Духовные близнецы (джен)

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Они были похожи.

Он понял это только через несколько дней, после пробуждения, что простительно. Во-первых, не каждый день приходишь в себя в теле бессмертного культиватора из дрянного порно-гаремника, насмерть поперхнувшись б_у_л_о_ч_к_о_й от злости. Во-вторых, в древнем Китае, даже у мастеров заклинателей, довольно туго с зеркалами.

Это не говоря уже о наличии в голове электронного ментора, назвавшегося Системой и перспективы медленной и мучительной смерти в недалеком будущем.

Так что, когда на третий день глубокого шока и судорожных попыток осознать происходящее, Юань обнаружил в одном из цянькуней главы Цинцзина небольшое, в пол ладони, зеркало в деревянной оправе, он не сразу понял, что именно видит. А видел он странное, на его взгляд.

Не то что бы он так часто смотрел в зеркало дома, но уж не признать свое лицо, с поправкой на идеальное состояние условного небожителя, не смог бы. Шэнь Цинцю выглядел как его собственное отражение или отлучённый в младенчестве близнец.

Система, которой он от удивления задал вопрос, посоветовала не заморачиваться, сославшись на порядок континуума и прочую, заумную хрень от метафизики. После чего тут же выдала задание провести урок у младших учеников и не выдать в себе переселенца.

Благо хоть высшее образование позволяло проводить литературный разбор любого произведения, а не только многотомника скатившегося в сплошное па-па-па.

Однако всё равно, всю следующую неделю Система выдавала рандомные квесты, штрафуя за любое действие, хоть немного отходящие от характера оригинала. Оставалось только зубами скрипеть и подчиняться.

Происходящее резко напомнило эпизод с похищением в детстве, когда конкуренты отца выкрали его из-под носа семейного водителя. Тогда всё закончилось хорошо только чудом, но курсы на подобный случай родители заставили пройти их всех.

И охрану приставили посерьёзней…

Иронично, что переселение в иной мир под контролем неведомой сущности воспринимается как приставленный к горлу нож, с целью выкупа. Только в этот раз не будет отдела по борьбе с организованной преступностью, который его вытащит. Решать проблемы придётся самому.

Система приложила много сил, чтобы он забыл свой мимолетный вопрос, но именно потому сколько было сделано, Юань его не забыл и невнятным объяснением не удовлетворился.

Мозги у него работали хорошо. Всё же, обучался он наравне с братьями и не пошёл в семейный бизнес только из-за слабого здоровья. Лишь поставленный диагноз, ставший приговором, не позволил жить полной жизнью.

Шэнь Юань был третьим сыном семьи Шэнь. Сыном главы одной из крупнейших цифровых компаний. Обеспеченным, слегка избалованным молодым человеком, проводившим жизнь погруженным в книги и новеллы, выискивая нестыковки и дыры в сюжете.

Но ровно с тем же успехом, он мог применить эти умения в жизни.

И прогибаться под электронную хрень непонятного происхождения он не собирался. Как и верить ей, даже на цунь.

Предчувствие чего-то нехорошего и отвратительного лично для него, не отпускало с самого пробуждения. А предчувствиям своим Юань верил.

Одно дело, когда читаешь о похождениях злобного злодея, затравившего молодое дарование, в романе среднего пошиба с претензией на историческую достоверность. И совсем другое, когда слегка карикатурная картинка оказывается реальностью.

Вообще книга ему нравилась. Мир был удивительным, животные и фауна по-настоящему фантастическими — даже если половина из них вызывала отклонения в организме, являлась афродизиаками, ядами и прочей, не самой приятной дрянью, для излечения от которой, требовалось секс различного вида и поз. В этом была своя изюминка.

Но сейчас он был среди живых людей, а не среди картонных персонажей.

Проблема была даже не в том, что он попал в тело Шэнь Цинцю, перед которым маячило отнюдь не радостное будущее. Это, рассудил он, в конце концов поправимо. Предупреждён, значит, можешь подготовиться.

Проблема крылась в ситуации в целом.

Почему он попал в этот мир? Почему именно в этого человека? Только ли от того, что с жаром требовал его расчленения и кастрации едва ли не под каждой главой?

Так требовать смерти ублюдочной картинки, твёрдо осознавая выдумку персонажа, это одно, а относиться так к живому человеку, каким бы сложным ни был его характер, это совсем другое. Книга есть книга.

Юань и читал-то весь этот бред для души, чтобы насладиться атмосферой и стравить пар на интернет-форуме. А не для того, чтобы поиздеваться над тем, кого там описали!

Он кое-что понимал в истории и традициях, чтобы сомневаться в безумии, описанном Самолётом_пронзающим_небеса. Хорошее образование позволяло тыкать носом нерадивого автора в ошибки и нестыковки, даже если речь шла о мире фантастических культиваторов.

В реальности, даже с поправкой на бессмертных заклинателей, так быть не могло. Настоящие, живые люди так себя не ведут!

Пиковый Лорд, второй по значимости горной вершины, крупной секты подобно Цанцюн, не стал бы травить обычного мальчишку, цапаться со своими боевыми братьями на пустом месте и совращать собственных учениц. Не так, чтобы ходили слухи, не так, чтобы можно было бросить открытые обвинения. Кто угодно, но не человек, отвечающий за тактику!

Юаню страшно не хватало информации.

Обмануть то, что живёт в твоей голове сложно, то что намного могущественнее тебя, тем более. И всё же он умел кое-что, что не раз выручало в сложных ситуациях. Иногда, когда у домашних случался аврал и использовать приходилось всех.

Он умел думать, не оформляя мысли в чётко выраженные выводы. Более того, он умел думать в двух направлениях сразу. И объединять эти два умения он тоже умел.

Дома, в другом мире и жизни, надолго соединить все три навыка удавалось плохо. Голова начинала болеть уже через пятнадцать минут, но здесь, находясь в теле мастера-культиватора, получалось и легче, и дольше.

Спасибо настоящему Шэнь Цинцю за его старания и навыки. Вероятно, если бы не его уровень, задуманное, оформившееся неясным порывом в первые часы появления в этом мире, не удалось даже на половину.

Ушло почти три месяца, чтобы понять несколько фактов.

Во-первых. Система не слышит второй поток мыслей, даже если он начинает рассматривать варианты устранения главного героя в особо резкой форме. Юань проверял.

Во-вторых. Система активно присутствует в его голове только в тех случаях, когда рядом находится Ло Бинхе, а также другие Пиковые лорды и известные персонажи. Будь то Нинъин или Мин Фань. Однако, во втором случае, патронаж неглубокий — чем увереннее он себя чувствует в присутствии посторонних, тем меньше внимания уделяет Система.

В-третьих, если её не звать, Система, опять же, появляется и выдаёт задания только тогда, когда задеваются интересы протагониста.

Так что, можно смело утверждать, что Система заинтересована в благополучии будущего Небесного демона. И вряд ли остановится, если её не остановить капитально. А шансы на это, если и есть, то крайне малы.

Если и ломать чужие планы об колено, то так, чтобы восстановить и исправить ничего было нельзя.

К сожалению или счастью, Юань слишком человек своего времени. Обыватель и, по сравнению с местными, даже размазня. По-настоящему рассматривать вариант с убийством подростка, который никому ещё ничего не сделал, он не мог.

Однако появление у себя этой мысли, отметил.

Жаль, что нельзя было попросить помощи. Даже, если Юань залётный дух, попавший в тело Шэнь Цинцю волею то ли рандома, то ли безжалостного ментора, он не отказался бы от изгнания, если бы это гарантированно вернуло настоящего владельца тела на законное место. Да, возможно, дома он умер и, либо вернётся в труп, либо не вернётся вообще. Но и без такого “посмертного приключения”, жить Юаню оставалось всего пару лет — болезнь была безжалостна и неизлечима. Никакое лечение не помогало. Врачи только руками разводили.

А раз так, он не желал продлять свою жизнь за счёт кого-то другого.

К сожалению, именно в этом случае, Система бдила особенно пристально. Так что крутиться придётся самому.

Это ничего. Юань упрямый. Он справится.

Определиться бы только с какой стороны подходить.

Если смотреть логически, то помимо выданной Системой задачи “улучшить сюжет”, у него есть два обозримых вопроса, заданных самому себе: можно ли от Системы избавиться и почему они с настоящим Цинцю так похожи?

Первый вопрос имеет смысл разбить на составляющие: что она такое в принципе и как работает?

Каким образом это нечто влияет на него самого и можно ли это влияние отследить, вычислить и пресечь? Можно ли её вообще как-то заметить, если именно она ответственна за то, что его не смогли отличить от настоящего Лорда пика Цинцзин?

Как бы Юань ни старался, а какие-то вопросы у боевых братьев к нему всё же возникли, потому что на пик Ваньцзянь его приглашали и Вэй Цинвэй знаменитым мечом хвастался. Пользуясь его “амнезией”, даже предложил на него посмотреть. Как и следовало ожидать Хунцзин в ножнах не шелохнулся и как злого духа его не определил.

Что логично — Юань скорее заблудшая душа. Но ведь и обычные призраки под это определение подходят, а на них меч, как ему сказали, тоже реагирует.

Из этого следует несколько предположений: либо, Система защищает его от обнаружения какими-то своими методами; либо, Хунцзин реагирует не на всё, и Юань попал в тот крошечный процент, который не воспринимается мечом враждебно; либо… нынешнее существование Шэнь Цинцю не отличается от того, что было раньше.

Первое утверждение нельзя достоверно проверить — что-то подсказывает, что Система соврёт, не дорого возьмёт. Она легко может приписать себе лавры защитницы переселенца от обнаружения и пригрозить в случае чего эту защиту снять.

Второе, требовало уточнений. Чем Юань на месте и занялся, коль уж собрат по ордену был так любезен, что пригласил. Для Системы сработала отмазка в виде восторженного отаку, дорвавшегося до оригинального мерча.

Под конец расспросов, Цинвэй, кажется, не знал что ему делать — радоваться, что его шиди проявляет такой нешуточный интерес, или пытаться сбежать. Вопросы Цинцю задавал по делу и много, наводя на интересные мысли, которые просто таки требовали проверки в кузне, но со стороны это больше походило на допрос.

Ну, а третий вывод… третий подводил Юаня ко второму вопросу, поставленному перед самим собой. Почему же они с горным лордом оказались настолько похожи?

Тут уж душа начитанного читателя могла развернуться на полную. Идей и вариантов так много, что Юань не знал, какое проверять первым. И как.

Возможно, Система не солгала и это просто совпадение. Мало ли на свете людей, даже в родном мире Юаня встречались двойники за десяток тысяч километров или вовсе на другом конце света.

Возможно, у них одна душа, что подтверждает Хунцзин. И Шэнь Юань, и Шэнь Цинцю являются одним человеком, который после искажения ци вспомнил то, кем был до рождения. Теория параллельных миров, где каждая книга или фильм есть отражение реально существующей реальности, просто где-то очень далеко.

И тогда это не автор дурак и извращенец, а талант ясновидящего, который увидел многое, но не всё.

Возможно…

Гадать можно до посинения и не приблизиться к верному ответу ни на цунь. У Юаня на это нет времени. Сюжет не стоит на месте и даже если он старается стать для Ло Бинхе Требовательным, но Справедливым Учителем, приближаются “испытания” и, как минимум, нападение демонов и знакомство ученика с демоном снов Менмо. И вряд ли получится его не допустить.

Хорошо ещё, что из всех боевых братьев особенное внимание к Юаню проявляют только глава школы и лорд пика целителей. И если со вторым всё понятно, то с первым можно только устало вздыхать.

Честно говоря, ему совсем не хочется влезать в чужие отношения и немного совестно, что Юэ Цинъюань принимает его за близкого человека. Обманывать того, кто так искренне о тебе заботится, неприятно. Словно урывать тепло, предназначенное не тебе. Словно вор.

…хотя он и есть вор, наверное. Тело то принадлежит не ему…

Но Юань благодарен даже за такое. Чашка чая и коробочка сладостей — маленькие радости и возможность выдохнуть, даже если Система требует цедить слова сквозь зубы и смотреть с холодом ветров поздней осени.

Хотя бы ради этого человека, стоит пытаться вернуть настоящего Шэнь Цинцю.

И Юань попытается.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 16-27), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 1-11), Тень (часть 1). Ссылка в профиле

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Знакомство с Хунцзином и пара бесед с мастером Ваньцзянь подкинули идей, которые Юань решил проверить при первой же возможности. Было бы неплохо ещё поговорить с Гао Цингао, но адепты пика аскетов редко появлялись на других вершинах, да и Система могла что-то заподозрить. Нужна была причина повесомее.

Приходилось довольствоваться малым.

В частности, гипотезой, что лишние элементы рядом с душой можно заметить с помощью печатей и талисманов.

То, что электронная дрянь со способностью небожителя элемент лишний, Юань не сомневался. Логика подсказывала, что в нормальных условиях, даже если человека угораздило переродиться во взрослом теле, надзиратель ему не полагается. Даже в европейской концепции хранителей души — хранители не занимались указанием того, что подопечному следует и не следует делать.

Даже в случае “великих миссий” такой плотный контроль обычно отсутствует. Что уж говорить о классических концепциях перерождения.

Второй поток сознания очень выручал, помогая прикидывать варианты создания нужной печати, хотя даже с головой заклинателя держать его сутками на пролёт было сложно. Не говоря уже о попытках незаметно воплотить план в реальности.

Когда заканчивались силы, Юань садился за вэйцы. Играть его научил отец, считавший бизнес тем же полем боя и, проводя параллели, с удовольствием отражал его на доске.

Именно сидя за доской, Юань впервые заметил… не присутствие, но тень кого-то в своей голове.

Словно чужой силуэт промелькнул и исчез за плотной шелковой занавесью... или скорее, стеной из мутного стекла. Словно чужая мысль плеснула, как рыба, на глади озера абсолютного сосредоточения.

И впервые за время, проведенное в новом теле (пусть даже здоровом и сильном настолько, каким никогда не бывало его собственное) он по-настоящему почувствовал радость и покой.

Быстро сменившиеся прежним сосредоточением. Теперь у него была надежда — и эту надежду следовало беречь. Кто знает, не заметит ли Система то, что заметил он? Пока, правда, не заметила, но лучше быть поосторожнее…

План вырисовывался мутный. Ему пришлось посетить пик Артефактов по надуманной причине в виде исследований для боевых братьев и пустого любопытства для Системы. Спасло умение придумывать отмазки для темы изучения, приобретённое в институте.

Система поверила. Или сделала вид.

Юань всё больше склонялся к мысли, что любую печать или талисман, который он будет применять, придётся строить с нуля, в несколько ходов и так, чтобы в рабочую модель он сложился в последний момент. Вот мелко нарезан лук, а в холодильнике лежат яблоки, на сковородке куриное филе и доставка принесёт варёные яйца и сыр — всё вместе будет салат, но лук резали для ужина, а курица сначала варилась для бульона. Что вы, никакого салата, и на сыр у меня аллергия.

Он понятия не имел, как всё это реализовать, но целенаправленно собирал нужные элементы по "коробочкам".

В какой-то момент, под предлогом того, что ученикам не хватает дисциплины, всё-таки удалось посетить Кусин и побеседовать с Гао Цингао о духовной чистоте и аскезе, ненавязчиво выведя на разговор об очищающих от скверны талисманах.

Предположительно, Юань мог создать что-то, что очистит тело Цинцю от всего наносного и, так как настоящий владелец тела имеет с ним наилучшую связь, всё "чужое" вышвырнет вон далеко и надолго, приложив сверху праведной ци, и может быть даже уничтожив чужака.

Он, наверное, неправильный попаданец, раз совершенно серьёзно рассматривает возможность самоубийства ради оригинала, но Юань ещё после диагноза решил, что никто и никогда не будет расплачиваться за его жизнь своей.

Нужно только подумать, хорошо подумать, как собрать этот талисман, не привлекая ничьего внимания.

А лучше помедитировать.

Эта неожиданная мысль пришла в голову вечером, после очередного урока у младших учеников. Ему снова едва удалось избежать прилипчивого Ло Бинхе — чем дальше, тем лучше он понимал настоящего Цинцю, звавшего мальчика зверёнышем. Неопрятный, заброшенный, он словно специально делал ошибки, чтобы учитель поправил, не хотел следить за собой и даже после приглашения мастеров с Цаньцао с уроком о важности гигиены, не сделал нужных выводов.

На попытку прямо сказать ученику, что ему нужно быть опрятнее, Система выдала штраф за ООС и предложила показать герою как за собой ухаживать. То есть помочь ему помыться.

Каким образом удалось не выпустить на передний план мыслей раздражение и злость, Юань не знал. Пришлось придумать работу старшим ученикам и загнать всех младших в озеро. И не думать о палках, которые Ло Бинхе полностью заслужил.

С этим было нужно что-то делать и делать быстро. Мысль о пещерах Линси и медитации вынырнули сами собой.

Эти пещеры, по канону судя, были идеальным местом для медитаций — хотя и достаточно опасным из-за концентрации природной ци, а потому пускали туда только культиваторов уровня мастера и выше. Юань не знал, бывал ли там прежний хозяин тела, и если бывал, то сколько времени проводил, — но расспрашивать собратьев опасался из-за Системы.

Оставались только канонные сведения о том, что все-таки бывал — и там же убил главу пика Байчжань, которого Юань уже пару раз встречал, мимоходом отметив исключительную даже для культиватора красоту...

И удивительную вздорность нрава. Вот честное слово, будто не возвышенный и благородный культиватор, а озабоченный подросток, который не в силах пройти мимо красивой девушки и не свистнуть вслед.

Так и Лю Цингэ, кажется, не в состоянии был пройти мимо Шэнь Цинцю, просто обменявшись вежливыми кивками. Обязательно надо было демонстративно презрительно скривиться и процедить сквозь зубы: "развратник!"

Юань в принципе не чувствовал какой-то особой обиды, понимая, что это относится не к нему. Его самого это скорее забавляло -особенно, когда он нашел новую тактику, смотреть на главу Байчжаня с изумленным видом, широко раскрыв глаза, подняв брови и немного округлив рот. От этого бог войны краснел, пыхтел, как закипающий чайник, и уходил, видимо, чинить порванный шаблон...

...Вот гуй! Он же по канону должен будет его убить!

Нехорошо как-то.

Хм. А можно ли как-то это этого избежать? Вот ту же миссию с Кожеделом удалось скинуть на Пик Зверей, отметив, что по описанию, погибшие похожи на жертв шёлкового шкуродёра — мерзкого демонического паука, чья паутина тем не менее, ценна своей крепостью и при воздействии ци, становится прочнее любых доспехов.

Стоило только об этом упомянуть и ловчие умчались в страдающую деревеньку вперёд собственных мечей.

Юань поймал очередной штраф, едва не обнуливший его счёт, но ни Ло Бинхе, ни Нинъин на задание не попали. Чтобы пополнить баллы, потом пришлось провести пять лишних занятий с набором главного героя и пару раз поправить ему стойку.

Сердечки в глазах мальчишки ему в ночи потом мерещились. Спасите Небожители, что с этим ребёнком?!

Каждый раз встречаясь с ним взглядами или чувствуя на себе его внимание, Юаня едва не передёргивает, словно липкими пальцами по голой коже ведут. Гадость!

С Лю Цинге проще — его дразнить хотя бы весело.

Но, вообще, действительно ли его убил настоящий лорд Цинцзина?

Разбираясь в бумагах тактика школы, Юань не редко замечал его язвительные комментарии в записях. "Варвара Байчжаня" Шэнь Цинцю высмеивал со смаком, ехидно и ярко. От некоторых ремарок хотелось смеяться даже незнакомому с ним гостю из иного мира.

Они скорее были... "заклятыми друзьями". Лю Цинге "дёргал за косички" собрата по ордену, а тот на него шипел, как дворовый кот, но гордо продолжал позволять себя теребить.

Да и вообще, отношения между главами пиков были... ну, не то что бы отличны от того, что показали в романе, но и не настолько... утрированы. Притирались друг к другу, ругались, но не зло. Каждый получал удовольствие от своих игр и масок. Может быть, конечно, Юаню так только казалось, но они были довольно забавными, эти взрослые люди, пытающиеся выглядеть "неправильно". Возможно, всё это были внешние маски, которые они все по незнанию обернули против боевой семьи, слишком рано лишившись Наставников?

После боя с Таньлан-цзюнем многие заклинатели погибли, оставив преемников неподготовленными. Со стороны они и вовсе могли казаться разобщённой сворой, но они не были врагами друг другу.

А значит, и причин убивать Лю Цинге у Шэнь Цинцю не было.

Тем более — так убивать, фактически подставляя самого себя!

Идиотизм описанной в каноне ситуации вызвал желание закрыть лицо обеими руками. А судя по тому, что он успел узнать, его двойник не был идиотом. Впрочем, даже умные люди порой совершают глупости... но не в таком же масштабе!

Впору поверить, что канон написан даже не со стороны Ло Бинхэ, а со стороны обиженной девицы, чьих прелестей когда-то не оценил глава Цинцзина.

Гадать было бессмысленно. Из-за чего могли насмерть сцепиться главы пиков, да ещё и так, чтобы победителем вышел не физический культиватор, известный всем как Бог Войны, а духовный книжник со слабым культивированием, значения не имело. Важен был результат, которого хотелось бы избежать.

У Юаня хоть и оставались рефлексы прошлого владельца тела, не было его опыта. Знания по самообороне из родного мира, тоже вряд ли помогут против человека способного и без меча положить отряд солдат.

По хорошему, им вообще бы не пересекаться в пещерах, но Цинге сидел в Линси уже не первый месяц, и когда собирался выходить не ясно. Мало ли, может он до Собрания Бессмертных сидеть думал!

Просидев в раздумьях несколько ночей, Юань почти отчаялся, когда его наконец осенило.

Зачем мучиться и думать, как сражаться, если можно не сражаться?

Всем в Цанцюн известно, что Шэнь Цинцю страдает отклонениями ци, словно смертный насморком. В обычное время для него это было почти безопасно, но вот в Линси, упусти он контроль, может и погибнуть. Так что ничто не мешает ему отправиться на Цаньцао и попросить у Му-шиди какой-нибудь транквилизатор, который вырубит заклинателя, тем самым немного успокоив буйствующие энергии в теле.

Даже если они с Цинге сцепятся, без сознания убивать друг друга будет сложно!

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 16-27), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 1-11), Тень (часть 1-2). Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Му Цинфан его визиту и просьбе если и удивился, профессионально сделал вид, что нет. Настоящий Шэнь Цинцю от врачей бегал не меньше, чем глава Байчжаня и обычно приходил к лекарям совсем уж в крайних случаях. Юань знал лучше, и по возможности от адептов Цяньцао старался не шарахаться, хотя дома он уже устать от них успел. Семья всё ещё надеялась, что удастся выйти в ремиссию…

Как бы там ни было, настойка с нужными свойствами у Му-шиди нашлась, и её, в случае необходимости, даже не надо было пить. Достаточно пролить пару капель на кожу. Глава лекарей был очень тронут благоразумием своего шиди, но предупредил, что часто применять снадобье не стоит, ибо после — заклинатель становится излишне умиротворен и меланхоличен.

Короче, мощный транквилизатор, решил для себя Юань. Кивнул, спрятался за веером, до чего же удобная штука, оказывается! И степенно отправился в пещеры Линси.

Каких трудов ему стоило не бежать, знает только он сам.

Местечко и правда было удивительным. Несмотря на то, что пещеры были именно пещерами, дышалось в них удивительно легко. Здесь было сухо и никакие сталагмиты со сталактитами не свешивались ни сверху, ни снизу. Своды и стены смыкались над головой, разветвлялись, словно лабиринт и напоминали один из пещерных монастырей, с выдолбленными в скалах кельями, ступениями, ответвлениями и пологими переходами.

В пещерах отсутствовал источник света, но вместо кромешной темноты, в них царил приятный полумрак, словно где-то были расставлены свечи и мягко мерцали огоньки. Залюбовавшемуся Юаню даже показалось, что это сами камни излучают свет.

Он вдохнул полной грудью, наслаждаясь гармонией места. Сердцебиение замедлилось, дыхание выровнялось. Провалиться в медитацию вышло легко и без усилий, как шагнуть в прохладные воды озера. Ци текла вокруг и насквозь..

Перед глазами собирались линии, ещё не оформленные, ещё даже не талисман или печать, только компоненты, составные части, подобно… триде рисунку, суть которого станет понятной только под определённым углом. Всё, что Юань прочитал и просмотрел по очищающим практикам, талисманам изгнания, защиты и уничтожения искажённого, складывалось в систему связей и паутину линий.

Теперь он мог представить… придумать, как заставить что-то такое работать, даже если речь пойдёт о разновидности небожителя…

Из медитации его вырвал нечеловеческий вой где-то поблизости.

"ООС! ООС!" — верещала Система, пока он пробирался по пещерам в сторону источника воя. — "Шэнь Цинцю не бросит собрата!"

Юань морщился от ввинчивающегося в уши электронного визга, но все равно улыбался. Очередная тренировка "думай одно, делай другое" проходила отлично — теперь уже не чисто теоретически, а при непосредственном присутствии... поэтому он оборвал поток панических мыслей в стиле "ужас-ужас, он-меня-убьет, надо-бежать", и сменил их мрачной решимостью с примесью страха.

Поворот, поворот, ещё один... Он вылетел на Лю Цинге, едва не споткнувшись и лишь чудом увернувшись от брызнувшего осколками камня. Глава Байчжаня ревел диким зверем, ци бесилась вокруг и внутри него, а лицо и белые одежды на груди заливала кровь.

В мыслях молнией пронеслась матерная тирада и Юаню снова пришлось уворачиваться, но на этот раз от сверкнувшего в воздухе меча. Бог Войны его заметил.

Времени думать не было совершенно. Юань сунул руку в рукав, вытаскивая из кармашка настой Му Цинфана, скрутил круглую пробку и поднырнув под руку бушующему боевому брату, не глядя плеснул в лицо зеленоватый настой. Каменный кулак врезался в живот, выбивая дух и отбрасывая к противоположной стене. В спине что-то хрустнуло.

— Ух!..

Он стёк на пол, лишь рефлексами чужого тела тут же оказываясь на ногах, пошатнулся, готовый к новому удару, но... было уже не нужно. Лю Цинге замер, закаменев каждой мышцей, а потом рухнул, как подрубленный.

Юань тупо моргнул, уставившись на в раз отрубившегося заклинателя, не веря и не до конца понимая, как выжил. Целое мгновение, растянувшееся в вечность, в голове было абсолютно пусто и столь же тихо.

А следом Система взорвалась фанфарами поздравления и начисления баллов.

"Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем! Важные вещи следует говорить трижды! Вы спасли..."

Пока электронная гадость что-то там щебетала, блаженно подкидывая статусы, его скрутило запоздалой болью в рёбрах и отбитой спине. Юань стёк по стене рядом с Цинге, пытаясь продышаться.

Он не питал иллюзий в отношении других заклинателей и их способностей, в открытом бою или прямом столкновении ему крышка. Он может придумать десяток ложных ходов и полдесятка ловушек, но он не настоящий Шэнь Цинцю, у которого все бумаги с донесениями расписаны в действиях и решениями всевозможных проблем.

Настоящий, к тому же, кажется, так ни разу и не победил без уловок. Не будь Бог Войны в помутнении, здесь бы Юань и лёг. А не будь у него настоя Му Цинфана...

Он обессиленно откинулся на стену, прижимаясь к прохладе камня затылком и зажмурился. Уф. Теперь понятно, что произошло в реальности романа. Цинцю не смог бы погасить такое сильное искажение у брата по ордену. Это со своими он справлялся когда хуже, когда лучше, но вот передавить чужое...

Тут сил нужно не меньше, чем у сорвавшегося заклинателя, а то и больше.

Цинге же, общепризнанно сильнее не только Пикового лорда Цинцзин, но и многих других. По чистой силе, наверное, второй после чжанмэнь-шисюна.

Цинцю мог попытаться, — не зря же Система верещала, что тот не бросит, — однако вряд ли бы справился.

"Верно, пользователь!" — надзирательница осыпала его смайликами и виртуальными конфети. — "Эта Система очень рада, что хост дошёл до всего сам!"

Зараза, она ещё и ехидничает!

Что ж, подтверждение того, что отношения между пиковыми лордами это нечто больше, чем было показано в романе Самолёта, можно считать окончательно полученным. Что и понятно, история с колодцем, где будущий злодей попытался убить соученика, произошла ещё при прошлом поколении и об этом не стеснялись говорить.

Сянься сяньсей, но даже тут Наставники не оставили бы дело без разбирательства. Никто бы не стал держать в ордене потенциального убийцу своих же, если прецедент уже был. Тут бы даже связи Юэ Цинъюаня не помогли.

"Всё правильно, пользователь!" — кажется, от облегчения он стал думать слишком громко. — "Прошлое поколение Лордов Цанцюн провело расследование и пришло к выводу, что ученик Лю, неправильно понял ученика Цзю. Но в воспитательных целях оставили всё как есть, чтобы боевые братья сами могли разрешить возникший конфликт."

"То есть, Цинге знал, что он не пытался его убить?"- спросил он из любопытства, раз уж Система расщедрилась на информацию.

"Лю Цинге догадался, что мог чего-то не заметить и признал, что если бы Шэнь Цинцю действительно хотел его убить, он бы не промахнулся. Однако уточнять и спрашивать не стал, ожидая, что тот сам расскажет и объяснит."

Чего глава Цинцзина конечно же не сделал.

Юань испытал сильное желание пнуть лежащего рядом Бога Войны. Да и Цинцю отвесить подзатыльника. С людьми надо раз-го-ва-ри-вать!

Но сил пока хватало только на то, чтобы смотреть, как опускается и поднимается грудь в некогда белоснежных, а теперь окровавленных одеждах. Живой. Остальное поправимо.

Интересно ещё, что так могло вывести из себя этого придурка. Об идеальном совершенствовании и великолепной праведности главы Байчжаня чуть ли не легенды ходят.

Хотя неважно.

Искажения ци бывают у всех, и какие сердечные демоны довели до этого Бога Войны, уже не имеет значения. Главное, что никто никого не убил и не убился.

Юань глубоко вдохнул и выдохнул, встряхнулся, настраиваясь на нужный лад и аккуратно разделил слившийся в один поток мысли. Первый, погромче и поотчётливее, второй пока только образами. Первый о насущном, второй ни о чём.

Нужно вытащить из пещер Цинге и дотащить его до Цаньцао. Пусть там с ним разбираются. А то, пока он в Линси, его ещё раз накрыть может, несмотря на транквилизатор.

Осторожно ощупав рёбра и убедившись, что ничего критичного ему не сломали, Юань поднялся на ноги. Ци защитила от страшного удара, сведя на нет почти вдвое, а ушибы и синяки быстро сошли благодаря внутренней циркуляции.

Всё-таки, заклинатели удивительные! Дома он после такого может быть даже и не встал.

Позволив себе капельку зависти к бессмертным культиваторам, которую даже не стал прятать от Системы, он наклонился, собираясь поднять своего временного шиди на руки. И едва не уронил обратно, когда тот внезапно открыл затуманенные глаза и слегка пьяно выдохнул:

— И всё таки, ты хороший. Я так и знал.

После чего благополучно отрубился снова.

Вот ведь!..

— Байчжаньский варвар! — ругнулся Юань.

"Поздравляем! Вам начислено 30 баллов за соответствие характеру персонажа!"

Ну... теперь он понимает его немного больше.

И опять же, хорошо быть культиватором. В своём теле Юань взрослого мужчину никуда бы не дотащил, максимум поднять на полминуты смог бы. Лю Цинге, как и все совершенствующиеся, был, конечно, стройным, но всё это были мышцы, кости и жилы. Ещё и нести неудобно.

При том, что Шэнь Цинцю был духовным культивирующим, Юань поднял Цинге почти без усилий и с минимальным применением ци. Вот теперь он завидует, официально.

И только по выходу из пещер, он понял, что о чём-то забыл. Система напомнила.

"Вам добавлен новый квест: Защитите Цанцюн от нашествия демонов!

Награда: 1500 баллов.

Штраф за невыполнение: 5000 баллов.

Обязательный пункт к выполнению: Ло Бинхе должен принять участие в противостоянии с демонами!"

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 16-27), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 1-12), Тень (часть 1-2). Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Если что-то может пойти не так, то оно пойдёт. Юань затупил на сообщение Системы на целую минуту. На миг возникло предательское желание накрыться простынкой и притвориться мёртвым.

Потом где-то в отдалении грохнул взрыв и в небо поднялся столб чёрного, жирного дыма. Как раз со стороны входа на Цюндин и тупить стало резко некогда.

Все проблемы следует решать по мере поступления. Глубоко вздохнув, он осторожно опустил Цинге у входа в пещеры и задумался, быстро прогоняя возможности.

Возвращать его в пещеры ни в коем случае нельзя. Если он проснётся и у него случиться ещё одно искажение — умрёт.

Оставить рядом с пещерами без сознаний нельзя, кто знает, куда доберутся демоны. Из-за фона природной ци, пещеры Линси непроходимы для них только внутри. Снаружи демоны могут творить что угодно и никто их не остановит.

Забросить его на Цяньцао он не успеет, а брать с собой в бой бессознательную тушку и того глупее. Юань поджал губы. Оставался только один вариант, самый глупый и дурацкий, но в условиях ситуации может и прокатить.

Лю Цинге физический культиватор с уклоном в чистый ян, основой его совершенствования и обучения всегда были боль и превозмогание. Это относится как к травмам, так и к ядам. К лекарствам в том числе. Ци у него уже успокоилась, миновав порог искажения, так что разбудить его должно быть безопасно.

Даже под транквилизатором, глава Байчжаня, прославившийся своим игнорированием влияния всяких травок "трахнись-или-умри" не будет беззащитен. Такого его, оставить возле пещер можно без страха, что спящего воина кто-нибудь сожрёт.

Собрав ци, Юань схватил Лю за плечо, окатывая энергией, как ледяной водой из ведра.

— Подъём!

Бог Войны дёрнулся, подскакивая и тут же пьяно заваливаясь на бок.

— Что?.. Цинцю!?.

Юань не стал тратить время на препирательства.

— Тихо! На Цанцюн напали. Я это решу. Призови меч. Сиди тут. Как очухаешься достаточно, иди к Му Цинфану. Всё.

И резко поднявшись на ноги, бросил под ноги Сюя, вставая на лезвие.

— Стой!..

Собрат по ордену ещё пытался что-то сказать, но его немилосердно вело, так что на ноги он подняться не смог. Лететь на мече в ближайшее время у него не получится, но бодрствующим он придёт в себя быстрее, чем спящим. Демоны, если сюда и доберутся, то не раньше, чем через полчаса, за это время Цинге очухается достаточно, чтобы отбиться от большей части пушечного мяса, приведённого Ша Хуалин на убой.

Единственные, кого следует по-настоящему опасаться, это она сама и три демонических старейшины, если Юань правильно помнит. Больше в нападении никто серьёзный не участвует.

Осталось придумать, как победить. Или хотя бы не сдохнуть.

Если учесть, что на его счету всего три с копейками тысячи баллов, штраф его убьёт. Поэтому придётся и школу отбить, и Ло Бинхе позволить показать себя в бою.

При том, что в арсенале у него всего десяток выученных печатей, знаменитая техника Цинцю цветов и листьев и Сюя, положение могло быть хуже. Но поскольку он сейчас почти единственный, ближайший боеспособный лорд в секте, лучше тоже могло бы быть!

Глава школы очень не вовремя отравился на собрание орденов, посвящённых Собранию Бессмертных, вместе с Ци Цинци. Дуань Цинцзе на охоте вместе с учениками, главы Аньдин, Цяньцао и Цзуйсянь не бойцы и вступят в сражение лишь в самой скверной ситуации. От провидцев Чжицзи тоже толку мало. А Сюй Цинли третий месяц в затворе.

Технически ещё остаются Гао Цингао, как глава Кусин и Вэй Цинвэй, но на что способен первый, толком неизвестно, а второго из глубин кузниц ещё дозовись. Демоны пол школы разнести успеют, пока он примчится с Хунцзином.

Юань нёсся сквозь облака, стараясь не думать о том, что из-за творческой отмазки от дела с Кожеделом, ещё ни разу не видел демонов. О том, как будет их убивать и сможет ли вообще это сделать, если они будут похожи на людей, тоже.

Он успевает вовремя. Как раз к тому моменту, когда группа учеников Цинцзина столкнулась с Ша Хуалин. И по закону жанра, — Гуаньинь, спасибо! — Ло Бинхе среди них. Действительно, где ещё быть главному герою? Не придётся его искать.

— Кто расскажет этому мастеру, что здесь происходит? — холодно поинтересовался он, невозмутимо спускаясь с меча и отбрасывая волной ци слишком близко подобравшихся демонов рангом помельче.

Демоница кокетливо прикусила губы и повела плечами, демонстрируя обнажённую грудь. Для древнего Китая это должно быть выглядело верхом бесстыдства, но Юаня, бывавшем на современных пляжах и курортах, целомудренные алые одежды не впечатляли.

— Какая честь видеть в обществе этих убогих знаменитого Лорда Пика знаний! — преувеличенно весело улыбнулась девушка. — Эта Ша и её подданные всего лишь хотели выказать своё уважение одной из великих сект совершенствования. И обменяться опытом с такими прекрасными мастерами!

Хуалин хищно облизнулась, соблазнительно вильнув бедром и сделала крохотный шаг вперёд.

Отточенная бровь Юаня сама собой поползла вверх, он почти почувствовал себя Северусом Снейпом перед квиддичной командой гриффиндора, утверждающей, что бладжер в подземелье они запустили в рамках научного проекта.

Только этих не загонишь на отработки и не напугаешь снятием баллов. Да и тёмного лорда на горизонте не наблюдается.

— Обменяться опытом, значит. — Протянул он, раскрывая веер и судорожно пытаясь придумать план. — Что же дева Ша под этим подразумевает?

В каноне Цинцю сумел свести всё к поединкам, возможно, удастся и ему. Он потянет время и пока будут биться поединщики, напитает окружающую территории ци, чтобы обрушить на демонов волну обратившихся в лезвия листьев. Половину точно снесёт за счёт контроля и количества. Ещё часть гарантированно будет ранена, а с оставшимися справятся подоспевшие мастера.

Главное, правильно распорядиться козырями.

— Что может быть прекраснее истины, родившейся в бою? — с улыбкой спросила огненная демонеса и колокольчики на её браслетах неприятно звякнули.

— Если дева Ша хотела таких истин, ей следовало обратиться за наукой на пик Байчжань, — насмешливо отметил Юань. — Это же место скромных книжников.

— Слава мастера Цинцю так велика, что дошла даже до юга демонического царства. Неужели лорд Шэнь не найдёт, чему научить эту скромную?

— Ну, если дева Ша действительно того желает, она может приобщиться к знаниям Пика Четырёх Искусств.

Если он всё правильно рассчитал, сейчас Ша Хуалин должна предложить одиночные поединки. В первом выступит он, во втором выйдет Бинхе, а в третьем... Юань бросил короткий взгляд на собравшихся учеников. Ну, найдёт кого-нибудь. Детишки буквально пылают праведным гневом и желанием поставить демонов на место. Ему только проследить, чтобы не убились, а там...

Что там будет "там", он решить не успел. В ряды демонов неожиданно влетала белая молния, снося примерно четверть вражеского войска.

— Шэнь Цинцю! Мы не закончили!

Окровавленный Лю Цинге свалился со своего меча и пьяно покачнувшись, отмахнулся от бросившегося на него демона — тот отлетел в сторону, сбив собой ещё десяток.

Это оказалось настолько нереально, что на мгновение замерли все, включая демонов. Чистейший шок, застывший на лицах окружающих, было тяжело передать словами, а за своё, Юань и поручится бы не рискнул.

Он, конечно, понимал, что глава Байчжаня не мог остаться в стороне от битвы, но надеялся, что тот физически не сможет к ним присоединиться. Зря надеялся, выходит. Недооценил ни упрямство, ни силы этого человека.

— К тому же, если барышня хочет приобщиться к праведным знаниям, ей следовало сначала научиться благодетельному смирению и дисциплине. — Раздавшийся за спиной размеренный голос стал для Юаня ещё большей неожиданностью. — Этот сведущий, готов поделиться с ней мудростью на правах главы пика Кусин.

Накрывшая всё демоническое войско волна праведной ци, сковала и обездвижила всех, до кого дотянулась. Гао Цингао, шагнувший вровень с Юанем, лениво шевельнул зажатым в руке посохом и Ша Хуалин впечатало подбородком в землю, оставив вокруг значительную вмятину.

"Это точно не по канону." — ошалело подумал Шэнь Юань, смотря как разлетаются во все стороны демоны от ударов безоружного Лю Цинге, напрочь забывшего о мече.

Прославленного воина шатало, вело, как пьяного, заставляя спотыкаться и промахиваться, но тех, кто решался на него напасть это не спасало. Всё вокруг заполонил гвалт и крики, пыль стояла плотным облаком, но окутавшийся ци воин сверкал подобно звезде.

Спрятав губы за веером, Юань нашёл в себе силы шепнуть в сторону Цингао, не отрывая глаз от мечущегося по склону торнадо в человеческом теле.

— У него искажение в Линси случилось, я его только настоем Му Цинфана остановил. Ему нельзя сражаться. Он даже стоять был быть не должен.

Голос звучал абсолютно спокойно, как со стороны, но даже со стороны Юань слышал в нём глубокое охренение от ситуации.

— Вот как? — слегка вопросительно, буднично уточнил Гао-шиди. — Что за настой?

— Дыхание звёздной полуночи. Из цветков чёрного ириса.

— Шисюн брал его для себя? — чуть повернувшись в его сторону, посмотрел на него глава Кусин.

Юань едва заметно кивнул, не в силах оторваться от масштабного побоища. Лю Цинге сносил на своём пути всё.

— Тогда ничего страшного. — Монах вернул взгляд брату по ордену. — Думаю, Му-шиди рассчитал дозировку исходя из потребностей шисюна. Ничего удивительного, что шиди Лю быстрее приходит в себя, чем должен Цинцю.

Юань моргнул, не до конца понимая, это Гао так деликатно намекает на состояние совершенствования Шэнь Цинцю или на разницу между физическими и духовными культиваторами? Он, откровенно говоря, не помнил, знали ли окружающие о плачевном состоянии духовных вен главного тактика Цанцюн или нет.

Пока он пребывал в раздумьях, к его ногам рухнул Ло Бинхе, решивший видно присоединиться к главе Байчжаня в доведении до демонов ума-разума, и закономерно попавшего тому под горячую руку. На лбу мальчишки наливался чернотой крупный синяк.

"Система, это ведь считается за "поучаствовал", верно?" — отстранённо обратился Юань к своему проклятию.

И бросив поверхностный взгляд на поле битвы, приказал:

— Всем ученикам выйти из сражения и не мешать уважаемому главе Байчжаня поправлять душевное здоровье.

От греха подальше, как говорится.

"Да, пользователь, считается." — Отозвалась Система, как показалось, удивлённо.

"Ну, вот и отлично." — Кивнул он сам себе, продолжая пялиться на творящийся вокруг... цирк.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 16-28), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 1-13), Тень (часть 1-2). Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

— Шисюн мог бы зайти на Кусин, для продолжения беседы. — Мягко предложил Цингао, подходя ближе по окончанию переделки.

Когда побоище закончилось и Лю Цинге просто свалился им с Гао под ноги, Юань выдохнул.

Среди учеников и мастеров школы никто не погиб, все кто был ранен, за исключением Цинге и Бинхе, были в состоянии самостоятельно добраться до Цаньцао или же оказались подхвачены товарищами и перенесены на пик лекарей. Он бы и тех двоих сбагрил, но закончивший творить беспредел Бог Войны развернулся, дошел до Цинцю и счастливо улыбнувшись, рухнул рядом с так и не пришедшим в себя главным героем.

— Ладно, это что-то новое. — Вздохнул Шэнь и переглянувшись с главой пика аскетов, понес болезных Му-шиди.

"Слухи," — Меланхолично думал он, летя на мече, — "будут фееричными".

Учитывая репутацию Шэнь Цинцю, Юань не удивится, если в ближайшее время узнает, как пытался убить главу Байчжаня в Линси, но тот героически отбился, после чего рванул в битву с демонами, а подоспевший Цингао не позволил подлой змее с Цинцзина довершить свое чёрное дело. Или что-нибудь не менее безумное.

Настроение не улучшал и побег Ша Хуалин. Ее фактически отпустили, чтобы не провоцировать пустых конфликтов с демонами — убить так дочь повелителя юга, значило бы начать новое противостояние. Все понимали, что это нападение просто юношеская блажь.

Но для Юаня это означало скорое появление демона снов Мэнмо и грядущие проблемы, идущие в комплекте с ним. Можно подумать, ему Системы было мало!

А на Цинцзине его ждали административные дела, наверняка, скорое собрание лордов в связи с нападением и все такое прочее. Так что настроение было не на высоте.

Предложение аскета оказалось неожиданным.

И интересным, чего уж там. С Цингао было удобно разговаривать. Он был очень спокойным человеком, чьё спокойствие проистекало не от выбранного пути культивации, а от свойства натуры. Это было видно даже такому профану как Юань.

Его было приятно слушать. В прошлый раз Шэнь ни на что особо не рассчитывал, окольными путями выводя его на беседу о дисциплине, а затем, будто случайно затрагивая тему очищающих талисманов и ритуалов. Он все мозги себе свернул, пытаясь сделать переход плавным и естественным, да ещё так, чтобы его не послали с порога. То есть...

Он не знал как это объяснить. С момента его вселения прошло уже полгода и было несколько собраний пиковых лордов — строго говоря, их старались проводить каждый месяц, что для бессмертных заклинателей, наверное, считалось частым. И на каждом таком собрании Юань чувствовал на себе чужие взгляды.

Да, отношения глав пиков оказались сложнее, чем подавались в той дурацкой книжке, да, они взаимодействовали на уровне школы и в целом, были не плохими людьми. Они были взрослыми людьми из древнего Китая! Их возраст варьировался от тридцати пяти до сорока семи! Так что этих заклинателей нельзя было назвать детьми или подростками. Они даже молодыми людьми уже не считались.

Да, поколение Цин было молодо по сравнению с другими бессмертными, но именно в их молодости заключалась их сила. Они ещё не ушли в бессмертие настолько, чтобы не замечать времени, они всё ещё соотносили себя с простыми людьми и жили и взрослели именно как простые люди, за вычетом физического старения.

Они не были идиотами!

Но что странно, стоило им увидеть Шэнь Цинцю, как у них разом начинали отключаться мозги. Ци Цинци цедила слова через губу, Юэ Цинъюань превращался из главы школы в побитого щенка, Лю Цинге начинал задираться, как бойцовский петух, хотя вот, оказывается, даже пытался думать о нём в хорошую сторону, глава Аньдин заикался и бледнел, словно перед бывалым маньяком, Линь Циншуй неодобрительно посматривала... И все, все они смотрели с ожиданием если не удара, то какого-то наёба.

И, ладно — Юань загремел в тело главного злодея! — но, это ведь не нормально. Шэнь Цинцю им в действительности ничего не сделал — Юань знал, он пока прочёсывал библиотеку успел заглянуть в архивы в личные записи оригинала. Не было там ничего, за что стоило бы так ненавидеть.

Ну, язвил он, да, был резким, считал абсолютное большинство вокруг идиотами, был недоверчивым, ершистым и просто не самым покладистым человеком. Но за это не убивают. У половины глав характер не сахар! А тут словно озверин вокруг него напрыскали.

Единственными, у кого не клинило мозги, были Гао Цингао, но тот аскет, — на Кусин слова "дисциплина" и "самоконтроль" возведены в ранг божественного искусства, — и Му Цифан, который медик. Впору проверять главу второго пика на проклятие или сглаз.

"Или на Систему!" — осенило вдруг Юаня, пока он думал над приглашением.

То есть, он конечно не был уверен до конца, но звучало вполне логично.

— Спасибо за приглашение, — склонил он голову, прикрыв лицо веером. — Этот будет рад беседе с умным человеком. Когда шиди будет удобно?

— Как насчёт завтра? В начале часа змеи.

То есть где-то в девять утра, перевёл для себя Юань. Вполне нормально. Пики просыпались в пять-шесть — в час кролика, потом занимались утренними делами, проводили разминку и первые утренние уроки.

Даже такой лежебока как он, успевал позавтракать и разобрать оставленные с вечера бумаги. Конечно, в этот раз, из-за затвора в пещерах дел должно было скопиться немного больше, но их наверняка можно отложить на вторую половину дня.

Да, им лучше поговорить как можно скорее, пока есть время до собрания в связи с нападением. Вероятно его назначат не раньше, чем через пару дней и сразу навалят дел.

— Это приемлемо.

Юань кивнул и, попрощавшись с аскетом, отправился на Цинцзин. Хотелось горячую ванну. Снять изгвазданные в пыли и крови одежды и упасть в кровать, завернувшись в одеяло. Он подозревал, что как только позволит себе расслабиться, тут же словит отходняк и за пещеры, и за демонов.

Глянув на руки, заметил мелкую дрожь. Ожидаемо. Всё-таки он слишком тепличный, для этого мира и времени. Так что переодеться и спать. Сон, лучшее лекарство.

Но разумеется, претворить план в реальность сразу не вышло. Стоило ему ступить на родной пик, как к нему тут же бросились Мин Фань, несколько старших мастеров и, конечно же, Нинъин.

— Учитель, что с А-Ло? Мне сказали, он был ранен! — насела на него девочка.

— Ранен? — переспросил Юань, чувствуя, как словно сама собою приподнимается бровь. В памяти быстро прокрутились картины боя — вот Ло Бинхэ с мечом наперевес выскакивает откуда-то сзади, вот ему практически в тот же миг прилетает по лбу камнем, отлетевшим от удара Лю Цингэ, вот он падает...

И да, выглядело это действительно неприятно. Раны на голове обычно сильно кровоточат, но упал мальчишка не так, как падают потерявшие сознание. И довольно быстро уполз куда-то в кусты, причем, двигался вполне уверенно, а значит, самое большее, что с ним случилось — рассеченная кожа.

Но разве это называется — ранен?

Юань едва сдержал дрожь, пробежавшую по телу от внезапно-чуждых мыслей, холодных, острых и стремительных, как брошенные ножи…

Нет. Он не будет презрительно фыркать и заявлять, что с этим зверенышем все в порядке. Да, это будет в характере. Но это будет только на руку... на руку тем, кто зовет Шэнь Цинцю жестоким? И зверенышу, ловко умеющему прикидываться жертвой?

Холодное и острое окрасилось гневом — и внезапно исчезло, будто мелькнувшая в зарослях тень.

Вот жуть, почти восхищённо подумал Юань и посмотрел на подопечную.

— Этот Мастер отнёс Ло Бинхе на пик Цаньцао. Любые травмы полученные учеником Бинхе будут в скорости излечены.

Кстати, об этом, разве он не тащил на руках бессознательную тушку главного героя? А как он тогда в кусты до этого залез? Дополз и отрубился? Или... он притворялся?

Озадаченный незамеченными ранее мыслями, он быстро раздал указания мастерам, успокоил учеников и направился в бамбуковую хижину. Голова уже гудела, пришедшее на ум никак не хотело отпускать.

Ло Бинхе был хитрым мальчишкой, за прошедшее время это он уже понял. Может и не тёмный властелин, с детства строящий козни, но манипулировать людьми с помощью слёз он умел. Несколько нетипично для ребёнка этого времени. Да и дома, в четырнадцать так заливаться слезами по любому поводу несколько не обычно.

Ах, нет, понял Юань. Он не правильно думает. Это в его мире, в четырнадцать, подросток ещё считается ребёнком, да ещё и несовершеннолетним. Здесь всё иначе. В четырнадцать уже женятся и в, крайних случаях, могут вести дела семьи.

В четырнадцать лет, в древнем Китае мальчики считаются молодыми мужчинами. Крестьяне и бедняки и вовсе уже во всю работают, к ним не проявляют снисхождения и они сами не ищут его. Так что же это за поведение такое? И не спишешь ведь на то, что культиваторы медленнее взрослеют.

Это не стареть они могут, а мозги у них опыт набирает в соответствии с окружением. Что-то не так с этим главным героем. Тут даже не Ореол белого лотоса, тут что-то совсем другое.

"На третьи сутки дошло и до утки", попенял себя Юань, стягивая верхние одежды, пропитавшиеся кровью Лю Цинге. И раньше-то было ясно, что настоящий Шэнь Цинцю не на пустом месте к Бинхе придирается, а теперь уж и вовсе.

"Эх, где твоё высшее историческое образование, дурень!" А ведь он, вообще-то диплом писал именно по традициям и менталитету примерно этого периода.

Рухнув на кровать, он подгрёб к себе валик, заменяющий подушку. Дурдом какой-то.

И он хорош. Сосредоточился только на том, как сбежать, а на всё остальное почти забил. Как же всё-таки тяжело одному...

Засыпая и проваливаясь в темноту, он чувствовал, что забыл о чём-то важном.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 16-27), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 1-13), Тень (часть 1-2). Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Он ненавидел это место.

Дорогая, самая лучшая больница в Шанхае. Великолепные, именитые врачи, современное оборудование, постоянный уход, внимательный персонал, разнообразный досуг. Светлые стены, цветы в горшках, личная палата, телевизор и ноутбук с выходом в интернет, отдельный душ и туалет, большое окно с шумоподавлением и прекрасный парк за ним. Всё что угодно, любое желание пациента — выполнят, стоит только заикнуться.

Юань иногда думал, что если он потребует медсестру для утех, его только спросят, в какой позе желает господин!

Утрированно, конечно, но его так тошнило от этой приторной услужливости, от мягких улыбок, от обещаний, что всё будет хорошо. И лекарства, лекарства, лекарства. Воздух, пропитанный их запахом, капельницы и постоянный мониторинг.

Его укладывали сюда каждый год, не меньше чем на месяц, чтобы держать под контролем заболевание. С каждым годом фальшь в словах врачей звучала для него всё отчётливее, лица родных... все, всё понимали. Это не лечится. Организм просто отказывает.

Сначала думали, что это лейкемия, потом, что что-то генетическое. А на деле организм просто отказывал. Становился всё слабее. К двадцати трём годам он проводил в больнице не меньше полугода, с боем вырываясь в отдельную квартиру, чтобы не видеть, как гаснет свет в глазах семьи.

Он ненавидел это место, но знал, что скорее всего в нём и закончит. Когда болезнь выйдет на финальную стадию, оставаться одному, даже под присмотром слуги и личного охранника, будет нельзя. Шэнь Юаню очень, очень повезёт, если он доживёт до двадцати семи. Скорее всего двадцать пять его потолок.

Юань считал, что ему повезло, что было не так уж и больно. Редкие приступы мигрени не в счёт — не надо злоупотреблять семейными умениями, рассчитанными на здоровых и сильных людей. Он просто часто уставал, иногда начинал задыхаться, часто побаливали мышцы, словно потянутые, но тянуться слишком сильно было нельзя, потому что тогда сводило судорогой.

Лекарства он пил на завтрак, обед и ужин. Запивая лечебным чаем и питаясь исключительно здоровой и полезной едой.

Если бы не деньги и упорства семьи, Юань умер бы лет в четырнадцать.

Он стоял двумя ногами в могиле и мечтал хоть ненадолго вырваться из проклятущей клетки своего и чужого отчаяния. Но семья любила его и он не позволял себе слабости.

Но теперь он снова тут. В этих белых стенах. С этим проклятущим запахом!

Юань зажмурился, оседая на колени, светло-зелёные одежды пика Цинцзин разметались вокруг него веером подбитых крыльев.

Удушливый ужас забился в горло, сковал руки, обернувшись колючей проволокой вокруг плеч. Чёрное отчаяние накрыло с головой. Он слаб. Он ничтожен. Жалкое убожество, причиняющее боль семье.

Лучше бы его никогда не было. Лучше бы он никогда не рождался.

Грязь.

Он грязный.

Чей-то визгливый смех ввинтился в уши, заходясь восхищённым лаем.

— Какой интересный страх скрывает Владыка Цинцзина!

Юань распахнул потемневшие от страха глаза, встречаясь взглядом с... чем-то. Что-то среднее между назгулом и дементором из серного дыма.

Он не успел разглядеть, когда его швырнуло в белую стену. Намного больнее, чем удар Лю Цинге. Кости хрупнули, как сухие палочки печенья и он... провалился.

Стена под ним неожиданно раскололась, разбиваясь на сотни стеклянных осколков, впившихся в плоть, пропарывая изысканные одежды. И он полетел во тьму.

Юань окончательно задохнулся, не в силах вздохнуть и теряя последние силы. Хохот демона снов сопровождал его падение в чёрное, непроглядное ничто.

"Это конец", с горечью пронеслось в голове...

... и сильные пальцы сомкнулись на плече. Жар разошёлся по телу колючим ежом так, что было даже больно. Только это была другая боль.

Они встретились взглядом. Зелёный напротив зелёного. Один напуганный и слабый. Второй твёрдый и до злости упрямый.

Это был только миг.

А потом всё залила вспышка света, разошедшаяся от того места, где Шэнь Цинцю вцепился в его плечо.

Их расшвырнуло в разные стороны под непрекращающийся визг демона снов.

Юань выныривает из темноты, вскакивая на кровати и судорожно хватая воздух побелевшими губами, словно вынырнув в последний миг из глубины.

"Поздравляем! Пользователь пережил нападение Старейшины Менмо!"

Он мысленно матерится и желает твари пешего эротического маршрута, вслух не получается. Нормальных мыслей вообще нет. Сердце колотится как сумасшедшее, колошматя о рёбра, воздуха не хватает, а в ушах непрерывно звенит. Его трясёт.

Пиздецпиздецпиздец!!!

Это вообще нормально? В каноне этого не было!

"Поздравляем! Пользователю удалось привлечь внимание демона снов и проснуться своими силами! Награда 500 баллов!"

Электронные конфетти взрываются в воздухе, разноцветными брызгами.

"А сейчас этот демон где?" — интересуется он, немного отдышавшись.

Потому что держать такое в своём разуме он не собирается ни за какие бонусы.

"Старейшина Менмо покинул духовное пространство пользователя, и согласно сюжету, направился в сознание Ло Бинхе." — Система засыпает его весёлыми смайликами. — "Пользователю не о чём беспокоиться!"

У него сильное подозрение, что если бы могла, Система бы танцевала с помпонами.

Не о чём беспокоиться. Ха! Да если такое обитало в голове главного героя, Юань совершенно не удивлён его повадкам. У Ло Бинхе и без того проблемы, а с этой тварью...

А этого Менмо реально вообще убить или как?

Система неодобрительно тренькает и пугает штрафами.

"Смерть демона снов приведёт к серьёзным изменения сюжета! У пользователя недостаточно баллов для подобного вмешательства!"

Ага, то есть способы есть... будет знать.

Он откидывается на стену бамбуковой хижины и выдыхает. Его всё ещё потряхивает. Даже тело заклинателя не справляется с тем количеством стресса, что на него свалилось в последние сутки.

Продышавшись, он поднимается и идёт заваривать чай. Выбирает для этого самый простой чайный набор и старательно заваривает ароматный сбор по всем правилам.

Спасибо матушке с ее увлечениями и клубу исторических реконструкций. Когда здоровье позволяло, он даже играл роль придворного мастера чайной церемонии!

Руки перестают дрожать к тому моменту, когда наступает время разливать напиток по чашкам. Он сам собой ставит две. Одну себе, а вторую на противоположный конец столика.

Там никого нет. Но очень хочется, чтобы был.

Юань действительно очень не любит больницы. Знает, что без них ему не жить, но всё равно не любит из-за непреодолимого бессилия, накрывающего в их стенах. И беспомощности.

Он на самом деле не хочет умирать.

Но что он может с этим сделать?

Чай раскатывался на языке букетом вкуса и запаха, через открытые двери проникала утренняя прохлада и меняющееся небо притягивало взгляд. Солнце поднималось медленно. Гасли звёзды. Светлел край на востоке, понемногу розовея и наливаясь цветом. Золотился край облаков...

В современном мире такого не увидишь ни в одном городе. Там нет ни звёзд, ни этой безмятежной тишины. Не видно ни закатов, ни восходов. Свето-шумовое загрязнение достанет даже в пригороде. А тут такое чудо...

Он благодарен за него. Хотя бы под конец... он сможет полюбоваться вечным величием природы.

Юань вспомнил, как когда-то загадал желание умереть не в больнице. Не хотелось, чтобы близкие наблюдали за его бессмысленным угасанием. Похоже, оно сбудется.

Наполнив опустевшую чашку и посидев ещё немного, он дождался восхода солнца и поднялся. Его ждёт стол с документами и отчёты от мастеров залов. Прежде чем идти на пик аскетов, нужно успеть просмотреть хотя бы половину.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 19-28), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 7-14), Тень (часть 1-3). Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Кусин оправдывает своё звание пика аскетов. Здесь... ну, аскетично. В отличии от Цинцзина, тонувшего в зелени и бамбуковых рощах, или Цаньцао с его садами и теплицами под лекарственные травы, здесь всё утопает в камне.

Юань думал, что пещеры Линси похожи на пещерные храмы? Так вот, он был не прав. Одиннадцатый пик — вот где настоящий скальный комплекс.

Домики и лестницы, выдолбленные в камне, дороги и дорожки, ровно вымощенные белыми плитами. Строгие формы стен и залов. Площадки для медитаций в окружении каменных колонн.

Нельзя сказать, что травы и деревьев тут не было — здесь были бонсаи и явно специально оставленные крепкие сосновые исполины. Небольшой прудик, мимо которого Юаня провёл старший ученик в серо-голубой форме, явно не был единственным, да и с высоты полёта, пик не казался голой скалой, но если сравнивать...

В общем монахи. Классические монахи Шаолиня.

Впору бы посмеяться с кальки Самолёта, но видя, как молодые адепты кулаками выбивают пыль из каменных столбов, смеяться не хотелось. Да и вспоминая, как Гао Цингао нейтрализовал в один удар половину демонической армии, на ум шло совсем другое.

А ведь именно здесь располагаются темницы для всяких опасных сущностей, различные артефакты, способные и Небесным демонам доставить проблем и прочее, прочее, прочее, за что Ло Бинхе в каноне сравнял с землёй не только Цинцзин, но и этот пик.

И всё же здесь красиво. Строгой, правильно красотой, с пронзительно свежим воздухом и прозрачно ясным небом. Юань наслаждается видами, чувствуя как вокруг и сквозь него струится энергия, принося спокойствие и умиротворение.

Честно говоря, несмотря на то, что его засунули в тело заклинателя, он пока не очень хорошо со всем этим управляется. И ведь казалось бы — магия! Бери, пользуйся! Когда ещё удастся почувствовать себя древним волшебником из легенд?

А он всё стесняется. Только и может, что на мече летать, неуверенно перерисовывая талисманы из пособий, да листочки закручивать, повторяя технику оригинала. Он и чайник то, нагревать с помощью ци научился только раза с десятого! Про ночные жемчужины и говорить не стоит.

Вот уж точно, дурачок с волшебной палочкой. Иногда так хотелось засесть за книги и разобраться во всём этом заклинательстве до конца, начать сначала и собрать по кирпичикам свою картину. А он только и может, что медитировать, да перелопачивать тонны литературы без твёрдой надежды на успех. Даже с мечом не тренируется, не уверенный, хватит ли мышечной памяти.

— Приветствую собрата по ордену. — Кивнул ему Цингао, когда ученик привёл Юаня к каменной келье.

То есть почти небольшой квартире, выдолбленной в скале.

— Приветствую собрата по ордену. — Склонил в ответ голову он, с любопытством осматриваясь. — Я приходил сюда раньше?

Легенда с потерей памяти всё ещё была удобной отговоркой.

— К моему сожалению, Цинцю-шиди ранее не посещал Кусин.

Заклинатель качнул головой и жестом указав садиться, взялся разливать чай. Прозрачный дымок вился вверх, задевая подвешенные под потолком колокольчики. Металлические трубочки мелодично позвякивали, кружась в паре с белым дымком благовоний.

Юань даже удивился, что не заметил медленно тлеющие палочки. Аромат оказался столь ненавязчив и мал, что не раздражал улучшенное восприятие.

— А шисюн звал? — спросил он, садясь за чайный столик и ощущая лёгкую меланхолию.

Мужчина будто бы смутился.

— Нет. Должен сказать, мне никогда не приходило в голову позвать.

Губы дрогнули в грустной улыбке. Но вместо того, чтобы спрятаться за веером, он отложил его в сторону. Скорее всего, Цингао имел ввиду, что не думал, что Цинцю согласится.

— Когда воспоминания вернутся, пригласи ещё раз. — Попросил Юань.

— Шисюн думает, что они вернутся?

Глаза у главы Кисина неожиданно оказались сине-серыми, как низкие грозовые облака, такими тёмными, что почти чёрными.

Шэнь Юань кивнул.

— Я очень на это надеюсь. — И вдруг, сам себе усмехнулся. — Как бы некоторым не казалось, что от этого все только бы выиграли.

Собрат по ордену подхватил его усмешку и покачал головой, вдруг выставляя на столик маленькую тарелку со сладостями. Юань удивлённо моргнул, уставившись на крохотные рисовые пирожные.

Словно предугадывая рвущейся с языка вопрос, Цингао хитро прищурился, отчего из уголков глаз разбежались добрые, лучистые морщинки. Юань с удивлением понял, что этот человек часто улыбается и смеётся, несмотря на репутацию аскетов.

— Противостоять искушениям всегда лучше, когда знаешь, с чем борешься.

— Действительно... — согласился он, чувствуя слабый удивлённый отклик из глубины.

Кажется, настоящий Шэнь Цинцю тоже не знал об этих маленьких секретах адептов Кусин.

— Что же до Ци-шимей, — продолжил тем временем монах, — не принимай её слова близко к сердцу, шисюн, она не со зла.

У Юаня от такого комментария даже бровь дёрнулась, и он не стал скрывать скепсиса во взгляде. Нет, он рассматривал возможность, что поведение владычицы Пика Сяньшу имеет скрытые мотивы — и скорее всего так и есть, иначе это просто глупость какая-то, но...

— Своих не кусают. Если это свои, конечно. — Сказал он и вздохнул.

Сладкие пирожный вместе с терпким цветочным чаем настраивали на мирный лад.

Был ли Шэнь Цинцю своим для лордов Цанцюншань?

Его и дома иногда коробило от взаимоотношений пиковых лордов, по началу забавно было, он с триумфом и почти радостным садизмом читал, как от лорда Цинцзина отворачиваются его братья и сёстры, как никто не заступается за призванного к ответу, залитого грязью злодея — заслужил! Так ему и надо. Справедливость! Торжество правды и праведности!

Такая... человеческая, глупая реакция. В каждом человеке живёт эта тёмная жажда насилия. Даже в самом хорошем и светлом человеке — Юань не был ни хорошим, ни светлым. Он был обычным. Просто кто-то держит тьму в узде, а кто даёт ей волю.

Если задуматься, в чём была справедливость... нет, правильность того, что Ло Бинхе сделал со своим учителем? Хотел ли он справедливости? Или жаждал мести?

В конце концов, для справедливости было бы достаточно просто смерти.

Может быть, если бы хотя бы половина Глав пиков встала на сторону Шэнь Цинцю, всё было бы по-другому? Он же считал их своими, теми, ради кого стоит хранить верность и терпеть изуверские пытки.

Юаню хотелось сделать что-нибудь для этого человека, просто потому что он был и остался верным своим принципам.

— Есть много способов сказать о своём беспокойстве, — произнёс Гао, отпивая из своей чашки. — Ци-шимей говорит так, как умеет.

Нынешний лорд Цинцзина посмотрел на него с отчётливым сомнением.

— Из всех существующих способов, самым действенным является разговор, в котором двое не только говорят, но и слушают.

Цингао с сожалением улыбнулся.

— Гордость, шисюн, иногда запирает уста прочнее заговорённых талисманов.

В ответ Юань неожиданно для себя усмехнулся и едко отозвался.

— Каждый раз, когда мне о таком говорят, я вспоминаю короткую, но ёмкую поговорку: ёж, птица гордая, пока не пнёшь, не полетит.

— Так то ёж, — в ответ усмехнулся Цингао. — Разумный зверь. Демонические ежи и вовсе поумнее иных людей бывают. А люди... — он вздохнул и пожал плечами. — Таковы, какие есть.

— Шиди же не хочет сказать, что раз люди глупее ежей, то и уподобиться им следует? — колюче спросил он. — Раз люди — люди, то и жить они должны не по звериному.

— Так никто с этим и не спорит, шисюн. Но и "пинать ежей" вряд ли выход. Так и без ног остаться недолго.

— Лучше остаться без ноги, чем без жизни.

Юань сорвался и подумал, что слова прозвучат исключительно зло, но вместо этого получилось грустно. Даже с обидой будто. И он не был уверен, чья это обида — его, за чужие предрассудки и слепоту, или Цинцю, на чужую глупость.

Нет, он не ждал ничьей помощи, Систему вряд ли можно обойти так просто, да эти люди и не должны ему помогать, они ведь даже не знают!.. Но они ведь и Цинцю никогда руку не протягивали.

— Возможно. — Вдруг согласился Цингао. — Но всех ежей "пнуть", никаких ног не хватит. Шисюн так не думает?

Юань поймал себя на мысли, что разговор принимает какой-то странный поворот. И куда ведёт их вильнувшая беседа непонятно.

— Наверное, — задумчиво произнёс он, — в этом и заключается разница между летящим ежом и протянутой рукой. Ёж улетит далеко, но не обязательно туда, куда хотел. А тот, кому помогла подняться вовремя протянутая рука, пойдёт сам, своими ногами и по своему выбору.

— Это хорошая мысль, — кивнул аскет.

Его глаза лучились улыбкой, смысл которой ускользал от Юаня. Но в этот момент, это казалось неважным. Впервые за долгое время он чувствовал умиротворение и лёгкость. На душе было спокойно и очень, очень тихо.

Система не беспокоила снятием баллов и угрозами ООС-а, и мысли складывались в окончательный план.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 19-28), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 8-15), Тень (часть 1-3). Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

В то утро Юань подумал, что возможно, был несправедлив к людям этого мира. С Цингао они расстались на лёгкой ноте, поговорили об учениках, обсудили талисманы против монстров, разрушающих разум и душу, незаметно перейдя на ритуалы Кусин.

Многое в них строилось на самоограничении и самодисциплине, с весёлым удивлением Юань обнаружил, что строгая диета дома вполне подходила под лёгонький вариант аскезы. Из разряда вступительных практик — когда разрешено только пить воду, есть хлеб и немного зелени с рыбой.

Конечно, с настоящими практиками Кусин не сравнить, но как начало тоже неплохо. Он бы даже позволил себе посмеяться над этим, но мастерам-заклинателям не пристало нервно хихикать при обсуждении древних практик.

Звучало всё равно забавно. Что-то общее нашлось у стоящего на грани и бессмертного...

— Спасибо за беседу Гао-шиди. — Искренне поблагодарил Юань, поклонившись.

В качестве небольшого подарка ему неожиданно досталась лакированная шкатулка с тем самым чаем и небольшой трактат... хотя скорее пособие по дыхательной технике и очищению духа. Её часто использовали перед созданием талисманов и некоторых артефактов. Для ритуалов она тоже подходила, но всё же в главном, помогала сосредоточиться и сохранить концентрацию на пике внимания.

Он даже подумал, что если соединить её с семейным способом разделения сознания, получится выйти на совсем другой уровень.

Принёсший пособие старший ученик Кусин посмотрел на него с сомнением, так что Юань поспешил заверить Гао-шиди, что скопирует и вернёт всё в целости. Особенности древне-китайский реальности — книги не обыденность, а привилегия даже в праведной секте.

"Если, конечно, успею", — подумал он с сожалением.

Вопрос с пребыванием в чужом теле следовало решить как можно скорее. У него было предчувствие, что либо он найдёт выход в ближайшее время, либо не найдёт вообще.

Впрочем, здесь Юаню везло. Дворец Хуань Хуа упёрся в какие-то пункты критически важные для следующего Собрания Бессмертных и Чжанмэнь-шисюн был вынужден задержаться, несмотря на происшествие с демонами на Цанцюн. Проводить же собрание пиковых лордов без него было... как минимум не совсем верно.

Максимум, который Цанцюн мог себе позволить, это краткое совещание по разрешению проблем. Они подняли защиту, собрали всех раненых и разгребли часть завалов. В целом, пока что этого было достаточно.

К огромной радости Юаня, Му Цинфан даже Лю Цинге задержал, а то Бог Войны рвался общаться с Шэнь Цинцю с непонятными намерениями. Слушать очередные претензии Юаню не хотелось совершенно, так что он с чистым сердцем пожелал шиди выздоровления и выкинул его из головы.

Если всё получится, рычать Цинге будет уже на настоящего Цинцю. А тот уж в случае необходимости и обшипеть байчжаньца сможет, и с пика выкинуть. Пусть сами разбираются в своих отношениях заклятых друзей.

А ему готовиться надо. И готовить огромную печать для ритуала очищения и удара Небесной скорби.

Юань рассудил так: Система, чем бы она ни была, есть энергетическая сущность. Живая или мёртвая, она вцепилась в его душу, а он сам, застрял в чужом теле и подвинул уже его владельца. Соответственно и он, и Система, с точки зрения самосовершенствования, посторонние элементы.

Именно эти элементы ритуал изгонит из тела Цинцю, если будет достаточно мощности — Юаню не оставалось ничего, кроме как верить и надеяться на это. И молиться, чтобы ритуал не посчитал "лишним" элементом Цинцю.

Небесная Скорбь же, она же молния обыкновенная, в реалиях этого мира — источник огромного количества природной ци. Её удар, свидетельствует о переходе культиватора на новый уровень совершенствования, и она же, по словам Му Цинфана, за короткое мгновение прогоняет по духовным венам мощный поток силы. В какой-то степени он очищает и закаляет тело, избавляя от мелких повреждений и проклятий.

Так что, немного подумав, Юань решил объединить то и это. В крайнем случае они с Цинцю просто умрут, оборвав Системе ниточки к марионетке. Если тварь уцелеет, её это, вероятно, не остановит, но сюжет уже будет серьёзно изменён.

Можно будет найти другого претендента на скидывание главного героя в Бездну, подобрать ему другого “злобного шизуня”, но давайте откровенно: Шэнь Цинцю человек огромной воли и упорства. Злобный, но справедливый характер, в наличии. Там, где любой другой сдохнет, он будет цепляться за жизнь, как минимум для того, чтобы подпортить настроение победителю.

В этом Юань с ним согласен. И потому готов рискнуть.

Считается, что Небесная Скорбь приходит только тогда, когда заклинатель готов, но мало кто знает, что её можно призвать. Для этого нужен всего один, не слишком сложный талисман. На заре эпохи культиваторов их даже считали обязательными к использованию. Выживали, правда, двое-трое из десяти, но в те времена это никого не смущало.

Подготовка заняла пару дней. Система не заметила или не заострила внимания на расчищенную площадку на вершине горы, куда он время от времени ходил медитировать, ни на кусочки печатей, по отдельности похожие на бессмысленные черты и линии, бездумно выведенные палкой.

Юаню оставалось только одно. Написать письмо, человеку, которому он невольно принёс много бед.

С этим было сложнее, но он с самого начала подумывал о необходимости подобного. Всё то время, что он провёл в бамбуковом доме играя роль невозмутимого Лорда Цинцзин, он, время от времени, занимался переписыванием трактатов и пособий. За чуть более чем полгода, набралась внушительная стопка. Всё, что ему оставалось, это сложить их друг на друга и обвести нужные символы.

Шэнь Цинцю умён, он поймёт как читать то, что даже не скрыто шифром. И если сочтёт нужным, прислушается.

Дело оставалось за малым. За подстраховкой.

Кто знает, как всё обернётся.

Поэтому он прямым текстом приглашает Цингао в гости, под предлогом ответной любезности, и посылает Мин Фаня на Цаньцао к Му-шиди, со словами о том, что он, кажется, нашёл способ вернуть себе память. Если у медиков всех миров есть что-то общее, Цинфан примчится на Цинцзин впереди собственного меча, лишь бы не дать собрату угробиться самолечением.

Отсчёт пошёл.

“Система,” — спросил он, вставая в центре очерченной площадки, старательно не акцентируя внимание на вычерченных символах на земле. — “А что будет, если я умру?”

“С чего такой вопрос, пользователь?” — тут же откликнулась электронная надзирательница. — “Вы находитесь в романе “Путь Гордого Бессмертного Демона”, для того, чтобы исправить сюжет и превратить третьесортный гаремник, в произведение достойное классики.”

“Да, так,” — улыбнулся Юань. — “Просто любопытно стало.”

И бросил из рукава два талисмана. Один на землю, а второй в небо.

Они вспыхнули золотым светом сразу и в единый момент, без задержки и картинно растянувшегося мгновения. Юань думал, что будет больно, старательно не думал об этом, но был уверен, что будет кричать. Вряд ли высокий болевой порог поможет в ситуации, когда тебя сжигают заживо, верно?

И ужасно удивился, когда вышло не так. Удар Небесной скорби и разошедшееся сияние очищающего массива оказались просто неожиданными. Его как будто ударило пыльным, но совсем не тяжёлым, мешком. Даже подушкой скорее. Толкнуло, подбросило и дёрнуло куда-то вверх, как на тарзанке.

И он вдруг обнаружил себя стоящим среди звёзд, в далёком и обширном нигде, где под ногами стелился прохладный, влажный туман, а в воздухе вспыхивали язычки золотого пламени.

Он стоял там, самим собой, каким помнил себя в тот день, когда вышло окончание идиотского романа. В домашней одежде, мягких светлых штанах и растянутой футболке с цветистым пожеланием мудрости идиотам — подарок младшей сестры, вечно смеющейся с его рецензий под новеллами.

Вскинув руку к затылку, обнаружил привычно-непривычно короткую стрижку. И с носа чуть не свалились компьютерные очки.

...у него получилось?

Ощущение чужого взгляда заставило собраться и посмотреть вокруг, почти сразу упираясь в собственное отражение.

То есть, нет. Не отражение. Шэнь Цинцю мог иметь точно такое же лицо, как у него, но выглядел с ним совершенно иначе.

Острее. Жестче. Старше. И не только старше...

Как будто кто-то взял черты Шэнь Юаня, и вырезал из снежного мрамора, не смягчая углы. Как будто кто-то взял глаза Шэнь Юаня — обычные человеческие глаза — и заменил их парой льдистых изумрудов. Как будто кто-то превратил обычные человеческие волосы в поток ночной реки с проблесками отражающихся звезд.

Рядом с таким совершенным небожителем Юаню даже стоять было стыдно.

Но он стоял. И видел человека за всеми масками льда и острых взглядов.

Упрямого, уставшего, но живого. Не ставшего ублюдком или мразью, просто очень острого в своих словах и действиях.

Юань улыбнулся ему и тот вдруг растерялся, на миг сделавшись беспомощным, как ребёнок.

— Я рад, что ты выжил. — Сказал ему Шэнь Юань. — Возвращайся и живи дальше. Тебя там ждут.

Шэнь Цинцю вспыхнул, огрызаясь, как факел.

— Да будто мне нужны эти идиоты!

Юань усмехнулся, продолжая улыбаться.

— Но ведь они твои идиоты. А ты их.

Он почувствовал как его потянуло куда-то назад, как по тросу и махнул на прощание горному лорду.

— Спасибо, что ты был! — крикнул он, растворяясь в тумане. — Пусть ненадолго, но я узнал, что такое дышать полной грудью! Так что и ты живи до конца так, чтобы потом не жалеть!

— Стой!

Кажется, его хотели поймать за руку, но Юань был уже слишком далеко.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 19-28), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 9-16), Тень (часть 1-4). Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Он делает вздох и заходится кашлем. Его сгибает пополам, лёгкие горят огнём, а грудь печёт словно прижали головёшку. Кости гудят от дрожи, как потревоженный улей демонических пчёл, но он дышит. И дышит полной грудью — потому что воздух бамбуковой рощи упоителен.

— Цинцю-шисюн!

Рядом мелькают одежды пика Цяньцао и он по привычке, шарахается в сторону, потом только вспоминая, что это Му Цинфан. Двойник-подменыш успел позвать его, используя не самый сложный ход.

Холодные пальцы целителя смыкаются на запястье, вливаясь тоненькой струйкой ци, и он шипит, но позволяет боевому брату себя осматривать, на ходу залатывая что можно. Духовные вены...

Духовные вены, Цинцю сначала не чувствует вовсе, как и золотое ядро. И даже успевает испугаться, прежде чем до него доходит, что вот этот огонь в груди, в костях и мышцах — во всём теле, это ци. Его совершенствование, перетряхнувшееся, переплавившееся, расправившееся во все стороны.

С другой стороны плеча касается чужая ладонь, но поражённый обнаруженным, он даже не сразу осознаёт присутствие Цингао.

Присутствие не бесстрастно-равнодушное, как он привык ощущать главу пика Кусин, а тепло поддерживающее... без слов говорящее о том, что помощь рядом.

Где-то внутри сдавленно булькает смех.

Он был их братом на протяжении десятилетий. Он... ладно, он не был приятным и милым. Но он делал все, что в его силах, чтобы, достойно исполнять свои обязанности, принося школе славу и богатства. Он старался... но целитель все равно смотрел на него, как на дохлую крысу, а аскет с большей теплотой взирал на камни, чем на Шэнь Цинцю.

Однако, стоило с ними пообщаться этому... этому подменышу... как Му Цинфан брызжет тревогой и лезет ощупывать, а Гао Цингао окутывает невидимым теплом.

Он опускает голову и удерживает вздох. Почему-то не получается обидеться и разозлиться — вместо этого Шэнь Цинцю чувствует усталое смирение. И наверное, еще печаль.

Этот подменыш. Вор. Обманщик. Какой-то неведомой удачей заполучивший в полное распоряжение тело мастера-заклинателя с золотым ядром, с титулом главы пика... и пускай что то, что другое — так себе качества...

Он мог бы, наверное, избавиться от прицепившейся к его душе твари. Он был... наверное, достаточно умным. Если бы захотел, он придумал бы, как стать свободным и не лишиться приобретенного — а милый характер наверняка со временем позволил бы поладить даже с Ци Цинци.

Но он решил все отдать…

Перекинув его руку через плечо, Гао помог подняться на ноги, принимая практически весь вес на себя.

— Ему нужно на Цаньцао. — Цинфан, наконец, отпустил его запястье, сосредоточенно роясь в цянкуне, — не вздумай сейчас использовать техники. Вообще ци не касайся! — почти приказывает он. — Не знаю, что ты сделал, но твои вены и золотое ядро... — он запнулся, то ли проглатывая ругательства, то ли не зная как сказать. — Абсолютно здоровы. Только пока хрупки, как разогретый воск. Не покалечь их снова, Цинцю-шисюн. А о том, что и как ты сделал, мы поговорим позже.

— Понял. — Выдохнул Цинцю, не рискуя надеяться.

Вряд ли чужак знал, что так будет, наверное и вовсе об этом не думал, но сам не чая, оставил ему невероятный подарок. И Цинцю не посмеет его испортить. Позволит увести себя на Цаньцао, не нарушит ни единого предписания Цинфан и...

В стороне неожиданно обнаружились старшие ученики пика Кусин.

— Какого... гуя? — чувствуя как ускользает контроль над выражением лица, он пораженно смотрел, как адепты пика аскетов пакуют в печати Ло Бинхе.

Ло Бинхе со спущенными штанами, высоко стоящим янским корнем и... меткой Небесного демона на лбу.

Откуда на Цинцзине вообще представители Кусин, если Шэнь Юань позвал только Цингао?

— Ну, это конечно не совсем тот улов, на который я рассчитывал. — Усмехнулся Гао, — но, полукровка Небесного демона тоже кое-что.

Цинцю моргнул. Повторил про себя ещё раз. И повернул голову в сторону боевого брата.

— Ты понял? Понял что я...

— Вас, довольно сложно спутать. — Усмехнулся аскет и кивнул. — Я кое-что проверил и осталось только ждать.

Цинцю выдохнул сквозь зубы и прошипел.

— Тебе придётся многое объяснить!..

— А почему он без штанов? — спросил Цинфан, отвлекаясь от поисков чего бы то ни было в цанькуне.

— Потому что животное, — даже не задумываясь, бросил Шэнь Цинцю, брезгливо отворачиваясь.

Он и до появления чужака замечал суть мелкого зверёныша. А уж после... тот как мог от него бегал, но зверю было достаточно, что его перестали бранить и наказывать. Да ещё и возраст такой, когда весенние желания играют.

Даже думать противно, чем бы всё это кончилось, если бы Шэнь Юань остался. Да ещё и полудемон. Цинцю конечно заметил, что что-то в мальчишке не так, да и не редкость такое на окраинах, но чтобы сразу Небесный...

Танлань-цзюнь в одиночку выкосил половину всех заклинательских школ. Даже если зверёныш оказался бы слабее, проблем бы они все хлебнули из горла. И Цанцюн, как воспитатели отродья, больше всех.

Хорошо, что Небесная скорбь вырубила зверя, неизвестно, что бы он тут утворил, если б остался в сознании.

— Что бы ты не собрался с ним делать — видеть этого зверя я не желаю. — Бросил он, морщась. — И прикройте его уже чем-нибудь! Смотреть противно!

Перед глазами плыло.

Но бывало и хуже. Если это цена за жизнь и свободу, за здоровое совершенствование и полноценное бессмертие, он не будет роптать.

Позволяя себя увести, он надеялся, что у Цинфана хватит благоразумия и снисхождения оставить его подальше от Лю Цинге. Он не готов разговаривать с байчжаньским варваром. Не он его спас.

Нет, та странная тварь, напавшая на него и привязавшая Шэнь Юаня к его телу, была права — он бы не бросил своего идиота-шиди умирать в пещерах Линси — он бы попытался помочь, но смог бы его спасти? Шэнь Юань со своими знаниями о будущем, был уверен, что нет. И Цинцю склонен согласиться. Без снадобья Му Цинфана шансов не было.

Но какое значение это имеет сейчас?

Он горько усмехнулся. Чужак считал себя слабым и глупым, иногда откровенно бесполезным, однако уже тем, что не дал погибнуть Богу Войны, оказал Цанцюну неоценимую услугу.

На Цаньцао его мгновенно вырубает. Без Цинфана здесь точно не обошлось. Неважно.

Завтра все поймут, что он вернулся "к старому себе", а если не поймут, он сам им расскажет и ткнёт носом в каждую, увиденную глазами Шэнь Юаня, ошибку. Выскажет, что о них думает и нагрузит работой по выявлению и предотвращению подобных случаев — ведь не заклинатель справился придумать способ, а они, пиковые лорды и приемники своих наставников, нет.

И если кто-то будет против и скажет, что чужак был лучше и было бы хорошо, если бы он остался, Цинцю не будет возражать. Он и так это знает. Он видел.

Но пока он просто спит. Спит и видит во сне место из кошмара, подменыша.

Светлые стены, странная высокая кровать и огромное окно в половину стены. Бледный Шэнь Юань в окружении своей семьи, какие-то артефакты, пищащие и выдающие рисунки на чёрном полотне. Прозрачные сосуды с жидкостями, подвешенные на железные шесты. Из узких горловин тянутся тонкие нити, вонзённые в руки двойника.

Цинцю подумал бы, что это такая пытка, но уже знает, что это место подобно Цаньцао и здесь лечат.

Лекарь в зелёных одеждах и белом халате ведёт беседу с пожилым мужчиной — наверное, главой семьи. Между ним и Шэнь Юанем есть очевидное сходство.

Цинцю не позволяет себе мысли, что так бы мог выглядеть его отец. (И завидовать себе не позволяет, это было бы совсем унизительно и низко).

— Сколько? — спрашивает Шэнь Юань, непочтительно перебивая разговор.

Он смотрит только на врача и глаза у него спокойные.

Лекарь молчит какое-то время, но к собственной чести, взгляда не отводит.

— Не больше полугода. — Говорит он. — И эти полгода я бы не рекомендовал вам покидать больницу.

Шэнь Юань улыбается и кивает.

— Хорошо.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 19-28), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 9-16), Тень (часть 1-4), Девочка (драббл по ГП), Разыскивается пьянь... (драббл оридж). Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Он спит и просыпается. Ощущение времени сбито, но кажется он проспал целую вечность. За окном поднимается рассвет нового дня. Цинцю надеется, что прошло не больше двух. У него слишком много дел, чтобы валяться в кровати.

И всё же он не спешит садиться, сонно наблюдая за ползущим по стене солнечным лучом, вдыхая запахи трав и лекарственных настоев. Духовные вены больше не горят, энергия течёт через тело ровным, спокойным потоком, чего никогда не случалось раньше. Так чувствуют себя здоровые заклинатели с правильно сформировавшимся совершенствованием?

Или это очередные проделки Му-шисюна, подсовывающего своим пациентам успокоительные настои?

Шэнь прислушивается к себе, пытаясь определить, что изменилось. А то, что изменилось, он уже почувствовал.

Странное чувство, будто из мира убрали какое-то враждебное присутствие, которое он всегда ощущал кожей. Стало… тише и одновременно с тем, словно бы ярче. Горный воздух свежее, солнце теплее, а мир прочнее. И в то же время, не изменилось ничего, кроме ощущения подспудной опасности.

Нет, никакие настои не могли на него так повлиять. Он перепробовал в своё время достаточно, чтобы видеть разницу. Будто вытащили какую-то занозу, всю жизнь сидевшую внутри и от того привычную, а теперь помеха пропала и оказывается, мир может быть и таким.

Чувству, тяжестью лёгшему в груди между рёбер, не было названия, но оно слишком сильно напоминало благодарность…

Когда приходит Му Цинфан с одним из старших учеников, Цинцю молча позволяет осмотреть себя и свои духовные меридианы. За ночь и день сна, вены окрепли, а золотое ядро стабилизировалось. Он больше не рисковал порвать их в клочки малейшим импульсом ци.

И хотя глава Цаньцао явно имел множество вопросов, включая что и как именно он сделал, к тихой благодарности Цзю, он ничего не спросил, предупредив только, что чжамень-шисюн вернулся и назначил собрание на вечер. Похоже также, что он привычно пытался прорваться к нему, но Цинфан был непривычно настойчив и не пустил главу дальше порога комнаты.

Подивившись такому благоразумию Цинцю без возражений принял лекарственный сбор и рекомендации по применению. Скорее всего, это первый и последний раз, когда шиди столь внимателен и учтив, мелькнула колкая мысль, уже почти не приправленная горечью.

После собрания, на котором Цинцю не собирается никого жалеть, доведя до всех и каждого, насколько они все облажались, не заметив подмены, всё вернётся на круги свои. С каким удовольствием Цзю ткнёт шиди и шимей в то, какие они идиоты!

“Но ведь они твои идиоты…” — отозвалось голосом Шэнь Юаня и он вздохнул.

Верно. Они его. Даже если никто не считал его здесь своим...

Он мог бы уйти. Давно мог бы уйти, правда. Он был уставшим и разочарованным как раз в нужной мере. Да, Цанцюн многое дал ему, но если мериться долгами, он уже расплатился за все знания и ресурсы, вложенные в его обучение и лечение — привлеченными в школу ресурсами, драгоценными духовными сокровищами и сведениями, и спасенными благодаря его работе жизнями.

И он не настолько сильно ценит свое положение владыки Вершины, чтобы продолжать тащить этот воз, терпя презрительные взгляды и шипение в спину. Конечно, за то время, когда его место занимал подменыш, слухи немного поутихли, но... он не сможет так достоверно изображать белый лотос, даже если захочет. Неделя-другая — и все начнется вновь.

И стоит ли в тогда продолжать ломиться в закрытую дверь?

Цинцю дошёл до бамбукового дома и остановился во дворе. Его наставник однажды сказал, что ценность человека часто познаётся только после его смерти.

“Насколько изменится жизнь тех, кто его окружал? Заметят ли его исчезновение или только вздохнут с облегчением?”

Похоже, ему довелось узнать об этом не умирая. Учитель бы посмеялся.

У них были хорошие отношения. Он был одним из немногих, кто вложился в него по собственному выбору и без злого умысла. Наставник многому его научил. От него он узнал, что такое настоящее доверие, которое не предают. Он первый спросил его о том, что случилось на миссии с колодцем и первый поверил его слову.

Заметил бы он, что что-то не так, если бы всё ещё был здесь? И сделал бы что-нибудь, чтобы разобраться с чужаком? Или тоже остался бы покорён его светом? Подменыш не был злым духом, он и человеком то был неплохим. Таким, каким может быть только человек, почти не знающий горя.

Единственная беда Шэнь Юаня — его слабое тело. И Цинцю не может не ловить себя на зависти к нему. Неприятно осознавать, что он бы согласился поменяться с ним. Променять титул, силу заклинателя и долгую жизнь, на краткий миг умирающего, но окружённого настоящей семьёй, человека. Шэнь Юань тоже не остался бы в накладе — с его умением находить подход даже к недругам, он мог бы жить здесь, не опасаясь, ложась спать, не проснуться утром.

Это нечестно по отношению к нему — Цзю, знает, что нечестно, он не может о таком думать, когда попавший на его место человек, отдал ему жизнь обратно, не рассчитывая ни на благодарность, ни на собственное выживание. Но всё равно завидует.

Какой должна была быть жизнь и семья этого человека, чтобы так легко принимать такие решения и не жалеть об этом? Он бы так не смог. Уличная крыса и раб не смог бы вот так отказаться от столь жирного куска, хоть что за это нужно было сделать.

— Дурак. — Буркнул он и шагнул в дом.

Здесь, на удивление, изменилось не так уж и много. Какие-то вещи поменяли свои места — письменный стол передвинули ближе к окну, а любимый чайный набор переставили на полку и пользовались другим. Добавилось больше мелочей — больше расшитых подушек на полу и по углам, нефритовая статуэтка лягушонка на полочке с цанькунями. Остался небольшой бардак — незаконченная партия вэйцы, прогоревшая палочка благовоний, так и оставшаяся в подставке.

Почти всё в доме обрело следы другого человека. Тщательно выстраиваемый и лелеемый порядок разбавился чем-то живым и не таким строгим. Это закономерно раздражало, но вопреки ожиданиям, не заставляло впасть в ярость. Не хотелось перевернуть и сжечь всё, к чему прикасался чужак.

Просто… непривычно.

“Письмо” на столе с документами, разумеется, тоже было. Хотя на самом деле, это была стопка переписанных пособий, в которых подменыш обвёл тушью иероглифы, чтобы те сложились в нужное послание. Умно и невероятно глупо одновременно. Даже байчжаньские варвары додумались бы сложить выделенные символы в связный текст.

Получилось до грубости прямо и кратко, без привычных иносказаний и метафор, но Цинцю даже понравилось. Подменыш не тратил символы на вежливость.

Из-за неравномерности текста в пособиях и исторических трактатах, письмо вообще вышло до резкости ломаным.

“Если получится. Лорду пика четырех искусств это следует знать. В моём доме были предсказаны события, что случатся здесь в ближайшие годы.

Основой этих событий есть ученик пика, которого мастер зовёт зверем. Он полудемон. Из тех, кто сошёл с небес.

Однако, тот, кто держит нас обоих — Тварь, и весь мир в целом, благоволят ученику. Всё, что пытается его убить или навредить, устраняется. Ему всегда сопутствует удача. Ему всегда верят. Любое деяние принимается положительно. Можно назвать это аурой героя.

Согласно литературным канонам, тогда же должен быть злой. Это ты. У злодея аура обратная.

Обе ауры влияют и на носителя и на его окружение. Даже зная о них, сопротивляться этому сложно. Маловозможно.

Неизвестно, исчезнут ли ауры на месте, если Тварь удастся изгнать. И неизвестен способ нейтрализовать Зверя. В пророчестве, любой вставший на его пути неизменно проигрывал. Прямо или косвенно, враги всегда терпели поражение.

Из пророчества следует, что на Собрании Бессмертных, будет нападение демонов и печать на Звере падёт. Наставник скинет Зверя в провал Бездны, чтобы убить, но Зверь выживет. Вернётся и заручившись силой Золотого дворца и младшей сестры сгоревшего хозяина, свергнет наставника и уничтожит его школу. Самого мастера будут пытать. Годы.

Способа не допустить указанных событий мне неизвестно. Однако, зная о влиянии ауры героя и злодея, бессмертный мастер сможет выстроить стратегию, для минимизации рисков”.

В выбранном способе донесения информации не могло поместиться многое. Нельзя было описать в подробностях и рассказать о мелочах, но Шэнь Юань указал главное, и Цзю действительно мог с этим работать.

Получи он такое сообщение ещё год назад, мог бы не поверить, звучало слишком невероятно даже для заклинателя, но он полгода провёл задавленный неизвестной сущностью, скрытый в тени души пришлого. И Ло Бинхе действительно оказался Небесным демоном. Уже не мало.

Правда, непонятно, как он вообще так попался, если его настолько оберегала удача, но может быть, Небесная скорбь оказалась именно тем, что прорвало эту “ауру героя”?

Цзю отложил в сторону последний исписанный лист, превращённый в послание призрака. А ведь похоже. Зверёныш был слишком везуч. Он сам не раз видел, как те, кто могли причинить ему серьёзный вред поскальзывались на ровном месте, теряли интерес или отвлекались на что-то ещё.

А у него значит обратная. Фатальное невезение, выходит? Он кривит губы, отворачиваясь к окну. Похоже. Очень похоже на правду. Хотя он, всегда старался не валить случающееся с ним на судьбу. Просто не везёт. Просто в глазах других он всегда виноват. Такие люди. Чужая глупость не в его власти.

И такова его судьба?

Цинцю сжал зубы и гневно прищурился. Даже если всё так, он отказывается уступать судьбе. Боги или демоны назначили ему такую жизнь, он будет выцарапывать шанс на жизнь даже у них. Шэнь Юань уже сломал чужие планы, своим побегом проявив сущность Ло Бинхе раньше времени.

Он найдёт выход.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 19-28), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 11-17), Тень (часть 1-4), Девочка (драббл по ГП), Разыскивается пьянь... (драббл оридж). Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Он вошёл в зал Собраний последним, до последнего оттягивая встречу с боевыми братьями. Его всё ещё царапало, что никто не заметил его исчезновения.

Да, он не любим здесь, да, презираем, кем-то даже ненавидим, но неужели они настолько плохо его знают? Неужели им настолько плевать на Цанцюн, что свои прямые обязанности они предпочли проигнорировать?

Поднявшаяся от этих мыслей злость придала сил войти в зал с гордо поднятой головой и праведной яростью на всех этих идиотов. И прежде, чем чжамень-шисюн успел поприветствовать его и предложил занять своё место, он нехорошо улыбнулся, сплёвывая самым ядовитым тоном из возможных.

— Надеюсь, уважаемые шиди и шимей сейчас мне объяснят, как они не заметили чужака, застрявшего в моём теле и целых полгода изображавшего горного лорда Цинцзин, при условии, что ни имел ни малейшего понимания в устройстве пика и секты в целом.

То, как на него вытаращилась большая часть "шиди и шимей", бальзамом пролилось на истерзанные нервы. Такой ужас отразился на их лицах, будто безобидный прудовый ужик обернулся ядовитой коброй, как бы не из демонических земель.

— Шэнь Цинцю! — вскочил со своего места Лю Цинге, словно только сейчас узнавая его.

Цзю почти видел, как в его голове сходятся какие-то кусочки головоломки.

— Ох, неужели до шиди только что что-то дошло? — он надменно посмотрел на Бога Войны. — Или же он всё это время тоже о чём-то догадывался, но молчал, как владыка пика Кусин?

Он перевёл убийственный взгляд на сидящего на другом краю стола аскета. Абсолютно спокойного и даже слегка улыбающегося. Его лицо оставалось как всегда невозмутимым, только незнакомая мягкость поселившаяся в глазах, на мгновение заставила заподозрить, что и в Цингао вселился... "попаданец?" Кажется так их называл Шэнь Юань.

Может, так оно и было, мелькнула леденящая душу мысль. Может потому он узнал подменыша, что сам был таким?

Только, когда... Цзю принялся судорожно перебирать воспоминания. Когда? Когда Гао Цингао изменился? После появления чужака?

— Сяо... Что именно хочет сказать Цинцю-шиди, — вклинился в его мысли Цинъюань.

— Вот пусть Лорд Гао, нам и расскажет, что я имею ввиду. — Не отводя взгляда от тёмно-синих глаз, приказал он. — Гао-шиди ведь не затруднит?

— Не затруднит. — Кивнул аскет. — Только попрошу, сначала, всех всё же сесть. — Он иронично указал на пустующее место Цинцю. — Объяснение займёт некоторое время и многим оно не понравится.

Ну, ещё бы...

Цзю сел, продолжая требовательно смотреть.

— И дослушать, я попрошу до конца. — Попросил тот, почему-то выразительно посмотрев на напрягшегося Юэ Цинъюаня.

— Мы слушаем, тебя шисюн, слушаем. — Постаралась прикрыть главу Ци-шимей. — Ты только говори, а то у кого-то тут истерика и хотелось бы знать, обоснована она или нет.

Она насмешливо посмотрела на Цинцю и тому пришлось сжать зубы, чтобы не сорваться.

Гао кивнул.

— Как вы все помните, полгода назад, Цинцю-шиди пережил искажение ци и потерял память. Вследствие чего изменение, изменение его поведения не вызвали таких больших вопросов.

— Его всё равно проверяли. Все. — Вклинился Цинвэй. — Я ему даже Хунцзин в руки давал! Он не был одержим!

Гоа посмотрел на перебившего его собрата с осуждением, но ответил.

— Потому что это и не была одержимость. Шэнь Цинцю не изменился ни телесно ни духовно, — он перевёл взгляд на вскинувшегося Цинцю. — Тот, кто был с тобой в одном теле, тоже ты. Вы Зеркальные, иначе говоря, Духовные близнецы. Идентичны не только телом, но и духом.

По залу собраний пронёсся недоверчивый шепоток. Впервые за свою память, Цинцю был с ними согласен. Этого не может быть.

Рождение заклинателей близнецов, уже невероятная редкость. Чаще всего, одарённые духовно младенцы убивают друг друга в утробе из-за конфликтующих духовных корней. Иногда, выживает один, тот кто был сильнее.

А для того, чтобы родиться обоим, нужно иметь полную совместимость ци, являющуюся отражением души. Огромная редкость в мире заклинателей и предмет для гордости. Заклинатели-близнецы усиливают друг друга, перекрывая слабости и недостатки.

Но даже, когда внешний облик повторяет один другого, души и прошлые воплощения у таких людей разные. Свои собственные.

Чтобы и души были друг другу отражением — некогда одной, но разделившейся на две полноценные, для этого не меньше, чем благословение небожителей нужно. И вероятно не одного.

И такое чудо для него? Да он скорее в явление Небесного Императора поверит. Правдоподобнее как-то. Он хотя бы в этом мире есть.

— Шиди шутит? Он даже не из этого мира был!

Цингао кивнул.

— Так бывает. Хотя насчёт другого мира я не знал. Очень редко бывает так, что Духовные близнецы разделяются до рождения и рождаются в разных семьях. В разных мирах — тем более. Но я проверил его с помощью Зеркала тысячи душ, когда он приходил. У него было твоё отражение. Разве что на несколько лет моложе.

Зеркало тысячи душ... одно из сокровищ Кусин. Отразит истинный облик души того, кто посмотрит в него. По слухам, оно даже душевные раны может отразить.

И если подумать, Цинцю действительно что-то такое помнит. Когда Гао пригласил подменыша на Кусин, выпить чая и побеседовать о талисманах. Проходя в келью, Юань отразился в небольшом, восьмиугольном зеркале, висевшем на стене и удивился ещё, зачем в жилище монаха, пусть и главы пика, такая вещь.

— Но если ты понял, что перед тобой не Цинцю-шиди, почему не задержал его и не сообщил остальным?! — нахмурился Юэ Цинъюань. — Ты позволил чужаку, захватившему его тело расхаживать по секте, как у себя дома?!

— А вот здесь я подхожу к тому, почему никто бы не смог им помочь, кроме них самих. — И бровью не повёл на гнев главы Цингао, посмотрев на Цинцю. — Он ведь не сам решил захватить твоё тело, не так ли?

Цзю мрачно смотрел на аскета. Хотелось просто и незатейливо дать ему по роже. Самым простецким, босяцким образом. Потому что слушать, как он вот так просто говорит о полугоде тяжёлого беспросветного бессилия, было невыносимо.

В первые часы-дни-недели он даже не осознавал себя. Искажение ци, вопреки привычки, оказалось таким сокрушительным, что он парил… где-то, отгороженный прозрачной, золотой стеной, сквозь которую пробивались мысли и эмоции Шэнь Юаня, но если не вслушиваться, они сливались в монотонный шум. Он пытался прорваться сквозь эту стену, но пришлый даже не замечал его попыток.

Лишь на пределе концентрации, они на время могли почувствовать друг друга.

Первый месяц Цинцю пребывал в постоянной ярости — как смел этот захватчик… смотреть его глазами и видеть, как никто, совсем никто…

Потом тот, наконец, собрал намётки “плана”. Если говорить прямо, больше похожее на самоубийство. Он ему именно так и сказал. Шэнь Юань, разумеется, не услышал.

— Он не знал, что это. Звал Тварью. Считал, что это оно его… вселило. Было заинтересовано в чём-то странном, включающем развитие Ло Бинхе. Однако, каким бы могущественным оно ни было, обмануть его оказалось возможно.

— То есть, оно способствовало развитию небесного демона? — спросила Ци Цинци.

— Да. Хотя указания были странными. Сущности было важно, чтобы “я” оставался тем же, что и раньше, но при этом… общался со зверёнышем.

— Ты же его с самого начала так звал? — нахмурился Цинге. — Ты знал? Ты поэтому его у меня забрал?!

Цинцю мысленно поморщился. Ну, вот, сейчас его начнут обвинять в сговоре с демонами.

— Нет. О том, что он Небесный демон, я не знал. У мальчишки был потенциал, ты и твои байчжаньские методы сделали бы из него тупого вояку. — Он всё-таки не выдержал и скривился. — На момент обучения он был человеком, с физическим уклоном, но не более.

— И мы должны тебе поверить? — презрительно скривилась шимей. — Ты ж, змея, наверняка задумал использовать его для…

Для чего он мог бы использовать полукровку Небесного демона, по мнению главы Сяньшу, ему было и самому интересно. Его фантазии при быстром наброске, хватило только на вариант “разобрать на ингредиенты”. Дрессировке зверёныш не поддавался и почтения не знал. Держать такого живым себе опасней.

Цинцю уже знал, что будет дальше. Цинци будет его обвинять во всех смертных грехах, остальные её поддержат, Цинъюань вновь попытается его оправдать, что послужит только обратному. Лю Цинге вскочит на середине блеяния главы и назовёт Цинцю бесстыдным ублюдком… И собрание скатится в привычный лай и фарс.

Лю Цинге, вместо того чтобы вскочить и начать орать, хлопнул ладонью по столу, расправив свою ци.

— Хватит, шимей. — Просто сказал он, придавив женщину тяжёлым взглядом. — Какой бы характер не был у Шэнь Цинцю, он никогда не предавал секту и нас с вами. Твои обвинения оскорбляют не только его, но и нас всех.

Кажется, проверить на одержимость Лю захотел не только Цзю, но и все присутствующие разом.

— Цинге! — вскинулась Цинци. — Что ты такое говоришь? Или это из-за того, что он спас тебя? Ещё не известно, не виноват ли в этом он или этот самый чужак! И…

— Не виноват. — Осадил её поднявшийся Цинфан. — Я осмотрел шисюна, сразу, как только он попал ко мне. И если бы не Шэнь Цин… если бы не вторая душа, оказавшаяся в его теле, Лю Цинге среди нас бы не сидел.

— Да у него в жизни не было искажений, а тут такое сильное, что даже пещерами Линси не объяснишь.

— Моё искажение не твоё дело, шимей. — Снова опустил на стол ладонь Цинге. — С этим я разберусь сам. А сейчас, я хочу всё-таки услышать, почему Цингао ничего не сделал, когда понял, что наш собрат… не совсем тот, кем был.

— Приятно видеть, как у боевых братьев начинает работать голова, — усмехнулся монах, неожиданно открывая свою, отнюдь не смиренную, натуру.

Цингао положил руку с чётками на стол и обведя всех отяжелевшим взглядом, неспешно начал.

— Должен сказать, что подробностей у меня не много. То, что напало на шиди и его духовного близнеца, встречается крайне редко и практически не поддаётся выявлению. Подозреваю, что если бы Цинцю-шиди был один, или в него вселили другую душу, определить влияние не смог ни один из известных мне талисманов. Я заметил влияние только благодаря высшим техникам Кусин, да и то, когда это нечто активно влияло на жертву. — Он пытливо посмотрел на Цинцю. — Оно ведь наказывало за неподчинение?

Цзю нехотя кивнул, раскрыв веер.

— В основном только угрожало, отнимая и прибавляя некие "баллы". Однако влияние и осведомлённость о мире и чужих тайнах было довольно впечатляющим.

Гао кивнул.

— Ничего удивительного. Можно сказать, что вы попали под влияние Тёмного небожителя.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 19-29), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 10-18), Тень (часть 1-5), Пьянь (часть 1), Девочка (часть 1). Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Со стороны Ци Цинци донесся какой-то сдавленный квак. Лицо у главы Сяньшу было интересное: как будто она изо всех сил пыталась поверх растерянности натянуть маску презрительного недоверия.

— И Шэнь Цинцю утверждает, что победил это существо? — кислым голосом сказала она наконец, ядовито выделив его имя. — Ранга даже не демона — Небожителя? Нелепая выдумка.

— Согласен. — Отозвался он, чем кажется поверг шимей в ещё больший шок. — Тварь была могущественной, но на небожителя не тянула. Самое большее избалованная девица из священных демонов.

Звучало и впрямь, как то уж слишком. Не так он себе представлял Небожителей, какими бы они ни были. Их вряд ли можно обмануть рассеянным вниманием и двойным потоком сознания. Цингао это, правда, не смутило.

— Особенность подобных сущностей, шимей, заключается в том, что изнутри их победить как раз можно. Это, вероятно, единственный вообще существующий способ. К тому же, в противостоянии была использована Небесная скорбь, которая, что как ты помнишь, как раз и способно наносить урон существам подобного класса. — Сделав паузу, он посмотрел на Цинцю. — Хотя должен признать, что идея отдаёт изрядной долей самоубийственности, шисюну ранее не свойственной. План, явно принадлежит не ему.

Цзю не стал говорить, что поступил бы так же, считая, что не имеет выбора. Избавиться от такой дряни, ценой только своей жизни, он посчитал бы за благо. Другое дело, что он поискал бы и иные способы.

Поэтому он опустил подбородок, соглашаясь со словами шиди, и впервые назвал по имени человека, занимавшего его место.

— Шэнь Юань не считал, что потеряет что-то значимое в случае смерти. В своём мире он стоит двумя ногами в могиле и давно смирился с подобным положением вещей.

— Выходит, он оказался много благороднее тебя! — победно усмехнулась Цинци.

Он не собирался этого отрицать. Только бессмысленно благородный и до глупости светлый человек мог на такое решиться.

— Вот как. — Произнёс Цингао, пропустив бусины через пальцы. — Это как раз может свидетельствовать о том, что вы оба должны были родиться в этом мире. Духовные близнецы, как правило и силу тела делят, если не полностью, то очень близко.

Запоздало Цинцю подумал, что говорить о состоянии Шэнь Юаня не стоило. Если Гао знал о подмене, то и дружил он — с Юанем. Если можно так назвать их философские беседы.

Но если всё так, как предполагает шиди... Цзю, пожалуй, рад, что Шэнь Юань не родился в этом мире. Он... вряд ли бы вырос таким, какой есть, в этом, полном злобы и тьмы мире. Неизвестно, что бы с ним сделал Цю Цяньло и пережили ли они его игры. А уж как бы был счастлив У Янцзы, получив в свои рук такую редкость, как близнецы-заклинатели, и думать не хочется.

Так что хорошо, что он жил там, где жил. У него была семья и его, кажется, любили достаточно сильно, чтобы тянуть до последнего.

— ...думаю, связь между вами по-прежнему сохранилась и теперь, когда вы встретились, стала только сильнее.

Цинцю отчётливо вспомнился сон и он прикрыл глаза, скрывая лицо за веером.

— Мне и без связи известно, что он не доживёт до конца года, так что смысла в ней нет и не будет.

Огрызаться было неправильно. Цингао не виноват в таком положении вещей, но очень уж хотелось послать аскета с его новостями куда подальше. Толку-то от этой связи в разных мирах? Это ни его не усилит, ни Шэнь Юаня не вылечит.

— Тогда, самое время сказать ему хотя бы спасибо. — Спокойно ответил Гао. — Потому что Небесная скорбь выжгла из вас не только Тёмного небожителя, но и сняла с тебя проклятие Злого рока. А на это только небожители и способны.

— Какое проклятье? — глупо переспросил Цинцю, растерявшись.

— А ты никогда не замечал? Что бы ты не делал, как бы ты себя ни вёл, почти всегда твои действия и решения рассматривают против тебя? А как насчёт твоего везения? Куда ни шагнёшь, вечно неприятности, что не сделай, вечно увидят подлог.

— Ну, хватит! — Цинци вскочила со своего места. — Ты ещё скажи, что он несправедливо обвинённый праведник! Да я в жизни не поверю, что эта змея сделала хоть что-то хорошее!

— А теперь вспомни хоть одно его доказанное злодеяние, шимей. — Оборвал её Цингао, придавив боевую сестру взглядом. — Перечисли мне, все его преступления, про которые можно сказать: "да, так и было", а не "слухи принесли". Давай, я послушаю.

Веер в руке хрустнул. То, что описал монах, очень походило на описанное Шэнь Юанем. Только как именно это перешло в обсуждение его "грехов" для него остаётся загадкой.

— Да сколько угодно! Будто никто не видел, как он в бордель ходит!

— Так я то же могу сказать, что видел как Лю Цинге туда же ходит. И что с того?

Оказывается, у их самого сдержанного шиди были не менее едкие запасы сарказма, чем у Цинцю.

— Да как ты смеешь сравнивать!? Он этого развратника оттуда вытаскивал!

— Достаточно, шимей. — Отозвался Лю Цинге. — За себя я говорить могу сам. Чего и тебе советую. Сядь.

Бог Войны продолжал шокировать собрание своей сдержанностью и отчего-то нейтральным отношением.

Поперхнувшаяся глава Сяньшу смотрела на товарища как на подменыша.

— А если шимей всё же забыла, — продолжил глава Кусин. — То именно мой пик следит в том числе и за моральным обликом пиковых лордов. Или ты и меня хочешь обвинить в неисполнении своих обязанностей?

А вот об этом Цинцю почему-то не думал. Знал, да, но не думал. Цингао всегда держался в стороне и правом своим не пользовался, хотя пик держал в строгости.

— Да, ты!..

Она сама сейчас походила на демона, с перекошенным лицом и кипящей ци. На шимей даже Цинфан посматривал с опасением.

— Хватит. — Юэ Цинъюань, наконец, вмешался останавливая свару. — Речь сейчас не об этом. У нас, как выяснилось, по секте полгода ходил чужак, один из наших братьев был захвачен тёмной сущностью, благодарить за избавление от которой нужно этого самого чужака. И это всё не упоминая случившегося недавно нападения и проявившегося в Цанцюне Небесного демона.

Впервые на памяти Цзю бывший друг выглядел так... внушительно, и не вызывал жалость. По крайней мере, взгляд побитой собаки неожиданно куда-то делся.

— Гао-шиди, по порядку и фактами. Чем нам грозит появление такой сущности, как её обнаружить и как противостоять. Можешь ли ты достоверно утверждать, что тварь уничтожена? А также, что на Цинцю-шиди более нет ни её, ни проклятия, о котором ты упомянул.

Цинцю встретил взгляд главы школы и подавил желание ухмыльнуться. Всегда бы дорогой Юэ Ци был таким решительным, а не тогда, когда проблема уже решена, причем не им. Вот тут уже можно изобразить грозного защитника и заботливого брата, устроить суету, как стража в уже ограбленном доме... и ладно, что ничего важного не пропало. Так, мелочь — считай, разбили горшок, да уволокли из сарая мешок репы... но шуму будет — как из курятника, в который забралась лиса. Еще, пожалуй, захочет его на Цаньцао отправить... или на тот же Кусин, для проверки.

...А может быть, и вправду туда отправиться? Сказать, что лично он не уверен в полноценном уничтожении твари и предпочтет не подвергать риску собратьев. Ци Цинци, конечно, обвинит в безделье и лени, ну так и не плевать ли? Зато под присмотром Цингао можно будет уйти в глубокую медитацию. На год или два... а то обидно даже — вроде бы Небесная Скорбь его исцелила, а легче не стало.

Разве что голова не болит.

Мысль такая видно мелькнула не только у него, или может быть Гао просто сжалился над ним по доброй памяти о Юане, и обрисовал ситуацию кратко.

Ничем хорошим не грозит точно, обнаружить сложно — не каждый мастер Кусин такое заметит, хотя почувствовать что-то может. Остальным не светит и этого, потому что специфические техники пика аскетов далеко не каждый совершенствующийся освоит. Противостоять? Ну, вот Небесная скорбь, хорошо помогает, но пусть чжамень-шисюн учтёт, что для всех, у кого нет золотого ядра, практика крайне опасна. И лично он не рекомендует применять её ко всем, кого заподозрят в прицепившейся пакости.

Что до проклятия, то проверить довольно просто, большая часть и так уже рассеялась за то время, пока в теле Цинцю-шиди пребывала душа его близнеца. Не рассчитано такое на две души.

Через пару недель без поддержки проклятия влияние совсем исчезнет. Если шисюн хочет, может провести это время на Кусин, свободную келью найдём.

Тёмный небожитель если и уцелел, в ближайшее время объявится вряд ли — всё-таки шарахнуло молнией так, что весь Цинцзин тряхнуло. Большего же, развёл руками Цингао, пообещать не сможет и Небесный император.

Довольным таким ответом глава не оказался, но был вынужден смириться.

Как и с пребыванием там же Ло Бинхе. Демонёнка нужно было допросить, да только за прошедшие пару дней, он так и не пришёл в себя. От Небесной скорби и ему досталось.

На взгляд Цинцю допрашивать того было не о чем. По возрасту он как раз подходил ко времени последней войны, так что был ли он сыном Таньлан-цзюня или его племянника-генерала, роли не играло. Наличие печати, конечно, говорило о возможности шпионажа, но он в этом откровенно сомневался.

Был бы он демоном рангом поменьше, может быть и выкинули бы в демонические земли, там на границах много полукровок разного калибра.

Но Небесные, на то и Небесные, что кровь у них почти не разбавляется и с возрастом только сильнее становится. Отпускать такого слишком опасно. Да и не тот у мальчишки характер.

А потому судьба его была решена. Последняя война отучила заклинателей от снисходительности к Небесным демонам.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 21-30), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 13-20), Тень (часть 1-5). Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

На Цинцзин всё же пришлось возвращаться, чтобы раздать указания и прихватить кое-какие мелочи. А ещё объяснить Нинъин, почему не следует искать Ло Бинхе.

Всё-таки он её избаловал...

— Возвращаю.

Собрание закончилось глубоко в ночи, так что когда он приходит на Кусин, над хребтом уже раннее-раннее утро. Небо на востоке посветлело, но солнце ещё не встало.

Цингао ждёт его у входа на радужный мост, опираясь на посох. Цинцю держит в руках пособие, данное Шэнь Юаню. Тот не успел даже начать его переписывать, несколько раз читал и пару раз применял на практике.

И хотя как глава книжного пика Цзю с удовольствием снял бы копию, но не стоит держать закрытые знания Кусин в открытом доступе — ничего удивительного, что принёсший книгу в тот день старший ученик, смотрел так странно! Даже беглого взгляда достаточно, чтобы понять, что это не то, что показывают чужакам.

Гао качнул головой.

— Оставь себе, шисюн. Это было для вас обоих. Помогло ведь?

И повернувшись к узкой тропе, предложил следовать за ним.

— Техника очищения духа, действительно, помогла. — Признал Цинцю, шагая вслед. — Возможно, без неё эффект ритуала был бы не так силён.

— Тебе тоже будет полезно это знать. Мало ли.

Напрягшись, владыка Цинцзина пристально посмотрел в спину идущего впереди боевого брата.

— Шиди считает, что Тёмный небожитель мог уцелеть?

— Это возможно. — Кивнул тот. — Сам понимаешь, с сущностями такой категории, ни в чём уверенным быть нельзя. — А потом обернулся из-за плеча и добавил. — А ещё, она хорошо помогает в борьбе с сердечными демонами и познании себя.

Цинцю помолчал.

— Ты дал её ему, потому что был шанс, что он не решится сделать то, что задумал.

На собрании Цингао так и не ответил прямо, почему не вмешался. Сказал только, что победить Тварь можно было только изнутри, но он не мог знать, что Шэнь Юань выберет борьбу. Насколько было нужно верить в человека, застрявшего в чужом теле, чтобы доверить ему борьбу в одиночку? И почему он поверил, если никогда его не знал?

Шэнь Юань для всего Цанцюна был ещё большим чужаком, чем Шэнь Цинцю. Его они хотя бы знали. Даже если вместе они Духовные близнецы и по сути продолжение один другого, не было никакой гарантии... Это потому что на нём не было "проклятия злодея?"

— Методики пика Кусин развивают чувствительность к высоким материям. — Ответил аскет, поднимаясь по лестнице, вырубленной в скале. — Иногда мы можем даже видеть чужую душу и возможные последствия их решений. Не предвидение, конечно, но достаточно близко. Вместе с этим приходит понимание хрупкости мира и ответственности за вносимые изменения.

Они прошли вереницу каменных келий, миновав несколько тренировочных площадок, на которых и в такую рань уже были ученики. Поднялись выше, обойдя несколько огромных бонсаев в каменных чашах.

— Я не мог вмешаться, чтобы не стало хуже. Он должен был сам выбрать путь. В большинстве вариаций твой брат не решался выступить против сущности держащей его в плену, но в этой он оказался очень упрям. Мне оставалось только поддержать его.

— И чем же этот вариант реальности отличается от других? — недоверчиво хмыкнул Цинцю.

Он... пока не решался звать Шэнь Юаня братом. Это было сложно. Накладывало ответственность и долг, а он и без того был ему должен за... спасение. Как ни злись на чужака, как не зови его вором и захватчиком, правды это не отменит.

Шэнь Юань был таким же заложником ситуации, как и он. Он не был в этом виноват. Никто из них не был. Они просто стали игрушками кого-то на порядки сильнее и могущественнее их самих.

Так бывает. В жизни это случается сплошь и рядом. Сильный делает всё, что хочет, со слабыми, и получает от этого удовольствие.

— В этом твоя душа осталась цела. — Ответил Цингао, останавливаясь у небольшого домика, построенного специально для гостей. — Приятного отдыха, шисюн.

И развернувшись, ушёл, оставив Цинцю одного с пособием аскетов в руках. Вот так просто, словно… словно что? Словно доверял остаться на своём пике без присмотра? Не оставив напоследок ни предупреждений, ни угроз, ни даже правил пика или банального расписания? Разве за ним не должны следить? Он же не в самом деле сюда отдыхать пришёл, хоть и посчитал, что будет легче, чем разбираться с делами.

Заточение на Кусин тех, кто не принадлежит пику, всегда своего рода арест. Сюда редко кого приглашают и ещё реже кто-то стремится попасть сам. Кроме Шэнь Юаня. Тот неписанных правил не знал и ему, помимо насущной необходимости, тут просто понравилось.

Впрочем и был то он тут всего два раза.

Где, спрашивается железная дисциплина, строгость и жуткая аскеза, которой пугают заклинателей с начала ученичества?

Растерянно оглядевшись, Цинцю посмотрел на небольшой домик — даже не каменную келью. Разве Цингао не должен был предупредить его хотя бы о том, чтобы он не нарушал режим и не пытался сбежать?

Что за гуй тут происходит? Не мог же глава пика аскетов так себя с ним вести только из-за Шэнь Юаня? Он же не дурак, чтобы не понимать, что они с ним совершенно разные люди?

Чертыхнувшись про себя, он всё же поднялся по небольшому приступку к дому. Постоял немного перед дверью, коснулся её ци, проверяя на какую-нибудь пакость. Может там талисман есть, чтобы вошедшего в дом ограничить или ещё что?

Ни на двери, ни за дверью, никаких энергетических конструкций не оказалось.

Придержав проснувшуюся паранойю, Цинцю глубоко вздохнул и позволил себе войти и осмотреться. Внутри было… довольно просторно? Пустовато после бамбукового дома главы Цинцзин, но для того, кто вырос на улице, более чем достаточно. Крепкая крыша и хорошие стены, одна комната, не меньше чем десять шагов вдоль и поперёк, большое окно. Скромно, но чисто.

Из мебели обнаружилась застеленная кровать, небольшой столик и шкаф для одежды — закономерно пустой, но в иных ночлежках нет и этого. Он словно в отличный постоялый дом попал!

Единственное, что напомнило о том, что здесь нужно будет не бездельничать, а заниматься своим совершенствованием, оказалась стопка расшитой сдерживающими знаками одежды. Внимательно осмотрев которую, Цинцю пришёл к выводу, что вышивка способствует концентрации внимания и ограничении ци в пределах тела. Не страшно, и даже полезно в его случае. Практиковать инедию в такой одежде намного проще, чем в обычных одеяниях главы пика.

И раз уж ложиться спать уже поздно, можно приступить прямо сейчас. Как раз проведёт начальную медитацию, проверит повнимательнее, что изменилось, и будет совершенствоваться. И никаких разборок, пусть остальные сами разбираются с проблемами. Прожили же они как-то, пока он отсутствовал. И дальше справятся.

Как там называл это Шэнь Юань? Отпуск? Прекрасно. У него — отпуск.

Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Привычная, размеренная работа погрузила его глубоко в себя.

Ровно пульсировало золотое ядро, мягко струилась ци, оплетая кости, мышцы и органы. Нигде не цеплялась в переломанных неправильным культивированием венах, нигде не застаивалась. Цинцю завороженно наблюдал за этим прекрасным чудом, следуя мыслями за каждым движением. Прослеживал, как энергия перетекает и заворачивается узорами.

Вот так это должно было быть с самого начала? Вот это одновременно и пламя, и вода, и воздух, и твердь земли? Так красиво и чарующе, как горящий очаг или текущая вода?

Цзю прослеживал, несмело касался ци, не смея до конца поверить. Не смея наслаждаться.

“Дышать полной грудью”, — вспомнилось вдруг.

Так ли он себя чувствовал, оказавшись в его теле? Такой ли испытывал восторг? И как смог отказаться от этого? У Шэнь Юаня, действительно, огромная сила воли.

Стоило подумать о нём, как Цзю почти сразу обнаружил тоненькую, золотую ниточку ци, уходящую от сердечного даньтаня куда-то вдаль. И проследив по ней мысленным взором, вдруг оказался в том светлом помещении, которое так не любил Шэнь Юань.

Нить тянулась к сердцу, сидящего у огромного окна близнеца.

Напротив него, на стуле сидел мужчина на несколько лет старше, но очень на него… на них?.. похожий. Видимо старший родственник. Оба, в странных одеждах и с возмутительно короткими волосами. Ни один из них не обращал на Цзю внимания, словно бы не видел. А впрочем почему “словно”? Так и было.

— Так значит, глубоко в душе, ты у нас бессмертный мастер? — рассмеялся мужчина.

И Шэнь Юань возмутился, как совсем маленький ребёнок.

— Да-ге! Ну, какой из этого бессмертный мастер? Да если б это не было сном, меня бы там раскрыли не отходя от кассы!

— Но не раскрыли же? — продолжал улыбаться его старший брат.

— Да! Потому что это был дурацкий сон! — близнец насупился, сложив руки на груди. — Надо было меньше читать графоманский опус Самолёта.

— А если бы это не было сном, чтобы ты сделал? — спросил мужчина.

Чуть помолчав и подумав, Шэнь Юань ответил, став серьёзным.

— Я бы расстроился. Потому что мне было бы обидно, что никто не обратил внимание. Что это за семья, в которой никому нет дела до её члена, даже если он “паршивая овца?” Может быть, даже бы подрался с ними. — Потом критически прикинул что-то и добавил. — У меня бы, конечно, ничего не вышло. Где они и где я? От моего удара, у них бы даже синяка не вышло. Но я бы попробовал. Нельзя так… Вы бы вот точно поняли, что со мной что-то не так!

Безымянный мужчина рассмеялся и взял брата за руку.

— Мы бы постарались, А-Юань. — Он усмехнулся. — Но подрался? Ты-то? Должно быть, то был действительно хороший человек, если мой тихий, неконфликтный младший брат так переживает.

— Ну, — отозвался такой же усмешкой Юань. — Он не был добрым. И характер не сахар. Но он никогда от них не отворачивался. Так что да, он был достойным человеком.

— Тогда хорошо. — Кивнул ему брат. — Хорошо, что даже во сне, тебе попадаются хорошие люди. Или ты им…

…небольшой всплеск ци за пределами дома сбил концентрацию, выведя из медитации, перед глазами мелькнул туман с тёплыми, золотыми отблесками и Цинцю открыл глаза в комнате гостевого домика.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 21-30), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 14-20), Тень (часть 1-6). Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Оказалось, он провалился в медитацию на добрых десять часов, чего раньше приходилось добиваться сознательным усилием, и пропустил обед. Сказал ему об этом зашедший Цингао и не рассмеялся ему в лицо Цинцю, только потому что всё ещё пребывал в растерянности от случайно подсмотренной сцены.

В смысле пропустил обед? Он что, начинающий, чтобы не быть в состоянии практиковать инедию? Нет, это конечно хорошо, у него раньше полноценно жить без пищи не выходило, но чтобы такая внезапная забота, да ещё и лично от главы пика? У Гао других дел нет, кроме как подносы с едой ему таскать?

Подозрительный взгляд, наверное, сказал всё за него, потому что шиди усмехнулся и пояснил, ставя поднос на столик.

— Цинфан-шиди сказал, что тебе пока не стоит углубляться в инедию. — Сел напротив, не отводя взгляда. — Сам он попозже зайдёт и ещё раз осмотрит тебя.

Цинцю просверлил его неопределенным взглядом, не смотря на тарелки.

— Шиди ведь понимает, что я не Шэнь Юань? К чему вдруг такая забота?

— Но ты по-прежнему мой брат, — голос аскета был таким безмятежным, что это помимо воли передалось и ему. — Мне жаль, что об этом забыли.

— И сейчас ты скажешь, что сам никогда не забывал?

Цинцю кивнул и даже подивился, насколько не зло вышел этот вопрос. Скептически, но не зло.

Хотя казалось бы, злости всегда в нём было в избытке. Злости, зависти, раздражения на всех и вся. А сейчас, словно бы засевшую занозу вытащили.

Чувства остались, никуда не делись, но утратили остроту.

И тем неожиданнее прозвучали слова Цингао.

— Нет. Не скажу. Проклятие Злого рока действует на всех, не только на носителя. — Аскет качнул головой. — На пиках Кусин и Цаньцао, на определённом уровне совершенствования, появляется возможность разделять свои чувства от наведённых, но и только. Даже нейтральное отношение давалось очень не просто. Ужасное чувство, если честно. Всё понимаешь, но в любом действии или слове продолжаешь искать подвох. И не вмешаешься. Я хотя бы примерно понимал, с чем имею дело, а Цинфану пришлось намного тяжелее.

Отчего-то перехватило горло и он потянулся к стоящему на подносе чайнику с уже заваренным чаем.

— И нельзя было сказать?

— Закрытая информация Кусин. — Отозвался Гао, ловким движением вытащив ещё одну чашку из рукава.

— Закрытая?

— Если обнаруживается носитель проклятия, предписывается максимально дистанцироваться и наблюдать. Потому что в случае попытки вмешательства... оно всегда прогрессировало, что приводило к ужасным последствиям.

— Я не помню каких-то особых проблем с Наставником. — Припомнил Цинцю, делая глоток ароматного отвара. Это даже не чай был, а какой-то незнакомый настой на травах, обжигающий рот и оседающий на языке вязкой кислинкой.

— Ты забываешь, что наши наставники были почти вознёсшимися небожителями, Шэнь-шисюн. Им это проклятие, что здоровому сквозняк. Прошёл и не заметил.

— И что изменило появление Юаня?

— Он его задавил. Не полностью, конечно, но весьма ощутимо. — Усмехнулся Цингао. — Там ещё и Тёмный небожитель отметился, вот Злой рок под таким весом и притих. А Небесная скорбь добила.

— Всё-то в этой жизни у меня случилось благодаря Шэнь Юаню, — устало проворчал Цзю.

— В основном так эта связь и работает. Где бы не была душа-близнец, в самый критический миг она придёт на помощь. Даже если не знает к кому.

— Да он вообще ничего не знал! — огрызнулся он. — Ничего не знал, и почему-то сделал всё правильно! А теперь...

Он замолчал. Говорить об этом было бессмысленно.

Молчал и Гао. Ему, наверное, тоже не нравилось, что Шэнь Юань просто взял и... ушёл. Не стал за себя бороться. Уж наверное можно было и... Цзю силой оборвал вертящуюся в голове мысль.

— Он сделал свой выбор. — Наконец сказал шиди. — Теперь тебе нужно сделать свой.

— Какой выбор? — удивлённо посмотрел на него Цинцю.

— Не знаю. Он же твой будет.

Он допил чай, спрятал чашку обратно в рукав и под тяжёлым взглядом главы Цинцзина поднялся на ноги.

И только у двери, обернулся ненадолго через плечо.

— Когда у остальных головы просветлеют, они начнут думать. Ты не удивляйся, когда к тебе приходить начнут. Постарайся выслушать до конца, что они тебе скажут. Больно признавать ошибки и промахи.

Вот так вот взял, сказал и ушёл, оставив Цзю кипеть от возмущения. А его хоть раз кто-то выслушал?!

Но кричать это вслед было и глупо, и по-детски, поэтому он решил заняться обедом. Потому что после еды всегда спокойнее, потому что за едой всегда легче думается, и потому что… хотелось есть. И пусть Лю Цинге подавится своим великолепным совершенствованием, позволяющим месяцами ничего не есть, не пить и не спать!

Он будет есть и наслаждаться едой, даже если там варёная, не солёная репа!

Остервенело открыв небольшие плошки, Цинцю резко пододвинул к себе тарелки и только потом завис. Потому что внутри оказалась не репа. Хотя, кто вообще знает, чем питаются на Кусин? У них, как говорят, очень строгая диета.

На строгую диету походило слабо. Рис, варёная куриная грудка, мелко нарезанная зелень, политая лимонным соком, и персик на отдельной тарелочке. Чай ещё, уже наполовину выпитый им с Цингао. Не деликатесы, конечно, но наесться можно.

И пахнет вкусно.

Интересно, а со здоровым культивированием, это будет сильно отличаться по вкусу от того, что было раньше?

Оказалось очень. Или он просто такой голодный был. Но съел всё предложенное Цинцю с огромным удовольствием. Старательно не спеша и наслаждаясь, едва по плебейски не урча. Надо будет потом узнать, кто на Кусин отвечает за кухни и направить туда для перемены опыта Цинцзинских поваров. Он за это даже отдельно заплатит!

Закончив и облизав губы, он выставил поднос за дверь. Если он правильно понял намерения Цингао, тот больше не будет его беспокоить, а значит, пустую посуду заберёт кто-то из учеников, пересекаться с которыми сейчас не хотелось. Вообще ни с кем не хотелось. Но раз уж его предупредили…

Шэнь Цинцю не верил, что к нему кто-то придёт. Что бы там ни говорил шиди, все они слишком гордые. И вряд ли найдётся тот, кто не пожалеет ног, чтобы пнуть злосчастных ежей.

Начинать новую медитацию сразу после приёма пищи он не рискнул. Побоялся снова провалиться туда, где сейчас был Шэнь Юань. Там… не его жизнь. Одно дело подглядывать, когда нет выбора, когда заперты в одном теле и совсем другое — так.

Так что он лучше отдохнёт, подремлет немного, хотя на полноценный сон рассчитывать не приходилось. Это близнец мог спокойно спать, не мучаясь бессонницей и кошмарами, до тех пор пока к ним не заглянул демон снов, а вот про себя Цзю всё знает и так.

Кстати, интересно, что же случилось с этим самым демоном снов? Его так хорошо приложило на миг пересёкшимися душами, что Цинцю даже предположить не брался, в какую сторону того выкинуло. Да ещё и ритуал очищения, который и без Небесной скорби накрыл, наверное, весь пик… Словом, он очень сомневался, что от демона хоть что-то осталось, но всё равно, любопытно, как так получилось.

Развлекая себя такими размышлениями, он лёг на кровать поверх покрывала, прикрыл глаза и… не заметил, как уснул.

Он засыпает и спит. Просто спит. Так легко и просто, как никогда не спал. Без кошмаров, без выматывающей темноты, от которой устаешь вдвое больше, чем если бы и вовсе не спал.

И просыпается утром от светлеющего за окном неба. Чувствует себя странно — ничего не болит, в голове немного сонно. Цзю не помнит снов, но кажется, снилось ему что-то теплое, рыже-розовое, как Закатные персики. Может быть они и снились, думает он, рассеянно.

Это и есть отдых?

Он поднимается, снова медитирует, на этот раз на улице, вдыхая полной грудью прохладный, утренний воздух. Снимает сапоги и как беспризорник ходит по мокрой от росы траве, не беспокоясь о том, что кто-то увидит, сделает замечание или подумает о главе пика знаний. Его это просто не-вол-ну-ет.

Это прекрасное чувство.

Цзю думает, что если всё-таки останется в Цанцюн, попросит перейти на Кусин. Станет рядовым аскетом. Будет разрабатывать ритуалы очищения, медитировать и жить длинной, скучной жизнью — Цингао вроде спокойный, может быть согласится.

Наверное, странно такое думать всего через день, после появления на чужом пике, но тут так хорошо, что он малодушно не хочет размышлять о будущем. Его нет. Есть только этот момент, длящийся до восхода солнца...

За домиком обнаруживается крохотная заводь, даже не озеро — углубленная купель, собранная из крупных камней, через которую бежит горный ручей. Вода в ней — он проверил, потянувшись рукой и коснувшись кончиками пальцев, — ледяная.

Цинцю вообще не любит холод. Он прекрасно умеет его терпеть, но не любит. Но тут, словно под руку кто толкнул, он бездумно скидывает верхние одежды и шагает, как в колодец.

Холод обжигает лёгкие, смыкается над головой, вышибая дух, пузыри воздуха поднимаются, проносятся вверх, пока тело опускается вниз. Дно твердо ударяется в ноги, и оттолкнувшись, Цзю выныривает, жадно глотая губами пронзительно свежий воздух, остаётся в воде.

Небо светлое, далёкое, чистое, с ещё не вставшим солнцем на своем небосклоне.

"Хочу жить!" — думает он отчётливо и громко. — "Хочу жить и дышать полной грудью!"

И плевать, что думают другие. Плевать.

Это похоже на рождение. Очищение. Новая встреча с Небесной скорбью. Первый вдох, после затхлого подземелья.

"Хочу!"

Купель глубокая, уже кажется не такая холодная, чистая, прозрачная. Он может видеть дно, хотя не достает до него. Над кромкой поднимается тонкий, тонкий туман, как над настоящим озером.

Цзю чувствует себя почти Юанем, который непременно бы воскликнул — "с ума сойти, какая классная штука тут есть!" — хотя бы про себя.

"Спасибо." — Вместо этого говорит Цинцю. Не вслух, а только мысленно. Пока только так. Но от души.

С огромным, нечеловеческим облегчением.

"Спасибо тебе."

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 22-30), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 14-22), Тень (часть 1-6), Извольте вызвать экзорциста. Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Он спит, медитирует, ест то, что приносят ученики Кусина и снова медитирует. Ци струится в нём и вокруг него так, как не было никогда. Он дышит по методике пика аскетов, повторяет ката с мечом и чувствует, как распрямляется в душе что-то, что раньше всегда было сжато до спазма.

Приходит Цинфан. Осматривает, проверяет духовный пульс, улыбается. Оказывается, он тоже умеет улыбаться. Цинцю раньше никогда не видел эту его улыбку, при нём мало кто решался улыбаться. Кроме Юэ, но Цинъюань не в счёт.

— Рад, что шисюн идёт на поправку. Внутренние повреждения выправляются, а сердечных демонов стало в разы меньше.

— Небесная скорбь — универсальное лекарство от всего. — С сарказмом фыркнул Цзю и забрал руку из пальцев медика.

Му-шиди тоже усмехнулся и покачал головой.

— Если и так, эта техника слишком опасна. Не думаю, что есть смысл применять её кому-то ниже уровня пикового лорда. В старые времена много заклинателей из-за неё погибло. — Помолчал и добавил. — Этот шиди поражён, решимостью духовного близнеца Шэнь-шисюна.

Хотевший было огрызнуться, Цинцю запнулся. Шэнь Юань с Цинфаном разговаривал чаще, чем он. Под благовидным предлогом заботы об учениках и восполнения пробелов в потерянной памяти, он приходил на Цаньцао каждый десятый день, буквально выгрызая у тёмного небожителя право на общение с целителем. Их, наверное, даже можно было назвать большими друзьями, чем с Цингао.

Шэнь Юань даже выболтал несколько мест с редкими и ценными лекарственными растениями.

Му Цинфан имел право о нём беспокоиться.

— Шэнь Юань слишком привык ожидать надвигающуюся смерть, чтобы испугаться её по собственному выбору. — Цинцю поджал губы и прикрылся веером.

— Его болезнь настолько неизлечима? — осторожно уточнил шиди.

— В его мире не знают, что это такое. Его тело просто отказывается жить, постепенно теряя силы.

— Вот как… — вздохнул Цинфан, склонив голову. — Жаль.

И поспешил сменить тему, вернувшись к предписаниям для Цинцю.

Предписания были… на взгляд Цинцю где-то даже смешны. Медитировать, отдыхать, хорошо питаться. Не наседать на инедию. Желательно вообще о ней забыть на ближайший месяц. Меньше беспокоиться и делать то, что нравится.

Когда неудержавшийся Шэнь ядовито поинтересовался, можно ли ходить в бордель, Цинфан как-то подозрительно замялся и стыдливо отвёл взгляд.

— Шисюн может делать всё, что остаётся в рамках морали и закона, и не беспокоиться о том, что скажет этот боевой брат. — И вздохнув, пояснил. — Лю Цинге узнал, что Шэнь-шисюн посещает Красный павильон, чтобы учить весенних дев грамоте и искусствам. Именно это вывело его из душевного равновесия в пещерах Линси, поэтому он рассказал об этом мне.

А что рассказано на Цаньцао, станет общественным достоянием задолго до возвращения Цинцю с Кусина!

Потеряв дар речи от возмущения, Цзю изо всех сил боролся с желанием вскочить и… что? Откуда бы не узнал эту информацию байчжаньский варвар, он уже всем растрепал!

— Шиди... чем-то недоволен? — неуверенно уточнил Му Цинфан. Растерянный тон резко заставил успокоиться — Шэнь Цинцю вздохнул и ворчливо произнес:

— Этого раздражает, когда другие лезут в его жизнь.

Не говорить же, что дикарь ненароком разрушил одну из его масок — да, самую дурацкую и топорно сляпанную, но этим и надежную. Если слухи расползутся — а этот процесс уже не остановить — то работа существенно усложнится.

— Разве... если репутация Цинцю-шиди выправится, разве это не принесёт ему пользы?

Фыркнув, он сжал кулак. Очень хотелось выгнать Цинфана из домика и перебеситься наедине. И объяснять ничего не хотелось. Он не обязан! Он стратег школы, его задача думать создавать планы, что пойдут на пользу секты.

Если он будет тратить время на пояснение каждого своего действия, то ничего не успеет. Не говоря уже о том, что половина стратегий развалится на стадии формирования или будет раскрыта врагами!

Коль уж ему не доверяют в родном ордене, то пусть хоть репутация ублюдка послужит на пользу.

Вдруг всплыло воспоминание о мученическом стоне Шэнь Юаня, крутившимся у того в голове каждый раз, когда приходилось общаться с боевыми братьями.

"С людьми нужно разговаривать. Через рот. Люди по-другому не работают!"

Его дико раздражало отсутствие доверия между главами ордена. Он просто этого не понимал и понимать не хотел.

Разжав кулак, Цинцю выдохнул.

Он не обязан объяснять. Но наверное, если интрига всё равно скоро развалится, может это сделать.

— В Цанцюн сияющая репутация должна быть лишь у чжаньмэн-шисюна. А так же должна быть и тень, чтобы те, кто желают недоброго, не видели того, что в ней скрыто.

Главам пика по должности не положено быть дураками, так что Цинфан понимает довольно быстро.

— О. — И растерянно добавляет. — А шисюн собирался принести тебе извинения за своё поведение.

— Нужны мне его извинения!.. — Цинцю резко поджимает губы и снова выдыхает.

Выдыхает и дышит в ритме медитации.

— Мне вообще ничьи извинения не нужны. — Говорит он, прикрыв глаза. — Так что если Цингао угадал верно и сюда начнётся паломничество шиди и шимей, они могут не утруждать себя.

Ему вообще никто не нужен. Пусть оставят себе. Его не волнует!

— Нет, шисюн. — Неожиданно твёрдо произносит Му Цинфан, и Шэнь открывает глаза. — Есть вещи, за которые нужно извиняться.

Взгляд у него прямой и упрямый. Раньше он на него тоже, никогда так не смотрел.

— В этом нет необходимости. В конце концов, кому от этого станет лучше, мне или вам?

— Сердечные демоны боятся слов, шисюн. И разве чтобы строить новое, сначала не надо закопать старые ямы?

Цинцю раскрыл неведомо когда захлопнутый веер. Кажется, ему никого не переубедить.

— Пусть не ждут, что я обрадуюсь. Или буду благодарен.

Он не верил в чужую искренность. Он ни от кого никогда её не видел.

Цинфан смиренно склонил голову.

— Шсюн в своём праве.

Он ушёл, оставив в смешанных чувствах. Цинцю не хотел ни с кем разговаривать. Ему не нужны были ни чьи оправдания. И извинения тоже. Он знал себя. Они его только разозлят.

И всё же он не мог отрицать, что думал... иногда, позволял себе помечтать, что будет, когда все узнают, сколько он делает для школы. Теперь... они по-прежнему не знают. Но остальные вдруг осознали, что он тоже человек, а не мразь в маске из грязи.

Узнали лишь тогда, когда беда прошла по самому краю.

Что он должен был с этим сделать?

Он позволил себе помедитировать над этим, но так и не пришёл к нужному выводу.

Благо, первый... визитёр, пришёл только на исходе первой недели. Цинцю успел успокоиться, взвесить возможности и смириться. Сейчас перед ним извинятся, — если извинятся, а не выкатят новые претензии, в которых он будет виноват, потому что виноват, — а потом, не получив благодарности за своё унижение, вернутся к прежнему поведению.

Но он не собирается подстраиваться под ожидания шиди и шимей. Нет. С проклятием или без, он не изменился, и если они рассчитывают...

Жужжащий поток мыслей прервал всплеск знакомой ци. Ну, конечно. Первым в ловушку монстра всегда приходит Бог войны.

— Заходи уже. — Буркнул Шэнь, распахивая дверь волной ци.

Он как раз заварил чай. Не потому что ждал кого-то. Просто ему понравился чай Цингао.

Лю Цинге вошёл и неловко замер у порога. Цинцю дёрнул бровью.

— Ты стоять пришёл?

— Нет. — Лю решительно посмотрел ему в глаза. — Я пришёл извиниться перед шисюном.

— Извиняйся, — кивнул Цзю, не поднимаясь. — Только определись сначала, за что. А потом извиняйся.

Байджанец завис. На самом деле — оцепенел с приоткрытым ртом и устремленным куда-то в пространство взглядом, будто поймав им глаза жабоголовой пернатой змеи. Цинцю недоуменно поднял бровь — это так выглядит попытка думать в исполнении собрата?

Стоило бы побольнее ужалить его словами — сколько крови выпил у него этот высокородный чистюля моралист, но не хотелось. Да и Бог войны быстро взял себя в руки. Закрыл рот, собрался и в два шага пересёк комнату, садясь напротив Цинцю вопреки всем правилам вежливости церемонии.

— Я сходил в твой бордель. — Сказал он с каменным выражением лица.

Цзю шевельнул бровью.

— Там мне сказали, что ты учил их наукам и искусству. И никогда никого из них не обижал.

“Нужно будет объяснить девочкам, почему делать этого не стоило. И придумать план на случай повторения.”

— Я поговорил с Шан Цинхуа о миссии с призраками и колодцем.

“Спустя столько лет, решил опросить свидетеля.”

Цинге глубоко вздохнул.

— Я много думал об этом, ещё тогда. Учитель ещё после разговора с твоим наставником, советовал мне поговорить с тобой. Я не стал. — Он говорил ровными, рубленными предложениями. Словно отчитывался о своих действиях. — Я злился на тебя, потому что ты никогда ничего не объясняешь и не оправдываешься. И за твои уловки в каждом из наших спаррингов. И за то, что делаешь то, что делаешь, не считаясь с остальными.

— Ты словно каяться пришёл. — Не смог не уколоть Цинцю, поднеся чашку к губам. И гордясь тем, что получилось в должной мере насмешливо не дрогнули пальцы.

— Может быть. — Сказал Лю, встречаясь с ним прямым и твёрдым взглядом. — Может быть, давно стоило. Я много думал в последнее время.

Цинцю не позволил сорваться с языка презрительному: “а ты умеешь?” И продолжил слушать.

— Я расспросил Гао-шиди о твоём проклятии. — Пальцы сжались на чашке непроизвольно и лишь чудом не раздавили хрупкий фарфор. — Он рассказал, как сложно с таким жить. Сказал, что очень мало, кто доживает с ним хотя бы до пятнадцати. Но я не собираюсь валить своё поведение лишь на это.

Глава пика Байчжань смотрел на него короткий, совсем крошечный миг. А затем внезапно низко поклонился, коснувшись пола лбом. Цзю не выронил чашку лишь каким-то чудом. Но удержать лицо не смог.

— Прости меня, шисюн. За мои слова и действия, за глупое поведение и недостойные поступки.

В голове звенит от исчезнувших в единое мгновение мыслей. Цинцю смотрит на склонённую спину своего высокомерного шиди и у него нет слов. Он не знает, что сказать. Что сделать.

Он не верил, что перед ним действительно извинятся.

— Поднимись. — Хрипло выдохнул он..

Собственный голос звучит словно со стороны. После заминки Цинге разгибается, но всё ещё смотрит на него так... словно готов принять что угодно. Будь то удар или острое слово.

— Ты не обязан меня прощать. — Говорит Бог войны и Цинцю вздрагивает. Как Лю понял, что он думает об этом? — Я знаю, что просить об этом верх лицемерия. Ты мне ничего не должен. Но я хочу, чтобы ты знал, что я признаю свою вину. И готов исправить всё, что будет в моих силах.

Чай горчит на языке и вяжет рот. Наверное, сказываются медитации всех этих дней. Цзю не позволяет себе яда слов. Он выжидает добрую четверть палочки, и всё это время шиди сидит напротив, не требуя дать ответа.

Это и всё остальное говорит о серьёзности его намерений громче чего бы то ни было.

— Не жди от меня благодарности за то, что извинился. — Наконец, говорит Цинцю. — Сказал ты правду или договорился с совестью я узнаю лишь по твоим делам.

— Шисюн столько раз спасал шкуру этого неблагодарного, — склоняет голову Цинге, — терпеливо снося все оскорбления. Будет справедливо теперь и этому боевому брату запастись им.

Не удержавшись, Шэнь фыркнул.

— Вряд ли его у тебя хватит. И последний раз тебя спас не я.

— Духовные близнецы почти один человек. — Мотнул головой Бог войны. — Это лишь значит, что я должен извиниться и перед ним. Он правда умирает?

Цинцю опустил подбородок. Вероятно, об этом его так или иначе спросит каждый, кто решится поговорить с ним. Если бы речь шла о настоящей одержимости злым духом, никого бы и не волновало, что случилось с захватчиком, но раз уж Шэнь Юань не просто какой-то демон...

— Цингао-шиди сказал, что его состояние может быть следствием рождения не в том мире. — Неожиданно разумно сказал Цинге. — Может быть, если его вытащить сюда уже в своём теле, он выздоровеет?

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 22-30), Справедливый судья (часть 1-6), Духовные близнецы (часть 14-22), Тень (часть 1-7), Извольте вызвать экзорциста. Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

На исходе второй недели, когда подходило к концу и время затвора и визиты шиди и шимей, Шэнь Цинцю испытывал смутное желание найти Лю Цинге и вопреки традиции, самому вызвать его на бой. Дуэль.

Очень уж хотелось дать ему по роже.

Ляпнув про призыв Шэнь Юаня в этот мир, он разумеется не думал ни о том, как это будет сделано, ни что будет, когда вылечить молодого человека не получится. Он спросил, желая отплатить заблудившемуся чужаку добром за добро.

А разум Цинцю зацепился за глупую идею и не желал отпускать, вертя и так и этак.

Что бы о нём не думали, он не был неблагодарной скотиной. И если бы мог помочь отражению выздороветь или хотя бы продлить безмерно краткий срок — рискнул бы.

К этому моменту он уже наловчился ловко скользить по золотой ниточке связи с чужой душой, присматривая за... близнецом. Чем дальше, тем притягательнее была мысль назвать мальчишку братом. Признать, что он не просто чужак, вырванный какой-то могущественной тварью из своей жизни, а кто-то связанный с ним. Кто-то, кто просто есть.

Когда-то он уже относился так к одному человеку. Тот предал. А этот предателем быть отказался, даже если не знал. Даже если сделал это из корыстных, личных побуждений.

Это было притягательно. Но всё ещё... слишком много.

А ещё, Шэнь Цинцю как никто знал, как страшна бессмысленная надежда. Дать такую умирающему — большей жестокости и придумать сложно.

Это не говоря уже о том, что Шэнь Юаня притащило в их мир силой небожителя — тёмного, но это не делает его слабее. Могут ли люди, пусть и бессмертные заклинатели, рассчитывать на повторение такого результата. Больше того — намного более серьёзного. Ведь речь пойдёт о переносе мальчишки в его собственном теле.

Об этом даже думать было глупо.

Но чем больше проходило дней, тем сильнее он об этом задумывался.

И виноват в этом байчжаньский варвар!

Время шло. Оставался последний день затвора. Цзю ждал его с немым напряжением, потому что знал, кто придёт последним. За исключением главы и Ци Цинци пришли все.

Шимей не пришла. Вместо этого ученик Кусин принёс ему официальную бумагу, что запрет на посещение пика Сяньшу, для главы Цинцзин снят. Когда-то на такой же бумаге ему принесли и тот запрет... ну, что ж, чем не извинение?

Юэ Цинъюань тянул до последнего.

Так долго, что Цинцю решил и не ждать вовсе. В духе главы было решить, что он ни в чём перед "сяо Цзю" не виноват.

И в этом не было бы ничего нового. Он, в конце концов, никогда не просил его признать вину. Ему просто были нужны ответы.

Но как бы он не смеялся над "проклятием", не мог не признать, что все... изменились. Не сильно, кто-то не изменился вовсе, как Шан Цинхуа, явившийся, кажется, только за тем, чтобы не отрываться от боевой семьи. Нервно поздравил с восстановлением, спросил было про мир близнеца и тёмного небожителя, но быстро вопрос оборвал. Вёл себя как всегда подозрительно и неловко, отчего хотелось тряхнуть идиота и напомнить, что он пиковый лорд, а не залётный служка.

В его глазах Цинцю видел хорошо скрытое облегчение и растерянность. И для себя отметил, что за боевым братом нужно будет присмотреть.

Неизменным оставалось одно. Когда шиди и шимей всё же приходили к нему, все они были чуточку другими, нежели раньше. Словно увидев, наконец, что-то, что всегда было перед глазами.

Упрямая, хрупкая надежда, что и Юэ Ци как-то изменится, просто совсем немного, чтобы с ним можно было поговорить, не давала покоя.

Он пришёл к исходу последнего дня. Когда ждать было уже бессмысленно. Когда Цинцю окончательно решил отпустить прошлое.

Он пришёл непривычно собранный и тихий. Так он, наверное, шёл сражаться с Таньлан-цзюнем, когда-то.

И взгляд у него был другой.

— Чжаньмэн-шисюн как всегда не торопится. — Вырвалось у Цзю, встретившего его у порога.

— Цинцю-шиди не ставил ни сроков, ни времени. — Отозвался Цинъюань, останавливаясь в трёх шагах от него.

Цинцю ждал. Циньюань привычно мялся с прежним виноватым видом. Наконец, видимо, поняв, что следовать приличиям и угощать его чаем тут не собираются, тяжко вздохнул, жалобно подняв брови, и выдал:

— Сяо... шиди Шэнь. Я...

Шэнь Цинцю спокойно ждал, склонив набок голову.

— Я не знаю, что сказать, — наконец выдал глава.

— Ну, ты можешь сказать то же самое, что говорил всегда, — Шэнь Цинцю пожал плечами. — Прости, Сяо Цзю, извини, Сяо Цзю, я виноват, Сяо Цзю. Я это уже не помню, сколько раз слышал.

Он вздохнул.

— Но я ведь действительно перед тобой виноват. С чего мне начинать, если не с извинений?

— Ах, раз это начало, так закончи, пожалуйста. — Язвительно отозвался стратег. — "Извини меня, за то что я тебя бросил подыхать в том поместье." По-моему, ничего проще. Да, лицо сохранить не получится, но хоть перестанешь извиняться. А то в зубах уже вязнут твои извинения!

— Я тебя не бросал! — вскинулся Цинъюань. — Я не смог прийти.

— И почему же? Забыл дорогу? Не хотел позориться? Не пустили? Или что там может быть ещё...

— Да! — наконец выкрикнул он, вклиниваясь в его раздражённое перечисление.

Цинцю сбился с мысли.

— Что? Повтори.

— Меня не пустили! Заперли в Линси!

"Заперли в Линси..." Насколько он знал, такого наказания нет. Юэ Цинъюань мог бы придумать любую другую ложь. Уж главы пиков точно знали, какие меры применяют к провинившимся ученикам. Запереть могли на Кусин, отправить на принудительную работу на Аньдин, но в пещеры? И потому только, что бывший друг знал об этом, можно было предположить, что это правда. По крайней мере в этой, безумной части.

— И что же нужно было сделать, чтобы получить заключение именно в Линси?

— Большую глупость. — Выдохнул Цинъюань. И словно шагая в глубокую пропасть, продолжил. — Слишком торопиться, слишком много думать о том, как спасти друга и забыть, что заклинатели в любом случае выше смертных благородных господ... Я схватился за Суаньсу, потому что он был сильнейшим мечом. И поплатился за это.

— И что мешало тебе рассказать об этом раньше? — ровным голосом спросил Шэнь Цинцю, когда глава закончил рассказывать о своем искажении ци и связанной с мечом жизни.

Он даже не знал, что должен был чувствовать. Благодарность за то, что ему наконец-то открыли правду? Обиду за то, что так долго ее не открывали?

Но в душе царила только усталость.

— Стыд. Мне было так стыдно. Я опоздал из-за этой ошибки. А когда примчался на развалины поместья Цю... там даже призывать некого было, потому что до меня там прошли монахи и всех упокоили. Я думал ты умер.

— А потом я оказался жив.

— А потом ты оказался жив. — Отозвался эхом Цинъюань, прикрывая глаза. — Я хотел тебя спасти и защитить, но каждый раз, когда я пытался, выходило только хуже.

— Если бы ты просто открыл рот и сказал всё, как есть, было бы намного лучше!

— Прости меня. — Опустил он голову. — Если сможешь.

— Ты — идиот. — Вздохнул Цинцю. — Жалеть такого придурка как ты, мог только Шэнь Юань. И то, только потому что не знал, всей подноготной вопроса.

По лицу Юэ Ци прошла судорога и он вскинулся.

— Он... жалел меня? — недоверчиво повторил тот.

— Ты, местами, напоминал ему старшего брата. — Отвернулся Шэнь. Усмехнулся. — Что не сложно, учитывая что он младше меня лет на десять.

— Как это возможно? — нахмурился Цинъюань. — Разве Цингао-шиди не сказал, что вы духовные близнецы?

Цинцю скривился и посмотрел на старого знакомого, как на идиота.

— Время между мирами и внутри них, судя по всему идёт не равномерно, так что не вижу ничего невозможного. Шэнь Юань немногим старше твоего старшего ученика.

— И тем не менее, я ничего не понял. — Мрачно заключил он.

— Может оно и к лучшему. Всё равно никто из нас не справился бы с этой тварью. — Цзю махнул веером. — А так... и она его недооценила, и он сам не ждал помощи.

Помолчали. О чём ещё говорить? Вот так величайшее предательство в его жизни развеялось столь же огромной глупостью.

Только пепел и остался. А вырастет ли на нём что-то новое, зависит по-прежнему не только от него.

На Юэ, наверное, тоже действовало проклятие, подумал он. Теперь его нет. Как он от этого изменится, покажет только время.

— Надеюсь, теперь у уважаемого чжамэнь-шисюна голова начнёт работать нормально, а не как было. — сказал он устало.

И был готов по привычке услышать пустые заверения, но глава Цюндин неожиданно проявил проницательность там, где не нужно.

— Ты думаешь о нём. О Шэнь Юане.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 22-30), Духовные близнецы (часть 14-22), Тень (часть 1-8), Два пламени (часть 1), Не идиот. Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Светлые стены, светлый потолок. Удобная, ортопедическая кровать, большое окно с шумопоглощающим стеклопакетом. Отдельный туалет и душ за небольшой дверью, прямо в палате. Телевизор на стене, маленький холодильник в углу, а в соседнем кадка с растущим бамбуком. Ноутбук на тумбочке…

Палата в лучшей больнице Шанхая. За то время, что его здесь не было, не изменилось ровным счётом ничего.

Юань не любил это место, но в конечном счёте снова вернулся в него.

По официальной версии его шарахнула сухая молния. В открытое окно, при чистом небе влетела шаровая молния и вцепилась в грудь со всей мощью своего заряда. Сердце не билось две минуты тринадцать секунд, пока влетевшая в квартиру охрана проводила реанимацию.

Очнулся он тем же вечером, уже в реанимации. И никакой булочки.

На что похож домашний компьютер, тоже повстречавшийся с безжалостным явлением природы, младшая сестра описывала со всем возможным вкусом человека, обожающим компьютерные игры. Для себя он просто уяснил, что от компа остались обугленные запчасти.

И на этом повествование его приключений можно закончить и перейти к неутешительному итогу. Жить Шэнь Юаню осталось максимум полгода. Если очень повезёт, дотянет до праздников и в последний раз увидит новогодний салют.

Напротив сердца теперь болючий, но довольно забавный ожог, разбегающийся ветвистыми линиями во все стороны. А в остальном, всё как прежде. Слабость, судороги, головокружение и приступы непонятного удушья время от времени.

Врачи так и не решили, чудо это или фатальное стечение обстоятельств. По хорошему, он должен был умереть на полу, в собственной квартире.

Но его почему-то откачали.

И пока его откачивали, ему приснился дурацкий сон про то, как он попал в мир романа Пути Гордого Бессмертного Демона.

Юань бы посмеялся, если бы смеяться не было больно.

Это даже забавно. Что ещё ему могло присниться, учитывая, как пригорало на последней главе? Полгода сна за двенадцать часов борьбы за жизнь, неплохой размен, если подумать. Счастливый. И сладкий, как воздух над Цинцзином.

Чего только в краткий миг смерти не привидится.

О сне или даже галлюцинации Юань рассказал только второму старшему брату. Тот тоже был немного мечтателем, да и вообще, проводил с ним времени больше прочих. Вместе посмеялись. Поспорили, был ли это сплошной поток бессознательного, спровоцированный праведным возмущением на глупо закончившуюся порнушку, или привет из прошлой жизни.

Юань честно понадеялся на первое. Не так много он о себе мнил, чтобы считать, что в прошлой жизни был тактиком в волшебном мире, до которого Гарри Поттеру, что улитке до луны.

Впрочем, брат впечатлился и шутки ради притащил ему гуцинь и веер. Юань не возражал. Почему бы не поиграть? Основы он знает. А перед смертью всё одно.

Матери в больницу он приходить запретил. Да и остальных попросил не слишком усердствовать. Не хотел, чтобы они его видели таким.

А потом его скрутил очередной приступ ломоты во всём теле. И было так больно, что никакое обезболивающее не помогало. Так уже бывало, это просто нужно было переждать. Юань мог только дышать на счёт.

Почему-то перед глазами всплыло пособие Кусин… или оно было Цинцзинское? Гуй его знает, все они, наверное, были компиляцией кучи всяких теорий и методик, прочитанных на досуге при вникании в ПГБД. Ему было слишком хреново, чтобы думать, поэтому он просто попробовал дышать правильно.

И стало легче. Отпустило, совсем чуть чуть, но разжалось внутри. Совпадение, наверное, но пренебрегать им Шэнь Юань счёл величайшей глупостью. Работает и ладно.

Вот так и понеслось. День начинался с капельницы и горки лекарств, а потом делился на треньканье на гуцине, дыхательные техники и медитации. Иногда хватало сил выбраться в разбитый на территории больницы парк и погулять под присмотром медсестры.

Он даже стал местной знаменитостью, (если не считать слухов о знакомстве с молнией, конечно). У него довольно недурно получалось играть. И даже удалось воспроизвести мелодии из сна. Не с первого раза, далеко не так плавно, как хотелось бы, но звучало на удивление неплохо. Сказали даже, красиво.

Его даже приходили послушать. Взрослые и немного дети — из детского отделения, из тех, кто мог ходить самостоятельно…

Молоденькие медсестрички тихонько вздыхали украдкой поглядывая на него за инструментом — дверь Юань не закрывал, так звук выходил лучше, чем в замкнутом пространстве. Судя по недовольным зыркам Лин Юй — личной медсестры, стараниями родни также бывшей телохранителем, нянькой и гувернанткой в одном лице, своим поведением он разбил половину сердец женского персонала. Особенно, когда к концу пятой недели волосы отросли и опустились ниже ушей.

Хулиганство чистой воды, конечно. Юань не собирался заводить больничных романов — ни вообще, ни конкретно в этом случае. Ему в принципе плохо давались романтические отношения, а уж пылкой страсти между здоровым и умирающим, он и вовсе не понимал. Хорошо, что была Лин Юй. От одной её улыбки разбегались даже самые стойкие.

Безукоризненно вежливая, вышколенная, холодно-прекрасная… бывшая стюардесса, прошедшая всю чудовищную подготовку школы проводников в Лояне. Она, наверное, и профессионального военному могла составить конкуренцию, что уж говорить о романтично настроенных дамочках.

В хорошие дни он думал, что она прекрасно вписалась бы на пик Сяньшу, продемонстрировав тамошним девушкам и лично Ци Цинци, что и не бессмертные небожители могут быть смертоносно прекрасными.

В плохие, он едва мог её разглядеть, за размывающимся зрением.

И так могло бы продолжаться до своего логического конца, если бы не два события, произошедших практически один за другим.

Во-первых, один из маленьких пациентов, записал на телефон его игру и отправил то ли другу, то ли старшему родственнику. А тот в свою очередь, прогнал исполнение через программу музыкального определения — эти современные дети могут дать фору даже взрослым.

Программа не нашла аналога.

Да, похоже на классическое исполнение, но не относится ни к одной известной симфонии для цисяньциня. Юань, собственно, и не претендовал, полагая свою далеко не великолепную игру компиляцией всего услышанного на уроках музыки и просторах ютуба.

Однако запись ушла в сеть и получила неожиданную популярность среди ценителей классической музыки. В том числе преподавателей этого сложного инструмента и академиков исторических факультетов.

Где-то здесь Юань задумался, что всё не может быть так просто. Стараниями матери он отбренчал с домашним наставником почти год практики, но он никогда не был гением, способным создавать свою музыку. Импровизация ему никогда не давалась, хотя при некотором старании, он мог переложить услышанную — записанную в нотах, желательно — мелодию на струны. Это потребует от него много усердия, времени и нервов, но в конечном итоге, может получиться.

Так откуда что взялось?

Говорят, конечно, что после комы у людей иногда просыпаются разные способности — будь то разговор на сорока языках, или проснувшийся художественный талант, сравнимый с Ли Сысюнь или там, Пикассо. Но чтобы с ним? Звучит как-то неправдоподобно.

Он даже посмеялся про себя, когда отбился от восторгов брата, приехавшего навестить и, собственно, принёсшего эту “потрясающую” новость. (Юань всё-таки сидел на немного других форумах).

Посмеялся и забыл.

А потом, во время очередной медитации, почувствовал. Почувствовал что-то похожее на движение ци. Как в дурацком сне, когда медитировал в теле Шэнь Цинцю.

Почувствовал — и сперва не поверил.

Мало ли он знал историй о самовнушении и эффекте плацебо? Может быть, его тоска по здоровому сильному телу, которое он успел запомнить во сне, воплощается таким вот образом.

Но как бы он ни пытался "очистить голову" от странного ощущения, оно не пропадало. Щекотало легким перышком в груди, словно предвестие приступа, но — вот странно, никакого кашля не приходило. Напротив — сделалось как-то легче. И двигаться и дышать.

Ещё недели две, он упорно не позволял себе довериться, но упорно выполнял все дыхательные упражнения, медитируя на маленький фонтанчик в парке. Даже если кажется, даже если мерещится, даже если никакой ци нет и в помине! Помогает, хоть чуть чуть — он будет это делать.

Существуют же в их мире мастера боевых искусств и цигун существует не одно десятилетие...

А потом он закрутил воду в стакане простейшим упражнением для начинающих.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 22-30), Духовные близнецы (часть 14-22), Тень (часть 1-8), Два пламени (часть 1-2), Не идиот. Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Не сорваться вслух на нервный смех оказалось не так сложно — сказалась приобретённая в облике главы Цинцзина привычка переживать потрясения молча. Сначала вообще даже мыслей не было, а потом… потом он просто запретил себе истерить.

Хотя очень хотелось. Проораться с ситуации и пережить факт своего… чего? Попаданства? Противостояния с какой-то неведомой сущностью? Фактическое самоубийство? Да, конечно, оно его и не убило, но по факту-то!

Медитировал он в тот раз вдвое дольше обычного.

Хотелось немедленно сделать что-нибудь такое, чтобы удостовериться в реальности происходящего — и Юань с большим усилием удержал себя, вспомнив о такой вещи, как искажение ци и прочие травмы меридианов. Ведь если есть ци — а она, похоже, действительно есть — то возможно, что реальны и травмы, которые можно получить с ее помощью! А врачей, способных вылечить такое — здесь нет…

В экстренном темпе пришлось вспоминать всё, что прочитал за время проведенное среди бессмертных заклинателей, радуясь, что уделил особенное внимание азам. Детей ведь надо было как-то учить. А ещё основам медицины-сянься и технике безопасности. Сам себе он иглы, не поставит, да и волшебных пилюль и снадобий не приготовит в отсутствии нужных ингредиентов, но уж как отследить начало искажения знал и из записей главы Цинцзина, и от Му Цинфана "повторно" прослушал.

Ему оставалось только следовать рекомендациям и надеяться ничего не испортить. Вряд ли Юаню светило золотое ядро — даже на полноценные духовные вены замахивается не стоило, он всё-таки слишком стар для совершенствования, но возможно, именно духовные практики окажутся той ниточкой, что вытянет его из пропасти.

Или он хотя бы поймет, что не так с его телом. Может быть там, где не помогли современные методы диагностики, волшебно-мистические подскажут выход? Это самонадеянно с его стороны, но он все же рискнёт.

В любом случае, осознание реальности происходящего и привнесение сознательности в упражнения, сдвинуло состояние в лучшую сторону. К исходу второго месяца после молнии, положительная динамика и снижение количества приступов стало очевидно и для врачей. Доктор Мин Хуа радовался больше него, списывая улучшение на новые препараты и методику.

О выздоровлении, конечно, никто не говорил, но повод для маленькой радости действительно был. Вопреки всем просьбам не подвергать себя лишним волнениям, в больницу даже приехала матушка.

— Никогда нельзя сдаваться раньше времени. — Уверенно сказала она, беря его за руку. — Нужно бороться до конца, кто бы что ни говорил. Особенно, если говорят врачи. И им дано ошибаться.

Юань дёрнул губами, стараясь не выглядеть слишком недоверчиво.

Матушка была уже в том возрасте, когда из статной женщины начинают превращаться симпатичных старушек. Это совсем её не портило. Маленькая и хрупкая на первый взгляд, она легко управлялась с огромным поместьем, значительным штатом слуг и всей мужской половиной семьи. Её слушал строгий отец и самостоятельные старшие братья.

Огорчать ее своей смертью Юаню не хотелось больше всего.

— Ну, что ты так смотришь? — насмешливо посмотрела она, пряча в лисьем прищуре смешинки. — Мне вот всю беременность про тебя говорили: будет двойня. И врачи, и гадалки, и даже священник в главном храме, был уверен — близнецы!

Не выдержав патетики в ее голосе, Юань прыснул.

— Мама, тебе не кажется, что приоритеты надо расставлять по-другому? И почему я не слышал этой истории раньше?

— Как хочу, так и расставляю! — с наигранной надменностью ответила она. — Мы даже имена с твоим отцом двоим выбирали! Юань — как стена, и Цзю — как девять, чтобы вам во всём сопутствовала сила.

Надо же, подумал он, как интересно. Ему, и правда, никогда о таком не рассказывали.

— Ну, а зачем говорить о том, что не случилось. — Покачала головой мама.

А Юаню вдруг вспомнилось отражение в крохотном зеркальце в бамбуковом доме на горе. Какие забавные совпадения бывают. Тогда, он тоже подумал, что они похожи, как две капли воды.

Представилось на миг: тот далёкий, бессмертный мастер в этом мире, в его семье. Мысленный глава Цинцзин высокомерно хмыкнул, на попытку втиснуть его в деловой костюм и оказался на чайной церемонии в главном доме семьи, прямо в своих многослойных дорогих одеждах.

...или в строгом, расшитом бамбуком чонсаме за преподавательской кафедрой в институте литературы...

Возвышенный культиватор с острым взглядом и суровым ликом, вписался и там, и там. Как же его звали, до того как надели корону лорда? Юэ Цинъюань вроде бы называл? Сяо... Цзю? А как писалось? Тоже "девяткой" или "нефритом"? Теперь и не узнаешь.

Он бы понравился отцу и первому старшему брату своим характером и несколько деспотичными взглядами. А уж как бы он смотрелся за сестрой, с которой опять решили познакомиться очередные богатенькие сыночки, было бы пугающе и одновременно уморительно.

От таких совпадений даже страшно делается.

Мама была бы рада ещё одному сыну...

...если подумать, из него бы вышел намного лучший сын, чем из Шэнь Юаня.

— Не расстраивайся, А-Юань, — сказала матушка, будто поняв, о чём он подумал. — Как случилось, так случилось.

Перед тем как уйти, она вложила в его руку нефритовую подвеску с двумя карпами в круге.

Иногда Юань думал, что все его мысли видны матери, как на ладони...

...а иногда он был в этом уверен.

Ему оставалось только с удвоенным упорством заниматься совершенствованием, чтобы не расстраивать ее своей смертью.

Несмотря на то, что никто не мешал медитировать и не обращал особого внимания на его зарядку — к ней прибегали многие из тех, кто не был прикован к постели, больница всё-таки была не лучшим местом для культиватора-самоучки. Не считая нескольких холмов, большая часть территории Шанхая плоская и находится на равнине реки Янцзы, тогда как для правильного развития духовной системы, требовались горные пики. Да ещё и пронизанные духовными жилами.

Ничего похожего поблизости не наблюдалось и как должно было сказаться на процессе, Юань не знал.

Впрочем, какое-то время это работало и этого хватало.

К тому же, в один из дней, у него появилось ещё одно занятие. И начало ему положило удивительное знакомство.

Как-то перед обедом, когда он заканчивал уже привычно наигрывать лёгкую мелодию на гуцине, в дверь палаты постучал неожиданный посетитель. Ему было семь лет и звали его Ма Гуанг.

И насколько бы Юань не отстранился от происходящего за стенами больницы, а о трагедии, постигшей его семью, слышал даже он.

Семья Ма являлась довольно известной в кругах "золотого круга", как называли состоятельные семьи, не слишком родовитой, но состоятельной. Они занимались различными перевозками и доставкой. Семья Шэнь часто прибегала к услугам их фирм и насколько было известно Юаню, отец хорошо отзывался об их прошлом главе — Ма И Чень.

Несколько лет назад контроль над бизнесом перешёл к младшему сыну — Ма Ван Шу. О старшем, по какой-то причине предпочитали не говорить, но Юань примерно представлял, из-за чего в их обществе можно попасть в немилость с такими формулировками. История должна была быть не слишком красивой.

Ван Шу был женат и у него было двое детей. С семейным делом, ко всему прочему, он справлялся более чем неплохо и за время во главе компании значительно прибавил своё благосостояние. Фирма успешно развивалась обещала войти в топ. Пока три недели назад не случилось аварии на эстакаде.

Водитель не справился с управлением. Ма Ван Шу и его супруга погибли на месте, дети уцелели чудом и сейчас находились в больнице. Но если младший ребёнок отделался лишь сотрясением и переломом плеча, то его старшая сестра находилась в коме.

Их, вынырнувший, как из небытия, дядя сейчас активно боролся за опеку с родственниками жены брата, на кону стояло очень большое наследство, и до самих детей пока никому не было дела.

Юань детям сочувствовал, но не думал, что столкнется лично с кем-то из них. Однако его палата находилась довольно близко от детского крыла и всё было возможно.

— Здравствуйте. — Неловко поклонившись из-за зафиксированного плеча, мальчик зашёл после разрешающего кивка. — Простите, пожалуйста, за доставленные неудобства, господин Шэнь.

— Приветствую, — вежливо кивнул Юань, улыбнувшись. — Я могу тебе чем-то помочь?

Хотя чем, в самом деле, он бы мог помочь? Судя по тому, как в дверном проеме за спиной его маленького посетителя мелькнула медсестра, дело было не в том, что он потерялся.

Ребёнок с забавно-серьёзным видом, будто подражая кому-то из взрослых, немного неловко кивнул.

— Этот слышал, как господин Шэнь играл.

Ой, мамочки, ещё и устаревшие формы вежливости применил. Интересно, откуда он их взял? Современные дети сейчас таких обращений и знать-то не должны. Юань снова поощрительно кивнул, видя что мальчик замялся. Было интересно зачем к нему вообще мог прийти этот малыш. Обычно слушать его предпочитали из ближайшей рекреации, куда звук доходил почти не искажаясь.

— Этот хотел попросить, не мог бы уважаемый господин Шэнь, сыграть для моей сестры? — Выпалил Ма Гуанг на одном дыхании, словно бросаясь с края обрыва. — Моя сестра спит и не просыпается. Врачи не говорят, когда она проснётся, но Яньмэй очень любит музыку! Может быть, если господин Шэнь сыграет для моей сестры, она быстрее очнётся! Пожалуйста!

И глубоко поклонился, сгибаясь в пояс.

Что ж... такого он не ожидал. Юань удивлённо моргнул и переглянулся с Лин Юй. Дети, конечно, часто удивляют взрослых, но чтобы так...

Ну, и что ему ответить? Явно же просит искренне и от всего сердца. А Юань даже заклинатель не настоящий, чтобы чудеса творить.

— Малыш, — аккуратно начал он. — Мне не сложно сыграть для твоей сестры, но даже если я это сделаю, она может не проснуться.

— Я знаю! Но всё равно... всё равно! Пожалуйста, господин Шэнь!

Лин Юй дисциплинированно не вмешивалась, она слишком хорошо его знала. Юань терпеть не мог шарлатанов, обещавших невозможное, но с другой стороны, Ма Гуанг не просил о чуде, он просил о маленькой милости, которая... в общем-то, ничего не будет стоить.

Сыграть для больной девочки, которой не станет от музыки хуже, да и на его собственном здоровье не скажется. Почему бы и нет?

Юань вздохнул.

— Думаю, нам стоит предупредить врачей, чтобы никому не мешать.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 22-31), Духовные близнецы (часть 19-22), Тень (часть 1-9), Два пламени (часть 1-2), Всё было хорошо. Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Ему действительно было не сложно прийти вечером в вип-палату в детском крыле и часок поиграть, перебирая струны. Он и так этим занимался у себя. Всей разницы, что напротив лежала двенадцатилетняя девочка с перебинтованной головой, увитая проводами и капельницами.

Её брат в это время сидел на соседней кровати, чутко прислушиваясь к переливам мелодии.

Врачи такому выступлению не противились, заботясь не только о физическом, но и душевном комфорте своих пациентов. Проблема пришла откуда Юань не ожидал, но должен был подумать — другие дети тоже хотели, чтобы "молодой мастер Шэнь" приходил к ним играть. Не все из них могли покидать свои палаты.

Пришлось организовывать небольшую аудиторию в ближайшей рекреации и проводить туда звуковую систему с беспроводным микрофоном для "мастера". Иногда понимание того, насколько богаты и могущественны его родные — и родные тех, кто поневоле оказался его товарищами по несчастью, — Юаня пугало. Он уверен, что в обычной больнице провернуть такое было бы, если не невозможно, то достаточно сложно.

Впрочем, дети были в восторге. И стали понятны устаревшие обращения и попытки подражания древним аристократам — в этом году дети занимались в тематическом кружке, посвящённом временам династии Мин. Шэнь Юань примерил на себя роль высокого придворного, поучаствовал в чайной церемонии и посетил урок древней литературы. Вышло ностальгически.

Настолько, что он даже расщедрился на лекцию, провёл увлекательную дискуссию с приглашённым преподавателем по истории искусств этого периода и был официально переименован в "достопочтенного наставника". Бытность Шэнь Цинцю оказала на него большее влияние, чем он думал.

Дети сочинили для него целую историю с учителем для молодого принца, придумали красивое имя и записали его на уроке каллиграфии, после чего каким-то образом развели его и главврача на демонстрационную партию вэйцы.

И что ж... во-первых, Юань не знал, что тот умеет играть — хотя сам когда-то лежал в этом отделении. А во-вторых, оказалось, что такие программы существовали и в прошлые года, просто погружённый в свою учёбу и внеучебные книжки, он не обращал на это внимания.

Кто бы мог подумать...

А уж когда обо всём стало известно семье... в больницу примчалась сестра с расшитым журавлями и лотосами платьем и в ультимативной форме заставила облачиться в подарок. Юань подозревал, что семейный чат ждала новая волна его фотографий в традиционных одеждах за игрой на гуцине.

— Волосы короткие. — Придирчиво ткнул он сестрёнку в несоответствие, когда к платью обнаружилась искусно вырезанная заколка в тон одеждам. Судя по весу и переливам — нефрит.

В соответствии с историческими канонами, ему притащили три слоя платьев: светло-зелёное нижнее, бирюзовое для второго и тёмно-зелёное для верхнего. По хорошему, конечно, для достоверности, стоило бы не меньше пяти, да и по зимнему сезону полагалась строгая накидка, но к счастью, обошлось. На пояс получилось удобно повесить веер брата.

— Отрастишь! — безапелляционно хихикнула мэймей, болтая ногами на его кровати.

Скоро у неё должны были быть экзамены. Сложно представить, как ей удалось выкроить время и забежать к нему. Его храбрая, упрямая мэймэй... Ох, и достанется ей от отца, если окажется, что она сбежала с уроков.

— Как я выгляжу? — спросил Юань вместо упрёков разводя руки. Щёлкнула вспышка телефона.

— Как бессмертный небожитель! — Юмэй спрыгнула с кровати и, подхватив за локоть, повела в детское отделение. — Идём! Хочу послушать, как ты играешь!

Юань очень любит свою семью.

По дороге на него оборачиваются посетители и врачи, не пряча удивлённые взгляды и откровенные улыбки. За их спинами с невозмутимыми лицами шагает охрана сестры и, наверное, со стороны они создают причудливое зрелище. Юань слышит тихие щелчки камер и перешёптывание. Шелковые платья бликуют переливающимися волнами в свете, проникающем сквозь огромные окна. Журавли на рукавах расправляют крылья, воспевая о долголетии.

В рекреации его ждут дети и врачи, которым удалось оторваться от множества дел, напоминая о занятиях на одном из пиков Тяньгун. Шэнь Юань вновь примеривает маску возвышенного бессмертного, но в этот раз она совсем не жмёт и не кажется украденной.

Он садится напротив подготовленного инструмента и начинает играть. Струны поют под пальцами, напоминая о бамбуковой роще Цинцзина и чае в келье Цингао. О выражении лица Лю Цинге, опять не получившего того, чего хотел своими придирками, о сладостях от Юэ Цинъюаня.

Если ненадолго отвлечься, можно представить, что он вновь в павильоне пика Четырёх искусств, а перед ним младшие ученики.

Сестра снимает видео на телефон, а солнце, греет спину в шёлковых одеждах. Юань дышит полной грудью, наслаждаясь этим кратким моментом мира между собой и остальным мирозданием, позволяя себе мечтать.

Может быть к новому году он освоится с ци достаточно, чтобы "полгода" превратились хотя бы в "пару лет". Тогда он сможет отвести сестру на выпускной и дождаться будущего племянника. Это ведь не слишком большое желание?

Солнце клонится к закату, высвечивая золотом макушки деревьев...

Ночью, впервые за месяц, приходит новый приступ. Да такой сильный, каким никогда не был.

Он начинается между вторым и третьим часом ночи. Юань заходится кашлем, чувствуя, как скручивает судорогой мышцы и горят огнём нервы. Рвёт кровью и врачам приходится привязать его к кровати, чтобы он не нанёс себе травм. Не помогают ни релаксанты, ни обезболивающее.

Если бы хватало дыхания, он бы кричал, но дыхания не хватает и он может только выть. Его ломает почти сутки, за которые его переводят в реанимацию.

Это страшно. В редких моментах просветления у него не находилось сил вспомнить о правильном дыхании. Так страшно не было, даже когда он шел под молнию...

В запале он думает, что лучше бы тогда умер — не мучился бы...

Когда перестало рвать, пришел дикий озноб. Судороги сменились мелкой дрожью, но уснуть всё равно не вышло. Раздражающе пищала техника, монотонно капала капельница напоминая о пытках. Каким-то чудом его не скинули на искусственную вентиляцию лёгких, но кислородную маску все равно нацепили.

Юань застыл на грани сна и яви, сквозь мутное зрение наблюдая за танцующими в воздухе золотыми пылинками. В реанимации их, наверное, быть не должно, но на мысли хоть-о-чем-ни-будь сил тоже не было. Они просто кружились и завихрялись в воздухе, складываясь в какие-то узоры, неверные фигуры, близкие к теням.

Одна такая зависла рядом с кроватью. И что она там делала было решительно непонятно. В равной степени это могла быть игра света или галлюцинация… Свет падает на руку, щекоча запястье, Юань слишком выжат, чтобы думать об этом. Мысли вяло шевелятся в голове, напоминая ленивых, сонных рыб.

Когда он, наконец, засыпает, сон похож на медленное падение в морское дно...

На то, чтобы пережить мутную слабость и дурноту, уходит неделя. Все эти дни вокруг него суетятся врачи и медсёстры. Когда он просыпался, то пару раз видит измученную маму, сидящую рядом и один раз, кажется, отца.

Ещё три дня уходит, чтобы прояснить голову и два, чтобы вернуться из реанимации в палату.

Такого сильного приступа никто не ждал, разводят руками врачи, принося искренние извинения. Юань тоже не ждал, поэтому не держит обиды. Он бы их и в любом другом случае держать не стал, но уж тут ничьей вины тем более нет.

Разве что его собственной. Поверил. Понадеялся. Не заметил очевидного.

За время проведённое в реанимации, ему нечем было заниматься кроме как медитировать. Он пропускал сквозь себя ци, рассматривая своё тело внутренним взором, перебирая струйки и потоки внутри, как огромное живое полотно. И в какой-то момент заметил то, на что должен был обратить внимание раньше, раз уж взялся за совершенствование.

Юань не знал, чем именно было... это. То ли травма, то ли какая-то его ошибка. Ци в теле текла то ровно, то рвалось куда-то. Собиралась, а потом вставала на дыбы, обращаясь острыми гранями и неслась в разные стороны, как замерзающая в единое мгновение вода в бутылке.

Нет ничего удивительного, что тело не выдерживает. Странно как не разнесло ещё.

Другое дело, откуда у Юаня вообще взялось столько ци? Потому что, ладно, дыхательные техники, допустим, помогли создать какой-то запас, но всё остальное-то? Если сравнивать с другими, он как стоватовая лампочка рядом со свечами. Он же не какой-то там аскет или отшельник! Он инвалид на последнем издыхании! Ему двадцать три с хвостиком. У него просто не могло накопиться столько духовной энергии. И вряд ли путешествие в другой мир тут как-то повлияло — приступы были и раньше.

То, что он начал медитировать, на какое-то время улучшило ситуацию, структурировав внутреннюю энергию, но в конечном итоге сделало лишь хуже. Ци начала пополняться и накапливаться быстрее и больше.

Следующего приступа он не переживёт. Это очевидно.

И очевидно не только для него. Врачи, по крайней мере, это точно понимали и переводить из реанимации особо не хотели. Но состояние стабилизировалось и формально повода не было.

Юань оглядывает состояние духовной энергии и приходит к выводу, что вот прямо сейчас ему опасаться как раз нечего. Сразу после приступа его никогда не скручивало. Ближайшие пару недель, если не налегать на медитации, ничего не грозит. Мелкие приступы начнутся к концу месяца, а там, как карты лягут.

Если честно, он надеется, что его прикончит одним ударом. Очень уж не понравилось биться в судорогах, выворачиваясь наизнанку.

К тому же, главным последствием последнего приступа оказалось инвалидное кресло. Ноги Юаня не держали совершенно. Он их чувствовал, мог шевелить и даже переставлять, но сил стоять уже не было.

И если со смертью он как-то смирился, то вот так проводить свои последние дни не хотел. Действительно, уж лучше бы отмучался и отчалил. Может быть, если другие миры существуют, он родится в следующий раз более здоровым? Вроде бы у ступивших на путь заклинателей духовные силы накапливаются?

Родится, например, в каком-нибудь мире осваивающем космос...

Конечно, глупо всё это было, он прекрасно отдавал себе отчёт, что сам себя заговаривает, чтобы не думать о маячащей впереди неизбежности.

И вообще, порадовался бы, Шэнь Юань! Обычные люди просто умирают, а не лечатся в лучших больницах за баснословные деньги!

Но просто лежать и ждать своего часа было невыносимо. Хотелось что-то сделать. Что-то очень глупое, но не бессмысленное. Ну, вот как с Небесной скорбью, для Шэнь Цинцю.

И для этого чего-то вскоре нашлось приложение.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 22-31), Духовные близнецы (часть 20-22), Тень (часть 1-10), Два пламени (часть 1-3), Всё было хорошо. Ссылка в профиле.

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Пока Шэнь Юань бился в лихорадке, захлёбываясь собственной кровью, у детей семьи Ма дела тоже шли не просто. Их “достопочтенный” дядя, проигрывал опеку в пользу родственников жены своего брата. Однако, сдаваться и лишаться огромного наследства был не намерен, а потому за прошедшее время успел трижды зайти к племянникам.

— Он сказал, что если я не скажу, что хочу жить с ним, сестра никогда не проснётся. — Нахохлившийся мальчик сидел на стуле, возле кровати Юаня.

Ма Гуанг одним из первых пришёл его проверить из вереницы маленьких пациентов, переживающих за Юаня.

Дети очень близко к сердцу приняли новость о его госпитализации, "достопочтенный наставник принца", оказался очень нужен и важен в придуманном мире древней истории.

— А твой дядя имеет медицинскую степень? — скептически уточнил Юань.

Странные заявления ему, мягко говоря, не понравились. Он бросил взгляд на Лин Юй и незаметно ей кивнул.

С этим стоило разобраться. Такие слова в больнице, да по отношению находящегося в коме родственника, попахивают чем-то нехорошим. Какой может быть чужая подлость, особенно когда в деле замешаны большие деньги, Шэнь Юань знал не понаслышке.

— Нет. Но он так сказал... — мальчик передёрнул плечами, забыв о тугой повязке и поморщился от боли.

Его неизвестному родичу сразу захотелось сделать пакость. Вот уж придумал, шантажировать детей! И кажется... Юань знал, какую.

Проводив взглядом вышедшую из палаты няньку, он повернулся к малышу.

— Давайка, сходим к твоей сестре и я ещё раз сыграю для неё на гуцине.

— А вам разве можно?

— Делов-то, на колёса перебраться! — хмыкнул Юань, кивнув на свой "транспорт", и ухмыльнулся. — Играть-то я и сидя могу.

Ему в голову пришла глупая, абсолютно идиотская и совершенно точно — плохая, идея. Но если получится, Ма Янмэй проснётся.

А он получит свой удар милосердия.

Дорога до детского крыла была недолгой. Как и всё в этом госпитале, коляску ему выдали самую современную и удобную. Катилась она легко и слушалась с пол движения, несмотря на увесистый инструмент на коленях. Ни лифтов, ни лестниц по пути не ждало, так что никаких проблем в том, чтобы добраться до детской вип-палаты у них не возникло.

Куда больше Юаня радовало, что его не остановили по пути врачи и не спросили куда он направляется, да ещё и без привычной Лин Юй за спиной. Повезло.

Дуракам везёт. Или просто безумие подвластно храбрым.

То, что он собирался сделать в мире Пути Гордого Бессмертного Демона не поощрялось. Не потому что относилось к демоническим или тёмным практикам, — Юань таких и не знал-то, — а потому что было неэффективно.

Одна из немногих вещей, считавшаяся бессмысленно-глупой. То есть понтами, на современный язык.

Мощный, ненаправленный всплеск Ци. То, что и к техникам не относится, потому что на это способен любой совершенствующийся.

Проверни такое среди культиваторов, они только бровью поведут — что это товарищ делает? Если вы не глава пика или не Юэ Цинъюань, от такой вспышки заклинателям будет ни горячо, ни холодно. Только что местоположение подсветит, да может ветер поднимет.

А вот для бездуховных... строго говоря, бездуховных сильный заклинатель так и убить может, если перестарается.

Если же нет — может подлечить больных или слабых. Ци ведь есть везде. Ци, это жизнь. Здоровье и дух.

Юань рассудил так: его сил, чтобы навредить детям пока не достаточно. После приступа тем более. Но если поднять концентрацию ци в палате вспышкой — Ма Янмэй может и проснуться.

По словам врачей, физически она почти здорова. Нужно только подтолкнуть.

Юаню это будет стоить... приблизительно всего запаса сил. С поправкой на состояние организма... Умрёт он быстро и почти безболезненно. Заодно и что-то хорошее сделает напоследок.

Поправив повязанный на гуцине нефритовый кулон с карпами, он улыбнулся присевшему на свою кровать ребёнку. Вместо страха в груди развернулась светлая безмятежность, как перед самым обычным делом и капелька предвкушения.

Наверное, это была не самая здоровая реакция, но если у всего есть свой предел, он своего достиг.

Пальцы мягко коснулись струн, тонкой струйкой потекла по ним светлая ци, набирая оборот. Мелодия наполнила воздух, закружилась вокруг летним дождём и тёплым ветром.

Он вновь вспоминает пышную зелень и облака, касающиеся горных вершин. Прозрачный воздух, пронзительно свежий и упоительно сладкий, как ключевая вода. Простор небесного свода и шелест бамбукового леса.

Сидящий на кровати мальчик во все глаза смотрит, не смея отрывать взгляд. Свет становится ярче, наполняя всё вокруг и Юань мимолётно радуется, что дверь он закрыл, но на большее отвлекаться себе не позволяет — сила бежит всё быстрей и быстрей, контролировать её всё сложнее. В груди поднимается тяжесть и перехватывает горло, ци истекает из него, как из открытой раны.

Заходятся надрывным писком приборы жизнеобеспечения и в единый миг смолкают, обрываясь...

— Не вздумай!!! — судорожный крик падает на голову совершенно неожиданно и внезапно.

Чьи-то руки вырывают из под пальцев инструмент, вышибая из транса, в который он провалился, кричит рядом Ма Гуанг...

...Юань вскидывает голову и вскакивает сам, забывая, что едва ли может стоять...

Зелёные глаза напротив и знакомые одежды проносятся вырванными из ленты кадрами, прежде чем он начинает падать. Силы исчезают как-то разом и просто вдруг.

Проваливаясь во тьму, он чувствует, как его подхватывают чужие руки...

— Цинфан!

— Не отпускай и вливай в него свою ци. Он исчерпал себя почти до дна. — Цинфан влил в рот Шэнь Юаню травяной настой, отжимая акупунктурные точки. — И я буду настаивать, чтобы он провел беседы с целителями Цаньцао, Шэнь-шисюн. Не похоже, чтобы он не понимал, что делает. Такое отношение к собственной жизни — ненормально.

— Не буду возражать. — Прошипел сквозь зубы Цинцю, удерживая поток ци, уходящий в близнеца, как в бездонную прорву.

Внутренние повреждения вызывали нестерпимое желание поморщится, потому что как минимум половину Шэнь Юань нанес себе сам, небрежным отношением.

— Не трогайте А-мэй!

За спиной снова раздались крики мальчишки, случайно перенесенного из иного мира. Судя по звукам, отбиваясь, он уже успел дать в нос железной палкой Лю Цинге, укусить Юэ Цинъюаня и лягнуть в колено Шан Цинхуа.

— Да, успокойся ты! Никто не собирается вам вредить!

Судя по крику, харизма Бога войны впервые не сработала. Хотя, возможно в мире Шэнь Юаня совсем другие представления о героях?

Резко оборвавшийся вопль мальчишки всё-таки заставил Цинцю обернуться — один из старших учеников Цаньцао вырубил пацана с помощью акупунктурной иглы.

— Возьму в личные ученики! — впечатлённый Лю утёр с губ струйку крови с уже затянувшейся ранки и переложил ребёнка на носилки.

Цзю про себя согласился. Даже если мальчишка попал по чистой случайности и варвар не смог защититься лишь от удивления, результат выдающийся. Иные и того достичь не могут.

Вслух однако, не смог не указать:

— Шиди помнит, что эти дети попали в зону действия печати не специально и этому миру не принадлежат? Что ты скажешь их семье? Насколько помнит этот мастер, Цанцюн не занимается похищением будущих адептов.

— Кхм!

Лицо у Бога войны сделалось сложное. Он вроде бы был и согласен, а вроде бы и нет.

С детьми получилось нехорошо. Вытащить из того мира планировали только Шэнь Юаня, а захватили и тех, кто был поблизости. В чём тут дело ещё предстояло разобраться, но Цинцю склонялся к мысли, что выброс ци создал зону переноса, а вложившие с избытком сил пиковые лорды закрепили результат на мгновение, достаточное для перехода.

— Давай, шисюн, его надо отнести на Цаньцао. — Напомнил о себе Му Цинфан, касаясь его плеча. — Цинцю-шиди придётся нести брата на руках. Разрывать контур ци сейчас опасно.

— Насколько плохо? — спросил он, поднимаясь на ноги.

Для культиватора поднять собственный вес не проблема, но Шэнь Юань неожиданно оказался едва ли тяжелее его младших учеников.

— Помимо истощения ци, организм сильно изношен. В крови следы неизвестных мне веществ, а верхний и средний даньтань угнетены. Судя по всему, это следы снадобий его мира, одно лечили, а другое отравляли. Печень придётся долго чистить. Сердце и лёгкие работают на износ. Про остальное и говорить нечего. Не будь у него хоть какого-то запаса ци — давно бы умер, но судя по травмам, именно ци наносила большую часть повреждений. — Цинфан покачал головой. — Всё поправимо, но восстанавливаться он будет долго.

Послушный мысли Сюя лёг под ноги, позволяя встать на лезвие. Цзю поднял бровь.

— И всё это время придётся держать его за руку?

— Ближайшие несколько дней. — Лекарь бросил на него короткий взгляд.

Цинцю был готов увидеть в нём осуждение: лорд Цинцзин пытается избавиться от мешающей ему обузы! Но не заметил даже лёгкого неодобрения. Цинфан словно бы убеждался в каких-то своих выводах.

Лорд Цинцзина никак не мог привыкнуть, что все его слова больше не встречают в штыки и не ищут подвох с тройным дном.

— Между вами уже существует связь. Ей нужно восстановить естественное движение и острая необходимость в прямой передаче отпадёт. Шисюн зря беспокоится.

Промелькнуло и исчезло вспыхнувшее желание огрызнуться — он не беспокоится за дурака, почти совершившего самоубийство! Но и отказываться от родича-идиота не собирается. Если нужно, он его и месяц "за ручку" подержит! Просто этот безмозглый!..

Шэнь Юань тихо застонал у него на руках и пришлось брать себя в руки.

Если бы только он подождал всего несколько дней, он бы вытащил его и так. А из-за глупости пришлось торопиться и спасать мальчишку от смерти.

"Видимо глупость Ци-ге заразна. Такой же дурак." — Раздражённо подумал он, с трудом сохраняя невозмутимый вид.

Впрочем... стоит признать, Шэнь Юаню удалось сделать то, что не удавалось ни одной внешней проблеме. Чтобы спасти и вернуть его в этот мир, всем двенадцати лордам Цанцюн пришлось работать вместе.

"Главное выживи. Выживи и я тебе сам уши надеру."

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 22-31), Духовные близнецы (часть 21-22), Тень (часть 1-10), Два пламени (часть 1-5). Ссылка в профиле.