Новая жизнь (джен)

Публикация в "Ежедневном пророке" произвела эффект разорвавшейся бомбы. Общественность была шокирована. Еще вчера Дамблдор был символом света и надежды, а сегодня его представляли как темного мага, скрывающего свои истинные намерения за маской добродетели. Министерство магии охватила паника. Корнелиус Фадж, вечно сомневающийся и подверженный влиянию общественного мнения, немедленно инициировал расследование.

Судебный процесс был назначен в рекордно короткие сроки. Зал суда был переполнен. Волшебники и ведьмы со всего мира стекались, чтобы увидеть падение легенды. Дамблдор, несмотря на тяжесть обвинений, сохранял спокойствие и достоинство. Он отрицал все обвинения, представляя убедительные доказательства своей невиновности. Однако, заговорщики подготовились основательно. Эмилия представила новые "улики", подкрепленные показаниями свидетелей, чьи слова были тщательно подобраны и отрепетированы. Бывшие авроры яростно нападали на Дамблдора, обвиняя его в предвзятости и злоупотреблении властью.

Напряжение в зале суда достигло предела. Каждое слово, каждое обвинение, брошенное в Дамблдора, отзывалось гулом в ушах присутствующих. Фадж, обливаясь потом, то и дело поглядывал на собравшихся, пытаясь угадать их мнение. "Дамблдор, у вас есть что сказать в свою защиту?" — прозвучал голос судьи.

Дамблдор поднялся, его глаза, обычно излучавшие мудрость и доброту, сейчас горели стальным огнем. "Я не стану тратить ваше время на опровержение лжи, — произнес он, его голос был твердым и уверенным. — Мои дела говорят сами за себя. Я посвятил свою жизнь борьбе с темными силами, защите невинных. Если этого недостаточно, чтобы доказать мою невиновность, то мне нечего добавить."

Эмилия Смит презрительно усмехнулась. "Какие высокие слова, Дамблдор! Но мы знаем правду. Мы знаем, что вы манипулировали Министерством, что вы скрывали опасные артефакты, что вы ставили свои собственные амбиции выше безопасности магического мира!" Зал суда взорвался шепотом.

Дамблдор молча смотрел на Эмилию, в его взгляде была злость. "Вы ошибаетесь, Эмилия, — спокойно ответил он. — Мои амбиции всегда были связаны с благом магического мира. Если я и скрывал что-то, то лишь ради защиты от тех, кто жаждет власти и разрушения."

Фадж, не выдержав давления, пробормотал: "Довольно! Суд удаляется на совещание." Волшебники и ведьмы зашумели, обсуждая услышанное. Атмосфера в зале суда была накалена до предела. Каждый ждал решения, которое могло навсегда изменить ход истории магического мира.

После долгих и напряженных часов совещания судьи вернулись. В зале воцарилась мертвая тишина. Решение было принято. Несмотря на протесты немногих сторонников Дамблдора, его признали виновным по всем пунктам обвинения. Судья откашлялся и произнес: "На основании представленных доказательств и свидетельских показаний, суд приговаривает Альбуса Дамблдора к…" Он запнулся, словно не в силах произнести приговор. "…к пожизненному заключению в Азкабане!" — прогремел голос судьи. Дамблдор не проронил ни слова. Он лишь окинул взглядом зал суда, и в его глазах читалась не злоба, а скорее печаль. Стражники повели его прочь, и тишина, воцарившаяся в зале, была зловещей и гнетущей. Падение легенды свершилось.

Весть о заточении Дамблдора в Азкабане распространилась мгновенно, словно лесной пожар. Магический мир разделился на два лагеря: одни ликовали, считая, что справедливость восторжествовала, другие же были потрясены и отказывались верить в виновность великого волшебника. В Хогвартсе воцарилась мрачная атмосфера. Ученики и преподаватели были подавлены, не зная, как реагировать на происходящее. МакГонагалл, взявшая на себя обязанности директора, делала все возможное, чтобы поддерживать порядок и дисциплину, но в ее глазах читалась тревога.

В Хогвартсе жизнь постепенно налаживалась. МакГонагалл, несмотря на внутреннюю скорбь, взяла курс на обновление и модернизацию. Замок действительно преобразился: старые, прогнившие балки были заменены, в каждой спальне появились уютные камины, а в Большом зале, помимо традиционных пиров, стали подавать сбалансированные блюда, разработанные лучшими диетологами магического мира. Учебная программа также подверглась пересмотру: больше внимания уделялось практическим занятиям и развитию критического мышления.

Тем временем, Люциус Малфой, ставший министром магии после выборов, принялся энергично наводить порядок в магическом мире. Он укрепил безопасность, реформировал Министерство и запустил несколько масштабных проектов, направленных на улучшение жизни волшебников. Его политика была прагматичной и лишенной предрассудков, что позволило ему быстро завоевать доверие как чистокровных, так и магглорожденных волшебников.

Особое внимание Малфой уделил интеграции магглорожденных в магическое общество. Он основал специальные школы-интернаты, где дети из маггловских семей с раннего возраста могли адаптироваться к волшебному миру, изучать магию и культуру. Это позволило избежать многих проблем и конфликтов, которые возникали ранее из-за незнания и непонимания.

Самым амбициозным проектом Малфоя стало строительство первого магического университета. Он считал, что для дальнейшего развития магическому миру нужны высококвалифицированные специалисты в различных областях, а Хогвартса недостаточно для подготовки таких кадров. Университет должен был стать центром науки, исследований и инноваций, местом, где молодые волшебники могли бы раскрыть свой потенциал и внести вклад в будущее магического мира.