Времена иные (гет)

Воздух в котловане заброшенной стройки был влажным, пах сырой землёй, ржавым металлом и болотиной. Луна пробивалась сквозь разрывы в облаках, её бледный свет выхватывал из темноты остовы бетонных конструкций и скрюченную арматуру. Алиса, притаившись за громадной бетонной трубой на краю котлована, впивалась пальцами в шершавую поверхность. Она чувствовала себя одновременно и режиссёром, и зрителем на собственном спектакле и развязка могла стать для неё фатальной.

Внизу, на утоптанном дне котлована, под пристальными взглядами немногих собравшихся сородичей, стояли София и Серафим. На фоне индустриальных развалин их оружие смотрелось архаично, но пугающе естественно. На небольшом возвышении торжественно стоял князь, исполняя роль арбитра.

София казалась бледным призраком. Темные круги под глазами контрастировали с мертвенной белизной кожи, но двигалась она легко и свободно. Вопреки ожиданиям своего врага она сделала ставку на кровь своих валькирий — и гулей у нее было достаточно, чтобы помочь ей исцелиться. Её ярость сменилась леденящей, сосредоточенной решимостью. Она собиралась сражаться двуручным мечом.

Серафим, напротив, был воплощением необузданной мощи. В его руке был палаш — тяжелый, с длинным широким клинком, идеальный для рубящих атак. Он сжимал рукоять так, будто хотел раздавить её, его дыхание было хриплым, а взгляд — мутным от одержимости.

Ни у кого из них не было сердец и биться сородичи собирались до торпора. Двое вентру… Какой позор для клана, если судить со стороны. Казимир не стал тратить слов. Он дал знак, и дуэль началась.

Первой атаковала София. Её меч взметнулся вверх, описывая короткую, сокрушительную дугу. Движение было выверенным и мощным — наследие веков тренировок. Но Серафим не отступал. Он встретил удар своим палашом, обрушив его сверху с силой кузнечного молота.

Раздался оглушительный, разрывающий тишину лязг. Искры, яркие в лунной тьме, посыпались на землю. София едва удержала клинок в руках, её мускулы не выдержали прямого столкновения. Это был не поединок фехтовальщиков, а столкновение двух боевых машин: отточенного тарана против слепого, разрушительного катка.

Серафим, рыча, перешел в наступление. Он не фехтовал — он рубил, молотил, крушил. Его палаш гудел в воздухе, описывая широкие, размашистые дуги, заставляя Софию отступать к ржавой стене котлована. Она парировала, встречая его удары под правильными углами, но каждый раз её меч отскакивал, вибрируя от чудовищной силы.

— Стой же, сука! — проревел Серафим, игнорируя глубокий порез на плече, который София успела нанести ему в короткой контратаке. — Иди сюда!

Он сделал мощный, горизонтальный взмах. София успела подставить клинок, но не смогла полностью погасить инерцию. Палаш, соскользнув, с страшной силой вонзился ей в бок, с хрустом ломая ребра. Алиса невольно ахнула, прикусив губу. Из раны хлынула темная кровь, чёрная в лунном свете, но София даже не вкрикнула. Она использовала свой промах, сделав короткий, мощный выпад. Её меч, как таран, вонзился Серафиму в бедро, рассекая мышцы и задевая кость.

Поединок превратился в кровавую бойню среди бетона и ржавчины. Они наносили друг другу страшные рубящие раны, полагаясь на свою вампирскую регенерацию. Рассечённые плечи, глубокие раны на торсе — всё это затягивалось на глазах, но медленнее, чем наносились новые удары, превращая их тела в кровавое месиво.

Внезапно София, сделав вид, что споткнулась о торчащий прут арматуры, пропустила очередной бешеный удар. Палаш Серафима с размаху вонзился в деревянную опалубку, застряв на мгновение. Этого мгновения ей хватило. Собрав остатки сил, она сделала решающий удар. Её меч, описав короткую дугу, со всей силы обрушился на руку Серафима, почти отсекая её. Палаш с грохотом полетел на землю.

Не останавливаясь, София тут же сделала новый выпад. Клинок, не встречая сопротивления, вошёл Серафиму в горло и вышел сзади, с ужасным хрустом. Серафим захрипел, из его рта хлынула алая пена. Он попытался ухватиться за клинок оставшейся рукой, но София, с лицом, искаженным гримасой нечеловеческого усилия, вдавила его глубже.

— Теперь твоя очередь страдать… — прошипела она. София была готова добить его, отрубив голову. Зверь в ней требовал окончательной расплаты. Алиса замерла.

— Достаточно.

Голос Казимира прозвучал негромко, но с абсолютной властью. София застыла, дрожа от напряжения.

— Дуэль окончена, — произнес князь. — Честь удовлетворена.

Он сделал шаг вперёд по сырой земле.

— Он и так погрузится в торпор. На десятилетия, вероятно, на века. Это будет его карой.

София медленно, с трудом вытащила окровавленный меч из горла Серафима. Его тело безвольно рухнуло в грязь. Глаза закатились, конечности дёрнулись в последнем судорожном спазме, а затем замерли. Он не был мёртв. Он был в торпоре.

Тишину нарушили приглушённые разговоры. Шоу закончилось. Алиса выдохнула, не понимая, что чувствует — облегчение или опустошение. Она увидела, как Казимир встретился с ней взглядом и едва заметно кивнул. План сработал. Серафим был повержен, не нарушив Маскарада, «естественным образом».

Но цена этой победы, отлитая в крови и боли, стояла в воздухе, и Алиса понимала — этот образ, образ двух безсердечных чудовищ, кромсающих друг друга на дне индустриальной могилы, будет преследовать её очень долго.

София, утирая ладонью кровавый пот со лба, тяжело оперлась о вывороченный бетонный блок. Её фигура, всегда собранная и готовая к бою, сейчас выглядела поникшей, почти разбитой.

— Ебанутая ночка, — хрипло выдохнула она, переводя на Алису взгляд, в котором читалась невыносимая усталость. — Сейчас ещё осталось найти смертного. Даже думать не хочу, что Серафим с ним сделал и как всё это разгребать.

— Разгребать, это уж точно... Иди спать, — голос Алисы прозвучал твёрже, чем она ожидала. — Я обо всём позабочусь.

Она сделала шаг вперёд, отсекая возможные возражения.

— Уверена, гули Серафима знают, где он держит этого смертного. Без тебя мне будет значительно проще договориться. Да и Маскарад прибрать нужно, ты там здорово разворотила всё.

Тень благодарности мелькнула в глазах Софии.

— Спасибо за всё. — Она кивнула на плечо Алисы. — Как твоя рана? Кстати, кто тебя так?

— Сир, — коротко ответила Алиса, и в тот же миг пуля у лопатки отозвалась тупой, ноющей болью. Ещё один сувенир на память. Коллекция пополняется.

— Ничего страшного, я даже не чувствую, — солгала она, отводя взгляд.

Вдруг она увидела Павла. Тореадор, изображая Мирослава, стоял с таким невозмутимым видом, будто присутствовал на занимательной экскурсии.