Часть твоей души (гет)

Первое сентября выдалось холодным. Джинни дрожала и куталась в мантию, прощаясь с семьей на вокзале. Мать с трудом сдерживала слезы, отец, как и всегда, держался нарочито бодро, Билл и Флер натянуто улыбались, Чарли требовал писать ему каждый день, а близнецы шепотом давали советы, как не попадаться на проделках, когда Молли оборачивалась на кого-то из знакомых. Настроение на платформе было упадническим: если младшие дети беззаботно болтали с друзьями, радуясь встрече, то ученики постарше казались едва ли не мрачнее, чем взрослые. Почти все из них понимали, что за время учебы дома может произойти что угодно, но остаться с родными не могли: новый приказ об обязательной учебе в Хогвартсе подставил бы их семьи под еще больший удар.

В купе Джинни почувствовала пустоту. Она впервые ехала в Хогвартс совершенно одна, без братьев и Гермионы. Ударивший по стеклам дождь не добавил ей радости.

— Джинни! — Невилл просунул голову в дверь ее купе. — Мы тебя по всему вагону ищем!

Сразу за ним вошла Луна. Она была одной из немногих, кто умудрялся не замечать происходящего: под мышкой она зажимала свежий выпуск “Придиры”, а на ее лице было неизменное отстраненно-мечтательное выражение.

— Привет, — сказала она, садясь напротив. — Очень жаль, что свадьба твоего брата так закончилась, но папа сказал, что нет никаких плохих примет для молодоженов на такой случай, так что они могут не переживать.

— Сильно плохо было? — осторожно спросил Невилл. — К нам тоже пытались заявиться, но не Пожиратели, а министерские. Бабушка даже на порог их не пустила, а потом мы до утра обновляли защиту дома.

Без лишних подробностей Джинни рассказала друзьям про обыск и допрос. Под конец ее рассказа даже Луна нахмурилась.

— Это просто возмутительно! — сказала она, хлопнув журналом по своим коленям. — К нам тоже приходили, но они не тронули ничего, кроме печатного станка. Мы с папой ремонтировали его до конца лета, августовский выпуск “Придиры” пришлось перенести на две недели.

О том, как прошел ее остаток каникул, Джинни предпочитала не вспоминать.

После того, как Делакуры вернулись во Францию, мама плакала каждый день. В оборудованной в комнате близнецов зельеварне Джинни и Флер каждый день по очереди варили для нее успокаивающую настойку: сама она больше не могла из-за трясущихся рук. Отец все чаще пропадал в Министерстве. Казалось, его намеренно заваливали сверхурочной работой, чтобы не спускать с него глаз. Близнецам приходилось дежурить по ночам на случай атаки на их магазин.

Сборы Джинни в школу отложили до самой поездки в Хогвартс. Она с безразличием мерила новые мантии и машинально обходила лавки, сверяясь со списком из своего письма. Деньги, заработанные за прошлый год, мертвым грузом лежали в шкатулке: у нее не было настроения даже на покупку сладостей.

Когда они вышли из поезда, Джинни заметила, насколько поредело число учеников. Маглорожденных было не так уж много, но их отсутствие оказалось еще одним напоминанием о том, как изменился Хогвартс с приходом к власти Волдеморта.

— Как думаете, что сейчас с Колином и его братом? — тихо спросила она у друзей.

— Их пока не задержали, — мрачно ответил Невилл, направляясь к каретам, — почти все, кто постарше, сумели вовремя податься в бега. У бабушки еще остались источники в Министерстве, она точно знает. Наш Дин тоже улизнул от них, Шимус подтвердил на платформе.

— Мы как раз писали об этом в августовском номере, — добавила Луна, погладив морду фестрала, — о способах затеряться в магловском мире. Хотя могу предположить, что маглорожденные знают об этом лучше, чем волшебники, но папа сказал, что взгляд под другим углом еще никому не повредил.

— Волдеморт непоследователен, — пробормотал Том, когда карета тронулась вверх, — куда проще было доставить всех маглокровок в Хогвартс, и затем уже выпустить указ о магловских выродках.

— Ему не было смысла тянуть, — ответила Джинни. — Информация об указе просочилась в массы, волшебники уже начали паниковать. Если бы он стал ждать сентября, он бы не смог поймать никого.

— В этом и непоследовательность, — усмехнулся Том, — он пришел к власти почти бескровно, но сразу же начал принимать радикальные меры. Если информация об указе просочилась, значит, он поручил подготовить первым после падения Министерства. Это явно не добавит ему сторонников, если учитывать, что большинство маглокровок сочетается браком с волшебниками после Хогвартса.

— И что бы стал делать на его месте ты?

— Снова пытаешься нас сравнивать? — голос Тома моментально похолодел. — Что же, я совру, если скажу, что не думал об этом. Я бы начал с обоснованного неравенства — к примеру, снял бы запрет на волшебство вне Хогвартса для всех чистокровных и полукровок. Это позволило бы ограничить допуск маглокровок к ЖАБА: очевидно, что дети, не прерывающие обучение магии на каникулах, имели бы преимущество на СОВ. Последующая их дискредитация шла бы напрямую из волшебного сообщества. Сама посуди, что бы они думали о волшебниках, которые не способны осилить и всей школьной программы?

Джинни нервно сглотнула. Иногда она забывала, что Том все еще оставался хладнокровным стратегом, не гнушающимся никаких средств в достижениях целей — таким же, как и сам Волдеморт.

— Тогда почему Волдеморт решился на столь резкие перемены? — спросила она, втайне надеясь вновь услышать доказательства их непохожести.

— У меня на этот счет две версии. Либо он все еще чувствует угрозу из-за Ордена Феникса и Поттера, поэтому для него важнее заручиться поддержкой сильных чистокровных семейств, чем укрепить свое положение в сообществе, либо же он спятил из-за количества созданных крестражей. Не удивлюсь, если обе версии верны.

Их карета наконец-то приземлилась. Невилл поднял мрачный взгляд на встречающих их профессоров, и Джинни последовала его примеру. Волшебник и волшебница с одинаково мясистыми лицами не вызывали никакой симпатии, а ухмылки, с которыми они смотрели на прибывающих учеников, не предвещали ничего хорошего. Стоило Джинни присмотреться, как ее бросило в холодный пот. Это были Пожиратели — те, что участвовали в нападении на Дамблдора в прошлом году. Мужчину она хорошо запомнила: именно он загнал ее в угол у Астрономической башни. И судя по тому, что его улыбка стала шире, когда они встретились взглядами, он тоже прекрасно ее помнил.

Дорога до Большого зала прошла в тишине. Если младшие ученики поначалу пытались галдеть, то вскоре они притихли, испуганно глядя на понурые лица старших. Даже слизеринцы не светились от счастья: вероятно, они понимали, на ком будут срывать свою злость ученики, потерявшие маглорожденных друзей и родителей.

Но стоило им войти в зал, как в их рядах поднялся тихий гул.

— Он сидит на его месте, — прошипел Невилл, неотрывно глядя на Снейпа в центре преподавательского стола, — сидит так, будто ничего не произошло!

— Тише, Невилл! — Джинни испуганно положила руку ему на плечо. — Эти двое следят за нами!

— Плевать я на них хотел, — рыкнул Невилл, но голос его стал куда тише.

МакГонагалл стояла на своем привычном месте с Распределяющей Шляпой в руках. По ее виду невозможно было понять, что она чувствовала по поводу всех перемен в школе, но Джинни хотелось верить, что она возмущена не меньше, чем ее ученики. Остальные профессора сидели за столом с отрешенным видом: лишь Слагхорн пытался улыбаться прибывающим студентам, но отсутствие прежнего лоска в его одежде казалось тревожным знаком.

После пира, во время которого Джинни не смогла проглотить ни кусочка, она с облегчением поднялась в свою спальню. По крайней мере, здесь до нее не мог добраться Амикус Кэрроу. Переодевшись в пижаму, она задвинула было полог, но с соседней кровати послышались всхлипы.

— Викки? — осторожно позвала Джинни, поднимаясь с кровати.

Однокурсница лежала на боку, свернувшись и прижав к груди подушку. Джинни опустилась на край ее кровати и ненавязчиво коснулась ее руки.

— Вим заключили под стражу, — сквозь слезы прошептала Викки. — Она писала, что все будет в порядке, но так и не приехала в Хогвартс.

— Но разве ее отец — не волшебник? — растерянно спросила Джинни, оглядывая спальню в тщетной попытке найти пропавшую Вильгельмину.

— Он немец, — Викки затрясло от рыданий, — и он уже давно не живет с ее мамой, он вернулся на родину. Если он не приехал, чтобы дать показания, то у Вим нет никакого подтверждения своего волшебного происхождения.

Потеснив однокурсницу, Джинни легла рядом и обняла ее, поглаживая по голове. Утешая кого-то можно было забыть о собственном страхе.

— Может, отец забрал ее в Германию? — предположила она. — А если вдруг нет, она могла пуститься в бега, как Колин. Я попробую узнать у Невилла, его бабушка имеет связи в Министерстве…

Викки прижалась к ней в ответ, продолжая всхлипывать.

— А Гермиона? — спросила она, шмыгнув носом. — Я знаю, вы дружили. Она смогла сбежать?

— Да, — Джинни почувствовала, как защемило сердце, — она в безопасности.

“Наверное, именно поэтому Дамблдор велел мне оставаться в Хогвартсе, — с тоской подумала она, — чтобы не дать отчаяться тем, кто не знает, что эту войну возможно закончить”.

Со временем дыхание Викки выровнялось. Они так и уснули вдвоем, снедаемые общим страхом за друзей.

* * *

Ожидания Джинни не оправдались: в Хогвартсе стало еще хуже, чем она могла себе представить.

Если во времена Амбридж учителя могли почти открыто противостоять ей, а последнее слово всегда оставалось за Дамблдором, то теперь, под руководством Снейпа, у Пожирателей были развязаны руки. В этом Джинни убедилась на первом же уроке защиты от Темных искусств — если теперь было можно назвать этот предмет так.

— Темные искусства — это сказки, которые сочиняют маглы, — декламировал Кэрроу, лениво вертя в руках свою палочку. — За долгую историю человечества эти ничтожества объявляли Темной магией любое волшебство. И когда грязнокровки заполонили наш мир, они принесли веру в Темную магию с собой, диктуя нам, какие заклинания мы должны запретить. Больше мы не будем обсуждать в стенах Хогвартса эту ересь. И я здесь для того, чтобы напомнить вам, чем вы отличаетесь от этих животных.

Он взмахнул палочкой, и с клетки на его столе спала ткань. Клетка была полна волнистых попугайчиков.

— Начнем с малого, — сказал Кэрроу, отходя от своей кафедры, — сегодняшнее задание — выполнить простейшую порчу.

Вынув одного из попугаев из клетки, Кэрроу направил на него палочку.

— Дефатиго!

Попугай жалобно вскрикнул и обмяк в ладони Пожирателя. Его перья стали тусклыми и безжизненными, а голова запрокинулась назад. Продемонстрировав результат классу, Кэрроу отбросил попугая в сторону. Его взгляд мгновенно отыскал Джинни.

— Мисс Уизли, повторите, — холодно улыбнулся он, жестом указывая на клетку.

Джинни поднялась из-за парты и с вызовом посмотрела ему в глаза.

— Нет, — ответила она, молясь, чтобы ее голос не дрогнул.

“Учеников больше, чем их, — думала она. — Если никто не станет следовать их приказам, то у них не будет на нас управы”.

— Нет? — насмешливо вскинул брови Кэрроу. — Вы отказываетесь выполнять задание, мисс Уизли, я верно понимаю?

— Верно.

— Что же, — с притворным вздохом Пожиратель шагнул вперед, заставив Джинни отпрянуть, — тогда мне придется объяснить вам, а заодно и всем остальным, две вещи. Во-первых, ко мне следует обращаться “сэр”. Во-вторых, мои задания на уроках обязательны для выполнения. Мне повторить или вы поняли?

Джинни осталась стоять на месте, молча сверля его презрительным взглядом. Предстоящая отработка ее не пугала: гораздо важнее было убедить остальных не бояться.

— Полагаю, это означает “нет”, — вновь вздохнул Кэрроу. — Раз так, то вам придется усвоить и третью вещь: я не люблю повторяться. Круцио!

По классу покатились испуганные возгласы, но Джинни их не услышала: глаза заволокло пеленой. Она чувствовала отголоски боли в своем теле, но они казались бесконечно далекими, словно ее разум был в другом месте. Ей было сложно понять, как долго это продолжалось, но в какой-то момент все прекратилось. Она лежала на полу, пытаясь понять, что с ней произошло.

— Даю вам время до конца урока подумать над своим поведением, — произнес Кэрроу в гробовой тишине класса. — Мистер Стреттон, прошу вас.

Равенкловец, сидевший неподалеку от Луны, медленно поднялся из-за парты и шагнул к кафедре. Тем временем Викки незаметно помогла Джинни встать и чуть ли не силой усадила ее на место.

— Больше не провоцируй его! — яростно прошипел Том, стоило Джинни прийти в себя.

— Что ты сделал? — растерянно спросила она. — Почему я не почувствовала боли?

— Потому что я забрал ее на себя, — зло бросил Том, — и не могу сказать, что мне очень понравилось.

Узнавший о произошедшем Невилл был вне себя от ярости.

— Мы должны поставить этих ублюдков на место! — со злостью заявил он. Джинни лишь покачала головой.

— А что мы можем? — сокрушенно спросила она. — Снова собрать ОД? Сомневаюсь, что кто-то решится на подобное теперь, когда они знают, что новые профессора могут безнаказанно применять Непростительные даже к чистокровным.

Глаза Невилла решительно сверкнули.

— Нам не нужен весь ОД, чтобы испортить им жизнь, — тихо сказал он, склонившись к Джинни. — Для начала хватит и нас троих.

Встретившись с ним взглядом, Джинни медленно кивнула. Его жажды мести хватило бы, чтобы стереть весь замок с лица Земли.

— Надеюсь, ты запомнила все советы своих братцев о том, как действовать, чтобы не попадаться, — хмыкнул Том. — Ты ведь не хочешь доставить проблемы им и всей остальной семье?

По крайней мере, он усвоил, что отговаривать Джинни бесполезно.

Нападать на самих Кэрроу или Снейпа не решился даже Невилл, поэтому после недолгого обсуждения границ дозволенного на импровизированном собрании за хижиной Хагрида их троица приступила к своим первым заданиям.

Утро в Большом зале началось с возмущений за столом преподавателей: посуда директора и двух новых профессоров оказалась прикреплена к столу заклятием вечного приклеивания. Луна невозмутимо листала “Придиру”, даже не глядя в их сторону: домовики слишком любили ее, чтобы выдать директору и под страхом наказания. На уроке Магловедения весь курс Джинни с удивлением обнаружил, что их учебники превратились в книги Локхарта. Разумеется, никто не признался Алекто, что ночью Джинни видели крадущейся из спальни мальчиков. Поужинать в спокойствии ученикам тоже не удалось, поскольку изо всех щелей в каменных стенах начали палить фейерверки. Невилла выдала лишь его торжествующая усмешка, когда раздался первый залп.

Вечером впервые за всю неделю в башне Гриффиндора было шумно.

— Мы не дадим Пожирателям почувствовать себя здесь хозяевами! — скандировал Невилл, забравшись на стол у камина. — Им не место в Хогвартсе, и мы это покажем!

Большинство поддерживало его громкими возгласами. Невилл набрал воздуха, чтобы продолжить свою речь, но когда он открыл рот, он не смог вымолвить ни звука. Кто-то испуганно вскрикнул, и голоса в гостиной начали затихать.

В портретном проеме стояли Кэрроу, а за ними маячила бледная как мел МакГонагалл.

— Полагаю, мы нашли виновника сегодняшних беспорядков, Минерва, — с ласковой улыбкой произнесла Алекто, шагая вперед. — Мистер Лонгботтом, вы можете сказать что-нибудь в свое оправдание?

Она сняла с Невилла Силенцио и выжидающе посмотрела на него. Джинни испуганно обернулась на друга, а потом перевела взгляд на декана. МакГонагалл еле заметно покачала головой, глядя Невиллу в глаза.

— Не думаю, что вам понравятся мои оправдания, — процедил он наконец. Амикус раздраженно фыркнул.

— Слезьте со стола. Немедленно! — приказал он стальным тоном. Когда Невилл вновь оказался на полу, Пожиратель обвел тяжелым взглядом всех собравшихся гриффиндорцев. — Я говорил каждому из вас на своих уроках, что я не люблю повторяться, но до вас, похоже, слишком медленно доходит. Круцио!

Невилл вздрогнул и упал на колени. Джинни с ужасом наблюдала, как дрожит его челюсть: он изо всех сил пытался не закричать. МакГонагалл рванулась вперед, чтобы остановить Амикуса, но ее с неожиданной силой удержала Алекто. Сквозь зажмуренные веки Невилла выступили слезы.

— Хватит!

На почти неосознанный крик Джинни обернулась вся гостиная. Кэрроу опустил палочку и поднял голову на нее.

— Так-так-так, мисс Уизли, — угрожающе начал он, — полагаю, сегодняшние беспорядки не обошлись и без вашего участия?

— Она здесь ни при чем, — хрипло выдавил Невилл. Он поднялся с пола, слегка пошатываясь. — Я сделал все сам.

— Благородство и отсутствие мозгов, — фыркнула сестрица Кэрроу, сбросив столь не шедшую ей маску доброжелательности, — вы оправдываете свой факультет в полной мере, Лонгботтом. Но увы, мы не Дамблдор, и мы не станем поощрять это дополнительными баллами. Вас ждет неделя отработок в качестве испытуемого на уроках профессора Кэрроу.

Джинни почувствовала, как сердце уходит в пятки. Она вспомнила жалких измученных попугаев, и россыпь тусклых перьев на полу, оставшуюся после их первого урока защиты.

— Вы не можете… — задыхаясь от возмущения выпалила МакГонагалл, но Амикус жестом приказал ей замолчать.

— Еще как можем, Минерва, — с презрением бросил он. — Мы назначены ответственными за дисциплину и уполномочены выбирать любые — подчеркиваю, любые — наказания для учеников. И я надеюсь, — продолжил он, вновь оглядев гостиную, — что все усвоят это с первого раза.

Пожиратели ушли, оставив декана наедине со своими учениками. Она бросилась к Невиллу и обхватила его за плечи.

— Пожалуйста, Лонгботтом, — срывающимся голосом произнесла она, — не злите их. Я ничем не могу вам помочь, ничем!

Усадив Невилла в кресло, МакГонагалл обернулась на перепуганных учеников.

— Я прошу вас всех соблюдать осторожность, — обратилась она к ним, слегка повысив голос, — и не искать себе неприятностей. Отныне правила Хогвартса изменились, и в этих стенах с вами может произойти что угодно. Вам не поможет ни влияние ваших семей, ни заступничество профессоров. Мне стыдно смотреть вам в глаза, но это новая реальность, в которой мы живем, и я не в силах изменить эту реальность.

Провожая декана взглядом, Джинни ощущала, как остатки чего-то правильного окончательно падают под натиском неумолимого зла.

* * *

По ночному коридору гулял пронизывающий сквозняк. Стуча зубами от холода, Джинни неотрывно наблюдала за тем, как неотличимой от крови краской на стене пишутся слова:

“Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь”.

Это была идея Тома, чтобы отвести подозрения от Джинни. Чистокровные волшебники не утруждались чтением библейских текстов, и Кэрроу оставалось лишь пытаться поймать с поличным кого-нибудь из полукровок. Невилл поступил иначе: для своих надписей он использовал цитаты из учебника по Магловедению, заменяя слово “грязнокровки” на “Пожиратели”. Вот уже месяц они орудовали по ночам, не придерживаясь никакого графика, чтобы их сложнее было застукать.

За этот месяц ситуация в Хогвартсе стала значительно хуже. Через пытки Круциатусом прошли почти все ученики старших курсов, сумевшие досадить семейке Кэрроу, а досадить им было не самой сложной задачей. На вторую неделю группа четверокурсников из Хаффлпаффа попыталась сбежать из замка через тайный проход в “Сладкое королевство”. Несостоявшихся беглецов поймали с ожогами от защитных заклинаний и в наказание заковали в цепи в подземельях на несколько дней. После этой попытки замок окружили дементоры. Тогда-то притихший на время Невилл и совершил свою первую вылазку, оставив на двери класса защиты надпись “Трепещите, враги наследников Дамблдора”. Том смеялся так долго, что даже не стал отговаривать Джинни от продолжения этой диверсии.

Надпись была закончена, и Джинни уничтожила остатки краски, а старый котел превратила в лоскут гобелена. Стараясь слиться с тенями, она свернула за угол и тут же влетела в кого-то. С ужасом отскочив назад, она уставилась на Морриса и Мокли, своих одногодок со Слизерина.

“Мерлин, — подумала Джинни, обливаясь холодным потом, — я забыла про патруль…”

Среагировала она прежде, чем Мокли открыла рот, чтобы активировать Воющие чары. Первое заклинание ударило слизеринку в грудь, а второе столь же стремительно прилетело в голову ее напарнику. Вмиг возникший рядом с осевшими на землю слизеринцами Том раздраженно цокнул языком.

— Они зачаровывают обувь, чтобы передвигаться бесшумно, — заключил он, — вы с Лонгботтомом не единственные до этого додумались.

Джинни его не слушала: она уже правила память Агнес. На счету была каждая секунда, так что она не пыталась действовать осторожно, грубо вырывая из ее воспоминаний неопределенный кусок. То же самое она проделала и с Шоном, после чего рванула в сторону башни.

Во время завтрака ложка в ее руках дрожала. Джинни невольно бросала взгляды на дверь Большого зала, но Моррис и Мокли так и не появились. Не появились они и на Трансфигурации, но МакГонагалл совершенно не удивилась их отсутствию. Лишь по хмурым лицам остальных слизеринцев Джинни поняла, что ночью что-то пошло не так.

— Выглядишь озадаченной, — заметила Луна, когда они встретились после ужина возле теплиц. — Хочешь “Шоколадные котелки”?

— Я бы предпочла Сахарное перо, — ответила Джинни.

Они договорились о паролях на случай, если их попытаются вывести на чистую воду с помощью Оборотного зелья. Получив подтверждение, Луна улыбнулась.

— Вчера ведь была твоя очередь? — еле слышно спросила она.

Джинни сдавленно кивнула, предчувствуя самое худшее.

— Не знаю, что ты сделала, но… — Луна помедлила, переминаясь с ноги на ногу. — Обоих перевели в Мунго, мадам Помфри не смогла им помочь. Они лишились рассудка, совсем как Локхарт, если не хуже.

В этот момент Джинни искренне сожалела о способностях Луны добывать информацию. Она предпочла бы этого не знать.

— Но как? — беспомощно спросила она у Тома по дороге до башни. — Как я могла наложить заклинание такой силы?

Появившийся рядом Том ухмыльнулся.

— Кажется, со всей этой подпольной войной ты стала забывать о том, что мы с тобой сделали летом, — бросил он.

Джинни замерла.

— Печать! — ошарашенно подумала она. — Она начала действовать?

— Она действует уже давно, — повел плечом Том. — Иначе как я, по-твоему, забираю на себя все Круциатусы, на которые ты нарываешься? Между прочим, с каждым разом я все сильнее чувствую их боль.

Джинни стыдливо отвела глаза в сторону. Если Том был прав — а он был прав, — ее возросшая сила становилась опасной для окружающих. Она сделала мысленную пометку никогда больше не направлять палочку на Луну или Невилла.

В гостиной весь факультет собрался вокруг радиоприемника. С тех пор, как Шимус раздобыл его, они коротали вечера за попытками поймать волну “Поттеровского дозора”. Джинни поспешила вперед, надеясь услышать хоть какие-нибудь обнадеживающие новости, но ее встретил лишь пустой шум.

— Все уже закончилось, — извиняющимся тоном объяснил Шимус. — Гарри совершил налет на Министерство!

Сердце Джинни радостно подпрыгнуло в груди.

— Успешно? — спросила она, жадно придвигаясь вперед.

— Он увел всех маглорожденных, ожидающих суда! — ликующе воскликнул Невилл. Под его глазом красовался кровавый подтек — очередное наказание за дерзость в адрес Кэрроу.

— Сама-знаешь-кто был в ярости! — добавил Шимус, превращая приемник в цветочный горшок. — Пожиратели обыскали все дома неблагонадежных волшебников, но никого не сумели найти.

— Обошлось без жертв?

Лицо Невилла тут же помрачнело.

— Был убит Сириус Блэк, — тихо сказал он. — Он не участвовал в налете, но на него вышли сразу после того, как Гарри удрал из Министерства.

Джинни никогда не любила Блэка, но новость о его смерти все равно ударила под дых. Волдеморт мог перебить Орден Феникса по одному, и однажды очередь обязательно дошла бы до ее семьи. Скомкано попрощавшись с друзьями, она убежала в свою комнату: ей нужно было побыть в одиночестве.

Она отодвинула полог и с непониманием уставилась на свою кровать. Прямо на подушке лежал скрученный в плотную трубочку пергамент. Проверив его на наличие проклятий, Джинни торопливо развернула послание.

“Джинни,

Альбус предупреждал тебя, что у меня могут возникнуть поручения. Этот день настал.

Мне нужно, чтобы ты выкрала из кабинета директора меч Годрика Гриффиндора. Перед тем, как это сделать, позаботься о месте, где ты сможешь его спрятать. Когда меч будет у тебя, я сообщу, каким образом ты сможешь передать его мне.

А.Д.

P.S. Ты смогла удивить его”.

В том, что записку написал Аберфорт Дамблдор, Джинни не сомневалась: в ней было слишком много информации, которую знали лишь она и директор. Но что касалось всего остального…

— Он хочет моей смерти? — прошипела Джинни.

— Знаешь, я этому не удивлюсь, — обеспокоенно пробормотал заглядывающий через ее плечо Том.