Отдел по Мистическим Преступлениям снова в деле (гет)

Когда столичные менты ввалились в дом, присутствующие почувствовали волну перегарища.

— Никто никуда не идет, ик… — провозгласил Бесогон, падая на стул, — дети пропали, потому что были маленькими мудаками…

— А сколько пропало? — спросил Афанасий.

— Двадцать пять человек маленьких говнюков и один взрослый говнюк, — пояснил Гром, громко рыгая.

— Но позвольте, — возмутился Мик, — почему их никто не ищет? Где волонтеры, вертолеты, катера, лесники и спасатели?

— Это всё было, — ответил опер, — но их нигде не нашли — ни в реке, ни в лесу, ни в болоте.

— А лагерь почему не закрыли? Ведь пропажа такой толпы народа нельзя оставить без внимания?!

— Америкашка, заткнись, — проворчал Гром, — мож этих маленьких пиздюков медведь съел…

— Тем более, медведь-людоед еще хуже…

— Закрой пасть, пиздюк американский, — сорвался на визг Бесогон, — сказано тебе, что никто ничего делать не будет. А твое дело тут закончено, пиздуй нахуй.

— Нет. Я дело на полпути не бросаю, — резко ответил лейтенант, — и вы тут командовать не должны, не ваша вотчина. Это до Великого Переселения Москва могла обдирать области по своему усмотрению, а сейчас — шиш вам. Все области стали самостоятельными республиками и Москве не подчиняются.

— Че ты дерзкий, америкашка? — майор Гром кое-как сфокусировал глаза, — хули ты тут пиздишь, как Троцкий? Москва всегда всех кормила и, дай срок, все нынешние республики обратно вернутся…

— Позвольте с вами не согласится, — вмешался Букашкин, — вся Россия всегда кормила жирную Москву и теперь, когда мы все сбросили московское ярмо, возвращаться и присоединяться к Московской республике никто не желает.

— Пидорасы, — пробурчал Гром, позеленел и бросился на крыльцо, где, судя по звукам, его вывернуло.

— Вот когда я работал с Гуровым, ик, — завел шарманку Бесогон, — вот мы там пили, как мы черт, подери, пили…ик…

* * *

Вечером Мик сидел на причале реки Чачамги и разговаривал по телефону с Джо.

Было холодно, от реки тянуло прохладой. В небе, чистом и прозрачном, блестели звезды.

— … я уже в курсе, что представляет этот товарищ Бесогон, — говорила Джо, — поговорила с полковниками Гуровым и Крячко, они в один голос утверждают, что сей товарищ к ментовской работе не способен от слова совсем, а вот задницей крутить и чужие задницы вылизывать — это самый главный мастер. И прислали их, обоих, к вам на подмогу совсем не за этим.

— А зачем?

— Это ты сам выяснишь. Главное, за ними присмотр нужен. Они — столичные штучки и наивно полагают, что девицы должны сами из трусов сигать от восторга…

— Куда бы ни приплыл моряк/ За золото и серебро/ Его везде поднимут флаг,/ Ему всегда нальют вино./ Когда моряк на берегу/ Все девушки бегут к нему,/ Они сигают из штанов,/Меняя деньги на любовь... — напел Меллоун.

— Вот именно.

— Может нужно было взять кого-нибудь другого…

— Нет. Ты поступил правильно, — успокоила его Джо, — Юлия — девочка непростая, и за себя постоять сможет. Ага. Заканчивай со мной разговаривать и иди помогай офицеру Августе.

Со стороны поселка раздался одинокий выстрел из Макарова, послышался вопль, который быстро затих.

Мик сунул мобильник в карман и пошел посмотреть, что там случилось.

Первого, кого он обнаружил, был Афанасий. Бедняга лежал на полу лицом вниз, под ним растекалась лужей кровь.

— Афанасий?! — Мик подбежал к нему и перевернул на спину; пулевое ранение в грудь, но не смертельное. Его кто-то нейтрализовал.

— Гро…м… — просипел опер, приоткрывая глаза, — и второй… девушка… они хотят…

— Отдыхай, — замотал его в кокон огня и отправился в саму горницу, но не через дверь, а через портал.

В горнице творилось следующее — в одном углу, изогнувшись как кошка, сидела Юлия с ужасным выражением лица; блузка на ней была порвана, лифчик тоже. В другом — стояли эти два мудака с исцарапанным физиономиями, один без рубашки, но в штанах, второй без штанов, но в рубашке.

— Сука, кончай ломаться, как целка!!! — заорал Гром, — небось твой лейтенант тебя давно пользует!!!

— Да, блядь американская, нехуй сопротивляться, — противным козлетоном вторил Бесогон, — иди к нам, мы — два классных русских мужика! Попробуешь московский и питерский член, мы твои титьки разомнём, раз твой лейтенатишка не в силах. А титьки у бляди тугие, — обратился он к Грому, — есть где разгуляться…

— Если вы ебаные пидоры, то ебите сами себя в свои столичные жопы, а честную девушку не трогайте!!! — злобно прошипела Юлия, — только еще дотроньтесь до меня своими плебейскими ручонками, я прикажу вас выпороть так, что вы даже ходить на полусогнутых будете!!! И отрежу ваши причиндалы и прибью около дверей!!!

— Ты нам угрожаешь, проститутка американская?! — заревел Гром, — да я щас тебя выебу!!!

— Не получится, — раздалось сзади; Гром и Бесогон обернулись и увидели американца.

— Мы и тебя выебем, — пообещал Гром, набычившись, — только тебе физию сейчас начистим, — выбросил кулак, нацелившись в лицо противника, но тот, легко увернувшись, схватил руку противника, завернул на спину, подставил подножку… и майор Гром с громким шумом обрушился на пол и затих.

Бесогон, по природе своей будучи трусом, поняв, что сейчас его будут бить, решил таки отыграться на девушке, но та, с гортанным криком, дала ему меж ног, а потом локтем в живот и ребром ладони по шее… и мужчина рухнул около неё, забыв вообще про всё, кроме жуткой боли в паху.

— Как ты? — Мик подошел к ней, отметив покрасневшую щеку, следы пальцев на запястьях.

— Ничего, лейтенант, — её всю трясло, — они, что с дуба рухнули? Как они смеют, вообще так обращаться с девушками?!

— Прикройся, — Меллоун стянул с себя куртку и накрыл её плечи, — у тебя есть во что переодеться? Что вообще произошло?

— Мы сидели с Афанасием и разговаривали, — ответила прекрасная римлянка, — а Афанасий? Как он? — вдруг испуганно вспомнила она.

— С ним всё в порядке, — успокоил её Мик.

— Говорили про ночную вылазку. И тут ворвались эти двое и заорали, что для полного счастья им только бабы не хватает. И, типа, нафига в город ехать, когда тут такая шикарная телка сидит, — гневаясь, поведала офицер Августа, — что, мол, и титьки при ней и задница вкусная… и типа на троих они меня разделят. А Афанасий, смотрю, покраснел и как заорет на них, что как они смеют оскорблять девушку, а они в него выстрелили, а меня схватили… блузку вот порвали и лифчик разодрали… Майоришка начал с меня джинсы сдирать, а второй за грудь мою схватился, ну я им и выдала ногтями по физиономиям… сперва москвичу, потом питерцу… а потом и вы подоспели… Что теперь?

— Ты поспишь, иди прими душ, а этих я в ближайший сарай закину, чтобы духу их пьяного близко не лежало.

— Но на вылазку пойдем?

— Пойдем, только позже, когда вы отойдете от переживаний.

* * *

Где-то в часов десять, Мик разбудил своих коллег.

— Уже? — спросил опер, который даже уже и вспомнить не мог, что его кто-то ранил.

— Ага.

— Я щас, — отозвалась Юлия из-за двери; в первый раз они смогли лечь с комфортом, потому что до этого горницу и спальню оккупировали столичные гости, а американцам и хозяину пришлось спать на чердаке, хотя, стараниями Меллоуна, они очень хорошо на этом чердаке устроились. Правда, в чердачный люк половину ночи ломились снизу, но на нем стоял массивный сундук, поэтому влезть не получилось.

Сели на аэролодку на воздушной подушке, домчали до лагеря, через портал залезли в пристройки.

— И что теперь? — поинтересовался Афанасий.

— Минутку подожди, — и буквально через несколько секунд в противоположной стене открылся светящийся портал, из него выглянула красивая молодая женщина с пепельными волосами, небрежно закрученными в высокую прическу, и серыми глазами, одетая в мешковатый комбинезон, заляпанный краской.

— Я — Джорджина Холмс, — представилась она.

— Вау! — Юлия вытаращила глаза, — вы та самая знаменитая журналистка, да?

— Да, но тут я не при исполнении, — рассмеялась та, — Юлия, иди ко мне. Будешь мне на этой стороне помогать, а ребята здесь будут работать. Капсулы легкие, подгоняйте их к порталу, а мы тут детьми займемся.

Примерно за час они управились с третьим этажом, потом перешли ко второму, и первому… В первой пристройке были лишь пятилетки — пухленькие и румяные, они спокойно спали в капсулах, не подозревая о своей участи.

— Мы за ночь не успеем всех спасти, — грустно сказал Афанасий, утирая пот, — мы уже вытащили пятилеток, шестилеток, семилеток и восьмилеток…

— Не морочь себе голову, — ответил на это Меллоун, — всё предусмотрено и рассчитано.

— Ладно, поверю тебе на слово, — согласился опер.

К концу ночи они вытащили всех и собрались в пустой комнате первого этажа двенадцатой пристройке.

— Джо, Юлию и Афанасия отправь на лодку, а я тут закончу, — распорядился лейтенант.

— Хорошо, — безмятежно ответила миссис Холмс, открыла портал и выпнула офицера и опера, полумертвых от усталости, на аэролодку.

— Когда станут результаты подсчета?

— Я тебе сообщу.

— Родители?

— Они там же, где и дети, — успокоила Мика Джорджина, — с ними всё хорошо. Я подключила психологов, оперативные службы Томской, Новосибирской, Челябинской, Екатеринбургской республик, а также ребят из республики Сахи. Есть несколько детей из Европы, Америки, Азии и Африки. Сейчас разыскиваем их родителей, заодно пытаемся определить, сколько еще детей было привезено в Сказочную Тайгу из других стран.

— Ладно, — Меллоун посмотрел на неё, — я тебе полностью доверяю.

— Пока, — Джо открыла портал и исчезла в нем, а Мик раскрыл крылья и вознесся над пустыми пристройками.

— Так. Приступим, — место между двумя корпусами через некоторое время превратилось в зеленый сквер с фонтанами, бассейном, скамейками и скульптурами. В обоих корпусах появились изящно сделанные веранды, имеющие выходы в сквер, задние стены застеклились обычным стеклом, а лестничные проемы — стеклоблоками разного цвета.

— Уф, — Мик поглядел на это, кое-что еще подправил и отправился на лодку.

Без особых происшествий добрались до дома и легли спать.