Потерянная — незнакомая себе (гет)

После драки с Малфоем и визита в больничное крыло Ева возвращалась в башню Гриффиндора в тишине. В голове гудело от напряжения, и радость от победы в матче уже поблекла. Мысли снова и снова возвращались к Малфою — к тому, как он посмотрел на неё, с ненавистью.

Малфой не мог смириться с мыслью, что какая-то девочка вот так взяла и опозорила его. Он вынашивал план мести. Конечно, действовать в открытую он не собирался — всё должно было быть исподтишка.

На уроках он следил за Евой, не отрывая от неё гневного взгляда. И она это чувствовала — но не показывала виду.

На одном из занятий по зельеварению, когда Невилл всё ещё лежал в лазарете, Ева старалась не привлекать внимания. Но всё пошло наперекосяк. Уже под конец урока, когда мимо неё прошёл Малфой, котёл рядом с её столом вдруг взорвался. Кто-то явно подсыпал в него лишний ингредиент. Ева сразу поняла — кто именно.

Пар обжёг ей кисти и запястья. В классе воцарился шум — кто-то вскрикнул, кто-то подбежал, но Снейп опередил всех. Он подошёл к ней, осмотрел ожоги холодным, отстранённым взглядом, и, не говоря ни слова, повёл её в свой кабинет.

Там он наложил охлаждающие чары и дал ей зелье — густую зелёную жидкость с резким запахом. Боль почти сразу отступила. Снейп работал точно, быстро, ловко. В его движениях чувствовалось раздражение, но не равнодушие.

— Не привыкайте к подобному вниманию, мисс, — произнёс он, делая паузу, будто борясь с собой, — …в следующий раз лечите свои раны сами. И не суйте нос туда, где можете его лишиться. У вас, смею надеяться, ещё осталась хоть капля здравого смысла?

Ева молча кивнула. В его голосе не было ни капли сочувствия — но в поступке, в молчаливом приглашении в кабинет, в аккуратных, точных жестах — было что-то другое. Что-то похожее на... заботу. Только выраженную по-снейповски.

— После уроков — в подземелье. Будете чистить котлы. Без магии, — сказал он, отрывисто. — Раз уж вам так нравится геройствовать — пусть хотя бы пойдёт на пользу.

Когда она закончила, с руками, пахнущими мылом и зельевым осадком, Снейп появился снова. Бесшумно, как всегда. Он поставил перед ней склянку с мутно-синим зельем.

— Возьмите. Наносите на ожоги. И запомните: в Хогвартсе выживают те, кто не стремится стать героем. А просто делает своё дело.

Он развернулся и ушёл, не дожидаясь ответа.

А Ева — осталась стоять с пузырьком в руках, и впервые поняла, что Снейп, каким бы холодным он ни был, всё видит по-своему. И, может, даже... заботится.

* * *

После событий с Малфоем Ева поняла — откладывать больше нельзя.

Он выглядел чересчур довольным, словно получил всё, чего хотел: унизил, навредил, добился её наказания у Снейпа. Его надменный взгляд, скользящий по ней в коридорах, говорил: «Я победил». Но у Евы были дела поважнее.

Всё необходимое уже давно было собрано. Выручай-комната, таинственное место, способное подстроиться под желание того, кто в ней нуждается, прятала тщательно подготовленные ею ингредиенты. В тот вечер, когда башня Гриффиндора погрузилась в сон, Ева тихо выбралась из спальни, прихватив с собой книгу, заколдованную под учебник по истории магии. Она направилась по пустым коридорам Хогвартса, ускользая от случайных патрулей, и остановилась у стены на седьмом этаже, мысленно повторяя: «Мне нужно место, где я смогу варить Оборотное зелье. Безопасно. Тайно. Точно».

Стена дрогнула. Из камня проступила дверь. Ева вошла.

Выручай-комната снова не подвела. Сегодня она выглядела, как просторная лаборатория, освещённая мягким, жёлтым светом парящих фонарей. Каменные полки были уставлены банками, книгами, ступками и прочими волшебными приборами. В центре стоял массивный котёл, окружённый жаровнями. На длинном дубовом столе уже ждали её тщательно отсортированные ингредиенты: чешуя змеи, рог буйвола, щепотка измельчённого мха, волос с добытых ею образцов — всё, что могло понадобиться.

Ева надела перчатки и передник. Её сердце билось чаще обычного. Приготовление Оборотного зелья требовало не только времени, но и абсолютной точности — ошибка могла стоить не просто результата, но и безопасности.

Она разложила перед собой рецепт. Каждое слово перечитано десятки раз.

Первый этап — соединение базовых элементов.

Травы должны были кипеть ровно семь минут, ни секундой больше.

Пыльца фиалок — всыпана по часовой стрелке, с тремя ударами в ступке перед этим.

На пятый день — добавление крови летучей мыши, не раньше.

На седьмой — ингредиенты начинали менять цвет, и только если он становился янтарным с легким фиолетовым отливом, варка шла верно.

Каждый вечер Ева возвращалась.

То украдкой пробиралась мимо Филча.

То отклоняла вопросы Гермионы.

То делала вид, что осталась в библиотеке.

Она жила как по часам, не в силах думать о чём-то, кроме своего зелья.

Один раз она чуть не обожглась — отвлеклась, когда подумала о маме.

Другой — едва не уронила банку с золотистыми каплями.

Выручай-комната будто чувствовала её страх и сомнение, и каждый раз чуть менялась: ставила ближе кресло, убирала горячую жаровню, выставляла точные часы над котлом.

Прошло почти две недели. Зелье булькало, медленно сгущаясь, и уже начинало приобретать нужную текстуру. Оно пахло терпко, с лёгкой металлической ноткой. Ева записывала каждый шаг, проверяла пропорции, не доверяя даже книге.

Иногда ей казалось, что кто-то узнает. Что Малфой проберётся следом. Что Снейп вдруг поймёт, чем она занимается.

Но пока — всё шло по плану.

Она сидела на полу рядом с котлом, прижав к груди блокнот. Тепло от огня грело ей руки. Её взгляд остановился на пузырьках с зельями, расставленных на полке. И в этот момент она впервые подумала: а зачем ей это?

Зачем она так упорно варит одно из самых опасных зелий?

Что она хочет узнать — или доказать?

Кому?

Ответов не было. Только ощущение, что это нужно.