Войд Волопаса (гет)

Для атмосферы обязательно: Yoav (Ft. Emily Browning) — Where Is My Mind?

Это история о том, как каждый снова спасает друг друга? Да)

Осторожно! Здесь просыпали битое стекло)

P.S.: Автор клянётся, что ничего не употреблял 😅

Приятного чтения 🙂

---

В пригороде Лондона уже вовсю властвовала первая майская гроза. Она обрушилась беспощадным ливнем, застав врасплох невнимательных горожан, которые, прячась под плащи, бежали в первые попадавшиеся на пути укрытия. Остановки общественного транспорта были переполнены пережидающими под козырьками везунчиками, успевшими занять места. Капли дождя угрожающе барабанили по асфальту, словно насмехались над беспомощностью жителей города перед стихией. Молнии безжалостно разрезали небо, как сумасшедший художник, решивший добавить несколько ярких штрихов к своему полотну. Раскаты грома вынуждали пригибаться, подчиняя своей безграничной мощи.

По улицам плыли потоки воды, унося с собой мелкий мусор, превращая его в маленькие кораблики, бороздящие городские реки. Натянув на голову капюшон ветровки, который не спасал от неукротимого дождя, Гермиона неслась со скоростью света по разлившемуся на тротуаре потоку. Она приметила, как по водостоку, смирившись со своей участью, плыл оранжевый воздушный шарик, очевидно, безвозвратно потерянный своим маленьким хозяином.

Чувствуя, как хлюпает дождевая вода в безнадёжно промокших кедах, ведьма перепрыгнула бурный водоворот у сточного люка и свернула на финишную прямую к дому.

Влетев в прихожую, она тяжело дышала и смахивала набежавшую на глаза влагу. Одежда неприятно прилипла к телу, кудрявый хвост превратился в отяжелевшую сырую паклю, оттягивавшую затылок.

— Вот и верь синоптикам, — раздражённо вымолвила девушка, стянув с себя мокрую ветровку, словно плотную змеиную кожу.

Взяв её двумя пальцами руки, будто то было что-то омерзительное, она внесла куртку в гостиную, топая по паркету мокрыми пятками. Насухо обтерев волшебную палочку, шатенка обдала ветровку горячим воздухом, проделав то же самое со своей обувью. Ощущая озноб, она вылезла из загрубевших от воды джинсов и отшвырнула их. Следом полетела сырая блузка. Оставшись в одном белье, Гермиона поспешила завернуться в сложенный на диване плед. Она стремительно вернулась в кухню и нетерпеливо постучала волшебной палочкой по чайнику, который лениво запыхтел, выпуская из носика струйку пара.

Волшебница бросила взгляд в окно, за которым разворачивался настоящий конец света. Одинокий клён, росший через дорогу, клонил к земле свои могучие ветви, покоряясь воле погоды. Косой ливень бил в окно, смазывая контуры однотипных соседских домиков, в которых уже виднелся уютный жёлтый свет ламп. Вспышки молний продолжали освещать потемневшее небо, а заодно и опустевшую улицу, где изредка проезжал одинокий автомобиль, преодолевавший бурю.

Она отвернулась и наткнулась на висевший на холодильнике календарь, где красным фломастером ровными рядами была вычеркнута первая половина мая. Девушка досадливо поджала губы, а затем, издав истеричный рык, сорвала календарь с законного места и с ненавистью отшвырнула его.

— Эксперимент провален! — выпалила она, чувствуя, как тело забила крупная дрожь.

Проигнорировав горячий чайник, ведьма уверенными шагами двинулась в ванную. Обжигающий душ был обязан согреть и утихомирить мысли, взбунтовавшиеся, подобно стихии за окном.

Протерев запотевшее зеркало, она кое-как постаралась расчесать спутанные пряди и, бросив бесполезное занятие, высушила волосы обычным феном. Осмотрев свой плюшевый халат, надетый поверх пижамы, волшебница удовлетворённо кивнула.

— Порядок. Никаких стрессов, срывов и слёз! Больше никаких провалов, я со всем справлюсь! — сказала она своему отражению, хватаясь за зубную щётку.

«Ты меня убедить пытаешься? Или сама себя?»

— Предатель! Рон! Ты предатель! Я же просила тебя! — напускное спокойствие и самоуверенность вмиг растворились.

Гермиона с негодованием бросила щётку в раковину, до боли стиснув зубы. Обида на друга и его сестру возросла с новой силой, разливаясь по венам расплавленным оловом.

Она загипнотизированно смотрела на бегущую струю воды из крана.

— Они не имели права решать за меня. Мерлин! — шатенка с досадой вздохнула, хватаясь за лоб. — Как же сложно любить и при этом сохранять достоинство.

Необходимо было как можно быстрее вернуться в своё уютное убежище, где нет места терзаниям и вечному анализу. Подобно улитке, она хотела спрятаться от всего неподдающегося пониманию мира в свою раковину.

Девушка опустилась на край ванны, лихорадочно размышляя. Горячий душ помог лишь на мгновение — мысли снова вернулись к своей любимой изматывающей работе, они копошились и гудели, не зная устали.

Перед глазами в деталях предстала сцена того нелепого признания. Дрожащий голос, пылающее лицо, предательски трясущиеся руки, утиравшие набежавшие слёзы. То унизительное чувство, когда она поняла, что он молчит — не от нежности, а от удивления.

«Подумать? Когда-нибудь, но не сегодня», — девушка знала, что должна принять какое-то решение, но сейчас была не готова к этому.

«Спать, а утром всё будет очевидным и понятным!» — волшебница кивнула сама себе и продолжила завершение гигиенических процедур.

Не успела она расквитаться с зубной щёткой, как ванная погрузилась в кромешную темноту.

— Ох! Просто блеск! Этого ещё не хватало! — заворчала Гермиона, наощупь ища свою палочку на полке шкафчика.

Тусклый огонёк на её конце осветил помещение. Смотря перед собой, ведьма осторожно вышла в тёмный коридор второго этажа и неторопливо вернулась вниз. С трудом отыскав в кладовке свечи, она, позабыв о горячем чае, поднялась в свою комнату.

За окном окончательно стемнело, и лишь частые разряды молний служили сомнительным источником света. Шатенка расставила свечи по периметру комнаты, создавая в пространстве уют, контрастировавший с происходящей на улице катастрофой. Живоглот сладко спал в кресле, игнорируя возню хозяйки и бивший в окно ливень.

— Вот у кого нет никаких проблем и душевных терзаний, — прошептала она, покачав головой.

Посветив палочкой на заваленный документами стол, Гермиона выудила из-под них книгу и, наконец, залезла под тёплое одеяло. Устроившись поудобнее, она раскрыла страницы, подставляя их под магический свет палочки. Сознание расслаблялось и наполнялось смыслом прочитанного. Захватывающий сюжет быстро абстрагировал читательницу от внешнего мира. Скрыв зевок, она обвела уставшими глазами периметр комнаты, лучившийся по углам огнём свечей. «Спать со свечами? Небезопасно», — плыли в голове мысли. Содержание страниц обретало интригующий оборот. Вот главный герой вступает в схватку с древним злом, но, не рассчитав свои силы, сокрушается под ударом врага. А вот ему на помощь приходит свет надежды, который вынуждает злодея громко пасть под ослепляющим мерцанием. Громко пасть. Что-то падает.

Глухой звук падения заставляет широко раскрыть глаза. Волшебница видит потолок своей комнаты, освещаемый вспышками молний. Комната погружена во мрак. Она уснула. Уснула так надолго, что свечи полностью выгорели. Выпутываясь из одеяла, Гермиона приподнялась на локтях и огляделась. Волшебной палочки не наблюдалось. Очевидно, она погасла и завалилась в складки одеяла, а разбудившим звуком была не что иное, как упавшая на пол книга. Потерев глаза, ведьма выглянула за край кровати.

— Ну, конечно, — прокряхтела она, увидев в секундном грозовом мерцании валявшуюся на полу книгу.

Лениво отрывая от матраса затекшую ото сна спину, шатенка, не желая покидать тёплое одеяло, потянулась рукой к полу. Нащупав книгу, она ухватилась за корешок, а в этот момент ощутила на запястье ледяные цепкие пальцы. Испуганно ахнув, девушка постаралась отдёрнуть руку, но что-то продолжало удерживать её, словно капкан. Она в ужасе вперилась взглядом во мрак. При очередном разряде молнии, осветившем комнату, перед глазами предстала бледная когтистая рука, торчавшая ровно из-под кровати.

Волшебница почувствовала побежавший по позвоночнику мороз. Судорожно дыша, она боялась пошевелиться.

— Давно не виделись, мерзавка! — раздался из-под кровати знакомый скрипучий голос.

Рука стиснула запястье крепче и потянула под кровать.

— Нет! — хрипло вырвалось из уст шатенки, которая изо всех сил попыталась высвободиться.

Она почувствовала, как тело медленно поползло с матраса следом за попавшей в западню рукой. Истерично вскрикнув, ведьма ухватилась второй рукой за борт кровати и стала выкручивать запястье из ледяного хвата.

— Попробуй, вырвись, грязнокровка! — голос рассмеялся дразнящим хохотом.

Бросив взгляд на прикроватную тумбочку, девушка приметила лежавший на ней стальной нож для вскрытия писем. Не раздумывая, она на мгновение отпустила кровать и ухватилась за рукоятку. Шатенка склонилась ближе к полу и, вглядываясь сквозь всполохи молний, прицельно ударила в мертвенно-бледное запястье.

Раздался раздирающий и полный ненависти вопль. Гермиона почувствовала, как хватка ослабла, и, подскочив на кровати, истерично затрясла одеяло в поиске своей волшебной палочки.

«Ещё бы! Её никогда нет, когда она так нужна!»

Бросив бесполезный поиск, она живо вскочила с постели и ринулась к двери.

— Дрянь! Ты поплатишься за это своей грязной кровью! — раздалось злобное рычание.

Волшебница обернулась, ухватившись за дверную ручку. Будто в прерывистом мерцании прожекторов, из-под кровати, впиваясь ногтями в ковролин, медленно выползала чёрная фигура. Она поднялась на ноги ломаными движениями, её лицо было закрыто копной кудрявых спутанных волос.

— Не убежишь, грязнокровка, — фигура подняла лицо, высветляя во вспышках жуткий оскал Беллатрисы Лестрейндж.

Она смотрела своим безжизненным взглядом, а из её груди вырывался глухой безумный смех.

Дверь поддалась, и Гермиона шмыгнула в коридор, захлопывая её.

«Скорее! Из дома! Прочь!»

Она неслась по коридору к лестнице. Глаза неприятно резало от бесконечного мерцания за окном.

— Гермиона? — раздался голос из родительской комнаты.

Дверь была открыта. Ведьма метнулась к ней, заглядывая.

— Мама! Беги, мама!

В свете вспышек она увидела сгорбившийся силуэт, сидевший спиной на краю кровати.

— Папа?

Фигура пошевелилась, медленно поднимаясь. Она встала в полный рост, расправляя плечи, и, казалось, достигала головой потолка. Гермиона ощутила, как в нос ударил насыщенный запах крови и гнили, от которого её замутило, пока это нечто неторопливо двигалось к ней.

Девушка ощутила спиной стену коридора, к которой непроизвольно попятилась.

— Ты так вкусно пахнешь, девочка. Я жду не дождусь, пригубить твоей нежной плоти. Госпожа мне обещала, — послышался одержимый смех в тот момент, когда в бледных бликах показалась окровавленная улыбка Фенрира Сивого.

Оборотень скалился, а с его заросшего рта прямо на драный плащ стекала густая бордовая жижа.

Шатенка пригнулась и, оттолкнувшись от стены, побежала вперёд.

«Это ловушка. Мне не выбраться! Ни за что и никогда!»

Она неслась бесконечно долго, а окно над лестницей в другом конце коридора, словно насмешка, походило на обманку, на которую приманивают наивную жертву. Безысходность и смирение перед участью медленно проникали в кровь.

Стены задрожали от бешеного смеха Пожирательницы. Не приблизившись к ступеням и на фут, волшебница обречённо свернула в очередную распахнутую дверь. Защёлкнув замок, она придвинула к проёму кресло.

«Бессмысленно! Только отсрочиваешь свой исход!»

На лбу выступил пот. Тяжело дыша, Гермиона нервно оправила назад мокрые пряди.

Ручка двери заходила ходуном.

— Милая! Мы дома! Впусти нас! — сладко пропела Беллатриса, пародируя голос матери.

— Окно…

Решение возникло моментально. Ведьма подскочила к раме, цепляясь за старый замок, который отказывался подчиняться.

— Чёрт! Ну, давай же! — стонала она.

В дверь начали ломиться, не спеша, но монотонно, словно знали, что находившаяся в ловушке жертва никуда не денется, и лишь растягивали удовольствие, подпитываясь её страхом.

Окно не поддавалось. Девушка почувствовала, как ободрала до крови палец. Раздался треск дверной петли.

— Мерлин! Бить! — воскликнула она и взяла с комода тяжёлую статуэтку греческой богини.

Замахиваясь, волшебница зажмурилась и отвернула лицо.

— Опять ты убегаешь, Грейнджер, — раздалось в комнате.

Гермиона замерла с поднятыми руками, поочерёдно открыв глаза. Сильно запахло порохом и копотью, а ещё чем-то сладким, кажется, карамельным яблоком. Почувствовав, как дрогнули колени, ведьма медленно опустила руки и, наплевав на ломящихся в дверь преследователей, обернулась.

Светлое и улыбчивое лицо, задорный огонь в глазах — в этом бесконечном грозовом сумасшествии оно виделось так ясно и отчётливо, словно светилось изнутри. Такое реальное и…прежнее. Как прежде. Прежде, чем оно стало бледным и непроницаемым. Прежде, чем оно стало мёртвым.

— Фред, — еле слышный шёпот эхом разнёсся по комнате, в которой, кажется, исчезли все звуки.

— К вашим услугам, мисс, — молодой человек, стоявший в метре от неё, улыбнулся краешками губ.

— Фред, — повторила она осипшим голосом. — Как?

— Не ты ли просила у меня совета? — задумчиво хмыкнул он, внимательно смотря такими же синими глазами.

Шатенка прижала к груди статуэтку и медленно оглядела неожиданного гостя. Навечно молодой и беспечный. Зелёная куртка, аналогичная куртке Джорджа, беспорядок на голове и такие живые глаза. Она зажала рот рукой, продолжая недоумевать, как безвременно ушедший друг оказался в её сюрреалистичном кошмаре.

Парень скривился, глядя на реакцию девушки, и закатил глаза.

— Мерлина ради! Я знаю, что прекрасен, но, может, мы поговорим о делах? — проворчал он в свойственной себе и своему брату манере. — Прошу заметить, те ребята взяли перерыв ненадолго.

Рыжий повёл бровями и махнул головой в сторону двери.

— Перерыв? Но…Я не понимаю, — обессиленно промямлила волшебница.

— От кого я это слышу? Всё ещё не понимаешь, откуда они берутся? Твои кошмары. И кто ими в действительности управляет? — он задумчиво склонил голову набок.

— Неправда. Я пыталась это контролировать, — она энергично покачала головой.

— Враньё и чепуха, Грейнджер. Ничего-то ты не контролировала. Знаешь почему?

— Почему?

— Ты бежишь, Гермиона. Опять. Убегая, ты ничего не контролируешь. А только жалеешь себя, — чёрство ответил Фред, что звучало непривычно из его уст.

— Моя палочка…Её никогда нет со мной, — оправдывалась ведьма.

— Что ж…Если ты считаешь, что это решило бы твою проблему, — он криво усмехнулся. — Не вопрос. Держи.

Будто из ниоткуда парень вытащил волшебную палочку и выставил ту перед лицом шатенки. Её волшебную палочку.

— У меня есть некоторые привилегии, — рыжий улыбнулся. — Почему ты так в ней уверена?

— Я смогу защитить себя, — она крепко сжала своё орудие.

— Вечно борющаяся Грейнджер, — с грустью протянул он. — Борешься со злом, борешься с несправедливостью, борешься со страхами, борешься сама с собой, вечно, раздери меня фестрал, борешься.

— Ты пришёл упрекать меня или дать знак?

— Знаков было предостаточно, умница Грейнджер.

— Где я ошибаюсь?

— Хотя бы в том, что так и не умеешь слушать и принимать помощь от друзей, — его взгляд стал отстранённым.

— Здесь их нет. Здесь только я и мои кошмары. Я даже до конца не уверена, что ты не плод моего больного воображения! Это злые шутки помутившегося рассудка?

— Но-но-но! Мисс, это обидно! — Фред состроил обиженную гримасу. — Разве одно исключает другое? Конечно, это твоё воображение. Но почему это не может быть правдой?

Он хитро усмехнулся и тут же ущипнул девушку за плечо, что отдалось в её руке весьма ощутимой болью.

— Я слишком устал, Гермиона, — продолжил серьёзно парень. — Мои надежды обрести покой медленно угасают.

— О чём ты?

— Я долго ждал, когда мой отсталый братишка возьмётся за себя. Но раз в год и палка стреляет, так? И вот. Он прозрел. А что насчёт тебя, Гермиона? — язвительно отозвался он.

Фред пихнул руки в карманы своей куртки и выжидающе облокотился на стену.

— Я давно живу без иллюзий.

— Да ну? Но по-прежнему уверена, что это решит твою проблему? — он скептически кивнул на палочку в руках ведьмы.

— Я же борюсь, сам сказал, — уязвлённо ответила она.

— Мой братец оказался куда мудрее, знаешь? Тебе стоит поискать правильные ответы на верные вопросы.

— Начинается…

— Найдёшь истину, сама удивишься тому, каким простым и понятным всё было, гениальнейшая из гениальных! — рыжий издевательски хмыкнул. — Вот он нашёл.

— Да, я догадалась, — пробубнила себе под нос шатенка, вспомнив рассказы Рона.

Фред криво улыбнулся, а затем повернулся к висевшему на стене зеркалу.

— Мне бы хотелось видеть его счастливым, знаешь. Точнее, не так, — он задумался, разглядывая своё отражение. — Он просто обязан.

Гермиона следила за ним. Они встретились в зеркале взглядами. Парень широко ей улыбнулся.

«Такие одинаковые. Такие разные», — думала она, ощущая трепетавшую в сердце тоску.

Казалось, этого близнеца отличало от своего брата лишь наличие обоих ушей.

«Нет», — уверенно ответила сама себе волшебница.

Когда Джордж улыбался, на одной щеке у него появлялась ямочка. У Фреда такой особенности не наблюдалось. Такое маленькое, но такое значимое отличие, прочно осевшее в памяти и сердце. Фред был так похож на своего брата, но он был собой, а Джордж — собой. И сейчас такое примитивное умозаключение казалось девушке верным и не требующим лишней аргументации.

— Но теперь-то я спокоен, — рыжий продолжал смотреть на неё через отражение.

— За что?

— Что это именно ты, Грейнджер, — он снова грустно усмехнулся. — Теперь можно и отчаливать.

Гермиона почувствовала, как защипало глаза.

— Мне так жаль, Фред, — она не сдержала всхлипа.

В дверь раздался новый толчок.

Парень обернулся, вопросительно глядя на неё.

— О чём жалеешь?

— Это же неправильно! — воскликнула шатенка, а слёзы предательски брызнули из глаз.

— Разве есть какие-то правила, Гермиона?

— Это же несправедливо! — задыхаясь в немом плаче, тихо выдавила она.

Снова удар в дверь.

— Что поделать. Люди несправедливы, мир несправедлив, жизнь, в конце концов, тоже хорошенько даёт нам под зад, — усмехнувшись, ответил он.

— Нет. Только не так, — глотая слёзы, промямлила волшебница и утёрла нос.

Фред подошёл ближе, снисходительно смотря на её зарёванное лицо.

— Ты стала настоящей плаксой, Грейнджер, — с горечью произнёс он и покачал головой.

— И плевать, — всхлипывала Гермиона, стыдливо пряча глаза.

— Ну что это такое? — наконец, возмутился рыжий. — Какие же вы сопливые оба стали, а? Никуда не годится! — он смешно нахмурился.

— Прекрати паясничать, — с трудом произнесла она, хихикнув.

— Ещё чего! Я отвечу на второй твой вопрос! Я бы с удовольствием наподдал своему братцу! Кажется, у него и правда вместе с ухом повредился мозг! Он стал заторможенным болваном! А будь ты парнем, то и тебе бы досталось, дорогуша! — проворчал парень, сердито тыкая в неё пальцем.

Девушка нервно рассмеялась.

Дверь треснула от очередного удара.

— Не угрожай мне! Я и так в полной заднице! — сварливо парировала она, качая головой.

— Как? Что я слышу! Жизнь с братишкой пошла тебе на пользу! Поверь, дальше будет интереснее! — Фред многозначительно подёргал бровями. — И кстати! Не называй наши шутки отвратительными! Они лучшие в своём непревзойдённом виде! — он щёлкнул подругу по носу.

— Ну тебя! Что теперь?

Парень сделался серьёзным.

— Что ж. Дамы и господа, мы идём к кульминации! — вкрадчиво произнёс он, игнорируя участившиеся толчки в дверь.

— Что это значит? — непонимающе спросила ведьма, сжав крепче палочку.

— Нас ждут взлёты и падения, дорогой зритель! Главная героиня в пижаме с котятами будет испытывать свои боевые таланты! — рыжий театрально округлил глаза.

— Ох, прошу, заткнись!

— В программе — развенчание железных убеждений и переосмысление истины! — не унимался он, переходя на громкий шёпот.

— Мерлин! — она закатила глаза.

— Мы готовы к приключениям!

На этих словах Фред, загадочно улыбнувшись, поднёс ладони к лицу подруги и хлопнул прямо перед её носом.

От неожиданности Гермиона зажмурилась, а, открыв глаза, увидела перед собой всё тот же бесконечный коридор второго этажа.

— Мерлин. Чтоб его. Фред? — осторожно позвала она.

Волшебная палочка придавала уверенности. Ведьма крепче сжала её, убеждаясь, что та всё ещё с ней. Освещаемый вспышками коридор был тих и пуст. Она неторопливо двинулась вперёд, прислушиваясь и осматриваясь.

Откуда-то послышалось тихое сдерживаемое рыдание. В тишине оно отражалось эхом от стен и походило на шелест и перешёптывание.

Девушка на цыпочках прошла к двери открытой комнаты и осторожно заглянула в неё, держа наготове волшебную палочку. Комнаты не было. Вместо неё простилался уходящий вдаль коридор замка, заваленный раздробленными вековыми камнями и запыленный витавшей в воздухе известковой пылью.

Ведьма скорбно поджала губы от развернувшейся перед ней картины.

Джордж Уизли сидел посреди разрушенной стены, прямо на каменном полу. Опираясь локтями на колени, он безвольно свесил руки, в одной из которых держал свою волшебную палочку. Растрёпанная голова понуро опустилась, лица не было видно. Состояние выдавали лишь беззвучно сотрясавшиеся плечи в неизменно любимой изодранной куртке.

Он оплакивал лежавшего перед ним брата. Лицо Фреда Уизли выглядело таким жизнеутверждающим, если бы не разбитый лоб с запёкшейся в огненных волосах кровью, которая окрасила собой пыльный пол и каменные глыбы, на которых покоилось тело близнеца.

В груди сильно заныло. Гермионе показалось, что она потеряла голос.

— Джордж, — просипела она. — Ох, Джордж.

Её никто не слышал. Волшебница лишь больнее закусила губу, с трудом делая вздох. Она сделала шаг назад, не в силах смотреть на то, как ломалась душа того, кто потерял так много.

Зажмурившись, шатенка потрясла головой, прогоняя яркие образы смотрящих перед собой мёртвых глаз и отяжелевших от груза утраты сотрясающихся плечей.

— Милое зрелище. Как трогательно! Как трепетно! — раздалась сбоку грубая насмешка.

Распахнув веки, Гермиона повернулась к стоявшей у её плеча Беллатрисе.

Пожирательница довольно улыбалась и смотрела в упор своими запавшими чёрными глазами.

— Давай-ка, посмотрим куда более интересное представление! Для тебя места в первом ряду, дорогая! — торжественно объявила она своим стальным голосом.

Не успела девушка среагировать, как ведьма обхватила по бокам её голову и развернула в нужном направлении, принуждая посмотреть.

— Будет интересно! — проскрипела шёпотом Беллатриса.

Глаза шатенки истерично забегали по изменившемуся и до боли знакомому окружению.

— Поттера и предателя крови в подвал! — скомандовала Пожирательница, доставая кинжал.

Схватив Гермиону за волосы, она силой повалила ту на пол и потащила в центр зала.

— Нет! Гермиона! Возьмите меня! — кричал Рон, которого вместе с Гарри тащил по узкой лестнице Сивый.

Нарцисса, стоявшая в стороне у огромного камина, опомнилась и, ухватив Драко за рукав мантии, потащила того прочь из зала.

— Давай-ка, разберёмся, грязнокровка! — прошипела Беллатриса, склонившись над испуганным лицом девушки. — Где ты и твои паршивые друзья взяли меч? Откуда он у вас?

— Я не знаю, правда. Я не знаю. Мы просто нашли, мы нашли, нашли! — в ужасе затараторила она, чувствуя, как впивается в плечо когтистая рука.

— Ты лжёшь, дрянь! Лжёшь! Грязнокровка, ты скажешь мне всё! — продолжала сумасшедше шептать ведьма. — Спрашиваю ещё раз! Где вы взяли меч?! — резко вскрикнула она, схватив Гермиону за волосы и сильно ударив затылком об пол.

— А-а! Мы просто нашли его! Честно! — задыхалась от накатившей боли шатенка, громко всхлипывая.

— Врёшь, мерзавка! Вы забрались в мой сейф в банке и выкрали его! Говори правду! Клянусь, я зарежу тебя этим кинжалом! Я вырежу твои глаза и скормлю их егерям!

Беллатриса безумно кричала, маяча перед лицом девушки серебристым ножом.

Вернувшийся в зал Сивый одобрительно хмыкнул, но предусмотрительно встал за спинку кресла, следя за разворачивавшейся сценой пыток на расстоянии.

— Что ещё! Что вы взяли ещё? Я вытащу из тебя ответы, хочешь ты того или нет!

— Пожалуйста. Нет. Клянусь. Мы ничего не крали! Мы ничего не брали! — истерично вопила Гермиона, судорожно всхлипывая.

— Я знаю, что точно тебе развяжет язык, девчонка! Приготовься к худшему! Круцио!

Девушка выгнулась в дугу, сгибая руки и ноги в кривых судорогах. Из груди вырвался жуткий вопль. Надрывно крича, она старалась уползти от сводившего болью всё тело заклятья. Перевернувшись на живот, волшебница обессиленно вцепилась пальцами в стык мраморного пола.

— Куда это ты собралась, негодница? Мы только начали!

Пожирательница издевательски засмеялась и, направив палочку на ноги пленницы, обвила их наколдованной цепью. Силой дёрнув на себя, она подтащила обессиленное заклятием тело ближе.

— А-а-а! Нет, пожалуйста! — сквозь рыдания выдавила из себя Гермиона, чувствуя, как сдираются в кровь пальцы.

Гермиона, которая стала невольным зрителем собственной пытки, попыталась отвернуться.

— Нет-нет! Благодарный зритель должен досмотреть до конца! — пресекла её попытку Беллатриса, крепче сжав голову.

Девушка ощутила саднящую боль в руках. Подняв дрожавшие ладони к лицу, она увидела свои окровавленные пальцы с содранными до корней ногтями. В нос бил тошнотворный запах лилий. Так пахло в особняке Малфоев, где в каждой аристократической вазе стояли эти цветы, одурманивавшие рассудок своим настойчивым ароматом.

— Превосходно! Какие приятные воспоминания! — шептала на ухо злодейка.

Чувствуя, как парализовало тело, волшебница снова подняла взгляд.

— Как вы забрались туда? Вам помог этот чёртов гоблин? Отвечай! Круцио! Круцио! — взвизгнула Пожирательница.

— А-а-а-а-а! Нет, — через судороги промычала шатенка. — Это подделка, подделка! Он ненастоящий! А-а-а! Пожалуйста!

— Подделка? Слишком натурально выглядит! — с сомнением вскрикнула Беллатриса.

— Легко проверить, — холодно отозвался Люциус Малфой. — Я скажу Драко привести гоблина.

Мужчина покинул зал.

— Если ты снова соврала мне, грязнокровка, ты умрёшь самой мучительной смертью, — ведьма оскалилась, склоняясь. — Да, Сивый? — она жутко рассмеялась и приложила подошву своего изящного сапога к щеке девушки.

— О, госпожа! Я жду не дождусь, испробовать её молодой плоти! — утробно зарычал оборотень, вцепившись своими звериными лапами в обивку кресла.

— Ты всего лишь мусор под моим сапогом, грязнокровая дрянь. Ты смеешь лгать чистокровной ведьме? Ты настолько бесстрашна? — вожделенно пропела Пожирательница и носком сапога пнула безвольное тело пленницы, переворачивая ту обратно на живот. — Попробуешь ещё раз убежать?

— Нет, прошу вас. Мы ничего не сделали. Мы ничего не брали, — продолжала мямлить одно и то же Гермиона. Волосы разметались по полу, падая на лицо. Она обречённо приложилась щекой на холодный мрамор.

— Подобных тебе я буду истреблять во имя Тёмного Лорда. Очередное грязнокровое отродье. Мне в пору начинать вести список побед над такими, как ты. А я точно знаю, грядут большие победы, — довольно вещала ведьма холодным голосом.

Она склонилась и упёрлась коленом прямо в спину девушки, надавив всем весом.

— Твоя грязная кровь станет для меня компасом, девчонка. Я смогу выслеживать вас за многие расстояния, — зашептала Беллатриса, схватив волшебницу за волосы и задрав голову.

Шатенка издала еле различимый стон, выгнувшись в груди.

— Но, госпожа! Вы мне обещали! — напомнил о себе Сивый.

— Заткнись, оборотень, — исступлённо ответила она, доставая кинжал.- Ты получишь своё. Зарезать её — слишком просто для магловского выродка.

Заложив лезвие за ворот утеплённой рубашки девушки, Пожирательница лёгким движением рассекла податливую ткань.

— Смотри. Смотри, это кульминация, мерзавка! — безумно захихикала ведьма, продолжая держать голову ледяными пальцами.

— Ну и ну. Джорджи был прав. Тебя было мало просто убить заклятием, психичка. Тебе следует открутить голову за подобные выходки, сумасшедшая ты дрянь, — прозвучал сбоку второй голос.

Давление рук прекратилось. Гермиона осознала, что чувствует своё тело, а безумной Пожирательницы и след простыл. Она молниеносно отвернулась от происходящего зрелища и увидела сосредоточенное лицо Фреда, стоявшего рядом и с любопытством следившего за жуткой сценой.

— Фред! Фред, я не хочу смотреть! — словно умоляла волшебница.

Она прижала руки к ушам и часто задышала, силой сдавливая голову.

— Я не хочу смотреть! — закричала шатенка.

— Нет, пожалуйста! Нет!

Раздался душераздирающий крик, переходящий в хриплый надрывный стон.

Гермиона зажмурилась и завторила своему же воплю. Не отпуская рук от ушей, она ощутила, как в лёгких кончается воздух. Невесомое прикосновение к ладоням вынудило открыть глаза. Фред озадаченно смотрел на неё. Девушка медленно опустила руки.

— А кто тебя заставляет смотреть? Скажи-ка? — коротко спросил он.

Гермиона нервно огляделась. В тёмном коридоре не было никого, кроме них. Никакого поместья Малфоев, никаких жутких криков. Только тёмный бесконечный коридор.

— Здесь была… — она осеклась под заинтересованным взглядом друга. — Ты же сам всё видел.

— Видел. Но зачем ты смотрела, если не хотела? А?

Волшебница потупила взгляд, снова оглядываясь.

— Проехали.

— Урок не усвоен, Гермиона, — строго ответил он. — Ты рискуешь застрять здесь.

— Я уже это сделала! — огрызнулась она, отворачиваясь и снова шагая в сторону лестницы. — Что дальше? Фред?

Шатенка обернулась. Пустой пролёт коридора и редкие всполохи молний. Она опять одна.

— Спасибо, — фыркнула ведьма.

Лестница поддалась. Ступив на скрипучую ступень, Гермиона осторожно спускалась. Огонёк волшебной палочки освещал путь. Она навела свет на висевшие вдоль лестницы семейные фотографии в рамках. На каждом кадре была изображена одна Гермиона в свои разные жизненные периоды. Пятилетняя кудрявая девочка на качелях. Ученица начальной магловской школы за толстым учебником. Угловатый подросток на фоне Эйфелевой башни. Везде одна. Это её личный бесконечный и полный безумия кошмар.

Девушка вышла в гостиную, боязливо оглядываясь. Решение билось в сознании загнанной птицей. Она набрала в грудь воздуха.

— Давай же! К чёрту эти игры! Я готова! Я принимаю твой вызов! Давай же, как тогда! — холодно воскликнула волшебница, стиснув зубы, чтобы удержать дрожь в голосе.

«Тебе стоит выгнать то, что таится на дне твоей бездны и постоянно поднимает свою гнусную голову, напоминая о себе! Потому что, заглушая это попытками нормальной жизни, ты не спасаешь себя, а только отравляешь. Твои попытки притворяться, что всё в порядке, лишь продлевают агонию».

— Дельный совет, — пробубнила она, чувствуя, как дрожат руки.

— Надо же! Неужели это вызов от самой паршивки Грейнджер? — удивлённая насмешка, звеня стальными нотками, разнеслась по комнате.

Гермиона внимательно осматривалась, вглядываясь в каждый тёмный угол гостиной. В грозовом мерцании обыденные предметы интерьера казались чужими. В искажённом восприятии каждый объект виделся причудливым и таившим в себе опасность. Везде виделось движение, из-за чего шатенке приходилось прищуриваться. Она быстро откинула с мокрого лба прилипшие пряди и выставила перед собой своё единственное оружие. Краем глаза ведьма увидела в дверном проёме быстро прошмыгнувшую тень. Она резким движением повернулась в ту сторону, наставляя палочку. По пространству снова прокатился ядовитый призрачный смешок, от которого холодели руки.

Девушка неуверенно двинулась в сторону двери, стараясь ступать на паркет совершенно невесомо. От сосредоточенности она открыла рот и заметила, как при выдохе вылетают белые клубочки пара. Пройдя мимо висевшего над комодом большого зеркала, Гермиона увидела в свете палочки своё отражение. Оно будто опаздывало на доли секунд и с задержкой повторяло движение девушки. Она снова поводила рукой в разные стороны. Отражение также, немного помедлив, повторило её жест. Волшебница вгляделась в своё лицо, медленно склонившись к зеркалу. Испуганные на выкате глаза, бледный, покрытый испариной лоб. Смотревшее из зеркала отражение ещё мгновение повторяло её мимику, а потом, будто устав от этой зрительной игры, приняло надменное выражение лица и растянулось в издевательской ухмылке. Шатенка стремительно отпрянула назад.

— У тебя нет ничего своего, глупая, — заговорило её собственное отражение, продолжая безумно улыбаться. — Даже отражение тебе не принадлежит!

Гермиона уязвлённо поджала губы.

— Ты потеряла себя, Гермиона. От тебя ничего не осталось! Только пустая оболочка гордой всезнайки! Растратила всю себя! А себе ничего не оставила! — захихикало зеркало.

— Зря стараешься! Дешёвые провокации! — храбрилась девушка, демонстративно выставив вперёд палочку.

— Трусишка Гермиона! Ты боишься сама себя! — продолжало оно. — Боишься признать свои истинные чувства, свои слабости. Ты прячешься за работой, за подвигами, за чужими проблемами…

Внезапно зеркало начало искажать изображение. Лицо отражения вытянулось, черты исказились, превращаясь в жуткую карикатуру.

— Посмотри на себя! — взвыло оно. — Ты даже не можешь быть честной с самой собой!

Отражение медленно двинулось к краю зеркала.

— Замолчи! — крикнула волшебница, направив палочку на зеркало. — Редукто!

Зеркало не разбилось, но начало трескаться, словно от жара. Трещины расползались по его поверхности, нарушая целостность картинки.

Отражение лишь расхохоталось ещё громче, его смех становился всё более пронзительным, почти невыносимым.

— Ты не можешь заткнуть правду, Гермиона, — проскрипело оно. — Ты можешь бежать от неё, но она всегда будет следовать за тобой, как тень.

Зеркало полностью покрылось трещинами, а из них теперь выглядывали сотни её собственных лиц, каждое из которых шептало разные ужасы, противно хихикая. Исковерканное отражение замерло у края, а потом, подмигнув, скрылось за пределы рамы. Из-за зеркала тут же показалось что-то чёрное. Гермиона напрягла глаза. Неясный контур обретал форму: показались длинные чёрные пряди, а через миг, словно из самой стены, чёрным силуэтом показалась в полный рост фигура Пожирательницы. Она распрямилась и подняла своё скрытое за волосами лицо.

— Вызов принят, грязнокровка, — прошипела Беллатриса, а её чёрные глаза опасно сверкнули.

— Давай же! — с ненавистью произнесла сквозь зубы девушка.

— Ты первая, — протянула ведьма, растягивая страшное лицо в улыбке. — Ты же так долго этого ждала. Ты же знаешь заклинание, девочка. Ну же.

Шатенка медленно выдохнула и уверенно произнесла:

— Остолбеней!

Волшебная палочка слегка завибрировала, а затем испустила тусклую искру и замолчала.

Гермиона опустила поражённый взгляд на свою руку, чувствуя, как сердце пропустило удар.

— Я же говорил тебе, Гермиона, что это всё сомнительная затея! — произнёс возникший ниоткуда Фред.

Она повернулась к парню. Тот сидел боком на подоконнике, закинув на него одну ногу, а вторую вальяжно свесив. Расслабленно облокотившись на откос, он изучающе вглядывался в окно.

— Почему так, Фред? Она никогда не подводила меня! — обречённо простонала девушка.

— Я же тебе сказал, найди другие пути из этого дурдома, — устало пробубнил рыжий, поворачиваясь к ней. — Ты в ловушке, Гермиона. И эта ловушка — ты сама.

— Моя очередь, — раздалось хрипло прямо над ухом.

Волшебница повернулась, натыкаясь на хищные глаза Беллатрисы, уже стоявшей около неё. Та, довольно рыкнув, оскалилась и замахнулась. Крепкий удар тяжёлой руки прилетел прямо по правой щеке, оставив на ней неровные следы царапин от острых когтей. Вскрикнув, Гермиона крутанулась на месте от удара и, потеряв равновесие, плашмя повалилась на пол. От падения вышибло дыхание. Приложившись подбородком, она почувствовала, как неприятно стукнули друг об друга зубы. Не раздумывая, шатенка оттолкнулась руками от пола и попятилась к стене, стараясь видеть нападавшую. Гостиная была совершенно пуста.

С трудом поднявшись по стене на занемевшие от ужаса ноги, она поздно осознала, что при падении её палочка выскочила из рук и укатилась.

— К чёрту! Всё равно никакого толку от неё! — выдохнула ведьма.

Ей показалось, что она услышала ехидный смешок Фреда. В углу гостиной она увидела отцовскую сумку для гольфа, из которой торчали его лучшие клюшки.

— Что ж. Здесь мне будет это простительно, — девушка примирительно кивнула.

Закинув клюшку за плечо, Гермиона аккуратно проследовала из гостиной в кухню.

— Я готова продолжить! — крикнула она и почувствовала, как начало саднить лицо от царапин.

В окно кухни продолжал бить бесконечный дождь. Бесконечный, как этот кошмар, в котором она застряла навечно. Волшебница предусмотрительно заглянула под стол, посмотрела на верх кухонных шкафчиков. Поразительно. Всё было так естественно и реалистично.

Она представила, как умрёт в этом «заточении», а родители, вернувшиеся из долгой командировки, найдут её разлагающееся тело в собственной постели. Или? Что, если она исчезнет бесследно? Что, если отражение было право? От неё ничего не осталось — она раздала весь свой свет на работу, помощь друзьям, заботу о них, их благополучии, а на себя не оставила и капли, что теперь даже и волоска не сохранится в качестве напоминания о когда-то жившей храброй ведьме.

— Да уж. Храбрость ты давно потеряла, — промямлила себе под нос шатенка.

Освещённое молниями окно загородила тень.

Гермиона выставила перед собой клюшку.

— Мерлин. Вы издеваетесь? — простонала она, корчась от ужаса и отвращения.

Фенрир Сивый жадно следил за ней, приложив к стеклу окна свои жуткие нечеловеческие руки. Дождь обливал его колтунистую голову и мохнатое лицо. Он улыбнулся животной улыбкой, не сводя с девушки голодного взгляда звериных глаз. Оборотень обнажил почерневшие зубы, а затем прислонился ближе, заставив запотеть окно от зловонного дыхания, и медленно прошёлся языком снизу вверх по поверхности стекла, оставляя на мокрой поверхности кровавый развод. Он издевательски пошевелил когтями, издавая мерзкий скрежет, от которого у девушки свело зубы. Она скривилась, зажав уши от неприятного звука.

— Проваливай! — осмелев, прокричала волшебница.

Сивый затрясся в неслышном смехе, продолжая скоблить стекло и скалиться уродливой улыбкой.

Вопреки страху, ведьма осторожно присела на кухонный стул, не отрывая взгляда от ухмыляющегося зверя.

В памяти возник момент из одной холодной зимней ночи. Как она, сидя на чужой кухне, стала хранительницей одной тайны.

«Я вижу, как ты бежишь. Но знаешь, что самое смешное? Чем дальше ты убегаешь, тем громче они кричат. Кошмары, с которыми ты живёшь бок о бок».

Гермиона сфокусировалась на зловещих глазах. Они поглощали, засасывали в бездонную пустоту.

«- А ты не убегаешь?

— Я иду навстречу, я иду к ней широкими шагами. К своей истине. И знаешь что? Когда-нибудь я приближусь к той черте, где растворюсь окончательно. Хочу узнать, что таится в этой бездне. Может быть, там — ответы на все вопросы.

— А если их там нет…»

— Мы оба не правы, Джордж. Время не лечит, но оно стремительно бежит, — прошептала она. — Ты познал это? Конечно…Верный вопрос и правильный ответ.

Девушка уверенно усмехнулась, из-за чего наблюдавший за ней из окна оборотень нахмурился, а потом медленно опустил свои руки. Он недовольно поморщился и, спустя мгновение, отступил назад и вовсе скрылся в уличном мраке.

— Мне начинает это надоедать, — уверенно проговорила она и, перекинув клюшку отца на другое плечо, поспешила прочь из кухни.

— Эй, Пожирательница! Я в твоём распоряжении! Цирк уродцев закрывается! — храбрилась шатенка, идя по проходу к входной двери дома.

Что и следовало ожидать, дверь выглядела, словно глухое полотно, без ручки и замков.

— И не надо. Планы меняются. Убегать больше никто не собирается, — хмыкнула она, отворачиваясь.

— Наве-е-е-ерх, — прошелестел по потолку хриплый стон.

— Вернуться? Что ж…

Громко топая по ступеням, волшебница поднималась на второй этаж, откуда так стремилась убежать некоторое время назад. Коридор встретил тишиной и прозаичным видом. Доскональная схожесть этого безумия с реальностью сводила с ума. Она неторопливо дошла до двери своей комнаты. Набрав в лёгкие воздуха, Гермиона крепче сжала рукоятку клюшки и пнула ногой дверь.

Комната, как комната. Никаких отличительных от действительности деталей. Тот же книжный шкаф, то же кресло и заваленный документами стол. Тот же гардероб и та же кровать. Да только вот на этой самой кровати лежит она же. Глаза закрыты, лицо мокрое, влажные волосы облепили лоб и щёки. Она тяжело дышит, её грудь часто вздымается, и из неё периодически вырывается хриплый стон. Руки с силой сжимают одеяло и простыню. Затем тело выгибается в судороге, неестественно выворачивая конечности. Оно похоже на шарнирную марионетку, а не на тело пока ещё живой девушки.

— Проснись же. Проснись, это невыносимо, — начинает стонать смотрящая на себя же ведьма, но потом осекается, словно снова осознаёт. — Нет. Нужно покончить с этим.

— Нужно покончить с этим! — передразнивает голос рядом. — Нужно, мерзавка! Я заберу тебя с собой, как и обещала!

Не поворачиваясь к собеседнице, шатенка быстро втягивает носом воздух и, чувствуя, как ноют пальцы от того, с какой силой они сжимают клюшку, со всего размаху наносит удар туда, где звучал ненавистный голос. И попадает в цель.

Голова Пожирательницы запрокинулась назад, словно её шея напрочь сломана. Она подняла руки, вслепую ощупывая свою голову, а затем схватила себя за волосы и вернула голову назад с неприятным хрустом. Беллатриса водила по сторонам своими безумными глазами, фокусируя зрение. Тряхнув головой, она издала крякающий звук и сердито поджала рот.

— Дрянная девчонка! Как ты смеешь притрагиваться к чистокровной ведьме, чертовка? Грязнокровое отродье! — оскалилась злодейка, найдя взглядом девушку.

— Избито и скучно! Придумай что-нибудь новое! — смело выпалила та, выставляя вперёд клюшку.

Пожирательница опустила голову, глядя исподлобья.

— И в самом деле. Пора затащить тебя в ад, дрянь, — рыкнула она и снова улыбнулась.

Гермиона напряглась всем телом и нервно сглотнула.

Беллатриса тихо захихикала, а потом перешла на раскатистый смех, широко раскрывая рот и округляя глаза.

— Давай же, — тихо вымолвила себе под нос шатенка, не сводя глаз с ведьмы.

Смех плавно утихал, а потом резко перешёл в безумный вопль. Стиснув испорченные зубы, Пожирательница выставила вперёд бледные руки и, продолжая с ненавистью рычать, кинулась на девушку.

Волшебница выставила перед собой поперёк рукоятку клюшки, в которую тут же вцепилась неистовая ведьма. Удерживая этим её на расстоянии, Гермиона, что было силы, отстраняла приближавшееся к ней сумасшедшее лицо. В нос снова ударил запах крови вперемешку с лилиями. От него кружило голову и мутило.

— Ты принадлежишь мне! Твоя душа моя! Вместе с твоей грязной кровью! — бешено кричала злодейка, а из её рта брызгами выплёскивалась черная субстанция.

— Чёрта с два! Моя душа принадлежит только мне! И кровь моя точно такая же, как твоя! Хотя… — кряхтела сквозь усилия шатенка. — Уже сомневаюсь. Ты превратилась в ничто!

Беллатриса глухо зарычала, а потом, перехватив одной рукой клюшку, другой рукой резко вцепилась в плечо девушки и сильно вдавила в него свои когти.

Гермиона вскрикнула от острой боли, чувствуя, как ослабла её хватка. В этот момент, воспользовавшись заминкой, Пожирательница отшвырнула разделявшую их тонкую преграду и, ухватившись за волшебницу второй рукой, повалила ту на пол. Она уселась сверху, больно вдавливая колено в живот своей жертвы, и, тяжело нависнув, сомкнула свои ледяные руки на тонкой шее. Ведьма безумно ревела, сдавливая пальцы, а Гермиона, стараясь сбросить её с себя, вцепилась в её запястья.

— Ты злишься, потому что знаешь, что перед тобой больше нет страха, — хрипела девушка, разжимая холодные пальцы.

— Я заберу твою жизнь, паршивка! — рычала та.

Шатенка чувствовала, как воздух с трудом пробирается в лёгкие. Она закашлялась.

— Грейнджер, Грейнджер, — раздался разочарованный вздох Фреда Уизли. — Что будешь делать теперь? Её просто так не свалишь, да-да.

Гермиона попыталась поднять глаза в сторону кресла, у которого она распласталась. Фред расслабленно восседал в нём, закинув голень на колено и, будто зритель, восторженно наблюдал за зрелищем.

— Лучше бы помог, чем критиковал, — прохрипела она возмущённо, чувствуя, как иссякают силы.

Парень задумчиво кивнул, а потом, словно опомнившись, залез во внутренний карман своей зелёной куртки и что-то вытащил оттуда. Послышался шелест разворачивающегося фантика.

— М-м-м! Да он просто гений! Мой братец — гений! Надо же! Яблочный пирог! М-м-м! А теперь имбирное печенье! Блеск! — восторженно вещал рыжий, жуя и сосредоточенно хмурясь. — А теперь малиновое мороженое! Обалдеть!

— Да ты, должно быть, издеваешься? Самое время распробовать жвачку? — рычала девушка, продолжая бороться. Абсурдность происходящего выводила из себя.

Беллатриса не издавала ни звука, а лишь продолжала усиленно удушать свою жертву. Лица, скрытого под копной чёрных волос, не было видно в тёмной, освещаемой молниями комнате.

Опомнившись, Фред быстро оценил ситуацию, а затем, подскочив с кресла, присел рядом с боровшимися ведьмами на корточки. Он с досадой помотал головой, издав очередной вздох разочарования.

— Даже при большом желании, Гермиона, я ничем не могу тебе больше помочь! Опять спросишь почему? Соображай же, умнейшая ведьма столетия! — насмешливо произнёс парень.

— Ох, Мерлин! Идиотские шутки вам удаются лучше, чем философские суждения! — прошипела шатенка, стиснув от усилия зубы.

— Всмотрись, Грейнджер, — спокойно рассуждал рыжий, продолжая сидеть подле.

— Бедняжка! Грязнокровка потерялась, — громким шёпотом, наконец, отозвалась Беллатриса. — Следуешь за своими друзьями до самого конца, жертвуешь собой ради них!

Она склонилась над Гермионой, открывая своё лицо мерцающему свету. Девушка издала сдавленный всхлип. На неё смотрело её собственное лицо, искажённое ненавистью и безумием.

— А придут ли твои друзья на помощь тебе? Нет, ведь ты им не нужна! — с удовольствием протянула её зловещая копия.

Фред отвёл взгляд и задумчиво огляделся по сторонам, словно к чему-то прислушиваясь. Он довольно усмехнулся.

— Вот и всё. Кажется, нужно собираться, — рыжий одобрительно кивнул сам себе и встал.

Волшебница пристально всмотрелась в свои неузнаваемые глаза.

— Неверные вопросы и неправильные ответы! — выплюнула девушка, разомкнув стальную хватку, которая поддалась без сопротивления.

Она воспользовалась моментом и отшвырнула от себя своё подобие. Злодейка прокатилась по полу, разметав по нему веером свои чёрные волнистые волосы.

Гермиона закашлялась, стараясь подняться на ноги. Выпрямившись, она наблюдала, как с трудом поднимается с пола чёрная фигура Пожирательницы. Та обернулась, демонстрируя своё прежнее безумное лицо. Но шатенка была готова поклясться, что в свете вспыхивавших молний она увидела в выражении Беллатрисы испуг. Это придало ещё больше уверенности.

— Зато я знаю правильный ответ на верный вопрос! — с ненавистью вымолвила волшебница.

Ведьма недовольно поморщилась, словно испытывала дискомфорт от уверенного тона девушки.

«- Чем я это заслужила?

— Ты задаёшь неверные вопросы. Ты особенная, Грейнджер.

— Разве это хорошо?

— Снова неверные вопросы.

— Чего я хочу на самом деле?

— Вот именно».

По комнате пронеслись звуки знакомого голоса.

— Я знаю, чего хочу на самом деле! У меня есть для этого всё, что нужно! Вера в себя, в моих друзей и любимых людей! И всё это принадлежит исключительно мне! — довольно говорила Гермиона.

Пожирательница ухватилась за голову и скривилась ещё сильнее, будто от невыносимой боли. Она начала утробно рычать и стонать.

— А друзья и любимые всегда придут мне на помощь, если я буду в них нуждаться!

Фред, с удовольствием наблюдавший муки злодейки, бодро кивнул и одобрительно хмыкнул.

— Я хочу жить и люблю свою жизнь! Я хочу любить и, видит Мерлин, хочу быть любимой! Я хочу быть нужной! И буду! У тебя больше нет надо мной власти! — наслаждалась волшебница, чувствуя, как брызнули из глаз слёзы облегчения.

Беллатриса мучительно скорчилась, хватаясь руками за лицо. Бледная кожа покрывалась трещинами и медленно осыпалась, как облупившаяся краска. Запавшие глаза превращались в чёрные бездны. Она продолжала хрипеть и протянула одну руку в сторону шатенки, в надежде дотянуться. Ведьма усыхала на глазах, но до последнего пыталась исполнить обещанное — утащить за собой свою жертву.

Гермиона часто дышала, косо смотря на медленно исчезавшее существо. Она победно ухмыльнулась.

«В следующий раз наподдай ей хорошенько по голове. И не поддавайся страху перед ней».

Голос Джорджа снова звонко осел на перепонках. Фред задрал голову, прислушиваясь, и грустно улыбнулся.

— Пошла ты к чёрту, Беллатриса Лестрейндж!

Скрюченное тело медленно растворилось во тьме, которая его поглотила. Тихий хрип, отражавшийся от стен, исчез вместе с канувшей в небытие жестокой и безумной ведьмой.

Послышались редкие хлопки. Расслабленно подпирая стену, Фред неторопливо аплодировал героическому поступку подруги.

— Разве сложно, Грейнджер? Всего-то надо было уверенно заявить о себе, — захихикал он.

Девушка прерывисто дышала, смотря в то место, где только что сгинуло ненавистное воплощение её кошмаров.

— Я смогла? — еле слышно прошептала она, чувствуя, как кружится голова и подкашиваются ноги.

— Это вышло куда проще, чем этап примирения с самой собой. Стальная Грейнджер, — парень хмыкнул и обернулся на возникающий в окне свет.

— Я смогла, — утвердительно закивала ведьма, и её внимание тоже привлёк взявшийся ниоткуда свет, тёплым лучом проплывший по щеке.

— Да, классная пижама! Выглядишь воинственно! — насмешливо добавил он.

Гермиона с трудом могла разглядеть друга из-за режущего глаза света, который становился всё ярче.

— И да, Гермиона. Пообещай-ка мне. Не рассказывай братцу о нашем экстравагантном свидании, ладно? — его озарённое лицо заискрилось коварной улыбкой, а брови игриво задёргались.

— А…Что? — переспросила девушка, чувствуя, как плохо соображает.

Она помотала головой, стараясь сосредоточиться, но голова тяжелела, и всё казалось замедленным, будто пришлось пригубить приличную порцию сливочного пива.

— Думаю, на этом всё. Мне пора, определённо! И тебе пора! Не вешай нос, Грейнджер! Пора просыпаться, — Фред подмигнул и снова щёлкнул ей по носу.

Он повернулся к наполненному светом окну и шагнул к нему, и только сейчас волшебница разглядела. Она часто заморгала, привыкая. Это было не окно, а развернувшееся цветущее поле у Оттери-Сент-Кэчпоул, над которым садилось огромное закатное солнце. Или же оно восходило? Его лучи освещали розовеющее небо. Казалось, оно и не думало куда-то двигаться, словно было неподвластно ходу времени. Гермиона отчётливо ощутила запах ромашек, вереска и примятой травы.

 

Фред Уизли бежал по медоносным цветам, согреваемым тёплыми лучами. Ноги утопали в полевом вереске и васильках. Он выставил руку, ловя попадавшиеся на бегу травинки. Срывая, парень машинально покусывал их и беззаботно смеялся. На вытоптанном пятачке поля он увидел знакомый силуэт, любовавшийся солнцем. Рыжий стремительно понёсся к нему.

Джордж был задумчив и расслаблен. Запихнув руки в карманы брюк, он, подобно брату, держал в уголке рта травинку, кусая её.

Фред подошёл ближе и встал с ним бок о бок.

— Что ж, Джорджи. Пообещай и ты тоже кое-что. Не скучай, ладно? — хмыкнул он, повернувшись. — Хотя нет! Скучай, но не сильно!

Парень рассмеялся собственной неопределённости, осознавая, что брат его не слышит. Он оглядел идентичный своему профиль.

— Знаешь что? Всё-таки я красивее тебя!

Фред ехидно заулыбался, но вмиг сделался серьёзным.

— Нам надо спешить, братишка! И тебе, и мне! Нас обоих заждались! Правда, дальше нам не по пути! Теперь у нас разные дороги, Джорджи.

Он невесомо положил руку на плечо близнеца и потрепал его.

— Поторопись. И да, не вынуждай меня вернуться, чтобы наподдать тебе за отвратительное поведение. И…Береги их, братец.

Джордж бросил последний взгляд на солнце, выплюнул травинку и, развернувшись, двинулся в обратном направлении.

Фред посмотрел в его удаляющуюся спину, а потом снова глянул за горизонт. Там, на краю казавшегося бесконечным поля ему кто-то махал, терпеливо ожидая. Парень энергично помахал в ответ и, весело рассмеявшись, побежал навстречу согревающим лучам.

 

Гермиона нежилась в этом дарящем надежду свете. Видя, как удаляется фигура друга, она не обратила внимания, как с подбородка упало несколько солёных капель. Глаза предательски слипались. Ноги становились ватными, а звук трепещущего поля становился приглушённым. Странно. Фред сказал ей просыпаться, а ей так хочется спать. Усталость одолевала. Шатенка из последних сил старалась не терять из виду превратившийся в точку силуэт Фреда.

— Да, я справилась. Я смогла, — с трудом вымолвила волшебница.

Она почувствовала, как падает и долго летит, глаза закрылись от невероятного ощущения комфорта. А затем девушка ощутила, как приземлилась на что-то мягкое и приятное. Запах полевых цветов сменился на дождевую свежесть, что-то травяное и терпкое.

— Я смогла. Я смогла, — забормотала она снова, словно доказывая кому-то.

— Ты не могла иначе, — эхом раздался проникновенный голос, так, словно с ней говорили высшие силы.

Может, она угодила к самому Мерлину?

Очень хочется спать. Так хорошо и легко. Это награда за пережитые кошмары? Тогда это очень приятный сон.

Она снова падает, погружаясь в милосердное забвение.

 

---

Фреду Уизли посвящаю 🧡 Моё сердечко навсегда разбито)

Благодарю вас за прочтение! Надеюсь, вам понравилось 🙏