видишь, Угвэй, я снова здесь! И ни за что в жизни я не вернусь обратно в этот идиотский мирок бестелесных созданий! И прочие… прочие познают, кто такой генерал Кай!

Схватив с пояса горсть нефритовых медальонов с давно плененными воинами более мелкого пошиба, бык просто бросил их в мягкий лесс, и они, вспыхнув зелеными облачками, обратились в безмолвных нефритовых истуканов, которые смотрели на Кая пустыми бездушными глазами. Генерал простер над ними длань:

— Повелеваю. Найдите Нефритовый Дворец и найдите Воина Дракона!

Не издав ни звука, истуканы развернулись на месте и ушли во все стороны от рисового поля, издавая во время движения нефритовый стук. Кай же остался на месте и сел посреди мягкой почвы, даже не заботясь о том, что его штаны запачкались. Еще раз глубоко вдохнув, бык кровожадно улыбнулся:

— А мне торопиться некуда. Успею насладиться этим приятным чувством жизни в мире смертных, — закрыв глаза, Кай затих, продолжая глубоко дышать и наслаждаясь ощущением тепла от солнечных лучей на шкуре, дуновением ветерка и приятным запахом вокруг. Всем тем, чего он был лишен последние пять сотен лет.