Не киборг (гет)

Два свободных дня, не приходящиеся на традиционные выходные — прекрасная возможность съездить в областной центр. Ред с Надей хотели отправиться утренним аэропоездом, но Алик идею забраковал.

— Ну ладно туда, а обратно вы с ребёнком будете! Потащите его по сквознякам, в салоне с кучей чужих людей, неизвестно, здоровых ли? Тётя Наденька, Ред, вы чего? Тем более, малыш инкубаторский, без естественной микрофлоры. Папа рассказывал, как весь первый месяц со мной по врачам бегал в реабилитационном центре. Но у меня-то вправду ситуация была особая, кругом стреляли, разгромили всю лабораторию, кровь-кишки-перья — не до стерильности… А вы вполне можете поберечь ребёночка. Давайте я арендую флайер и довезу вас, всё равно мне тоже надо в Сити.

После возвращения с гор Алик невесело предполагал, что за угробленный флайер его оштрафуют и внесут в чёрный список. Но оказалось, что осколки звёзд — безусловный страховой случай. Даже категорию не понизили.

Институтов в областном центре было два: педагогический и политехнический. А рекомендательное письмо от мэра — всего одно. Планируя поездку, Алик рассудил, что педагоги и драконы — совсем уж далёкие и непересекающиеся сущности. Он высадил Реда и Надю у офиса ОЗК, пожелав удачи, и отправился пешком к политехническому.

Студенты высыпали во двор, пользуясь перерывом, чтобы погреться на бодром весеннем солнышке. Алика тоже приняли за студента.

— Эй, пацан, ты с третьего? Конспект по механике не найдётся?

Ну, зато за киборга его здесь не принимали. Он покачал головой и прошмыгнул внутрь. Вестибюль после яркого солнечного света показался тёмным.

— Чего жалом водишь? — неприветливо окликнула его пожилая женщина из-за стойки. — Забыл, где занятия? А голову ты дома не забыл?

— Я вообще-то у вас не учусь, — покоробленно ответил Алик. — Я из Гринпорта.

Женщина фыркнула: дескать, провинциал!

— Поступать, что ли приехал? Не вовремя! Экзамены летом, олух.

— Не собираюсь я к вам поступать. — Даже если бы имел такое желание, пообщавшись с тёткой, передумал бы. — Мне к ректору надо.

— Ишь ты! — Она выдала кривую ухмылку. — Надо ему, гляди-ка. Кто ты такой, чтобы ректору надоедать? Он человек занятой, у него важные дела.

— Моё дело тоже важное. — Алик начал терять терпение. — Если не подскажете, как пройти к ректору, я сам его найду.

Кто-то постучал Алику по локтю сзади. Он обернулся: студент в очках из потока, возвращающегося с перерыва.

— Рыжий, ты чего за Цербершу языком зацепился? Пойдём, покажу тебе, где ректор.

Он кивнул и последовал за очкариком.

— Стой! — завопила Церберша и выскочила из-за стойки. — Куда? А ну вернись сейчас же! — Но следом не побежала, продолжила разоряться на месте: — Безобразие! Хулиганство!

— Не обращай внимания, — сказал студент. — Старуха много о себе воображает.

— А куда ваше начальство смотрит? — непонимающе спросил Алик. — Она же всех потенциальных абитуриентов распугает.

Очкарик пожал плечами.

— Ректору плевать. Считает, наверное, что на его век абитуры хватит. Куда ещё молодёжи деваться? Либо к нам, либо к педикам.

Алик хрюкнул.

— Вон ректорат. — Студент ткнул пальцем в сторону громоздкой двери с внушительной табличкой. — Бывай!

Студент исчез на лестнице. Алик нерешительно потоптался перед дверью. На этаже было как-то пустынно — создавалось ощущение, что студенты и сотрудники избегают сюда заходить. Но отступать некуда. Неважно, что у тебя нет опыта общения с учёными вообще и с ректорами в частности — если будешь стоять под дверьми, дело не сдвинется. Он нашарил в папке рекомендательное письмо, как оберег, и толкнул тяжёлую створку.

Солнце спряталось за облака. Алик стоял во дворе политеха, и ему хотелось сплюнуть — только внутренние приличия удерживали. И это храм науки!

Алика промурыжили в приёмной более часа с другими терпеливо ждущими посетителями. «Ректор на совещании», «Ректор подписывает бумаги», «Ректор обедает»… Да, ректора — занятые люди. Но он ведь записывался на приём! Специально выдернул Реда с Надей пораньше, чтобы успеть к назначенному времени — они-то могли и дольше поспать. Если бы не письмо мэра, его, того гляди, вовсе бы не приняли: секретарша обмолвилась, что ректор устал и подумывает отменить сегодняшние встречи. Тут он не выдержал, достал письмо, принялся совать его секретарше под нос и втолковывать, что дело не терпит отлагательств.

— У вас пять минут, молодой человек, — проскрипела она, пообщавшись с начальником.

Пять минут! Нет, Алик умел быть кратким и быстро описывать суть. Но почему хотя бы не десять? Здесь не было километровой очереди просителей, на разговор с ректором, помимо него, претендовало всего двое.

Он изложил свою просьбу и её подоплёку. Предложил направить учёных, чтобы исследовать драконов и попытаться установить с ними контакт. Привёл убедительные доказательства того, что по крайней мере некоторые из них разумны. Помахал ещё раз письмом мэра. И всё впустую.

— Молодой человек, у нас тут политехнический институт. Понимаете? Поли-тех-нический. Мы тут техникой занимаемся. При чём тут ваши драконы?

— Но вы можете сообщить в столицу. В университет. Попросите их прислать специалистов, временно прикомандировать…

Ректор поморщился.

— Нет, не наш профиль. Если вам это так нужно, езжайте в Асгард сами.

Алик был заранее готов обивать столичные пороги в случае неудачи. Но почему-то думал, что учёные, какими бы они ни были, ухватятся за возможность открытия. Политех вроде бы считался в области неплохим ВУЗом, выпускники не испытывали проблем с трудоустройством. Или тут только хорошо учили ремеслу, а на науку забили? Ректор выглядел и вёл себя не как учёный, а как чиновник.

Местный пед котировался ниже. «Педики»… Алик даже сомневался, стоит ли пытать там счастья. Если уж здесь, в первом ВУЗе Сити, не свезло. Однако время оставалось, и попытка не пытка. Хуже-то не будет. Он поймал такси и поехал в пединститут. В крайнем случае можно считать это экскурсией.

Педагогический располагался на окраине Сити. Скромное малоэтажное здание, едва видное из-за густых хвойных кустов, высаженных в палисаднике. Миновав входную дверь — как ни странно, открытую, — Алик оказался в небольшом тесноватом холле: с одной стороны гардероб, с другой буфет и лестницы. На банкетке у гардероба две барышни читали учебник по психологии, в буфете за столиками сидели несколько студенток и трое совсем взрослых, две женщины и мужчина. Церберов нигде видно не было.

Алик обратился к барышням:

— Девушки, к вашему ректору можно попасть?

Они с интересом взглянули на незнакомого юношу.

— Конечно! А ты что, учиться у нас хочешь? Просись на филологию, там недобор.

Алик поперхнулся. Неужели он похож на будущего филолога? В школе литература не была ни его сильной стороной, ни любимым предметом.

— Не, я по другому делу. Ничего, что без записи? Он меня вообще примет?

— Она, — поправила девушка. — Примет, почему бы нет? Иди на второй этаж, кабинет всегда открыт. Только куртку повесь.

На втором этаже были открыты все кабинеты. Похоже, тут вообще не было принято закрывать двери. В каких-то аудиториях сидели студенты — в основном студентки, — внимая преподавателям или обвесившись со всех сторон вирт-окнами с текстами и схемами, в других помещениях находились только сотрудники, распивая чаи и кофе, что-то обсуждая или работая за компьютером. Алик прошёлся вдоль всего коридора и обнаружил табличку «Ректорат». В раскрытую дверь заходили люди — и студенты, и взрослые, — говорили о чём-то с женщиной за столом у входа, примерно половина проходила к другому столу, у окна, где сидела женщина постарше возрастом. Решали свои вопросы, выходили обратно. Алик понаблюдал за этим несколько минут и тоже подошёл к столу у двери.

— Я из Гринпорта к ректору. По поручению мэра, — добавил он для солидности.

Женщина всплеснула руками.

— Ах, проходите поскорее к Ниневии Артуровне! Сейчас она отпустит профессора Стоцкую, и сразу ступайте.

Алик приободрился. Может, рейтинг ВУЗа и не очень, но встречали здесь приветливо, и административный процесс выглядел оживлённо. Доставать и демонстрировать письмо не потребовалось.

— Что вы говорите! — Ниневия Артуровна эмоционально приподняла очки, выслушав его историю. — Очень, очень любопытно! У нас здесь всего лишь филиал, господин Ковалёв, но я обязательно пошлю весточку в головной ВУЗ. Организуем экспедицию, поедут психологи, ксенобиологи, лингвисты… Им понадобится сопровождение. Вы сможете обеспечить?

Попробую, хотел сказать Алик, но не стал. Чего там пробовать? Надо делать. Договориться с Ежом или самому, в конце концов, поучаствовать.

— Смогу.

Ред загрузил в багажник флайера огромную сумку — успели накупить детского барахла. Надя держала завёрнутого младенчика на руках. Оба счастливые, аж светятся.

— Гляди, какой! — поделилась Надя наивной радостью, протягивая малыша Алику.

Рыжий-рыжий, а глаза Надины, зелёные. Расфокусированные ещё. Алик аккуратно погладил большую головку мальчика — правильную, а не деформированную, как у естественно рождённых детей.

— Инкубатор прямо при нас отключили, — сказала Надя. — Я так боялась! Вдруг бы малыш не задышал? А Ред молодец, даже не дрогнул.

— Да я вообще чуть в обморок не упал, — тихо пробурчал Ред в сторону. — Только боевой режим и спас. Раньше думал: ну, что тут такого? Технология отлажена, процент неудач, коли уж эмбрион развился, ничтожен. Но когда это свой ребёнок… Никак невозможно отделаться от мысли: а если что-то пойдёт не так? Если этот почти нулевой процент — твой?

— Наверное, все родители волнуются, — улыбнулась Надя. — Неважно, как именно появляется ребёнок, это всегда мандраж.

Вот родители Алика не волновались. А если и волновались, то о другом. Они вообще не думали о том, что на свет появляется их будущее дитя. Были плотно заняты схваткой с бандитами, а на Алика обратили внимание позже, когда он зашевелился и папа посмотрел наконец на то, что вытащил из репликатора. И очень удивились. Картина «Не ждали».

— Доктор наблюдал за ним всё это время. — Ред забрал ребёнка у Нади, пока она садилась и устраивалась на заднем сиденье. — Сказал, что до месяца надо будет каждую неделю показывать его педиатру и неврологу, но первоначальная адаптация прошла успешно.

— Он даже головку держит, — похвасталась Надя, словно это было её личное достижение.

— У обычных детей так не бывает, даже у пробирочников, — со знанием дела сказал Алик. — Это импланты начали работать. Они будут подключаться постепенно, чтобы малыш на первых порах сам себя не поранил. — Он видел, как это происходило у самой младшей сестрички Алисы. — Пока он почти так же беспомощен, как новорождённый человечек.

— Процессор исправен. Он прошёл тесты. — Ред сел рядом с Надей и захлопнул дверцу.

— Конечно, Ред. — Алик запустил двигатель. — Иначе малыша вам не отдали бы, занялись наладкой «железа».

А может, и вовсе извлекли бы, Алик знал о таких случаях, когда отладка или сращение мозга с процессором не удались. Проблема в том, что оставить без процессора тело с внедрёнными имплантами нельзя, оно не сможет функционировать. Когда «DEX компани» штамповала киборгов, это входило в приемлемый процент потерь — «железо» в брак, биоматериал на переработку. В ОЗК стараются спасти всех. Новая попытка подсадить процессор, ещё несколько месяцев на аппаратах, пока идёт щадящее сращивание… Алик был знаком с двумя детьми, у которых первый процессор оказался нерабочим, играли вместе на Кассандре. Говорили, что ещё одна девочка умерла на третьей попытке. Выжила бы она, если бы была рождена человеком? Или же сращению препятствовал органический дефект мозга?

Ладно, не стоит думать о дурном, когда всё хорошо, тесты пройдены и ребёнок мирно уснул, причмокивая губками.

— Только не ждите, что он прямо встанет и пойдёт исполнять боевую программу, — предупредил Алик. Лишь отчасти несерьёзно: многие незнакомые с матчастью думали, будто у детей киборгов это примерно так и происходит — вылезли из инкубатора, и «Система готова к работе». — С программным обеспечением должно быть всё в порядке, раз уж тесты успешны, но детский организм форсажа не выдержит. Софт будет разблокироваться сообразно физическому возрасту.

— Алик, откуда ты все эти подробности знаешь? — удивилась Надя, нежно качая закряхтевшего малыша. — У тебя ведь ещё нет детей.

— Три младших сестрички — Bondы, — напомнил он без лишних слов.

Алик вёл флайер очень аккуратно — без резких манёвров и смены высоты. Но пацанчик явно испытывал дискомфорт. Кряхтел-кряхтел и заорал наконец — а Алик уже недоумевал, почему он такой спокойный.

— Отчего он плачет? — встревоженно спросил Ред, гладя младенчика через одеяльце.

Надя и сама чуть не расплакалась.

— Наверное, у него что-то болит…

— Да что у него может болеть? — не понял Ред. — У него же всё новое!

Алик фыркнул.

— Вот как раз поэтому. Не притёрлось. Ред, не нервничай. Пошли ему запрос о состоянии.

— Но он ещё не умеет говорить, — пролепетала Надя. — Как…

Ред моментально сообразил, как:

— Система предоставит данные. — На секунду замер, анализируя их, и заулыбался: — Надя, он просто писить хочет.

— А почему не писиет? — Она растерянно посмотрела на ребёнка.

— Программа не даёт, — объяснил Алик. — Тётя Надя, разверни его и подставь что-нибудь, тогда сработает.

У маленьких киборгов пелёнки всегда сухие. Жаль, что с обычными детишками так не получается.

— А как вы его назвали? — спросил Алик, когда процедура благополучно завершилась, и мальчика снова запеленали.

Ред с Надей переглянулись и смущённо пожали плечами.

— Пока никак.

— Мы ещё не думали.

Алика так и подмывало спросить, о чём же они в таком случае думали предыдущие шесть месяцев. Но он вполне мог представить, о чём. О том, все ли этапы развития пройдут хорошо, не будет ли отторжения имплантов, не окажется ли произвольно выбранная комбинация ДНК неудачной, не случится ли какая-нибудь внезапная беда вроде отключения электричества в инкубаторном зале… Мало ли поводов для беспокойства! Имя в этом ряду на последнем месте. Ред с Надей ещё и посмеются, когда он будет придумывать имя собственному ребёнку: исходя из традиций Кошкиной семьи, это не самая простая задача. Как пить дать, дело кончится тем, что в документы запишут последнее пришедшее в голову длинное слово типа «Фиброэзофагогастродуоденоскопия», а в быту станут звать Котенькой.

Ангел обрадовался малышу чуть ли не сильнее, чем родители.

— Ну, этот-то киборг, правда? Ах ты, лапочка! Ред, дай мне его потестить, а?

Ред добродушно ухмыльнулся:

— Маловат он для твоего тестировочного стенда. Такие, специально для деток, только в ОЗК есть.

— А я без стенда. Аккуратненько по удалёнке подключусь. Надо же посмотреть, что у зайчика внутри!

— Восьмёрка у него внутри, самая обычная, — посмеиваясь, сказал Ред.

— Вот! А я до сих пор в восьмёрках ни разу не ковырялся. Ред, я же скончаюсь от любопытства!

— А вдруг ты что-нибудь испортишь, пока будешь ковыряться?

— Когда это я что-то портил? — вскинулся Ангел. И тут же опал: вспомнил, когда. — Да брось, Ред, с тех пор я выучился и напрактиковался, я сейчас любую систему с закрытыми глазами отформатирую и заново воссоздам лучше, чем была.

— Не надо его форматировать!

— Не буду! Я чисто для примера сказал. Так, подшаманю маленько зайку. Посмотрю, как оптимизировать, попробую разогнать…

— Ангел, уймись! Это мой ребёнок, а не учебный компьютер.

— Ты разве не хочешь, чтобы у твоего ребёнка была самая лучшая система на свете? — Честные-честные глаза. И ведь действительно искренен. — Ред, ты что, собственной системой недоволен? Тебе чего-то не хватает, на что-то можешь пожаловаться? Почему ты мне не доверяешь?

— Я доверяю, — вынужден был признать Ред. — Но если он после твоих прошивок начнёт писиться или спать перестанет, я тебя вот этой вот рукой, — он растопырил кисть, — задушу, веришь?

— Не верю! Потому что я молодец и ничего не поломаю, — самодовольно заявил Ангел. — А ты ещё мне спасибо скажешь. Давай, диктуй код доступа. Или я должен сам хакнуть твою кровиночку?

Не прошло и недели, как в Гринпорт приехали обещанные учёные, серьёзно экипированные для похода в горы. Вот это заинтересованность и оперативность! Алик мельком подумал, что, захоти он вдруг получить высшее образование, выбрал бы не глядя этот средненький пединститут. Только, разумеется, не филологический факультет.

Алик доложился Нойланду. Мол, так и так, разрешите взять отпуск за свой счёт для сопровождения экспедиции. Майор похмурился немного и велел оформить командировку. Насколько важно разобраться с драконами, он отлично понимал и инициативой подчинённого даже втайне гордился.

— Если будут вопросы, — сказал он, — звони сразу. Чем можем, подсобим.

Алик уговорился с Ежом, что тот уладит со своей работой и через две недели его сменит. А на случай форсмажора попросил Ивана подстраховать.

— Я не против, — ответил Иван, — пусть только Ёж даст координаты и будет на связи. Одно «но»: за мной обязательно Инга увяжется.

— Что, никак не избавиться от «хвоста»? — подначил его Алик.

— Я особо и не стараюсь, — отмахнулся Иван. — Если пропускать мимо ушей половину пурги, что она несёт, то ничо так. Зато она танцует отлично и вообще красивая, а уж как целу… Кхм, я ничего не говорил, и ты ничего не слышал!

Алик сделал жест, словно закрывал рот на «молнию». Но не удержался:

— Удачи, Ваня.

Перед тем, как отключить связь, он успел увидеть выражение лица Ивана.

— С Днём весны, Бэр, — со сдержанной улыбкой произнесло с экрана изображение Стрелка.

Казалось, с годами он вообще не стареет, законсервировался. Экзоскелет спрятан под плотными свободными брюками и курткой, даже незаметно, если не знать. Нойланд слегка закручинился. То есть за Хантера можно лишь порадоваться, а вот насчёт себя — хоть в зеркало не смотрись.

— Стрелок, ты промахнулся, — не подавая вида, ответил он с бодрой усмешкой. — Со Дня весны уж полмесяца миновало.

— Ну, извини. — Старый коллега ничуть не расстроился. — Недосуг мне все эти календари в голове держать и совмещать, я же не киборг. У нас тут вообще лето на убыль идёт.

— Да всё равно спасибо, — искренне улыбнулся Нойланд. — Кстати, о киборгах, пока не забыл! Хотел поблагодарить тебя за твоего кибера. Очень он кстати тут пришёлся, несмотря на слабенькие ТТХ.

Хантер в вирт-окне удивлённо склонил голову набок. Видно было, что он перебирает в памяти и никак не может найти в ней того, о ком говорит Нойланд.

— Какого кибера?

— Ну, как же! Твой протеже, DEX-единичка. У него было направление в Гринпорт от генерала Карахана, тот сказал, что это ты его попросил.

— Карахан меня не забывает, помогает, чем может. Но никаких киборгов я никуда…

— Стрелок, склероз — это серьёзно. Александр Ковалёв, неужели не помнишь?

Он наклонил голову на другой бок, удивление заметно усугубилось.

— Ты о рыжем Алике? С каких пор он стал киборгом?

Упс.

— А разве…

— Хайнц, Алик — сын моего давнего знакомого. Я его вот с таких, — он показал ладонью на уровне колена, — лет знаю. Обычный мальчик с хорошей наследственностью и качественной подготовкой. Не фантазируй.

— Да нет, не может быть, — пробормотал Нойланд. Выстроенная теория рушилась, словно карточный домик. Стрелку он верил, как себе, но то, что он сейчас говорил, в голове не укладывалось. — Стивен, он на вид один в один — шестёрка сорок третьей серии. И двигается, как киборг, и дерётся, как киборг. И заживает на нём всё, как… как на киборге.

— Я же сказал, очень хорошая наследственность.

— Он даже говорит, как киборг!

— Ну, риторике его в училище вряд ли обучали.

— Чёрт возьми, Стрелок! Он вкалывает у меня наравне с киборгами. Без отдыха, на самых опасных заданиях.

— А ты и рад мальчика эксплуатировать, раз он не возражает, — хмыкнул Хантер. — Не возражает же? Ясное дело, гордый. Ты сам бы на его месте жаловался? Нет, и я тоже.

Нойланд расстроенно вздохнул.

— Стрелок, веришь — не догадался я. Тормозит маленько, да, но я думал…

— ТТХ, значит, слабенькие? — ехидно переспросил Хантер. — Небось, ещё и упрекаешь мальца?

— Есть немного, — убито признался Нойланд. — Но он ведь не оправдывается. «Виноват», и весь сказ. Стивен, у него даже прозвище «DEX».

— Ну ты сам подумай, Бэр, — рассудительно произнёс Стрелок, — какой нормальный киборг взял бы такое прозвище? Всё равно как у тебя было бы прозвище «Мужик», а у твоей Зены — «Бабуся».

— Зачем пришёл? — рыкнув, спросил дракон.

В горах стояла ночь. Тёмная-тёмная, на небе ни одной луны, только сребролистник издаёт холодное люминесцентное свечение да глаза дракона горят. И угли погасшего костра краснеют.

— Зачем этих привёл? — Дракон недовольно махнул хвостом в сторону палаток. — Я сказал тебе, здесь моя охота. Ты их кормишь моей едой!

— А тебе жалко? — Алик поворошил угли и протянул дракону недопечённую птичку.

Тот сверкнул зелёным глазом и едва не выдрал птичку из руки.

— Они не нужны, — буркнул дракон.

— Нужны, — возразил Алик. — Они хотят с тобой познакомиться.

— Я не хочу!

— Хочешь.

Дракон уставился на Алика, словно пытаясь понять, как этот получеловек-полукрасноглазый узнаёт, чего он хочет. Да ещё спорит с ним об этом!

— И твои сородичи хотят, — настойчиво проговорил Алик. — Надо узнать друг друга получше. Тогда в городе вас, может быть, перестанут убивать.

Дракон отвернулся, вонзил зубы в птичку, оторвал большой кусок и принялся жевать. Алик не торопил.

— Буду знакомиться, — решил гость наконец. — Зови одного человека. Самку зови!

Какая тебе разница-то, подумал Алик про себя. Брачный период ещё далеко, а вне его драконы к самкам равнодушны. Потом вспомнил что говорил Ред: ХХ менее агрессивны. Наверное, дракон чувствует себя неуверенно, хочет минимизировать риск при встрече с незнакомым человеком. Хотя что ему человек? Так, на один взмах тяжёлого шипованного хвоста.

— Жди тут, — сказал Алик. — Не улетай. Поговоришь с женщиной, не напугав её — я тебе ещё еды подгоню. — И нырнул в палатку, где спала ксенопсихолог.

Нойланду было не по себе. Что он натворил? Послал мальчишку в пекло вместе с Редом, когда Зена сказала, что человеку не справиться… Оба справились, а если бы нет? Он отправлял Ковалёва в помощь другим киборгам в драконьи ночи, и тот опять всё выполнил, а ну как драконы его разорвали бы? На этом фоне внеочередные дежурства выглядели бледно, можно их и не считать, остального хватит, чтобы профсоюз сожрал майора без соли и перца.

Больше всего Нойланду хотелось вызвать Ковалёва, схватить его за горло и рявкнуть: почему ты, чёрт побери, сразу не сказал, что ты не киборг? Останавливали две вещи. Во-первых, мальчишки не было под рукой, он где-то в горах, в экспедиции. А во-вторых, самое ужасное, что он сказал. И не единожды потом повторял. Но майор не верил. Не верил не из пустого упрямства, он же не баран. Просто всё, что он видел и слышал, свидетельствовало об обратном.

Вместо Алика он напустился на Реда.

— Ты почему не сообщил… — Он усилием воли оборвал себя, сознавая несправедливость почти прозвучавшего упрёка: Ред тоже говорил, что Ковалёв — человек, и обижался, что начальник не поверил. — Почему твой дурацкий племянник — человек?

Ред поднял бровь — вот и Ковалёв сделал бы так же. Как можно заподозрить, что один — киборг, а другой — человек?

— Таким уж он родился, майор.

— А почему он выглядит, как киборг?

Ред развёл руками.

— Фенотип наследуется, а не определяется наличием имплантов.

Отговорка. Ред мог бы рассказать по существу, как ему рассказали, и даже запись воспроизвести, но это не его история. Пусть майор спросит самого Алика, если хочет её услышать.

— Как он умудряется не отставать от киборгов?

Бровь изогнулась ещё выше.

— Он отстаёт. И довольно сильно. Просто вы, майор, этого почти не замечаете. — Не замечаете на доступном вам уровне, следовало бы добавить, но Ред не хотел, чтобы начальник почувствовал себя уязвлённым. — Другое дело, что для человека он чрезвычайно продвинут. Хорошая генетика, майор.

И Стрелок твердит о наследственности. Откуда у паршивца такая наследственность?

Кто точно заслужил выволочку, так это Ангел! Нойланд листнул отчёт о состоянии «системы» Ковалёва и вызвал инженера, чтобы швырнуть в него этим отчётом.

— Ой! Майор, вы чего?

— Что ты тут понаписал? — прорычал Нойланд.

Ангел съёжился.

— Это подлог и обман! Ты соображаешь, что тебе светит выговор и неполное служебное соответствие?

Он не мог простить инженеру, что, прочтя отчёт, окончательно развеял свои сомнения относительно кибернетической природы Ковалёва. Да, майор немного сомневался. Совсем чуть-чуть, не хватало лишь результатов тестирования от кибертехнолога, и Ангел их подсунул на блюдечке.

— Майор, что вас не устраивает? — аккуратно осведомился Ангел.

— Всё, Смит! Всё, что здесь написано — на поверку враньё! Почему ты не доложил честно, что Ковалёв — не киборг?

— Божечки-кошечки! — Инженер всплеснул руками. — Я пытался вам это сказать. И что вы мне ответили? Пригрозили служебным несоответствием — это, кажется, входит у вас в привычку! — и велели без отчёта не возвращаться. Ну и что я, на ваш взгляд, должен был делать?

Нойланд заскрипел зубами.

— Забери свой лживый отчёт и не попадайся мне на глаза!

Проклятье! Как теперь сказать мэру, что в драконьи ночи Ковалёва больше не будет? Он ведь уверен, что мальчишка — киборг, на этом и предвыборный ролик построен. А тут выясняется, что киборг ненастоящий, и кто в этом виноват? Ясное дело, тот, кто его представил мэру. Полные кранты!

— Что-то майор сегодня дюже лютует. — Пушок покосился на красного, как помидор, Ангела, вылетевшего из кабинета, словно ошпаренный.

Кристина, определив настроение инженера как «влезешь под руку — отформатирует на фиг», свернула свою голограмму от греха подальше, оставив стандартный значок системы.

Ангел споткнулся о Золушку, уронил планшет и с возгласом сквозь зубы:

— Да что ж за день-то! — рухнул, обмахиваясь пачкой листов, в коварно сложившееся под ним кресло.

Тор и Пушок переглянулись. Душевные терзания Ангела обычно купировал Редрик, но сейчас они с Ключом были на задании. Тор со вздохом встал, постучал по прозрачной стене, привлекая внимание инженера.

— Ангел, ты чего? Майору не понравился новый маршрут дронов?

Дроны патрулировали вокруг города и над редко посещаемыми районами и передавали информацию о возгораниях и тревожных сигналах. Естественно, они находились в ведении инженера. Он их чинил при необходимости, он и программировал. И не мог, разумеется, обойтись без развлечений. На последнем разработанном им маршруте дроны выписывали в небе неприличное слово. С земли ничего не заподозрить, но с боевой орбитальной станции траектории были хорошо заметны, и ПВОшники в лице зашедшего по своим делам Танка выразили Ангелу неофициальное восхищение и официальное предупреждение.

— Майору не до маршрутов. — Ангел, выбравшись из объятий схлопнувшегося кресла, мрачно бросил распечатки на стол.

Тор зашёл к нему в предбанник и, спихнув со стула коробки из-под каких-то электронных мелочей, сел напротив Ангела, умостившего зад прямо на столе.

— Ну? Чего ты сам не свой?

— До майора наконец дошло, что Ковалёв не киборг, — процедил Ангел, с ненавистью глядя на мятый отчёт.

— Не понял, — изумлённо произнёс Тор. — А он, это самое, не киборг?

Инженер тяжко вздохнул. Вот и ему осознание нелегко далось.

— Нет.

— Да ладно? Но он же… Стоп! Ангел, а ты-то при чём? Почему майор на тебя собак спустил?

— Почему-почему, — пробурчал инженер. — Потому что он, как и все, считал иначе, а у меня духу не хватило его переубедить. И кто теперь крайний? Нет, не DEX и не его родители, не озаботившиеся его кибермодификацией. А кто? Правильно, я.

— Пушок, ты слышал? — позвал Тор. — DEX не киборг.

— Не может быть. — Пушок помотал головой. — Нет, ну никак не может быть!

— Ща Ред вернётся, спросим его.

— На хрен его спрашивать? — с досадой сказал Ангел. — Он с самого начала утверждал, что Ковалёв человек.

Дверь отворилась, и Тор обернулся, чтобы встретить Реда упрёком: ну что ж ты, не мог объяснить внятно? Однако это были не Ред с Ключом. На пороге топтался темноволосый юноша в очках и в костюме с галстуком, который сидел на нём так, будто парень напялил подобное первый раз в жизни.

— Это самое… ты кто? — Стейнбьёрн для верности выглянул в дверь предбанника.

— Я? — Парень так удивился, словно вопрос не был закономерным. — Я Стоян Бранков. Практикант из политеха.

— Какой, на хрен, практикант? — со скепсисом спросил Ангел. — У нас тут пожарно-спасательная часть, нам очкарики из политеха без надобности.

Практикант порозовел.

— Я учусь на инженера, а инженеры везде нужны! Меня сюда командировали, и мне надо явиться к майору Нойланду.

Ангел стиснул зубы и поглядел на юную смену исподлобья. Тор молча указал Бранкову на дверь кабинета начальника.

— Всё, мне конец! — трагически прошептал Ангел, когда дверь за практикантом закрылась. — Вы поняли? Нойланд собирается меня уволить. Подыскивает мне замену. Блин! Ладно, я виноват, но зачем же так сразу? Я бы мог исправить… искупить… — Он сморщился, сам сообразив, что говорит ерунду. Исправить? Как? Сделать из Ковалёва киборга? Ха-ха. — Я мог бы загладить вину. — Вот оно, нужное слово. Надо поговорить с майором, пока он не наобещал юнцу с три короба. Только не сейчас, прямо сейчас майор готов прибить своего инженера… А вдруг именно в этот момент он сулит молодому дарованию полную ставку с прилагающимся соцпакетом?

— Александр Вадимович, а подайте-ка нам крылышко, будьте добры.

Алик отгрёб угли и, вытащив запечённое крыло долбоклюя, почтительно протянул его сухопарой даме в очках и панамке:

— Пожалуйте, Регина Тадеушевна.

Руководительница экспедиции, профессор Стоцкая, доктор психологических наук, даже в штормовке, брезентовых брюках и сапогах выглядела воплощением интеллигентности. И вела себя так уверенно, что окружающие невольно поддерживали взятый ею тон. Драконы, и те не фырчали друг на друга. Стоцкая передала крыло старшему из драконов. Концепция вежливости была им чужда, но слабое подобие «спасиба» всё же прозвучало:

— Хор-рошая еда.

Поначалу Алика смущал безупречно-рафинированный стиль общения. Смущал ли он драконов? Вряд ли. В нюансах поведения людей они не разбирались; возможно, Алик казался им не менее странным, чем Регина Тадеушевна. А вот Алику было непривычно, что его, молодого парня, называют по отчеству и на «вы». И неуютно: не ощущал он себя пока Александром Вадимовичем. Максимум Александром, а скорее — Аликом или уж, ладно, DEXом. К тому же в экспедиции он играл подсобную роль: проводник, добытчик еды, повар и вообще работник на все руки. Но профессор Стоцкая обращалась к нему неизменно уважительно, и в её устах это казалось естественным. Вскоре Алик, как и другие участники экспедиции — биолог и лингвист — сам перенял эту церемонную манеру:

— А не соблаговолите ли, Тимур Ринатович, порубить сухостой для костра?

— Всенепременно, Александр Вадимович.

— Александр Вадимович, помочь вам сполоснуть кружки?

— Благодарствую, Олимпиада Ставровна.

Хотя, может быть, Алик недооценивал свою значимость. В конце концов, это он был инициатором экспедиции. И именно к нему прилетел первый дракон выразить недовольство непрошеными гостями. Так что, возможно, и заслужил.

В начале экспедиции он мысленно обругал себя за недогадливость, вспомнив о Марте и её бескрылом драконе. Прежде чем лезть в горы, учёным следовало пообщаться с Тотошей. Наверное. Теперь Алик не был уверен, что это принесло бы значимую пользу. Психология дракона-инвалида явно нетипична и вдобавок смазана долгим общением с человеком. И, что немаловажно, он не мог бы стать посредником при контакте — авторитет среди сородичей у калеки-изгоя отсутствует, никто из них не стал бы его слушать. А потому не стоит жалеть об упущенном визите к Марте.

Знакомец Алика — тоже отнюдь не альфа. Скорее уж омега, бросовый биоматериал, как отзывались киборги о ему подобных. Но его охотничья территория граничила с угодьями самца рангом повыше, а тот порой залетал высоко. Весть о людях, притащившихся в горы, чтобы говорить с драконами, распространилась. Нынешней ночью к месту стоянки прилетел один из тех, кто добился самки и оставил потомство. И узнал Алика, который в прошлом году угостил его половиной тушки долбоклюя. Он разговаривал с трудом — не то, что первый омега, сравнительно бойко изъяснявшийся. Алик вспомнил слова Шайтана: в альфы пробиваются не те, кто умнее, а те, кто сильнее и безжалостнее. Но совсем тупым альфа не был. Принял кусок птицы, сожрал, показательно грозно спросил, чего надо. Узнав, что пришельцы не собираются никого убивать и разбивать яйца, а наоборот, прибыли изучать драконов, чтобы придумать способ не уничтожать прилетающих в город, довольно рыкнул, расслабился и улетел. Судя по всему, город его не интересовал, и он оставил содержательную часть переговоров тем, для кого она актуальна.

— Что делает эта вещь? — с подозрением покосился Тау на ксенобиолога, подступившего к нему с биосканером.

Имён у драконов не было. Они просто не понимали, зачем это нужно, на попытку психолога представиться отреагировали, как на очередную непостижимую странность людей. Каждый знает, как выглядит его сосед по территории и соседи соседей, в дополнительной идентификации нет нужды. Но людям требовались слова, чтобы различать собеседников; с лёгкой руки Алика его первого знакомца стали между собой называть Омегой, а соседа сверху — Тау.

— Этот прибор просканирует ваш организм и даст информацию об анатомии, физиологии и биохимии, — объяснил Тимур Ринатович.

Алик прыснул. Стоцкая, не поведя бровью, перевела недобро прищурившемуся на биолога Тау:

— Эта штука поможет посмотреть, как ты устроен. — Драконов ксенопсихолог всё-таки не звала на «вы»: понимала, что это вызовет у них когнитивный диссонанс. — Она не причинит тебе вреда.

— Зачем знать, как я устроен? — Зелёные глаза превратились в щёлки.

— Во-первых, это интересно.

Стоцкая придерживалась мнения, что врать ксеносам не стоит. Вдруг они это чувствуют? Как киборги, по неуловимым для человека физическим параметрам, или вовсе мысли читают. Потому — правда и только правда. Может, не вся. Но ни слова лжи. А с точки зрения учёного, исследовать новый вид в первую очередь интересно.

Дракон выжидательно наклонил голову, стимулируя продолжить реплику.

— А во-вторых, если мы в этом разберёмся, то сможем найти средство избежать ненужных стычек и смертей.

Убедила. Тау сбросил напряжение и коротко рявкнул на Омегу. Типа, давай ты первый.