Проклятые раем (гет)

Драко около часа бродил по близлежащей роще, но так и не нашёл сбежавшую гриффиндорку. Гнев понемногу утих и парень решил вернуться в их временный лагерь, чтобы съесть пару надоевших фруктов, раз уж больше ничего не было. Каково же было его удивление, когда на подходе к пещере он почувствовал одуряющий запах жареного мяса. Зайдя внутрь, блондин увидел Гермиону, как ни в чём не бывало жарившую тушку кролика на импровизированном вертеле. Недалеко от девушки на тёплых камнях лежал довольный змей, никак не отреагировавший на появление нового лица.

— Малфой, где ты ходишь? Мне пришлось его вручную разделывать! Хорошо хоть нож смогла наколдовать, — проворчала девушка. — Только не говори, что ты настолько обиделся на мою шутку, что три часа составлял коварный план мести.

— Три часа? Да меня не было всего-то минут сорок, — изумился блондин. — Как ты вообще смогла определить время?

— По солнцу, — Гермиона кивнула на какую-то странную конструкцию из палочек и камешков, сооружённую недалеко от входа. — Правда за точность я не ручаюсь, но с того момента, как я их сделала, прошло почти три часа. И вообще, сходи за дровами, а не то без обеда останешься.

Слизеринец хотел возмутиться, но передумал, слишком уж хотелось есть. Он вышел наружу и с помощью палочки, которая на удивление хорошо его слушалась, собрал приличную вязанку дров. Когда он вернулся, то Гермиона как раз доставала из огня куски мяса, складывая их на импровизированные тарелки из обломков коры.

— Грейнджер, ты ведьма или где? Что это за первобытные условия? — скривился аристократ и взмахом палочки трансфигурировал кору и пару веточек в тарелки и вилки. — Я не животное, чтобы есть мясо руками.

— Если ты вдруг заболел склерозом, то напомню, что у меня нет палочки! — огрызнулась гриффиндорка. — Я еле-еле смогла создать нож, чтобы разделать мясо. Мог бы и спасибо сказать.

— Скажу, если это съедобно. Я слышал от Поттера, что твои кулинарные способности оставляют желать лучшего. Чур, ты первая пробуешь, не хотелось бы потом всё оставшееся время проваляться с отравлением, — с нарочитой настороженностью Драко подвинул тарелку к гриффиндорке и внимательно уставился на девушку.

— Ну, знаешь! Это уже слишком! — Гермиона вскочила с места, схватила свою порцию и вышла из пещеры, оставив удивлённого такой вспышкой гнева парня недоумённо хлопать глазами.

— Скотина неблагодарная, сволочь слизеринская, аристократ недоделанный, чтоб ты подавился! — сквозь зубы ругалась девушка. Когда днём она немного успокоилась и обдумала ситуацию, то решила, что и правда стоит отблагодарить Малфоя за спасение, ведь ему ничего не стоило оставить её в той пещере и просто уйти. Вернувшись на берег, она не увидела Драко, зато через несколько минут появился довольный змей и принёс ей обещанную тушку кролика. Скрепя сердце, девушка всё же решилась приготовить её, так как фруктовая диета порядком надоела. Проблема заключалась в отсутствии инструментов, с помощью которых можно было разделать мясо. Из уроков истории девушка помнила, что в древности люди делали из камней острые ножи и с их помощью обрабатывали тушки, но сомневалась, что у неё получится то же самое. Ещё она помнила, что при приготовлении мяса нужно засекать время, поэтому соорудила недалеко от входа некое подобие солнечных часов, чтобы хоть как-то ориентироваться. Абракс, до этого с любопытством следивший за всеми этими манипуляциями, спросил, почему она просто не наколдует себе все нужные предметы. Гермиона ответила, что для этого нужна палочка, на что ворчливый змей вновь пробурчал что-то про условности и свернулся на камне, нагревшемся от костра. На глаза ведьме вновь попался рог, про который она благополучно забыла. Решив проверить свою догадку, гриффиндорка попыталась трансфигурировать его в нож. С третьей попытки у неё получилось нечто отдалённо напоминающее кинжал с широким лезвием. С его помощью девушка, наконец, смогла кое-как разделать мясо и нанизать его на деревянные шпажки, сделанные из хвороста. Сколько бы она ни пыталась, больше магия её не слушалась, поэтому пришлось делать остальную посуду из подручных средств. На всё это она потратила около трёх часов, но когда тот, ради кого она это, собственно, и делала, вернулся и вместо благодарности полил её грязью, Гермиона не выдержала и сбежала.

Она присела на один из камней на берегу и на автомате положила в рот кусок мяса, даже не ощутив его вкус. Гнев и обида мешали воспринимать реальность. Девушка поняла, что просто устала. Устала от нереальности этого мира, от необходимости играть какую-то роль, от невозможности вернуться и увидеть хоть какое-то родное лицо. Рон, Гарри, родители, как они там? А вдруг профессор Дамблдор просто не захотел расстраивать их и соврал про состояние друзей. Что если ребята сейчас лежат в больнице, что если им плохо, а она не может помочь, сидя в этом райском плену.

Из глаз потекли слёзы, но ведьма даже не пыталась их остановить. Нужно было выплеснуть накопившееся напряжение и обиду. Мама всегда говорила, что в трудной ситуации полезно немного поплакать, особенно если рядом есть надёжное плечо, в которое можно уткнуться. Единственное доступное в данный момент плечо сейчас находилось в пещере и наверняка уплетало обед, не забывая отпускать едкие комментарии. Вспомнив о Малфое, гриффиндорка разревелась ещё сильнее. «Дура, придумала себе невесть что! Нравлюсь я ему, как же. Жизнь он мне спас, ну и что? Этот гад никогда ничего не делает просто так. Да нужен он мне сто лет! Видеть его больше не желаю!». Но, противореча себе, девушка вновь и вновь вспоминала то чувство тепла и защищённости, которое испытывала в его объятиях. Да, Малфой был язвительным и эгоистичным, но это было частью его натуры. И то, что он несколько раз не задумываясь спасал жизнь ей и другим людям тоже нельзя было игнорировать. «Интересно, чего я ждала? Что, узнав о победе, он тут же успокоится, изменится и станет добрым и милым, позабыв о прежней неприязни и ненависти к грязнокровкам? Бред! Малфой всегда остаётся Малфоем, и Драко яркий тому пример. И вообще, почему я всё время о нём думаю? Он же мне даже не нравится! Абсолютно!»

— Конечно, не нравится, — съязвил внутренний голос, почему-то сильно напомнивший Абракса. — Совсем-совсем. Ты просто до безумия его хочешь. Красивый, богатый, породистый. Что ещё надо? Чего ты ждёшь? Соблазни его, никто ведь не узнает. Это всё не по-правде. Он столько раз оскорблял тебя, унижал. Отомсти ему, заставь потерять контроль, подчини. Пусть он умоляет тебя…

— Хватит! — вслух закричала девушка и зажала уши. Всё это было слишком реальным. Ей казалось, что она сходит с ума. Пролежав так некоторое время, Гермиона почувствовала, что на неё падает что-то мелкое, мокрое и холодное. Дождь. Снова начинался ливень, а это значило, что нужно было возвращаться в пещеру. К Малфою. Послав к Мерлину внутренний голос с его советами, замёрзшая ведьма побежала обратно в лагерь, так как ливень грозил затопить всё вокруг.

На пороге девушка остановилась, восстановила дыхание и только после этого зашла в пещеру. Костёр весело потрескивал, отбрасывая на стены причудливые блики, на большом камне, заменявшем стол, стояли остатки обеда, значительно уменьшившиеся после её ухода , а главный виновник всех неприятностей спокойно спал себе в углу, заняв оба спальника. «А я чего ждала, что он тут круги от волнения нарезает? Или бегает вокруг, разыскивая меня?» Метнув на парня убийственный взгляд, девушка подошла к лежаку и протянула руку, чтобы взять лежавшую рядом палочку. Через секунду её запястье было в железной хватке слизеринца, который, открыв глаза, резко приподнялся.

— Ай, Малфой, ты совсем спятил?

Гермиона поморщилась от боли и попыталась выдернуть руку, но не тут то было. Драко молча смотрел на ведьму, продолжая сжимать тонкое запястье. На улице бушевала гроза, из-за стены дождя ничего нельзя было разглядеть, а небо то и дело освещалось гигантскими молниями, похожими на вспышки причудливого салюта. Вот только двум, людям, находящимся сейчас в пещере не было до этого никакого дела. Парень и девушка были похожи на странную скульптуру, застывшую в нелепой позе. Ещё несколько мгновений Драко внимательно всматривался в глаза гриффиндорки, словно искал там какой-то ответ, а когда нашел, резко дёрнул её на лежак и навис сверху. Гермиона почувствовала, что дрожит, но явно не от холода. Тело слизеринца казалось ей обжигающе горячим, а его взгляд заставлял где-то внутри разгораться опасное пламя. Пламя, сметающее все запреты и преграды.

Вернувшийся через несколько минут змей с удовлетворённой ухмылкой наблюдал сквозь пламя костра, как на импровизированном ложе на полу пещеры переплелись два молодых тела, стремящихся погасить тот огонь, что бушевал внутри. Кивнув самому себе, довольная рептилия выползла наружу, скрывшись в мощном потоке воды, падающей с неба, но по какой-то причине не попадающей на яркую жёлтую чешую. Дело было сделано.