Ледяной дождь (гет)

Приходить в себя в незнакомом месте — плохая примета, известная любому шиноби. Особенно, если это не то самое место, где ты из себя уходил. Это куноичи оценила сразу при пробуждении. Связанные руки и ноги не могли дать разгуляться фантазии и позволить женщине предположить, что у ее похитителя самые что ни на есть благие намерения в отношении нее. Однако отсутствие кляпа во рту не могло не радовать. Раздавшийся где-то неподалеку шум шагов насторожил женщину, и она, прикрыв глаза, решила подождать, что же будет дальше.

Погоняемая силой ветра скрипнула дверь, и на пороге появился мужчина со свечой в руках. Отблески огня играли с его черными прядями, придавая чересчур бледому лицу в обрамлении черных как вороново крыло волос какой-то демонический вид. Впрочем, не узнать его Куренай не смогла бы, даже сильно того пожелав — перед ней был Накамура Атли.

— Атли-сан? — черная бровь женщины едва поднялась, обозначив легкое удивление.

— Куренай-сан. — поприветствовал ее оборотень, отсалютовав за неимением бокала подсвечником, отчего язычок огня неровно затрепыхался, отбрасывая на стену причудливые блики.

— Где дети? — в собственном голосе Куренай с некоторым удивлением отметила рычание.

— Рад приветствовать Вас в моем скромном обиталище, спокойно произнес оборотень, будто не заметив состояния куноичи. — Ваша прелестная дочь и мальчишки в полной безопасности. Были, по крайней мере, когда я их видел последний раз. Смею предположить, что сейчас они находятся рядом с моим обожаемым кузеном.

Если бы не привитое с детства умение управлять эмоциями и гасить в себе гнев и страх в момент зарождения подобных чувств, неизвестно насколько мог затянутся этот процесс. Тяжело вздохнув, Куренай привела мысли в порядок, прекрасно понимая, что пока Накамура Атли желает общаться, нужно поддержать этого его стремление и попытаться вызнать хоть что-нибудь. Женщина обвела глазами помещение. Это оказалась небольшая комната почти полностью лишенная мебели, если не считать стул, на котором разместился ее похититель.

— Очень верная формулировка, Атли-сан, — отозвалась куноичи. — могу я поинтересоваться, зачем Вы меня похитили?

— Поинтересуйтесь, — милостиво позволил мужчина.

— Интересуюсь, — соболиная бровь брюнетки взмыла вверх. « Тяни время, — пронеслось в голове Куренай. — Расположи его к себе и тяни время».

— А Вы не догадываетесь, Куренай-сан? — с деланным изумлением произнес Накамура. — Кажется, в прошлый раз я все предельно ясно объяснил. Мне нужен Юл. Юлу нужны Вы. Логика ясна?

— Предельно, — откликнулась женщина. — С чего, кстати, вы взяли, что Юл придет сюда?

— Как я понимаю, Вы не верите, что мой кузен придет сюда с катаной наперевес, чтобы спасти Вас? — мужчина прошелся по комнатке, остановившись у стены. Ехидный взгляд его черных глаз и обманчиво плавные движения истинного бойца, заставлял женщину собраться с силами и не дать этому черному коту найти ее слабину. Получив в ответ кивок, мужчина едва заметно ухмыльнулся. — Тогда постараюсь объяснить свою точку зрения на этот счет. Во-первых, он никогда не допустит дипломатического скандала. Как же! Куноичи из Конохи пропала или того хуже — погибла! Да, не просто куноичи, а вдова знаменитого Сарутоби Асумы, сына Третьего Хокаге, и мать единственной женщины в роду Сарутоби. Каково, а?

Услышав это, Куренай удивленно вздернула бровь, не сказав своему похитителю ни слова. Ее не могло не удивить то, как хорошо знает о ней ее противник. «Не глуп!» — подумала женщина, впрочем, Юл, рассказывая о кузене, никогда не утверждал обратного. Скорее наоборот.

— А во-вторых, — продолжил Накамура, беззастенчиво разглядывая связанную женщину, и, даже находя в этом невеселом зрелище для себя что-то забавное, — мой кузен, как ни прискорбно это осознавать, все-таки неровно к Вам дышит, моя дорогая. Так, что он не может не прийти. Благородство, любовь и прочая чепуха не позволят остаться в стороне, когда любимую женщины возможно в эту самую минуту терзает тот, кто вырезал всю его семью.

Патетики в голосе брюнета было — хоть ложкой черпай. Веселья столько же. Только вот глаза на его довольно живом лице не смеялись, предпочитая оставаться черной непролазной бездной.

— У Вас есть что сказать, госпожа Куренай? Нет? — Атли продолжал веселиться. Взгляд Куренай упал на кружевной манжет, абсолютно не вязавшийся с рукавом его куртки из грубой кожи. Бархатный костюм, столь изысканно-вычурный для лесных путешествий, оборотень предпочел сменить на кожаный. И все же кружева решил оставить. Заметив пристальный взгляд пленницы, прикованный к его манжете, оборотень ухмыльнулся. — Нравится? Что ж, кажется, братца ждет еще один удар судьбы. Не растеряете свой ко мне интерес до прихода Юла, моя дорогая!

С этими словами Атли удалился из комнаты, унося с собой почти единственный источник света, не считая вышедшей на небосвод луны. Как никогда Куренай захотелось завыть.

* * *

Укрепление Амегакуре шло полным ходом. Люди, живущие за чертой военного городка, получив предложение от Бумажного Ангела, поспешили переселиться в подготовленные для них дома-бараки.После длительных переговоров Ямато-сана и господина архитектора, последним было принято предложение о создании подземного бункера.

Пожав друг другу руки, мужчины занялись расчетами, часами просиживая в библиотеке и архиве, споря до хрипа, но, в конце концов, принимая к сведению мнение оппонента. Иэясу-сан был заядлым спорщиком и обладал столь острым языком, что никто из шиноби не рискнул бы связываться лишний раз с вздорным архитектором. Однако помимо скверного характера, мужчина был знатоком своего дела и прекрасным шиноби, имевшим, в отличие от большинства, реальный боевой опыт. А еще он был одним из тех, кто поддержал кандидатуру Конан в качестве главы Аме. Для спокойного Ямато общение с этим человеком поначалу было подобно пытке, ведь Иэясу —сану удалось втянуть самого спокойного шиноби Конохи в спор. Скажи кому в Конохе, что капитан Ямато будет с пеной у рта доказывать что-то — не поверят, не поверят и засмеют. Однако, после нескольких недель плотного общения, шиноби, наконец, смогли найти общий язык и заняться делом с прежним энтузиазмом.

Пока Ямато с головой ушел в укрепление военного городка, Сай продолжал заниматься боевой подготовкой шиноби. После ухода всех сенсеев, эта обязанность целиком и полностью легла на его плечи. Шиноби, вздохнувшим было спокойно, вновь пришлось заниматься по усиленной программе: Сай не терпел расхлябанности ни у себя, ни у своих учеников. Еще одной заботой молодого шиноби стала его сокомандница и подруга Сакура. «Женщины — наказание для мужчины!», — частенько говаривал Данзо, в минуты особого душевного расположения, потирая старый шрам на гладко выбритом подбородке. «А, уж, беременные — наказание вдвойне», — добавлял про себя АНБУ. Как оказалось, его достаточно благоразумная напарница с беременностью растеряла остатки своего здравомыслия, мотаясь не жалея сил по домам и помогая местным жителям переселяться с наибольшим комфортом. «Я хочу быть полезной», — говорила девушка, — «Так я хотя бы могу чем-то помочь людям».

Одно радовало, приступы слабости давали Сакуре небольшую передышку в ее, несомненно, благом, но не в данный момент и не в ее состоянии, деле. Именно в эти минуты Саю удавалось перехватить пару минут отдыха, чтобы тут же переключиться на охрану госпожи Конан, которая в отличие от Сакуры, немного помнила о правилах безопасности, но все же не собиралась им следовать. «Все-таки шиноби — это не только призвание, но и диагноз», — не раз сетовал молодой человек, присматривая за женщинами.

Единственный кто его более-менее радовал своим поведением и неожиданно проснувшимся благоразумием был Такуя, предпочитавший проводить время рядом с матерью или возле самого Сая. Правда, для брюнета оставалось загадкой причина подобного послушания: слово Итачи или осознание серьезности происходящего. Впрочем, это было не столь важно. К тому же, его вездесущий щенок, с чего-то решивший вместо молодого Учихи признать АНБУ своим хозяином вечно путался под ногами, заставлял Сая молча скрипеть зубами от накопившейся злости. Однако не успевал он подумать, что по прибытии скажет Итачи о его семействе, как понимал, что другу-то еще нужно вернуться.

Показавшийся в поле его зрения молодой шиноби подбежал к Саю и, встав на вытяжку, объявил: «Сай-сенсей, Конан-сама просит Вас прийти на собрание в малой зале. Я Вас провожу».

— Замечательно, — ответил воин и, потрепав по холке сопровождавшего его щенка, поспешил проследовать за парнем.

К моменту прибытия Сая, в помещении собрался узкий круг доверенных лиц Конан. Такао-сан, временно исполнявший обязанности пропавшего Юла, Иэясу-сан вместе с капитаном Ямато, Конан и Сакура, расположившиеся на низенькой скамейке вместе с Такуей-куном, который при виде появившегося вместе с шиноби щенка просился к своему зверю, и вместе со своим питомцем разместился рядом с матерью.

— Сай-сан, — тут же повернулась к нему Госпожа лидер. — рада Вас видеть. Теперь, господа, мы можем начинать.

Мужчины, к которым относились последние слова куноичи, тут же развернулись к ней и предпочли занять свои места за массивным столом. Конан взмахнула рукой и на столешнице из эбенового дерева появилась карта. Еще одно неуловимое движение, и шиноби могли увидеть, как плоская бумага стала образовывать рельеф там, где он требуется: появились миниатюрные горы, реки, ущелья, зеленые леса. На миг Саю даже показалось, что он слышит шум листы, так все выглядело правдоподобно. Другие шиноби, так же как и АНБу, подтянувшиеся к карте, неверяще рассматривали получившееся чудо. Конан, выждала несколько минут, пока войны налюбуются творением ее рук, а затем негромко кашлянула, привлекая к себе внимание.

— Вы видите перед собой макет политической карты мира. Красной линией отмечена граница страны Дождя, — женщина прищелкнула пальцами и на макете появились миниатюрные флажки зеленого и синего цветов, — Зеленым флажком обозначена территория клана Накамура, синим — примерное место нахождения команды Итачи-сана.

Шиноби вновь придвинулись к карте-макету, заново ее изучая. Наконец, оторвавшийся от макета Иэясу-сан, поинтересовался:

— Поучается, Юл-сан, а за ним и команда Учихи идут прямо в лапы оборотням?

— Да, именно так и есть, — ответила Конан, не сводя взгляд с взволнованного лица Сакуры. — Я очень надеюсь, что им каким-то чудом удастся избежать этой встречи. Но у нас есть еще одна проблема, о которой упоминал Рен-сан, а именно Накамура Атли.

— Я слышал о нем, — задумчиво произнес Ямато, переглядываясь с Саем. — Свирепый и очень сильный воин. Одно время состоял на службе у Ивагакуре. Поговаривали, что его боялись даже свои. Звериная сила, чутье, ловкость… Теперь, впрочем, понятно откуда что взялось. Если он нападет на нас, дай Ками, чтобы старики, женщины и дети, коих в Аме предостаточно, успели спрятаться.

— Я помню, — откликнулась Сакура, рассеянно перебирая жесткие волосы расположившегося на ее коленях Такуи. — Итачи говорил о том, что оборотни не владеют ниндзюцу. Для обороны нужны будут шиноби специализирующиеся на этих техниках.

— Соглашусь с Сакурой-чан, — поддержал девушку Сай. — Только так у нас будет возможность продержаться до прибытия Конохи. Я отправил письмо Хокаге, где описал сложившуюся ситуацию. Она обещала нам помочь.

— Мне кажется, защита от когтей в виде доспеха будет нелишней, — после некоторых раздумий произнес Такао-сан. — Может быть, что-то вроде деревянных дощечек, прикрепленных к одежде.

— Неплохая идея, — согласно закивали Ямато и Иэясу-сан.

— Нужно будет переговорить с женщинами из деревни на счет такого рода самодельных доспехов, — задумчиво произнесла Сакура. — Нужно будет только найти легкое и прочно дерево. Ямато-сан?

— Дощечками я Вас обеспечу, — пообещал АНБУ. — Рассчитайте, сколько будет нужно и какого размера.

— Тогда, так и поступим, — резюмировала Бумажный ангел. — Шиноби с большим запасом чакры, одежда, дощечки. Все всё знают. В таком случае, за дело!

* * *

Юл не мог бездействовать. Похищение Куренай прямо у него из-под носа было настолько дерзким, что мужчина мог только задыхаться от возмущения, однако погибнуть по причине нехватки воздуха ему не грозило, а вот от сердечного приступа, вызванного треволнениями за судьбу пропажи — запросто.

Когда мужчина обнаружил перепуганных детей, на берегу злосчастного озера, ему показалось, что сердце все-таки выпрыгнет из груди. Первозданная красота природы больше не радовала его взор и казалась какой-то зловещей, а детский плач набатом бил по чувствительным ушам перевертыша. На песке осталась лишь алая лента, которую напарница Юла с утра вплетала в волосы. Ноги как-то сразу подкосились и шиноби опустился на колени. Враз ослабевшей рукой мужчина поднял ленту и, прижав ее к губам, завыл столь душераздирающе, что стоявшие рядом дети, не сдержавшись, заплакали. Именно это заставило мужчину очнуться от своих переживаний. Мгновение и троица оказалась в объятьях Юла. Акено и Акира, наконец, смогли выпустить сковавший их ужас от встречи с оборотнем, а малышка Мари, осознав, что мама пропала тут же потянулась на руки к Юлу. Мужчина с трепетом забрал дочь Куренай у братьев. Оказавшись на руках у «своего» человека, девочка то-то закурлыкала; единственное, что понял Юл из ее слов, было слово «мама».

— С мамой все хорошо, малышка моя. Я ее верну, — пообещал шиноби, не став добавлять, что вернет любой ценой.

Позволив себе эту минуту слабости, мужчина встал с колен и вместе с детьми направился к дому Дзиро. Громкий вой, раздавшийся со стороны озера, не мог не услышать монах, встретившийся им на тропинке, ведущей к озеру. Одной рукой Ямадзиро держал посох, другая — уже вырисовывала начальную фигуру мантры.

— Юл-кун? — настороженно окликнул монах своего приятеля. — Что случилось? Я слышал странный звук со стороны озера. И где, кстати, Куренай-сан?

— Куренай-сан похищена, — Юл серил друга мрачным взглядом. — Пойдем в дом. Мне нужно собираться.

— Собираться? Но куда, позволь узнать, ты пойдешь? — воскликнул монах, следуя за шиноби. — И что ты собираешься делать с детьми?

Юл предпочел не отвечать на эти вопросы, лишь покрепче перехватил руку Акиры, и монаху пришлось последовать за своим товарищем.

Оказавшись в своей комнате, Юл передал Мари мальчишкам, тихонько устроившимся на гамаке, который служил для мужчины постелью, а сам принялся перетряхивать свои вещи. В комнату незаметно просочился Ямадизро. Вопросов, терзающих его, монах решил пока не задавать, видя, что друг его находится не в лучшем расположении духа. Рассовав найденное оружие по карманам, оборотень переместился в комнату, где проживала Куренай. Среди ее вещей обнаружилось два небольшие сумки с кунаями и сюрикенами, а также, к некоторому удивлению Юла, и несколько взрывных печатей. Закрепив оружие на бедре и за спиной, шиноби вновь вошел в свою комнату, присел на пол, рядом со своим гамаком, тяжело вздохнул, словно собираясь с мыслями, и заговорил.

— Дзиро-кун, Куренай-сан похитил мой брат. Чем это для нее это грозит, я боюсь даже предположить. Сделал он это для того, чтобы выманить меня. Скорее всего, он ее убьет, если я не приду, даже если задержусь, не могу поручиться, что он ее не тронет. Поэтому у меня к тебе есть просьба, — Юл испытующе посмотрел на монаха, будто оценивая, сможет ли тот справиться с трудной задачей, которую он сейчас подкинет ему.

— Я готов выполнить любую твою просьбу, — откликнулся друг, примерно представляя, чего именно попросит его сделать Юл.

— Я прошу тебя последить за детьми в мое отсутствие. И если я не вернусь, ты должен будешь отвести их в Коноху и просить там для них убежище. Эта девочка, — Юл протянул руки и Акено тут же передал ему малышку. Девочка, успевшая немного задремать, проснулась и тут же ухватила держащего ее мужчину за белую косицу. Юл слегка улыбнулся, затем вновь перевел взгляд на друга. — Эта девочка — дочь покойного Сарутоби Асумы. Не сомневаюсь, Хокаге будет благодарна тебе за ее спасение, также как и я буду благодарен за спасение Акиры-куна и Акено-куна.

Ямадзиро по-новому взглянул на девочку. В свое время он был хорошо знаком с сыном Третьего Хокаге, и мог бы даже назвать последнего если не другом, то хотя бы хорошим приятелем. Не одну кружку пива, ни одну пиалу саке они распили вместе. Он вдруг понял, что не зря ему в самом начале показалось знакомым имя Куренай: Асума он ней иногда упоминал, говоря, что на родине у него есть очень красивая девушка с алыми глазами.

— Дочь Асумы-сана, — задумчиво протянул Дзиро. — Похожа и не похожа одновременно. Малышка больше в мать удалась, правда глаза у нее все-таки отцовские.

— Ты выполнишь мою просьбу? — поинтересовался Юл, тоном несколько более резкимтоном, чем задумывалось ранее.

— Конечно! О чем может быть речь! — тут же отозвался Дзиро. — Я позабочусь о Мари-чан и мальчиках. Ну, надо же, дочь Асумы-сана!

Тихое бормотание монаха действовало Юлу на нервы, равно как и упоминание имени Сарутоби, путь и не по своей воле оставившего жену и ребенка на произвол судьбы. Не то, чтобы он был знаком с ним при жизни или имел какую-то затаенную обиду на покойного, но все-таки чувство ревности, да-да, именно ревности, — уж, в этом Юл давно мог себе признаться, — противно скребло на душе. Перебросив через плечо катану, мужчина вышел из комнаты.

— Юл-кун, — Дзиро уже поджидал товарища на крыльце дома-храма. — Знаю, что ты не веришь в богов, но, все же, зайди в храм, помолись. Чего-чего, а удача в задуманном тобой деле лишней не будет.

Пожав плечами, оборотень решил не спорить. В храм — так в храм, от него не убудет, а удача — вещь хорошая. В храме было темно, и Юл зажег лучину, стоящую напротив статуи красивой женщины в летящих одеяниях. В руках богини лежала ветвь с какимит-то диковинными цветами, тонком лице играла загадочная улыбка. Сложив ладони у груди, мужчина прикрыл глаза и замер. Оборотни привыкли верить только в себя и просить у кого-то помощи или защиты, путь даже и у богов, было непривычно странно. «Асха-сама, прошу, помоги» — только и смог «про себя» произнести мужчина. Даже эти простые слова давались гордому оборотню с большим трудом. — «Пошли мне удачу в бою, позволь спасти любимую — да, именно так, — любимую женщину». Хлопок, и палочка с благовониями, словно нож в масло, входит в чашу с песком, стоящую напротив статуи. Выполнив все полагающиеся ритуалы, Юл покинул храм.

Ямадзиро с детьми уже ждал его снаружи. В руках рыжий монах держал сумку с провизией и перевязочным материалом. Юл с благодарностью принял щедрое подношение и по-братски обнялся с монахом. Стоящие рядом с ним Акира и Акено, неотрывно наблюдали за своим сенсеем. Старший из мальчиков держал на руках малышку Мари.

— Акира-Кун, Акено-кун, простите меня ребята, — мужчина с отеческой нежностью прижал к себе сирот. — Куренай-сан в беде.

— Мы понимаем, Юл-сенсей, Вы не можете иначе, — серьезно произнес старший из мальчиков. — Только, прошу Вас — возвращайтесь. Непременно возвращайтесь.

— Да, Юл-сенсей, возвращайтесь, — добавил другой. — Мы с братом и Неко-сама присмотрим за Мари-чан. А Вы возвращайтесь, пожалуйста.

— Неко-сама? — удивился мужчина.

— Мы так кота назвали, — ответил Акира. — ОН такой большой и важный. Ну, вылитый Неко-сама. Правда ведь?

— Действительно похож, — усмехнулся мужчина, обратив внимание на расположившегося у ног монаха, толстого кота важно распушившего усы, будто всю жизнь прожил у кого-нибудь князя, а не был найден в одной из глухих деревушек страны Дождя. — Я обязательно вернусь, мои хорошие.

Насколько долго могло затянуться прощание, Юл даже не брался предполагать. Нужно сразу обрубать концы, ибо каждая проведенная рядом с ними минута рвала сердце мужчины не хуже когтей.

— Мы будем ждать тебя Юл-кун, — произнес монах. — Я позабочусь о Мари-чан и мальчиках. На этот счет можешь быть спокоен.

— Благодарю тебя за все, Дзиро-кун. Надеюсь, мы еще свидимся.

Юл уходил не оборачиваясь, хотя все его нутро уговаривало своего владельца: «Посмотри назад! Вдруг ты их больше не увидишь?». Ему нельзя раскисать, ведь только от него теперь зависит, станет ли круглой сиротой малышка Мари и не начнется ли дипломатический конфликт между Аме и Конохой. На карте стояло слишком многое, и он, всей своей душой не любящий политику, вновь оказался затянут в нее по самые свои мохнатые уши.

Занятый тяжкими раздумьями о своей судьбе и о судьбах мира, меньше всего Юл ожидал встретить на краю утеса своего сводного брата, с которым не виделся более двадцати лет. Братом, которого он помнил еще совсем крохой, слабым и беззащитным перед множеством агрессивно к нему настроенных родственников. По его подсчетам, Рену сейчас было что-то около двадцати пяти — двадцати семи лет. Все те же мохнатые уши из-под пушистой челки и дорогая сердцу шальная улыбка. И все-таки он изменился, возмужал, его милый младший брат.

— Как ты нашел меня? — удивленно поинтересовался Юл, после длительных объятий отстранив от себя брата.

— Лисы подсказали мне, где ты, — загадочно произнес Рен, сдув со лба выбившуюся прядь. — Я пришел к тебе не один.

Рен отступил в сторону, и за его спиной Юл обнаружил небольшой отряд из коноховцев и мальчишек из Аме. Обнаружив среди присутствующих Учиху, оборотень тут же подошел к нему и, слегка поклонившись, произнес:

— Итачи-сан, Куренай-сан похитили. Мне очень жаль.

Рубленные четкие фразы. Вроде бы сказал все и в тоже время абсолютно ничего.

— Кто? Где это произошло? Когда? — тон Учихи был по-деловому четок.

— Мой кузен Атли. Полчаса назад. У озера в пятнадцати минутах ходьбы отсюда.

— Ребенок пострадал?

— Нет, Мари-чан он не тронул.

Итачи молча кивнул, и прикрыл явно что-то обдумывая. Дожидаться решения Учихи было тягостно. Накамура был наслышан об особом умении Итачи просчитывать различные комбинации, находя из множества вариантов самый выгодный для себя. Этим его талантом в свое время довольно часто пользовался Пейн, не раз после опасных миссий рассказывая о том, как выжил благодаря тому, что перед миссией пообщался со славным потомком Мадары. Наконец, Итачи открыл глаза и негромко произнес:

— Мы присоединимся к Вам, Юл-сан. Я ведь правильно понимаю, Вы, до того как встретили нас, направлялись спасти Куренай-сан?

— Именно так, Учиха-сан, — ответил Юл. — С благодарностью приму Вашу помощь. Только хочу задать Вам один вопрос: Вы понимаете, что влезаете в разборки клана оборотней?

— Я знаю, кто такие Накамура, — кивнул Учиха. — И к тому, что последует далее, я также готов.

— Хорошо. В таком случае, выступаем. Я поведу.

Спорить с Юлом никто не стал, тем более, что настроен оборотень был более чем решительно. Обернувшись к Учихе, мужчина произнес:

— Их там может быть от пяти до семи человек. С этими можете делать все, что Вам угодно, но Атли — мой.

Стоявший с ним рядом Инузука тихо пробормотал: «Чтобы убить этого гада, видимо, придется встать в очередь».

— Не руби с плеча, малыш, — тут же съязвил Рен. — Ты в этой очереди явно не первый.

Инузука зарычал и бросился с кулаками на противного оборотня, а тот рванул в сторону, мягко уходя из-под прямого удара, и стал осыпать Кибу серией кулачных ударов. Парочка отбежала от людей Учихи и заскакала куда-то в сторону. К полнейшему удивлению Юла, никто из отряда внимание на эти выходки не обратил, лишь Итачи, пожав плечами, философски произнес:

— Мальчишки.

Юл кивнул, соглашаясь.

Для того, чтобы найти путь, Юлу не нужно было вызывать своего зверя, следовало только чуть-чуть трансформировать нос. В человеческом теле у него было довольно хорошее обоняние, но чтобы идти по звериной тропе, нужно быть зверем. Оборотень стал принюхиваться, ища в окружающей его какофонии запахов тот самый, заветный. Вдох, второй, третий и вот она ниточка, тянущаяся от чернокудрой куноичи, главное не упустить ее. И Юл, боясь потерять запах, поспешил вперед. Рядом с собой он чувствовал запах брата, и это немного успокаивало расшалившиеся нервы.

Оборотень, идущий по следу, почти входит в транс, сливаясь с природой, становясь ее частью. Все звуки, запахи, голоса долетают до него, сквозь любые преграды. Он мог только бежать, видя только одну цель, не жалея ни лап, не обращая внимание на холод и зной, голод или жажду. И Юл бежал. Из транса его вывели отборная ругань внезапно отставшего Рена.

— Да что за черт! — рычал Накамура-младший, отбиваясь от вцепившегося его в лицо большого рыжего кота. — Черт! Черт! Черт! Да снимите его кто-нибудь с меня!

Вопли Рена и крики кота, могли и мертвого поднять. Парень изо всех сил пытался отодрать от себя зверя, а тот, с перепугу, мог только орать дурниной да распускать когти. К Рену уже спешил на помощь Чоуджи, однако, зверь еще больше испугавшись, попытался передислоцироваться с лица уже изрядно подранного оборотня на голову.Мгновенно оценив обстановку Юл негромко окликнул кота:

— Неко-сама, иди сюда!

Услышав голос Юла, кот одним прыжком оказался на руках у Накамуры-старшего и тут же принялся жаловаться. Краем глаза Юл заметил, что братом занялись мальчишки-целители. Как только парня подлатали, он бросился на встречу к Юлу, но тут же осекся, увидев как его недавний противник с победным видом восседает на руках брата.

— Как так, Нии-сан? Почему он сидит у тебя на руках? Этот кошак напал на тебя, пока ты вел нас и я попытался тебя защитить…

— Я знаю этого кота. Он принадлежал одной целительнице, спасшей мне жизнь во время этой миссии. После лечения, мы покинули ее дом, а через какое-то время, увидели, как этот рыжий партизан крадется за нами, — ответил на сумбурную речь Рена Юл. — Думаю, он сможет нам пригодится.

— Ты можешь с ним общаться? — серьезно спросил Учиха, подходя к братьям.

— Могу. Моя форма оборота — барс. Только вот думаю, имеет ли смысл затея использовать в этом деле кота, задумчиво протянул Юл и тут же пояснил свои слова. — Дело в том, что Атли обращается в пантеру и также может отдавать этому зверю мысленные приказы.

— Это можно будет исправить, — мастер шарингана вновь прикрыл глаза, сосредотачиваясь. — Я смогу сделать так, чтобы он мог слышать только тебя. Но на это нужно время.

Юл окинул взглядом отряд. «Да, не многие могут вынести гонку в режиме оборотня», — подумалось ему при виде потрепанных шиноби, которые на ногах-то держались исключительно на упрямстве. Еще один такой забег он не вынесут, по крайней мере, без небольшой передышки.

— Немного времени у нас есть, — прокомментировал ситуацию Юл.

Итачи молча кивнул и принялся за дело. Усадив оборотня напротив себя, Учиха попросил его смотреть только ему в глаза, а сам, активировав шаринган, замер. Глядя в ало-черные глаза Итачи, Юл поймал себя на мысли, о том, что в глазах Учихи ему видится Куренай. Сидит в какой-то каморке связанная, черные волосы из расплетенной косы лежат пушистыми прядями обрамляя ее нежное лицо, а алые глаза яростно мечут молнии. Алые и так похожи на глаза мужчины, сидящего напротив.

<tab— Итачи-сан? — негромко окликнул оборотнень.

— А? — хрипло отзвался Учиха, не отрывая взгляда.

— Вы и Куренай-сан родственники? — осторожно поинтересовался оборотень.

— Нет. С чего Вы взяли? — удивился Итачи, а потом догадался. — Цвет глаз, да? Редкий не спорю. В некотором смысле мы родственники. Клан Юхи, вассал моего клана, ведет свой род от одного из бастардов Учиха. Но это было очень и очень давно, чтобы говорить о прямом родстве. Не отвлекайте меня, Юл-сан, иначе я могу долго рассказывать истории, а дело-то стоит.

И Юл покорно замолчал. Через пару минут Учиха закрыл глаза и попросил передать ему кота. С котом же все прошло гораздо быстрее: зверь с человеком «в гляделки» долго играть не может по определению. Поднявшись на ноги, Итачи скомандовать «Подъем», и шиноби вновь побежали по проторенной Юлом лесной дорожке. Хотя, лесом, в привычном для жителя Конохи, местную природу можно было назвать с трудом: низкие деревья, болотистая почва, то и дело чавкающая под ногами, да высокая влажность. Однако жаловаться никто не смел. Спасение жизни Куренай, любимого учителя, дорогого друга и верного соратника, было важнее бытовых неудобств.