Око за око, зуб за зуб (джен)

Пребывая в глубоком трансе, к Гарри Поттеру явилось странное видение.

Сначала вспыхнул настолько яркий свет, что ему пришлось крепко зажмуриться, чтобы не ослепнуть. Но даже так свет был слишком ярким, так что он прикрыл лицо руками. Подождав, пока его глаза хоть немного привыкнут, он чуть-чуть приоткрыл веки, но все равно смотрел сквозь ресницы. Оказалось, не зря боялся.

Лежал он на спине, лицом к яркому послеполуденному солнцу, если правильно все расчитал, основываясь на скудных знаниях по Астрономии, изученной в школе колдовства Хогвартс. Спиной он чувствовал горячие каменные плиты. Кожу нещадно жарило, и он рывком вскочил на ноги.

Он был совершенно нагим. Гарри тут же проверил, на месте ли хотя бы его очки, но даже они отсутствовали. Хм. Видел он отменно, лучше чем когда бы то ни было, что его несказанно радовало. Но что за место такое? Он оглянулся вокруг себя и ахнул от удивления — ничего подобного он никогда не видел. И уж тем более это место нельзя было спутать с домом Дурслей, о котором были его последние воспоминания: чулан, резкое пробуждение от наступившей тишины, голод, поход на кухню, боль ...

Хех, широкое пространство окресностей не смахивало ни на что виденное им раньше. Словно по волшебству его перенесло в другой мир!

Находился он на вымощенной большими каменными плитами площади, которую со всех сторон окружали руины строений, похожих на пирамиды, по меньшей мере таких же каменных. Некоторые строения были настолько разрушены, что лишь отдаленно напоминали их, но Гарри помнил фотографии из учебника по географии в Начальной школе — там такие древние развалины исследователи находили глубоко в джунглях Амазонии или на берегу Карибского моря. Но насторожили парня не они, а их густое сколпление на одном месте и гигантские размеры, хотя пирамид в живую он никогда не видел, так что ему не с чем было сравнивать.

Небо над головой было насыщенно синего цвета, а солнце нещадно жарило его голую, непривыкшую к жарким солнечным лучам бледную кожу жителя туманного Альбиона. Он подумал, что если не хочет лишний раз загореть, ему нужно немедленно поискать себе укрытие. Кроме того, стоять голымы ступнями на горячих плитах тоже мало приятного. Потоптавшись на месте еще некоторое время, вертя головой во все стороны и не зная куда идти, он внезапно почувствовал, что одна из ступенчатых пирамид, что на первый взгляд полностью сохранилась, чем-то привлекает его внимание и его почему-то тянет к ней. Словно кто-то звал его туда, обещая кров и защиту.

Подросток почесал пятерней макушку, еще пуще разлохматив воронье гнездо на своей голове, раздумывая стоит ли поддаваться этому странному зову. Не любил он, после навязанной в конце первого года Роном Уизли затеи по „спасению” Философского камня (не то что всякие глупые приключения когда-нибудь нравились ему), следовать чужим подсказкам, а подчастую и неведомым ему планам. Но сейчас выбирать не приходилось, сама природа принуждала его действовать, потому что солнце грело беспощадно и надо было побыстрей найти спасительную тень.

Решив для себя, что упираться в его положении не стоит, он двинулся вперед, больше не колеблясь. Однако босиком не только стоять на одном месте, но и шагать оказалось не очень-то комфортно, потому что разогретые плиты продолжали обжигать ему ноги. Поэтому Гарри шел все быстрей и быстрей, подпрыгивая на ходу. Но и это мало помогало. Тогда он, не выдержав больше, помчался к спасительной тени пирамиды.

Ооох, какая прохлада! Облегчение боли в ступнях дарило истинное наслаждение, и парень вздохнул от удовольствия. Как мало нужно человеку, чтобы почувствовать себя счастливым. Постояв некоторое время в тени навеса над треугольным входом, он в нерешительности потоптался на месте. Как же ему поступить — войти внутрь или остаться снаружи? А чего ждать-то? В этом пустынном месте, среди руин, где и растительности не найти, мало что меняется, чтобы делать выводы. Разве что солнце зайдет и наступит вечер. С другой стороны, раз тянет туда, — а чутьем Гарри не был обделен, за исключением последнего инцидента в доме радственников, — значит, это не случайно. Надо идти, хотя бы, чтобы проверить...

Он сделал шаг вперед, навострив то самое чутье, чтобы при малейшем признаке опасности бежать назад.

Изнутри донеслись какие-то тихие, журчащие звуки, как от текущей воды, и тут же во рту Гарри почувствовал сухость и непреодолимую жажду, которая целиком завладела его сознанием. Он хотел побежать навстречу неизвестности, чтобы как можно быстрей добраться до воды, но, вспомнив знаменитый девиз земных автоводителей: „Единственный миг невнимания может стоить всю оставшуюся жизнь страдания!”, заставил себя остановиться.

Взять, например, его маленькую оплошность в доме родственников. Осознав с самого раннего детства свой статус изгоя в семье своей тетушки, он научился быть незаметным. Двигался он по дому очень тихо, чтобы не привлекать к себе внимания того противного борова, Вернона — мужа тети, старался быть молчаливым и лишний раз не возникать, но все это не спасало его от регулярной травли и побоев. В своих изощрений он довел свою паранойю до невиданных, качественно новых высот. И чем это ему помогло? Он расслабился всего на одну секунду, и этого хватило. Гарри мнил себя готовым к любым неприятностям тихушником, но подловили его банально, в момент его наибольшей уязвимости — после сна, и убили.

Убили?

В момент осознания сути произошедшего в доме Дурслей, к Гарри Поттеру в четком порядке вернулись все его воспоминания. И он понял, что вся его годовая подготовка к выживанию во время летних каникул пошла насмарку из-за мимолетной слабости.

А это место и есть его посмертие: палящий ад снаружи, неведомые опасности внутри.

Как только глаза привыкли к сумраку, царившему в пирамиде, взгляд парня зацепился за прозрачную, невидимую на свету нить, которая тянулась от его пупка до самого горизонта. Об этой нити он однажды прочитал в журнале тети Петунии, которую та выбросила в мусорный ящик, как только увидела в нем статью о неких эзотерических материях. В то время он не верил, что такая в действительности существует. Но, вот она — прямо у него перед глазами. В журнале говорилось, что такая нить связывает душу человека с его еще неумершим телом, потому что о ней рассказывали люди, вернувшиеся к жизни после клинической смерти. Не означает ли это, что он все-таки не до конца мертв, а это место является не его посмертием, а лишь околосмертным видением? Интересно. Это значит, что врачи могут его вполне успешно реанимировать и вернуть обратно к жизни, в его тело... Но, куда вернется он, если даже здесь чувствует себя, — он щипнул себя за голую ягодицу и ойкнул, почувствовав боль, — живым и вполне даже материальным?

В животе заурчало и он хихикнул. Тоесть, потребностей бренного тела никто не отменял. Там, откуда его перенесло сюда, у него не было времени, поесть... Он оглянулся. А здесь, среди руин этих пустых каменных строений, найдет ли он чем подкрепиться?

Его глаза уже достаточно привыкли к темноте и он огляделся, войдя, наконец, в пирамиду. Ему показалось, что тьма была не настолько кромешной и он смог разглядеть впереди длинный треугольный коридор, повторяющий форму входа. Слабый источник еле заметного серого света позволял определить, куда сворачивает этот коридор. Гарри нерешительно подходил к единственной потенциальному источнику блага в этом настораживающем месте — к тихому журчанье текущей воды.