Духовные близнецы (джен)

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

У него на коленях лежит хороший инструмент. Выполненный из незнакомого тёмного дерева, покрытый лаком, с соблюдением всех правил. Это дорогая вещь.

Струны тоже должны были быть хорошими, но их делали без расчёта на духовные практики и потому они не выдержали, когда Шэнь Юань решился на свою безрассудную глупость. Ничего удивительного, что лопнули, когда Цинцю вырвал инструмент из рук брата.

Он придирчиво изучает гуцинь, подаренный Юаню страшим братом. Нужно заменить струны, чтобы на нём снова можно было играть и, может быть, укрепить основу талисманом.

Укрытый одеялом до подбородка Шэнь Юань спит на единственной кровати в комнате и о планах Цзю не подозревает. Он в принципе ещё не знает, что спит в павильоне Цаньцао и рядом с ним уже третий день сидит владыка пика Цинцзин.

Цинцю не знает, как расскажет ему об этом. Он представлял себе этот разговор несколько раз, представлял как скажет:

"Здравствуй, Шэнь Юань. Ты снова в том мире, о котором читал. Нет, это не сон и над тобой больше нет Тёмного небожителя, который будет заставлять тебя делать странные вещи.

Мы перенесли — похитили — тебя и ещё двух детей из твоего мира. Нет, ты не можешь туда вернуться, потому что там ты умрёшь. Ты будешь жить здесь и больше никогда не сможешь увидеть свою семью. Как и дети, которых мы случайно украли, потому что у них нет связи с тем миром, чтобы снова открыть переход. А ещё я твой брат, потому что наши души едины."

С каждым разом это звучало всё глупее и глупее, и на второй день Цинцю перестал выдумывать. Реакция Шэнь Юаня в его мыслях всегда была разной.

Иногда он злился — Цзю бы на его месте разозлился за похищение. И за то, что какой-то проходимец смеет называть себя его братом. Лезет в его семью. Кому вообще нужен такой брат, как Шэнь Цинцю?

Иногда смеялся и не верил — судя по тому что Цинцю видел, когда они были вместе, Юань был сторонником логики, а в его мире нет совершенствования и ци. Так что хорошая шутка, а теперь верните актёров театра назад.

Иногда у него случалось от таких новостей отклонение ци и он умирал. Потому что всё это время держался на чистом упрямстве, но у всего есть свой предел и это — его.

По крайней мере дети, перенесённые вместе с Шэнь Юанем им так и не поверили и уже дважды пытались сбежать. И это при том, что у мальчика до сих пор не зажили его травмы, а девочка была ужасно слаба после болезни.

Цинцю подозревает, что без брата их убедить ни в чём не получится.

— Он всё ещё не проснулся? — в открытом окне появляется Лю Цинге.

Цинцю смиряет его тяжёлым взглядом и прячет руки в рукава, чтобы байчжаньский варвар не видел, как подрагивают пальцы в желании что-нибудь запустить ему в лоб.

"Хочу извиниться и сказать спасибо. Ему я тоже должен."

Сказал ему Лю в первый раз. И с тех пор заходит каждый день.

— Нет, как видишь.

Цинге смотрит на спящего Юаня, хмурится, вид у него задумчивый. При всём своём таланте тактика Цинцю не берётся предполагать, какие мысли бродят в голове Бога войны.

Когда он сказал, что хочет призвать близнеца в этот мир, Лю первым встал и предложил свою помощь. Потом отозвались Цингао и Цинфан. Замешкал, но всё же согласился и Юэ Цинъюань, словно не уверенный до конца.

Остальные подтянулись после недолгих раздумий, решив что будет справедливо и правильно спасти жизнь человека, полгода в одиночку, успешно противостоявшего тёмному небожителю.

Кто-то успел привязаться к Шэнь Юаню, как Вэй Цинвэй и повелительница пика зверей, кто-то решил, что это хороший вызов их способностям. Дольше всех колебался Шан Цинхуа.

Но первым... первым всё равно был Лю Цинге и Цинцю помнит об этом. Поэтому не может послать Владыку пика Байчжань с порога за неуместное любопытство.

К Юаню в конце концов приходит не только он.

— Он не умеет сражаться. — Говорит Цинцю.

Потому что на его памяти Лю Цинге в людях никогда ничего так не волновало, как возможность скрестить с кем-то клинки.

— Научится. — Пожимает плечами тот, продолжал смотреть на Юаня. — Ты же первый и научишь.

Цинцю поджимает губы и не говорит, что это пока ещё под вопросом. Цинцзин действительно подходит Шэнь Юаню больше других пиков, но так же ему найдётся место и на Кусин, и на Цаньцао. Да даже и на Цюндин, с семейной техникой Шэнь разделять сознание на потоки.

Юань, в конце концов, может просто не захотеть учиться на Пике Четырёх искусств.

Когда Юань увидел над собой незнакомый потолок, то первой его мыслью конечно было похищение.

А второй, когда он осторожно скосил глаза и увидел обстановку комнаты — что похитили его какие-то бешеные реконструкторы.

А третьей мыслью было то, что где-то он похожую обстановку видел. Серьезно. Ему казался очень знакомым вот этот потолок с деревянными панелями, покрытыми сложным узором, в котором даже угадывается какой-то смысл. И вот эта ширма с вышивкой белым по белому. И... и вот этот человек, сидящий рядом с его кроватью, одетый так, точно выскочил из дорамы про заклинателей, и отрешенно глядящий куда-то в пространство...

Стоило пошевелиться, как он тут же утратил всю отрешённость и обернулся. Острый взгляд будто придавил на мгновение и смягчился.

— Ты проснулся. — Сказал он ровным голосом, за которым промелькнула и исчезла искра другого чувства. — Не шевелись пока, я позову Цинфана. — Приказал он, и из рукава его широких одежд вырвался и сверкнул во вспышке света тонкий лист бумаги.

"Сянься, блин!" — пронеслась охреневшая мысль в голове.

— Ты... кто? — выдохнул Юань, тут же едва не сгибаясь в приступе кашля.

Горло ободрало сухостью, словно он не пил целую вечность.

— Лежи. — Повторил непонятный... кто? Заклинатель? Фей? Небожитель? По внешности вроде похож... — Ты не помнишь?

Мужчина потянулся к чашке на небольшом столике, помог приподнять голову и напиться свежей воды. И... ой...

Юань вспомнил, где раньше видел это лицо — в зеркале. Он просто не привык видеть себя без очков и в этих струящихся шелках, всех оттенков зелени. Дважды "ой"...

— Где я? — спросил он, уже почти догадываясь.

— На Цаньцао. Помнишь что это такое?

И ещё раз, ой. Или вернее гуй? А человек перед ним...

— Помню... Это у меня такие галлюцинации?

А Система тогда где? В прошлый раз эта тварь сразу появилась. Стоило догадаться, что так просто от него не отстанут.

Попытавшись всё-таки сесть, получил лёгкий тычок в лоб, опрокинувший обратно на подушку. Шёлковый рукав мазнул по щеке.

— Лежи смирно, я сказал. — Шэнь Цинцю сурово нахмурился. — Это не галлюцинация. Хотя, полагаю, ты можешь так считать, после того, что сделал.

— А... что я сделал? — в голове, если честно, царил бардак. — И как я сюда вообще попал?

Может, это розыгрыш? Хотя для пранка слишком подробно. Да и не прижилось подобное в Китае. А ещё, он вроде бы был в больнице. А ещё Цанцао и Цанцюн до этого ему приснились. В коме.

И, ладно, кажется, он узнал, что ци существует на самом деле, и даже что-то пытался делать, но... это же другой мир, да? И... Это же не слетать на Тайвань или там, в Тибет...

В ушах зашумело, а галлюцинация Шэнь Цинцю неожиданно что-то зашипела себе под нос и схватила Юаня за запястье.

— Немедленно перестань!

Вверх по руке побежал горячий поток. Сразу стало легче дышать и думать.

Гм. Это что? Он только что чуть не свалился в искажение ци?

— Шэнь Юань.

Глава Цинцзина буквально зарычал на него, прижав ладонь ко лбу. И вроде бы это должно было напугать, но почему-то даже слегка умилило. Наверное, потому что в такой тесной связке нельзя было не почувствовать чужого беспокойства.

— Для главзла, ты какой-то очень заботливый. — Выдал он, прежде чем подумал.

Главный тактик Цанцюна от такой наглости аж поперхнулся. А потом опустил на него взгляд и посмотрел вдруг... как на малое дитя.

— Пока ты в таком состоянии, наказывать тебя нельзя. Но будь уверен, как только встанешь на ноги, палками и кругами вокруг пика не отделаешься. Не думай, что если мы родственники, я буду относиться к тебе снисходительно.

Вроде угроза, а прозвучало... странно. И, стоп, что?

— А мы родственники? — переспросил Юань, смотря на него сверху вниз.

Столько глупых вопросов за раз наверняка довели бы и святого, но Шэнь Цинцю только тяжело вздыхает и продолжает вливать в него ци.

— Родственники. Близнецы.

Это что, выходит, Юань теперь попал в какой-то фанфик?

Прежде, чем с языка срывается очередной ворох глупостей, в комнату быстрым шагом заходит ещё один заклинатель в таких же летящих одеждах, но другого цвета. Окидывает их странную композицию взглядом и кивает.

— Шэнь-шисюн, молодой господин Шэнь.

И вокруг Юаня начинается стремительная, но организованная суета. Ему позволяют сесть, трогают запястье, поят какими-то снадобьями — то кислыми, как мятный лимон, то сладко-терпкими, как кленовый ликёр. Что-то спрашивают, — и у него даже получается ответить, — ещё раз трогают запястье, от которого словно колючий ёж пробегает по телу.

Под конец, в голове достаточно проясняется, чтобы, наконец вспомнить и последний приступ, и внезапное понимание глубины своей проблемы, и решение не ждать и не мучаться, и вспышку света, и зелёные глаза...

— Так. — Произносит он, делая глубокий вдох. — Достопочтенные бессмертные заклинатели, не могли бы вы мне объяснить, что здесь происходит? Желательно с самого начала.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 24-32), Духовные близнецы (часть 22), Тень (часть 1-11), Два пламени (часть 1-5). Ссылка в профиле.