Глэйд. Переменная (гет)

— Это что? — Ньют с недоумением посмотрел на меня, потом снова опустил взгляд на листок, вырванный из блокнота.

Его лицо при этом забавно нахмурилось. Ньют явно старался что-то для себя понять. Но кричать не стал, а это уже был хороший признак. Во всяком случае, для меня.

— Твой заказ, — пожала я плечами и мило улыбнулась, сжимая кулаки на удачу.

— Я не заказывал шалаш, — Ньют перевернул листок и посмотрел на оборот, затем взглянул на рисунок кверх ногами. -Ты же обещала нарисовать девчонку, а нарисовала какой-то шалаш. Где девчонка?!

— Внутри, — невозмутимо сказала я, хотя очень хотелось смеяться. Ньют слишком уж внимательно искал голую девушку. Наверное, надеялся, что просто неправильно держит листок. Но я действительно нарисовала шалаш после долгих и утомительных мучений и сомнений.

— Издеваешься? — с обидой спросил Ньют.

— Ни в одном глазу! — возмутилась я. — Смотри! — я ткнула в рисунок. — Видишь, вот тут тень. Это твоя. То есть ты стоишь за шалашом и подглядываешь в щёлку. А внутри переодевается дочь рыбака. Тут даже немного видно. Вот же!

Ньют посмотрел на меня, потом на рисунок и прищурился. А я начала водить пальцем по рисунку, показывая ему то, что скрыто от первого взгляда. Лицо парня постепенно разглаживалось и превращалось из настороженного в задумчивое.

— Я так вижу, — важно сказала я, придавая себе серьёзный вид. — Как художник. Считай это полётом фантазии. Это же даже лучше. Ты можешь сам себе представить всё, что захочешь. Нет никаких ограничений и рамок. Можешь даже зайти внутрь шалаша… Хотя это лишнее… Ну как? Годится?

Ньют почесал затылок, потом ещё раз повертел мой рисунок во все стороны и даже посмотрел на свет, словно шалаш может вдруг стать прозрачным.

— Красивая? — спросил он.

— Кто? Девчонка? А то! — закивала я. — И от тебя просто без ума!

Ньют пожевал губу, помялся на месте и наконец улыбнулся.

— Пойдет, — сказал он, а я с облегчением выдохнула.

На самом деле я очень старалась. Нарисовала море, песочный пляж, разбросанные по берегу коряги и чаек. Шалаш правда получился такой же, как в Глэйде, но так даже лучше — реалистичнее. В щели шалаша, если поднапрячь воображение, угадывалось очертание девушки, но лишь намёк, изгиб тела и тонкое запястье. И теперь я радовалась, что Ньюту этого хватило. Рисовать обнаженное тело мне было неловко.

— Дарю, — сказала я благодушно.

— Это и так моё, — надулся от важности Ньют, пряча рисунок в карман. — Хотя ты сжульничала, но так и быть я проявлю великодушие. Со всей ответственностью заявляю, что я ничего не видел в твоём блокноте и ничего не знаю. Живи спокойно, мелкая. Но я бы на твоем месте рассказал Минхо о своих чувствах.

— Нет у меня никак чувств! — отмахнулась я от Ньюта. — Иди копать свои грядки. И не вздумай больше меня шантажировать, иначе нарисую, как тебя гусь в задницу кусает.

— Я думал, ты мой друг! — надулся тут же парень.

— Я и есть твой друг. Поэтому гусь, а не Галли, — фыркнула я, припоминая ему вчерашний ужин.

— Ты в курсе, что у тебя совершенно отсутствует чувство юмора, — хохотнул Ньют.

— Ага. И ещё много чего, — согласилась я. — Например, терпения и добросердечности. Так что не приставай больше. Я тебя предупредила.

Ньют засмеялся и вернулся к своим грядкам. День близился к вечеру. От кухни по всему Глейду уже плыл запах тушеных овощей с курицей. Парни заканчивали работу, а я с нетерпением ждала Минхо с Ником, которые сегодня убежали исследовать внешний круг. Я всеми силами пыталась заглушить внутренний страх за парней. Я знала, то они будут осторожными, успеют заметить, если окажется, что гривер рядом. Других бегунов тоже предупредили, чтобы были бдительными. Но это не гарантировало ровным счётом ничего. В который раз я чувствовала, что нашими жизнями играют. И это злило. Бессилие утомляло, а страх за парней бесил. Я не хотела бояться. Я хотела быть бесстрашной. Но получалось плохо.

Когда прозвучал сигнал к ужину, я напряглась не на шутку. Все бегуны уже вернулись, кроме Минхо с Ником. Глэйдеры то и дело поглядывали в сторону ворот. Никто не шёл ужинать. Все ждали, стараясь делать вид, что заняты работой. Но вскоре стало понятно, что что-то не так. Парни хмурились и всё чаще поглядывали на проём в стене.

Я встала у стога сена, недалеко от ворот и нервно рвала сухие травинки. Ник и Минхо опытнее и быстрее меня. Они справятся, если случится гривер! Если уж мне удалось удрать, то им тем более! Но интуиция кричала о том, что что-то явно не так.

И только я начала по-настоящему паниковать, как из ворот выбежал взмыленный Минхо. Я уставилась за его спину, ожидая Ника, но тот всё не появлялся, а Минхо, сделав пару шагов, остановился и упёрся ладонями в колени, тяжело дыша. Это было так не похоже на куратора бегунов, что я почувствовала, как сердце уходит в пятки, а в груди вдруг становится невыносимо тяжело и тесно.

Минхо выпрямился, вытер лоб о плечо и посмотрел на небо, тяжело вздохнув. Его ладони с силой прошлись по волосам, а из груди вырвался то ли рёв, то ли стон. Я сорвалась с места, перепуганная до чертиков его поведением. Другие парни тоже уже начали окружать его.

— Что случилось? Где Ник? Минхо! — раздавалось со всех сторон.

— Гривер, — тяжело сказал Минхо, обводя всех ошалелым взглядом. Его губы напряженно сжались. Он схватился пальцами за портупею, словно она передавливала ему грудь и мешала дышать.

Я почувствовала, как парни вздрогнули, услышав про гривера, как волна ужаса прокатилась по толпе и замерла внутри каждого из нас холодной льдиной. Все замолчали и, как по команде, посмотрели на ворота, словно монстр вот-вот выскочит оттуда. Зев входа зловеще уставился в ответ, испытывая нас, насмехаясь над нашей слабостью.

— Гривер утащил Ника, — сухо сказал Минхо, и лицо его исказилось болью, челюсть сжалась, а взгляд стал стеклянным.

— И ты бросил его? — прошептала я одними губами не в силах выдавить ни звука, но мой голос взлетел, кажется, до небес. — Ты бросил Ника?

Все посмотрели на меня, а потом на Минхо. Кто-то нахмурился от моих слов, кто-то покачал головой. Я и сама понимала, что говорю глупость, но не могла остановиться.

— Всё произошло слишком быстро, — сказал Минхо, а я едва могла дышать.

— Как? — проговорила я, чувствуя, как начинаю дрожать. — Почему?..

— Я ничего не успел сделать, — в голосе бегуна послышались металлические нотки. Он говорил, едва размыкая губы, а его пальцы всё сильнее сдавливали кожаные ремни на груди.

— Надо вернуться! Надо найти его! — проговорила я будто во сне и, не дожидаясь ответа, рванула к воротам. Ведь Ник может быть ещё там. И ему нужна помощь!

— Стой! — взревели парни, и несколько рук перехватили меня за руки и плечи.

— Он может быть ранен! — закричала я зло, вырываясь. — Надо найти его! Отпустите!

— Ворота сейчас закроются, — сказал Минхо сдержанно. — Уже ничего нельзя сделать, Джо. Я искал. Его нет… уже нет…

— Можно! — не сдавалась я. — Возьмём оружие и пойдем все вместе! Мы не можем просто бросить Ника там!

— Джо, мы не будем нарушать правила. Мы уже ничем не можем помочь Нику, — нахмурился Галли.

— Галли прав, — сказал Ньют бесцветным голосом, но голос его звенел от натянутых нервов. — Если Ника утащил гривер, его уже нет…

— Трусы! — закричала я, не веря свои ушам, и вырвалась из цепких рук. — Вы все просто трусы! — слёзы душили меня. Я ринулась к выходу, чтобы самой пойти искать Ника, раз эти болваны так боятся за свои шкуры!

— Джо! — закричали мне в спину, а через секунду, меня снова схватили. — Успокойся! — крепкие руки обвили меня, стиснули, не давая двигаться.

— Так ты только сделаешь хуже, — услышала я голос Ньюта.

— Джо, угомонись, — проговорил над ухом держащий меня Галли.

— Джо, не надо, — голос Минхо резанул не хуже ножа.

— Галли, запри её в Кутузке до закрытия ворот, — сказал Алби, и меня потащили к ямам.

— Нет! — вопила и выкручивалась я, но безрезультатно. — Трусы! Жалкие тупицы! Он может быть жив! Надо пойти на поиски! Галли! Минхо! Алби! Ну послушайте же меня! Так нельзя! Нельзя бояться!

— Прости, мелкая, — сухим голосом сказал Галли, зашвыривая меня в яму. — Но это для твоего же блага.

— Ну нельзя же так! — слёзы катились по моим щекам. Я вцепилась в решётку над головой и смотрела, как Галли привязывает её. — Надо пойти на поиски! Это же Ник! Это Ник! Он бы не бросил, если…

— Мы не будем рисковать жизнями, — сказал Галли, вставая на ноги. — Даже твоей. И Ник бы поступил так же. Это его правила. Мы просто им следуем.

На этих словах он пошёл к парням, а я закричала, срывая голос и забилась, пытаясь сломать прутья решётки, но лишь ободрала кожу с ладоней.

Когда опустились сумерки и ворота со стоном захлопнулись, меня выпустили. К этому времени я уже успокоилась. На меня навалилось какое-то оцепенение. Горло саднило от криков. Глаза опухли от слёз. Голова едва соображала. Я никак не могла поверить, что Ник так и не вернулся в Глэйд. Ник — тот, на кого все равнялись, кем восхищались, кого уважали… Он был слишком опытным, чтобы попасться гриверу. Но попался. Как же так? Моё сердце разрывалось на части. Как долго мы ещё будем умирать?

— Джо, — кто-то позвал меня, но я не обратила внимания.

Я подошла к воротам, створки которого сейчас были потно закрыты, и положила руку на камень, словно могла таким образом уговорить Лабиринт сжалиться над моей просьбой раздвинуть тяжелый камень. Но стены оставались неподвижными. В горле снова стал ком. По щекам покатились слёзы.

Ник где-то там. Он сильный. Он опытный. Он справится! Надо только подождать…

— Боюсь, что ждать бессмысленно, — услышала я голос Минхо за спиной, и прижалась лбом к камню. Оказывается, я говорила свои мысли вслух и не замечала этого.

— Он жив, — сказала я так, словно пыталась убедить саму себя.

— Джо…

— Он жив! — повторила я. — Мы поспорили с ним! Мы же поспорили! Он дал мне свои бусики. Я должна вернуть… он…

— Я слышал, как гривер схватил его, — очень тихо сказал Минхо. — Но я опоздал. Его уже не было, когда я прибежал на крик.

— Почему ты был не с ним? — я резко развернулась и уставилась на парня. — Почему Ник был один?

— Мы разделились, чтобы успеть пробежать больше коридоров, — сказал Минхо.

— Ты же знал, что там может быть вчерашний гривер! Почему? Ну почему ты это допустил? — я ударила Минхо кулаком в грудь, ещё раз и ещё, а потом не выдержала и прижалась к нему, цепляясь за его плечи, словно за спасательный круг. Слёзы душили меня, и я никак не могла остановиться.

Краем сознания я понимала, что Минхо ничего не мог сделать, даже если бы успел к Нику. Гривер бы порвал их обоих. Минхо просто повезло, что монстр удовлетворился одной жертвой. Но это не делало мою боль меньше. Моё сердце разрывалось. Мир, который выстроил Ник вокруг себя, рушился. И я рушилась вместе с этим миром. Ник стал для меня другом, братом, защитником. Я полагалась на него, верила ему и восхищалась им. А теперь никак не могла поверить, что его нет.

— Прости, — проговорил Минхо, осторожно обнимая меня.

— Ты не виноват, — покачала я головой, размазывая слёзы о рубашку парня. — Это всё Создатели. Это они! Ненавижу их! Я хочу бежать завтра. Только не останавливай меня. Не запрещай мне. Прошу. Я должна пойти туда. Должна…

— Стены ночью поменяются. Мы ничего не найдём. Да и Ник бы не хотел…

— Я бегун. Я буду бегать ради него, пока не найду Ника или не пойму, откуда выползают гриверы, или не найду чёртов выход! — всхлипывая сказала я, постепенно успокаиваясь. — Только попробуй мне запретить!

— Завтра будь готова до рассвета, — только и сказал Минхо, а я вытерла слёзы ладонями и отстранилась от него. Я была благодарна ему за его спокойствие и за то, что не стал спорить со мной. Его сила духа придавала мне сил и уверенности.

Я отвернулась к воротам и положила обе ладони на створки, давая себе и Нику обещание, что сделаю всё, чтобы выйти из этого чёртового места и отомстить тем, кто сделал с нами весь этот кланк.

Меня отвлёк скрежещущий звук, а когда я поняла, что это, то оттолкнулась от стены и рванула в сторону, сжимая кулаки от злости.

— Нет! — крикнула я на ходу. — Не смей!

У стены, где были вырезаны наши имена, стояло несколько парней с факелами и лампами. Галли орудовал ножом, помогая небольшим молотком.

— Не надо! — крикнула я, врезаясь в стену и в Галли. Мои ладони легли на камень, прямо под нож в руках парня, и тот выругался, царапнув меня по пальцам. — Галли, не надо. Пожалуйста, — попросила я, не чувствуя боли. — Нет. Дайте ему шанс… Это же Ник! Как вы вообще додумались до этого?!

— Джо, никто не в силах выжить в Лабиринте ночью, — сказал Галли. — Даже Ник.

— Откуда тебе знать? Ты вообще хоть раз был там? -разозлилась я. — Да что ты знаешь?!

— Побольше твоего, — сказал Галли, но инструменты опустил.

— Не надо, Галли, — выступил вперёд Минхо. — Ник заслужил наше уважение.

— Это не по правилам, — вздохнул Галли, заглянув мне в глаза. Не знаю, что он там увидел, но в его плескалась бесконечная боль и злость. — Ну хорошо. Обговорим с Алби и Ньютом этот вопрос.

На этих словах он отправился в сторону лесопилки, на ходу засовывая за пояс молоток и нож. Другие парни тоже молча разошлись. Я дотронулась до вырезанных на стене букв, проводя пальцами по линиям, которые когда-то высекал Ник.

— Не могу поверить… — сказала я. — И смириться…

— Тебе надо поесть, — сказал Минхо, пытаясь заглушить боль утраты повседневными делами.

— Как же так? И кто будет следующим? — спросила я у Ника, который теперь стоял перед моим внутренним взором.

— Джо, идём, — Минхо дотронулся до моего плеча, и я вздрогнула, приходя в себя.

— Они же не зачеркнут его имя? — спросила я, опуская руки вдоль тела и чувствуя, что они стали вдруг очень тяжёлыми, словно в каждой я держала по мешку картошки.

— Я поговорю с Алби и Ньютом, — пообещал Минхо.

— И мы же завтра поищем его? — спросила я отстранённо, потому что голова вдруг закружилась, а тело ослабело.

— Конечно, — голос Минхо прозвучал глухо и словно издалека.

— Он ведь может быть жив, — проговорила я, и мир покосился, роняя меня в руки парня.

— Джо! — услышала я размытый голос Минхо, и потеряла сознание.

На следующий день я не побежала ни в какой Лабиринт. Я очнулась в Хомстеде с мокрой тряпкой на лбу. Меня бил озноб. Джеф весь день пытался напоить меня водой. Фрай принёс двойную порцию рагу. Зарт притащил фрукты. Даг дал молока. Уинстон обещал зарубить цыплят на бульон. Ньют носился туда-сюда, мешаясь под ногами и пытаясь быть полезным. Клинт был уверен, что это аппендицит и настаивал на ампутации органов до тех пор, пока его не выгнали на улицу. Даже Галли прислал банку мёда, невесть откуда взявшуюся у строителей. Я же то и дело проваливалась в сон. А вечером пришёл Минхо и подошёл к кровати, стараясь не разбудить меня, но я всё равно проснулась.

— Привет, — сказал он.

— Ник? — спросила я, борясь с головокружением.

Минхо поджал губы и покачал головой, а внутри меня разверзлась бездна. Если бы не слабость, я бы разрыдалась. Но сил на слёзы не было. Наверное, это к лучшему.

— Выглядишь как дохлая рыбина, — обрадовал меня бегун. — Ты как?

— Как дохлая рыбина, — усмехнулась я.

Минхо слабо улыбнулся, а я закрыла глаза. Мне не хотелось, чтобы он уходил, но поддерживать беседу было сложно. Да и не хотелось, чтобы Минхо видел меня в таком виде — слабой, потной и дрожащей.

Я чувствовала, что Минхо ещё в комнате. А потом он сел рядом. Доски, из которых была сколочена кровать, скрипнули под его весом. Он не уходил довольно долго, и я хотела уже прогнать его, потому что мне было плохо, а он наверняка устал, и ему не за чем было быть рядом, но вдруг он заговорил.

— Знаешь, иногда, когда у меня выходной, я смотрю на наши огороды, на шалаши, гусей и всю эту гребанную идиллию, и внутри меня всё звереет. Мне порой хочется разнести всё к чертовой бабушке. Я едва сдерживаюсь, когда шанки валяют дурака на кострах и радуются непонятно чему. Так и хочется им вмазать. Ник другой.

Я открыла глаза и уставилась на обычно молчаливого парня. Он смотрел на стену с каменным выражением лица, и мне сложно было понять, что он чувствует прямо сейчас.

— Ник любит это место. Не знаю почему. Любит устраивать гребанные праздники. Любит давать надежду. Когда мы узнали, что выхода из Лабиринта нет, он приказал никому не говорить, потому что не хотел отбирать у шанков надежду, — Минхо усмехнулся и покачал головой. — Он стал мне братом. И я клянусь, что отдал бы свою жизнь за него. Я ненавижу это место. Ненавижу тех, кто поместил нас сюда. Когда мы выйдем отсюда, я надеру им зад за всех своих друзей. И за Ника…

Я протянула руку и дотронулась до его пальцев.

— Я правда ничего не мог сделать, Джо, — продолжал он и теперь смотрел на наши руки. — Ник был в другом конце внешнего круга. Я не видел его из-за лезвий, но услышал крик. Когда я добежал до противоположной стены, там уже никого не было. Только кровь. Я пошёл за кровавым следом, но он оборвался у пропасти, словно гривер спрыгнул вниз. Я звал Ника и искал так долго, как мог. Едва успел к закрытию ворот. И сегодня я тоже ничего не нашёл…

Я сжала его пальцы своими, по моем виску скатилась слеза. Я бы хотела найти для Минхо слова утешения, но, как назло, в голову приходили только глупые банальности. Мне хотелось сказать, что я ему верю, что я всё понимаю, что мне больно так же, как и ему. Но я молчала, потому что стоит мне произнести это, как смерть Ника станет реальностью. А выдержать эту реальность сейчас я вряд ли смогу.

— Я буду помнить его имя, — прошептала я, и Минхо вдруг посмотрел на меня таким взглядом, что моё сердце провалилось в бездну. Его пальцы с силой сжали мои.

— Я убью уродов, — процедил он сквозь зубы. — Клянусь!

И было в его словах столько ярости и горечи, что я ему сразу поверила. Он действительно сделает это. Сможет.

— А я буду рядом, — проговорила я. — Обещаю.

— Не давай пустых обещаний, вдруг я запомню, — сказал он.

— А я не боюсь…

— Не сомневаюсь.

— Эй! — нахмурилась я. — Или ты не хочешь, чтобы я была рядом? Так и скажи. Не дура, пойму.

— Дура, — буркнул Минхо и поднялся. — Джеф сказал, тебе надо больше спать. Вот и спи. Хватит болтать.

— Это ты ко мне пришёл и пасть не закрываешь!..

— Уже жалею, — Минхо отправился к выходу, но остановился и обернулся. — Это я буду рядом. Усекла?

На этих словах он вышел и спустился вниз, а я устало закрыла глаза. Мысли путались. Голова кружилась. Хотелось забыться и просто ни о чём не думать. И вскоре я провалилась в целительный сон.