На чердаке (джен)

Когда Влад вернулся домой, улица стала настоящей духовкой, а он в ней почти готовым пирогом. Казалось, что асфальт плавился под ногами, и мужчина ощущал себя, как на раскаленной сковороде, добираясь от машины до двери в дом. Даже бабушки у подъезда сменили место дислокации, заняв наблюдательные позиции на балконах и у дверных глазков. Вокруг не было ни души, словно все вымерли. Но Влад оказался не единственным идиотом, высунувшимся на улицу в эту убийственную жару. Кроме него и птиц, купавшихся в небольшой лужице у трубы, протекавшей ежегодно без остановки и являющейся единственным крошечным, но неиссякаемым источником влаги в столь жаркий день, был участковый, резко выруливший из-за угла.

Прошлый ушел на пенсию и место его занял новый, молодой, но ответственный и исполнительный парень. Несмотря на погоду одет он был по форме, только фуражку держал в руке, неистово размахивая ей и одновременно какой-то папкой, сигналя Влада придержать дверь. Педиатр невольно усмехнулся, увидев взмокшего, словно в фонтане искупался, парня, услужливо открыв вход в подъезд пошире и наблюдая, как тот на всех парах спешил к нему, готовый как собачка высунуть от усталости язык. С новым участковым они были уже даже не знакомыми, а приятелями, учитывая сколько времени успели провести вместе в изостудии, помогая любимым женщинам. Юрий Николаевич или Ходячая катастрофа, как его звала Юля, встречался с ее коллегой Ириной, заходя за своей девушкой на работу, как и Влад. Так и познакомились, томясь по несколько часов в ожидании окончания занятий или перемещая по просьбе дам тяжёлые холсты и гипсовые фигуры, иногда развешивая картины. Парнем Юра был хорошим: весёлым, находчивым, активным, романтичным, но малость наивным и неуклюжим. Владу стоило больших усилий удержать жену, готовую, если не побить непутёвого, так хотя бы хорошенько пройтись кисточкой по лицу «этого тарзана с двумя левыми ногами», споткнувшегося о стул и упавшего аккурат в банки с краской, в миг превратившись в зелёного человечка и уничтожив свежевыкрашенную, подготовленную для росписи белую стену. Но несмотря на такие мелочи участковым он оказался достойным. Всегда собранный и рвущийся в бой Юрий Николаевич был готов прийти на помощь жильцам в любое время, что сейчас и доказывал.

— Добрый, — Юра не договорил, опершись рукой о стену и пытаясь отдышаться.

— Добрый, Юрий Николаевич, — улыбнулся Влад, вручив приятелю бутылку воды, удачно захваченную из машины.

Участковый с искренней благодарностью принял предоставленный дар, кажется, готовый в ноги мужчине поклониться. Бесцеремонно вручил Владу в руки свою фуражку с папкой и припал к горлышку губами. С кончика чуть отросшей светлой челки на лицо падали капельки пота, но парень решительно не обращал на них внимания, наслаждаясь живительной влагой. Наполовину опустошив бутылку, участковый расслабленно выдохнул, мгновенно повеселел и, платком утерев губы, забрал свою ношу.

— Эх, хорошо! Спасибо, Влад! Просто спас, а то я думал точно задохнусь. И чего ты все Юрий Николаевич да Юрий Николаевич, — передразнил парень. — Вроде не чужие.

— Да, как-то на автомате, — отзеркалил улыбку приятеля педиатр, двинувшись в дом.

— Просто адская погода! Я и не подозревал, что в нашем городе может быть так жарко! Пот льется рекой, хоть в фонтан лезь, — начал активный диалог Юра, видимо ожив после воды.

— И куда же в такую погоду спешит наш доблестный страж порядка? Я думал, вы, как и все, отсиживаетесь в участке под кондиционером?

— Кондиционер? Да он у нас больше похож на вентилятор горячего воздуха! Лучше бы он превратился во френч-пресс, можно было бы чай заварить! — мечтательно протянул Юра, чуть не запнувшись о собственную ногу.

— И правда, в такую жару пить хочется только холодный чай или лимонад! — поддержал Влад.

— Ты, случайно, не пробовал вешать свою чашку на вентилятор и надеяться на конденсацию? — с каким-то интересом истинного исследователя спросил внезапно участковый, напомнив Владу Димку, которому в голову пришла «гениальная» идея.

— Чего? — тихо рассмеялся Влад.

— А что? — изобразил удивление участковый, тоже рассмеявшись. — Буду пить освежающий воздушный чай! Но опасаюсь получу нагоняй за неправильное использование чашки от начальника.

— Ты мне сына напоминаешь, — поделился педиатр. — Он тоже постоянно фонтанирует безумными идеями, хорошо хоть у него брат есть, который остановит от попытки проверить все на практике.

Участковый в ответ только дружелюбно хмыкнул.

— Так, куда ты в такую жару?

— Да Львовна ваша, — поморщился, как от кислого лимона Юра. — Опять у нее там Барабашка завелся, — сокрушенно покачал головой участковый, поднимаясь по лестнице и наслаждаясь прохладой подъезда. — То ли стучит, то ли шумит, кто ее разберет?

Влад только усмехнулся, прекрасно понимая Юру.

— Сочувствую, друг мой, но помочь, увы, ничем не могу. Мы всем подъездом с ней уже несколько лет воюем, и все одно. У нас в квартире вообще сейчас живут главные нарушители тишины, — акцентировал внимание на последних словах педиатр, вызывав у участкового смешок. — Мы — ее главные враги.

— Ничего, разберемся! — задорно выдал Юра свою любимую фразу. — Ну, — выдохнул парень, поняв, что они достигли нужного этажа, — удачи мне!

— Ни пуха, ни пера, — похлопал приятеля по плечу Влад, сдерживая улыбку. — Как закончишь, в гости загляни.

— К черту! — отмахнулся участковый. — Спасибо, обязательно зайду.

Юрий Николаевич, собравшись с духом, нажал на звонок, вызывая Зинаиду Львовну, а Влад, мысленно посочувствовав приятелю, поспешил заскочить в свою обитель.

Квартира встретила приятной прохладой и относительной тишиной, что теперь была крайне редким гостем. Теперь всегда, когда Влад вечером возвращался с работы, мальчики уже были дома, так или иначе создавая шум. Они могли о чем-то громко спорить, ругаться, кидаться вещами, а уже через пятнадцать минут вместе засесть за просмотр какого-нибудь фильма. Однажды даже подрались, правда, понарошку, играючи, но Юля, не знавшая об этом, переполошилась и так напомнила о правилах поведения, что их усвоили даже соседи, а у сыновей надолго отбило желание устраивать подобные игры при маме.

Частенько по вечерам Димка играл на компьютере, при этом громко ругаясь, по максимуму стараясь избегать матов, пока Данька рядом «делал уроки», заключавшиеся в увлечённой слежке за ходом игры, комментированием действий, руганью с братом и порой удачных попытках перехватить управление на клавиатуре, в моменты, когда Димка бесился. Именно наблюдение за подростками в привычной среде обитания натолкнуло Влада на мысль о том, что им стоит приобрести второй компьютер. Один был Юлин, доставшийся от сына племянника дочери маминой подруги, которому подарили новый. Девушка, счастливо жившая с ноутбуком и телефоном, просто оставила хороший игровой компьютер пылиться в квартире, пока он не перекочевал в комнату сыновей, что было правильным решением.

Надо было видеть восторг мальчиков, когда Юля поведала им тайны текстовых редакторов. Помогая им с докладом, девушка ловко скопировала текст с пяти разных сайтов, заменила шрифт и распечатала каждому по экземпляру, сэкономив ребятам кучу времени. До этого они либо заучивали параграфы из учебника, либо списывали из книжек от руки. Сказать, что Юля была в шоке — промолчать. Всего неделя и парни буквально за пятнадцать минут сами клепали себе доклады и презентации, если не тратили время на препирательства и драки за единственную свободную электронно-вычислительную машину.

Раньше у мальчиков даже телефонов не было, поэтому обо всем они знали лишь с рассказов близнецов, которые часто делились вещами с друзьями. А Воронцовы старшие, давно привыкшие ко всем благам цивилизации и уже не видевшие без них свою жизнь, спешили сделать так, чтобы дети у них ни в чем не нуждались и от сверстников знаниями в технике не отличались.

— Я дома, — негромко оповестил Влад, заглянув на кухню, откуда доносились хоть какие-то звуки.

Там обнаружились Юля в его жёлтой футболке, смотревшейся на миниатюрной девушке, как платье, и скрывавшей шорты. Она что-то готовила под негромкую музыку, а Дима, клещом прилип к ее спине, тесно прижавшись всем телом и удобно устроив голову в районе лопаток. Парень всего на мгновение приоткрыл глаза, одарил отца незаинтересованным взглядом и снова их закрыл. И непонятно Боб научился у него этому поистине величественному действию или наоборот.

— Наконец-то, — улыбнулась девушка, ярко улыбнувшись ему, не отрываясь, правда, от сковороды, но Влада так и потянуло накрыть эту улыбку своими губами.

Помады у жены были безвкусные, а дома она вообще ими не пользовалась, поэтому едва ли он стремился почувствовать какой-то определенный вкус. Нет. Ему нужно было ощущение, то приятное тепло, разливающееся где-то в душе при одном только воспоминании о Юле. Поначалу он шугался подобных мыслей, словно дикий зверь на протянутую добрым человеком руку, не совсем понимая их природу. В силу любви Влад не особо верил, поэтому когда она сама огрела его булыжником по башке, он просто не понял. Постоянная тяга к девушке, желание слушать ее, не важно, что она будет говорить, главное — голос, наполненный эмоциями, заталкивалась, куда поглубже, пугая до чертиков. Его как-то вечером даже потянуло выпить чего-нибудь покрепче кофе, когда он понял, что наслаждался громкими, немного писклявыми, но искренне пытавшимися казаться ниже и влиятельнее криками с лестничной клетки, выключив звук на телевизоре. И спустя несколько недель всё-таки опрокинул в себя рюмку коньяка, когда Юля вновь сцепилась с Зинаидой Львовной в словесной схватке, а он слушал их, прижавшись ухом к двери.

Юля ведь всегда была живой, энергичной, зажигала своим энтузиазмом, словно огонек. И Влада, как заблудшего странника, тянул к себе этот свет и тепло, которым девушка с радостью была готова делиться. Если бы не Серёга, сваха хренова, подрабатывавший переводчиком с языка чувств и русским языком не сказавший: «Это любовь, баран», то он бы так и блуждал в потёмках собственной души, терзаясь муками.

— Мы уже думали, что на обед будет кулебяка с папой, — вяло и жутко хрипя, отозвался Дима, даже не оторвав щеку от чужой спины.

У Влада сразу же из головы вылетел образ жены. Он поморщился, окинув подростка прищуренным взглядом, и демонстративно опустил пакет с лекарствами на стол.

— Как себя чувствуешь? — Влад приложил руку ко лбу парня, после коснувшись губами, ощутив нездоровое тепло.

— Жизнеспособно, — подал голос Дима, даже не удосужившись, как обычно, скинуть чужую руку. Наоборот, сам прильнул к ней.

— Температура невысокая, по ощущениям где-то тридцать семь, но если начнет знобить и ноги мёрзнуть, скажешь, — погладил сына по голове мужчина, не обделяя той лаской, в которой он сейчас так нуждался, и принялся словно белочка орешки, распихивать коробочки с лекарствами по разным местам: в шкаф, в холодильник, в аптечку. Незаметно заныкал шприцы, будто они ценное сокровище, поглубже в коробку, под упаковки с бинтами, чтобы точно не попались на глаза, а ампулы на верх двери холодильника за бутылку с острым перцем, где уже возникла новая цивилизация, ибо без стула Юля до нее не доставала. — А Даня где?

— Мы как пришли, он присоединился к Бобу у нас на кровати, — поведала Юля, кое-как пересыпав пассеровку со сковороды в кастрюлю, потому что делать что-либо, когда на тебе виснет подростковая тушка, крайне неудобно. — Я его проверяла полчаса назад, температура точно не поднималась. Но я буду тебе очень признательна, если ты посмотришь ещё раз сейчас.

— Уже иду, — мягко отозвался Влад, все же невесомо коснувшись желанных губ, пока Димка делал вид, что дремлет, максимально не заинтересованный окружающей обстановкой.

Одно дело видеть, как прилюдно целуются в парке молодые парочки, которые не могут удержаться, потому что любовь бьёт фонтаном, и они готовы заявить о ней на весь мир. И совсем другое наблюдать, как уже взрослые, по крайней мере, осознанные люди, всячески пытаются контролировать свои любовные порывы, стараясь как можно меньше ластится друг к другу даже при сыновьях, которые уже и не дети и все прекрасно понимают. Первое вызывает только отвращение, второе детское любопытство и желание попытаться смутить родителей, что оказалось практически невозможно.

— А, Юрий Николаевич обещал зайти, — обронил Влад, прежде чем покинуть кухню, под тщетные попытки Юли отлепить от себя сына.

Он по инерции свернул в сторону собственной спальни, но вовремя опомнившись, сменил направление. Теперь квартира у них была по-настоящему большой. И если две ванные комнаты с двумя детьми — весьма удобно, хотя они все равно умудрялись передраться всей семьей за право первым сходить в душ, то две кухни — это слишком. Ту, которая в Юлиной квартире, планировалось во время ремонта превратить в еще одну комнату, а свою спальню переместить во второй зал, беспокоясь о том, что мальчики вырастут и решат всё-таки занять раздельные комнаты. За этими размышлениями Влад добрался до нужной двери. Данька обнаружился на их большой кровати, звёздочкой развалившись по центру, подмяв под себя покрывало и одной рукой обняв подушку. Тонкий плед, которым Юля укрыла сына, практически сполз на пол, недовольно мяукнув и зыркнув на него желтыми глазами, блеснувшими в полутьме, созданной ночными шторами.

— Тихо! — шикнул Влад Бобу, показавшемуся из-под вороха тканей.

Кот в ответ нарочито громко спрыгнул с кровати, окинул мужчину взглядом так, что Влад почти увидел в нем предупреждающие искорки и, демонстративно подняв хвост, двинулся на выход, словно убедившись, что второму хозяину ничего не угрожает. Боб до сих пор вел себя по отношению к мужчине максимально неуважительно. Будто педиатр был ему должен: спал на его месте, не подпускал к жене, шипя и готовясь кусаться, таскал из шкафа, терзал и прятал его галстуки, причем не трогая Юлиных вещей. Разве что в тапки не гадил. Чувствовал, паршивец, что за такое Влад его точно на улицу выкинет, и не спасет семейство, так любившее эту черную животинку. Конечно, как не любить ласкового, милого и услужливого Боба, который и приласкать себя даёт, и тапочки, как послушная собачка принесет. Даже Серёгу это пушистое недоразумение пленило.

Пожив с Бобом несколько месяцев, педиатр пришел к выводу, что услышанное им когда-то: «Собак заводят те, кто хочет, чтобы их любили. А кошек — те, кто сам готов любить» — заблуждение. Кошки могут любить и любят, не меньше собак, порой даже больше. Просто кошки горды и с характером. Прямо, как Юля. Наверное, поэтому Боб ее слушался и побаивался, избрав авторитетом. Или дело было в Димке. Не зря говорят, что питомцы похожи на своих хозяев. Кудряшка тоже к Владу относился с недоверием, а к девушке прикипел сразу и безоговорочно слушался. В любом случае, полностью Боб пока что признавал только Юлю.

Она как-то быстро изучила повадки животного, буквально чувствуя, когда пушистая задница намеревалась пожевать ее пышную хамедорею в зале, запрятать чей-нибудь носок или завалиться спать на выглаженные вещи мальчиков. А кот по одной интонации, с которой было выкрикнуто его имя, сразу же прекращал все свои злодеяния, нехотя выпуская из зуб прикушенный зелёный листик, прекрасно зная, что в ином случае его будут гонять тапком по квартире.

Растения и картины у Юли стояли практически наравне с семьёй, поэтому за них она была готова убивать. Димке с Даней хватило буквально одного предупреждения насчёт зелёных сожителей, чтобы во время своих подростковых активностей они умудрялись разнести полдома, но при этом не задеть ни одного цветочного листика. Влад предусмотрительно к подоконникам вообще не приближался. А вот Боб был котом — своенравным, упёртым, как баран, но неожиданно разумным для животного, поэтому незаметно обгрызал позабытые всеми в комнате мальчиков кактусы.

Влад проводил чёрное недоразумение недовольным взглядом, борясь с желанием швырнуть в него подушкой, и невесомо коснулся губами подросткового лба, проверяя температуру. Даня спал крепко. Шумно сопя из-за снова заложенного носа, он не проснулся, когда мужчина вновь накинул на него плед, убедившись, что температура не поднялась выше, и ласково поцеловал в лоб, направившись в сторону выхода. Но стоило Владу добраться до двери, как внезапно прямо над ними раздались какие-то шорох и грохот. Данька резко сел на кровати, сонно уставившись на педиатра, который в свою очередь прожигал взглядом потолок, словно мысленно собирался обложить хренами шумных соседей сверху, только вот над ними был только чердак.

— Что это? — тоже подняв голову, тихо поинтересовался Даня.

— Без понятия. Не обращай внимания, мой хороший, — Влад вернулся обратно, опустившись на край кровати и мягко надавив на грудь подростка, вынуждая лечь. — Поспи ещё немного. Организму нужны силы, чтобы бороться с вирусом.

Парень сопротивляться не стал, послушно опустившись на подушку, но глаза не закрыл, посмотрев на Влада. Открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрыл стушевавшись, и поспешил отвести взгляд.

— Что такое, Данюш? Ты что-то хотел? Воды принести?

До сих пор было так непривычно слышать свое имя в подобных формах, ещё и с такой интонацией, ласковой, заботливой, немного приторной. Даня никому не говорил, но он стал буквально зависим от всех этих «телячьих нежностей», как выражался Димка. В отличие от с детства тактильного брата, Данил почувствовал вкус прикосновений относительно недавно, благодаря Юле и Владу окунувшись в этот омут с головой и, уже не имея возможности вынырнуть. Не было ни дня, чтобы Данил не выпрашивал ласки. Хоть когда-нибудь, хоть как-нибудь, но подлезет Владу под руку, чтобы тот потрепал по голове или приобнял за плечи. Вычислял момент более-менее хорошего расположения духа Юли, и обязательно притирался к ней, лез обниматься или укладывал голову на колени, когда девушка читала в своей комнате, и не отрываясь, принималась одними кончиками пальцев выводить у него на спине узоры, заставляя чуть ли не урчать от удовольствия. Димка не знал, но Влад практически каждый день заглядывал к ним около двух ночи, поправляя одеяла и всегда оставляя невесомый поцелуй на лбу. Это Юля чуть ли не вылизывала их, как кошка, при любом удобном случае, а отец хоть и не был скуп на подобные жесты, все же оказался более сдержан. Поэтому Даня ценил и откладывал в памяти каждый подобный жест.

Ему вообще безумно нравилось проводить время с папой. Сидеть в их комнате на кровати, протиснувшись под рукой и устроив голову где-то в районе груди, смотреть какой-нибудь сериал, при этом слушая мерное биение сердца, пока старший на автомате перебирал волосы, иногда в шутку щёлкая по носу. К сожалению, такие посиделки были практически единичны, а попросить Влада уделить ему немного времени, Даня стеснялся, боясь помешать или отвлечь.

— Ну, чего ты? — по-доброму усмехнулся Влад, кажется, обо всем догадавшись, но ожидая от парня самостоятельных действий.

Наверху снова что-то громыхнуло, и оба на мгновение отвлеклись, бросив взгляд на потолок, но там не обнаружилось ничего интересного.

— Ты же знаешь, — Влад, которого уже начала напрягать чрезмерная активность на чердаке, учитывая, что все они находились дома, вновь обратил свое внимание на сына, — если тебя что-то тревожит или что-то нужно, то мы с Юлей всегда готовы помочь и выслушать. Всегда. Что бы не случилось, мы поможем и поддержим. Не сомневайся.

— Спасибо, — кивнул Даня, с благодарностью посмотрев отцу в глаза. — Я просто хотел попросить тебя немного побыть со мной.

Фраза далась нелегко. Под конец парень вовсе отвел глаза, смутившись. Влад неслышно усмехнулся, устроив руку на макушке сына, массируя голову. Даня доверчиво уткнулся носом в чужое запястье, прикрыв глаза и плавясь от приятных прикосновений, а рукой нащупал на кровати руку старшего, обхватив прохладную ладонь. Даня по-прежнему чувствовал себя паршиво, но плохое самочувствие временно отошло на второй план, растворилось в приятном чувстве, просыпавшемся в душе, когда подросток чувствовал, что он больше не один. Они больше не одни. Не только друг у друга. Не нужно больше заботиться обо всем самостоятельно. Можно просто расслабиться и плыть по течению, вверив ситуацию взрослым, которые обязательно все решат, не подведут, не бросят. От осознания этого факта на душе становилось так легко и радостно.

Влад тоже любил сыновей. Благодаря им с Юлей, теперь он тоже был не один. Ему нравилось смотреть с Данькой телевизор, беззлобно подкалывать Димку, всегда очень остро реагировавшего на любые шутки, и это они не прожили вместе и года. А сколько ещё совместных занятий они смогут найти в будущем? Влад думал об этом, перебирая короткие каштановые волосы сына, аккуратно сжимая другой рукой его горячую ладонь. Даня успел задремать, теперь шумно посапывая, словно ёжик.

Педиатр рассеянно перевел взгляд на его умиротворённое лицо и, не сдержавшись, погладил костяшками пальцев по румяной из-за жара щеке, после коснувшись губами лба. Все эти действия приносили какое-то «внутреннее умиротворение и удовлетворение», как выражалась Юля. Девушки обычно чувствительнее нежели мужчины, поэтому им проще понять, а тем более принять подобные непонятные потребности собственной души, когда мозг так и кричит, что сын просто душка и его надо срочно, в эту самую секунду обнять, прижать к себе покрепче, растрепать волосы, пощекотать. Влад раньше не испытывал подобного. Разве что в детстве, по отношению к домашнему коту. Он тоже был невероятно милым, до невозможности рыжим и пушистым. Влад безумно любил его, тискал, спал в обнимку, несмотря на все протесты матери. А потом кота не стало. Как не стало и какой-то частички души Влада, отвечавшей за привязанности к животным. Наверное, он так и не отпустил, не смог, поэтому сейчас ко всем животным относился нейтрально.

— Но мальчики ведь не пушистые коты, а мои сыновья, нормально ли, что порой так и хочется их приласкать? — поделился как-то поздно вечером Влад, и Юля долго хохотала, прижавшись к его боку, уткнувшись в плечо, чтобы не разбудить мальчиков в соседней комнате.

— Милый, — сквозь смех выдавила девушка, заглянув ему в глаза, — ты у меня такой умный, но порой говоришь невероятно глупые вещи, — жена ткнулась носом в его щеку, притерлась, с наслаждением вдохнув запах, оставшийся от пены для бритья, и зарылась ладонью в волосы. — Конечно, это нормально. — уже серьезно продолжила она. — Ты же родитель. Папа. Ты любишь их, а слов не хватает, вот и тянет показать любовь, как-нибудь ещё. Это инстинкт. Как… — Юля пощелкала пальцами, пытаясь сформулировать мысль. — Как кошка, когда вылизывает котят.

Влад тогда понял, что ничего не понял. Но Юля лишь отмахнулась, обронив, что есть вещи, которые понимать просто не надо, их надо чувствовать. А у педиатра с этим всегда было туго. Понимать эмоции и чувства других людей и уметь ими пользоваться — ноль вопросов, как задачка по математике. Разобраться в собственных — как ответить, какие эмоции испытываешь при прочтении стихотворения — невыполнимо. Но девушка сказала, что рано или поздно до него дойдет. И сейчас, наблюдая за мирно спящим сыном, поглаживая его ладонью по груди и получая от этого какое-то внутреннее наслаждение, Влад решил, что, видимо, дошло.

Оглушающий грохот, словно бегемот пробил потолок и провалился к ним в квартиру, разрушил атмосферу.

— Юра, ты цел? — Юлин окрик разрезал тишину.

Данька тут же подскочил, до конца не сориентировавшись, но автоматически бросившись за Владом, ринувшимся в коридор. На кухню они вбежали одновременно и очень вовремя, чтобы лицезреть, как жирная крыса, с которой сражался участковый, видимо, упавший к ним на балкон, Даня пару раз моргнул, не веря своим глазам, резко сиганула в квартиру, ломанувшись вглубь. Юлин вопль оглушил, кажется, не только весь район, но достиг самых отдаленных точек планеты. Даня на мгновение представил, как два полярника, пившие горячий чай, услышав непонятный крик, сошлись на том, что это рожает кит. Девушка, не переставая визжать, запрыгнула на столешницу и выставила перед собой в защитном жесте половник, а Димка, наоборот, с восторгом кинулся к крысе, стремительно несшейся вдоль стены, провожая ее заинтересованным взглядом. Боб, примчавшийся на шум, топоча словно слон, тоже сначала офигел от размера хвостатой, схоронившись на стуле. Но инстинкт охотника взял верх, и кот тенью притаился на месте, приготовившись к прыжку. Данька, замерший с отцом в проходе, аж проснулся, ошалело наблюдая за развернувшийся картиной, и не сразу во всем этом балагане обнаруживший диверсанта, пробравшегося в дом. Когда крыса, тряся жирным задом, проскочила у него мимо ног, а следом и Боб, пронесшийся, как ураган, и чуть не сбив своей бегемотьей тушкой, Даня присоединился к маме, оглушив округу, так что у Зинаиды Львовны за стеной заложило уши, и запрыгнул на Влада, обхватив руками за шею, повиснув на манер коалы на дереве. Педиатр, не ожидавший такого налета, лишь чудом удержал сына на руках, забавно крякнув и опершись спиной о стену. Из коридора, куда унеслись животные, донёсся грохот упавшего стула, звон единственной в квартире вазы, приказавшей долго жить, и воинственный ор Боба. Присутствующие, до сих пор не пришедшие в себя и не осмыслившие случившиеся, немо пялились в коридор, замерев на своих местах, пока соседка неистово трезвонила в дверь.

— Влад, а я вот тут… В гости заглянул, как и обещал, — неловко отозвался участковый, поднявшись с болезненным шипением.

Когда Юрий Николаевич, по просьбе Зинаиды Львовны полез на чердак, чтобы выяснить, кто там постоянно шумит, он совершенно не ожидал, что нарушителем тишины окажется крыса, занимавшаяся незаконным строительством гнезда на крыше. И тем более не рассчитывал, что животное совершит нападение на сотрудника при исполнении, а он фееричный полет с карниза на балкон, пытаясь защититься от налета.

Юля, так и сидевшая на столе, медленно повернула голову в сторону участкового. Дима, предчувствовавший бурю, заблаговременно закрыл уши руками, пока Влад попытался было опустить Даню на пол, но тот вцепился руками в его футболку, отказываясь слезать, вопя о том, что там крыса.

— Юра! — резко гаркнула девушка, швырнув в участкового половником, от которого он ловко увернулся, поэтому тот отправился в свободный полет с балкона, приземлившись на голову Ирине, удачно подошедшей к дому. — Какого хрена?! — деревянная лопатка тоже не достигла цели. — Ты что, пчела мне в рот, творишь?! — маленький половник пролетел в сантиметре от лица парня, ловко ушедшего из-под снаряда.

— Юля, да я не специально. Так вышло, — пытался объясниться парень, поймав запущенную в него крышку кастрюли.

А вот сама кастрюля попала в яблочко. Юра зацепился за что-то ногой и не успел увернуться, близко познакомившись с предметом посуды, вновь упав на пол. — Ходячая катастрофа! — злобно выкрикнула девушка, тем не менее закончив обстрел столовыми приборами и направившись на балкон, проверять целостность участкового. Данька только успел в очередной раз поразиться, как быстро у мамы сменялось настроение.

Влад, наконец отцепивший от себя сына, поставив того на стул, тоже испугался за приятеля, поспешив на помощь.

— Юр, ты там как? — заглянул в проход педиатр, наблюдая, как жена бегло осматривала последствия столкновения кастрюли с лицом стража порядка. Но металлическая посуда, на удивление, не принесла никакого видимого ущерба, если только морального.

— Нормально, только спину, кажется, отбил, — отозвался парень, во второй раз поднимаясь уже с трудом. Если бы не Юля, поддержавшая за руку, он бы точно упал обратно.

— Как тебя так угораздило? Надеюсь, ты ничего себе не сломал, — сочувствующе глянул на приятеля педиатр, переняв у жены ношу. — Пошли в зал, осмотрю. Вдруг скорую вызывать.

— Да не надо, я в порядке, — поспешил заверить Юра, но руку приятелю на плечо закинул, чувствуя, что ноги держат не очень крепко.

— Катастрофа ходячая! — снова припечатала Юля. — Да хватит трезвонить! Иду я!

— Что это сейчас было? — перевел на брата удивленный взгляд Даня, не спускаясь со стула, когда взрослые покинули кухню.

— Не знаю, — с улыбкой покачал головой Димка, — но это было круто! Я даже заснять успел! Близнецы точно обалдеют! — от радостного вскрика парень зашелся в кашле, сложившись пополам.

— Человек лишь чудом себе ничего не сломал, у нас в доме теперь жирнющая крыса, — заметил Данил, не разделяя оптимизма брата.

— Ну не сломал же, — пожал плечами парень, уже отправляя видео друзьям, — а крысу Боб поймает.

— И на обед тебе ее принесет.

Из зала раздался женский визг, и мальчики одновременно зажали уши. В кухню, видимо, спасаясь бегством, влетела крыса с глазами по пять копеек. Даня готов поклясться, что она уже сто раз пожалела, что вообще родилась, и пыталась понять, за что ей такие испытания. Димка, окинув животное оценивающим взглядом, тоже запрыгнул на стул, от греха подальше, позволив брату вцепиться в свою руку. Охотник не заставил себя долго ждать, под ругань Юли вбежав в кухню, и сразу же накинулся на хвостатую. Том и Джерри в реальной жизни. Крыса выскочила на балкон. Боб за ней. Даня, соскочив с места, закрыл балкон.

— Чувствую, пообедает сегодня только Боб, — сокрушенно вздохнул Димка, бросив грустный взгляд в коридор, где тетя Ирина, ругаясь с Юлей, звонила в скорую, пока Влад, подперев стену, наблюдал за всем балаганом, пережидая бурю.

Даже несмотря на плохое самочувствие Дима никогда не терял аппетита. Он вообще любил поесть. Особенно, когда волновался или боялся. В такие моменты парень был готов цветы в школе жевать и грызть карандаши, поэтому на этот случай у Даньки всегда была припасена парочка каких-нибудь конфет, иначе от переизбытка чувств брат грозился сжевать какую-нибудь тетрадку или укусить преподавательницу, раздающую листы для контрольных. Сам Даня в такие моменты, наоборот, вообще есть не мог. Кусок в горло не лез, стремясь обратно. А когда у него поднималась температура так вообще воротило от одного запаха еды, из-за чего любая простуда длилась невыносимо долго, а он за этот период успевал сбросить пару килограмм. Никакая диета не нужна. Только вот Димка из-за этого очень злился, потому что волновался и не мог ничего сделать. Пару раз буквально с ложечки вталкивал в брата какую-то кашу, пока Данька от чего-то не разревелся, и растерявшемуся Димке не пришлось его в срочном порядке успокаивать. Что-то мальчикам подсказывало, что взрослые с ними ужасно намучаются.

— Может, тогда чаю? — предложил Даня, чувствуя, что температура у него явно ползла вверх, а от запаха супа на плите начинало подташнивать.

— А давай! Я как раз фильм классный нашел. Глянем, пока они там развлекаются.

И не понятно, кого он имел ввиду. Взрослых в зале или Боба с мышью. А может и всех их вместе взятых.

Димка заварил брату ромашковый чай, себе обычный черный, и они под шумок проскочили в комнату родителей, коротко поздоровавшись с тетей Ириной, которую Юрий Николаевич на пару с Владом убеждали, что молодой человек ее в полном порядке. Через пару минут к мальчикам присоединилась Юля со словами: «Цирк уехал, клоуны остались», завалившись на кровать и позволив сыновьям прилипнуть к ней с двух сторон. Данька устроился под боком, использовав ее руку в качестве подушки, а Димка устроил голову у девушки на коленях, тоже задремав от мягких поглаживаний по голове. Поэтому фильм Юля досматривала в одиночестве.

Так их и обнаружил через полчаса Влад, проводив друзей и выкинув на улицу крысу, которую с боем удалось отбить у кота.

— Так и не пообедали, — заметил педиатр, подобравшись к жене и притершись щекой к щеке.

— Успеется, — отмахнулась Юля, извернувшись и утянув Влада в поцелуй, пока Димка крепко спал, обняв мамины ноги и даже не догадываясь, какой удачный момент он упускает.