Термы Нерона (джен)

Спустя несколько минут он сумел взять себя в руки и немного успокоиться. Судорожно огляделся. Полупустой Форум постепенно наполнялся людьми, однако, сегодня их было значительно меньше, чем в другие дни. Многие присутствующие облачились в белые одежды, сменив обычную рабочую на парадную и торжественную. Некоторые украсили головы венками. Наступили Цереалии, неделя торжественных жертвоприношений, праздничных трапез и ежедневных скачек в цирке, и большинство граждан предпочли заботам и трудам отдых и веселье. Часть базилик пустовала, многие лавки стояли закрытыми. Площадь выглядела сонной и вялой. Только возле здания, из которого Фабий только что вышел, продолжала царить активность.

Присутствующие на суде оживленно обсуждали его окончание, часть сожалела о заранее предсказуемом исходе, но почти все склонялись в мысли, что виновный достоин своей участи и на все лады славили милостивого императора, позволившего подсудимому выбрать способ ухода из жизни.

Фабий почти не слышал говоривших. Слегка покачиваясь, он смотрел на залитый солнцем Форум. Резко выдохнул, окончательно приходя в себя, и еще раз огляделся. Рядом с мрачным лицом стоял Феликс, положив ладонь на его правое плечо. С левой стороны сочувственно глядела Туллия. И только сейчас Фабий понял, что держит ее за руку. Девочка, продолжая молчать, сочувственно улыбнулась. И ее взгляд красноречивей всяких слов неожиданно сказал:

— Соберись. Хватит ныть. Пора действовать.

Или ему только показалось?

Высвободив руку, хотя делать это не очень хотелось, он решительно произнес:

— Надо отыскать Фения Руфа.

Феликс взглянул на солнце, а затем на отбрасываемые зданиями тени, видимо, прикидывая, сколько сейчас времени.

— Поздновато, чтобы застать дома… Сегодня праздник, он может находиться где угодно.

— Еще утро, — высказала предположение Туллия. — Хоть уже и довольно позднее. И он, скорее всего, или во дворце, или в преторианском лагере. Если не застанем там, пойдем в цирк. Он обязательно будет сопровождать императора и, значит, непременно придет на скачки.

Решили идти во дворец, благо до него было рукой подать. Стоявший возле входа бравого вида преторианец на вопрос о своем начальнике покачал головой и, явно скучая на посту, ответил пространной речью:

— Не видел. Задерживается. Обычно в такое время давно является с докладом к императору. Хотя сегодня праздник, имеет право…

Фабий насторожился. Навязчивая и въедливая мысль о смерти Фения Руфа от рук заговорщиков все не хотела давать покоя.

— Во сколько император отправится на скачки? — поинтересовался он у солдата.

Тот рассмеялся:

— Откуда мне знать? Моей скромной персоне о таком не докладывают. — И, немного помолчав, прибавил. — В прошлом году в районе обеда. В позапрошлом, если не ошибаюсь, примерно во столько же…

“Время еще есть… — Фабий прикинул расстояние до лагеря гвардейцев. — Должны успеть”.

Солнце, подымаясь все выше, залило ярким, золотистым светом все пространство перед дворцом. Погода стояла замечательная. Теплая, безветренная, несмотря на середину апреля. Фабий мысленно возблагодарил богов, что Нерон не любит так рано покидать свою резиденцию.

Преторианский лагерь находился на окраине шестого округа и располагался на Виминале, в самом высоком месте Рима прямо возле городских ворот, от которых начинались дороги на Тибур и Остию. Построенный императором Тиберием, он господствовал и над столицей, и над путями, ведущими с востока и северо-востока Италии. Лагерь представлял собой казарму и крепость одновременно. Множество башен, высокие, в три человеческих роста, толстые стены делали его похожим на маленький, неприступный город.

Едва друзья попытались войти внутрь, как путь им преградил суровый гвардеец. Плотно сжатые губы, квадратная челюсть, решительный взгляд делали его похожим на мифического героя древности. Сходству добавляли и блестящие, дорогие доспехи, богато украшенный шлем, тяжелый, спускавшийся почти до земли плащ. Удостоив мальчишек лишь мимолетным вниманием, он сразу перевел взор на Туллию. Та мгновенно осознав выгоду создавшейся ситуации, небрежно бросила:

— Мы к Фению Руфу, — и нетерпеливо поморщилась. — Где нам его найти? Я тороплюсь. Помогите же, не стойте, как истукан.

— К префекту? — недоверчиво переспросил караульный, невольно отходя в сторону. — Авл, замени меня. — И взяв дочку Цинны под руку, проговорил: — Позвольте, проводить…

Фабий одарил ухажера испепеляющим взглядом, а Феликс, сжимая кулаки, громко заскрежетал зубами.

— Извольте, — согласилась Туллия. — Только, пожалуйста, без фамильярности.

И легко высвободила руку. Гвардеец усмехнулся, но больше приставать не пытался.

— А кем вы ему приходитесь? — поинтересовался он, ведя их вдоль бесконечных рядов зданий, в основном пристроенных к окружающим лагерь стенам.

— Знакомой, — соврала дочка адвоката и спустя секунду прибавила: — Префект хороший друг моего отца.

— Пришли, — солдат провел их внутрь помещения и осторожно постучал в дверь.

Ответа не последовало. Преторианец удивленно огляделся.

— Странно… И где караульные?

Фабий почувствовал, как в груди тревожным холодком разлилось беспокойное подозрение.

— Они ведь постоянно должны здесь находиться? — спросил он у солдата.

— Естественно.

С силой ударив по двери, скорее для приличия, чем надеясь, что ее откроют, Фабий через секунду толкнул ее. Та, легко поддавшись, приоткрылась. Гвардеец вошел в комнату первым, следом за ним, боясь удостовериться в самом худшем Фабий, далее Туллия. Последним, озираясь вокруг, Феликс. Он на мгновение задержался на пороге, зачем-то поправляя тунику. Видимо, сильно волновался.

Из-за широкой спины преторианца ничего не было видно, тот остановился в самом начале комнаты, полностью закрыв собой весь обзор.

— Ты что тут делаешь? — услышал он строгий, с удивленными нотками голос караульного.

Быстро подался в сторону, желая разглядеть, к кому тот обращается. И обомлел. В кресле, стоящем возле маленького окна, сидел сириец. Лысая голова поблескивала в лучах проникавшего в комнату солнца, толстые, массивные сережки в ушах слепили золотым блеском. Закинув ногу за ногу, Диодот лениво разглядывал вошедших. Взор, на мгновение вспыхнув, всего на секунду задержался на троих друзьях, и тут же вернулся к гвардейцу.

— Ты кто такой? — тем временем кипятился тот. — Кто тебя сюда пустил?

— Начальник разрешил, — наемник продолжал оставаться абсолютно спокойным, не делая ни малейшей попытки бежать или нападать на них. — Дело у меня к нему. Да не кричи ты так.

— А где он сам? — не унимался солдат. — Где караульные? Быстро встал, руки вытянул перед собой ладонями вперед!

Диодот непонимающе уставился на преторианца, вскинув в легком удивлении брови.

“Главное — не дать ему уйти”, — Фабий пытался сообразить, как сообщить гвардейцу, что перед ними преступник, убивший сенатора Петрония Вера и, судя по всему, лишивший жизни его начальника.

Стоявшая рядом Туллия заметно напряглась, вероятно, ее сейчас одолевали такие же мысли. Феликс, переминаясь с ноги на ногу, нервно и шумно дышал. В помещение повисло тягостное молчание, воздух наполнился напряжением, готовым в любую секунду взорваться.

“Если он убил Фения Руфа прямо тут, то где тело? Если еще не успел, куда тот делся?”

Мысли яркими вспышками пронеслись в голове, оставляя позади себя одни вопросы.

“И слишком он спокойный… Настолько хороший профессионал, что не боится вооруженного солдата?”

— А что, милейшие, вы все делаете в моем кабинете? — послышался позади ироничный голос.

Все, кроме Диодота, разом обернулись. В дверях стоял Фений Руф в белоснежной выглаженной тоге с широченной красной каймой, в глазах мелькали задорные огоньки, уголки губ слегка приподнялись то ли в веселой улыбке, то ли в гневной гримасе.

“Жив!” — облегченно выдохнул Фабий, бросая взгляд на наемника.

Сириец, к его удивлению, продолжал сидеть, как ни в чем не бывало.

— Прошу прощения, — гвардеец вытянулся в струнку столь резко, что с головы едва не слетел шлем. — Тут такая ситуация… Я подумал… Караульных на месте нет… У вас в комнате посторонний…

— Молодец, — сенатор с серьезным видом похвалил его. — Все в порядке, можешь идти.

— Постойте! — Фабий схватил солдата за руку и повернулся к Фению Руфу, показывая на Диодота. — Надо задержать этого человека!

— Задержать? — удивился начальник преторианцев. — За что?

— Перед вами убийца, — Фабий скороговоркой принялся перечислять все прегрешения наемника, вернее, те, о которых знал, — именно он утопил сенатора Петрония Вера, подставил моего отца, напал на нас вчера вечером и самое главное — он…

Договорить не успел.

— Постой, постой, — Фений Руф жестом остановил его. — Ты уверен? — И посмотрел на гвардейца. — Можешь идти.

— Вы не понимаете! — вскричал Фабий, видя, как солдат выходит из комнаты, а сириец с легкой улыбкой слушает их разговор.

— Мы в военном лагере, кругом гвардейцы, — Фений Руф пропустил выходящего караульного и закрыл дверь. — Неужели ты думаешь, даже если этот человек такой негодяй, каким ты его описываешь, то он все же посмеет причинить здесь кому-нибудь вред? Он ведь не самоубийца, верно?

Спокойный, насмешливый тон говорившего изумил Фабия.

— Неужели вы ничего не понимаете? Он преступник! Его следует схватить.

— Скрутить и отправить в тюрьму, — зло добавил Феликс.

— Попробуй, мальчонка, — оскалился наемник. — Ручонки еще не выросли, коротки.

— Видите? — пожаловался брат. — Он даже не отрицает своей вины.

— Это какой-то фарс, — вдруг тихо, прямо в самое ухо прошептала Туллия. — Боюсь…

Она недоговорила, Фабий вздрогнул от пронзившей разум догадки. Он постарался прогнать ее.

— Мой отец… его утром осудили на смерть. Вы обещали помочь.

— Обещал, — согласился Фений Руф. — Но вместо него тогда должен понести наказание другой. Кого ты предлагаешь?

— Его, — Фабий указал рукой на сирийца. — И тех, кто его нанял. Флавия Сцевина, Антония Натала…

— Флавия Сцевина и Антония Натала, — повторил начальник гвардейцев, четко и с некоторой торжественностью выговаривая каждое имя.

— Они заговорщики, — напомнил Фабий. — Государственные преступники. Мой отец чем-то помешал им, их грязным делишкам.

— Эти люди даже не догадывались о его существовании. — Презрительно бросил сенатор. Лицо начальника преторианцев сделалось серьезным, от былой веселости не осталось и следа. — Ты же выполнил мою просьбу, никому больше не говорил про заговор?

— Выполнил, — прошептал Фабий.

“Сцевин упоминал, что в заговоре участвует префект… Он имел в виду Фения Руфа. Он с ними заодно…Так вот, кто послал вчера Диодота убить нас?” — внезапно влетела в голову запоздалая мысль.

Фабий с тоской осознал, в какую безнадежную ситуацию угодил, заодно затащив в нее друзей.

В ужасе попятился, понимая, что бежать некуда. Возле двери начальник гвардейцев, рядом с одним-единственным окном Диодот.

— Догадался? — улыбнулся заговорщик. — Умный мальчик, слишком умный. Ум тебя и погубит. — Он повернулся к сирийцу. — Кончай с ними. И быстрей. Нас еще ждут дела. Тирана необходимо свергнуть.

И рассмеялся своей же шутке.