Линия жизни (гет)

When you’ve made it

Won’t you tell me what to do

Cause I’m playin' it all wrong

(c) Imagine Dragons — Friction

* * *

Мэри сбежала по лестнице первой. Вечером в гостиной нужно было очень постараться, чтобы занять места на большом алом диване у камина, а во всей комнате не было места уютнее и теплее, чтобы обсудить прошедший день, дать Мэри возможность проверить свои силы в гадании на картах (Профессор Ленорман отмечал, что у нее настоящий талант к этому ремеслу) и выслушать рассказы Марли о последней тренировке по квиддичу (с тех пор, как ее взяли на место охотника взамен ушедшего с позиции Сириуса Блэка, это была самая ее любимая тема для разговора). Сегодня в гостиной было пусто, Мэри пружинящим шагом направилась к дивану, но уже на подходе остановилась, растерянно глядя перед собой.

— Что такое, Мэри? — спросила Марли, выглядывая из-за плеча подруги.

Диван оказался полностью оккупирован. Четыре мальчишки в ворохе пергаментов и толстых фолиантов дружной кучей спали на нем, заняв все свободное пространство.

— У-у-у, это серьезно, — усмехнулась МакКиннон, обняла Мэри за плечи и увела к подоконнику, где девочки и расположились за неимением лучшего варианта.

Лили бросила задумчивый взгляд на спящих мальчишек, припоминая, как несколько недель назад Мэри рассказывала, что видела их в библиотеке, усиленно что-то изучающих. Сейчас гора пергаментов вокруг подтверждала, что изыскания не прекратились, и до того, как все четверо выбились из сил и заснули, здесь шла самая настоящая научная работа. Блэк с Поттером и научная работа… Как-то это не связывалось в ее сознании. Девочка усмехнулась.

— Интересно, что могло заставить их так плотно заняться учебой? Домашнее задание у них по-прежнему делает только Ремус Люпин, если судить по постоянным нотациям Профессора МакГонагалл.

— Загадка, — пожала плечами Марлен, подтягивая колени к груди. — Но если так пойдет и дальше, Поттера выгонят из команды по квиддичу.

— Вот как? Почему? — удивленно спросила Лили.

Все знали, как сильно дорожит Джеймс Поттер своим местом в сборной факультета. И летать, если уж на чистоту, у него получалось превосходно. Еще в прошлом году шли разговоры, что этот парень продержится в команде до самого выпуска, никто и ничто не сможет разлучить его с небом.

— Он натурально засыпает на метле, — сказала Марли. — Это странно, потому что раньше играть с ним было очень легко, а теперь — настоящее мучение.

Мэри испуганно охнула, а Лили снова устремила на спящих мальчишек задумчивый взгляд. Когда она снова посмотрела на подруг, в глазах ее появилась непоколебимая решимость.

— Можно не гадать, а взять и посмотреть.

Подруги с сомнением взглянули на мальчишек, Лили фыркнула и поднялась на ноги.

— Ничего такого тут нет. Если бы это был секрет, они не раскидывали бы по гостиной столько бумаги.

— Тогда будет лучше спросить, когда они проснутся, — деликатно заметила Мэри, но на решимость Лили ее замечание никак не повлияло.

Рыжая уверенно направилась в сторону дивана под полными сомнения взглядами подруг. От ее уверенности, впрочем, не осталось и следа, когда диван вырос прямо перед ней, вместе со всем своим сопящим содержимым.

Питер, как самый массивный, создавал основу кучи, крепко прижимая к груди объемный том «Курса продвинутой трансфигурации». Лили нахмурилась. Петтигрю никогда не производил на уроках Профессора МакГонагалл впечатление человека, который способен прочитать и понять такую книгу. Учебник был совершенно не по возрасту. Лили оглянулась на Мэри, вспомнила ее рассказ про библиотеку и кивнула подругам, неотрывно следившим за ее приключением. На животе Питера удобно устроилась светловолосая голова Ремуса Люпина. Он никаких книжек в руках не держал и выглядел, пожалуй, самым расслабленным из четверых. Блэк и Поттер занимали всю вторую половину дивана, со всех сторон обложенные исписанными пергаментами. Бумага была буквально везде: Джеймс сжимал пару листов в руках, еще несколько торчали из-под него, пара висела на спинке дивана. Лили потянулась к листу, взяла его в руки, но почерк был настолько мелкий и неразборчивый, что девочка совершенно ничего не поняла из написанного. Те листы, что Джеймс держал в руках, выглядели более читабельными. По крайней мере, она смогла разобрать начало, где говорилось о трансфигурации крупных одушевленных объектов. Лили нахмурилась, потянулась к листу, взяла его за край и аккуратно потянула на себя, стараясь вытащить из рук Поттера, не причинив ему при этом неудобств достаточно сильных, чтобы он проснулся. Поначалу у нее получалось, но везение не продлилось долго: пальцы Джеймса Поттера железным кольцом сомкнулись вокруг ее запястья. Лили вздрогнула от неожиданности, испуганный взгляд зеленых глаз встретился с недоверчивым взглядом карих.

— Что, по-твоему, ты делаешь, а, Эванс?

Если бы у Лили была супер-способность проваливаться сквозь землю, она воспользовалась бы ей в ту же секунду.

Девочка резко рванула руку на себя, Джеймс не стал ее удерживать. От толчка проснулся Сириус, потянулся, зевнул и заспанными глазами уставился на Эванс, не особенно понимая, откуда она тут взялась и что ей нужно. Нужно было срочно придумать какое-нибудь оправдание, хоть что-то.

— Вы перепутали гостиную со спальней третьекурсников, Поттер. Я несколько минут не могла вас разбудить, и вовсе не обязательно сразу распускать руки.

Ее голос предательски подрагивал. Глаза Джеймса за стеклами очков сощурились, губы искривила скептическая ухмылка.

— Пергамент ты трогала тоже, чтобы разбудить?

Лили покраснела, как помидор, зеленые глазищи яростно блеснули на Джеймса. Он поймал себя на мысли, что дразнить Лили Эванс — занятие забавное. Особенно в ситуациях вроде нынешней, когда она явно чувствует себя не в своей тарелке. На пергаментах не было ничего в достаточной степени важного, чтобы это опасно было показывать посторонним, но сам факт, что девчонка из трио ботаников и примерных учениц тайком пыталась стащить у него пару листов, чтобы выяснить, чем это они решили заняться, был забавен донельзя.

— Тебе приснилось, Поттер! — воскликнула Лили.

— Да неужели? Если тебе так интересно, какого черта мы тут делаем, возьми да спроси прямо, Эванс. Зачем же тихушничать?

Сириус тихо прыснул позади. Лили и его наградила уничтожающим взглядом.

— Хотите спать — идите в спальню! — выпалила девочка. — Вы нам сесть мешаете!

Она резко развернулась, взмахнув строгим рыжим хвостиком, и поспешила к подружкам, ни разу не оглянувшись. Джеймс с Сириусом переглянулись и громко рассмеялись, разбудив смехом остальных. Они последовали совету Лили: собрали свои пергаменты с книгами, а потом отправились в сторону спален мальчиков, посмеиваясь и то и дело поглядывая на девочек. Лили демонстративно не смотрела в их сторону, пока голоса не стихли окончательно.

Девочки перебрались на диван, где Лили, все еще готовая умереть от смущения, сокрушенно закрыла ладошками лицо.

— Мерлин, какой стыд!

Мэри ободряюще обняла ее за плечи.

— Ничего страшного не произошло, Лили, они через минуту и не вспомнят.

— Зато я запомню на всю жизнь! Зачем я вообще к ним подошла…

— Чтобы узнать, чем они занимаются. Кстати, чем? — невозмутимо спросила Марли, пододвигаясь ближе.

Лили убрала руки от лица, сцепила пальцы в замок перед собой, снова хмурясь.

— Продвинутая трансфигурация, превращения крупных одушевленных объектов. Мне казалось, мы это курсе на шестом проходим, и то, поверхностно.

Марлен усмехнулась.

— Небось, хотят превратить Филча в краба. Как ни поверни, а будет забавно.

Лили толкнула подругу в бок локтем, но от улыбки не удержалась.

— Нужно предупредить МакГонагалл, как думаете? — спросила Мэри.

Марли пожала плечами.

— Это не наше дело.

— Их шутки порой бывают очень жестокими, — с сомнением сказала Лили. — На прошлой неделе они зачаровали кувшин с дегтем гоняться за Северусом и опрокидываться ему на голову.

Марлен фыркнула.

— Мальчишки всегда друг с другом воюют, это не изменится. Впрочем, решайте сами. Если считаете, что нужно рассказать — рассказывайте.

Лили и Мэри переглянулись. Марли была из той породы людей, что ревностно оберегают свое личное пространство, и потому с большим уважением относятся к личному пространству других людей, кем бы они ни были. Кроме того, очень уж не хотелось девочкам прослыть ябедами. Лили вздохнула.

— Ты права, Марли. Это нас не касается.

МакКиннон улыбнулась в ответ.

— Мэри, погадаешь мне? Победит Гриффиндор в матче с Хаффлпаффом, или проиграет? И сколько я забью мячей?

Мэри просияла и полезла в карман мантии за картами. Все снова шло своим чередом.

* * *

— Его люди есть везде. Это просто, как щелкнуть пальцами, — Эван Розье произвел ленивый щелчок пальцами и усмехнулся. — У большинства чиновников из Министерства нет даже примитивной охраны дома. Они считают, что достаточно спрятать дом от магглов. Нет ничего проще, чем проникнуть к ним и наложить подчиняющее заклятье. Все, он у тебя в кармане. Будет делать, что говорят, сообщать обо всем, что знает. По-моему, это гениально. Они даже не подозревают, что работают рядом со шпионами. И не вычислить их никак — они могут даже не помнить, кому и как сообщали информацию.

Алекто Кэрроу, невысокая пухлощекая слизеринка с пронзительным взглядом больших голубых глаз, рассмеялась низким грудным смехом.

— Все гениальное просто, воистину. Но с другой стороны, мне не по вкусу скрываться. Разве наше дело не правое?

Розье усмехнулся и слегка качнул головой.

— Алекто, милая, ты вроде бы умная девушка, а не понимаешь очевидных вещей. Мы будем действовать открыто, но когда придет время. А когда придет время, решаешь не ты и не я. Это Его решение.

Улыбка медленно сползла с лица Алекто, она фыркнула и отвернулась. Розье же, вполне довольный полученным эффектом, бросил быстрый взгляд на двух младшекурсников, слушавших их, открыв рты.

— Что, малявки, подслушиваете?

— Слушать то, о чем говорится в полный голос в общей гостиной — не подслушивать, — невозмутимо ответил Регулус Блэк.

Розье одобрительно рассмеялся, а потом поманил мальчиков поближе. Алекто подвинулась на диване, освобождая место для двух новых участников их беседы. Она не слишком любила детей, не умела с ними общаться, да и не горела таким желанием, однако большинство бесед Эвана заканчивались непредсказуемо. Ей было интересно узнать, зачем он позвал к ним этих двух мальцов.

— Вы, стало быть, поняли, о чем идет речь?

Барти и Регулус переглянулись. Отвечать снова пришлось Блэку, Крауч был слишком смущен — не так часто с ними заговаривали старшекурсники.

— Вы говорили о Повелителе.

Брови Эвана взметнулись вверх, он одобрительно хмыкнул.

— И вы, выходит, знаете, кто это и чего он хочет?

— Он хочет, чтобы волшебники правили магглами. Настоящие волшебники с чистой кровью! — на одном дыхании выпалил Барти.

Алекто и Эван дружно расхохотались, настолько пламенно прозвучали эти слова от двенадцатилетки, не понимающего их истинного значения. Кэрроу придвинулась ближе, ее рука, покоящаяся на спинке дивана, почти обнимала Регулуса за плечи.

— И что же, мальчики, вы согласны с Эваном? Мы должны прятаться, или взять то, что наше по праву?

Регулус смущенно отвел взгляд. Девушка была слишком близко, а он болезненно воспринимал попытки малознакомых людей вторгаться в его личное пространство. Зато Барти, вдохновленный собственной внезапной смелостью, горячо продолжал:

— Прятаться? Мы не будем прятаться! Будет так, как захочет Повелитель. Он сможет. Он может все!

— А если другие не захотят ему подчиняться? — промурлыкала Алекто.

— Он заставит их!

Эван усмехнулся и покровительственно потрепал Барти по светлым волосам.

— Вот это настрой. Умница, малец. Замолвлю за тебя словечко, когда буду принимать Темную метку.

Оба мальчика восхищенно уставились на Розье.

— Повелитель выбрал тебя?

— Конечно, — Розье явно наслаждался произведенным эффектом. — Да и могло ли быть иначе, в конце концов? Я Чистокровный. Каждый из нас должен внести свой вклад в правое дело.

Алекто поджала губы и снова отвернулась. Ей прекрасно удавались боевые чары, она стала бы отличным солдатом… Если бы родилась мужчиной. Женщинам дорога в Пожиратели была закрыта, будь она хоть трижды талантливой. Единственным исключением за все время существования общества стала жена Рудольфуса Лестрейнжа, а Повелитель ясно дал понять, что желает, чтобы так и было впредь. Амикус писал про эту женщину невероятные вещи, но неизменно отклонял просьбы Алекто похлопотать за нее у приближенных Темного Лорда. Это выводило ее из себя. Куда менее талантливые маги получали в рядах его сторонников свой шанс, она же была обречена прозябать в каком-нибудь особняке, подобно свиноматке, годной только для одного, вместо того, чтобы достичь в жизни чего-то более значимого. И все почему? Ей просто не повезло родиться женщиной. Даже два мальца, что сидели сейчас между ней и Эваном, имели больше шансов стать однажды Пожирателями, чем она. Жуткая несправедливость.

— А готовы ли вы к испытаниям? — спросила Алекто, искусно маскируя свое раздражение за елейным тоном.

Мальчики вопросительно посмотрели на нее. Девушка усмехнулась.

— Они не знают, Эван. Малыши, Темная Метка — это великая милость. Ее необходимо заслужить. Пройти испытания.

— Какие испытания? — спросил Регулус.

— Повелитель решает это, — с наигранным равнодушием ответила Алекто. — Кто-то просто отдает свои деньги и имя на благо служения ему.

Она выразительно посмотрела на Эвана, поскольку была уверенна, что именно это стало залогом получения милости для него.

— Кому-то же приходится испачкать руки.

Мальчики посмотрели на нее вопросительно. Алекто усмехнулась и сделала характерный жест по горлу. Барти испуганно втянул носом воздух, Регулус сжал руки в кулаки.

— Он не станет убивать ради проверки кого-то, — горячо возразил Блэк. — Он выше этого.

Розье и Кэрроу снова рассмеялись.

— Что здесь происходит?

Все четверо оглянулись. Нарцисса Блэк, бледная и суровая, стояла у двери, ведущей к спальням девочек.

— А, Цисси. Иди, посиди с нами, — Розье приглашающе похлопал по свободному месту рядом с собой, не забыв пройтись по фигуре девушки оценивающим взглядом, от которого Нарцисса мгновенно почувствовала себя голой.

Девушка тряхнула головой, как будто сбрасывая с себя этот липкий, беспардонный взгляд, а потом прямо посмотрела на двоюродного брата. Регулус выглядел неуверенно, а зная Розье и Кэрроу, Нарцисса была просто уверена, что причины для этого были самые отвратительные.

— О чем вы с ними говорили? Это же младшекурсники, Мерлина ради.

Алекто рассмеялась.

— О, Цисси, эти детки вовсе не так невинны, как ты думаешь. Верно, малыши?

Она подмигнула им. Регулус выдержал ее взгляд, Барти — покраснел до корней волос. Нарцисса недовольно поджала губы.

— Вы снова говорили о Нем, не так ли? С детьми?

— А что тебя не устраивает, Блэк? — в холодных глазах Розье блеснула сталь. — Они — будущее поколение. С ними нужно говорить о таких вещах.

— Стало быть, тебе дали такое позволение? Я слышала обратное, — невозмутимо парировала Нарцисса.

Розье промолчал, на лице его проступили желваки. Нарцисса попала в самую точку. Пока действия Лорда не перешли к открытой стадии, Пожиратели крайне негативно относились к любым обсуждениям действий Повелителя, справедливо полагая, что заинтересованные уши могут найтись даже в самых неожиданных местах.

— Расслабься, Блэк, — вздохнула Алекто. — Ничего такого мы твоим цыпляткам не сказали.

— Очень надеюсь, что это так. Регулус, идем.

Младший Блэк послушно направился к кузине. Нарцисса, бросив напоследок неодобрительный взгляд на однокурсников, увела его в сторону спален мальчиков. Барти же остался сидеть между старшекурсниками, устремив взгляд на сцепленные на коленях руки.

— Расскажите еще, — тихо попросил он. — Расскажите мне о Нем.

— А что именно ты хочешь узнать, малыш? — промурлыкала Алекто.

— Он действительно так велик, как говорят? И знает все на свете?

— А ты как думаешь?

— Да!

— Умница, мальчик, — сказал Эван. — Возможно, когда-нибудь у тебя будет шанс узнать Его. Может, он даже захочет встретиться с тобой лично.

Глаза Барти заблестели жадным огоньком. Он продолжил засыпать старшекурсников вопросами, и с каждым разом они были все глубже, вынуждали говорить все больше. Эван, все еще держа в голове недавно сказанные Нарциссой слова, отвечал уклончиво. Ответов его мальчику было явно недостаточно. Кроме того, они начали привлекать слишком много внимания: два третьекурсника расположились неподалеку, явно слышали весь разговор и то и дело неодобрительно поглядывали на них. Наконец, Розье решительно поднялся на ноги.

— Все, малец. Хватит на один вечер вопросов. Все узнаешь, когда придет время.

Он направился к выходу. Алекто театрально вздохнула.

— Не переживай, малыш. Он всегда так делает, когда чувствует, что не может ответить на заданный вопрос.

— Тебе бы лучше тоже следить за тем, что и кому ты говоришь.

Голос принадлежал одному из третьекурсников. Алекто метнула в них уничтожающий взгляд, фыркнула, вскочила с дивана.

— Родители поскупились на хорошего учителя по этикету, Эйвери?

— Простите, миледи. Всего лишь наблюдение, — Деметрий вежливо улыбнулся, но взгляд остался ледяным.

Алекто резко развернулась на пятках и быстрым шагом направилась к спальням девочек. Эйвери и Мальсибер же принялись внимательно рассматривать оставшегося на диване в одиночестве Барти Крауча.

— Ты — сын Заместителя начальника отела Правопорядка, да? — спросил, наконец, Мальсибер.

Барти кивнул, исподлобья глядя на мальчиков.

— Ты бы поостерегся вот так расспрашивать, — сказал Эрик. — Тайные сообщества не просто так называются тайными.

— А если я хочу к ним присоединиться? — горячо возразил Барти.

— Тогда тем более не следует идти напролом, — ухмыльнулся Эйвери. — Найди себе проводника, который сможет привести тебя к цели. И, пожалуй, лучше, чтобы это был не Розье.

Барти внимательно смерил третьекурсников взглядом, а потом встал с дивана и вышел из общей гостиной в крайней задумчивости.

* * *

Клабберт насторожено посмотрел на двух школьников у подножья дерева своими выпученными красными глазами, а потом проворно скрылся в ветвях дерева, став на фоне мшистой коры почти неразличимым. Лили вздохнула и передала чашку с молоком Ремусу. Перед ними стояла тривиальная задача: подманить волшебного зверя с помощью его любимого лакомства, изучить, а свои наблюдения записать в виде эссе и сдать преподавателю. Им было выделено все необходимое, но на деле задача оказалась вовсе не так проста, как это казалось поначалу. То ли молоко было вовсе не в таком большом почете у клаббертов, как уверял заводчик, то ли Ремусу и Лили попалась уж очень привередливая особь, но проблемы у них начались уже в самом начале пути: зверь не желал спускаться с ветки, а от лакомства отказывался. Ремус задумчиво повертел чашку в руках, а потом задрал голову и посмотрел наверх, ища взглядом их несговорчивый объект изучения.

— Он нам не доверяет, — тихо сказал Ремус.

— Их используют для охраны, а мы чужаки. Конечно, не доверяет, — вздохнула Лили.

Ремус поставил чашку с молоком в снег под деревом и сделал несколько шагов назад. Лили удивленно вскинула брови, однако не стала задавать вопросов и последовала следом. Клабберт не спешил покидать свое убежище. Дети выждали несколько минут, чтобы окончательно убедиться, что прием не работает, потом Ремус вздохнул и шагнул вперед, чтобы забрать чашку. Лили поймала его за рукав, когда он уже почти дошел до дерева.

— Смотри.

Она кивнула в сторону клабберта. Чем ближе Ремус подходил к дереву, тем беспокойнее вел себя их исследуемый. Люпин остановился, задрал голову наверх, снова встретился со зверем взглядом, а потом поднял руки и показал, что у них ничего нет. Красные глаза неотрывно следили за каждым движением, волдырь на лбу тускло мерцал. Лили повторила движение Ремуса, а потом оба отступили.

— Ну же, угощайся, — ласково сказала Лили, показывая на чашку. — Ты же это любишь.

Клабберт сидел на ветке, не спеша спускаться, но дети и это считали успехом, потому что теперь он хотя бы не прятался. Лили продолжала уговаривать зверя попробовать лакомство с терпением, которому Ремус не мог не поразиться. К его вящему удивлению, по прошествии какого-то времени клабберт начал поддаваться на уговоры. Сначала он спустился вниз на одну ветку, очень осторожно. Потом — еще на пару. Ремус присоединился к уговорам, и хотя на скорость дела это не повлияло, детям удалось добиться, чтобы зверь спустился на землю и принюхался к содержимому чашки. Лили радостно ахнула, волдырь на лбу клабберта вспыхнул красным и он юркнул обратно на дерево. Из груди девочки вырвался стон отчаяния. Ремус ободряюще ей улыбнулся.

— Не переживай так, у нас еще есть время.

Они начали с самого начала. Во второй раз зверь был смелее и спустился почти сразу. Дети стояли, затаив дыхание, и наблюдали, как клабберт подбирает чашку и залпом опрокидывает в огромный, утыканный острыми зубами рот, ее содержимое. Зрачки зверя расширились на мгновение, ноздри затрепетали, а потом он с любопытством посмотрел на детей, как будто ждал добавки. Лили поспешно наколдовала вторую чашку, Ремус плеснул в нее немного молока и опустил на снег. На этот раз они были вдвое ближе к чашке, чем в первый, а клабберт — вдвое смелее, его почти не пришлось уговаривать. Когда и вторая порция угощения была уничтожена, Лили по широкой дуге обошла пристально наблюдающего за ней зверя, подобрала первую чашку и налила в нее новую порцию молока. Не выпуская чашку из рук, девочка присела на корточки и протянула ее клабберту. Тот смерил Лили недоверчивым взглядом, но все-таки подобрался поближе. Оба, и Лили, и Ремус, на мгновение даже дышать перестали, когда клабберт вплотную приблизился к девочке, с любопытством заглянул в чашку, взглянул на Лили, а потом молниеносно вырвал чашку из рук девочки и умчался с ней к дереву. Молоко по дороге предсказуемо расплескалось, поэтому угощения зверю почти не досталось. Раздосадованный этим фактом, он отшвырнул чашку в снег. Ремус отдал Лили вторую чашку, а сам отправился откапывать первую. Девочка же продолжила их сложное дело.

История повторилась несколько раз, прежде чем клабберт смекнул, как именно нужно брать у Лили чашку, чтобы лакомство оставалось в целости и сохранности. В первый раз, когда он бережно принял угощение из рук девочки, она едва не расплакалась от облегчения. Ремус позади нее в поте лица конспектировал все, что успел заметить о внешнем виде и поведении клаббертов, пока живой их представитель был так близко от него. Когда молоко закончилось, Лили выпрямилась, заставив осторожного зверя снова отбежать на несколько шагов, и надела чашку на крышку пустой теперь бутылки из-под молока.

— Достаточно? — спросила она, поворачиваясь к Люпину.

Тот кивнул и протянул ей свои записи, одновременно забирая бутылку с чашкой. Лили быстрым взглядом пробежала записи и довольно улыбнулась. Информации было как раз достаточно для хорошего эссе. Из них с Ремусом получилась прекрасная команда. В эту минуту Ремус охнул и рассмеялся. Лили оглянулась, взору ее предстала забавная картина: клабберт, жадный до нового угощения, повис на Ремусе и пытался нашарить новую бутылку с молоком в его одежде. Удержаться от смеха оказалось просто невозможно, пусть зверь быстро понял, что у Люпина ничего нет, и спрыгнул с него, поспешно вернувшись на дерево.

— Думаю, мы здесь закончили, — сказал Ремус, махая на прощание клабберту.

Лили кивнула, дети направились в сторону замка, осторожно ступая по толстому снежному покрову. К собственному удивлению, они отметили, проходя мимо других пар учеников, что справились с заданием едва ли не раньше всех остальных. Профессор подтвердила их догадку, очень удивившись их раннему возвращению. До конца урока оставалось еще пятнадцать минут, и детям было велено переждать в классной комнате, где кроме них никого больше не было.

Лили с помощью палочки избавилась от налипшего на одежду снега, попросила у Ремуса конспект и какое-то время потратила, чтобы сделать важные для будущего эссе заметки. Люпин же расположился поближе к восточной стене классной комнаты с самым благодушным выражением на лице.

— Что ты там делаешь? — поинтересовалась Лили, заметив это.

— За этой стеной один из каминов кухни, — улыбнулся Ремус.

Лили подошла ближе и положила ладонь на стену, тут же ощутив, насколько она теплая. Это было как раз то, что нужно после прогулки по зимней роще у кромки Запретного леса, где проходило занятие с клаббертами. Лили пододвинула стул к стене и уселась рядом с Ремусом, с наслаждением прислонившись спиной к теплой стене.

— Ух ты, — девочка улыбнулась в ответ. — Откуда ты узнал?

— Джеймс показал.

Улыбка тут же сошла с лица Лили. Она вздохнула и склонила голову набок, изучающе глядя на Люпина. Один вопрос давно не давал ей покоя, когда она видела четверку мальчишек, и сейчас, кажется, был самый подходящий момент, чтобы его озвучить.

— Ремус, можно тебя спросить?

Он удивленно вскинул брови и кивнул. Лили Эванс прежде не изъявляла большого желания что-то у него спрашивать, хотя в те редкие моменты, когда им приходилось работать вместе на уроках, она была приветлива, с ней было легко общаться.

— Джеймс Поттер и Сириус Блэк — самые отъявленные хулиганы, каких я только видела в жизни. А ты ведь совсем не плохой человек. Почему ты с ними дружишь?

Щеки Ремуса слегка порозовели, когда девочка назвала его неплохим человеком, но последовавший за комплиментом вопрос быстро привел его в чувство. Люпин прямо посмотрел на Лили.

— Они вовсе не такие плохие, как ты думаешь, Лили.

На ее лице отразилось великое сомнение, Ремус добродушно улыбнулся и кивнул.

— Это правда. Я ничего не знал о дружбе, пока не встретил их. Они многому смогли меня научить. Не думаю, что когда-нибудь смог бы найти друзей лучше и надежнее.

Лили было странно слышать теплоту, с которой Люпин говорил о Поттере и Блэке. У нее самой эти двое не вызывали ничего, кроме постоянного раздражения, Лили так привыкла видеть в них только постоянный источник проблем для факультета, что даже представить себе не могла, что кто-то может относиться к ним иначе. Но Ремус говорил совершенно искренне, и впервые девочка невольно задумалась, может ли она быть не права.

— Но то, что они делают…

— Глупости и дуракаваляние? Ну, да, — усмехнулся Рем. — С другой стороны, они не делают ничего ужасного, верно?

Лили покачала головой. На этот счет у нее было совсем иное мнение.

— На прошлой неделе они зачаровали учебники Уилкса, и они всю перемену летали за ним и колотили его по голове. А вчера за Северусом по всему подземелью гонялась туча, и я почему-то уверена, что без них и здесь не обошлось.

Ремус пожал плечами. С момента, как друзья обнаружили, что он оборотень и не бросили его, он готов был отдать жизнь за каждого из них, совершенно не задумываясь. Вещи, о которых говорила Лили, казались ему сущими мелочами, не достойными внимания. Впрочем, он не был напрочь лишен возможности критически воспринимать информацию, и понимал, что для девочки эти проступки вполне могут выглядеть совсем не безобидно.

— Это просто шутки, Лили. Справедливости ради, слизеринцы не остаются в долгу.

На это Лили было нечего ответить. Тем более, вернулась Профессор с остальным классом. Лили поспешно отошла от Ремуса, собрала вещи и отправилась на поиски подруг. Однако слова Люпина о Блэке и Поттере, первые теплые слова, которые она услышала о них, никак не желали покидать ее разум. В этом что-то было. Что-то очень странное и непривычное, что требовалось обдумать более внимательно.