Госпиталь Конохи (джен)

Назад мы вернулись куда быстрее. Моя команда устала и мечтала об отдыхе на родной земле. Сенсей это тоже понимал, поэтому пообещал три свободных дня на восстановление.

Я устало плюхнулся на кровать, закинув рюкзак в сторону. К моему неудовольствию поднялось целое облако пыли, но я ничего не стал с этим делать: в тот день я был готов спать в любой грязи — лишь бы была подушка и одеяло.

Проснулся я только под вечер, ощущая приятную выспанность. Кое-как приведя себя в порядок, я переоделся и отправился в развлекательный квартал с намерением наесться досыта.

Я долго выбирал, пока не заметил знакомую шевелюру в раменной. Признаю, успел соскучиться по своей компании — да и был рад видеть Наруто целым и невредимым.

Я запрыгнул на соседнее место, сделал заказ и поздоровался с блондином.

— М? — Узумаки не сразу понял, что к нему обращаются. Он уныло перебирал палочками суп, задумавшись о своём.

— Говорю, уже вернулся, Наруто?

— Да, позавчера, — сумел радушно улыбнуться блондин. — Вот, трачу заработок у Теучи-сана.

Я не заметил других тарелок возле Наруто, что было необычно: он поглощал рамен в промышленных масштабах. Сегодня явно было исключение.

— Вижу, — с сомнением протянул я. — С кем-то столкнулись на задании?

— Нукенины, — кивнул блондин, вновь уставившись в свой суп.

С первым опытом Наруто ужасно повезло. Столкнуться в качестве инициации с наёмниками-шиноби и целой бандой контрабандистов — команда семь действительно была удачной и особенной.

— Все живы? — поинтересовался я, поблагодарив повара за свою порцию.

— М? — вновь отвлёкся от размышлений Узумаки.

— Все твои живы? — спокойно повторил я.

— Да.

— Это главное.

Я больше не стал отвлекать блондина от его раздумий. В такие моменты Наруто следовало оставлять одного — не мешая ему развиваться.

Ведь в этом, как ни парадоксально, и заключался весь он — человек, способный впитывать от каждого лучшее, как губка. Учителя Академии точно не понимали ценности этого самородка, как и правительство деревни. Да и я в первый год нашего знакомства.

Узумаки был упрям как бык. Проигрывал он часто, но из каждой неудачи делал выводы. Такой настрой и был залогом успеха Наруто. Блондин не умел сдаваться — он был просто физически и умственно к этому не способен. Тогда это понимала только наша маленькая группа генинов — особенно Киба, впитавший на себе все навыки Узумаки к самосовершенствованию.

Они часто спарринговали, решая свои детские обиды, но именно в этих разборках и зародился Хаотичный Демон Конохи — как его позже прозвали враги деревни. Киба был сильнее. Наруто же, при всей своей толстолобости, обладал устрашающим запасом чакры. Мы поняли это, когда увидели, как он использует простую технику иллюзорных клонов: его десятки копий сбивали с толку, каждый выполняя свой манёвр. Нюх Кибы сначала справлялся. Но упорство Узумаки не позволяло ему признать поражение. Нет, он решил, что нужно больше: больше клонов, больше обманных манёвров, больше иллюзорного и реального метательного железа.

Он просто не давал отдохнуть, заставляя мозг беспрестанно фильтровать происходящее — пока ты не совершал ошибку. И если блондин справлялся с наследником клана, специализирующегося на сенсорике, мне было жаль обычных шиноби. Уже тогда я твёрдо решил: я никогда не выйду против Узумаки. Я просто не смогу с ним справиться. Шикамару, заинтересованный тактикой Наруто, пытался. У него получалось — до тех пор, пока блондин не начал переваривать объяснения своих просчётов от Нара.

И это — до того, как он изучил теневых клонов. А я уже молчу про более устрашающие техники.

— Сора, — окликнул меня Наруто, тяжело вздохнув.

— Да? — И ровно так же, как он не любил сдаваться, блондин всегда интересовался мнением всех вокруг.

— А джинчуурики — это оружие? — зашёл он издалека.

Те нукенины — Хаку и Забуза — надолго запомнились блондину. Не только тем, что были его первыми, но и своей философией, столь далёкой для Узумаки. То, что он сумел до них достучаться — что, честно говоря, было трудно представить в пылу боя — ситуацию не исправляло.

— А ты хочешь им быть? — спросил я, опуская палочки и переводя взгляд на Наруто.

— Это не то, что я спросил, — настаивал на своём Узумаки, чей взгляд сосредоточился на мне.

— Нет, — кивнул я, соглашаясь. — Но разве ты хочешь, чтобы люди вокруг определяли, кто ты?

— Сора, — продемонстрировал он, что не готов к моей манере.

Конечно, я не хотел бы говорить подростку такую неприятную правду прямо в лоб. Хоть я этим и славился — с этого началось наше общение с Наруто — я к нему успел привязаться. Но Узумаки хотел услышать всё так, как оно есть.

— Ресурс, — попытался сгладить ситуацию я. — Все шиноби — ресурс для деревни.

— И в чём разница? — устало выдохнул Узумаки.

— Звучит чуть лучше, — слегка усмехнулся я. — Ресурс может быть человеком со своими слабостями, желаниями, привязанностями. Оружие — вряд ли.

— Слова важны? — криво усмехнулся Наруто.

— Да, — я вновь взял палочки и зачерпнул лапши, поднося вкусность ко рту. — Помогают наслаждаться раменом, знаешь?

Лицо Узумаки омрачилось ещё сильнее, как только он обдумал мои слова.

— То есть для деревни я — оружие, — опустил подбородок на грудь Наруто.

— В целом, — проговорил я, прожевав еду. — Да. Тебя сделали джинчуурики не для того, чтобы ты стал садовником.

— Да какого… — ударил кулаком по столешнице Узумаки. — Я этого не просил.

Уверен: узнай Наруто тогда, что это было решением отца — Лис в тот же день пошёл бы гулять по Конохе.

— Это в прошлом, — поделился я своими мыслями, вставая со своего места. — Пошли.

— Куда? — Узумаки был не в настроении, и я не мог оставить его в таком состоянии. Я знал: во время ходьбы думается легче.

— Пошли на полигон, — потянул я блондина за рукав.

Несмотря на своё состояние, он последовал за мной, чертыхнувшись. Слегка нахмуренный взгляд повара провожал нас, ещё раз убедив меня в необходимости уединения. По крайней мере, на полигоне у Наруто была возможность выплеснуть гнев на макивары.

— Наруто, я верю, что в мире есть вещи, на которые мы можем повлиять, и те, на которые не можем, — говорил я, маневрируя между людьми. Вечер в Конохе всегда был людным.

— И что это значит? — блондин пытался поспевать за мной. Мой расчёт сработал: Узумаки слегка остыл, отвлёкшись на уклонение.

— Это значит, что следует менять то, что мы можем, — сказал я, заходя за угол и сворачивая к «штаб-квартире» нашего круга.

— Гениально, — буркнул Наруто.

— Прошлое изменить невозможно, — слегка ускорил я шаг.

— Сора! — раздражённо прикрикнул Узумаки, сравнявшись со мной. — Что ты делаешь?

— Иду, — ответил я. — Если прошлое изменить невозможно, стоит ли оно твоих эмоций?

— Меня сделали джинчуурики! — возмутился блондин. — Меня всё детство ненавидели и избегали! Не стоит эмоций?!

Мы вышли на лесную тропинку, которая добавила нам уединения.

— Тебя сделали, — кивнул я, соглашаясь. — Не твоё решение. Не твоя ответственность. Не твоя ошибка. Чего тут переживать?

— Моя жизнь… — начал было Наруто, но я успел его перебить.

— Спарринг? — предложил я, как только мы дошли до места. — Давно мы этого не делали, ведь так?

— Я не в настроении, — сказал он, но мне показалось, что глаза блондина блеснули оранжевым.

— Да ладно тебе, как в старые добрые времена, — по-дружески ударил его кулаком в плечо. — Давай, я покажу тебе последствия тренировок с Фуга-сенсеем.

— Сора, — взгляд Наруто оставался серьёзным.

— Тебе жалко для друга? — спокойно улыбнулся я. — Но только тайдзюцу. Я начинаю.

Очевидный удар рукой был остановлен блоком Наруто.

— Вся моя жизнь из-за этого решения пошла не так. Я сирота. Мной воспользовались.

Я попытался подсечь его, но блондин без труда уклонился.

— Ты вообще слушаешь? — рыкнул он от злости.

— Я всегда слушаю, — заверил я его. — Доверься мне.

И Наруто ответил — я принял удар, слегка ухнув от силы.

— Не объяснив мне ничего. Скрывали. Ресурс. Оружие. Какая, к чёрту, разница? И мне не злиться?!

Блондин напирал, нанося мне град ударов. К счастью, я мог сдерживать этот темп, умело уклоняясь.

— Ну... — я попытался сделать захват, перехватив руку Наруто. — Ты, конечно, можешь. А чего добьёшься?

Узумаки без труда выбрался, отступив на шаг. Он обходил меня по дуге, пытаясь зайти сбоку.

— Добьюсь правды! — он сделал выпад, и я резко поймал его на встречном ударе, впечатав кулак в щеку.

— Ощущаю её в атмосфере, — фыркнул я. — Давай, ты можешь куда больше.

Наруто с силой сжал челюсть и ускорился. Вот теперь он был настроен всерьёз.

— Твоя злость обоснована, — еле успевал я сказать, уклоняясь. — Честна и понятна.

Я вновь попытался сделать встречный удар, но Наруто, слегка наклонив голову, подловил меня и ещё одним замахом разбил мне нос.

— Ух, — рефлекторно сделал я шаг назад, что позволило избежать удара в печень.

Я попытался разорвать дистанцию, но Узумаки явно не хотел дать мне простора.

Жёсткий блок удара ноги с разворота отбросил меня в сторону, позволив зайти за дерево. Я этим воспользовался — с хрустом вправил себе нос, применив ирьёдзюцу для лечения.

— Ты же сказал: только тайдзюцу! — возмутился Наруто, пытаясь достать меня, маневрирующего за деревом.

— А я компенсирую твою живучесть, — с ухмылкой проговорил я, тяжело дыша. — Вполне справедливо.

— Справедливо?! — прикрикнул он, зацепившись за ветку и, раскачавшись на ней, попытался сбить меня ногами. — Ты нарушаешь свои же правила!

Я перекатился, уворачиваясь.

— Злишься? — язвительно спросил я, рукой приглашая его продолжать. — И правильно. Но нос-то уже вправлен.

Узумаки сложил печать, создавая иллюзорных клонов.

— Ну, раз не только тайдзюцу... — холодно заметил он, и на меня кинулись в атаку.

К счастью, я успел научиться усиливать чакрой участки тела — иначе бы ещё долго лежал в госпитале. Я пытался отследить настоящего Наруто, но далеко не всегда это удавалось.

Удар по моему колену был слишком жёстким — что-то явно хрустнуло, заставив меня оступиться. Узумаки воспользовался моментом и повалил меня на землю.

Я заметил, что зрачки Наруто приобрели хищный разрез, а борозды на щеках стали глубже.

— Я не знаю, почему деревня так с тобой поступила, — еле проговаривал я, держа блок у головы. Узумаки прижал меня конкретно — выбраться из маунта я не мог. — Но я часть этой деревни.

Удар по лицу чуть не отправил меня в небытие. В ушах зазвенело, и я стал видеть размыто.

— Как и Шикамару, Ино, Чоуджи, Шино, Киба, — говорил я, ощущая привкус железа. — Как и Сакура.

Мои слова заставили Наруто остановиться, хотя он всё ещё смотрел на меня со злобой.

— Мне жаль, — продолжил я, облегчённо выдохнув от того, что меня перестали избивать. — Это несправедливо. Ты не виноват. Кто-то решил за тебя. Но этого не изменить.

Зрачки блондина вернулись в норму, а его руки опустились. Пусть он всё ещё сидел на мне, я не мог не отметить, насколько это было успокаивающим.

— Эмоции — это сигнал организма, что мы чего-то хотим. Они — важная часть нас. Но они могут просто сжечь нас. Заставить поступить не так, как мы хотим на самом деле.

Бесконечная грусть снова проступила на лице Узумаки.

— Прости... Я... — промямлил блондин, поднимаясь с меня.

— Нет, — остановил я его сожаление, улыбнувшись. — Я нарушил правило, ты отреагировал. Ты очень наглядно показал, почему так делать не стоит, — усмехнулся я, морщась от боли.

— Я действительно не хотел, — он попытался помочь мне встать, но я, опершись на повреждённую ногу, снова плюхнулся.

— Знаю, но я тебя спровоцировал, — сказал я, усаживаясь и проводя светящейся рукой над повреждённой ногой. Небольшая трещина — с ней я мог справиться за считанные минуты. — Я бы сейчас съел что-нибудь сладкое. А ты?

Живот блондина предательски заурчал. Физическая активность — лучший способ разжечь аппетит.

— Данго? — предложил я. Конечно, я считал их переоценёнными, но не совсем уж ужасными.

— Сора, — хмыкнул Наруто: грусть начала исчезать с его лица. — Манипулятор херов.

И мы пошли дальше — залечивать душевные раны. Еда прекрасна. Лучшее, что жизнь может предложить.