Гарри Поттер и Вечерний дом (джен)

Сонный ключ Зеленой ведьмы почему-то не сработал.

Это было странно: за несколько лет они привыкли, что великолепный артефакт, принесенный Гарри из проклятого леса, не дает осечек. Сколько жизней было спасено благодаря этому красивому ключу с головой ворона… На Грейвса не подействовали мощные сонные чары, и это было непривычно. Однако, авроры, бесшумно окружившие ветхую покосившуюся хибарку на окраине деревни, отлично знали свое дело. Бенедикт Грейвс был застигнут врасплох, но ему хватило лишь одного мгновения, чтобы осознать, что он влип. Бандит пришел в неописуемую ярость, издал глухое рычание, и из его палочки посыпались в разные стороны гроздья разноцветных лучей.

Завязался бой.

Грейвс сражался с таким остервенением, что Хорн, Уильямсон и Макмиллан, вошедшие внутрь и встретившие отчаянное сопротивление, никак не могли его одолеть. Клетка была заперта, и внутри нее метался загнанный в угол опасный зверь. Которого во что бы то ни стало нужно было взять. Бандит был крайне опасен и весьма искусен в боевых заклинаниях. Дело могло принять скверный оборот. Услышав грохот схватки, Гарри, до того момента остававшийся снаружи, сделал знак другим двоим коллегам, накрывшим домишко антитрансгрессионным куполом, и ринулся внутрь.

— Протего!

Гарри едва успел шарахнуть невидимый щит перед Макмилланом — заклятие, пущенное бандитом, отрикошетило назад и заметалось по облезлым стенам, как солнечный зайчик. И уже в следующее мгновение между Гарри и Грейвсом завязался поединок не на жизнь, а на смерть.

Обстановка была паршивая. Узкая, маленькая комната, загроможденная какой-то рухлядью, развернуться негде. Но Гарри все-таки удавалось маневрировать и отражать удары. А озверевший от страха и гнева бандит, явно не собирался сдаваться, намереваясь продать свою шкуру за максимальную цену…

Снова серия вспышек и грохот падающей мебели и бьющихся стекол.

Бенедикт Грейвс, без сомнения, знал толк в поединках и сражался, как зверь, желая либо вырваться, либо утащить с собой всех своих врагов. На его лице читалась ярость и горделивая уверенность в собственном превосходстве. Однако, едва Гарри влетел в схватку, расклад сил явно изменился. В этом деле важна любая мелочь. Поэтому, готовясь к опасной операции, Гарри без колебаний взял с собой именно ее. Рябиновую палочку, которая явилась ему из неведомых глубин мироздания. Проложив себе путь через руки великого мастера и чуткое сердце верного друга, она пришла, чтобы покориться новому хозяину. Палочка, названная Защитницей. Которой нет равных там, где нужно отстаивать добро…

Зеленый луч пролетел в паре дюймов от головы Альберта Хорна — самого юного из всех, кто пошел сегодня на задание. Вчерашний юниор, один из «Отряда Поттера», кто по окончании школы поступил в академию аврората и был принят на службу всего пару месяцев назад…

Гарри ощутил, как в груди будто что-то взорвалось: кровь в жилах в одно мгновение стала бурлящей лавой. Чудовищный страх за близких, будто огненная река, побежал по телу, стал собираться, концентрироваться на кончиках пальцев, наполняя ладонь, в которой он держал рябиновую палочку. Ему казалось, что сам превратился в гудящее пламя, а палочка стала с ним единым целым, продолжением его руки. Что от одного его движения все вокруг может вспыхнуть…

Хватило одного крохотного мгновения. Одного удара.

Гарри едва заметно пошевелил пальцами, палочка задрожала и…

Сила заклинания была такова, что Грейвса подбросило вверх, как бессильную тряпичную куклу, ударило об потолок и он с грохотом обрушился вниз, опутанный веревками. Палочка вырвалась из его кулака и закрутилась в воздухе — и вот он уже рычит и воет, изрыгая ужасные проклятия, а Гарри держит в левой руке пойманную палочку своего противника.

Гарри снял Щитовые чары и с громадным облегчением вытер лоб. Он взмок от напряжения, а угасающий гнев еще звенел в груди, как затихающий звук гонга, по которому шарахнули битой. С трудом переведя дух, он внимательно оглядел друзей — Уильямсон вместе с Макмилланом уже поднимали на ноги спеленутого бандита, предварительно лишив его возможности издавать звуки. А Альберт, чуть побледневший, безмолвно стоял в стороне.

— Все нормально? — спросил Гарри, подойдя к нему. Тот вздохнул и кивнул.

— Да, порядок. Просто…

Не закончив мысль, парень умолк. Гарри ободряюще похлопал его по плечу.

— Знаю. Настоящее боевое крещение, Хорн. Ты молодчина. Этот упырь явно знает толк в дуэлях…

Альберт снова кивнул, потом сглотнул и слегка нерешительно, будто опасаясь насмешки, спросил еле слышно:

— А это всегда так… Глупости в голову лезут… Вроде как последняя мысль в жизни — и такой позорный бред.

Гарри улыбнулся ему.

— Да. В такие моменты всегда думаешь о какой-то ерунде, — ответил он. — Что так и не отремонтировал книжную полку, что никогда не дочитаешь тот роман, который остался на тумбочке у кровати. Шумов как-то рассказывал, что во время одного жуткого сражения никак не мог отделаться от мысли, что у него мятые штаны и грязная обувь… Все нормально, Альберт. Ты отлично все сделал. Пошли. Будем разбираться дальше.

Самое главное вроде бы уже позади, однако Гарри не покидало тягостное предчувствие, что в этой истории еще не поставлена последняя точка.

Едва они вернулись в отдел, в кабинете его встретил хмурый Финч-Флетчли с оглушительной новостью, которая эти опасения подтвердила: Стивен Бук, ожидавший суда в камере Азкабана, ночью свел счеты с жизнью.

— Гарри, это моя вина, — проговорил Джастин тихо. — Если хочешь, можешь меня уволить. Я там самый опытный, именно я отвечал за работу новеньких. И…

Гарри молча бухнулся на стул.

— Как это случилось? — глухо спросил он, сжимая ладони и стараясь отключить все эмоции и переживания.

— Дежурили Эндерби и Штраус, — начал Джастин. — Вечером, во время обхода, они не заметили ничего необычного. А ночью в том коридоре заглядывали в камеры только выборочно. Ну и… В общем, именно к нему Штраус так и не заглянул. А утром, когда домовики развозили завтрак, обнаружили… Стивен написал записку и привязал простыню к решетке. Гарри, это моя вина!

— Не говори ерунды, — бросил начальник. — Кому-то лень было открыть лишнее окошко и проверить, а ты зачем-то пытаешься взять все на себя. Где записка?

Джастин протянул ему листок, сложенный вчетверо. Там было буквально несколько слов, написанных карандашом.

«Мне некого винить в том, что произошло — я сам разрушил собственную жизнь. Я не могу больше. Простите».

Гарри положил листок на стол.

— Родных у него нет, он приютский, — сказал он глухо. — Хоронить придется за счет министерства. Штрауса я отстраняю от работы на время разбирательства. Чуть позже я с ним поговорю. Не сейчас.

— Да, хорошо, — кивнул Джастин. — Слушай, он неплохой парень, честное слово. Просто не повезло… Во время обхода невозможно заглянуть в каждую камеру, ты же сам знаешь. Всегда выборочно… А вечером не было никаких признаков, что Стивен задумал что-то такое. Все было, как обычно.

— Позже поговорим, — нахмурился Гарри. — Пока займитесь похоронами и соберите все для отчета и… Мне придется доложить Кингсли. Проверку, скорее всего поручат Лонгвилю — как ты понимаешь, отдел мракоборцев не может оценивать нарушения, которые допустил их коллега. Так что дальше будем бодаться с Отделом тайн и их новым начальником… Вообще Этьен человек разумный. Посмотрим… Пока приглядывай за Штраусом, ладно? Хватит нам происшествий.

— Да, конечно. Обязательно. Гарри!

Тот поднял усталый взгляд. Финч-Флетчли смотрел на него виновато и печально.

— Ты… Это… Не бери в голову. Никто не мог предугадать, что он так поступит. Он сам выбрал свой путь.

— Да, — вздохнул Гарри. — Спасибо, Джастин. Но все это очень, очень паршиво.

На душе скребли кошки. За один день случилось сразу несколько таких событий, которые терзали совесть и застилали свет серой, тоскливой пеленой.

Во-первых, чтобы нейтрализовать Бенедикта Грейвса, им пришлось отпустить на свободу Саймона Грея. Разумеется, с Непреложным обетом, что тот более никогда не совершит насилия над другими людьми, волшебниками или маглами, ни при каких обстоятельствах, кроме самозащиты или защиты жизни других. Но Гарри казалось, что его будто принудили к сделке с дьяволом. Грей, давая обет и получая обратно свою палочку, так отвратительно ухмылялся, что Гарри понадобилась все самообладание, чтобы не съездить ему по физиономии. Было абсолютно очевидно, что они выпускают на волю настоящую змею. Да, предусмотрительно вырвав у нее жало и лишив возможности причинять вред другим, но… Грей ни в чем не раскаивался — он ликовал и разве что не пустился в пляс, когда его доставили в Косой переулок и отпустили на все четыре стороны…

Во-вторых, чудовищный поступок Стивена Бука совершенно выбил Гарри из колеи. Один из тех ребят, которые выросли в «Дуглас-хаусе», кому Гарри хотел дать другую жизнь, дать шанс… Это самоубийство было, словно плевок в лицо. Словно удар под дых. Мерзкая тварь, прячущаяся в тени, не имеющая имени, единственная цель которой — уничтожать, разрушать, пачкать и причинять боль людям, сегодня хохотала во все горло, празднуя свою двойную победу. Это выводило из себя и не давало ему покоя.

Нельзя. Нельзя позволять злу торжествовать, стучало у Гарри в висках.

Что ж, мистер Поттер был не из тех, кто сдается и впадает в отчаянье.