Город из Лепестков Хризантем: Вода (гет)

— Эй! Стойте! — громоподобным голосом гаркнул нам вслед кто-то из самураев. Наверное, командир, который пришел в себя быстрее остальных, ошарашенных нашим поведением бойцов.

Однако мы и не думали останавливаться, и тут сзади — я не видела, а только слышала — послышался разгневанный рев и треск ломающего дерева и кораллов. А потом — негромкие вскрики и звуки сильных толчков. Это, видимо, бык-паук налетел на отряд, как шар в боулинге, раскидывая в разные стороны всех акул-самураев. И это тоже стало для всех воинов полной неожиданностью. Они что-то еще кричали. Вроде командир пытался отдавать приказы, но тварь оказалась такой стремительной и так быстро всех раскидала, что теперь отряд сначала нужно было снова собрать, прежде чем что-то приказывать. Однако же, и это немного обидно, быку-пауку оказались не интересны эти пухленькие акулы, и я уже снова слышала, как его лапки быстро-быстро стучат за нами по мощеной дороге. Может, они были не в его вкусе, или он из принципа решил нами полакомиться, раз мы его, так скажем, унизительно приперли к земле кораллами.

Пока наш неутомимый преследователь раскидывал как тряпичных кукол акул-самураев, мы получили кое-какую фору и смогли оторваться. Правда, ненадолго. Да и убежали мы не очень далеко. Наша беготня закончилась в старом доме, в который я нырнула, он показался мне более или менее безопасным. Если честно, фактически это я привела нас к тому, что когда мы оказались внутри старого покосившегося домика, обросшего кораллами, вспугнув стайку мелких рыбешек, пол неожиданно треснул и начал разваливаться прямо у нас под ногами. Намико ко мне находилась ближе всех, я чисто инстинктивно схватилась за ее руку, чтобы не упасть. Иты оказалась ловчее, но и у нее пол ушел из-под ног, и в итоге она тоже повисла, вцепившись в мою ногу. Ясное дело, Намико нас двоих не удержала и начала быстро опускаться вниз или падать, это как посмотреть.

— Отпусти меня! — закричала Намико, отчаянно пытаясь вырваться, словно рыба, выброшенная на берег из воды. — Там… Там тень! Я не хочу туда.

Находясь в водовороте чувств страха и возрастающей паники, я думала, что если я сейчас отпущу эту истеричную рыбину, то упаду и разобьюсь, так как под ногами разверзлась такая очень не маленькая пропасть, я решила ее просьбы игнорировать.

— Отпусти ее, Черная! — тут подала голос Ита, который в тот момент был раздражающе спокоен.

— Чего-о-о? — протянула я, чуть ли не визжа, голос просто не хотел походить на нормальный.

— Отпусти ее и просто медленно опускайся вниз! — продолжила свои мелодичные мантры Ита, от чего мне стало еще больше не по себе, и я сильнее схватилась за руку Намико.

— Отпус…

Тут к нам в гости вломился бык-паук, махнул на прощание длинной клешней, но Намико не задел, так как мы уже опустились достаточно глубоко. Я начинала чувствовать, как здесь вода становиться холоднее и тьма сгущается вокруг нас все сильнее и сильнее.

— Богами заклинаю тебя, Черная! — чуть ли не плача, взмолилась Намико, — Отпусти меня!

Ее большие, красивые рыбьи глазки наполнились слезами, а вид был такой жалостливый, что у меня сердце как-то больно закололо.

— Черная! — голос Иты стал строже и поднялся на тон выше. — Отпусти ее и просто представь, что ты медленно опускаешься на дно, а не падаешь, поняла?

Я сглотнула. Пришлось принять решение за один вздох. И я отпустила руку Намико, направив все свои мысли, чтобы преодолеть волнение и страх и захотеть не падать в пропасть, а медленно опускаться на дно. Я даже зажмурилась, обратив всю себя на понимание того, что происходит, и на то, достигла ли моя хотелка результата. И, собственно, достигла. Я почувствовала странную легкость. Да я по-прежнему падала, но теперь не крича: «МАМОЧКИ!», а не спеша, опускаясь все ниже и ниже.

Я даже позволила себе открыть глаза, так как радостная эйфория охватила мой разум. Но, открыв, я увидела… Как бы сказать: страшную картину. Намико не могла уплыть. То есть как девушка с рыбьим хвостом она не могла подняться выше и просто уплыть прочь. Она дергалась, бешено махала хвостом, поднимала мириады пузырьков воздуха, пытаясь хоть что-то сделать, но не могла. Ничего не получалась. Мне стало не по себе. Ее словно бы, как и меня, не спеша утягивало на дно, только я этого хотела, а она нет. Потом она прекратила. Вся, красная от усилий, Намико, видимо, выбилась из сил, и теперь, как полудохлая рыбешка, опускалась вместе с нами в неизвестность.

Темнота быстро окутала нас. В ушах зазвенело от наступившей тишины, и только Намико тихо-тихо плакала.

«Это я виновата!» — подумала я, и эти слова резанули мои мысли.

Когда мы достигли дна, я упала на белый песок, который принял меня в свои мягкие объятья. Высоко над нами зияла темнота, словно бы черная завеса отрезала нас от благодатного света. Но свет здесь все-таки имелся. Люминесцирующие растения, какие-то мелкие рачки, кораллы, даже песок слегка светился. Тут плавали рыбки, которые светились мягким белым светом. И большие рыбины медленно плыли вперед, светя перед собой лампами размером с кокосовый орех, прикрепленный на длинный изогнутый шест, а свет от них исходил словно от уличного фонаря. Все вместе это создавало невероятную атмосферу красок, будто бы я попала на новогоднее представление в Москве, где ночью может быть так же светло, как днем.

— Вот мы и снова в тени, — произнесла Ита, подойдя ко мне таким тоном, что теперь мне оставалось только положить голову на плаху и подмигнуть палачу, чтобы не медлил.

Я не ответила, вспомнив, что уже была в тени и что там встретила. За всей этой красотой могли скрываться ужасы подстать Футакучи-сама.

— Ну, по крайней мере, здесь мы найдем наш компас. — произнесла я как можно оптимистичнее, но на деле получился какой-то неуверенный набор букв да кривых звуков.

— Да уж… — подытожила Ита, она и сама не питала сильного энтузиазма.

А вот с Намико дела шли совсем плохо. Я нашла ее неподалеку от нас. Бедняжка прижала хвост к груди и плакала. Я сдала шаг к ней, надо было ее хоть как-то утешить, но Ита меня одернула, Покачала отрицательно головой.

— Я не могу ее так вот бросить, — произнесла я, убирая руку Иты. — Это я виновата, что она попала сюда. Если бы только не выбрала этот дурацкий дом… Или не потеряла компас.

— Не в том дело, — оборвала меня Ита. — Ты можешь попробовать. Но если услышишь, как зазвучит флейта, — взгляд Иты был очень серьезен в тот момент, — то лучше оставь ее.

Совершенно не представляя, что я скажу Намико, я подошла к ней. И вот руку бы плечо положить или задать глупый вопрос вроде: «Ты как?» — но я чувствовала, что все будет не к месту. Словно бы я переступила черту невозврата и попала в очень тихое место вместе с Намико, где ни она, ни я друг друга не услышим. От понимания этого у меня сердце кровью обливалось, но все же я не могла отступить. Я знала, что слова есть, нужные слова, но запрятаны они глубоко в лабиринтах моей души, плюс их еще и охранял здоровенный минотавр , а у меня из оружия только сухая ветка.

«Ох, мать!» — подумала я, подходя к Намико и опускаясь перед ней на колени.

— Слушай… — и тут сразу столько вариантов разных для продолжения фразы промелькнуло у меня в голове, и все в основном извинительного наклонения, однако я поняла, что надо признавать ошибки, как бы далеко дело ни зашло. — Ты прости меня. — я старалась придать своей интонации как можно более виноватый оттенок, чтобы разжалобить Намико и тем самым отыграть хоть малую толику ее доверия.

Намико все это время только негромко плакала, опустив голову на грудь, так что ее лица я не видела. Ее зеленые волосы рассыпались по плечам, рукам, спине и создавали словно бы защитный кокон, в котором Намико хотела спрятаться от всего, что происходит. Ее заколка в виде рыбки небрежно валялась рядом, наполовину уже скрытая белым песком. Я подняла заколку и преподнесла ей, чувствуя себя древнерусским князем, вынужденным платить дань орде. Чувство оказалось так себе, по ощущениям, но я надеялась, что хоть так заставлю обратить на себя ее внимание.

— Ты обронила, — мягким голосом сказала я, все еще продолжая держать рыбку из бордового металла на открытой ладони. — Знаешь, я…

И тут зазвучала флейта. Музыка лилась отовсюду. Такой мелодичной и красивой мелодии я еще никогда не слышала. Все мое знакомые флейтисты и даже именитые музыканты и в подметки не годились тому, кто так играл на этой невидимой флейте. Намико вдруг быстро зажала уши и застонала, как будто этот прекрасный звук резал ее уши и причинял невыносимую боль.

— Отойди от нее! — крикнула Ита, но было уже поздно.

Намико резко вскинула голову, и я не узнала некогда прекрасную русалку. Кожа ее в момент стала светло-фиолетовая, волосы вмиг окрасились в черный, рот вытянулся в пугающей улыбке, и вместо нормальных человеческих зубов на меня смотрел страшный оскал из клыков.

— Твою ж мать… — отпрянула я назад от Намико, как от прокаженной.

Только глаза Намико еще не успели измениться, в них на несколько секунд еще виднелись страх и отчаяние, но не злоба, а потом белки глаз словно бы заволокла алая дымка, и мне показалась, что Намико пропала. И это больше не та красавица русалка, что собирала жемчуг и выступала с театром кукол, а нечто совершенно иное, нечто зловещее.

— Намико, что с тобой? — аккуратно произнесла я.

Но русалка в ответ лишь зашипела, как кот, когда готовится к драке, и медленно, словно змея, распутывающаяся из клубка, стала выпрямляться. Я заметила, как на пальцах ее выросли нехилые такие коготки, от которых, я поняла, стоит держаться подальше, а хвост покрылся странно темно-фиолетовой чешуей и стал будто грубый и шершавый, при этом полностью потеряв свой блеск. И при всех этих метаморфозах музыка флейты все не стихала, а наоборот, даже стала немного громче, при этом ни на грамм не потеряв красоты.

— Намико, это же я, Черная! — начала говорить я, но при этом четко осознала, что у меня трясутся руки, и сердце в груди бешено колотится. — Я понимаю, что ты зла на меня, но, может быть, мы все обсудим спокойно…

В глубине души я понимала, что сейчас она скорее смотрит на меня не как на разумное существо, а как на вареную рыбешку, которой пора бы полакомиться. И мне бы надо бы вскочить на ноги и дать деру, но Намико догнала бы меня в тот же миг, и один бог знает, что бы могло случиться со мной, вплоть до потери крови. Но тут меня, слабую девушку, в очередной раз защитила Ита. Быстрым рывком она встала между мной и Намико.

— Беги!

Я даже спорить не стала. Однако порыв как можно дальше унести ноги работал только первые три секунды, я потом я остановилась.

— Нет. Это неправильно, — проговорила я полушепотом. — Я не могу вот так просто убежать.

— Намико, послушай, я не хотела… — начала было я, но тут Ита меня опередила.

— Да беги ты уже, дура… — обернувшись ко мне, крикнула Ита. — Это уже не та русалка, что ты зна…

Сильный удар в грудь заставил слова Иты застрять у нее в горле. Лисичка захрипела и отлетела назад, упав мне под ноги. Я бросилась к ней. Когда когти Нимико порвали красивое красное кимоно Иты на груди, они оставили несколько, к счастью, неглубоких ран на теле. Все они кровоточили.

— Что же я наделала!... — с ужасом в голосе пробормотала я, глядя на раны.