Месть ситха (джен)

До назначенной императором даты еще сутки. Так что имею полное право заняться делом наведения порядка в столице. А вмешиваться надо и быстро. Ибо чревато. Нет, Айсард со своим фронтом работы вполне справляется. Только в столице возникли проблемы, которые силами службы безопасности не решаются.

Гранд-мофф Таркин свою часть дела исполнил чисто: выкатился на столичную парковочную орбиту и с налету, с развороту жахнул по орбитальному дворцу Ксизора, прокомментировав содеянное в прямом эфире в том духе, что так будет со всяким, кто не уважает законы и народ Империи. После чего отправился с докладом во дворец. С тех пор его больше никто не видел.

Это обстоятельство породило некую надежду у нечистой на руку части столичной элиты. В целом же в умах царило смятение в диапазоне от оторопи и надежд на перемены к лучшему, до надежд, но уже на то, что все ограничится свирепой, но единовременной акцией. На этом фоне точечные аресты реакцию в обществе практически не вызвали. Сопротивления — тем более. Причиной того, что пока только в столице, а если ничего не предпринимать, то скоро и по всему государству, растет опасное напряжение, стало отнюдь не это.

Проблема в императоре. Точнее — в его отсутствии. Палпатин не просто не сделал никаких публичных или закрытых заявлений по поводу происходящего. Он вообще на людях не появляется. Даже ближайшее окружение не принимает. И если ближний круг паникует, но хотя бы чувствует, что повелитель жив, пусть, возможно, и не совсем здоров, то чем дальше от дворца, тем чудовищней слухи. А уж когда от Явина донеслась весть о том, что Дарт Вейдер повстанцев то ли разгромил, то ли в сговор с ними вступил, в результате они вроде бы провозгласили Новую Республику во главе с демократически избранными императором Вейдером где-то на Эндоре. (хотя почти столько же экспертов настаивали на Татуине), слухи о заговоре понеслись со скоростью гиперперехода.

Остановить прокатившийся по галактике девятый вал слухов у Айсарда нет никакой возможности. Максимум, что он может, вовремя промониторить, у кого из сильных мира сего первым сдадут нервы, и он припрется брать власть из ослабевших рук Палпатина. Тормозить неврастеника и напоминать, что торопливость похвальна только при ловле блох и диарее, должен флот. Разобраться с дееспособностью императора по плечу только мне.

Я мог бы предположить, что странное молчание императора — это хитрый ход, игра в поддавки, когда повелитель дает возможность проявиться всем недовольным и ненадежным. Так вполне могло быть, если бы не Дарт Плэгас. Из-за этой темной лошадки будить спящий нелояльный элемент слишком авантюрно даже для Палпатина. Значит… Да не знаю я, что это значит! И знать не хочу! Я просто пойду защищать моего повелителя от всего, что угодно: От Дарта Плэгаса, от его собственного безумия, просто от него самого. Неважно. Важно то, что не делать этого я не могу. Пусть это и покажется некоторым глупым. Но иначе я просто не смогу смотреть в глаза собственным детям. Плэгас мысленно не раз и не два обзывал меня Бобиком. Я тут поинтересовался, оказывается Бобик — популярная кличка домашнего сторожевого зверя в том мире, где родился Адамс. Правильное, короче говоря сравнение. И почему Плэгас нашел его обидным? Тоже мне — Мудрый.

Впрочем, будем пунктуальными. До назначенного повелителем времени аудиенции остается около суток, значит используем их с пользой. Я не хочу неприятностей из-за спины, пока я буду во дворце. Думаю, моего появления на заседании в главном штабе и еще паре мест будет достаточным для вразумления особо борзых и придания уверенности растерявшимся.

Совещание в главном штабе на первый взгляд представляет из себя зрелище жалкое, но любопытное. Жалкое, из-за привычного в общем-то страха присутствующих. Сразу после выстрела «Звезды Смерти» император отозвал к Корусанту сразу несколько эскадр. Но никаких конкретных приказов они так и не получили. Только болтались беспутно, усугубляя хаос и панику. Короче, гневаться на адмиралов мне есть за что.

Любопытно другое: помимо страха, а у иных — и гораздо сильнее, чем страх, проявилось облегчение. Невзирая на страх за собственные карьеры, а то и жизни многие моему появлению обрадовались. Не персонально моему, естественно. Появлению того, кто может взять на себя принятие решения, которое не сумели принять они.

А вот как относиться к такому качественному уровню высшего командного состава флота, я не знаю. С одной стороны, большинство из стоящих передо мной в последние недели заглянули в бездну: поняли, как легко может рухнуть казавшаяся незыблемой Империя. Сейчас они готовы сражаться, не повинуясь присяге, не за императора, — за возможность для своих детей и внуков жить не в бесконечном хаосе войны всех против всех, а в нормальной, защищающей покой своих граждан стране. Очень серьезная мотивация.

С другой стороны, признаков стратегического мышления не наблюдаю. Хотя это для меня не новость. Самостоятельные решения, да еще с явным политическим душком способен принимать я, адмирал Траун, видимо, уже покойный гранд-мофф Таркин и… все, пожалуй. Стратеги табунами по галактике не ходят. Да и я советчиков под руку не терплю.

В целом предпочитаю радоваться первому и не зацикливаться на втором. Хотя это вовсе не означает, что в общении с господами адмиралами с моей стороны совсем не будет рукоприкладства. Быстро сканирую эмоциональный настрой присутствующих. Выбираю, с кого начну, а кто на закуску останется. По ходу не без легкой оторопи примечаю, как народ пришедшему вместе со мной директору Айсарду радуется, не особо это скрывая. Надеются, я ограничусь всего лишь арестами. Безопасник реакцию на себя любимого заметил и тихо обалдел от неожиданности. На этом фоне на занявшего место командующего столичной обороной адмирала Оззеля и внимания никто не обратил.

Впрочем, к делу. Жестом, словно дворовую собачонку подзываю, приказываю подойти адмирала, командовавшего ушедшими из-под Явина силами. Понявший, что отсидеться за чужими спинами не получилось, человек бледнеет, но шагает вперед. Хотя, вернее сказать — из окошка сотого этажа прыгает.

— Я сожалею о случившемся, милорд.

— Вы выполняли приказ, адмирал. Как у главкома, у меня нет к вам претензий. А вот по-человечески…

Судорожно хватать ртом воздух не надо. Удушение Силой — прием брендовый, но банальный. Сейчас я просто ограничился тем, что ударил свою жертву по лицу. С учетом возможностей сервомоторов протеза, почти легонечко. Всего лишь челюсть сломал и несколько зубов выбил. Смирно, чисто агнец, жду, когда офицер из нокаута вернется.

— Извинения приняты. Адмирал Оззель, доведите до Эскадры Смерти, что явинский инцидент исчерпан.

— Будет исполнено, милорд.

Не думаю, что карьерист-Пиетт полез бы при случае бить морду адмиралу, а вот за Гриффа не поручусь. Так что лучше сразу подстраховаться, чем потом дрязги меж подчиненными разбирать. Тем временем Айсард под слегка ошалевшими взглядами собравшихся участливо провожает пострадавшего на свое место, даже гигиеническую бакта-салфетку предлагает. Это с его стороны экспромт чистой воды. Пиар на тему сибовец — друг адмирала. Вернувшись ко мне, заговаривает строго по ранее оговоренному сценарию. Точнее, заговариваю я: объявляю о начале совещания. Айсард же кашляет у меня из-за плеча.

— Простите, милорд, но некоторые из присутствующих имели тесные отношения с преступником Ксизором…

— Да?

В голосе максимальная заинтересованность. Аж самому противно. Ибо лицемерие в чистом виде. То, что подавляющее большинство старших офицеров столичных штабов имеет покровителей среди вельмож, — традиция еще со времен Республики. То, что фактически третий разумный в государстве, принц Ксизор, имел кучу своих людей в штабах всех уровней — это неприятная, но норма. И нечего из себя наивного идиота строить. Я давно не Энакин Скайуокер. Я — Дарт Вейдер, циничная сволочь, которой нужно несколько секунд, чтобы отследить реакцию собравшихся на слова директора. Реагируют пятеро. Четверо явно. На них окружающие коситься начали. Хотя, они небось до недавних событий эти контакты особо и не скрывали. Еще один едва дернулся, но тут же взял себя в руки. Сейчас если чем и выделяется на общем фоне, так излишним спокойствием. Занятный человечек. Запомним. А пока займемся прочими.

— Желающие облегчить душу имеются? — лениво обвожу взглядом зал, стараясь не выделять уже известных мне персонажей. Хотя, не идиоты же они, должны понимать степень моей осведомленности.

Понимают. Первым поднимается немолодой начальник ремонтных служб флота в столичном секторе. Тот самый гражданин, заботами которого борта солнцевских на флотских ремонтных базах едва ли не вне очереди обслуживались. Принц не то, чтобы денег на гражданские сервисные центры жалел, скорее находил это престижным. Следом за первым поднимаются еще двое.

Айсард начинает было объяснять задержанным условия оформления явки с повинной, как я останавливаю его резким жестом.

— Оставьте, директор. Это не ваша забота, — и уже троице. — После совещания пишете рапорта на мое имя. По всем эпизодам: когда, кому, сколько. И постарайтесь без провалов памяти. Это прежде всего в ваших же интересах: я не хочу, чтобы МОИХ людей пытались шантажировать ошибками прошлого, о которых они забыли доложить.

Айсард изображает легкую обиду, но не возражает. Рожи его несостоявшихся подследственных описанию средствами литературного корусанти не поддаются. Расставляю точки над i для прочих.

— Прочим адмиралам на заметку: флот Империи стал достаточно мощной силой, чтобы его офицеры не были мальчиками на побегушках у кого бы то ни было. С этим республиканским пережитком пора кончать. Скоро все эти принцы и короли будут искать вашего покровительства.

Я искренен. Потому что при всех воплях про свободу и демократию республика оставила нам в наследство чисто феодальную систему отношений, когда вассал моего вассала не мой вассал. Император попытался заменить это верностью Императору. Но обе системы существуют параллельно. Значит для начала напомним, что сеньором офицера флота может быть только его главком. Тут главное — не забыть постепенно заменять себя государством.

Так что в преданности этой троицы я уверен. Да и прочие, кто с мозгами, выводы сделают. А вот четвертый, предпочитающий отмолчаться, — явный идиот, которого Айсарду отдать не жалко. На пятого лишь аккуратно указываю маркером в списке. К этому присматриваться надо серьезно. Не факт, что у меня в ближайшие дни будет на это время. Пусть спецслужбы занимаются.

От мысли о ближайших днях сразу испортилось настроение. Не на столько, чтобы окружающие это заметили, но все же. Контролировать свои эмоции я умею давно и делаю это надежно. Только особо лютые приступы мигрени время от времени требовали внешне беспричинной ярости на кого ни попадя. Только уже больше двух недель от мигрени и следа не осталось. Теперь чужие страх и боль мне нужны как источник силы в бою. В прочих ситуациях без надобности.

Вообще ощущение связи с Силой в последние дни изменилось. Ощущение, словно паровой котел на реактор солнечной ионизации заменили. Ровный, стабильный поток энергии кажется неиссякаемым. Честно говоря, я такой мощи чуть побаиваюсь. Потому лишние эмоции лучше пока попридержать до выяснения предела собственных возможностей.

Провожаю взглядом удаляющегося с добычей Айсарда и произношу краткую речь на тему серьезности текущего момента и ответственности собравшихся за судьбы Империи. В принципе лишнее. Но надо дать людям время прийти в себя. Даю слово Оззелю. Тот перечисляет стандартный набор мер организации системы обороны сектора. Местные исхитрились предложить пару дельных дополнений. Утверждаю план мероприятий и удаляюсь. Мне еще в нескольких местах показаться надо. В качестве символа стабильности и порядка. А еще — имперской законности.

Выйдя с последнего адреса — министерства финансов, связываюсь с собственным замком. Отзывается Дарт Плэгас. Предупреждаю о своем возвращении, а значит о необходимости быть готовым ехать во дворец.

— Скайуокеры едут с нами.

Сообщив это, немедленно отключаюсь. Мнение лорда Плэгаса меня не интересует. Он позволяет мне подчинять себе ключевые фигуры государства в расчёте на то, что он сам надежно контролирует меня. Прежде всего — через детей. Что ж, блажен кто верует. Только я намерен ломать игру, в которой мои дети станут разменной монетой. Кто бы ни вел эту игру: Дарт Плэгас или Дарт Сидиус. Прошлой ночью я просматривал линии вероятности будущего. Основные варианты мне категорически не нравятся. Но я нашел. Пять целых семь десятых процента вероятности. Это же почти наверняка. Правда для этого надо бы почитать умных книжек из библиотеки учителя. Да кто же мне даст на это время? Значит, по ходу разберемся. Но для начала просто ломаем чужие расклады, в которых юные Скайуокеры — это джокер в рукаве.

Меня встречают на посадочной площадке. Адамс-Плэгас как и положено — во флотской парадке. Одно отклонение от флотского канона — световой меч вместо кортика. Люк в строгом полувоенном костюме, но без оружия. Традиционный альдераанский придворный наряд дочери дает куда больше вариантов спрятать что-то смертоносное. Хотя едва ли. Люк подмигивает сестре, и в руках у близнецов возникает оружие. Ничего себе маскировка. Так и мимо Алых пронесут, поганцы.

— Вот, владыка Плэгас, учитесь у молодежи. Скромненько и функционально. Без вашего выпендрежа.

Ситх только недовольно морщится.

— Владыка? Это значит, что вы… — обращается к нему Люк, но я отвечаю первым.

— Дарт Плэгас Мудрый, учитель императора нашего Дарта Сидиуса.

— Воскрес, зараза. И идет качать права.

— Все не совсем так, как представляется уважаемому Дарту Вейдеру, — лучезарно улыбается лорд.

— Возможно, — не стал возражать я. Но вам следует помнить, что император — продукт жизнедеятельности этого улыбчивого господина.

— Как это? — ахает Люк.

— «Расскажи мне о сильных сторонах своих, и я буду знать, как их обезвредить; расскажи о своем величайшем страхе, и я заставлю тебя встретиться с ним лицом к лицу; расскажи, что ты больше всего ценишь, и я пойму, чего тебя можно лишить; расскажи, чего ты страстно желаешь, и я откажу тебе в этом…» Ничего не напоминает?

— Да Сила с ним! — вдруг поворачивается ко мне Лея. — Что собираешься делать ты?

— Драться, чего же еще.

— За что?

— За мир во всем мире, дружбу между народами и чье-то счастливое детство.

Отшутился, короче. Сказать вслух, про счастье собственных детей вдруг оказалось неловко.