Спастись от Гермионы Грейнджер (джен)

Ночью мне снилась битва за Хогвартс. Я метался по внутреннему дворику замка, уворачиваясь от Авад, вылетающих из палочки Волдеморта, резко менял направление, пропуская мимо зелёные лучи, иногда поскальзывался, но тут же вскакивал и снова бежал, задыхаясь и отплёвываясь кровавыми сгустками. Где-то со стороны замка уверенно строчил пулемёт, гремели взрывы, со стен сыпались камни, выбитые вражескими Бомбардами, а сверху доносился стремительно нарастающий гул: это эскадрилья драконов заходила на очередной круг для бомбометания. «Внимание, внимание! Воздушная тревога! Всем удалиться в укрытие!» — вопил голос из динамика, заглушая звуки сражения. Мелькнула мысль: «Надо же! Такое вокруг творится, а сигнализация в порядке!» Орды Пожирателей теснили защитников. Бой шёл уже внутри школы. Шеренги захватчиков в плотном строю наступали шаг за шагом, дружно, по команде выбрасывая перед собой заклятия. Пулемёт замолчал. Я оглянулся: Фред Уизли (кажется, это был Фред) отстёгивал пустой диск. «Брат, патронусы!!!» — со всей мочи заорал он куда-то в глубину коридора, где, вжимаясь в стены, держа палочки наизготовку, с решительностью на лицах замерли в ожидании приказа несколько десятков студентов. «Сейчас, сейчас! Держись, братишка!» — Джордж (кажется, это был Джордж) в порванной тельняшке и брюках клёш, сгибаясь в три погибели и зажимая в зубах ленточки бескозырки, тащил по полу здоровенный тяжёлый цинк. Видно, что ему было нелегко: вены на шее вздулись, а по раскрасневшемуся лицу стекали струи пота. Колонна наступающих остановилась. Единым движением нападавшие выхватили из-под мантий стеклянные фиалы и принялись засыпать какой-то зелёный порошок в горловины волшебных палочек. «Летучий порох, — сообразил я. — Перезаряжаются!» «Файр!!!» — прогремел откуда-то изнутри голос Минервы Макгонагалл. В ту же секунду из-за стен выступили защитники школы, и в Пожирателей полетели заклятия. Две передние шеренги атакующих рухнули на пол. Остальные двинулись вперёд, переступая через тела товарищей. Снова зазвучал пулемёт. Фред давил на гашетку. Из ствола вылетали серебряные искры. Стремительно увеличиваясь в размерах, они превращались сперва в светящиеся шары, но уже через мгновения обретали формы: кроликов, белочек, лисиц, змей, медведей, кабанов… Патронусы врезались в ряды захватчиков, сметали, крушили, сжигали на месте. В воздух поднимались клубы дыма. В стороны летели сорванные маски и обрывки чёрных плащей. Колонна остановилась. «Контратака!!!» — оглушительно прозвучала команда, и вперёд ринулись школьники. Вражеский строй рассыпался, и бой принял вид отдельных поединков. Я искал глазами Ваську. Вдруг взгляд мой зацепился за одинокую фигуру всадника. Посреди Большого зала, в стороне от центра битвы, на белоснежном коне, в закрытом шлеме и блестящих золотом доспехах, он, казалось, невозмутимо наблюдал за ходом боя, лишь иногда пошевеливая копьём с обломанным наконечником да вращая головой, как будто выискивал взглядом какого-то конкретного противника. «Берегись!» — заорал кто-то рядом, и меня толкнули в спину. Я упал на пол. Над головой просвистело, и рядом прогремел взрыв. Сверху посыпались каменные обломки. Я перевернулся на спину, не глядя швырнул из палочки Взрывное, вскочил на ноги и бросился за ближайшую колонну. Вдруг увидел Джинни. Шагах в двадцати от меня, она отбивала яростную атаку Беллатрисы, стремительно обсыпавшей её заклятиями. Откуда-то сбоку к сражавшимся рванулась Молли. Ей преградил дорогу Рон. Схватив мать в охапку и увлекая на пол, он закрыл её собой от летящих осколков. «Не вмешивайся! — услыхал я. — Пусть наша девочка себя проявит!» Дурак! Джинни оглянулась на голос брата, и тут же в неё ударил зелёный луч… «Джинни!! Неет!!!» Я рванулся к ней, но мёртвое тело уже упало на пол. Голова повернулась, палочка выкатилась из разжатой ладони, а лицо застыло с выражением покоя и умиротворения. Она смотрела на меня остекленевшими глазами. Мир вокруг остановился. Только дикий хохот Беллатрисы звучал в ушах, как набат. «Авада Кедавра!!!» — я бросил Убивающее проклятье в безумную ведьму, но рука дёрнулась, и я очутился на полу, сбитый с ног огромным мохнатым зверем. Волк пронёсся надо мной, устремившись куда-то вглубь, в гущу обороняющихся, и там… О, чёрт!! Он нёсся прямо на Ваську, которая безуспешно махала палочкой, пытаясь выпустить в приближающегося врага хотя бы какое-то заклятие. Ничего не получалось: её оружие не отзывалось на призывы хозяйки. Оборотень в три прыжка преодолел расстояние, смяв молодую колдунью. Васемона упала, обливаясь кровью, а Сивый, щёлкнув зубами, навис над ней, готовясь к последнему броску. «Неет! Только не она! Только не он!!!». Вдруг где-то в стороне раздались оглушительный скрежет металла и конское ржание. Я оглянулся. Белый конь вздыбился и тут же опустился на передние копыта. Всадник дал шпоры и ринулся вперёд, прикрываясь щитом, на котором — я это точно увидел! — застыл жёлтый лев на синем поле. Волк рыкнул, оскалившись, и, бросив свою окровавленную жертву, рванулся навстречу неприятелю. Рыцарь на скаку опустил копьё, и они сшиблись. От удара конь присел на задние ноги. Острый обломок вошёл зверю в глаз и вышел за противоположным ухом, пробив череп по диагонали. Бросив ставшее бесполезным оружие в теле врага, всадник выхватил волшебную палочку и несколько раз отрывисто взмахнул. Воздух вокруг задрожал, покачнулись древние своды, и над полем боя пронеслась невидимая волна, разбрасывая Пожирателей, в пыль истирая дементоров, размазывая акромантулов по стенам. Поток воздуха вырвался наружу через распахнутые двери и взорвался Адским пламенем. Заревели во дворе охваченные огнём великаны, загрохотали их падающие тела; в небе завизжали драконы, ставшие теперь огромными летящими факелами. Только защитников замка не тронула эта страшная стихия… Бросаюсь к Васемоне. Она не шевелится. До неё ещё несколько шагов, совсем немного, как вдруг из тени выступает фигура в пожирательском плаще. Маска с лица сорвана, и я сразу узнаю пришельца. Люциус Малфой! Начинаю поднимать палочку, но опытный убийца быстрее. «Бомбарда!» — из его волшебной палочки — сноп искр, и между нами с Васькой падает граната. Обычная, до боли знакомая РГД-5 — гарантированная смерть в радиусе семи метров. Через три секунды… Быстро оглядываюсь. Кругом наши. Отбросить некуда. «Значит, вот так вот, да?» Что же; так, значит так… Падаю на неё сверху и зажмуриваюсь. Страшно. А что ещё сделаешь? Часы тикают. Ничего не происходит. Почему так долго..? Я весь в липком поту. Страшно. Ага, вот оно… Ну всё… Бах!

…Толчки в плечо. Какие-то слабые… И осторожные какие-то. Нежные… Где это я? Ааа, на вокзале Кингс-Кросс. Вот и приехали. Открываю глаза, аккуратно прищуриваясь, боясь ослепнуть. Темно. Почему? Ведь светло же должно быть, вроде.

Я уже полностью проснулся. Надо мной ни неба, ни света. Только какая-то чёрная завеса. Там, высоко. Что это? Где я? Откуда-то слева выплывает знакомое лицо. То, которое я сейчас хочу видеть больше, чем что-нибудь другое. Нет, не так: одно из двух, которые я хочу сейчас видеть… Второе лицо появляется справа.

— Ну как он?

— Похоже, пришёл в себя, — Уизли вытирает меня влажным полотенцем…

— Эй, ты как? Ты в порядке?

Уфф! Это же был сон? Но какой реальный!

— Девчонки! Вы живые! — я просто не мог сдерживаться. Просто схватил их обеих и прижал к себе. И, кажется, у меня тогда даже глаза намокли.

— Ну, ты того, не наглей! — освобождаясь от моих объятий, пробурчала Васемона. — Какая я тебе девчонка? Ещё раз так сделаешь и быстро по ебальничку отхватишь!

— Да хоть сто раз! Вы же не понимаете! Ведь нас всех убили. Тебя, Джинни, убила Беллатриса. А тебя, — я взглянул на Ваську, — Сивый. А меня…

Я нёс какую-то ахинею, сейчас это понятно, но тогда просто не мог сдерживать чувства в себе.

— Успокойся. Это был просто кошмар. Всё уже прошло. У тебя был жар. А сейчас всё хорошо, — Уизли, как заботливая мамочка, успокаивала меня, обтирая влажными тряпками. И голос у неё был такой… мягкий и добрый. И от этого было приятно.

— Погодите. Вы не понимаете! — теперь я хотел сказать им самое, как я считал, главное. Хоть они сейчас вряд ли прислушаются, потому что решат, что я просто пересказываю свой бред. Но промолчать я не мог.

— Там, в моём сне, был этот рыцарь, Монтгомери… И он бился на нашей стороне!

* * *

О том, как прошёл остаток ночи, я узнал только утром из рассказа Васемоны. Потому что, ненадолго придя в себя после ночных кошмаров, снова вырубился. А после Дин и Симус оттащили меня в туалет, где я и проторчал до утра, время от времени пугая унитаз. В общем, происходило всё то же, что и с Васькой. А с первыми лучами рассветного солнца болезнь прошла. И теперь я валялся в кровати, потому как на уроки не пошёл, решив потратить время на обдумывание случившегося. И плевать, если потом МакКошка вдруг захочет отчитать меня за прогул.

А подумать было над чем. Главное, что сейчас нужно понять, так это почему на нас с Васемоной не подействовали заклинания? И тут виделось два варианта: либо Снейп действительно облажался при наложении чар, либо… Колдовство нас с другом не прошибает! Эта мысль пришла внезапно и поначалу показалась совершенно абсурдной. Но, поразмыслив, я даже нашёл в её пользу несколько косвенных аргументов. Во-первых: за всё время пребывания здесь, кроме Снейпа, нас никто не пытался заколдовать. И испытать на себе действие чар нам раньше не доводилось. А вот теперь попробовали… Во-вторых: коли мы пришельцы из другого мира, то разве удивительно, если окажется, что наши мозги нестандартно реагируют на местную магию? Кто-нибудь изучал этот вопрос? Ну и, наконец, в-третьих… А что в-третьих-то? А то, что я не верил, будто Снейп может оказаться настолько непрофессиональным, что не сумеет подчинить себе двух школьников. Ну, не верил и всё! И ладно, если б не получилось у него только с Поттером, от того Авады отлетают. Но вот Гермиону бы Снейп колдонул как нефиг делать! Но не вышло!

Насколько бы фантастичной не казалась моя версия о нашей «непробиваемости», она, бесспорно, имела важный положительный момент. А именно: её очень легко проверить. И это нужно сделать как можно скорее. Я невольно поёжился, когда осознал, через что мне снова придётся пройти. Вот только другого пути не было. Не Ваську же под заклинания подставлять…

Примерно через полчаса в спальню ввалились Дин и Симус. Тоже, наверное, пары прогуливают. Вот и появился у меня шанс проверить свои догадки. Хотя я предпочёл бы, чтобы на их месте сейчас оказалась Джинни. Но чего уж там. Не будем медлить. Чем быстрее всё пройдёт, тем лучше. А лучше ли?

— Гарри, — вдруг заговорил Дин Томас, — это всё правда? Ну, то, о чём вчера рассказал Невилл?

— Вы же видели воспоминания?

Дин утвердительно кивнул. Симус сидел на кровати, не поднимая на меня глаза, и только покусывал верхнюю губу. «Он мне всё ещё не верит», — догадался я. Что ж, это были его проблемы.

— Видели. А что с тобой было ночью? Совсем плохо, да?

— А вы ещё не знаете? — не то чтобы я думал, будто девчонки станут болтать о наших секретах, но спросить надо было. Тем более что теперь эти двое — часть нашей команды. Да и в сортир они меня на себе таскали.

— Нет. Гермиона сказала только, что ты здорово отхватил. Но без подробностей. И что ты сам объяснишь, если захочешь.

Ясно. Разумно с её стороны. Значит, буду объяснять. Нам ведь теперь вместе работать, и нужно заслужить их доверие.

— Нарвался на заклятие.

— Понятно, — Дин снова кивнул. — А сейчас как? Оклемался?

— Да, полностью, — я лишь усмехнулся в ответ и обратился к Финнигану, — Симус, нужна ваша с Дином помощь. Чтобы проверить кое-что.

Тот одарил меня язвительным взглядом.

— И чем же я могу помочь тебе, Поттер? — он всё ещё видит во мне врага. Несмотря на то, что уже в курсе общих проблем и смотрел мои воспоминания в Омуте. Это даже хорошо: легче будет его уговорить.

— Симус, врежь мне, а?

— Чего? — вот теперь он даже растерялся.

— Ударь меня заклятием. Любым. Только не смертельным.

— Ты с ума сошёл? Зачем мне это надо?

— Ты же меня ненавидишь. Вот тебе и шанс оторваться. Всё по-честному. Я ведь сам тебя прошу.

— Да на чёрта мне тебя бить? И с чего ты взял, что я тебя ненавижу? Мне вообще плевать на тебя. Думаешь, если я дал Непреложный обет и посмотрел твои дешёвые воспоминашки, то сразу проникся любовью, да? Что я вчера увидел? Только то, что ты опять строишь из себя важняка, хочешь снова выглядеть всеобщим спасителем. Больше такое не прокатит, Поттер! Зарабатывай себе популярность в другом месте! И с другими людьми.

— Популярность?! Дешёвые воспоминашки?! С другими людьми?!! А что ты сам можешь сделать для людей? Кто вчера орал: «Я не хочу! Меня не заставишь! Хрен у них получиться!» И что потом? «Я не знаю-ю», — передразнил я его вчерашнюю реплику.

Я не на шутку завёлся. Ну нельзя же быть таким тупым! Он что, вечером вообще ничего не понял?

— Мы хоть что-то делаем, чтобы остановить министерский беспредел. А ты только и можешь, что верещать! А как дошло до дела, так за чужими спинами прятаться!

Здесь я, конечно, переборщил: Симус никогда не был трусом и ни за чьими спинами не прятался. Дураком, может, и был, но не трусом. Но в тот момент мне было насрать на мелочи — я уже вскипел! О чём можно говорить с идиотом, который дальше своих обидок ничего не хочет видеть?!

— Это я за чужими спинами?!! Уж не за твоей ли?! — Финик подскочил ко мне и застыл в двух шагах, красный, как варёная креветка, выкатив глаза и тряся сжатыми кулаками.

— Да, за моей! — я тоже вскочил и шагнул к нему. Я не собирался отступать.

— За моей!! — я уже орал на него. — И за девчонками, которые сейчас рискуют не меньше, чем полгода назад! Пока ты дуешь свои губки, как прыщавая гимназистка, которую мальчики не любят!

— Это я-то?! А ты…

— Что я?!! На себя посмотри, фуфломёт! — и я врезал Финику. Ну, то есть как врезал? Не ударил даже, а так, просто пихнул его ладонью в лицо, но сильно. Так, чтобы он упал.

От толчка тот отлетел на пару шагов и шмякнулся на пол у своей кровати.

— Ах так, да? Всё, Поттер, тебе …здец!

Он даже не попытался подняться, просто резко развернулся ко мне, вытянув перед собой руку с волшебной палочкой. Я напрягся. Ну, давай! Но Финик медлил. Чего это он?

— Возьми свою палочку Поттер! — сквозь зубы процедил он. — Я не слизень какой-нибудь, чтоб с безоружным драться!

— Тогда и ты поднимайся, — я пожал плечами и достал свою палочку.

«Вот же чертяка благородный! Не может он с безоружным, видите ли. Хм!» — я хмыкнул про себя. Но такое отношение противника порадовало. «Это Гриффиндор, детка!» — вдруг встрял в мысли внутренний голос. «Вот только сейчас заткнись!» — огрызнулся я в ответ. «Как скажешь».

— Готов, Поттер?

— Готов.

— Конфундо! Глациус! Остолбеней! — Финик сразу бросил боевую связку. Конечно же, я и не думал защищаться. Не для того я это затевал.

Два луча и поток морозного воздуха почти одновременно ударили мне в грудь. Бл…ь! Как же больно!! Вот только я не потерялся в пространстве от Конфундуса, не отлетел от Ступефая и не вмёрз в ледышку от Глациуса. Я просто застыл на месте, не в силах пошевелиться. Не оттого, что меня заколдовал Финниган, а от того, что… Ну, как вчера в кабинете ЗОТИ. Прошла пара секунд, и вернулась способность двигаться. Дин и Симус ошарашенно уставились на меня, ничего не понимая. Я в упор взглянул на Финика:

— Чего ждёшь, ушлёпок?

Услышав оскорбление, тот мгновенно вышел из ступора:

— Экспеллиармус! Депульсио!

Да сколько же он будет пытаться меня швырнуть? Я неподвижно стоял на месте, да и палочка осталась в руках.

— Брахиабиндо!

Я только прикрыл грудь рукой, чтоб постоянно по одному месту не попадало. А то больно ведь! Никакие верёвки меня не опутали. Да они даже не появились. И вообще, мне это надоело. Мальчик для битья я ему, что ли?

Я только отмахнулся палочкой: — Протего! — и уселся на кровать перевести дыхание. Пускай теперь в мой щит долбится.

Входная дверь распахнулась, с грохотом врезавшись в стену, и в спальню влетела Васемона, а вслед за ней Уизли. Почуял, видать, друган мою боль через жгутик. «Ой, шо щас будет!»

На долю секунды Васька застыла, обводя взглядом комнату и оценивая обстановку; потом, видимо, сообразив, что происходит, подбежала к Финику, подпрыгнула, опершись руками ему на плечи, и — ой бля! — с размаху впечатала головой в лицо бедному герою-подрывнику. Брызнули кровавые сопли, и Финик с разбитым носом кулем свалился на пол. Одним ударом ноги Васька выбила из его руки волшебную палочку, а вторым обрушилась на солнечное сплетение. Симус крякнул, как резиновая грелка, из которой разом выдавили весь воздух, и сложился пополам, а Васемона уже склонилась над ним, занося руку для последнего удара.

— Стой! Не трогай его! — вскочив с кровати, я схватил подругана и, подняв его вверх, отшвырнул от оглушённой жертвы. Благо, что весит Гермиона всего-ничего. Так, килограммов сорок пять, не больше.

— Ты чего?! — Васька ошалело уставилась на меня.

— Он не виноват. Я его сам попросил.

— О чём?

— Врезать по мне заклятием.

— Чего-о??

* * *

— Ты что, камикадзе?? — орала на меня Васемона, когда я закончил рассказ о приключившихся у нас событиях.

— Ты сдохнуть решил?? Если тебе пох..., то пожалей хоть Джинни! — она взмахнула рукой в сторону притихшей на диване гриффиндорки. — Мы с ней сегодняшней ночкой по горло сыты! А я твой трупик отсюда домой не потащу!

— Да всё нормально, угомонись, — я пытался образумить её.

— Да, Гермиона, ведь всё хорошо. От Поттера заклятия как от стены отлетают! — с каким-то, как мне показалось, задором провозгласил Дин Томас.

Ох, лучше бы он молчал! Потому что Васька тут же переключилась на него:

— Отлетают?!! А что с ним ночью творилось, ты видел?!

— А это тут при чём?

— Дурак! Он вчера под Обливиэйт попал! — Васька на повышенных тонах принялась объяснять Томасу о последствиях воздействия колдовства на мой организм. Тот слушал её, раскрыв рот.

— Думаешь, если на нём магия не срабатывает, как должна, то всё проходит бесследно? Так он вчера одно заклинание словил, а сегодня сколько?

— Ш-шесть.

— Бл…ь, …здец! — беспомощно опустив руки, Васемона плюхнулась на диван.

— И что теперь делать? А, подруга? — она оглянулась на Уизли, по-видимому, ища поддержки. — Вот скажи, как жить с такими баранами?

Бараны — это, по ходу, мы с Фиником. Она ведь сейчас о нас говорит? Или вообще обо всех мужиках?

— Мальчишки! — только и махнула рукой Джинни. — Что с них взять?

— Идиоты!!

— А я вот что думаю: раз на него заклинания не действуют, то, значит, Невилл соврал, говоря, что весной Поттер свою речь толкал под Империусом, — прогнусавил Финниган.

Сейчас он сидел на кровати и представлял собой жалкое зрелище: с двумя окровавленными тампонами, торчащими из ноздрей, и заплывшими от синяков глазами. Сломанный нос ему уже успели вправить, но вот опухоль пока никуда не делась. «Это Гриффиндор, детка!» — вспомнил я недавнюю фразу.

— Ах, ты ещё и думать умеешь? Мало я тебе въеб…ла. Могу добавить! — снова завелась Васька и вдруг осеклась на мгновение, а потом заговорила совсем по-другому. Как-то она так заговорила… Голос был тот же, но вот интонация совсем иная. Какая-то мягкая, спокойная, убедительная. «Что происходит?» — я офигел и начал прислушиваться.

— Симус, а ты забыл, что случилось с Гарри весной? Как бы ты сам чувствовал себя после Авады?

Услышав это, Симус потупился. А она продолжала:

— Почти четыре месяца уровень магии у него был на нуле. И только теперь начал восстанавливаться. Так что, о каком сопротивлении Империусу можно было говорить в то время?

Чем дольше я её слушал, тем больше обалдевал. С чего это друг стал называть меня Гарри? Или он сейчас не придумывает на ходу, а рассказывает про настоящего Поттера? Но откуда он знает, что у того магия пропала и всё такое? И этот голос. Кажется, вот так же он разговаривал со мной в хижине у Хагрида, перед тем, как мы нашли Сириуса. И тогда он тоже говорил странные вещи. Как будто в моих мозгах рылся… Ох, не к добру это! Чую сердцем: не к добру…