Не та цель. Том 2 (джен)

После того визита в Гринготтс и странной встречи с Кингсли Шеклболтом время для меня словно сорвалось с цепи. Оно не текло, а мчалось, как пущенная под уклон тележка в Грингготсе, подпрыгивая на кочках в виде новых дней.

Впечатлённый и настороженный вниманием со стороны такого высокопоставленного аврора, я принял благоразумное, хоть и далёкое от моей новой природы, решение: без крайней нужды не покидать поместье, и стал добровольным затворником в своих владениях.

Но изолировался я, конечно же, не просто так. Поместье Лонгботтомов в полном своём составе стало моей академией, лабораторией и тренировочным полигоном. Я погрузился в учёбу с таким рвением, что даже Симми начал поглядывать на меня с беспокойством, то и дело пытаясь подсунуть «вкусненькое-с, для подкрепления сил молодого хозяина».

Мне надоело терять время понапрасну, и так уж повелось, что распорядок моего дня выстроился до жёсткой спартанской простоты: с первыми лучами солнца я выходил на пробежку вокруг поместья, где уже не просто бежал, а отрабатывал резкие манёвры, будто уворачиваясь от невидимых противников.

Потом наступала очередь завтрака в молчаливом обществе Августы, во время которого я постоянно чувствовал на себе её пристальный, изучающий взгляд. Она не задавала мне вопросов, но я видел, что мои увлечения и исчезновение былой робости не остались незамеченными.

После завтрака я прямой наводкой шёл в родовую библиотеку, где вытащил все не изученные учебники, начиная с первого курса, и принялся за их изучение. Заклинания, история магии, травология, прорицания — всё было перелопачено, разобрано по косточкам и усвоено.

Знания, которые раньше давались с таким трудом, теперь впитывались в память с лёгкостью, будто я не учил их заново, а просто стирал пыль с уже готовых, но забытых воспоминаний. Я прошёлся по программе второго, третьего курса и взял львиную долю материала за четвёртый, в результате чего сейчас имел стойкую уверенность, что в школе уж точно не ударю в грязь лицом.

Особое удовольствие, как и ожидалось, я находил в Защите от Тёмных искусств и Травологии. В первой я уже видел не просто набор заклинаний, а стройную систему контратак, защит и психологического давления, а во второй — чувствовал глубинную, почти мистическую связь с зелёными жителями оранжерей, которые как будто тянулись ко мне, желая что-то сообщить.

Ну и конечно же был один предмет, который оказался для меня крепким орешком. Предмет, который сопротивлялся не из-за недостатка силы или памяти, а в силу своей капризной, тяжёлой для понимания природы. Если кто сейчас не понял — я говорю про Зельеварение.

Сначала это было просто отчаяние. Мне казалось, что я делаю всё точно по учебнику: тот же помол корня, та же температура, те же семь точных взмахов палочкой по часовой стрелке… Но вместо очищающего эликсира у меня получалась дурно пахнущая жижа, а зелье обезболивания и вовсе взорвалось, окрасив потолок кухни, где я практиковался, в ядовито-розовый цвет.

После этого инцидента бедняга Симми три дня оттирал каменную кладку, ворча под нос о «строптивых пузырьках».

Я злился. Злился по-чёрному. Это была не та злоба, что питала иллюзию Тёмной метки, а глухое, раздражающее чувство собственной беспомощности перед лицом бездушных ингредиентов. Временами мне даже казалось, что сам дух этого искусства, олицетворяемый призраком Снейпа с его вечной усмешкой, отвергал мои попытки его освоения.

Был бы я ребёнком — то давно бы уже бросил все эти попытки, и занялся чем-то другим, но я был взрослым человеком, не подверженным действию эмоций, и просто сменил тактику.

Я отложил в сторону учебник, рекомендованный Снейпом, и порывшись в библиотеке, нашёл древний, потрёпанный фолиант под названием «Искусство зельеварения: гармония стихий и воли». Его автор, забытый алхимик, рассматривал зелье не как механический рецепт, а как живой, пусть и кратковременный, организм.

Он писал о том, что каждый ингредиент обладает своим «дыханием», своей магической пульсацией, и задача волшебника — не подчинить их грубой силой, а сплести их ритмы в единую, гармоничную мелодию.

Это знание сразу же перевернуло всё с ног на голову. Я вернулся к котлу, но на этот раз не тупо следовал рецепту, а словно начинающий дирижёр, пытался вслушаться в звучание оркестра.

Теперь я не просто бездумно бросал толчёный змеиный клык, а старался перед этим прочувствовать его сухую, острую энергию. Результат не заставил себя ждать, и уже совсем скоро я начал ощущать во время помешивания, как потоки магии в жидкости начинают закручиваться в единый вихрь.

Во время формирования этого вихря я во всю представлял, как конфликтующие свойства мандрагоры и шёлковой водоросли должны не подавить друг друга, а вступить в сложный танец, результатом которого станет новое, целостное свойство.

И пусть далеко не сразу, но это всё-таки сработало. Не смотря на усвоение основных принципов первые попытки всё ещё были комом, но потом, в один прекрасный день, когда я варил довольно сложное «Зелье ясности ума», я вдруг почувствовал момент. Момент, когда все ингредиенты, все магические токи в котле слились в идеальном взаимодействии.

Сразу после этого зелье приобрело тот самый чистый, серебристый оттенок и лёгкий аромат мяты и свежего пергамента, который описывался в рецепте. Недолго думая я капнул его на язык, сразу после чего моё сознание пронзила волна такой кристальной ясности, что я смог мысленно решить три самые сложные задачи по трансфигурации, над которыми бился накануне.

Это была не просто победа, а самое настоящее откровение. Я справился и преодолел стену, которая казалась непреодолимой.

Письма от Луны были редкими, но яркими пятнами в этом монотонном потоке учёбы. Она писала на кусочках пергамента, испещрённых забавными рисунками ползунков и вихрей. Она рассказывала о том, как папа чуть не приручил «домашнего гиппогрифа-невидимку», который съел все их ложки, и о том, что видела, как «временнЫе мухи» вьются вокруг моих писем, «словно кто-то пытается подсмотреть их содержимое, но делает это очень грубо».

Её слова о «временнЫх мухах» заставили меня насторожиться — не следит ли за нами кто-то с помощью магии? Но потом я выкинул эти мысли из головы, поскольку в нашей с ней переписке не было совершенно ничего такого, к чему неведомый наблюдатель мог бы прикопаться.

Луна с каждым днём становилась для меня всё ближе, и я не раз ловил себя на мысли, что мне просто хорошо и спокойно с этой девушкой, которая просто физически не способна на подлость и предательство.

Больше всего меня тронуло её последнее письмо, где она писала: «Твоя магия теперь пахнет по-другому, Невилл. Раньше она была похожа на запах мокрой земли после дождя — это был хороший, но грустный запах, а теперь она пахнет лесом, в котором проснулось солнце, с лёгкой примесью металла. Мне нравится этот новый запах».

Я перечитывал эти строки снова и снова, мысленно восхищаясь тому, как она раз за разом попадала своими высказываниями в самую суть происходящего.

Августа за этот период моего затворничества немного оттаяла после моего экспромта в Грингготсе… насколько это вообще было для неё возможно. Нет, у нас не появилось никакой теплоты в отношениях — она по-прежнему была сдержанна, но теперь иногда, за ужином, могла задать мне вопрос, никак не связанный с приличиями или учебой.

— Ты находишь что-то полезное в западном крыле? — спросила она как-то раз, и я почувствовал, что этот вопрос не просто формальность.

— Библиотека там потрясающая, — ответил я, уклончиво, но честно. — Нашёл кое-какую информацию по структурной магии… Это оказалось очень познавательно.

Она кивнула, и я заметил, как в её глазах мелькнуло нечто, что я счёл за молчаливое одобрение.

Однажды, проходя мимо двери в одну из оранжерей, она остановилась и несколько минут молча наблюдала, как я работаю с капризным синестезийным папоротником, чьи листья меняли цвет в зависимости от произносимых рядом заклинаний.

— Твоя манера обращаться с растениями… она стала другой, — заметила она и удалилась, не дожидаясь моего ответа.

Симми же был на седьмом небе от счастья. Его «маленький господин» не только не пропадал по непонятным делам, но и активно интересовался домом. Я поручил ему составить подробную карту всех ослабевших чар в доме, и домовик носился по поместью с таким рвением, что, казалось, вот-вот взлетит.

Он приносил мне отчёты, написанные кривым почерком на обрывках пергамента, и мы вместе их изучали, после чего структурировали по различным группам. Это невероятно нас сблизило, и я всё чаще стал ловить себя на мысли, что домовик перестал быть для меня просто слугой, а стал… соратником.

В этих хлопотах я даже не заметил, как пролетел остаток лета, и хоть за это время я действительно многое узнал и освоил — не смотря на это при мыслях о Чемпионате мира у меня всё чаще случался нервный мандраж, а ведь Британский этап начинался уже завтра…

Вечером я стоял у своего окна, глядя на сад, окрашенный в багрянец заката, и много думал. Завтра всё должно было измениться, и мне нужно было сделать всё для того, чтобы семья Лонгботтом в предстоящих событиях не пострадала.

Я уже позаботился об алиби, и для бабушки я пойду провести день в доме Лавгудов, а сам… Самому мне предстояло проникнуть на место проведения чемпионата, и сдать первый экзамен в своей новой жизни, который покажет — насколько хорошо я к ней подготовился.

День потихоньку клонился к своему завершению, и я уже готовился отходить ко сну, мыслями уже планируя очередное посещение своей личной комнаты по желанию, но спустя некоторое время всё же отказался от этой заманчивой идеи.

Завтрашний день требовал от меня максимальной собранности и отдохнувшего разума, поэтому я решил просто по-настоящему поспать. Впервые за долгое время я позволил своему разуму полностью отключиться, погрузившись в глубокий, невероятно приятный сон, лишённый как кошмаров, так и целенаправленных тренировок. Моё тело, измученное неделями напряжённой учёбы и магических упражнений, с благодарностью приняло этот дар, и окончательно расслабилось.

Утро в очередной раз наступило для меня преступно быстро, но тем не менее я умудрился проснуться за несколько минут до будильника, чувствуя себя, вопреки опасениям, спокойным и собранным. Внутри не было лихорадочного возбуждения, которого я опасался, а была только лишь холодная, тяжеловесная уверенность, что я справлюсь, и что всё будет хорошо.

Я умылся, оделся в простую, но прочную одежду, которую Симми приготовил для «прогулки» — тёмные брюки, удобные ботинки и тёмно-зелёную рубашку, позволявшую слиться с лесом. Эта одежда идеально совмещала в себе нотки представительности и маскировки.

Когда я спустился в столовую — Августа уже находилась за столом, с привычным выражением на лице поглощая порцию омлета. Она старалась всем своим видом показать, что для неё не происходит ничего необычного, но я уже слишком хорошо её знал, и потому заметил в глазах лёгкую, едва уловимую озабоченность.

Завтрак как обычно проходил в церемонном молчании, нарушаемом лишь звоном серебряных приборов, и только когда Симми унёс со стола пустые тарелки, бабушка отпила глоток чая, после чего отставила чашку в сторону и внимательно посмотрела на меня.

— Я не буду напоминать тебе о важности поддержания репутации нашего рода, внук, — начала она, ровным, не допускающим возражений голосом. — Лавгуды… — она слегка поморщилась, будто пробуя на вкус что-то кислое, — …являются семьёй со своими… крайне своеобразными взглядами на мир.

Ксенофилиус Лавгуд, несмотря на всю свою эксцентричность, обладает серьёзным влиянием в определённых кругах, а его публикации, сколь бы абсурдными они ни казались, имеют свою аудиторию. Твоё общение с его дочерью уже стало непреложным фактом, и наша задача — извлечь из этого максимум пользы, сведя к минимуму возможный ущерб.

Я молча кивал, глядя на свои руки, и всеми силами старался сделать вид, что мне крайне интересны её разглагольствования на языке выгоды, репутации и политики, а бабушка тем временем продолжала:

— Веди себя достойно и не поощряй её самые… откровенные фантазии, но в то же время даже не думай оскорблять их верований. Ты должен придерживаться золотой середины, Невилл. Демонстрируй учтивость, но сохраняй дистанцию. Помни, ты — Лонгботтом. Каждое твоё слово, каждый жест будут оценены по своей, немного странной шкале. Не разменивай достоинство нашего рода на сиюминутную приязнь.

Её слова были немного неприятны, и даже лицемерны для меня, но конкретно здесь и сейчас я решил не показывать своего гонора, и молча впитывал получаемую информацию, делая вид, что у Августы получается выстроить мне клетку из правил и условностей, даже в таком, казалось бы, простом деле, как визит к другу.

— Я понимаю, бабушка, — сказал я спокойным голосом, поднимая на неё взгляд, после чего добавил:

— Не переживай, я не подведу и буду вести себя подобающе наследнику рода.

Она изучающе посмотрела на меня, будто пытаясь найти скрытый смысл в моих словах, а затем коротко кивнула.

— Прекрасно. Я ожидаю тебя к ужину, поэтому будь добр не опоздывать.

— Не опоздаю.

Я отодвинул стул и вышел из-за стола в сторону прихожей. Там я на несколько мгновений остановился, чтобы накинуть лёгкий плащ, и украдкой проверил насколько хорошо закреплена запасная палочка на моём предплечье.

В голове у меня была кристальная ясность, и я совсем не переживал о том, что соврал бабушке о цели своего путешествия. Пусть она думает, что я отправляюсь в гости к Луне, а настоящая цель моего путешествия была куда масштабней и опаснее.

«Самое главное сделать так, чтобы меня там не заметила ни одна живая душа, а то объясниться будет… не просто.» — подумал я, и вышел за парадную дверь, вдохнув влажный утренний воздух.

Солнце уже во всю поднималось над деревьями, но в воздухе ещё висела утренняя прохлада. Я отошёл на несколько шагов вглубь сада, чтобы исключить возможность подслушивания, после чего тихо, но чётко позвал:

— Симми!

В тот же миг воздух рядом со мной дрогнул, и домовик послушно возник передо мной, после чего уставился своими большущими сияющими глазами, и пролепетал:

— Молодой хозяин! Симми готов! Симми чувствует, сегодня важный день!

— Да, Симми, важный, — подтвердил я, после чего спросил:

— Ты же помнишь то место, которое я просил тебя найти?

— Симми помнит! Симми чувствует его! — он закивал так, что его уши захлопали. — Там много-много волшебников! Шумно-шумно! И земля пахнет… пахнет чужими чарами!

«Идеально», — подумал я, и протянул руку в сторону домовика.

— Тогда вперёд. И постарайся, чтобы наше появление было как можно незаметнее.

Симми схватил меня за пальцы, после чего нас сразу же закрутило в воронке аппарации. Давящая теснота, свист в ушах, и…

…и нас окутал шум. Гул тысяч голосов, смех, музыка, доносящаяся откуда-то издалека, крики торговцев. Мы стояли в густых зарослях на краю гигантской поляны, заставленной сотнями палаток самых невероятных форм и расцветок, а прямо перед нами возвышались громадные стены стадиона, уходящие высоко в небо.

Мы прибыли на Чемпионат мира по квиддичу, и сегодня наступил тот самый день, когда всё должно было измениться. Я отпустил руку Симми и сделал шаг назад, растворяясь в тенях деревьев. У меня всё было готово, и теперь оставалось только ждать, пока мои планы начнут воплощаться в жизнь.

Слово автора:

Уважаемые читатели! Я тут пытаюсь разогнать ВК сообщество, и прошу в этом вашей помощи. Вам сделать пару тыков, а мне — каждый новый подписчик это маленький шаг на пути к партнёрке с ВК

Спасибо всем откликнувшимся!

https://vk.com/gohndemidoff