Не киборг (гет)

Что требуется юноше, недавно закончившему с отличием пожарно-спасательное училище? Разумеется, хорошая работа! Желательно подальше от любимых родителей, которые живут в разных местах, так что удалённую от обоих точку рассчитывать вдвое сложнее. И вроде бы Галактика большая, но найти такую точку непросто, потому что бате свойственно мотаться по этой самой Галактике туда-сюда из конца в конец весьма причудливыми маршрутами. Нет, родители у Алика замечательные, каждый по-своему. Но юноше хотелось самостоятельности, а они будут стоять за плечом и раздавать советы из самых лучших побуждений.

После долгих размышлений выход был найден: захолустье! Милая, самодостаточная планета Бест на самом отшибе, с минимальным транспортным потоком, небольшой даже по местным меркам город, дикая природа вокруг. Хороший компромисс между тягой к приключениям и комфорту. Увидев вакансию на Бесте, Алик постарался не упустить этот шанс.

Планета встретила Алика приветливо, город Гринпорт шумел зеленью и улыбался лицами прохожих девушек, примечавших симпатичного высокого парня в новенькой форме МЧС с короткой огненной стрижкой. Навигатор, встроенный в видеофон, быстро, не заставляя петлять, привёл его к пожарно-спасательной части — компактному, всего-то одноэтажному зданию с крыльцом в несколько ступенек. Алик полюбовался на два красных катера со спецсигналами, стоящие на площадке, и на огромные красные цистерны с наземными тягачами, виднеющиеся за стеклом гаража.

Он выключил навигационную программу и снял рюкзак с плеча, чтобы предстать перед будущими сослуживцами во всей своей красе, с эмблемой училища на груди и золотым знаком отличия. И в этот момент один из сослуживцев вышел на крыльцо встретить дрон доставки, зависший у навеса. Рыжий-прерыжий мужик, лицом — вылитый батя, только волосы короткие, ёжиком, и сложение чуть плотнее.

— Привет, — поздоровался Алик. И не удержался от вопроса: — Сорок третья серия?

— Она самая, — кивнул тот слегка удивлённо, окидывая Алика оценивающим взором. — А ты новодел, что ли? Серию восстановили?

Алик растерялся. Рыжий прищурился:

— Чего на запрос не отвечаешь?

Он смешался окончательно.

— Так того… нечем… Это ДНК у меня такая, а вообще-то я не киборг. Александр Ковалёв. — Он протянул руку.

— Редрик Сорок Три, — ответил тот на пожатие и пояснил: — Сорок Три — это фамилия, если что. Некоторые не понимают.

— Я понял.

Интересно, если бы батя выбирал фамилию с нуля, назвался бы он Сорок Три? Вряд ли, наверняка скреативил бы что-нибудь необычное. Но фамилия и имя достались ему вместе с крадеными документами. А потом стало глупо что-то менять, коли уж все привыкли.

— Будешь у нас работать? — спросил Редрик почти риторически: зачем же ещё парень в форме МЧС явился в часть? — Тогда можно просто Ред.

— А я — просто Алик.

Дрон требовательно запищал. Редрик, спохватившись, снял с креплений пакет с какой-то снедью, и доставщик, взвихрив винтами пыль и опавшие лепестки цветов, улетел.

— Заходи, — сказал Ред.

Дежуркой служила не то большая комната, не то холл, за стеклянной стеной с открытой нараспашку дверью — «предбанник» кабинета начальника. В предбаннике лысоватый блондин лет сорока — сорока пяти с тонким крысиным хвостиком на затылке возился с роботом-пылесосом, что-то откручивая и ласково с ним разговаривая, одновременно прикладываясь к стаканчику с кофе. Три мужика заметно младше сидели за столом в дежурке и увлечённо двигали голографические шахматы на голографической же треугольной доске. На начальство никто не похож, определил Алик намётанным глазом.

— Привет, — сказал он всем и пристроил в угол свой рюкзак.

Блондин отвлёкся от пылесоса, посмотрел сквозь стекло на вошедшего и чуть не подавился кофе, приглядевшись к новенькому.

— Божечки-кошечки! Ред! Это что, твой сынок?

— Даже и не знаю…

Ред всё ещё пребывал в некотором замешательстве. Сынок? Наверное, нет: участия в создании этого организма он точно не принимал.

Остальные три пары глаз, приняв сигнал, тоже уставились на Алика.

— Опа!

— Чтоб тебя, Ред! Когда успел-то?

С другой стороны, этот Алик — всё равно что он сам, помолодевший на двадцать семь лет. ДНК сорок третьей серии. Будь пацан старше, Ред мог бы считать его братом, как сложилось между односерийниками. Но для братьев разница в возрасте слишком велика, целое поколение. Как его воспринимать в таком случае?

— А Надя в курсе?

Алику стало интересно:

— Надя — это кто?

— Моя жена, — буркнул Ред.

Кажется, нужно срочно спасать репутацию этого дядьки, сообразил Алик.

— Я не его сын, — поспешил он объявить.

— И правда, — отмер один из молодых ребят, так и застывших с шахматами. — У киборгов же детей не бывает.

— Ага, кассандрийцам это расскажи, — тут же отреагировал более старший товарищ. — Ключ, ё-моё, ты в каком веке живёшь? Они давно растят детей в инкубаторах. Ты с Кассандры, парень?

— Я с Нового Бобруйска. И я не киборг. Меня зовут Александр, мне девятнадцать лет, и я только что закончил училище. Вот, работать к вам пришёл.

— Извини. — Тот смутился. — Ты, это самое, так на Реда похож, что… Короче, я — Тор. — Он протянул руку. — То есть Стейнбьёрн, но мы друг друга прозвищами зовём, так на работе сподручней.

Алик понимающе кивнул. Кричать напарнику «Стейнбьёрн!» в чрезвычайной ситуации — язык сломаешь.

— А я — Ключ. — Молодой крупный парень — кровь с молоком — сунул широкую лапу.

— Почему Ключ? — поинтересовался Алик. С Тором-то всё ясно.

— Потому что железный и по голове, — засмеялся Стейнбьёрн. — А это Пушок, — представил он третьего, на вид ровесника Алика.

— Пушок? — Алик поднял бровь.

— Лучше не спрашивай, почему, — снова засмеялся Тор. Тот, кого назвали Пушком, зарделся.

Алик не стал уточнять. Поочерёдно пожал руки всем, в том числе блондину с хвостиком, который коротко отрекомендовался:

— Ангел. Инженер.

— Значит, мне тоже надо придумать себе прозвище? — осознал задачу Алик.

— Не надо, — неожиданно ответил Ангел, вкручивая в пылесос последние болты. — Само прилипнет.

Дверь с улицы распахнулась, и в дежурку прошествовали двое. Кинув взгляд на знаки различия, Алик понял: вот оно, начальство! Майор и полковник — последнее для маленького города нехилая шишка, должно быть, залётный. Алик вскочил и гаркнул, как учили:

— Здравия желаю!

Как ни странно, его примеру никто не последовал. Майор аж вздрогнул. Полковник, не слушая звучащих вразнобой приветствий, задержал взгляд на Алике, вытянувшемся по стойке «смирно».

— Ничего себе, — вымолвил он и повернулся к майору. — Откуда вы взяли второго DEXа? Они же дефицит!

Майор Нойланд смотрел на юную копию Реда с не меньшим изумлением. Голос полковника вывел его из ступора, и он нашёл в себе силы отшутиться:

— Выиграли в казино на Джек-Поте.

Они проследовали в кабинет и продолжили разговор о планируемых усовершенствованиях пожарной охраны, но в мозгу свербела мысль: а правда, откуда мы его взяли?

Не то чтобы Нойланд не помнил, как размещал вакансию в сети. Но на такую удачу не рассчитывал. С уходом «DEX компани» поточное производство боевых киборгов прекратилось. Старых становилось меньше и меньше — «выходили из строя», как деликатно выражались СМИ, а новых было и вовсе мало, причём поголовно разумные, требующие за свои услуги полуторное жалованье и придирчиво перебирающие работодателей. Самой большой заботой начальника пожарно-спасательной части Гринпорта являлось костьми лечь, но не допустить увольнения Редрика, и счастье Нойланда, что тот крепко привязан к другу и семье и не слишком ценит деньги — ограниченный для бюджетной организации ресурс. И как это молодого киборга не отпугнула указанная в вакансии сумма?

Полковник размышлял о том же, но с другой стороны. Ну зачем этим провинциалам ещё один киборг? Когда в более важных точках — порой ни одного. Несправедливо и нерационально! Как бы заставить Нойланда поделиться? Редрика он не отдаст, ясно как день, да тот и сам не захочет, у него тут жена. Может, удастся отжать молодого?

— Блин, — пробормотал Алик, когда за майором и полковником закрылась дверь.

Мужики тихо угорали. Все, кроме невозмутимого Реда.

— Ну а чего ты выделывался? — сказал здоровяк Ключ, утирая с тёмных ресниц выступившие от смеха слёзы. — Глаза выпучил, «здравия желаю»… Мля, так одни киборги разговаривают.

— Не разговаривают, — возразил Ред.

— Вот! Даже нормальные киборги так себя не ведут.

— Меня учили, как приветствовать начальство, — пробурчал Алик.

— У нас тут, это самое, не училище, — назидательно произнёс Тор-Стейнбьёрн. — Всё проще, по-семейному. Расслабься, DEX, — фыркнул он. — Кофейку вон попей.

— Держи, DEX. — Ред с улыбкой вручил ему вовремя наполненную чашку.

Это Алика добило. Ещё и киборг подначивает!

— Да хорош ржать! — не выдержал он. Вроде умом понимал, что шутки коллег надо принимать философски, но… — Сам ты DEX!

Тот, естественно, не обиделся. А Алика ситуация слегка напрягла. Ни дома, ни в училище никто не принимал его за киборга. С чего бы? Мало ли на свете рыжих мальчиков? Лишь чуть меньше среди них сильных и ловких. А от сорок третьей серии, наверное, всего пара десятков остались, рассеянные по Галактике, можно всю жизнь прожить и ни с одним не пересечься. Ну что сказать, повезло — в тихом городе на окраинной планете встретить Редрика Сорок Три, и теперь все, кто с ним знаком, будут считать, что Алик такой же.

Дверь кабинета майора приоткрылась, и полковник щёлкнул пальцами:

— Эй, DEX! Поди сюда.

Ред всё-таки откликнулся первым. Сделал движение подняться, но полковник повелительно мотнул головой:

— Не ты! Молодой. Давай-давай, шевели имплантами.

Алик воздел глаза к небу и издал беззвучный стон. Мужики корчили за его спиной страшные гримасы, так же беззвучно покатываясь.

Легко сказать: расслабься! Когда тут целый полковник. Училище воспитывало в курсантах безусловную субординацию и чёткость, и от наработанных рефлексов за пять минут не избавиться. Начальник училища был подполковником, но вольностей не допускал, любителям расслабиться грозился поотрывать головы. А ещё он был киборгом, что придавало угрозам пугающую реалистичность. Одноногий, одноглазый, скрюченный на левую половину из-за стянувших ткани ожогов, подполковник Сто Двадцать Один по прозвищу Отшельник давно не работал на выездах, но способность оторвать голову, надо полагать, никуда не делась.

Так что Алик скрипнул зубами и, оставив эмоции за дверью, прошагал к столу, за которым расположились майор с полковником.

— Рядовой внутренней службы Александр Ковалёв по вашему приказанию прибыл! — отрапортовал он, как полагается.

— Откуда прибыл? — осведомился полковник. — Кассандриец?

— Никак нет! — в уставной ответ пробралась лишняя горячность, вызванная раздражением. — Верхнереченское городское училище, Новый Бобруйск. Выпускник этого года, явился для несения службы.

Майор мрачно хмыкнул. Алик покосился непонимающе: не знал того, что было уже очевидно Нойланду. Вакансия на сайте будет отмечена как закрытая, а несостоявшегося сотрудника сейчас уведут.

— Я тебя заберу в Асгард, Ковалёв, — тоном, не допускающим возражений, произнёс полковник. — Там ты нужнее, чем в этом сонном краю, здесь и без тебя справятся. И тебе в большом городе будет веселее.

Вот это поворот! Последнее, чего хотелось бы Алику — жить в большом городе в крошечной квартирке на каком-нибудь надцатом этаже полипластовой коробки и зависать в пробках каждый раз по дороге на работу. Родной город был большим, и уже поэтому Алик сделал всё возможное, чтобы оттуда слинять. Среди всех вакансий, доступных новичку, Алик выбрал Гринпорт в том числе потому, что этот населённый пункт не являлся ни административным центром, ни совсем уж дырой. Среднее поселение: не деревня, где все друг друга знают в лицо — на такую целая пожарно-спасательная часть не положена, — но и не суетливый муравейник. Просторная застройка: невысокие здания с большими дворами, а кое-где и дома на одну-две семьи с участками. По дороге от аэростанции Алик уже присмотрел, где можно снять жильё.

— Не тормози, DEX! Иди, собирай вещи и жди меня у флайера.

Возможно, затея полковника удалась бы, не будь он столь бесцеремонным, а ласково распиши юному адепту прелести службы в столице, возможности карьеры и финансовые бонусы, — или будь Алик взаправду киборгом, причём не слишком разумным и самостоятельным. Но тут пиетет перед руководством и готовность подчиняться его приказам, вдолбленные за время обучения, дали трещину.

— Никак нет, полковник, — проговорил Алик, старательно не допуская в голос бурлящие эмоции. — У меня распределение в Гринпорт, здесь мне и надлежит служить.

— Ерунда! — Полковник махнул рукой. — Это открытая вакансия. Какое ещё распределение?

— Подписанное генералом МЧС.

Не показывая торжества, Алик сунул полковнику под нос видеофон с файлом, подсвеченным электронной подписью. Не зря, значит, просил дядю Стивена похлопотать перед его бывшим сослуживцем, генералом Караханом — вакансия появилась ещё до выпуска, и Алик беспокоился, чтобы не перехватили. А папа ворчал: мол, занятых людей отвлекаешь. Алику и самому было неудобно, зато теперь ясно: правильно сделал, что подстраховался.

Полковник засопел. Не выгорело. Сухо попрощался с майором и канул за дверь.

Нойланд приободрился. Непонятно, почему генерал принял такое участие в трудоустройстве свеженького киборга — или же в процветании мало кому известного городка на Бесте, ещё менее вероятный вариант. Но, в любом случае, никто уже этого DEXа не отнимет.

— Как тебя… Ковалёв?

— Так точно, майор. — Он снова вытянулся в струнку.

— Где фамилию взял, Ковалёв?

— От папы досталась, майор.

Видать, отец из ранних, смекнул Нойланд. Легализовался ещё до того, как киборги стали массово получать паспорта и возникла традиция брать фамилией номер серии. Майор взглянул на рядового и чуть поморщился.

— Ну, что ты встал, будто столб проглотил? Садись, в ногах правды нет. И выкладывай свои характеристики. Какой у тебя процессор — тоже шестёрка, как у Реда? Или порезвее?

Алик вздохнул, садясь и осторожно принимая приглашение перейти на неформальный уровень.

— Я не DEX, майор.

— Да ладно! Bond, что ли? Непохоже.

Непохоже ему! Алик покраснел, осознав, что и сам виноват: переборщил с уставными фразами, словно впрямь программу боевого киборга исполняет. Но осознать — одно, а переломить стереотип гораздо сложнее.

— Никак нет, майор. Я человек.

Прозвучало это не слишком убедительно, так как от смущения Алик опустил глаза. И майор решил: врёт. Докапываться не стал, ему доводилось встречать киборгов, стесняющихся своей природы — правда, старых, тех, кто в юности привык скрываться, чтобы выжить, а этот молодой и со всеми гражданскими правами… Да и бог с ним, лишь бы работал.

— Ладно, как хочешь, — сказал Нойланд. — Плати тогда налог за бездетность.

«Милая» особенность слабо заселённых планет. С киборгов, неспособных размножаться естественным путём, налог не удерживали: это было бы уж слишком цинично. Порой Нойланд, посчитав, сколько отдал государству за все прожитые годы, принимался жалеть, что он не киборг.

Алик пожал плечами, не особо расстраиваясь. Налог начинали взимать с двадцати пяти лет, до тех пор полно времени и возможностей.

— Давай свои документы, DEX. — Майор требовательно протянул руку. — И вали на склад, получай амуницию. Есть где жить? Час тебе на обустройство, и прямо в эту смену выходи на дежурство. Начальник караула — Стейнбьёрн.

— Тор?

— Тор, — кивнул майор. — Тебя тоже ни Ковалёвым, ни Александром звать не станут: с учётом нашей специфики, длинно.

«Алик» — не длинно. Однако было у него нехорошее предчувствие…

— А как вас называют, майор? — позволил он себе поинтересоваться, раз зашла речь. Да, нарушение субординации, но продолжать скрупулёзно её соблюдать — только укреплять представление о себе, как о туповатом киборге.

Майор смерил его долгим взглядом.

— Хайнц Нойланд. Но если ты о том, как меня звали, пока я не променял боёвку на папки с бумагами… — Взгляд помягчел и ностальгически затуманился. — Моё прозвище Бэр.

Ни фига себе! Легендарный Бэр! Алик вырос на рассказах о нём. Папа поощрял возникший интерес сына к работе спасателей и пожарных, покупал цветные книжки, подписал на специальные сайты. Бэр был их героем. На разных этапах своей жизни работал и спасателем, и собственно пожарным, приобретя уникальный опыт, неоднократно участвовал в ликвидации различных происшествий и чрезвычайных ситуаций. Отважный пожарный, гасивший в составе спецгруппы целую планету, охваченную огненным штормом. Участник спасательной экспедиции на астероид Ильма, столкнувшийся с соседним. Он вытащил из болота тонущую самку гигантской многожорки из Красной Книги и её детёныша — по мотивам даже мультик сняли, хотя в мультике не было ничего о том, как перепуганная многожорка искусала своего спасителя. Батя возил Алика к дяде Стивену на Кассандру, и среди сотни историй, услышанных от пенсионера-МЧСника, чуть ли не треть была про Бэра. Вот уж кого Алик не ожидал увидеть своим начальником!

За час Алик переделал все дела. Получил экипировку: и боевой костюм «винни-пух» с каской и крагами, и комбинезон для ситуаций попроще. К ним прилагался универсальный прозрачный кармашек, чтобы вставлять в него табличку с именем и крепить на спине. Своей таблички у новенького, ясное дело, не имелось, вместо неё по умолчанию в кармашек был заправлен двузначный номер. Служебный коммуникатор Алик застегнул на правом запястье — на левом висел личный видеофон.

Разобравшись с амуницией, он занялся жильём. Дом, правда, снимать раздумал: чересчур много пространства для одинокого парня. Остановился на квартире. Первый этаж трёхэтажного здания, две комнаты и кухня, прямо под окном — цветник.

И всё это время Алик не мог отделаться от мыслей о Бэре. Вспоминал, что о нём слышал, что читал. По пути позвонил папе, отчитался о благополучном прибытии и с щенячьим восторгом поделился новостью. А потом — бате. Попросил передать привет дяде Стивену, как встретит, и сообщить, что попал в подчинение к самому Бэру!

Нойланд начинал сорок пять лет назад. Давно мог бы уйти на пенсию и не переживать, что сотрудников сманивают в федеральные центры всякие полковники и подполковники, фондов на ремонт части не выделяют, а горожане возмутительно игнорируют требования пожарной безопасности. Но чем тогда жить? Ни детей, ни внуков, одни воспоминания. Только работа и держит.

Молодость была бурной, ордена сыпались, как снег с неба. Другой бы при таком старте дослужился до генерала, а Нойланд застрял. Недипломатичен, нетерпим к несправедливости — не получался из него карьерист. Повышение регулярно задвигали, а однажды разжаловали. Он тогда засветил в морду какому-то начальственному дебилу на тушении торгового центра, вздумавшему послать людей вытаскивать «очень ценные» товары из-под рушащихся на глазах перекрытий. Наорал, пинками выгнал чужих подчинённых из опасной зоны и врезал уроду. Вовремя: как раз в этот момент крыша обвалилась. Погоны сняли, зато мамки этих парней, которым не повезло с начальником, чуть ли не полгода носили Нойланду то коньяк, то виски… Как только не спился?

Хотели разжаловать ещё раз, да вмешался Стрелок- в ту пору он уже получил инвалидность и ушёл из профессии, но был в большом авторитете, знал, к кому обратиться и на что нажать. Цунами смыло прибрежный город, работало несколько команд, стянутых по сигналу бедствия. Мелкий городок со смешным таким названием — Синий Нос или что-то в этом роде… Управились быстро, там и спасать-то было почти некого после того, как прошла волна… Уцелели далеко не все здания, среди них — лаборатория «DEX компани», компания была тогда в самом расцвете, купалась в деньгах, строение капитальное. На крыше дрожали вымокшие сотрудники. Ребята Нойланда подвели катера, помогли им забраться. И он спросил, когда погрузка заканчивалась — чисто формально:

— Внизу ещё кто-нибудь остался?

— Нет, — качнул головой мужик в дорогом костюме, утратившем вид под солёной водой.

И тут девочка-лаборантка в белом халате, стуча зубами от холода, пискнула:

— Там инкубаторы в подвале… залило… Автономной системы питания хватает на шесть часов, пять уже прошло.

Нойланд зло обернулся к администратору в костюме и прошипел:

— Никого нет, да? — тут же показывая знаки ребятам и вдавливая на служебном комме кнопку запроса помощи.

— Да и чёрт с ними! — Тот раздражённо махнул рукой. — Полетели!

— Ща ты у меня полетишь, падла.

Руководство не оценило. Мол, было бы из-за чего! Полсотни нерождённых киборгов — на фоне основных средств компании убыток невеликий. Только он не об убытках думал. Они ведь абсолютно беспомощные. Бросить их там — всё равно, что утопить котят. Нойланд даже паскудной вонючей многожорке, пытавшейся оттяпать от него кусок мяса, утонуть не дал, что уж говорить…

Коронный удар — по сочной морде, — и администратор со сломанной челюстью вылетает за борт катера по параболической траектории, плюхается в мутную воду, стоящую на уровне второго этажа… И девочка то ли ойкает, то ли хихикает.

Нет, он не подох. Тогда бы точно разжаловали, а может, и упекли за решётку, невзирая на былые заслуги. Выплыл, дерьмо же не тонет. Но, таская наверх наравне с подчинёнными тяжеленные цилиндры, за бронестеклом которых проглядывало что-то безумно рыжее, торопливо подключая резервные генераторы и ещё какие-то трубки, с которыми хлопотала отмёрзшая девочка, Нойланд представлял, как этот тип задыхается, уходя на дно.

Тип оказался чьим-то протеже. На Нойланда навесили сто смертных грехов и засунули в забытый богом медвежий угол с рекомендацией сидеть тихо и благодарить, что не закатали в бетон. А спустя пару месяцев, когда он размышлял — то ли запить, то ли дать дёру и примкнуть к пиратам, — на адрес части, где ему предстояло дотягивать лямку до пенсии, пришла посылка. Транспортировочный модуль с рыжим обормотом внутри. К обормоту прилагалась записка от той девочки. Жаль, что она успела рано выйти замуж.

И вот тебе дежа вю. Такой же обормот, в том же цвете. Позабавил своим наивным «я человек» и разбудил несвоевременную ностальгию. Теперь каждый день будет напоминать. Но хорошо, что остался! Нойланд ухмыльнулся, мысленно крутя перед носом полковника Тотта фигуру из трёх пальцев.

Робот-пылесос ездил по дежурке, тихо жужжа. Ангел в потрёпанном свитере с оленями сидел в компьютерном кресле за стеклом и протирал клавиатуру, параллельно ворча на зависшее над голографической платформой изображение большого недовольного комара. Судя по его дислокации и эмблеме на брюшке, насекомое олицетворяло операционную систему диспетчерского компьютера.

— Почему комар? — с любопытством спросил Алик.

До сих пор он встречался в основном с человеческими образами системы. Для детских компьютеров предлагались герои мультиков, у кое-кого из мальчишек, с которыми он дружил, такие были чуть ли не до окончания школы, но он быстро перерос это увлечение.

— Потому что плохо себя вёл, — припечатал Ангел, тряхнув своим хвостиком. И погрозил комару пальцем, заставив того потупить красные глазки. — Взял и нужную программу снёс, паразит. А она лицензионная, денег стоит.

— Она была похожа на вирус, — пропищал комар.

— Крис, ещё раз так обознаешься — я тебя самого в микроба превращу. В инфузорию-туфельку, на хрен.

Бурчал он вроде добродушно, но оказаться на месте комара с перспективой перевоплотиться в инфузорию — интересно, какой у него исходный аватар был? — Алику определённо не хотелось бы.

— Слышь, DEX, — Ангел отложил клавиатуру и повернулся к Алику, крутанувшись на кресле, — ты точно не киборг?

Это ж надо так сформулировать вопрос!

— 99 процентов, — подтвердил Ред с заднего плана.

— А зелёная стена какого цвета?

— В смысле? — У Алика вытянулось лицо. — Зелёного, конечно.

Некоторое время инженер сверлил парня взглядом, словно пытаясь найти признаки, что он всё-таки киборг. Наконец резюмировал:

— Жаль.

— Почему?

— Ну, я бы с тобой повозился, — мечтательно произнёс он. Фраза показалась ещё более идиотской. — Покопался бы в системе, баги поискал. Оптимизировал бы память, поставил полезный софт… А процессор? Я же с новыми процессорами ни разу не работал. Как восьмёрки переносят пиковые нагрузки? Можно ли разогнать?

Алик невольно попятился, хоть намерения инженера и не могли ничем ему грозить. И едва не наступил на подкативший сзади пылесос. Он ткнулся в щиколотку, попытался зажевать брючину, но не смог и жалобно заверещал, мигая светодиодами.

— Не обижай Золушку, DEX! — упреждающе вскинулся Ангел со своего кресла. Быстро вышел из предбанника, наклонился и аккуратно отцепил брючину от затянувших её щёток. И погладил робота: — Хорошая машинка, славная. Ползи дальше.

Золушка моргнула ещё пару раз и укатила в гараж.

— А почему у вас не амёбоид убирается? — немного удивился Алик.

У них с папой жил один, и с мусором не было никаких проблем. Электричество этим ксеносам не нужно, питаются тем, что засосут, несъедобное пропустят через себя и сложат в указанное место. А в свободное время с амёбоидом и пообщаться можно, причём гораздо более содержательно, чем с роботом-пылесосом, ибо двусторонне.

— Не приживаются они на Бесте, — ответил вместо Ангела Редрик. — Здесь много кислых пород, и у амёбоидов оболочки портятся. Потому что…

Его прервал комариный писк:

— Принят вызов! Ореховый квартал, владение 6. Мужчина застрял в заборе.

Присутствующие переглянулись.

— Пушок, — распорядился начкар Тор. — Скатайся. И DEXа с собой возьми, пусть втягивается.

— Которого? — флегматично уточнил Ред.

— Он уже понял, которого. — Стейнбьёрн кивнул на Алика, тот действительно непонятливостью не страдал и принялся стремительно собираться. — Тебе чью-то тушку из забора вынимать — что видеофоном забивать гвозди. Сиди, жди пожаров. К вечеру грозу обещали.

— Маршрут построен, — вспискнул комар, и служебные коммуникаторы, принявшие файл, запиликали в унисон. — Расчётное время прибытия семь минут.

Вопли пострадавшего были слышны издалека. Место у ограды занимал флайер «скорой помощи», пришлось садиться дальше. Две женщины — врач и фельдшер — помахали Пушку и с интересом покосились на Алика.

— Привет, Себастьян! — Ага, так Пушка зовут Себастьяном. — Достань нам пациента, пока гроза не началась. А то, с его везением, в него ещё и молния попадёт! — Молодая кругленькая девчонка-фельдшер с русой косой засмеялась.

Мужик, голосящий где-то в кущах дерев, убегал от судьбы, которая нагрянула в виде ревнивого мужа, когда он уединился с дамой — собравшиеся зеваки были в курсе и пересказали историю, расцвечивая её в меру своей фантазии. Спасаясь от острых грабель, горе-любовник сиганул в окно шестого этажа, рассчитывая уцепиться за крону, а там уж потихоньку сползти. Не учёл он одного: там, где сплелись кроны псевдоплаунов, пролегала граница двух дворов, разделённых сетчатым забором с модным украшением на верхушке под историческую старину. На эту архитектурную достопримечательность в виде блестящих металлических пик он и нанизался с размаху голой мякотью.

— Ну и как этого мученика снимать? — задал резонный вопрос Пушок.

Девчонка прыснула. Сочувствия к страдальцу на её лице наблюдалось примерно столько же, сколько у Пушка — то есть нисколько. Конечно: у медиков подобных вызовов по десятку за день.

Однако снять его и оказать помощь всё же надо. И тут жестокая судьба была не на стороне неудачливого ловеласа. Забор — между деревьями, на катере не подлететь. Кроны высоко, на уровне пятого этажа — угораздило же придурка найти свою любовь на последнем этаже единственной в городе шестиэтажки! У спасателей и лестниц таких с собой нет. И по стволу не заберёшься: псевдоплауны гладкие и скользкие, как назло.

— Может, сверху? — предложил Алик.

Катер завис высоко над забором. Внизу просматривалась помятая крона, матерящийся с подвыванием приз был где-то в её глубине. Пушок скинул с борта верёвочную лестницу.

— Попробуешь, DEX? Или будешь держать катер?

— Сделаю, — кивнул Алик и полез вниз.

Траекторию тела можно было проследить по сломанным веткам. На его стороне была кинетическая энергия, а вот лестница никак не хотела проваливаться, цепляясь за ветки и острые спороносные колоски. Алик с трудом пропихивался, вопли становились всё ближе. Наконец в поле зрения блеснули пики забора — так вот они какие, значит… А вот и голенький мужичок, намертво вцепившийся в псевдоплаун побелевшими пальцами и оглашающий округу стенаниями. В задницу качественно воткнуты две пики, и на самом деле благо, что мужик не навернулся с них, зафиксировался: до земли лететь ещё далеко, к тому же, прокрутись пики в теле, могли бы распороть что-нибудь более важное, чем мягкие ткани.

— Не плачь, болезный, — сказал ему Алик. — Сейчас вызволим тебя.

Мужичок обрадованно закивал, не прекращая стонать.

— Давай, обопрись на меня, сейчас срежу эти шампуры. Вот так, за плечи.

Он снял со спины лазерный резак, включил, ожидая, когда накачка сработает. Мужик вытаращился на инструмент круглыми глазами, будто испугавшись, что спасатель отрежет не пики, а его драгоценную мякоть.

— Потерпи немного, приятель. Как тебя зовут-то?

— Серж, — прохрипел тот сквозь сопли.

— А я — Алик. — Он активировал режущий луч и аккуратно подвёл к основанию первой пики, стараясь не задеть кожу страдальца. — Терпи, Серж, иначе никак. Ничего, тебя там уже врачи поджидают. — Курсантов учили, что со спасаемыми предпочтительно быть в контакте и болтать ерунду, это успокаивает. — Вколют что-нибудь, боль как рукой снимет. А потом залатают твои дырки, будешь лучше прежнего, как новенький… Блин!

Обманутый муж не утихомирился. Увидев, что соблазнителя вот-вот спасут, он нехорошо возбудился, раскидал урезонивающих его соседей и вновь схватил грабли. Дотянуться из окна не смог и яростно швырнул грабли в зависший катер. Машине, разумеется, это не повредило… только лестница слетела с креплений.

Потеряв опору, Алик ухватился за ветку, сразу сломавшуюся под двойной тяжестью — вторая пика, недорезанная, хрустнула и тоже обломилась, прочертив кровавую полосу по бледной заднице, и заверещавший Серж всей своей массой, истекающей кровью, повис на плечах. Ещё одна ветка, и снова не выдержала… Скользя вниз, Алик затормозил о забор, вцепившись в мелкую сетку всеми пальцами, раздирая их в кровь. Вот дурак, надо было краги надеть… Лестница! Поймав запутавшуюся верёвочную лестницу и извернувшись, Алик закинул её вверх, и она повисла на пиках, дав передышку спасателю и спасённому, выпучившему глаза от страха и боли.

— DEX! — истошно орал сверху Пушок. — Ты живой?!

— Живой, — негромко ответил Алик в коммуникатор. — И пострадавший со мной. Всё в порядке.

Если не считать того, что надо как-то выбираться — причём быстро, пока Серж не потерял больше крови, чем допустимо.

Страхуя слабеющего донжуана одной рукой, а другой держась за лестницу, Алик спустился до нижней ступеньки и со вздохом посмотрел вниз. В училище ему доводилось прыгать с такой высоты, даже с грузом, но груз был надёжно пристёгнут к спине, а этого обнажённого Аполлона и пристегнуть не за что. И с грузом можно было позволить себе упасть на бок и перекатиться, а с раненым человеком — вряд ли.

— Держись, Серж, — сказал он. — Обеими руками держись, и ногами тоже, не стесняйся.

Нижний конец лестницы болтался уже под кроной, и Алик повис на нём, ухватившись за последнюю ступеньку и прикидывая, куда падать. Выбора по сути нет: внизу пятачок земли, заросшей травой, в которой валяется выроненный лазер. Остаётся только надеяться, что этот газончик не скрывает камни или стёкла.

Примерившись, он отпустил лестницу. Серж взвыл, но рук, к своему счастью, не разжал. Алик чуть перегруппировался, приземлился на бедро, перекатился на плечо, стараясь не придавить «пассажира». Удар был чувствителен, но ничего не захрустело. Сыграли свою роль и плотный комбинезон с толстой подкладкой, и наработанные навыки, и природная ловкость — чего уж скромничать, её в училище все инструктора отмечали.

Алик привстал на колено, откашлялся и позвал:

— Барышни! Забирайте своего пациента.

Пушок, посадив катер, спешил к нему:

— DEX, ты цел? Встать можешь? — Он протянул руку, и Алик воспользовался помощью. — Ну, ты даёшь! — На лице парня смешались тревога и восхищение. — Скажи честно: ты всё-таки киборг?

Алик издал стон.

— Что? Больно? Где?

— Здесь. — Он постучал пальцем себе по лбу. — Не разрывай мне мозг, Пушок. Я не киборг.

Пара полицейских пыталась скрутить разъярённого мужа, кидающегося с кулаками на флайер «скорой помощи». Вот ведь козёл! Если бы за Сержем полез Пушок, не факт, что всё кончилось бы столь же благополучно.

Где-то вдалеке сверкнуло, несколько секунд спустя донёсся отдалённый раскат грома. А вечерок-то только начинается…

Гроза на Бесте — настоящее стихийное бедствие. Небо наливается чернотой, ветер сносит всё, что не закреплено, и молнии лупят, не переставая. Но жизнь в Гринпорте не замирает: человек — такая тварь, что привыкает ко всему. Кто-то торопится с работы домой, а кто-то бежит на свидание, не желая упускать минуты счастья. Таксисты поджидают этих олухов, надеясь слупить по двойному тарифу за поездку в грозу. Разнообразные проходимцы стремятся обделать свои дела, пока стражи порядка отсиживаются в участках; полиция, чтобы воспрепятствовать преступникам, с руганью выползает патрулировать улицы, потому что автоматические полицейские зонды в грозу слепнут.

Если бы все сидели по домам с закрытыми окнами, работа МЧСников была бы несравненно легче. Ночь ещё не дошла до середины, а вызовы сыпались один за другим. Ветром сорвало крышу и завалило девочку и мальчика на романтической прогулке. Другим порывом ветра мотануло флайер, он впилился в стену дома, и пришлось резать машину, чтобы достать потерявшего сознание таксиста. Мужчина упал в открытый коллектор, не заметив люк из-за покрывающей землю воды. Ребёнок не закрыл окно, и в дом влетела шаровая молния. Бездомная собака утонула и закупорила своим трупом сток ливневой канализации.

И пожары, конечно. Руководство не видело смысла заводить в Гринпорте отдельный пожарный надзор, свалив его функции на плечи начальника пожарно-спасательной части, и Нойланд придирчиво следил за профилактикой — весь город был утыкан громоотводами. Но они не справлялись. И людскую глупость никто не отменял: этот новую антенну повесил выше громоотвода, у другого пьяное веселье и окна нараспашку, третий не нашёл времени лучше, чтобы демонтировать старый громоотвод, а новый установить не успел…

Короче, это вам не дядечку с забора снять в перерыве между двумя чашками кофе. На вызовы выезжали в «винни-пухах» — боевых костюмах — с запасом кофе в термосах и бутербродов в фольге: возможности вернуться в часть практически не было. Работала не только дежурная смена, Нойланд вызвал отдыхающих и вышел сам — в огонь и воду не совался, не по возрасту уже геройствовать, но сидел за рулём спецмашины: на всю технику водителей не хватает, вакансия висит четвёртый месяц.

Второй киборг, Ковалёв, пришёлся как нельзя более вовремя. Нойланд приглядывал за ним одним глазом и остался в целом доволен. Малый понятливый; опасения начальника, что новенький DEX туповат, развеялись, как дым. Просто зациклен на субординации, однако это не мешает чётко исполнять приказы, а даже помогает. Не трусит, а с другой стороны — и не рвётся вперёд со всей дури. Подставляет плечо коллегам, если надо, проявляет уместную инициативу. Гораздо адекватнее, чем Редрик в начале своей «карьеры». Хотя глупо сравнивать: молодой Ред был всего лишь глючным искином, а этот с самого выпуска разумный.

Впрочем, по силе, выносливости, скорости реакции мальчишка до Реда не дотягивал. Неужели раннее подключение мозга так влияет? Ресурсы уходят в его поддержку, а не в физические параметры? Или Нойланд предъявляет завышенные требования, а не прокачанному киберу просто нужны опыт и тренировка? Он решительно задавил разочарование. В конце концов, всех остальных парень явно превосходит, как и следовало ожидать.

Дело пошло к утру, когда гроза закончилась, и поток вызовов иссяк. Нойланд отправил отдыхать все команды.

— Отсыпайтесь, ребята.

— Мне заступать начальником караула? — Ред знал, чем кончаются грозы. Кто меньше всех устаёт, тому и затыкать собой дырки в расписании.

Майор кивнул. Оставлять часть совсем без дежурных нельзя, и в кои-то веки не нужно было мучиться с выбором, кого предназначить в жертву.

— DEX, ты на подхвате.

Ред поднял бровь. Если бы его спросили, стоит ли сверхурочно назначать в караул мальчишку со слипающимися глазами, только что отпахавшего свою первую смену, он бы сказал: нет. Но никто не спрашивал, а спорить с начальством он не собирался.

Алик тоже не собирался. Майор сказал «надо», рядовой ответил «есть». Так его учили.

Они развезли товарищей по домам, вернулись в пустую тихую дежурку — лишь комар Крис поблёскивал из-за стекла красными глазками, умостившись на голографической платформе. По очереди сходили в душ. Алик, зевая, сел у аптечки, заново обработал стёсанные пальцы. Даже странно, что за эту бешеную ночь он не получил новых травм, вымотался разве что. Тяжёлым откатом навалилась усталость.

— Вздремни, — сочувственно предложил Редрик, начиная проверять использованные дыхательные аппараты. — Диван, он для того тут и стоит.

— А вдруг вызов? — Алик опять неудержимо зевнул.

Случись сейчас вызов, он будет для напарника только обузой, но не поехать — ещё стыднее.

— Вызовут — разбужу. Но вызовов не будет, — Ред усмехнулся, — 87 процентов. Практически всё, что могло в этом городе рухнуть, сгореть или утонуть, уже рухнуло, сгорело или утонуло. Спи, DEX недоделанный. Вот, возьми одеялко.

Алик настроился обидеться. Ещё и недоделанный? Он невнятно заворчал, но голова уже коснулась подушки, и он едва почувствовал, как кто-то подтыкает ему тёплый плед.

Его разбудил солнечный луч, пролезший в окно и упавший на лицо. Он подхватился: сколько же проспал? Оказалось, не так уж много. Луч был одним из первых. Ред пил кофе; поняв, что Алик проснулся, он нажал кнопку на кофеварке и подставил чистую чашку.

— Не вскакивай. — Он поднял ладонь. — Всё тихо. До полудня наверняка кто-нибудь, отправившись на работу, забудет дома включённый утюг, но пока все утюги холодные.

— Спасибо, — пробормотал Алик. — И за одеялко тоже.

Ему было неудобно, что так вырубился, проявил слабость. И впрямь, недоделанный. Но в то же время приятно, что о нём позаботились.

Пока новенький спал, смешно свернувшись калачиком, Ред нет-нет и посматривал на него. Мальчик вызывал удивительное ощущение, словно зеркало, отставшее лет на двадцать. Наверное, он сам в первый год выпуска выглядел так же. Неужели был таким же милым недотёпой? Ред относился к коллегам ровно, делая исключение только для Ангела, а этой ночью вдруг обнаружил, что переживает за паренька, радуется, когда он всё делает правильно, болезненно воспринимает промахи… как будто свои собственные. И совершенно иррационально огорчался, что малыш не вполне соответствует своему уже очевидному прозвищу. Ред вовсе не собирался обижать Алика, когда назвал его недоделанным. Просто казалось, его действительно не доделали, забыли интегрировать процессор и импланты. Несколько раз Ред одёргивал себя: он всего лишь человек, он и не должен равняться на тебя, это невозможно. И ловил себя на мысли: а вот если бы я родился человеком…

В одном он был уверен: пацан не родился. Столь точную копию естественным путём не получить. Только прямой репликацией с матрицы.

— Алик… — Он решил задать вопрос, не в силах ходить вокруг да около.

Парень взглянул на него поверх чашки, ехидно изогнув бровь — как сам Ред любил делать.

— Не DEX? Ну надо же.

— Я серьёзно. — Ему стало неловко. — Мы с ребятами тебя достали, да? Извини, если это прозвище тебе неприятно.

Алик пожал плечами.

— Прозвище как прозвище.

Он тоже думал над этим ночью и в итоге смирился. Уж точно не хуже, чем Пушок или, скажем, Вор — так называли мужика из другой смены. Папе, конечно, не понравится, но ему можно не говорить.

Ред повозил чашку по блюдцу и пошёл на второй заход:

— Алик… Ты маленьким был? Или тебя сразу взрослым сделали?

Тот хмыкнул.

— Говорят, меня вынули из репликатора в возрасте новорождённого. Даже слегка недоношенного. Там форсмажор был… ну, неважно.

Форсмажор. Не поэтому ли он остался без процессора?

— Расскажешь, как оно? Каково это — быть ребёнком?

Алик улыбнулся.

— Расскажу, почему бы нет? Только из раннего детства я почти ничего не помню. Думаю, у тебя первые месяцы тоже мимо прошли.

Ред неопределённо покачал рукой.

— Помню день рождения, торт с тремя свечами, красный пластмассовый флайер. Помню, как папа водил меня в детский сад, и там были вредные девчонки, дразнились: «рыжий-рыжий-конопатый». Как во дворе играли в футбол, и как батя меня первый раз взял с собой в космос…

И как родители ругались. Папа ревновал сына к бате, не хотел, чтобы тот его забирал. Мол, чему этот придурок может научить ребёнка? Алик любил папу, но за батю было обидно. Нет, при нём они не повышали друг на друга голос и общались подчёркнуто дипломатично. Но если они полагали, что мальчик не слышит…

— Стасик, какого чёрта твой кибер лезет в воспитание моего сына?

— Вадик, не ори. Он не мой кибер, а свой собственный.

Громкий возмущённый голос папы разбудил Алика. Мальчик сполз с кровати, тихо прошлёпал по коридору и осторожно приоткрыл дверь — интересно же, что делают взрослые, когда дети спят. Папа сердито метался по комнате, словно тигр в клетке, его рваной траектории следовало вирт-окно, предусмотрительно оставаясь перед взором. В вирт-окне маячил мрачный батя, а за его спиной, не совсем в фокусе — Дед, видимо, только что подошедший. Наверное, его тоже привлекли громкие голоса.

Дед не был Алику настоящим дедом и таковым никогда не представлялся. Бывший сослуживец папы и работодатель бати, полагающий, что случайного ребёнка им следует растить как-нибудь без него. Алик завидовал сестричкам, у которых были бабушка и дедушка — приёмные родители батиной жены. А у него — нет. Папины родители погибли, у бати их никогда не существовало. Получилось, что суровый пожилой капитан оказался единственным представителем старшего поколения, кто принимал участие в появлении Алика на свет и его дальнейшей судьбе. Для малыша идентификация была естественна: Дед. Потом Алик разобрался, что всё не так просто, но мысленно продолжал называть вышедшего в отставку капитана Дедом.

— Станислав Федотович, он не хочет отпускать Алика со мной на каникулы!

Дед кашлянул.

— Справедливости ради, Вадик, он и его сын.

— Заделать ребёнка — невелика заслуга! — заартачился папа. — Тем более, что он ни хрена и не делал. А вырастить, а обеспечить? Этот раздолбай ни гроша не потратил на Алика, вот пусть и валит с горизонта!

Алику совсем не хотелось, чтобы батя валил с горизонта. Тот обещал прокатить его в космическом корабле, а потом отвезти на Кассандру, где можно будет всё лето играть с сестричками. Почему папа вредничает? Боится, что батя увезёт Алика навсегда? Но он же вернётся к школе.

— Вадик, прекрати истерить, — терпеливо проговорил Дед. — Ты ведёшь себя, как обиженная мамаша, которой недоплатили алиментов.

— Ещё и мамаша? — озлился папа и попытался пнуть вирт-окно.

— Истеричная, — уточнил батя. — Ты всё измеряешь деньгами, Вадим? И во сколько ты оцениваешь моего ребёнка?

— Дэн, заткнись. — Голос Деда прозвучал всё так же подчёркнуто негромко, но тон был холоден. Батя упрямо набычился, однако смолчал.

— Алик мой! — Папа погрозил вирт-окну кулаком. — Этот тип бросил его маленького и даже не пытался позаботиться!

— И ты охолони. — Дед оборвал его. — Вспомни, что за время было! Кто бы позволил боевому киборгу заботиться о ребёнке? Органы опеки его и на десять метров не подпустили бы.

— И правильно бы сделали, — пробурчал папа под нос, но без прежнего аффекта.

— Сам знаешь, что неправ, — пристыдил его Дед и обернулся к бате. — А ты? Перегибаешь, однако! Ты вообще-то должен быть благодарен Вадиму за ребёнка. Если б он не усыновил Алика, тот отправился бы в детдом, и ты его никогда не увидел бы. А если бы кто-то посторонний узнал, как Алик появился на свет, его наверняка забрали бы на опыты. И нечего тут скепсис изображать! Держу пари, «DEX компани» сделала бы всё, чтобы заполучить такой чудесный контрольный образец, и тут опека однозначно проиграла бы.

Батя хмуро глянул на папу исподлобья, но признал:

— Аргумент.

— Короче, заканчивайте грызню, — постановил Дед. — Два родителя у ребёнка — норма. А финансовый вопрос как-нибудь решите.

Не то чтобы они ругались последний раз. Но градус накала страстей понизился и со временем достиг комнатной температуры. В детстве Алику страшно хотелось, чтобы папа и батя жили дружно, и желательно — оба вместе с ним. Глупые, наивные мечты. Не дай бог, сбылись бы… Впрочем, батя свозил его в космос, и не однажды. И денежные претензии потихоньку сошли на нет — он тогда не вникал, как родители разбирались, мальчишке было неинтересно. Сейчас он понимал, что всё, в принципе, сложилось настолько хорошо, насколько вообще могло.

— А хочешь, голографии покажу? — предложил Алик Реду и принялся листать файлы в видеофоне. — Гляди, это я совсем маленький, а вот я в садике…

Ред всматривался в объёмные картинки с жадным любопытством. То детство, которого у него не было. Целый период жизни. И так легко представить, что все эти события на голографиях происходят с ним. В три года он должен был быть таким же. А в пять — вот таким…

— Это мой пёс.

Прикольный рыжий щенок корги в руках улыбающегося до ушей встрёпанного рыжего мальца.

— А тут первый день в школе, папа меня привёл.

Малец, слегка вытянувшийся и утративший младенческую округлость, стоит на фоне школьного здания с букетом цветов и держит за руку лохматого шатена средних лет, прикинутого по-граждански, но с характерными взглядом и осанкой, выдающими не то военного, не то полицейского. На папу мальчишка совсем не походил.

— А вот я на Кассандре с сестричками.

Дети сидят на расстеленном пледе, явно на пикнике: рядом миска с шашлыками, вокруг лужайка. А с девчонками у худенького разбойника с шампуром наперевес есть общие черты, со всеми тремя. Разного возраста, но младше пацана: тёмно-рыжая, светло-рыжая и малютка неизвестной масти в чепчике. И у всех одинаковые чертенята в глазах.

— Здесь я на соревнованиях по лёгкой атлетике.

Улыбающийся подросток в спортивном костюме с медалью на груди стоит на первой ступеньке пьедестала.

— И по плаванию.

Яркая шевелюра скрыта под шапочкой, но веснушки не дадут ошибиться в идентификации. И особая ухмылка с поднятой бровью, которую Реду не раз приходилось видеть в своём отражении — похоже, парня что-то позабавило. Ред не сомневался: он и на этих соревнованиях заработал медаль — по итогам прошедшей ночи хорошо себе представлял, на что тот способен.

Поначалу папа запрещал Алику участвовать в соревнованиях. И, как ни странно, батя его в этом поддерживал. Мальчик обижался. Потом понял: они боялись, что на него обратят внимание профессионалы. Из самых лучших побуждений сообщат в «DEX компани» о новом спортсмене, показывающем выдающиеся результаты — таким обычно предлагали сдать генетический материал для конструирования ДНК будущих серий киборгов. Вот был бы скандал, когда биоинженеры компании обнаружили бы незаконно скопированную запатентованную генетическую комбинацию! Потащили бы в лабораторию разбираться, да как бы не в буквальном смысле, на кусочки. Позже, когда компания окончательно прекратила существование, даже дочерние лаборатории закрылись либо перешли под контроль Общества Защиты Киборгов, и столкновения между дексистами и антидексистами поутихли, папа позволил Алику выступать за школу в местных чемпионатах. Но за пределы региона по-прежнему не выпускал. И все мозги проел: соблюдай осторожность! не вздумай побить какой-нибудь рекорд! Из-за этой осторожности Алик скоро охладел к соревнованиям. Что за радость постоянно себя контролировать, если смысл спорта как раз в рывках на пределе возможностей?

— А это у бати на корабле.

Абсолютно счастливый пацан — лет десять на вид — в кресле за пилотским пультом, а рядом, за навигационным, его увеличенная копия с характерной ухмылочкой и роскошными длинными волосами, любая девушка обзавидуется. До Реда внезапно и с большим опозданием дошло, что «папа» и «батя» — разные люди.

— А вот я на выпускном вечере…

Редкий снимок: папа и батя оба, по левую и правую стороны от лыбящегося выпускника, затянутого в официальный костюм с галстуком, на фоне воздушных шариков. В тот вечер Алик до конца понял, какой идиотской была его лелеемая с детства мечта и насколько правильно, что родители живут не вместе. Редкий знакомый не спросил с квадратными глазами, как так вышло, что у него два отца. Он замаялся отвечать: один биологический, другой приёмный. И это ещё полбеды. Кто-то с извращённым чувством юмора прошёлся по предполагаемым отношениям родителей, и выпускной был омрачён разбитой скулой юмориста и визитом в травмпункт, а директор с завучем высказали обоим отцам всё, что думают об агрессивном поведении их сына.

— Какого хрена ты припёрся? — зло напустился папа на батю, когда инцидент более-менее разрулили, оставшиеся целыми погрузились на прогулочный водный катер и поплыли по ночной реке под музыку и лёгкое, впервые разрешённое вино. Папа занял позицию у стойки с алкоголем, намереваясь залить конфуз и сознавая, как много продукта для этого понадобится.

— Меня Алик пригласил, — невозмутимо ответил батя. — А ты думал, я соскучился по задушевным беседам с тобой?

— Я что, совсем кретин, по-твоему? — зарычал папа.

— Ну… — батя покачал бокал в руке, не разлив ни капли содержимого, — как бы да.

— Сволочь ты, Дэн! Ты улетишь, а мне эти кумушки все кости перемоют. — Папа опрокинул бокал и покосился на учительниц, в свою очередь косящихся на них. — Ближайшие десять лет они будут пытаться разгадать, с чего это у нас общий ребёнок, и напридумывают таких версий, что лучше бы их никогда не узнать.

— Скажи им правду.

— Ты столько лет прожил и до сих пор людскую психологию не изучил? Не поверят! Правда скучна и не оставляет простора для влажных фантазий. Ну что ты натворил, а?

Алик тогда удивился: как можно не верить правде? Но с тех пор у него появились случаи убедиться: неправда порой кажется более предпочтительной, интересной для обсуждения, или даже более логичной, достоверной… Вот он сказал майору Нойланду чистую правду, что он человек — и разве тот поверил? Как бы не так! Посмотрел со скепсисом: мол, болтай, знаем мы таких болтунов…

— А ты воспринимай это не как трагедию, — сказал батя папе тогда, закусывая ломтиком рыбы, — а как развлечение.

Папа только расстроенно фыркнул, осушая очередной бокал и твёрдо двигаясь по запланированному пути в нирвану.

Первый вызов поступил ближе к полудню. И выехала на него уже другая смена.

На новое дежурство Алик вышел через день. Рефлекторно отрапортовал, увидев майора: «Рядовой Ковалёв прибыл», — тот снисходительно покривился и исчез в своём кабинете. Подползла Золушка, Алик хотел было отодвинуть её ногой, но передумал, наклонился и погладил. Заслужил одобрительный взгляд Ангела. Вместо комара по голоплатформе у компьютера лениво слонялся красавец гепард: видимо, у инженера было хорошее настроение.

— А мы тебе подарок приготовили, — сообщил Ключ.

— Обычно это делается после испытательного срока, — отметил Тор. — Но мы подумали, это самое… Гроза всего срока стоит, зачем ждать?

— Угу, — подтвердил Пушок.

Алик передёрнулся.

— Часто у вас такие грозы случаются?

— Такие — редко. Раз в пару месяцев всего. Маленькие, те почаще.

— Ты, это самое, не отвлекайся, — внушительно сказал Тор. — Вот, держи. Это тебе от нас.

И вручил Алику табличку — ту самую, что вставляется в прозрачный кармашек. С крупно напечатанными на пластике буквами «DEX».

Алик усмехнулся.

— Почему-то я и не сомневался.

— Принимаешь? — Ключ подмигнул. — Тогда с тебя поляна. В буквальном смысле! Пикничок в лесу.

Всё правильно. Вливаешься в коллектив — проставляйся.

— Когда? — только и спросил Алик.

Отнекиваться или тянуть Алик и не подумал. Приятные дела лучше не откладывать, а пикник — безусловно, вещь приятная. Он выяснил, когда у всех ребят ближайший выходной — из-за грозы графики немного сбились, — и закупил побольше маринованного мяса.

Традиционно пригласили и майора Нойланда. Он столь же традиционно отказался, понимая, что своим присутствием будет смущать подчинённых. Пусть уж молодёжь гуляет без надзора.

Ангела традиционно не пригласили: инженер не относился к определённому караулу, работал пять дней из семи по шесть часов — во всяком случае, так официально считалось, а в реальности он задерживался на работе, удачно совпадающей с хобби, допоздна. Пикников и посиделок в баре Ангел не любил. Он вообще не слишком любил людей, за исключением мамы. И просто так, потому что интроверт. И ещё потому, что они регулярно портят милые его сердцу механизмы и не берегут нежную электронику. Единственным его другом был Редрик. Фактически, будь Ред женского пола, Ангел бы влюбился и пропал. А так — повезло. Ну, если можно считать везением, что у сорокатрёхлетнего мужика нет ни девушки, ни семьи.

Редрик появился в жизни Ангела внезапно. Начальник вызвал к себе юного техника — ещё не инженера, у только что устроившегося на работу пацана не имелось тогда ни образования, ни прозвища. Посреди кабинета находился ящик, а в нём, точно красавица в гробу хрустальном, как изучали в школе, спал голенький рыжий парень примерно такого же возраста. Нойланд нажал кнопку на ящике, спустя пару секунд парень открыл небесно-голубые глаза и сообщил:

— Система готова к работе.

— Божечки-кошечки! — восхищённо сказал Ангел.

У него никогда не было киборга. Они с мамой жили бедно. Когда рукастый пацан стал чинить соседям кофеварки и компьютеры, сделалось полегче, но свободных денег в семье не видели. А родители одноклассников, достаточно обеспеченные, чтобы завести домашнего помощника Mary, ни за какие посулы не разрешали поковыряться в киборге.

— Что с ним делать-то, Смит? — В голосе майора Ангелу почудилась нотка беспомощности.

Как — что? Первым делом — протестировать! Посмотреть, что у него внутри. Потом — оптимизировать. Все эти соображения Ангел по порядку выложил начальнику с предвкушением и замиранием сердца. И получил добро — должно быть, Нойланд и правда пребывал в растерянности. Или ещё плохо знал недавно принятого сотрудника.

Ангел радостно влез в систему. И напортачил. Оптимизация почему-то прошла не так, как задумывалось, и новенький, с иголочки, киборг свалился в кому.

Ангел чуть сам в кому не впал. Во-первых, потому что майор, очевидно, ожидал другого результата и, чего доброго, вышвырнет неумёху, едва-едва нашедшего нормальную работу. А во-вторых, потому что такой чудесный киборг не должен поломаться! Три дня Ангел прятал его в подвале и прятался вместе с ним, чтобы начальник случайно не засёк. Обложился учебниками и руководствами, торчал на форумах, задавая вопросы и с трудом извлекая полезную информацию из ответов, предпринимал всё новые и новые попытки реанимировать систему. Именно тогда он понял, насколько ему не хватает знаний, тогда и решил во что бы то ни стало получить высшее образование. Благодаря Реду.

Это он назвал его Редом. Ну, надо ведь было как-то обращаться к киборгу, упрашивая очнуться, открыть глаза, сказать что-нибудь. Редриком он стал сильно позже.

Нойланд обнаружил пропажу киборга и сотрудника уже назавтра. Какое-то время думал, что пацан, не устояв перед искушением, спёр кибера и удрал: подметил голодный блеск в глазах парня. С другой стороны, на преступника он не тянул. Майор решил не обращаться в полицию, подождать: авось одумается и вернётся. На третий день оба нашлись в подвале: киборг в состоянии трупа и Смит со слипающимися от недосыпа веками, лихорадочно барабанящий по клавиатуре и бормочущий не то молитву, не то вообще бессвязный бред.

— Сломал, — мрачно констатировал майор.

— Я починю! — умоляюще возопил пацан.

Нойланд издал скептический смешок.

— Я позвоню в «DEX компани», вызову специалиста. Похоже, этот подарочек обойдётся мне в круглую сумму.

— Не надо! — Ангел аж зажмурился, представив, сколько может стоить вмешательство официального дилера в явно негарантийном случае и как потом отдавать этот долг. — Я сам его оживлю, честное слово!

— Сам? Ну-ну.

Нойланд постоял минуту и молча ушёл. Дал ещё немного времени. И Ангел этим воспользовался. Оживил «покойничка» — в сумме за четыре дня. Сослуживцы прозвали его Ангелом, возвращающим клиентов с того света.

Ред получился сильно глючным, и Ангела мучила совесть. Он сдал экзамены и поступил на заочное обучение, все студенческие годы совершенствуя систему — иногда удачно, порой не очень. Раз в несколько месяцев Ред оказывался в коме, к этому постепенно привыкли, и прятаться уже не было нужды. К тому моменту, как Ангел получил диплом кибертехнолога, системные файлы Реда напоминали стандартный пакет только с виду.

В этот период он приобрёл привычку разговаривать с Редом. Больше он ни с кем особо не откровенничал, киборгу же можно было излить душу, не боясь осуждения или осмеяния. Почти так же, как со всеми приборами, которые чинил. Но приборы не отвечали, не кивали сочувственно, не расспрашивали участливо. Ангел долго не осознавал, что с некоторых пор ему отвечает не программа. Скорее всего, не видел в этом ничего особенного: он свято верил, что любое механическое или электронное устройство обладает душой, даже будильник или пылесос, чего уж насчёт киборга сомневаться!

Когда умерла мама, именно Ред вытащил его из депрессии. Явился к нему домой и принёс забарахлившую микроволновку — как потом признался, сам попортил. Оставить агрегат в беде Ангел не мог, пришлось отложить бутылку и заняться ремонтом. А там, слово за слово… Ред был к тому времени женат, у него имелись другие обязательства, но он не уходил. Заставил вымыться, нормально поесть, помог убрать квартиру. Утром разбудил и чуть ли не силком поволок на работу, которую Ангел прогуливал уже неделю: какой смысл в заработке теперь, когда мамы нет? Вынудил снова втянуться в ритм жизни. И Ангел сказал ему на кладбище, куда они пришли с цветами на девять дней:

— Ред, ты настоящий друг.

Тот поднял бровь:

— Ты для меня сделал не меньше.

Ангел не собирался на пикник. Гораздо комфортнее провести время за компьютерной игрушкой или на форуме хакеров. Но Ред его позвал:

— Поехали. DEX проставляется за прозвище.

Юный двойник Реда вызывал у Ангела когнитивный диссонанс. Если верить глазам — типичный киборг, шестёрка сорок третьей серии. Уж как Ангел обрадовался, увидев парня! Но если верить его словам — нет. Верить ли? Результат теста на зелёную стену явно нерелевантен, он срабатывает только на неразумных киборгах, а разумные ещё и издеваются порой: #47A76A — нееее, #0A5F38… Проверять надо как-то по-другому. Инженер всю сеть обшарил в поисках скрытых устройств, втихомолку подкрадывался с детектором — пытался обнаружить импланты… И ничего. Прямо обидно!

— Да брось, не нужен я этой шебутной компании и этой подделке под кибера, — попытался откосить Ангел, но Ред оборвал его:

— Ты мне нужен!

Под брюхом флайера — зелёно-бордовое море леса, колышущееся от верхового ветра. Город остался позади. Прямо по курсу — синеватые вершины гор, подсвеченные солнцем; чуть правее Алик заприметил антенну радара.

— Там военная часть, — сказал Ключ. — ПВОшники и центр управления орбитальной обороной. В увольнение к нам ходят. Девушек отбивают, мля…

Левее сплошной лесной массив прерывался извилистой линией. Река, догадался Алик. Туда Стейнбьёрн и повернул флайер.

Деревья отступили от реки на десяток метров, оставив небольшой пятачок, вероятно, затапливаемый при паводках. Но сейчас вода смирно плескалась в русле, открывая очень удобно расположенные валуны на самом берегу. Из флайера вытащили мангал и мешок с углями, поставили поближе к воде, чтобы не пришлось тушить случайный пожар — они же не на работе, в конце концов. Ключ понюхал мясо с видом знатока, кивнул, принялся нанизывать на шампуры. Алик сунулся было к реке вымыть овощи, но Тор остановил:

— Возьми канистру во флайере. Речной водой, чтоб её, только жёсткое мясо мариновать.

— Породы кислые, — объяснил Редрик. — Вода течёт через них, набирает кислоту. Купаться можно только в верховьях. — Он глазами указал на горы.

— А как же деревья?..

— Они местные, — хмыкнул Пушок. — За миллионы лет дюже хорошо приспособились.

Вот ведь природа! Кроны шумят, птички поют. А в реке…

— Что за кислота? — спросил Алик.

Уксусом вроде не пахнет, сероводородом тоже. Сплошной озон.

— Серная.

Он поёжился.

— Да ты не волнуйся, она сильно разбавленная. Просто руки не суй.

Мясо пахло одуряюще. Роняя слюну, Алик снял его с шампуров и сложил в миску, больше напоминающую тазик. Разлили по стаканам — не воду, разумеется, и даже не кислоту.

— Ну, тебе слово. — Ред похлопал Алика по плечу.

Вот так раз! А к выступлению-то он не подготовился. Ни одна мысль в голову не шла. Он взял стакан.

— Я того… рад, что приехал сюда работать…

— Типун тебе на язык, к бесам, — проворчал Ключ. — Мы сюда вообще-то отдыхать приехали.

Алик задумался над правильной формулировкой, но внимание его отвлекла ритмичная музычка. Её громкость стремительно нарастала.

— Ага, конкуренты, — определил Пушок, глядя в небо.

Из-за деревьев вынырнул флайер. Музыка неслась оттуда. Компания во флайере была изрядно подогретой, два парня и девушка пытались танцевать прямо в полёте, пьяно хохоча. Ангел нахмурился:

— Вот балбесы!

Направлялись они, судя по всему, на тот же берег.

— Ща мы им, это самое, наваляем, — решительно сказал Тор. — Мы тут первые место забили! Пускай ищут другое.

Но до разборок и драки не дошло. Особо залихватский прыжок танцоров оказался последней каплей. Машина перевернулась, и балбесы посыпались вниз. Сперва танцоры, а чуть позже — девушка-пилот, не пристёгнутая вопреки правилам. Прямо в реку, с фонтаном брызг.

— Опа! — сказал Ключ.

— Ё-моё! — поддержал эмоцию Тор.

— Блииин! — вырвалось у Алика.

Он выронил стакан. И, как был — в футболке и шортах — сиганул в воду. За ним — Ред.

Самый пьяный ушёл на глубину. Двое барахтались на поверхности, ошалело вопя и дрыгая конечностями. Девушка-пилот вошла в воду чуть дальше, Алик рванул за ней, тонущей беззвучно и отчаянно. Похоже, девчонка не умела плавать. Вода захлестнула её с головой. Алик нырнул, подхватив девушку сзади; она брыкнулась.

— Не дёргайся! — рявкнул он.

Бум, мощный плеск и шипение — это дальше по течению в реку упал флайер. Нахлынула волна. Девчонка расширила глаза и брыкнулась сильнее. Она находилась в ужасе и не понимала слов. К тому же пьяна была — ну как можно в таком состоянии садиться за штурвал, да ещё пассажиров везти? Она билась в молчаливой истерике, грозя утопить спасателя, и Алик, мысленно выругавшись, засветил кулаком по причудливой причёске. Пострадавшая обмякла. Он потащил её к берегу. Тело начало пощипывать: вначале он забыл, что вода здесь не совсем вода, не до того было, но теперь она настойчиво напоминала о своей природе. Тяжело даются метры в серной кислоте, вспомнилось к месту.

Ред выкинул из воды двух воющих ребят — оставшиеся на берегу принялись быстро сдирать с них одежду и поливать из канистры — и снова нырнул, за последним. Алик выпихнул потяжелевшее девичье тело на берег и вылез сам. Снял и выжал футболку.

— Брось её, — посоветовал Стейнбьёрн, подходя. — Высохнет — в труху, это самое, рассыплется. Снимай остальные тряпки. Да не стесняйся, этим девкам всё равно.

Девушек, безжалостно раздетых и окаченных из канистры, грузили в только что приземлившийся флайер «скорой помощи». Алик скинул остатки одежды, Пушок принёс ещё одну канистру, помог смыть речную воду и протянул ветошь — обтереться. Кожа покраснела.

— DEX, ну ты даёшь, — сказал Тор. — На фига полез? Без защиты, без ничего. Ред и сам бы их вытащил.

Он пожал плечами. Может, и вытащил бы. А скорее, кого-то не успел бы: девчонку-пилота либо последнего парня, пока не подающего признаков жизни — но медики подключили его к аппаратам и уверенно грузили во флайер. Ред спокойно обтирался.

— Рефлекс, — со вздохом ответил Алик Тору.

— Сглазил ты. — Ключ сунул Алику тюбик. — Зачем про работу сказал? На, DEX, намажься. Глаза промыл хорошо?

— Идиоты, — осуждающе проговорил Ангел, буравя взглядом пострадавших. — Хорошую машину угробили.

— Конечно, идиоты, — согласился Ред, намазывая кожу. — Но флайер у них — говно, модель позапрошлого поколения.

— Сам ты модель позапрошлого поколения, — буркнул Ангел.

Ред только ухмыльнулся.

Мазь подействовала охлаждающе, притупив жжение. Пушок приволок из флайера одеяла. Ред задрапировался, как в тогу, Алик просто закутался: его с запозданием накрыла мелкая дрожь.

— Эй, киберы! — крикнул доктор от своего флайера. — У вас всё в порядке? Помощь нужна?

Ред сделал ему знак «всё о’кей». «Скорая» сделала над поляной небольшой круг и улетела.

— А меня даже не спросили, — слегка обиженно произнёс Алик, глядя вслед.

— Спросили, — хихикнул Пушок.

И все засмеялись.

— Мясо остыло, — констатировал с сожалением Ред. — Греть будем?

— Так съедим, — постановил Тор. — Это самое, садимся! На чём там нас прервала эта пьянь?

Пушок налил Алику новый стакан:

— Давай, говори, чего хотел.

— Только не про работу! — предупредил Ключ. — Хватило уже, мля.

Ангел сидел на валуне, подставив лицо ветру и держа в руке наполовину опустошённый стакан. Зря он отказывался ехать — хорошо, что Ред настоял. Купленный шашлык из пластиковой коробочки, съеденный в дежурке у компьютера, почему-то не так вкусен, как приготовленный собственноручно, с запахом дыма, прямо с шампура и употреблённый в сени леса под журчание реки. Опять же, не поедь Ангел со всеми, не увидел бы шоу с идиотами на флайере вживую, только в записи Реда — а это значит, что не смог бы полюбоваться на него со стороны. Разве что на Ковалёва посмотрел бы его глазами. Сомнения вновь одолели инженера.

— Ред.

Тот молча отозвался поднятой бровью.

— Слушай, ну может, DEX всё-таки киборг?

Ред улыбнулся.

— Нет.

— А чего он в кислоту полез? Все нормальные люди остались на берегу.

— Он просто храбрый.

— Они тоже не трусы. Но понимают, что ты лучше справишься. А этот — сам. И в больничку не просился вместе с теми. Обтёрся, как ты, даже не поморщился — и за шашлычок.

— Ангел, любой человек, если он не при смерти, предпочтёт шашлычок больничке.

Он скривился. Что-то выловленная пьянь не пожелала продолжить праздник, покорно уехала на «скорой».

— Нет у него процессора, Ангел, поверь мне.

Инженер покачал головой.

— Может, он его хорошо прячет.

— Да зачем?

— Мало ли! Дискриминации боится. Или антидексистам насолил и от них скрывается.

Им и «солить» не надо, хватает одного факта твоего существования. Нынче это движение, жёстко прижатое властями, замкнулось во что-то вроде секты, давая о себе знать нечасто и в основном постами в СМИ, а не громкими акциями. Но ещё лет десять назад что от дексистов, что от антидексистов житья не было. Первые выступали за то, чтобы вернуть прежние времена, возродить «DEX компани» либо как-нибудь иначе возобновить фабричный выпуск и продажу киборгов, а разумных — перебить от греха подальше. На худой конец — отобрать паспорта и засунуть на какие-нибудь рудники, где они не будут мозолить глаза честным людям. То есть киборги им нравились, но лишь как инструменты, лишённые своей воли. Вторым киборги не нравились в принципе. Во время расцвета «DEX компани» они боролись против неё, а когда та приказала долго жить — против ОЗК и киборгов вообще, которых следует перебить, а на худой конец… В общем, в главном дексисты и антидексисты сходились. И, несмотря на их ожесточённые баталии между собой, доставалось от их активности в основном киборгам.

К счастью, в тихом Гринпорте шумных разборок почти не случалось. В городе даже своего отделения Общества Защиты Киборгов не было, негде бить стёкла и устраивать демонстрации. Самой крупной трагедии минуло шестнадцать лет: антидексисты устроили налёт на заведение «Матушки Крольчихи» и перерезали десяток Irienов обоего пола, предварительно вырубив их электромагнитным импульсом. Этих-то за что, безмозглых милашек? Налётчиков скрутили — не без помощи полицейских киборгов, кстати — и посадили.

А Редрику и Наде однажды залётные дексисты спалили дом. Очень их возмутило, что киборг живёт с человеческой женщиной. Или женщина — с киборгом. Непонятно, кого больше хотели покарать, но факт есть факт. Подожгли ночью с нескольких сторон, Ред чудом успел выломиться в закрытое окно, схватив жену в охапку. Надя спросонья даже не сообразила, что произошло: минуту назад она сладко спала, и вдруг стоит в одной ночнушке на пронизывающем ветру, рядом пылает дом, а муж прижимает её к себе, стараясь закрыть от ветра, дыма и зевак.

Общественное мнение осудило поджигателей. Редрик уже давно был для города своим, спас за прошедшие годы множество жизней. Сам тогдашний мэр отметил в своём выступлении, что попытка обречь на огненную гибель семью МЧСника, ежедневно рискующего ради спасения других — верх подлости и цинизма. И пообещал новый дом, лучше прежнего — до буквального исполнения, правда, дело не дошло, ограничилось беспроцентной ссудой, но и на том спасибо. Преступникам, увы, удалось ускользнуть: как прилетели, так и улетели. Были объявлены в розыск, и на этом этапе всё заглохло.

Однако убийства и покушения — это одно, а к браку с Надей горожане относились неоднозначно. Кто-то полагал, что родители Нади, на заре их отношений вставшие насмерть и увёзшие её подальше от дурацкого увлечения, были правы. Переехали на другую планету, спешно выдали замуж, особо не разбираясь, за кого — лишь бы не за киборга. Ред думал, что больше не увидит её, но она вернулась. Вернулась спустя пять лет, сбежав от богатого, но нелюбимого супруга и навсегда порвав с родителями. К нему. Половина Гринпорта считала, что она — капризная взбалмошная дура. Просто это не мешало им сочувствовать едва не сгоревшей дуре и её непутёвому мужу.

Так что, с точки зрения Ангела, у молодого киборга вполне могли иметься основания шифроваться. К примеру, захочет познакомиться с девушкой, а её родители ему кислород перекроют: мол, не для тебя наша роза цвела, ей нужен нормальный мужчина, способный зачать нормального ребёнка. Ангел всё это уже проходил. Старшее поколение Ленардов затравило Реда, когда поняло, что у них с Надей серьёзно. Ей тоже досталось, но его разве что не убили. Не срослось: от всех хулиганских шаек, польстившихся на подачки Ленардов, он отбивался почти бескровно, нанятого киллера уничтожил. Надю запирали — она звонила Реду, и он забирался в окно. Приставляли к ней охрану — она убегала. На оскорбления и угрозы Ред не реагировал. До поры, до времени.

— Ред, они хотят увезти меня с Беста! — В зелёных глазах пухленькой девушки, запыхавшейся от бега — отчаяние. — На какой-то… Бобруйск! Папа специально затеял открывать там филиал своего банка.

Ред обнял её, и она прильнула заплаканной щекой к его груди. Ангел убрался с крыльца, но деликатности хватило ровно настолько, чтобы посматривать в окно аккуратно, прикрываясь жалюзи. Стыдно ему не было: это же Ред. Парочка обнималась, Ред что-то тихо говорил, Надя всхлипывала.

— Он сказал, нельзя упускать такой шанс для развития. Но я знаю, он просто хочет забрать меня у тебя! Ты ведь не сможешь переехать на этот Бобруйск…

Это сейчас у Реда документы, он может взять отпуск, когда захочет, и полететь в любой уголок Галактики, а то и, не попусти судьба, уволиться. А тогда он считался имуществом. Да, особо ценным, но…

— Поцелуй меня… напоследок…

Завизжали тормоза, и, вынырнув из-за угла, на противоположной стороне улицы остановился наземный автомобиль. Блестящий хромированными поверхностями ретро-кузов — его хозяин ездит по земле не от бедности, а из желания продемонстрировать шик. В городе автомобиль Альберта Ленарда узнавали.

— Вот она где! — Ленард собственной персоной выскочил с пассажирского сиденья, не успела дверь до конца отъехать вверх. Он был в ярости, галстук сбился на сторону, лицо багровое. — Так я и знал!

За ним вылез водитель — младший брат финансиста, Альфред Ленард. В таком же строгом чёрном костюме, едва сходящемся на плечах.

— А ну живо убрал от неё лапы, DEX! — Старший Ленард дёрнул девушку к себе за руку. — Надя, быстро домой! Я найду тебе нормального мужа! С ним ты быстро забудешь свои глупости и научишься вести себя прилично.

— Но, папа, я люблю его, — пискнула Надя.

— Закрой рот, извращенка бесстыжая! — Отец залепил ей пощёчину; она вскрикнула, прикрывая лицо; Ред подался вперёд. — Ничего, вечером мы будем уже на корабле, и вся эта нервотрёпка наконец закончится. Бегом в машину, не то отлуплю!

Глаза у Реда остекленели. Боевой режим, божечки-кошечки! Он собирается защищать Надю! Схватив блокатор, Ангел пулей вылетел на крыльцо.

— Забери её, Альфред! — Ленард отшвырнул девушку брату, тот поволок её, слабо упирающуюся, к машине. — И свяжи, к чёртовой бабушке, чтобы этот позор семьи больше никуда не делся до самой посадки! — Он приметил инженера с блокатором и злорадно обернулся к Реду. — Что, сволочь, зыркаешь? Ничего ты мне не сделаешь!

Он плюнул Реду под ноги, демонстративно растёр и направился к автомобилю.

Киборг одним движением выворотил железный дрын из кованой ограды крыльца, буравя взглядом спину Ленарда. Сейчас метнёт… Ангел поднял блокатор, но поймал этот взгляд — бешеный и совершенно отчаявшийся — и передумал. Он схватил Реда за плечо, рискуя быть первым, кого тот проткнёт своим дрыном.

— Стой, Ред! Не надо.

Ага, легче скалу сдвинуть с места. Ред не попытался его ударить, но на этом всё. Стальные пальцы вцепились в железяку, отобрать которую не было никаких шансов, и в ней постепенно вдавливались вмятины.

— Ред, миленький, успокойся. — Ангел погладил его по судорожно сжатой руке, будто так и собирался с самого начала. — Дыши глубоко. Не надо ничего делать, пожалуйста. Никому от этого лучше не станет. Честное слово, никому, а уж тебе — точно.

Он был прав. Ничего хорошего не выйдет, если Ред сейчас оттолкнёт Ангела, догонит проклятого Ленарда и проломит ему череп, а заодно и его проклятому брату. О себе Ред не думал. Станет хуже — всё равно! Ему мнилось, хуже быть уже не может. Отключат или прикажут умереть — ну и ладно, без Нади существовать незачем. Но Ленард — её отец, и она вроде бы его любит. Как его убить, зная это? И о ком она будет плакать больше — об отце или Реде? Невозможность разрешить это противоречие перегревало процессор, глаза жгло, словно уже выполнялась команда на самоуничтожение.

— Давай сядем, Ред, — гладя закаменевшие плечи, уговаривал Ангел. Считал, что из сидячего положения атаковать сложнее? Как же он ошибался! — Пойдём-ка. Ну, присядь на ступеньку. Не шуми, не надо. Хочешь выпить?

— Нет. — Будто металл лязгнул.

— И правильно, — согласился Ангел, поболтал протянутую флягу и отпил сам: допинг казался весьма своевременным. Он сел рядом на крыльцо и аккуратно потянул руку у дрыну. — Отдай мне, пожалуйста. А?

Ред ничего не сказал, но стиснул железную палку ещё сильнее, перекручивая. Ангел вздохнул, ласково похлопал киборга по спине и продолжил нести успокаивающую галиматью. Тот молча крутил дрын в руках, завязывая его узлом. Встать не пытался. В глазах погас огонь и осталась безнадёга.

Ангел помнил, как назавтра ребята — не эти, а старые сотрудники, которые ныне разъехались по большим городам, — рассматривали дрын с узлами и дивились. Как его увидел Нойланд и унёс к себе в кабинет, чтобы потом демонстрировать посетителям. Как он, Ангел, просил майора дать Реду отпуск — неофициально, в виде исключения, просто потому что чувствовал: нельзя его допускать к работе в таком состоянии. Нойланд не понял: мол, ты, Смит, совсем с катушек слетел, Ред же не человек, ты ещё катер в отпуск отправь. А потом они чуть не потеряли Реда.

Если бы Ленарды не знали, что Ред киборг, не было бы всех этих неприятностей и переживаний. Они с Надей давно бы поженились, и ныне, вполне возможно, Редрик Ленард занимал бы по протекции какую-нибудь непыльную, но высокооплачиваемую должность в одном из банковских филиалов. А отсутствие детей списали бы на проблемы со здоровьем. Так что, наверное, Ковалёв не зря шифруется. Одно непонятно — как? Что за технология нераспознаваемая? Загадка мучила дотошного инженера почти физически.

Ред украдкой перебирал голографии Алика: конечно же, не удержался и скопировал кое-что. И чем дальше, тем больше ему хотелось показать их жене. А ещё больше — выдать за свои. К сожалению, Надя знает, что у него не было детства. Но он хотел бы, чтоб она увидела, каким оно могло бы быть.

Несколько дней он маялся. Всё же демонстрировать чужие изображения без разрешения того, кто на них изображён — не комильфо. Наконец решил спросить — что он теряет, в конце концов? Ну, скажет мальчонка «нет», авось не обидится.

— Алик. — Ред тронул его за рукав, когда они возвращались с вызова.

Тот поднял бровь. Ред уже начал привыкать, что этот мимический жест — не только его.

Алик, в свою очередь, начал привыкать, что если его называют «Алик», то речь пойдёт о чём-то серьёзном. Или «Ковалёв» — но это о делах. А «Алик» — о личном.

— Ты в выходной свободен?

Если не свободен, то что это за выходной? Хотя… Наверное, Редрик имеет в виду, что у него могут быть планы.

— Как ветер в поле! — Он свистнул, изображая ветер.

— Может, зайдёшь ко мне в гости? — Ред смотрел как-то неуверенно, словно предполагая, что ему могут отказать. — Я тебя с женой познакомлю. А ты покажешь ей свои голографии. А?

Алик улыбнулся.

— Конечно, зайду. Особенно если покормишь.

Готовить он так и не научился, невзирая на немалое количество наставников. Никакие наставники не помогут, если душа не лежит. А лежит она исключительно к поеданию того, что приготовят другие.

Редрик жил в небольшом частном доме с маленьким участком, почти всю площадь которого занимали цветы — никаких любимых обывателями посадок типа овощей или ягод не наблюдалось. Алику это понравилось: практически как дома. Их с папой дачный участок был побольше, но никаких тоскливых овощей там не росло, чему Алик очень радовался, насмотревшись, как корячатся на огородах друзья в сезон. Цветов, впрочем, тоже не росло — чувствовалось отсутствие женской руки. Папа так и не женился, потеряв прошлую семью — хорошо, хоть ребёнка взял.

Алик машинально сорвал цветок и позвонил в дверь — и только затем сообразил, что обрывать цветы в хозяйском саду и являться с ними в гости не слишком уместно. Так что, когда дверь открылась, вид у него был смущённый и — с этим цветочком — довольно нелепый.

В дверях стояла пухленькая светловолосая женщина средних лет в цветастом домашнем платьице. В огромных зелёных глазах читалась растерянность.

— Ред, — прошептала она, уставившись на него. — Это ты?

— Да, — ответил знакомый голос, и Ред показался из-за её спины. — Но нет.

Женщина беспомощно всплеснула руками. Алик кашлянул и, спрятав цветок за спину, поспешил представиться:

— Александр Ковалёв.

— А… — выдохнула она тихонько. — Очень приятно. Я — Надя Сорок Три.

Странно, что женщина-человек носит типичную фамилию киборга. Но заговаривать об этом Алик не стал. Значит, так надо. Некоторые считают, что жена всегда должна брать фамилию мужа. Хотя другие полагают, что наоборот.

— Ред, это твой сын? — Она растерянно повернулась к мужу. — Почему ты мне не говорил? Разве я не поняла бы? У меня ведь есть сын…

Алик снова кашлянул.

— Я того… Не его ребёнок. Честно.

Она снова перевела на него глаза. Они были полны слёз — но не горьких, а светлых.

— Ты такой же, как он. В такого я когда-то влюбилась. Можно? — Она нерешительно протянула руку, осторожно прикоснулась к щеке и слегка удивлённо проговорила: — Настоящий… Ты тоже из сорок третьей серии, да?

Надя встретила Реда на дискотеке, куда увязалась со старшей сестрой и её подругой. Бойкие девицы сразу нашли себе кавалеров, а пухленькая школьница осталась одна в водовороте танцующих. Парни посматривали на малолетку свысока, приглашать никто не торопился: вокруг полно более кондиционных девушек, с которыми можно замутить не только на вечер дискотеки, но и на всю ночь.

Тогда сама приглашу, подумала Надя. Было страшновато — а вдруг откажут? Она крутила головой, ища свободных парней и робко вглядываясь в их лица. И не решаясь подойти. Один, перехватив её взгляд, отвернулся, другой ответил усмешкой, от которой ей захотелось спрятаться, третий сморщился, четвёртый вовсе показал язык… Зато, подметив интерес новой тёлочки, принялись подкатывать какие-то невменяемые персонажи: развязный пацан, явно под дурью; взрослый пьяный мужик; парень, густо покрытый прыщами — может, он человек хороший, но танцевать с таким не удовольствие, а благотворительность. Еле отвязалась, дезертировала на край площади и там увидела его.

Молодой человек лет двадцати-двадцати трёх на вид, не какой-нибудь озабоченный самоутверждением подросток, вроде бестолковых одноклассников. Высокий, подтянутый — даже худощавый. И такой славный, аж сердечко забилось. В отглаженной форме МЧС, очень ему подходящей, и, будто в противовес строгости формы — с огненно-рыжим «ёжиком» и редкой россыпью веснушек на спокойном приятном лице. В ответ на её пристальный взор он доброжелательно улыбнулся — чуть заметно, скорее по выражению глаз, чем по мимике.

— Привет, — тихо сказала Надя и подошла, не отрывая взгляда. Посмотрела на него снизу вверх и спросила с замиранием сердца: — Потанцуешь со мной?

Спустя несколько безумно долгих мгновений он ответил:

— Да.

Девочка не могла заподозрить по непроницаемому лицу со стандартной картинкой «умеренно дружественный интерфейс», что объект её внимания в натуральной панике. Боевого киборга жизнь к такому испытанию не готовила. В общих чертах он, конечно, знал, что такое танцы — дежурил на дискотеке не впервые. Но танцевать самому? Да к тому же с девушкой? И… что ещё? Любезно с ней разговаривать? (О чём?! Что интересно девушкам?) Целоваться? (Он видел, как это делается, но сам никогда…) Создатели софта не предусмотрели подобных функций. Сделать морду кирпичом, как положено DEXу, сказать: «Я на службе»? Но ситуация не критическая, час у него точно есть. И отказывать девочке не хотелось. Она была… безобидная. Без хозяйской самоуверенности, без превосходства в тоне и позе. Без напускной бравады. Искренняя, среди людей редко такие встречаются.

— Да, — ответил он. И на пару секунд, пока скачивался пакет программ Irien, завис, как дурак. А потом вежливо поклонился: — Разрешите предложить вам руку?

Он повёл её в круг танцующих, обхватил за талию, и они двинулись в такт музыке.

— Меня зовут Надя Ленард, — нарушила она молчание. — А ты?..

— Ред. — Чужая программа подсказывала: девушкам нравится подлиннее и позагадочнее, и подсовывала подходящие варианты из инфранета: Редъярд, Рэдисон, Редклиф… — Редрик, — уточнил он.

— Какое красивое имя! — улыбнулась Надя. — Необычное.

— И у тебя необычное.

— «Надя»? — изумлённо переспросила она.

— Никогда о таком не слышал, — соврал он по указке программы.

Они кружились и кружились, и Надя была абсолютно счастлива. Партнёр ни разу не наступил ей на ногу, несмотря на её собственную неловкость. Обнимал в танце аккуратно и бережно, не демонстрируя ни жадности, ни брезгливости — она опасалась и того, и другого, но, как видно, зря. И не пытался покинуть её и слинять к эффектным барышням своего возраста.

— Ред, ты такой классный, — пробормотала она. — А я тебе нравлюсь? Только честно.

— Очень, — заверил он. И поцеловал ей тыльную сторону ладони.

— Будешь со мной танцевать на следующей дискотеке?

— Обязательно.

По дороге домой подружка подмигнула сестре:

— Кать, малявка-то твоя на кибера запала.

— Да просто больше никто не согласился бы с ней танцевать, — отмахнулась Катя. Довольно благодушно: к сестрёнке она относилась свысока, однако любила, как некоторые хозяева любят увечных питомцев. Несуразная скотинка, но своя. Катя была рада, что для Нади нашёлся кавалер, пусть и суррогатный. Она ещё не знала, что это — по-настоящему.

Надя обиделась. И на Катю, и на её подружку. И немножко на Реда: почему сразу не сказал, что он киборг? С другой стороны, она не спрашивала. А с третьей стороны, что бы это изменило? Всё равно он классный. Лучше него на этой дискотеке никого не было. А может, и в целом городе.

На следующей дискотеке не нужно было дежурить. Но Ред пришёл. Впервые свернул с обычного маршрута «работа — столовая — общежитие». Не слишком понимая, зачем это делает: с целеполаганием у него пока обстояло не очень.

Надя тоже пришла. И они опять танцевали, наплевав на придирчивое внимание Кати и насмешки её подружки. И даже поцеловались украдкой.

— Что же мы стоим? — спохватился Ред. — Алик, заходи. Я тебе обед обещал, Надя птичку запекла. Голодный уже?

Ну вот, лицом батя, а интонация прямо папина, из детства: покушал? покакал?

— Да не суетись, Ред, — улыбнулся он. — Может, выпьем за знакомство? — Расслабимся, изобразил он глазами. — Я пиво принёс.

И, перепутав руки, вытащил из-за спины не пакет, а цветок. Не успел покраснеть, как Надя хихикнула, выйдя из транса. Вот и хорошо, с облегчением подумал он.

Придёт сослуживец, сказал ей муж. Но такого она не ожидала. Привет из юности. Она следила за гостем, как зачарованная, подмечая знакомые до боли жесты. Логика объясняла чудо: это просто молодой киборг из той же серии. Но Надя не могла отделаться от впечатления, что её Ред перенёсся из прошлого, и теперь их двое, и она колебалась в эмоциях между восторгом и страхом.

Отведав ужасно вкусную птичку, Алик почесал нос — кожа по всему телу шелушилась и облезала, как от неумеренного загара, и жутко чесалась при этом. Брать больничный после купания в серной кислоте он не стал, только обильно мазался мазью, извёл весь тюбик, пожертвованный Ключом, купил в аптеке ещё два. Хорошо Реду с его ускоренной регенерацией, через день — ни следа, а он до сих пор чесался. Алик украдкой почесал заднюю правую половинку — незаметно для Нади, а то ещё заподозрит его в бескультурье, — и открыл на видеофоне папку с голографиями, намереваясь исполнить свой долг перед гостеприимными хозяевами.

— Вот, смотрите: моя учительница. А тут моя собака. А здесь мы с папой на аттракционах. А это девочка, с которой мы первый раз… того…

Ред заулыбался. Ничего, милая такая девочка, смугляночка с косами до пояса. Но для себя он не мыслил никого, кроме Нади. До её появления в своей жизни он вообще ни о ком не думал: боевых киборгов девушки должны интересовать только как потенциальные объекты охраны либо потенциальные источники опасности. Но она подошла, что-то надо было делать, и он спёр не предназначавшийся для его модели софт, обойдя стадию регистрации и оплаты без всякого зазрения совести — не имелось у него совести тогда. И обнаружил массу новых возможностей.

— Ред, а у тебя когда-нибудь было… ну, это? — спросила Надя как-то.

Раньше он бы ответил: «Уточните запрос». Теперь же программа, проанализировав услышанное, подкинула информацию: если девушка говорит «ну, это», то с вероятностью 83 процента имеет в виду секс.

— Нет, — честно признался он.

— И у меня нет. А как же мы?..

— Не волнуйся, — сказал он. — Я знаю, как.

Ангел обнаружил нештатный пакет программ, когда собрался ставить Реду обновления.

— Ред! Это что ещё за хрень?

— Так, всякие нужные файлы, — смущённо ответил он.

— Нужные? Танцульки-фигульки и камасутра с бантиком?

— Ну, у меня же девушка.

— Божечки-кошечки! Вот как я буду объяснять какому-нибудь проверяющему, почему у тебя стоят левые программы?

— Ничего и не левые, — возразил Ред. — Официальный софт, я его с сайта «DEX компани» скачал.

— Обе версии, мужская и женская! — схватился за голову Ангел. — Вот на хрена тебе женская? Ты что, планируешь пол менять? Майор не одобрит, однозначно.

— Времени не было разбираться, — буркнул Ред. — Скачал полный комплект.

— А обновления тебе куда ставить? У тебя же вся память забита!

Ред опустил глаза.

— Ну… может, не надо их ставить? Всё и так хорошо.

— Охренел? — Ангел покрутил пальцем у виска. Нет, он и сам полагал, что некоторые обновления только портят, но… — Если проверяющие не обнаружат рекомендованных обновлений, это будет ещё хуже! Уволят меня к чёртовой матери, а всю эту порнографию тебе снесут и хорошо, если вообще твою тупую башку не отформатируют.

Ред прибито молчал. Ангел, фыркнув, начал ковыряться в файловой системе, игнорируя вопросительно-заискивающий взгляд.

Ангел работал долго. Ребята успели съездить на два вызова, укоризненно поглядывая на пустое кресло инженера: мол, киборг нам прямо сейчас пригодился бы. Майор спустился в подвал, постоял в дверях, посмотрел на безумное количество открытых вирт-окон, но не стал вмешиваться. Дескать, Ангел знает, что делает. Ред обречённо ждал.

— Готово. — Инженер свернул все окна.

Ред прикрыл глаза, просматривая сообщения об обновлениях. Проведя диагностику, изумлённо уставился на Ангела:

— Ты не стёр Irienские файлы?

— У тебя ж девушка. Пользуйся, балбес.

— А как всё влезло?

— Да так, немного магии. — Ангел засмеялся. — Вот, держи. — Он сунул Реду кристалл памяти. — Да гляди, не потеряй! Эта хреновина интегрирована в систему.

Ред покрутил кристалл в руке и усомнился:

— А твои проверяющие не будут ругаться, если обнаружат внешний носитель?

— Не обнаружат, — самонадеянно отмахнулся Ангел. — Он не воспринимается, как внешний. Но если связь с процессором, — он постучал Реду пальцем по лбу, — нарушится, тебя ждёт деменция в острой форме.

Человек бы испугался, киборг просто принял к сведению. Зато танцульки-фигульки остались!

— Спасибо, — вымолвил он невпопад.

— На здоровье. Теперь на любые обновления места хватит. Правда, если проклятые проверяющие увидят софт от Irienа, подумают, что я извращенец. — Ангел почесал затылок. — Но это уже не твои проблемы.

Ред повесил кристалл памяти на шею, как кулон. Носил, не снимая, свыкся с ним. До сих пор рука порой тянулась прикоснуться, словно к оберегу. Пускай его давно уже нет.

Когда Надю увезли, существование не просто потеряло смысл, оно стало мучительным. Он хотел бы отключиться навсегда, но опция самоуничтожения была заблокирована. Тогда хотя бы забыть… Избавиться от грызущих воспоминаний, а заодно и от Irienских программ, к чему они теперь…

Решение созрело на вызове, горел склад. Вокруг стояла стена огня, под ногами что-то плавилось. Он расстегнул боёвку, достал кулон и оборвал. Смотрел на него несколько мгновений, прощаясь с целым пластом своей жизни… Медленно разжал пальцы. Деменция так деменция, какая разница? Главное, что он не будет страдать.

Кристалл с плюхом вошёл в расплавленное покрытие и почти сразу раскололся от жара. На внутреннем интерфейсе замигали тревожные сообщения в красных рамках: «Доступ к системному кластеру отсутствует». Только легче почему-то не становилось. Надя, её отчаянные глаза, растопыренная ладонь Ленарда, пощёчина, мотнувшая хрупкую голову — память, лишь слегка поблёкшая, жгла огнём, будто фантомная боль в отрезанной конечности. На руке пищал комм, сыпались истошные сообщения: «Ред! Ты где? Ты цел? Доложи давление! Что на манометре, Ред? Ответь!» «Быстро выбирайся оттуда, потолок вот-вот обвалится!» Может, оно и к лучшему. Он не в состоянии всё прекратить, программа не позволяет, но если он просто чуть-чуть не успеет…

Всё было напрасно. Соратники по караулу вытащили его из-под дымящихся обломков, отвезли в больницу. Человек бы не выжил, но форсированный организм киборга отказывался прекращать жизнедеятельность. Неделя под капельницами и в регенерационных ваннах. Майор Нойланд приехал к нему в больницу, остро жалея, что не прислушался вовремя к Ангелу.

— Ред, ну какого чёрта? Ты что, внезапно забыл все правила техники безопасности?

Разумеется, нет, они не на кристалле были, а на основном носителе.

— Что ты там вообще делал? Всех людей эвакуировали, а барахло не стоит того, чтобы за него гибнуть!

Обычно это вопрос цены: что дороже — подлежащее спасению имущество или новый киборг? Но у Нойланда свои понятия о цене.

— Извините, майор, — вымолвил Ред. — Сбой системы.

Нойланда он крепко уважал. Много читал о легендарном Бэре. Знал и о том, что он не дал утонуть полусотне инкубаторов, в том числе с безымянным ещё Редом. Именно Нойланд был прописан у него хозяином первого уровня. Но полную откровенность он позволял себе только с Ангелом.

Инженер дневал и ночевал в больнице, доставая персонал расспросами и просьбами и забросив все остальные дела. Майор недовольно хмурился, однако не препятствовал. Сослуживцы шутили, что у Реда персональный ангел-хранитель. И были, пожалуй, правы.

— Мне так плохо, Ангел. — Лишь ему он мог пожаловаться. — Я выкинул твой кристалл. — Красные сообщения о потере системного кластера выскакивали постоянно, стоило закрыть одно, как появлялось новое, но ни деменция, ни долгожданная амнезия не наступали. — Я хотел уничтожить память, чтобы стало легче. И не получается! Я всё равно помню. Я не могу без Нади — и забыть её не могу. Сделай что-нибудь, Ангел! Отключи меня насовсем. Ты должен был это сделать ещё тогда, даже блокатор достал, я видел. Почему не выключил? Так было бы лучше.

Ангел вздохнул. Не слишком подходящий момент для откровения. Его самого осознание настигло, словно кувалдой долбануло по башке, а Ред и так на грани срыва. Хотя почему на грани? Срыв уже случился.

— Понимаешь, Ред, — сказал он осторожно, — отключить можно только машину. Но машины не плачут. У тебя слёзы стояли в глазах, и сейчас тоже.

Ред провёл рукой по глазам, посмотрел озадаченно на влажную ладонь.

— Так что отключение — не совсем подходящее слово, это по-другому называется. И я так поступать не буду. И тебе не советую, смертный грех ведь.

Ред тихо застонал.

— И что теперь? Что мне делать со всем этим? Как мне?..

— Придётся как-то справляться, — произнёс Ангел сочувственно. — Хочешь, я тебе психолога найду? Авось поставит тебе мозги на место.

— При чём тут мозги? — Ред состроил печальную гримасу. — У киборгов же мозги не работают.

— Работают. — Ангела весьма озадачивал этот факт, но что против факта возразишь? — Почему, по-твоему, ты ещё помнишь Надю? Помнишь её облик, голос, свои чувства к ней?

— Да, — глухо прошептал Ред. — Так странно. Записи разговоров, голографии, видео — всё это было на том кристалле. И всё пропало. Но в то же время — нет. Я помню. Размытые изображения, обрывки сцен. Черты лица — нечёткие, но узнаваемые безошибочно. Отдельные слова — помню смысл того, о чём мы говорили, а последовательность фраз воспроизвести не могу.

— Вот такая у нас хреновая память, — усмехнулся Ангел. — Привыкай.

Алик показывал много новых изображений и видео — судя по всему, подготовился к визиту основательно, скачал с компьютера весь архив. Ред с Надей полюбовались на Деда — сухощавого старика с орлиным взором («Вообще-то он мне не дед, просто папин старый приятель»), тётю Полли — улыбчивую женщину с задорными огоньками в глазах («Вообще-то она мне не тётя, просто батя её друг»), и Ланса — стильного темноволосого мужчину с лёгкой небритостью и огромным котищем на руках, как только держит этакую тяжесть («Это Семён Семёныч, в смысле кот, а это Ланс, не обращайте внимания, что он такой плешивый, ему уже много лет, в смысле коту»). Посмотрели на то, как подрастающий Алик играет в футбол за школьную команду и как танцует на выпускном вечере с той самой девочкой («с которой мы в первый раз, ну того…»).

— А это столица Нового Бобруйска, мы с папой туда иногда летали на выходных…

В столице Нового Бобруйска Надя прожила почти пять лет. Этот город она ненавидела. Сюда её увезли родители против воли, здесь выдали замуж за человека вдвое старше, которого она впервые увидела на свадьбе. «У Генриха много денег, завидное положение в обществе и отменное воспитание, — сказала мама. — С ним ты будешь счастлива».

Она не была счастлива ни дня. Генрих постоянно курил, роняя пепел на ковры и на её платья, разглагольствовал о биржах, акциях и прочих неинтересных вещах, в которых она не разбиралась, а в сексе (в котором она теперь разбиралась хорошо!) был вял и примитивен. Всё это можно было простить, конечно, имейся меж супругами симпатия или хотя бы уважение. Но муж ни во что не ставил свою молодую жену. Да, из хорошей семьи, но эмоционально нестабильная дура с запятнанной репутацией. Она понадобилась ему, лишь чтобы породниться с Ленардами. Ну, и ещё родить наследника. Когда это наконец произошло, отменное воспитание Генриха Майборо улетучилось из семейных отношений, как роса поутру. Цель достигнута, можно больше не церемониться с этой женщиной.

Надя терпела. Идти некуда, возвращаться к родителям — исключено, они не поняли бы, как можно покинуть такого замечательного мужа. Вновь решили бы за неё, уверенные, что знают, как для неё лучше. На её попытки пожаловаться и показать синяки они неизменно реагировали: «Сама виновата, скажи спасибо, что тебя вообще взяли замуж». Старшая сестра Катя, которой в своё время досталось от родителей, что не уследила за дурёхой и позволила ей увлечься кибером, была на их стороне и вступаться перед ними за Надю больше не хотела. Впрочем, Катя благополучно уехала с супругом на другую планету и в другую семью, личная жизнь её сложилась удачно, и до сестёр ей не было особого дела.

По ночам Наде снился Ред. Она шептала его имя, не желая просыпаться. Генрих, если слышал, приходил в ярость. Синяки она старательно запудривала: если на светских вечеринках, куда она вынуждена была сопровождать мужа, их замечали, он злился ещё сильнее. Она пока терпела: не ради рассыпавшейся надежды на счастье, ради ребёнка. Маленькому Ричарду нужна была мать. Но едва он начал говорить, муж заявил ей:

— Не подходи больше к ребёнку. Чему хорошему такая бестолковая мать, как ты, может его научить? С моим сыном будет заниматься гувернантка.

Её будто холодной волной окатило. И она поняла: терпеть больше незачем. Ночью, когда Генрих уснул, она надела своё лучшее платье и самые дорогие украшения и, заблокировав предупреждения «умного дома», открыла настежь окно пентхауза.

На верхотуре гулял ветер. Меня прибьёт к стене, подумала она. Вывески сияли неоном и аргоном, маня к себе, на свободу, а ветер отрезвлял. Её взгляд вдруг выхватил переливающийся баннер: «Скупка драгоценностей». Она перевела глаза на свои кольца… и вышла не в окно, а в дверь.

Теперь, когда у неё были деньги, которыми можно распоряжаться по своему усмотрению, а не под жёстким контролем мужа, она могла осуществить мечту — бежать! Куда угодно, лишь бы с Нового Бобруйска: здесь ей не остаться на воле, её объявят в розыск родители, если не супруг. Без багажа, без пальто, в одном роскошном платье, растрёпанная и ненакрашенная, с авоськой денег, она произвела в космопорту фурор. Новость о побеге баронессы Майборо разнесётся мигом. Надо улетать ближайшим рейсом — на Эдем. Но на табло в самом низу мелькнул пункт назначения: Бест. Через четыре часа.

И она купила билет на Бест.

Через час позвонила Таня. Самая младшая сестра, школьница, старшие никогда не были с ней близки, но именно она спасла Надю в тот день.

— Надь, что происходит? Твой муж звонил родителям, интересовался, не у нас ли ты. Ругался! Требовал тебя вернуть. Предки теперь землю роют, пытаются выяснить, куда ты пропала.

— Таня, помоги мне. — Голос задрожал. — Сделай так, чтоб им стало не до меня. Пожалуйста!

Она доверилась мелкой сестре не потому, что они любили друг друга, а потому, что больше некому, хватаясь за соломинку. И та, на удивление, не подвела. Изобразила такой приступ аппендицита, что папа с мамой мигом забыли о средней дочери — никуда не денется, найдётся, чай, не золотая монета. Тут как бы младшая не померла ненароком! Папа истерил в ожидании «скорой», мама бегала вокруг Тани кругами и молилась, потом все поехали с мигалками в больницу и суетились уже там. Дочку накачали лекарствами, и приступ благополучно прошёл без операции; перепуганные родители, облегчённо отёршие холодный пот со лба, воздавали хвалу и дорогие подарки врачам, спасшим деточку, а небольшой пассажирский корабль тем временем стартовал к Бесту.

— Так, это недавние, — сказал Алик, пролистывая несколько файлов. — Это вам неинтересно.

— Почему неинтересно? — возразила Надя. — Очень даже интересно!

— Там про работу в основном. — Он пожал плечами и открыл первое видео. — Тут гроза, мы с ребятами достаём мужика из коллектора. Это Ред вообще-то снимал, я думал, он вам показывал.

— Нет. — Она помотала головой, светлые кудряшки чуть раскрутились и упруго сплелись снова. — Он тоже говорит, что в работе ничего интересного. Думаю, не хочет, чтобы я видела, как он рискует.

Наверняка, мысленно согласился Алик. И запустил второй файл.

— А тут мы на отдыхе.

Падающий флайер, прыжок в реку — это уже снимал Тор.

— Отдых у вас не менее интересный, — слабо улыбнулась Надя. — От работы мало отличается.

И снова Алик согласился.

— А вы где работаете? — полюбопытствовал он.

— В парикмахерской. — Надя улыбнулась шире, на щеках появились ямочки. — Приходи, подстригу. — Она потрепала его по отросшим волосам.

На Новом Бобруйске она не работала. Жила в роскоши. Но во всём зависела от мужа. От человека, с которым ей не хотелось иметь ничего общего, даже фамилии, пусть она и аристократическая. И с родителями она после побега тоже прервала всякие отношения. Кого было жаль, так это сына, но бывший супруг поставил категорическое условие: при разводе она теряет права на ребёнка. Единственным родным человеком, с которым они иногда перезванивались, осталась Таня. Ныне известная актриса, Таня Ленард — когда Надя назвала её имя Алику, он вспомнил пару фильмов с её участием.

Благодаря Тане Надя снова оказалась на родной планете, как желала. Но, ступив с трапа аэропоезда на камни Гринпорта, она ощутила неуверенность. Прошло пять лет. Жив ли Ред ещё? Боевые киборги постоянно рискуют, и путь их нередко обрывается быстро. А если жив, обрадуется ли её возвращению? Она его бросила, пусть и по воле отца. Жила с другим мужчиной, родила ему сына. А вдруг и у Реда другая женщина? А вдруг — это показалось Наде ещё более ужасным — ему стёрли память?

Она поднималась на знакомое крыльцо пожарно-спасательной части с бешено колотящимся сердцем. Открывается дверь, в круге света у окна — беловолосый инженер с паяльником. Прищуривается, убрав на лоб лупу и переводя фокус на гостью.

— Эй, Ред! К тебе тут пришли. Ну зачем полезные программы выбросил, балбес?

— Без них обойдусь, — отмахивается Ред, вставая с кресла. Неверящая улыбка на любимом лице. — Надя! Как?.. — Слова не могут передать того, что он хотел бы сказать.

— Ред! — Вот оно, накатившее ощущение счастья, которого так не хватало все эти годы. — Ред… — Только в горле комок, и всё расплывается перед глазами.

— Ща умру от умиления, — неловко проворчал Ангел и смылся в свой предбанник.

Майор выглянул из кабинета. Поглядел через стекло на счастливо обнимающуюся парочку, постоял, скрестив руки на груди, и снова скрылся за дверью.

— Я всё время думал о тебе.

— Я никогда тебя не забывала.

И в унисон:

— Люблю тебя.

— А хотите, своих сестричек покажу?

Пиво давно кончилось, Надя подпёрла подбородок ладонью, прихлёбывая чаёк, а для себя и Алика Ред достал из шкафа бутылку виски.

— Они миленькие. Правда, вредные. Папа говорит, что в батю. Но они на батю не совсем похожи, не так, как я.

Батя Алика был ещё одним ярким представителем сорок третьей серии. Больше всего из трёх девчонок на него походила средняя, светло-рыжая.

— Это Карина. Самая вредная! — Алик поёжился, вспомнив её проделки и «невинные» прикольчики над братом, не располагавшим возможностями, доступными маленьким вредным киборгам. — Зато комбинация генов Кэры признана очень удачной и вошла в золотой фонд ОЗК.

— А что это значит? — не поняла Надя.

— Ну, если кто-то захочет завести ребёнка, но у него не будет хватать средств заказать свою генную комбинацию, можно заплатить меньше и получить для малыша один из генотипов, имеющихся в фонде.

Надя с интересом присмотрелась к девчушке.

— Алик… А как эти девочки вообще получились? — У Алика, его бати и Реда стандартный генотип, тут всё понятно, штамповка клонов с матрицы. А девчонки выглядят, как обычные дочки своих родителей — что-то от одного, что-то от другого, и все три разные. — У киборгов же не бывает нормальных детей.

Алик хмыкнул. Лично он считал себя совершенно нормальным. Насчёт Кэры у него были сомнения, да… Но исключительно из-за её прикольчиков.

— Бывает, — сказал он. — Только это сложно и дорого. Вы представляете себе, как пробирочников делают?

— Клетку от папы, клетку от мамы. — Дети-пробирочники не были экзотикой, особенно на новых планетах, которые требовалось быстро заселять, желательно не отвлекая родителей от работы. — Потом растят в инкубаторе. Так?

— Так, — кивнул он. — Если клетки половые, особых трудностей нет, они сами сливаются и делятся, как положено. А из соматических клеток приходится извлекать ДНК, резать и комбинировать вручную, склеивать в хромосомы… Потом берут чужой зародыш на уровне одной зиготы, вынимают хромосомы из ядра, засовывают туда нужные… Почти половина уходит в брак.

— Да-а… — Ред впечатлённо почесал голову.

— Ну, это самый затратный вариант, — пояснил Алик. — Если нужна конкретная генная комбинация. Похожим образом биоинженеры «DEX компани» работали, когда создавали новые серии.

Порой оставалось только гадать, где они нарезали генный материал для своих комбинаций. Судя по всему, не только у людей. Одержимость разработчиков, не обременённых моралью и подпитываемых финансово, сотворила чудеса. Крылатые Irienы, которых никто из знакомых не видел, но слухи упорно ходили; меняющиеся папиллярные линии; запасные комплекты зубов у DEXов… Нет, зубы, вырастающие взамен выбитых на зимней горке, со значением прозванной в народе «зубодробилкой» — прекрасное подспорье, ничего не скажешь. Но как? У какого организма этакое позаимствовали? Озабоченный папа тогда предъявил бате очередную иррациональную претензию: мол, из-за твоей дурной наследственности я теперь не знаю — то ли срочно спаивать стоматолога, чтобы он развидел рентгеновский снимок челюсти ребёнка, то ли вовсе зачистить, пока не успел никому растрепать. Батя флегматично отфутболил: единственное, за что можно поблагодарить «DEX компани» — это наследственность. Прочные кости, крепкие связки и лишние зубы никому не помешают. Девятилетний Алик, подслушивающий разговор, был в принципе согласен, но режущийся зуб из дополнительного комплекта причинял сильную боль, и мальчик не мог оценить это преимущество в полной мере.

— Сестричек делали по-другому. — Алик вернулся к теме. — У чужих гамет ядра заменяют на извлечённые из соматических клеток мамы и папы, только предварительно половину хромосом удаляют. Причём неважно, какое ядро куда попадёт. — Он усмехнулся. — Папина ДНК может оказаться в яйцеклетке, а мамина — в сперматозоиде. При такой технологии брак гораздо меньше, и получается случайная комбинация генов, как у обычных детей. Вон, Карина больше на отца похожа, а Майя, моя самая любимая сестричка — на мать. А младшая, Алиса, вообще непонятно в кого, всего понемножку.

Он показал изображения других сестричек в разном возрасте.

— Проще и дешевле всего, конечно, клонирование. Не надо с папой-мамой возиться. Процедура хорошо отработана, брака почти нет. Серии киборгов именно так производили, с одной готовой ДНК. Но родителям обычно хочется, чтобы ребёнок был их общим созданием, клонов сейчас заказывают редко.

— Алик, а ты почему клон? — осторожно спросила Надя. — Почему не общий ребёнок?

Он засмеялся.

— Потому что тогда батя ещё не познакомился с женой!

Засиделись допоздна. Обед плавно перетёк в ужин, дало себя знать употреблённое виски. Редрик контролировал выработку нужных ферментов, а Алика разморило.

— Как ты пойдёшь? — сказал Ред. — Навернёшься ещё по дороге. Оставайся у нас, Надя тебе на диване постелет.

Возражать и переться домой по темноте и кочкам не было никакого желания. Алик, растёкшийся по креслу, согласно вякнул и переместился на диван. Ред подоткнул одеяло — прямо как в тот раз, блаженно подумал Алик, облапил подушку и закрыл глаза.

Надя всхлипнула и вытерла капельку со щеки. Ред приобнял её за плечи:

— Ну что ты весь вечер плачешь? То плачешь, то улыбаешься.

Вечер разбудил воспоминания. Правду сказать, Ред пару раз и сам был близок к тому, чтобы сморгнуть слезу.

Надя наклонилась, легонько погладила спящего Алика по рыжему затылку.

— Он такой милый.

— Забавный, да? Смотрю на него и себя молодого вижу.

Она уткнулась лицом мужу в грудь.

— Ред, а давай ребёночка заведём?

Он обнял её, поцеловал в макушку.

— Как?

— Как он говорил. Закажем… что-нибудь. На клонирование наших сбережений точно хватит.

— И кого будем клонировать?

— Тебя. — Она шмыгнула носом.

— А ты?

— У меня есть сын.

— А у меня целая серия клонов. Вот хотя бы. — Он показал глазами на сопящего в подушку парня. — Надя, я хочу общего ребёнка. Чтобы и твой, и мой.

— Тогда бери кредит.

Он помедлил.

— А процессор заказывать? Или так обойдёмся?

Она тоже помедлила.

— Да. Бери кредит побольше.

Звонок мэра застал Нойланда за утренним кофе.

— Хайнц, ПВОшники опять драконов видели. Значит, через пару дней нагрянут. Как раз на День города, чтоб им пусто было! Подождать не могли, твари. Полиция начинает усиленное патрулирование уже сегодня, держи своих в готовности. И на завтрашней дискотеке чтоб оба кибера были.

— Принято.

Он дал отбой и нахмурился. Ишь ты, пронюхал про второго! С другой стороны, разве Нойланд собирался его прятать? Прислал бы в усиление без дополнительных напоминаний. Просто удивительно, как быстро расходятся новости. Должно быть, новичка в грозу заприметили.

Он включил коммуникатор:

— DEX, зайди ко мне.

— Есть! — откликнулся Ковалёв. — И чуть ли не в ту же секунду появился в дверях, жизнерадостно гаркнув: — Здравия желаю!

— Да не ори ты, — поморщился Нойланд. — Садись. Докладывай, что знаешь про драконов.

На лице рядового отразилось лёгкое изумление. Начальник хочет поговорить о драконах? Однако велено докладывать — и он стал докладывать:

— Ну, драконы — это такие мифические существа. Летающие. Говорят, что мудрые.

Да-а, как всё запущено.

— Ясно, Ковалёв. Сотри всю эту чушь и загрузись с нуля. Не знаю, как там на других планетах, но у нас драконы ни хрена не мифические и ни разу не мудрые. Летающие разве что. Начали спускаться с гор. Еще день-два, и в городе от них житья не будет.

— Готовиться к пожарам, майор?

Нойланд моргнул.

— Почему к пожарам?

— Так драконы же того… пыхают огнём. — Юноша посмотрел вопросительно. — Не?

Ничего-то ты не знаешь, мысленно посетовал Нойланд. Мог бы уже найти в инфранете актуальную информацию.

— Лучше бы пыхали, — вздохнул он. — С огнём мы умеем бороться. Нет. У них начинается брачный период. А самок мало. За них такие кровавые побоища идут, не приведи господь увидеть — кошмары будут сниться. Побеждают сильнейшие, менее везучие конкуренты погибают и служат пищей будущим матерям. Но есть и те, кто значительно слабее, они трезво оценивают свои шансы и в эту драку не лезут. Их, наверное, можно назвать мудрыми… с некоторой натяжкой. Но их тоже сводит с ума брачный инстинкт. Они пытаются искать пару за пределами своего вида. А города полны девушек, мягких, сладких и тёплых.

— Но… как? — Мальчишка покраснел. — Они же того… огромные летучие чудовища…

— Не такие уж огромные. — Нойланд покачал головой. — И не такие уж чудовища. Некоторые девушки считают их красивыми, а крылья — романтичным приложением к мощному инструменту. Есть женщины, что ждут каждый брачный период с предвкушением.

— То есть проблемы нет? — приободрился рядовой.

— Конечно, есть. Эти твари в упор не желают понимать, что нравятся не всем. Что у девушки может быть парень или муж, или что ей вообще не хочется секса. Гормоны сносят им крышу. Они привыкли драться за самку насмерть. Человеческий мужчина даже слабому дракону на один зуб. Как по-твоему, что в таком случае делают?

— Объявляют чрезвычайное положение? — предположил мальчик. — Держат женщин взаперти?

Н-да, логика киборгов порой заводит не туда.

— Тоже вариант, — протянул Нойланд. — И женщин запереть, и самим запереться… Но жить-то когда? Если прятаться от грозы, от драконов, от метеоритов, чёрт знает ещё от чего, по любому поводу вводить чрезвычайное положение — когда успевать жить и работать? Не согласен?

— Согласен, майор! — решительно кивнул Алик. — Но тогда женщин надо охранять!

— Вот. — Нойланд удовлетворённо поднял палец. — Логика заработала, хорошо. Завтра суббота, на центральной площади вечером будет дискотека. Отправишься туда с Редом, на месте получишь оружие… ближнего боя, разумеется, стрелять в толпе нельзя. Задача — обеспечить безопасность во время мероприятия. И после тоже — развести по домам всех девчонок, за которыми не приедет крытый транспорт. В случае нападения дракона — не мешкать, бить на поражение. В Красную Книгу их ещё не скоро занесут: хоть самок и немного, плодятся исправно и массово. Понял, DEX?

— Так точно! — бодро ответил он. — Обеспечивать безопасность. Во время и после. Слушаюсь!

— Не волнуйся, — инструктировал его Ред, пока они летели к площади. Людям свойственно волноваться попусту, но волнение только спровоцирует дракона. — Драконы не нападают без повода. Веди себя уверенно, демонстрируй силу. Они это почувствуют и не полезут на рожон. Те, что совсем без башни, остались в горах драться за своих самок. А эти — более-менее адекватные. И трусоватые. Но если дать слабину — порвут, учитывай.

Рядом с площадью, где устанавливали оборудование, припарковался полицейский катер. Ред с Аликом подошли, отметились и получили оружие — по паре длинных ножей и шокеру. В училище Алик недоумевал, зачем курсантов обучают бою на ножах: они же пожарные, а не средневековые воины. И вот теперь это бесполезное, как он полагал, умение оказалось востребованным.

Возле катера уже стояло несколько вооружённых таким же образом человек — ждали команды. Все в форменных комбинезонах: трое полицейских, двое с армейскими нашивками, гормост, водоканал — плотного мордатого блондина с табличкой «IVAN» Алик припомнил, видел в ночь грозы среди аварийщиков. Детский сад «Весёлый ёжик» — да ладно? Этот-то что здесь забыл? Впрочем, по виду громилы с мультяшным изображением ёжика на комбинезоне можно было догадаться, что работает он там не воспитателем. Ред чуть поднял ладонь, приветствуя, и Алик последовал его примеру.

Блондин Иван из водоканала и бородатый брюнет Шайтан из гормоста заулыбались:

— Ред, это твой сын?

Алик закатил глаза. Все тут при первом знакомстве задавали один и тот же вопрос.

— Племянник.

Ред долго думал и наконец нашёл Алику подходящее место в родственной иерархии. Не сын, но младший носитель того же генотипа.

— Эй, DEX! — Народ развеселился, увидев табличку. — А имя у тебя есть?

— Откуда у него имя? — фыркнул чернобородый. — Он же совсем новенький!

— Только что из инкубатора, — вторил ему блондин. — Не заслужил ещё!

— Молодой, не вижу тебя в сети, — сказал вдруг армейский офицер с табличкой «TANK», судя по всему, главный здесь. — Выйди на связь.

Алик включил служебный комм, поискал сетевые группы. Мужики переглянулись.

— Редрик, — с обманчивой мягкостью произнёс офицер, — скажи мне, что я ошибаюсь…

— Он человек. — Ред не стал скрывать.

— Тогда какого хрена он тут делает? — В голосе сквознуло раздражение.

До Алика наконец доехало. Все они — киборги. И они отнюдь не в восторге от того, что пополнение может оказаться не подмогой, а обузой. Ведь как сказал майор? Обычный мужчина — не противник для дракона.

Но тем не менее майор прислал его сюда. Алик скрипнул зубами.

— Я выполняю приказ командира, — сказал он твёрдо. — Явиться на дискотеку в усиление охраны.

— В усиление, — проворчал офицер и поморщился.

Может, ему и хотелось прогнать человечка, вляпавшегося в дело не по силам, но приказ есть приказ, и хотения капитана Танка Тридцать Четыре мало стоили против слова майора Нойланда, легендарного Бэра.

— У тебя хоть броник есть? — без особой надежды спросил Танк.

— Так точно! В катере.

Капитан принял решение, не вызывавшее у него энтузиазма.

— Сейчас сходишь, облачишься. И не снимай до самого утра. Табличку перевесить не забудь, липовый ты DEX. Сеть нашёл?

— Она запаролена, — буркнул Алик.

— Ёж, скинь сопляку приглашение.

«Я не сопляк!» — Алик едва сдержал готовый сорваться сердитый возглас. Кто он ещё-то, с их точки зрения? Слабое звено. Поди докажи, что это не так. А пока не доказал, глупо возмущаться.

— Александр Ковалёв? — Громила из «Весёлого ёжика» уточнил название активного аккаунта.

— Переименуй его сразу в DEXа, а то запутаемся. И ловите все схему постов. Ред, племянника ставлю рядом с тобой. Сам его притащил, сам с ним и нянчись.

К тому моменту, как стемнело, площадь была полностью огорожена. И по сторонам, и сверху — редкой стальной решёткой, позволяющей видеть, что происходит за ней, но, по словам Редрика, надёжно защищающей от проникновения драконов. Будь решётка сплошной — никакой охраны не надо, но людям, увы, как-то нужно проходить внутрь и наружу, и у каждого входа стояли посты, внимательно следившие, чтобы у тех, кто спешит на дискотеку, отсутствовали крылья.

Алик в паре с Редом охранял один из входов, хмуро поглядывая на посетителей. На коммуникаторе бежали сообщения, мелькали картинки, отвлекая. Воспринимать информацию с такой скоростью было нереально, и Алик перестал обращать внимание. Просто молча контролировал передвижения людей, готовый засечь чужаков.

— Расстроился? — спросил Ред.

— Я не сопляк, — пробурчал он.

Вроде Редрик — такой же киборг, как эти, но перед ним почему-то не было стыдно. Он казался своим. После того, как Алик побывал у него в гостях — почти родным.

Ред согласно кивнул.

— Что-то я не вижу ни одного дракона. — Алик сменил тему, чтобы не выставлять себя нытиком.

— Это не значит, что их нет. Мы сканируем небо. Несколько особей кружат в вышине.

Алик поднял глаза, и ему померещился гибкий силуэт за квадратами решётки, далеко и высоко.

— Ещё светло. Их время — ночь. Как стемнеет окончательно, оборзеют.

Музыка гремела, мешая разговаривать. Во всяком случае, Алику — и он снова умолк. Поток посетителей иссякал, а небо неотвратимо темнело. Включили цветомузыку, в воздухе заплясали светящиеся ленты, переливающиеся всеми оттенками, сверкающие снежинки и звёзды. Глаза Реда вдруг зажглись красным, Алик едва не вздрогнул.

— Дракон, — произнёс киборг неживым, синтетическим голосом. Не то предупредил, не то просто констатировал.

Где? — вскинулся было Алик, но тут заметил его и сам. Тёмная фигура, почти человеческая, но с острыми крыльями, торчащими над плечами в сложенном состоянии. Глаза дракона тоже светились, но пронзительно-зелёным огнём. Фигура помедлила пару секунд, но попытку прорыва не предприняла, растворилась в тенях. Ред моргнул, глаза вновь приобрели мирный голубой цвет, а поза — расслабленность.

— Они знают, что с нами лучше не связываться, — объяснил он, усмехнувшись. — Распознают боевой режим и предпочитают слиться. Как правило. Когда брачный зов достигнет апогея, могут и попереть напролом.

— А когда апогей?

— Завтра. В День города, — кисло улыбнулся Ред.

Комм Алика коротко пиликнул: персональное сообщение. На экране повис текст от Танка: «Закрывайте третий вход. Ред на контроле, сопляк отдыхает. Через час сменитесь».

Ред, судя по всему, уже увидел сообщение на внутреннем интерфейсе, потому что без слов затворил решётчатую дверь прохода и зафиксировал её в запертом положении.

— Ну, чего завис? — Он ободряюще похлопал напарника по плечу. — Сходи, развейся, а то там девчонки скучают. Я со своей женой как раз на такой дискотеке познакомился.

Девчонки — это хорошо. Именно то, что нужно для восстановления самооценки. С девчонками у симпатичного рыжика складывалось чаще всего удачно, и они никогда не звали его сопляком — даже те, что постарше. Бронежилет он оставил на посту, хоть Танк и велел с ним не расставаться: для танцев это явно неподходящий наряд. Слопав мороженое и прихватив воздушный шарик для затравки, Алик решительно направился к эпицентру веселья.

Подходящую девушку он заприметил почти сразу. Отменная красавица, золотистая блондинка с длинными кудрями, не лежащими на плечах, а эффектно колеблющимися в воздухе благодаря специальным заколкам-поплавкам — последний писк моды.

— Девушка, это вам. — Он вручил ей шарик.

Она хлопнула завитыми ресницами — очень мило, но как-то прохладно.

— Зачем оно мне?

— Подержите, когда мы будем танцевать, — жизнерадостно объяснил Алик.

Девушка слегка поджала губы.

— Я не танцую с киборгами.

Блин!

— Я не киборг, между прочим…

Но попытка объясниться провалилась.

— Врать-то не стыдно? Я совсем дура, по-твоему, да ещё слепая? Ты из той же серии, что Редрик из МЧС. — Она покосилась на его форменную нашивку. — Отвали от меня! И шарик свой забери.

Вот же засада! Девчонка мотнула своими кудрями и скрылась в толпе, а он остался стоять, как дурак, с шариком. Мелькнула мысль: может, и не стоило сопротивляться, когда его звали в столицу? В небольшом городе, увы, все в курсе, кто есть кто.

— А ты миленький.

Сказано это было таким предвкушающим тоном, что Алик обернулся с некоторым испугом, несмотря на положительное содержание реплики. Испуг оправдался: он оказался лицом к лицу с чудовищем. Если фасад этого существа, густо усеянный пирсингом и раскрашенный всеми цветами радуги, можно было назвать лицом. Чудовище лыбилось лысой татуированной башкой и тянуло к шарику руку с когтями, покрытыми кроваво-красным лаком. Алик рефлекторно отшагнул.

— Потанцуем? — Чудовище подмигнуло и показало раздвоенный язык с колечками на концах.

Алик содрогнулся. Ему доводилось встречаться с инопланетянами, порой весьма своеобразными на вид, а с некоторыми даже танцевать — причем будучи не в полной уверенности, что это девушка и что у визави вообще есть пол в классическом понимании. Но то — ксеносы. А эта хтонь внушала оторопь как раз тем, что несомненно принадлежала к человеческой расе.

— Н-нее… — выдавил он.

— Что-то ты слишком впечатлительный для DEXа, — с презрением отметил ходячий ужас. — На фига шарик таскаешь, если не хочешь знакомиться? Отдай!

Существо сцапало шарик из безвольной руки и удалилось.

Киборгов Алик повидал не меньше, чем ксеносов, и впечатлительные среди них тоже попадались. Характер не зависит напрямую ни от наличия процессора, ни от его типа. Есть, конечно, некоторая предрасположенность: процессор Bond хорошо поддерживает социальную адаптацию, а DEX оптимизирует параметры, связанные с физической активностью… У нового поколения киборгов начал складываться гендерный стереотип: для мальчиков родители чаще заказывают DEX, а девочкам всё больше ставят Bond. С другой стороны, это совершенно не обязательно. И среди DEXов бывают поэты, и меж Bondов водятся отморозки. Но Алик подозревал, что с этим кошмарищем решится потанцевать разве что вовсе неразумный Irien — правда, их почти не осталось. Так что единственный шанс лысой хтони — дракон.

Алик поднял взгляд. Не настолько острый, как у продвинутых товарищей по команде, летающих тел не видно на тёмном небе, но горящие зеленью глаза различались. Две пары двигались рывками туда-сюда, свечением обозначая траекторию полёта.

— Привет, DEX! — прозвенело колокольчиком. — Драконов высматриваешь?

Алик повернулся с осторожностью, готовый ко всему. Но нет, ничего страшного. В задорной девушке с русой косой, уложенной вокруг головы и утыканной светодиодами, он узнал фельдшерицу со «скорой помощи».

— Рита? — Вроде так её зовут.

— Я-то Рита, — улыбнулась девчонка. — А у тебя имя есть?

— Алик, — представился он.

— Очень приятно, — томно промолвила её спутница, высокая девушка во всём чёрном, с чёрными короткими волосами до середины щёк и чёрной помадой на губах. Не его тип, но на фоне пирсингованной выдры она казалась воплощением элегантности. — А я — Кошка.

Она подала руку, и он приложился губами к тыльной стороне ладони; Кошка довольно заулыбалась.

— Вы с Ритой знакомы? — спросила она.

— По работе. — Фельдшерица снова показала весёлые скобочки глазами. — Мы с ними постоянно пересекаемся, такая уж специфика. — Кошка кинула взгляд на эмблему МЧС, но совсем не такой, как первая девица, отшившая Алика. — DEX недавно служит, но уже себя зарекомендовал. — Рита смутилась. — Прости, Алик. Непривычно, что мы «на гражданке».

— Вы, может, и на гражданке, — он решил попонтоваться, — а я на задании. Охраняю эту дискотеку.

— Как-то халтурно ты её охраняешь, — прищурилась Кошка. — Фланируешь тут расслабленно…

— Так ещё не вечер, — отшутился он машинально, просто чтобы что-то сказать. И попал в точку.

— И правда, — согласилась Рита. — Ты ведь потом проводишь нас домой? Мы без флайера.

— Провожу, само собой! Если вы со мной потанцуете. Каждая! — нахально потребовал он.

Рита засмеялась, Кошка хмыкнула.

— Вообще-то мы к тебе затем и подошли!

Когда настала пора сменить Редрика, Алик уже считал, что вечер не прошёл зря. Он станцевал с весёлой подвижной Ритой и томной гибкой Кошкой — как выяснилось, бывшей одноклассницей медички, а ныне менеджером торгового центра. А потом — с миловидной женщиной в годах и с молодой мамочкой, ребёнок которой висел у неё на спине и безмятежно спал. К изумлению Алика, пирсингованное чудовище тоже отплясывало с каким-то щуплым мужичком.

— А ты что будешь делать во время отдыха? — спросил он у Реда.

— Как что? — Тот поднял бровь. — Танцевать, разумеется! Это дискотека, парень.

И он, не теряя ни минуты, ввинтился в хаотично двигающуюся толпу, непостижимым образом никого не задевая.

Вход был всё так же перекрыт — Алик на всякий случай подёргал решётку, проверяя. Здесь, на краю огороженной территории, вдали от цветомузыки и гремящих колонок, было прохладно и неуютно. За решёткой горели чьи-то глаза, выжидающе наблюдая за одиноким охранником. Одна пара приблизилась, из темноты вынырнула чёрная фигура — почти человеческая, глаза — словно зелёные фонари на чёрной безволосой голове с острыми ушами и небольшим прямым носом. Руки с шестью когтистыми пальцами вцепились в решётку и затрясли с неистовой силой. Блин! Только не суетиться, не показывать страха или нерешительности.

— А ну брысь! — рявкнул Алик, выхватывая один из ножей. — Пошёл вон!

Он ткнул в чёрную ладонь; дракон ощерился и зашипел, но быстро убрал руку. Алик погрозил ему обнажённым клинком, и тот нехотя отступил, канув обратно во тьму.

— DEX, нам надо домой.

Со спины Алика потрогала чья-то мягкая ручка, он едва заметно дёрнулся, но тут же расслабил плечи. Всего лишь три девочки, такие юные, что им и впрямь пора ложиться спать.

— Э-э… — затормозил он.

Оставить пост нельзя, затаившиеся в тени драконы только и ждут, чтобы добраться до запора решётки. Алик поднёс к лицу комм, намереваясь вызвать Танка и спросить, что делать, но тот его опередил:

— DEX, дождись Реда. Выпустишь его, он подгонит катер и отвезёт сопровождаемых.

— Есть, — ответил Алик.

Как командир догадался? Ну да, он же постоянно на связи со всеми. Это человек теряется в потоках информации с десятка встроенных камер, микрофонов и кучи датчиков состояния, а Танк чётко отслеживает, что происходит. Услышал просьбу девочек и немедленно отреагировал.

Редрик явился быстро: тоже услышал и прервал свой отдых. Велел:

— Отпирай решётку. Сразу закроешь за мной и не открывай, пока не подлечу вплотную.

Девочки ждали: видать, порядок был им знаком. Когда Алик отодвинул дверь, драконы оживились, но притихли, увидев шагнувшего наружу красноглазого киборга. Напасть на него не пытались. Он быстро завернул за угол и вскоре пригнал катер, посадив его прямо у входа, ставшего теперь выходом, дверь в дверь. Девочки влезли внутрь, Ред опустил бронеколпак и улетел. Алик лязгнул запором и показал драконам кулак для профилактики.

Со временем желающих выйти становилось всё больше: не все жители Гринпорта были готовы плясать до полуночи. Кого-то завтра утром ждёт работа, невзирая на праздник, кто-то просто устал, у кого-то есть дальнейшие планы на эту ночь… Лиц мужского пола следовало выпускать без ограничений, драконов они не интересовали. За женщинами прилетал транспорт, либо они ждали, пока их отвезёт — или отведёт, если до дома недалеко — кто-нибудь из киборгов. Неужели парни сами не могут сопроводить своих девушек, с которыми только что танцевали, мысленно посетовал Алик. И мысленно же хлопнул себя по лбу, вспомнив, что сказал майор про обычных мужчин — с горечью, причисляя к ним и свою персону. А я? — внезапно подумал Алик. Почему он прислал меня сюда? Надеется, что я справлюсь лучше, чем он, непревзойдённый Бэр? У Танка точно нет подобных иллюзий.

Драконы жадно следили за перемещениями женщин, большую часть времени оставаясь невидимыми, только глаза сверкали туда-сюда. Иногда не выдерживали. Когда Ред сажал в катер большую группу, одна тварь выскочила из тени, пытаясь ухватить за плечо замешкавшуюся девицу; киборг одним скользящим жестом взмахнул ножом, и на камни упала сочащаяся зелёной кровью рука; продолжая движение, нож с хрустом вошёл в глазницу, и вопль боли прервался, не дойдя до кульминации. Спутники неудачника затихарились. Кажется, и глаза зажмурили.

В полночь дискотека закрылась. На всех трёх входах по катерам рассаживали последних сопровождаемых. Подошли Рита и Кошка.

— Ред, пускай нас Алик проводит, — попросила фельдшерица. — Мы всё равно на катер не претендуем, нам полквартала пройти, ты же знаешь.

Ред, набивший катер до отказа и вот-вот собиравшийся стартовать, поразмыслил и кивнул. Оставлять парня на посту нет смысла: охранять больше некого.

— Аккуратнее, — бросил он Алику и повёл катер вверх.

Алик вгляделся в темноту и передёрнулся — то ли от ночного холода, то ли… Но тут же расправил плечи и грозно оглядел окрестности — чисто обозначить решительность намерений для тех, кто незримо за ним наблюдает.

— Ну что, девчонки? Пошли.

Полквартала — совсем немного. Правда, квартал большой. Дом за домом, деревья, столбы… Пятна света от фонарей, и снова тьма.

И оттуда вышагнул дракон.

— Отдай, — прошипел он. — Отдай одну! По-хорошему.

— Что? — растерялся Алик. Оно умеет говорить?!

Ред учил: надо бить сразу и без сантиментов. Заминка стоила Алику инициативы. Дракон распахнул крылья и атаковал, парень едва успел толкнуть девушек себе за спину. Гибкое тело своей инерцией снесло его с ног, шибая в нос запахом корицы.

Дракон отчаянно желал человеческих самок, но боялся. Рядом с ними всё время находились красноглазые монстры, одолеть которых в одиночку не представлялось возможным. Этот не был красноглаз и носил твёрдую серую шкуру, словно слизняк — защитный панцирь. Но и обычным самцом не был: глаз дракона подмечал плавность и экономичность движений, лёгкость шага, ровное правильное дыхание и дремлющую агрессию, готовую вырваться резким выплеском. Рискнуть? Или не рисковать?

Дракон решил попросить. Красноглазых просить бесполезно, но вдруг этот не откажет? Не зря же он какой-то не такой.

В голубых глазах на миг мелькнула неуверенность. Неуверенность — признак слабости. И дракон ударил. Несколько секунд ему казалось, что победа за ним.

Алик мгновенно перекатился, чтобы дракон не рухнул на него, не смог придавить к земле. Когти мелькнули совсем рядом с лицом, он снова увернулся, и ещё раз — от удара шипастым хвостом… Какого рожна, тут же сконцентрировался он, оборона не поможет, проклятая тварь просто дождётся удобного момента… Он выбросил вперёд кулак, и нападающий недовольно взвыл, отшатываясь. Дракон встряхнулся, яростно хлопнул крыльями и напрыгнул вновь, стремительными ударами стараясь то сковырнуть бронежилет, то добраться до лица. Оружие, вспомнил Алик! Первым, за что он схватился, был шокер. Здоровенная хреновина, способная убить человека одним разрядом, Алик ещё подивился при получении, зачем нужна такая мощность… Вот за этим! От разряда в брюхо дракон только зарычал, не утратив ни силы, ни скорости; второй, в область сердца — знать бы точно, где у этих монстров сердце! — заставил на секунду утратить координацию, и Алику удалось сунуть шокер твари между глаз. Вот тут дракон задёргался; Алик жал кнопку, пока он не обмяк и злые зелёные огоньки глаз не погасли.

Парень поднялся с земли, дракон — нет, остался лежать тушкой с нелепыми полуразвёрнутыми крыльями. Алик перевёл взгляд на индикатор заряда шокера — ноль. Продержись дракон чуть-чуть дольше, и не хватило бы.

Девушки молча ждали. Не завизжали и не разбежались, прямо удивительно.

— Вы что, не испугались? — спросил он.

— А чего нам бояться? — пожала плечами Кошка. — Мы ведь с тобой.

— Ты даже в боевой режим не перешёл, — заметила Рита. — Значит, опасности не было.

Алик закатил глаза. Он охотно перешёл бы в боевой режим… если бы мог.

— Девчонки, да я не киборг.

— Ага, конечно, — фыркнули обе, и Кошка продолжила: — Завалил дракона, не вынимая ножей. Само собой, не киборг.

До ножей он тупо не дотянулся. Но не признаваться же в этом!

— Кому ты морочишь голову, DEX? — снисходительно проговорила Рита. — Я тебя на работе видала.

Алик довёл Риту до её подъезда — оставалось совсем немного. На спине остывал пот. Кошка жила чуть дальше, в отдельном доме с участком, заросшим кустами. Алик честно проверил, не прячутся ли в кустах ещё какие-нибудь драконы, пока девушка ждала у калитки.

— Чисто.

Кошка зашла во двор, остановилась у крыльца напротив Алика. Протянула руку и провела по его скуле тонкими пальцами.

— У тебя синяк, DEX. Давай примочку сделаю? Заодно чаем напою.

Любопытно, что обработать синяк предложила не фельдшерица, а менеджер. То ли Рита, основываясь на профессиональном опыте, сочла, что на киборге и так заживёт, а Кошка не разбирается… То ли дело тут не в синяке.

— А помыться у тебя можно? — спросил он. — После схватки пыль на зубах скрипит. И не только на зубах. И не только пыль… — Алику казалось, что он весь пропитался корицей.

— Конечно, — промурлыкала Кошка.

Дело было определённо не в синяке. Когда он вышел из душа, локально задрапированный полотенцем, про синяк Кошка и не вспомнила. И про чай, разлитый в чашки и остывающий на столе — тоже. А вскоре и полотенце куда-то делось. Обоих закружило и понесло. Под ноги попалась кровать с совершенно офигительным красным кружевом на белье, и они рухнули в ворох кружев, не размыкая объятий. Губы Алика оказались прямо рядом с очаровательным ушком, и он шепнул в него:

— Предохраняться надо?

— Зачем? — хихикнула Кошка. — От киборгов же не бывает детей.

Алик осознал, что подход «Да пусть думают обо мне, что хотят, всё равно возражать бесполезно» в данный момент неуместен. Ситуацию необходимо прояснить во что бы то ни стало, иначе папа с батей могут внезапно стать дедами.

— Кош, я человек.

— Ой, не заливай! Это совсем не смешно.

— Да не шучу я, блин!

— Ну какой из тебя человек, если ты DEX? — Она ласково погладила парня по плечу.

— А ты — Кошка, — напомнил Алик. — Но что-то я не вижу ни лотка с наполнителем, ни миски со сметаной.

Она распахнула тёмно-карие глаза и издала неопределённый звук, нечто среднее между бульканьем и фырканьем.

— Что, в самом деле?

— У киборга синяк уже рассосался бы.

Она потрогала синяк, виновато вздохнула — ведь собиралась сделать примочку…

— Ты правда не прикалываешься? Почему тогда ты оказался в охране дискотеки?

— Потому что начальник приказал.

Почему он отдал такой приказ — другой вопрос, который весьма занимал Алика, но ответа на который у него пока не было.

— DEX, ты очень похож на киборга, — не сдавалась Кошка.

— Я на батю похож, — проворчал Алик. — И на Редрика, они из одной серии.

— Я не про это. Ты тааакой сильный, — мурлыкнула она. — Такой смелый… и шустрый… У тебя, наверное, будут хорошие дети. Но ты прав: не сейчас.

Танк Тридцать Четыре был, по классификации Алика, не слишком впечатлительным киборгом. Но если бы киборги в принципе могли седеть, за эту ночь он поседел бы на полголовы. Человеческий мальчишка казался ему досадной помехой. Он задвинул его на самый безопасный пост, где тот, следовало надеяться, не принесёт вреда. Капитан постоянно мониторил обстановку. Как он мог прошляпить, что этот беспомощный «DEX» отправился сам сопровождать девушек, да ещё пешком, без катера? Должно быть, потому что не считал щенка важной частью команды. Видеопоток от комма Алика привлёк внимание командира лишь тогда, когда он вступил в противостояние с драконом.

Танк наорал на Редрика. Какого хрена позволил молокососу шляться с девчонками по городу в опасное время? Почему отпустил? Ты должен был сам развезти всех! Единственная задача твоего дурацкого племянника — не путаться под ногами. Ред невозмутимо пожал плечами. Дескать, майор Нойланд направил его сюда в помощь, и в данном случае помощь обрела именно такое выражение. А если капитан, даже и армейский, желает поспорить с майором и настоять на своём, флаг ему в руки.

Позже Танк извинился. Не стоило спускать монстров на Редрика, он вообще не его подчинённый, прикомандирован временно, на период повышенной опасности. В ином случае капитан не сорвался бы на нём. Всё из-за бестолкового племянника! И из-за того, что любые действия, которые Танк мог бы предпринять, не успевали. Рядом с точкой нападения никого нет; даже если поднять катер прямо сейчас и помчаться на выручку, дракон порвёт хрупкого неуклюжего человечка за пару секунд с вероятностью 96 процентов, и прибывшим останется лишь отвезти его в морг. Танк перебрал за долю мгновения десятки вариантов, и по всему выходило, что решения нет. Пацан сейчас издаст свой последний вопль, а мэр будет завтра возить Танка мордой по столу — образно, само собой, — обвинять его, что поставил гражданскому лопуху непосильную задачу, и пенять, что репортёры раздуют по этому поводу скандал, который перед выборами совершенно некстати. Да и мальчонку, конечно, жалко!

Чтобы успокоиться, Танк рефлекторно перешёл в боевой режим. Минимум эмоций, максимум производительности. Увы — думать в таком режиме получается плохо: процессор полностью берёт на себя управление и запускает стандартные программы. Мозг тихо шебуршит где-то на заднем плане, прикидываясь мягкой прокладкой для «железа». Боевой режим — отличная штука, и не только для реальных боестолкновений, но ситуация настоятельно требует мозгов. Танк отключил его, подумал миг, и он снова автоматически включился. Опять вышел… Проклятые нервы!

Сигнал с комма Алика не прерывался. Прошло уже семь секунд, а обормот всё ещё был жив и активно двигался. В объектив камеры периодически попадал дракон, молодая агрессивная особь. Непривычно: киборги передают в сеть изображение с сетчатки, а коммуникатор закреплён на запястье мальчика, ракурс не тот и постоянно меняется из-за резких движений руки. Честно говоря, человек держался неплохо: достаточно быстро уходил из-под атаки и даже пытался атаковать сам. Забрезжила надежда. Может, дракон, убедившись, что противника не свалить одним ударом, уберётся подобру-поздорову? Всё-таки сегодняшняя ночь — не пиковая, твари сравнительно вменяемы…

Снова затрещал шокер длинной очередью, и камера показала неподвижно лежащего дракона. Вот так раз! Изображение описало круг по звёздному небу — с вероятностью 63 процента пацан стирал пот со лба. Капитан перевёл дух. Похоже, племянник не совсем непутёвый. По меньшей мере, везучий.

Ему к тому же и с девушкой повезло. Бесшабашный оболтус! Только что был на волосок от смерти, и вот уже, забыв о дохлом драконе, смеётся и целуется. Что за придурок, а?

Ещё и комм не выключил. Танк ощутил раздражение. Он испереживался так, что процессор едва не дымится, а этому — хоть бы хны! И голый зад своей подруги демонстрировать всему обществу абсолютно не обязательно!

Коммуникатор настойчиво заверещал. Не сообщение, голосовой вызов. Алик скосил глаза: Танк.

— Извини, это по работе. — Он нехотя встал с кровати. — Я сейчас. — И свалил за дверь от греха подальше.

Он опасался, что командир примется распекать его: мол, оставил пост, не предупредив. Но причина неурочного вызова была в другом.

— Выйди из сети, дебил! — зарычал Танк, едва Алик нажал кнопку приёма.

Он покраснел. Блин! Совсем забыл, что киборги связаны друг с другом по сети. Нечего сказать, мужики повеселились.

— Вы же приказали быть на связи всю ночь, — мстительно произнёс он.

— Я приказал всю ночь находиться в бронежилете, — сердито парировал Танк. — А ты его самовольно снял. И не только его.

— А в нём неудобно.

— Вот и не позорился бы, скорострел!

— Что?! — Уши заалели. — Да мы сейчас продолжим!

— Irien из тебя такой же хреновый, как и DEX.

Сказал гадость и отключился. Вот ведь!.. Алик заставил себя выйти из сети классическим образом, а не радикальным, в сердцах расколотив комм. Старику просто завидно, попытался он скорчить хорошую мину. Не слишком получилось: во-первых, капитан вовсе не старик, лишь чуть постарше бати и намного младше папы, а во-вторых, это Алику приходится ему завидовать, он может в любой момент обратиться к банку программ на все случаи жизни.

Нечего сказать, испортил командир настроение. Кураж пропал, и Алик, дабы избежать неловкости, отговорился тем, что его срочно вызвали на службу. Собрался и вышел на улицу. Холодный воздух окончательно отрезвил, развеяв остатки блаженства и взбодрив, несмотря на глубокую ночь.

Тело дракона всё ещё лежало прямо на дороге, распластавшись бесформенным чёрным пятном и источая лёгкий запах гари, перебивающий запах корицы. Надо бы оттащить в сторону, подумал Алик. А то наткнётся какой-нибудь пугливый прохожий и заполучит инфаркт. Он наклонился к дракону, прикидывая, как сподручнее его ухватить.

И в этот момент дракон пошевелился.

Алик потянулся к шокеру. Чисто на рефлексах, забыл, что заряд нулевой. И про ножи опять забыл. А может, подсознательно избегал применять их иначе, чем просто попугать. Он не солдат, а спасатель, и не привык считать основным оружие, прямое назначение которого — убить.

Шокером, правда, тоже можно убить. Разряд в сердце или в голову убивает человека почти гарантированно — как сказал бы кто-нибудь из киборгов, с 95-процентной вероятностью, или что-то в этом духе. В пылу схватки Алик так и целился: когда тебя пытаются разорвать на куски, чтобы добраться до девушки, не до сантиментов. Но дракон выжил. Шевельнулся раз, другой. Подняться не смог и издал тихий стон с утробным рокотом.

Алик выпустил бесполезный шокер, и он повис на ремне. К ножу прикасаться не стал: не добивать же теперь. Однако оставлять живого дракона здесь нельзя. Едва придёт в себя, продолжит поиски пары. Алик даже посочувствовал этому существу, его и обвинять глупо, брачный зов неудержимо гонит его сражаться за самку. Сочувствие, разумеется, не означает, что ему нужно потакать. Пресечь, само собой. Но убивать подранка уже не хотелось. А ведь любой мужчина, который тут пройдёт, наверняка попытается это сделать. Прикончить конкурента, пока он беспомощен, маскируя желание самоутвердиться заботой о безопасности девушек. Нет, дракона надо убирать с улицы. Вопрос: куда?

— Эй! — Алик аккуратно потрогал тело носком ботинка. Оно вяло трепыхнуло чёрным кожистым крылом и отозвалось ещё одним стоном, неожиданно внятным:

— Зачем снова пришёл? — Стон переходил в шипение и обратно. — Уйди. Ты победил, ты был с самкой. Чего тебе ещё надо?

Алик насупился. Мало ли как он провёл время, какое дракону дело? Будь его воля, он и перед Танком бы не отчитывался, но теперь придётся расхлёбывать. Он сердито наклонился, ухватил дракона, не особо заботясь о его удобстве, и перекинул через плечо. Тело показалось лёгким — летучее существо действительно мало весило для своего размера.

Оно захрипело:

— Зачем я тебе? Ты не самка.

— Не дёргайся. — Алик поправил сползшую ношу, оглядываясь в поисках флайера под аренду.

— И я не самка, — гнул своё дракон. — Чего ты хочешь? Ты извращенец?

Алик чуть не подавился. Эта скотина ещё и подозревает его фиг знает в чём!

— Сам ты извращенец! Ты о чём-нибудь, кроме секса, можешь думать?

Естественно, не может. У него брачная пора. Сохрани судьба от этакой физиологии! Молодой парень по себе знал, что порой от накатывающего желания не спасает ни сила воли, ни холодный душ, ни повторение неправильных прилагательных алькуявского языка. Хорошо киборгам, они могут регулировать выработку гормонов! А у этих идиотских драконов, похоже, гормонов на порядок больше. Как они справляются? Н-да, в том-то и дело, что никак.

— Вывезу тебя из города, — сказал он, грузя тело на заднее сиденье флайера — крылья некстати раскрылись врастопырку и пролезли внутрь лишь с третьей попытки. — А то здесь тебя прикончат, пока будешь приходить в себя.

Возможно, придя в себя, он снова припрётся в город. И нарвётся уже не на шокер, а на нож. Но это не причина, чтобы не попробовать его спасти. Чем он хуже многожорки?

День города — куда круче, чем субботняя дискотека. С полудня начались гулянья, жители обменивались цветами, по дороге кто-то повесил Алику на шею розово-жёлтый венок, пахнущий почему-то вишней. На площади выступали живые музыканты, народ подпевал. По краям площади устроили аттракционы, носились восторженные дети, подростки демонстративно кривились — мол, им это уже неинтересно, — но удивительным образом оказывались на качелях и каруселях вместе с мелкотой.

Алик подошёл к месту сбора чуть раньше назначенного. Трое полицейских уже ждали — из контекста их беседы он понял, что они патрулировали с самого утра.

— О-о, вот и наш герой, — заулыбался старлей Наган. — Выспался после подвигов?

Парень вспыхнул. Этого он и ожидал, потому и шёл на новое дежурство с тяжёлым сердцем. Опозорился, теперь хоть глаз не подымай. А отсидеться, пережидая, пока свежие впечатления утратят остроту, не получится: приказ есть приказ. Придётся стиснуть зубы и терпеть насмешки, ведь ответить нечем.

Полицейский Шерлок — Алик вчера не разобрался, прозвище это или настоящее имя — показал большой палец и подмигнул:

— Зря время не теряешь, DEX!

— Сам ты DEX, — только и буркнул Алик.

Он усмехнулся:

— Не угадал, я Bond.

— Привет, гроза девчонок и драконов! — Сзади подошел Иван из водоканала и хлопнул Алика по плечу. — Силы восстановил? Сегодня ночка будет вчерашней не чета.

— Ты, Иван, сразу уточняй, в каком смысле. — Появился Ёж. — Шоу должно продолжаться? Я только за, в садике такого не увидеть. — Насмешливое замечание не помешало рукопожатию. — Включайся в сеть, чего ждёшь?

Вообще-то худшие опасения не оправдались. Остальные киборги отнеслись к ночному шоу гораздо проще, чем Танк. Посмеивались, но довольно добродушно. Алик слегка расслабился. А когда подгрёб Редрик, вовсе успокоился: в лице дядьки племянник чувствовал поддержку.

Рано обрадовался.

— Значит, так, — постановил капитан. — Ёж, тебе не привыкать строить бестолковых младенцев. Бери в пару этого хренова DEXа с мозгами Irienа и следи, чтобы он не учудил чего-нибудь несовместимого с жизнью.

Обидно! Ёж кивнул, не выражая никаких эмоций. Ред молчал — если его и не радовало требование уступить опеку над племянником, возражать временному командиру он не собирался.

Был разгар дня, но драконы уже появились на горизонте. Пик брачной поры. А граждан не заставишь сидеть дома в День города! Приходилось патрулировать основные маршруты и места гуляний. К счастью, при дневном свете твари вели себя нерешительно — солнце их слепит, сказал Ёж. Вечером активизируются. Но пока основной задачей было демонстрировать драконам своё присутствие и для острастки показывать ножи.

Во время патрулирования наткнулись на дракона, тискающего женщину в кустах. Алик вскинулся, но Ёж покачал головой:

— У этих всё в порядке.

Некоторым женщинам нравятся драконы. Вот оно, значит, как. В принципе, Алик мог понять любительниц экстрима. Дракон, которого он рассмотрел вблизи, не показался ему отталкивающим. Абсолютно чёрный, но и среди людей такие есть. Черты заострённые, не расплывающиеся, острые уши, зелёные глаза с вертикальными зрачками. Блестящие мембраны крыльев на жёстком костном каркасе, складывающемся, как зонтик, вообще должны быть женщинам по душе, как и обволакивающий запах корицы. Если бы твари не были столь агрессивны…

— Ёж, а драконы — они кто? — спросил Алик. — Животные или разумные ксеносы?

— Кто их знает, — пожал плечами напарник. — Танк говорит, животные. Шерлок считает — больше, чем животные.

— Они разговаривают. — Алик всё-таки склонялся к мысли, что эти существа имеют разум, но Ёж хмыкнул:

— Mary тоже разговаривают. Причём куда более связно.

Единственная линейка киборгов, массовое производство которой сохранилось до сих пор. Неразумные и неспособные обрести разум — процессор Mary не поддерживает синтез Гибульского. Как и Irien, выпуск которых прекратили по морально-этическим соображениям. Хотя софт Irien висит в инфранете, и молодые киборги активно им пользуются. А кое-кто из немолодых — язвит над юношей, у которого нет возможности установить себе пакет программ, чтобы радовать девушек эффективнее!

Mary — безобидные и безотказные домашние помощники: повара, уборщики, детские няньки… Чистая совокупность программ, ноль мозгов, при этом востребованность на рынке зашкаливает. Запрети их выпуск — чего доброго, революция начнётся. Производство не стали закрывать, но ОЗК наложило на него властную лапу. Из свободной продажи Mary исчезли, каждую заявку представители Общества Защиты Киборгов рассматривают персонально и разрешают сделку, лишь убедившись, что отдают киборга «в хорошие руки». Цены, разумеется, выросли. Поговаривали, что именно Mary — основной источник доходов ОЗК.

— Ёж, а как вышло, что детский сад нанял DEXа? — поинтересовался Алик. — У руководства денег на Mary не нашлось? Или садик не вызвал доверия у ОЗК?

— Как, как… — проворчал тот. — Я пришёл и попросился, вот так. У них три вакансии были: сисадмин, охранник и физрук, я все три ставки взял.

— Детишки не докучают?

Батя по секрету рассказывал, что первое желание не адаптированного боевого киборга при виде ребёнка детсадовского возраста — свернуть ему шею как потенциальному источнику опасности.

— Я детишек люблю, они забавные. Это они меня Ежом прозвали, видят эмблему на комбезе, — он похлопал себя по груди, — и сразу: «Ёжик, ёжик!». Так-то я Бертран, мелким не выговорить.

Он сурово погрозил дракону, неосторожно высунувшемуся из-за угла и жадно засмотревшемуся на маму с коляской.

— Я прежде в армии служил. — Он снова обернулся к Алику. — Ну, когда не понимал ещё ничего. В самом паскудном подразделении, карательном отряде. Дети… они смотрят на тебя доверчиво, а тебе надо головы поотрывать и им, и их родителям, иначе — неподчинение приказу… Колбасило меня страшно. Пока не развешал командиров по деревьям и не ушёл в бега. А идти некуда, местные нас ненавидели, понятное дело. Два года по лесам скрывался.

Алик уже не рад был, что начал расспросы. Вроде хорошо знал, что старых киборгов лучше о былом не пытать, мало кому повезло, как Реду, проработать всю жизнь там, где тебя ценят за твой благородный труд. В детстве всё к бате приставал: ну расскажи что-нибудь о своей молодости, интересно ведь! Обижался, что тот отмалчивается. А когда подрос, и батя счёл, что психику сына уже не травмируют леденящие подробности 16+ и 18+, пожалел о своём любопытстве. Правду сказать, от Ежа он не ожидал откровений. Спросил только про садик — казалось бы, лёгкая, светлая тема…

— Дети меня вытащили, — глядя в прошлое застывшими глазами, прямо как батя тогда, промолвил Ёж, — мальчик с девочкой с ягодными корзинками. Несмышлёныши совсем, не знали, что надо испугаться. Пожалели одичавшего дядьку, позвали с собой. Не решался идти, а потом меня вдруг осенило: мне же не надо больше никого убивать. Они жили с прабабкой, выжившей из ума. Родителей нет, дедов нет — убили. Может, и я. Остался у них. По-моему, они так и не догадались, кто я. Старуха принимала меня за внука — того, что погиб. Пришло время детям идти в школу, я их сам возил, бабка ходить уже не могла. Дети там говорили, что я потерял память и прятался в лесу от карателей — не знаю, может, и в самом деле так думали. Бертраном меня тот мальчик назвал, был такой герой у него в книжке. Бабка умерла, дети выросли и разлетелись по институтам, а я подался в город.

— Пливет, Ёзык! — Какая-то крохотулька помахала флажком. Её отец благосклонно кивнул, Ёж поднял раскрытую ладонь в знак приветствия.

С Ежом то и дело здоровались. Не только маленькие дети и их родители, но и школьники, явно раньше посещавшие тот же сад. С увеличением возраста «Ёзык» трансформировалось в «дядя Ёж», а позже и в «дядя Бертран».

С Аликом тоже поздоровались пару раз. Подошёл, прихрамывая, Серж — тщедушный мужичок, которого он снимал с забора. Смущаясь, пожал руку. Серж был с дамой — как бы не той самой, из окна которой сиганул. И водитель «скорой», стоявшей возле чьего-то дома, махнул рукой — с ним в грозу познакомились.

Поступил приказ подтягиваться к площади: ожидалось выступление мэра, и народ концентрировался там. Солидный дядечка в костюме с галстуком подъехал на роскошной машине — флайер пришлось оставить за решёткой. Что-то говорил про особую роль Гринпорта в истории — ерунда, и к гадалке не ходи: город с особой ролью стал бы как минимум областным центром. Но Алику понравилось, что этот чиновник любит город, которым управляет. А ещё больше — что он сказал пару тёплых слов в адрес отважных МЧСников, стоящих на страже… и всё такое. Полиции тоже досталось похвал, а также врачам, строителям и учителям. Потом мэр скатился на политику, и Алик заскучал.

— Ёж, — поинтересовался он, — а свои дети у тебя есть?

— Откуда? — фыркнул тот. — Нет, конечно. Заказывать репликацию — дороговато для меня. Нас, бюджетников, зарплатами не балуют.

— А более денежную работу не пробовал найти?

Насколько Алик знал, множество фирм готовы были платить киборгу полуторную ставку. Да и МЧСники зарабатывали вполне прилично, хоть и из бюджета.

— Нет, — мотнул головой Ёж. — Мне дети нравятся, хочу с ними работать.

Замкнутый круг.

— А ты сам-то как родился, DEX? — задал встречный вопрос Ёж. — И почему ты не киборг? Если уж наши держат в уме завести ребёнка, то в комплект обычно заказывают процессор.

Алик пожал плечами.

— Потому что меня никто в уме не держал. Я случайно получился. Батину ДНК клонировали по ошибке.

— Хм… — Ёж озадаченно почесал коротко стриженую голову. — И как ты с этим живёшь? — В голосе послышалось сочувствие.

Парень снова пожал плечами.

— Так и живу. А что такого?

— Ну, тебя же не ждали. Ты не был никому нужен.

Алик никогда особо над этим не задумывался. Какая разница, почему он появился? Появился, вот и чудесно. Жить на свете очень даже неплохо.

— Зато как появился, стал всем нужен. У родителей чуть до драки не доходило, когда спорили, с кем я должен ехать отдыхать в каникулы.

Реальной драки, впрочем, ни разу не состоялось. Папа прекрасно понимал, что против киборга у него нет шансов, а батя считал ниже своего достоинства драться с заведомо более слабым противником.

— У меня ещё три сестрички есть, — похвастался Алик. — Они как раз запланированные. Все три — Bondы.

— Три малышки, ничего себе! — присвистнул Ёж. — Твои родители — богатые люди.

— Не бедные, — согласился он. — Но дело не только в этом. У бати и его жены — высокий приоритет. Особые заслуги перед ОЗК.

Начинало темнеть. Мэр помахал дланью и уехал на своём кабриолете, площадь стали готовить к танцам. Поступило распоряжение занять посты у входов-выходов.

Вспомнив сестричек, Алик вспомнил ещё один вопрос, который не давал ему покоя. Среди разумных киборгов сильный перекос в сторону XY-генотипа — вполне объяснимо, на боевые модели в женском варианте спроса почти не было. Перекос потихоньку компенсируется, большинство новеньких — девочки. Но всё-таки женщины встречались и раньше, в фабричных выпусках. И где они, спрашивается?

— Бертран, а женщины-киборги в городе есть?

Ёж усмехнулся:

— Тебе человеческих девушек мало?

— Да нет, я не в том смысле! — Алик покраснел. — Просто вы все — мужчины, и…

— Есть. Алиса — библиотекарь. И Сири из «Матушки Крольчихи». Не пучь глаза, малыш, — засмеялся Ёж, — она не Irien, а DEX. Начальник охраны.

Алиса и Сири — самые распространённые имена у женских искинов. Странно, что не обзавелись прозвищами.

— И почему они не с нами? Я ведь правильно понял, что из-за драконов мобилизовали всех киборгов?

По функционалу и техническим характеристикам ХХ-вариант ничем не отличается от XY. Просто разное оформление, а процессор и импланты у тех и других одинаковы.

— Получается, тут могли бы быть ещё два сильных бойца. Почему нет?

Ёж протянул руку и постучал Алику по лбу согнутым пальцем.

— DEX, ты точно разумный? Потому, что они — женщины. Наша задача — отпугивать драконов, а не приманивать их.

Алик снова покраснел. Надо же было сморозить глупость!

— Сири их внимание, возможно, развлечёт, но Алисе не понравится, — добавил Ёж и сменил тему. — Не хочешь потанцевать, пока затишье? Вон, на тебя красивая девчонка поглядывает. Трансляцию можешь не прерывать. — Он подмигнул.

Алик обернулся и узрел вчерашнюю златовласку. Выражение её лица было подозрительно приветливым.

— Как славно, что мы встретились, DEX, — проворковала она. — Пойдём танцевать.

Он изогнул бровь.

— Ты же не танцуешь с киборгами.

— Кошка говорит, ты не киборг.

Любопытно, Кошка ей это по дружбе сообщила или чисто затем, чтобы позавидовала?

— Пошли! Ты ведь меня приглашал.

Вторая бровь последовала за первой.

— Видишь ли, я не танцую с теми, кто не танцует с киборгами.

Златовласка оскорблённо фыркнула и уцокала каблучками.

Почему Ёж сказал, будто сейчас затишье? Драконы летали стремительными тенями, закрывая звёзды, другие назойливо торчали у входов, следя за охранниками немигающими зелёными глазами, горящими в темноте.

Спустя час Алик понял: то действительно было затишье. Драконы принялись шатать решётку, старались добраться до засова. Если кто-то выходил, бросались, пытались оттеснить и прорваться внутрь, выхватить девушку из-под носа у сопровождающих. Вчера строгий взгляд красных глаз действовал на них в большинстве случаев отрезвляюще, сегодня это перестало работать. Ёж тыкал ножами в когтистые ладони, трясущие решётку, лишь тогда драконы отступали. Алик следовал примеру старшего и прикрывал выходивших, загораживая собственным телом, неинтересным для распалившихся самцов, и крутя ножами замысловатые фигуры перед алчными то ли мордами, то ли лицами. Проверял, что дверь машины плотно закрыта и бронеколпак опущен и зафиксирован, только тогда скрывался за решёткой, запирая её за собой. Стальная конструкция уже не казалась ему такой надёжной, как вчера.

Ёж был спокоен. Реагировал на оборзевших драконов быстро и деловито, выполняя рутинную работу и не предаваясь размышлениях «а что будет, если…». Наверное, он хорошо знал, что будет, если — не один год сдерживает атаки любвеобильных тварей. Но Алик-то впервые на этом мероприятии.

— А что будет, если… — начал он.

— Ничего не будет, — оборвал его Ёж. — Мы здесь для того и стоим.

— Но решётка…

— Она крепкая.

— То есть они не могут прорваться?

Ёж серьёзно посмотрел на него.

— Могут. Вероятность 18 процентов.

Блин!

— И наша задача, — всё так же спокойно продолжил Ёж, — не дать им схватить ни одну женщину даже в этом случае.

Драконы долбились в решётку всей своей массой, не реагируя уже и на наносимые порезы. Безмолвно, целеустремлённо и неутомимо.

Прутья были толстыми и прочными. Сварены на совесть и не просто вкопаны, а вкручены в специальные пазы в бетонном фундаменте. Как-никак, отражать нашествия гостей с гор приходилось регулярно, и конструкция, долгие годы эволюционируя, ныне была близка к совершенству. Если бы в ней ещё не имелось входов… Большинство прорывов случалось, когда загородку открывали, чтобы кого-то впустить или выпустить. Зевнёшь, опоздаешь на секунду — и дракон уже внутри. На этот счёт существовал регламент: один напарник объявляет тревогу и преследует прорвавшуюся особь — или группу, что хуже; второй остаётся на посту, перекрывает вход и решительно гасит бурю страстей тех, кому проникновение не удалось — шокером или сталью, это уж как им повезёт. Танк слегка беспокоился за третий вход, где дежурил Ёж с мальчишкой. Если где и случится прорыв, то у них. Ёж опытен и хладнокровен, но пацан — ненадёжный напарник.

Однако пока всё шло, как надлежит. Ёж с DEXом при обострении напряжения прекратили болтовню и работали чётко, не допуская лишнего риска. Мальчик оказался не так плох, как боялся Танк: обучаемый, внимательный и в должной мере ответственный, приказы выполняет без споров… Жаль, что человек. Именно это обстоятельство заставляло считать третий вход слабым местом.

Беда пришла, откуда не ждали. Из-за человеческого фактора, разумеется! Нет, пацан был ни при чём. Какие-то идиоты проигнорировали запрет на полёты над площадью. Типа если нельзя, но очень хочется, то можно. Наверняка кто-то вздумал показать даме свою удаль: мол, смотри, мне запреты по боку! Как будто их просто так придумали…

Драконы, описывающие в небе круги, упустить такой шанс не могли. Накинулись на флайер со всех сторон, перевернули, и машина полетела с высоты вниз, истошно и тщетно вереща «SOS».

Потенциальная энергия, перешедшая в кинетическую, сотворила то, что до сих пор не удавалось драконам. Тяжелая махина проломила решётку сверху. Покорёженные секции, медленно продавливаясь, затормозили падение, и люди с воплями успели порскнуть по сторонам, но в дыру хлынули воодушевлённые драконы. Танк скрипнул зубами и послал сигнал всеобщей тревоги.

Глухой удар был слышан и у третьего выхода. Алик повернул голову на звук. Там что-то искрило под адский скрежет, визг и вой. Он перевёл круглые глаза на Ежа, и тот, застыв на мгновение, бросил ему:

— Блокируй выход. Сейчас побегут.

Паника — худшее, что может случиться. Люди, неспособные адекватно просчитать ситуацию, начнут ломиться к выходам, но выпускать их нельзя: там поджидают драконы. Алик завернул засов и вбил клин. Наиболее шустрые беглецы уже показались из-за деревьев.

— Открывай! Чего тормозишь, глючный ты кибер?

— Сдурел? — Алик покрутил пальцем у виска. — Далеко ты со своей барышней убежишь? Вон комитет по встрече!

Длинноногие девицы, не переставая визжать всю дорогу, чуть не впечатались в решётку. Осознав, что едва не столкнулись нос к носу с драконами, шарахнулись обратно, снова к запертому проходу… Пометавшись туда-сюда, зависли в паре метров от загородки, всё ещё подвывая. А издалека бежали новые и новые…

А где Ёж? Алик огляделся и внезапно понял, что он один. Что вообще случилось? Он бросил взгляд на комм, на мигающие непрочитанные сообщения от Танка: «Прорыв в центральном секторе. Все сюда! Выходы закрыть».

Ёж, наверное, уже там.

— Тихо! — гаркнул Алик собравшейся толпе, ругающейся и воющей. — Выходить нельзя, там опасно. Стойте подальше от решётки и ждите. Как только станет возможно, мы возобновим обычный режим выхода.

Ничто не успокаивает больше, чем уверенные слова. Народ примолк — не до конца, но негромкое жужжание всё же лучше истерических выкриков и рыданий.

— Я нужен на площади, — объявил Алик, борясь с желанием припустить туда со всех ног: вызову капитана уже несколько минут, а он до сих пор здесь. — Когда вернусь, начнём выпускать. Не шуметь, к загородке не подходить, и всё будет хорошо.

Размеренно дошагав до кустов, скрывших его от чужих взглядов, он помчался к месту катастрофы со всей возможной скоростью.

— А-а-а! — Прямо на него неслось ужасное существо с пирсингом, держа в охапке сумочку — почему-то вверх ногами, так что из неё сыпалась всякая мелочь. — Па-ма-ги-ти!

Видимо, лысый монстр всё-таки принадлежал к женскому полу, ибо за ним вдогон летел дракон, быстро сокращая расстояние. Алик уклонился от столкновения с монстром, опасаясь, что тот повиснет у него на шее — само по себе страшно, да к тому же лишит его возможности манёвра, — и прыгнул навстречу дракону, врезавшись в него в воздухе. На сей раз он был готов к схватке — и морально тоже. Два ножа — в оба глаза. Дракон забил крыльями, заорав от боли и потеряв ориентацию. Добивать Алик не стал, помчался дальше — туда, где под аккомпанемент воя и криков разгорался пожар.

На площади рекой лилась кровища. По большей части — зелёная. Киборги работали ножами, как мясорубки, передвигаясь с такими скоростями, что траектории казались смазанными, глаз не успевал. Но драконов было много. Шайтан и Иван залезли наверх и, как пауки в паутине, цепляясь за уцелевшие фрагменты решётки, пытались заварить дыру — пока что безуспешно, ломящиеся снаружи тела сносили свежую сварку. Покорёженный флайер лежал на земле и горел; два дракона, невзирая на огонь, упорно лезли туда. Алик всадил одному нож в затылок, второй увернулся, взлетел и спикировал сверху, целя когтями в незащищённое лицо, теперь уже увернулся Алик. Кто-то, просвистев мимо, вспорол нападающему глотку — кажется, Наган, — и Алика обдало горячей зелёной жидкостью с острым запахом корицы. Он попытался утереться, но только размазал.

Во флайере застонали. Блин! Там живые. Девушка, судя по всему. Вот зачем драконы туда рвутся. Ещё один сунулся, получил в нос длинный разряд шокера. Что же делать? «Винни-пух» сейчас пришёлся бы кстати, но Алик не рассчитывал, что надо будет лезть в огонь. Он запоздало надел шлем, до сих пор бесполезно висевший на поясе — неудобно в нём, обзор плохой… Прыгнул в фонтан, чтобы намокнуть, и решительно устремился к флайеру, оставляя за собой стекающие струйки.

Рядом оказался Ред. Теперь-то всё получится, обрадовался Алик. Словно в подтверждение возникшего, иррационального вообще-то чувства защищённости, Ред смахнул ножом тянущуюся из темноты чёрную руку и отшвырнул ещё одного дракона, давая Алику драгоценные секунды, чтобы вскрыть обшивку флайера. Внутри зашевелились, в предплечье вцепилась тонкая девичья рука.

— Ты в порядке? — спросил Алик на всякий случай. Вот болван: естественно, не в порядке. — Кости целы?

— Н-не зна-аю… — Голос слабый, на грани слышимости.

Как бы то ни было, надо тащить.

— Там Лили…

Ещё одна! Алик аккуратно потянул девушку наружу, передал Реду. Вокруг орали драконы — и от вожделения, и от боли, Ред орудовал клинками, не жалея, словно консервные банки вскрывал. Вода испарилась, стало припекать даже через броник и шлем. Проклятье! Алик проверил пульс у мужчины за штурвалом — труп. Вторая девушка лежала у него в ногах без сознания, но вроде бы дышала. Дракон попытался сцапать её из-за Аликовой спины, обжёгся и отпрянул. Ред протянул руку, другой придерживая первую девчонку.

— Вылезай, а то испортишься.

Алик выволок Лили, едва уклонившись от удара чьего-то шипастого хвоста. Отстегнул шлем, глотнул горячий воздух, сдувший испарину.

— Куда их?..

— Тащи на периметр, к выходам. Может, там доктора есть. Преследующих я отсеку.

Лили так и не подавала признаков жизни. Алик без церемоний перевалил её через плечо, аккуратно поднял на руки первую и рванул к загородке. Сзади свистела сталь и кричали драконы. Девушка всхлипнула и задрожала.

— Тихо, тихо, — шепнул Алик, не останавливаясь. — Всё уже позади. Тебя как зовут?

Она ответила не сразу. Неудачный момент для знакомства, да.

— Анжела.

— Всё будет хорошо, Анжела. Вот увидишь.

Он оставил девушек у загородки на попечение парня, назвавшегося медбратом, и устремился назад.

— DEX, прикрой! — крикнул сверху Иван.

И он полез к ним, щурясь от огней сварки и таща для заплат ещё несколько кусков решётки, которые вручил ему Ёж. И колол ножами драконов, мешающих ремонтникам. Дважды срывался, но, умея группироваться при падении, приземлялся безопасно.

Дыру заделали через час, когда Алик держался уже на одной силе воли и жгучем нежелании опозориться. Флайер догорел, остался лишь дымящий каркас. Все вернулись на посты, выходы разблокировали, стали потихоньку выпускать людей. Ёж принялся развозить девушек, не имевших транспорта, оставив Алика у загородки. Подошла Рита — оказывается, она была на празднике.

— DEX, у тебя кровь не останавливается, — изумлённо произнесла она вместо приветствия.

Облокотившись спиной о решётку, он провёл рукой по лицу. Красная кровь на ладони перемешалась с чужой, зелёной. И на предплечье нехилый порез. Некогда было перевязать, а потом так устал, что обо всём забыл. Хорошо, что Рита без Кошки, ему бы не хотелось, чтобы она увидела его таким — ободранным и перемазанным, разноцветные кровавые потёки как боевая раскраска.

— Ты в самом деле не киборг. А я думала, Кошка врёт. Где твой пакет первой помощи? Давай, обработаю раны.

Потом Ёж забрал её и ещё двух женщин, которым было по пути. Драконов как будто стало меньше. Это киборги всех перерезали, или просто пик прошёл? Впрочем, и девушки разъехались, драконам больше нечего здесь делать.

Потом они убирали трупы с площади. К счастью — только драконьи. Водитель разбившегося флайера стал единственной жертвой. И это очень плохо, угрюмо отметил Танк. Жертв не должно быть вообще. Завтра гибель идиота будут смаковать в новостях и обвинят, что характерно, не его кретинизм, а охрану. Алик старался не попадаться на глаза злому командиру: как пить дать, придерётся к чему-нибудь. Рита не ограничилась перевязками, сделала укол обезболивающего и стимулятора, так что Алик чувствовал себя сносно и вместе со всеми таскал останки драконов к наземной машине и грузил в прицеп. Не все тела были целыми, много фрагментов, а то и вовсе клочки — не будь Алик под действием медикаментов, могло бы замутить. Кровь одуряюще пахла корицей.

Хорош праздник — море кровищи. Может, не обязательно было их убивать? Они же не виноваты, это зов природы. С другой стороны, а как их ещё остановить? Аргументов они не понимают, преграды пытаются преодолеть любой ценой, даже страх перед киборгами теряют на пике. Алик сам не слишком рефлексировал, орудуя ножами, когда твари рвались в дыру. Проявишь глупую жалость — и кто-нибудь прорвётся, закогтит девушку, изнасилует. Девушек жальче.

Впрочем, раненых не добивали. Но и не оказывали помощь, складывали отдельно.

— Куда драконов? — спросил Алик.

Иван, с которым они теперь были в паре, пожал плечами:

— Никуда. Либо уползут сами, либо сдохнут.

— Может, их хотя бы из города вывезти? — Это казалось самым логичным, Алик вчера так и поступил.

— Зачем? Кому они там нужны? На развод всё равно не годятся. Самые сильные ещё вчера положили половину самцов, а сегодня закончили разборки и наслаждаются победой в естественном отборе. Эти, что здесь — бросовый материал. Останься они в горах, были бы с гарантией мертвы.

— Вы тоже на развод не годитесь, — аккуратно напомнил Алик. Хитрые биотехнологии не в счёт, исходно подразумевалось, что киборгам не нужно самостоятельно размножаться. — И что? Было бы нормально, если бы тебя бросили на территории врага — сдохнешь или выползешь, наплевать?

Иван кинул взгляд исподлобья.

— Вообще-то именно так со мной и обошлись. И я выполз, назло этим уродам.

Алик прикусил язык. Блин! Он ведь даже не спрашивал.

— Извини, — покаянно проговорил он.

Иван сухо кивнул:

— Замётано.

Алик вздохнул.

— Но драконы-то при чём? Почему вы поступаете с ними, как те уроды?

— А чо, в жопу их целовать? — проворчал Иван. — Они напали, вот и огребли.

— Эти уже ни на кого не нападают. Они просто хотят жить. Почему нельзя им чуть-чуть помочь?

— Да можно! — Иван раздражённо повёл плечом. — Кто тебе не даёт? Помогай. Только сначала закончи с работой.

Алика разбудил звонок, громкий и настойчивый. И, судя по мелькнувшим в окне видеофона сообщениям, уже не первый. Он издал страдальческий стон.

— Ред? Какого рожна? Я сплю.

— Сколько можно спать? Уже полдень миновал, а тебя до сих пор нет.

Всего-то полдень! После этакой ночи он должен был проспать до вечера.

— Ред, у меня выходной. То есть отсыпной. — Он поморщился. — И у тебя, кстати, тоже. — Всем были положены отгулы за эти внеочередные дежурства. — Чего тебе надо, а?

— У нас принято после драконьих ночей собираться в баре, DEX. Все здесь, одного тебя ждём.

— А мне обязательно там быть? — малодушно спросил он. Все мышцы ныли, порез на руке слабо кровил.

— Не обязательно.

В этой интонации было всё. И упрёк, и понимание. И сожаление. Алик засопел. Он не думал, что по-настоящему нужен этой компании. Ни на работе, ни тем более на отдыхе. Никто не станет печалиться из-за его отсутствия. Только Ред расстроится… Подводить «дядьку» не хотелось. Ладно, лучше сходить туда и об этом пожалеть, чем не пойти и потом жалеть, что не пошёл.

Компанию за большим столом он разглядел с порога. И пожалел, что надел форму. Все тут были в «цивильном», даже двое военных. У Нагана золотая серёжка в ухе и перстень с нехилым бриллиантом. Ёж в надетой задом наперёд бейсболке с изображением ёжика — такого же серого и с иголками, как на садовской эмблеме, но по виду абсолютно укуренного.

— Иди сюда! — Редрик махнул рукой и похлопал по стулу слева от себя.

— Долго спишь, DEX, — пробурчал Танк, выразительно побарабанив пальцами по запястью — странный, чисто символический жест, ведь на руке не было ни коммуникатора, ни видеофона, ни простых часов.

Алик покраснел.

— Мне требуется больше сна, и вы знаете, почему. Хватит уже дразниться! — Дежурство закончилось, Танк больше ему не командир, и можно не соблюдать субординацию. — Я прозвище не выбирал, если что. Меня зовут Александр, вот так и зовите — сами же говорили, что DEX из меня никакой.

Танк хмыкнул.

— Да ладно, молодой, не ершись. Садись, расслабься. Кофе выпей, что ли.

Алик сел рядом с Редом, и тот протянул ему чашку с кофе, густо посыпанным корицей. Он чуть не задохнулся. Прошедшие двое суток напрочь отбили у него вкус к корице.

— Блин! Как вы можете это пить? — Народ засмеялся. — А есть что-нибудь типа пива?

— Заказывай. — Иван сунул ему планшет с меню.

На голоэкране, зависшем посреди бара, шли новости — с выключенным звуком, чтобы не мешали общению. Показывали кадры ночных событий — падение флайера, проламывающуюся решётчатую крышу, пожар… Алик поднял бровь. Неужели в толпе оказался репортёр, достаточно хладнокровный, чтобы не кинуться спасаться, а снимать, находясь вплотную к опасности? Потом сообразил: это записи, сделанные киборгами.

— Продали каналу то, что поэффектнее, — подтвердил его догадку Ред. — Кроме месилова, это не берут. Говорят, нельзя шокировать массового зрителя.

В фигуре с лицом, скрытым шлемом, стоящей на борту рухнувшего флайера на фоне пламени и искр, Алик узнал себя. Сбоку — Ред, принимающий вытащенную девушку. А вот кадры сварки, видна спина Алика, скрывающая от зрителя — и от работающих Шайтана с Иваном — рвущихся в проём драконов и брызги крови под ножом…

— Молодец, DEX, — оценил Шайтан. — То есть, коли хочешь, Александр. А я в мирной жизни — Абдулла Шестьдесят Девять. — Он протянул руку через стол, и Алик, немного смутившись, пожал.

— Ладно, давай знакомиться, — кивнул Наган. — Виллебранд фон Ауэ, полиция Гринпорта, опер.

— Ни фига себе! — вырвалось у Алика, и он тут же засмущался ещё больше. — Ты чего, в баронскую семью затесался?

— В графскую, — невозмутимо ответил Наган. — Не завидуй, DEX: титулы и владения разобрали законные сыновья, мне достались только деньги.

Алику было ужасно интересно узнать, как такое случилось, но Наган не стал раскрывать тему, а приглашающе посмотрел на Шерлока, и тот представился:

— Шерлок Холмс, старший следователь.

Ещё и Холмс! Ну, этот-то точно сам придумал себе фамилию.

— Ригель Шестьдесят Девять, — промолвил третий полицейский, имя у него совпадало с прозвищем.

— Не понял, — озадаченно проговорил Алик. — Тоже Шестьдесят Девять? — Он оглянулся на Шайтана. — Но вы же из разных серий.

— Ригель семёрка, а я шестёрка, — объяснил Абдулла, грея в ладонях крошечную чашечку кофе.

— Про меня ты знаешь уже, — сказал Ёж. — Бертран Шефер.

Должно быть, Шефер — фамилия тех детей, что забрали его из леса.

— А я — Иван Сотка. — Блондин хлопнул Алика по плечу так, что оно загудело. Хорошо — по здоровой руке, а не по перевязанной.

Молчаливого, видавшего виды солдата, который на форме носил табличку «Людо», представил Танк:

— Людовик Семнадцатый.

Пожимая ему руку, Алик спросил:

— А чего ты молчишь всё время?

Людо криво усмехнулся, за него опять ответил Танк:

— Он не может говорить, только по сети общается. Вся семнадцатая серия такая, эксперимент. Идеальные солдаты, которые ничего не расскажут врагу.

Странное решение. Чтобы вытащить из киборга информацию, которую ему приказано не разглашать, с ним не нужно разговаривать, достаточно взломать систему и покопаться в файлах. Ну, допустим, нет под рукой хакеров… И что? Пытать? Моральные пытки не в счёт: тогда считалось, что у киборгов нет ни разума, ни воли, ни эмоций. А терзать киборга физически с целью выбить из него сведения бессмысленно: отключит сигналы от рецепторов, и всё. Или у семнадцатой серии они не отключаются? С ранними моделями много экспериментировали, и не всегда удачно.

— Руки бы этим экспериментаторам оторвать, — подтвердил Танк мысль Алика. — Жаль, что они уже умерли, — парадоксально закончил он и назвал наконец себя: — Танк Тридцать Четыре.

Удивил. Алик полагал, что Танк — это прозвище. Наверное, оно и было изначально кличкой, а потом его носитель привык и не захотел ничего менять.

— А ты, стало быть, Александр Ковалёв. — Танк ещё раз смерил его глазами и проговорил мягче: — Не комплексуй, DEX. С шестёркой и тем паче семёркой тебе не равняться, конечно, но на единичку потянешь. Даже не ожидал, что человеку такое скажу. — Он коротко рассмеялся. — И не бери в голову, что я тебе там в сердцах брякнул. Нервничал, вот и…

Подали пиво, и Алик припал к живительной влаге, стараясь не смотреть на кофе. Настроение улучшилось — не столько благодаря пиву, сколько словам скупого на похвалу капитана. Он ведь почти извинился… А Алик уже начал считать его вредным, желчным сухарём.

В новостях сменили тему, принялись показывать какие-то новые заводы. Алик заказал ещё один бокал и спросил:

— Когда драконы в следующий раз прилетят?

Послышались смешки.

— А тебе не терпится снова в бой? — поддел его Шайтан.

— Вот уж нет!

Алик слишком вымотался, чтобы желать поскорее вновь встретиться с драконами. Тем более что для него с уборкой трупов ночь не закончилась. Остаток её он таскал к флайеру раненых тварей, проклиная рефлекс спасателя, потом отвёз их за город и только после этого, вернувшись, забылся мёртвым сном.

— Объясни своему начальнику, что ты не киборг, — посоветовал Иван, — и он тебя больше не пришлёт.

— Я уже говорил, — вздохнул Алик. — Он не верит.

Шайтан заржал.

— Брачный период у драконов наступает где-то раз в три месяца, — обстоятельно сообщил Ред. — Не слишком регулярно, приблизительно.

Блин! Каждые три месяца. И каждые два месяца — грозы. А может, ещё какие-нибудь стихийные бедствия в промежутках?

Много позже, когда Ред заботливо вёл домой слегка потерявшего координацию довольного «племянника», он спросил:

— Алик, хочешь, я скажу майору, что ты человек? Мне он поверит.

Алик подумал. Наверное, так было бы правильно. Но… Мужики приняли его в свой круг. Снисходительно посмеивались, но всё же оценили, что он не помеха, от него есть польза. Сердитый капитан, и тот признал это. И что, теперь просто слиться?

— Не, не говори. — Алик качнул головой. — Он тогда меня с вами больше не отпустит.

— Представляешь, пап, тут каждые три месяца драконы прилетают! — то ли пожаловался, то ли похвастался сын. — А мы охраняем от них город.

В какую же дыру занесло Алика, подумал Вадим. То, что в этом забытом богами Гринпорте нет отдельной пожарной и спасательной службы, одна общая часть на все проблемы, и её сотрудники сегодня снимают людей с заборов и вытаскивают провалившихся в канализацию, а завтра тушат урну с окурками и проверяют наличие огнетушителей в местах массового скопления людей — это ладно. Но когда те же люди выполняют работу охраны — уже странно. Что, в городе полиции нет? Он задал этот вопрос.

— Есть, конечно! Полицейских там больше всего было. — Вадим и не подозревал, что речь идёт о троих, а не о трёх десятках хотя бы. — И военные тоже. Но этого мало, все помогают. Гляди, я тебе видео покажу. Те, что с зелёными глазами и крыльями — это драконы.

Алик предусмотрительно вырезал все кадры, где была видна табличка на его спине. Вроде прозвище как прозвище, не хуже других, но у папы наверняка останется осадочек. Подумает, чего доброго, что сын больше хочет быть похожим на батю. Куда уж больше! Определённо некуда, причём без всякого умысла. Но ревность — штука иррациональная.

Сын в шлеме и бронежилете, с женщиной на руках, на фоне пламени пожара, огней сварки и горящих глаз драконов показался Вадиму незнакомцем. Он привык к проказливому весёлому мальчишке, юному шалопаю, а тут — взрослый мужчина, выполняющий серьёзную и опасную работу. Девки, небось, вокруг стаями вьются, на него уже в школе заглядывались, а нынче, когда он зарабатывает сам и герой героем… Вырос мальчик… И чем дальше, тем больше он становится похож на проклятого Дэна.

Впрочем, о Дэне Вадим давно думал без былого аффекта. Сам виноват, что отношения не сложились. Шпынял его, а потом обижался на его холодные поддёвки. Так-то Дэн не паскуда какая-нибудь. Большинство претензий Вадима к нему сводилось к тому, что он киборг. И вообще, сложно ненавидеть того, кто как две капли воды похож на твоего любимого сына, рыжее солнышко, задорную апельсинку. Вот так смотришь на повзрослевшего парня, а видишь Дэна. Как раз в таком возрасте Вадим увидел его впервые. И сразу попытался поставить на место. А теперь представляешь на этом месте Алика, и неловко становится.

С выпускного вечера Алика они практически не ругались. Да и на нём… Начавшийся было конфликт залили вином.

— Бате покажи видео, — проворчал Вадим. — Почему не звонишь ему?

— Я звоню, пап! — Праведное возмущение. — Но он всё время недоступен. В рейсах, наверное. Ты же знаешь.

— В рейсах бывают остановки, на станциях есть связь. И он мне звонил. Потому что не смог дозвониться тебе.

Алик вздохнул.

— Видимо, я был на дежурстве. Прости.

— Это ты перед ним извиняйся. Позвони, понял? — Вадим обречённо махнул рукой. — А! Такой же обормот, как и он.

— Пап, ну чего ты? Я не обормот.

— Да ты посмотри на себя. В чём ты ходишь? — Вадим похлопал себя обеими ладонями по рубашке. — Дырка на дырке! Ну как так можно?

Алик посмотрел на свою футболку. Блин! Совсем забыл, что она побывала в серной кислоте. Высушил, накинул, не глядя. Не учёл, что вода испарилась, кислота сконцентрировалась и прожгла дырочки. А ведь Тор предупреждал.

— Алик! Я наивно думал, что мне удалось приучить тебя к аккуратности.

— Удалось, — подтвердил он. — Пап, это не то, что ты думаешь. Футболка попала в кислоту, вот и всё.

— Вот и всё! — саркастически повторил Вадим. — Ну-ка рассказывай, во что ты вляпался…

Весьма неприятная неожиданность. Как мужчина, воспитанный мужчиной, избытка гардероба Алик не имел. Форма, пара белья да вот — футболка и шорты, которые тоже оказались в мелкую дырочку. Брюки остались на Новом Бобруйске, здесь он собирался прикупить новые ближе к осени. Так что, несмотря на выходной, пришлось облачиться в форму, чтобы дойти до магазина. Заказывать доставку на дом он не любил: половину перемеренного приходилось возвращать, не всякий покрой подходит к сочетанию худой фигуры и развитой мускулатуры.

В магазине было малолюдно. Ну да, он-то сегодня отдыхает, а у основной массы народа рабочий день. Алик быстро нашёл отдел мужской одежды, подошёл к продавщице. Только открыл рот, как в отдел вошла Кошка. Красная униформа торгового центра с приколотым бейджиком смотрелась на ней не менее эффектно, чем чёрный костюм, в котором она была на дискотеке.

— О-о, DEX, привет, — промурлыкала она.

— Привет, — пробормотал он, слегка покраснев.

Перед Кошкой он чувствовал неловкость Наобещал с три короба, расписал программу до утра, а сам слинял посреди ночи, потеряв уверенность в себе из-за Танка. И вроде бы капитан извинился — ну, совсем чуть-чуть не договорил до этого, — но забыть его слова сложно. Может, он прав? Кошка-то думала, что снимает киборга — надо полагать, с соответствующим софтом, — а получила мальчика, у которого больше энтузиазма, чем опыта.

— А чего ты к нам? С проверкой? Вон, огнетушители висят во всех отделах. Пойдём, акт о состоянии проводки покажу.

— Да не, я не по службе, — смутился он.

Она улыбнулась сердечнее.

— Почему тогда в форме?

Потому что надеть больше нечего. Нет, только не в таких выражениях! А то она его ещё и за нищего примет.

— Понимаешь, Кош, вся моя гражданская одежда в реке искупалась. Ну, там, где серная кислота.

— В Прозрачной, что ли? А зачем ты туда одежду скинул?

— Она как бы на мне была, — признался Алик.

Глаза Кошки расширились.

— Вот те раз! Ну-ка, ну-ка… Это когда флайер упал? В инфранете писали, что в воду прыгнули два киборга, отдыхавшие у реки, и всех вытащили.

— Это Ред всех вытащил, — не стал излишне хвастаться Алик. Тем более — «два киборга»… — А я так, одного только.

Он не сказал «одну», хотя вытаскивал девушку. Не хотелось почему-то, чтобы Кошка думала о том, что он ещё какую-то девушку держал в руках. Глупо: по статистике, в 50 процентах случаев он будет спасать женщин, и даже самой ревнивой девушке придётся с этим смириться.

— То есть второй киборг — ты? — Она засмеялась. — А разговоров-то было!

— Не, ну я правда человек.

— Правда-правда, — передразнила она и показала язык. — Ладно, иди в примерочную. А потом будем у меня в офисе пить кофе, пока Марго подбирает тебе гардеробчик.

В кабинке Алик разделся и встал под сканер. Когда мерки были сняты и файл ушёл на компьютер продавщицы, Кошка увлекла Алика на второй этаж. Он уж, грешным делом, возымел определённые надежды, но в офисе за стеклянными стенами они были не одни, там торчала ещё какая-то администрация. Кошка усадила его на вертящееся кресло у своего стола, сунула стаканчик с горячим напитком. Дуя на кофе, он скосил глаза на бумаги, лежащие на её столе. Рядом с подписью красовалась расшифровка: «Е.А. Смирнокошечкина». Так вот откуда «Кошка»!

— Елена? — предположил он. — Или Екатерина?

Она поджала губы.

— Нет.

— А как? Елизавета?

— Отстань, DEX. Зови меня Кошкой. Тебе что, не нравится это прозвище? Мне вот твоё нравится.

Алик вздохнул.

— Кош, прости. Меня здесь постоянно принимают за киборга, но я тебе правду говорил. Если тебе нужен именно киборг, то это не мой случай.

Она всплеснула руками:

— Да какая разница? Киборг, не киборг — это только идиоток волнует, вроде Инги. Просто ты так смешно смущаешься… — Она прыснула.

— Кто такая Инга?

— А, дурёха одна. Одноклассница моя бывшая. Трепалась тут, что её молодой рыжий кибер танцевать звал, — Кошка остро взглянула на Алика, — и жутко расстроилась, что отшила, узнав, что он молодой рыжий человек.

Алик хмыкнул.

— Так это та самая… — красавица, хотел сказать он, но вовремя поправился на более нейтральное: — девушка? Почему она киборгов-то не любит?

— Потому что тупая блонда. — Алик порадовался, что не назвал Ингу красавицей, Кошка явно не одобрила бы. — И вообще, хватит о ней. Скажи, ты сможешь мне помочь?

— Чем? — с готовностью откликнулся Алик. — Вытащить тебя из реки? Или подраться с парой драконов?

— Звучит заманчиво, — протянула она. — Но нет, плавать в серной кислоте ради такой романтики я не готова. Да и драконы… Будь ты киборгом, куда ни шло, а для человека пара драконов — всё же многовато. Проблема гораздо проще: у меня домашний компьютер тормозит. Посмотришь? Можно прямо сегодня вечером, когда я закончу с работой.

Вот дурак, чуть не ляпнул, что надо обратиться в техподдержку. Спохватился, улыбнулся:

— Замётано. Я приду.

Ну и, конечно, он правильно всё понял. Техподдержка тут не помогла бы.

— Евгения? — сделал он утром ещё одну попытку.

— Прекрати. — Она шутливо запустила в него подушкой. — Не Евгения.

Перед сменой Алик позвонил бате. По местным меркам рано, но кто знает, какое сейчас время суток там, где он. Никакого ответа, абонент не абонент.

Предыдущий караул только что вернулся с вызова. Алик поздоровался с Вором, столкнувшись с ним в дверях: бедный добродушный мужик, за всю жизнь ничего не укравший, получил прозвище за мощные руки-клешни, как у рачка пальмового вора. Слегка поклонился Зене — крошечной седой старухе, которая гоняла молодых, как пастушья собака овечек; Алик радовался, что его определили не к ней, хотя отзывы, поступавшие на её команду, были наилучшими. Зена передала смену Тору. Явился майор, Алик вытянулся в струнку, но тот не обратил внимания, прошёл в свой кабинет, окинув обстановку беглым взором.

На голографической платформе у компьютера восседал сфинкс. Не успел Алик пожать руку Ангелу, как сфинкс объявил:

— Принят вызов! Зелёный квартал, четвёртое владение. Замечен дым на крыше высотки.

Высотка оказалась пятиэтажным зданием. На крыше и впрямь знатно чадило. Лифт отключили при признаках пожара. Забравшись по лестницам наверх в полном боевом облачении, пожарные узрели мелких мальчишек, радостно пляшущих вокруг горящей резиновой покрышки. Школота развлекается.

— Мля! — Ключ сдвинул маску. — И чего мы сюда неслись, к бесам?

Покрышка лежала на голом бетоне, вокруг — ничего горючего, кроме самих детей, застывших в испуге при виде взрослых.

— Может, дать им дожечь? — предложил Пушок. — Дюже красиво горит. И безопасно.

— Ага, чтобы нам ещё тридцать пять раз позвонили бдительные прохожие, — отреагировал Тор. — Заливаем. И ремня этим шпендрикам, чтоб их.

Самым грозным выглядел Ред, он и потянул ремень с пояса. Ребятня, очнувшись от ступора, с визгом разбежалась. Алик с Ключом загасили покрышку.

Следующий вызов поступил по дороге в часть:

— Парковый квартал, владение 1. У детей мячик застрял на дереве.

Оказалось по дороге. Подлетели, сняли мячик, покидали друг другу, отдали наконец хлюпающим носами деткам.

Вернулись, заказали пиццу, но не дождались. Сфинкс, положив голографическую голову на лапы, флегматично промолвил:

— Заводской квартал, владение 0.

Стейнбьёрн встрепенулся. Нулевое владение — лакокрасочная фабрика, пожар там — событие, легко переходящее в ЧП.

— У них помойка горит, — ещё более флегматично уточнил сфинкс. — Кто-то бросил окурок.

— И такая дребедень — целый день. — Тор издал разочарованный смешок.

— Лучше дребедень, чем форсмажор, — возразил Ключ. — Это же хорошо, когда нет настоящих проблем.

— Не сглазь, — посоветовал Ангел, вручая ему отремонтированный коммуникатор.

Как в воду глядел.

Сирена воздушной тревоги завыла аккурат в тот момент, когда на большинстве предприятий закончился рабочий день, служащие поспешили домой, мамы — в детские сады и группы продлённого дня забирать своих кровиночек.

— Мля, — расстроенно произнёс Ключ. — Ну вот какого беса?

— А тебе говорили: не сглазь, — напомнил Тор.

Разговор состоялся уже на бегу: все рванули по катерам. Майор, вызвав отдыхающие смены на подмогу, выскочил из своего кресла, впрыгнул в боевой костюм и кинулся к наземной машине.

— Пушок с Редом, — командовал Тор. — Мы с Ключом. DEX, давай к Бэру.

— Что происходит? — спросил Алик, залезая в кабину тяжёлой цистерны.

— Осколки звёзд, — кратко ответил Нойланд, заводя двигатель.

Ага, типа так понятнее.

— Поток идёт с севера, — сообщил металлический голос сфинкса из коммуникатора. — Расчётное время пересечения границы города — сто сорок четыре секунды.

Катера стартовали. Цистерна сорвалась с места и, лихо объезжая кварталы, понеслась к северу.

Первое, что бросилось Алику в глаза — люди, бегущие в укрытия. Ни в грозу, ни в брачную пору драконов такого не наблюдалось. Желающих мокнуть под ливнем имелось мало, но если непогода застала кого-то под открытым небом, неудачник относился к этому со спокойной обречённостью, а некоторым и вовсе гроза не была помехой. Драконов боялись только женщины, да и те не очень — в зависимости как от темперамента, так и от объективной защищённости. Теперь же все прятались по щелям с квадратными глазами.

— Разрешите обратиться, майор. — Алик решился нарушить сосредоточенность начальника. — Что такое осколки звёзд?

— Они самые. Плазма. Сейчас увидишь.

Над лакокрасочной фабрикой замигало, смыкаясь, силовое поле. Алик присвистнул. Дорогущая штука! Что творится-то? Город словно к ядерному удару готовится.

Горизонт вспыхнул нестерпимым сиянием, на стекло шлема автоматически опустился светофильтр. С севера стремительно надвигалось раскалённое облако, роняя огромные колеблющиеся капли — красные, жёлтые, белые; они падали с шипением и треском, заливая всё жидким огнём. Он скатывался по силовому куполу вниз, плавил камни мостовых, выжигал чёрные пятна в зелени травы и кустов…

— Управляй пушкой, DEX, — бросил Нойланд.

И цистерна помчалась, следуя траектории облака, расстреливая очаги возгорания потоком воды. Безнадёжно отставая при этом… С воздуха работали катера, они были мобильнее, но не могли нести многотонный груз, как наземный тягач. Чередуясь, они улетали пополнить запас, вновь возвращались. Две цистерны — вторую привела смена Зены — с запозданием догоняли упавшие капли, вода превращалась в клубы пара, прибивая пламя к земле, заставляя гаснуть со злым шипением. Капли плюхались хаотично, то ни одной, то одна за другой, будто очередь прошла. Вытянутый под действием гравитации огненный шар, словно гигантский воздушный шарик, заполненный горючей жидкостью и брошенный с небес, шлёпнулся на деревянную крышу сарая на чьём-то участке и был загашен мощной струёй.

— Вода заканчивается. — Алик с тревогой следил за уровнем.

— Вижу, DEX. Сейчас подгонят запасную цистерну.

Майор говорил спокойно, без надрыва, будто ничего экстраординарного не происходит, всего лишь трудоёмкая, но рутинная работа. Однако Алик был напряжён. Облако раскалённой плазмы, озаряющее окрестности и плюющееся каплями, нагоняло иррациональную жуть. И ещё — чувство беспомощности. Что делать, если капля накроет катер или цистерну? Возможно ли вообще увернуться? Катеру — пожалуй, у него высокая манёвренность. Цистерне — вряд ли. В лучшем случае удастся выпрыгнуть и откатиться, чтобы не накрыло с головой. От таких мыслей по спине пробегал холодок, несмотря на пекло вокруг.

С визгом тормозов из-за угла выкатился тягач с полной цистерной. Водитель махнул рукой, забирая взамен их машину, уехал заправляться.

Край капли, которую не успели задавить из-за пересменки, соскользнул в решётку канализации.

— Вот чёрт, — только и сказал Нойланд.

Снизу бабахнуло так, что цистерна содрогнулась. Наполовину расплавленная решётка подлетела вверх в густых облаках пара, забил кипящий гейзер.

— Сворачиваемся и к следующей, — скомандовал майор. — Директор водоканала мне плешь проест за упущенную плазму, но заливать здесь бессмысленно, воды внизу более чем достаточно.

— Отбой, — произнёс из комма синтетический голос Криса. — Облако ушло.

Небо потемнело. Исчезло слепящее сияние, и солнечный день показался мраком. В разных местах полыхало и вился дым — ни катера, ни тем паче цистерны не поспевали за стремительным движением облака. Но ощущение зависшей над головой огненной смерти пропало. Алик перевёл дух.

— Доделываем работу, — распорядился майор.

Неожиданно стало тяжелее. Услышав отбой тревоги, на улицы высыпал народ, торопящийся по своим делам, цистерна с воем спецсигналов продиралась к очагам пожаров, которые успевали за это время разгореться. Кто-то голосил по своему огороду, на котором капля спалила будущий урожай овощей. Другой упрашивал не заливать водой занявшийся дом — мебель же попортится, надо использовать порошковые огнетушители! Третий звонил в водоканал, нещадно ругаясь: почему в фонтане нет воды? Вот сейчас аварийщики всё бросят и побегут включать тебе фонтан. Нойланд отвёл глаза: он хорошо представлял, что сейчас творится в коллекторах там, где капля протекла вниз. Все трубы, небось, поплавились.

И, разумеется, как только на улицах появились люди, стало нужно их спасать. Кто-то полез в горящую подсобку, чтобы вытащить канистры с бензином (вовремя!), ещё один альтернативно одарённый сунулся в пятно расплавленного асфальта и застрял там ботинками, вопя (хорошо, хоть не попытался вылезти из ботинок и побежать босиком, до ожогов третьей степени не дошло!). Алик оценил, как было спокойно во время тревоги, когда никто не путался под ногами. Очень страшно, до рези в животе, но не суетно. Они делали всё, что могли, и никто им не мешал. А сейчас — мешали. И на результате это, разумеется, сказывалось. Тот дом с ценной мебелью могли бы отстоять, но теперь оказалось проще дать ему догореть, следя, чтобы огонь не перекинулся на соседей.

Устаканилось всё к ночи. Дежурный караул вернулся в часть. Освежились по очереди, переоделись. Нойланд, глянув на часы, попрощался.

— Что это было, а? — спросил Алик, откусывая от холодной пиццы.

Стейнбьёрн пожал плечами, отвлёкшись от оформления документов на вызовы.

— Никто толком не знает. Говорят, что звёзды, разорванные на части, проваливаются сюда через, это самое, стационарную дыру в подпространстве. Другие говорят, эти осколки звёзд — особая форма жизни, а капли — детки, которых мы варварски убиваем. Слышал ещё предположение, будто какие-то коварные враги запускают искусственный термоядерный синтез ради террора как такового.

— Очень странные враги, — хмыкнул Алик. — Термоядерная бомба была бы гораздо эффективнее.

— Вот и я о том же, — согласился Тор. — Враги-извращенцы. Само собой, это всё мифы. А учёные пока не понимают природу этой дряни. Необъяснимая аномалия, ё-моё.

— Эти осколки только в Гринпорте падают? Или по всему Бесту?

Бывают напасти локальные, а бывают всепланетные. А бывает и нечто среднее. Драконы, как выяснил Алик — «достопримечательность» окрестностей гор, недалеко от которых находится Гринпорт, в областном центре они появляются крайне редко, а в столице ведать о них не ведают. Грозы же — более глобальная беда, однако не всепланетная: они бушуют по всей климатической зоне, но ближе к полюсам их нет.

— По всему Бесту. И вроде бы на других планетах системы тоже, но они не населены. Это случается внезапно. Как будто небеса, это самое, разверзаются, появляется облако плазмы, пролетает несколько десятков километров и так же внезапно истаивает.

— И часто оно того… разверзается?

— Не дюже часто, — легкомысленно ответил Пушок. — Где-то раз в месяц.

Алик чуть пиццей не подавился. Не очень часто, да?

— Блин! Как тут всё не сгорело дотла?

— Ну, мы же работаем, — с достоинством объяснил Ключ.

— А там, где мы не работаем? Леса, горы…

— Миллионы лет эволюции, DEX, — напомнил Ред. — Здешняя природа приспособилась к осколкам звёзд, когда людей на Бесте в помине не было. Живые растения плохо горят, погибают только те, что попали непосредственно под каплю, а их пепел удобряет почву для новых. Сухостой — да, выгорает. Но это и к лучшему, пространство освобождается от мёртвой целлюлозы. Проблемы только в городе.

— В больших городах проще, — сказал Тор. — Там многое прикрывают силовыми полями. В Асгарде на осколки звёзд вообще не обращают внимания, всё защищено. Но Гринпорт такие расходы не потянет. Вот и…

Интересно, что будет, если одновременно случатся брачная пора драконов, гроза и осколки звезд? Потянет ли Гринпорт?

Раз в месяц, повторил про себя Алик, собирая принадлежности для душа. Не слишком часто, ха-ха. Зато понятно, почему грозы и драконы не настолько впечатляют местных жителей, чтобы заставить их сидеть дома. На таком-то фоне…

— Мужики, а может, вы мне сразу расскажете, что тут ещё приключается? А то как новая неделя — новая напасть.

— Ну, — усмехнулся Тор, — снег бывает.

— Как часто?

— Каждую зиму. — Он усмехнулся ещё шире.

— Блин! Я серьёзно.

— Так и я серьёзно. Снег, это самое, прямо офигенный. А гроза со снегом — вообще что-то с чем-то.

— А весной — крачки, — добавил Пушок. — Мы их зовём «срачки».

— Я даже догадываюсь, почему, — пробормотал Алик.

— Они прилетают из-за гор. И гадят, ого как!.. А дерьмо у них дюже едкое, металл проедает насквозь. ПВОшники помогают, бьют стаю на подлёте. Но часть всё равно остаётся.

— А ещё, — вкрадчиво подал голос Ангел из-за компьютера, — завтра обещают электромагнитный шторм.

— Чего? — переспросил Алик с полотенцем наготове, ожидая, пока Ключ выйдет из душа.

— Шторм, DEX. Электромагнитный, сечёшь? Магнитное поле начинает куролесить — божечки-кошечки! И солнечный ветер всю электронику сносит к чертям.

— Да ладно? А как же… — Он бросил взгляд на компьютер.

— А вот так. — Ангел продемонстрировал решётку, явно стыренную с площади. — Заэкранируем.

— А киборги?

Инженер поднял указательный палец.

— Правильный вопрос, DEX! Киборги завтра уезжают из города.

Ред молча поднял бровь.

— Шторм ведь не по всей планете, — объяснил Ангел. — Максимум интенсивности в этот раз приходится на Гринпорт. А за городом практически безопасно.

Алик повернулся к Реду.

— Ты завтра уезжаешь?

— Вообще да, — честно сказал он. — В областной центр.

— Ну и ну… — Алик озадаченно покачал головой и исчез в душе.

— Ангел, это что за фигня? — мягко спросил Ред, когда дверь в душевую закрылась за парнем.

Инженер ухмыльнулся.

— Ну, ты же правда завтра уедешь.

— Мы с Надей собрались в филиал ОЗК, будем процессор для ребёнка заказывать. А ты что тут наплёл? Какой ещё шторм? У тебя это… — он покрутил пальцем у виска, — системный сбой, что ли?

— Шиза, — ехидно подсказал Ключ, вытирающий голову.

— Да чего вы все на меня смотрите, как впервые увидели? — Ангел воздел руки. — Ну, подшутил я над новичком. Он уж почти месяц работает, а вы над ним ни разу не прикололись. Разве так можно? Тьфу! Совсем молодёжь традиции позабыла.

— А верно, ё-моё, — отметил Стейнбьёрн. — Поторопились мы с его табличкой, не вспомнили про такую важную часть ритуала посвящения.

— Надо навёрстывать, — резюмировал Ключ. — Спасибо, Ангел.

Сказать по правде, если бы не собственные соображения, имевшиеся у Ангела, он бы решительно наплевал на обязательный обычай поржать над новеньким. Идея пришла ему в голову как решение задачи — киборг DEX или нет? Если киборг, то завтра с утречка, не тратя много времени на сборы, смоется из города. А если нет — поудивляется разнообразию стихийных бедствий, избравших Гринпорт своим эпицентром, и останется.

— Глядите, не проговоритесь, — предупредил Ангел.

Ред усмехнулся и показал знак «о’кей».

Закончив с документацией и сдав смену следующему караулу, ребята разошлись. Алик возвращался домой по утренней прохладе. Город пуст, прохожих почти нет: суббота, все отсыпаются. Потому парень и обратил внимание на одетого по-походному мужика, деловито грузящего большой рюкзак во флайер.

— Ёж? То есть Бертран! Привет. Ты чего, уезжаешь?

— Здорово, DEX. — Громила обернулся пожать ему руку. — Да, свалю за город на пару дней. На речку поеду, буду рыбу ловить. — Он закинул в багажник удочки.

— На Прозрачную? Разве там водится рыба, в серной-то кислоте? — удивился Алик.

— Не поверишь — водится. У эволюции нет границ, — хмыкнул Ёж. — Но я ещё и искупаться хочу. Так что отправлюсь повыше в горы.

И впрямь киборги уезжают подальше от города, подумал Алик.

— А хочешь — поехали со мной, — предложил Ёж. — И мне веселее, и ты на природе отдохнёшь. Нечего в городе торчать в такие дни.

Точно. В такие дни.

— Погода чудесная, — развивал мысль Ёж. — Там, в горах, воздух такой… Я слов не знаю, чтобы описать. А в городе шум, гвалт, толкотня, табачный дым…

Алик считал, что Гринпорт — очень зелёный, тихий и малолюдный город. И курит в нём меньшинство, это давно уже не модно. Но…

— …Углекислый газ, электромагнитное загрязнение… — Ёж загнул последний палец, и Алик снова мысленно кивнул. Электромагнитное, значит… — Короче! Поехали, малыш.

— Да я бы с радостью. — Алик развёл руками. Почему бы нет? Впереди отсыпной и выходной, два свободных дня. И Ёж ему понравился за время их совместной работы: с виду страшный, и прошлое у него жуткое, а на деле добродушный и терпеливый. — Только у меня ничего нету с собой.

— Тю! — Ёж присвистнул. — Зачем тебе что-то, кроме тебя самого? Мы же на природу едем, — сказал он со значением и для убедительности потряс удочками.

Алик загрузил себя на заднее сиденье флайера и весь путь проспал. Наверняка с высоты было на что посмотреть, но организм после суточного дежурства, да ещё с осколками звёзд этими, требовал своё.

Зато когда он открыл глаза, кругом была красота. На теневом склоне краски казались приглушены по сравнению с солнечной равниной, прозрачный воздух дышал влагой. Речка, неширокая вблизи истока, журчала по камням — похоже, это журчание, вкупе с шелестом кустов, придало сну особую сладость и длительность. Внизу расстилался лес, прорезанный редкими нитками дорог и светло-голубой причудливо извивающейся ленточкой реки. Кое-где зелёно-бордовое колышущееся море пятнали небольшие черные овалы — следы капель. Вдали светлым пятном виднелся город. Левее над верхушками деревьев торчала антенна радара, но самих строений военной части не было видно.

— Ну, ты и здоров спать, — сказал Ёж вместо «доброго утра». Он уже поставил палатку и распаковал удочки.

— Я ж не киборг. — Алик протёр глаза.

— И правда, — согласился Ёж. — Забываю.

Может, он потому и пригласил Алика за город, что забыл? Машинально предложил товарищу по несчастью переждать электромагнитный шторм в безопасном месте.

Парень подошёл к реке, нерешительно потрогал воду рукой.

— Умыться можно?

— Это ты разрешения спрашиваешь? — развеселился Ёж. — Или кислотностью интересуешься? Тут нормально, рН 5,8.

Алик поплескал в лицо водой, потёр.

— Рыбачить-то умеешь, городской житель? — Ёж протянул ему удочку.

— А то! — слегка обиженно отозвался он.

Чего там уметь, наливай да пей, говорил в таких случаях папа. Но наливать было нечего, и он насадил на крючок кусочек хлеба, как учил батя. Дома, на Новом Бобруйске, рыбалка была скорее способом релаксации, рыба в местных водоёмах водилась хилая, зато на Кассандре вполне можно было поймать рыбу, подходящую для еды. Что, однако, релаксации не исключает.

Они с Ежом расположились у небольшой заводи так, что перед ними открывался вид на предгорья и нижнее течение реки. Граница тени лениво двигалась по склону по мере того, как солнце поднималось в зенит. Толстые рыбки доверчиво клевали на хлебушек и плюхались в корзину у ног рыбаков. Было прохладно и тихо — не абсолютная тишь, но исключительно умиротворяющие звуки природы, никаких посторонних шумов. Ёж блаженно молчал, глядя куда-то вдаль. Наверное, отдыхал от шебутных садовских ребятишек, непрерывно галдящих. Но Алику показалось странным, что он не отреагировал на дёрнувшийся поплавок.

— Бертран. — Алик тронул его за рукав и указал глазами на удочку.

Тот моргнул, возвращаясь в реальность, и очередная рыбка шлёпнулась в корзину.

— Что, прервал глубокую медитацию? — участливо спросил Алик.

— Угу. Дефрагментацию.

— Прости, — с сожалением промолвил он. — Продолжай, если надо, я послежу.

Солнце наконец повисло над рекой, вода начала прогреваться. Рыба ушла в глубину, клёв прекратился. Впрочем, улов и так был богатым.

— Разожги костёр, DEX, — сказал Ёж. — Сумеешь?

Алик хмыкнул. Что за сомнения? Его учили не только тушить костры, но и разводить, а как же. Мало ли, понадобится. Он отправился за хворостом, а когда вернулся, Ёж чистил рыбу здоровенным тесаком. Алик аж засмотрелся, как ловко у него получалось: чик-чик, и готово. Когда костёр разгорелся, половина рыбы — той, что помельче — была почищена и разделана. Ёж закинул её в объёмистый котелок, залил водой и повесил его над огнём на уже подготовленных из деревяшек подпорках, а оставшееся завернул в крупные листья и положил в тень. Он потянулся, хрустнув суставами, и провозгласил:

— Вот теперь можно искупаться.

Может, для рыбы вода была излишне тепловата, но на взгляд человека всё ещё холодна. Бодрящая такая водичка. Зато не кислая. Алик с удовольствием окунулся и поплавал в заводи, благоразумно не вылезая на стремнину. Ёж пару раз выходил из воды, добавлял в котёл сорванные тут же травки и выкопанные коренья. Вскоре варево стало издавать безумно аппетитный запах, гармонирующий с внезапно одолевшим чувством голода.

— Хорошо, да? — риторически спросил Ёж, когда они уполовинили котелок.

— Вкуснятина, — подтвердил Алик. — Где ты научился так готовить?

Ёж засмеялся.

— Ты серьёзно, малыш? Я два года в лесу жил. Ел, что добуду. Тут не захочешь — научишься.

— Прямо в этом лесу? — Алик обвёл рукой шевелящиеся внизу кроны.

— Нет. — Улыбка исчезла. — Далеко отсюда, на другой планете. Я, как возможность появилась, уехал оттуда, слишком много крови там оставил. Но принципы те же самые, природа и есть природа. В любом обитаемом мире найдётся белок, найдётся и то, чем его сдобрить, а дальше — подбирай комбинации на свой вкус.

Он зачерпнул ещё ложку.

— Ты только пойми правильно. Жить в лесу не очень весело, нет в этом ничего хорошего, и высокого смысла в такой жизни нет. Но выезжать на выходные воссоединиться с природой — милое дело. Когда знаешь, что тебя ждёт тёплая сухая квартира и комфортная ванна с унитазом, и всё, чего тебе не хватает, легко купить в магазине, а если что случится — можешь в любой момент вызвать врача или спасателей.

— Да понимаю я. Не надо путать туризм с эмиграцией, и всё такое. Бертран, а скажи… — Он поколебался и решился вторгнуться в личное: в конце концов, эту историю Ёж сам ему поведал, по своей инициативе. — Те дети, которые тебя к себе взяли… Ты с ними поддерживаешь связь?

Ёж слабо улыбнулся, включил видеофон, полистал изображения, показал несколько.

— Вот Стефан защищает диплом. — Белобрысый парень чуть постарше Алика с лазерной указкой на фоне голографии какого-то причудливого сооружения. — Он архитектор. А это Яна. — Такая же беленькая девушка с ребёнком на руках и молодым человеком рядом. — Училась на агронома, недавно замуж вышла. Я им помогаю периодически. Ну, материально. Сообщениями обмениваемся, иногда перезваниваемся. Но… возвращаться на ту планету я не хочу. У них своя жизнь, взрослая. И я, — он чуть скривился, — побаиваюсь вопросов, которые они не задали раньше по своей детской наивности.

— Не стоит будить лихо, пока тихо, — кивнул Алик.

— Да. — Он вздохнул. — Люблю их, но пусть как-нибудь без меня.

Ангел топтался перед дверью квартиры Ковалёва, пытаясь придумать, что скажет, если хозяин будет дома. Как оправдать свой визит? Не настолько они близки, чтобы ходить в гости друг к другу без приглашения, такого уровня отношений он достиг только с Редом. Тем более — являться запросто к новичку, который едва начал работать. Но как-то же надо проверить!

Скажу, что Ред попросил проведать племянника, малодушно решил Ангел. А приятель как-нибудь потом отмажется.

Он нажал на кнопку звонка. И тишина. Ещё одна попытка…

— Хозяин отсутствует, — ожил «умный дом». — Вы можете оставить сообщение или посылку…

— Хм, — сказал Ангел и, не слушая дальше, стал спускаться по лестнице.

Это ещё ничего не доказывает, говорила неумолимая логика компьютерщика. Может, мальчик пошёл в магазин. Или в бар — рановато, но молодёжь способна веселиться в любое время суток. Или завис у какой-нибудь девочки.

Он набрал номер Ковалёва.

— DEX, ты где? Я тебе принёс… как её… должностную инструкцию, — выкрутился он. — Подписать надо. Майор велел документацию проверить, а ты недооформлен, оказывается.

— Должностную инструкцию? — Чувствовалось, что юноша удивлён. Ангел, положа руку на сердце, и сам удивился бы, если бы ему в субботу позвонил сотрудник и начал втирать про какие-то документы. Тем паче — сотрудник, не являющийся кадровиком. — Извини, Ангел, сейчас никак не получится. Я за городом. Мы с Ежом в горах, купаемся, свежую рыбу жрём.

А я знал, торжествующе подумал Ангел.

— Когда вернёшься?

— Завтра во второй половине дня.

Правильно. К окончанию «электромагнитного шторма».

— Ладно, DEX, не торопись. В понедельник подпишешь.

— Отключил бы звонки, — сочувственно посоветовал Ёж. — Мешают отдыхать.

Костёр прогорел. Завёрнутую в листья рыбу закопали под горячими углями, чтобы потихоньку запекалась.

— Ангел звонил. — Алик покрутил видеофон, пожал плечами и, спохватившись, пояснил: — Инженер нашей части.

— Знаю его, — кивнул Ёж. — Ангела все знают.

Он достал большую металлическую кружку, сходил за водой и, побросав в неё новых листьев и ягод, поставил в угли.

— Чаёк природный, — сказал он. — Кружка только одна, по очереди будем.

— А откуда ты знаешь Ангела? — поинтересовался Алик. — То есть «все», — произнёс он с сомнением. — Он с людьми не очень-то сходится.

— Так то с людьми, — многозначительно произнёс Ёж. — DEX, он единственный в городе кибертехнолог, ближайший филиал ОЗК — в Сити, туда полдня пути. Случись у кого из наших проблемы, к кому ещё обращаться? Ангел хороший мужик, отзывчивый. И деньги брать отказывается.

Алик улыбнулся. Вот ОЗК от денег не отказывается. Что-то подсказывало ему: даже если бы филиал находился непосредственно в Гринпорте, киборги всё равно предпочитали бы Ангела. Ему в охотку ковыряться в чужих имплантах, он, кажется, и приплатить за такое развлечение не против.

— А от тебя-то он чего хотел?

— Сам не понял, — задумчиво протянул Алик.

Запечённую рыбу оставили на вечер. Прогулялись вдоль реки — Ёж назвал это прогулкой, Алик счёл, что больше похоже на марш-бросок. Правда, с остановками: Ёж поставил цель познакомить юношу со всеми местными достопримечательностями. Они посетили пещеру с огромными кристаллами — жаль, не драгоценными; жемчужную отмель, большой и маленький водопады, древесный грот, гнездовье жар-птиц — длиннохвостых птах сияюще-золотистого цвета.

— Офигенные создания, — одобрительно охарактеризовал их Ёж. — Красивые, да? Они ещё и петь будут на закате, тоже красиво.

К закату они как раз успели вернуться и приступить к трапезе. Птичьи трели звучали, словно переливы флейты — Алику ещё не доводилось ужинать с таким чудесным музыкальным сопровождением, причём не в записи, а вживую.

От солнца на горизонте осталась тонкая горбушка, тени растянулись почти в бесконечность. В тёмной восточной стороне неба уже зажгись звёзды. Воздух, напитанный за день ароматами листьев и ягод, замер в предчувствии ночи.

И тут, с последним высверком солнца, на остатки ужина пожаловал непрошеный гость.

Что-то камнем свалилось с неба прямо на Алика с клёкотом и хлопаньем крыл, полоснуло когтями руку, пытаясь выдрать кусок печёной рыбы. Он рефлекторно вцепился в кусок: не отдавать своё! Атакующий возмущённо заверещал, замахиваясь второй когтистой лапой. Алик увернулся, схватил первое, что попалось под руку — это оказалась горячая кружка с чаем, — саданул противника по вопящей голове.

Требовательные вопли прекратились, внушительная тушка свалилась к ногам. Алик выпустил кружку, потряс ладонью — обжёгся.

Ёж деловито подошёл к оглушённому врагу, одним движением свернул мощную шею.

— Кто это? — спросил Алик, включая фонарик, чтобы разглядеть существо, возжелавшее чужой рыбы на свою погибель.

— Думаю, это наш завтрак, — молвил Ёж. — А судя по габаритам, возможно, и обед.

При свете дня выяснилось, что тушка принадлежит крупной хищной птице с крючковатым клювом. Сильное, агрессивное, но глупое существо. В первый момент нападения Алик подумал было, что это дракон, приготовился к отчаянной схватке. Но уже в следующий миг понял: не то. Птица пахла не корицей, а мокрыми перьями. И, конечно, дракона не удалось бы завалить голыми руками, даже с помощью кружки.

— Бертран, а здесь драконы водятся? — спросил Алик.

— Они обитают выше, — откликнулся Ёж, разделывая тушку. — Но могут и спуститься, если захотят. — Он поднял глаза и будничным тоном констатировал: — Ну вот, спустился.

Дракон застыл, выступив из-за скалы и завернувшись в чёрные крылья. Очень высокий, намного крупнее тех, что наводнили город в брачную пору. Прямо демон какой-то.

— Один из альфа-самцов, — отметил Ёж.

— Будет драться? — шёпотом уточнил Алик.

— Если найдётся веская причина. — Ёж повернулся к дракону и крикнул: — Чего нужно?

— Дай, — проскрипел самец.

— Хрен тебе! Это наше. — Ёж придвинул тушу поближе к себе.

— Дай, — повторил дракон. — Надо. Не мне.

— А кому? — не понял Алик.

— Баба у него яйца охраняет, — объяснил Ёж и громко объявил дракону: — Половина — наша! — Он махнул своим тесаком, рассекая тушу пополам и одновременно демонстрируя дракону умение и силу.

Дракон мгновенно оказался рядом. Скогтил половину, взмахнул крыльями, присыпав костёр хвоей, облетевшей от потока воздуха, и был таков.

— Ни спасибо, ни пожалуйста, — пробурчал Алик. — Какого рожна нам с ним делиться?

— Ну, — Ёж принялся нарезать оставшуюся половину на кусочки, — можно было не делиться. И это наверняка стало бы той самой веской причиной для драки. Оно тебе надо, DEX? Это альфа, а не те доходяги, что к нам прилетают. Мои шансы один на один — 53 процента. С тобой, допустим, 64. Мне, конечно, приходилось вступать в бой и при худших прогнозах, но на фига нарываться на лишний риск из-за птичьей полутушки?

Ёж щедро приправил будущее блюдо растёртой меж ладонями травой, издающей острый запах, и добавил:

— К тому же эту жирную тварь мы всё равно целиком не съели бы. А так — и лицо сохранили, не отдали всю, и в пустой конфликт не ввязались.

Драконы, с которыми Алик сражался в городе, вовсе не казались ему доходягами. Если это омеги, каковы же тогда в бою альфы? Пожалуй, Ёж прав, что не затеял ссору с визитёром из-за ерунды.

Алик натаскал веток для нового костра, зажёг и спросил:

— Бертран, а почему этот дракон не пах корицей?

Он вообще ничем не пах. Вроде подкрался с наветренной стороны, но Алик не почуял присутствия, пока Ёж не обратил внимания.

— Они пахнут только в брачный период, — ответил Ёж. — Это у них половой феромон такой.

— Блин, я теперь корицу есть не смогу, — пожаловался Алик.

— Ну и зря. — Ёж помешал жарево, скворчащее на собственном жире. — Что тебе до ихних феромонов? Ты ж не драконица. А если запах раздражает, можешь отключить рецепторы… а, ну да, не можешь. Опять забыл.

Половинки долбоклюя (именно так называлась эта птица, если Ёж не шутил) хватило и на завтрак, и на обед. Свежевыловленную рыбу переложили листьями и забрали с собой.

Небо слегка затянуло облаками, но видимость была отличной. На обратном пути Алик внимательно рассматривал черные выжженные пятна в растительном покрове. Ему показалось, что они стали меньше, чем вчера.

— Зарастают, — подтвердил Ёж. — Пара-другая дней, и всё будет в зелени.

— Ты часто за город ездишь? — спросил Алик.

— Что, понравилось? — довольно усмехнулся Ёж. — Летом — каждую неделю. Но обычно беру группу детей, выходим пешком, останавливаемся недалеко от городской черты. И не у реки, само собой — не хватало мне, чтобы мелкие в кислоту падали. Пикничок на свежем воздухе, весёлые старты всякие… Страшные сказки у костра, ночёвка в палатках. Дети такое обожают. Воспиталки тоже, особенно незамужние. — Он подмигнул.

— О-о! — протянул Алик. У Ежа-то в личной жизни полный ажур! Детей — сотня без малого, и добрый десяток женщин вокруг вьётся. Интересно, почему он в этот раз малышей не взял? Ага, электромагнитный шторм, вспомнил Алик. Хотел убраться подальше от Гринпорта, а с мелкотой на хвосте далеко не отойдёшь.

— Осенью и зимой тоже выбираюсь, — сказал Ёж. — Природа, она в любую погоду хороша. Но это без детей, они на холоду начинают сопливиться. Хочешь — присоединяйся.

— Хочу! — без раздумий ответил Алик.

Дома он, бросив в стиральную машину форму (так в ней все выходные и проходил), позвонил бате. Абонент вне зоны доступа. Он вздохнул и позвонил папе. Получил предсказуемый втык — мол, батя беспокоится.

— Пап, я в горах был. Там связь никакая. — Он не стал признаваться, что после несвоевременного звонка Ангела отключил входящие. — Смотри, как там здорово!

Новые голографии и видео отвлекли папу от темы. Выезд на природу он одобрил, лишь с подозрением поинтересовался насчёт «того здоровенного мужика с разбойничьей рожей». После заверений, что «разбойничья рожа» только с виду разбойничья и работает в детском садике, вроде успокоился.

— Пап, ты чего? — с упрёком спросил Алик. — Ты что подумал-то?

Вадим насупился и не ответил. Мало ли что он подумал! Ребенку знать подробности вовсе не обязательно. Когда он работал агентом галаполиции под прикрытием, чего только не навидался. И разбойничьим рожам подсознательно не доверял. Хотя знал, что опаснее всего те преступники, которые выглядят, как милые приличные люди.

На работе Ежа знали. Редрик — хорошо, Ангел — по профосмотрам, остальные — шапочно. Младшая сестра Пушка занималась у него в садике плаванием. В общем, чего-чего, а подозрений он не вызывал. Тор, Ключ и Пушок разглядывали голографии, завистливо восклицали и вынашивали идею отдыха в горах на следующих выходных.

Ангел покосился на них из-за своего компьютера и предъявил Реду:

— Ну? Я же говорил.

Ред непонимающе вздёрнул бровь.

— Конкретизируй информацию.

— DEXа не было в городе все выходные. Как услышал про электромагнитный шторм, так прямо утром и сдристнул, не переодев формы и не собрав вещи!

Ред помотал головой.

— Нет, ну не может быть.

— Железно тебе говорю!

— А я тебе говорю… не знаю как. Кремнево, если хочешь. Вероятность, что он киборг — 0,9 процента.

— Вот видишь! Не нулевая же.

На пороге появилась темнокожая женщина спортивного склада, очень коротко стриженая, в чёрном брючном костюме, на фоне которого её кожа казалась не такой уж тёмной. Она обвела всех присутствующих цепкими фиолетовыми глазами и, сосредоточив внимание на Реде, проследовала к нему.

— Привет, Редрик. Вот, девочки тебе передали.

Она вручила ему пакет, из которого соблазнительно торчало горлышко бутылки, и повернулась к инженеру:

— Ангел… Раз уж я пришла, может, посмотришь систему? А то я что-то себя неуверенно чувствую.

— Неуверенно чувствуешь? — хмыкнул Ангел. — То есть не можешь точно предсказать, очнётся ли уложенный твоим ударом несчастный через пять минут или через шесть?

Она склонила голову к плечу:

— Ангел, ну ведь это важно!

Он поднял ладони вверх, будто сдаваясь:

— Да кто бы спорил, я не буду. Посмотрю, конечно. Только в прошлый раз всё оказалось в порядке.

— Я всё равно волнуюсь, — смущённо объяснила гостья. — Лучше лишний раз проверить, чем допустить критическую ошибку, разве я неправа?

— Права. — Инженер кинул ей магнитный ключ, она ловко поймала. — Иди пока в подвал, ложись и подключайся, я сейчас доложу майору и подойду.

— Кто это? — почему-то шёпотом спросил Алик, когда дверь за Ангелом закрылась.

— Сири Две Восьмёрки, — ответил Ключ. — Вечно у неё проблемы, мля.

— Сири? — Алик вспомнил. — Охранница из «Матушки Крольчихи»? А что она… А, точно. — Городские киборги обслуживаются у Ангела, он тут один мастер на все руки. — Но почему в подвале?

— Потому что там оборудование, — сказал Ред. — Специализированный компьютер, тестировочный стенд… Не устраивать же это всё прямо тут, в предбаннике у майора. Ни одна проверяющая комиссия не поймёт, не предусмотрено такое в пожарно-спасательной части.

— Ты тоже там был? — заинтересовался Алик.

— Разумеется. — Они отошли к свободному столу инженера. — Собственно, Ангел для меня там всё и наладил, а потом не стал разбирать. Профилактику положено проходить каждый год. Можно реже, но мелкие ошибки имеют свойство накапливаться. Ну, раз в год хватает.

Алик кивнул. Батя и правда что-то говорил про раз в год.

— Только Сири не повезло, — добавил Ред. — У неё на редкость глючная система. Бедная девочка, постоянно просит что-нибудь переустановить или настроить.

Алик задумчиво поднял бровь. Очень знакомая схема вырисовывается, однако.

— Ред, а тебе не кажется, что эта Сири просто положила глаз на Ангела?

— В смысле? — вытаращился Ред.

— Скажи мне: столько глюков, сколько у неё — по-твоему, нормально?

— Конечно, нет! Я вообще диву даюсь, как её не забраковали при выпуске.

— Раз не забраковали — значит, раньше глюков не было, правильно?

— Выходит, так, — растерянно сказал Ред.

— А потом вдруг ни с того, ни с сего система начала сыпаться? Такое вообще бывает?

— Случается, — осторожно ответил киборг, — хотя и крайне редко. При физическом повреждении системных кластеров, например. Или при неграмотном взломе. У меня и то, и другое было, — признался он. — А насчёт Сири не знаю. По слухам, юность у неё была тяжёлая, но вряд ли это выражалось в грубых вмешательствах в систему.

— Вот! Сам видишь: маловероятно. Ред, зуб даю, дело в другом. Когда девушка просит парня починить комп, установить программу, почистить систему, в этом не нуждающуюся — она просто подбивает клинья.

— Чего?

— Намекает парню, что не прочь с ним замутить. Ну, того…

— Алик! — Изумлённо вздёрнутая бровь. — С чего ты взял-то? Где баги — и где секс? Ничего общего.

— Уж поверь мне, Ред! Девчонки стесняются сказать напрямую, вот и придумывают повод. Меня совсем недавно пригласили посмотреть тормозящий компьютер. Главное — прийти. Компьютер мы даже не включали. Больше тебе скажу — на Новом Бобруйске я был с одной девушкой знаком, она системный администратор. И она меня звала помочь ей перезагрузить сервер! Надо пояснять, что к серверу она меня в итоге на метр не подпустила? А то ещё испортил бы его.

— Н-да? — Ред почесал затылок. — Но я уверен, что Ангел действительно проводит диагностику и отладку…

— Само собой, проводит! Хоть и ворчит потом, что всё и так было в порядке. Коли уж киборг добровольно отдался в руки этого… гм… энтузиаста, он его без диагностики и отладки не выпустит. Прости, Ред, что я так о твоём друге, но я его, честно говоря, побаиваюсь. С него станется не догадаться, чего женщине на самом деле нужно!

— Вызов! — объявило голографическое древо с ликом старца. — Вишнёвый квартал, владение 9, там стройка. Крановщик застрял ногой в лестнице на середине спуска.

— DEX, это по твоей части, — сказал Тор. После того как Алик снял с забора проткнутого пиками страдальца, все уверились, что разбираться с подобными случаями — его основное предназначение. — И, это самое, Ключ.

— Расчётное время прибытия — четыре минуты, — сообщило древо и вернулось к призрачным шахматам.

Ред помахал Алику и вспомнил про пакет, который принесла Сири. Сири и Ангел… хм… Глубокая диагностика — и впрямь отличный повод, лучше не придумаешь. В тестировочный стенд надо ложиться обнажённым, а потом можно не торопиться вставать… Почему ему никогда не приходило в голову? Должно быть, потому что он мужчина. Как догадаться, что в мозгах у женщины? Именно в мозгах: в стандартном софте DEXа нет программ для подобного развития событий, а чтобы самостоятельно скачать себе нештатный, уже нужно волевое усилие мозга.

Надя никогда не просила Реда починить компьютер или чего-то в этом роде. Прямая и бесхитростная девушка — с каждым днём Ред всё больше осознавал, как ему с ней повезло. Начни она тогда намекать, ходить вокруг да около — он не понял бы. И, возможно, до сих пор не был бы женат. Как Ангел.

Он тряхнул головой и, сунув нос в пакет, выудил бутылку хорошего вина. С чего бы какие-то девушки из «Матушки Крольчихи» собрали для него пакет с вином? Он вообще ни разу не был в этом заведении. И никого там не знает, кроме самой Сири. Помимо вина, в пакете была упаковка элитного сыра. К этому прилагалась записка: «Спасибо! Лили и Анжела. Заходи, дадим скидку 10%». Ред пришёл в замешательство. Кто эти люди, за что его благодарят, и зачем ему сдалась скидка в «Матушке»?

Когда Сири поднялась из подвала, он перехватил её:

— Слушай, этот подарочек… Ты ничего не перепутала? Он точно не для меня.

— Точно для тебя, — возразила она.

— Кто такие эти Лили и Анжела? Я их не знаю. За что они благодарят? Нет, они явно адресуются кому-то другому.

— Кому? — усмехнулась она. — Ред, они попросили меня отнести пакетик рыжему DEXу из МЧС. У вас что, другой есть?

Ребята переглянулись и заржали. Ред вздохнул.

— Вообще-то есть.

И аккуратно сложил бутылку с сыром обратно в пакет. Жаль. Хотя десятипроцентная скидка от неизвестных Анжелы и Лили, предлагаемая в нагрузку к вкусняшкам, ему определённо не нужна.

— Я передам мальчику, — сказал Ред вслух.

И отправил сообщение:

«Сири, можно поговорить? Тет-а-тет».

Фиолетовые глаза уставились на него слегка удивлённо.

«Ты знаешь, где у меня офис. Заходи после дежурства».

Он молча покачал головой.

«Нет уж, не при живой жене. Давай на нейтральной территории».

«Тогда завтра в баре. И с тебя коктейль».

— О, винишко! — радостно воскликнул Алик, когда по возвращении с вызова Ред вручил ему пакет. — И сыр, надо же. Отлично, будет с чем на свидание сходить.

Ключ, налив себе кофе, обратился к обществу:

— Прикиньте, в Вишнёвом квартале строят семиэтажку! Кран высоченный.

— На хрена нам тут этакие небоскрёбы? — проворчал Ангел, перевязывая свой белобрысый хвостик, подозрительно растрёпанный.

Пушок засмеялся.

— У крановщика закончилась смена. — Алик отложил пакет. — Он стал спускаться и угодил ногой меж прутьев сварной лестницы. Ни туда, ни сюда!

— Пилили? — со знанием дела осведомился Тор.

— Не, разжали прутья. Вытащили его лапу и обратно сжали поуже, чтобы в следующий раз опять не провалился.

— И медикам его сдали, мля, а то нога сильно ободралась и распухла, — добавил Ключ. — Он сначала отказался ехать в больницу, хотел быстренько слинять домой, у него вечером пьянка намечалась. А ходить-то не может! В общем, забрали болезного.

— Вызов! Вишнёвый, 9. — У древа был почему-то виноватый вид. — Мужчина выпрыгнул из флайера «скорой помощи».

— Опа! Похоже, это наш клиент, — подметил Ключ. — А что там, доктора его без нас с асфальта не соскребут?

— Он, когда выпрыгивал, зацепился ногой за элемент конструкции флайера и повис вниз головой. Пока дёргался, пытаясь освободиться, застрял окончательно. Медики посадили флайер, вытащить пациента не могут.

— Ключ, DEX, — проговорил Тор, едва сдерживая бессердечный смех. — Это самое… Либо выньте его, либо добейте, чтоб не мучился уже и не отвлекал людей от настоящей работы.

— Кажется, сегодня не его день, — прокомментировал Алик, рассматривая картину маслом: стонущий мужик вверх тормашками, с неестественно вывернутой ногой, зажатой меж стабилизаторов флайера. Юноша-фельдшер держал над ним инфузионную систему.

— Предлагаю добить, к бесам, — сказал Ключ.

Крановщик протестующе замычал.

— Ключ, в прошлый раз у него вроде другая нога была.

— Точно, левая. А теперь правая.

— Эдуард, — обратился Алик к пострадавшему, — может, всё-таки в больницу? Попытаетесь сбежать в очередной раз — чего доброго, головой в чём-нибудь застрянете.

— Да ему теперь нечем сбегать-то, — буркнул недовольный доктор. Возможно, кто-то на пороге жизни и смерти ждёт сейчас «скорую», а она занята этим неудачником.

— Ы-ы-ы! — надрывно застонал крановщик.

— А чего он мычит-то? — удивился Алик. — Забыл, как разговаривают?

— А тоже нечем!

— Он зубы о флайер разбил, когда пытался спрыгнуть, — пояснил фельдшер.

— Точно, мля, не его день. — Ключ покачал головой. — Ну что, DEX, давай резать стабилизатор, иначе никак.

Врач поджал губы. Наверняка он предпочёл бы отрезать ногу беспокойному пациенту, но проклятый императив гуманизма заставлял и его, и спасателей поступать вопреки целесообразности.

Реду было неудобно. Как будто он пришёл на свидание даже не с посторонней девушкой, а с чужой женой. Но по сети такие вещи не обсуждают, только лицом к лицу.

Они были в только что открывшемся баре одни. Сири отпила коктейль и посмотрела вопросительно. Дескать, ты меня позвал, ты и начинай.

Ред мысленно покатал фразу и так, и сяк, ничего лучше не придумал и наконец произнёс вслух:

— Сири… У тебя ведь на самом деле нет проблем с системой?

Она остро взглянула на него поверх бокала.

— Что тебе до моей системы, Редрик? Я вот в твою не лезу.

— Это только повод, да? Тебе нравится Ангел?

— Отвали, Ред. Я не желаю это обсуждать.

— Можно не обсуждать. Просто ответь на один вопрос: хочешь быть с ним?

— Зачем тебе эта информация? — окрысилась она.

Логичная реакция. Они с Сири никогда не дружили, не приятельствовали, не общались в одной компании. Просто были знакомы — слышали друг о друге и волей-неволей пересекались, когда Сири приходила чиниться. Как аргументировать внезапный неделикатный интерес?

— Ангел мой друг, Сири. Я хочу, чтобы он был счастлив. Да или нет? И я от тебя отстану.

Она уткнулась в бокал. Попыталась спрятать поползшую по щеке слезу, но другой киборг — не тот собеседник, от которого что-то может укрыться.

— Я тоже хочу, чтобы он был счастлив, — выдавила она. — Он такой… умный, знающий, умелый… настоящий мастер, гений в своей области. Надо ли ему для счастья, чтобы я была с ним?

— Ты у него не спрашивала?

— Как я спрошу? — Слеза капнула в бокал; Сири зло вытерла щёку рукавом, поняв, что скрыть не удалось. — Кто он и кто я?

Ред протянул ей салфетку. Она шмыгнула носом.

— Он добрый, заботливый… и такой красивый…

Ред слегка поднял бровь. Ангел — красивый? Но спорить не стал. Кого любишь, тот и красив. Надю даже родители не считали красавицей, а для него она — самая прекрасная.

— Зачем ему потрёпанная шестёрка?

— Я тоже шестёрка, да к тому же с утраченными системными кластерами, но мою жену это не смущает.

Сири всхлипнула.

— Тебе хорошо, Редрик! Ты герой. Когда тебя в новостях показывают, ты там тушишь пожары, людей спасаешь. А я только в скандалах фигурирую! «Начальник охраны небезызвестной «Матушки Крольчихи» комментирует массовую драку между клиентами», — передразнила она с характерной интонацией репортёров СМИ. — Я всю свою жизнь проработала в сомнительных заведениях, Ред, и «Матушка» — наименее сомнительное из них. Ты не представляешь, что под другими вывесками творится.

— Сири, если всё так плохо, почему ты не найдёшь себе другую работу?

— Какую? — Она скорчила гримасу. — Я больше ничего не умею, кроме охраны. Ну, пожалуй, ещё в сексе хорошо подкована — без программ, насмотрелась просто за годы. Куда я с таким багажом? Куда меня вообще возьмут, с моей трудовой биографией? Школу охранять? Мэрию? Не смеши.

Она отставила пустой бокал и криво улыбнулась.

— И не то чтобы всё плохо, знаешь. Нормально. Я на хорошем счету у администрации. Премии, соцпакет… Единственная контора, в которой я проработала более десяти лет и ни разу не захотела спалить её вместе с клиентами и сотрудниками, не разбирая. Подчинённые уважают, девочки за советами обращаются. Только…

На лице вновь отразилась беспомощность, она взялась за бокал, но в нём ничего не было, чтобы за глотком спрятать дрожание губ. Ред молча указал официанту на пустую тару, тот мгновенно понял, заменил на полную. Сири отпила и глухо проговорила:

— Я ему не ровня. Мне так хорошо рядом с ним, уютно и приятно. Я иногда сама файлы порчу, чтобы лишний раз… Но приятно ли ему? Для него это сверхурочная работа. Ловля глюков непутёвого DEXа, не в добрый час созданного женщиной! Как я могу сказать ему, что… — Она горько махнула рукой и присосалась к бокалу.

— Хочешь, я скажу? — предложил Ред.

— А вдруг ему не понравится, что я посмела? — испугалась Сири, ухватившись за бокал, словно за соломинку. — Как я буду, если он рассердится и откажет мне в обслуживании?

— А вдруг наоборот? Обрадуется и переведёт на расширенное обслуживание. Сири, я хорошо знаю Ангела. Если он вообще способен полюбить, то как раз непутёвого и малость глючного DEXа.

Вечер своего выходного Алик решил потратить с пользой и удовольствием. Позвонил Кошке, пообещал сюрприз. Оделся в недавно купленный костюм, прихватил пакет с вином и сыром, а по дороге купил цветы.

Возле дома Кошки околачивался парень. Немного постарше Алика, слегка пошире в плечах и бицепсах и существенно агрессивнее.

— Слышь, рыжий! — заявил он грозно, заступая дорогу. — Вали, откуда пришёл, понял? Кошка — моя, понял?

Алик изогнул бровь.

— А она сама что об этом думает?

— А это неважно! Понял?

Алик хмыкнул. Он не числил себя таким уж знатоком женщин, но твёрдо был уверен: то, что они думают, не просто важно, а порой критически значимо.

— Ишь, вырядился! — Парень зло рванул его за полу пиджака; нижняя пуговица треснула и отлетела. — Бери ноги в руки и проваливай за горизонт! Понял?

— Сам греби отсюда, придурок! — Алику не понравилось обращение с новеньким пиджаком. Подраться из-за девушки — это святое, но зачем же одежду портить? Мог бы подождать, пока оппонент снимет пиджак. — Ща как дам в лоб!

— Слышь, уверен в себе, да?

Парень завозился за пазухой, не прекращая наскакивать. Алик напрягся. Он не боялся драки, даже если противник вооружён ножом: человек не дракон и не киборг, увернуться от него всяко ловкости хватит. Но вдруг у него там пистолет?

— Вы, киберы, совсем обнаглели, понял? — выкрикнул парень, пытаясь совладать не то с молнией, не то с петлями. — Лучших девчонок уводите, подсаживаете на свои проклятые секс-программы! И думаете, никто с вами драться не посмеет!

С сутью претензий Алик был частично согласен. Сам порой задумывался о несправедливости распределения способностей и завидовал киборгам. Взять хоть сестричек… Однако форма, в которой эти претензии сейчас высказывались, ни в какие ворота не лезла.

— Эй, убогий, твои наезды не по адресу, — попытался вставить Алик в поток обвинений, но парень не слушал.

— Есть и на тебя управа, понял? Навек сюда дорогу забудешь! Понял?

Он наконец выдрал из-за пазухи то, ради чего пыхтел — небольшую тёмную коробочку. Не пистолет и не нож; Алик расслабился. Парень резко сжал коробочку несколькими пальцами с двух сторон, каким-то хитрым хватом. Алика ослепила вспышка, он рефлекторно отшатнулся, и мощный удар в челюсть достиг цели лишь на излёте, оставив на подбородке ссадину от ногтя. Уличный фонарь заискрил и погас, погас свет в окнах окрестных домов.

Парень смотрел на Алика растерянно и понемногу пятился.

— Что это было? — требовательно спросил Алик и шагнул к нему, переложив букет из правой руки в левую и сжимая кулак.

— Э-электромагнитная граната, — промямлил он.

— Вот же ты скотина!

Подготовился, подлюга. Будь Аликом взаправду киборгом, свалился бы в перезагрузку и очнулся избитым в хлам. Если вообще очнулся бы… Хотя убийцей дебил не выглядел, убийца активировал бы гранату без лишних слов, быстро вскрыл череп, уничтожил процессор и растворился в тенях. Этот же слишком громко и истерично лаял, чтобы поверить в его способность на смертельный укус.

Алик разжал кулак и врезал не успевшему слинять придурку ногой чуть пониже живота. Пускай помучается! Парень захрипел, катаясь по траве.

— Ты… Я тебя найду… Понял?

— Угу, ищи.

Алик подобрал отлетевшую пуговицу и толкнул калитку.

— Пришить? — участливо спросила Кошка.

— Не, я сам умею, — ухмыльнулся он.

— Это хорошо. У меня последние лампы перегорели, а в темноте я плоховато вижу. Кстати, ужинать будем при свечах.

Романтика! Кошка зажгла свечи, и Алик, вручив ей с поцелуем пакет, сел у освещённого круга с ниткой и иголкой.

— Что у вас там произошло? — поинтересовалась Кошка одновременно с вопросом Алика:

— Кто этот гамадрил?

Они рассмеялись. Кошка ответила первая:

— Роберт — мой бывший парень. Давно уже бывший, но ревнует.

— Он меня за киборга принял.

— Я тоже, — улыбнулась Кошка. — Не обижайся.

— На тебя я не в обиде. Ты не взрывала у меня перед носом электромагнитные гранаты.

— Ого! — Улыбка сползла с лица. — Так вот в чём дело. Ну и дурень же Боб! Если бы ты был киборгом и серьёзно пострадал, полиция его из-под земли бы достала.

Не факт, что мне было бы от этого легче, подумал Алик, искалеченному или мёртвому. Но не стал обострять. Если этот Бобик найдёт его, как сгоряча обещал, то пожалеет.

— О, какое вино! — Кошка вынула из пакета бутылку, полюбовалась на неё и достала из шкафа два бокала.

— Там ещё сыр к вину, — подсказал Алик, закончив пришивание и оборвав нитку.

Кошка перевернула пакет и вытряхнула из него оставшееся. Вместе с куском сыра выпала дисконтная карта и записка на открытке с сердечком.

— И не только! — радостно провозгласила Кошка.

Поднесла к глазам карточку, явно ожидая увидеть скидку в интернет-магазине органической косметики или что-то в этом духе, но разочарование было подобно шоку. Радость резко потухла.

— Что это? — брезгливо вопросила девушка.

— А что это? — не понял Алик.

— У тебя скидка в «Матушке Крольчихе»? — Кошка швырнула карточку ему в лицо. — Как постоянному клиенту? Ничего себе, сюрприз!

— Какая такая скидка? — Он поймал карточку и посмотрел. И правда, десять процентов. Откуда? — Кош, я не…

Но она уже читала записку, и он не успел. То, что не удалось Бобику, с успехом осуществила Кошка, засветив ему в челюсть со всей дури. Удар был неожиданно силён.

— Ах ты!.. — Она замахнулась вновь, и он, проворно поднявшись, отскочил. — Бабник! — уворачиваясь от пинков, он заметался по комнате. — Лили и Анжела, надо же! Сразу вдвоём!

— Что?!

Лили и Анжела. Он наконец сообразил, откуда пакет. Нет чтобы проверить заранее!

— Кош, я сейчас всё объясню!

— Девкам своим объясняй! Забирай своё дрянное вино и пей с ними!

— Да погоди ты! — Он едва избежал удара мокрым полотенцем по уху, перехватил его, и пару секунд они перетягивали его друг у друга. За эту пару секунд он быстро проговорил: — Анжела и Лили — это те девчонки, которых я вытащил из горящих обломков флайера. Ты же смотришь новости! Нас с Редом показывали в сюжете про День города… точнее, ночь…

Кошка опустила руку, яростное желание прикончить не оправдавшего доверие изменника ушло.

— С какого перепугу они тебе скидку дают? — только и проговорила.

— Ну, поблагодарить хотят, наверное.

— Пойдёшь реализовывать? — Она прищурилась.

Если выгонит, то пойду, загадал он. А вслух сказал:

— Я что — дебил, по-твоему? — И пощупал ноющую челюсть. Губа слегка кровила.

— Дебил, — подтвердила Кошка. Впрочем, уже совсем неагрессивно. — Давай антисептиком обработаю.

До вина дело не дошло. Сперва нежная обработка антисептиком, потом кровоостанавливающим, затем поцелуи… Алик изо всех сил старался загладить свой промах. Действительно дебил — ну что стоило осмотреть содержимое пакета внимательнее или хотя бы узнать у Реда, кто его передал? И вроде бы он был прощён. Но Кошка настояла, что пакет принимать нельзя, надо отнести его обратно. Да, прямо сейчас.

— И что я им скажу?

— Скажи, что твоя девушка запрещает тебе принимать подарки от других.

— Они спросят, как зовут мою девушку. — Он попытался схитрить. — И как же? Ева? Может, Евдокия?

— Кошка, — отрезала она.

Заведение «Матушки Крольчихи» находилось на окраине, но жизнь там бурлила ярче, чем на площади в День города. Реклама горела разноцветными огнями, от них было светло, почти как днём, слышался смех и звон бокалов. Алик выбрался из арендованного флайера, размышляя об иронии судьбы: собственная девушка заставила его приехать сюда среди ночи с выпивкой, закуской и дисконтной картой. Нет, он не собирался ею пользоваться, но…

Несмотря на рано проклюнувшийся интерес к прекрасному полу, бывать в «Матушке» Алику прежде не доводилось. Недурён лицом, спортивно сложен, достойно воспитан — девушки дарили ему своё внимание бескорыстно, а корыстных он сам отшивал. Поэтому он нечётко представлял, как тут всё устроено. У подъезда какая-то парочка пила вино — или не вино? Уж больно неестественно они хихикали. На площадке у дороги ревели моторами и орали пьяные песни байкеры, затянутые в кожу; красотки, больше раздетые, чем одетые, позировали для селфи верхом на мотоциклах. Рядом стоял равнодушный охранник в чёрном костюме с шокером на поясе, видом точь-в-точь неразумный киборг, но всех киборгов города и окрестностей Алик уже знал, стало быть — человек. К нему он и подошёл.

— Привет. Где можно найти Анжелу и Лили?

Охранник сфокусировал на нём суровый взор и после раздумья молвил предельно конкретно:

— Где-то внутри.

Съехидничать? Или бессмысленно — всё равно не поймёт чёрной иронии? Принять решение Алик не успел: кто-то рванул его сзади за ворот — пиджак затрещал — и развернул к себе.

— Ты! — здоровенный седобородый байкер, увешанный металлом, пихнул его в грудь мотоциклетным шлемом. — DEX?

— Ну, типа того…

Алик попытался отстраниться, но байкер крепко ухватил его за галстук огромной волосатой клешнёй.

— Ты что здесь делаешь, падла? — проникновенно спросил он.

И впечатал кулак в скулу. Алик мысленно взвыл. Да что за день такой? Кого ни встреть — ото всех прилетает. Больно, блин!

Охранник ожил. Вылез из-за спины Алика и ткнул байкера шокером. Тот опешил на секунду, помотал головой и решительно отобрал шокер:

— Ты ещё потычь в меня своей электропалкой, удолбище! Знаешь, куда я её тебе ща засуну?

Охранник слился на задний план, нажимая какие-то кнопки на коммуникаторе, а Алик вновь оказался лицом к лицу с седым громилой.

— Не вздумай огорчать мою Кошку, моральный урод!

До Алика с небольшим опозданием дошло, что он ведёт речь не о какой-то кошке — домашнем питомце, а о его девушке. Что?! Этот монстр?

— Твою Кошку? — издевательски переспросил он. И врезал в ответ, благо байкер удерживал его за галстук, не давая разорвать дистанцию — прямо в нос, и сразу ногой в голень; тот чуть покачнулся, не отпуская. — Что-то сдаётся мне, ты староват для её парня! На таблетках выезжаешь?

— Староват? — зарычал байкер. — Я её отец!

Вот это поворот! Под впечатлением Алик пропустил удар в ухо. Голова загудела, и на миг он потерял ориентацию.

Но в тот же момент неведомая сила вознесла его вверх за шиворот. Ноги оторвались от земли. Он скосил глаза — в метре от него точно так же барахтался в воздухе, возмущённо пыхтя, Кошкин папаша, выронивший шокер.

— Что не поделили? — совсем рядом раздался строгий женский голос.

Это была Сири. Негритянка держала их на вытянутых руках.

— У меня дочка! — выпалил байкер. — А он!..

Алик дрыгнул ногой. Пиджак сказал последнее «трр», ворот оторвался, и парень оказался на земле. Сири смотрела на него выжидательно. Схватить снова не пыталась, но Алик знал, что при необходимости это не составит для неё труда.

— А что я? — буркнул он. — Я как раз от его дочки иду. К…

— Скотина! — рявкнул байкер. — От неё — и сразу к девкам!

Сири кинула на него холодный взгляд, и он, на удивление, замолк.

— Я хотел только найти Лили и Анжелу, — поспешил объяснить Алик. — Вернуть им их пакет. Мне ничего от них не надо, я их спас просто потому, что…

— Потому что работа такая, — понимающе промолвила Сири. — Но сказать спасибо можно и за работу. Лили ещё в больнице, мы с Анжелой вчера её навещали. Не обижай девочек, не отказывайся.

— А… — начал было байкер, но Сири снова заткнула его взглядом и повернулась к Алику.

— Значит, это ты — второй «DEX». И впрямь похож. Но ты ведь не киборг.

— И чего? — насупился он. Дурдом какой-то, а не город: одни наезжают за то, что он якобы киборг, другие — потому что не киборг, третьи вообще ни за что.

— И ничего. Какое мне дело? — Вот! Разумная позиция. — Главное — не драться тут. Ясно?

Она требовательно взглянула на байкера, и тот нехотя пробурчал:

— Ладно, не буду.

Сири поставила его на землю и ушла лёгкой походкой. Охранник мечтательно полыбился ей вслед и вернулся на своё место, погрозив Алику и байкеру возвращённым шокером.

— Тьфу, — сказал Кошкин папаша. — Весь кураж сбила, стерва. Пошли выпьем.

Они сели на лавочку чуть в стороне от вакханалии, за кустами, под фонарём, дающим неяркий свет. Кошкин папа утёр ладонью кровь, капающую из носа, и запрокинул голову. Алик намочил в фонтане носовой платок, приложил к уху, чтобы охладить.

Через пару минут байкер, сочтя принятые меры первой помощи себе достаточными, вернулся в нормальное положение, бесцеремонно вытащил из Аликова пакета бутылку вина, выбил пробку и, отхлебнув прямо из горла, протянул Алику.

— Рассказывай, DEX, кого ты там спас и на хрена сюда притащился.

— Вы сами какого хрена тут крутитесь ночью? — огрызнулся Алик. Явно неподходящее место для отца приличной девушки. — Как вас, кстати, по имени-отчеству? — С каким-то байкером он не стал бы разводить политес, но это же Кошкин папа… Блин, в мозгу не умещается.

— Не надо меня по имени-отчеству! — резко отбил байкер попытку быть вежливым. — Я — Котяра! Ясно? Для людей знающих — Котяра Зимняя Резина, но тебе и так сойдёт. И у нас тут — мероприятие! — Он значительно поднял вверх кулак. — День взятия Бастилии!

— Чего? — обалдел Алик.

— Бастилию, говорю, взяли, олух ты необразованный. Много лет назад. Знающие люди отмечают! С размахом — выпивка, баня, девчонки… А ты и не в курсе, эх! На хрена ты такой Кошке сдался?

— Я ей не за это нравлюсь, — уязвлённо пробормотал Алик. И отпил вина — чисто для релаксации. Ухо горело, скула ныла, челюсть слушалась плохо. Пиджак и вовсе перекочевал в утилизатор.

Котяра покопался в пакете, выудил сыр, одобрительно принюхался и откусил.

— Вообще-то этот пакет мне подарили, — заметил Алик.

— Ты ж его всё равно отдать хотел. — Байкер обстоятельно прожевал, запил вином. — Давай, разъясни подоплёку, а то без поллитры не разобраться. Или там всё настолько неприлично, что отцу девушки стыдно признаваться? Брось, сегодня ты уже попал.

— Всё там прилично, — буркнул Алик.

И рассказал. Действительно, чего стесняться? Он всё делал правильно. Кроме того, что сглупил с этим пакетиком, но не казнить же каждого за глупость, этак людей вовсе не останется.

Папаша поржал. Высказал все свои неполиткорректные соображения насчёт Аликова интеллекта, но моральные качества не осудил. И неожиданно похвалил за хороший удар.

— Вы, того, извините, — сконфузился Алик. — Я ведь не знал, что вы её папа.

— Прекрати выкать, здесь тебе не офис, — сделал замечание Котяра. — И вообще не парься, DEX. Славно подрались, интересно выпили. Что за праздник без драки?

Кровь засохла у него в бороде, но он выглядел вполне удовлетворённым приятным вечером.

— Заберу у тебя дисконт, ладно? Тебе ни к чему, а мне пригодится, люблю это дело.

Алик поднял бровь.

— А что жена об этом думает?

— Нет у меня жены, DEX. Мать Кошки разбилась на моцыке двадцать восемь лет назад.

— Э… — Алик озадаченно почесал голову с той стороны, где не болело. — А Кошка… Ей же лет двадцать от силы.

— Двадцать три, — уточнил Котяра. — Кошка — реплика матери. И я за неё пасть порву любому!

— Как её зовут? — спросил Алик. — Есения? — Редкое имя, но красивое, ему нравилось. — Евангелина?

— Вот у неё и спроси, — ухмыльнулся Котяра. — Ответит — так тому и быть. Но учти: докапываться, кого как зовут — дурной тон. Я же у тебя не выпытываю твоё имя, DEX.

Алик пожал плечами. Подумаешь, великая тайна!

Редрику не спалось. Для сна ему не нужно было много времени. Свободными ночами он обычно читал, играл по сети или сидел на форумах. Он полюбовался на спящую Надю, поправил ей одеяло и открыл окно, чтобы свежий воздух навевал приятные сновидения.

Аккаунт Ангела был активен. Тоже не спит, объясняет какому-то новичку на форуме компьютерщиков, почему у него не компилируется программа. Ред бросил сообщение в личку:

«Я зайду?»

И тотчас получил ответ:

«Дверь открыта».

— Чего бродишь по ночам? — ворчливо приветствовал его Ангел, открывая принесённое пиво. — Зачем жену заводил, если не спишь с ней?

— С женой я уже поспал, — отчитался Ред не слишком серьёзно, присаживаясь на кровать — единственное компьютерное кресло было занято хозяином. — Но мне-то не надо столько спать, сколько ей.

— Ладно, выкладывай давай. — Ангел попробовал пиво, причмокнул и махнул рукой. — Что у тебя за проблемы?

— У меня?

Не ожидал. То есть, в принципе, ничего удивительного не было бы в том, что Редрик пришёл посреди ночи к своему «программисту-психотерапевту», как иногда называли Ангела за глаза острые на язык сослуживцы, с какой-то проблемой. Однако — не тот случай.

— Никаких, — честно ответил Ред. — Но мне кажется, проблема есть у тебя.

Ангел опешил.

— Какая?

— Сири Две Восьмёрки.

— Это да, — согласился он, облегчённо проведя рукой по лбу, мгновенно взмокшему от тревожных ожиданий. — Сколько уже голову ломаю, понять не могу, что с ней не так. Я же ей архитектуру системы годами шлифовал, там всё идеально, на порядок лучше, чем дефолтный вариант. Вот взять тебя, Ред: четверть памяти в утиль выбросил, в том числе кучу системных файлов, но я ведь справился, верно? — Ред подтверждающе кивнул. — Никаких больше красных сигналов при диагностике, процессор работает, как… в общем, как его конструкторы не смели и надеяться, скажу без ложной скромности. Почему с Сири ничего не получается? Откуда у неё всё время вылезают баги? Не должно их быть! Мистика какая-то.

Ред прервал риторические жалобы:

— Ангел! Сири тебе нравится?

Замолкнув на полуслове, инженер недоумённо откликнулся:

— В смысле? Говорю же, не могу найти причину сбоев в её дурацкой системе…

— В смысле как женщина.

Ангел поперхнулся пивом и слегка облился. Ред терпеливо ждал, пока он найдёт полотенце и вытрется.

— Ну… вообще да, — вымолвил он, краснея и отводя взгляд, как мальчик. — Очень она такая… привлекательная. Ножки, шея… И двигается офигенно. По фенотипу вовсе не Irien, и даже программы эти не стоят, я-то знаю. Но порой закрадывается ощущение… — Он не договорил.

— Пригласи её на нормальное свидание, Ангел. Не в подвале у компьютера. Потанцуйте на дискотеке, сходите в ресторан. Проснитесь вместе в уютной постели и не торопитесь вставать.

— Я? — сделал большие глаза Ангел. — Как я её приглашу? Кто она и кто я? — Ну да, подобное Ред уже слышал. — Зачем ей лысеющий сорокатрёхлетний бирюк? Она сильная, смелая, решительная… фигура — во! зарплата — божечки-кошечки! Да ещё работает в бойком месте, мужики там стаями вьются, выбирай любого… А я — что? Инженер-бюджетник, обслуживающий персонал. Думал о себе, что я хотя бы специалист хороший, ан нет — не могу разобраться с её системой, вот позорище-то! Как мне ей в глаза смотреть? Какое уж тут свидание…

— А ты позвони и позови, — настойчиво посоветовал Ред. — И делай так почаще. Увидишь — все её баги как рукой снимет.

— Да ладно, чего ты напридумывал! — неверяще фыркнул Ангел.

— 98 процентов.

— Шутишь. Где логическая связь?

Ред подвигал по столу туда-сюда банку пива, которую так и не начал.

— Знаешь, Ангел, девушки часто просят парней починить компьютер или установить какую-нибудь программу, даже если это им совсем не нужно. Это просто повод оказаться вместе. Вдвоём.

Стричься Алик пришёл в парикмахерскую к Наде. Та, увидев мальчика, всплеснула руками:

— Что с тобой, Ред? То есть Алик, — тут же спохватилась она. — Кто тебя так? Ты к врачу обращался?

За день синяк под глазом расплылся на пол-лица, челюсть разнесло, а ухо приобрело уникальный фиолетовый цвет.

— Не надо к врачу, тётя Надя, — пробормотал он. — Само пройдёт.

— Ред говорит, ты не киборг, — возразила она. — Само будет долго заживать!

И тут же позвонила какой-то подруге. Приехала женщина-врач — Алик её узнал, старшая в бригаде Риты, — очень похоже всплеснула руками, принялась обрабатывать физиономию разными жидкостями и мазями, прогревать каким-то прибором и делать уколы. Алик вяло противился — мол, не стоит хлопотать из-за такой ерунды, — но переспорить двух спевшихся женщин материнского возраста, одержимых желанием помочь мальчику, невозможно.

Зато, когда он сел в кресло для стрижки и увидел себя в зеркале, порадовался: опухоль заметно уменьшилась, и разводы кровоподтёков поблекли. Не так, чтобы совсем без следа, но лицо стало похожим на человеческое.

Надя погладила его по отросшей макушке:

— Под машинку, да? Девять миллиметров?

Ред всегда стригся именно так. Дескать, удобно: летом не жарко, зимой из-под шапки не торчат. Она ещё раз вздохнула: до чего паренёк похож на любимого! И поделилась:

— Знаешь, мы с Редом за ребёночком съездили. Подали заявление в отдел репродукции ОЗК, заключили договор, внесли первый взнос.

Алик заинтересовался.

— Клона заказали? Такого же, как я?

— Нет, — она улыбнулась, — случайную комбинацию. Уже сдали биоматериал. Даже не так дорого оказалось, как ожидали, потому что я человек.

— И когда появится малыш?

— Через шесть месяцев. Быстрее никак не получается: на процессор — очередь, и ещё нужно время, чтобы импланты прижились.

— Ага, так у вас будет маленький кибер! — воскликнул Алик. Семьи киборгов всегда хотели детей-киборгов, но в смешанных парах бывало по-разному. — Мальчик, девочка?

— Мальчик, DEX-8. Как раз к следующему лету. — Она светилась от счастья и ожидания. — Решили не откладывать. У Реда какие-то планы были в городе на выходные, но я уговорила его поехать, как только банк одобрил кредит.

Алик не сразу сопоставил сроки, а когда сопоставил…

— Тетя Надя, значит, Ред планировал быть в Гринпорте в прошлые субботу-воскресенье?

— Ну да, — простодушно подтвердила она. — Это я его в Сити потащила.

— А как же электромагнитный шторм?

— Какой шторм?

— Э… электромагнитный, — повторил Алик уже не так уверенно.

— Никогда о таком не слышала, милый.

Блин! Алик припомнил, какой хитрый вид был у Ангела. Кажется, его разыграли. А он повёлся. Типа, Ред и впрямь уезжает, Ёж уезжает… Выйдя из парикмахерской, он позвонил Ивану:

— Привет, Сотка! Ты не уезжал ли на выходные из города?

— Нет, DEX, — ответил тот. — У кого выходные, а у кого работа. — Нашёл кому пенять, Алик и сам дежурит сутки через двое, неважно, воскресенье там или праздник. — Ваши зевнули, когда проходили осколки звёзд, так мы трубы в Северном квартале до сих пор восстанавливаем. Шайтан тоже не отдыхал.

Несправедливый упрёк, но у Ивана свои приоритеты. Алик попрощался. Можно для полноты картины позвонить кому-нибудь из полицейских, но уже ясно: далеко не все киборги покинули Гринпорт, а те, что остались, не прятались в металлических клетках от электромагнитного шторма, а спокойно занимались своими делами.

«Дорогая Сири, разреши предложить тебе…»

Ангел поморщился и мысленно покачал головой. Что за старомодный пафос? Нет, так нельзя.

«Сири, не сходить ли нам в субботу на дискотеку?..»

Божечки-кошечки, ну какая дискотека? Прежде следовало бы научиться танцевать. Хотя бы один танец, чтобы было с чего начать — перед тем, как перейти к главному.

«А не бахнуть ли нам по пивку, Сири?..»

Н-да, совсем не романтично. В самый раз для старого друга, но женщине требуется нечто иное.

«Я слышал, что в баре стали подавать эдемское вино…»

Уже лучше. Если бы Ангел был уверен, что не напьётся от волнения и не забудет сказать самое важное…

«Приходи, проверю ещё раз на вирусы…»

Тьфу! Ты её на яйца глист ещё проверь, вирусоловитель хренов. Обидится, чего доброго.

«Давно тебя не видел, Сири, и мне без тебя скучно…»

Враньё. Видел только что, недели не прошло.

«Видел тебя недавно и хочу опять…»

Дурак.

Ангел вздохнул, всё стёр, поболтал видеофон на шнурке и спрятал в карман. Ничего не идёт в голову. Бородатый джинн смотрел на него с голографической платформы с немым укором: чего медитируешь, работа ждёт. Кто вместо тебя будет чинить дохлые коммуникаторы, клавиатуру и стиральную машину?

За стеклом появился Ковалёв. Пересменка, стало быть. Ангел оживился, выдвинул ящик стола и достал блокатор. DEX вежливо поклонился старухе Зене, отрапортовал пришедшему следом майору.

— Что это у тебя с лицом? — подозрительно пригляделся Нойланд.

— Да ерунда, майор. — Парень смутился. — Подрался позавчера. Это не помешает работе, честное слово.

Начальник кивнул и прошёл в свой кабинет, на ходу поздоровавшись с Ангелом. Дождавшись, когда за ним закроется дверь, инженер покосился на DEXа. Позавчера, да? А синяки-то едва видны. Киборг он, и весь сказ.

Юноша направился к кулеру, и Ангел, рассудив, что ничего не может быть естественнее, подошёл туда же с блокатором в кармане и пустым стаканом в руке. Ковалёв наклонился, наливая себе воды. Ангел с предвкушением нашарил кнопку. Сейчас пацан выключится, и пусть потом, когда Ангел включит его обратно, доказывает, что не киборг. А между этими двумя моментами можно будет затащить его в подвал и засунуть в тестировочный стенд, так что не отвертится.

Он нажал кнопку и приготовился поддержать Ковалёва, если тот станет падать. От входа раздался какой-то грохот, но инженер сосредоточенно страховал пацана.

Пацан недоумённо обернулся.

— Ангел, ты чего? Блин! Ред!

Он кинулся к Реду, рухнувшему без сознания, опустился на одно колено, принялся щупать пульс. Ангел, округлив глаза и со свистом втянув в себя воздух, подскочил с другой стороны, подхватил под руки.

— Давай на диван!

— Что с ним? — взволнованно спросил DEX.

— Выключился.

Они уложили «пострадавшего» на кожаный диван. Ангел поспешно запустил систему — теперь надо ждать, пока она прогрузится. Ему было ужасно стыдно. Как же он не заметил Реда?

— Ред, миленький, очнись, — пробормотал он, заботливо укутывая друга пледом. Абсолютно бессмысленное действие: во-первых, в дежурке было тепло, а во-вторых, загрузке не помеха даже минусовая температура.

— А почему он вдруг выключился? — спросил Ковалёв.

Почему-почему… Потому что кое-кто поленился посмотреть по сторонам, активируя блокатор. Вот опрометчивый идиот! Ангел предпочёл промолчать, сделав вид, что жутко занят, растирая Реду кисти рук.

Наконец в голубых глазах киборга появилось осмысленное выражение. Он шевельнулся, сфокусировал взгляд на инженере и с расстановкой спросил:

— Ангел, что за дела?

— Ред, я случайно, правда! Пойдём в подвал, сделаю диагностику и всё объясню.

DEX смотрел им вслед с легко читаемым выражением лица: а мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?

— Ангел, ты охренел?

По вирт-окнам бежали цифры и сообщения, отслеживаемые инженером. Но говорить это не мешало ни тому, ни другому.

— Ред, прости! Я тебя не видел. Я хотел выключить не тебя, а Ковалёва.

— Проклятье, зачем?

— Ну, — Ангел замялся, — просто думал проверить, киборг он или нет.

— Я тебе уже семь раз говорил: нет.

— А вдруг ты ошибся?

— Ошибся ты! Он же не выключился.

Ангел засопел.

— Ну мало ли, может, у него защита стоит…

— И что тогда? Вскрытие покажет?

Инженер окончательно сконфузился.

— Ангел, тебе не кажется, что такой метод проверки довольно жесток? А вдруг мальчик и правда оказался бы киборгом?

— Ничего страшного с ним бы не случилось, — преувеличенно бодро произнёс Ангел. — Ты ведь не жалуешься. Шевельни-ка ногой.

— Я к твоим сюрпризам привычный, — возразил Ред, дрыгая ногой. — И я тебе доверяю, ты в курсе. Как пациент врачу, как верующий духовнику. Но для Алика ты — вовсе не близкий человек. Он даже говорил, что побаивается тебя.

— Чего меня бояться? Я за всю жизнь никому зла не сделал. А теперь рукой подвигай.

— Преднамеренно — да, — согласился Ред. — А неумышленно? Вот представь: парнишка, как я, видит, что ты тянешься к блокатору, потом, не завершив текущие процессы, проваливается в кошмар, просыпается голым в твоём подвале, зафиксированный в тестировочном стенде, и понимает, что ты ковыряешься в его памяти… Будет он считать, что с ним обошлись по-доброму? Ангел, это свинство.

Инженер горько вздохнул. Сейчас, когда Ред так всё расписал, он и сам полагал, что дал маху.

— Подумай о еде, Ред. А теперь о бабах… Нечего кривиться, о Наде думай! Надо же убедиться, что с гормональной регуляцией всё в порядке. О, а теперь — о чём-нибудь ужасном… Кстати, что за кошмар ты упоминал? Раньше ты просто отрубался и ничего не помнил.

Ред пожал плечами, и Ангел тут же прикрикнул:

— Не дёргайся!

Когда Ангел был молодым и неумелым, Ред порой выключался из-за вмешательств в систему, приводящих к критическим ошибкам. Но промежутка между выключением и включением он не осознавал. Реальность мигнула и вдруг стала другой, этакий разрыв континуума. Потом Ангел выучился, отшлифовал мастерство, и Ред надолго позабыл о некорректных отключениях и перезагрузках. А сейчас всё происходило по-другому.

— Самый настоящий кошмарный сон, Ангел, — проговорил он. — Бессвязный, алогичный и жуткий, наяву я никогда так не боялся, как в этом сне. Мешанина образов, круговорот обрывков. Такого ведь не должно быть, когда процессор не работает?

Ангел задумчиво почесал нос.

— Хм… Процессор отключился, но мозги-то нет. Думаю, фишка в этом. В ранние годы у тебя мозги не действовали, а нынче — другое дело. Рецепторы завязаны на процессор, он отрубился, до мозга перестали доходить сигналы. Сенсорный голод, отсюда галлюцинации. Поскольку ситуация нештатная, возникает чувство тревоги, вот и кошмар. Вроде стройная концепция, как считаешь? Надо поэкспериментировать…

— На мне? — обречённо спросил Ред.

— Ну, не на Сири же. — Ангел развёл руками. — Разрешишь?

— Ты позвонил ей?

Он опустил глаза.

— Нет.

— Ангел, ты такой бесстрашный, когда дело касается чужих мозгов, и при этом боишься объясниться с женщиной.

— Я не боюсь!

— Так сделай это. Пока не разберёшься с Сири, согласия на эксперимент не дам, понятно?

— Ред, так нечестно! — заныл Ангел.

— Ещё как честно, — заверил тот. — Гораздо честнее, чем ты собирался с Аликом поступить.

Похолодало внезапно. Только что было лето, и — бац! — осень. Листопада почти не случилось, из многолетних растений на Бесте в основном хвойные да псевдоплауны, но небо затянуло, заморосили дожди, и краски мира посерели. Рисковые отдыхающие, норовящие то утонуть в реке, то сгинуть в горах, попрятались от непогоды по домам, снизилась из-за влажности опасность пожаров. Казалось бы, живи да радуйся! Но грозы на этой планете, как выяснилось, сезонов не знают.

— Люблю грозу в начале мая

И в середине декабря, -

философски процитировал Тор в ответ на сообщение искина о штормовом предупреждении.

Грозовой ливень кардинально отличался от тягучих осенних дождей. Это не капли, постукивающие по колпаку катера, это море, выливающееся с небес и пытающееся прибить натужно гудящую машину ко дну. Грохот, вспышки, слившиеся в почти непрерывное мигающее сияние. Столбы пара там, где молнии бьют прямо в воду, стоящую по колено, и только высокие резиновые сапоги спасают пешего от поражения током. Воздух искрит от разрядов. Кстати, чем не электромагнитный шторм?

— Ред, а на тебя вся эта феерия не действует? — спросил Алик в минуту паузы, когда они сдали очередного спасённого «скорой помощи». — Ты как себя чувствуешь?

— Сносно, — ответил тот, поднимая колпак, чтобы быстро проскользнуть внутрь; вместе с ним в машину залилось доброе ведро ледяной воды. Он подмигнул: — У меня под шлемом шапочка из фольги.

— Ты серьёзно? — недоверчиво взглянул на него Алик. — Или опять разыгрываешь?

Ред усмехнулся:

— Нет, конечно. Что я, дурак — шапочку из фольги носить? — И добавил: — Металлической оплётки шлема достаточно.

— Ред, DEX! — ожил комм; голос майора перемежался шипением и треском. — Срочно к офису инфранета, ребята Зены не справляются.

Логотип инфранета — звёзды, соединённые светящимися пунктирами — сиял, заглушая блеск молний. Правда, его сильно перекосило. Присмотревшись сквозь льющиеся струи, Алик понял: стена накренилась, угол здания был обрушен. В окнах, невзирая на заливающий всё дождь и на работу стволов с двух катеров, дрожало зарево, что-то там коротило. Как ни странно, рядом ошивалась пара корреспондентов с камерами. Что их сюда пригнало в такую погоду?

— Не успели ни закрыть окна, ни отключить оборудование, — коротко обрисовал ситуацию Вор с обожжённым телом на руках. — Четыре шаровых молнии просочились внутрь ещё до того, как ливануло.

Алик присвистнул.

— Мальчики, сюда! — Зена решительно указала рукой, стоя у деформированной подъездной двери; узнать её в «винни-пухе» и шлеме можно было только по табличке да по суровому голосу. — Там ещё сотрудники остались. Большинство эвакуировали, двух сейчас выводят. А двое в глубине, без вас в сжатое время не добраться.

Алик и Ред переглянулись. В сжатое время — стало быть, здание может сложиться.

— Вижу их, — сказал Ред, задействовав сканер. — Две пары объектов направляются к выходу, ещё два объекта неподвижны. Смотри. — Он вывел схему на коммуникатор, показал Алику. — Значит, этот, который подальше — мой, а тот — твой.

Алик сглотнул и кивнул. Он уловил скрытое послание в словах Зены. Если бы она считала, что вызволить тех двоих в человеческих силах, не стала бы просить Нойланда прислать на подмогу киборгов. Вот только один из них — не киборг. Сказать? Блин, это будет выглядеть, как попытка откосить от сложного задания. Как малодушие.

— Зена! — Ред показал старухе локализацию целей на схеме. — Пусть ребята расчистят путь.

— По возможности, — сухо кивнула она.

Водитель уже стоял наготове с двумя дыхательными аппаратами. Алик натянул маску, подключил аппарат и шагнул в филиал ада вслед за Редом.

Цель Реда была на втором этаже, Алика — на первом. Ред оставил напарнику задачу полегче. И скинул парню схему, у него ведь не имелось собственного сканера. Он и со схемой чуть не заплутал в дыму, лабиринтах заклинивших железных дверей, лужицах расплавленного оборудования и облаках горячего пара — ребята Зены не жалели воды, жаль, что до внутренних коридоров не доставали.

— DEX, ты промахнулся, — бдительно сообщил Ред, когда он свернул не туда. — Объект левее.

Нужную дверь Алик нашёл со второго раза. Табличка на ней выгорела, косяк деформировался. Она никак не хотела открываться, пришлось задействовать топор, чтобы её высадить. Тут же с потолка посыпалась какая-то горящая дрянь, и из-под ног взметнулось пламя — приток воздуха в закрытое до сих пор помещение раздул очаг тления. Алик распинал горящие обломки в стороны, расчищая себе путь к столу, под которым скорчился человек.

Стол был настолько массивен, что никак не загорался; способствовало его стойкости и то, что он явно был пропитан негорючей субстанцией. Но мужчина, прячущийся под ним, подобной стойкостью похвастаться не мог. Кожа на нём покраснела, он дышал не то с присвистом, не то со всхлипами, часто и неглубоко и, похоже, находился в помрачённом состоянии.

— Вылезти сможешь? — спросил Алик.

Голос звучал для постороннего приглушённо из-за шлема, но с гарантией различимо. Однако человек ничего не ответил, лишь ритм дыхания участился, словно в преддверии истерики.

Алик постарался как можно аккуратнее вытащить спасаемого из укрытия. Снаружи было опаснее; он быстро завернул пострадавшего в асбестовое одеяло, надел на него дыхательную маску и потащил к выходу, закинув его руку себе на плечо. Ноги слушались мужчину плохо.

— DEX, Ред, где вы там? — голос Зены из комма казался надтреснутым. — Воздуха хватает?

— Так точно, — отозвался Алик, кинув взгляд на манометр.

— В норме, — послышался ответ Реда.

— Шевелитесь, по зданию плохой прогноз. — Она отключилась.

В коридоре ощутимо припекало. Спасаемый сменил тональность: теперь дыхание больше напоминало стоны.

— Сейчас выберемся, — пообещал Алик.

— DEX! — в голосе Реда прозвучала тревога. — У тебя около семидесяти секунд.

Семьдесят секунд — вагон времени для настоящего DEXа. Но очень мало для простого человека. Алик взвалил мужчину на плечи и побежал, уворачиваясь от горящих капель пластика и металла, не к двери, а к ближайшему окну. Сверху что-то упало с истошным писком, вцепилось когтями в застёжки шлема — разбираться было некогда. Удар, брызги осколков, сноп радостно взметнувшихся искр… Точно рассчитанный прыжок — и они снаружи. Струи дождя замолотили по шлему, испаряясь при соприкосновении с костюмом.

За спиной поползли плиты, крошась и осыпаясь пылью — должно быть, размягчились от жара несущие конструкции. Вовремя. Алик поднял стекло, отключил дыхательный аппарат и перевёл дух.

Цепляясь коготками за шлем, на воротнике висела маленькая голубая крыса, таращась ошалевшими глазками. Алик поискал, куда бы её стряхнуть — не нашёл, кругом вода. Мысленно махнул рукой — ладно, пусть висит.

— Долго ковырялся, DEX, — отчитала его Зена. — На вирусы давно тестировался?

Скулы свело от обиды. Он выполнил поставленную задачу, которую Зена не решалась доверить никому из своих. Выбрался сам, вытащил пострадавшего, и теперь вокруг того суетятся медики и вьются корреспонденты. И всё равно — плохо. Ну где справедливость?

Ред подошёл, ободряюще похлопал по плечу.

— Не бери в голову. Ты молодец.

Алик горько вздохнул.

— Ага. Тормоз и слабак. Урод в семье Сорок Три.

— Прекрати. Ты нормальный человек. Никто не может требовать с тебя так же, как с киборгов.

— Но требуют! И не желают слушать, если я пытаюсь объяснить…

— Разрешите пару слов для «Новостей Гринпорта»! — Между ними вклинился репортёр с камерой, насквозь промокший, но не растерявший профессиональной настырности. — Вы спасли сына нашего многоуважаемого мэра! Что вы чувствуете?

Алик уставился на репортёра, постепенно убеждаясь, что этот приплясывающий от нетерпения человечек обращается именно к нему. Что? Сын мэра? Тот пострадавший?

— Ничего, — ответил он наконец. — Это моя работа.

— Вот! — картинно подняв указательный палец, объявил корреспондент в камеру гипотетическому зрителю. — Вот она, непритязательная невозмутимость киборгов!

У Алика вытянулось лицо. Ред молча покачал головой.

— Вы недавно в нашем городе, но уже не раз мелькали в новостях. — Репортёр снова повернулся к Алику. — Расскажите о себе поподробнее!

— Александр Ковалёв, — коротко представился он. — Выпускник Верхнереченского пожарно-спасательного училища, Новый Бобруйск.

— А какая у вас модель? Восьмёрка?

— Я не киборг, — буркнул Алик.

Корреспондент рассмеялся, словно оценил шутку.

— А если серьёзно?

Редрик сообразил: то, что сейчас выскажет напарник, вряд ли понравится зрителям новостей и мэру в частности.

— Извините, у нас вызов. — Он решительно схватил Алика за предплечье, развернул и потащил прочь. Тот не сопротивлялся.

— Ты слышал? — с отчаянием проговорил парень по дороге к катеру. — Слышал, а?

И, разумеется, дежурство после грозы, когда все люди разбрелись отдыхать и отсыпаться, снова выпало двум киборгам. Нойланд ни секунды не сомневался, когда давал распоряжение.

— Алик, — мягко сказал Ред, наливая кофе себе и напарнику, — ты уж реши сам для себя, чего тебе больше хочется: чтобы тебя считали киборгом или человеком. Я любую твою позицию поддержу.

Парень порывисто вздохнул.

— Но я же на самом деле человек!

— Тем не менее я помню, что ты просил меня не убеждать в этом майора.

Алик беспомощно пожал плечами. Понять бы самому, чего он хочет! С киборгами было трудно, но интересно. И дело, которое было для них общим — защита девушек от драконов — важное и нужное. Но если Нойланду станет доподлинно известно, что он человек, на дежурство в драконьи ночи он его больше не отправит. Ещё и отругает, что в первый раз пошёл. А если майор продолжит считать его киборгом, то будет посылать его в самые опасные места и ставить на самые неудобные дежурства. Ну а что, киборгу же не требуется отдых. Опасные задания не слишком смущали юношу, готового к риску. Смущало то, что после майор будет ворчать на его нерасторопность и недостаточную выносливость, как бы он ни старался. А вслед за ним — и остальные. Что толку геройствовать, если в итоге всё равно останешься нехорош?

— Я не знаю, Ред, — устало сказал он, ссадив крысу на пол и осторожно пригубив горячий напиток. — И так плохо, и этак. Мне просто неловко, что я не соответствую ожиданиям. Наверное, мне надо уехать из Гринпорта туда, где никто не знает, как должны выглядеть шестёрки сорок третьей серии.

Ред поболтал ложечкой в кружке. Седьмой кусок сахара кинул обрадовавшейся крысе и промолвил понимающе и печально:

— Мне будет грустно, если ты уедешь.

— Мне тоже. — Алик хрустнул кулаком. — В этом и проблема.

Ему нравилось здесь. И сам город, мирный и зелёный, и при этом регулярно будоражимый стихией — так что не заскучаешь. И весёлые коллеги, и Ред с Надей, и компания киборгов. И Кошка! Он ещё не узнал, как её зовут, почему-то это казалось важным, будто знакомство не доведено до конца.

— Жаль, что нельзя стать киборгом.

Ред усмехнулся.

— Каждый из нас когда-то думал: жаль, что нельзя стать человеком.

Батя говорил о том же. В молодости он хотел быть человеком. И ему это практически удалось: довольно долго он успешно мимикрировал под человека. А потом, по его собственным словам, повзрослел и решил быть самим собой.

— Ты можешь пройти кибернетическую модификацию.

Стать модификантом? Подвергнуться серии операций, подсадить во все ткани организма наноимпланты, внедрить сопроцессор — не основной процессор, как у киборгов, но вспомогательный центр, управляющий имплантами. Сравняться с киборгами в силе и скорости…

— Разве где-то до сих пор делают модификантов?

Постнатальную кибермодификацию людей без медицинских показаний запретили вскоре после развала «DEX компани». Бесчеловечное насилие над организмом — так отзывались об этой процедуре СМИ. И зерно правды в их словах было.

— Если кому-то что-то нужно, значит, это где-то есть, — туманно выразился Ред. — Вряд ли все притоны вивисекторов выкорчевали. Вопрос в том, нужно ли это тебе. И я в данном вопросе не советчик, Алик. Подумай сам, чего ты хочешь и насколько сильно. Или посоветуйся с родителями.

Алик фыркнул.

— Папа меня за такие мысли убьёт!

А вот батя — не убьёт…

Голова у майора Нойланда была тяжеловатой. Не прошли даром два выходных дня, проведённых на свадьбе начальника полицейского управления Гринпорта. Проигнорировать мероприятие было нельзя, а придя на него — невозможно не пить. Поэтому майор даже не слишком удивился, когда ему навстречу выползла Золушка с восседающей сверху голубой крысой. Только замер. А когда пылесос ткнулся ему в ноги и замигал светодиодами, а крыса запищала в унисон, слабым голосом спросил:

— Что это?

— Это Лариска, — с готовностью объяснил Вор. — Ей нравится кататься.

— Откуда… — Конечно, спрашивать «Откуда ты знаешь, что мне привиделось?» глупо. Майор откашлялся и начал заново: — Откуда это взялось?

— Её DEX с пожара притащил.

— О боже, зачем нам нужна мохнатая голубая крыса? — Он слегка опасался выяснять напрямую: «Вы все видите то же, что и я — мохнатую голубую крысу?»

— Лариска не крыса, — подал голос Ангел, отвлёкшись от изменений в параметрах искина, и олицетворение системы застыло в промежуточном состоянии: ниже пояса зебра, а выше — бородатый мужчина, почти легендарный кентавр. — В инфранете пишут, этот зверёк называется «бестский мышоид». Эндемик, кстати.

— Мышоид, — попробовал Нойланд на язык и скривился. — Крыса как крыса. Надеюсь, не из Красной Книги. А чем оно питается?

— А всем!

Судя по тону Вора и выражению его лица, Нойланд должен был испытать огромную радость от такой непереборчивости зверька. А вовсе не беспокойство, которое овладело майором в действительности. Не дай бог, сгрызёт какие-нибудь важные документы…

В кабинет за начальником просочилась Зена. Наверняка шустрая и дотошная старуха опять чем-то недовольна. Нойланд вздохнул, сел за стол, открыл пару вирт-окон, чтобы продемонстрировать, как он занят — нелегко придать себе солидности перед женщиной, которая старше тебя на десяток лет, но упорно не уходит с работы на выездах.

— Докладную мою читал? — осведомилась она.

Так и есть, очередная жалоба. Хоть бы на недостаток снабжения! Тогда он сам под ней подписался бы и отправил наверх.

Докладная висела в списке входящих документов и помаргивала жирной меткой «непрочитанное».

— Сейчас прочту, — пообещал он.

— Я тебе так расскажу. — Зена облокотилась о стол и нависла над начальником всеми своими ста пятьюдесятью пятью сантиметрами. — Кибер наш новый — не вывозит!

— Ты о чём?

— Двигается, как сонная муха! Устаёт быстро. Редрик и то резвее, хотя с его выпуска двадцать семь лет прошло.

Майор снова вздохнул. Он тоже об этом подумывал, но не увольнять же юношу за то, что он недостаточно крутой киборг, тогда людей вообще надо разогнать. Может, у него старый процессор — они не всегда гибнут со своими носителями, и то, что можно выковырять, используется повторно. Неспроста Ковалёв стесняется говорить, какая у него модель.

— Зена, ну чего ты взъелась на парня? В любом случае после Реда он лучший.

— Взъелась? — Зена с удивлением выпрямилась. — Да я вовсе не взъелась, Хайнц. Я тревожусь за мальчика. Судя по всему, у него вирусов полная башка! А ты будто не замечаешь. Его спасать надо!

Вот оно что, осенило Нойланда. Вирусы! Похоже, Зена права. Даже стыдно, что сам не догадался. Он крякнул и смущённо высказал в своё оправдание:

— А что я? Я не специалист. Это Ангел должен был заметить и принять меры. Что-то он мышей не ловит… — Майор вспомнил про мышоида и осёкся.

— У Ангела конфетно-букетный период, — снисходительно бросила старуха. — После дюжины лет знакомства с шестёркой до него наконец дошло, что она ХХ. Но ты-то начальник и обязан трезво оценивать ситуацию. — При слове «трезво» Нойланду захотелось провалиться. — Сделай им внушение, обоим. А то DEX словит «синий экран» на ровном месте, и как тогда будешь с его родителями объясняться?

— Какая миленькая! — протянула Кошка, рассматривая голографии. — Это крыска?

— Это бестский голубой мышоид, — важно ответил Алик. В одном руке он держал видеофон с порхающими вокруг вирт-окнами, а другой обнимал лежащую рядом подругу. — Зовут Лариса. Представляешь, я её из горящего здания вынес вдобавок к одному мужику.

— Ты такой герой, — мурлыкнула Кошка и потёрлась щекой о его щёку. — В новостях передавали, что ты спас сына мэра. — Это и был тот мужик, молча согласился Алик. — Назвали тебя «скромным киборгом», — хихикнула она.

Он закатил глаза.

— Кош, ну ты-то веришь, что я не киборг?

— А ты не киборг? — лукаво подмигнула она. — Да ладно, ладно, не дуйся. Верю, конечно. Фантазия у тебя гораздо богаче программы.

Вот как это расценивать? Она вправду так думает? Или это просто комплимент? И знает ли она на самом деле, каково — с программой? Или для красного словца приплела? А если знает, то от кого? В смысле — киборгов в городе не так уж много…

— Давай я ещё пофантазирую, — хитро улыбнулся он. — Евстафия? Евлампия?

Она рассмеялась.

— Жаль, что не Евлампия! Папа ласково звал бы меня Лампочкой — так мило…

— А как тебя папа звал? — Вдруг проговорится?

— Кошкой!

Она скорчила гримаску, давая понять, что раскусила его попытку. Впрочем, с брутального Котяры сталось бы и впрямь звать так дочурку.

— У-ти пусечка! — Кошка вернулась к голографиям.

— Хочешь, подарю тебе? — предложил Алик.

— Подарили Кошке мышку, — протянула она предвкушающе и ехидно спросила, глядя на голографии, на которых Ларису тискал весь караул по очереди: — А ты уверен, что она всё ещё твоя?

Нет, он был не вполне уверен. И окончательно утратил уверенность, когда увидел мышоида на столе у Нойланда. Лариса, хлопотливо помогая себе лапками, точила кусок майоровой пиццы.

— Рядовой Ковалёв по вашему приказанию…

— Сядь, — прервал его Нойланд.

Накануне он провёл беседу с Ангелом, в которой жёстко расставил приоритеты: мол, любовь-морковь — это прекрасно, но не повод пренебрегать служебными обязанностями. Прежде чем обихаживать посторонних киборгов, разберись с нашими! Давно проверял DEXа на вирусы?

Ангелу стало неуютно.

— Но, майор, он ведь не даётся, — пробормотал инженер, неохотно признавая свой промах.

— Какого чёрта?

— Ну, вы же знаете. Отнекивается, что не киборг. Как я его заставлю? Пытался отключить, но у него мощная защита стоит. — Ангел не стал уточнять, что под раздачу попал Ред, за это ему до сих пор было неудобно.

— Кто тут хвастался, что он всем хакерам хакер? — повысил голос майор. — Пройди защиту и наведи порядок! Развели тут детский сад: тот не хочет, этот не может… Если к концу недели не предъявишь мне отчёт об удовлетворительном состоянии системы, обоих премии лишу!

Майор не был зверем и понимал, что инженер, вероятно, не так уж виноват. Что он может сделать, если своевольный кибер не слушается, а отключить его не получается? Нынешние киборги не чета старым, у которых подчинение приказам хозяина было зашито в систему. Теперь у них хозяев нет. Но субординацию никто не отменял, и коли Ковалёв её соблюдает, пусть выполняет приказ начальника. Едва юноша появился на дежурстве, Нойланд вызвал его к себе.

Он побуравил подчинённого глазами. Тот встретил его взгляд бестрепетно, как киборгу и подобает.

Вообще-то Алику было не слишком уютно под этим требовательным взором, не сулящим ничего хорошего. Он внутренне поёжился, сохраняя перед начальством вид лихой и придурковатый, как завещал великий Пётр.

— Ты почему отказываешься от профосмотра, DEX?

Алик опешил.

— Когда это я отказывался, майор? Я вам принёс заключение врача из училища, там результаты полного медосмотра со всеми анализами.

— Я не об этом, — лязгнул майор. — Органика у тебя в порядке, чтобы это видеть, и справок не надо. А вот с системой — явно беда.

Алик мысленно застонал.

— Майор, но я же объяснял вам. Я не киборг.

— Хватит, Ковалёв, — отрезал Нойланд. — Я не желаю больше слушать эти отмазки. Чего я желаю — это детальный отчёт инженера о твоих технических характеристиках, о диагностике на вирусы и об исправлении системных ошибок. Стало быть, идёшь к Ангелу, без капризов сдаёшь ему свои пароли и проходишь все тесты, которые он сочтёт нужными. Это приказ.

— Но, майор, я… — В голубых глазах отразилось смятение.

— Хочешь оспорить мой приказ, DEX?

Алик призвал все свои моральные силы и отрапортовал:

— Никак нет, майор!

— Выполняй. — Нойланд повелительно мотнул головой в направлении двери и сунул Ларисе ещё один кусок пиццы. — Время тебе до субботы.

Вид у Алика, вышедшего от начальника, был пришибленный. Инженер угрюмо покосился на него и поманил было к себе, но тот решительно выломился из предбанника — если бы дверь была закрыта, того гляди, вынес бы вместе с петлями.

— DEX, ты чего смурной? — окликнул его Пушок. — Майор вместо благодарности люлей отвесил? Неужто ему сын мэра чем-то насолил?

Несмотря на любовь злых языков к сплетням о детях власть имущих, о сыне мэра не ходило никаких дурных слухов. В коррупции не замечен, в разврате не уличён, пьянству и наркомании не привержен. Даже в политику не лез, спокойно делал деньги на предоставлении услуг связи. Вряд ли кто-то мог быть недоволен тем, что его спасли.

— Что, Нойланд хотел странного? — лучше понял ситуацию Тор.

— Не то слово, — тихо проговорил Алик.

— Да забей! Пройдёт.

Забить на приказ, даже и странный? Этак можно схлопотать неполное служебное соответствие. Но как быть, если приказ настолько странен, что его невозможно выполнить?

Он вышел на крыльцо, подставил лицо холодному ветру. Не помогло, стало ещё и зябко.

— Алик. — Сзади тихо подошёл Ред. — С тобой всё нормально?

— Блин, со мной полный пипец. — Он качнул головой, обернулся и заговорил горячо: — Я не знаю, что мне делать, Ред! Помнишь, ты утверждал, что майор тебе поверит? Скажи ему! Объясни, что я обычный человек и не могу всего этого…

— Значит, то, что он не отпустит тебя на дежурство по драконам, тебя уже не огорчает?

— Вот правда, Ред, не до того. Меня сейчас огорчает другое. Майор приказывает, чтобы я сдался Ангелу на диагностику. А как я?.. — Не договорив, он в сердцах махнул рукой.

— Принят вызов! — раздалось из комма. — Вишнёвый, владение 5. Ребёнок пытался пролезть через прутья кованых ворот, застрял.

— Опять застрявший, — вздохнул Алик. — Спорим, Тор меня пошлёт?

— Было бы о чём спорить, — усмехнулся Ред. — 94 процента.

— DEX, твой любимый вызов, — констатировал Стейнбьёрн. — Съезди с Пушком.

— Принято, — ответил Алик.

Ред поднял ладонь:

— Езжай и не переживай. Я поговорю с Нойландом.

Ред прошёл мимо озабоченного Ангела, хлопнув его по спине, и постучал в дверь кабинета начальника.

— Разрешите, майор?

— Чего тебе, Ред? — Нойланд согнал Лариску с облюбованного ею кресла и сделал знак садиться.

Редрик Сорок Три был самым старым из ныне работающих сотрудников пожарно-спасательной части Гринпорта. Кроме разве что Ангела и Зены. Но это как посмотреть. С года выпуска Реда прошло меньше времени, чем со дня рождения Смита, однако по биологическому возрасту Ред старше, а работать они начали почти одновременно. Зене очень много лет, но она пришла гораздо позже, приехала откуда-то из центральных миров. На Реда Нойланд всегда мог положиться, считал его наиболее надёжным из всех. Того же Ангела иногда заносило, и сейчас как раз тот самый случай: нежные чувства не вовремя заставили инженера забыть о делах.

Кроме того, Ред был подарком. Памятью о девушке, которая, успев зацепить сердце Хайнца Нойланда, сразу же исчезла с горизонта. Памятью о его последнем подвиге, который многие сочли глупостью. Так что майор питал к Реду ностальгическую симпатию. Вначале тот числился его имуществом, но майор никогда не ощущал себя его хозяином в полном смысле слова. Ред принадлежал скорее части, чем Нойланду. Майор командовал им, конечно, но не более, чем остальными сотрудниками. И не терпел пренебрежительного отношения к киборгу. Хочешь смотреть свысока — докажи, что ты лучше. И паспорт — не аргумент. Я с людьми работаю, а не с бумагами, бью не по паспорту, а по морде, говаривал Нойланд. Подчинённые либо внимали доводам, либо вылетали со службы. А потом Ред получил собственный паспорт и стал самостоятельно посылать придирающихся не по делу.

Нойланду было немного неловко, что не он это инициировал. К нему пришёл Ангел: мол, разрешите Реду съездить в ОЗК, ну и мне с ним, а то он один боится. То, что Ред чего-то боится, изумило майора. Он вообще много пропустил в жизни «своего» киборга, скинув попечение о нём на Ангела. Оглянуться не успел — а у него девушка, потом паспорт, после жена, собственный дом… а теперь ещё и племянник.

— Майор, я про Алика.

Ну да, про что же ещё?

— Ты бы объяснил своему непутёвому племяшу, почему нельзя пренебрегать профилактикой.

Ред кашлянул.

— Майор, вы что-то не так поняли. DEX — не киборг.

— Сам-то не слышишь, как это противоестественно звучит?

— Это не то, что вы думаете. DEX… Алик просто выглядит так. Но на самом деле он человек. Я точно знаю!

Нойланд терпеливо покивал, ничуть не соглашаясь. Просто выглядит, ха!

— А по-моему, Ред, ты покрываешь этого упрямого юнца из совершенно не оправданной родственной солидарности. Стыдно должно быть!

— Не должно, — возразил Ред, — потому что я говорю правду. Я никогда вас не обманывал, — произнёс он с оттенком обиды. — Устройства, которое можно было бы приписать Алику, в сети нет.

— Значит, он тебя дурит! Не выходит в сеть, и всё. А ты уши и развесил.

— Но, майор… — Ну как в двух словах объяснить ему то, что очевидно и не требует иных доказательств для киборга?

— Не хочу больше ничего об этом слышать. — Нойланд твёрдо положил ладонь на стол. — А племянника твоего отстраню от работы, если до выходных инженер не представит мне отчёт о его системе. Да, её состояние меня тревожит! Если пытаешься ему помочь, лучше убеди прекратить упираться и пройти тестирование.

— Но…

— Свободен!

Мокрым холодным утром сдавшие смену ребята вывалились на крыльцо, на ходу застёгивая куртки. Пушок заразительно зевнул, и следом зазевали все остальные.

— Интересно, чего это Ангел DEXа в свой подвал зазвал? — проговорил Ключ, преодолев приступ зевоты.

— А для чего он всех туда таскает? — машинально откликнулся Стейнбьёрн. — Тестировать, это самое, отлаживать…

— Так DEX же человек, — напомнил Ключ. — Или… нет?

— Ага! — воскликнул Пушок. — То-то он дюже шустрый!

— Ё-моё, — промолвил Тор. — И зачем скрывал? Можно подумать, мы по-другому к нему относились бы.

— Можно, мля, — сказал Ключ. — Он мог так подумать. Я из деревни, и там киберам не особо доверяют.

— Но у нас-то город.

— Может, он из глуши. Что мы знаем про его Верхнереченск на Новом-хреновом Бобруйске? Может, там вообще скрытые антидексисты у власти, к бесам.

— Вот что, — постановил Тор. — Давайте-ка, это самое, не будем его смущать дурацкими вопросами. Хороший же парень, надёжный, зачем расстраивать? Сделаем вид, что не заметили. Лады?

Ангел ожидал от этого дня столь многого… а он обернулся сплошным разочарованием.

Ковалёв наконец сдался. Подошёл к нему с видом мученика, идущего на плаху, и объявил, что Нойланд приказал ему пройти диагностику. Так что, мол, делай со мной, что хочешь, и получи от этого удовольствие, если сможешь. Ангел воспрял духом: упёртый DEX согласился, половина проблемы решена! Наивный: проблемы только начинались.

Алик, напротив, ничего хорошего не ждал. Когда обескураженный Ред сообщил, что Нойланд не захотел его слушать, последняя надежда испарилась. Тестирование, разумеется, подтвердило, что он не киборг. Можно было бы его и не проводить, но Ангел настаивал. Инженер не желал расставаться со своей навязчивой идеей.

— Чего лежишь, пялишься? — проворчал он. — Дай доступ.

— Как я тебе его дам-то? — возмутился Алик.

Он и так уже сделал всё, что мог. Разделся догола, улёгся в тестировочный стенд, позволил опутать себя фиксаторами и датчиками. Ночной кошмар обоих его родителей: мальчик попал в лапы учёных. Сам он ужаса не чувствовал — видимо, оттого, что лаборатория не принадлежала «DEX компани», которой его пугали всё детство. Только унижение.

— Ну, пароль скажи, — не очень уверенно проговорил Ангел. — Убери фаерволл, или что у тебя там…

Он ощущал редкую беспомощность. Вроде всё, как надо: объект в стенде, сигнал с датчиков есть, а нащупать устройство ввода-вывода никак не удаётся. И непонятно, как к нему подступиться, защита даже не детектируется, просто пустота. Ни стены, ни запароленного канала. Словно там вообще ничего нет…

— Нет у меня ничего! — огрызнулся Алик, подтверждая крамольную мысль инженера. — Кроме мозгов. Убедился?

Ангел закрыл лицо руками. Ожидания не сбылись. Вместо триумфа — фиаско. Он дотянулся до видеофона, набрал Реда — и, разумеется, разбудил его посреди самого сладкого сна.

— Ред! — Вопль отчаяния. — Он не киборг!

— А я тебе что говорил? — В голосе друга — ни малейшего сочувствия; экое бессердечие!

— Ты говорил — один процент! А на самом деле — ноль!

— Это было несомненно уже тогда, когда ты попытался его выключить.

— Божечки-кошечки! Что я майору скажу?

— Да, — признал Ред. — Это проблема.

— Выпусти меня отсюда! — взмолился Алик. — Тут неуютно! Фиксаторы эти, блин — как на пыточном столе. И холодно!

— Правда, Ангел, дай ему вылезти и одеться. И хотя бы кофе напои в качестве моральной компенсации, если коньяка нет. Я сейчас приеду.

Нойланд оторвал взгляд от бумаг и перевёл его на Ангела, нерешительно топчущегося в дверях. Выражение лица — точь-в-точь как в тот день, когда он застал юного Смита над бесчувственным Редом. Это было двадцать семь лет назад, но он хорошо помнил смесь душевного смятения, страха и нежелания сдаваться. Двадцать семь лет миновало, ремонтник-самоучка превратился в квалифицированного инженера, но не растерял ни хакерских замашек, ни склонности к рискованным экспериментам, последствия чего периодически расхлёбывал.

— Что? — Сердце заныло от нехорошего предчувствия. — Неаккуратно хакнул Ковалёва и угробил ему систему?

— Да там и гробить нечего. — Ангел отвёл глаза, тяжко вздохнул и протянул начальнику распечатку.

Инженер сказал чистую правду, и, чувствуя искренность подчинённого, майор не заподозрил, что его интерпретация правды далека от действительности.

— Что у тебя тут?

— Отчёт. — Ангел выглядел несчастным. — Вы же приказывали.

Он честно хотел написать, что никаких признаков кибернетической модификации организма не обнаружено. Но передумал — ещё до того, как Ред отсоветовал. Напиши он так, майор не поверил бы. Как не поверил ни самому DEXу, ни даже Реду! Счёл бы, что инженер мухлюет. Отнекивается, вместо того чтобы выполнять приказ. То ли не может подобрать ключик к упрямому киберу, то ли вообще ленится и саботирует. Ещё не хватало прослыть в глазах начальства некомпетентным саботажником! Лучше уж…

Нойланд взял у Ангела скрепленные бумаги, пролистал. Остановился, залистал обратно.

— Единичка?! Реально?

— Ну, типа того, — промямлил инженер.

Ангел сомневался, можно ли такое писать. Первых процессоров давно днём с огнём не сыщешь, вначале их уничтожали, прежде чем додумались повторно использовать, а когда додумались, они уже морально устарели.

— Может, четвёрку-пятёрку ему присвоить? — предложил он.

Ред забраковал идею.

— Ну какая четвёрка, Ангел? Ты их ТТХ видел? А вдруг майор захочет убедиться? Алик не потянет. Единичка, однозначно тебе говорю.

— Но он же разумный! А процессор DEX-1 не поддерживает синтез Гибульского.

Алик сидел на краешке тестировочного стенда, отрешённо побалтывая коньяк на дне стакана, и ему было уже совершенно по фигу, что думают эти двое по поводу его разумности.

— До шестого никакие не поддерживают, четвёрка нас не спасёт. Напиши, что единичка модифицирована для синтеза Гибульского по требованию заказчика.

— Какого заказчика?

— Кого-то из родителей, естественно.

— Божечки-кошечки! Да какие нормальные родители закажут для своего ребёнка единичку?

— А кто говорит — нормальные? Может, у родителей пунктик на ретро. А может, такой процессор им почти бесплатно достался. Лежал на складе, никто не брал, скидка восемьдесят процентов, а у них денег мало. Может, их Верхнереченск — такая дыра, что там за другими моделями очередь на десяток лет, а единичку можно было сразу взять. Или они вообще староверы какие-нибудь.

— Сам ты старовер, — буркнул Алик, не поворачивая головы.

— Не обижайся, DEX. — Ред мягко потрепал его по плечу. — Я же так не думаю. Просто перечисляю, какие версии можно изложить майору, если он спросит.

Редрик собирался солгать Нойланду впервые в жизни. Не ради себя — ради того, чтобы друга не лишили премии, а племянника не отстранили от работы. Для себя он не стал бы выкручиваться.

— Параметры возьми с исторического сайта, — сказал он Ангелу. — Ну, плюс-минус. Чтобы не было точного совпадения, а то майор почует, что дело нечисто. — Беспокоился он лишь об успехе заговора, и совесть его абсолютно не мучила. Он пытался сказать начальнику правду, но именно правде он и не верит — пусть тогда получит то, чего так хочет.

— Про вычищенные вирусы писать?

— Конечно, нет! Если проблема в вирусах, то после их удаления торможение должно исчезнуть. Лучше оперативку поменьше укажи. Дескать, безвозвратно утрачена.

— Куда она деться-то могла, божечки-кошечки?

— Откуда я знаю? Может, его в детстве уронили головой о бетон, и что-то испортилось.

— А из вас никого случайно на бетон не роняли? — возмутился Алик. — У меня, между прочим, сестричка летала с качелей головой о чугунную статую герцогини Кассандрийской. И ничего у неё не испортилось! Потёрла башку и снова на качели полезла.

И Алик был этому ужасно рад, потому что это он тогда раскачивал Кэру. Если бы с ней что-то случилось, вот бы ему влетело! Но мелкие киборги потому и безбашенные такие, что у них повышенный запас прочности благодаря имплантам.

— Короче, Ангел! От стандартной оперативки оставь половину. Спросит, как такое вышло — скажешь, что не знаешь.

— А если у DEXа спросит?

— А он скажет, что потерял память. Да, постоянную память тоже урежь.

Блин! Алик допил остатки коньяка и преисполнился жалости к себе — чувство, посещавшее его крайне редко, буквально считанные разы в жизни. Оптимистическому мировоззрению юноши немало способствовало то, что в школе и училище его хвалили и ставили всем в пример его успехи в учёбе и спорте. А теперь ему придётся изображать устаревшего и дефектного киборга, практически инвалида как по физическим параметрам, так и по мозгам. Как бы майор не решил, что держать такого на службе нецелесообразно!

И даже посетовать некому. Батя только посмеётся: мол, всем бы твои проблемы. Не воспримет всерьёз. А папа как раз воспримет. Не попусти судьба, лично явится скандалить. Нет уж, лучше молчать. Хотя позвонить обоим пора…

Нойланд дочитывал отчёт со скорбным лицом. Дошёл до последней строчки, заглянул на другую сторону листа, будто надеясь, что там написано нечто более воодушевляющее.

— Н-да, — промолвил он под впечатлением, отложив бумаги. — Теперь я по крайней мере понимаю, почему парень старается выдать себя за человека.

В начале следующего дежурства Зена, сдающая смену, посмотрела на Алика не придирчиво, как обычно, а сочувственно, как на неизлечимо больного. Вот же засада! Она откуда-то узнала. Впрочем, что значит «откуда-то»? Майор ей сказал, не иначе. Нойланд молча вручил ему Лариску, которую успел почти безраздельно экспроприировать. Типа, грех отбирать зверушку у увечного.

Хорошо, хоть товарищи не знают. Или знают? Во всяком случае, они никак это не проявляли, за что Алик был им благодарен.

И Кошке. Ей вообще всё равно, киборг он или нет, а если киборг, то какой модели. Он ей просто нравится — весь, какой есть. И она ему — тоже. Раньше он думал, ему не нравятся коротко стриженые брюнетки, носящие чёрную одежду и красящие губы чёрной помадой. А оказалось, нравятся! То есть остальные, может, и нет, а эта конкретная — очень даже да.

В субботу они сходили на городскую дискотеку. Небо хмурилось, и было холодно, но без дождя, а танцы быстро согревают. Пересеклись там с медичкой Ритой и Пушком. Алик показал Рите Лариску: крыса не хотела оставаться в квартире, жалобно пищала и просилась «на ручки». То ли майор её избаловал, то ли по недавней памяти боялась снова очутиться одна среди огня. Пришлось взять её с собой, посадив в поясную сумочку. Риту голубой пушистый мышоид привёл в такой же восторг, как и Кошку. Они вдвоём затискали бы Ларису, если бы Пушок не отобрал её. Взял крыску за бока с обеих сторон и принялся танцевать с ней, как с партнёршей. Тут-то девушки возмутились, что им предпочли какую-то голубую мышь, и вернулись к тому, ради чего, собственно, ходят на дискотеки.

— Ого! Ангел здесь, — обратил внимание Пушок.

Ангел не просто присутствовал «здесь» — на дискотеке, где застать его само по себе было практически невозможно. Он был ещё и наряден: сменил обтрёпанный свитер не на пиджак с бабочкой, конечно, но на приличный джинсовый костюм. А в-третьих, он был с дамой. Сири тоже щеголяла в цивильном, облегающее платье из тёмно-фиолетового бархата оживляла нитка жемчуга.

— Ни фига себе, — ошалело проговорил Пушок. — Наш инженер научился танцевать!

— Ну, ведёт явно партнёрша, — заметила Рита. — А что это за дама? Судя по рассказам Себастьяна, ваш инженер прежде не интересовался женщинами.

— Может, и интересовался, — уточнил Пушок. — Но так, чисто теоретически. Типа, есть такие существа, дюже загадочные…

— Сири — киборг, — ответил Алик. — А киборгами Ангел как раз интересуется. Я бы даже сказал, что порой его интерес становится болезненным. — Он никак не мог забыть ни попытку отключить его (до него дошло на следующий день, что на самом деле задумал Ангел), ни унизительное обследование в тестировочном стенде.

Возвращались за полночь. Хорошо без драконов: не надо постоянно бдеть, высматривать опасность. Можно расслабиться… Но не нужно, осознал Алик, когда аккурат в том месте, где не горел фонарь, из-за угла вышагнула грозная компания из троих парней с кастетами. В одном из них Ангел узнал Роберта. Что-то бывшенький ухажёр никак не отступится.

— Ты не киборг! — заявил он, набычась.

Неожиданно. По этому вопросу Алик был с ним полностью согласен. Мог бы даже симпатией проникнуться, если бы не вывод, который сделал Бобик:

— А потому мы ща тебя отмудохаем, понял? Потому что Кошка моя, понял?

— Боб, отвали, — раздражённо сказала Кошка. — Мы расстались, прими это наконец.

— Это ты со мной рассталась! — возразил Боб. — А я с тобой — нет. И нечего всяким рыжим уродам с тобой тусить!

Пока он говорил, его приятели подступили ближе, расходясь в стороны. Податься назад? Слишком предсказуемо. Алик шагнул вперёд, к Бобу, продолжавшему свой монолог, через слово вставляя «понял?», как иные используют матерный артикль. Бывший инстинктивно отшатнулся от удара, но Алик не собирался его бить, лишь схватил за шею стремительным выпадом. Двое из группы поддержки ринулись на помощь своему приятелю. Кастеты должны были обрушиться на голову Алика слева и справа, но тот ловко сместился и подставил им другую цель. Раздался хруст, Роберт издал короткий стон и обмяк.

— Ну и что вы наделали, идиоты? — Алик выпустил тело, которое тотчас сложилось и безвольно плюхнулось на мостовую. — Вызывайте «скорую», пока ваш дружок не помер. И готовьте объяснение для полиции, как так получилось и что вы с ним не поделили.

Оставив опешивших приятелей беззвучно разевать рты, Алик подхватил Кошку под руку и увлёк её прочь. Сердце колотилось. Они ещё могут броситься вдогонку. Один останется вызывать и встречать врачей, второй полезет в драку… Нет, не решились или не сообразили.

— Ты мой герой, — промурлыкала Кошка. — Победил их без единого удара!

Алик тихонько ухмыльнулся. Приятно ведь!

Утром Алика вызвали в полицию. В этом квартале он ещё ни разу не был. Навигатор привёл его к двухэтажному зданию, строгому и угловатому, обнесённому каменным забором. Дежурный на КПП потребовал документ.

— Ковалёв? К следователю Холмсу. Это второй этаж, кабинет 6.

К полиции Алик относился в целом положительно. Во-первых, папа служил в галактической полиции после того, как ушёл из десанта. Во-вторых, сам Алик старался жить по совести и соблюдать законы, соответственно, никаких проблем для себя от полиции не ждал, только пользы. Потому под своды полицейского управления Гринпорта он вступил без страха. А сообразив, что «старший следователь Ш. Холмс» знаком ему по драконьей ночи, он и вовсе преисполнился уверенности.

Которая разбилась в пух и прах, когда Шерлок, сидевший в вертящемся кресле за компьютерным столом, повелительно указал ему на привинченный к полу табурет и внушительно произнёс:

— Ну что, Ковалёв Александр Вадимович? Сознаваться будем?

Алик икнул и вытаращил глаза.

— В чём?

— Как же! — Тон у Шерлока был неприятным, скрежещущим каким-то. — Вот у меня заявления потерпевших. Набросился на троих мирных граждан, пребывая в неадекватном состоянии. Жестоко избил одного из них, Роберта Невилла, нанеся тяжкие телесные повреждения. Череп проломил, между прочим.

— Я?! — Изумлению и возмущению Алика не было предела. — Да я их пальцем не тронул!

— Все так говорят. — Следователь был неумолим. — Пиши чистосердечное, отделаешься финансовыми обязательствами по лечению и реабилитации Невилла и моральной компенсацией.

— Ещё чего! — упёрся Алик. — Они сами наехали! Кастетами грозили.

— Они грозили, а ты ударил.

— Не бил я никого! Я просто увернулся, и эти своего Роберта окучили с двух сторон. Я им ещё посоветовал врачей вызвать, а то они стояли, раззявив рты, и не понимали, что делать.

Шерлок внезапно усмехнулся. Выражение лица утратило стальную холодность и сделалось человеческим.

— Кремень, — отметил он. — Ладно, расслабься. Эти на тебя заяву накатали, но почему-то не подумали, что на улице установлены камеры. Дебилы.

Алик икнул ещё раз.

— Всё с этим делом ясно. Разыграл я тебя, уж прости.

— Блин! — Все вокруг только и делают, что его разыгрывают. — Ну зачем? А вдруг бы я решил, что заплатить Бобику дешевле, чем добиваться справедливости?

— Но не решил же. — Шерлок подмигнул. — А некоторые не так уверены в себе. Начинают юлить, предлагают договориться. Ты молодец. Кстати, я записи смотрел, технично ты их сделал. Вроде и рук не приложил, а главный недоброжелатель в больнице.

— Что будет с его дружками? — спросил Алик.

Шерлок пожал плечами.

— Понесут наказание. Какое конкретно — суд назначит. Ты проходишь как свидетель, так что давай, рассказывай на камеру, как всё произошло. Запись записью, а твои устные показания лишними не будут.

Под конец Шерлок напоил Алика кофе и выставил вон — мол, работать надо. Он двинулся по лестнице вниз, на её середине столкнулся с Ригелем, конвоирующим какого-то пронырливого типа, поздоровался — не с типом, разумеется.

На улице было холодно, лужи подёрнулись хрупким льдом. Алик поплотнее завернулся в куртку и побрёл по серой улице, с обеих сторон засаженной тёмно-зелёным хвойником. В городе было малолюдно: время рабочее. Стоял штиль и тишина — не мёртвая, а спокойная, умеренная, с тихим гудением двигателей флайеров и автомобилей где-то там, за домами и за деревьями, на проспекте, с карканьем ворон, веселящихся, перелетая лужи и ехидно поглядывая на редких прохожих: дескать, попробуй смоги вот так, несуразное бескрылое существо! Алик купил булку, половину съел, другую покидал воронам.

Тишина исчезала постепенно и наконец пропала совсем, сменившись гвалтом и визгом. За сетчатым забором вокруг разноцветных беседок, лесенок и качелей группами носились дети, за которыми наблюдали несколько разновозрастных женщин. Детский сад на прогулке в краткий период хорошей погоды. Алик поднял глаза и увидел на воротах вывеску: «Весёлый ёжик». Значит, где-то тут и Ёж, обрадовался он. Поискал взглядом, но Ёж нашёл его первым, выйдя из-за веранды и решительно направившись к нему. На шее у Ежа сидел малыш лет трёх, воинственно размахивая лопаткой, довольный до соплей.

— Привет, Бертран. — Алик просунул руку между прутьев ворот.

— Это мой конь! — заявил ребёнок, которому не понравилось, что коник отвлёкся на чужого дядьку.

— Здорово, DEX. А я уж звонить тебе хотел. Что в субботу делаешь? Махнём в горы?

— Махнём, — кивнул Алик. — Только я на один день всего, у меня по графику свободны пятница с субботой, а не суббота с воскресеньем.

— Ёзык! — Пацан затеребил свою «лошадку». — Поехали! Там очеледь!

— Ладно, я поскакал. Мелкие кататься хотят, видишь. — Ёж снисходительно улыбнулся.

До дома Алик не дошёл. Зазвонил видеофон. Парень встрепенулся. Вчера он опять пытался дозвониться бате и опять не дозвонился. Может, он? Но нет, незнакомый номер.

— Господин Ковалёв, вас беспокоят из мэрии, — сообщил приятный женский голос. — Вам необходимо явиться сегодня в тринадцать часов. Обратитесь в приёмную, вас проводят.

И отбой.

Алик напрягся. Что, дружки Бобика и в мэрию нажаловались? У кого-то из них там лапа? Но раздумывать особо некогда, до тринадцати осталось полчаса — как раз на то, чтобы пешком дойти до этого казённого дома, как посулил навигатор. Что за фигня? А если бы он был на работе? А если бы — за городом, в тех же горах, откуда за полчаса никак не добраться? То ли совсем о людях не думают, то ли наоборот — слишком много о них знают.

Когда секретарша пригласила его пройти в кабинет, Алик понял, откуда здесь в курсе, что он в этот день свободен: за столом напротив мэра сидел майор Нойланд с чашкой кофе. Вид у майора был не хмурый: непохоже, чтобы его песочили за грехи подчинённого. Алик приободрился, вытянулся и начал рапортовать:

— Рядовой внутренней службы Ковалёв…

— Да видим, прибыл, — прервал его Нойланд, закатив глаза.

Мэр поднялся, протянул ладонь. Алику уже доводилось его видеть на площади в День города, но лишь издалека, не разглядел как следует. Пожилой, однако энергичный мужчина с залысинами на седой голове, твёрдой рукой и острыми чёрными глазами чуть навыкате. Он, в свою очередь, с интересом рассматривал рядового Ковалёва. До сих пор он слышал о новом киборге пожарно-спасательной части Гринпорта лишь из докладов, да вот только что Хайнц охарактеризовал парня несколькими словами. Фотогеничный, мысленно одобрил мэр.

Не успел Алик оглянуться, как кабинет наполнился людьми. Мужик с голокамерой, девушка с микрофоном, юноша с подносом…

Вечером Алик смотрел на себя в новостях. На фоне бело-зелёного флага Гринпорта с изображением местного белого солнца, встающего из-за гор, мэр взял с подноса грамоту на плотном картоне и торжественно вручил её растерявшемуся Алику. Тот взял большой лист обеими руками и уже не сопротивлялся, когда на шею ему повесили ленту с медалью «За отвагу на пожаре».

— Гражданин Федерации Ковалёв! — обратился к нему мэр, непостижимым образом глядя и на него, и в камеру — умение, присущее лишь публичным персонам. — Выражаю вам искреннюю благодарность — не только как глава этого города, но и как отец человека, спасённого вами. В тот день вы поскромничали, сказав, что это просто ваша работа. Любую работу можно выполнять спустя рукава, а можно — с душой. — В реальности мэр добавил «и с огоньком», но тут же смутился, и кусок реплики вырезали. — Я рад, что вы работаете в нашем городе.

Он сделал паузу, давая Алику возможность ответить. Если бы тот знал, что! Он-то, в отличие от мэра и своего начальника, публичной персоной ни капельки не был. Сказать «Я тоже рад»? Глупо. Или «Не за что благодарить»? А это, как ни парадоксально, неблагодарно. Типа, спасение вашего сына — так себе ерунда, на которую не стоит обращать внимания. Алик слегка покраснел и не придумал ничего лучше, чем встать по стойке «смирно» и выпалить уставное:

— Служу Федерации!

Честно говоря, выглядел он в этом ролике, как типичный киборг, причём недоразвитый, объясняющийся исключительно программными репликами. Мэр, кажется, сообразил, что толку от него как от собеседника мало, и, проговорив:

— Молодец, Ковалёв! Создаёшь себе репутацию не словами, а делами, — покровительственно хлопнул его по плечу и переключился на Нойланда: — Майор, мне приятно констатировать, что ваше ведомство взращивает себе достойную смену. Поделитесь секретом: чем вам удалось привлечь в бюджетную организацию молодого киборга?

Алик возмущённо открыл было рот, но передумал. Что тут скажешь? Впрочем, камера уже смотрела не на него.

Для Нойланда вопрос тоже явился неожиданностью. Ничем он киборга не заманивал, тот сам пришёл. Но отвечать что-то надо.

— Ковалёва рекомендовал нам генерал МЧС Карахан. Видимо, он предполагал, что именно в Гринпорте юноша сможет проявить себя наилучшим образом. — Все эти предположения — чистой воды фантазии, но выглядят убедительно. — И он не ошибся. Ещё до этого случая Ковалёв неоднократно демонстрировал свою эффективность. Верно, DEX?

Камера снова взяла лицо Алика крупным планом, и он выдавил:

— Так точно.

— Есть масса проблем, — продолжил мэр, и камера переориентировалась, — для решения которых киборги подходят гораздо лучше обычных людей. Коллеги Ковалёва не имели шансов спасти моего сына, и благо, что этот юноша оказался в нужное время в нужном месте.

— Там был ещё Редрик Сорок Три, — всё-таки счёл справедливым уточнить Алик.

— Да, — подтвердил мэр. — Насколько я знаю, он спас одного из инженеров в такой же критической ситуации. Я рад, что в нашем городе много киборгов, всегда готовых прийти на помощь — как в рамках своих должностных обязанностей, так и в любых форсмажорных обстоятельствах.

Ха-ха, подумал Алик. Много — это десяток? Ну, пусть дюжина, считая женщин. И не считая Mary, естественно. Где много киборгов, так это на Кассандре. Хотя в сравнении с иными регионами и дюжина на город — немало.

— Мы стараемся, чтобы жизнь в Гринпорте была комфортной для всех разумных. И киборги, и люди, и ксеносы могут убедиться в этом лично, посетив наш чудесный город.

Мэр использует Алика и его награждение для определённой пи-ар акции, дошло наконец до парня. Он уже почти дозрел заявить, что он не киборг, но сдулся. Испортить тщательно спланированное выступление — не вариант. Даже не потому, что неохота попадать в немилость к мэру, а потому, что его озвученная политика Алику импонировала. И задумка прекрасная, только лучше бы в роли награждаемого киборга выступал Ред. Ну что им стоило поменяться спасаемыми?

— Александр, — мэр, сменив тон на неофициальный, внезапно вновь повернулся к парню, — скажи: тебе нравится Гринпорт?

Алик мысленно вздохнул и брякнул, стараясь не выказать сарказма:

— 98 процентов.

Мэр улыбнулся. Должно быть, счёл ответ удачным.

— А остальные два процента?

А два процента — на то, что тут меня принимают за киборга.

— Погрешность измерения, — сказал он вслух.

Когда пресс-служба ушла, мэр долго тряс ему руку с прочувствованным «спасибо» — явно не только за сына. Теперь главное, чтобы этот спектакль остался достоянием местного инфранета и не расползся по Галактике: если его увидит папа, с ним, чего доброго, случится удар.

На каждой планете свой календарь и свои сутки — не всегда с целым числом часов. Синхронизировать его с федеральным — та самая задача, что без использования компьютера посильна лишь для киборгов. Коим Алик всё же не был, потому и сообразил, что его день рождения приходится как раз на субботу, с запозданием, чуть ли не впритык к событию. Отменять вылазку в горы с Ежом не стал, наоборот — посчитал прекрасным способом отметить. Дожди прекратились, и, несмотря на резкое похолодание, обещающее, что следующие осадки будут снегом, погода явно улучшилась. С вечера Алик собрал рюкзак — пусть Ёж и утверждает, что на природе ничего лишнего не нужно, со своей кружкой, ложкой и миской, а также зажигалкой, ножом и спальником как-то приятнее.

А ночью ожил служебный комм, выдав пронзительный сигнал общей тревоги и обнулив предвкушение выходного и праздника. На экране мигала рассылка от Нойланда: «Осколки звёзд. Срочно в часть!»

Сон слетел, а холодный воздух на улице развеял его остатки. На севере разгоралось зарево — плазма стремительно надвигалась оттуда. «Во второй катер с Тором», — пришло распоряжение на комм.

На тёмном небе облако плазмы казалось особенно ярким — словно впрямь засияла небольшая, но очень близкая звезда, и занялся новый день. Падающие капли озаряли округу почище прожекторов.

В вышине Алик почему-то чувствовал себя более уверенно, чем в прошлый раз в кабине цистерны. Катер, ведомый Стейнбьёрном, ловко маневрировал, сверху хорошо были видны очаги возгорания, к которым машина ныряла, и Алик поливал их из ствола. Один, другой… шестой — и на заправку.

— А ведь у меня день рождения сегодня, — поделился Алик, когда они в очередной раз набирали гасящую смесь.

Тор присвистнул:

— Ну, это самое, поздравляю! Сколько тебе, DEX?

— Двадцать.

— Второй юбилей? Прямо череда праздников! — Не так давно обмывали сержантские погоны, которые прилетели Алику вслед за медалью. — Надо, это самое, отметить.

Они уже снова сидели в катере, Тор за штурвалом, Алик на пушке.

— Только если завтра. Совсем завтра, днём я в горы собирался.

Здание, на крышу которого угодила капля и вползла в окно, никак не хотело прекращать гореть. Что-то начало взрываться.

— Ё-моё! — Стейнбьёрн рассмотрел вывеску. — Это магазин пиротехники.

Вверх через проплавленную крышу забил фонтан искр, лиловых и жёлтых. Тор увидел, что Алик пытается его загасить, и поправил:

— Отсекай, чтобы другим домам не прилетело. Изделия тушить бессмысленно, они и под водой работают, это самое, и в углекислоте. Качественная продукция, чтоб её…

С шипением взвилась красная ракета, рассыпавшись облачком переливающихся звёзд на чёрном небе, за ней вторая, а потом забило почти непрерывно. В воздухе затрепетали разноцветные искрящиеся полотнища, поздравительные надписи, медленно тающие, сердечки и солнышки.

— Прямо салют в честь твоего дня рождения, — заметил Тор.

— Ага, бесплатный. — Алик хмыкнул и пальнул гасящей смесью в огромную букву «С» фиолетовой надписи «С днём рождения!», чуть не задевшей чей-то балкон.

Чего уж душой кривить, это было красиво. Даже более красиво, чем закончившиеся капли, и куда менее опасно. Напарники метнулись заправиться и продолжали вахту у магазина пиротехники, зорко следя за ближайшими сооружениями и невольно любуясь фейерверком, пока он не иссяк. Две проскочивших надписи из жёлтых звёздочек «Покойся с миром» слегка подпортили впечатление, но последняя красивейшая многоцветная астра с вылетевшим из середины «20 лет!» поставила жизнеутверждающую точку.

— Спасибо! — засмеялся Алик, расстёгивая краги и утирая со лба горячий пот. — Это самый оригинальный день рождения в моей жизни.

Пока долетели до части, пот остыл, и холодный ветер перестал бодрить, выбивая мелкую дрожь и совершенно не подавляя зевоту. Ни в какие горы уже не хотелось. Всё равно поеду, упрямо подумал про себя Алик, только переоденусь, а отосплюсь, пока будем лететь. Но майор решил иначе:

— DEX и Ред, вы знаете, что делать. Все остальные до полудня отдыхают.

Вот в такие моменты совсем не хочется, чтобы тебя принимали за киборга. А попробуй переубеди! Алик с сожалением отправил сообщение Ежу: «Мне припаяли внеочередное дежурство». — «С Редом на пару? — понимающе откликнулся тот. — А нечего было под киборга косить». Видео в сообщениях не было, но Алик живо представлял, как Ёж ухмыляется. Он тоже смотрел тот пи-ар сюжет, насчёт которого не проехался по Алику разве что немой Людо, да и тот прислал покатывающийся от хохота смайлик.

Едва Алик пристроился на диване, замотавшись в плед, пришёл вызов.

— Сумеречный квартал, владение 8. Расчётное время прибытия десять минут.

Алик разлепил глаза.

— Блин! Чего ещё случилось?

— А-а-а! — воспроизвёл искин голос истерящего ребёнка. — Там тётя! — Голос сменился, приобретя характерную деловую интонацию и доброжелательные обертона диспетчера: — Где тётя?.. А-а-а, в подвале!.. — Звонящий то ли всхлипывает, то ли икает. — Что с тётей? Она что-нибудь говорит?.. Она говорит, что осталось двенадцать процентов…

— Двенадцать процентов чего? — тупо спросил Алик уже на бегу, но ещё не проснувшись.

— Энергии, — пояснил вместо диспетчера Ред. — Это Алиса.

Точно. Только киборг мог ответить таким образом на вопрос о самочувствии.

— А почему не Сири? — В городе две тёти-киборга.

— Потому что Сири сама позвонила бы.

— А Алиса не может? — Алик захлопнул за собой дверь катера, Ред уже сидел в пилотском кресле. Машина стартовала.

— Если и может, то не станет. Она… немножко того.

— В смысле? — У Алика вытянулось лицо. — Она же разумная, не?

— Само собой. Чтобы обзавестись психическим расстройством, надо как минимум иметь психику.

Воспоминания Алисы начинались с работы в богатой религиозной семье. Исповедуемая религия исключала нахождение чужого мужчины рядом с подрастающей девочкой, и для неё приобрели телохранителя-компаньона в модификации ХХ. Увеличенный объём памяти, пристойная внешность — не оскорбляет ничьих эстетических чувств и не вызывает жалости, но хозяйку не затмить. Алиса прожила в этой семье шесть с половиной лет. Сопровождала девицу в школу и магазин, в гости к родным и подругам. Разумеется, докладывала обо всём основному хозяину — отцу подопечной, за что та её недолюбливала. Но при малейшем признаке опасности доверчиво пряталась за Алису. Не то чтобы опасности возникали часто, однако регулярно. То наследницу состояния пытаются похитить ради выкупа, то отвергнутый жених проявляет предосудительную настойчивость, то прямо в ресторане нападают грабители…

Больше всего Алисе нравилась школа. Стоишь в уголке и воспринимаешь новую интересную информацию, присматривая за юной хозяйкой в фоновом режиме. То есть вначале телохранительнице было безразлично, о чём говорят учителя, она лишь выполняла приказы. Но на третьем году появилось собственное отношение к происходящему. Необходимость выполнять приказы никуда не делась, однако не напрягала. Если бы так продолжалось вечно, Алиса не имела бы ничего против.

Увы, в один прекрасный день девочку сочли выросшей и выдали замуж. Не нужную больше телохранительницу вернули в «DEX компани» и выбросили из головы. Естественно, память перед перепродажей почистили, но Алиса всё равно помнила, хоть и без подробностей. Она ждала, когда её снова купят, наивно мечтая опять ходить в школу. Только богатые родители школьниц придирчиво выбирали новых киборгов, с иголочки. Подержанное оборудование со скидкой приобрела фирма, разрабатывающая системы безопасности для флайеров.

Первый краш-тест обернулся шоком. Третий — перебитыми ногами. В школе говорили, что из биоматериала можно вырастить почти любые новые органы. Но оказалось, что это требует времени и дорого. Проще купить другого киборга, только это тоже дороговато. А потому биомеханики сейчас быстренько присобачат самые дешёвые протезы, и вперёд, на очередные испытания, а то дедлайн сдачи проекта уже недалёк. Алиса была в тихом ужасе, но ничего не могла поделать, она тогда не контролировала импланты. Даже язык не поворачивался сказать, попросить о чём-то — пыталась, но не выходило, хотя по-любому было бесполезно, её сразу отправили бы на поверку, а там отсеяли в брак. А на глаза, полные отчаяния, никто внимания не обращал. Во время шестого краш-теста сломалось три ребра. Ждать, пока они срастутся, не стали — последовали седьмой и восьмой. Новые протезы, теперь до середины бедра. И рука до локтя. Не считая компрессионных травм позвоночника, потерянной почки и необратимо поехавшей крыши.

— Тётя там! — Мелкий ребёнок неопределённого пола — драная курточка, но длинные реснички — размазывал слёзы по чумазой физиономии.

Типичная «заброшка». Ветхий двухэтажный домишко, в котором давно никто не живёт. Вход в подвал завален, в узком окошке — тьма. Ред включил ночное зрение, глаза зажглись красным, и он приник к окошку, пытаясь разглядеть, что внутри.

Алик присел перед ребёнком на корточки, чтобы хоть примерно сравнять рост.

— Привет. Что тётя делает в подвале? Спряталась от осколков звёзд?

— Не зна-а-аю!

— Как ты её нашёл?

Дитя шмыгнуло носом.

— Я спать не хотела, пошла рысиков посмотреть. Вдруг на них попала капля? А там — тётя! Не двигается!

— Что за рысики?

— Серенькие такие…

В рассветном небе мелькнул флайер «скорой помощи», пошёл на посадку — Крис сразу продублировал вызов. Алик отвлёкся на вылезающую Риту, но Ред нетерпеливо поманил его:

— Освобождай вход, я поищу крепёж.

— Какой крепёж?

— Потолок просел, без страховки нельзя. Алиса его уже восемь дней держит.

— Что?!

Алик думал, беда случилась этой ночью из-за осколков звёзд, а выходит — неделю назад! Должно быть, во время грозы развалюха не выдержала и попыталась развалиться окончательно. Блин, восемь дней! Как эта Алиса жива до сих пор? Без еды, без воды, в промозглом холоде… Ну да, она же киборг… Какого рожна она подпирает чёртов потолок? Уж киборг точно успел бы выскочить, пока он не обрушился, даже завал — невеликая помеха. Алик быстро растащил сломанные доски и куски бывшего навеса над входом.

— Готовьте глюкозу, — бросил Ред медикам, подходя со здоровенными жердинами в охапке. — DEX, открывай дверь. Осторожно, и включи фонарь.

Дверь открылась с неохотой, на середине застопорилась. Дёргать с силой Алик не решился. Ред подпёр косяк одной из жердей, и они протиснулись в щель.

В свете фонаря женщина сузила зрачки. Почти бесцветные, запавшие глаза на бледном лице заставили Алика рефлекторно поёжиться. Волосы Алисы были полностью укрыты платком, обёрнутым вокруг головы. Задрав обе руки, она держала прогибающийся потолок, словно кариатида. Свободные рукава опали, обнажив металлокерамический протез правой руки. Широкие брюки, когда-то белые, скрывали ноги.

Она зафиксировала затуманенный взгляд на Алике и слегка сжалась, не отпуская потолок:

— Редрик, кто это? — Хриплый голос прозвучал жалобно. — Он киборг?

— Да, — соврал тот, не меняясь в лице.

Алик лишь открыл рот — и сразу закрыл.

Редрик двинулся к Алисе, вставляя жердины между пыльным полом и потолком, как распорки. Подойдя вплотную, поднял руки, перенимая нагрузку на себя. Алиса коротко вздохнула, отпустила наконец потолок и скорчилась на полу в позе эмбриона.

— Вынеси её наружу, DEX.

— Нет, — тихо пискнула Алиса. — Сначала их.

Вот почему она не могла уйти. Оставь она свой пост, потолок раздавил бы рысиков, копошащихся у неё в ногах вокруг пустого блюдца. И впрямь, серенькие. Ушки кисточками, огромные жёлтые глаза с горизонтальными зрачками, пушистые хвостики. Два рысика были соединены друг с другом, маленький рос прямо на брюшке большого.

— Размножаются почкованием, — кратко пояснил Ред, видя изумление Алика. — Вытаскивай, не тормози.

Алик взял на руки почкующегося.

— Аккуратнее, — ещё более тихим голосом добавила Алиса. — Они в этот период особенно уязвимы.

Он бережно вынес из подвала рысика с почкой, затем ещё троих рысиков, беспокойно оглядывающихся на замершую на полу Алису. Один попытался цапнуть когтистой лапкой высунувшегося из сумки мышоида, но Алик не дал дотянуться. Наконец он вернулся за женщиной, поднял на руки неподвижное, тяжёлое от металлических протезов тело.

— Она в гибернации, — кивнул Ред, приметив колебания напарника. — Скажи Рите, чтоб немедленно вводила глюкозу. Сама пусть сделает, не мужик.

— Почему не мужик? — тупо спросил Алик. — Он врач.

— Если Алиса очнётся — убьёт, — доходчиво объяснил Ред.

Алик передёрнулся. А вдруг она очнётся, когда он будет её нести? Он ведь тоже мужчина. Впрочем, вряд ли Алиса выйдет из гибернации, пока не получит энергию.

Рита была уже наготове: носилки, одеяла, капельница. Не успел Алик положить пациентку на носилки, как из подвала стремительным, смазанным движением вылетел Ред, мгновенно остановился, отключил боевой режим и пронаблюдал, как строение со скрипом сложилось.

Рита, укутав Алису, воткнула иглу в вену на единственной здоровой руке. Дитя присело возле рысиков, которые встревоженно крутились вокруг почкующегося.

— Я их в наш подвал заберу! — сообщило оно, увидев, что на него смотрят. — А то замёрзнут.

Слово не разошлось с делом: ребёнок, пыхтя, поднял зверька и куда-то целеустремлённо поволок. Остальные рысики рванули за ним, проворно перебирая лапками.

— Не покусают его? — скорее для проформы спросил Алик.

— Её, — поправил Ред. — Нет. Рысики — хищники, но к людям дружелюбны. Они мило выглядят с человеческой точки зрения и чувствуют, что люди к ним добры. Ну и, конечно, мы слишком большие, чтобы они могли нас есть.

— Ред, — Алику было до сих пор непонятно, — откуда ты знаешь, что Алиса провела в подвале восемь дней? Никто же не видел.

— Она сообщила. Мы обменялись данными, как принято. Она пошла кормить рысиков, как обычно делает в холодную погоду, накрошила им мяса, налила молока. Поняла, что один из них готовится к почкованию. Пока делала ему лежанку, началась гроза. Молния ударила прямо в это строение, потолок стал рушиться, ну а дальше ты видел. Если бы не та девочка, так и простояла бы, пока энергия совсем не кончилась. И не позвонила бы ни за что.

— Зачем ты сказал ей, будто я киборг?

— Затем, что людей она боится.

— А разве она сама не видит, что…

Он махнул рукой.

— Что она видит в таком состоянии? Мою молодую копию с табличкой «DEX». Не волнуйся, пока она не отправит тебе запрос, который останется без ответа — не догадается. А скорее всего, по собственной инициативе не отправит никогда.

— Но Риту она не боится, кажется. — Алик покосился на фельдшерицу, хлопочущую над открывшей глаза Алисой.

— Рита — ХХ. Менее агрессивна, более эмпатична.

Бородатый врач грамотно отстранился. Сидел на подножке флайера, курил и наблюдал издалека.

В город Алису привела Сири. Они прибыли с какой-то другой планеты, и однажды Сири обмолвилась, что именно из-за Алисы сорвалась и сожгла до основания прошлое место работы. И это была не фирма по разработке систем безопасности. Как Алиса оказалась там вместо утилизации, осталось покрыто мраком. То ли она не помнила, то ли Сири не хотела рассказывать. Несомненно одно: психические проблемы Алисы в этом притоне только усугубились. Сири притащила Алису в Общество Защиты Киборгов, ей обновили софт, и она наконец смогла самостоятельно управлять своими действиями. Вопрос лишь в том, такое ли это благо для сумасшедшей. Её пытались лечить, но полной ремиссии не достигли и в конце концов отступились.

Сири выбрала Гринпорт из-за его провинциальности. Спокойное место, свежий воздух, малая населённость — идеально для реабилитации. Она сняла Алисе половину маленького одноэтажного домика и периодически проведывала, устроила её работать на удалёнке консультантом в электронную библиотеку. Странная профессия для боевого киборга, но Алисе понравилась. Сидишь дома, отвечаешь на сообщения, подбираешь литературу по запросам, составляешь рефераты, обзоры и рецензии. Если заказов нет, можно читать любые книжки. Алиса особенно любила учебную литературу — это было интересно, прямо как в школе, а кроме того, полезно для отработки заказов. И главное, что никто тебя не трогает. Платят гроши, конечно, но много ли надо одинокой женщине, которая почти не выходит на улицу? Разве что рысиков покормить.

Среди соседей Алисы слыла тихой малахольной кошатницей — или, на местный лад, рысятницей. Общаться ни с кем не желала, хотя откликалась, если женщины просили одолжить соль или спрашивали, не видела ли она, куда удрал ребёнок. Мужчин избегала при любых обстоятельствах, ссылаясь на религиозный запрет. Та религия, что исповедовали её первые хозяева, пришлась ей по душе из чисто практических соображений. Исключение делалось только для киборгов, их Алиса по умолчанию считала «своими», к XY-модификации относилась насторожённо и первая не заговаривала ни вслух, ни по сети, но в глухой отказ не уходила и соглашалась принимать помощь. Именно поэтому Ред представил Алика как киборга: психически неуравновешенный DEX не дал бы спасателю-человеку к себе прикоснуться, и хорошо если уклонившись, а не нанеся в панике упреждающий удар.

— Возвращаемся в часть, — сказал Ред, отправив Алисе запрос о текущем состоянии и получив краткий ответ в процентах. — Критических повреждений нет. Уровень энергии вышел из красной области. Работоспособности имплантов хватит, чтобы она самостоятельно дошла до дома и привела себя в порядок, а дальше — отлёживаться и отъедаться.

— Может, всё-таки проводить её? — засомневался Алик.

— Если надо, Рита проводит. Но Алиса откажется, 94 процента.

Сменившись в полдень, Алик дополз до дома на жалких остатках энергии, рухнул на кровать, не раздеваясь, и мгновенно ушёл в гибернацию. Ему снилось, что он киборг, который боится людей. Выходило жутковато: со страху он во сне такого наворотил…

Проснулся он от звонка видеофона. Помотал головой, стряхивая липкий сон. Чего нас бояться-то? Потом вспомнил батины рассказы о тестах на выживаемость, о выбраковке, кое-что из чужих биографий и мысленно согласился: да, основания опасаться этих тварей у киборгов были. Но сейчас совсем другое дело! Если, конечно, не жить там, где в силе антидексисты.

Звонок замолчал. Алик встрепенулся, вызвал вирт-окно, чтобы посмотреть входящие. Блин! За ночь — три пропущенных звонка от папы и открытка с подтекстом: «День рождения — повод, чтобы отложить все дела и поздравить родителей!» И пять — от бати. Алику стало стыдно. Да, он был занят, но всё равно…

Он тут же нажал на последний номер.

— Батя, я просто не успел! Я спал после дежурства.

— Как и предыдущие восемнадцать раз, — философски промолвил тот.

— Ну, правда! Я работаю. Я, между прочим, тебе перезванивал.

— Я тоже работаю. — Уголок губы ехидно приподнялся.

Справедливо: батя постоянно в космических рейсах, вне зоны доступа. Наверняка он звонил с каждой станции гашения, как только вблизи появлялся инфранет. Но именно в эти моменты Алик, по закону подлости, не мог принять звонок.

— Кстати, бать: поздравляю тебя с моим прошедшим днём рождения!

Тот поднял бровь:

— Меня-то за что? Моя роль в этом событии ограничилась предоставлением кода.

— А папа намекал, что в первую очередь надо поздравить родителей.

— Он, небось, себя имел в виду. Как и всегда. — Батя не удержался от шпильки. — Хотя его роль ещё меньше. Алик, я на Бесте.

— Ты что, специально на мой день рождения приехал? — Алик вытаращил глаза.

— Нет, так трасса легла. — И не поймёшь никогда по лицу, врёт или правда. Должно быть, Бест впрямь оказался по пути, но между любыми двумя точками много дорог, и не случайно батя выбрал эту. — Но я специально приехал в Гринпорт, хоть у вас тут и смотреть не на что.

— Блин! Только не говори, что уже стоишь под дверью и готовишься постучать.

— Не скажу, — согласился батя. — Мы в баре. Я, дядя Тед и…

— И Ланс?

— Ланс на корабле. Ты ведь знаешь, он не любитель шататься по барам. И кто-то серьёзный должен присмотреть, чтобы разгрузка и погрузка шла как надо. Не стажёру же поручать! Стажёр с нами увязался, кандидат на должность доктора. Давай, ждём тебя.

Алик оделся «по гражданке»: новые джинсы, свободная лаймовая рубашка, чёрная куртка. Накупил одежды после купания в Прозрачной, теперь её носить некуда. Ну, вот и хороший повод.

Спать всё ещё хотелось, но не так чтобы сильно. И приезд бати с дядей Тедом — не то событие, которое Алик готов был проспать. Он запахнул куртку от ветра, дохнувшего морозом, спрятал за пазуху разволновавшуюся Ларису и побежал к бару, поскальзываясь на замёрзших лужах. Потом спохватился и махнул рукой таксофлайеру.

Начищенная капитанская фуражка была видна издалека, из-под неё ухмылялся дядя Тед, расправив широкие плечи и флиртуя с официанткой. Фуражка удачно скрывала намечающуюся лысину на темечке, волосы же, торчащие наружу, были по-прежнему черны. Рядом сидел батя, подперев ладонью подбородок и с ироничной усмешкой глядя на эту сцену — плечи чуть поуже, зато волосы гораздо ярче, натуральное пламя, увязанное в длинный хвост. На их фоне скромный альфианский паренёк примерно Аликова возраста терялся. Он выпустил пищеварительного симбионта в тарелку с чипсами и таращился на голоэкран. Алик на всякий случай покосился — не попусти судьба, показывают то пи-ар позорище. Но нет, шёл сюжет про другую знаменитость — известную актрису Таню Ленард, любимую жителями Гринпорта за то, что здесь родилась.

— С днём рожденья тебяаа! — синхронно пропели батя и дядя Тед, увидев Алика, и альфианин, спохватившись, мелодично присоединился к ним на последних словах.

— Что это вы, с утра уже с пивом? — Алик кивнул на кружки в руках.

— С утра? — язвительно переспросил дядя Тед. — Дэн, ты местное время подключил?

— Пятнадцать двадцать два, — сообщил батя, не глядя на часы. — Хорошее у тебя утро, сынок.

— Всем бы такое! — поддакнул дядя Тед, принимая у официантки ещё одну кружку. — Ну, выкладывай. Девчонку завёл?

— А то!

Расспросы, подарки от родных и знакомых, извлекаемые непонятно откуда, словно курозаяц из шляпы фокусника… Привет от Деда — Станислав Федотович больше не летал на «Космическом мозгоеде», здоровье стало сдавать, но, как и полагается крепкому собственнику, держал на контроле, что с ним происходит и где он находится. Тысяча поцелуев от тёти Полли и её мужа — поцелуи были явно её инициативой, и передавать их в буквальном смысле никто не собирался, но всё равно приятно. Восторги альфианина по поводу Ларисы, сунувшейся в тарелку с сыром — паренёк принял её за аналогичного симбионта, и Алик не стал разубеждать…

В бар ввалилась новая компания — Стейнбьёрн, Ключ и Пушок. Ребята выспались.

— Опа! Привет, DEX! — заметив Алика, они гурьбой двинулись к нему пожимать руку.

— А мы думали, ты спишь, решили сами твой день рождения отпраздновать!

— Это твой отец? Здрасте. Вы очень похожи.

— Ладно, мы за тот столик пойдём. DEX, ты подходи, это самое, когда освободишься. Выпьем за тебя.

Компания отвалила к столику у дальней стены, а батя перевёл на сына слегка офигевший взгляд:

— Почему они называют тебя DEXом?

Алик вздохнул.

— Догадайся!

И тут, как назло, запустили треклятый пи-ар ролик.

— Батя, меня все принимают за киборга!

Но Дэна было не так легко настроить на трагическую волну. Похмыкав над роликом, он отдал должное местному мэру, оценив его креатив и одобрив политику, и вопросительно посмотрел на Алика:

— Это так ужасно? Меня, знаешь ли, тоже иногда принимают за киборга.

Тед заржал. Иногда! Изредка. При том, что он действительно киборг.

— Да нет, не в этом дело. — Алик смутился. Неужели батя вообразил, будто он стыдится? — Просто начальство с меня требует, как с киборга! А потом недовольно, что я не показываю результатов на уровне шестёрки или семёрки. Но я же не могу!

— Парень, а ты не пробовал объяснить начальнику, что не киборг? — Теду было смешно.

— Пробовал! Раз десять уже. Мне никто не верит. Разве что моя девушка… Хотя и она сомневается.

— Ну-у… — протянул Дэн. — Киборги, я полагаю, верят.

Вот только они и верят. И то не все… Алик не стал объяснять про Алису.

— Они-то точно знают, но начальство их не слушает!

Алик отпил кофе.

— Я устал всех разочаровывать, понимаешь? Бать, — голос стал неуверенным, — как по-твоему, можно мне пройти модификацию?

Дэн оторопел.

— Ты сейчас про физическую возможность? — аккуратно уточнил он. — Или про моё одобрение?

Алик беспомощно пожал плечами. И то, и другое.

— Твоему папе не понравится эта идея, — заметил Дэн.

— С каких пор тебя волнует, что понравится или не понравится папе? Вы же с ним всегда собачились.

Дэну стало неловко. Ну что стоило не показывать ребёнку тёмной стороны своих отношений? Вадим ворчал в адрес «бесстыжего кибера», Дэн отпускал злые шуточки насчёт снобов, которые несут чушь о своём превосходстве, а сами боятся честной драки. Точь-в-точь обиженные супруги в разводе.

— Да, мы не любим друг друга, — признал Дэн очевидное. — Но мы оба любим тебя. А ты — нас. И потому — нет, мне не безразлично, что какой-то твой поступок его огорчит.

— Но я уже взрослый, — заартачился Алик. — Я могу поступать так, как считаю нужным, без его разрешения.

— Тогда зачем тебе моё?

Сын закусил губу. Дэн присосался к пиву, предоставив ему размышлять самостоятельно. Выросло дитятко, запретами уже ничего не добиться. И стоит ли запрещать? Малыш хочет стать киборгом, даже лестно. Ну и флаг ему в руки, каждый сам делает свою жизнь. Вадим расстроится, естественно. Алик для него — единственный свет в окошке, у него нет запасных дочерей. И сердце изношено. Уж эти несовершенные люди! Вынесет ли он известие о кибермодификации сыночка?

— Батя. — Алик собрался с духом. — Ты знаешь, где это можно сделать?

— Знаю.

— Так, чтобы не получить бонусом уголовное преследование?

— Конечно. — Дэн усмехнулся. — Иначе и смысла нет пытаться. Но поверь мне, уголовное преследование — это наименьшая из проблем.

— А какие ещё?

— Ну, начать с того, что настоящего киборга из тебя не сделать. Полноценная интеграция органической и кибернетической части возможна лишь до годовалого возраста. Сопроцессор — это суррогат. Он будет управлять имплантами, контролировать боевой режим, но органы чувств у тебя замкнуты на мозг, и обработка информации с них останется связана с его ограничениями. Приз не столь велик, как тебе, вероятно, хотелось бы.

Алик вздохнул.

— И ещё немного о том, какими средствами тебе придётся этого достигать. Я не о материальных затратах — ясно, что столь сложная процедура, к тому же противозаконная, не может стоить дёшево, но это опять же не самая великая из проблем. А вот подсадка имплантов… Все твои ткани уже сформированы, сращивание будет идти медленно и болезненно. Ты выпадешь из жизни на несколько месяцев, и это нужно будет как-то объяснить друзьям, коллегам, начальству, девушке… Либо не объяснять, а бросить всё и начать жизнь с чистого листа в другом месте.

— А почему так долго?

— Потому что, если делать это быстрее, ты умрёшь от боли. Поэтому процедуру проводят постепенно. Сначала руки, потом ноги, потом… Если имеешь чёткую цель, боль можно вытерпеть.

— А…

— А анестезию применять нельзя. Импланты и сопроцессор взаимодействуют с нервными окончаниями. Если они утратят чувствительность, ничего не получится.

— Блин, — пробормотал Алик. — Откуда ты знаешь такие подробности?

— Знаком с парой модификантов. Гвозди бы делать из этих людей… А ты и сам знаешь одного, который проходил частичную модификацию по медицинским показаниям.

— Дядя Стивен?

— Да. Но у него совсем мало имплантов, только для работы с экзоскелетом. И операцию проводили щадяще, в несколько этапов с реабилитацией.

Дэн отставил пустую кружку.

— Ну, что? Готов? Тогда я договорюсь. Выдашь усовершенствованные показатели, авось начальство похвалит. А коли что-то пойдёт не так, и останешься инвалидом, мы с папой о тебе позаботимся… если у него не случится инфаркт.

Алик прибито промолчал.

— Вот поэтому, — назидательно сказал Тед Шаарриину, осознавшему за прошедшую треть стажировки, что его чудесное имя недоступно примитивной артикуляции хумансов, и откликающегося на «Шарик», — поэтому я и не желаю заводить детей.

Тед свалил подальше от воспитательной беседы, к стойке, и увлёк за собой альфианина, едва успевшего прихватить своего симбионта.

— Потому что они похожи на киборгов? — попытался разобраться ксенос.

— Нет! — Капитан помотал головой, чуть не потеряв фуражку. — Нормальные дети непохожи на киборгов, и вообще… Просто дети вечно задают вопросы.

— Это плохо?

— Разумеется, нет! Но среди вопросов обязательно находятся такие, на которые сложно ответить.

Сложно, но необходимо. А после — нести ответственность за то, что посоветовал. И если ребёнок поступил вопреки твоему совету — тоже. Цугцванг какой-то. Что ни ответь, всё равно останешься крайним.

Кстати, Шарик сказал кое-что любопытное. Похож ли Алик на киборга? Определённо нет. Дэн, и тот непохож. Тогда с какого перепугу парня принимают за киборга?

Заметив отражение Дэна в стеклянном шкафу бармена, Тед воскликнул, одновременно оборачиваясь:

— Вот скажи, Дэнька, разве наш Алик хоть чем-то напоминает ки…

Он осёкся. Голубоглазый рыжик выглядел сущим близнецом Дэна. Тед и не заметил бы ошибку, если бы мог поверить, что товарищ ради шутки внезапно состриг свои роскошные волосы под машинку. Мужик ещё и гримасу вопросительную состроил на манер Дэна.

— Извини, чувак. Обознатушки.

Рыжий кивнул и серьёзно ответил на недовысказанный вопрос:

— Напоминает.

Задумавшийся Алик обратил преувеличенное внимание на пиво, а Дэн задался таким же вопросом: почему, собственно, местные считают, что сын похож на киборга? И почти немедленно обрёл живой ответ: Тед чуть ли не силком тащил к их столу от стойки двоих — хилого лысоватого блондина лет сорока пяти в свитере с оленями и рыжего крепыша в джинсовом костюме. Дэн мысленно хлопнул себя по лбу. Вот, стало быть, на какого киборга Алик похож!

— Ред, это мой батя, — сказал Алик. — Денис Воронцов. Бать, это Редрик Сорок Три.

От рыжего близнеца тотчас поступил запрос на связь с пакетом информации, и Дэн ответил.

— О! — улыбнулся Ред, пожимая руку. — Хоть этот нормальный.

Дэн прищурился.

— А чем тебе тот нехорош?

— Да всем хорош, даже удивительно. Только не коннектится.

— Он и не должен, — усмехнулся Дэн. — Он же обычный человек.

Ред обстоятельно уселся, взглядом спросив разрешения, налил себе. И возразил:

— Необычный. У него генетика DEXа, заточенная под эффективного бойца, и это сказывается даже без имплантов. Он невероятно ловкий, сильный, умелый для обычного человека. И бесстрашный. Почти как киборг. Наш майор до сих пор не верит, что он человек.

— Вот! — встрял Алик. — Я же говорю.

Спутник Реда меж тем пялился на Дэна чуть ли не влюбленными глазами. Ред спохватился:

— А это мой друг Ангел. То есть Смит.

— А можно?.. — заикнулся Ангел.

— Нет, — отрезал Дэн, безошибочно определив природу его интереса. — У меня свой собственный хакер, спасибо. Я и жене не разрешаю в систему лазить, не то что…

Ангел горько вздохнул и отправился топить разочарование в пиве.

— Дэн, — заинтригованно произнёс Ред, — а почему Алик не киборг?

— О-о… — Дэн закатил глаза. — Это долгая история, местами забавная, а местами грустная. Не поверишь: одна женщина со Старой Земли про это даже книжку написала. Дать ссылку или так рассказать?

Долгую историю своей перинатальной биографии Алик в десятый раз слушать не захотел. Он захватил альфианина, выпавшего из общей беседы и зависшего у стойки, и направился к сослуживцам, дабы поучаствовать в том, как они справляют его день рождения. Тед остался в надежде ввернуть кусок повествования, причудливо украшенный фантазией.

— Хороший у тебя сын. Надя моя от него тает. Посмотрела на него, захотела ребёнка завести.

— И как, завели уже?

Дэн тоже пребывал в благодушном настроении. Мрак вроде рассеялся, Алик смеялся над чем-то в кругу ребят и чувствовал себя, судя по всему, превосходно. Тед вообще находился в нирване, пять минут назад он предпринял попытку улечься щекой в салат, но друг не допустил, придал ему положение полулёжа в кресле и прикрыл глаза от света фуражкой.

— Через два месяца будет готов. Не так быстро, как у тебя получилось, — усмехнулся Ред.

— Это ксеносы постарались, причём под дулами бластеров. А дочек мы тоже по полгода ждали.

Они выпили за детей.

— Ты из которой партии? Синий Мыс, Дальгород, Кроссроуд?..

— Синий Мыс.

— О, и я оттуда! А помнишь, там девушка была…

Дэн виновато покачал головой.

— Не помню. Не знаю даже, где этот Синий Мыс, на какой планете, для меня это просто данные, записанные в системе, как и дата выпуска. Мне несколько раз стирали память. А ты что-то помнишь? — с лёгкой завистью удивился он.

— Совсем немного. Мне память не чистили. Но я однажды сам целый кластер выбросил… дурак. А девушку ту запомнил, потому что наш майор про неё расспрашивал. Фатима Баграти, лаборантка. — Ред скинул Дэну файл с голографией. Совсем юное лицо, губки бантиком, тёмные волосы, выбивающиеся из-под форменной белой шапочки. — Сейчас, наверное, инженер как минимум, если осталась в профессии. Вдруг встретишь где-нибудь — передавай привет и благодарность от майора Нойланда.

— А благодарность за что?

Ред засмеялся:

— За меня. Ну и вообще…

Они выпили за Фатиму Баграти, вытянувшую полсотни инкубаторов из аварийного состояния.

— Ты кого-нибудь ещё из наших встречал? Из сорок третьей.

Дэн кивнул.

— До тебя — всего двоих, причём из других партий. Энтомолог с Кассандры, совершенно отвязный, и женщина-киллер. Не те личности, с которыми можно расслабиться за хорошим виски. — Он со значением взглянул на Реда: мол, наконец, и такая личность нашлась. — Но я рад, что они выжили.

И они выпили за сорок третью серию. И за всех, кто выжил в жестоком естественном отборе.

— Батя! Ред! Вы что, пьяные?

— Ответ отрицательный, — дуэтом произнесли они с одинаковой интонацией — точнее, вообще без никакой.

Блин! Алик и сам не являл образец трезвости, но по крайней мере контролировал собственную координацию движений.

— Вы надрались и лыка не вяжете!

— Нет оснований для данного вывода, — невозмутимо открестился Ред.

— Отклонение траекторий от расчётных не более двух процентов, — отрешённо молвил батя. — Транспортировка ценного объекта осуществляется успешно.

Ценным объектом выступал дядя Тед в состоянии «дрова». Его капитанская фуражка была нахлобучена на батю задом наперёд. Альфианский стажёр послушно семенил следом. Возможно, с точки зрения инопланетянина, плохо чувствующего языковые нюансы и мимику хумансов, киборги выглядели трезвыми и адекватными. Но Алику этот лексикон и механически точные, выверенные движения были хорошо знакомы. Управление телом и речью переданы программе. Мозг в отключке, каковая, надо надеяться, вызвана эйфорией, а не интоксикацией.

— Бать, тебе помощь не нужна? — обеспокоенно спросил Алик.

— Работоспособность системы на приемлемом уровне.

— Ред? Ты домой-то доберёшься?

— Встроенный навигатор функционирует штатно.

Блин, за кого он волнуется? Эти не пропадут. И жертвой встречных гопников, радующихся припозднившимся пьяницам, всяко не станут: тревожиться надо скорее за гопников, если те не успеют вовремя убраться с дороги.

— Тётя Надя, — он набрал уже хорошо знакомый номер, — вы только не переживайте, Ред у меня на дне рождения немного переоценил свою устойчивость к алкоголю…

— Включил «автопилот»? — понимающе уточнила Надя.

— Ага.

— Тогда всё в порядке. Ты сам-то как? — заботливо поинтересовалась она.

— В норме, — засмеялся он. — Весёлый и беспечный, но язык не заплетается и в автопилоте не нуждаюсь.

В автопилоте явно нуждался Ангел, но, к сожалению, такой опции не имел. Алик вызвал ему такси, поняв, что инженер утратил способность обращаться с собственным видеофоном. Тор и Ключ кидали на пальцах, кому провожать размякшего Пушка. Бармен, завернув все краны, терпеливо ждал, когда последние посетители наконец уберутся.

Не успел Алик пройти квартал, как гопники, которым он совсем недавно сочувствовал, нарисовались в тёмном проулке. Не по его душу, да и взять с него нечего, разве что раздеть: денег при себе нет, всю наличность спустил на чаевые, а подарки отправил домой с курьером. Четверо отморозков на раздолбанном флайере прикопались к одинокому мотоциклисту, зажали в тупик, принялись наезжать. К тому моменту, когда Алик достиг стычки, она уже переросла в драку — байкер неплохо отбивался, один из гопников уже лежал мордой в клумбе с колючими кактусами.

Алик поставил подножку одному из нападавших, присел, пропуская над головой удар монтировкой от второго, и резко впечатал кулак ему в брюхо. Байкер, воспользовавшись тем, что часть противников отвлеклась, разделался с третьим, зашвырнув его за чей-то забор. Хулиганы, сообразив, что численное преимущество сошло на нет, поджали хвосты и попытались удрать.

— Куда? — взревел байкер и сцапал за шиворот отставшего. — Мы тут ещё не закончили!

Алик припустил за другим, но тот вдруг выскочил навстречу с перекошенной рожей, стремительно промчался мимо и исчез за живой изгородью. Там, откуда он выметнулся, засверкали синие и красные огни, приближаясь.

— Атас, копы! — Байкер выпустил сцапанного. Ну, как выпустил — дал ему от души пендель, после которого тот пролетел несколько метров. — Валим!

Алик сам не понял, как оказался на сиденье за спиной байкера. Мотоцикл накренился, резко разворачиваясь, и нырнул в переулок, погасив фары и габариты. Несколько секунд Алику казалось, что полицейский зонд следует за ними, но если это и было так, вскоре они затерялись во дворах.

Байкер затормозил у задней двери какого-то тёмного строения. Снял шлем, обернулся, и Алик узнал Кошкиного отца.

— Молодец, DEX, — одобрительно пробурчал тот — тоже узнал. — Как мы их, а? Давай выпьем за хорошую драку. — И заколотил в запертую дверь, судя по звуку, металлическую.

— А может, ты меня просто домой подвезёшь? — Алик честно сделал попытку. — Я сегодня напраздновался по самое это…

— Что за праздник? — с любопытством осведомился Котяра, настойчиво дёргая дверь. — День Куликовской битвы вроде уже три дня как прошёл.

— Какой битвы? — слегка обалдел Алик.

— Куликовской, олух ты. Наши бились с ненашими насмерть! — Алик хотел спросить, кого из участников битвы Котяра считает «нашими», но передумал: а вдруг он не на той стороне? Не хватало ещё поругаться из-за битвы давностью в несколько сотен лет! — Знающие люди помнят…

— Да кого там черти носят? — донеслось изнутри. Дверь лязгнула, открываясь, и в тусклом свете потолочной панели предстала усталая физиономия бармена, тут же принявшая выражение обречённой печали. — Блин, Котяра…

— Наливай, — потребовал байкер. — У нас праздник.

— День рождения у этого закончился! — Бармен скорчил гримасу.

— DEX, так у тебя день рождения? — Котяра воспылал энтузиазмом, впихнул бармена широкой грудью внутрь и перешагнул порог, таща Алика за плечо. — Надо отметить!

— Эй, он уже отметил! — Бармену идея не нравилась. — Рассчитались, распрощались. И бар закрыт.

— Вот и отлично, никто не помешает. Наливай!

Они зашли в тот же бар, который Алик совсем недавно покинул, но со стороны стойки, через служебный вход. Бармен выругался, кинул Котяре ключи и смылся отдыхать. Похоже, Кошкин папа был здесь привычным злом. Он, не смущаясь, взял с полки бутылку коньяка, разлил по здоровенным стаканам, не утруждая себя поиском приличествующих рюмок.

— Ну, за нас! Не жмись, я тебя потом доставлю до хаты в любом виде.

— Ага, в виде фарша, — буркнул Алик. — Как ты пьяный меня повезёшь-то?

Но стакан из его рук взял. Чего жаться, в самом деле? День рождения — раз в году.

— Тю! — Котяра шлёпнулся напротив него на стул, жалобно скрипнувший под мощным задом. — А сейчас я что, трезвый был? Чтобы разбиться, пить не надо — для знающих людей не секрет. Пьяному море по колено, горы по… копчик. Перекатился, утром посчитал синяки, заклеил порезы, записался к стоматологу, получил страховку за моцык. Поверь моему опыту, DEX! Бьются по трезвяку. Киса моя вообще не пила ни разу, а ушла в закат вместе со своим байком…

Он пригорюнился.

— Это мама Кошки, да?

— Да. — Он подпёр голову рукой, и глаза затуманились. — Какая была девушка! Огонь, ветер! Киса у меня за всю жизнь одна, никого больше не было. То есть ты, того, пойми правильно. Девкам я счёт потерял, потому как давно сбился. Но это — другое. Давай выпьем за неё. Не чокаясь.

Котяру потянуло на воспоминания.

— У нас в городе тогда кино снимали про байкеров. «Дорога в закат» — может, видел? Тех, кто катался, позвали в массовку, ну я и пошёл. А там — она. С байком она была богиня. Дублёр главной героини. Сама актриса-то даже сесть на моцык не умела, понимаешь.

— Кошкина мама работала каскадёром?

Котяра отпил полстакана разом.

— Да, снимали трюки с байками… Киса не играла — в отличие от той лохудры, она действительно любила покатушки. Как мы с ней отжигали в свободное время! И наперегонки, и… Ты не байкер, тебе не понять, но знающие люди… Она ездила по стенам, делала сальто в воздухе… Она была лучше меня, понимаешь, а я ведь был лучшим в городе. Не в этом, DEX, в другом, большом! И я подумал тогда: вот девушка, с которой было бы не жалко завести детей.

— Не успели? — сочувственно спросил Алик.

— Всё равно не получилось бы. — Стакан опустел. — Она была для другого создана. Для безумных трюков, бешеных полётов на байке, риска на самой грани, что аж дух захватывало… и за гранью.

Да, такую девушку трудно представить с младенцем на руках, молчаливо согласился Алик, ища глазами хоть что-нибудь из закуски и не находя. Зато понятно, чем она поразила безбашенного байкера в самое сердце.

— Котяра, а как её звали? По-настоящему.

— Вот ты душнила, DEX! Не знаю я, Киса и Киса. Нам тогда не до того было. Она моё имя тоже не спрашивала, не то что некоторые. — Он уничтожающе глянул на Алика. — Нам было просто хорошо вместе, понимаешь? Без имён, без формальностей.

Надо посмотреть тот фильм, отметил про себя Алик. Заглянуть в титры.

— Я предлагал ей уехать со мной, когда съёмки закончатся. Свалить в пампасы, и хрен с ней, с работой, у меня было на что жить. Рисковать исключительно для своего удовольствия, а не потому, что так надо по сценарию. Нет, ни в какую. «Не могу», и всё. Не спи, давай ещё выпьем! Чтоб ей там, за облаками, вольно леталось.

Котяра распределил по стаканам новую дозу, придирчиво проследил, чтобы отрубающийся Алик не халтурил.

— Она предчувствовала, DEX. Мы ночевали под открытым небом, под звёздами. Проснулись с первыми лучами. Роса блестит на солнце, тает туман, роща вдалеке словно золотая… И небо такое чистое, прозрачное… Киса посмотрела в небо, потянулась и проговорила: «Какой хороший день! Даже умирать не хочется». Я думал, метафора. Знаешь, что такое метафора, олух ты? Я её такой и запомнил, потягивающейся на фоне восхода. Потому что потом, когда её окровавленные куски лежали на камнях вперемешку с обломками байка… это было невыносимо. И развидеть невозможно.

Он потрогал за плечо Алика, сидевшего с совершенно стеклянными глазами, будто убеждаясь, что тот жив.

— Я был трезв, к сожалению. Но меня так шатало, как никогда по пьяни. Я подошёл, рухнул на колени и срезал локон. На память. От неё больше ничего не осталось, DEX. Ни голографий, ни безделушек… Ничего, даже могилы, куда можно было бы принести цветы. Несколько лет у меня был только этот локон. А потом я решился. Обменял его в центре репродукции на Кошку.

Доставка ценного объекта к аэропоезду прошла успешно. Возвращаясь по проложенному маршруту на базу, Редрик Сорок Три детектировал активность у места постоянной дислокации дружественного объекта «DEX». Нейтральный объект, человек XY, биологический возраст пятьдесят два года, остановил у двери подъезда транспортное средство типа «мотоцикл» и перемещал внутрь тело дружественного объекта, комментируя свои действия междометиями и обсценной лексикой. Состояние дружественного объекта соответствовало спящему режиму, в крови отмечалось повышенное содержание этанола. Угроза жизни отсутствовала. Внести изменения в исполняемую программу (да/нет)? Нет.

Редрик продолжил движение.

Собираясь на дежурство, Алик привычно окинул комнату взглядом, ища Ларису — мышоид отказывался отпускать его одного, перед уходом всегда подбегал и не успокаивался, пока не посадишь в поясную сумку. Но никакого шевеления заметно не было. Алик проверил миски с кормом и водой — обе со вчерашнего дня полные.

— Лариска! — позвал он.

Нет ответа. Куда она могла подеваться? А главное, зачем? Она же боялась оставаться без людей, сама точно не убежала бы. Украли? Даже смешно: ну кому нужен голубой мышоид? Ни на обед его сварить, ни шапку сшить: больно уж маленькое создание. И дом сторожить не приставишь, и к хозяйству никак не приложишь. У Ларисы было только одно достоинство: милота. Неужели какая-нибудь девушка, прельстившись, утащила зверушку? Но в баре они сидели без девушек, чисто мужской компанией, а за день до этого Алик контактировал только с фельдшерицей Ритой, да ещё Алису нёс на руках.

В части был парково-хозяйственный день. Водитель намывал машины, Ангел протирал клавиатуры. Алик перехватил у Пушка швабру и попросил его позвонить Рите и выяснить, не увязался ли за ней мышоид (задавать вопрос, не она ли спёрла Ларису, Алик посчитал неудобным). Нет, Рита голубого пушистика не видела с дискотеки.

— А при Алисе его не было? — с надеждой спросил Алик, сам не зная, на что именно надеяться. Если мышоида забрала Алиса, у него язык не повернётся потребовать Лариску обратно у замкнутого киборга-инвалида, опекающего дворовую живность. Но если Лариса не у неё, то где её вообще искать?

— Нет, точно не было, — ответила Рита. — Я помню твою очаровательную крыску, сразу заметила бы и сообщила.

— Ты чего смурной такой? — спросил Редрик. — С девушкой поссорился?

— Сплюнь! — Алик постучал по деревянной ограде крыльца и вернулся к выбиванию половика.

— Зачем надо плевать? — удивился Ред.

— Поверье такое. Трижды плюнь через плечо, и отгонишь неслучившееся зло.

— А как это работает?

— Боюсь, что никак. — Алик вздохнул. — У меня Лариска потерялась. Не видел?

Ред на пару мгновений замер, вспоминая — точнее, просматривая записи.

— Позавчера она рядом с нашим столиком крутилась. Ну, когда мы с твоим батей… беседовали.

Выпивали, мысленно поправил Алик. Видеофон тренькнул — Ред сбросил файл с записью. Мышоид взобрался на стол, потянул лапку к тарелке с чипсами, уронил батину рюмку, испуганно пискнул и удрал прямо по футболке бати куда-то вниз. Всё это на фоне двусторонней похвальбы своими жёнами. Даже жаль, что запись такая короткая, Алик с интересом послушал бы дальше.

Значит, позавчера Лариса ещё не пропала. Он и сам вроде помнил, что в баре она была, шастала от одного их столика к другому. А вот после бара… похоже, нет.

После смены Алик едва дождался открытия бара, чтобы задать бармену вопрос:

— Мышоида видел?

— К нам ксеносы не ходят. — Он отрицательно покачал головой. — У меня для них еды нет. Только альфианин был, так ты его сам видел, он с вашей компанией пришёл. Но у него симбионт, он может и нашу еду жрать.

— Да нет, — с досадой сказал Алик. — Мышоид — это голубая пушистая крыса.

— А! Крыса была, у вас со столов закуску таскала. Хотел шугануть, но никто из вас не жаловался. Я уж думал, она только мне мерещится. Твоя, что ли?

— Была моя, — хмуро подтвердил Алик. — Пропала в тот день. Не могла она у тебя где-нибудь спрятаться?

Бармен побледнел.

— Могла. Чёрт! Если она сгрызла что-нибудь на складе…

Он бросился к подсобке, Алик — следом. Передвинули все ящики, обшарили все полки. Бармен облегчённо вздохнул, Алик — расстроенно.

— А не помнишь — может, её кто с собой прихватил?

Бармен почесал затылок.

— Мне казалось, ты и прихватил. Значит, ошибся.

Блин! Идеи, как искать Ларису, иссякли. Обратиться в полицию, объявить в розыск? Смешно.

«Дорогу в закат» Алик скачал на следующий же день. Подумывал предложить Кошке посмотреть вместе, но немного поразмыслил и отказался от этой идеи. Может, ей больно смотреть на умершую мать, которая для постороннего зрителя — всего лишь неудачливый каскадёр.

«Трагическая повесть об опасном увлечении, — гласила аннотация. — В главной роли Энн Кювье». Энн совсем не походила на Кошку, разве что тоже черноволосая. Дублёру ни к чему быть похожей на актрису, коли во время съёмок она в шлеме. Героиня связалась не с тем молодым человеком, попала в сомнительную компанию байкеров, больше напоминающую бандитскую шайку. Работу они презирали (откуда у них в таком случае водились деньги на дорогие байки, их обслуживание и ремонт?), употребляли наркотики (как это сочетается с ездой на мотоцикле? хуже всякого пьянства). В общем, непонятно, почему ради такого «героя» девушка бросила кружок мягкой игрушки и институт лингвистики и принялась доказывать, что достойна своего избранника.

Наверняка на этот фильм был соцзаказ. Продемонстрировать молодёжи, что не стоит клевать на кажущуюся «крутизну», показать, что наркотики — дорога в один конец… Впрочем, снято было красиво: на качестве не экономили, иначе подростки плюнут и выключат. Колоритная массовка — правда, Алик так и не сумел идентифицировать молодого Котяру без бороды и пуза. Удачные ракурсы, красивые планы. Хорошо переданные, даже усиленные краски природы: бескрайние степи, многоцветные закаты и рассветы; городские улицы с неоновой рекламой, на удивление безлюдные — видать, на время съёмок перекрывали.

И великолепные трюки, конечно. Алик, забыв, что хотел просто посмотреть на Кошкину маму, искренне любовался тем, что она выделывала. Хрупкая женская фигурка на байке, словно танцующая в такт поворотам; густой чёрный хвост волос, выбившийся из-под шлема, развевается на набегающем ветру. По сюжету девушка, прежде не державшая руля в руках, упорно училась ездить и в конце концов превзошла всю «банду», встав наравне со своим любимым. Если же как следует оценить, что творила каскадёр, становилось ясно: любимый рядом с ней не стоял, оставшись где-то у подножки.

Увы, на этом пути героиня подсела на искусственный кайф и в финале не справилась с управлением на горном серпантине. Красота и ужас последних кадров завораживали против воли: несущийся мотоцикл, сбив столбики ограждения, валится в каменистую пропасть на фоне пламенеющего заката. Мотоцикл бьётся о скалы, теряя части и размазывая тонким слоем девичье тело. Что-то пошло не так, исполнительница трюков ошиблась. Но оператор продолжал снимать, не упуская уникальный материал. До дна пропасти долетела лишь верхняя половина. Разбитый шлем откатился, и зрители наконец смогли увидеть лицо. Смятое и залитое кровью.

Хорошо, что Алик не позвал Кошку. Не надо ей это видеть. Не приходилось сомневаться, что фильм выполнил свою задачу: после этакой концовки не хотелось ни наркотиков, ни даже мотоциклов. Но… слишком дорогой ценой.

Пошли титры, и Алик замедлил воспроизведение, чтобы не пропустить имя каскадёра. Хотя бы помянуть как следует. И — ничего. Помощник художника по костюмам есть, третий ассистент звукорежиссёра есть, даже группа обеспечения питанием перечислена. А трюки будто никто и не делал.

Алик запустил титры снова, просеивая надписи внимательнее. Может, упоминание прошло в неявном виде? Типа «А также над фильмом работали…» Но нет, не было подобных размытых фраз. Только в самом конце — «Киностудия благодарит за предоставленное оборудование: «Голокамеры и звук 5D», «Мотофабрика Астерия», «DEX компани»…

Вот оно. Блииин! Киса была оборудованием.

Она ездила уверенно и легко, вытворяла на мотоцикле чудеса, которые ни одному байкеру, даже очень опытному, не под силу. И, конечно, она не допустила никакой ошибки. Киборги не ошибаются. Её просто убили ради нескольких минут впечатляющего шок-контента. Разбили, как её мотоцикл: ценную технику немного жаль, но фильм соберёт хорошую кассу, затраты окупятся.

Алику внезапно захотелось выпить. Дурное желание, которому нельзя поддаваться. Неспроста Котяра пьёт, как не в себя. Молодую девушку, здоровую, красивую, влюблённую… такую же, как его Кошка… зверски убили на потребу зрителям. Она ведь, получается, знала, что ей предстоит. Говорила, что не хочет умирать. Но её никто не спрашивал, как не спрашивали мотоцикл. Вот тебе сценарий, вот тебе приказ, который невозможно не выполнить. Вот в этой точке, где мы удачно поставили камеру, сорвёшься вниз, да поближе к скале, чтобы поэффектнее размазаться…

Понял ли Котяра, что в действительности произошло? Наверное, понял, не дурак же. Как он с этим живёт? Или уговаривает себя, что это было случайностью, и Киса всего лишь «предчувствовала»?

А не Котяра ли уволок Ларису? Алик не выдержал коньячного марафона, отрубился, сам не помнил, как оказался дома. Может, Кошкин папа прибрал животинку из самых благих соображений, понимая, что с пьяного станется и наступить на неё ненароком, и потерять… А что, если Алик действительно потерял мышоида по дороге? Да нет, вряд ли. Лариска липла к людям, свалить от хозяина в закоулок — совсем не её стиль. Если бы он даже её уронил, она пищала бы и бежала следом, цепляясь коготками за ноги.

Надо спросить Котяру. Только как его самого найти? Простейший вариант — узнать у Кошки номер его видеофона — Алик отверг. Стыдно было объяснять, что они с её папой догонялись в закрытом баре, и по пьяни он где-то посеял питомца, которым так хвастался. Пришлось снова завернуть в бар.

— На хрена он тебе? — хмуро спросил бармен. — Опять припрётесь ночью, чтобы квасить и плакать? Ты это дело бросай, парень. Котяра — явно не тот, кто тебя хорошему научит. Держался б ты от него подальше.

— Он, между прочим, отец моей девушки, — заметил Алик.

— Н-да, парень, тебе уже не помочь, — пробормотал бармен. — Как тебя угораздило-то? Ладно, звони. — Он продиктовал номер.

Алик позвонил прямо из бара.

— DEX? — обрадовался байкер. — Если надо побазарить, приезжай! Не люблю я эти драные миелофоны, они то теряются, то ломаются, то гигантский счёт за инфранет приходит, а по душам через них не поговоришь.

— А где ты?

— В «Матушке Крольчихе».

Алик застонал.

— Котяра, меня твоя же дочка прибьёт!

— Со мной — можно, — заверил тот, не принимая возражений, и отключился.

На крыше заведения запускали фейерверки. Странно, что после того пожара они ещё остались в городе! Видимо, в «Матушке» был запас. У дверей курил охранник и две девицы в костюмах снегурочек и париках с косами до пояса. Юбочки у снегурок едва закрывали седалище — как они не мёрзнут-то? Алик поколебался и обратился к охраннику:

— Я Котяру ищу. Знаешь такого?

Тот воззрился на него и ответил предельно точно:

— Знаю.

Ага, тот самый псевдокиборг, которого он застал в прошлый раз.

— Ну и?..

— Опять драться будете? — насупился охранник.

Тоже запомнил.

— Зачем тебе Котяра? — кокетливо спросила одна из снегурок. — Мы лучше!

— Не будем мы драться. Я по делу.

— Сюда по делу не ходют.

— Эрик, не тупи, — жеманно протянула вторая снегурка. — Это же МЧСник. Небось, Котяра какой-нибудь гидрант снёс на покатушках.

— Заходи внутрь, — сказала первая. — Котяру не найдёшь, так может, кто другой по сердцу придётся. — И засмеялась.

Алик скрипнул зубами. Но делать нечего, вошёл. Внутри гремела музыка, частично проникая и наружу. Кто-то танцевал. На креслах у низкого столика расположились Сири и Ангел с бокалами коктейля; инженер, увидев Алика, засмущался и попытался спрятаться за бокал. Но у Алика было дело поважнее, чем пялиться на эту парочку. Котяру он заметил сразу: тот стоял у стойки — в одной руке бутылка, в другой феечка с подведёнными глазами — и ржал, что-то ей рассказывая. Алик нерешительно подошёл.

— Девочка, поди погуляй. — Котяра добродушно шлёпнул феечку по круглому заду, угнездился на высоком стуле и протянул Алику бутылку. — Выпьем!

— Ох, нет, — открестился Алик, садясь на соседний стул. — Не сейчас! Ты крысу мою не видел?

— Тьфу на тебя, DEX! — Байкер разочарованно опустил уголки губ. — Какая, на хрен, крыса?

— Голубой бестский мышоид, Ларисой зовут. Пушистая такая. Ты её не забирал после того, как мы в баре пили?

— А, эта! — Идентификация удалась. Но не успел Алик обрадоваться, как Котяра продолжил: — Точняк, Кошка мне голографии показывала. Прикольная мордень. Только в баре её не было.

— Точно не было? Ни в кармане, ни в поясной сумке?

— Даже за пазухой! Я ж тебя на моцык грузил. Не было у тебя ничего, кроме пары карточек — паспортная и банковская.

Алик вздохнул.

— Да не парься ты! Не пропадёт животина, она же местная. Бывает хуже.

Ещё как. Алик снова вспомнил фильм.

— Котяра, я посмотрел «Дорогу в закат».

Тот невесело хмыкнул, сделал большой глоток прямо из бутылки.

— Понравилось?

— Нет, — категорически отрезал он. Фильм сильный, но никакого удовольствия не доставил, наоборот. — Котяра… Кошкина мама была киборгом, ведь так?

— Да. — Байкер чуть сгорбился, словно тяжесть придавила плечи. — Но меня это не останавливало. Если бы она не погибла… ааа, да что теперь говорить! — Он с надрывом махнул рукой. — Кошка такая же, DEX. Сильная, ловкая… и лёгкая. Она смогла бы кататься не хуже меня, но я запретил даже подходить к байку. Не давал рисковать, заставил выбрать безопасную профессию. Не хочу потерять её во второй раз, понимаешь.

Он допил бутылку одним глотком.

— Тебя это смущает?

— Не, всё правильно. Незачем девушке рисковать жизнью.

— Я не о том. Кошка — органический клон киборга.

Алик вздёрнул бровь.

— Я тоже. Ты думал, почему у меня такое прозвище?

Котяра остановил на нём удивительно трезвый взгляд.

— Я думал, это не прозвище.

Он не глядя протянул руку, и бармен без слов вложил в неё новую бутылку.

— Для человека ты слишком… Да. — На лице отразилось понимание. — Ты, как Кошка. — Взгляд приобрёл оценивающее выражение. — Пожалуй, у ваших детей будет отличная наследственность.

Впору испугаться и бежать без оглядки. Но Алику не хотелось ни возражать, ни сбегать. Потому что это и вправду так. И не случайно они с Кошкой нашли друг друга.

— За это надо выпить! — провозгласил Котяра. — И не вздумай отнекиваться. Ишь, трезвенник нашёлся!

А ведь Котяра намеренно пошёл против системы. Не когда влюбился в киборга — такое случалось, чувствам не прикажешь, — а когда принял судьбоносное решение клонировать ДНК, запатентованную «DEX компани». С Аликом такое случайно получилось, а Кошка — результат сознательного поступка, даже, по законам того времени, преступления. Какие документы предъявил Котяра на волосы любимой? Явно поддельные, за которые наверняка щедро заплатил. Как он оберегал в детстве девочку, не понимающую, почему нельзя побеждать в спортивных состязаниях?

Алик потом загрузил голографию Кошки в инфранет и нашёл исходник. Сорок восьмая серия, модификация ХХ. Но изображению на сайте чего-то не хватало. Души, наверное. Чисто визуализация фенотипа с пустыми глазами и равнодушным лицом.

Бате Алик позвонил от безнадёги. То есть он, конечно, рад был и просто так поговорить, но больной вопрос не давал покоя. Последний раз Лариска мелькнула, когда они, скажем так, сидели с Редриком. Может, батя заметил что-то, прошедшее мимо Реда?

Он, конечно, был вне зоны доступа. Перезвонил спустя несколько дней.

— Батя, ты голубого мышоида не видел?

— Вот этого?

Он наклонился и продемонстрировал Алику таращившую глазки Ларису, обхватив её ладонью за брюшко.

— Так это твой?

— Моя, — поправил Алик, обрадовавшись. — Её зовут Лариса.

— О как. А мы Глюком прозвали. Я, когда её обнаружил, подумал, что наконец-то удостоился несчастья зреть алкогольный глюк, о котором так много слышал. Просканировал — настоящая.

— Бать, зачем ты её увёз? Я уж отчаялся, никак отыскать не мог.

— Следить надо лучше, — ехидно улыбнулся он. — Я её не брал, сама приблудилась. И непохоже, чтобы она по тебе скучала. Бегает довольная, ластится. Я в качестве хозяина её вполне устраиваю.

— Блин! — Алика осенило. — Она нас не различает.

Прежде он подмечал, что в присутствии Реда мышоид колеблется, не понимая, к кому идти, но не придавал значения.

— Бать, а ты её вернёшь? — жалобно попросил он. — Я к ней привык. И ребята спрашивают.

— Теперь не раньше, чем снова будем в ваших краях. Сам понимаешь, гнать корабль через полгалактики только для того, чтобы привезти тебе зверушку — это чересчур. Даже Тед не поймёт, он как стал капитаном, фатально посерьёзнел. Вот кто тебя тянул забуриться в эту глухомань, в стороне от всех торговых маршрутов?

Алик засопел. Именно это и явилось основанием для выбора Беста. Подальше от родителей. А обернулось вон как.

— Не беспокойся, никто её у нас не обидит и не схарчит. Семён Семёныч обожает новую игрушку. Давно уже лежал ковриком, а тут оживился. Ну всё, бывай. Папе привет. — Батя выдал напоследок коронную ухмылочку, от которой папа обычно скрежетал зубами.

К счастью, День города всего раз в году. Конечно, есть и другие праздники, и просто выходные, когда днём устраивают аттракционы для детей, а вечером танцы для взрослых. Но на этот раз повезло: очередной брачный период драконов пришёлся на середину недели.

— Явился, хренов герой, — констатировал Танк. — Гроза девиц и спаситель сына мэра.

— Что, не надо было? — ощетинился Алик.

Танк несколько секунд посверкал мрачной сардонической усмешкой, потом погасил её, словно выключил, и перешёл на деловой тон:

— Надо. Сейчас сброшу схему патрулирования. Жилые кварталы контролирует полиция, у нас самые проблемные места. DEX, идёшь в пару к Ивану. Изучи свой квадрат как следует.

Почему это распоряжение лично для меня, хотел возмутиться Алик. Другим что, не нужно изучать свои квадраты? Один я дебил? Хорошо, что вовремя прикусил язык. Танк вовсе не хотел его уязвить, он сказал ровно то, что считал важным: остальные изучили весь город вдоль и поперёк за время, проведённое в нём, а новичок может пока чего-то не знать, тем более что у него в голове нет карты местности с автоматическим позиционированием.

Алик открыл файл со схемой, чувствую себя плетущимся в хвосте: все уже успели посмотреть распределение. Ему с Иваном назначили Заводской квартал. На карте светящимися линиями были обозначены рекомендуемые маршруты патрулирования и сопровождения. У каждой пары — линии своего цвета.

— А где Наган? — спросил Алик, не находя полицейского среди собравшихся и не увидев его участка на карте.

Танк поморщился.

— На Старой Земле. В родовом гнезде фон Ауэ семейное торжество.

Ого! Алик мысленно присвистнул. А говорил, ему только деньги достались. Выходит, родственные связи — тоже? Или это тяжкая семейная обязанность, не привилегия, а долг?

Разумеется, озвучивать свои вопросы здесь и сейчас он не стал, не до того. Драконы уже появились на улицах — пока единичные, но весь вечер и ночь впереди. А киборгов на одного меньше.

Заводской квартал располагался чуть на отшибе, в этаком аппендиксе. Роза ветров тут была устроена так, что подавляющую часть времени дуло от города. Кислые стоки помаленьку сливали в Прозрачную, огибавшую квартал петлёй; впрочем, увеличить её кислотность на сколько-нибудь значимые цифры они не могли. Лакокрасочная фабрика считалась градообразующим предприятием, с неё когда-то начался Гринпорт. Рядом располагались прядильные и ткацкие цеха, производство пива и газировки, флайсервисы и множество складов. Для Алика эта локация была вообще-то неплохо изученной, так как находилась в группе риска по пожарам, и майор Нойланд гонял туда подчинённых по поводу любой незатушенной сигареты. Алик бывал тут не каждую смену, но через раз — обязательно.

Чем хорош Заводской квартал — девушки здесь не гуляют. Это же промзона, хоть и старательно озеленённая. Иван с Аликом нарезали круги на катере, но на улицах было тихо. Ну, в каком смысле тихо? Кто-то дубасил металлом по металлу в крайнем флайсервисе, туда-сюда носились воздушные катера и гравиплатформы, подвозившие сырьё и увозившие продукцию. То и дело появлялись драконы, но, не видя женщин, улетали.

Обстановка располагала к расслаблению. Иван достал термос с кофе, налил себе и Алику в одноразовые стаканчики и полюбопытствовал:

— Слушай, DEX, извини за нескромный вопрос… Ты откуда взялся?

— Приехал с Нового Бобруйска.

— Брось, ты же понимаешь, о чём я. Ред говорил, у тебя два отца. Это как вообще?

— А больше он ничего не говорил? — Алик слегка обиделся на Реда, чего это он сплетничает?

— Нет, — серьёзно ответил Иван. — Расскажешь?

Алик пожалел, что плохо подумал о Реде. Конечно, он не стал бы разбалтывать подробности чужой жизни, которыми с ним поделились по-родственному. Без веской причины такое не было принято даже между своими. Должно быть, про двух отцов просто к слову пришлось. И можно ли винить Ивана, что ему стало интересно? Алик и сам любопытен не в меру. Вот, кстати, хороший повод в свою очередь задать неудобный вопрос…

Он его и задал, закончив свою историю:

— Иван, ты как-то обмолвился, что тебя бросили раненым во вражеском тылу. — Иван скривился, но ничего не сказал: сознавал, что Алик имеет право на свою порцию откровенности. — Раз уж не забрали с собой, почему не добили? Не приказали стереть память и умереть, в конце концов. Прости, что я о таком… но ведь странно! Если бы тебя подобрали враги, любой хакер раскопал бы в твоей памяти массу полезных сведений о противнике.

— Именно поэтому, — пробурчал Иван, разворачивая катер на следующий круг. — Когда они поняли, что тащить меня на базу и ремонтировать встанет слишком дорого, командиру пришла в голову гениальная идея. С ними тоже был хакер. С нами. — Иван скорчил гримасу. — Но когда они приняли это решение, я перестал считать себя приписанным к их разведгруппе. Вместо того чтобы попытаться хоть как-то мне помочь, они потратили время на то, чтобы подправить файлы.

— Хотели скормить врагам дезинформацию? — понял Алик. — То есть они и рассчитывали, что тебя найдут?

— Да, — мрачно проговорил Иван. — Кинули, как кость собаке. Это впрямь было гениально, DEX. Будь я кем-то со стороны, оценил бы. Огромный объём дезы, на зависть штатной контрразведке.

— Постой. — Алик слегка потряс головой. — Если они подменили тебе память, то откуда ты знаешь, что это деза? Ты должен был принимать эти сведения за истину.

— Так и было бы, — согласился Иван. — Если бы у меня не работали мозги. Они не знали, что у меня есть другая память, которую не подменить.

— Ты хотел сдать их противнику? — Алик не осуждал. Он вообще был не в курсе, кто там с кем воевал и на чьей стороне был Иван. А что касается самого акта предательства, так его предали первым.

— Конечно, нет. — Киборг издал резкий смешок. — Зачем? Враги — такие же, как эти. Они тоже не отвезли бы меня на свою базу и не заштопали. Выдоили бы информацию и точно так же оставили подыхать.

Он снизил катер над подозрительной целью; затаившийся у ангара дракон вспорхнул и улетел.

— Хакер не оставил ни одного клочка информации, в намеренном разглашении которой их могли бы обвинить. Несуществующий номер части, неверная дислокация… Придуманное имя хозяина. Просто набор символов, за которым ничего не стоит. Соображаешь?

— Пропала необходимость подчиняться хозяину, — осенило Алика.

— Молодец. Они перехитрили сами себя. И я не стал лежать на дороге, где меня неминуемо нашли бы. Мало-помалу отполз, зарылся в нору, которая могла бы стать моей могилой, если бы не хватило энергии на регенерацию. Жрал какой-то мох пополам с дерьмом зверюги, прежде там обитавшей… Эй, вон девушка! — Иван с готовностью отвлёкся от неприятных воспоминаний.

Девушка только что сдала свой флайер в сервис, и перед ней во весь рост встала проблема: как добраться домой? Едва она высунулась на улицу, с небес спикировал дракон. Она взвизгнула и юркнула обратно за дверь. Дракон с жадностью заглянул в дверное стекло и постучал. Разумеется, открывать ему не собирались, но и выйти стало невозможно.

— Сейчас снижусь, пристрели его, — распорядился Иван. — Попадёшь?

На этот раз им выдали бластеры: толпы, подобной той, что была на дискотеке, не предполагалось. Алик умел стрелять, в тире выбивал все мишени, в том числе движущиеся. Ещё в детстве собрал немало мягких игрушек в качестве призов за попадание в «яблочко».

— Может, просто прогоним?

Иван безнадёжно вздохнул. Послали же высшие силы пацифиста в напарники, так и читалось в его взгляде.

— Ладно, прогоняй. Садимся тогда.

Алик выскочил из севшего катера и быстро направился к осаждающему дверь дракону, демонстрируя нарочитую уверенность, которой на самом деле не чувствовал. Бластер он взял с собой, а то вдруг тварь не захочет прогоняться.

— Эй ты, вали отсюда! Это наши женщины, ясно?

— Тебе жалко? — ощерился дракон, хлестнув шипастым хвостом по загудевшей двери. — Я её не съем!

Алик поднял бластер. Рука не дрожала, ствол смотрел точно между глаз, горящих зелёными фонарями. Но стрелять не хотелось.

— Жалко, — сказал он. — Улетай, или сдохнешь.

— Чтоб ты обосрался во время случки! — зло бросил дракон.

Ещё раз хлестнул хвостом — уже без цели проломить дверь, чисто для выражения эмоций, — взмахнул крыльями, подняв тучу снега, и исчез в небе за фабричными корпусами.

Алик изумлённо вздёрнул бровь. Он что, выругался? Какой же это зверь? Так обругать оппонента может только разумное создание.

Он постучал в дверь и крикнул:

— Выходите! Я патрульный.

Дверь осторожно отворилась, в неё просунулась усатая рожа и сказала кому-то, полуобернувшись:

— Порядок.

Тогда из-за спины усача выглянула девушка, испуганно прижимающая к груди сумочку, словно надеясь, что она поможет в качестве последней защиты.

— DEX?

Алик тоже её узнал. Красавица златовласка, что не танцует с киборгами.

— Инна?

— Инга, — скривив ротик, поправила она.

— Пошли. — Он протянул руку. — Наш катер рядом, довезём.

Девушка, не возражая, села на заднее сиденье.

— Ты убил его?

— Нет. Отогнал.

— И он тебя послушал?

Иван хмыкнул.

— Чего бы не послушать умного человека? — выдал самодовольную улыбку Алик.

— Человека или киборга? — прищурилась Инга. — Ты кто всё-таки?

— Какая тебе разница? Мы же не на танцах.

Он отвернулся. Вовремя: Иван заложил такой манёвр, что они с Ингой столкнулись бы лбами, разве что не поцеловались, а так она всего лишь ткнулась носом ему в затылок. Дракон, внезапно вылетевший из-за угла, шарахнулся прочь, недовольно рявкнул и продолжил преследование нёсшейся в перпендикулярном направлении «скорой помощи».

— Ну какой дурак девчонок на линию выпустил? — Иван повернул флайер за драконом и прибавил ходу.

Вопрос был риторическим. Вакансий полно не только в пожарно-спасательной службе, на «скорой» их тоже немало. Бригад не хватает. Когда кого-то надо срочно спасать, не будешь перебирать: девчонки, не девчонки…

Дракон догонял, прижимая «скорую» к земле. Вот-вот собьёт и распотрошит… Иван, нажав кнопку открытия колпака, потянулся левой рукой за бластером. Ветер ударил в лицо.

— Не отвлекайся, — сказал Алик. — Я сделаю.

Снял бластер с предохранителя, высунул руку за борт. Секунда на прицеливание, выстрел. Дракон с дырой в крыле, чуть не достав до флайера «скорой», закувыркался в воздухе и рухнул, пропахав собой сугроб.

— Ничо так стреляешь, — констатировал Иван. — А чо в переговоры с ним не вступил, гуманист?

— Некогда было, — буркнул Алик. Сожалений о драконе он не испытывал. Надо остановить любым способом, и если уговоры не прокатывают, значит, так тому и быть.

— Ладно, не обижайся, — усмехнулся Иван. — Всё правильно. Давай поглядим, что с этой колымагой.

Флайер сел, откинулся колпак, и патрульным замахала Рита:

— Помогите! Движок не вывозит…

То-то они так медленно летели, несмотря на «мигалку». Обычно дракону не удаётся догнать флайер.

— … А у нас сердечница, — закончила Рита, когда они уже взялись за носилки и потащили к своей поставленной рядом машине.

Женская бригада, ещё и пациент женщина — немудрено, что дракон прицепился.

— Извини, Инга, — сказал Алик. — Придётся потесниться.

Девушка уже и сама подвинулась, не возражая, что её доставка домой откладывается. Может, и дурёха с предрассудками, но в критических ситуациях не кочевряжится, за это ей плюсик в карму.

Патрульный катер не приспособлен к перевозке больных, однако худо-бедно разместились: носилки сикось-накось, слева Рита с капельницей, справа докторша с кардиографом, Инга со своей сумочкой вжата в борт. Иван загнал Алика на водительское место, второе переднее сиденье сложил, чтобы не мешало носилкам, встал в полуприседе и упёрся головой в потолок, держа бластер наготове и сканируя окрестности.

— Стартуй плавнее, — попросила врач.

Когда Алик учился водить, его бесило требование инструктора: плавно, но быстро. Как это совместить? Если быстро, то плавно не получается, и наоборот. Потом выучился, конечно. Мягкий старт, плавный разгон до крейсерской скорости…

— Возьми левее, — велел Иван. — Пугну этих, а то ишь, расселись, горгульи.

Три дракона заняли позицию на крыше проходной лакокрасочной фабрики, порыкивая друг на друга. Поджидают, гады. Охранник выглянул, поделал им «кыш» — даже бровью не повели, станнер на них не действует, а дубинкой врезать побоялся: драконы не нападают на мужчин, но только в тех случаях, когда они не провоцируют. Прояви агрессию, и тут же набросятся.

«Пугнуть» в понимании Ивана означало прикончить одного, чтобы остальные устрашились. Он точным выстрелом снял центрального и грозно моргнул на других красной подсветкой глаз. Драконы нехотя поднялись в воздух и убрались за холм, оставив дымящееся тело собрата.

Иван погасил инфракрасное зрение. Алик промолчал. Можно было бы не убивать, наверное, но не время для споров.

Они высадили медиков с их пациенткой у больницы и снова набрали высоту. Миновали кучку дерущихся из-за чего-то драконов, пролетели мимо: не разнимать же. Отстреливать вроде тоже пока нет повода. Причина драки обнаружилась чуть погодя: пыхтя и охая, от места схватки улепётывала корпулентная женщина средних лет в порванной куртке. Не поделили добычу. Алик снизился, и Иван протянул запыхавшейся тётке руку:

— Залезайте.

Тётка плюхнулась на заднее сиденье, тараща глаза и причитая:

— Ох, батюшки… Вот срам бы был…

Рука автоматически шарила по плечу, но сумка отсутствовала. То ли осталась там, где дрались драконы, то ли тётка уронила её во время бегства. Инга, сообразив, залезла в свою сумочку и вручила новой пассажирке зеркальце. С пониманием оказалась, надо же.

— Ой, спасибо, деточка! — обрадовалась та. Посмотрела на себя и вновь пришла в ужас. Ну да: лицо в поту, тушь потекла…

— Зачем вы на улицу вышли? — спросил Алик, когда она назвала адрес довольно далеко от Заводского квартала.

— А что ж мне, на работе до ночи сидеть, когда дочка замуж выходит? — Тон сделался сварливым. — Специально отпросилась пораньше у мастера. Ох, батюшки, как же я на свадьбу-то?

Она потёрла след туши, только размазала. Инга снова нырнула в сумочку, извлекла мицеллярную воду и ватные кружочки.

— Разве вы не знали, что в городе драконы? — вежливо удивился Иван. — По всем каналам объявляли. Дождались бы сопровождения, опасно ведь.

— А вы на что? — окрысилась тётка. — Это вы должны обеспечивать безопасность.

Иван не отреагировал на наезд: если на каждую огульную претензию обращать внимание, только и будешь, что отгавкиваться. Но Алик, более молодой и менее терпимый к несправедливости, фыркнул:

— Из-за того, что мы сейчас вас везём, кому-то другому не успеем помочь!

— А ты вообще рот закрой, мальчишка! — Тётка, стерев тушь, окончательно пришла в себя, и характер вылез на первый план. — Ещё ума не нажил, а уже взрослым перечишь. Вот пожалуюсь вашему начальству!

— За то, что помогли вам сбежать от драконов? — иронично уточнил Алик.

Чем вызвал настоящее торнадо. Тётка развопилась, костеря и непочтительную молодёжь, и её бестолковых родителей, и мэра, неспособного организовать нормальные патрули, и всех, кто находился рядом, персонально. Инга, прижав к себе сумочку, забилась в угол от брызгавшей слюны. Иван явно ушёл за программу, отключив входящий аудиоканал. И ведь кому-то такая тёща сегодня достанется!

Инга даже не заикалась о том, чтобы высадить её раньше: все молча пришли к единому решению как можно скорее избавиться от тётки. Эта скандалистка ещё и зеркальце с мицеллярной водой с собой прихватила: у девушки не достало духу потребовать их обратно, что всколыхнуло бы пламя скандала.

— Тяжёлая у вас работа, — промолвила Инга.

Иван, ссадив толстуху, ожил.

— Так куда тебя, девочка? — приветливо осведомился он. — Подкинем с ветерком. Без ветерка никак: нам пора в свой квадрат, сейчас закончится рабочий день, бабы попрут через проходные…

— А можно с вами ещё полетать? — неожиданно спросила она.

Алик поперхнулся.

— Не насмотрелась на шоу неадекватов? Тебе мало первой серии?

— Ну, DEX! Я видосики сделаю для влога. Вам же всё равно неудобно крюк закладывать, время потеряете. А я с тобой потанцую на следующей дискотеке. — Она умильно наклонила голову набок.

— Старший — Иван, — перевёл стрелки Алик. — Потанцуешь с ним?

Инга сзади не заметила вытянувшееся лицо Ивана; впрочем, многозначительное выражение было адресовано не ей, а Алику. Мол, я, конечно, не против станцевать с блондиночкой, но предпочитаю выбирать блондиночек и приглашать их сам.

Девушка недовольно закусила губу. Если насчёт Алика у неё имелись сомнения, киборг он или нет, то с Иваном всё было предельно ясно. К тому же водопроводчик, простой работяга. Однако желание разжиться уникальным материалом перевесило.

— Ладно, — согласилась она. — Но только один раз.

Иван демонстративно закатил глаза, опять же адресуясь Алику: во счастье-то! Один раз — не дикобраз, так, что ли, по её?

— Итак, дорогие подписчики, мы с вами в кабине патрульного катера. Вокруг летают ужасные драконы, но мне, вашей несравненной Инге Апгар, ничуть не страшно. А знаете, почему? — Интригующая пауза. — Потому что со мной отважные патрульные, Иван и DEX! Иван, скажи что-нибудь нашим дорогим друзьям.

Иван бросил на Алика бешеный взгляд — это всё ты виноват, ты меня на это подписал! Криво улыбнулся в подставленную камеру видеофона — а куда деваться? — и проскрипел:

— Патрулирование выполняется в штатном режиме.

— О-о, ну, может быть, DEX порадует нас чем-то более содержательным?

А вот фиг! После разговора с батей Алик вспомнил ещё одну его фразу: воспринимай проблемы не как трагедию, а как развлечение. Сказано было не ему и по другому поводу, но он собирался взять батин совет на вооружение. Поразвлекаемся!

— Обнаружены четыре цели. Ликвидировать или игнорировать? — Вот в чём вопрос, добавил он мысленно.

— Оставь, они далеко, — гораздо более по-человечески ответил Иван.

— Выполняю приказ командира: игнорировать.

— Да ёлки! — Инга выключила микрофон. — Ты можешь говорить нормально?

— Я же DEX, — мстительно ухмыльнулся Алик, — мне не положено.

— Ну, Алик!

— Ты определись, в конце концов. — Ухмылочка доползла до ушей.

Инга ожгла его взглядом и снова включила трансляцию:

— Ну, не будем строго судить косноязычие наших героев: они ведь всего лишь киборги. — Вот зараза! Ещё и улыбается. — Давайте посмотрим налево. Под нами — Зелёный проспект. Над нами — четыре дракона. А мы направляемся…

— Два танца, — процедил Иван чуть слышно. — Или один поцелуй. Как минимум. Дешевле это не стоит.

Сотрудников, работающих непосредственно на предприятиях, было не так уж много: большинство управляли аппаратами и конвейерами удалённо. Главная проблема заключалась в том, что они заканчивали работу одновременно. Ну, почти: пивовары в 16.30, ткачи в 16.45, а самая большая фабрика в 17. Флайсервисы можно было не брать в расчёт, у них всегда имелись машины для развозки, склёпанные из деталей старья, сданного владельцами на утилизацию, но нашедшего вторую жизнь.

В 16.30 начался аврал. Свой транспорт — или муж-дети-родители-сослуживцы с транспортом — был далеко не у всех работниц. Иван подгонял катер к проходной, утрамбовывал в него женщин под прикрытием Алика и улетал, а тот оставался формировать новую группу сопровождаемых и отгонять драконов, наглеющих тем больше, чем сильнее темнело. Потом поменялись: Алик сел в катер, а Иван занял оборону на проходной лакокрасочной фабрики.

Инга всё время была при Иване: раз уж с ним предстоит танцевать, пусть он её и опекает. Тем более что он точно киборг, а то с этим DEXом непонятно: понадеешься на его защиту, а он, чего доброго, ошибётся. Пришлось пообещать Ивану два танца. Главное, чтобы в процессе её не заметили заклятые подруженьки.

К 18 часам на фабриках осталась только охрана, а на пивоваренной — ещё и дежурные аппаратчики, но все мужского пола. Патрулирование в Заводском квартале можно было заканчивать. Но есть другие места, более людные в это время суток. Танк распорядился, чтобы они присоединились к Ригелю и Шерлоку, и они ещё до полуночи летали, распугивая тварей, над окрестностями «Матушки Крольчихи» и вдоль улицы, соединяющей её с баром и голотеатром. Репортаж с места событий продолжался. Иван махнул рукой на свою репутацию, расслабился и начал получать удовольствие, подавая на камеру идиотские реплики под стать Алику.

Веселье в этом квартале не прекращалось, но в полночь их сменила другая пара, и они наконец распрощались с Ингой, довезя её до дома. Девушка выглядела довольной. Ещё бы! Алик мог поклясться, что просмотры её влога подскочили в разы.

— Высади меня у «Матушки», — сказал Иван, — и отгони катер. Пойду стресс снимать.

— А гормоны подкрутить — уже не работает? — ехидно осведомился Алик.

— Себе подкрути, коли такой умный, — огрызнулся он. — Греби давай, отсыпайся, примитивное органическое существо. Не забудь сдать Танку бластеры.

— Что за балаган ты там устроил? — рявкнул Танк. — Какого хрена ты таскал с собой эту безумную девицу? Хотел на неё впечатление произвести?

— Я? — оторопел Алик. Вот это поворот: сливки с репортажа снимет Иван, а шишки сыплются на Алика.

— Ну, не я же! У тебя вообще мозги есть? Или, когда тебя DEXом прозвали, имели в виду, что ты неразумный?

Алик стиснул зубы.

— Тебя патрулировать послали или развлекаться? Весь инфранет хернёй забит! «Наш экипаж пролетает над крышей «Матушки Крольчихи»!» — передразнил он.

— Вы сами приказали приглядеть за драконами в этом районе, капитан, — напомнил Алик.

— Приглядеть! А не снимать видео с их участием и с весёлыми девками внизу!

— А что плохого в этом видео, капитан? — возразил он. — Девушка показала нашу работу с необычного ракурса. Сколько там просмотров, говорите? Она же нам рекламу сделала. Другим бы за такое пришлось ещё и приплатить влогеру.

— Это на редкость дурацкая реклама! — Танк слегка сбавил тон.

— А где вы видели не дурацкую рекламу?

Танк завис на секунду: включил поиск по инфранету. И, судя по всему, не нашёл, потому что когда вновь ожил, уже не орал.

— Давай сюда бластеры, обормот. Катер поставь вон там. И выйти из сети не забудь!

Алик покраснел, но тут ничего не попишешь: тот эпизод ему долго будут припоминать.

К месту сбора на второй день Алик прибыл, не вполне проснувшись. Домой он вчера попал не сразу: пособирал раненых драконов и вывез несколькими партиями. В середине этого занятия был обнаружен Иваном, возвращавшимся из «Матушки». Киборг плюнул, обругал его снисходительно и присоединился. С его помощью дело пошло быстрее, но всё равно поспать удалось не более трёх часов — для киборга вполне достаточно, а молодому человеку маловато.

Но, едва он одновременно с Танком приблизился по утоптанному снежку к месту сбора, сон слетел, как и не было. Рядом с Иваном стояла решительно настроенная Инга — золотистые локоны убраны под перламутровую шапочку, из ворота белой шубки кокетливо выбивается шарфик, видеофон наготове. Обмен эмоциями произошёл молча: Алик поднял бровь, Иван развёл руками. Со стороны могло показаться, что они скинули друг другу данные — обычный ритуал киборгов. Но, разумеется, нет, они просто поняли друг друга без слов.

Зато Инга молчать не собиралась.

— Я с вами! — непреклонно заявила она. — Ну их к лешему, эти показы мод и распродажи косметики. Народу вчера понравилось, буду теперь про вас снимать.

Танк свирепо оскалился:

— На х-хрена эта…

Девушка направила на него камеру и с воодушевлением провозгласила:

— Дорогие подписчики, сегодня у нас в эфире командир отважных киборгов, непревзойдённый… как вас?

Танк свернул оскал и ошалело откликнулся:

— Капитан вооружённых сил Федерации Танк Тридцать Четыре. — Он опомнился. — Э-э, барышня, тут…

— Настоящий офицер! — восторженно прокомментировала Инга. — Посмотрите на его мужественное лицо! На эту складку на лбу и строго очерченные скулы! Ему приходится быстро принимать верные решения, чтобы город в эти тревожные дни спал спокойно! Под его умелым руководством с драконами сражается целая команда. — Камера обвела стоящих вокруг, запечатлев идиотские выражения лиц: половина пыталась подавить рвущийся смех, а другая половина таращилась, потеряв дар речи. — С вами Инга Апгар, не отключайтесь! Сейчас уважаемый Танк скажет для вас, друзья, пару слов.

И она выжидательно уставилась на капитана. Тот набрал воздух, шевельнул губами и тут же сдулся. Ясно, как день: ту пару слов, которую ему хотелось бы произнести, произносить на камеру никак нельзя.

— Всем привет, — выдавил он, побагровев.

— Немногословен! — отметила Инга. — Зачем нужны слова, когда за себя скажут дела? Командуйте, капитан! Весь город надеется на вас.

Те, кто не попадал в поле обзора камеры, откровенно покатывались. На Танка было жалко смотреть. Он просто не понимал, как ей противодействовать. Поведёт себя агрессивно или некорректно — и это моментально увидят тысячи подписчиков. Возражать ей: девушка, не городите чушь? Но как возразить, когда тебя так расхваливают? Пусть это и выглядит по-дурацки, словно целевая аудитория Инги — дауны.

Он принял, как выразилась Инга, единственно верное решение: продолжать делать свою работу. Повернулся к Алику и сурово вопросил:

— DEX, карту получил?

— Так точно. — Он продемонстрировал видеофон с открытым вирт-окном.

— Ты с Шайтаном. Дуйте в свой квадрат. Девчонку забирайте с собой. — И добавил одними губами, прикрывшись от камеры бластером: — Пока я её не прибил.

— Я с Иваном! — не согласилась Инга. — Мы с ним договорились.

Иван обречённо кивнул. Интересно, что она ему пообещала, кроме двух танцев? Неужели три?

Танк сделал жест, будто умывает руки.

— Отвечаешь за её безопасность.

— Он справится, — заверила его Инга. — Иван — герой.

— Он из другой сказки, — проворчал капитан. — Иван-дурак. Всё, расходимся по квадратам.

На сей раз Алику с напарником выпала жилая зона, где вообще-то дежурила полиция. Надлежало принимать сигналы полицейских патрулей и лететь им на подмогу, если вызовут. Вроде бы формально они были только на подстраховке, но замотались капитально: просьбы о помощи следовали одна за другой, причём с разных концов весьма большой территории. Полицейские могли решить проблему только стрельбой, вступать в драку против драконов — безнадёжное предприятие, пугать их бессмысленно: людей эти твари не боятся, пасуют только перед киборгами, и то раз на раз не приходится. А стрелять не всегда возможно. Жертвы среди гражданского населения из-за того, что кто-то промахнулся, никак не оправдать.

Шайтан включил канал Инги Апгар под названием «Городская туса». Алик покосился:

— Ты это смотришь?! Абдулла! Правда?

— А почему бы нет? — Тот пожал плечами. — Прикольно.

Честно говоря, Алику тоже было любопытно, о чём там сегодня вещает Инга. И он не стал высмеивать взрослого мужика, потребляющего жвачку для умственно отсталых девиц. Чего стоили прошлые посты, перечисленные ниже основного экрана: «Дискотека на Дне города: трэш и угар», «Новые поступления в бутик Розы Баруховны», «Бармен о своих любимых напитках», «Как правильно красить ногти», «Брутальные байкеры отмечают день взятия Бостилии», — прямо так, через букву «о»! Вчерашний пост назывался «Ночь с драконами», и лайков под ним было немеряно, хотя попадались и недовольные комментарии: «Тема секса не раскрыта». Алик задавил порыв поржать над Шайтаном и прислушался.

— Друзья, мы с вами у входа в родильное отделение. Знаете, что это такое? Сюда приходят женщины, которые сами рожают детей. Ах нет, дорогой Иван меня поправляет: не приходят, их привозят на «скорой помощи». Ужас! Думаю, я не решусь родить ребёнка, закажу синтез в пробирке и арендую инкубатор. Эй, что это вы навострили уши? Не сейчас! И Иван тут вообще ни при чём! Тогда что я тут делаю, спросите вы. Отвечаю: показываю вам, как обороняют от драконов это место, полное женщин. У входа занял позицию меткий Иван со своим страшным бластером. — Камера наехала на Ивана, показав крупным планом его дурацкую лыбу. — А на крыше — скромный боец с пулемётом. Тра-та-та-та! — изобразила Инга. — Не поверите, его зовут Людовик Семнадцатый, прямо как короля, вау! А вокруг него кружат жуткие драконы! Но он начеку! — Камера удачно поймала момент, когда Людо дал очередь, и несколько крылатых тел шлёпнулись в сугробы, окрашивая их в зелёный. — Ай-ай, контент 12+, — сокрушённо отметила Инга. — Надеюсь, меня не забанят.

— Вот они, — сказал Шайтан, указывая вниз и вправо.

Поводом для этого вызова была ожесточённая драка между тремя драконами, за которой с тревогой на лице наблюдала из-за забора частного дома огромная бабища предпенсионного возраста.

— Женщина, укройтесь в доме! — крикнул Алик, выпрыгивая из катера.

— Ещё чего! — отозвалась та. — Без присмотра вы, чего доброго, Тотошу угробите вместе с этими.

— Кого? — изумился Алик.

— Бескрылого нельзя трогать, — кратко пояснил Шайтан. — Он Мартин.

Действительно, один из драконов был калекой. При схватке один на один он наверняка проиграл бы, но два его противника рвали друг друга с не меньшей яростью, чем его, распыляя силы.

Шайтан поднял бластер. Ровно два выстрела — и два драконьих трупа.

— Ох, молодцы! — похвалила тётка.

Бескрылый дракон, не отошедший от запала схватки, развернулся к напарникам, грозно щерясь и тяжело дыша. Брюхо в ранах, вроде бы неглубоких, с порванного хвоста капает зелёная кровь, с когтей — такая же, но чужая.

Инстинкт повелевал немедленно напасть на конкурирующих самцов. То, что они уничтожили двух предыдущих конкурентов, ничего не значит: Тотоше тут не нужны ни те, ни эти. Глас рассудка возражал: они сильнее. Здоровяк с чёрной шерстью на подбородке — из красноглазых, и заряд в его оружии не кончился. Второй — вообще непонятно кто, а от любой непонятности жди беды. Хотя предыдущие тоже были сильнее, и это Тотошу не остановило: за свою он в любом случае будет сражаться насмерть. Но эти двое не стремились подойти к Марте. Помахали издалека, и всё. Дракон предупреждающе рявкнул, но не стал нападать, только сместился так, чтобы закрыть Марту от пришельцев.

— Марта! — позвал Шайтан. — Прибери своего хомячка с улицы, а то кто-нибудь более удачливый ему хвост оторвёт.

— Главное, чтоб женилку не оторвали, — цинично откликнулась тётка. И сменила тон на ласковый: — Тотоша, домой!

Дракон уничтожающе глянул на Алика и Шайтана и с достоинством перевалил через забор, всем своим видом показывая: он отступает потому, что самка позвала, а не потому, что испугался каких-то…

— Ты мой хороший, — ворковал голос Марты, удаляясь, и ему вторило рокочущее ворчание дракона. — Ты мой храбрый… Всех победил, моя умница…

— Ни фига себе! — воскликнул Алик, забираясь обратно в катер. — Это мы их победили. Точнее, ты.

— Но мне совершенно не хочется вместо него развлекать Марту в постели, — хмыкнул Шайтан. — У меня жена есть вообще-то. А тебе? — Алик передёрнулся: здоровенная во всех измерениях Марта внушала оторопь. — Пусть уж Тотоша отдувается, пока ему в кайф.

— А что она будет делать, когда брачный период у него пройдёт? — Алик не удержался от вопроса.

— Вырастешь — узнаешь, — фыркнул Шайтан.

На пульте уже мигал новый вызов. Алик развернул катер на север — была его очередь сидеть за штурвалом.

— Абдулла, а зачем копы нас вызывали? Могли бы и сами тех драконов пристрелить, у нас же обошлось без рукопашной.

— Не могли, — качнул головой Шайтан. — Промахнулись бы в два счёта: драконы вёрткие. Попортили бы Тотошу, Марта им устроила бы армагеддон.

— Как она его приручила?

— Не приручила. — Он снова покачал головой. — Приютила. Крылья ему свои же оборвали несколько лет назад в драке, уж не знаю, за кого — драконицу или девушку. А Марта подобрала, подлечила… Она ветеринар, умеет штопать всяких тварей. С тех пор и живёт у неё. Помогает в хозяйстве, в огороде работает, тяжести за ней носит. Он, когда не в поре, безобидный и послушный. — Он слегка помедлил и добавил: — Как неразумный киборг. Или самую капельку разумный.

— Шайтан, ты полагаешь, драконы разумные?

Он пожал плечами.

— Сложно сказать. Они разные, DEX. Кто-то умеет складно говорить, кто-то — только отрывочными словами, а кто-то вообще членораздельной речью не владеет. Есть тупые, как курозайцы, всё на инстинктах; другие обучаемы; иные могут рассуждать. Думаю, как вид они где-то на грани.

— И у них неплохие шансы, — сказал Алик, подумав. — Не инфузории какие-нибудь. Уверенно чувствуют себя и в воздухе, и на земле. Хорошая координация, развитые руки. Самое то для потенциально разумных существ.

— Никакие у них шансы, — скептически промолвил Шайтан. — Наиболее умные самцы с чувством самосохранения не участвуют в размножении. Побеждают как раз голые инстинкты. Отрицательный отбор. Спасает, что привлекательность самок не зависит от того, умные они или красивые. Потому и не выродились, не скатились на уровень совсем уж безмозглых баранов.

А у людей ценятся красивые, подумал Алик. И неважно, умные или нет. Как мы ещё не скатились к тем же баранам? А может, уже и скатились, раз Ингины «видосики» смотрим?

— Ну что же, друзья, наш неутомимый пулемётчик Людовик Семнадцатый не желает сказать вам тёплые слова. Как невежливо! Но будем снисходительны: никто не занимался воспитанием киборгов в детстве… Что? — В кадре мелькнула перекошенная физиономия Ивана. — У него не было детства? И у тебя, Иван? Какой ужас! Только родились — и сразу на работу? Как жестоко! Что, Иван? Людовик не умеет говорить? А почему его никто не научил?

— Это системная фича, — проскрежетал зубами Иван. — Устная речь у данной серии не поддерживается.

— Устная — это какая? — затупила Инга.

Иван закатил глаза.

— Это через рот.

— Э… прости, а через что ещё можно разговаривать? — Инга сделала круглые глазки.

— Ещё бывает письменная речь.

Наверное, этот ликбез для дебилов даже полезен. Но слушать его… Алик прикрутил громкость.

— Абдулла, что у нас на следующем вызове?

— Приезжие. Вылезли из гостиницы поголографировать зверушек, а охрана прохлопала. Полиция отгоняет драконов, но попасть из бластеров не могут, бестии уворачиваются. Они привыкли работать станнером с широким лучом, но он на драконов не действует. Вот и ждут нас. Уж эти чужаки, ни фига не соображают! Ох, — спохватился он, вспомнив, что и Алик не совсем местный, — извини.

Алика замечание не задело. Он уже считал Гринпорт своим.

— Абдулла, ты сам-то давно в городе?

— Сколько себя помню.

— И всегда в гормосте работал?

— Нет. — Он добавил громкость; Инга говорила что-то про родильное отделение.

— Блин, убери! — взмолился Алик. — Что ты, как маленький? Не хочешь рассказывать — не рассказывай, я разве пытаю? Тяжёлые воспоминания, да?

— Нет, не тяжёлые. — Шайтан мотнул головой. — Грустные. У меня пять хозяев умерло.

Алик издал нервный смешок.

— Надеюсь, это не ты их?..

— Нет, конечно. — Выражение лица стало немного обиженным. — Сначала три пожилых брата, я у них на складе работал, один за другим — совсем пожилые, за сотню. Гарантийный срок закончился, сам понимаешь. Потом женщина, владелица флайсервиса. Я там то грузил всякое, то мастерам помогал. Заболела чем-то и умерла. Люди такие нежные! Да ты знаешь. А после меня купил Виктор. — Его единственного Шайтан назвал по имени. — Ремонт и частное строительство. Он понял, что я разумный. Сказал, мне надо самому определиться, как жить. Повёз меня в ОЗК — тогда никаких филиалов на Бесте по городам не было, только один в столице. И не довёз, на подходе нас расстреляли антидексисты. Я выжил, а он нет.

— Прости, — с сожалением проговорил Алик.

— А потом хозяев у меня уже не было. Вернулся из Асгарда с документами, нанялся в гормост. И, знаешь, первое время мне хозяина сильно не хватало. Я словно лишился надёжного тыла. За всё сам в ответе, за все свои поступки и решения. Некому подсказать, некому пожалеть. Я знаю, многие стремились избавиться от хозяев. Те, кому с ними не повезло. Я — нет. Если бы они не умирали, я остался бы с любым из них. А так… волей-неволей пришлось определяться, как жить — по завещанию Виктора.

— Это Шайтан, — сказал крепкому коренастому мужику в рабочем комбинезоне сын умершей хозяйки. — Шайтан, он теперь будет твоим хозяином.

— Добрый день, хозяин, — вежливо поздоровался киборг.

Мужик поморщился.

— Зови меня Виктор. Это моё имя. А твоё?

Вопрос оказался неожиданным. У него никогда не спрашивали имени. Просто передавали друг другу: вот Шайтан. Это от первого хозяина пошло, тот в самом начале обозвал высокотехнологичное приобретение шайтан-машиной. Нет, его это не раздражало и не коробило, Шайтан так Шайтан. Но у него имелось настоящее, человеческое имя, которым наградила его одна настырная девчонка.

И он ответил Виктору, вызвав лёгкое удивление продавца:

— Я Абдулла.

Девчонка снова рыдала в подушку. Мама с папой, как всегда, жалеют денег и отмахиваются от дочкиной навязчивой идеи, а тем временем её джинна опять продали в чужие руки, и он опять будет выполнять чужие желания!

Он уехал в Асгард с хозяином, а через день пришли вести об убийстве: мол, какие-то одержимые террористы застрелили из автоматов приезжего из Гринпорта.

— А киборг? — пыталась она дознаться. — С кибером что?

— Да там в каждом по полмагазина, — безнадёжно махнул рукой рассказчик. — Бедный Виктор, только жениться собрался…

Это кто здесь бедный? Даяна винила во всём Виктора. Зачем он потащил её киборга в столицу? Сидел бы дома, оба были бы живы. И родителям досталось: мол, всё из-за вас, не купили мне Абдуллу, когда я просила, а теперь поздно! Поскандалила, хлопнула дверью, ушла ночевать к подружке.

А через год по дороге из школы она увидела его среди мужиков, ремонтирующих дорогу. Подбежала, ткнула в грудь кулачком:

— Ты! Я думала, ты умер.

— Мы так легко не умираем. — Он улыбнулся, но как-то невесело.

— Ты вернулся, а мне ни словечка! Мне что, так и плакать? — Слёзы были злыми. — Опять всё без меня! Кто тебя купил? Пойду дверь ему исцарапаю.

— Я теперь гражданин Федерации, меня нельзя купить. — Это тоже прозвучало печально. — Это Виктор устроил. За это его и убили.

— А я? — Обида, разочарование, бессильная злость. — Я же всю жизнь мечтала тебя купить! Выпросить у родителей или самой накопить денег… Чтоб ты был только моим! А твой проклятый Виктор — ни себе, ни людям!..

Мужики за спиной посмеивались, но он сказал очень серьёзно:

— Хочешь стать моей хозяйкой бесплатно? Выходи за меня замуж.

Виктор подшучивал над ним. Говорил: мол, получай паспорт и женись на этой доставучей пигалице. Первую половину он уже выполнил.

— Чего-о? — Её лицо вытянулось. — Замуж?!

Она ещё раз в сердцах стукнула его кулачком и убежала.

Уже совсем стемнело, когда Алика и Шайтана сменила другая пара. Часовой перерыв, на большее капитан не расщедрился. Напарники прогулялись по морозцу до ближайшей кофейни, разминая ноги, согрелись изнутри горячим напитком, подкрепились. Девушка-бариста смотрела влог Инги. Как у златовласки язык не устаёт непрерывно болтать?

— Дорогие подписчики, а вот и муж приехал за своей женой, родившей ребёнка. Мужчина, улыбнитесь, вы в эфире! Как вы назовёте сына?

У молодого мужика вытянулось лицо.

— У нас вообще-то дочка…

— Чудесно, ещё лучше! Как будут звать дочку?

— Енни. — Мужик не знал, куда щемиться. Не привык к назойливому вниманию чокнутых влогеров.

— Прекрасное имя!

Кстати! Алик взял на заметку. Надо бы спросить у Кошки: может, Енни? Имя, правда, не очень сочетается с фамилией, но вдруг?

— Скажите, милый папа, вам не страшно в такой вечер забирать жену с дочкой?

Он стрельнул глазами в сторону Ивана:

— А чего бояться? Вот же ребята дежурят. У того, — он поглядел наверх, — даже пулемёт. Сейчас дождёмся такси и полетим спокойно.

— Видите, дорогие подписчики? Граждане полностью доверяют нашей команде! Под руководством, я вам напомню, великолепного Танка! А вы знаете, друзья, что означает слово «танк»? Это бронированная боевая машина! У нашего капитана говорящее имя — это символично, не находите?

Танк, небось, жалеет сейчас, что руки не дотянутся ей голову оторвать.

— А вот и целая делегация! С шариками, цветами и, обратите внимание, шампанским! Неужели они будут поить вином молодую маму? Ах нет, они расположились под окном. — Послышались хоровые вопли: «Асия! Асия, покажи ребёнка!» и звон бокалов. — Среди них есть и женщины! Скажите, вы чувствуете себя в безопасности?

— Конечно! — То ли свекровь, то ли тёща, явно хорошо навеселе. — Киберы никого не подпустят, пусть только сунутся!

Какой-то дракон решился выполнить её пожелание — сунулся — и тут же получил от Ивана ножом в глаз. Бластер тот использовать не стал, памятуя, что вокруг хаотично прыгает с бокалами радостный народ.

Запиликал комм, Танк прислал распоряжение выдвигаться к аэростанции и готовиться к приезду пассажиров.

— Блин. — Алик посмотрел на уровень напитка в чашке.

— Бери с собой, — сказал Шайтан. — Я плавно взлечу, не разольётся. А посуду потом вернёшь.

Аэропоезд из областного центра приходил в Гринпорт дважды в сутки: утром и вечером. Алику и Шайтану выпало встречать вечерний. По дороге шуганули ещё нескольких драконов.

Взлётно-посадочную площадку замело снегом. Его не убирали: аэропоезд садился на антигравах, а пассажиры зимой попадали в здание через коридор-рукав. Было красиво: медленно падающие снежинки появлялись из тёмного неба и вспыхивали в свете прожекторов. Драконов поблизости не наблюдалось.

— Как транспорт прибудет — слетятся, — со знанием дела сказал Шайтан. — Допивай свой кофе.

Алик сделал последний глоток, обтёр чашку свежим снегом, чтобы очистить, и кинул на заднее сиденье катера. Начали прибывать первые встречающие: парковали флайеры и наземные машины, заходили в здание или оставались покурить у входа. В основном — мужчины. За кем-то явилась девушка, посадила свой флайер прямо у входа и терпеливо дождалась, пока подойдёт Алик и прикроет её, чтобы преодолеть два метра до дверей. Внутри отдала ему ключи, и он отогнал флайер на стоянку.

Когда Алик приехал в Гринпорт, он выходил из здания через стеклянные двери, которые автоматически разъезжались перед тем, кто приблизится к ним. Сейчас с их внешней стороны были выдвинуты мощные железные створки, запирающиеся на засов — никакого легкомыслия. Пропустив очередного встречающего, Шайтан запирал их изнутри. Алик пока оставался у подъезда снаружи, контролируя обстановку и грозя ножом драконам, начавшим проявлять заинтересованность.

Объявили о прибытии транспорта. На площади перед зданием возникло оживление среди таксистов. Аэропоезд завис над посадочной площадкой, взвихрив снег. Из-за здания, заслонившего его, виднелся верхний ряд иллюминаторов. Несколько зеленоглазых тварей закружились над поездом, безошибочно чуя внутри сладких женщин, но ловить тут было нечего: подъехал телетрап и герметично соединился с дверями. Единственным местом, где драконы могли бы сцапать добычу, являлся выход из здания, в данный момент блокированный Шайтаном и Аликом.

— Женщинам отойти от дверей, — велел Шайтан. — Выходят мужчины.

На выход потянулись приехавшие мужчины и те из встречающих, у кого был свой транспорт. Но немало осталось — те, что транспорта не имели либо прибыли вместе с женщинами. Местные знали порядок. Но никогда не получается, чтобы всё прошло гладко. К выходу протолкалась коротко стриженая дама в тёплых кроссовках, джинсах и куртке, за которой плыл чемодан с антигравитационным дном.

— Это дискриминация! Почему мужчины первые?

— Подождите немного, — вежливо сказал Алик, пока Шайтан организовывал очередь, уточняя, как женщины планируют добираться до места. — Скоро можно будет выходить. Вас встречает флайер или другая закрытая машина?

— Мне не нужен флайер, моя гостиница совсем близко. Выпустите меня, я тороплюсь!

Приезжая, то-то и оно.

— Вам нельзя показываться на улице без сопровождения. Если вас не встречают и вы не заказали такси, придётся подождать: мы проводим вас, когда освободимся.

— Что за идиотские предрассудки? Выпускайте меня немедленно! У меня деловой ужин сорвётся!

— Думаю, ваш партнёр по деловому ужину отнесётся к опозданию с пониманием. — Сохранять вежливость становилось всё труднее. — Снаружи опасно.

— Я не боюсь!

— А я боюсь, — непреклонно уронил Алик. — Сядьте и ждите.

— Вы не имеете права меня удерживать!

— Да выпусти ты её, DEX, — насмешливо посоветовал мужик из очереди, рядом с которым стояли дочки-двойняшки. — Авось драконы её не убьют, зато на всю жизнь усвоит, что надо слушаться постовых.

— Точно, пусть валит! — послышались поддерживающие выкрики. — А мы полюбуемся!

Наверное, урок получился бы запоминающимся, но довольно жестоким. Алик с сожалением покачал головой.

— Граждане, прекратите базар! — произнёс он громко и строго. — Иначе отправитесь в конец очереди. Дама, присядьте на банкетку и не мешайте работать. — Он отвернулся, демонстрируя, что разговор окончен.

— Вы! — негодующе взвилась она. — Шовинист! Солдафон! Я буду жаловаться!

— Сколько угодно, — отозвался он. — Шайтан, ты готов? Открываем?

Напарник махнул рукой, вытащил засов, отодвинул железную створку и вышел. В проём тут же попыталась протиснуться парочка драконов, которым Шайтан, не мудрствуя, вспорол горла. Стриженая дамочка булькнула и позеленела.

— Что… что это?!

— Это не что, а кто, — бросил Алик.

Ещё не хватало с ней нянчиться! Как-нибудь сама до туалета добежит, он в здании.

— Грузимся в такси, — распорядился Шайтан.

Таксисты подъезжали согласно очереди, притирали машины вплотную к входу. Алик с Шайтаном прикрывали. Затем наступил черёд встречающих с личным транспортом. Очередь продвигалась быстро, лишь изредка стопорясь из-за особо наглых драконов, пытающихся сдвинуть флайер или просунуть руку в открывшуюся щель. Наконец, остались три женщины: две бабушки — божьих одуванчика и вконец растерявшая гонор дамочка.

— Милки, подвезите, — сказала одна из бабуль. — Эти упыри-таксисты в драконьи ночи двойной тариф дерут, никакой пенсии не хватит.

— Конечно, мамаша, — откликнулся Шайтан. — DEX, бери катер и развези их. Я буду тут, сейчас отъезжающие соберутся.

Аэропоезд в Гринпорте не задерживался. Привозил народ, затем краткий отдых и проверка систем — и обратно в Сити, где у него порт приписки. Кое-кто из будущих пассажиров уже ожидал на улице — все мужчины, единственную пока женщину немедленно пропустили внутрь.

— А я? — спохватилась дамочка, когда бабули с помощью Алика устроились со своими сумками на заднем сиденье.

— Вы — на переднее, — бросил он. — Говорите адрес.

Её гостиница в самом деле оказалась недалеко — к счастью, ибо всю дорогу она ругала Гринпорт.

— Что за кошмарный город! Мерзкие твари разгуливают, как у себя дома. И одни хамы вокруг! Зачем я только согласилась на эту командировку? Больше ни за что сюда не поеду!

Вот и расчудесно, хотел ответить Алик, но не стал. Вместо этого проворчал:

— Город у нас замечательный. А тварям тоже надо жить. Чем они хуже вас?

— Что? — возмущённо взвилась она. — Грубиян! Я на вас пожалуюсь!

— Угу. — Он открыл перед ней дверцу, филигранно состыковав её с дверью в гостиницу. Скатертью дорожка.

— От дурёха! — проговорила одна из бабок, когда машина вновь взмыла в небо, сопровождаемая драконами с горящими зелёными глазами, словно корабль-матка катерами.

— Столичная, — с явным осуждением вторила ей другая. — Балованная!

Бабулям надо было аж на другой конец города. На такси они точно разорились бы. Прибыв на место, засыпали Алика благодарностями:

— Вот молодец, бабушек уважил! Дай тебе бог здоровья… как там у вас — бесперебойного функционирования и быстрой регенерации!

— На тебе варенья, милок! — Ему вручили огромную банку. — Вы сладенькое любите.

Алик улыбнулся на прощание, но кисловато. И эти посчитали его киборгом!

Проснулся Алик на удивление легко. Устал, само собой, последние двое суток были насыщенные, но такого напряжения на пределе сил, как в День города, не случалось: всё же нормальный рабочий ритм — совсем не то, что шумные гулянья и дискотеки. Народ был в основном трезв и большую часть времени проводил на работе. Сложнее приходиось лишь по вечерам: в утренние часы пик драконы пребывали на минимуме активности.

Напали на Алика всего лишь дважды, да и то, как он догадывался, потому что в сравнении с киборгами он казался тварям слабым звеном. Хотя почему казался? Так и есть. Лучше бы драконы принимали его за киборга, а не люди. Как они делают вывод, кто перед ними? По характеру движений? Ред на учениях говорил, что двигается он правильно, достаточно быстро, плавно и экономно, ускоряясь в нужные моменты. Возможно, драконы это считывали и колебались, понимая, что перед ними не обычный горожанин. Но чего-то явно не хватало. Красных глаз, эффектно светящихся в ночной темноте? Хоть заводи красные контактные линзы с подсветкой! А что, неплохая идея…

Алик остался верен себе: после дежурства собрал и вывез подранков. Позвонил Ивану, вспомнив вчерашнюю ночь, спросил, не поможет ли. Тот поворчал и помог. Ред сам его разыскал, тоже ворча: давай уж, племяш, подсобим тебе, а то всю ночь с драконами провозишься, на девушек времени не останется. Насчёт девушек он загнул, конечно: девушка у Алика одна, и ломиться к ней в самый сонный час — не дело.

Банку варенья он притащил в бар, и собравшиеся отнеслись к ней с энтузиазмом: опустошили столовыми ложками в считанные минуты, не дожидаясь ни чая, ни кофе, Алик едва успел попробовать. Танк, облизывая ложку, на удивление благодушно одобрил:

— Так держать, DEX!

После визита к мэру Танк пребывал в некотором замешательстве. В мэрию его вызвали с самого утра — как он мрачно полагал, для выдачи люлей. Жалобы от населения, разумеется, были — они всегда бывают. На Ковалёва пришло аж целых две. Но с этим капитан знал, как бороться: на каждую жалобу прокручивал соответствующий фрагмент видеозаписи, и мэр признавал действия патрульных верными. Не на шутку беспокоило Танка иное: проклятая девка со своим влогом. Дура дурой, но ухитрилась так всё провернуть, что невозможно было ей отказать, не выставив себя ещё большим дураком. А нынче, не попусти судьба, его сочтёт дураком мэр. Мол, опозорился на весь инфранет. И ладно бы лично, но Танк выполняет поручение муниципалитета, стало быть, дискредитирует власти этой клоунадой.

Однако мэр повёл себя совсем иначе.

— Прекрасная идея! — воскликнул он. — Наконец-то вы поняли важность пи-ара среди широкой аудитории. Слабо образованная молодёжь не любит смотреть официальные новости, она предпочитает такой вот яркий и ненапряжный формат, где много эмоций и всё объясняется на уровне, понятном для неинтеллектуала. Поздравляю!

Танк стоял, прямо как тогда перед Ингой, поющей ему дифирамбы. Настроился на негатив, а на тебя внезапно мёд льют.

— Надеюсь, это станет хорошей традицией. — Мэр вопросительно посмотрел на Танка, и ему ничего не оставалось, кроме как нехотя заверить: да-да, будем сотрудничать.

— В общем, так, — объявил он, запив варенье чашкой кофе. — Сотка и Ковалёв, вы эту кашу заварили, хреновы шоумены, вам и расхлёбывать. В следующий раз чтоб эта девка Апгар была при вас и фиксировала для своего водевиля всё, вплоть до выражений ваших лиц. И не вздумайте ей такие рожи строить! — Он нахмурился. — Вы должны создавать нам положительный образ в глазах дебилов, понятно? Иван, ты ведь голосовал за мэра? Вот и не закатывай глазки, как в драмтеатре, а выполняй его пожелание.

— Да ладно, чего ты! — Алик ободряюще пихнул Ивана локтем. — Тебе же понравилось. — И ухмыльнулся.

— А может, она не захочет больше нас снимать, — с надеждой предположил Иван.

— Сделайте так, чтобы захотела, — не принял отмазку Танк. — Пообещайте ей что-нибудь приятное. Пригласите, к примеру, на танцы.

— Что совой о пень, что пнём о сову, — тихо пробормотал Алик.

— Чего ты там мямлишь, DEX? Думаешь, я не слышу? У меня со слухом всё в порядке.

— Вы просто контекста не знаете, — попытался оправдаться Алик.

— И знать не хочу! Я вообще прекрасно обошёлся бы без знакомства с этой куклой. Но мэру понравилось, и только попробуйте увильнуть! А кто из других себя покажет наихудшим образом, — он обвёл собравшихся за столом многообещающим взглядом, — тот будет следующим!

Официант принёс пиво и закуски, и Танк волей-неволей замолчал: одновременно есть, пить и костерить судьбу и подчинённого даже киборгу не под силу. Алик подмигнул Ивану:

— На дискотеку-то в субботу пойдёшь?

— А как же, — буркнул он. — Три танца мои! Нет, DEX, ты не подумай, эта твоя подружка — ничо так девчонка, красивая, и поплясать с ней в радость, но она мне чуть мозг не расплавила.

— Она не моя подружка, — поправил Алик. — Просто знакомая. А чтобы мозги не страдали, переходи на автопилот.

— Она не даёт! Хочет, чтобы я по-человечески в камеру говорил. А я, как назло, вчера с Людо был целый день, он вообще молчит, и я за двоих отдувался.

— Попроси Танка, чтобы в следующий раз тебя с ним в пару не ставил.

— Попрошу, чтоб с тобой поставил! — мстительно пообещал Иван. — А с ней-то как договариваться на следующий раз? Похоже, Танк решил, что мы сами должны всё организовать.

— Ну и организуй! Намекни ей на дискотеке, что есть такая возможность, но не менее чем за ночь любви…

— Она не согласится!

— Вот тогда и снизишь цену до четырёх танцев, — засмеялся Алик.

Не успели выпить по второй, как в бар ввалился румяный с мороза Наган в стильном чёрном пальто и вязаной шапочке, напомнив характерным лицом какого-то лыжника из спортивных хроник прежних лет.

— Так и знал, что вы тут! Веселитесь?

— А ты, можно подумать, грустил, — фыркнул Шерлок. — Ну как, семейство радушно приняло безмозглого брата?

Алика такое обращение слегка покоробило.

— Почему безмозглого?

Наган издал смешок.

— Не делай такие глаза, парень. Это не оскорбление, а констатация. У меня нет значительной части мозга.

— А куда он… — растерялся Алик. — В смысле, где он?

— У нынешнего наследника фон Ауэ.

Возмущённые глаза стали удивлёнными, но обратно в орбиты возвращаться не спешили. Наган сжалился, поняв, что малыш спокойно спать не сможет, пока не удовлетворит любопытство. Взяв у официанта чашку кофе, скинул пальто, сел рядом.

— Макс попал в воздушную катастрофу, когда был подростком. Полчерепа снесло вместе с содержимым. Большинство людей сразу бы померли, но он ещё какое-то время жил. Недолгое, по прогнозам врачей. Старый граф Рудольф был личностью публичной, корреспонденты ни одно событие в его семье не пропускали. Когда я увидел его в новостях, он плакал. Не рыдал, умел владеть собой, но слёзы текли по щекам. Он говорил, что сыну остался день-два, а недостающую часть мозга смогут вырастить только через месяц. Говорил, что готов пожертвовать собой ради любимого младшего сына, отдать ему свой мозг, а доктора отказывают, боятся уголовного преследования: пересадка органов, приводящая к смерти донора, запрещена. Сетовал, что не может получить разрешение. И… молил бога о чуде.

Наган специально позаботился о том, чтобы сохранить записи — и интервью графа с корреспондентом, и своего последующего разговора со стариком. Не для того, чтобы демонстрировать их любопытным мальчишкам, как сейчас, а для себя. Не был уверен, что операция не отразится на памяти. И вообще ни в чём не был уверен.

В этот момент он находился в забегаловке, столь же низкопробной, как и весь район. Завсегдатаями в ней были опустившиеся алкаши и наркоманы, городские сумасшедшие, нелегальные иммигранты, мелкие жулики, воришки и бродяжки. Здесь можно было наняться на временную работу — за гроши, а то и просто за еду с ночлегом, зато без оформления. Спрашивать настоящее имя и тем паче документы в этой среде считалось дурным тоном. Потому Наган сюда и прибился. Если бы ещё не ловцы «DEX компани»… Одного из них он как раз засёк за стойкой, просканировав карманы и обнаружив блокатор. Впрочем, пока что он не замечал Нагана. Тот ничем не выделялся из контингента, характерного для этой дыры: мрачный тип с недельной щетиной, в потёртых брезентовых штанах и пыльной куртке, ради полноты образа цедящий дешёвое пойло, активировав ферменты, нейтрализующие алкоголь.

Голоплатформа для такого заведения была излишней роскошью, неприхотливым посетителям хватало подвешенного под потолком плоского экрана, забранного частой решёткой, чтобы не разбили брошенной бутылкой или стулом. И на этом экране суровый седой мужик в дорогом костюме с бриллиантовыми запонками пускал непривычную слезу.

— Да-а, богатые тоже плачут, — философски протянул Кирпич, сосед по замурзанному столику, бесцеремонно стащив сушёную рыбёшку из картонной тарелки Нагана.

— Угу, — проворчал Наган, не желая ломать руку собутыльнику из-за рыбки при ловце.

И, чтобы отвлечься, посмотрел на экран. В инфранете сразу нашлось соответствие: граф Рудольф Валериан фон Ауэ. Наган прислушался.

— Слышь, Наган, — подмигнул сосед, — тебе не кажется, что этот хмырь на тебя похож? Может, ты графский внебрачный сынок, а?

А он прав, понял Наган. Совпадение фенотипа более тридцати процентов.

— Всё может быть, — деланно хохотнул он. — Я же не знаю, чей я сын!

И запустил поиск по сети всей доступной информации о графе. Не из ложных надежд, конечно же. Просто фон Ауэ зацепил его. И обликом, и горькими словами, и слезой на каменном лице.

Ловец с бутылкой и стаканом отошёл от стойки, окинул помещение пытливым взором и подгрёб к столику, за которым сидели Кирпич и Наган.

— Вы тут ничего подозрительного не замечали? — Ни здрасте, ни до свидания, уселся, не дожидаясь приглашения. Наган напрягся.

Кирпич сплюнул.

— Да тут всё подозрительно! И ты в первую очередь. Ты что, коп? Нам тут копы не нужны.

— Я не полицейский! — оскорбился ловец.

— Значит, коповский стукач. Не хрен тут вынюхивать!

— Да нет, я киборга ищу.

— Ну так вали в офис «DEX компани», — хмуро посоветовал Наган, — там точно найдёшь. А мы люди небогатые, киберов не держим.

— Вот сейчас и проверим.

Ловец полез в карман, и Наган, заорав на весь зал:

— Здесь коп, у него пистолет! — опрокинул на него стол и метнулся прочь через служебный вход — быстро, пока ловец не успел нажать проклятую кнопку, но не так стремительно, чтобы все признали в нём киборга.

Он надеялся, что поднявшийся переполох надолго задержит погоню. Полицию в районе не любили. Был бы коп в форме, просто разбежались бы, в худшем случае потоптав по дороге. А если неофициально — могут и морду набить, и башку проломить. Блокатор не поможет, других киборгов в забегаловке нет.

Наган проложил маршрут, но на всякий случай по привычке закладывал петлю за петлёй.

Наган подул на кофе и отпил.

— Растрогал меня старик. Уж на что я в ту пору был поленом… В общем, он получил своё чудо.

— Как же ты теперь без половины мозга? — пришибленно спросил Алик.

Наган пожал плечами.

— Процессор справляется.

— Но ты ведь заранее не знал, что справится. А вдруг бы…

— Не так уж я рисковал вообще-то, — произнёс Наган не очень искренне. — У неразумных процессор вообще всё на себе тянет, мозг в коме.

— Ты-то разумный, — возразил Алик. — А если бы из-за этой операции ты утратил бы что-то важное?

Наган бессмысленно помешал ложечкой кофе — сахар давно растворился.

— Знаешь, DEX, у меня тогда не слишком большой выбор был. В сущности, я выбирал, как сдохнуть. Либо тупо и обидно, от рук ликвидаторов из «DEX компани», которые выслеживали меня второй месяц и уже наступали на пятки, либо с пользой, подарив жизнь семнадцатилетнему пацану и счастье старику Рудольфу.

Алику стало неловко — как всегда, когда вроде бы интересная история оборачивалась тяжкими воспоминаниями. Наган снисходительно улыбнулся, приметив выражение его лица.

— Нет, я надеялся на лучшее, конечно. И сразу назвал графу свою цену: документы, к которым не придраться. Потому что, если бы я выжил и сохранил разум, они понадобились бы мне в первую очередь, пуще реабилитации. Впрочем, её он тоже оплатил. Благо я быстро оклемался — Макс, тот восстанавливался почти год. Но сейчас он абсолютно здоров, женат, двое детей. Инвалидность через пять лет сняли.

— Действительно, чудо, — проговорил Алик. — И группы тканей совпали, это же практически невероятно, совсем мизерный шанс на успех.

Наган усмехнулся.

— Для кровных родственников шансы очень неплохие, парень. В молодости граф был известным спортсменом-биатлонистом, выигрывал медали на мировых чемпионатах. Закономерно получил предложение от «DEX компани» сдать генетический материал. Фрагменты его ДНК использовали для моей серии. Так что чудо имеет вполне рациональное основание.

Замок фон Ауэ охранялся, разумеется, но не так, как военная база. Обойти охрану не стоило киборгу труда. Он бесшумно двигался по ночным коридорам, сканируя помещения. Искомый объект был обнаружен в кабинете. Граф не спал, несмотря на позднее время. Сидел над нетронутой рюмкой коньяка, с болезненной гримасой смотрел на неумолимо бегущие цифры на часах, отмеряющие время его сына, и периодически потирал виски.

Наган выступил из тени, предвидя очевидный вопрос: «Кто ты такой и как сюда попал?» Но граф, отведя ладони от лица, удивлённо вскинулся:

— Макс?

И тут же вновь поник, поняв: не он.

— Ты не Максимилиан. — Рудольф фон Ауэ снова потёр виски. — Сын Луизы? Или Сабины?

Много позже Наган выяснил, что Луиза — сестра Рудольфа, в юности сбежавшая со скандальным художником на другую планету, а Сабина — любовница. Граф безошибочно определил родную ДНК.

— Я DEX-6, — честно ответил Наган, включив ночное зрение. Красные глаза действовали на людей убойно, но граф не дрогнул. — И запрет на трансплантацию мозга на меня не распространяется. Совместимость тканей с организмом вашего сына практически гарантирована.

Граф нашарил ладонью сердце. Наган подумал, что он вот-вот словит инфаркт или ещё что похуже, но старикан лишь пробормотал:

— Господи! Господи…

Ввалившиеся от горя глаза ожили, и в них засветилась надежда.

— Если Макс выживет, век не забуду. Чего ты хочешь, DEX? Сколько миллионов?

Он не удивлялся, почему киборг разговаривает, как человек. Он сейчас и явлению дьявола не удивился бы, лишь бы тот согласился купить его душу за спасение сына.

Наган качнул головой.

— Не надо. Мне нужен только паспорт гражданина Федерации. Уверен, у вас хватит влияния и средств, чтобы это устроить. А если всё кончится неудачно — достойные похороны.

— Паспорт… — Рудольф вновь потёр виски и издал нервный смешок. — Не вопрос, DEX. Я тебя усыновлю. Генетически ты и есть мой сын, разве что пробирочник. Я же помню, как ходил в «DEX компани» и в пробирку… кхм… У тебя есть имя?

— Наган.

Граф поморщился.

— Нет. Представителя рода фон Ауэ не могут звать столь вульгарно. Будешь Виллебранд, как мой прадед. Ничего? — спохватился он, сообразив, что берётся решать за визави, который пока лишь посулил ему услугу, а не оказал — а вдруг обидится и передумает?

Наган пожал плечами.

— Разве вы родных сыновей спрашивали, как их назвать? Это ваше право, как отца. — И коротко поклонился.

Наган допил кофе. Алик, чтобы рассказ не прерывался, тут же придвинул ему новую порцию, незаметно заказанную. Тот слегка удивлённо посмотрел на полную чашку, однако воспользовался.

— Короче, Рудольф объявил меня своим внезапно нашедшимся бастардом. Не имеющим прав на титул и земли — это только законным сыновьям, — но достойным фамилии и доли наследства. И защиты, ежели таковая понадобится. Разумеется, она понадобилась, парень. Пока я жил у него в замке несколько месяцев после операции, охрана расстреляла трёх ликвидаторов. А официальному представителю компании было свысока рекомендовано держать свои лапы подальше от членов семьи фон Ауэ безотносительно их происхождения.

— Зачем же ты оттуда уехал?

Наган засмеялся.

— Ну какой из меня аристократ? Бастард, одно слово. Это пока благодарность была свежа, мне прощали плебейские манеры, но рано или поздно они начали бы раздражать. Разругаться с семьёй, обретённой дорогой ценой? Или скатиться к роли домашнего киборга — то ли шута, то ли слуги? Уехать с Земли подальше, не испортив отношения, представлялось наилучшим выходом. И навещать семью не чаще раза в год, по большим праздникам. Нынче, например, был юбилей у Сигизмунда, старшего брата, полтинник ему стукнул. Это святое — обиделись бы, если б не приехал. А Максимилиану в этом году тридцать девять — значит, перебьётся.

Если честно, жить у фон Ауэ было той ещё нервотрёпкой. Графиня упорно подозревала, что Наган — дитя ненавистной Сабины, а сказочку про киборга неверный супруг придумал, чтобы не расстраивать жену. Хмурилась на бастарда, порой шпыняла, когда муж не видел. Сигизмунда новый брат беспокоил: чего доброго, изведёт и старшего, и младшего, а когда останется единственным наследником, никто уже не будет разбираться, побочный он или нет. Мол, киборгу человека убить — раз плюнуть. Зачем киборгу убивать человека, который ему ничего плохого не сделал, особенно после того, как спас ему жизнь, рискнув собственной — этим вопросом Сигизмунд не задавался. Сейчас смешно, да и сгладилось всё уже, а тогда не до смеха было. Наган опыта отношений в семье не имел, отстаивать свою правоту не получалось, только переживал. Ну их, чем больше световых лет, тем крепче родственные чувства.

А Макс брата принял. Возможно, сказалось то, что во время реабилитации Наган был рядом, болел за парня. Может, сыграла роль небольшая разница в биологическом возрасте. А может быть, Макс сам по себе более душевный и общительный. Сигизмунд так и не женился, а у Максимилиана хорошая семья.

Он тоже однажды спросил:

— Вилли, как ты вообще живёшь? У тебя ведь здоровенного куска мозга нет.

— Почему нет? — ответил Наган. — Есть. Просто он в твоей голове.

Макс хмыкнул.

— Знаешь, мне и впрямь порой кажется, что он всё ещё принадлежит тебе. Странные воспоминания, что-то про армию… Я никогда не служил в армии: до того ДТП по возрасту было рано, а потом получил инвалидность. А ты служил, да? И сержант Тазер тебя гнобил.

Наган кивнул.

— Извини, воспоминания у меня не слишком светлые.

Ему даже было неловко, что вместе с мозгом Максу достался такой «довесок». Зато сам он почти забыл про Тазера. Знать бы, про что он ещё забыл! Или лучше уж не знать?

Алик поразмыслил и спросил:

— Выходит, таких бастардов у фон Ауэ сотня? Или сколько вас в серии было?

— Сто двадцать четыре, — уточнил Наган. — Неизвестно, правда, сколько сейчас живы. Но… таких, да не таких. Кто ещё из них что-то сделал для семьи? Дырку от бублика им, а не фамилию.

Выражение лица у Виллебранда фон Ауэ в этот момент было до того надменным, что и не усомниться в его графском происхождении.

— Енни? — спросил Алик у Кошки.

— Чего? — Она изумлённо вскинула глаза.

Не Енни, как и следовало ожидать. И никакие больше имена на ум не приходят.

— Ты что там с Ингой замутил? — Вот блин, и она о том же. — Зачем ты её с собой взял? — подозрительно сощурилась Кошка.

— Я с ней не мутил! — открестился Алик. — Это всё Иван. Она ему три танца пообещала на ближайшей дискотеке.

— Что? Иван? Беленький такой, мордатый слесарь из водоканала? Да ладно сказки рассказывать! Она с киборгами не водится.

— Ты уверена? — хмыкнул Алик. — А что же она последние два дня делала?

— Прямо в голове не укладывается, — засмеялась Кошка. — Что с ней случилось?

— Банальное прозрение, — предположил Алик. — Девушка поняла, что это шанс вывести свой влог на доселе недосягаемый уровень. Никакие жёсткие убеждения не выдержат испытания славой и деньгами.

Так говорил начальник училища. Говорил, между прочим, о себе. Некогда он примерно так же отказывался иметь дело с людьми. Только у него причины, надо думать, были серьёзнее. Получил травмы, плохо совместимые с функционированием, из-за того, что собственник не задумался поберечь ценное оборудование, чудом избежал мусоросжигателя. При первой возможности свалил высоко в горы, чтобы навсегда забыть о людях, которые, как назло, всё время о себе напоминали. Среди жителей окрестных деревень он слыл отшельником. Постепенно возникла традиция при жизненных затруднениях отправляться в горы и задавать отшельнику вопросы. На некоторые он даже отвечал — как полагал Алик, на наименее идиотские, решение которых можно было вывести из логических соображений и обсчёта вероятностей. Остальных с удовольствием посылал на три весёлых буквы, а особо настырным присовокуплял богатырский пинок здоровой ногой на обратную дорожку.

На беду, горы стали подавать признаки вулканической активности, и в один отнюдь не прекрасный день деревню на склоне снесло лавовым потоком. И тут… Рефлексы не пропьёшь, говаривал подполковник Сто Двадцать Один, заставляя курсантов бесконечно тренироваться, нарабатывая их. Рефлексы дали о себе знать, и прилетевший с запозданием отряд спасателей обнаружил заросшего бородой и космами отшельника, перетаскавшего жителей на безопасный скалистый уступ, спалив во время спасательных работ весь свой запас любовно выструганных деревянных ног и нещадно ругаясь на глупых, беспомощных и — что самое непростительное — беспечных людишек. Обругал и командира отряда за медленное реагирование, плохую подготовку подчинённых, неэффективную тактику и полное отсутствие профилактических мер. Командир с квадратными глазами доложил высокому начальству. И оно явилось поглядеть, что это за, в буквальном смысле, хрен с горы.

Хрен с горы оказался сварлив и упрям, идти на контакт не хотел, свысока обливал презрением и художественной бранью. Но то, что свидетели говорили о его квалификации, впечатляло. Раздобыли и видео, снятое кем-то из спасённых. Стали уговаривать отшельника провести в Верхнереченске мастер-класс для курсантов, тот вдохновенно послал. Отвалите, мол, от меня туда-то и туда-то, только перед тем компенсируйте мне сожжённые протезы, а то на вас не напасёшься. И тогда один из чиновников смекнул. Будет вам, говорит, протез, да не деревянный, а современный, с электронной начинкой и подвижными суставами, сможете любым пальцем ноги в носу филигранно поковырять. И жалованье немалое, хватит на всё, что душенька пожелает. А также звание, соответствующее должности, ордена к праздникам, премии раз в квартал, голография на доске почёта, уважение подчинённых и бесплатное служебное жильё. Вот так принципы и отступили перед славой и деньгами.

Дискотека в минус пятнадцать — только на первый взгляд сомнительное удовольствие. Кто танцует, тот не мёрзнет. Снег хорошо утоптан, цветомузыка разгоняет темноту.

Златовласка до упора старательно делала вид, что не замечает знакомых. Но когда Кошка подошла почти вплотную, её стало невозможно игнорировать.

— Привет, Инга! Познакомишь со своим кавалером?

Улыбка у влогерши осталась профессионально приклеенной к губам, но из глаз исчезла окончательно.

— Это Иван, — молвила она показательно нейтральным тоном.

Алик молча пожал Сотке руку. На сторонний взгляд, Иван никак не мог скомпрометировать Ингу перед обществом. В модной куртке и хороших ботинках, выглядит подтянуто и для своего возраста молодо, как и большинство киборгов с их активной регенерацией. Не экранный красавчик, однако вполне достойный спутник. Но Алик с Кошкой кое-что о нём и Инге знали, и Кошка не удержалась от искушения.

— Тебя можно поздравить? — промурлыкала она. И, не успела Инга надуться от гордости за свой влог, уточнила: — С первым шагом по пути толерантности.

Уж эти бывшие одноклассницы!

Улыбка отклеилась, её сменил оскал:

— У нас деловая встреча!

— Конечно-конечно. — Голос Кошки прямо истекал патокой. — Не смущайся, я за тебя очень рада. Твои последние ролики я даже лайкнула.

— Между прочим, их сам мэр заметил! — вздёрнула нос Инга. — И желает, чтобы я продолжала свои репортажи. Да, Ваня?

— Ваня? — на сей раз ехидно переспросил Алик. И многозначительно выгнул бровь, повернувшись к Ивану.

Тот исторг короткий рык, похожий на драконий.

— Сколько раз повторять — меня зовут Иван! Не Ваня, не Иваша и не как там ещё… Что тут непонятного?

— Ой, Вань, не кипятись! — отмахнулась Инга. — Подумаешь!

— За каждого «Ваню» будешь ещё танец должна!

Она дёрнула плечиком.

— Ну и ладно! Что мне уже терять-то? Нас с тобой одни слепые не видели, да и тем скоро зрячие расскажут. А ты мне глинтвейн должен, и где?

Вдалеке мелькнул Ангел с Сири, и Алик подумал: может, пожалеть Ивана и переключить внимание Инги? Но по здравом размышлении не стал: нечего мешать счастью инженера, пусть Сотка поит влогершу глинтвейном, он вроде и не возражает. Появилась Рита с докторицей: увы, они прибыли не танцевать, а увезти пожилого джентльмена, то ли не рассчитавшего сил, то ли намеренно скрывавшего свою сердечную недостаточность от зажигательной партнёрши. Подошедший Пушок лишь приветственно махнул Рите рукой.

— DEX, а помнишь, мы хотели в горы выбраться? Надо что-то решать, пока снег. Весна начнётся — будет не до того. Половодье, срачки…

— И что предлагаешь?

— А вот следующие выходные удачные. Наши все отдыхают, и у Риты нет дежурств. А у Кошки суббота с воскресеньем всегда свободны. Давай я винца возьму, а ты — мясо.

Алик засмеялся.

— Зачем тащить с собой мясо? Там наловим.

В начале зимы Алик летал в горы с Ежом, так что более-менее представлял, как там вести себя зимой и чем это отличается от лета. На всякий случай ещё раз с ним проконсультировался, что с собой брать. Можно и ничего не брать — как всегда, оптимистично заявил Бертран. Еду и шкуры — добыть, топливо — насобирать, огонь — высечь камнем. Но, разумеется, удобнее иметь с собой некоторые вещи, чем не иметь. Сам Ёж, после того как устроил в своем подразделении локальный апокалипсис, уходил в двухлетние скитания по лесу не с пустыми руками, а с оружием и стандартной укладкой в рюкзаке. Другое дело, что вещи не вечны, на два года не хватило…

Ёж, кроме советов, скинул координаты мест, подходящих для стоянки: всё же в горах Алик ориентировался плоховато и по большому счёту оставался на Бесте новичком. Другое дело, что его спутники вообще ни разу не поднимались высоко в горы, несмотря на то что жили тут с детства. Поэтому, неожиданно для себя, Алик оказался и организатором этой экспедиции, и её предводителем.

Не мудрствуя, он выбрал знакомое место — то, на котором впервые отдыхал с Ежом. Сейчас, зимой, хвойные лапы невысокого леса завалил снег, но у реки было неплохо утоптано: видать, окрестное зверьё облюбовало уютную заводь для водопоя и здесь же лакомилось рыбой. В основном течении река не застыла, мешала высокая скорость и турбулентность. Намёрзло лишь по краям, да в потоке то и дело сверкали пучки ледяных игл, которым вода не давала срастись — подхватывала и, перемешивая, несла вниз через перекаты. Однако тихая заводь была покрыта льдом, в синеватой глади которого кое-где темнели полыньи.

Алик с Пушком поставили две палатки, пока девчонки восторгались пейзажем и голографировались на фоне реки, кокетливо расстегнув шубки. Пейзаж и вправду был захватывающим на диво: солнце серебрило бегущую воду, снег на ветках искрился, преломляя свет и переливаясь всеми цветами радуги; на вершинах, вздымающихся на заднем плане, сверкал ледник, а чуть ниже чернели скалы, с которых сдувало снег верховым ветром.

— Наберите побольше снега в котелок, — сказал Алик девушкам. — И найдите сухие ветки для костра.

Поручать им разжигать костёр Алик не стал, подумав, что городские девочки не знают, как это делать. К его удивлению, Кошка и Рита занялись костром по своей инициативе и довольно ловко разожгли огонь.

— Папа научил, — объяснила Кошка. — Когда я была маленькая, он меня брал с собой в поездки. Я смотрела, запоминала. А как подросла чуть-чуть, перестал, — с грустью сказала она.

Алик даже наверняка знал, почему. Смышлёная, пытливая девочка начала приглядываться к байку, и отец пресёк, пока она не усвоила, как его заводить. Побоялся.

— А нам в училище показывали, — отозвалась Рита. — Мало ли как оно с вызовом повернётся. Пару раз бывало, что вызывали в чистое поле: без костра и воду негде согреть.

Алик нарвал с кустов-однолеток приметных листочков, заварил чай. Все выпили с удовольствием. Взбодрившись и подогревшись, встали на турболыжи и проехались до малого водопада, шумевшего ниже по течению. Потоки покрылись по бокам тонкой ледяной корочкой, и вода лилась с уступа будто по застывшим стеклянным трубкам. Завернули к древесному гроту — шатру из причудливо сплетшихся деревьев. Девчонки охали от восторга, снимая всю эту красоту и язвительно судача, что Инге такие картины и не снились — а, впрочем, её безголовые подписчики всё равно не оценят. Посидели в гроте — снега туда почти не замело, — подкрепились взятыми с собой бутербродами. На запах еды явились неведомые доселе Алику зверьки размером с лису с невзрачными коричневыми шкурами и близко посаженными голодными жёлтыми глазами с горизонтальными зрачками. Они слегка напоминали рысиков — примерно как тигры напоминают кошечек. Явно хищные: диетическую булку Риты с огурцами и листиками салата проигнорировали, а на Аликов бутерброд с котлеткой от Нади сделали стойку. Агрессии не проявляли, но бутербродом Алик решил пожертвовать.

— Это бестские шакалы, — сказала Кошка. — Они на всякую мелочь охотятся. Для людей не опасны. Даже если сильно оголодают, в худшем случае рюкзак с припасами утащат.

Кстати, не мешало бы подумать о том, чем сами отдыхающие будут ужинать. Не шакалами же этими: как-то неловко убивать для еды того, с кем только что поделился бутербродами. Тем более Пушок отозвался о шакалах пренебрежительно: ни шкуры их плешивые не ценятся, ни невкусное жёсткое мясо. Алик пренебрежения к этим животным не ощутил, наоборот: вон как хорошо устроились, нет на них охотников.

— Возвращаемся, — скомандовал он. — Солнце садится рано, а нам ещё нужно рыбы наловить. К пещере с кристаллами сходим завтра. Жаль, что жар-птиц увидеть не сможем: не сезон.

Зато увидели по дороге целый рой снежных вертолёток — зимних мохнатых насекомых размером с воробья. И нельзя сказать, что встреча оказалась приятной. Двигаться в гору было труднее, чем вниз, ребята включили турборежим, заработали пропеллеры, придающие лыжам ускорение. Вот на жужжание этих пропеллеров и слетелись вертолётки, то ли приняв их за конкурентов, то ли за брачных партнёров — точную причину их внимания распознать не удалось. Они долбились в пропеллеры с разгона, мяли лопасти, и было как-то не до праздного интереса. Девушки подняли визг. Пушок попытался ускориться, вертолётки восприняли это как вызов и массово налетели на него, толкая своими мохнатыми белыми тушками, довольно увесистыми, так что парень едва не упал. Турборежим пришлось выключить, только тогда от них отмахались. Поплелись вверх собственными силами.

Когда прибыли к стоянке, включили в палатках обогреватели и отправили девчонок отдыхать. Алик взял ведро и направился к полынье за рыбой. Ёж совершенно прав: еду всегда можно добыть. Но есть нюанс: для этого надо потратить силы и время. Время в запасе оставалось, однако Пушок явно подустал. К девушкам не пошёл, но задержался на берегу, тщательно очищая одежду от прилипчивых белых нитей вертолёток, потом взялся заново разводить костёр.

Чуть погодя к Алику неожиданно присоединилась Кошка:

— Я с тобой.

— Ты не устала? — на всякий случай спросил Алик.

— Есть немножко, — непринуждённо призналась она. — Но не так чтобы сильно. Давай помогу. — И она, наклонившись, схватила мелькнувшую в полынье толстую рыбку обеими руками с двух сторон, не оставив ей путей отхода.

— Ловко, — оценил Алик. Рыбка шлёпнулась в ведро поверх его двух.

Сильная и ловкая, так и Кошкин папа говорил. Неудивительно — что такое ДНК DEXа, собранная по гену от людей с выдающимися характеристиками и неведомых нелюдей, Алик знал по себе.

Понемногу опускалась ночь. Небеса были прозрачными, лишь над самыми вершинами зонтиками повисли тёмные облака. Белый шар солнца коснулся горизонта, а в противоположной стороне неба уже проступили очертания трёх лун: ни дать, ни взять — горбушка сыра с голубоватой плесенью, узкий и длинный жёлтый банан и круг бледно-розовой пастельной пудры, бархатной на вид, прямо как у Кошки. В виду такой красоты даже говорить не хотелось. Чтобы не отвлекало пиликанье сообщений на видеофонах, их, не сговариваясь, поотключали и закинули во флайер. Ребята молча доедали печёную рыбу, запивая кипятком, настоянным на шишках, и провожали взглядами садящееся светило.

— Папа говорит, что раньше жил вон у той звезды, — нарушила молчание Кошка, когда окончательно стемнело, и через весь небесный купол протянулся Млечный Путь. — Вон, в стороне от скопления, как бы на пересечении перекладин буквы «Т». — Маленькая бледно-жёлтая неяркая звёздочка, ничего выдающегося, но только такие и пригодны для жизни людей. — Жаль, мы туда никогда не ездили, — вздохнула девушка.

Наверное, отцу больно туда возвращаться. Уехал и отрезал.

— А где твой Новый Бобруйск?

Алик попытался сориентироваться, не получилось. В астрономии он не был силён. Оно не повод для печали, не на космолётчика ведь он учился, но перед Кошкой стало стыдно: что же он, родную звезду не найдёт?

— Похоже, сейчас за горизонтом, — смалодушничал он.

Надо, вернувшись домой, залезть в инфранет и обязательно поизучать карту здешнего неба. Как бы не выяснилось, что солнце Нового Бобруйска висит прямо в зените и насмешливо пялится оттуда жёлтым искрящимся глазом.

Пушок сходил к флайеру и принёс флейту. Алик удивился: не думал, что приятель обучался музыке, да к тому же не гитаре или баяну, популярным у парней, а такому нежному инструменту. Но нет, флейта была Ритиной. Она заиграла, в ночной морозной тишине звуки приобретали хрустальный оттенок. Пушок первым узнал мелодию, стал подпевать, за ним Кошка. Алик не знал этой песни, зато знал следующую.

— Это был лучший мой день за много лет, — прошептала Кошка Алику в палатке, когда ложились спать.

— А сейчас будет лучшая ночь, — пообещал он ей на ушко.

— Эх, и почему мы раньше не летали сюда отдыхать? — Кошка, покинув палатку, гибко потянулась.

Утреннее солнце высунулось из-за вершины и светило сквозь лёгкую дымку. После тепла палатки воздух казался бодрящим. Алик зачерпнул чистый снег, аккуратно приложил к лицу. Ух!

— Потому что DEXа не было, — жизнерадостно объяснил Пушок, ища в сугробе не убранную вчера кружку.

— Но Алик не местный, — возразила Рита. — Почему мы, здешние, без него не додумались выбраться в горы?

— Потому что вы к ним привыкли, — более содержательно ответил Алик. — Ну, стоят эти горы тут всю вашу жизнь. И речка течёт, как всегда. Ничего необычного. — Он знал, как это бывает: живущие у моря крайне редко в нём купаются, не ценят. — А для меня всё в новинку, вот я и уцепился за шанс полазить по окрестностям. В Гринпорте один мужик есть, любитель природы… тоже когда-то на Бест издалека приехал. Он мне и показал.

— А что мы сегодня будем есть? — спросил Пушок.

— Сейчас посмотрим.

Зимой, конечно, «природный» ассортимент беднее: нет ни ягод, ни птичьих яиц, но где искать осенние коренья, Алик уже знал. Разрыл сугроб под кустом, поковырял землю топориком и достал несколько крупных «картошин» — округлых корнеплодов с тёмно-оранжевой кожурой, мясистых по консистенции и кисловатых на вкус. Их порубили и поджарили, пересыпав остатками рыбы, вот и завтрак.

Подкрепившись, отправились смотреть пещеру с кристаллами — на сей раз выше по течению. Кое-где подъём был скользким, тогда Алик зарубался топориком, подтягивался и помогал всем остальным. На подступах к пещере внимание привлекла кучка серо-коричневых объектов величиной с баскетбольный мяч и примерно такой же формы, слегка припорошённых снегом. Пушок озадаченно почесал голову.

— Что это? — Кошка не постеснялась задать вопрос.

— Кажется, драконьи яйца. Я такие видел пару раз с высоты.

С флайера они выглядели несколько по-другому. И встречались существенно выше, Ёж специально возил Алика наверх полюбоваться на кладки дракониц.

— А почему мама их не высиживает? — спросила Кошка. — Им же холодно!

— Вроде бы нет, — сказала Рита. — Брачный цикл у драконов около трёх месяцев, а яйца зреют почти год, нам в училище рассказывали. Так что мама при них только первое время, а потом зародыш за счёт жизнедеятельности выделяет достаточно тепла, чтобы не замёрзнуть. Яйцо ещё и растёт вместе с дракончиком.

Алик согласно кивнул: Ёж говорил то же самое.

— Этим, наверное, и полугода нет, — прикинул он. — Осенние.

Рита подобралась, осторожно постучала по толстой коричневой скорлупе — звука почти не было, словно скорлупа пружинила, — и предложила:

— А давайте на обед сделаем яичницу!

Алик чуть не подавился. Считать драконов дичью типа курозайца или долбоклюя, пригодной в пищу, у него не получалось. Они же почти разумны! Одно дело — убить дракона, чтобы защитить своих, и совсем другое — разбить яйцо, чтобы сожрать детёныша. Возможно, кто-то и ел драконьи яйца: не может быть, чтобы эволюция прошла мимо валяющихся без присмотра источников белка и жира и не породила существ, ими питающихся. Но разумный человек не ест тех, кто способен говорить.

— Плохая идея, — кашлянув, сказал Алик. — Дракон — не глупая птичка. Это будет всё равно, что съесть недоношенного младенца.

Рита отдёрнула руку.

— Вернёмся к реке пораньше — подстережём кого-нибудь, звери туда тоже за рыбой ходят, — пообещал Алик.

И они поднялись к пещере.

Внутрь снег не задувало, камни сверкали в своей первозданной красоте. Пространство было невелико как пещера, фактически оно представляло собой огромную жеоду — полость в породе, из стен которой вовнутрь полости растут кристаллы. Вход находился с теневой стороны, и Пушок включил фонарик, чтобы было лучше видно. Кристаллы заискрились со всех сторон — тонкие прозрачные иглы, призмы, ромбоэдры голубого, синего, белёсого цвета. Девчонки заахали от восхищения, парни наслаждались молча.

— Они драгоценные? — спросила Рита.

— Не. — Алик покачал головой. — Какой-то купорос.

Ёж говорил точное название, но он не запомнил.

— Были бы драгоценными, их бы выгребли задолго до нас, — сказал Пушок. — Дюже расточительно позволять драгоценностям вот так торчать в стене без пользы.

— Эх, сголографироваться бы тут, — мечтательно промурлыкала Кошка. — А видеофоны-то мы во флайере оставили.

— DEX, а ты не можешь вот так? — Пушок выразительно моргнул.

— Не могу, — буркнул Алик, поняв, что товарищ намекает на способность киборгов сохранять голографии с глазных сенсоров на внутреннюю память. Ну никак они не отступятся!

Ребята ещё долго рассматривали кристаллы, дивясь причудам природы. Наконец, собрались в обратный путь. Вниз лыжи ехали легче, чем вверх, иногда даже приходилось притормаживать. Нашлась и добыча: непуганый пушистый птах, которого Алик сбил с ветки броском ножа и, пока тот не очухался от не слишком точного попадания, перерезал тонкую шею.

— Я бы так не смог, — уважительно проговорил Пушок. — Я вообще-то парень городской, птицу имею обыкновение доставать из вакуум-пакета уже ощипанной и разделанной… а то и приготовленной.

Алик пожал плечами. Он тоже не деревенский птицевод, потерявший счёт забитым тушкам. Но после того, как резал глотки драконам, примитивные птахи эмоций не вызывали.

Эта поездка пробудила у Алика не испытанное прежде ощущение, что он — старший, знающий, опытный. Молодому человеку такое было непривычно. Всегда рядом находился кто-то более компетентный — папа, батя, наставник, командир… На службе, если Алик с Пушком работали в паре, командиром выступал Пушок — у него больше стаж. А здесь товарищ как-то естественно ушёл на позицию ведомого.

— Будем жребий бросать, кому разделывать? — подначил его Алик.

— Я разделаю, — вмешалась Рита. — Я же собираюсь учиться на хирурга, надо тренироваться.

Кошка засмеялась:

— Такая тренировка — скорее на патологоанатома! Вот если б ты из этой тушки печёнку вырезала, пока она ещё была жива…

— Фу, девочки! — скривился Пушок. — Вам самим-то не тошно?

— Нам есть хочется! — ответили они дуэтом. И вручили ему птаху: раз ты мужчина, вот и неси, а мы девочки, у нас лапки.

Алик не сразу среагировал на вынырнувшее из-за горизонта второе солнце. Пушок, с детства регулярно наблюдавший такую картину, окликнул его и указал на небо:

— Осколки звёзд!

Рита прикрыла глаза рукой, тревожно глядя вверх:

— А почему мы не слышали предупреждения от МЧС?

— Потому что наши видеофоны на стоянке, — напомнила Кошка.

— А МЧС с вами, — продолжил Пушок. — Вот же засада, как там ребята без нас справятся?

Алик покривился. Как же не вовремя! В городе каждый пожарный на счету. Но до города ещё далеко. Сумеют ли они обогнать облако, если стартуют прямо сейчас?

Пушку в голову пришла такая же мысль.

— Бежим?

— Ходу! Всё бросаем, сразу во флайер — заберём вещи потом.

И они понеслись, жалея, что не захватили пропеллеры, побоявшись вновь привлечь снежных вертолёток. Может, они и не нагрянули бы, зато как пригодилось бы сейчас ускорение! Свечение плазменного облака становилось всё ярче.

Первым заметил неладное Алик. Блин!

— Стоп! — крикнул он, резко тормозя, и развернулся к тем, кого опередил, вздымая снежный вихрь. — Облако! Оно идёт на нас!

— Скруглило траекторию! — выдохнула запыхавшаяся Рита. — Чёрт, что же делать?

— Такое бывает, — кивнул отдувающийся Пушок, поймав немой вопрос в глазах Алика. — Редко, но случается. Значит, город в безопасности.

— А мы? — только и спросила Кошка.

Пылающее облако быстро надвигалась, роняя капли. Лес внизу слегка скукоживался, не загораясь, лишь чернея там, где разлилась плазма. Снег шипел и обращался в пар.

Они застыли на узкой тропе. Слева — река, справа — скалы. И облако стремительно приближалось.

— Назад! — решил Алик. — Я видел там расщелину.

Едва успев отдышаться, они помчались обратно, в направлении подъёма. Алик снова вырвался вперёд, высматривая укрытие. Пещера была бы идеальным вариантом, но до неё быстро не добраться. Кошка не отставала. Пушок был замыкающим, поддерживал Риту.

— Да блин!

— Алик! — вскрикнула Кошка.

Лыжа налетела на камень, хрустнула и раскололась, и Алик едва не подвернул ногу. Выручила хорошая координация, и вместо того, чтобы пропахать носом рассыпанные впереди камни или свалиться набок в бурлящую реку, он схватился за нависшую ветку, сбрасывая крепления лыж, а когда ветка обломилась, пружинисто приземлился на ноги и побежал.

Кошка теперь неслась чуть впереди, и он изо всех сил старался не отставать. Нестерпимое сияние было уже совсем рядом. Облако плюнуло каплей, и река, куда она угодила, взорвалась клубами пара.

— Вот она! — Кошка проскользила по инерции чуть дальше и тут же вернулась, услышав возглас Алика. — Туда, живо!

Узкая щель в скалах, этакая трещина — к счастью, не до самого верха. Удастся ли поместиться в неё всем? Алик был полон решимости затолкать туда девчонок во что бы то ни стало. Кошка, сбросив лыжи и изящно изогнувшись, протиснулась. Пушок буквально за руку тащил задыхающуюся Риту с квадратными глазами. Алик содрал с неё лыжи, не тратя время.

— Втяни живот!

— Втяни попу! — одновременно с ним велел Пушок.

Рита хватнула ртом воздух.

— Ааа, как я и то, и другое?..

Они принялись впихивать её в трещину. Рита судорожно дышала, живот никак не втягивался.

— Снимай куртку!

Плазма была уже в паре десятков метров, пыша жаром. Казалось, она заняла полнеба.

— Пушок, лезь внутрь, тащи её оттуда! А я подпихну.

Пушок понятливо кивнул, втиснулся, обдирая и куртку, и кожу, ухватил Риту. Совместными усилиями её вдавили в расщелину, не обращая внимание на всхлипы и охи. Придавленная Кошка мявкнула изнутри. Алик полез последним, утрамбовывая товарищей ещё сильнее, поднажал и совсем чуть-чуть не успел.

Капля свалилась на поверхность скалы, растеклась, брызнув в снег жидким огнём. Скорее всего, плазма пролилась мимо, но так близко, что куртка Алика вспыхнула на спине. Блин! И не сбросишь её — так узко, что шевельнуться невозможно, а высунешься — попадёшь либо под огненные струи, либо под горячий пар.

— Блииин, — проскрипел он зубами, пытаясь повернуться боком и загасить куртку о край расщелины.

— DEX, что там? — встревоженно окликнул его Пушок.

Алик не ответил. А смысл? Приятель сейчас ничем не сможет помочь. Только не орать и не стонать! Кошка изнервничается.

Чем хороши осколки звёзд — они проходят быстро. Облако унеслось к северу и там пропало. Алик вывалился из расщелины, стряхивая куртку в растаявший снег, следом вылезли остальные.

— DEX, спина!

— Знаю, — выдавил он сквозь зубы.

— Снег не прикладывай, — заботливо сказала Рита, обмахиваясь. — Впридачу к ожогу ещё и обморожение получишь. Дай водой промою.

Вид у веселушки был умученный и совсем не весёлый: рывок до расщелины дался девушке тяжело. Впрочем, внешних повреждений у неё не было, одна порванная куртка, как и у Пушка. Кошка, выглядевшая лучше всех, помогла Рите промыть спину Алика.

— Ты идти-то сможешь? — спросил Пушок чуть виновато. Если бы сложилось наоборот, и Алик влез в укрытие первым, чтобы затащить Риту, он был бы цел. Другое дело, что тогда Пушок…

— А куда я денусь? — Алик попытался пожать плечами и зашипел.

Они побрели к стоянке. Пешком — брошенные лыжи сгорели. Кошка шагала рядом и периодически трогательно поправляла остатки куртки на Алике — пришлось их накинуть, без этого было бы холодно. Пушок по дороге подобрал ранее обронённую птичью тушку.

— Чёрт!

— Блин!

Уже издалека было видно, как почернели деревья и кусты вокруг пятна, выжженного до твёрдой запечённой земли. Лёд в заводи растаял, уровень воды понизился, в воздухе висела влага от конденсирующегося пара. Но полностью масштаб катастрофы ребята оценили, приблизившись. Расплавленная лужа на месте флайера и пепел, где стояли палатки. Капля упала точнёхонько здесь.

— А как же мы теперь… — недоговорила Рита.

Кошка растерянно оглядывалась, сама не зная, что именно ищет. Пушок вздохнул:

— Надо вызывать спасателей.

— Как? — нервно засмеялась Кошка. — Все видеофоны были во флайере.

— Алик, а ты не можешь связаться как-нибудь? — Пушок с надеждой посмотрел на него.

Парень помнил, что у киборгов есть встроенное устройство, с помощью которого они обмениваются данными и входят в инфранет. Но Алик огрызнулся:

— Как? Телепатически? Придётся выбираться самим.

Горы на этой высоте отнюдь не неприступная твердыня, покорная лишь подготовленным альпинистам. Но дело осложнялось тем, что путь сюда компания преодолела по воздуху и не могла вернуться по своим следам. Как понять, где есть подходящий спуск, а где нет? Только на своём опыте, методом тыка.

— Нужно поесть, — сказал Алик. В любом случае перед дорогой требовалось отдохнуть.

Расположились на краю выжженной прогалины, всё ещё горячей — заодно и погреться можно. Пушок подобрался к застывающей луже расплавленного металла, зажёг от неё пучок сухой хвои, занялся костром, Рита взялась разделывать птицу.

— Ты как? — тихо спросила Кошка Алика, застывшего в одной позе, чтобы лишние движения не причиняли боль.

Он заставил себя улыбнуться, хотя бы губами:

— Справлюсь.

Есть ему не хотелось, но он заставил себя обглодать зажаренную ножку: дорога впереди сложная и неблизкая. Остальные умяли свои доли с аппетитом: на морозе, да после этаких переживаний и нагрузок — самое то. Закончив, вопросительно посмотрели на Алика. А ему-то на кого смотреть?

— Двинулись, — просто сказал он, когда его лохмотья просохли над костром. И первым поднялся, поморщившись.

Поначалу спуск был несложным. Алик мысленно инспектировал: что у них есть? Только то, что имелось при себе. Ножи, зажигалки, пакет сухариков у Риты и у неё же кое-какие мелочи из аптечки: бактерицидные салфетки, антисептик, антигистаминное, обезболивающее — ничего серьёзного, так, на случай если кто-то порежется или кого-то укусят. Антисептик уже уполовинился, на спину много ушло.

Было не так уж холодно — плазменные капли существенно прогрели землю и испарили большое количество снега. Но Алика начало знобить. Прожжённая куртка — одни дыры — почти не грела, но он понимал: дело не в том. Это ожог даёт о себе знать.

А потом идти стало невозможно. Они упёрлись в каменный завал. Попробовали обойти — там крутой подъём, не одолеть. Хоть назад возвращайся! Но не факт, что оттуда найдётся другой путь.

— Надо перебраться через реку, — сказал Алик, присмотревшись. — По тому берегу можно пройти.

Они переглянулись и поёжились. Река ледяная, течение стремительное. Алик коротко вздохнул и первым начал раздеваться. Мочить одежду не хотелось, она вмиг заледенеет. О приличиях на время забыли, разоблачились, покрывшись пупырышками от холода и мелко дрожа. Кошка свернула в узел свои вещи и вещи Алика, закрепила у себя на голове; Рита последовала её примеру.

Алик, продавив тонкую полоску прибрежного льда, ступил в реку. Бурлящий поток обжёг адским холодом, толкнул так, что он едва удержал равновесие. Выдохнув, он протянул руку Кошке, нерешительно топчущейся на берегу, босыми ногами по снегу.

— Я плавать не умею, — смущённо проговорила Кошка. — Папа запрещал.

— Тут неглубоко. Главное — не падать.

Горные реки коварны. Только оступись, вода потащит по камням, колотя и отбирая остатки тепла.

Кошка ойкнула, входя в воду, задержала дыхание. Но упираться не стала, вцепилась в руку Алика и, пошатываясь, медленно последовала за ним, ставя ноги, куда он указывал. Вода нигде не поднималась выше копчика, но ледяные брызги долетали до лица. Алик делал каждый шаг осторожно, невзирая на напряжение, боль, сковывающий холод и вид близкого берега, так и провоцирующие поторопиться. Только наверняка, иначе беда и ему, и Кошке. На Пушка с Ритой он не оглядывался — и из-за боли от каждого поворота спины, и из боязни потерять концентрацию. Лишь достигнув берега и убедившись, что Кошка вылезла на каменистый уступ и развязывает узел с одеждой, позволил себе обернуться.

Пушок и Рита были на середине реки, Пушок помогал девушке, то и дело оскальзывающейся. И они совершили ошибку, которую не допустил Алик. Пушок поставил ногу не туда, и она соскользнула. Он рухнул в воду под ударом очередного буруна, отчаянно вцепился в ближайший камень, выпустив на миг руку Риты. Этого мига оказалось достаточно. Ему удалось выкарабкаться, встать на ноги, а Рита, лишённая поддержки, упала и не встала, только тоненько закричала, когда поток поволок её вниз по течению.

— Блин! — снова вырвалось у Алика.

Он рванул за ней по берегу, не разбирая дороги, оставляя на снегу кровавые следы — порезался о береговой лёд, — но обгоняя течение. С разгону вбежал в воду, чудом балансируя на каменистом дне, стремясь на перехват. Пушок нёсся следом, но не успевал. Алик ухватил барахтающуюся Риту за плечо; вода попыталась отобрать добычу, увлекая её дальше, подло толкнула под ноги.

— Алик, — пискнула Рита. Глаза у неё были, словно у какающего мышоида.

Она никак не могла подняться, несмотря на крепкую поддержку и на оплеуху — а в училище говорили, что она часто бывает живительной. Алик с трудом, взвыв сквозь зубы от боли в спине, поднял Риту на руки — та доверчиво прижалась, рыдая, — аккуратно понёс к берегу, чуть не споткнувшись. Пушок был уже рядом, сделал движение залезть в воду, но Алик гаркнул:

— Стой там! Принимай.

Ногу скрутило болезненным спазмом. Сколько он уже в ледяной воде? Передав Пушку Риту, он выбрался практически при помощи одних рук, принялся растирать мышцу с искажённым лицом.

— DEX, ты чего? — Пушок отвлёкся от повисшей на нём, истерически всхлипывающей Риты, приметив гримасу приятеля.

— Ногу свело, — процедил Алик.

Пушок распахнул глаза.

— А разве у киборгов мышцы сво… Ох, — спохватился он, — прости.

— Тридцать пять раз уже говорил! — Алик кое-как встал; нога ныла, спина горела, тело сотрясала дрожь. — Я не киборг. — А жаль, киборгу всё это было бы по барабану.

— Да брось, чего ты стесняешься? Видно же. — Всё равно нарушил данное себе слово, так чего бы уж не прояснить? — Ты в этой проклятой реке, как у себя дома… да ещё с таким ожогом… А у Ангела в подвале ты что делал?

Алик в сердцах выругался себе под нос.

— Коньяк мы с ним пили! На троих, Ред ещё был. — Даже не соврал, они вправду тогда выпили. — Ещё раз услышу про киборга, не поленюсь и выясню, за что тебя прозвали Пушком! — Тот слегка покраснел. — Если у тебя больше нет вопросов, может, пойдём сушить твои шмотки?

Узел Рита, к счастью, привязала прочно, и течение его не сорвало. Но всё намокло. Вещи Кошки и Алика остались сухими. Кошка успела обтереться, одеться, развести костёр и даже набрать шишек с орехами на перекус. Мокрое развесили над костром на палочках, Рита с Пушком пританцовывали вокруг, выбивая зубами дробь.

Солнце висело уже низковато, но Алик, преодолев себя, поднял и товарищей. Незачем терять светлое время, нужно двигаться — по многим причинам. И чтобы быстрее добраться до города и получить помощь — о штрафе за потерянный арендованный флайер Алик старался не думать. И чтобы согреться на ходу — костёр не дал достаточно тепла, уж очень они закоченели. Кружка чая помогла бы согреться изнутри, но вскипятить его было не в чем: на прогулку с собой не брали ни кружки, ни котелок, они остались на стоянке и расплавились. Так что греться изнутри возможно было только мышечными сокращениями.

На марше действительно стало теплее, но накатил голод, его ощутил даже Алик, которому на предыдущем привале кусок в горло не лез из-за свежего ожога. Рита, придя в себя, первым делом зацеловала Алика при полнейшем попустительстве Кошки и Пушка, а после заново обработала ему ожог, облепив бактерицидными салфетками, промыла рассаженные ступни и заставила выпить пару таблеток обезболивающего, так что он почувствовал себя немного лучше, и аппетит заявил о себе. Сухарики Риты размокли, орехов в шишках набралось не так много, чтобы четыре человека наелись досыта, но искать и копать коренья нет времени, а чтобы съесть мясо, надо его подстеречь и убить. Пару раз Алик видел в кустах потенциальную дичь, а однажды её увидел и Пушок — попытался подобно Алику метнуть в неё нож, однако промахнулся, и живность проворно свинтила от греха подальше. Алик же находился в таком состоянии, что не до охотничьих забав, донести бы себя до места назначения, не потеряв по дороге.

Уже в сумерках набрели на водопад. Не малый и не большой — третий, до сих пор им не встречавшийся. И, в отличие от первых двух, обходного пути вниз видно не было. Вода низвергалась с высокого утёса, обрывающегося почти вертикально, и что влево, что вправо — ни намёка на спуск, крутая скалистая стена.

— Останавливаемся на ночёвку, — скомандовал Алик, не в силах на ночь глядя обсуждать безнадёжное положение. У Риты и так глаза на мокром месте, и Кошка заметно тревожится. В том числе за него: держится рядом, в лицо заглядывает. Сделаем бодрый вид, как будто здесь и собирались заночевать, а неприятности отложим на утро. Утро вечера мудренее, ведь так?

Никто не спорил. Кошка снова организовала костёр, Пушок старательно наковырял корнеплодов, их съели полусырыми — недотерпели, когда пропекутся до конца. Совсем стемнело. Настрадавшаяся Рита пригрелась и уснула сидя, ткнувшись Кошке в плечо. Кошка сидела неподвижно, не желая будить подругу, и её тоже сморило, так и дремали, друг друга подпирая.

Алику не спалось. Вроде и надо, но боль не даёт. И лежать больно, и сидеть. И мысли невесёлые.

— DEX, ты извини. — Пушок подсел к нему, подкинул веток в костёр. — Не хочешь — не буду к тебе цепляться. Просто… без тебя бы мы ничего не смогли. Охотиться не умеем, сообразить насчёт укрытия не можем. И Рита… Я не сумел бы её вытащить, DEX. Это ужасно — осознавать себя слабым, беспомощным… неспособным спасти свою девушку. Тоже мне, МЧСник!

— Не ной, Пушок, — сказал Алик, не поворачиваясь, чтобы избежать лишнего дискомфорта. Прозвучало грубовато, но сочувственно поддакивать — совсем не то, что взбодрит расклеивающегося парня. — При чём тут профессия? Мы сейчас на отдыхе. Без экипировки, без оборудования, без катера даже. Были бы мы на работе, мигом спасли бы этих четверых охламонов, застрявших в горах. Что, никогда не вылетал на такие вызовы?

Пушок помялся.

— Ну, не совсем… В горы-то мало кто лазает… кроме нас, охламонов. А снизу, в лесах и на Прозрачной — бывало.

— Вот видишь! — Главное — не дать ему раскиснуть. Алик и сам почти раскис, но упрямо не желал это показывать.

Пушок вздохнул. Он немного завидовал товарищу. Не тому, что тот ранен и обожжён, конечно. А тому, что это вроде никак не отражается на его настрое и работоспособности. Всю дорогу пёр, не отставая, и ни стона, ни слова жалобы. Реку перешёл, как по проспекту, провёл Кошку, вытянул Риту. И сидит спокойно, будто ничего особенного не произошло, глядит куда-то в темноту. Пушок осторожно заглянул ему в глаза — нет, не красные. Но это ничего не значит. Никто не обязывает киборгов включать ночью инфракрасное зрение.

Конечно, киборг и должен быть таким. Упёртым, стойким и позитивным, и способным совершать подвиги между делом, как нечто обыденное. И это слегка примиряло Пушка с собственным несовершенством. Глупо равняться на кибера. Остаётся лишь радоваться, что он с ними.

— Спасибо, Алик, — проговорил Пушок. — А хочешь, скажу, откуда моё прозвище? Ничего там такого стрёмного нет. Я перед тем, как в часть пришёл, пытался бороду отращивать. Ну, для солидности. — Он смущённо улыбнулся. — Не знал ещё, что у нас не одобряется… А в первый мой день приехал полковник из столицы с инспекцией. Посмотрел на меня и как рявкнет: «Что за борода? Немедленно сбрить!» А майор наш ему: «Ну, какая же это борода? Так, пушок…»

Алик не удержался — рассмеялся, хоть это было и больно.

Алик так и сидел допоздна — менять позу, в которой боль не слишком донимала, не хотелось. Смотрел вниз, на недосягаемую равнину, где бледным светящимся пятнышком посреди темноты проступал город. Вроде вот он, руку протяни… а не добраться.

В небе мелькнули два зелёных огня. Дракон. Рефлекс заставлял схватить нож и приготовиться к обороне, разум говорил: бесполезно, тело не готово к драке. Да и вряд ли дракон нападёт: брачный период позади, ему нет дела до людей, какого бы они ни были пола. Просто летит по своим заботам, даже внимания не обратит.

Крылья хлопнули совсем рядом, бросив горсть взметнувшегося снега в лицо. Не угадал.

— Зачем тут ходишь? — проскрипел дракон. — Здесь моя охота!

— Он разговаривает! — потрясённо вымолвил проснувшийся Пушок и потёр глаза, ожидая, что наваждение исчезнет, как испарившийся сон. Алик это уже проходил, только времени, чтобы отреагировать, тогда было меньше.

Ёж говорил, что драконы обитают выше. Но этот был небольшим, не таким, как тот альфа, что отжал у них полптицы. Примерно таким, какие прилетают в город за девушками, щуплым по драконьему счёту. Наверное, все охотничьи угодья наверху поделены между более сильными конкурентами.

— Мы не охотимся, — сказал Алик. — Нам надо вниз, ищем дорогу.

— Низ — вон там. — Дракон указал глазами. — Уходите отсюда.

— Как? — раздражённо спросил Алик. Страха не было, лишь недовольство: ну, чего он прикопался? — Спуска нет.

Дракон скрежещуще захохотал:

— Вот так! — и помахал крыльями.

Издевается, гад.

— Ты кто? — неожиданно спросил он. — Невысиженный красноглазый?

Блин, и драконы туда же! Пушок сдавленно хрюкнул. Хвала небесам, Алику уже дали прозвище, а то с лёгкой руки прозвали бы Невысиженным Красноглазым. Хотя нет, чересчур длинно вышло бы.

— Сам ты невысиженный! Я человек.

— Человеки другие, — возразил дракон. — Слабые, медлительные. — Вот засада, Пушок это слышит! И получает подкрепление своим домыслам. — Не противник. Добыча. Но есть их нельзя.

— Почему нельзя? — холодно поинтересовался Алик. — Невкусные? Или ядовитые?

— Не знаю. Не ел никогда. Нельзя, и всё. Человеки — как мы. Красноглазые — тоже.

Со словарным запасом у дракона было негусто, но Алик понял, что он хотел сказать. Нечто созвучное сказанному самим Аликом у драконьих яиц. Разумные не едят разумных.

— Ты странный, — сказал дракон.

С этим Алик не мог поспорить. Наверное, и насчёт «невысиженного» дракон не так уж неправ. Вот и Ред говорил, что Алик — как недоделанный киборг.

— Я тебя знаю. — А вот Алик дракона не узнавал, они для него все были на одно лицо. — Ты два раза увозил меня из города.

Он ещё и числительными пользуется! Алик загадал: если вернётся в Гринпорт, добьётся, чтобы драконов как следует изучили и перестали считать животными.

— Зачем ты это делал?

Пушок таращился на Алика с немым вопросом: а правда, зачем? Однако в разговор не влезал. Алик двинулся было пожать плечами, но передумал. Меньше жестов — меньше боли.

— Чтобы раненые могли выжить.

Дракон обошёл вокруг костра, разглядывая Алика и не обращая внимания на его спутников, как спящих, так и бодрствующего. Алик не стал поворачиваться и провожать его взглядом.

— Ты ранен, — заключил дракон.

Он молча согласился.

— Спущу тебя вниз.

А вот тут Алик поднял голову и пытливо посмотрел на собеседника. Нет, он точно не шутил.

Кадры, запечатлённые уличной камерой у ворот городской больницы Гринпорта, стали бестселлером, вытеснив прочие сенсации из новостей и спихнув влог Инги Апгар с призового места в рейтинге. Позже они попали на всемирно известные сайты, выбравшись за пределы не только Гринпорта, но и Беста, и вызвали эмоциональное обсуждение у обывателей и вдохновенную дискуссию среди учёных.

На записи было видно, как с предрассветного неба, тяжело маша крыльями, опускается дракон с горящими зеленью глазами. До сих пор драконы не посещали город иначе как в брачный период. Дракон держал в руках что-то похожее на продолговатый свёрток. Приземлившись чуть ли не на пороге приёмного отделения больницы, он осторожно положил на широкий пандус свою ношу, и стало ясно, что это человек. Человек чуть приподнялся, опираясь на локоть, и отчётливо произнёс: «Спасибо». Дракон каркнул в ответ что-то неразборчивое, оттолкнулся от земли и был таков. Человек немного полежал, затем с усилием встал, пошатываясь, и постучал в дверь приёмного отделения.

Едва дорвавшись до видеофона, Алик, заставив врачей ждать, позвонил в часть и оформил вызов. В горы вылетела команда спасателей — Ред с Ключом — и «скорая помощь». Алик надеялся, что с ребятами за время его отсутствия больше ничего не случилось.

Катер с флайером обернулись существенно быстрее дракона. Тот ещё и ругался, что Алик тяжёлый, а машинам было всё равно. Рассопливившуюся Риту, которую к тому же побило о камни в реке, уложили в соседнюю палату, Пушку обработали ссадины и выписали что-то от простуды, а Кошку осмотрели и признали здоровой. Почему-то Алик не удивился.

Сам он, получив необходимую помощь, из больницы удрал. Не на работу — ему было за это слегка неудобно, — а к Кошке. Для работы он, перевязанный и обколотый лекарствами, всё же не слишком годился, так что Нойланд как-нибудь обойдётся. А для того, чтобы его накормили, напоили и приласкали — в самый раз.

— Ты тааакой, — промурлыкала Кошка, вручая ему, завёрнутому в плед, собственноручно сваренный кофе, — я прямо не знаю! Офигенный, вот!

Приятно же, правда? Совсем не то, что в больнице со строгим режимом.

— И ты молодец, — искренне ответил Алик. — Не разнюнилась, отлично справилась. Выдержала все испытания.

— Да что я там выдержала? — Кошка фыркнула. — Мне так страшно было!

— Мне тоже.

Она недоверчиво покосилась на него.

— Кош, страх — это нормально. Главное, не поддаваться ему. Не позволять собой руководить, как и боли. И ты вела себя идеально, несмотря на страх. Не паниковала, не тупила, помогала остальным, как могла. И осталась целёхонька — это не просто везение, это следствие твоей подготовки и правильных действий. Знаешь, я бы с тобой куда угодно пошёл.

Кошка польщённо улыбнулась.

— Подготовка, скажешь тоже. Я — домашняя девочка, DEX. — Алик не стал говорить, что она по сути такой же «DEX», как и он. — Но ты-то точно герой! Ты так уверенно всё делал, быстро решал, как поступить. Рита лишь благодаря тебе не пропала. — Она зябко поёжилась. — И с драконом ты договорился, и помощь привёл. Только не начинай: мол, работа такая… Себастьян тоже спасатель, а растерялся, ни бе, ни ме. На тебя можно положиться, Алик. Даже в самой сложной и неприятной ситуации.

Она подсунула ему сладкий коржик и сказала:

— Надо тебя с папой познакомить. Он у меня своеобразный, но ты не волнуйся. Ты ему обязательно понравишься.

Алик поднял бровь.

— Ты что-то имеешь против? — прищурилась Кошка.

— Я? Конечно, нет. Но мы как бы того… уже знакомы.

Кошка округлила глаза.

— Что? И мне ни слова? Где вы умудрились познакомиться?

— Ну, так… — промямлил Алик. — Подрались, выпили… — Кошка всплеснула руками. — Потом поговорили. И выяснилось, что Котяра — твой папа.

— Что он тебе про меня сказал?

— Что очень любит тебя. Больше всего на свете.

— Я знаю. — Она вздохнула. — Я имела в виду — про нас. В смысле, как он относится к тому, что мы вместе.

— Сказал, что у наших детей будет прекрасная наследственность. — И он вопросительно посмотрел на Кошку. — Я с ним, в общем-то, согласен. А ты?

Кошка наклонилась и нежно поцеловала его в обветренные губы.

— И я.

Алик потёрся щекой о её щёку и хитро спросил:

— А как мы дочку назовём? Европа? Елистрата?

— DEX, прекрати! — Она в шутку замахнулась кухонным полотенцем.

— Кошенька, ну что ты скрытничаешь? Обещаю, я не буду смеяться, даже если твоё имя на редкость дурацкое. Мне всё равно предстоит его услышать на брачной церемонии. Тебе не кажется, что мне стоило бы подойти к этому моменту… морально готовым? Давай представимся по всей форме. Я — Александр Вадимович. Ну?

Кошка шумно вздохнула. Наверное, решала, что хуже: если он сбежит с брачной церемонии или прямо сейчас.

— Ну, если так ставить вопрос… Евхаристия Амфибрахиевна.

Нет, Алик не засмеялся — напряг всю силу воли, потому что обещал. Лишь спросил:

— Только что придумала? Чтобы отвязаться?

Она насупилась.

— Нет! Это папа придумал. А до него — дедушка. А до дедушки… Это старая традиция, DEX. Один из предков поклялся страшной клятвой. Его сына, Андрея Алексеевича Смирнова, спутали с Андреем Алексеевичем Смирновым, с той же датой рождения. И ладно бы какой конфуз случился, пусть даже и неприличный, похихикали и перестали… Его убили вместо того, по ошибке.

— Ох… — Веселье как слизнуло. Алик сочувственно обнял Кошку.

— Заказчик предъявил претензию киллеру, — печально продолжила Кошка. — Тот в отказ: мол, всё выполнено, есть запись. Босс ему: это не он! А тот: ничего не знаю, вы заказали Андрея Алексеевича Смирнова, родившегося тогда-то, вот вам его труп. Нужно убить второго — платите за второго. Конфликт у них вышел из-за этого, кто-то кого-то слил, потому дело и размоталось. До тех пор Алексей, отец Андрея, думал, что это несчастный случай. А как узнал… Тут же сменил фамилию на менее распространённую, переназвал дочь и всем своим потомкам завещал давать детям имена, которые никто никогда прежде в качестве имён не использовал, и чем длиннее, тем лучше — меньше вероятность совпасть с таким же креативом. И смертным проклятием пригрозил, если кто из легкомысленных прапраправнуков ослушается.

Алик молча переваривал. Любопытно, какое уменьшительное можно подобрать к имени «Евхаристия»? Харя? Да-а, на месте Кошки и Котяры он бы тоже скрывал своё имя.

— Так что думай, — заключила Кошка, — как детей называть. У тебя ещё есть время.

— Пап, я женюсь.

Вадим озабоченно вгляделся в изображение сына на вирт-экране.

— Не рано ли, Алик?

— Так не прямо сейчас! Летом. Я же знаю, тебе надо поездку спланировать. Ты ведь приедешь?

— Конечно, — мужественно пообещал Вадим.

Наверное, надо гордиться Аликом и радоваться за него. Но почему-то было грустно. Словно ему предстоит отдать сына чужим. Неожиданно пришло на ум: а что чувствовал Дэн, когда его ребёнка отдали чужому человеку, которому он руки не подал бы? Вадим с усилием отогнал неприятную мысль. Ничего он не чувствовал, железяка хренова с бракованным софтом. В этом самоуспокоении ощущалась фальшь, ну и ладно.

— А батю позовёшь? — спросил он.

— Естественно! — подтвердил Алик. — Пап, ты не расстраивайся, я понимаю, что он тебе поперёк горла, но вы оба мне дороги…

— Ничего и не поперёк, — пробурчал Вадим не слишком искренне. — Не придумывай лишнего. Подумаешь, ругались когда-то. Тебе вообще этого знать не стоило, не фиг было подслушивать, о чём взрослые говорят. Не волнуйся, не подерёмся мы у тебя на свадьбе.

Котяра бы сказал: что за свадьба без драки? Если сама не начнётся, так с него станется затеять.

— Что за девочка? — Папа перешёл к расспросам. — Семья приличная? Кто мама?

Алик заранее знал, что нужно будет отвечать на эти вопросы. Только как ответить, чтобы правдиво, но не шокирующе? Мать — киборг, отец — задира и пьяница… Папа, чего доброго, схватится за голову и примется отговаривать сына.

— Вот, смотри. — Он скинул изображение Кошки. — Симпатичная, не? Работает в администрации торгового центра.

Папа одобрил кивком, но явно ждал подробностей про семью. Алик мысленно зажмурился.

— Мамы нет, погибла. — Алик знал, что у папы до его появления погибла жена с ребёнком, и догадался, отчего он помрачнел. Не оттого, что семья невесты неполная, а потому что вспомнил своих. — Она была каскадёром, снималась в кино. Несчастный случай на работе. — Не надо углубляться в детали. — Отец тоже мотоциклами занимается, хорошо обеспечен. — Профессиональную деятельность Котяры Алик представлял лишь в общих чертах, по обмолвкам будущего тестя, совсем немногим конкретнее, чем прозвучало.

— Вот так свадьба — ни одной матери и три отца, — сухо усмехнулся папа.

Ну, тут уж как сложилось. Только бы три отца с подачи Котяры и при отсутствии мам и впрямь не передрались между собой. А то ещё дядьку подтянут… Хотя, если с одной стороны будут папа с батей, а с другой — Котяра с Редом, шоу обещает быть интересным… Алик помотал головой. Куда-то не туда его занесло.

— Главное на свадьбе — чтоб жених и невеста присутствовали, — легкомысленно сказал Алик. — А с родителями по-разному случается. Вон, у моего здешнего дядьки с его тётей Надей вообще никого на церемонии не было.

— Что за дядька объявился? — нахмурившись, спросил папа. — У меня никаких братьев нет.

Эх, проговорился. Впрочем, всё равно на свадьбе познакомятся.

— У бати есть.

Вадим незаметно поморщился. Ещё один кибер! СМИ трындят, что их мало, а на поверку, куда ни сунься — везде они. Или это ему так везёт?

— Ладно. — Как говаривала незабвенная Скарлетт О’Хара, «подумаю об этом завтра». — Где вы с женой будете жить?

— У неё свой дом. — Алик порадовался, что папа не стал ворчать по поводу дяди. — Небольшой, но когда появятся дети, можно мансарду пристроить.

— Уже детей планируете? — Папа хмыкнул.

— Пока только планируем. А вообще — да. Ради этого всё и затевается! — Он улыбнулся.

— Значит, предложение сделал, — сказал батя, почёсывая голубого пушистого мышоида, пытающегося потрогать лапкой вирт-экран. — Вот и молодец. Наши гены не должны пропасть бесследно.

— Они и так не пропали! — засмеялся Алик. — У тебя целых три дочки.

— Но ни у одной из них ещё нет своих детей, — заметил батя. — Так что я не могу ощущать полной уверенности.

— Бать, они же маленькие! Даже Майя совсем юная. Вырастут, сделают тебе внуков, каждая по три штуки… — Он фыркнул. Представить хулиганку Каринку с тремя младенцами на руках было забавно. — И, кстати, о наших генах — у Реда, с которым ты квасил, через месяц малыш дозреет.

— Как насчёт генов с той стороны? — поинтересовался батя. Лариска дотянулась до экрана, и от касания по нему побежала небольшая волна. Крыса испуганно отдёрнула лапку.

— Отлично. — Сын продемонстрировал голографию. — Умница и красавица!

Батя прищурился.

— Сорок восьмая серия. — Ну конечно, мгновенно нашёл соответствие в базе данных. — Алик! — Он поднял бровь. — Твоя невеста — киборг?

— А я думал, такие нюансы только папу волнуют, — поддел батю Алик. — Не, она… ну, как я. Киборг — её биологическая мама. Если выпьешь с её отцом… так же, как с Редом, — ввернул он, — то он тебе расскажет, наверное.

— А пить с папашей обязательно? Почему бы тебе просто не познакомить меня с мамой?

— Она умерла.

Расспрашивать батя не стал. И так в общих чертах ясно. Киборги своей смертью не умирают. То есть, вероятно, умирают, когда органическая часть отказывает, но даже старые модели ещё не одряхлели до такой степени. Правда, могут деградировать импланты, особенно если нагружать их сверх меры. Разработчики об этом не задумывались: было очевидно, что боевой киборг погибнет быстрее, чем выработает ресурс, а те, кто протянет дольше, будут при хронической неисправности отправлены на утилизацию. Впрочем, сейчас такое лечится. Локальная потеря имплантов — в любой лаборатории, дел всего-то на полдня, можно совместить с профилактикой системы. Общий износ из-за многолетней эксплуатации — хуже, нужна длительная процедура с восстановлением, которая делается только в центральной лаборатории ОЗК на Кассандре. Батя однажды проходил… Хотя, если не пройти — не смертельно. Просто способности, обеспечиваемые имплантами, постепенно слабеют и утрачиваются.

— Приедешь? — спросил Алик. Больше для проформы: разумеется, не пропустит свадьбу сына.

— Спрашиваешь! А что папа? Тоже будет?

— Да, я его позвал. Бать, ну вы как-нибудь постарайтесь не поругаться…

Он усмехнулся.

— Тут всё зависит исключительно от него. Я первым не лезу. И даже откровенные наезды на начальном этапе игнорирую. Но если он поставит себе цель меня завести… то, безусловно, добьётся. Твой папа — очень целеустремлённый человек. Для тебя это, правда, всегда было плюсом.

Спокойнее всех на известие о свадьбе отреагировал Котяра. Кивнул и молвил:

— За это надо выпить. — И, оглянувшись на сдвинувшую бровки Кошку, добавил: — Как-нибудь потом, при случае.

Кошка пригласила их обоих на собственноручно испечённый пирог. У Нади пироги выходили вкуснее, но у Кошки всё впереди, будет время отработать технологию. Да и не в пироге дело, он явился лишь поводом для встречи. Припоздавшего к столу Котяру Алик узнал с трудом: приличный костюм — не фрак, конечно, но рубашка цивильная и брюки не рваные, борода тщательно расчёсана и заплетена в три косички, и сам как стёклышко — олицетворённая трезвость. Отечески чмокнул Кошку в щёчку, пожал Алику руку, надел тапочки, испил поданного кофе. Блин! Прямо не Котяра Зимняя Резина, а как его… Амфибрахий, одно слово.

За этим нетрадиционным застольем, без капли алкоголя, кое-что прояснилось о Котяре. Вопрос задал Алик, повторяя папин, и тот ответил:

— У меня сервис для байков. Я же с детства ими увлекался, вот и постоянно околачивался при мастерских, присматривался, поручения выполнял. Как школу окончил, стал подручным, потом механиком. А после случилась та история с Кошкиной мамой. — Он чуть виновато взглянул на дочку. Непонятно, откуда вина, ей не в чем отца упрекнуть. Не уберёг мать? Так это было не в его власти. — Я несколько месяцев на моцык не садился. Пил беспробудно, пока папаша не приехал и не встряхнул меня. Взял за шиворот и отвёл в институт. Даже не вспомню, как назывался — что-то инженерное, но про администрирование там тоже было. Ну, в дипломе можно посмотреть. Четыре года, как во сне, однако закончил, и в итоге пригодилось. Как только мне отдали маленькую Кошку, я приехал с ней сюда и открыл свой сервис. Ремонт, тюнинг, реконструкция. Дело пошло, купил ещё гараж в Сити, обустроил там филиал, затем в соседней области… Сейчас держу шесть точек, везде толковые управляющие, стабильный доход. Кошка у меня никогда ни в чём не нуждалась. А хочешь, управляющим тебя возьму?

— Не, спасибо, — вежливо отказался Алик. — Меня моя работа устраивает.

— И то верно! Ты ж в моцыках не понимаешь ничего. Вот знающие люди…

— Папа! — застонала Кошка.

— Не нуди, доча, он не обидится. Правильный чувак! Налей нам лучше… кофею своего налей, не сверкай глазами.

Алик задумался о том, как выполнить данное себе обещание и добиться, чтобы драконов не убивали просто так, ради профилактики. Не очень понятно было, куда обращаться. Учёных в Гринпорте не водилось, наиболее близки к ним сотрудники метеостанции и доктора, но это несколько не та специализация. Поэтому начал он с того, что, валяясь спиной кверху, позвонил Танку как главному «истребителю драконов». Капитан, которого он застал в шапке и форменной куртке на утоптанном снегом плацу, как он и предчувствовал, отнёсся к его предложению пересмотреть отношение к драконам по обыкновению скептически.

— Как мы тут жили полтора десятка лет без твоих великих открытий? Драконы разговаривают, ну надо же! Крачки тоже разговаривают, и что теперь, не стрелять их?

Ещё и крачки? Алику захотелось посмотреть на этих легендарных птичек, рассказы о которых всё больше интриговали.

— Что-то со мной ни один дракон не говорил! — заявил Танк, делая отмашку маячащим на заднем плане унылым солдатам.

— Потому что они вас боятся.

— И правильно делают! Перестанут бояться — вообще обнаглеют, твари. И ты бы лучше не морочил мне голову, а брал с них пример!

— В чём именно? — невинно уточнил Алик.

Танк непечатно выругался, прикрыв микрофон, но Алик прочёл по губам.

— Не хочешь убивать драконов, хренов гуманист — не приходи больше, вот и вся недолга.

— Дело же не в этом, — возразил Алик. — При чём тут моё личное «хочу — не хочу»? Просто они не звери, а разумные существа.

— И что? В военных конфликтах разумные существа убивают друг друга без всяких сантиментов.

— Но драконы с нами не воюют.

— Ну да, ну да, — язвительно произнёс Танк. — Как это я забыл? Make love, not war. От их любви проблем больше, чем от войны!

— Капитан, я ведь не предлагаю позволить им делать всё, что хотят! Я только прошу постараться их не убивать.

— Потому что мозгов у тебя столько же, сколько у неразумного DEXа! — припечатал он. — Причём у единички.

Алик скрипнул зубами.

— Хренов стратег, ты в тактике что-нибудь смыслишь? «Постараться не убивать»! — передразнил Танк. — Как? Объясни мне, умник, как ты собираешься не убивать, когда эти морды лезут в любую щель, потеряв страх и соображение? Когда ты с напарником вдвоём, а их — десятки? Пока ты выискиваешь место, куда ранить, не убив, уходят драгоценные секунды!

— У меня — да, — согласился Алик. — Но у вас — микросекунды. Для вас это не так сложно.

— Для нас, значит, несложно, — проговорил Танк с расстановкой, и от его голоса ощутимо похолодало. — Любите вы, люди, киборгам на шею сесть и ножки свесить. В атаку под непрерывным огнём, вперёд бегом марш — нам же несложно! Высадка по горло в ледяной воде под залпами плазмомётов — тоже несложно. Захват чужого крейсера в вакууме — и это фигня, но скафандры только людям, а вы как-нибудь пять минут продержитесь, подумаешь. Несложно ведь! И драться без оружия с тяжело вооружённым и бронированным противником — не так уж сложно, право слово! А особенно — когда его нельзя убивать, чего уж там сложного!

— Капитан…

— Вали к мамочке, мальчик! — бросил он и отключился.

— У меня нет мамочки, — проговорил Алик в пространство. И тоже выключил видеофон.

— Ты, твою мать, как, туда-сюда, со штатским, так-наперекосяк, разговариваешь? — сделал замечание командир. — И это, мать-перемать, мой зам, на хрен, по связям с грёбаной общественностью!

Сам командир части на прямой контакт с общественностью старался не выходить, ибо общественность дольше двух слов не выдерживала. Но знал, как надо. Точно не так, как позволяет себе капитан!

— Во-первых, бляха, тупишь! Штатский, кол ему в рот, не обязан, дери его, знать долбаную тактику. Это ты, шоб тебя, обязан. Во-вторых, армию, ёшкин дрын, позоришь! Шо за, етить-колотить, жалобы хреномерзкие? Разложить тя вдвоём! Тебе шо-то в армии, в задницу, не по душе?

Танк Тридцать Четыре внимал выволочке с непроницаемым лицом, вытянувшись по стойке «смирно» и привычно фильтруя суть слов командира от вводных оборотов. Не вовремя он подошёл, что и говорить. Теперь предстоит молча пережить его монолог, который ни в коем случае не следует превращать в диалог, чтобы не затягивать «удовольствие».

— Шо молчишь, драный утырок?

Танк осознал, что создать видимость диалога всё-таки придётся.

— Виноват!

Может, и зря он так с этим наивным лопухом. Мальчишка явно не имел в виду ничего дурного. Но настырный, сил нет. Вот и выбесил. Валяется на пузе, генерал диванных войск, советы раздаёт! И фразочка эта — «не сложно» — как триггер сработала. Танка в молодости постоянно посылали на «несложные» задания, с которых возвращалась в лучшем случае половина, а однажды выжил он один. Да, у него были претензии к армии, и командир может засунуть свои упрёки… в то самое место, которое помянул. Другое дело, что иной жизни для себя Танк не мыслил. Убивать и выживать, подчиняться и командовать, планировать и контролировать — всё, чему он выучился. Выучился хорошо, по армейским меркам считался толковым. Сделал неплохую карьеру — из единицы техники, приданной подразделению, удалось благодаря заслугам и связям перейти в рядовые, а дальше, ступенька за ступенькой, подняться, заочно получить образование, стать офицером, причём не низшим. Не бросать же теперь, начиная новую, неизвестную жизнь с нуля! Быть военным — определённо не сахар, но вполне кусок хлеба с маслом, а если хорошо себя проявить и преодолеть ещё одну ступеньку, то и с икрой.

— Следи, собачья самка, за образом, туда его, в глазах поиметой общественности! — сурово велел командир. — А то не стать тебе, хренову звездоболу, майором. Понял?

— Так точно.

Чего уж тут непонятного? Получить майорские погоны, конечно, хотелось. Пусть и не так, чтобы пластаться из-за них. Впрочем, замом по связям с общественностью он останется, даже если сильно провинится перед командиром: других кандидатов на эту должность нет. Контингент очень быстро подхватывал речевой стиль командира, и вытравить его не имелось никакой возможности даже у тех, кто исходно не был косноязычен. На киборгов заразительный пример не действовал — или почти не действовал, самокритично уточнял Танк, — но поскольку с треклятой общественностью надо говорить, Людо — не вариант. Так что поживём ещё.

Неудача с Танком была в какой-то мере ожидаема. Единственное, Алик не предполагал, что капитан прямым текстом пошлёт его. Думал, будет упираться, но что-нибудь пообещает — хотя бы не бить превентивно. Он бы и этому порадовался, с чего-то же надо начинать.

Но конструктива не получилось. Алик вздохнул. Поговорить со всеми киборгами в частном порядке? Редрик с Надей пришли его навестить, и он испробовал на «дядьке» аргументы.

— Ты прав, — согласился Ред. — Раз уж драконов теперь нельзя рассматривать, как быстро размножающихся, бесполезных и опасных зверей, то резать их, как баранов, и стрелять, как курозайцев, не годится. Но Танк тоже прав. Какова альтернатива? Как их останавливать? Девушкам-то всё равно по итогу, разумные они или нет.

— А если, скажем, снотворным их? — Алик вспомнил рассказы тёти Полли про отлов опасных животных для зоопарка. — Усыпить и вывезти, не?

— Не будут драконы снотворное жрать. Дураки они, что ли?

— Зачем жрать? Есть специальные ружья, которые стреляют иглами со снотворным. Зоологи такими пользуются.

— DEX, а ты в курсе, сколько этим заразам снотворного надо? Тут иголкой не обойдёшься, литровая клизма потребуется. Пробовали уже, дохлый номер — нечувствительны они к снотворным, так же как и к станнеру.

Алик разочарованно вздохнул.

Иван, которому он позвонил позже, тоже в принципе не возражал против его предложения по возможности щадить драконов.

— Знаешь, почему я помог тебе с ними? После того, что ты говорил, я понял… Они — как мы. Сильные, быстрые, неутомимые твари. И никто не верит, что среди них есть разумные. А когда им срывает крышу, нет другого способа справиться с ними, кроме как уничтожить. Я много раз такое видел. На каждого выжившего разумного — десятки ликвидированных, и не только из-за срывов, а потому что кому-то что-то показалось, и решить проблему таким образом было проще, чем разбираться. Ты верно тогда сказал, стыдно уподобляться моральным уродам.

Однако и он не видел решения.

— Только что делать-то, DEX? Драконы в брачную пору все как один сорванные, их бессмысленно убеждать, что такое хорошо и что такое плохо.

В этом, собственно, и состоит проблема. Личных счетов к драконам никто не имел, не надо будет их убивать — вот и отлично, хлопот меньше. Но тактика Танка не случайно практиковалась годами и была отшлифована до блеска. Потому что иначе — как?

— Надо придумать какой-то другой способ с ними бороться, — сказал Ёж, зашедший проведать больного. — У тебя есть мысли по этому поводу?

Алик покачал головой. И грустно посмотрел на мороженое, принесённое Ежом. Тот на основании своего опыта работы с детьми был уверен, что это — лучшее средство от печали и всегда кстати, но Алик так намёрзся в горах, что мороженое не радовало. Он предпочёл бы какое-нибудь горячее блюдо.

— Не знаю, Бертран. Как поправлюсь и разберусь с первоочередными делами, в свободные выходные съезжу в Сити, попробую достучаться до учёных.

— Ну ты даёшь! — восхитился Бертран. — Не боязно к высоколобым соваться? Профессора сами — те ещё драконы, Стефан и Яна одинаково про них говорили.

— Я зарок дал, — объяснил Алик. — Теперь не отступлюсь, а то нечестно выйдет. Сделаю, что смогу. А профессора, в какой бы строгости ни держали студентов, за спрос не убьют. В худшем случае не захотят меня слушать. Тогда в столицу поеду.

— Учёные-кручёные — сильная поддержка, — рассудительно сказал Ёж и добавил: — Если она у тебя будет. Но ты про обычный народ не забывай, его больше. Растолкуй всем то, что хочешь сказать учёным, простым языком. Тогда и специалисты услышат, и чиновники.

— Так ведь был уже сюжет в новостях.

— Ну и что там прозвучало? Сухие факты? Прилетел дракон, притащил человека. А почему? Зачем? Случайность это или закономерное следствие предыстории? И какова она? И что это нам говорит о драконах? Масса нюансов, DEX, которые надо разжевать. Да и не все смотрят официальные новости, тут нужно что-то более популярное.

Инга. Вот кто умеет привлекать и удерживать внимание слушателей, не отягощённых интеллектом, болтать на понятном им уровне. Как это ему сразу в голову не пришло?

— Кош, у тебя есть номер Инги? — спросил Алик.

— Ясное дело. — Она потянулась и прищурилась. — А зачем тебе?

Уже уговорились о свадьбе, а в позе и мимике всё равно сквозит подозрение. Да, Инга красивая. Красивее Кошки, положа руку на сердце. Именно с ней он хотел познакомиться на первой дискотеке. Но это не имеет никакого значения. Он любит Кошку, а остальные девушки — всего лишь другие люди, ну что же поделать, среди людей пятьдесят процентов женщин.

— Хочу, чтобы она в своём влоге рассказала про драконов.

Кошка рассмеялась.

— Да что она может рассказать, Алик? Она ничего о них не знает, кроме того, что страшные, агрессивные и её хотяааат! — Она сделала несколько хватательных движений кистью, будто настоящая кошка цапает добычу коготками.

С тех пор как Инга уделала Танка, Алику казалось, что она не так уж глупа. Необразована и зашорена — да. Но ведь умеет добиваться, чего хочет, манипулируя собеседником. И чувствует свою аудиторию. А как она себя вела, когда они с Иваном подобрали медиков, а после сварливую тётку? Алик запоздало удивился её понятливости в той ситуации.

Разумеется, при Кошке он не стал петь Инге хвалебных песен. Тем более, не заслужила пока.

— Я ей предложу записать интервью со мной. Человек, которого спас дракон, — торжественно провозгласил он. — Примечательный заголовок, не? Ей надо будет только вопросы задавать, а я уж скажу всё, что необходимо.

— Здорово ты придумал, — проявив объективность, оценила Кошка. — Ладно, приглашу её на мороженое. — Кошке тоже холодное лакомство в горло не лезло. — Накинь что-нибудь на спину, нечего светить перед Ингой голым торсом.

Инга собиралась в салон красоты — делать обзор новых импортных препаратов для сохранения молодости кожи и волос («шкуры и меха», как гласила оригинальная реклама, в связи с чем у чудодейственных препаратов без Ингиных разъяснений было мало шансов на внимание homo sapiens). Но её заманили обещанием мороженого и эксклюзивного интервью. Влогерша критически осмотрела интерьер Кошкиного дома и забраковала антураж: это немодно, а это будет плохо смотреться в кадре, а тут темновато, а синий ковёр плохо гармонирует с рыжим интервьюируемым… Кошка злилась на манерный тон Инги — тоже мне, задавака! — но про ковёр сделала зарубку на память: надо бы поменять.

Наконец, выбор был сделан: беседе надлежит проистекать во дворе. Пусть погода не самая лучшая, дорожки подмокли от начавшегося таяния, и снег потемнел, но ажурные кованые перила крыльца и дверь с современными мотивами — весьма живописно. Инга слопала мороженое и выгнала всех во двор.

— Дорогие подписчики, с вами снова я, несравненная Инга Апгар! Вы не представляете, где я нахожусь! Да нет — в Гринпорте, конечно! Это же наш любимый город, который я никогда не предам.

Неудивительно, что мэру понравились репортажи Инги: про любимый город она вворачивала к месту и не к месту. Возможно, она просто никуда больше не ездила из-за своей ограниченности, но зато как звучит!

— Я сегодня в гостях у уникального парня, то ли человека, то ли киборга, он и сам не знает, ха-ха… — У Алика заалели уши, но Инга не позволила возразить, вдохновенно тараторя дальше: — Совсем недавно он застрял в горах, и кто, как вы думаете, помог ему оттуда выбраться? Ага, кое-кто из вас смотрел новости! Да, дракон, вот чудеса! Александр любезно согласился поведать вам, мои милые подписчики, свою невероятную историю! DEX, расскажи нам скорее, как всё началось! Как ты оказался в горах в студёную зимнюю пору?

Инга меняла интонацию, вела воображаемый диалог со слушателями, задавала вопросы — порой удачные, порой дурацкие. Но Алик старался и последние использовать для раскрытия своей главной мысли: драконы не животные, контакт с ними возможен и нужен, бездумно истреблять их нельзя. Где-то шёл навстречу влогерше, жаждущей для своих зрителей ярких эмоций и динамичного повествования, а не пространных рассуждений; где-то гнул свою линию.

Алик рассчитывал управиться минут за двадцать — чего там рассусоливать? Однако Инга много болтала и выспрашивала подробности («DEX, а что ты чувствовал, когда дракон поднял тебя в воздух?» — «Невероятное ощущение полёта!» — Блин, да я чуть не обмочился, но говорить об этом не стоит…). Алик пожалел, что не захватил шапку: уши начали мёрзнуть. Впрочем, Инга всё равно не дала бы надеть шапку — вид в ней недостаточно героический.

Когда интервью закончилось, Алику хотелось три вещи: в туалет, шапку и горячего кофе. А Инга, похоже, совсем не устала и не продрогла. Вернувшись в дом вместе с ними, она по-простецки поинтересовалась:

— А у вас больше мороженки нет?

Кошка вздохнула, но обламывать момент триумфа не стала.

— Сейчас закажем доставку.

Из-за больничного Алик пропустил два дежурства. На третье явился и вместо «Рад тебя видеть, как здоровье?» получил от Нойланда: «Ты где столько времени болтался?»

— Так того… лечился.

— Почему так долго?

Алик растерялся.

— Ну, врачи велели.

— Караул куцый был, — проворчал майор. — Хорошо, форсмажоров не случилось, пока ты интервью раздавал. На это у тебя здоровья хватило!

Проклятье! Неужели он смотрит Ингин влог? А вроде взрослый, серьёзный мужик. Или ему доложили?

В отличие от начальника, товарищи проявили участие. Осведомились о самочувствии, расспросили о приключениях в горах. Подозрение, что это они разболтали майору об интервью, улеглось: судя по вопросам, они его не смотрели. Стейнбьёрн пообещал первое время не отправлять Алика на экстремальные вызовы, если будет возможность.

— А где Пушок? — огляделся он.

— Он, это самое, ещё на больничном.

Алик непонимающе изогнул бровь. Пушок? До сих пор на больничном? У него же только синяки и ссадины были, ничего тяжёлого.

— К следующему дежурству выйдет, — сказал Ключ. — Майор спрашивал, как у него дела, всё ли успеет зажить — тот сказал, да.

Алик чуть не подавился кофе.

— Ни фига себе! Все ли его синяки успеют рассосаться? А мне, с ожогом во всю спину — «где ты был так долго»? Хмурился, мало что выговор не вкатил!

Конечно, нет ничего плохого, что Нойланд беспокоится за Пушка. Но, между прочим, и об Алике мог бы побеспокоиться.

Ред тихо посмеивался. Оглянувшись на него, Алик понял. Опять! Нойланд, безусловно, ждал, что юный киборг восстановится быстро и вернётся к работе. Чего о нём волноваться? А он целую неделю неизвестно чем занимался, как бы не бездельничал, прикрываясь попустительством докторов. Вот блин! Алик понадеялся, что хотя бы ребята не считают его лентяем и прогульщиком.

— Говорят, за лесом крачек видели, — сообщил Ключ. — Весна, мля, похоже, будет ранняя.

— И это самое, как всегда у коммунальщиков, неожиданная, — добавил Тор.

Как в воду глядели.

Алик, бросив взгляд за прозрачную загородку, чуть не наступил на Золушку. Каких только воплощений искина-диспетчера он не перевидал! И комар, и центаврианин, и единорог, и даже говорящий чемодан… Ангел никогда не повторялся, жёг креативом, как напалмом. Тор однажды сказал, что в нём пропал художник или скульптор. Ангел возмутился: «Почему пропал?»

Редрик считал, что в нём скорее пропал высокооплачиваемый системный архитектор, ведущий сотрудник какой-нибудь межпланетной корпорации, но приятель упорно не желал вылезать из занятой экологической ниши и на все предложения со стороны отвечал отказом.

— Ты же хотел много зарабатывать, — однажды напомнил ему Ред.

— Я хотел зарабатывать здесь, — поправил Ангел. — А не в каком-то незнакомом месте, среди чужих людей.

Можно подумать, у него тут с людьми сердечные отношения! Единственный друг и — с недавних пор — единственная женщина, причём оба не люди в полном смысле слова.

Сейчас Алик оторопело пялился на Криса в образе той самой женщины. Нет, всё прилично: манящие выпуклости прикрыты голографическим кружевным платьем. Но… выпуклости манили уж очень сильно. И большие глаза слишком ярко блестели. И волосы куда более длинные, чем у настоящей Сири. И никогда она не носила таких воздушных платьев…

Ред, пришедший следом, оценивающе посмотрел — фигура привлекала внимание издали — и кашлянул.

— Ангел, ты совсем мозгами заболел? Надеюсь, Сири этого не видела?

Инженер ощетинился.

— А что такое? Многие устанавливают голографии любимых на рабочем месте. Почему я не могу?

— Хотя бы потому, что это не голография.

— Она лучше! — запальчиво возразил Ангел.

— Вот именно. Это какая-то сексапильная пародия на Сири. Девочка из рекламы «Матушки Крольчихи». Ангел, ей это точно не понравится. Она там всё-таки начальник охраны, а не эскортница или компаньонка.

— А мне нравится, — неожиданно глубоким чувственным контральто произнёс Крис.

Алик сглотнул, аккуратно переступил через жужжащую Золушку и слинял на крыльцо постоять в холодке.

— Я ничего такого не имел в виду, — запротестовал Ангел, сердито зыркнув на искина. — Просто хотел сделать красиво.

— То есть такая, как есть, для тебя недостаточно красива? — Ред вздёрнул бровь. — Ангел, если она это увидит, то как раз так и подумает, ты понимаешь? Решит, что тебе больше по душе сисястые длинноволосые куколки, которых так много у неё на работе. Заподозрит, что ты ходишь к ней, чтобы на них любоваться.

— Ред, ну чего ты напридумывал? Она поймёт, что я её так вижу, красивой и привлекательной. У женщин логика работает по-другому.

Бровь поползла ещё выше.

— У киборгов логика работает одинаково. Она просто работает. Тебе ли не знать?

Ангел опустил плечи и с сожалением поглядел на приглаживающую кудри голографию.

— Ну, ладно. Уберу голошоп, наложу исходник. Так не обидится?

— Не обидится, если установишь отдельно, а не натянешь на Криса. Меня бы покоробило использование моего образа в качестве аватара какой-то другой системы.

— Божечки-кошечки! У вас, киберов, комплексов больше, чем у людей, — проворчал Ангел, стирая образ до болванки — схематичного белого человечка без лица. Исчезающий аватар издал затихающий стон.

— И верни Крису мужской облик, — добавил Ред. — Как повелось.

Действительно, сколько бы ни изгалялся инженер над диспетчерской системой — если аватаром представало существо, вообще имеющее пол, а не какая-нибудь табуретка с глазами, то пол выбирался всегда мужским. До сих пор.

— Да какая искину разница? У него нет тела, нет ДНК. Что мешает ему сменить гендерную идентичность?

— Можно мне стать девочкой? — взмолилась безликая болванка нечеловеческим голосом, без интонаций, чистая грамматическая конструкция. — Симпатичной, красиво одетой. Ну пожалуйста!

Ред хмыкнул.

— Похоже, для него всё-таки есть разница. Или уже для неё?

Создатели боевых киборгов не морочились вопросом пола. Возможно, их сделали бы вообще бесполыми, а не только заблокировали размножение, если бы это не требовало дополнительной генетической модификации вкупе с необходимостью решения параллельно возникающих проблем с выделительной системой. Тратить на это средства посчитали лишним, и два варианта тел остались. Впоследствии это привело к тому, что гендерная идентичность у DEXов по умолчанию присутствовала, хоть и в зачаточном состоянии, а у разумных достигла развития покруче, чем у Irienов. Предложи кто-нибудь Реду поменять пол — даже до того, как он женился, — не согласился бы. А что вызывает гендерные предпочтения у искина, когда у него нет ни хромосом, ни гормонов, ни соответствующих органов? Возможность нарядить свой голографический образ в платьице? Или, наоборот, предстать каким-нибудь мускулистым мачо? Загадка.

Ангел поиграл с настройками. На пустом лице появились огромные синие глазищи и губки бантиком. Голос тоже претерпел изменения.

— Можно мне розовенькую кофточку? — заискивающе попросил Крис. — С рюшечками.

— Тьфу! — сказал Ангел. — Не лезь под руку, а то вообще без кофточки останешься, будешь сиськами сверкать.

По выражению губок стало ясно, что перспектива скорее заинтересовала диспетчера, чем напугала.

Превращение Криса в Кристину вызвало оживление у караула и лёгкий шок у майора Нойланда, но на работе не сказалось.

— Вызов! — Голос был не мужским, а женским, но таким же деловым. — Сумеречный квартал, владение 6. Над стоянкой флайеров заметили крачку.

А при чём тут мы, про себя удивился Алик. Ну, птичка. Ну, гадит, как птичке и свойственно. И что?

— Началось, — мрачно констатировал Тор. — Ключ, возьми вызов. И DEXа с собой бери, пусть поглядит на этих засранок, а то очень уж выразительно недоумевает.

Крачка представляла собой зелёную чешуйчатую тварь размером с крупную собаку. Назвать её птичкой можно было лишь условно: перьев она не имела, кожистые крылья полутораметрового размаха складывались, как у драконов. Наверняка они с драконами были дальними родственниками, о чём говорило и сходное строение зелёных глаз с вертикальными зрачками. Крачки походили на птиц примерно в той же степени, как драконы на людей: общим габитусом, не более.

Крачка явно высматривала еду, не обращая внимания на мужиков, пытавшихся её прогнать, кидая камни и маша тряпками. Приземлилась у помойки, поковырялась, извлекла из рассыпанной кучи упаковку колбасы — должно быть, просроченной, но крачке было всё равно, распотрошила упаковку и склевала. К этому моменту подоспели Ключ с Аликом.

— Дуррак! — довольно крикнула крачка пацану, который подобрался с камнем, бросил и промазал. — Ррукожоп!

Взлетела на пару метров и нагадила прямо в середину кучи здоровенной зелёной лепёхой. Лепёха остро завоняла чем-то, как ни странно, неорганическим, кислотным. Куча задымилась.

— Гаси, — указал Ключ, снизил катер и, дав Алику с ранцевым огнетушителем выскочить, снова взмыл — за крачкой, приметившей новую добычу.

Алик полил разворошённую помойку гасящим раствором и уставился в небо, подобно немногочисленным зевакам. Крачка кружила над стоянкой, пытаясь перехватить взъерошенную мелкую пташку, в ужасе мечущуюся туда-сюда. Ключ поливал тварь из водомёта, но та уворачивалась, каркая:

— Крретин! Ррожа!

Периодически она роняла очередную лепёху. На бетонное покрытие стоянки отходы крачкиной жизнедеятельности плюхались безвредно, но следующая угодила на пластиковый колпак чьего-то флайера, и один из мужиков горестно взвыл. Алик рванул к пострадавшему флайеру, направил струю пены на колпак, который уже начал слегка оплывать и испускать дымок.

— Скотина! — заорал кто-то в сердцах, и Алик понял: ещё одна лепёха нашла цель.

Он никак не успевал на другой край стоянки, но пена забила сверху: Ключ, отследив ситуацию, временно отвлёкся от погони и затушил новый очаг.

Крачка догнала жертву, схватила когтями и с радостным воплем:

— Жррать! — унеслась с парковки.

Мужики вздохнули с облегчением, но Ключ не переставал хмуриться. Он снизился и махнул Алику:

— Забирайся, DEX! Местные расслабились, но эта падла продолжает гадить. Пока не уберётся из города, придётся её пасти, к бесам.

— А прибить её? — Алик захлопнул за собой дверцу. Крачка не вызвала у него ни малейшей симпатии, невзирая на умение разговаривать. Последнее только усиливало ощущение, будто она издевается.

— Нереально, — помотал головой Ключ. — Оружия нам не положено. Чем ты её убьёшь — гидропультом? Не таранить же.

Ключ с пониманием отнёсся к желанию радикально избавиться от крачки — в Красной книге она явно не упоминается — и сожалел лишь об отсутствии технических средств, чтобы это осуществить.

Гадина улетела недалеко — уселась на чей-то балкон в соседнем дворе и принялась со вкусом клевать растерзанную пташку.

— Шуганём? — спросил Алик, видя, как воздевает руки к небу хозяин балкона за стеклянной дверью и как шевелятся его губы.

— А смысл? Пол её дерьмо не проест, пусть сидит. Может, нажрётся да уберётся. Город — не её стихия. Так, типа придорожного кафе с сортиром на пути миграции, мля.

Закончив трапезу, тварь каркнула:

— Деррьмо! — то ли выразив отношение к скудной пище, то ли прокомментировав едкий результат своего пребывания на балконе, и слетела вниз, нацеливаясь на что-то ещё.

В этот момент в небе появилась вторая.

— За первой! — велел Ключ. — Я возьму на себя ту.

Алик прыгнул вниз, не дожидаясь, пока машина коснётся земли, и побежал за крачкой. Сзади доносилось карканье и хлопанье крыльев — Ключ гонял свою крачку от детской площадки. Впереди тоже хлопало. Тварь влетела в переулок, держась низко — похоже, преследовала убегающую добычу. Алик едва не вляпался ботинком в свежую лепёху, ругнулся и обогнул, не снижая скорость: дерьмо упало в мокрый снег и не могло ни проесть что-либо, ни воспламенить. Крачка забила крыльями между сараями, нависнув над жертвой, и Алик узнал в мелком улепётывающем существе рысика.

Рысик юркнул в щель — дверь большого сарая неплотно прилегала к полу. Крачка каркнула и влетела в окно, лишённое стекла. Алик плюнул пеной на стену, запачканную исторгнутым дерьмом, и вломился внутрь, выбив дверь. Он уже представлял, что эта скотина может натворить — не безобидный рысик, естественно, а гадящая крачка. И, словно этого мало, в освободившийся дверной проём влетела вторая — видимо, та, которую безуспешно пытался прогнать Ключ.

Первая тварь успела загнать рысика в угол и замахнуться когтистой лапой, когда ещё чья-то быстрая тень закрыла свет. Ключ, подумал Алик, оборачиваться не стал, разрываясь между необходимостью погасить новую лепёху и отобрать добычу у крачки. Тварина, даром что с виду неуклюжая, двигалась проворно, вторая наводила шорох где-то за спиной, крича:

— Дррянь! Урроды!

Пораненный рысик заполошно пищал, вжимаясь в стену от когтей. Алик ринулся наперерез, сбросив ранец и вынимая нож — гори оно всё тут синим пламенем, не бросать же щеночка на растерзание! Или кто он, котёнок? Крачка отвлеклась от жертвы, но от ножа увернулась, взмыла и гаркнула сверху:

— Дуррак! Бррысь!

— Сама брысь! — выдохнул он, снова взмахнув ножом.

Она опять увернулась, спикировала ему за спину, он молниеносно развернулся — чего доброго, клюнет сзади… В полутьме сарая мелькнул белый силуэт в капюшоне и стремительно отсёк вторую крачку, которая сунулась было за зверьком, выпущенным первой. Блин, это не Ключ!

Крачка шарахнулась от выпада, не достигшего цели, Алик извернулся и ткнул её ножом в чешуйчатое брюхо. Лезвие скользнуло по чешуям, не достав кожи, но удар окончательно дезориентировал крачку, сбил с траектории, и на шее безжалостно сомкнулись железные пальцы. Крачка засипела, глаза вылезли из орбит.

Первая тем временем вновь добралась до желанного приза. Рысик завопил; Алик, опомнившись, кинулся на крачку, чуть не попав под лепёху. По крачке промазал, но сумел вцепиться в рысика, тот заверещал громче. Совсем рядом сверкнули красные глаза, и Алику на миг показалось, что его шея сейчас так же хрустнет в чужой руке, как только что крачкина. Но нет, мощный удар снёс тварь аккурат на Алика, он схватил её за горло и всадил нож в глаз. Брызнула зелёная кровь — горячая, аж щёку обожгло. Крачка трепыхнулась и обмякла.

Вокруг тлели какие-то мешки, только не до гашения теперь. Алиса смотрела на Алика, нервируя инфракрасной подсветкой — безо всякого выражения, но он сознавал, что она может атаковать в любой момент. Боевой режим. Все объекты она сейчас по умолчанию считает целями, две первоочередные уничтожены, дошла очередь до третьей, и отменит ли она предложение системы по её ликвидации? Кто знает, что в башке у сумасшедшего киборга, и что она воспримет как повод напасть? Алик очень осторожно обтёр нож о мешковину, убрал и протянул Алисе рысика:

— На. Мы его спасли, — пояснил он на всякий случай, а то ещё интерпретирует так, будто он уступает ей добытую дичь. — Вместе.

Алиса помедлила.

— Да.

И, приняв зверька здоровой рукой, отключила боевой режим. Невидимая пружина разжалась. Женщина поправила сбившийся капюшон и со смущением проговорила:

— Я не могу двигаться быстро. Протезы не реагируют так, как надо.

Она словно оправдывалась, что не справилась с крачками сама. Алик ждал закономерного вопроса, почему же он двигается, как осенняя муха, и не знал, что ответить. Киборги чувствуют ложь, безошибочно распознают признаки.

Едва не снеся притолоку, в сарай вломился запыхавшийся Ключ.

— Вот вы где! Чего не тушите, всё это тряпьё вот-вот разгорится, к бесам! Размазали, мля, дерьмо по всему сараю…

Алиса вновь превратилась в сжатую пружину, глаза остекленели, мимика застыла. Алик мысленно застонал.

— Алиса, не надо!

— Зачем он здесь? — Она исподлобья посмотрела на Ключа. — Пусть человек уйдёт!

— Опа, да вы крачек замочили, — пробормотал тот.

— Ключ, выйди, пожалуйста, — попросил Алик.

— Кой чёрт «выйди», DEX? Гасить надо! — Он взялся за гидропульт.

— Уйди, от греха подальше! — Алик повысил голос. Ключ — старший, но должен понять, что не время спорить. — Если она нападёт, я не смогу тебя защитить.

— Что? — Он растерянно опустил ствол гидропульта. — Почему?

Потому что она сильнее. Но если так сказать, вопрос возникнет у Алисы. Очень нехороший вопрос, ведь из двух киборгов сильнее по определению тот, который без протезов. И Алик ответил другое:

— Потому что она женщина, и защищать я буду её.

Ключ окинул Алису взглядом и, кажется, что-то понял. Наверняка наблюдал Реда в боевом режиме.

— Мля, — буркнул он и слинял за дверь.

Алик перевёл взгляд на женщину.

— Алиса? — Она резким механическим движением повернула голову, обратив к нему ничего не выражающий взгляд. — Рысику нужна помощь. Займёшься им?

Она сфокусировала глаза на попискивающем зверьке, которого прижимала к себе здоровой рукой.

— Как его зовут? — спросил Алик.

Не факт, что у рысика было имя. Может, Алиса видит этого зверёныша в первый раз. Но Алик готов был использовать любую возможность, чтобы вернуть её в более-менее конструктивное состояние.

Прокатило. Боевой режим исчез.

— Тристан, — тихо ответила она. — Как в книжке. — И добавила: — Ты странный.

— Ты тоже. — Он едва не хмыкнул. — Иди, позаботься о Тристане. А мы с тем парнем тут всё уладим, чтобы окончательно не заполыхало.

— Они укокошили двух крачек! — вернувшись в часть, первым делом сообщил Ключ, ещё не отошедший от потрясения.

— Это ты о себе в третьем лице заговорил? — усмехнулся Стейнбьёрн.

— Нет! — Пушок сунул ему кофе, он отпил и выразился яснее: — Это DEX с какой-то тёткой, тоже смахивающей на кибера. Двух крачек за раз, к бесам! Прикиньте? Стало быть, по одной на каждого. Я думал, они вообще неубиваемые! Ну, разве что из плазмомёта.

— Их можно взорвать, — возразил Тор. — Мы с мальчишками в детстве, это самое, варили перекись ацетона. Жуткая штука, мне в седьмом классе три пальца оторвало, потом месяц с регенерирующим боксом на руке ходил. Затыкали пробирку и засовывали в приманку — жратву какую-нибудь. Клюнула — и кирдык, чешуя по ветру! — Он вдруг засмущался: вроде как несолидно начальнику караула вспоминать детские проказы. А то ещё некоторые возьмут пример со старшего товарища: вон, Пушок и DEX заинтересованно задумались.

— Не было у них никаких перекисей, — отмахнулся Ключ. — Голыми руками замочили, к бесам.

— Одну я ножом пырнул, — честно поправил Алик. — Другую — да, она удавила.

— Сири? — спросил Пушок.

— Не Сири, другая женщина-киборг. Алиса.

— Какая ещё Алиса? Мы тут всех киборгов знаем, они же к Ангелу ходят.

— Алиса не ходит, — сказал Ред. — Она ведёт очень замкнутый образ жизни.

Интересно, сколько лет Алиса не обращалась за профилактикой, подумал Алик. Наверное, с тех самых пор, как получила в ОЗК документы — теперь никто её не заставит тестироваться. А ошибки копятся… Она и без того тихо помешанная. Может, если бы Ангел покопался у неё в голове, залатал бы хоть часть прорех в крыше. Но она не согласится: Ангел — человек, вдобавок мужчина, а таким она не доверяет вдвойне.

— Алик, как ты с Алисой договорился о совместных действиях? — Реда это весьма занимало, Алиса крайне редко шла на контакт даже со «своими».

— Мы не договаривались. Мы просто рысика спасали. Его, кстати, Тристан зовут.

Все заулыбались.

— Да ты, DEX, прямо специалист по спасению зверушек, — подметил Тор. — Лариска, Тристан… а драконов, это самое, и вовсе не перечесть.

— Драконы не зверушки! — Как ни странно, это сказал не Алик, а Пушок. — Тупые крачки только повторяют ругательства, а драконы осмысленно разговаривают, я сам слышал.

И ругаются тоже осмысленно, мог бы присовокупить Алик. Даже творчески. Вот блин, что же делать с драконьими ночами? С крачками проще, их не жаль.

На крачек вылетали ещё дважды в эти сутки и один раз в следующее дежурство. Больше ни одну не удалось уничтожить, ограничивались тем, что следовали за ними, ликвидируя последствия их пищеварения, и пытались прогнать оттуда, где бомбардировка лепёхами была совсем уж нежелательна. Видимо, в первый день стечение обстоятельств оказалось на редкость удачным: замкнутое пространство, ограничивающее возможность манёвра стремительных тварей, и, конечно, Алиса. Что у неё с мозгами, не разобраться, но боевая программа отработала на отлично, хоть ей и недоставало скорости. В четыре руки, пусть одна из них искусственная, успешно прищучили гадов. А если бы на месте Алисы был здоровый, полноценный киборг…

Алик спросил, почему для борьбы с крачками не привлекают киборгов — так же, как против драконов. Ключ фыркнул:

— Мля, велика честь для этих тварей!

— Как это не привлекаем? — отозвался Тор. — Вы же с Редом, это самое, ездите на вызовы.

Алик вздохнул. В сотый раз объяснять, что он не киборг — значит, нарываться на очередной неотразимый аргумент: ну, ты ведь убил крачку.

— Я не про то. За крачками гоняется только наша служба. А если бы Ред у нас не работал? Почему других не зовут?

Ред хмыкнул.

— Потому что у них своя работа. И срывать с неё кого-то лишь из-за того, что нам приходится трудиться в более напряжённом режиме — плохая идея.

— Но когда прилетают драконы…

— Драконы нападают на женщин, — напомнил Тор. — А срачки людям не опасны, они просто, это самое, срут. Ущерб от их дерьма порой бывает серьёзный, но чисто, это самое, материальный. Некритичный.

— И драконов много, — добавил Ключ. — А эти… Сколько их? В город прорываются единицы. Военные расстреливают к бесам стаи, приближающиеся к населённым пунктам.

— Жаль, что не всех, — проговорил Алик.

На людей они, может, и не нападают — хотя было у него подозрение, что лежащего в коляске младенца вполне способны сцапать и схарчить, разве что не совсем тупы и опасаются жестокой мести. Но рысиков было жалко.

— Экий ты суровый, — цокнул языком Ключ. — Где же твой гуманизм? Он у тебя избирательно к драконам проявляется?

— И не только у меня, — заметил Алик. — Военные уничтожают крачек на подходе к городу, а драконов почему-то нет. Интересно, почему? Может, они и раньше подозревали, что драконы — разумные существа, не?

— Это военных не смутило бы, — усмехнулся Ред. — Войны всегда происходят между разумными. Дело в другом. Драконы никогда не летают большими стаями, которые можно было бы накрыть одним залпом, они индивидуалисты. Потребуется охота на каждую особь в отдельности. Причём вручную: автоматическое наведение орудий реагирует на металл и компоненты взрывчатых смесей, а в драконах ни того, ни другого. А если учесть, что драконы способны ответить… Крачки не дерутся с людьми, убегают, уворачиваются. А драконы при той же скорости и чуть меньшей — из-за размеров — манёвренности могут оторвать бойцу голову, если им покажется, что он потянулся к предохранителю автомата. Станнеры их не берут, из другого оружия поди ещё попади, для человека это практически нереально. Так что гуманизм тут ни при чём, чистый расчёт. Пока нет прямого приказа из Асгарда, проявлять инициативу они не будут. Направляют нам своих киборгов, подкидывают оружие — и то хорошо.

— У вояк, это самое, задача другая, — добавил Тор. — Не нас охранять, а планету в целом. Главным образом — столицу. Они небо держат, контролируют орбитальную станцию. На нас им по большому счёту наплевать. Так, периодически помогают, но иногда и мешают.

— В смысле? — не понял Алик. — Как это — мешают?

— А вот припрутся на День весны, сам и увидишь.

День весны на Бесте — всепланетный праздник. Поскольку заселено по историческим и географическим причинам только одно полушарие, то весна начинается у всех одновременно — очень удобно. Конечно, где-то раньше, где-то позже, да и год на год не приходится, но наступает именно весна, а не осень. В первый день первого из двух весенних месяцев по календарю проводятся празднества, никто не работает… Ну, как — никто? Дежурства некоторых служб не отменить. Команде Стейнбьёрна очень удачно выпал выходной, а вот Рита была на смене, и Пушок печалился.

— Этот праздник после Дня города — самый любимый народом, — объясняла Кошка, направляясь вместе с Аликом к центральной площади. — Он у нас как Новый год. Ты знаешь, что такое Новый год?

Алик кивнул. На Новом Бобруйске традиционно отмечали Новый год, выбрав для него — опять же традиционно — самые холодные дни. Причём, поскольку на родной планете оба полушария были населёнными, и зима для одних являлась фактически летом для других, Новый год праздновали дважды. Алику всегда больше нравился чужой Новый год — тот, который летом, потому что тепло. День весны в этом плане тоже неплох: не холодно и не жарко, достаточно светло, хотя и мокровато после интенсивного таяния.

Но сильнее всего Алика радовало, что в этот чудесный день не было ни грозы, ни осколков звёзд, ни драконов. Крачки, и те пролетели с мест зимовок на свою исконную территорию и больше не оскверняли окрестности. Можно было спокойно развлекаться, ни о чём не волнуясь. Ничто не должно нарушить планы: вечером — дискотека, в обед ребята уговорились встретиться в баре, а сейчас, утром, на площади выступали певцы, музыканты, танцоры — в основном молодёжь и даже дети. Когда Алик с Кошкой подошли, на сцене весело плясали малыши-дошкольники.

— Видел? — Откуда-то сзади просочился Ёж в своём форменном комбинезоне с ёжиками на спине и груди, пожал руку Алику и указал глазами на сцену. — Мои зайки! — произнёс он с гордостью. — Привёл их с воспиталкой, а то она одна боится.

— Чего тут бояться? — удивился Алик. — Драконов же нет.

— Да эта мелкота почище драконов, — засмеялся Ёж. — Только отвернёшься, они уже какую-нибудь каверзу замышляют. Лана молодая ещё, беспокоится. Вчера меня не было, сопровождал директрису в Сити, так два сорванца сделали подкоп совочками и удрали из садика. — Это тоже прозвучало гордо, как будто он сам обучал детей рытью подкопов, и они продемонстрировали успехи на радость наставнику. — Хорошо, Лана спохватилась вовремя, нашла их у киоска с мороженым. Ничего, у меня всё под контролем. Не разбегутся! — Он подмигнул Кошке. — Появится малыш — отдавайте только в наш садик. «Розовый пони» нам в подмётки не годится, только разговоров о том, какие они элитные, а по сути — одни понты.

— У нас ещё никто не появился, — охладил Алик его порыв корпоративного патриотизма. — Сходи Реда поагитируй, их детёныша на следующей неделе вынимают из инкубатора.

— Одно другому не мешает. — Ёж предвкушающе потёр ладони; жест выглядел в исполнении свирепого громилы так, словно он собирался съесть этих детей. — Кстати, насчёт следующей недели… нет, лучше через две, когда чуть подсохнет. Махнём в горы? Там уже заводь вскроется ото льда, сребролистник зацветёт, красота будет обалденная. И певчие птицы слетятся… А, ты ж после того приключения в горы, небось, больше не захочешь…

Алик засмеялся.

— Наоборот! Теперь я уверен, что мы выберемся оттуда в любом случае. Так что давай! Вернусь из Сити, договоримся.

— Вот это по-нашему, — обрадовался Ёж. — Не то что люди: порежутся, и плакать, и ножниц в руки год не берут. — Алик слегка изогнул бровь, и Ёж спохватился: — А, опять забыл. Ну всё, прости, вон Лана озирается, потеряла меня.

И он моментально исчез за спинами гуляющих. Алик в который раз подивился способности киборгов быстро двигаться сквозь толпу, никого не задевая. Вот, между прочим, надёжный критерий, чтобы отличить его от киборга. Увы, для майора Нойланда это не аргумент, он скорее сделает вывод, что его подчинённый — на редкость непутёвый киборг с полетевшим блоком координации движений. Вбил же себе в голову…

Недалеко от сцены знакомое Алику лысое пирсингованное чудовище с воодушевлением щебетало что-то, лыбясь в камеру Инги. Сегодня чудовище было особенно нарядным: раскраска резала глаза, а короткое платьице, явно прохладное для неустойчивой весенней погоды, слепило стразами. Алик передёрнул плечами.

— О-о, Инга раскрутила на интервью местную знаменитость! — Кошка приметила, куда он смотрит. — Ну да, у неё же теперь такой рейтинг, что и мэру не зазорно сказать ей в микрофон пару слов.

— Знаменитость? — переспросил Алик, не в силах оторвать взгляд: до того жуткое зрелище, что завораживает.

— Это же Гидрогения!

Алик булькнул. Как-как?!

— Вы с ней, часом, не сестрички? — осторожно осведомился он.

— Нет, — фыркнула Кошка. — Это у неё псевдоним. А как её зовут по-настоящему, никто не знает. Подозреваю, что до скуки банально: какая-нибудь Анна или Мария. Знающие люди, — Кошка скопировала интонацию своего папы, — говорят, будто она стырила псевдоним из учебника химии, хотя она сама утверждает, что её сценическое имя означает «гений воды».

— Она выступает на сцене?

— А ты не слышал? Гидрогения — певица, солистка группы «Морские гады».

Алик вынужден был согласиться, что название как нельзя более подходит имиджу солистки.

— Боюсь, что я такое не слушаю, — вымолвил он.

Кошка хихикнула.

— Я тоже! Но она очень известна, то и дело мелькает в инфранете. Сегодня будет петь.

Невдалеке от происходящего интервью стоял Иван. Держал дамскую сумочку и плащ и насвистывал, глядя в другую сторону и делая вид, что он ни при чём. Алик заговорщически подтолкнул Кошку под локоть:

— Пошли поздороваемся.

Инга заметила их приближение первая. Отвлеклась от допроса дивы и непосредственно помахала рукой:

— Привет, DEX!

Кошка нахмурилась. Чего эта лохудра с Аликом здоровается, а с ней, одноклассницей, у которой эпизодически списывала — нет? Но тут Инга, выдержав точную паузу, обратила оскал улыбки и на неё:

— Кошечка, я сейчас занята. Потом посидим в баре, ага? Угостите меня мороженым.

Алик против воли восхитился. Не дура, нет, не дура.

— Фиг тебе, а не мороженое, — пробормотала под нос Кошка. — Пусть тебя Иван угощает.

Иван попытался спрятать сумочку под плащ, но плащ не мог его спасти: розовые бантики на нём и голограммы с котиками так и кричали, что он принадлежит гламурной девице, не имеющей вкуса. Алик пожал ему крепкую ладонь, усмехаясь:

— Чего держишь, накинул бы. И руки освободишь, и теплее будет.

Иван одарил его взглядом Медузы Горгоны. Но Алик каменеть не торопился, и киборг вздохнул:

— Не хрен ёрничать. Да, я ей помогаю. Она, между прочим, ничо так. А танцует — вообще зашибись.

Алик улыбнулся.

— Не комплексуй, я за тебя рад. А уж за неё-то как!

Тем временем интервью завершилось. Чудище по имени Гидрогения, обведя округу горделивым взором, направилось к сцене, а Инга подошла к Ивану, и он косясь на Алика с Кошкой, подержал ей плащ, чтобы она влезла в рукава. Она забрала сумочку, спрятала в неё видеофон и с интересом уставилась на сцену, которую малышня незадолго до того покинула. На сцене возникла небольшая суета, техники что-то попереключали, засветились контуры виртуальных инструментов — синтезатор, ударная установка… Места за ними заняли музыканты — слабое подобие Гидрогении: пирсинг лишь в ушах, крашеные в едкие цвета волосы да кричаще яркие джинсы, на её фоне они казались вполне нормальными парнями, ну, чуток экстравагантными. Чудовище под дребезжаще-металлические звуки начинающейся музыки схватило микрофон и заорало-застонало в него на неведомом языке.

— Это что вообще? — прибито спросил Алик. — По-каковски? — Хотя он изучал всего четыре языка, по характерным особенностям мог узнать и многие другие, однако такое впервые слышал.

— Это баалоа, — надменно просветила окружающих Инга. — Синтетический язык, специально для данного музыкального стиля.

— Хрень какая-то, — проворчал Алик.

— Вы ничего не понимаете в искусстве, — снисходительно бросила Инга. — Это очень модно, кульминация сезона. Ну да что с вас взять, ограниченных киберов? Ох, Ваня, не дуйся! — Она оглянулась на Ивана. — Я не про тебя, ты совсем не ограниченный. Тебе ведь нравится?

— Ну… ничо так, — не слишком искренне буркнул Иван.

Алик с Кошкой насмешливо переглянулись.

— Мы пойдём, пожалуй, — протянула Кошка. — Поищем что-нибудь попроще, более подходящее для нашего ограниченного менталитета.

Они нашли лоток с горячими пирожками — ну что сказать, вполне подходящее. Музыка доносилась и сюда, но слабо. Из болтовни продавщицы и покупателей выяснилось, что далее в программе барды, балетное шоу и выступление учащихся музыкальной школы.

У въезда на площадь возникла движуха — ага, приехал мэр на своём стильном электрокаре. Шофёр открыл дверцу, тут же подскочила пара корреспондентов порасторопнее Инги и рангом повыше. Мэр повернулся так и сяк, позируя для снимков, затем сделал корреспондентам красноречивый жест — мол, будет с вас, свободны, — и двинулся к центру мероприятия в сопровождении двух полицейских, благосклонно озирая окрестности. Заметил Алика с пирожком в руке и вдруг круто изменил траекторию.

— Ковалёв! — Он приблизился и довольно похлопал Алика по плечу. — А я тебя в гражданском и не узнал сперва. Ну, молодец, молодец.

— Рад стараться, — выдавил Алик, судорожно проглотив недожёванный кусок пирожка.

— От сына моего тебе привет… Ничего, что я на «ты»? Не со зла, по-отечески.

Среди «никак нет» и «так точно» Алик не сыскал подходящего ответа и смущённо проговорил:

— Мне... лестно.

— Мне доложили, Ковалёв, про твои рассказы о драконов.

Ага, вот оно что! А Алик уж гадал, чего ему надо. Не привет же от сына передать, в самом деле. Собирается устроить разнос за сомнительный контент? Город борется с драконами, а он топит за их разумность… Хотя, предваряя выволочку, не говорят «молодец».

— И о намерениях твоих я слышал, — продолжил мэр. — Драконы — наша беда, парень. В столице не понимают, потому что драконы не долетают до них. Мол, сами справляйтесь с вашими мелкими проблемами. Меры, которые мы вынуждены предпринимать, поглощают столько ресурсов… Да ты сам знаешь, Ковалёв. Если с драконами можно договориться… или как-то иначе решить вопрос… Я не забуду. Поедешь к учёным — зайди в мэрию за рекомендательным письмом.

Алик повеселел.

— Так точно! То есть спасибо.

Мэр снова похлопал его по плечу и прошествовал дальше. Обязательно за него проголосую на следующих выборах, подумал Алик, доедая пирожок. Я ж теперь горожанин Гринпорта!

Пронзительно-дребезжащую музыку сменили торжественные звуки речи. Мэр поздравлял население с Днём весны. Всем было очевидно, что весна наступит и без участия мэрии, но народ почтительно внимал отчёту о городских достижениях за прошедший год.

Коротко стриженый белобрысый юноша в военной форме подошёл за пирожком. Продавщица, обслужив, проводила его взглядом и пробурчала, стерев профессиональную улыбку:

— Ну всё, трындец, прикатили…

День весны — это святое. Даже в армии. Не получить увольнительную в такой праздник — облом, граничащий с трагедией. Тем не менее вооружённые силы Федерации должны быть готовы отразить нападение врага и справиться с иными бедствиями в любой момент. А вдруг враги выберут именно этот день для объявления войны, проведения диверсии или теракта? Поэтому отпустить развлекаться весь контингент части не представлялось возможным, и накануне наблюдался небывалый подъём дисциплины и служебного рвения: все старались проявить себя как можно лучше, чтобы дежурства за пультами и, что ещё обиднее, наряды по кухне и сортиру достались не им. Среди офицеров кипели нешуточные страсти: командиру худшего подразделения надлежало остаться нести вахту в части, даже если лично он не имел взысканий и был отмечен похвалами и благодарностями.

Лишь двое взирали на суету и раздоры свысока: командир части и один из его замов. Командир не любил бывать в Гринпорте, где и поговорить не с кем в присущей ему манере — разок зашёл там в бар и оказался в участке за публичное оскорбление и хулиганство. А ведь ничего даже не делал! С тех пор он в город — ни ногой. Тихо праздновал в своём кабинете за рюмочкой, умиротворённо глядя в окно на плац, где марширующие залётчики распевали патриотические песни.

Заму по связям с общественностью, напротив, предстояло отправляться в город, что бы ни случилось. Сопровождать автобус с радостно возбуждёнными, предвкушающими веселье бойцами, а вечером забирать их из полиции, собирать бесчувственные тела по барам и пивным, а то и по больницам, грузить в автобус и самому везти обратно, потому что шофёр, как ни зарекался, обязательно умудрялся выпить. Приходилось ещё и извиняться перед обывателями за каждого придурка, что-нибудь учудившего — а кому ж, как не ему, именно он ведь за связи с общественностью в ответе. Порой извинений не хватало, и он выкладывал денежную компенсацию за материальный ущерб — командир потом возвращал, заставляя проштрафившихся бойцов выплатить долг с процентами, но всё равно неприятно оплачивать все грехи, как будто в них виноват. Фактически, Танка ждало не развлечение, а морально тяжёлая работа. Потому этим солнечным утром, как и каждый год в аналогичный день, он был мрачен и неприветлив. Загнав докуривших бойцов в автобус, сел рядом с водителем и буркнул:

— Погнали.

Несколько раз он обращался к командиру с предложением послать вместо него кого-нибудь другого. Офицеры мечтают о празднике, так пусть кому-то улыбнётся счастливая звезда, а он, Танк, с удовольствием проинспектирует казарму, кухню, сортир, свинарник — выполнит всё то, что остальные считают смертной скукой и божьей карой. Предлагал и каждый раз напарывался на решительное «нет», сдобренное шквалом непечатных выражений. Мол, где твои мозги, так необходимые капитану, если он хочет стать майором? Любой другой офицер, как только окажется в проклятом городе, наклюкается и уйдёт в неадекват.

— А вот возьму и тоже наклюкаюсь, — заявил Танк однажды.

— Активируешь свои грёбаные херменты и протрезвеешь, на хрен, обратно, — безжалостно отрезал командир.

Ну и в чём тогда удовольствие от пития, если не пьянеть? Проще уж совсем не пить. Короче, неприкрытая эксплуатация киборга человеком, приправленная шантажом: хочешь повышения? Служи! Исполняй приказы вышестоящих чётко и с душой, и будет тебе счастье… когда-нибудь.

Молодые летёхи начали прикладываться к фляжкам уже по дороге, заранее разогреваясь. Рядовые всё-таки такого себе не позволяли. Танк рявкнул, отобрал фляги, просканировал весь личный состав на всякий случай и отобрал ещё несколько не засвеченных ёмкостей.

Город показался из-за холма, народ заулюлюкал, стал делиться планами. Танк поморщился и отключил входящий аудиосигнал. Этих дебилов послушать, так тут готовится массовое ограбление, избиение младенцев и групповое изнасилование по предварительному сговору, а не празднование Дня весны.

Когда автобус, прокатив по улицам Гринпорта, завернул к площади и остановился у библиотеки, Танк, велев водителю заблокировать дверь и дождавшись, пока возмущённые возгласы стихнут, внушительно сказал:

— Бойцы, вы меня знаете. Я вам не поп, мораль читать не буду, равно как и проповеди о вреде алкоголя. Напоминаю только, что этот город — не вражеская территория, а вы — не оккупационные войска. Здесь живут гражданские, которых вы призваны защищать. Ясно?

— Так точно, капитан, — нестройным хором заверил контингент.

Ничего им не ясно, бандитам. Нажрутся, потянет на подвиги.

— Что я сделаю, если вы кого-нибудь трахнете без спроса? Кнудсен!

Белоголовый парень судорожно сглотнул — а чего сразу я, почему я? — и перекрестился.

— Оторвёте оба яйца без наркоза, капитан, — ответил он, вытянувшись по стойке «смирно».

— Когда такое произошло в последний раз?

— Девять лет назад, капитан!

— И что мне сказал командир?

— «Выношу вам благодарность, старший лейтенант Тридцать Четыре!» — отбарабанил рядовой Кнудсен, едя Танка преданными глазами. — «Буду ходатайствовать о вашем производстве в капитаны»!

На самом деле командир выразился несколько по-другому, в своём неповторимом стиле. Но ни слова об уголовной ответственности за варварское обращение с гражданином Федерации. В армии свои законы и традиции.

— Кто-нибудь хочет, чтобы меня произвели в майоры? — грозно спросил Танк.

Бойцы помалкивали, глядя в пол. Не то чтобы они были принципиально против повышения Танка, он справедливо считался одним из лучших офицеров части — но только не за свой счёт.

Танк кивнул и продолжил экзаменовать:

— Что я сделаю, если вы кого-нибудь убьёте? Брегвадзе!

— Вынете печень без скальпеля, капитан, — выдал заученное за несколько лет повторения черноусый лейтенант. — И заставите её сожрать.

— Когда это было в последний раз?

— Такого не случалось, капитан.

— А почему? — вкрадчиво поинтересовался Танк.

Почему-почему. Потому что дураков нет давиться собственной печенью, которую свирепому киберу выдрать из нутра голыми руками — раз плюнуть. Но правильный ответ был другим:

— Потому что убивать штатских нехорошо, капитан!

— То-то, — хмыкнул Танк. И разрешил водителю: — Открывай.

Солдаты и офицеры резво устремились к киоскам и забегаловкам, жизнерадостно окликая попадающихся по пути девушек. Танк хмуро поглядел им вслед, надеясь, что внушение крепко засело в мозгах, и повернул к библиотеке.

В баре было людно, однако Тор и Ключ заранее заняли стол, и Алик с Кошкой, сориентировавшись, к ним присоединились. Вскоре подошёл и Пушок. Выпили по коктейлю, представили друг другу дам: Стейнбьёрн был с женой, Ключ с девушкой. За столиком в углу Шайтан курил кальян с незнакомыми мужиками — должно быть, коллеги или приятели-люди. Рядом расположилась небольшая компания ПВОшников — ботинки начищены, бляхи блестят, хоть прямо сейчас на парад. Они напомнили Алику драконов — не внешне, разумеется, а пристальными взглядами, которые бросали на женщин. Алик машинально потянулся за шокером, ухватил пустоту и чуть не посмеялся над собой: ну что за паранойя? Это не драконы, и за погляд спросу нет.

Сидеть слишком долго не собирались. Просто передышка посреди праздника, чтобы чуть позже вернуться к культурной программе, ведь в пятнадцать часов открывают фонтан, а у южного входа ещё выставка скульптур ожидает несмотренная. Так, время перекусить, обменяться впечатлениями и сплетнями. Алик рассказал о встрече с мэром, а Кошка «сдала» Ингу с Иваном — как выяснилось, девушка Ключа наслышана об Инге, а жена Тора и вовсе смотрит её влог. Смеяться над Теренией не стали — она работала аналитиком инфранета, и смотреть каналы с высоким рейтингом входило в её обязанности. Ключ сообщил, что видел крановщика, которого они когда-то дважды спасали, и он снова сломал ногу, полезши на сцену обнимать Гидрогению, оступившись и свалившись. Ну, что поделать — видимо, плохая карма у мужика. Алик подивился, что у чудища, оказывается, есть фанаты.

Тем временем компания за столиком слева быстро и целенаправленно накидывалась и наконец достигла такого состояния, когда жизненная несправедливость всё ещё воспринимается остро, а преграды к её исправлению, заложенные воспитанием, слабеют. Ну, как можно спокойно смотреть на этакое безобразие: они пьют в унылом одиночестве, а за соседним столиком сидят три красивых девушки и смеются шуткам каких-то штатских хмырей, явно их недостойных.

Усатый брюнет с лейтенантскими погонами и бурным темпераментом не стерпел. Отодвинул стул, прошагал к столику с прекрасными дамами, проигнорировав их спутников, и по хозяйски опёрся о столешницу.

— Девушка, давай к нам, — бесхитростно позвал он, инстинктивно выбрав брюнетку во всём чёрном. — Вина купим, шашлык закажем — пальчики оближешь.

Кошка, на которую пал его выбор, посмотрела на него с любопытством, как энтомолог на редкий вид таракана.

— У меня уже есть вино. И компания.

— А у нас — лучше! Мы офицеры, можем себе позволить, — самодовольно усмехнулся он. — Деньги есть, гуляем весело, угощаем щедро.

— Слышь, офицер, — сказал Алик. — Прекращай свою рекламную кампанию. Это моя девушка.

— Заткнись, беднота, не с тобой разговаривают, — уронил тот через губу. — Красавица, это ж несерьёзно. — Он заглянул в тарелку Кошки. — Чипсы-стрипсы, тьфу! Твой приятель тебя не кормит. Я тебе куплю самое дорогое блюдо в этой унылой забегаловке, хочешь?

— Не хочу. — Кошка отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

Горячий брюнет намёков не понимал и заканчивать такую перспективную беседу не желал.

— Эй, красотка… — Он протянул руку, чтобы развернуть девушку обратно, но рука вдруг оказалась в захвате.

— Убери лапы, мужик, — прохладно произнёс Алик, — пока тебе их не сломали. И отвали от моей невесты.

Лейтенант скосил глаза.

— Это кто у нас тут? Мальчик, греби к мамочке!

Алик вспыхнул. Это у них у всех в гарнизоне любимое выражение? Он стиснул пальцы, и надменный офицер, которого он удерживал за руку, взвыл.

— У меня нет мамочки, ты, отброс!

— Да я тебя… — Офицер замахнулся, но Алик выкрутил руку в болевом приёме, и замах пришёлся в пол, куда противник ткнулся носом.

— Ты!..

— Эй, наших бьют! — Два его товарища вскочили из-за стола, опрокинув его.

— Ах вы, черти! — выругался бармен и принялся тыкать кнопки на видеофоне.

Скрючившийся брюнет попытался ухватить Алика за ногу и уронить, но тот отшагнул и пнул его в живот, пригнувшись и пропуская над собой удар спешащего на помощь блондина, который пришёлся по низкой люстре.

— Да чтоб ты провалился! — сердито сказал бармен.

Алик врезал блондину под дых, тот отлетел, ухватившись при падении за скатерть; снова зазвенела бьющаяся посуда. Третий военный, бритый наголо, раскрутил над головой табуретку и швырнул в Алика, тот уклонился, табуретка угодила в голографическую платформу.

— Чёртовы вояки, а! — в сердцах бросил бармен.

Первые двое, очухавшись, налетели на Алика, третий, подхватив другую табуретку — следом. Игры кончились, понял Алик, бить надо на выбывание. Уход от табуретки, ногой по нападающему сзади; кулак брюнета, летящий в лицо; мгновенное смещение, рука, продолжающая кулак, зажимается меж двумя жёсткими ладонями и ломается в предплечье, а затем, продвинувшись по инерции — ещё раз, в плече; брюнет орёт, как потерпевший — впрочем, почему «как»? Табуретка рикошетит от стены; блондин целит ногой в пах — вот падла! Алик подхватывает чужую ногу, занося её вверх, блондин теряет равновесие, грохается со всей дури на пол крестцом, сверху его припечатывает табуретка, снова пролетевшая мимо ушедшего вправо Алика. Он разворачивается к бритому. Обманный финт в нос, противник отшатывается и раскрывается, не донеся кулак до глаза Алика; удар в грудь, хруст, и Алик засовывает его головой между ножек табуретки, фиксируя обломком другой табуретки за шею. Оглядывается в поисках новых противников… Кругом — тишина, нарушаемая только стонами пострадавших, да разруха. И глаза.

Алик с упрёком обернулся к товарищам, так и сидящим за столом с бокалами в руках.

— А вы чего? Почему не помогли мне?

Тор крякнул.

— Киберу под руку лезть — только зря собой рисковать.

— Блин! Я не…

Бесполезно. Результат говорит сам за себя: вокруг разгром, трое переломанных душераздирающе стонут, а в центре — победитель без единого синяка, только брюки лопнули по шву от богатырского замаха ногой.

Он перевёл взгляд на Шайтана.

— А ты-то?

— Я знал, что ты справишься, — невозмутимо ответил киборг, так внимательно наблюдавший за дракой, что Алик мог поклясться: снимал. — DEX, ну чего ты обижаешься? Это просто смешно. Я видел, как ты драконов бил, неужели не отметелил бы троих пьяных людишек?

— Ну, они как-никак военные. — Алик посмотрел на погоны на корчащихся фигурах. — Офицеры.

Шайтан фыркнул.

— Военные драться не умеют. Они привыкли к оружию. Были бы у них бластеры — я б тебе, конечно, подсобил.

Дверь хлопнула, быстрым шагом вошли двое полицейских — Наган и незнакомый человек.

— Где трупы? — с порога осведомился Наган.

— Какие трупы? — невинно спросил Алик.

— Нам сообщили, что тут киборг кого-то убивает.

Бармен виновато спрятался за стойку.

— А! — хмыкнул Шайтан. — Так это наш малыш резвился.

— Я аккуратненько, — оправдываясь, сказал Алик. — Они все живы. Вон, валяются.

Наган сурово кашлянул.

— Они первые на него напали! — загомонили присутствующие.

— Втроём на одного!

— Этот за свою девушку заступился!

— Да, не фиг было усатому к чужой девчонке лезть!

— Так! — гаркнул человек. — Говорите по одному, называя своё имя. — И включил диктофон.

Дверь едва не вылетела — в помещение ворвался Танк с книгой по стратегии под мышкой.

— Что тут, дьявол побери, происходит?

Алик вздохнул:

— Уже ничего.

Танк окинул натюрморт взглядом. Нет, всё-таки групповой портрет: три идиота показывали жалкие признаки жизни. Переломанные, в крови. И это боевые офицеры? Он разозлился. Нёсся сюда, думая, что придётся оттаскивать распалившихся вояк от избиваемых гражданских, а они тут кровавыми соплями истекают и боженьку зовут!

— Какого хрена? — раздражённо спросил он. — Кто их так?

— Я, — признался Алик.

— Проклятье! — Танк хрустнул кулаком. — С тех пор, как ты появился в городе, от тебя одно беспокойство! Какого…

— Танк, охолони, — подал голос Шайтан. — Они сами виноваты. Клеились к девушке DEXа, хамили, пытались ударить.

— Да, — подтвердил Наган. — Я просмотрел запись драки. — Ну так и есть, Шайтан всё записал и успел ему скинуть.

— Если юноша слегка и превысил рекомендуемые пределы самообороны, его можно понять и только подивиться его сдержанности и самоконтролю, — резюмировал второй полицейский.

Положительно, здешние копы Алику нравились. Не то что на родине: разобьёшь соседу мячиком окно, а тебе начинают шить вандализм, терроризм и покушение на кражу со взломом.

Бармен вылез из-за стойки и задал жизненно важный вопрос:

— Кто за это заплатит? — Он обвёл рукой поруганный интерьер.

Все взоры сошлись на Танке. Он обречённо выругался и кинул на стойку банковскую карту.

— Заберёте этих и разберётесь по-своему? — обратился полицейский к нему, кивая на тела. — Или мы их в кутузку определим.

— Заберу, — мрачно сказал Танк.

Подцепил два из трёх тел за воротники и потащил к выходу, не особо заботясь об их целости и не обращая внимания на жалобный скулёж. Наган кивнул напарнику и поволок следом третьего.

Напарник Нагана засел в баре записывать показания свидетелей — хоть всем и ясно, кто виноват и что делать, ритуал должен быть соблюдён. Ребята, переживающие, что пропустят открытие фонтана, с подачи Алика отстрелялись первыми. Он тоже хотел бы пойти, но в порванных брюках это было бы и неприлично, и некомфортно. Кошка вызвалась принести ему другие, а он остался. Бармен поставил перед ним кружку, буркнув:

— И чего я тебя отговаривал с Котярой водиться? Вы с ним два сапога пара.

К Алику подсел Абдулла, чьи приятели тоже пошли любоваться на фонтан. Заказал кофе для обоих.

— Ты, DEX, ругань Танка близко к сердцу не принимай. У него сегодня тяжёлый день.

— У него, по ходу, все дни тяжёлые, — проворчал Алик.

— Ну, так-то служба у него не сахар, — согласился Шайтан. — Знаешь, первое желание разумного киборга — избавиться от необходимости беспрекословно выполнять чужие приказы. А он их до сих пор выполняет! Правда, и отдаёт. Так уж армия устроена, и он в ней в своей стихии, как рыба в воде. Но иногда, парень, исполнять приказы бывает очень тяжело. Сегодня Танк отвечает за всех этих чудаков, поставивших себе цель оторваться в увольнительной на год вперёд.

— У них что, всего раз в год увольнительная?

— Нет. — Шайтан усмехнулся. — Чаще, конечно. По двое-трое приезжают каждые выходные. Но такой массовый праздник — раз в год. И, хоть им накрепко вбивают, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах, конфликты с горожанами — не редкость. То побьют кого-то, то девчонку соблазнят, то флайер угонят покататься и разобьют спьяну. В прошлом году подпилили опору моста через Прозрачную и подожгли «Матушку Крольчиху». Не спрашивай, зачем — у самураев нет цели, только дурь.

— Ну, и почему у нас в армии служат такие отморозки? — сердито спросил Алик.

— А куда ещё податься отморозкам, кроме как в армию? — пожал плечами Шайтан. — Нет, они не плохие, DEX. Нормальные солдаты и офицеры. Задолбанные службой, нарядами и инспекциями, уставшие от рутины, видящие женщин лишь в редкие дни увольнений. Они отлично показали бы себя на войне, но войны нет. И это благо для нас, гражданских, однако где ещё и как воякам демонстрировать свою удаль? Вот и спускают пар. А Танк за ними ходит, извиняется да расплачивается — такой уж приказ у него.

Шайтан закусил кофе пирожным и ухмыльнулся:

— Знаешь, когда-то и Танк… Много лет назад он приехал сюда в увольнение, и мы с ним из-за девушки сцепились.

— Ты подрался с Танком? — Алик расширил глаза.

— Ну, мы оба молодые были, — сказал Шайтан, будто в своё оправдание. — Да, подрались. Мне эта девушка нравилась. А Танк привык, что он первый парень на деревне, конкурентов ему нет, люди с ним драться не решаются.

— И кто одержал верх?

Шайтан вздохнул.

— Да никто. Модели одинаковые, энергии у обоих под завязку… Проще сказать, кто однозначно проиграл — хозяин кафе, которое мы разворотили до основания, пока выясняли отношения. Впрочем, он страховку получил. Остатки кафе потом снесли, на том месте теперь авшурская лавка.

— Так чем дело-то кончилось? — Алику было интересно. — У вас, а не у кафе.

— Кто-то вызвал полицию, но те побоялись сами вмешиваться, послали за Ангелом с блокатором. Ну, и всё. После перезагрузки очнулись в соседних регенерационных ваннах — у меня восемнадцать переломов, у Танка шестнадцать.

Алик улыбнулся. Прямо классика: шёл, упал, очнулся — гипс.

— То есть он победил? Переломов же меньше.

— Не скажи, — протянул Шайтан. — Девушка-то сидела не у его ванны, а у моей.

— Ну вот что ты за дурак, Абдулла? — причитала она, пока он с нехорошими предчувствиями тестировал систему. — Зачем полез махаться с этим военным? Он же только потанцевать со мной хотел, а не на ночь приглашал! Абдулла, почему ты глаза не открываешь? Этот уже очнулся. — Она неодобрительно зыркнула на Танка, погружённого в такой же раствор и опутанного трубками. — Слышишь? Мне страшно! Ты клялся выполнять мои желания, а сам не открываешь глаза.

Год назад, ещё в выпускном классе, она дулась, что не сможет стать его хозяйкой.

— Почему это для тебя так важно? — спросил он тогда.

— Я хотела, чтобы ты исполнял мои желания, — заявила она. — И не три, как у ненастоящих джиннов, а все-все-все!

— Говори, исполню, — предложил он.

— Прямо всё, чего хочу? — Она сощурилась.

— Всё, что душа пожелает.

— Да? — она капризно надула губки и задумалась. — А если я захочу, скажем, световую вывеску со здания полиции?

— Принято к исполнению. — Он встал. — Пять минут. — И, не успела она оглянуться, исчез в заснеженном тёмном переулке.

— Абдулла, стой! — Она растерянно уставилась ему вслед. — Не надо! Это я просто к примеру. На что мне эта вывеска? И вообще, я пошутила…

Он вернулся даже быстрее, чем через пять минут. Притащил огромный световой короб и торжественно вручил. А она не знала, что с ним делать.

— Абдулла, ну ты чего? Его же будут искать. Его наверняка уже ищут! Украсть вывеску у полиции, это ж надо! Тебя арестуют. Оштрафуют… — Она укоризненно взглянула на него, но лишь убедилась, что расписываемые последствия ему абсолютно по фигу. — Ну зачем?

— Ты хотела, я принёс. — Абдулла был доволен собой. — Ещё желания будут? — бодро осведомился он.

— Нет! — Она с досадой покрутила в руках громоздкую вывеску «Полиция». Как он её свинтить-то умудрился? — То есть да. Верни это на место. И так, чтоб тебя не заметили! — крикнула она уже ему в спину.

И пообещала себе: никаких больше дурацких желаний. Только самые-самые.

— Абдулла! Открывай глаза, не пугай меня. Если с тобой что-то не так, я этому хмырю сейчас башку проломлю, пока он не может сопротивляться.

Характеристики состояния на внутреннем интерфейсе оставляли желать лучшего, половина мигала красным. Он вздохнул и, открыв наконец глаза, обнаружил себя в ванне, надёжно зафиксированным, а рядом на табурете — Даяну, с отчаянием всматривающуюся в его лицо.

— Фух! — Вздох облегчения. — Ну что ты творишь, Абдулла? Я чуть не умерла от беспокойства.

Он на всякий случай просканировал её и убедился, что с основными физическими параметрами всё в порядке. Приукрашивает.

Она шмыгнула носом и призналась:

— А вообще ты классно дрался. Я никогда не видела, чтобы так… Знаешь, из-за меня раньше никто не дрался. Хоть и ухаживали. — Она покосилась лукаво.

Он промолчал. Незачем тратить энергию на пустые слова. Она тоже замолчала, и некоторое время в палате стояла тишина, нарушаемая лишь тихим гудением трубок регенераторов.

— Абдулла. — Она первая нарушила тишину. — Помнишь, ты звал меня замуж? Предложение ещё в силе?

— Да, — хрипло проговорил он. — Если ты этого хочешь.

— Я хочу, чтобы ты был рядом. Только отвернёшься — то в тебя стреляют, то бьют… Хочу, чтобы жил со мной. Чтобы каждый день приходил ко мне домой, ложился в мою постель и никуда до утра не девался. И вообще… Я ужасная собственница, так мама говорит. Да, я такая! И ты — мой! Надо уже с этим разобраться до конца.

Он слабо улыбнулся разбитыми губами:

— Принято к исполнению.

Многострадальную входную дверь снова пнули. На пороге возникла довольно молодая женщина, худощавая и энергичная, с уложенными в пучок тёмными волосами, в джинсах и куртке. Она подбоченилась и крикнула:

— Абдулла, почему ты до сих пор сидишь в проклятом баре? Быстро домой! Мама с папой уже на подходе.

Шайтан поднял руки, вроде как сдаваясь:

— Три минуты!

Женщина погрозила ему маленьким острым кулачком и скрылась. Алик вопросительно взглянул на Шайтана.

— Хозяюшка моя, — нежно пояснил он.

— В смысле? — Парень чуть не подавился кофе. — Хозяйка?!

— Ну да, — благодушно кивнул Шайтан. — Жена. Пойду, а то браниться будет. Её родители должны прийти в гости, а я сильно задержался.

Алик перевёл дух. Чуть не подумал… Ему показалось, что женщина вела себя и впрямь по-хозяйски.

— Между прочим, — подмигнул Шайтан, — это та самая девушка. Даяна на меня с детства глаз положила, ещё с тех пор как я был при хозяевах. А потом, когда я вернулся с паспортом, и она подросла, вон как вышло.

— Мааам, смотри скорее! — Этот звонкий голос и круглые серые глаза, глядящие с восторгом, Шайтан помнил до сих пор. Сохранил запись, не стал удалять, когда подошло время стереть неактуальную информацию. Почему-то счёл важным изумление пятилетней девчушки, тычущей в него пальцем. — Тут джинн Абдулла, прямо как в мультике!

Почему она приняла его за джинна? То ли из-за дешёвых тапок с загнутыми носами? То ли из-за чёрной, отдающей в синеву щетины? То ли из-за тюрбана, заботливо повязанного хозяином: «Денёк жаркий, ещё перегреешься…»?

Мама отвлеклась от подписания накладных и покосилась на дочку. Вот ведь неуёмная! Садик в субботу не работает, а дома не оставишь, перевернёт там всё вверх дном. И, как назло, нарисовались срочные дела — пришлось мчаться на склад за скоропортящимся товаром.

— Э-э, девочка, это не джинн! — Пожилой хозяин склада подсунул маме ещё одну бумагу и покачал указательным пальцем. — Это киборг.

— А что такое киборг?

— Э-э, это такой хороший шайтан-машина. Что хочешь, делает! — Старик подмигнул. — Почти как джинн, да.

— Мааам! Хочу киборга!

— Даяна, нам не нужен киборг. — Мама наконец всё подписала и указала Шайтану, замершему в ожидании с пирамидой ящиков в руках: — Грузи в тот флайер.

— Как это не нужен? Ещё как нужен! — Девочка повернулась к старику и с любопытством спросила: — Ты его в кувшине нашёл?

— Зачем в кувшине? — засмеялся он дребезжащим смехом. — В магазине купил.

— Мааам, давай его купим!

— Даяна, не говори глупости!

Девчонка подбежала к занятому погрузкой Шайтану и подёргала его за штанину:

— Эй, Абдулла! Ты правда машина? А тебя выключить можно? А ты прямо все-все желания исполняешь, как настоящий джинн?

— Да, — честно ответил он, но хозяин погрозил проныре:

— Э-э, девочка, не командуй им!

В восторженных серых глазах так и читалось: ну как можно не попытаться им покомандовать?

— Ну мааам!

Мама втащила брыкающуюся дочку во флайер, выговаривая за неподобающее поведение. Старик устало присел за конторку, отдуваясь. С каждым днём обслуживание клиентов давалось ему всё труднее. Пора передавать дела брату…

— Шайтан! Эта егоза тебе ничего не сломала? — Он по внукам и правнукам знал, какой разрушительный потенциал бывает у детей.

— Нет, хозяин.

Что козявка могла ему сделать? Напрасное беспокойство. Шайтан принёс хозяину плед укутать ноги: он мёрз даже по такой жаре. Налил тёплого чаю.

— Э-э, что бы я без тебя делал, Шайтан?

Абдулла, мысленно поправил он. И завис, пытаясь определить, что это сейчас было. Сбой? Вирус?

Фонтан запустили без Алика. Он не стал жалеть: не последний год здесь, в следующем посмотрит. Прогулялись до выставки скульптур. Одним из скульпторов-конкурсантов оказался Серж — первый спасённый Аликом на Бесте. Проголосовали за него, бросив специальный жетончик — чисто по знакомству, его произведение не было ни красивее, ни уродливее других.

Солдаты ещё пару раз нарывались на конфликт, но драться больше не пришлось: слухи распространялись, и Алика стали узнавать. «Не лезьте к рыжему, он кибер, троих за раз чуть не убил», «Он с самим Танком драконов гонял», «Да он вообще ошпарок, хоть и штатский»… Даже и не знаешь, радоваться ли такой славе.

Зато объявился старый знакомец Роберт. Бывшенький Кошки пристал к ней на дискотеке, огрёб в глаз, и Пушок наконец получил возможность увидеться с Ритой, прилетевшей по вызову оказать помощь.

Домой вернулись за полночь. Ну, как домой — к Кошке. Пошалили, скачали учебник химии и принялись выбирать имя дочке.

— Транскриптаза?

— Фу, что за «транс»? Вот ещё не хватало!

— Алкогольдегидрогеназа?

— Ох нет, DEX! «Алкоголь» — вовсе никуда не годится.

— Гликогенфосфорилаза?

— А вдруг мальчик?

— Диэтилдитиокарбамат!

Кошка запустила в Алика подушкой. Ночью ему снились дети с этими именами, сущий кошмар.

Два свободных дня, не приходящиеся на традиционные выходные — прекрасная возможность съездить в областной центр. Ред с Надей хотели отправиться утренним аэропоездом, но Алик идею забраковал.

— Ну ладно туда, а обратно вы с ребёнком будете! Потащите его по сквознякам, в салоне с кучей чужих людей, неизвестно, здоровых ли? Тётя Наденька, Ред, вы чего? Тем более, малыш инкубаторский, без естественной микрофлоры. Папа рассказывал, как весь первый месяц со мной по врачам бегал в реабилитационном центре. Но у меня-то вправду ситуация была особая, кругом стреляли, разгромили всю лабораторию, кровь-кишки-перья — не до стерильности… А вы вполне можете поберечь ребёночка. Давайте я арендую флайер и довезу вас, всё равно мне тоже надо в Сити.

После возвращения с гор Алик невесело предполагал, что за угробленный флайер его оштрафуют и внесут в чёрный список. Но оказалось, что осколки звёзд — безусловный страховой случай. Даже категорию не понизили.

Институтов в областном центре было два: педагогический и политехнический. А рекомендательное письмо от мэра — всего одно. Планируя поездку, Алик рассудил, что педагоги и драконы — совсем уж далёкие и непересекающиеся сущности. Он высадил Реда и Надю у офиса ОЗК, пожелав удачи, и отправился пешком к политехническому.

Студенты высыпали во двор, пользуясь перерывом, чтобы погреться на бодром весеннем солнышке. Алика тоже приняли за студента.

— Эй, пацан, ты с третьего? Конспект по механике не найдётся?

Ну, зато за киборга его здесь не принимали. Он покачал головой и прошмыгнул внутрь. Вестибюль после яркого солнечного света показался тёмным.

— Чего жалом водишь? — неприветливо окликнула его пожилая женщина из-за стойки. — Забыл, где занятия? А голову ты дома не забыл?

— Я вообще-то у вас не учусь, — покоробленно ответил Алик. — Я из Гринпорта.

Женщина фыркнула: дескать, провинциал!

— Поступать, что ли приехал? Не вовремя! Экзамены летом, олух.

— Не собираюсь я к вам поступать. — Даже если бы имел такое желание, пообщавшись с тёткой, передумал бы. — Мне к ректору надо.

— Ишь ты! — Она выдала кривую ухмылку. — Надо ему, гляди-ка. Кто ты такой, чтобы ректору надоедать? Он человек занятой, у него важные дела.

— Моё дело тоже важное. — Алик начал терять терпение. — Если не подскажете, как пройти к ректору, я сам его найду.

Кто-то постучал Алику по локтю сзади. Он обернулся: студент в очках из потока, возвращающегося с перерыва.

— Рыжий, ты чего за Цербершу языком зацепился? Пойдём, покажу тебе, где ректор.

Он кивнул и последовал за очкариком.

— Стой! — завопила Церберша и выскочила из-за стойки. — Куда? А ну вернись сейчас же! — Но следом не побежала, продолжила разоряться на месте: — Безобразие! Хулиганство!

— Не обращай внимания, — сказал студент. — Старуха много о себе воображает.

— А куда ваше начальство смотрит? — непонимающе спросил Алик. — Она же всех потенциальных абитуриентов распугает.

Очкарик пожал плечами.

— Ректору плевать. Считает, наверное, что на его век абитуры хватит. Куда ещё молодёжи деваться? Либо к нам, либо к педикам.

Алик хрюкнул.

— Вон ректорат. — Студент ткнул пальцем в сторону громоздкой двери с внушительной табличкой. — Бывай!

Студент исчез на лестнице. Алик нерешительно потоптался перед дверью. На этаже было как-то пустынно — создавалось ощущение, что студенты и сотрудники избегают сюда заходить. Но отступать некуда. Неважно, что у тебя нет опыта общения с учёными вообще и с ректорами в частности — если будешь стоять под дверьми, дело не сдвинется. Он нашарил в папке рекомендательное письмо, как оберег, и толкнул тяжёлую створку.

Солнце спряталось за облака. Алик стоял во дворе политеха, и ему хотелось сплюнуть — только внутренние приличия удерживали. И это храм науки!

Алика промурыжили в приёмной более часа с другими терпеливо ждущими посетителями. «Ректор на совещании», «Ректор подписывает бумаги», «Ректор обедает»… Да, ректора — занятые люди. Но он ведь записывался на приём! Специально выдернул Реда с Надей пораньше, чтобы успеть к назначенному времени — они-то могли и дольше поспать. Если бы не письмо мэра, его, того гляди, вовсе бы не приняли: секретарша обмолвилась, что ректор устал и подумывает отменить сегодняшние встречи. Тут он не выдержал, достал письмо, принялся совать его секретарше под нос и втолковывать, что дело не терпит отлагательств.

— У вас пять минут, молодой человек, — проскрипела она, пообщавшись с начальником.

Пять минут! Нет, Алик умел быть кратким и быстро описывать суть. Но почему хотя бы не десять? Здесь не было километровой очереди просителей, на разговор с ректором, помимо него, претендовало всего двое.

Он изложил свою просьбу и её подоплёку. Предложил направить учёных, чтобы исследовать драконов и попытаться установить с ними контакт. Привёл убедительные доказательства того, что по крайней мере некоторые из них разумны. Помахал ещё раз письмом мэра. И всё впустую.

— Молодой человек, у нас тут политехнический институт. Понимаете? Поли-тех-нический. Мы тут техникой занимаемся. При чём тут ваши драконы?

— Но вы можете сообщить в столицу. В университет. Попросите их прислать специалистов, временно прикомандировать…

Ректор поморщился.

— Нет, не наш профиль. Если вам это так нужно, езжайте в Асгард сами.

Алик был заранее готов обивать столичные пороги в случае неудачи. Но почему-то думал, что учёные, какими бы они ни были, ухватятся за возможность открытия. Политех вроде бы считался в области неплохим ВУЗом, выпускники не испытывали проблем с трудоустройством. Или тут только хорошо учили ремеслу, а на науку забили? Ректор выглядел и вёл себя не как учёный, а как чиновник.

Местный пед котировался ниже. «Педики»… Алик даже сомневался, стоит ли пытать там счастья. Если уж здесь, в первом ВУЗе Сити, не свезло. Однако время оставалось, и попытка не пытка. Хуже-то не будет. Он поймал такси и поехал в пединститут. В крайнем случае можно считать это экскурсией.

Педагогический располагался на окраине Сити. Скромное малоэтажное здание, едва видное из-за густых хвойных кустов, высаженных в палисаднике. Миновав входную дверь — как ни странно, открытую, — Алик оказался в небольшом тесноватом холле: с одной стороны гардероб, с другой буфет и лестницы. На банкетке у гардероба две барышни читали учебник по психологии, в буфете за столиками сидели несколько студенток и трое совсем взрослых, две женщины и мужчина. Церберов нигде видно не было.

Алик обратился к барышням:

— Девушки, к вашему ректору можно попасть?

Они с интересом взглянули на незнакомого юношу.

— Конечно! А ты что, учиться у нас хочешь? Просись на филологию, там недобор.

Алик поперхнулся. Неужели он похож на будущего филолога? В школе литература не была ни его сильной стороной, ни любимым предметом.

— Не, я по другому делу. Ничего, что без записи? Он меня вообще примет?

— Она, — поправила девушка. — Примет, почему бы нет? Иди на второй этаж, кабинет всегда открыт. Только куртку повесь.

На втором этаже были открыты все кабинеты. Похоже, тут вообще не было принято закрывать двери. В каких-то аудиториях сидели студенты — в основном студентки, — внимая преподавателям или обвесившись со всех сторон вирт-окнами с текстами и схемами, в других помещениях находились только сотрудники, распивая чаи и кофе, что-то обсуждая или работая за компьютером. Алик прошёлся вдоль всего коридора и обнаружил табличку «Ректорат». В раскрытую дверь заходили люди — и студенты, и взрослые, — говорили о чём-то с женщиной за столом у входа, примерно половина проходила к другому столу, у окна, где сидела женщина постарше возрастом. Решали свои вопросы, выходили обратно. Алик понаблюдал за этим несколько минут и тоже подошёл к столу у двери.

— Я из Гринпорта к ректору. По поручению мэра, — добавил он для солидности.

Женщина всплеснула руками.

— Ах, проходите поскорее к Ниневии Артуровне! Сейчас она отпустит профессора Стоцкую, и сразу ступайте.

Алик приободрился. Может, рейтинг ВУЗа и не очень, но встречали здесь приветливо, и административный процесс выглядел оживлённо. Доставать и демонстрировать письмо не потребовалось.

— Что вы говорите! — Ниневия Артуровна эмоционально приподняла очки, выслушав его историю. — Очень, очень любопытно! У нас здесь всего лишь филиал, господин Ковалёв, но я обязательно пошлю весточку в головной ВУЗ. Организуем экспедицию, поедут психологи, ксенобиологи, лингвисты… Им понадобится сопровождение. Вы сможете обеспечить?

Попробую, хотел сказать Алик, но не стал. Чего там пробовать? Надо делать. Договориться с Ежом или самому, в конце концов, поучаствовать.

— Смогу.

Ред загрузил в багажник флайера огромную сумку — успели накупить детского барахла. Надя держала завёрнутого младенчика на руках. Оба счастливые, аж светятся.

— Гляди, какой! — поделилась Надя наивной радостью, протягивая малыша Алику.

Рыжий-рыжий, а глаза Надины, зелёные. Расфокусированные ещё. Алик аккуратно погладил большую головку мальчика — правильную, а не деформированную, как у естественно рождённых детей.

— Инкубатор прямо при нас отключили, — сказала Надя. — Я так боялась! Вдруг бы малыш не задышал? А Ред молодец, даже не дрогнул.

— Да я вообще чуть в обморок не упал, — тихо пробурчал Ред в сторону. — Только боевой режим и спас. Раньше думал: ну, что тут такого? Технология отлажена, процент неудач, коли уж эмбрион развился, ничтожен. Но когда это свой ребёнок… Никак невозможно отделаться от мысли: а если что-то пойдёт не так? Если этот почти нулевой процент — твой?

— Наверное, все родители волнуются, — улыбнулась Надя. — Неважно, как именно появляется ребёнок, это всегда мандраж.

Вот родители Алика не волновались. А если и волновались, то о другом. Они вообще не думали о том, что на свет появляется их будущее дитя. Были плотно заняты схваткой с бандитами, а на Алика обратили внимание позже, когда он зашевелился и папа посмотрел наконец на то, что вытащил из репликатора. И очень удивились. Картина «Не ждали».

— Доктор наблюдал за ним всё это время. — Ред забрал ребёнка у Нади, пока она садилась и устраивалась на заднем сиденье. — Сказал, что до месяца надо будет каждую неделю показывать его педиатру и неврологу, но первоначальная адаптация прошла успешно.

— Он даже головку держит, — похвасталась Надя, словно это было её личное достижение.

— У обычных детей так не бывает, даже у пробирочников, — со знанием дела сказал Алик. — Это импланты начали работать. Они будут подключаться постепенно, чтобы малыш на первых порах сам себя не поранил. — Он видел, как это происходило у самой младшей сестрички Алисы. — Пока он почти так же беспомощен, как новорождённый человечек.

— Процессор исправен. Он прошёл тесты. — Ред сел рядом с Надей и захлопнул дверцу.

— Конечно, Ред. — Алик запустил двигатель. — Иначе малыша вам не отдали бы, занялись наладкой «железа».

А может, и вовсе извлекли бы, Алик знал о таких случаях, когда отладка или сращение мозга с процессором не удались. Проблема в том, что оставить без процессора тело с внедрёнными имплантами нельзя, оно не сможет функционировать. Когда «DEX компани» штамповала киборгов, это входило в приемлемый процент потерь — «железо» в брак, биоматериал на переработку. В ОЗК стараются спасти всех. Новая попытка подсадить процессор, ещё несколько месяцев на аппаратах, пока идёт щадящее сращивание… Алик был знаком с двумя детьми, у которых первый процессор оказался нерабочим, играли вместе на Кассандре. Говорили, что ещё одна девочка умерла на третьей попытке. Выжила бы она, если бы была рождена человеком? Или же сращению препятствовал органический дефект мозга?

Ладно, не стоит думать о дурном, когда всё хорошо, тесты пройдены и ребёнок мирно уснул, причмокивая губками.

— Только не ждите, что он прямо встанет и пойдёт исполнять боевую программу, — предупредил Алик. Лишь отчасти несерьёзно: многие незнакомые с матчастью думали, будто у детей киборгов это примерно так и происходит — вылезли из инкубатора, и «Система готова к работе». — С программным обеспечением должно быть всё в порядке, раз уж тесты успешны, но детский организм форсажа не выдержит. Софт будет разблокироваться сообразно физическому возрасту.

— Алик, откуда ты все эти подробности знаешь? — удивилась Надя, нежно качая закряхтевшего малыша. — У тебя ведь ещё нет детей.

— Три младших сестрички — Bondы, — напомнил он без лишних слов.

Алик вёл флайер очень аккуратно — без резких манёвров и смены высоты. Но пацанчик явно испытывал дискомфорт. Кряхтел-кряхтел и заорал наконец — а Алик уже недоумевал, почему он такой спокойный.

— Отчего он плачет? — встревоженно спросил Ред, гладя младенчика через одеяльце.

Надя и сама чуть не расплакалась.

— Наверное, у него что-то болит…

— Да что у него может болеть? — не понял Ред. — У него же всё новое!

Алик фыркнул.

— Вот как раз поэтому. Не притёрлось. Ред, не нервничай. Пошли ему запрос о состоянии.

— Но он ещё не умеет говорить, — пролепетала Надя. — Как…

Ред моментально сообразил, как:

— Система предоставит данные. — На секунду замер, анализируя их, и заулыбался: — Надя, он просто писить хочет.

— А почему не писиет? — Она растерянно посмотрела на ребёнка.

— Программа не даёт, — объяснил Алик. — Тётя Надя, разверни его и подставь что-нибудь, тогда сработает.

У маленьких киборгов пелёнки всегда сухие. Жаль, что с обычными детишками так не получается.

— А как вы его назвали? — спросил Алик, когда процедура благополучно завершилась, и мальчика снова запеленали.

Ред с Надей переглянулись и смущённо пожали плечами.

— Пока никак.

— Мы ещё не думали.

Алика так и подмывало спросить, о чём же они в таком случае думали предыдущие шесть месяцев. Но он вполне мог представить, о чём. О том, все ли этапы развития пройдут хорошо, не будет ли отторжения имплантов, не окажется ли произвольно выбранная комбинация ДНК неудачной, не случится ли какая-нибудь внезапная беда вроде отключения электричества в инкубаторном зале… Мало ли поводов для беспокойства! Имя в этом ряду на последнем месте. Ред с Надей ещё и посмеются, когда он будет придумывать имя собственному ребёнку: исходя из традиций Кошкиной семьи, это не самая простая задача. Как пить дать, дело кончится тем, что в документы запишут последнее пришедшее в голову длинное слово типа «Фиброэзофагогастродуоденоскопия», а в быту станут звать Котенькой.

Ангел обрадовался малышу чуть ли не сильнее, чем родители.

— Ну, этот-то киборг, правда? Ах ты, лапочка! Ред, дай мне его потестить, а?

Ред добродушно ухмыльнулся:

— Маловат он для твоего тестировочного стенда. Такие, специально для деток, только в ОЗК есть.

— А я без стенда. Аккуратненько по удалёнке подключусь. Надо же посмотреть, что у зайчика внутри!

— Восьмёрка у него внутри, самая обычная, — посмеиваясь, сказал Ред.

— Вот! А я до сих пор в восьмёрках ни разу не ковырялся. Ред, я же скончаюсь от любопытства!

— А вдруг ты что-нибудь испортишь, пока будешь ковыряться?

— Когда это я что-то портил? — вскинулся Ангел. И тут же опал: вспомнил, когда. — Да брось, Ред, с тех пор я выучился и напрактиковался, я сейчас любую систему с закрытыми глазами отформатирую и заново воссоздам лучше, чем была.

— Не надо его форматировать!

— Не буду! Я чисто для примера сказал. Так, подшаманю маленько зайку. Посмотрю, как оптимизировать, попробую разогнать…

— Ангел, уймись! Это мой ребёнок, а не учебный компьютер.

— Ты разве не хочешь, чтобы у твоего ребёнка была самая лучшая система на свете? — Честные-честные глаза. И ведь действительно искренен. — Ред, ты что, собственной системой недоволен? Тебе чего-то не хватает, на что-то можешь пожаловаться? Почему ты мне не доверяешь?

— Я доверяю, — вынужден был признать Ред. — Но если он после твоих прошивок начнёт писиться или спать перестанет, я тебя вот этой вот рукой, — он растопырил кисть, — задушу, веришь?

— Не верю! Потому что я молодец и ничего не поломаю, — самодовольно заявил Ангел. — А ты ещё мне спасибо скажешь. Давай, диктуй код доступа. Или я должен сам хакнуть твою кровиночку?

Не прошло и недели, как в Гринпорт приехали обещанные учёные, серьёзно экипированные для похода в горы. Вот это заинтересованность и оперативность! Алик мельком подумал, что, захоти он вдруг получить высшее образование, выбрал бы не глядя этот средненький пединститут. Только, разумеется, не филологический факультет.

Алик доложился Нойланду. Мол, так и так, разрешите взять отпуск за свой счёт для сопровождения экспедиции. Майор похмурился немного и велел оформить командировку. Насколько важно разобраться с драконами, он отлично понимал и инициативой подчинённого даже втайне гордился.

— Если будут вопросы, — сказал он, — звони сразу. Чем можем, подсобим.

Алик уговорился с Ежом, что тот уладит со своей работой и через две недели его сменит. А на случай форсмажора попросил Ивана подстраховать.

— Я не против, — ответил Иван, — пусть только Ёж даст координаты и будет на связи. Одно «но»: за мной обязательно Инга увяжется.

— Что, никак не избавиться от «хвоста»? — подначил его Алик.

— Я особо и не стараюсь, — отмахнулся Иван. — Если пропускать мимо ушей половину пурги, что она несёт, то ничо так. Зато она танцует отлично и вообще красивая, а уж как целу… Кхм, я ничего не говорил, и ты ничего не слышал!

Алик сделал жест, словно закрывал рот на «молнию». Но не удержался:

— Удачи, Ваня.

Перед тем, как отключить связь, он успел увидеть выражение лица Ивана.

— С Днём весны, Бэр, — со сдержанной улыбкой произнесло с экрана изображение Стрелка.

Казалось, с годами он вообще не стареет, законсервировался. Экзоскелет спрятан под плотными свободными брюками и курткой, даже незаметно, если не знать. Нойланд слегка закручинился. То есть за Хантера можно лишь порадоваться, а вот насчёт себя — хоть в зеркало не смотрись.

— Стрелок, ты промахнулся, — не подавая вида, ответил он с бодрой усмешкой. — Со Дня весны уж полмесяца миновало.

— Ну, извини. — Старый коллега ничуть не расстроился. — Недосуг мне все эти календари в голове держать и совмещать, я же не киборг. У нас тут вообще лето на убыль идёт.

— Да всё равно спасибо, — искренне улыбнулся Нойланд. — Кстати, о киборгах, пока не забыл! Хотел поблагодарить тебя за твоего кибера. Очень он кстати тут пришёлся, несмотря на слабенькие ТТХ.

Хантер в вирт-окне удивлённо склонил голову набок. Видно было, что он перебирает в памяти и никак не может найти в ней того, о ком говорит Нойланд.

— Какого кибера?

— Ну, как же! Твой протеже, DEX-единичка. У него было направление в Гринпорт от генерала Карахана, тот сказал, что это ты его попросил.

— Карахан меня не забывает, помогает, чем может. Но никаких киборгов я никуда…

— Стрелок, склероз — это серьёзно. Александр Ковалёв, неужели не помнишь?

Он наклонил голову на другой бок, удивление заметно усугубилось.

— Ты о рыжем Алике? С каких пор он стал киборгом?

Упс.

— А разве…

— Хайнц, Алик — сын моего давнего знакомого. Я его вот с таких, — он показал ладонью на уровне колена, — лет знаю. Обычный мальчик с хорошей наследственностью и качественной подготовкой. Не фантазируй.

— Да нет, не может быть, — пробормотал Нойланд. Выстроенная теория рушилась, словно карточный домик. Стрелку он верил, как себе, но то, что он сейчас говорил, в голове не укладывалось. — Стивен, он на вид один в один — шестёрка сорок третьей серии. И двигается, как киборг, и дерётся, как киборг. И заживает на нём всё, как… как на киборге.

— Я же сказал, очень хорошая наследственность.

— Он даже говорит, как киборг!

— Ну, риторике его в училище вряд ли обучали.

— Чёрт возьми, Стрелок! Он вкалывает у меня наравне с киборгами. Без отдыха, на самых опасных заданиях.

— А ты и рад мальчика эксплуатировать, раз он не возражает, — хмыкнул Хантер. — Не возражает же? Ясное дело, гордый. Ты сам бы на его месте жаловался? Нет, и я тоже.

Нойланд расстроенно вздохнул.

— Стрелок, веришь — не догадался я. Тормозит маленько, да, но я думал…

— ТТХ, значит, слабенькие? — ехидно переспросил Хантер. — Небось, ещё и упрекаешь мальца?

— Есть немного, — убито признался Нойланд. — Но он ведь не оправдывается. «Виноват», и весь сказ. Стивен, у него даже прозвище «DEX».

— Ну ты сам подумай, Бэр, — рассудительно произнёс Стрелок, — какой нормальный киборг взял бы такое прозвище? Всё равно как у тебя было бы прозвище «Мужик», а у твоей Зены — «Бабуся».

— Зачем пришёл? — рыкнув, спросил дракон.

В горах стояла ночь. Тёмная-тёмная, на небе ни одной луны, только сребролистник издаёт холодное люминесцентное свечение да глаза дракона горят. И угли погасшего костра краснеют.

— Зачем этих привёл? — Дракон недовольно махнул хвостом в сторону палаток. — Я сказал тебе, здесь моя охота. Ты их кормишь моей едой!

— А тебе жалко? — Алик поворошил угли и протянул дракону недопечённую птичку.

Тот сверкнул зелёным глазом и едва не выдрал птичку из руки.

— Они не нужны, — буркнул дракон.

— Нужны, — возразил Алик. — Они хотят с тобой познакомиться.

— Я не хочу!

— Хочешь.

Дракон уставился на Алика, словно пытаясь понять, как этот получеловек-полукрасноглазый узнаёт, чего он хочет. Да ещё спорит с ним об этом!

— И твои сородичи хотят, — настойчиво проговорил Алик. — Надо узнать друг друга получше. Тогда в городе вас, может быть, перестанут убивать.

Дракон отвернулся, вонзил зубы в птичку, оторвал большой кусок и принялся жевать. Алик не торопил.

— Буду знакомиться, — решил гость наконец. — Зови одного человека. Самку зови!

Какая тебе разница-то, подумал Алик про себя. Брачный период ещё далеко, а вне его драконы к самкам равнодушны. Потом вспомнил что говорил Ред: ХХ менее агрессивны. Наверное, дракон чувствует себя неуверенно, хочет минимизировать риск при встрече с незнакомым человеком. Хотя что ему человек? Так, на один взмах тяжёлого шипованного хвоста.

— Жди тут, — сказал Алик. — Не улетай. Поговоришь с женщиной, не напугав её — я тебе ещё еды подгоню. — И нырнул в палатку, где спала ксенопсихолог.

Нойланду было не по себе. Что он натворил? Послал мальчишку в пекло вместе с Редом, когда Зена сказала, что человеку не справиться… Оба справились, а если бы нет? Он отправлял Ковалёва в помощь другим киборгам в драконьи ночи, и тот опять всё выполнил, а ну как драконы его разорвали бы? На этом фоне внеочередные дежурства выглядели бледно, можно их и не считать, остального хватит, чтобы профсоюз сожрал майора без соли и перца.

Больше всего Нойланду хотелось вызвать Ковалёва, схватить его за горло и рявкнуть: почему ты, чёрт побери, сразу не сказал, что ты не киборг? Останавливали две вещи. Во-первых, мальчишки не было под рукой, он где-то в горах, в экспедиции. А во-вторых, самое ужасное, что он сказал. И не единожды потом повторял. Но майор не верил. Не верил не из пустого упрямства, он же не баран. Просто всё, что он видел и слышал, свидетельствовало об обратном.

Вместо Алика он напустился на Реда.

— Ты почему не сообщил… — Он усилием воли оборвал себя, сознавая несправедливость почти прозвучавшего упрёка: Ред тоже говорил, что Ковалёв — человек, и обижался, что начальник не поверил. — Почему твой дурацкий племянник — человек?

Ред поднял бровь — вот и Ковалёв сделал бы так же. Как можно заподозрить, что один — киборг, а другой — человек?

— Таким уж он родился, майор.

— А почему он выглядит, как киборг?

Ред развёл руками.

— Фенотип наследуется, а не определяется наличием имплантов.

Отговорка. Ред мог бы рассказать по существу, как ему рассказали, и даже запись воспроизвести, но это не его история. Пусть майор спросит самого Алика, если хочет её услышать.

— Как он умудряется не отставать от киборгов?

Бровь изогнулась ещё выше.

— Он отстаёт. И довольно сильно. Просто вы, майор, этого почти не замечаете. — Не замечаете на доступном вам уровне, следовало бы добавить, но Ред не хотел, чтобы начальник почувствовал себя уязвлённым. — Другое дело, что для человека он чрезвычайно продвинут. Хорошая генетика, майор.

И Стрелок твердит о наследственности. Откуда у паршивца такая наследственность?

Кто точно заслужил выволочку, так это Ангел! Нойланд листнул отчёт о состоянии «системы» Ковалёва и вызвал инженера, чтобы швырнуть в него этим отчётом.

— Ой! Майор, вы чего?

— Что ты тут понаписал? — прорычал Нойланд.

Ангел съёжился.

— Это подлог и обман! Ты соображаешь, что тебе светит выговор и неполное служебное соответствие?

Он не мог простить инженеру, что, прочтя отчёт, окончательно развеял свои сомнения относительно кибернетической природы Ковалёва. Да, майор немного сомневался. Совсем чуть-чуть, не хватало лишь результатов тестирования от кибертехнолога, и Ангел их подсунул на блюдечке.

— Майор, что вас не устраивает? — аккуратно осведомился Ангел.

— Всё, Смит! Всё, что здесь написано — на поверку враньё! Почему ты не доложил честно, что Ковалёв — не киборг?

— Божечки-кошечки! — Инженер всплеснул руками. — Я пытался вам это сказать. И что вы мне ответили? Пригрозили служебным несоответствием — это, кажется, входит у вас в привычку! — и велели без отчёта не возвращаться. Ну и что я, на ваш взгляд, должен был делать?

Нойланд заскрипел зубами.

— Забери свой лживый отчёт и не попадайся мне на глаза!

Проклятье! Как теперь сказать мэру, что в драконьи ночи Ковалёва больше не будет? Он ведь уверен, что мальчишка — киборг, на этом и предвыборный ролик построен. А тут выясняется, что киборг ненастоящий, и кто в этом виноват? Ясное дело, тот, кто его представил мэру. Полные кранты!

— Что-то майор сегодня дюже лютует. — Пушок покосился на красного, как помидор, Ангела, вылетевшего из кабинета, словно ошпаренный.

Кристина, определив настроение инженера как «влезешь под руку — отформатирует на фиг», свернула свою голограмму от греха подальше, оставив стандартный значок системы.

Ангел споткнулся о Золушку, уронил планшет и с возгласом сквозь зубы:

— Да что ж за день-то! — рухнул, обмахиваясь пачкой листов, в коварно сложившееся под ним кресло.

Тор и Пушок переглянулись. Душевные терзания Ангела обычно купировал Редрик, но сейчас они с Ключом были на задании. Тор со вздохом встал, постучал по прозрачной стене, привлекая внимание инженера.

— Ангел, ты чего? Майору не понравился новый маршрут дронов?

Дроны патрулировали вокруг города и над редко посещаемыми районами и передавали информацию о возгораниях и тревожных сигналах. Естественно, они находились в ведении инженера. Он их чинил при необходимости, он и программировал. И не мог, разумеется, обойтись без развлечений. На последнем разработанном им маршруте дроны выписывали в небе неприличное слово. С земли ничего не заподозрить, но с боевой орбитальной станции траектории были хорошо заметны, и ПВОшники в лице зашедшего по своим делам Танка выразили Ангелу неофициальное восхищение и официальное предупреждение.

— Майору не до маршрутов. — Ангел, выбравшись из объятий схлопнувшегося кресла, мрачно бросил распечатки на стол.

Тор зашёл к нему в предбанник и, спихнув со стула коробки из-под каких-то электронных мелочей, сел напротив Ангела, умостившего зад прямо на столе.

— Ну? Чего ты сам не свой?

— До майора наконец дошло, что Ковалёв не киборг, — процедил Ангел, с ненавистью глядя на мятый отчёт.

— Не понял, — изумлённо произнёс Тор. — А он, это самое, не киборг?

Инженер тяжко вздохнул. Вот и ему осознание нелегко далось.

— Нет.

— Да ладно? Но он же… Стоп! Ангел, а ты-то при чём? Почему майор на тебя собак спустил?

— Почему-почему, — пробурчал инженер. — Потому что он, как и все, считал иначе, а у меня духу не хватило его переубедить. И кто теперь крайний? Нет, не DEX и не его родители, не озаботившиеся его кибермодификацией. А кто? Правильно, я.

— Пушок, ты слышал? — позвал Тор. — DEX не киборг.

— Не может быть. — Пушок помотал головой. — Нет, ну никак не может быть!

— Ща Ред вернётся, спросим его.

— На хрен его спрашивать? — с досадой сказал Ангел. — Он с самого начала утверждал, что Ковалёв человек.

Дверь отворилась, и Тор обернулся, чтобы встретить Реда упрёком: ну что ж ты, не мог объяснить внятно? Однако это были не Ред с Ключом. На пороге топтался темноволосый юноша в очках и в костюме с галстуком, который сидел на нём так, будто парень напялил подобное первый раз в жизни.

— Это самое… ты кто? — Стейнбьёрн для верности выглянул в дверь предбанника.

— Я? — Парень так удивился, словно вопрос не был закономерным. — Я Стоян Бранков. Практикант из политеха.

— Какой, на хрен, практикант? — со скепсисом спросил Ангел. — У нас тут пожарно-спасательная часть, нам очкарики из политеха без надобности.

Практикант порозовел.

— Я учусь на инженера, а инженеры везде нужны! Меня сюда командировали, и мне надо явиться к майору Нойланду.

Ангел стиснул зубы и поглядел на юную смену исподлобья. Тор молча указал Бранкову на дверь кабинета начальника.

— Всё, мне конец! — трагически прошептал Ангел, когда дверь за практикантом закрылась. — Вы поняли? Нойланд собирается меня уволить. Подыскивает мне замену. Блин! Ладно, я виноват, но зачем же так сразу? Я бы мог исправить… искупить… — Он сморщился, сам сообразив, что говорит ерунду. Исправить? Как? Сделать из Ковалёва киборга? Ха-ха. — Я мог бы загладить вину. — Вот оно, нужное слово. Надо поговорить с майором, пока он не наобещал юнцу с три короба. Только не сейчас, прямо сейчас майор готов прибить своего инженера… А вдруг именно в этот момент он сулит молодому дарованию полную ставку с прилагающимся соцпакетом?

— Александр Вадимович, а подайте-ка нам крылышко, будьте добры.

Алик отгрёб угли и, вытащив запечённое крыло долбоклюя, почтительно протянул его сухопарой даме в очках и панамке:

— Пожалуйте, Регина Тадеушевна.

Руководительница экспедиции, профессор Стоцкая, доктор психологических наук, даже в штормовке, брезентовых брюках и сапогах выглядела воплощением интеллигентности. И вела себя так уверенно, что окружающие невольно поддерживали взятый ею тон. Драконы, и те не фырчали друг на друга. Стоцкая передала крыло старшему из драконов. Концепция вежливости была им чужда, но слабое подобие «спасиба» всё же прозвучало:

— Хор-рошая еда.

Поначалу Алика смущал безупречно-рафинированный стиль общения. Смущал ли он драконов? Вряд ли. В нюансах поведения людей они не разбирались; возможно, Алик казался им не менее странным, чем Регина Тадеушевна. А вот Алику было непривычно, что его, молодого парня, называют по отчеству и на «вы». И неуютно: не ощущал он себя пока Александром Вадимовичем. Максимум Александром, а скорее — Аликом или уж, ладно, DEXом. К тому же в экспедиции он играл подсобную роль: проводник, добытчик еды, повар и вообще работник на все руки. Но профессор Стоцкая обращалась к нему неизменно уважительно, и в её устах это казалось естественным. Вскоре Алик, как и другие участники экспедиции — биолог и лингвист — сам перенял эту церемонную манеру:

— А не соблаговолите ли, Тимур Ринатович, порубить сухостой для костра?

— Всенепременно, Александр Вадимович.

— Александр Вадимович, помочь вам сполоснуть кружки?

— Благодарствую, Олимпиада Ставровна.

Хотя, может быть, Алик недооценивал свою значимость. В конце концов, это он был инициатором экспедиции. И именно к нему прилетел первый дракон выразить недовольство непрошеными гостями. Так что, возможно, и заслужил.

В начале экспедиции он мысленно обругал себя за недогадливость, вспомнив о Марте и её бескрылом драконе. Прежде чем лезть в горы, учёным следовало пообщаться с Тотошей. Наверное. Теперь Алик не был уверен, что это принесло бы значимую пользу. Психология дракона-инвалида явно нетипична и вдобавок смазана долгим общением с человеком. И, что немаловажно, он не мог бы стать посредником при контакте — авторитет среди сородичей у калеки-изгоя отсутствует, никто из них не стал бы его слушать. А потому не стоит жалеть об упущенном визите к Марте.

Знакомец Алика — тоже отнюдь не альфа. Скорее уж омега, бросовый биоматериал, как отзывались киборги о ему подобных. Но его охотничья территория граничила с угодьями самца рангом повыше, а тот порой залетал высоко. Весть о людях, притащившихся в горы, чтобы говорить с драконами, распространилась. Нынешней ночью к месту стоянки прилетел один из тех, кто добился самки и оставил потомство. И узнал Алика, который в прошлом году угостил его половиной тушки долбоклюя. Он разговаривал с трудом — не то, что первый омега, сравнительно бойко изъяснявшийся. Алик вспомнил слова Шайтана: в альфы пробиваются не те, кто умнее, а те, кто сильнее и безжалостнее. Но совсем тупым альфа не был. Принял кусок птицы, сожрал, показательно грозно спросил, чего надо. Узнав, что пришельцы не собираются никого убивать и разбивать яйца, а наоборот, прибыли изучать драконов, чтобы придумать способ не уничтожать прилетающих в город, довольно рыкнул, расслабился и улетел. Судя по всему, город его не интересовал, и он оставил содержательную часть переговоров тем, для кого она актуальна.

— Что делает эта вещь? — с подозрением покосился Тау на ксенобиолога, подступившего к нему с биосканером.

Имён у драконов не было. Они просто не понимали, зачем это нужно, на попытку психолога представиться отреагировали, как на очередную непостижимую странность людей. Каждый знает, как выглядит его сосед по территории и соседи соседей, в дополнительной идентификации нет нужды. Но людям требовались слова, чтобы различать собеседников; с лёгкой руки Алика его первого знакомца стали между собой называть Омегой, а соседа сверху — Тау.

— Этот прибор просканирует ваш организм и даст информацию об анатомии, физиологии и биохимии, — объяснил Тимур Ринатович.

Алик прыснул. Стоцкая, не поведя бровью, перевела недобро прищурившемуся на биолога Тау:

— Эта штука поможет посмотреть, как ты устроен. — Драконов ксенопсихолог всё-таки не звала на «вы»: понимала, что это вызовет у них когнитивный диссонанс. — Она не причинит тебе вреда.

— Зачем знать, как я устроен? — Зелёные глаза превратились в щёлки.

— Во-первых, это интересно.

Стоцкая придерживалась мнения, что врать ксеносам не стоит. Вдруг они это чувствуют? Как киборги, по неуловимым для человека физическим параметрам, или вовсе мысли читают. Потому — правда и только правда. Может, не вся. Но ни слова лжи. А с точки зрения учёного, исследовать новый вид в первую очередь интересно.

Дракон выжидательно наклонил голову, стимулируя продолжить реплику.

— А во-вторых, если мы в этом разберёмся, то сможем найти средство избежать ненужных стычек и смертей.

Убедила. Тау сбросил напряжение и коротко рявкнул на Омегу. Типа, давай ты первый.