Потерянные (джен)

Конец 2031 года.

Виктория изменилась за эти годы. Из девочки превратилась в женщину-хищницу. Её длинные светлые волосы были собраны в безупречный хвост, дорогой костюм подчёркивал фигуру, макияж выгодно выделял достоинства и скрывал даже маленькие недостатки. Она выглядела как успешная бизнес-леди, если не знать, что за этим фасадом скрывается очень опасная женщина.

Операция началась точно по плану. Настя и Руперт, изображая богатую пару, интересующуюся «частным образованием» и возможностями в него инвестировать, получили приглашение на приём в особняке. Это дало им возможность составить карту здания и систем безопасности. Марчелло организовал концерт в местном баре — достаточно большое событие, чтобы отвлечь внимание, но не настолько заметное, чтобы вызвать подозрения. Хансоль расставил своих людей, готовых вмешаться в случае необходимости, по периметру. Барбара, используя свои связи на улицах, распространила слухи о готовящейся полицейской облаве в другом районе, что заставило Викторию перебросить туда часть охраны, чтобы в случае чего защитить «интересы» своих разношёрстных заказчиков. Грейс проникла в особняк через подземный туннель, о существовании которого знали только «выпускники» проекта. Она помнила эти коридоры, помнила каждый поворот. Здесь ничего не изменилось, что было даже странно с учётом всего, что произошло за эти годы.

Виктория уже ждала её:

— Я знала, что ты придёшь.

Они встретились в старом тренировочном зале. Огромные окна выходили на город, создавая драматическое освещение. За спиной Виктории стояли двое детей; неподвижные, с пустыми глазами. Такие же, какой когда-то была она сама.

— Посмотри на них, — Виктория махнула рукой. — Идеальные. Чистые. Не испорченные эмоциями и сомнениями.

— Это не то, чего хотел Август, — с упрёком сказала Грейс.

— Август! — Виктория резко повернулась. — Смотрите-ка, кого мы вспомнили. Ты даже не представляешь, чего он хотел. Ты просто была его любимой игрушкой, его экспериментом в человечности.

— Зачем ты ищешь меня? — Грейс сделала шаг вперёд. — Почему сейчас, спустя столько лет?

— Это всё из-за тебя, — её голос задрожал от ярости. — Он умер, защищая тебя. Свою любимицу. Свою человечную ученицу. Ты не заслуживала его любви. И я докажу это.

— Всё это время...

— Каждый день! — Виктория почти кричала. — Каждый чёртов день я думала о том, как ты сбежала, а он остался прикрывать тебя. Как он верил в тебя…

Грейс смотрела на бывшую подругу, вспоминая их разговоры на крыше, совместные задания, моменты настоящей дружбы. Всё это время Виктория завидовала не её навыкам или способностям. Она завидовала тому, что Грейс могла чувствовать, тому, какое расположение Августа у неё было. И теперь эта зависть превратилась в жажду мести.

— Ты превратила его мечту в кошмар, — сказала Грейс. — Он хотел, чтобы мы были не только оружием.

— Люди слабы! — Виктория взмахнула рукой, и двое детей за её спиной мгновенно приняли боевые стойки. — Посмотри на них. Никаких сомнений, никакой боли, никакой...

— Никакой любви, ну, — закончила Грейс

— Любовь? — она горько рассмеялась. — Любовь убила его. И сейчас она убьёт тебя. Можешь считать, я делаю это из любви.

В этот момент по сигналу Насти должна была начаться вторая часть плана. Но что-то пошло не так. В здании завыла сирена. Где-то недалеко раздались выстрелы.

— Похоже, твои друзья попали в неприятности, — Виктория улыбнулась. — Как это похоже на тебя — прятаться за чужими спинами.

Дети двинулись вперёд синхронно, механически. Грейс узнала эту технику, Август учил их ей, но никогда не заставлял использовать против своих.

— Останови их, — попросила Грейс. — Они же дети.

— Они оружие. Как и я. Как ты. Какой должна была быть и ты.

Первый удар Грейс едва успела блокировать. Второй застал её врасплох, эти дети были быстрее, сильнее, чем обычные. Лучше, чем те, с которыми она училась. В наушнике затрещало:

— Грейс! — это был голос Марчелло. — У нас проблемы. Анастэйшу и Руперта обнаружили. Барбара...

Связь оборвалась. Грейс отпрыгнула от очередной атаки, краем глаза заметив движение на балконе, там мелькнула рыжая шевелюра. Значит, не всё потеряно.

— Ты ничего не знаешь! Ты сбежала! А я осталась. Я сделала выбор!

— Ты сделала выбор стать тем, чего боялся Август.

— Я сделала выбор стать сильной!

Один из детей почти достал Грейс, лезвие ножа чиркнуло по руке. Она не могла драться в полную силу, не хотела причинять им вред. Они были такими же жертвами, как когда-то Виктория.

— Он любил тебя не меньше, чем меня, — Грейс поймала взгляд Виктории. — Он просто хотел...

— ДОСТАТОЧНО!

Виктория бросилась вперёд с нечеловеческой скоростью. В её движениях больше не было механической точности, только чистая, необузданная ярость. И в этот момент Грейс поняла — она победила. Потому что Виктория позволила себе почувствовать. Ярость сделала её уязвимой. Она атаковала без холодного расчёта.

С балкона послышался голос Насти:

— Mi lyubim громкие выходы!

В окна ворвались бойцы спецназа: и британского, и российского. Руперт появился рядом с ними, самодовольно поправляя галстук-бабочку:

— Прости, дорогая, мы немного припозднились с кавалерией.

Дети-убийцы замерли, получив противоречивые приказы от своих контроллеров. Виктория оказалась окружена.

— Нет! — она отшатнулась к окну. — Вы не понимаете! Я сделала их совершенными! Я...

Прежде, чем кто-то успел среагировать, Виктория шагнула назад. Выстрелила. Стекло разлетелось вдребезги. Она сделала ещё шаг. Её падение казалось бесконечно долгим. Грейс бросилась к окну, но было поздно. Внизу завыли сирены полиции и скорой помощи. Здание постепенно заполнялось спецназом и агентами разведки. Детей уводили: растерянных, впервые оставшихся без приказов. Настя координировала эвакуацию, Руперт связывался со своим начальством.

— Что с ними будет? — спросил Марчелло, глядя на детей.

— Хрен его знает.

Барбара появилась в дверях:

— Ребят, там внизу куча копов! А ещё пресса... и, кажется, какие-то важные шишки.

— Вам пора уходить, — Настя подошла к ним. — Официально этой операции никогда не было. Как и вас здесь.

Грейс в последний раз оглянулась на разбитое окно. Там, на асфальте, в собственной луже крови лежала девочка, которая так и не научилась быть человеком. Или научилась слишком поздно.

— Прощай, — прошептала Грейс, глотая слёзы.

* * *

— У меня есть информация, — Настя положила папку на стол. Её обычная игривость исчезла, уступив место профессиональной серьёзности. — И она тебе не понравится.

Грейс молча открыла папку. Фотографии, документы, записи звонков.

— Виктория не сразу начала искать тебя, — Настя закурила. — Сначала она просто вела свой проект. А потом появился он.

На фотографии был молодой мужчина с тёмными волосами и глазами с яркими зелёными линзами.

— Иниго Ла Вибора, — Настя выдохнула дым. — Занимается торговлей людьми. В основном детьми. Он поставлял Виктории «материал» для её экспериментов, она обеспечивала его обученными убийцами, когда требовалось.

Грейс застыла, разглядывая фотографию.

— Здесь написано, что именно он сообщил Виктории о том, что я жива.

— Да, — Настя подвинула к ней ещё один документ. — Посмотри, где держат похищенных детей.

Грейс пробежала глазами по нескольким фото и побледнела.

— Это... то самое место?.. Где меня держали после похищения. Те же здания, та же система, кажется…

— Похоже, этот Иниго унаследовал этот бизнес, — кивнула Настя. — И, судя по датам, он занимается этим уже много лет.

Грейс сжала кулаки.

— Зачем он рассказал обо мне Виктории? Кто он, хуй с горы, такой? Я его не знаю.

— Мне кажется, тебе стоит спросить у него лично. Томпсон, мне птичка нашептала, уже покопался в этом деле. И расскажет тебе подробности сам.

Грейс смотрела на фотографию Иниго, и в её голове складывался паззл. Виктория была не единственным её врагом. За ней стояла целая система, та самая, которая сломала её собственную жизнь, которая продолжала ломать жизни других детей.

Грейс собрала документы, встала и пошла на выход, но у двери остановилась:

— Спасибо, Анастэйша.

— Всегда пожалуйста, дорогая. Только постарайся в этот раз не взрывать целое здание, ладно? Бумажная работа потом просто кошмарная.

* * *

Конец 2031 года.

После операции против Виктории жизнь постепенно входила в привычное русло. Змей позвонил Марчелло с неожиданной просьбой — выручить группу его друга на рождественских концертах.

— Их солист в завязке, но сорвался, нарик, — объяснил Змей. — А у нас контракты на корпоративы, деньги хорошие. Поможешь?

Марчелло согласился не раздумывая. После всего произошедшего ему хотелось погрузиться в музыку, в то единственное, что всегда приносило покой. Он подошёл к делу со всей серьёзностью профессионала. Целыми днями слушал записи группы, делал пометки в текстах, продумывал аранжировки. На первой же репетиции стало ясно, что его голос значительно ниже, чем у постоянного солиста.

— Придётся менять тональность, — заявил Марчелло музыкантам. — И работать будем до тех пор, пока не зазвучит идеально.

Грейс заглянула на одну из репетиций и застала его спорящим с гитаристом о темпе припева. Она никогда не видела его полностью погружённым в творческий процесс, уверенным в каждом решении. Это был не тот испуганный беглец, какого она увидела при первой встрече во взрослом возрасте, а настоящий профи.

— Нужна помощь с гримом для выступления? — предложила она. — Я когда-то хотела стать визажистом.

Он обернулся и улыбнулся ей открыто и тепло, как в детстве:

— С удовольствием. Только без дьявольского макияжа.

За работой над рождественской программой они словно вернулись в то лето, когда были просто детьми. Только теперь между ними не стояли семейные тайны и невысказанные обиды. Они были просто Марчи и Грейси.

* * *

Конец 2031 года.

Лас-Вентурас.

В гримёрке было тихо. Грейс осторожно наносила тональный крем, изучая черты его лица в тусклом свете зеркала с лампочками. Она говорила негромко, боясь спугнуть момент или привлечь кого-то ещё:

— Я всегда любила этот процесс. Превращение. Когда берёшь кисть и создаёшь что-то новое.

Марчелло сидел неподвижно, прикрыв глаза:

— Расскажи-ка.

— Моя мама обожала косметику, и мне было интересно, что у неё там. Вместо игр она предпочитала рассказывать мне, что у неё в косметичке. И потом в детстве я часто красилась. А после всего этого дерьма, когда меня похитили, когда я сбегала, это помогало прятаться. Менять внешность, становиться кем-то другим.

Её пальцы слегка дрожали, когда она наносила тени. Марчелло чувствовал её дыхание у своего виска.

— Готово, — она отступила на шаг. — Можешь смотреть.

Он медленно открыл глаза. Из зеркала на него смотрел кто-то знакомый и незнакомый одновременно.

— Спасибо.

Выступление прошло феерически. Марчелло светился на сцене, его голос заполнял зал, заставляя людей то танцевать, то замирать. Группа звучала как никогда слаженно. После концерта все собрались в баре. Змей всех обнимал, Барбара раздавала самодельные рождественские открытки. Кто-то принёс гирлянды и развесил их по стенам.

— С Рождеством, красавчик! — Барбара протянула Марчелло кривовато упакованный подарок.

— За лучшего вокалиста этого богом забытого города! — провозгласил Змей, поднимая стакан.

Грейс сидела чуть в стороне, наблюдая за всеми.

Марчелло поймал её взгляд через комнату и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.