На краю Пунт (гет)

От темных сводов высокого потолка комнаты отражались тихие звуки, эхо повторяло даже шуршание покрывал, накинутых на обнаженное женское тело. Дэва лежала ничком на ложе, играя пальцами с полуспущенным пологом. Ее черные кудрявые волосы были откинуты на соседнюю подушку.

На ее спину опустилась когтистая рука сидящего рядом мужчины, она промурчала что-то неразборчивое и вскрикнула, когда он убрал ладонь.

— Так-так, ты говоришь, каруды называют этот храм?

— Храм Скорби или как-то похоже… — дэва, потянувшись, провела рукой по бедру своего собеседника.

— И меч был в его главном зале?

— Да, муж мой. Я не думаю, что Богиня стала бы его перепрятывать. Она слишком любит показать себя. Так ты простил меня за ту выходку?

— Конечно-конечно… — излишне торопливо ответил Жрец. — Ты так уверена в этом, Нуя?

— Да, Себек, ведь я с сознательного времени принадлежала ей. Она меня выкупила в Гроте, решив потренироваться в воспитании перед тем, как заводить своих детей.

— Да-да, конечно, — прошептал жрец, уже явно не слушая свою жену.

— Ты опять уйдешь? — недовольно спросила Нуя.

— Да, — все еще в задумчивости подтвердил мужчина, но, словно очнувшись, повернулся к дэве и обнял со спины, приподнимая ее над кроватью. — Сначала я хочу отблагодарить тебя за все.

Нуя улыбнулась, глядя на него через плечо, но это еще больше сделало отвратительным ее лицо. Дэва никогда не скрывала ожог на всю левую щеку, когда была рядом с мужем, стараясь показать, сколь значима она для жреца даже такая.

Она продолжала улыбаться даже тогда, когда Себек сжал волосы на затылке, потянул и, запрокинув голову Нуи, ударил ее ножом. Жрец усмехнулся и, погладив свою жену по чуть округлившемуся животу, отбросил тело дэвы обратно на ложе. Брезгливо вытер руки о покрывало и ушел из залы, не оборачиваясь.

*.*.*

Медяника сидела на камне, глядя на неспокойную гладь озера. Уже много периодов она жила в деревеньке, которую для себя обустроили каруды в Префектуре Тенистые Горы (1). Как раз там, где небольшие сопки граничили с Мертвым Кряжем. От этого ей становилось легче — почти что дома, но так ей, как и всем остальным, не пришлось оставлять на смерть детей. Ее-то родная дочь не пропала, живя у озера, но приемыши, мальчишки-близнецы, не могли выносить соседства Шепчущих — пришлось уходить. Нерожденные сжили бы со свету их, не со зла бы свели с ума своим шепотом, взбаламутили.

Вскормленники. Соседка — добрая женщина — просила приглядеть, умирая от ран, когда на село, где они с мужем отстроили дом, напала дюжина Себека. Пришлось бежать — по ее душу-то приходили. Теперь они жили вчетвером: она, Таро — ее родная дочь и двое сорванцов-выкормышей.

Таро… Она в этом месяце прошла первое очищение и считалась взрослой. Еще пару периодов ей сил понабраться, и сможет ее, Медянику, победить. Так того требует закон. Жаль, что отец ее пропал — не увидит, какая красивая выросла. Но и не узнает, кто убил его жену, которой он до последней встречи говорил как дорожит ею.

По первости она долго его искала, оставив детей на сестер, и лишь иногда виделась с ними. Теперь уходить нет смысла, хотя она и чувствовала: муж жив.

От невеселых мыслей каруду отвлек громкий всплеск. Она посмотрела в сторону, откуда он раздался, и увидела в воде Нерожденную с венком плюща в волосах.

— Что случилось, дитя? — наклонилась к девочке дэва.

Та издала щелкающий звук и, схватив женщину за ногу, сдернула ее в воду. Их окружила вязкая черная вода, но Медяника постаралась не паниковать. Ребенок ей бы плохого не сделал, по крайней мере, она в это верила. Через пару мгновений Шепчущая подтолкнула Медную к поверхности.

Когда они вынырнули, они уже были на Мертвом Озере, а на берегу их ждала дэва, рядом с ней нервно ходил вдоль кромки озера волк с шерстью необычного окраса. Завидев Медянику, он зашел по брюхо в воду и потянулся к женщине. Принюхиваясь к ней.

— Здравствуй, сестрица, — поприветствовала каруду Дева Озера. — А тебя тут муж заждался…