Я уже не удивляюсь, когда оказываюсь в белом помещении, освещенном лунным светом. На этот раз в комнате помимо барного стула появился небольшой граммофон. Легкий фортепианный блюз вперемешку с пощелкиванием винилового диска заполнил пространство. Рыжий человек сидел на подоконнике с закрытыми глазами. Его тело слегка раскачивалось из стороны в сторону в такт мелодии. Казалось, что он меня даже не заметил.
Прошло пару куплетов, прежде чем он наконец-то открыл глаза. Его взгляд был масляный, немного сонный и умиротворенный. Очевидно, что легко звучащие ноты оказались в его вкусе. Мне они показались довольно приятными.
— Я тебя здесь совершенно не ждал, — его голос оказался намного сильнее расслаблен, чем обычно.
— А когда ты меня ждешь? — мне началось казаться, что на самом деле я давно его знаю.
— Когда приходишь, то мне приходиться вдалбливать в твою несчастную, глупую голову самые простые истины, — он указывает мне на красный барный стул. — Присаживайся, раз пришел.
— Но сейчас у тебя нет никаких речей для меня? — я не отказываюсь от предложения.
— Ты сам все решил, чем сильно радуешь меня, — рыжий человек с бирюзовыми глазами улыбается. — Поэтому давай просто послушаем музыку.
Неритмичный треск не прекратился. Но теперь послышались оторванные четкие ноты, постепенно складывающиеся в спокойную, но четкую мелодию. Мне казалось, что даже вижу, как вальяжно играл тот, чью музыку записывали на винил. Как он с наслаждением и расстановкой ударяет по клавишам, как он поднимал руки на паузах, наслаждаясь отзвуками вылетевших нот, теперь эхом отдающимися в огромном рояле.
— Ты примешь участие в этом предприятии? — вдруг спрашивает меня рыжий человек.
— Да. Я хочу знать, что происходит вокруг меня. Кот втянул меня в это. И теперь ответственность лежит на мне.
— Хорошо, — голос рыжего человека стал немного выше, слегка подпевая не четко слышимой мелодии. — Тогда я могу быть спокоен.