Безмолвная исповедь (гет)

Джастин Линдс, встретивший нас лично, казался еще более угрюмым, чем в тот день, когда мы имели сомнительное счастье повстречаться впервые. И, едва завидев меня, позеленел еще сильнее, нервно и криво ухмыльнувшись обаятельно заулыбавшемуся Тобиасу. Последний, как я успел отметить за пару дней знакомства, имел прямо-таки странное влияние на смертных, располагая их к себе и вызывая немалое доверие. Хотя на дар эта концентрация обаяния походила мало.

— Мистер Милл?

— Синьор Паглиарини, как вы знаете, является представителем Корпорации Вольтари, — покосился на меня спутник. — Корпорация, услышав о трагичном происшествии с мисс Линдс и мистером Линдсом-младшим, была опечалена. Деметрий лично прибыл в Соединенное Королевство...

— Мы выражаем самые искренние и глубокие соболезнования, — кивнул я, прерывая разговорившегося Тобиаса. Он по-прежнему не вызывал у меня ровно никаких положительных эмоций, но, как ни крути, очень охотно помогал. Делился воспоминаниями о прошлом Ребекки, рассказывал о том, как именно вела себя Рита после его прибытия на острова, чем Бэкс успела поделиться с ним по Интернету... И, казалось, не проявлял в ней никакой заинтересованности, кроме дружеской. — Очень приятная девушка, светлый, открытый человек и столь ужасная нелепость...

— Она на самом деле, — мы успели встретиться с какими-то типами в строгих костюмах, когда пробирались в особняк семейства. — Не погибла. Но как я мог сказать ее... слушателям...

— Поклонникам, — мягко поправил Мортимер.

— Поклонникам, разумеется. Я не мог им сказать, что эта девчонка попросту сбежала. Прихватив с собой технику, деньги...

— Она вас ограбила?! — как можно искреннее изумился я. Всего имущества при себе — пара сумок с вещами, ноутбук и мобильник. Великая кража, нет, даже не так. Величайшая кража века, что уж там.

— Не совсем. Так, мелочи. Но скрылась, концы в воду.

— А мистер Шон?

— Он погиб. — Мне это было известно куда лучше, чем Джастину, да и о причинах смерти парня я знал на порядок больше. И бред о том, что парень попал в аварию, слушал вполуха. Хотя мы-то это выставили за вооруженное ограбление, окончившееся тем, что Шона зарезали. Но как хочет, так пусть и говорит, его право. Разве что на убитого горем отца делец походил мало. Только одежда траурная и лицо кислое. — А разве мистер Милл не говорил вам? Он ведь разыскивает Лиз... Кхм... Наши знакомые попросили его об этом. Возможно, нам удастся ее хотя бы найти, вероятно, у девочки случился нервный срыв, большие нагрузки, знаете. Мы волнуемся за нее. — Ну да, заметно, очень. Все волосы себе повыдергал, ногти сгрыз от горя и переживаний. Это ж как нужно любить деньги? Или это себя так нужно любить?

— Я прилетел пару часов назад, буквально. Столкнулся с мистером Миллом по пути к вам, и мы как раз познакомились.

— Вы, вероятно, хотели бы... — как-то весь напрягся Линдс. — У меня сейчас сложная ситуация...

— Уверяю вас, наша корпорация понимает вас, мы ничего не требуем. Более того, я уполномочен разорвать контракт, мы вошли в ваше положение и не требуем отчислить положенные нам проценты дохода. Только, если возможно, мне бы хотелось получить копию второго клипа. К сожалению, у нас ее нет.

— Мы бы хотели ненадолго заглянуть в комнату Лиз, — кивнул Тобиас прежде, чем хозяин дома успел опомниться. — Возможно, я смог бы найти там что-то полезное. Синьор Деметрий... Если вам не составит труда, понимаете, мой помощник остался в Штатах...

— Ах, разумеется, — поддерживая театр двух актеров, кивнул я. — Я практически свободен, у меня есть пара дней в запасе. Если я смогу оказать помощь в поисках очаровательной мисс Линдс, я буду весьма польщен. Вы позволите нам взглянуть на ее комнату? Как вы понимаете, мистер Линдс, расследование неофициальное, у нас нет и не может быть ордера...

— Конечно. К слову, у Лиз там должен быть диск, с записью клипа, мы делали в рабочих целях несколько копий. Вы можете взять его, если хотите.

— Благодарю. Очень любезно с вашей стороны, — то ли так магически действовало на него то, что я собирался официально позволить ему ничего нам не платить, то ли иная причина, но за мрачной физиономией вновь вырос уверенный в себе и жадный предприниматель. Если и не возглавлявший до сих пор список самых жадных людей из всех тех, кого я знал, то уж точно вошедший в первую пятерку. Родного сына не оплакивал. Про Ребекку и говорить не стоило, разве что как утраченный теперь даже в случае, если бы они ее нашли, источник денег.

Комната Бэкс, как оказалась, располагалась на втором этаже, богатая обстановка дома прямо-таки кричала о том, что больше всего здесь любили деньги, и все же за второй слева дверью ситуация изменилась. Да, здесь имелась своя ванная, гардеробная размером с добрую комнату в скромных домах, дорогая техника и мебель, и все же у Ребекки они не выставлялись напоказ, как почти все и почти везде в этом жилище. Самые обычные плакаты-постеры на одной из стен. Пара самой Бэкс, как Элоиз, и пара — Muse. Группу она и впрямь любила, как успела мне в ту недельную погоню рассказать. Хорошая стереосистема, электрогитара, почему-то не убранная. Линдс, то ли наплевав на нас, то ли будучи чем-то занят, исчез, слуг в доме теперь, судя по всему, не водилось, разве что охрана, или не было именно сейчас, и мы с Мортимером остались наедине.

— А раньше у него были слуги, — заметил я вслух. — Мы здесь бывали пару раз, во время сотрудничества.

— У него же финансовые трудности. Особняк и ряд проектов принадлежат формально Лиз, отходят какой-то там дальней родне и Королевству, если с ней что случится. Она исчезла и Джастин теперь пытается сохранить имущество. Ему ведь именно для этого изначально понадобилась Ребекка. — Невозмутимо поведал Тобиас, методично изучая содержимое полок. — Не знаю, что ты хочешь тут найти, но ищи...

— Ты же здесь полицейский, — огрызнулся я, напоминая себе в сотый раз, что у нас не было ровно ни одного повода для раздоров. И все же мне решительно не давало покоя то, что, как сказал Владыка, Бэкс что-то к нему испытывала. Что? И насколько сильно это чувство было?

— Бывший полицейский. Я занимаюсь частным сыском, и бла-бла-бла, — пожал плечами Милл. Невозмутимый, добродушный, немного странный и по сути очень неплохой парень. Даже то, что он принципиально придерживался диеты и успел за два дня прожужжать мне все уши, пытаясь наставить на путь вегетарианства, в его случае не возмущало. Только вот ревность грызла и грызла.

-Ага. — Самые обычные бумаги, какие-то счета, деловая переписка, чеки, журналы для девушек (забавно, Ребекка с каким-нибудь номером про сто секретов макияжа мне слабо представлялась), каталоги всевозможных косметических компаний, одежды, аксессуаров. Целый ящик платков, бандан, напульсников и браслетов. В гардеробе битком черные вещи, кожа, заклепки, цепочки, шипы, парики на несколько разных причесок и разной длины, только что все — черные. Ничем не примечательная дамская обитель, вполне подходящая и начинающей рокерше, и все же... Я понимал, что шансы найти что-то там, где она жила уже после аварии, были минимальны, и что я даже не знал, какие вещи принадлежали самой Бэкс, а какие остались, вероятно, еще от ее подруги. И все же...

Очередной ящик очередной тумбочки, пока Тобиас у меня за спиной старательно на случай появления Линдса изображал, что изучает документы и имущество девушки. И бумага хрустнула под пальцами. Результаты анализов, выписки, результаты осмотра. "Замершая беременность"... И потом, после целой тучи всевозможных исследований и осмотров: бесплодие. Вероятность выносить ребенка, даже если бы Бэкс забеременела, ничтожно мала. Выходило, что с этим она в Стамбуле не лгала. Судя по датам — плод перестал развиваться, или погиб, я не вчитывался, после аварии... То есть, на момент оной Бэкка была беременна?!

— Нихрена себе, — впервые за наше общение столь некультурно выразился подошедший ко мне Тобиас, взглянув на бумаги. — Бесплодие? До чего они ее довели, черт подери?

— После аварии ребенок в утробе умер. — Отозвался я.

— Да уж... Не повезло девушке с женскими функциями. — Мрачно улыбнулся Тоби. — Это ведь не первый раз.

— Она говорила, у нее в браке выкидыш случился. Но могла иметь в виду это, она же замужем пробыла меньше года.

— Да и... — осекся мой спутник.

— Да и что?

— Бэкка... В общем, была у нее, как раз когда Дэниэл погиб, она заговорила, но я еще не уехал, темная история. От кого она забеременела, я так и не понял, но, вроде, добровольно все было. Решила выносить, а на четвертом месяце... Я об отъезде уже задумывался, но, знаешь, как-то медлил. И вот в один прекрасный день заглянул к Гринам, Риты и духу нет, запах крови стоит... Бэкс без сознания, экстренно в больницу, потеря ребенка. — Мортимер прикусил губу. — На удивление, почти не плакала, хотя я боялся, что депрессия случится. Ребенок был не очень желанный, конечно, скорее всего так, интрижка, я его отца-то ни разу не видел... Рита, кстати, к Ребекке в больницу так и не пришла, хотя девочку тогда саму еле откачали. Знаешь, не могу понять, почему она так рвалась ее искать, что даже с вами связалась. Она никогда не была близка с матерью.

— А вот я знал другое, я же рассказывал. Лучшие подруги, можно сказать. Уж не знаю, кто ее после амнезии так обработал. — Заметил я. — Как видишь, и тут мы нашли кое-что интересное. Узнали, когда именно она была беременна и когда потеряла ребенка. — А ведь Бэкка рассказывала мне, что у нее случился выкидыш, но не говорила, когда. Это я сам додумал, что в браке. И... она-то знала правду? Или и это тоже было приписано в вину Полу? И каков тогда на самом деле градус его вины в несчастьях Ребекки? — А причина... потери ребенка... ты ее знаешь? — пальцы как-то невольно сжали, заставив снова хрустнуть, бумаги, немного нервно. Ребекка как минимум дважды успела потерять детей, даже не выносив их... Воистину, не ей оплакивать неспособность наших девушек забеременеть. Для нее это скорее избавляло от опасности еще раз однажды пережить подобное. Не плакать это половина беды...

— Нет, Ребекка предпочла не распространяться. Знаю только, что не сама она пыталась довести себя до подобного. Скорее всего, нервы сыграли не последнюю роль, но не знаю. А тут, судя по всему, когда она о нем вспомнила, его уже давно не было. Может, полегче оказалось пережить. — Мы, откланявшись перед почтившим нас присутствием и проверившим все Джастином, покинули не самый гостеприимный дом, и, обменявшись контактами, распрощались. Мне предстояло вернуться домой и продолжать копаться в прошлом Ребекки, узнав о нем чуть больше, разбираться, что, все-таки, было не так с Ритой, и сомнений в том, что виновником "бала" была мать девушки, не оставалось ни у кого, заниматься с Бэкс и выполнять при всем этом прямые обязанности. А Тобиас, активно принимавший участие в маленькой авантюре, хотя ему и не было известно о контрактной ее части, взял на себя поиск и встречу со следующим человеком нашего списка. Рэймондом Линдсом. Парня еще тоже предстояло обработать, чтобы заставить говорить. Не запугивать ведь его было, пока время позволяло избегать столь радикальных мер. В список входили еще Пол и непосредственно, на самый конец, Рита Грин, да и побывать в тех местах обитания Ребекки при возможности тоже было бы совсем не лишним...

— Если разговорю, — поведал мне на прощание Тобиас, — передам, естественно, дословно. Будет считать, что я ее разыскиваю. Возникнет необходимость...

— Привезешь куда-нибудь, только не в Вольтерру, поближе к нам, и я с ним встречусь лично, — кивнул я. — Совсем в крайнем случае — обратим парнишку или поможем уйти в лучшую жизнь.

— Вы такие добрые, воплощение доброты... — фыркнул парень. — С тебя лик ангела никогда не рисовали, а?

— Ну я же не сказал, что мы непременно это сделаем.

— Ну да... Это все меняет. — Согласился Мортимер. — Бедная Ребекка, с кем ей приходится жить.

— Ребекка сейчас еще циничнее, — невесело отозвался я. — Хотя, думаю, ты и сам ее скоро увидишь, не будет лишним. — А мне придется деть свою ревность куда-нибудь... Ну, просто куда-нибудь ее деть. В конце концов, Ребекка даже не моя девушка, если вдуматься.

— И это меня больше всего огорчает, она по описанию вообще не похожа на себя. Ты ее мало знал, конечно, а я довольно неплохо.

— Даже я понимаю, что она изменилась не в лучшую сторону. — Невольно согласился я. — В любом случае, приятно было познакомиться. Даже удивлен, не думал, что у нее раньше были друзья-вампиры, она очень напряженно нас воспринимала, особенно поначалу.

— Как видишь, я очень обаятелен для смертных. Бэкс и Дэниэл не стали исключением, да и я к ним привязался. Ребекка мне кое-кого напоминала очень.

— Кого?

— Младшую сестру. Она еще до моего обращения умерла, тогда медицина была развита очень плохо. Я мало что помню о смертной жизни, но вот сестренку помню хорошо...

* * *

"Что за черт?"

Именно это и было моей первой мыслью, когда я, миновав терминалы, выбирался из аэропорта Сиены. Ночной рейс "Лондон-Сиена", Alitalia, билеты на имя Деметрия Паглиарини. Все привычно, все обыкновенно и объяснимо, контракт с Линдсами разорван, чтобы еще и мужчине не вздумалось нас разыскивать и оправдываться, ссылаясь на финансовые трудности. И все бы ничего, если бы не одно маленькое "но". Какого лешего здесь делать посреди ночи Джейн, Алеку и Ребекке? Ребекке?! Совсем обалдели?!

Самые окраины города, трущобы, на выезде, хорошо знакомое место, мы там порой охотились, если не удавалось воспользоваться плодами трудов Хайди, чаще всего — в не самые туристические сезоны. Но, кажется, на момент моего отъезда никто никуда не собирался выводить Бэкс, и мы пришли к выводу, что я лично этим займусь, как только вернусь из Лондона. Близнецы так ошалели? Ну не синьора Сульпиция же, она женщина здравомыслящая, и уж тем более не Владыки...

Впрочем, размышлять можно было и позже, и так быстро дорога не давалась мне, пожалуй, никогда, благо, была ночь, людей на улицах было поменьше, чем днем, да и короткие, безопасные для проявления способностей в полную силу маршруты я давно уже знал. И сейчас миновал поворот за поворотом, покрывая Алека и Джейн самыми страшными ругательствами своего арсенала. В то, что Ребекка за считанные дни внезапно превратилась в эталон сдержанности, в плане жажды, верилось мне с трудом. Она и так была эталоном новообращенной, по крайней мере, силы соизмерять научилась быстро, и вела себя с первых минут вполне адекватно. Тем адекватнее, что у нее весьма жесткая амнезия случилась при обращении. И действительно, после очередного поворота я на мгновение застыл, моргнув, чтобы удостовериться, что сцена мне не мерещилась. Судя по всему, Алек успел воздействовать на замершую, чуть наклонившись, Ребекку, которая, и это было очевидно, бросилась с вполне однозначными намерениями на мальчишку лет десяти на вид, сейчас удерживаемого зажавшей ему ладонью рот Джейн. Сладкая парочка, видимо, решала, что с ним делать, пока жертва трепыхалась в сильных руках хрупкой с виду блондинки, а я, призывая на помощь всю свою выдержку, направлялся к ним.

— А я тебе еще раз говорю, — почему-то на английском вещал Алек. — Джейн, это свидетель, и лучше убрать его лично. Ты что, предлагаешь ему сказать, что мы пошутили? Или тащить его в замок?! Ты как хочешь, а лично я хочу в суде быть как исполнитель наказания и стражник!

— Ну да, оставим кровавый след. Сначала нам влетит от синьоры, потом от Владыки, а потом еще вернется этот... — девушка осеклась, резко обернувшись, и попыталась изобразить на лице теплую улыбку. — Ой, Деметрий. А мы как раз о тебе...

— Этот вернулся раньше, и сначала вам влетит от него, — ласково пообещал я, бросив взгляд на оцепеневшую Ребекку, окутанную легким, едва уловимым туманом, медленно стелившимся по земле от Алека. — Мальчишку придется убрать, Алек прав, он свидетель. И поживее.

— Она ведь сытая была, — вздохнула Джейн. — Она ведь могла... Не до конца... И Бессмертный Младенец... Не знаю, достаточно ли он взрослый...

— Кто у нас главный в ее лечении?

— Ты. Ну, мы подумали, ты же уехал и...

— Я не жить туда уехал!

— Ребята, ладно вам, прекратите! — Умиротворяюще замахал руками Алек, судя по всему, пытаясь как-то разрядить накалившуюся обстановку. — Мы согласны, Дем, накосячили. Думали попробовать сделать вылазку, в Сиену, там, дома... Ребекка поначалу даже, вроде, вела себя неплохо, держалась. А потом этот вот. И сорвалась. Джейн применила к ней дар, но когда перестала влиять, Бэкс снова рванулась. К счастью, я все-таки оказался быстрее. Думаю, кстати, имеет смысл напомнить ей правило о Бессмертных Младенцах.

— Джейн применила к ней дар. Чудесно.

— Деметрий, у меня выбора не было!

— Ты перед Бэккой будешь объясняться, я сомневаюсь, что она осталась от него в восторге. Пока еще никто не оставался. Ты вечно собираешься его держать? — кивнул я на понемногу затихшего паренька.

— А потом с ним что делать?

— Подозреваю, если он ночью на улице шастает, он, скорее всего, сбежал из приюта или вообще беспризорник. Маленький укус, немного еды и имитация нападения или несчастного случая. Мне тебя учить? По-моему, мы давно этот этап прошли.

— Я тебе говорил, Джейн, вернется, психовать будет. — Все так же умиротворяюще заметил Алек. — Ладно, ты давай, убирай лишние глаза, и потише, ага? Внимания не хватало. А мы пойдем к машине и домой. — Джейн, бросив на меня еще один виноватый взгляд, скользнула молнией прочь, вместе с жертвой их "прогулки", благо, улочка была темная, да и вокруг стояли одни трущобы. И, едва воздействие уже Алека оборвалось, Ребекка обернулась к нам, скользнув по моему негаданному спутнику таким злобным взором, что даже у меня холодок прошел по спине. Но, как бы ни злилась Бэкки, даже это оказалось не в силах заставить ее говорить. — Судя по взгляду, ты на нас злишься, да? — невинно заулыбался "анестетик".

Ребекка, оскалив было зубы, кивнула, сделав едва заметный шажок в его сторону. Даже на вампирский взгляд едва заметный.

— Бэкка, ты могла нарушить закон или просто наследить, а это тоже довольно опасно. — Заметил я. Девушка, видимо, дотоле меня не распознавшая, перевела взор уже на меня, и понемногу злобный оскал сменился приветливой улыбкой. — Ребята сделали только то, что смогли предпринять в той ситуации. Дар Алека действует не очень быстро, Джейн была проворнее. Я знаю, ощущения не из приятных, но иначе было нельзя. — Можно было ждать чего угодно, злости, все-таки прорвавшейся бы неадекватности недавно обращенного вампира, попытки напасть, но только не того, что Бэкс как-то моментально оказалась рядом, обнимая меня и прижавшись лбом к плечу, чем-то напоминая другую нашу встречу, в Хитроу. Только тогда она еще была смертной, и тогда она плакала. — Бэкс?

— Думаю, это значит, что она соскучилась и рада тебя видеть, — прокомментировал невольный свидетель этой сцены. — Ладно, пока еще кто-то не нарисовался, пойдем-ка отсюда. Джейн пойдет пешком, это была ее инициатива, будет ей в назидание.

— Ты тоже. — Отрезал я, мягко отстраняя Бэкки. — Ты в этой инициативе участие принял? Так что давай ключи, показывай, где оставили, и возвращайся в замок своим ходом.

— Эй! Я, между прочим, спас дело!

— Если бы вам не взбрендило ее тащить сюда, спасать дело бы не пришлось!

"Вам не надоело?" — неведомо откуда выудив маленькую записную книжку и ручку, осведомилась Ребекка. — "Дем, я сама согласилась попробовать. Мы знали, что рискованно. Но надо же учиться!"

— Тебе простительно, а вот этим... Третью сотню разменяли!

— Мы еще очень молоды, — парировал близнец. — И невинны.

"Пусть возвращаются с нами. Они же хотели как лучше".

Вдобавок к записи на меня как-то странно ласково уставились два больших, немного лукавых глаза, и вампирша вдруг остро, сильно напомнила другую, прежнюю Ребекку, исчезнувшую без нескольких дней два месяца назад. Нам осталось четыре месяца и меньше недели сверху, а удалось восстановить в ее памяти только небольшой кусочек жизни и кое-что об отце и любимой собаке. Но сейчас, блеснув в слабом лунном свете, глаза заставили злость на "брата" и "сестру" улечься.

— Ладно. Но следующий раз, когда вы проявите самодеятельность, плохо для вас кончится. Прибью обоих.

— И будешь объясняться с Владыками, за что ты это сделал, — усмехнулся младший из нас. — Ладно, страшный и грозный Деметрий... как там тебя...

— Вольтури.

— Ну у тебя же и другая фамилия была... Когда-то...

— Я ее не помню. К машине, давай. К машине. — На губах как-то сама собой, против воли, появилась улыбка, когда мою руку сжала, довольно-таки нежно, другая, более маленькая ладонь. — Бэкка, пожалуйста, не покупайся больше на авантюры этих балбесов, а?

"А Алек думает, что балбес — это ты"

— Чего?!

— У Ребекки проснулся дар, в твое отсутствие. Мы как раз сегодня днем делали попытку его применить, она посмотрела нашу с ней первую встречу, — пояснил словоохотливый Алек. — Ну, и там я думал, что ты балбес, было дело.

"Я заставила его считать, что он звонил, а он не звонил"

— И он до сих пор так думает? — улыбнулся я. Почему-то эта новость даже радовала. Дар проснулся, следовательно, теперь работает не только против памяти Ребекки. И его влияние на последнюю может ослабнуть... Да и просто, это к лучшему,чем больше ее будут ценить, тем больше у нас шансов выиграть мое безумное, злосчастное пари.

"Да"

— Здорово. У тебя очень интересный дар, думаю, хотя и сложный! Тебе еще надо будет к нему привыкнуть... Мы все не сразу привыкаем.

"Это похоже на хаос и безумие. И сложно помнить, что это на самом деле не я... Я видела глазами Алека"

— Ты научишься, — рука сама собой скользнула к щеке девушки. — Ты обязательно научишься, Бэкс. Просто нужно немного времени, не будь такой нетерпеливой...

* * *

К себе Ребекка, когда наш Фиат прибыл в подземный гараж и Алек, рассыпаясь в извинениях, утащил понурившуюся Джейн, под мои угрозы придушить обоих, явно не торопилась, и, стоило открыть дверь комнаты, нырнула в нее, с ногами забравшись на диван, правда, умудрившись при этом успеть скинуть кроссовки. На мой немой вопрос девушка только пожала плечами, мило улыбаясь.

"Не ругай ребят, они и правда хотели как лучше. Мы сначала погуляли вечером часок около замка, и, вроде, я не бросалась на прохожих даже, я плотно поела днем. Потом мы поехали в Сиену, и там сначала тоже шло гладко, пока мальчик не появился"

— Люди могут вызывать жажду разной силы, иногда такую, что даже с опытом и выдержкой трудно удержаться. А иногда почти никакой, например, ты у меня голод не пробуждала.

"А у Алека сильный, я видела"

— Да. Я их и не виню, мальчик был довольно маленький, ты была сыта. Был риск, что ты бы его обратила, а это... Понимаешь, если обращать совсем маленького ребенка, он станет вампиром, но у него будет почти неугасимая жажда...

"Бессмертные младенцы, я помню. Мне о них рассказывал Феликс"

— Мы однажды, кстати, не так давно, столкнулись с одной ситуацией... Парень-вампир влюбился в смертную девушку, обратить ее не спешил, ну и мы, в своем роде, дали им отсрочку. Типа скидки. Но до обращения они успели... В общем, она забеременела, родила, мы думали, бессмертный младенец. Грозила разразиться весьма жуткая схватка с кучей трупов с обеих сторон, ибо их семейство не очень хотело нашего вмешательства. Но выяснилось другое. Девочка полукровка, имеет черты и человека, и вампира. Забавное сочетание, да и выяснилось, что такие, как она, и другие есть.

"То есть мужчины-вампиры могут иметь детей?" — удивленно выгнулась бровь Ребекки.

— Именно, как ни удивительно.

"Несправедливо! То есть я не могу, а ты можешь..."

— Понимаешь, тут такое дело, его еще кто-то родить должен. Ты видишь у меня смертную жену?

"Я и бессмертной жены у тебя не вижу"

— У меня ее и нет, и никогда не было. Мы обычно влюбляемся только один раз. Да и то, довольно редко. Хотя я знаю пары в нашей среде, и немало.

"А ту девушку в итоге обратили?"

— Да. Еще до нашего туда прибытия, — кивнул я. — Узнавшие о нашем существовании или сами становятся вампирами, или... уходят в мир более светлый. Статус секретности нужно сохранять.

"Знаешь, Владыка Аро лично со мной занимался, моим даром. Он рассказывал много интересного... Но это было странно, видеть что-то, что случилось с другим, его глазами. Я и себя видела со стороны. Это забавно, но странно..."

— Всегда странно видеть что-то, что творится в чужой голове, даже мне, хотя мои способности куда более узконаправленные. Фактически только нынешнее и планируемое местонахождение позволяют определить, ну и еще состояние человека. Думаю, тут просто дело времени и привычки. Только не пытайся сразу сделать слишком много, у тебя довольно сложная ситуация. Кстати, что-нибудь вспомнила, пока меня не было? К урокам вернемся попозже, ладно? — мне для начала самому стоило переварить услышанное и увиденное.

"Помнишь, я тебе рассказывала про Тобиаса? Ну, Милла. Я скорее не вспомнила, а додумалась. У него всегда были холодные руки, он шутил про плохое кровообращение, мало ел при нас, редко... Ну и кое-какие другие мелочи, я не придавала им значения. А теперь понимаю... Он, похоже, был из наших. Ну, тоже вампир"

— Верное замечание. Я как раз встречался с ним, в том числе. Он тоже вампир. И я удивлен, что ты раньше ни в чем его не заподозрила. Меня вон сразу, стоило только линзы один раз не сменить вовремя.

"Ну, знаешь, красная радужка штука редкая! Кстати, я хотела тебя попросить... Можно, я просмотрю твои воспоминания обо мне? До той ситуации в Стамбуле. Думаю, это было бы не лишним, я бы как раз увидела это все... Может, поможет с памятью. Я решила, что готова, даже если воспоминания плохие. Их все равно нужно вернуть"

— А я еще гадаю, зачем ты задержалась, — сбросив дорожный рюкзак и стянув куртку, хмыкнул я, решив разбор сумки отложить до утра и примостившись рядом с Бэкс. — Давай, посмотрим твой дар в действии.

"Нет, я задержалась не поэтому. Я соскучилась, если честно. Ты ничего не почувствуешь, не бойся"

— А я и не боюсь, — бояться мне стоило совсем другого, того, что она бы в своих попытках увидела бы другую сцену, куда более неоднозначную и нелицеприятную. — Я тоже соскучился по своей талантливой и противной ученице. — Девушка, заглянувшая сейчас мне в глаза, отложив блокнот, очень напоминала прежнюю, другую Ребекку. Ту самую, что когда-то познакомилась со мной. Ту самую, с кем я провел весьма сумбурную неделю, и на чьей шее остался след моих клыков, в форме полумесяца... Может быть, не совсем, но все же куда больше, чем та Бэкка, от которой я отбыл.

* * *

Ребекка* * *

Вновь тот же дом на улице Роше, и снова размышления о халатности и безалаберности хозяев из-за открытой калитки. Девушка очень похожа на ту, с фотографий на сайте, а не на ту, со снимка, оставшегося у Алека. Темно-каштановые волосы, закрывшие уши... Довольно миловидная, и даже пухлость ей к лицу... И все-таки она не доверяет, явно, хотя и забыла попросить показать документы, но раскрутить на сотрудничество будет однозначно непросто... Благо ругательствами больше не покрывает.

Концерт, Кристин Сэршоу, и я отчетливо вспоминаю и сама, все, что было связано для меня с этой девушкой, сцена вновь у домика на улице Роше, где Ребекка, то есть я, сидит на крыльце и разговаривает. С матерью, хотя у нее нет и не может быть матери. Тогда ведь Деметрий еще не знал, точно, что я не Лиз Линдс... Вновь обрывки, обрывки, обрывки воспоминаний, период сотрудничества, запись клипа, запись альбома, хотя встречи довольно-таки короткие и редкие. И я с удивлением уловила мысли о текстах, посланных мне парнем. "Молитва", "Восковая свадьба"... Это Дем их написал?! Забавно, воистину, выходит, мне случилось встретить своего анонимного доброжелателя... Напряжение, когда я заподозрила их в вампиризме, мои собственные оплошности, заставившие уже его понять, что именно было во мне не так...

Звонок, при котором я, рыдая и истеря в трубку, просила мне помочь, обещая за это выполнить какие угодно их условия, встреча в Хитроу и безумная, долгая погоня, вернее, она только казалась долгой, она заняла всего неделю. Я видела все в самых маленьких деталях, ощущала все запахи, слышала все звуки, читала все, даже самые саркастичные, мысли Дема. Так, словно происходило все это не с ним, а со мной, наяву, и все же мне удавалось помнить, что я была той самой упрямой, капризной, немного взбалмошной девушкой из его воспоминаний. Настоящая я. И действительно почти никакого желания укусить, никакой жажды, хотя Алек с трудом тогда сдерживался. Я видела все в тех же самых маленьких деталях, что некогда, несколько месяцев назад, сам вампир, и я узнавала — я узнавала свою комнату в родительском доме, дом своего бывшего мужа, Пола, да и дом матери. Даже соседку, тогда пытавшуюся разглядеть моего спутника и тюремщика получше. Но даже сейчас я упорно не могла вспомнить ничего о самой матери — только ее имя, и то, посредством воспоминаний Деметрия. Рита Грин. Женщина, для розыска которой я фактически продавала свою душу. Но если она была так дорога и близка мне, отчего же я именно ее и связанное с жизнью в семье так упорно не могу вспомнить?

Поначалу общение проходило весьма напряженно, я была подозрительной, настороженной, недоверчивой, и все же, по мере наших перебежек, перелетов и поездок, я становилась все более и более открытой, да и Дем, когда не был занят делом, рассказывал мне основы ожидавшей меня вампирской жизни, какие-то отдельные факты своей биографии — что он был из дворянской семьи, что он не коренной итальянец, что был обращен в двадцать пять лет, более шести столетий назад. Человеческое прошлое, по его рассказам, он помнил весьма смутно, зато охотно делился событиями уже новой, после обращения, жизни. И к тому моменту, когда мы прибыли в Стамбул, я все чаще даже спала, прильнув щекой к твердому тогда еще для меня, и я это помнила, плечу...

И даже сам Деметрий не заметил, когда именно наши отношения перешли какую-то незримую, тонкую грань, вот только там, в Стамбуле, я действительно его поцеловала, повиснув на шее у даже не заметившего моего веса парня. Я тогда отпрянула, ощутив вкус крови. На самом ли деле, или сработало какое-то подсознательное самовнушение, я не знала. Но вот парня этот факт порядком ошарашил — подобного поступка он от меня не ожидал. Всего неделя, проведенная бок о бок, и отчего-то он успел стать для меня очень близким созданием, знавшим все обо мне, все, что я и сама-то на тот момент считала правдой. И сейчас, просматривая историю нашего общения его глазами, я отчетливо вспоминала, что в тот момент я по-настоящему хотела это сделать, и отшучивалась потом скорее чтобы сменить тему. Он ведь действительно тогда начал мне нравиться.

Безобразная, странная, какая-то сюрреалистичная сцена следующим днем, и теперь я знала, как сильно Дем не хотел, чтобы я это увидела и узнала правду. Знала, что он с самого начала подозревал, что что-то было не так, и предостерегал меня, но я не верила. Я не хотела ему верить, погруженная в плен какой-то собственной лжи. В плену своих иллюзий, что называется. И все же только сейчас я вспомнила, увидев его глазами, как выглядела моя мать. Вспомнила, узнала ее, но, оторвав взгляд и разрывая контакт, поменяв пару мелочей вроде цвета моих футболок, осознала, с холодком по давно остывшей коже, что я помнила самые мелкие детали увиденного, но упорно не могла припомнить ни единой черты ее лица. Словно ластиком стерло ее образ, оставив размытое пятно, такое же, как те, что скрывали всю мою память. И, в деталях вспомнив разговор в Стамбуле своими глазами, я упорно не припоминала, что же тогда обрушилось на мою голову, что я такого вспомнила, что лишило меня потом дара речи. Неужели мои проблемы связаны с моей матерью? Неужели это она — тот человек, которого я так хотела забыть? Впрочем, нет, я ведь не одного кого-то хотела забыть... Она не единственная? И... что такого могла сделать мать своему ребенку, что ее черты намертво стерлись из моей головы?! Запах яблочного пирога, как наяву, канцелярский нож, оставивший ссадину на моем лбу. Кровь у порога. Не моя кровь. Лезвие кухонного ножа скользит по запястью, случайно, в драке. Удар в живот и перед глазами мутнеет, и очень сильно тянет... Кажется, тогда произошло что-то ужасное, в тот день... Новый шерстяной шарф, с какими-то популярными тогда у детей мультяшками, подарок папы, туго стягивает шею, и невозможно дышать, легкие горят огнем. Папа пришел на выручку очень вовремя... Я совсем маленькая, я не понимаю, что произошло, почему папа плачет... И я знаю, я уверена, что это только отдельные эпизоды, что были и другие. Что именно в той драке, случайно, мы перерезали мне запястье. И это я вызвала скорую. И я дралась вовсе не с Полом... И потом меня очень долго таскали по психологам, подозревая в попытке суицида, но я тогда все-таки не рассказала правду... И не помню сейчас, какую именно. Что происходило в моем доме?! Кто так отчаянно пытался меня убить? Мама? И за что?! Чья кровь осталась у порога в истории с канцелярским ножом, если папа не был ранен?

— Ребекка? — на плечи опускаются, возвращая меня из цепочки обрывков моей собственной жизни, теплые сильные руки, и в голосе звучит неподдельная тревога. — Бэкка, что случилось? — странное дело, я ориентируюсь в чужой памяти так, словно она моя собственная, но свои воспоминания приходят смазанные, туманные, одно другого страшнее.

"Так, вспомнила какие-то кусочки своей жизни, но хаотично и пока туманно"

Теплый, нежный взгляд, встревоженный. Он ведь даже сразу после обращения не боялся меня, единственный, кто не был в первые недели напряженным и подозрительным. И сейчас пытается мне помочь, искренне. И... И ведь тогда, в ту ночь, последнюю перед свалившимся на меня чем-то, мы оба знали, что собиралось случиться нечто дурное, и словно поэтому потянулись было друг к другу. Поэтому? Или мы просто действительно стали больше друг для друга значить?

— Я даже ничего не почувствовал, но верю, что ничего серьезного ты менять не стала. Понравилось?

"Ты, оказывается, автор моих песен?"

— Не всех, всего нескольких. А разве я об этом тогда думал?

"И не раз"

— Ну... В общем-то да, баловался я иногда стихосложением. У меня вообще много увлечений было или есть. На гитаре играю, знаю несколько языков, стихи вот пишу, пытался учиться живописи, но художник из меня хуже, чем поэт... Кстати, хорошо играю в шахматы, например.

"Классно. Давай напишем тебе анкету на сайте знакомств? Найдешь себе симпатичную разносторонне развитую вампиршу..."

— Вот теперь я тебя узнаю, ты куда больше похоже на нормальную Ребекку. — Улыбнулся Деметрий, видимо, заценив мою весьма странную шуточку. — Но я тебя огорчу, сайта знакомств для вампиров не существует. Так и приходится до сих пор по старинке общаться вживую, — взгляд скользнул по моему лицу и внезапно посерьезнел. — Да и меня вполне устраивает одна молодая девушка, вампир, довольно-таки умная. Знает три языка, отлично поет, играет на гитаре... Точнее пока не поет, но мы это исправим.

"Я еще и в шахматы играть умею"

— Вот как? Мы это проверим... — я, вместо ответа, легонько, соизмеряя понемногу убавившиеся уже силы, подтолкнула явно не ожидавшего такого подвоха ищейку, угрожающе нависая над растянувшимся подо мной и широко ухмыльнувшимся парнем. — Бэкс, не балуйся. Я твой куратор, а не еда, между прочим! — притворно менторским тоном протянул он.

Тепло на губах, немного сладко, мягко, совсем не так, как тогда, в Турции. Интересно, а если бы не тот привкус крови, зашла ли бы я дальше? Или все-таки нет? Поцелуй становится глубже, теплые ладони скользят под мою джинсовку, поверх футболки, к лопаткам, чуть сильнее притягивая поближе. А ведь он довольно-таки сильный, если вдуматься. И тем забавнее знать, что в первый визит сюда я размышляла, что на роль телохранителя он едва ли сгодится...

Ладони скользят чуть ниже, и снова вверх, но уже под футболкой, и в любой иной ситуации я бы одернула, несомненно, но не сейчас. Я ведь хочу зайти дальше. Я действительно этого хочу... И сейчас это понятно даже без слов, сейчас слова не нужны. Пальцы замирают уже на застежке белья, и темные, немного отходящие к черноте (когда он ел в последний раз, интересно?) глаза внимательно всматриваются в мое лицо.

— Бэкс, ты уверена? — я киваю, скорее услышав, чем ощутив, как тихонько щелкнул крючок. Джинсовка скользит прочь, как и футболка, и верхняя часть белья, оставляя на мне только джинсы. Я почему-то очень люблю джинсы, видимо, осталось с бытности человеком, и пальцы пробегаются по строгому ряду пуговиц рубашки. Странновато, я чаще видела его раньше в футболке, и это я тоже помню...

Губы касаются шеи, спускаются ниже, к ключицам, к плечу, и невольно хочется закрыть глаза. Очень приятное ощущение, и я отчего-то уверена, что так тонко я никогда прежде его не испытывала, так щекочуще и опьяняюще поцелуи на меня не действовали. Ширинка джинс поддается проворным пальцам сильных рук без труда, и узкая, облегающая ткань тоже соскальзывает довольно быстро. Широкие ладони скользят от поясницы вниз, к бедрам, едва ощутимо, как-то почти дразняще нежно, и с губ невольно срывается урчащий выдох, и довольно плохо поддаются пуговицы на классических темных джинсах, но все же победа остается за мной, и, прежде чем вернуться поцелуем к губам, я победно улыбаюсь...

Я помню, прекрасно помню, что для меня это далеко не впервые, и все же я не менее отчетливо знаю, что так, каждым мгновением, я никогда не наслаждалась. Тогда, скорее, напротив, все было куда быстрее, сумбурнее. Впрочем, смертные ведь всегда куда-то торопятся, да и нужду во сне никто не отменял. Вот только нам сон не нужен... Да и спешить нет нужды... И едва ли это впервые, за шесть-то столетий, для Дема...

Оставшаяся одежда присоединяется к остальной, и крепкие руки уже с силой, куда более настойчиво, притягивают ближе к крепкому, хотя и жилистому торсу. При жизни был худощав, но довольно-таки мускулист. Именно это ведь состояние в итоге и сохранилось. Я вот тоже навсегда останусь довольно-таки пухленькой вампиршей, худобой никогда не отличалась. Опущенная ниже рука касается довольно твердой плоти, весьма впечатляющей, и я вновь ловлю внимательный, хотя и нежный взгляд. В самой глубине которого светится что-то странное, за желанием и смесью иных чувств. Ревность? К кому? И все же смотреть кому-то в глаза долго я не могу, захлестывают обрывки чужих жизней, и я предпочла сейчас отвести взгляд, коснуться губами шеи, с отпечатавшимися на ней следами-полумесяцами. Один остался с обращения, а остальные? И на плече след, и на груди пара...

— Новообращенные и преступники иногда кусаются, — видимо, проследив направление моего взгляда, поведал Деметрий. — Мне редко попадает, но случается... — шрамы украшают мужчину, так, кажется, говорят? А мы, хоть и не люди, но пол-то сохраняется... Сколько же всего хочется сказать, уже сейчас, но я не могу этого сделать. И чаще всего приходится улыбаться и кивать, кивать и улыбаться. Пока я не верну этот несчастный голос. Но ведь... Ведь сейчас слова не нужны, правда? — Ты очень спокойная новообращенная. И, кстати, очень красивая... — и вновь губы касаются шеи, прокладывают дорожку поцелуями к груди, чуть ниже, заставляя сжимать кулаки, невольно закрывая глаза.

Я ощущаю каждое касание, самое маленькое, легкое, ощущаю то, как сильнее впиваются в кожу пальцы, когда страсть становится крепче, как неторопливо изучают мое тело руки. И мои собственные делают то же самое, чуть сильнее под влиянием нарастающего желания цепляя плечи, бедра, спину, когда почти незаметным даже для меня движением Дем все-таки выскользнул из моей хватки и уже я ощутила спиной обивку, под притворно угрожающе оскалившим клыки вампиром. Кусал меня он совсем иначе, без "спецэффектов". Но эта игра даже забавляет. Для каждого — совсем не впервые, я и вовсе побывала замужем. Но впервые для нас...

И чем сильнее становится наслаждение, когда наконец все-таки совершается последний шаг и я ощущаю, как твердая, в нашем понимании, плоть скользит внутрь, тем жалобнее трещит под судорожно сжимающимися пальцами обивка, да и древесина, отстранено осознаю я, тоже. И соизмерять силы становится невероятно трудно, практически невозможно, и, скорее всего, останутся следы от обхвативших мои лопатки ладоней, заставляющих подаваться навстречу медленным поначалу и все более быстрым движениям...

Краем сознания я даже улавливаю шепот, то ли на итальянском, то ли на каком-то другом языке, но я ни слова на нем не знаю. И я не знаю, сейчас, пытаясь двигаться в такт, поневоле поддаваясь ближе, к ласкающим поцелуям, к сильному телу, под моими руками, кажется мне это, или все-таки срывается с губ, так давно ничего, совсем ничего не произносивших, короткое имя. Вернее даже, короткая форма чужого имени...