Я не буду целовать холодных рук... (гет)

– Это ещё что, Поттер? – Северус был крайне возмущён тем, с каким нахальством смотрел сейчас на него этот проклятый мальчишка.

– Письмо, как видите, – огрызнулся парень и кивком указал на конверт. – Вам будет интересно, поверьте.

– А я считаю, что ваша личная переписка меня ни коим образом не касается и касаться не может. Уберите этот мусор со стола и дайте мне приготовить кофе, наконец!

– Стол, между прочим, мой, и вы, профессор, не можете мне приказывать.

Северус сначала опешил от такой наглости, а потом постепенно к нему пришло осознание всего, сказанного Поттером: мальчишка недвусмысленно намекнул, кто хозяин дома и каково здесь положение мастера зелий. Гнев горячим потоком заструился по венам.

– Не волнуйтесь так, Поттер, – зло прошипел он. – Надолго я здесь не задержусь. А если быть предельно откровенным, то я с удовольствием ушёл бы прямо сейчас, но, боюсь, мисс Грейнджер этого не оценит. А что касается вас…

– Я просто прошу вас прочитать это чёртово письмо! Неужели трудно?! – неожиданно громко прокричал Гарри, но вдруг резко замолчал и уже тише добавил: – Пожалуйста, профессор. Это и вас касается…

Северус с сомнением посмотрел на парня и, сдавшись, всё же взял конверт со стола…

Внутри было даже не письмо, а, скорее, короткая записка. Профессор перечитал её два раза, но так и не понял, что так разозлило Поттера и при чём тут, собственно, он.

– И часто вам шлют столь… «дружелюбные» письма?

– Вы что, ничего не поняли? – изумлённо выдохнул Гарри.

– Это всего лишь пустые угрозы, каких, я уверен, вам и прежде приходило немало. Безусловно, стоит выяснить, кто стоит за всем этим, но... Какое отношение это имеет ко мне?

– Из нас с вами сделали идиотов, неужели до вас не доходит?

– О чём вы, Поттер? – Северусу начинало надоедать это бессмысленное хождение по кругу.

– Я о том заклинании! Читайте: «Наша прошлая встреча имела для вас массу интересных последствий…» Так... А, вот ещё: «Теперь же, когда вы вновь в Англии, не оступитесь».

– И?

– Это всё подстава! Никакой вы мне не отец, а это лишь какие-то чары!

Профессор вздохнул и в изнеможении прислонился к кухонной конторке.

– Вы меня поражаете, Поттер... Уверяю, я не стал бы вас посвящать в тайны вашего происхождения, не будь я в этом абсолютно уверен.

– Да как вы можете быть уверены?

– Я знаком с магией лучше вас, в том числе и с тёмной её стороной. И поверьте: нет такого заклинания, которое могло бы сотворить нечто подобное.

– Но…

– Мне всё это доставляет ровно столько же удовольствия, сколько и вам, Поттер, – с нажимом перебил его Северус. – Но ничего изменить уже нельзя. Разве что вы решитесь играть со временем, чего я вам искренне не советую делать.

Казалось, Гарри всё ещё не был убеждён, но пыл свой он явно охладил.

– Допустим, – кивнул парень. – Но, как вы сказали, в письме была угроза. Я бы не цеплялся так к этому факту, но послания от этого же отправителя приходили мне и прежде… Последний раз – за день до нападения. Перед этим была ещё пара писем, но за ними не последовало ничего серьёзного... Я просто очень хорошо помню эту бумагу.

Профессор нахмурился и, взяв в руки записку, внимательно исследовал её. Текстура и правда была весьма необычной: тонкий пергамент с мельчайшими цветными вкраплениями, неровно рассредоточившимися преимущественно по краям листа. Ещё раз просмотрев письмо на свет, Северус аккуратно сложил его вдвое и протянул Гарри.

– А перед отъездом в Уэльс ничего подобного не было?

– Нет, – парень пожал плечами. – Да я прежде и не придавал этому значения... Тоже думал, что просто глупости, а сейчас… после этого письма… – он вдруг замолчал.

– Понятно. – К счастью, профессор избавил его от ненужных объяснений, а себя – от лишней головной боли с утра. – Я понял твою мысль. Но предлагаю обсудить это чуть позже. Как минимум после того, как я выпью кофе.

Гарри кивнул и двинулся к двери. На пороге он обернулся и как-то слишком резко выпалил:

– Но только не говорите Гермионе!

Опомнившись, он уже тише добавил:

– Она будет волноваться, и всё такое…

– Не беспокойся, Поттер, – не хватало мне ещё и мисс Грейнджер успокаивать... – проворчал Северус.

Гарри пробормотал что-то невразумительное себе под нос и вышел.

* * *

– Куда ты?

Утренний кофе был благополучно выпит, а приятная расслабленность бесследно улетучилась, уступив место назойливым мыслям, то и дело возвращавшим профессора к Поттеру с его вечно некстати возникающими проблемами.

«Нет, вовсе не Поттеру», – поправил он сам себя.

Даже странно, насколько спокойно они разговаривали вчера и насколько яростно сцепились друг с другом в этой сегодняшней словесной перепалке...

– Северус, ты меня вообще слышишь? – Гермиона сидела на кровати слева от Снейпа и смотрела на него невыносимо-обвиняющим взглядом.

– Да, я тебя слышу, – как можно мягче попытался ответить он.

– Но ты уже третий раз порываешься встать и вновь остаёшься в постели. Что происходит?

– Мистер Поттер любезно предоставил мне пищу для кое-каких размышлений. Не скажу, что рад, но…

– И что же это?

– Сущий пустяк.

– Но ты не дёргаешься так из-за пустяков, – справедливо заметила девушка.

– Просто я не люблю, когда с утра на меня сваливают проблемы. Это прежде осмеливался делать только Дамблдор, но… он имел право.

– Хорошо, – Гермиона обиженно поджала губы, – можешь мне не говорить, но тогда забудь о подарке.

– Каком ещё подарке? – фыркнул Северус.

– Я обещала тебе подарок, помнишь? Тот, что купила уже давно, но всё забывала преподнести.

– Превосходно – ненавижу сюрпризы.

Он рывком поднялся с кровати, схватил со стула свою одежду и удалился в ванную комнату, откуда уже через пару минут вышел облачённый в свою неизменно чёрную мантию. Бросив короткое «до скорого», профессор захлопнул за собой дверь…

* * *

Спустившись вниз, Гермиона застала в гостиной только Криса, который, удобно устроившись в кресле и поджав ноги под себя, смотрел телевизор. Похоже, это была какая-то передача из коллекции BBC…

– Привет, – тепло поприветствовала она сына, подходя сзади и поправляя несколько растрёпанных прядей у него на затылке.

– Доброе утро, мам, – отозвался мальчик и, быстро щёлкнув пультом, выключил телевизор. Повернувшись к матери, он пристально уставился на неё и с явным любопытством спросил, – Ты... рассказала ему?

Гермиона тяжело вздохнула: вчера она имела неосторожность заговорить с Джинни о полученном из Министерства письме в присутствии Криса, так что теперь ей вряд ли удастся избежать новых расспросов…

– Да, рассказала...

– А он? – Ребёнок разве что не подпрыгивал от нетерпения.

– А что он? – пожала плечами девушка и опустилась в соседнее кресло. – Я сообщила новость, и всё...

Крис заметно помрачнел, и его взгляд стал каким-то печально-отсутствующим. Этим он до такой степени напомнил Гермионе Северуса, что она невольно вздрогнула.

– Но... – осторожно начал Крис. – Мы ведь уедем от мистера Уизли?

– Конечно, малыш! – улыбнулась она, не обращая внимания на то, как недовольно скривился мальчик, услышав это «малыш» по отношению к себе. – Мы будем жить в Оксфорде.

Крис ненадолго задумался, прежде чем задать новый вопрос:

– А профессор?

– Скоро начнётся учебный год – ему нужно возвращаться в Хогвартс.

– Но это ведь всего лишь работа!

– Крис, пойми... Всё не так просто.

– Вы не можете быть вместе? Почему?

– Потому что ещё рано говорить об этом.

– Мама, – вдруг тихо произнёс мальчик, глядя на неё исподлобья: отросшая чёлка сейчас частично закрывала его глаза, – у него кто-то есть? Другая семья? Ребёнок? – Заметив удивлённый взгляд матери, Крис меланхолично пояснил: – Просто я не понимаю, почему вы не можете решить... – он прервал сам себя на полуслове, словно рассердившись на что-то, и, резко отвернувшись, замолчал.

– Крис, – тихо прошептала Гермиона. Тот не ответил, а только отрицательно покачал головой и ещё сильнее прижал колени к груди.

– Крис! – воскликнула девушка. – Вы оба постоянно обижаетесь на меня и ничего не говорите... Это так... тяжело!

– Мне тоже вроде как тяжело, мама. – Голос его звучал почти равнодушно, но Гермиона прекрасно знала, какая буря кроется за этим деланым безразличием.

И, пожалуй, впервые она поняла, что вся эта ситуация касается не только их с Северусом, но и... Нет, даже так: в первую очередь она касается Криса. В конце концов, только он не несёт на себе никакой вины. Но, к сожалению, именно ребёнок зачастую невольно и незаслуженно вынужден расплачиваться за поступки эгоистичных взрослых...

В её жизни тоже было нечто подобное. Однажды безупречное благополучие семьи Грейнджеров дало трещину: мать с отцом ругались чуть ли не по двадцать раз на дню. Всё это сопровождалось хлопаньем дверей, заявлениями о немедленном разводе, истериками и бесконечными упрёками... Мама плакала, отец днями не бывал дома... И хотя они ни в чём не винили свою дочь, Гермиона всегда чувствовала себя в какой-то степени виноватой. Хотя бы в том, что просто не была способна как-то исправить положение...

Конечно, то время давно прошло, но неприятный осадок остался, и теперь, всколыхнутый новыми переживаниями, стремительно поднялся на поверхность.

Она подошла к сыну и опустилась на ковёр рядом с креслом, где сидел мальчишка.

– Крис, – негромко позвала она и осторожно дотронулась до его бледной тонкой руки.

– Мм?

– Извини, пожалуйста. Я не хотела тебя расстроить. Просто иногда за своими проблемами перестаёшь видеть чужие...

Он некоторое время просто молча смотрел перед собой, а затем как-то опасливо взял её ладонь в свою и спросил:

– Так у него есть кто-то?

– У него нет и никогда не было семьи, – ответила Гермиона, удивляясь, насколько угнетающе на неё подействовали собственные слова. – Но у него действительно есть ещё ребёнок.

– О... – Он слегка вздёрнул подбородок и поджал губы.

– Крис, всё не так... Северус это сам недавно узнал, и он не в восторге.

– Угу.

– Крис!

– Что? – вдруг воскликнул мальчик, отдёрнув свою руку и отстранившись от матери. – Мне радоваться теперь что ли?

– Нет, но...

– Я просто хотел, чтобы у нас была настоящая семья.

– У нас будет семья, я обещаю!

– А если профессор всё-таки оставит тебя из-за того... второго ребёнка? – недоверчиво посмотрел на неё Крис.

– Не оставит, – неожиданно для самой себя улыбнулась Гермиона. – Тому парню уже двадцать восемь лет, и... – Она вынуждена была замолчать, когда заметила, как расширились от волнения и испуга зрачки мальчика и как он невольно подался вперёд.

– Мама, но это ведь...

– Это Гарри, – до крови закусив губу, выдавила она.