Мои миры, твое отчаяние. Танец третий (джен)

Письмо от Снейпа, как всегда, не отличалось развернутостью мыслей и объемом текста: всего одно предложение, но из-за него Гарри не знал, как дождаться выходных.

«Я смог улучшить вторую и третью стадию».

Это короткое послание заставляло ерзать от нетерпения! Какими способами он добился улучшения формулы? Насколько дорогостоящи ингредиенты? Все ли взаимосвязи компонентов устойчивы?

Сам же Поттер нашел кое-что интересное о стабилизации четвертой, но не был уверен, что действительно получится реализовать задуманное им. Отцу Гилберта Гарри посылал письма с отчетами о проделанной работе чуть ли не еженедельно, изредка прося приобрести его некоторые ингредиенты, но старался не злоупотреблять этим. Пользоваться чужим горем для удовлетворения своих исследовательских амбиций Поттер не собирался. Господин Готт был готов на все ради своего сына, также он знал, что им предстоит впереди, и то, насколько болезненным это может оказаться, но был согласен на все, в том числе и на то, чтобы стать еще одной жертвой отравления, чтобы после использовать свою кровь как компонент зелья.

Кингсли не приближался к Поттеру, предпочитая следить за ним издалека. Гарри это вполне устраивало, потому что кроме забот об аврорах у него из без того была масса проблем, которые требовали решения.

Начался период подготовки ко Дню Дурмстранга, и кабинет глав теперь вновь был завален кучей бумаг, количество которых с каждым днем только увеличивалось. Порой Гарри казалось, что без энергетических зелий он просто не сможет двигаться.

Все-таки он действительно оставил себе слишком большое количество предметов. Если еще в рунологии он разбирался благодаря тому, что в прошлом посещал дополнительные курсы по этому предмету, да и знания Реддла в этой области нельзя было назвать заурядными, то вот в нумерологии он чувствовал себя полным идиотом, который знал только формулы, а не то, как по ним производить расчеты и строить графики. Именно последнее было для него бичом.

Маггловедение оказалось на редкость интересным. Их преподавательница была магглорожденной и хорошо разбиралась в вещах, о которых рассказывала. Весь курс был разделен на четыре части: история, культура, основные научные законы и техника. На этих уроках рассказывалось многое из того, что проходили в обычной маггловской школе. Гарри это вполне устраивало: он хотел себя чувствовать уверено не только в окружении магов, но и обычных людей.

Предсказания оказались весьма занимательными. Преподаватель Никола Дмитров был человеком несколько странноватым. Перед тем, как начать свой первый урок, он ходил между партами и дотошно вглядывался в глаза всем своим студентам, изредка прося некоторых показать ему свои руки. Около Гарри он простоял около трех минут, и, буркнув себе под нос что-то вроде: «Забавно», — удалился к следующему ученику. Закончив осмотр и отметив в журнале посещаемость, господин Дмитров написал небольшой список того, что необходимо купить к следующему занятию, а после прочел короткую лекцию о том, что собой представляет искусство предсказаний, и предупредил, что у каждого человека свой уровень предрасположенности к этому тонкому искусству. Внимательнее всех его слушала Офелия. На удивление, она отнеслась к этой дисциплине очень серьезно.

Пожалуй, сильнее всего Гарри выматывали предметы господина Гоняка, особенно по владению холодным оружием. Если за прошлые годы Поттер научился сносно стрелять из лука, попадая в центр мишени через раз, и метать кинжалы, то вот с мечом или секирой он совсем не ладил. Обычный, немагический посох был ему куда ближе, но носить его с собой в целях защиты было крайне неудобно.

Альберт показывал лучшие результаты с магической косой, которая в сложенном виде была не больше рапиры, но после извлечения из чехла принимала полноценные размеры. Подобное оружие было очень редким, так что господин Гоняк удивлялся тому, что хоть кто-то смог им овладеть, но все равно рекомендовал Грегоровичу больше тренироваться с обычными мечами, потому что считал их надежнее и очень гордился Дорианом, который показывал высокие результаты в фехтовании.

Сириус в последнее время стал очень беспокойным и со злостью разрывал на мелкие кусочки все попадавшиеся в его руки газеты, в которых его обвиняли в происходящих преступлениях. Несколько раз он изъявлял желание отправиться в Шабаш, для того, чтобы самому найти убийцу и поквитаться с ним, но был жестко осажен Гарри и Ремусом. В отличие от безрассудного Блэка, они оба понимали всю серьезность происходящего и последствия, которые могли бы быть.

Гарри старался проводить как можно больше времени с крестным, чтобы помочь ему выбросить из головы все глупые мысли. Сириусу это нравилось, и он всюду таскался за Поттером, потому что забегать в гости к Ремусу стало небезопасно: к нему для задушевных бесед стала заходить Тонкс, неизменно принося с собой или конфеты, или шоколадные пирожные. Она явно нащупывала к нему подход через его желудок, и Поттер до сих пор не мог понять, какие именно цели она преследовала: из-за работы или личных симпатий.

Книга о дементорах, подаренная когда-то Альбертом, при ее детальном изучении оказалось чем-то сборника страшилок, нежели научным трактатом. «И тварей этих нет страшней: земля под ними стынет, всякое живое увядает и пропитывается страхом, а человек неминуемо теряет самое ценное, что имеет — душу свою», — подобные цитаты там были не редкостью, и выглядели несколько абсурдно. Например, животные спокойно могут находиться рядом с дементорами. Доказано жизнью Сириуса в анимагической форме рядом с ними. Да и душу дементоры забирают далеко не всегда. В любом случае, почему они это делают и для чего требуется именно человеческая? И как так получается, что дементоры не могут отобрать ее у анимага? Меняется ведь только тело.

Список вопросов был куда больше, чем ответов, которые удавалось найти. Гарри взялся за эту тему, потому что хотел разобраться в первую очередь в себе. Обладать силой, о которой сам ничего не понимал, было опасно. Ведь у нее имелись свои слабые и сильные стороны, и обнаружить их в самый опасный момент вряд ли было бы приятно.

Поттера очень интересовало: могло ли заклинание Патронуса нанести ему вред, и способен ли он сам призвать защитника. Но пока что у него не было возможности провести эксперимент. Он прекрасно знал теории о чарах Патронуса, но в одиночку изучить их казалось чем-то нереальным, ему требовался наставник, но он не знал, кого попросить о помощи, и не остаться в долгу у этого человека, и в тот же момент не обременить своей просьбой.

Гарри достал из комода мантию-невидимку, слегка встряхнул ее, выбивая пыль, и, свернув, засунул за пазуху. Стрелки часов показывали, что уже было полдесятого вечера. Гилберт вернулся из душа и теперь воевал со своей пижамой. Почему-то он никогда не мог надеть ее сразу, неминуемо каждый раз залезая головой в прорезь для рукава, а потом, пыхтя и охая, стаскивал назад и уже только после этого натягивал на свое тело как надо. Поттера всегда это забавляло и несколько умиляло. Готт теперь ни капли не казался пугающим: духи в него не вселялись, и он выглядел как обычный беззаботный мальчишка.

— Ты не против, если я сегодня переночую в комнате у Каролины? — спросил Гилберт, невинно хлопая глазками.

— А сестра как к этому относится? — искренне недоумевая, поинтересовался Гарри. У него еще никто не додумывался спрашивать разрешения на то, чтобы переночевать у кого-то в другой комнате. Будто бы это действительно кому-то было нужно!

— У нее завтра День Рождения. Я хотел поздравить ее первым! Каролина не против! Ее соседка тоже.

— Раз так, то и у меня возражений нет, — улыбнулся Гарри.

— Спасибо! — Готт радостно хлопнул в ладоши, достал из-под стола блестящий сверток с мятым бантиком наверху и поспешно умчался из спальни.

Гарри только лишь покачал головой.

— Забавные пошли ныне дети, не так ли? — поинтересовалась с картины Цица, широко зевая при этом.

— О, ты сегодня тут, — Поттер изогнул бровь. — Я думал, ты опять развлекаешь всяких извращенцев.

— Ты слишком категоричный! — обиженно заявила Цица. — И вообще, ты еще сам ребенок, так что иди промой рот с мылом, чтобы из него не вылетало всяких постыдных слов.

— И это мне говорит та, что с периодичностью раз в два дня предлагает рассказать, что именно нравится девушкам в постели, и интересуется, какой у меня типаж? — Гарри взял со стола блокнот и ручку.

— Мерлиновы панталоны! Ведь ничего не возразишь, — Цица закрыла руками лицо. — Я просто хотела дать тебе несколько советов перед тем, как ты войдешь в этот большой суровый мир.

— В маггловском мире тебя бы привлекли к ответственности за развращение несовершеннолетних.

— Неа, — Цица еще раз демонстративно зевнула. — Это назвали бы сексуальным воспитанием. Я слышала, что у них в некоторых школах есть даже такой предмет.

— Да, но на нем рассказывают о физиологии, беременности и контрацепции, а не позах из Камасутры! — резонно возразил Гарри.

— О них я тебе еще не рассказывала! — возмутилась Цица. — Вообще-то, о них ты узнал из тех журналов, что прячешь под кроватью!

— Хм… — Поттер тактично умолчал о том, что данный вид литературы принадлежал Сириусу, который, ничуть не стесняясь, воровал журналы у других парней. Отобрать что-то у Гримма многие просто побаивались и не пытались вернуть свою собственность.

— Вообще-то, я ненавижу мужиков, но это между нами по секрету. Именно поэтому я хотела воспитать из тебя достойного представителя племени членоносцев.

— Ты вульгарна. И чем тебе не угодили мужчины?

Цица возмущенно ударила кулачком по нарисованной на картине кровати.

— Они просто отвратительны. Мнят, что будто бы цари, если родились с висюлькой между ног, а женщины — это так, обслуживающий персонал! Мужчины требуют, чтобы их дамы обладали идеальной внешностью и фигурой, прекрасно готовили, содержали дом в уюте, следили за всеми мелочами, занимались стиркой и уборкой, рожали и воспитывали им детей, были благовоспитанными, чинными, тихими, скромными, верными, спокойными, понимающими и всепрощающими, а так же творили в постели чудеса, обязательно всегда хорошо выглядели и желательно где-нибудь работали. И это минимальный список требований, который предъявляется женщине. Очень часто он куда больше! Мужчины уверены, что рядом с ними должна быть просто ломовая лошадь. Она должна вставать рано утром, готовить на всех завтрак, помочь собраться на работу, собраться самой, отработать весь день, прибежать домой, приготовить ужин, накормить мужа и детей, прибраться, уделить время семье, потом еще и с мужем устроить сеанс зажигательного секса. И так изо дня в день. Если что-то из этого списка выпадает, то все, конец света! — Цица сплюнула в сторону. — У них трагедия и неудовлетворенность семейной жизнью. Отсюда любовницы, попойки с друзьями и прочее. Супруга, видите ли, не дотягивает до идеала! А сами-то мужики что? Достойны ли они, чтобы ради них женщины так выкладывались? Чтобы загоняли себя, теряли свое здоровье и нервные клетки. Тоже мне, царьки нашлись. Завести себе любовника проще простого. Только вот они не думают, что от них женщина может уйти. Слишком самонадеянны, а когда такое происходит, мотают сопли на кулак и клянут супругу. А что они, собственно, сделали для того, чтобы женщина была счастлива с ними? Ничего! Вот за что боролись, на то и напоролись. Я уверена, что женщинам и без мужиков может нормально житься. Они нам нужны только для зачатия детей. В остальном мы их можем сделать по всем пунктам. На поверку дня слабый пол зачастую оказывается куда сильнее «сильного».

— Мужененавистница, — поставил диагноз Гарри.

— Вот именно, я такая. Мужчины легко ведутся на соблазны и не умеют терпеть. Даже искренне любящие своих жен порой позволяют себе походы налево за пресловутым сексуальным разнообразием и не видят в этом ничего зазорного. Это раздражает. Я знаю многих мужчин, которые считают, что даже после развода с ними их бывшие жены должны быть верны только им. Они считают что то, что допустимо для них, недопустимо для их жен. Я боюсь, что ты вырастешь точно таким же: только предъявляющим требования и берущим все, как данность, но не дающим ничего взамен, даже благодарность.

— Я постараюсь не стать таким, — пообещал Гарри. — Хотя я ни с кем никогда не встречался, так что не могу сказать точно, как буду вести себя с девушкой.

— В твоих же интересах не быть в отношениях законченным самонадеянным эгоистом. Иначе просто останешься один. Что ж, вернемся к этому разговору, когда у тебя появятся отношения. Мне пора к себе в публичный дом, узнаю свежие сплетни.

Гарри махнул ей рукой на прощание и вышел из комнаты. В коридоре общежития было зябко, Поттер накинул на себя мантию-невидимку и поспешил вниз. Разговаривать ему ни с кем не хотелось, и спрятаться от посторонних взглядов было идеальным вариантом.

Несколько раз его чуть ли не толкнули проходившие по своим делам ученики. Чаще всего они направлялись из библиотеки или читального зала в свои комнаты. Гарри удалось незамеченным выскользнуть на улицу.

Поттер поспешно наложил на свою одежду согревающие чары. Морской бриз пробирал до костей, и казалось, что на улице стоит не осень, а полноценная зима.

Весь берег освещался огнями с Сигнальной башни, которая ко всему прочему являлась маяком. Дементоры находились практически у кромки воды. Гарри, сделав глубокий вздох, направился к ним.

— Здравствуйте.

Гарри выпустил свою ауру. Впервые при этом он почувствовал себя странно. Голод, который мучил его в последнее время, внезапно только лишь усилился. Холод же и ощущение парализованности наоборот ушли. Один из дементоров протянул свою костлявую руку и положил ее Поттеру на плечо. Гарри непроизвольно вздрогнул.

— Голоден… — раздалось где-то в голове.

От него никто не требовал ответа. Это было констатацией факта. Что-то теплое коснулось его груди и разошлось по телу, питая его. Гарри облизнул пересохшие губы, ощущения были на редкость приятными, а сосущее ощущение под ложечкой исчезло вовсе.

Поттер неосознанно потянулся к дементору и коснулся его сам, не чувствуя при этом никакого отвращения. Почему-то происходящее казалось нормальным. Он действовал инстинктивно: эмоции, такие разные, заполнили его сознание, а потом будто бы преобразовавшись в воздух, на выдохе вышли из него, чтобы быть тут же впитанными дементорами. Гарри чувствовал их голод и жажду, желание насытиться и наконец-то согреться.

Тот холод, который обычно дементоры использовали, чтобы парализовать жертв, они постоянно ощущали сами. Впервые Гарри понял, насколько было важно поглощение эмоций. Без их тепловой энергии выжить в этой стуже казалось чем-то нереальным.

Насыщение. Спасительный жар. Целостность. Гарри чувствовал их каждой клеточкой своего тела, при этом осознавая, что это не его собственные ощущения, а дементоров. Удивительным было то, что испытывать подобный шквал эмоций были способны те, кого все остальные считали самыми настоящими монстрами. В принципе, это мнение было далеко не беспочвенным.

— Вы поглощаете души для того, чтобы согреться? — мысленно спросил Поттер.

— Нет… — раздался спокойный, как и прежде, голос дементора. — Душу нельзя поглотить.

Оставив Гарри в полном замешательстве, дементоры исчезли, растворившись в темноте Черного леса, оставив после себя только одни вопросы.

* * *

В городе Шабаш жизнь по-прежнему бурлила, несмотря на то, что атмосфера была по-настоящему напряженной.

Корабль прибыл в порт с небольшой задержкой из-за отвратительных погодных условий, и на пристани собралось большое количество человек. Кингсли запретил Гарри сходить на причал до тех пор, пока большая часть студентов не спустится с корабля и не разойдется по сторонам.

Но ученики все так же толпились внизу, несмотря на то, что их нещадно поливал дождь, будто бы никто не спешил как можно скорее попасть домой. Возможно, многие просто так же пережидали, не желая толпиться у каминных пещер. Гарри постоянно косился на карманные часы, которые не выпускал из рук и шептал про себя проклятья; сегодня ему как никогда хотелось как можно скорее увидеться со Снейпом и обсудить зелья.

А еще очень хотелось спать. В последнее время приходилось засиживаться до полуночи, а то и дольше. В среднем на сон оставалось около четырех-пяти часов. Если изначально этого казалось достаточно, то со временем усталость только накапливалась и давала знать о себе. В этом году количество тренировок Крама увеличилось из-за того, что ему удалось попасть и закрепиться в основном составе. Но выполнять свои обязанности как Главы школы ему стало куда сложнее, чем прежде. Гарри не предъявлял к нему никаких претензий, беря на себя большую часть его забот, сильно выматываясь при этом.

Хотелось поскорее попасть в теплое поместье и выпить чашку горячего чая с бодрящим настоем, который по своим рецептам готовил Снейп. Об этом Гарри как-то случайно узнал от домовика.

Кингсли тоже нервничал, но, видимо, плюнув на все условности, разрешил спускаться вниз. Сзади Гарри шла Тонкс, периодически спотыкаясь на ровном месте, но это уже давно стало такой обыденностью, что на это никто не обращал внимания.

— Интересно, почему все сегодня тут толпятся? — озвучила свой вопрос Тонкс.

— Видимо, надеются, что дождь вот-вот закончится. Хотя куда разумнее было бы наложить на себя водоотталкивающие чары, — отозвался Кингсли.

— Они слишком нестабильны и выходят далеко не у всех. Можно ведь добиться совершенно противоположного эффекта, — заметила Тонкс, громко чихнув. Она не утруждала себя никакими чарами и продолжала мокнуть.

В пестрой толпе пережидающих ненастье Поттер никого из членов своего отряда не увидел: видимо, они ушли одними из первых. Никто из них не понимал, почему Гарри, который и до этого постоянно не вылезал из библиотеки, теперь чуть ли не поселился там, штудируя литературу, которая была не обязательна для изучения по какой-либо дисциплине.

Слова дементора не выходили у Поттера из головы. Было принято считать, что они поглощают души, но что, если это не совсем так? Что именно происходит с жертвами «поцелуя»?

Когда-то Гарри поглотил осколок души Тома Реддла, но действительно ли он это сделал? Или все, что он смог взять себе, — это его память? Подобные вопросы волновали Поттера куда сильнее, чем все остальное.

Пока что ему удалось найти одну весьма занимательную вещь: смертоносных заклинаний существовало около пятидесяти, но только Авада Кедавра считалась Непростительным. Все дело в том, что после его использования нельзя было применить никаких реанимационных мероприятий. Другие заклинания приостанавливали определенные функции организма, тем самым вызывая летальный исход. Авада Кедавра разрывала связь между физическим телом и душой, и именно из-за этого наступала смерть. По идее, нечто подобное должно было бы произойти и при поцелуе дементора, но человек не умирал, а превращался в некое подобие овоща. Вопрос о том, почему это происходило, оставался открытым.

Гарри медленно плелся к выходу из порта; от сырости холодный ветер пробирал куда сильнее, чем обычно. Рядом проезжали кареты с возницами, которые с радостью доставляли за небольшую плату всех желающих к главным городским воротам. Сегодня, к их великой радости, многие предпочитали воспользоваться их услугами, чем идти через весь город к каминным пещерам.

Внезапно сзади вскрикнула Тонкс, она, оступившись на бордюре, упала на четвереньки, сильно ударившись коленями при этом. Кингсли закатил глаза и протянул руку, чтобы помочь встать своей напарнице. Именно в этот момент что-то ударило Гарри в спину. Раздался неприятный чавкающий звук, сознание затопила волна боли, а под ногами исчезла опора.

Поттер упал на мокрую землю, с каким-то отстраненным чувством наблюдая за тем, как в лужу рядом с его рукой падают новые капли дождя, оставляя после себя на поверхности круги. Тонкая красная струйка из-под его левого бока смешалась с водой в ней, делая ее темнее.

Кто-то закричал. Почему-то стало страшно. Этот крик был диким, душераздирающим. Будто бы это мать плакала над телом своего убитого ребенка. Вряд ли это могло иметь какое-то отношение к нему.

Струйка крови стала больше. Гарри попытался подняться, чтобы понять, что именно произошло, но его обожгла новая волна боли, заставив застонать.

— Жив! Быстрее позовите извозчика! — звучный голос принадлежал Кингсли.

Кто-то поднял его на руки. Холодный ветер и дождь. Серое небо. Где-то высоко две темные точки — видимо, дементоры. Светлая прядь волос и черное дорогое пальто — его удерживал Касиан. Тяжелые шаги и басистый шепот заклинаний — Кингсли. Теплая рука, сжимающая его ладонь — Дориан.

Цокот копыт по брусчатке. Дождь исчез. Гарри почувствовал, что его опустили на что-то мягкое лицом вниз. Снова шепот заклинаний. Движения и покачивание.

Гарри закрыл глаза, мир уплывал от него. Все звуки стихли, боль ушла.